Девочка еще крепче прильнула к лестнице.
— Пойди тихонько через дверь, которая сбоку. А я издали погляжу.
— Она меня запомнила. Я ей сказала…
— Что ты сказала?
— «Неужели вам не жалко людей?»
— А она?
— «Жалко… — говорит. — Поэтому пойди и продай билет».
Затишье, которое наступает в неизлившемся детском плаче, всегда бывает лишь передышкой. Неизвестно, думала ли уже сейчас девочка о театре и о спектакле, — в ее душе господствовало чувство несправедливой обиды.
— Я ее спросила: «Что случится, если я посмотрю эту пьесу? Ну что случится?…»
— А она?
— «Когда-нибудь ты поймешь!…» А я этого никогда не пойму.
Девочка, отпрянувшая было от лестницы, опять прижалась к ее перекладине.
— Я тебя через служебный вход проведу, — сказал Иван Максимович.
Девочка неохотно расставалась со своими переживаниями.
Он объяснил ей, что через служебный вход проходят артисты, и главный режиссер, и он сам, директор театра. Тут девочка оторвалась от лестницы и взглянула на него недоверчиво. Он не был похож на директора: ни роста, ни статности, ни уверенности в движениях.
Он понял ее взгляд. И тихо сказал:
— Через пятнадцать минут начинается. Идем, а?
Они прошли мимо дежурной. Лица ее почти никогда не было видно: только лоб и очки. Она всегда читала газету и сообщала последние новости.
— Вы читали? — спросила она. — Одна перуанка родила четверых!
— Ну, что-о же вы?… — застенчиво произнес Иван Максимович, указывая на девочку. И объяснил: — Я вот тут… родственницу свою хочу провести.
— Проводите, пожалуйста, — разрешила дежурная.
Они прошли по длинному служебному коридору и очутились в фойе.
Ребята не могут оставить без внимания никакой неожиданности или необычности: они с удивлением смотрели на мужчину и девочку, которые пересекали фойе в плащах.
Спустившись в вестибюль, Иван Максимович сказал:
— Ну вот… Сдай свой плащ в гардероб. И все в порядке. Он облегченно вздохнул, обернулся… и увидел ее.
Это была заведующая педагогической частью Валентина Степановна. Девочка тоже увидела ее — и замерла, окаменела. Иван Максимович развел руки в стороны, будто хотел сказать: «Не пускайте лучше меня!» Валентина Степановна поймала отчаянный девочкин взгляд.
— Раздевайся и иди в зал, — мягко сказала она, — раз директор тебе разрешил!
— Да, я считаю… — начал Иван Максимович.
Комментарии к книге «Действующие лица и исполнители», Анатолий Георгиевич Алексин
Всего 0 комментариев