«Следствие ведет простофиля»

Следствие ведет простофиля (fb2) - Следствие ведет простофиля (Филя-простофиля - 1) 635K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Михайлович Сотников

Владимир Сотников Следствие ведет простофиля

ЧАСТЬ I

Глава I. ПРОСТО ФИЛЯ

Старуха какая-то… – пробормотала мама, поднявшись на цыпочки, чтобы дотянуться до дверного «глазка».

Когда примеряли, на какой высоте делать «глазок» в новой двери, мама собиралась в театр и была в туфлях на высоченных каблуках, которые называются «шпильки». Сантиметров десять, наверное, были эти «шпильки». Вот и ошиблись с «глазком».

Поэтому сейчас, когда мама была обута в домашние тапочки, ей надо было тянуться на цыпочках изо всех сил. И похожа она была при этом на какую-нибудь вредную подглядывающую девчонку.

– Стульчик принести? – пошутил папа, зашуршав на кухне газетой. Он всегда читал газеты за ужином. – Ладно, дай я открою. Вдруг там шайка бандитов.

– А старушка – их атаманша, – засмеялась мама, пропуская папу к двери. – Как в «Снежной королеве», да? «Будь осторожен, дорогой Кай!»

Филя тяжело вздохнул и отложил в сторону книгу. Ну невозможно с такими родителями сосредоточиться на прочитанном! Играются, шумят – совсем как дети. Хочется выйти из своей комнаты и сделать им строгое внушение. А были бы они моложе лет на тридцать – совсем не мешало бы их отшлепать.

Звякнул замок, папины тапочки прошаркали ко второй двери, ведущей на лифтовую площадку. Филя прислушался – что же там такое происходит? Ведь мама говорила, что за дверью стоит какая-то старуха.

– Это похоже на глупую шутку, – сердито сказал папа, сильно хлопнув дверью. – Никого там нет. Наверное, хулиганы развлекаются.

– Да какие хулиганы, если я видела старушку! – удивилась мама. – Странно, странно… Так быстро исчезла. В две секунды. Ведь мы с тобой не успели даже двумя фразами перемолвиться.

– Да успели вы, успели! – не выдержав, крикнул из своей комнаты Филя. – И двумя фразами успели перемолвиться, и шум такой подняли, что читать совсем невозможно. Неужели непонятно: к соседям шмыгнула ваша старуха. Если только у мамы глюков не было.

– Чего? – Голос мамы дрогнул. – Чего не было? Г-глюков?

Филя вздохнул. Осторожнее надо выражаться, когда общаешься с родителями.

– Извини, мам, – поправился он. – Я хотел сказать: если только тебе не показалось.

– Вот видишь, – опять зашуршал газетой на кухне папа. – Все можно сказать нормальным русским языком. А приходится частенько слышать от тебя те несколько слов, которыми твои сверстники обозначают буквально все на свете. Супер, круто, прикинь… Как ты сказал, Филипп? Глюки? Прикинь, такой крутой глюк! Суперовый глюк!

Сразу понятно – у папы плохое настроение. Иначе не цеплялся бы к словам. Вернее, к одному слову. Остальные ведь он сам добавил. Вполне возможно, что его сердитое ворчание продлится весь вечер, и к тому же папа очень любит в таком настроении проверять домашнее задание, смотреть дневник и делать бесконечные замечания.

Впрочем, ничего страшного в этом не было. Филя давно заметил, что после подобных папиных проверок все его оценки повышались на балл. И учителя его начинали хвалить. А доброе слово, как говорится, и кошке приятно.

Но все-таки Филя прикрыл дверь – от греха подальше. Когда дверь закрыта, такое ощущение, что родители про тебя забыли. Да и книга была интересной – «Мифы Древнего Египта». Была у Фили с детства мечта: посмотреть на египетские пирамиды. И он, конечно же, надеялся, что мечта эта когда-нибудь обязательно сбудется. А чтобы не чувствовать себя полным идиотом рядом с пирамидами, Филя готовился к этому счастливому событию. А то получится как в прошлом году.

Летом они с родителями отдыхали в Крыму. Плавали на теплоходе вдоль берега, ездили по горным дорогам. И не знал Филя, что все эти скалы, морские бухты, горы и ущелья хранят в себе столько тайн и легенд! Только потом, когда вернулся в Москву, прочел об этом в книге «Легенды Крыма». Конечно, все виденное вспоминалось. Но ведь лучше, если бы все было наоборот! Лучше сначала прочитать о каком-нибудь месте, а потом посетить его. Тогда любая скала, любая гора покажется живой. Не говоря уже про пирамиды.

И тут опять прозвучал звонок. Если так будет продолжаться, то не только у папы, а у всех обитателей квартиры, включая кошку Дусю, настроение испортится! Филя отбросил в сторону книгу и метнулся в прихожую. Несомненно, требовалось его вмешательство.

Филя прильнул к «глазку». Хотя это было не очень-то просто, ведь ростом он был вовсе не выше мамы. Похоже было, что Филя подпрыгнул и прилип к двери, как тропическая лягушка. И пока не сполз вниз – смотрел в «глазок». На площадке за дверью было пусто. Он стремительно распахнул квартирную дверь и рванулся ко второй, ведущей к лифту. Конечно же, за второй дверью тоже была кнопка звонка. Но и там никого не было.

Это действительно было похоже на происки хулиганов. Тех самых, о которых говорил папа. Но Филя расценил происшедшее как вызов. Это что же получается? Какой-то ненормальный развлекается таким образом и считает, что это сойдет ему с рук? У Фили даже волосы на голове зашевелились от охотничьего азарта.

– Ну что? – спросила мама. – Опять никого? Может, мне и впрямь старушка привиделась?

– Да никого здесь не было! – громко закричал Филя, а сам прижал палец к губам и замахал маме: мол, закрывай дверь, а я здесь останусь покараулить.

– Только никому не открывай, – шепнула мама. – Ни в коем случае не открывай, ладно? Папу позови.

Филя кивнул в знак согласия. И остался на площадке один. Ждать пришлось долго. Он уже собирался позвонить, чтобы мама впустила его в квартиру, как вдруг за дверью снова послышался звонок. Значит, снаружи, от лифтов, кто-то опять нажимал на кнопку!

Осторожно, чтобы не издать даже легкого шороха, Филя подкрался к двери и заглянул в «глазок». И сразу же вскрикнул от страха! С той стороны перед самым «глазком» шевельнулось какое-то страшное чудовище с рогами на голове!…

Филя отшатнулся и рванулся к своей квартире. Забыв о звонке, он стал барабанить в дверь руками и ногами, будто за ним гнались.

– Что случилось? – воскликнула мама и громко спросила уже по направлению к двери: – Кто там?

– Охрана, – проскрежетал скрипучий голос, будто говорила какая-нибудь механическая кукла. – Откройте, не бойтесь.

– Да какая еще охрана? – переспросила мама. – Милиция, что ли?

Она уже подошла к двери и внимательно вглядывалась в «глазок». Тут и папа подоспел. Отстранив маму, он открыл дверь и спросил:

– Что за глупые шутки? Что вам угодно?

За дверью стояла маленькая серьезная старушка. Значит, маме в первый раз не привиделось. Только вот зачем старухе понадобилось исчезать после двух первых звонков?

Филя нахмурился. Во-первых, он размышлял над странностью поведения старухи. А во-вторых, ему было стыдно за то, что он так испугался. Концы причудливо повязанного платка, узел которого громоздился почему-то на голове старухи, Филя принял за рога… Вот позор! Ведь и знал же, что увеличительное стекло «глазка» так изменяет внешность человека, что можно принять его и за лошадь, и за носорога, и даже за слона. Короче, кого хочешь, того и пугайся! Вот Филя и испугался.

– Что за хулиганство? – опять спросил папа – уже довольно грозным голосом.

– А вы что ругаетесь? – проскрипела старушка, почему-то выискивая взглядом Филю. Похоже, родители ее даже не интересовали. – Сами решили порядок установить и ругаетесь. Я ваша сторожиха. Консьержка по-новому. Буду в подъезде за порядком следить.

– Это, конечно, радует… – пробормотал папа. – Скажите, а вы один раз позвонили?

– А то сколько же? Позвонила, вы открыли. Все как положено. – Старушка прищурилась. – А что, и у вас хулиганят? Хорошо еще, дверь не подожгли. В соседнем доме вон три двери спалили. Страх что творится на белом свете… Но у меня не похулиганите! Я все вижу!

И старуха вдруг погрозила пальцем… Филе! Родители даже взглянули на него удивленно, словно спрашивая: что он натворил?

Это уж было слишком! Филя возмутился до самой глубины души. Но одно дело – собственное, внутреннее возмущение, другое – внешняя реакция. Ведь надо было как-то оправдываться… Оправдываться, не зная за собой никакой вины, – вот странная ситуация! И Филя, конечно, растерялся. Выглядел он при этом как самый настоящий преступник. Будто это он выбил все стекла в окружающих домах, выломал дверцы всех почтовых ящиков и связал двух бездомных кошек, живущих в их подвале, хвостами.

– Я не понимаю, Филипп, – пробормотала мама, – как объяснить этот визит…

– Да никак не объяснить! – Филя даже топнул ногой. Наконец-то он пришел в себя. – И вообще, мне некогда вести глупые беседы. А вы, – обратился он к старухе, – перед тем как к людям вламываться, завязывайте платок по-человечески. Эти торчащие хвостики, извините, на рожки похожи.

И Филя, не дав опомниться ни старухе, ни родителям, шмыгнул в квартиру. Он захлопнул дверь и, конечно же, сразу прижался к ней ухом. Интересно было послушать, что будет сейчас говорить эта вредная старушенция. И откуда она свалилась на их головы?

– Ишь ты! – возмущалась старуха. – Платок мой ему не понравился. Как хочу, так и завязываю! Невоспитанные какие дети нынче пошли!

Слышно было, как откашливался папа. Наверное, ему было не очень-то приятно за то, что Филя так ляпнул о платке.

– Ну, а, собственно, – сказал он, – на что вы намекаете? В чем провинился наш сын?

– В чем, в чем, – бубнила старуха. – Все они, хулиганы, на одно лицо. То кнопки в лифте сожгут, то на стене напишут… Я вас, люди добрые, предупредить пришла. Чтоб вы сказали своему мальцу: негоже в подъезде баловаться.

– Да вы толком скажите, что он сделал? – строго спросила мама. – Сколько можно голову морочить?

– Говорю же, предупредить пришла. – Старуха забубнила совсем тихо, и Филя с трудом различал слова. – Не сделал, так сделает! Если его в срок не укоротить.

«Ничего себе, – подумал Филя, – словечки какие! „Укоротить“… А папе еще не нравится молодежный язык. Пусть слушает древнестарушечий. „Укоротить“! На „обезглавить“ похоже. Нет уж, лучше говорить по-нашему, чем по-старушечьи!»

– А где же вы сидите? – спросила мама. – Ах да, я же видела, что внизу делают какую-то кабинку.

– Сладили мне будочку, в два дня сладили, – противно захихикала старушка. – А вы что, и не знали об этом? А деньги-то с жильцов собирали. Не интересуетесь даже, на что деньги сдаете, как и не жильцы вовсе.

«Не будет житья с ней, – вздохнул Филя. – С этой… будочницей. Действительно, станешь с ней не жильцом. Умрешь от тоски! Кажется, начинаются в подъезде новые времена».

«Консьержка в будке». Эти слова заставили Филю представить огромную собачью будку и страшную собаку с торчащими, как рога, ушами.

– Черт знает что, – сказал папа, заходя в квартиру. – Фантасмагория какая-то!

– Я точно видела ее через «глазок», – задумчиво проговорила мама. – Зачем же ей обманывать нас в таких мелочах? Странная старуха! Хотя… Может, просто у нее уже старческий склероз? Тем более что она, наверное, звонила во все квартиры подряд.

– Вот-вот, и я о том же говорю, – кивнул папа. – У нее склероз, скверный характер, желание пообщаться со всеми жильцами – а я все это должен терпеть? И это называется порядок в подъезде? Ты как хочешь, а меня такой порядок не устраивает!

Филя шмыгнул в комнату, чтобы не попадаться родителям на глаза. Конечно, не удержались бы они от расспросов. А что может он ответить, если и сам ничего не знает?

Он бухнулся на кушетку, взял уже ненужную книгу. Ненужную, потому что ему было уже не до чтения. Мысли его витали очень далеко от египетских пирамид. Как ни смешно, но вернулись эти мысли в собственный дом, а точнее – в подъезд. Филя представлял всех мальчишек, живущих в подъезде… Внешне все они были нормальными ребятами. О каких сгоревших кнопках в лифте, о каких надписях говорила старуха? Да и не было ничего подобного. Кнопки как кнопки, чистые, покрашенные стены… Может, сегодня произошло что-то необычное? Ведь Филя целый день провел дома. Выходной, погода мрачная – в такие дни Филю на улицу и силой не выгнать. Сколько мама ни напоминает о необходимости «подышать воздухом» – Филя только пробормочет что-то в ответ и опять уткнется в книгу. Дышать вполне можно и в комнате. Вон, форточка открыта до отказа.

– Ты это куда? – удивилась мама, когда Филя в прихожей натягивал куртку. – На ночь глядя!

– Ага, ночь. Восемь вечера, – отмахнулся Филя. – Просто осенью начинает рано смеркаться. Сама же говорила, что надо воздухом дышать. Во время вечерней прогулки.

– В такое время только собак выгуливают, – сказал папа. – Будь осторожен! Многие гуляют без намордников.

– Ну, тогда и я надевать не буду, ладно? – отшутился Филя и вышел.

Он даже сам не заметил, когда это успел взять фонарик. Наверное, рука сама его нашарила в ящике стола. И зачем? Фонарик сейчас на улице ни к чему. Двор ярко освещен, а в темные закоулки Филя вовсе не собирается заглядывать. Он вообще не собирается выходить на улицу. Соврал маме насчет свежего воздуха и вечерней прогулки.

«Интересно устроен человек! – думал Филя, выходя на лестничную клетку. – Оказывается, он может думать какими-то тайными мыслями, которые и сам не успевает прочесть. Вот додумался же я захватить фонарь, а только сейчас понял зачем».

Лестничный пролет был мрачным, как горное ущелье. Без фонарика здесь можно было запросто оступиться. Вообще-то в таких случаях говорят: «свернуть шею», – но Филя предпочел более легкий вариант.

Лифт в их подъезде работал исправно, и лестницей, к счастью, мало кто пользовался. Но все-таки она не была от этого чище. Вон сколько пыли на перилах, окурков на ступеньках… Филя медленно вел лучом фонарика по стенам. Он уже прошел несколько этажей, но ничего нового для себя не заметил. Никаких таких страшных надписей, отломанных ручек и всего прочего, что оставляют после себя хулиганы. Обычная лестница – даже немножко лучше, чем обычная. В соседнем доме в сто раз грязнее.

Вдруг внизу Филя расслышал легкое шарканье. Он насторожился. Понятно было, что шаркающий человек почему-то старается не шуметь…

А потом раздалось такое громкое шипение, будто из огромного мешка вылезла такая же огромная кобра и зашипела, растопырив свои очковые уши! У Фили дрожь пробежала по спине. Конечно, кобру он придумал, но от этого было не легче. Быть на темной лестнице одному и слушать такие звуки – не очень приятное занятие. Не только кобра в голову прилезет, а целый серпентарий!

«Что же это за звук?» – подумал Филя.

И, словно в подсказку, звякнул по стене металл. Так обычно звякают пустые аэрозольные баллончики из-под краски. Наверное, перестарался человек: размахивая баллончиком и стараясь выжать из него последние капли, зацепил за стену.

Сомневаться уже не приходилось: внизу творилось самое настоящее безобразие. Наверное, об этом и говорила старуха консьержка. Кто-то распылял из баллончика краску, что-то рисовал на стенах. Чуть ли не в присутствии Фили! И он рванул вниз, освещая дорогу фонариком.

Не догадался он вовремя: подкрасться надо было, а не лететь, прыгая через три ступеньки и сверкая лучом фонарика так, что вся лестница освещалась, как во время праздничной иллюминации. Поднял шум на весь подъезд. Какой же хулиган будет ждать, когда его застукают на месте преступления?

Когда Филя миновал несколько пролетов лестницы, на месте преступления была полнейшая тишина. Только на стене спокойненько подсыхала краска. Взглянув на надпись, Филя чуть не рассмеялся. Он бы специально не сумел так написать! «Спартак – чимпеон!» Ну и грамотей здесь постарался! А может, он в спешке просто перепутал буквы местами?

Филя на всякий случай прислушался. И правильно сделал. Тот же шорох повторился внизу – опять этажа на три ниже. И вдруг загудел и поехал лифт. Остановился, забрал пассажира и двинулся дальше. Это означало, что погоня становилась бессмысленной. Пешком за лифтом не угнаться. А «художник», конечно же, заметил слежку и постарался улизнуть.

Резкий запах заставил Филю зажать нос. Неужели так пахнет эта краска? Он дотронулся до надписи пальцами, растер между ними еще не засохшую красную жидкость. Глаза слезились так, что расплывались все предметы. Закружилась голова, и Филя пошатнулся, коснувшись плечом стены.

«Это от запаха», – решил он и рванулся к лифту, плотно закрыв за собой дверь на лестничную площадку.

На кнопке вызова было маленькое пятнышко краски. Значит, у хулигана пальцы замараны. Но что толку, раз он не пойман на месте преступления! Отмоет спокойненько руки и ничем не будет отличаться от нормальных людей.

Достав платок, Филя стал протирать глаза и откашливаться. Казалось, что этой краской ему брызнули прямо в лицо – так противно было в носу, во рту. Даже дышать стало тяжело. Хотелось быстрее добраться до своей квартиры, чтобы отдышаться, умыться. Только бы не столкнуться с родителями – вот начнутся расспросы! Откуда слезы, что случилось… Филя вздохнул.

И сразу встрепенулся, потому что его взгляд упал на одну из кнопок. Цифра «пять» была тоже испачкана! Догадка мгновенно вспыхнула в голове Фили, будто внутри включили фонарик. И даже глаза перестали слезиться.

Быстро, быстро на пятый этаж! Филя ткнул костяшкой пальца в нужную кнопку. Он уже знал, что ищет. Хулигана, конечно, и след простыл. Но ведь простыл – это не значит исчез, да? Филя понял, по каким следам можно определить путь этого «художника». Если даже на кнопках остались пятнышки краски…

Он не ошибся! На ручке железной двери, ведущей к квартирам пятого этажа, можно было различить полоску красного цвета. Поворачивали ручку, а не просто притрагивались к ней, потому и полоска, а не пятнышко. А вот на кнопке звонка – едва заметный отпечаток пальца.

«Вот если бы уметь снимать эти отпечатки, – мечтательно подумал Филя. – Тогда бы хулиган вовсе не отвертелся. А так – что от них толку? Не срисовывать же их вручную».

Но тут он закашлялся так, что из глаз брызнули слезы. Кашель не прекращался, наверное, минуту. О продолжении слежки не могло быть и речи. Филя запомнил квартиру, помеченную краской, и вернулся в лифт. Не так и трудно было запомнить. Квартира тринадцать. Очень счастливый номер!

Кашель все не прекращался. Нет, видно, не только краску распыляли на площадке. Может, и баллончиком со слезоточивым газом воспользовались. Наверное, таким образом «позаботились» о преследователях. Вдыхая воздух, чтобы отдышаться, Филя запрокинул голову. И застыл с раскрытым ртом, глядя на потолок лифта… Отчетливыми печатными буквами, написанными черным маркером, потолок спрашивал: «Чего голову задрал дурак?»

Если и говорят о какой-то там капле, переполнившей чашу терпения, то эта надпись была чашей, переполнившей каплю терпения Фили! Такое было у него ощущение.

– Ну, погоди! – прорычал он. – Посмотрим, кто из нас дурак!

«Мало того, – возмущался, прямо кипел от негодования Филя, – мало того что у меня фамилия неудачная!…»

Фамилия у Фили была Лопушков. Конечно же, только самый ленивый не придумает по такой фамилии кличку! Лопух, Лопушок – а как же еще? Да и имя тоже… не очень серьезно звучит.

В новой школе, когда Филя поднялся из-за парты, чтобы познакомиться с директором, произошла не очень-то приятная сценка.

– Вот, наш новенький, – представила его учительница. – Филипп Лопушков.

И тут Филе почему-то захотелось подружиться со всеми побыстрее, захотелось привыкнуть ко всем сразу же, в первый день. И он сказал:

– Ну, не обязательно так официально называть.

– А как же? – удивилась учительница.

– Можно просто. Просто Филя.

Весь класс утонул в хохоте. Сквозь смех различались повторяющиеся слова: «Ой, не могу! Простофиля! Умереть можно!» Кто это там собирался умереть от смеха, Филя не стал разглядывать. Он покраснел и уткнулся взглядом в парту. Хорошо, что директор увел Филю к себе в кабинет, якобы для ознакомительной беседы. Но Филя-то знал: директор таким образом просто увел его от продолжения посмешища.

Так что совершенно ясно, что Филя был обладателем целой коллекции кличек. Тут тебе и Простофиля, и Лопух, и Лопушок. Кто остроумный, может продолжать дальше… Вдобавок ко всему Филя, что называется, не вышел ростом. А если говорить правду, он был совсем маленький… Просто как пятиклассник какой-нибудь или как девчонка! К тому же голова у него была круглая и довольно большая. Правда, мама говорила, что из-за этого он выглядит умным и серьезным. Но Филя ей совсем не верил. Да он вовсе и не хотел выглядеть умным и серьезным. А хотел не только выглядеть, но и быть – смелым, решительным и сильным! Только никогда ему это не удавалось…

Глава II. ИЗ СЫЩИКОВ – В АРЕСТАНТЫ

Значит, очень впечатлительным был Филя, если такое обычное событие, как чье-то хулиганство, привело его в бешенство. И особенно взбесила надпись на потолке лифта. После всех своих школьных кличек такое оскорбление он простить не мог. Филе почему-то показалось, что эта надпись направлена прямо по его адресу, хотя он и понимал, что так думает любой человек, поднявший голову. И, стоя прямо под этой надписью, он поклялся отомстить обидчику не только за себя, но и за всех обиженных. Но какая месть может быть за обиду? Поимка преступника!

Приняв решение, Филя успокоился и даже окинул одним взглядом свою жизнь. И сразу убедился: какой же эта жизнь была скучной! Учеба – каникулы, учеба – каникулы, болезнь – выздоровление, дача – город и две поездки на море. Вот и вся биография. Даже у бабочки-капустницы она интересней. То она куколка, то – гусеница. А Филя как жил, так и живет – одинаково, как тысячи и тысячи людей вокруг…

И поэтому он очень даже обрадовался, что судьба подбросила ему приключение. А станет ли это приключение интересным, во многом зависит от него самого. Ведь можно плюнуть на все эти надписи, уйти домой – и валяться на диване перед телевизором или опять читать про египетские пирамиды… А можно напрячь все свои извилины и заставить их ответить на несколько простых вопросов.

Кто это сделал? С какой целью? И как этого «кого» поймать? Собственно, Филя уже потихоньку начал отвечать на эти вопросы. Нашел же он по отпечаткам краски тринадцатую квартиру!

Правда, от одного из этих вопросов Филя даже прыснул смехом, не удержался. Как это – с какой целью? На это никто не ответит. С какой целью хулиганы ломают почтовые ящики, разбивают окна на лестничных площадках, выбрасывают пачками старые газеты с верхнего этажа? Без цели. Просто так.

Филя вообще считал, что самыми необъяснимыми вещами на свете являются всякие глупости и неприятности. Такой вывод он сделал в одном недавнем споре с папой. Правда, спором их трудный разговор все-таки нельзя было назвать. Папа возмущался по поводу случайной двойки по русскому.

– Я все жду! – громко говорил он. – Я жду, когда ты, наконец, поймешь, что все имеет свои причины и следствия. Твоя необязательность превратилась в двойку, двойка в будущем превратится в обыкновенное незнание. А это самое страшное. Незнание превращает жизнь в скучное существование.

– Ни во что оно не превращает, – проворчал Филя.

– Что ты там бормочешь? – недовольно переспросил папа. – Значит, ты имеешь на этот счет свое мнение? И какое же?

– Не имею, ничего я не имею, – отмахнулся Филя. – Просто мне кажется, что незнание, наоборот, интереснее всех знаний.

У папы от удивления брови медленно поползли на лоб.

– К-как это? Будь добр, объясни.

– Да все просто. Чего-то не знаешь – и стремишься узнать. И узнаешь. Вот и интересно. А если уже знаешь, то сидишь довольный, как… Как компьютер!

– Интересный ход мыслей, – хмыкнул папа. – Только я почему-то не замечаю за тобой именно этого стремления. А кстати, вот ты не знаешь, как появилась эта двойка. Подумай, пожалуйста, используй свой метод и пойми, в чем причина. Поинтересуйся, так сказать, у самого себя.

– А неприятности вообще необъяснимы! – воскликнул в сердцах Филя и вздохнул. – Это просто несправедливость… Вот, например, объясни мне, если ты все знаешь о природе, для чего существуют комары?

– При чем тут комары? – удивился отец. – Ты какие-то глупости говоришь.

Папа был ученым-биологом, и поэтому Филя так хитро повернул разговор. Чтобы интереснее было беседовать.

– Ничего не глупости. – Филя уже говорил увлеченно, будто и забыл, что он виноват. – Я к тому говорю, что существование в природе этой гадости объяснить нельзя. Это – просто неприятность. Вот так и двойка моя.

Папа рассмеялся:

– Неожиданное сравнение! Все-таки, в отличие от полчищ комаров, твою двойку можно прихлопнуть, да? В смысле – исправить. Хорошо?

Филя кивнул. А что тут скажешь? И так запутался. Знания, незнания, причины, следствия… На умные темы с папой лучше не разговаривать. Только начинаешь что-то объяснять, а он уже спешит все в шутку превратить. Привык, наверное, разговаривать с Филей-младенцем. И никак до него не дойдет, что его сын – вполне взрослый человек. Как говорил Карлсон, в полном расцвете лет. Скоро тринадцать будет. И хоть считается это число несчастливым, Филя дождаться не мог следующего дня рождения. А кто же его не ждет – всякое живое существо стремится стать постарше!

Филя все-таки заметил, что с годами вовсе не легче становится выражать свои мысли. Наоборот, кажется, все труднее и труднее сказать все так, как думаешь.

«Наверное, мои мысли становятся сложнее», – вздохнул Филя.

Вот и сейчас никому на свете не сумел бы он объяснить свою радость… Любой человек, послушав Филю, покрутил бы у виска пальцем – и был бы прав. Он рад тому, что кто-то в подъезде разрисовал стены и лифт! Вот это да!

Филя в очередной раз закашлялся и повернул ручку двери. Как хорошо, что никому ничего не надо объяснять. Лучше всего не болтать зря, а действовать. Выследить и обезвредить преступника – вот достойное занятие. И лучшее средство от скуки…

И вдруг Филя спохватился. Да как же он в таком виде покажется родителям! Глаза слезятся, кашель прорывается, как ни сдерживай… Да его просто никуда больше не выпустят из квартиры! Подумают, что он мгновенно простудился от какого-нибудь незначительного сквознячка. Видно, без прогулки на свежем воздухе не обойтись. На улице он придет в себя, избавится и от слез, и от кашля.

Войдя в лифт, Филя еле удержался, чтобы не посмотреть вверх. Не хватало еще любоваться этой дурацкой надписью! Одно воспоминаие о том, что эти слова начертаны над головой, портило настроение.

«Надо обязательно стереть или закрасить», – подумал Филя.

Но тут он представил, что будет закрашивать краской надпись – и его застукают за этим занятием. И будет он в ответе за все надписи, сделанные в подъезде. И в прошлом, и в настоящем, и даже в будущем. Потому что кто пойман, тот и вор. Хотя пословица звучит немного по-другому, но смысл примерно такой.

И с новой силой вспыхнуло в Филе желание обязательно выследить неизвестного обидчика. «Чего голову задрал дурак?» Эта надпись, казалось, уже сама собой произносилась внутри, как навязчивый мотив какой-нибудь песни.

Филя даже не понял, почему он нажал кнопку не первого этажа, а пятого? Наверное, машинально.

«Не только преступники возвращаются на место преступления, – подумал он. – Но вот и… сыщики».

Так он назвал себя впервые – задумавшись, конечно, перед этим словом на мгновение. А как назвать? Полицейский, милиционер? Агент, инспектор? Нет нормального слова для человека, который по собственной воле наводит порядок и восстанавливает справедливость. Все слова разобрали профессионалы. Ничего, сойдет и «сыщик». Нормальное слово, хоть и есть в нем что-то собачье. А что плохого в собаке? Особенно если дело касается расследования. Вот и получается, что вполне подходит Филе слово «сыщик».

На этот раз он внимательно вгляделся в пятнышко краски на кнопке звонка. Даже если бы он умел снимать отпечатки пальцев, это не помогло бы. Потому что пятнышко было сплошным, безо всяких линий.

«Наверное, пользовались перчатками», – подумал Филя.

И вдруг он услышал за общей дверью шум. Открылась одна из квартир. Филя еле успел выскочить на лестничную площадку за мгновение до того, как кто-то вышел и вызвал лифт.

Затаившись, стараясь не дышать, думая о том, что он вот-вот закашляется, Филя прижался к стене. Ни к чему, совсем ни к чему ему выдавать себя в самом начале операции! Вот только никак нельзя упускать такую возможность… Ведь там, у лифта, может стоять тот самый «художник»! Филя осторожненько приблизился к двери и выглянул на площадку. Всего на полсантиметрика.

Спиной к нему стоял мальчишка примерно его возраста, но, конечно, гораздо выше его ростом. И тут у Фили дрожь пробежала по спине. Мальчишка растирал между большим и указательным пальцами краску! Филя даже заметил, как мелькает при шевелении пальцев яркий красный цвет. При этом мальчишка громко хмыкал, как будто размышляя про себя.

«Наверное, решает, где еще оставить свой драгоценный автограф», – решил Филя.

Он уже собрался выйти из своего укрытия, чтобы внезапно и громко крикнуть, испугав мальчишку: «Так вот кто гадит!»

И хорошо, что Филя не поспешил. Потому что вовремя успел сообразить: а никакого права так орать у него пока нет. Ведь он не видел, чтобы мальчишка разрисовывал стены. И на потолке в лифте надпись сделана вообще черным маркером. А измазанные пальцы мальчишка вполне может объяснить тем, что вот только что дома занимался рисованием… И, может, он вовсе не из тринадцатой квартиры.

Нет, что и говорить, следить надо с умом. Не так, как эта старуха-консьержка, которая обвинила в хулиганстве всех мальчишек одновременно. А обвинить того, кто не виноват… Что может быть на свете более несправедливого?

Филя еще раз высунул в дверь свои полголовы с левым глазом, внимательно рассматривая своего «подопечного». Тот все продолжал растирать пальцами краску, поглядывая по сторонам – так что Филе пришлось быстренько спрятаться обратно.

Странный предмет держал в руке мальчишка! Куда это он мог направляться вечером с такой ношей? Он держал что-то наподобие чемодана – если только можно назвать чемоданом высокий вертикальный цилиндр, накрытый покрывалом. Филя вспомнил, что однажды видел в цирке такой накрытый покрывалом ящичек. Туда фокусник помещал всякие предметы, которые потом благополучно исчезали.

«Тоже мне фокусник», – хмыкнул Филя.

Но странный предмет заинтересовал его. Филя уже и позабыл даже про краску на пальцах мальчишки. Он знал, чем будет заниматься в ближайшее время. Самым важным для сыщика делом – слежкой за этим подозрительным типом! Вот только для начала надо уточнить кое-какие детали.

Когда лифт уехал, Филя выскочил из своего укрытия и позвонил в квартиру тринадцать. Через несколько секунд за дверью послышался шум. Открывалась внутренняя, квартирная дверь.

– Ты что-то забыл, Дусик? – спросил женский голос.

Филя едва не расхохотался. Надо же, этого мальчишку называют, как кошку! Тут дверь открылась, и красивая высокая тетенька взглянула на Филю с удивлением.

– А он уже ушел? – быстро спросил Филя.

– Даня? Да. Я думала, что это он вернулся, забыл что-нибудь для прогулки. – Высокая тетенька внимательно рассматривала Филю. – А ты, мальчик, из какой квартиры?

– Из тридцатой. Так мы разминулись? Все, побежал!

И Филя шмыгнул на лестницу. Хватит, хватит обмана. А то он совсем запутается с этой тетенькой. Хорошо, что хоть так получилось – более-менее правдоподобно. Только вот что скажет этот Даня, когда придет домой? И слыхом он не слыхивал ни о каком мальчике из тридцатой квартиры… Вот забеспокоится его мама!

Филе на мгновение стало стыдно за свой обман. Но ведь как еще он мог узнать, в какой квартире живет этот мальчишка? А так – благодаря только одному звонку Филя проверил столько сведений! Во-первых, мальчишка живет действительно в тринадцатой квартире. Во-вторых, краска на его пальцах совпадает по цвету с той, которую распыляли на лестнице. В-третьих… Ну, хотя бы имя его стало известно. Тоже, между прочим, ценные сведения! Интересно, зачем этому Дане на прогулке такой здоровенный ящик?

Возле подъезда никого не было. Филя быстро огляделся и увидел под дальним фонарем мелькнувшую за угол дома бесформенную тень. Казалось, что ящик стоял у мальчишки на плече.

Но от свежего воздуха, как ни странно, на Филю напал такой приступ кашля, что он откашливался, наверное, минуты три. За такое время можно не только за углом скрыться, но и на другой конец улицы попасть!

Но главное – направление. Продолжая кашлять и отплевываться на ходу, наплевав таким образом в самом прямом смысле на правила хорошего тона, Филя ринулся вдогонку.

И вдруг рядом с ним раздался удар, посыпались осколки стекол, похожие на сухие льдинки, и завыла автомобильная сирена.

– Стой! Стоять! Ни с места! – заорал страшный голос. – Стрелять буду!

Уже и без того потревоженную тишину вечера прорезали сразу три оглушительных выстрела. Впрочем, Филя был разочарован. Вообще-то он всегда считал, что пистолет стреляет намного громче. А оказалось, что петарды, которыми балуются мальчишки, взрываются намного оглушительней. Конечно, не всякие, а те, что потолще. Которые скорее похожи на бомбочки, чем на петарды.

Но все-таки выстрелы из пистолета, хоть они и звучали не так громко, были страшнее, чем самые громкие петарды. Филя вобрал голову в плечи и присел от страха, затаился за первой попавшейся машиной.

И вдруг чья-то сильная, показавшаяся железной рука почти приподняла его в воздух.

– Ага! Спрятался! Значит, ты тут на стреме сидишь, а дружок твой по машинам шарит!

Филя с трудом посмотрел в сторону – мешал поднятый чужой рукой вверх воротник – и увидел злющее, перекошенное незнакомое лицо. Больше всего поразило Филю, что над этим лицом красовалась… милицейская фуражка! А когда он увидел, что милиционер размахивает рукой, в которой зажат пистолет, то ноги Фили сами собой ослабели и подкосились. – Стоять! – опять услышал он крик. – Отвечай, быстро, куда он побежал?

– К-кто? – пролепетал Филя.

– Конь в пальто! Говори, где твой сообщник! – очень громко, на весь двор, заорал милиционер.

Филя успел подумать, что это он специально так кричит, чтобы привлечь внимание.

Но внимание всех жильцов, скорее всего, привлекли не только эти крики. Выстрелы, звон разбитого стекла и вой сигнализации сделали свое дело. Вверху захлопали окна, зазвучали вопросительные голоса, и через минуту из подъезда один за другим начали выходить люди. Они окружили милиционера и Филю, наперебой спрашивая:

– Что случилось? Что за шум? Кто стрелял?

– Я стрелял, – уже спокойно ответил милиционер. – Не волнуйтесь, граждане. Стрелял вверх, в воздух. Пытался остановить преступника. Вот, полюбуйтесь – разбили в машине окно, чтобы вытащить магнитолу. Хорошо, что я неподалеку проходил.

Какой-то дяденька недоверчиво спросил:

– Вот этот мальчик разбил окно?

– Да не этот, – ответил милиционер. – Преступник убежал. А этот – его сообщник. Ну ничего! Он расскажет нам, куда его дружок скрылся!

Тут Филя увидел, как из подъезда выcкочил папа, сбежал по ступенькам и стал пробираться сквозь толпу. Сразу почему-то закружилась голова, и Филя лишь успел почувствовать, как папа подхватывает его под руки…

Глава III. ИСПОРЧЕННЫЙ ТЕЛЕФОН

Кошка Дуся покачивалась вверх-вниз. Потому что она устроилась дремать, свернувшись клубочком, прямо на животе у Фили. Он дышал, а кошка покачивалась. Филя улыбнулся и вспомнил любимое свое занятие во время отдыха на море: покачиваться на волнах, лежа на надувном матрасе.

Правда, однажды он так увлекся, то есть уснул, что потом его буксировали к берегу на спасательном катере. Волн на море не было, а легкий ветерок дул со стороны берега – и матрас потихоньку стало относить все дальше и дальше. Филя пригрелся на солнышке, задремал и не заметил этого… Ему снилось, что его зовет мама. И можно сказать, – сбылся этот сон! Когда подплыл катер со спасателями, разбудившими Филю, он услышал наконец, что над морем как-то странно звучит его имя. Вначале он подумал, что это кричат в мегафон, но потом, вглядевшись в сторону пляжа, все понял. Оказывается, мама собрала всех загорающих в своеобразный хор – человек пятьдесят по ее команде дружно ревели: «Фи-и-ля!» Поэтому весь пляж и встречал катер с матрасом аплодисментами и дружным ревом, какой бывает на стадионе.

Потом до самого конца отдыха Филя был знаменитостью курортного поселка. И он понял, как тяжело бремя славы. Каждое утро его приветствовали даже бродячие беспризорные собаки, занятые сбором всяких вкусностей на многолюдной набережной. Про людей и говорить нечего – все наперебой старались показать свое остроумие, вспоминая приключение Фили. И про штормовое море шутили, и про акул, и про кругосветное путешествие… Филя уже, чтобы не встречаться с этими «остроумными» дяденьками, научился ходить, как горбун какой-нибудь – наклонившись чуть ли не к самой земле. Чтобы не узнавали.

Даже воспоминания не отвлекли Филю от тяжелых мыслей. Так вот он какой, оказывается, тринадцатый год жизни! Наконец-то дошло до Фили, что невезучий год как раз сейчас и идет. Ведь когда тринадцать исполнится – это уже следующий, четырнадцатый, год начнется. А сейчас он и есть, невезучий.

Да об этом можно было догадаться, и не умея считать! Достаточно вспомнить несколько последних событий этого злосчастного года.

Все началось с переезда, до которого жизнь вспоминалась сейчас Филе, как сказка. Жили-были себе не тужили Лопушковы-родители и сын их Филипп в старом пятиэтажном доме на окраине Москвы. Как в сказке. И совсем не против был Филя жить там и дальше. Но старый дом снесли, и в результате какого-то двойного обмена, который мама почему-то считала подарком судьбы, Лопушковы оказались в самом центре Москвы, рядом с площадью Маяковского, которая теперь называется Триумфальной. Это только кажется, что чем ближе к центру города, тем лучше. Филя готов был доказывать обратное и загибать сто пальцев, считая доказательства.

Во-первых, пустырь. Разве найдется в центре города такой прекрасный пустырь, напоминающий марсианский пейзаж? Во-вторых, речка – хоть и не для купания, хоть и называют ее Вонючкой, но все же природа. Лягушки в ней квакают, утки плавают, люди по берегам гуляют. И в-третьих, и в-четвертых… И аэродром рядом, на котором иногда проходят воздушные праздники, и гигантский овраг…

Филя всегда вздыхал, вспоминая свою родину. Там можно было спокойненько запрятать любой клад, чтобы пришедшие в гости друзья с восторгом потом искали его. Там можно было смотреть ночью на звезды. Однажды Филя увидел летящий метеорит – тот с шорохом скользил по небу, роняя искры. Папа потом объяснил, что такие метеориты называются болидами.

А вот на новом месте клад не спрячешь. Здесь прохожих столько, что обязательно какая-нибудь дотошная старушка поинтересуется: «А ты, мальчик, не бомбу закладываешь?» А звезд вообще не видно даже в самую ясную погоду. Про болиды и говорить нечего.

Новая школа к тому же… Требования в ней совсем не такие, как в прежней, потому что это не школа, а гимназия. И учебный год начался не очень успешно для Фили, судя по оценкам. И друзей здесь нет. Филя смотрел во двор и удивлялся: двора-то и нет в том, привычном для него смысле! Где футбол гонять, где в выбивалу играть? А без этого двор превращается в место, где только старушкам посидеть на скамейке.

Филя думал свои печальные мысли, разглядывая в книге египетские пирамиды, и ему казалось, что на каждой ступеньке пирамиды находится по одному неприятному воспоминанию. Он словно взбирался по этим ступенькам все выше и выше. А наверху, на самой вершине пирамиды, его ожидало самое последнее по времени и самое неприятное по ощущению воспоминание…

Никогда еще в жизни Филю не хватал милиционер, не кричал на весь двор, что вот поймал преступника! Что и говорить, неприятное чувство испытываешь при этом. Филя даже усмехнулся невесело. Мягко сказано – неприятное! Страшно было ему. Теперь он знает на собственном печальном опыте, как это страшно, когда несправедливо обвиняют в преступлении, которого ты не совершал, и смотрят все на тебя – кто со злорадством, кто с сочувствием. А ты ничего не можешь изменить. Кричи сколько хочешь – никто не поверит.

Хорошо, что это безобразие прекратил папа. Он подхватил Филю, хотел даже нести домой на руках, но Филя нашел в себе силы и сам пошел – на ослабевших ногах. Не поддался все-таки обмороку, который уже чуть было не свалил его. И милиционер, и все жильцы дома расступились, не смогли воспрепятствовать папе! Потому что у него такой был вид, что и милиционер притих, как кролик испуганный.

Хотя обычно в папином виде нет ничего воинственного. Даже, наоборот, он похож на такого смешного человечка, которого продают в некоторых цветочных магазинах. У этого человечка добродушное лицо и лысая голова. И если поливать эту голову обычной водой, то через несколько дней на ней начинают расти редкие зеленые травинки. Филин папа обычно как раз и напоминал такого человечка, голову которого поливали примерно неделю. Но тут он совершенно преобразился.

– Руки! – прорычал папа милиционеру, будто командовал ему вверх руки поднять.

И тот сразу же отпустил воротник Фили.

– Позвольте, позвольте! – завизжал какой-то Колобок в пижаме и тапочках. – А кто же ответит за мою разбитую машину? Кто заплатит?

– Кто разбил, тот и заплатит! – остановился, открыв дверь подъезда, папа. Он похлопал себя по карманам, что-то вспоминая, и достал визитную карточку, которую Колобок быстренько передал милиционеру. – Мы в тридцатой квартире живем. Если появятся вопросы, обращайтесь. А суд Линча здесь устраивать я не дам! И что это за стрельба в жилом квартале? Балуются здесь, как мальчишки петардами! А если бы не в небо попали, а в дом? В чье-нибудь окно?

И он так грозно посмотрел на милиционера, что тот, хоть и собирался что-то сказать, прикусил язык. Только и успел промямлить:

– Не попал бы… Не боевыми же… Это так, для испуга.

В лифте папа внимательно посмотрел на Филю и спросил:

– Испугался? Ты хоть что-нибудь видел?

– Не-а. – Филя уже приходил в себя. – Иду себе, и вдруг трах-бах, крики…

Папа вздохнул:

– Мама там, наверное, с ума сходит. А я, представляешь, как раз в этот момент из окна выглянул, на тебя посмотреть. Правда, в темноте особенно ничего не разглядишь. Но и не слышал, чтобы кто-то убегал. Сразу – звон стекла, выстрелы, крики. И я вниз побежал. Даже лифт не стал ждать.

– Что случилось?! – встретила их мама встревоженным восклицанием.

– Ничего особенного, не волнуйся, – успокоил ее папа. – Кто-то разбил окно машины, а Филипп совсем рядом находился. Милиционер вдруг откуда-то выскочил, как чертик из табакерки.

– И что? – Мама оглядывала Филю, как какую-нибудь ценность, которую собиралась покупать. Нет ли царапинки, трещинки, пятнышка?

Он вяло отмахнулся и скрылся в своей комнате. Стал прислушиваться к разговору родителей и листать книгу, потихонечку размышляя о последних событиях.

С появлением этой старухи и начались все злоключения!

«Может, она колдунья? – подумал Филя. – Будет сейчас сидеть в своей будке и колдовать. Два раза в день мимо нее пройдешь – и ни настроения хорошего, ни удачи, ни даже спокойствия…»

– Да пусть ищут! – донесся из-за двери папин голос. – Этот странный милиционер пусть и ищет хулигана! Конечно же, легче всего схватить первого, кто под руку подвернулся. Но Филипп ни при чем! Я это своими глазами видел. Он от этой машины метрах в пяти был. Вот пусть сейчас и опрашивают свидетелей – кто-нибудь да отыщется. Насколько я понимаю, мои свидетельства приниматься не будут. Мне тоже интересно узнать подробности этого происшествия!

Мама что-то говорила неслышно.

– Да как же на улицу не выходить! – воскликнул папа. – Да, опасно, да, темно. Ну так что, зарыться лицом в подушку с наступлением темноты и не дышать?

Филя усмехнулся. Молодец папа! Если что – можно на него положиться. Хоть и ботаник, а как смело себя повел! На самого милиционера так крикнул, что тот чуть пистолетик свой не потерял со страху. А кстати, что это он пробормотал про выстрелы? «Не боевыми…» Значит, он стрелял холостыми патронами? Интересно, интересно… Не знал Филя, что милиционеры заряжают свои пистолеты холостыми. Наверное, для стрельбы в жилых кварталах: несколько первых патронов просто так, для испуга, а где-нибудь в конце обоймы и настоящий патрончик сидит.

Но это Филя так, сам расфантазировался. Кто знает, что в пистолете у этого милиционера! Впрочем, как и в его голове. Вон какой он ненормальный. В следующий раз гранату бросит, скажет: не боевая.

А папа Фили на самом деле был ботаником. Не тем, конечно, «ботаником», которыми обзывают в школе отличников. А самым настоящим, который изучает всякие растения. Филя, конечно, удивлялся папиному выбору профессии. Это же надо было умудриться с такой фамилией еще и растениями заниматься! Да любой, даже самый высококультурный человек не удержится от того, чтобы обозвать ученого-ботаника по фамилии Лопушков каким-нибудь растительным именем. То есть кличкой. И ведь правда, похож папа – может, не на лопух, но на какое-то большое грустное растение. Особенно когда задумается и вздохнет глубоко-глубоко – кажется, качнулся где-нибудь на грядке подсолнух. Или кукуруза. А еще папины глубокие вздохи напоминали Филе волнующееся пшеничное поле. Налетит случайный ветерок – и качнется, вздыхая, живая поверхность, состоящая из миллионов колосков.

Очень легко было сравнивать папу со всякими растениями, потому что часто Филя видел его рядом с ними. Можно глаза закрыть – и сразу представить, как папа стоит рядом с каким-нибудь кустом и разглядывает, прищурившись, его веточку. Филю это особенно удивляло.

– Пап, – говорил он, – ты же эти листочки-веточки наизусть знаешь. Что там еще можно увидеть?

Папа улыбался, почему-то вздыхал и говорил:

– Наизусть? Нет, Филипп, наизусть это нельзя выучить. В каждое следующее мгновение природа уже другая. Изменяется, живет. Смотри, как поворачивается, раскрываясь, почка у смородины, а?

Филя смотрел – и ничего не видел. Почка как почка. Чтобы рассмотреть, как она раскрывается, такая замедленная съемка нужна! Вообще-то Филя любил наблюдать природу не весной, а летом, когда интереснее. И ягоды можно собирать, и грибы. Правда, это надоедает быстро. На второй-третий день уже лень наклоняться.

Так что не станет Филя ботаником. Не только почки рассмотреть у него терпения не хватает, а даже землянику собрать. А для ученого, конечно же, самое главное – терпение и задумчивость.

«Вот, уже становлюсь ученым, – чуть не рассмеялся Филя про себя. – Как задумался! Уже, наверное, целый час думаю. Даже Дуся успела выспаться под мои молчаливые мысли».

И тут зазвонил телефон. Один раз, другой, третий. Да что там родители, уснули, что ли? Филя вышел в гостиную. Из кухни доносился горячий спор. И о чем они спорят? Можно выходить на улицу или нет? Вот смешные люди эти взрослые! Лучше бы к телефону прислушивались.

Филя поднял трубку. Какой-то глухой голос, как из-под земли, не здороваясь, спросил:

– Тринадцатая? Получили повестку?

– К-какую повестку? – не понял Филя.

– Из милиции повестку. На допрос по делу о разбитом стекле автомобиля.

«Странно как-то все это, – подумал Филя. – И голос странный. Какая может быть повестка, если со времени происшествия не прошло и двух часов?»

– Получили, – вдруг сказал Филя. Почему он так сказал, и сам не знал. Просто внутренний голос за него ляпнул это. – Получили вашу повестку. Хорошо, что вы не ошиблись, прямо в тринадцатую квартиру и принесли. Точно по адресу – в три-над-ца-тую. Вот мы и получили.

Филя специально повторил номер квартиры столько раз и даже по слогам продиктовал. Он обязательно хотел проверить, ошибка это или нет. Ведь его квартира была тридцатой. А странный голос в трубке назвал тринадцатую. Тут этот голос закашлялся почему-то, словно его владелец растерялся и удивился:

– К-хе, к-хе… Получили?

И в трубке раздались гудки.

Родители не слышали, что Филя с кем-то поговорил. Спор на кухне продолжался. А Филя с недоумением смотрел на трубку, в рассеянности нажимая все кнопки по очереди.

«Может, ошиблись номером?» – думал он.

Но почему тогда ошиблись наполовину? Конечно, это Филю подозревают в хулиганстве. Конечно, вполне может прийти и вызов в милицию. Никогда еще не приходилось Филе употреблять это неприятное слово – «повестка»! Но почему же тогда назвали совсем не его квартиру? Не тридцатую, а тринадцатую?

Филя чувствовал себя участником какой-то странной игры. Под названием «Испорченный телефон».

Глава IV. ДВАЖДЫ ДВА

Школа была совсем рядом. Ехать не надо, идти – две минуты. Поэтому мама очень удивилась, что Филя выходит так рано.

– Еще целых полчаса! Что же ты собираешься делать? – спросила она. – Или уроки вчера не успел приготовить?

– Успел, успел, – отмахнулся Филя. – Все равно в класс раньше первого звонка не пустят. Пообщаемся с ребятами во дворе.

– Пообщайтесь, – улыбнулась мама. – А ты успел подружиться с кем-нибудь?

– Да нет… пока, – пожал Филя плечами и вышел.

«Подружиться – понятие сложное», – думал он.

По-разному можно понимать это слово. Можно сказать, что он подружился со всеми одноклассниками – познакомился, общается. А если подумать серьезно – нет у Фили пока ни одного друга. Потому что друг должен быть один-единственный. Ну, в крайнем случае, их может быть двое. Если больше, то это тоже неплохо. Только называться это будет не дружбой, а, наверное, знакомством.

Таких знакомых у Фили было много. А с друзьями пока не везло. Он вспомнил, как первого сентября поглядывал на уроке по сторонам, пытаясь угадать, с кем из ребят подружится. Конечно, девчонки отпадали сразу. Только этого Филе не хватало! Так сразу и обзовут: лопушок с ромашкой! А мальчишки уже разделились между собой на компании – по два, по три человека. И Филя понял, что он пока лишний. Ведь нельзя же подойти и сказать, как в детском садике: можно, я с вами поиграю?

Для дружбы необходимо какое-нибудь общее событие. Никаких особенных событий в классе не происходило. Поэтому школа казалась Филе скучной. Единственное, чем он утешал себя, – что учится в ней совсем недавно. А любое новое место всегда поначалу скучное.

И, честно говоря, слукавил Филя, когда говорил маме о школьном дворе. Не торопился он туда, потому что в это раннее время там совершенно нечего было делать. А вот понаблюдать за собственным подъездом сейчас очень даже полезно. Все жильцы появятся, как на собачьей выставке, по очереди. Кто в школу, кто на работу, кто собаку выгулять – все выйдут, обязательно.

Конечно, все жильцы не нужны были Филе. Нужен был только один. Мальчишка по имени Даня из тринадцатой квартиры.

Как известно, помойка – не лучшее место во дворе. Но для наблюдения оно подходило лучше всего. Бетонный барьерчик скрывал не только мусорные баки, но и Филю. И он мог спокойненько стоять за этим барьерчиком, как человек-невидимка, потому что с другой стороны подступала стена соседнего дома. Вот в этом закрытом пространстве, в этой засаде и притаился Филя, наблюдая за подъездом в узкую щелочку, которой вполне хватало для обзора.

«Только бы мама не заметила меня здесь». – Филя с опаской посмотрел вверх. Но густые кроны деревьев надежно скрывали его.

Очень даже интересным оказалось это занятие – утреннее наблюдение за подъездом! Филя наблюдал, как совсем по-разному распахивалась дверь, по-разному выходили люди: кто спешил, кто не торопился, кто смотрел на небо, а кто никуда не смотрел, с самого утра уже уткнувшись взглядом прямо себе под ноги. Наверное, плохое было настроение.

Филе показалось, что он смотрит какой-то фильм – с одними и теми же, почти похожими кадрами. И вдруг ему пришла мысль: а ведь если засесть здесь утром с видеокамерой и снимать, как распахивается дверь, очень даже смешной и интересный получится фильм! Особенно если снимать не все подряд, а самый момент выхода людей из двери. По три-четыре секунды на каждого – и обеспечена минутная коллекция самых разнообразных человеческих гримас.

Вот вышла смешная девчонка. Сразу и не поймешь, что в ней смешного, но почему-то Филя сразу улыбнулся, глядя на ее серьезную мордочку. Наверное, девчонка казалась себе ужасно взрослой. И губки поджимала соответственно, как настоящая дама, и поправляла завитушку на лбу таким медленным жестом, будто какая-нибудь королева. А лет этой «королеве» было, наверное, не больше десяти. Во всяком случае, так решил Филя.

На глазок он определил, что девчонка моложе его года на два. Но это только по росту. Лицо у девчонки было довольно взрослым и серьезным. Наверное, оттого, что она старательно морщила лоб.

«О чем она так задумалась? – чуть не фыркнул от смеха Филя. – Наверное, вспоминает, куда вчера подевала свою любимую куклу…»

Девчонка исчезла за углом, а дверь распахнулась так широко, будто в нее должны были втиснуться сразу человек десять. И выкатился тот самый Колобок, который пострадал вчера от неизвестного хулигана. Он поспешил к своей машине и сразу стал обследовать заклеенное пленкой окно. Наверное, вчера весь вечер клеил. Вот и сейчас стал разматывать моток скотча и укреплять пленку. Через каждую минуту он цокал языком – так громко, что на этот звук стали слетаться голуби и вороны. Но Колобок не замечал этого. Наверное, он очень любил свою машину. Так бережно он трогал дверные ручки, стекла – будто проверял, нет ли у машины где-нибудь ушибов.

«Вот птицы совсем некстати», – подумал Филя и взмахнул рукой.

Если сейчас налетят эти любители помоек, то неуютно будет Филе в его укрытии! Но, наверное, его взмахи не отпугивали, а, наоборот, привлекали голубей. Вот и воробьи присоединились. Вороны все-таки были повоспитаннее. А голуби и воробьи думали – если только у них есть чем думать, – что Филя рассыпает им корм. Разглядывали, глупые, асфальт: где же крупа или крошки?

«Фигушки вам, – подумал Филя. – Прикормишь вас здесь, потом на голову сядете… Пусть этим старушки занимаются».

Но тут он увидел на асфальте много-много рыжих точек пшена. Наверное, их как раз и рассыпала какая-нибудь старушка. К ним-то и подбирались птицы.

Отвлекшись на голубей, Филя ненадолго упустил из виду дверь подъезда. А когда снова глянул на нее, то сразу узнал вчерашнего мальчишку. Узнал – и удивился. Даже подумал, что еще не полностью проснулся, а может, вообще продолжает видеть какой-нибудь сон. Мальчишка был похож на Филю! Конечно же, не лицом – да издалека и трудно было рассмотреть лицо, – а вот именно своим видом мальчишка очень напоминал Филю. Филя даже вспомнил видеофильм, который папа снял первого сентября. В этом фильме он точно так же выходил из подъезда, только у него в руках был огромный букет цветов. Точно так же смотрел, прищурившись, на солнце…

«Ничего себе! – чуть не воскликнул Филя. – Да мы с ним чуть не двойники! Как принц и нищий!»

Почему он так подумал? Наверное, потому, что сидел за помойкой. Вот и сравнил себя с нищим. А мальчишку – с принцем.

Если бы Филя призадумался как следует, то понял бы: все школьники, выходящие по утрам из подъездов, чем-то похожи. И не очень удивился бы этому. Но подумать Филе было некогда. Дверь подъезда распахнулась снова, и на крылечко выскочила… опять та же самая девчонка! Только на этот раз ее лицо было не серьезным и взрослым, а самым смешным и детским. И главным на этом лице на этот раз был рот – до самых ушей, так что казалось, будто девчонка смеется не переставая. Но все-таки не менее важными были и другие подробности этого смешного лица. Веснушки рассыпались на нем, как пшено на асфальте. Прядки волос уже спутались и торчали надо лбом в разные стороны. Да что случилось с девчонкой за такое короткое время? И самое странное: как она попала обратно в подъезд? Может быть, в нем есть еще один, так называемый черный ход? Но ведь это очень важно для расследования, которое он затеял!

Филя в растерянности вертел головой, даже забыв о том, что прячется. Он уже встал во весь рост и оглядывал странный двор, наверное, ожидая увидеть еще какую-нибудь необычность. Даня исчез, девчонка, весело размахивая школьным рюкзаком, тоже приближалась к углу дома. Филя недоверчиво провожал ее взглядом – а не вернется ли она еще раз в подъезд своим хитрым способом?

Вообще-то, если здраво рассудить, Филю вовсе не должны были волновать эти странности. Кто-то похож на него – ну и что? Какая-то девчонка по два раза появляется на одном и том же месте, но с разным выражением лица. И это не должно волновать Филю. Можно было плюнуть на все это и пойти спокойненько в школу. Если бы не вчерашние события…

Филя понимал, что теперь ему придется обращать внимание на всякие случайности, на всякие мелочи, связанные с жизнью подъезда. Тем более – не очень-то и обычные случайности.

Не успел он как следует Даню этого выследить, как возникла странная девчонка, так быстро меняющая свою внешность! Если она обладает такими способностями, – конечно же, и за ней следить надо. Такая что хочешь может устроить – и стены разукрасить, и лифт, да и окно машины разбить… Очень даже запросто!

Колобок вдруг прекратил цокать языком и теперь уже заохал на весь двор. Даже птиц распугал своими громкими восклицаниями.

– Да что же это делается! Ну и хулиганье! – все громче вскрикивал он, поглядывая вокруг.

Наверное, старался привлечь к своим бедам свидетелей. Видно, еще что-то случилось с его машиной.

Филя не удержался, подошел поближе. Как ни странно, Колобок не узнал его. Или понял, что Филя не виноват?

– Заклеил вчера, а они опять! – уже совсем громко кричал Колобок. – Ну, разбили стекло, будьте довольны! Магнитолу я домой унес, что там в машине брать? Ничего не осталось. Так опять – теперь уже пленку отодрали! Ну и бандитский двор у нас!

Целлофан, которым было заклеено окошко, был с одной стороны поврежден. Толстяк приблизил к этой щели свое лицо, чтобы рассмотреть место повреждения, и тут… чуть ли не прямо ему в нос выскочила из машины черная кошка!

– Дуся! – выкрикнул Филя. – Кис-кис!

Он тут же понял, что это не Дуся. Но было уже поздно. Толстяк прищурился, вглядываясь в Филю:

– Значит, отец тебя защищает, а ты не такой уж и тихоня?! Все-таки без тебя не обошлось хулиганство! А кошку зачем ты туда засунул, а?

Филя растерялся. Даже в самом фантастическом сне нельзя было представить такое!

– Не моя это кошка, – стал объяснять он. – Просто у меня точно такая, вот я и позвал. А это дворовая, помойная. Вот, наверное, она и залезла в машину переночевать. В машине тепло, уютно.

– Я вам дам переночевать! – закричал толстяк. Он распахнул дверь и стал вытряхивать коврики. – Опять откуда-то мусор! А я вчера вроде бы убрал все.

– Ну, от кошки и мусор, – подсказал Филя. – Вы получше все-таки посмотрите, а вдруг там еще и мышка? Наша мама однажды чуть сознание не потеряла на даче. Кошка принесла домой мышку и перед мамой положила на одеяло. Открывает мама глаза… Такого визга я в жизни не слышал. Вот и вы получше посмотрите, а то ваша жена может испугаться.

Зря, наверное, он так подробно и обстоятельно дал толстяку этот совет. Получился даже целый совет-рассказ.

А Колобок заорал так громко, что уже нельзя было различить слов. О том, что не потерпит превращения своей машины в кошачью гостиницу, что поднимет на ноги всю милицию, что не поздоровится всем хулиганам, что отныне будет сам вместо кошки ночевать в машине, пока не поймает виновника за руку…

– И никаких мышек здесь нет! – продолжал кричать толстяк изнутри машины. – Сожрала их черная бомжиха! А мусора-то, мусора! Даже камни валяются!

И по тротуару покатился черный камень. Почему-то он блестел, но не как обычный булыжник. Филя вгляделся и понял, что камень испачкан машинным маслом. Даже след на асфальте оставался.

Под эти крики толстяка Филя пятился до самого угла дома. Что и говорить – ничего не вышло из его утреннего наблюдения. Что он узнал нового? Что Колобок умеет орать на весь двор? Это не новость. А все остальные утренние открытия лишь запутывали Филю своей странностью.

Даня почему-то похож на него… Девчонка изменяет свою внешность в одну минуту…

«Интересненький у нас подъезд, – вздохнул Филя. – Не так просто здесь заниматься расследованием. Все кажется каким-то… двойным».

И весь мир показался Филе умноженным на два. Двойной Филя-Даня, двойная девчонка, и даже кошка Дуся, мирно дремавшая сейчас на своем диване в квартире номер тридцать, вдруг обрела своего двойника – помойную черную кошку, большую любительницу ночевать в автомобилях.

Глава V. САМООБЛАДАНИЕ СЫЩИКА

Уроки в школе – не такой уж и плохой вариант жизни. Если урок скучный – смотри в окошко или играй в геймбой, предварительно отключив звук, или мечтай о какой-нибудь удаче в будущем. Например, о ценной находке или о той же поездке в Египет. Хотя, если честно, уже порядком надоело мечтать про эти пирамиды. Что толку мечтать впустую, зря извилины напрягать? Никуда эти пирамиды не денутся. Тысячи лет стояли, постоят еще немного, потерпят, пока Филя сможет выкроить пару неделек для встречи… Тогда и разберется он с ними. Обязательно заберется на самый верх пирамиды Хеопса – ну и, конечно, в какой-нибудь подземный лаз попытается залезть.

Наверху, наверное, повеселей будет. Но не для развлечения же он будет ползать, верно? Вообще-то к тому времени, когда Филя окажется у своих пирамид, он уже такую силу воли в себе воспитает, что ни о каком страхе и речи не пойдет.

Примерно в таких неторопливых мечтаниях Филя проводил время на скучных уроках. Если урок интересный, время само летело незаметно. Как на уроке химии, например. Или физики. Там хоть что-то интересное можно узнать. А литературу, рассуждал Филя, лучше проходить самостоятельно. Надо дать каждому школьнику список книг, которые необходимо прочитать. А потом и написать о прочитанном. Что-то вроде сочинений, как будто ты сам себе рассказываешь, чем тебя заинтересовали эти книги. Не так это просто – исчеркаешь кучу черновиков, пока научишься внятно рассказывать то, что думаешь.

Конечно, в школе и без того бывали сочинения. Но самостоятельно придуманный способ изучения литературы казался Филе более разумным, чем слушание скучного пересказа «Мцыри» Лермонтова в училкином исполнении. Даже уши хотелось заткнуть.

С русским тоже… не очень. Вот и сегодня училка раздает сочинения на тему о летних каникулах.

– Филипп Лопушков, – с довольным видом отлистывала она нужную страницу, – нормальным русским языком выразиться не может. «Лучшее времяпровождение – каникулы!» Во-первых, язык с трудом ворочается от такого слова. Во-вторых, оно неправильное. Надо говорить время-пре-про-вождение! Но не в этом дело, в конце концов. Откуда ты выкопал этот канцеляризм? Вряд ли его можно найти даже в бесконечных детских детективах, любителем которых, по словам твоего отца, ты являешься.

– А что вы конкретно имеете против детективов? – не удержался Филя.

– Я ничего конкретно не имею против. Я вся целиком и полностью против этих детективов! – покраснела от злости училка. – Ты даже не замечаешь, как говоришь! «Конкретно имеете против»… Так бандиты, наверное, разговаривают. А ты перенимаешь этот жуткий язык. И все из-за того, что хороших книг не видно в магазинах из-за развалов этой… этой… макулатуры!

Филя удивился. Разве в магазинах мало книг? Вон, в конце каникул пошли с папой и все спокойненько купили по списку. И учебники, и просто книжки. Вообще-то дома у них была отличная библиотека, которую еще дедушка собирал, но папа не мог удержаться от покупки новых, красиво изданных книжек. И глаза его при этом прямо светились от восхищения.

Филе надо было, конечно, промолчать. Разговоры на подобные темы воспринимаются учителями как непозволительная дерзость.

– Татьяна Ивановна, – все-таки сказал Филя, – а меня никто не заставляет читать плохие книги. Я их и не читаю. А хорошие – тем более заставлять не надо. Бери и читай.

Училка была в плохом настроении. Только это и надо было понять Филе. И заткнуться тихонечко.

– И ты называешь эти книжки в пестрых обложках хорошими? – зазвенел ее голос. – И читать их – одно удовольствие? Да? А потом и самому хочется сделать все так, как в этих книжках? И результат налицо – хочется хулиганить, следить за всеми, делать гадости старшим, писать на заборах, в подъездах и в лифтах!

Наверное, Татьяне Ивановне хотелось продолжить список злостных хулиганств, но она просто запуталась. А Филя растерялся… Да что же это за жизнь такая пошла! Второй день подряд ему говорят про какие-то надписи, про хулиганство. Совершенно незаслуженно говорят, словно сговорились все между собой! Решили замучить его, что ли…

– Вы не имеете права бездоказанно обвинять меня! – воскликнул Филя.

Он быстро обижался, быстро вспыхивал, но и быстро понимал, что продолжать разговор бессмысленно. Филя взял сумку, выхватил на ходу из рук училки тетрадь и пошел к двери.

– Стой! Остановись! Я тебя никуда не отпускаю!

Но Филя уже боялся остановиться. Тогда он мог бы, например, обидеться до такой степени, что всхлипнул бы на виду у всего класса. А это – конец. Человек со смешным именем «просто Филя» и с фамилией Лопушков еще и плачет в классе? Такого позора он бы не вынес.

И опять его спас директор. Филя столкнулся с ним в дверях и даже, кажется, наступил ему на ногу. Но смотреть, что там под ногой, было некогда.

Вот кто был психологом, так это Александр Семенович! Этот самый директор, нога которого никак не освобождалась из-под кроссовки Фили. Он мгновенно оценил ситуацию. И даже в класс заходить не стал, а, наоборот, плотнее закрыл дверь, а сам вежливо протянул руку, приглашая Филю совершить небольшую пешую прогулку по школьному коридору.

– Как дела, Филипп? – спросил Александр Семенович. – Все некогда расспросить тебя, как привыкаешь на новом месте?

Филя сглотнул соленый ком в горле. Он знал, что сейчас ни в коем случае нельзя поддаться даже самой малейшей слабости. Если он сейчас начнет рассказывать директору подробности разговора с училкой, то… неизвестно еще, хватит ли у него выдержки. Не Геракл же он, в конце концов, столько этой выдержки иметь.

– Да… так… – Филя отвернулся было, но сразу спохватился. Еще подумает директор, что он некультурный! – Нравится… гимназия.

– Нравится? А по виду твоему не похоже. Ну, если захочешь, сам расскажешь. Только не стесняйся, заходи ко мне в случае необходимости, ладно?

Филя торопливо кивнул и пошел по коридору. Он чувствовал, что Александр Семенович смотрит ему вслед, и ноги его были готовы сорваться на бег. Хорошо, на пути попался школьный туалет – туда и шмыгнул Филя.

Не мог же директор не слышать крика училки! А вот не удержал Филю, не стал выяснять, почему он выскочил из класса. Молодец Александр Семенович! Филя даже улыбнулся своим мыслям: надо же, он хвалит директора школы!

Он посмотрел в зеркало, попил воды. Надо взять себя в руки. Читал же он о том, что сыщики должны владеть собой. Это качество так и называется: самообладание. И без него не провести никакого расследования.

Вот и сейчас первым делом надо успокоиться. И через какое-то время вернуться в класс. Нельзя скандалить с учителями по пустякам. Не то чтобы нельзя, а совсем сейчас не время. Филя представил, как учительница расскажет папе об этом случае, будет просить обратить внимание на воспитание сына… Жалко стало папу. Хотя тот сам хорош: зачем рассказывал про увлечение Фили детективами? Ведь не только детективы, в конце концов, он читает.

Филя положил тетрадь на подоконник, нашарил в кармане ручку. И написал на свободной странице «Работа над ошибками». Через десять минут вся страница была исписана ровными строчками, сплошь состоящими только из одного слова «времяпрепровождение». Трудно это было делать – несколько раз рука предательски дернулась и чуть было не пропустила «пре». Но вовремя удержалась.

Филя подмигнул себе в зеркале и вышел из туалета. Никогда еще он не делал работу над ошибками в таком месте. Вот только что будет сейчас? Закричит опять училка?

Когда Филя вернулся в класс, Татьяна Ивановна молча уставилась на него. Без крика. Наверное, директор побывал в классе, узнал все и посоветовал ей, как себя дальше вести. А может, ее реакция на появление Фили была такой, потому что он совершенно спокойным голосом извинился, попросил разрешения войти и протянул тетрадь:

– Я исправил ошибку.

Надо было видеть лицо училки!

– Что это? Зачем? Я же не заставляла…

Она смотрела на исписанную последнюю страницу и, казалось, читала подряд все слова – одно за другим.

– Что ж, молодец. Странный ты мальчик. Странный… – повторила она в задумчивости. – А сочинение в целом мне понравилось. Видно, что ты все-таки много читаешь. Садись, продолжим урок.

Филя вовсе не считал себя победителем. Все получилось само собой. Обыкновенное стечение обстоятельств. Вчера его несправедливо обвинили, сегодня обвинили… Вот он и не удержался, выскочил, обиженный, из класса.

Но все-таки он был рад. И настроение улучшилось. А все потому, что он нашел в себе силы не обидеться, не разрыдаться от несправедливости, – что было бы страшнее всего, – а успокоился. Значит, повзрослел. Потому что сделал самый важный шаг в постижении нехитрой, но необходимой науки – самообладания. А это для начинающего сыщика не менее важно, чем интуиция и проницательность.

Все это классное происшествие вернуло Филю к воспоминаниям о вчерашних событиях. Впереди было несколько уроков – и он знал, что найдется время для размышлений. И не только для размышлений, но и для слежки за этим мальчиком Даней.

Ведь, кроме уроков, есть в школе и перемены!

Глава VI. ВСТРЕЧА С ИНОПЛАНЕТЯНКОЙ

Но первая слежка в школе принесла неожиданное разочарование. Ну что можно узнать о человеке, когда он неотличим от сотен других, окружающих его? Ходит туда-сюда по коридорам, бегает так же, кричит так же и даже совершенно одинаково со всеми жует пирожок или яблоко, раскрывая при этом пошире не только рот, но и глаза. От страха, наверное, что не успеет за переменку проглотить?

Филя понаблюдал-понаблюдал и понял, что школьная слежка – занятие совершенно безнадежное. Не раскрывает человек здесь своего внутреннего мира. То есть своих секретов. Даже на собственном примере знал это Филя. Кто сейчас может сказать, что он там, внутри себя, хитренько думает? Никто. Выглядит он так же, как и все. Сидит на уроках, бегает на переменах.

«Значит, – сделал вывод Филя, – для слежки надо выбирать обстоятельства, при которых человек получше раскрывается. И что-то делает при этом. Гуляет, например. Или рисует на стене…»

Не упустил Филя случая поиздеваться над самим собой! А что делать, если нет под рукой никакого друга, способного понять все насмешки и подколки, все шутки и издевательства? Приходится подшучивать над собой.

А лучше всего, конечно, самому создавать обстоятельства, при которых человек раскрывает свою натуру. И это тоже Филя испытал, что называется, на собственной шкуре, то есть на своем опыте. Как-то летом он увидел у подъезда кошелек. Пухлый такой, наверное, битком набитый деньгами. Филя стал вертеть головой, смотреть – кто это мог его потерять? А потом и вовсе заорал на весь двор:

– Эй, кто деньги потерял?

Правда, когда он хотел кошелек поднять, тот странно отпрыгнул, как лягушка. Два раза Филя еще попытался его поднять, пока не понял наконец, что кто-то дергает за веревочку, а веревочка к кошельку привязана.

А потом и два парня подошли, лет шестнадцати.

– Ты что, кретин? – спросил один.

Филя так растерялся, что долго не мог понять, о чем его спрашивают. Почему – кретин? Да на его месте любой бы попытался поднять. Просто машинально. Взять с земли, поднять над головой, чтоб подальше видно было, позвать людей…

– Пошли отсюда, – почему-то сказал второй парень. – А то еще припаяют, что это его кошелек, а мы из него типа сто баксов вытянули. Знаю я такие истории.

– Эй, вы куда? – еще бежал за пацанами Филя.

А они убегали от него, как от прокаженного. Правда, кошелек все же захватили с собой. Конечно, никаких денег в нем не было. Какая-нибудь старая бумага.

Филя не сразу понял, что мальчишки просто хотели его приколоть по-своему, да сами растерялись от такой редкой честности. Это все до него только потом дошло.

«Одно слово, – вздыхал он, – простофиля».

Но под этим словом Филя понимал, конечно же, не честность. А непонимание. Даже такую простую шутку, которая, наверное, понятна каждому мальчишке, сразу не раскусил…

А вспомнил он эту историю потому, что понял: ведь за ним следили, наблюдали, и был он при этом самым настоящим Филей, – ну, самим собой. Вот и проявился его настоящий простофильский характер.

– А ты чего голодаешь? Денег нет? – вдруг спросил кто-то, когда Филя заглянул в буфет. Это была та самая «двойная» девчонка. Она так стремительно вышла навстречу из-за колонны, что Филя вздрогнул. – Ходишь все, смотришь, слюнки текут, а ничего не купишь. Держи!

И она отломила половину булочки. Вообще-то Филя такие булочки привык называть батонами. У них дома такой едва в хлебницу помещается. От растерянности он взял угощение, хотя, конечно же, совсем не хотел есть. Если бы хотел, давно купил бы какое-нибудь пирожное.

У него, наверное, сейчас был охотничий сыщицкий азарт. А любой азарт, как известно, на время отбивает аппетит.

– А ты что, всем батоны раздаешь? – постарался как можно более небрежным тоном спросить Филя.

Ясно было, что наклевывалось знакомство. И не простое, а золотое. Ведь «двойная» девчонка жила в Филином подъезде! «Девчонки, как это очень часто водится, болтушки, – рассудил Филя. – И очень многое знают об окружающем мире. Не так, конечно, как биологи, а скорее как сороки, которых те изучают. Где что увидят – запоминают на всякий случай. Чтобы потом было о чем поболтать».

– Не-а, – мотнула девчонка головой. – Не раздаю. Я вообще на еду жадная. Вот видишь, как разломила булочку. Не удержалась и себе большую половину оставила… Сколько ни пыталась с кем-нибудь делиться, всегда так получается – себе большую часть оставляю.

– А ты не оставляй, – удивился Филя. – Прямо все и отдавай. Знаешь, как радостно при этом становится.

Девчонка вздохнула:

– Мне не становится. Не получается это у меня никогда. Я уже пробовала. Руки сами цап – и сразу в рот тянут всякую еду. И не расту при этом ни капельки. Жалко… Ем, ем, а все без толку. Ты знаешь, – вдруг перешла она на доверительный шепот, – я летом на даче все съела.

– Как это все? – так же шепотом спросил Филя. – И дачу, что ли?

– Все вокруг, – обреченно махнула рукой обладательница такого странного аппетита. – Рябину, черемуху, сыроежки, липовые листочки, щавель, заячью капусту и даже – когда еще земляника не созрела, – все ее тверденькие маленькие зелененькие ягодки… Вот.

Этот список растений напоминал ответ по ботанике. Только Филю удивило, что в нем напрочь отсутствуют садовые растения. Ну – яблоки, груши, сливы… Дача все-таки. Он спросил об этом, и девчонка ответила мгновенно, как моргнула:

– Это я даже не считаю!

Филя оторопело уставился на нее. Действительно, просто невозможно было представить, что у этой тонюсенькой хворостинки с веснушками такой аппетит. Правда, это доказывал смешной-пресмешной рот. Он не смеялся, а просто был широким – до самых ушей. Но ведь не обязательно рты служат людям для еды! Ими можно и говорить, и улыбаться, наконец.

И тут Филя засомневался. А не разыгрывают ли его? Такие глупости рассказывают…

Но девчонка прямо на его глазах сжевала сначала свой кусок булки, а потом – совершенно машинально, не заметив этого, – и Филин. Он даже не сопротивлялся – выпустил из обмякшей руки обреченную булку… Все равно такой кусище ему никогда бы не одолеть. Разве только если колой запивать.

С такой же скоростью, с какой девчонка поглощала еду, она продолжала щебетать:

– А ты новенький? Я тебя утром заметила. Ты птиц кормил? Как старушка. А их не обязательно сейчас кормить. Вот зимой – другое дело. Я тебе покажу, где надо сделать кормушку, и мы будем сыпать им корм каждое утро перед школой. Много-много, чтобы всем хватило. Они такие бедненькие зимой…

– Стоп! – поднял руку Филя. Он понял, что если ее не остановить, то она будет тараторить до самого звонка. – Тебя как зовут?

– Аська, – мгновенно отреагировала девчонка. Ее реакция была поразительной. От вопроса до ответа не проходило и мгновения. Даже мгновение не помещалось в узенькую щелочку паузы.

– Ты где живешь? Ах да… Ты же сказала.

Все-таки Филя значительно уступал Аське в сообразительности. Точнее – не в самой сообразительности, а в ее скорости.

– Я хотел сказать – на каком этаже? – переспросил Филя. – То есть в какой квартире?

– В первой на первом этаже. Совсем неинтересно, ничего не видно, а я хотела бы наверху жить, даже на крыше, чтобы сверху все видеть…

Филя совсем растерялся от ее стремительности. За минуту он узнал, казалось, о девчонке все. В эту минуту поместились и булка, уже исчезнувшая, и все дачные растения, не считая садовых, и бедненькие птицы, такие же прожорливые зимой, как и Аська… И даже всплыла в памяти Фили маленькая девочка Фенька, о которой он читал когда-то в детской книжке. Так удивительно была похожа эта Аська на ту Феньку. Правда, было и отличие: Фенька уж точно ела все – даже гвозди, бумагу и керосин.

«Надеюсь, хоть этими „продуктами“ Аська не злоупотребляет?» – весело подумал Филя.

Все-таки он по привычке думал все свои шутливые мысли про себя. Да и ни к чему сейчас было вспоминать вслух Феньку с ее керосином и гвоздями. Еще обиделась бы Аська. Вон как переживает за свою прожорливость.

– Сейчас звонок будет. – Аська быстро оглянулась на стойку буфета. – Пойду сухариками угощусь у тети Оли.

И она, подскочив к стойке, под умильным взглядом буфетчицы наполнила оба кармана своих брюк черненькими, да и беленькими тоже, сухариками, которые лежали на специальном подносе.

– Кушай, кушай, детка, – покивала буфетчица. – Вот тебе еще и конфеточка.

Конфеточка мелькнула в воздухе пока еще не развернутым фантиком.

– Жалко, хрустят эти сухарики на уроке, – шепнула Аська. – Но я их подольше подержу во рту, и они тише становятся.

«Все-таки недалеко она ушла от Феньки», – подумал Филя, представив в ее карманах вместо сухариков маленькие гвоздики.

– Ты в каком классе? – спросил Филя.

Уже сквозь хруст был дан стремительный ответ:

– В шестом. Жалко, в шестом. А хотелось бы в седьмом. А ты, наверное, в седьмом?

Даже ответить у Фили не находилось времени. Точнее, реакции. Он только успел раскрыть рот, хотя для такого ответа достаточно было кивнуть, а Аська уже говорила за него:

– Мальчишке все равно, правда? Ему главное – говорить научиться, а дальше вся жизнь одинаковая. А я хочу постепенно расти, но быстро.

«Быстрей не придумаешь», – опять пронеслось в голове Фили.

Конечно, он обиделся за мальчишек. Как это – все равно? Как это – только говорить научиться? А все остальное?

– Мне тоже хочется быстро… И постепенно тоже, – пробормотал он. – Чтоб все успеть.

– Успеем, обязательно успеем, а как же по-другому, – хрустела Аська. Казалось, ее зубки смешались с сухариками. – Я тебе и школу покажу, и дом, и двор наш, и «Формулу-1», и со всеми подружу.

«Особенно подружишь меня с этим Даней, который рисует на стенах, а может, и в лифте, – подумал Филя. Ему уже показалось, что он и сам стал быстрее думать. Хотя бы думать, если не умеет так быстро говорить. – А особенно поможешь с расследованием про эту разбитую машину. Должна же такая девчонка что-то знать или хотя бы о чем-нибудь догадываться!»

Прозвенел звонок. Аська стремительно сверкнула глазками вдоль коридора. Казалось, она сейчас растает – так же быстро, как появилась, так же быстро, как говорит. А Филя надеялся спросить хотя бы про эту формулу один. Что за такая формула? Неужели обычная школьная? Ну и что, если Аська вместо учительницы сообщит ему какую-то формулу?

– А по какому предмету формула? – прокричал он вслед убегающей Аське.

– Не по предмету! – донеслось уже из другого конца коридора. – Это не школьная формула! После уроков расскажу!

Состояние Фили в эту минуту описанию не поддавалось. Ни в плохой, ни в хорошей книжке такого описания не встретишь. Например, в плохой можно прочесть: «Он стоял офонаревший». А в хорошей: «Его душа медленно окутывалась клубами сомнений и предчувствий». Но ни то ни другое не подходило в эту минуту к Филе. И только после того как уселся за свою парту, он почувствовал себя так, будто только что встретился с инопланетянином. А точнее, с инопланетянкой.

Глава VII. «ФОРМУЛА-1»

Шумен школьный двор после уроков! Особенно при ясной погоде.

У Фили уже глаза заболели, перескакивая с одного лица на другое в поисках Аськи. Про Даню он, кажется, даже забыл. Или просто решил – совершенно правильно, – что Даней он займется после разговора с девчонкой. Какие-нибудь новые сведения она ему точно подбросит. В этом можно было не сомневаться.

И вдруг он увидел Аську, спокойно стоящую у дерева. Филя почему-то, словно не узнавая, несколько раз скользнул по ней взглядом – туда-сюда. И все же взгляд его остановился.

Во-первых, Филю удивило, что Аська может стоять на месте. Во-вторых, она опять, как и утром, изменилась до неузнаваемости! Филя даже подумал: может, у нее родители такие строгие, что заставляют дочку под страхом смерти перед возвращением домой приводить себя в порядок?

Этот порядок был на уровне самой крутой отличницы. Отглаженные брючки, причесанные волосы, из которых разрешено было для красоты опуститься на лоб одной завитушечке… И выражение лица такое серьезное, будто Аська решала гамлетовский вопрос. Вопрос, как известно, непростой: «Быть или не быть?» То есть остаться погулять или пойти домой делать уроки.

Но самое главное – Аська не жевала! Это поразило Филю больше, чем явно уменьшенное количество веснушек на Аськином лице. Веснушки, наверное, можно кремом каким-нибудь закрасить. Или, может, они сливаются с ярким солнечным светом.

Казалось, вокруг все порыжело под осенним солнцем. Солнце рыжее, осенние березовые ветки… И шмыгают по двору, мешая ребятам играть в мяч, две ослепительно рыжие таксы и один вислоухий терьерчик, посветлее. Таксики ковыляли так, будто у них было по три ноги. Но ног у них было как раз по четыре.

Аська, скорее всего, ждала Филю. Ведь крикнула же она, что после уроков расскажет ему про какую-то формулу. Она поглядывала на крыльцо школы, как делает это человек ожидающий.

Филя уже рванул к ней, но какая-то внутренняя вредность остановила его. Он решил подольше понаблюдать за Аськой. Ведь такой странной она была! И так меняла свою внешность! А если девчонка умеет так быстро перевоплощаться – непростая она штучка. Так что лучше пока на нее посмотреть со стороны, – может, откроются новые, неизвестные Аськины качества.

Ну и спокойствие было у девчонки! Она казалась сейчас сфинксом из той самой книги о Египте. Спокойный взгляд, ни одного движения. А зачем двигаться, если ты ждешь? Не танцуешь же! Так что, конечно, Аська была права.

Права-то права, но это если не знать, какой она была час назад. Час назад у нее, когда она говорила, все двигалось – и нос, и уши, и даже не такие причесанные, как сейчас, волосы, казалось, шевелились и прислушивались к ее словам.

А сейчас следить за этим сфинксом не было никакого смысла. Так можно потерять все время после уроков! Между прочим, самое ценное время. Потому что всегда после уроков настроение хорошее. Даже если плохую отметку получишь. Потому что про отметки все равно придется думать завтра, так зачем же портить себе настроение еще и сегодня?

Филя обошел весь школьный двор и под рябиной, росшей у ворот, набрал пригоршню ягод. Спрятался за какой-то тумбой и стал старательно целиться в кусочки Аськи, которые выступали из-за дерева. Почти все «патроны» уже кончились, когда девчонка наконец выглянула из-за дерева.

Она смотрела на Филю таким серьезным взглядом, что он испугался. И даже ягоды высыпались у него из ладони.

– Ты… чего такая? – спросил он.

От этого вопроса у Аськи добавилась еще одна суровая морщинка на лбу, и она отвернулась, словно заметила какую-то незначительную ошибку в окружающем мире и не удостоила ее вниманием.

Филя обозлился. Да что же это получается? Он кружит вокруг этой девчонки, как бумажный самолетик, пущенный с последнего этажа, а она нос воротит? Он сбегал к рябине, набрал целую горсть ягод и вернулся к Аське.

– На, кушай! – протянул он руку. – Ты же говорила, что очень любишь эти ягоды. Вот и ешь их! Эх ты! Я так и знал, что ты разыгрывала меня, так и знал! Артистка нашлась!

Филя швырнул ягоды на асфальт и даже несколько раз топнул ногой. Маленькие-маленькие рыженькие капельки сока выскользнули из ягод с легким шипящим звуком.

Девочка сделала удивленные и внимательные глаза:

– Что с тобой? Ты заболел?

– Сама ты заболела! – закричал Филя. – Самой простой болезнью! Притворством! – Он потряс указательным пальцем прямо перед Аськиным носом. – И больше ко мне не суйся, поняла? Ищи себе других зрителей для своих артистических тренировок!

Аська быстро-быстро захлопала ресницами. Куда девалась ее способность говорить много и без остановки?

Но Филю это уже не волновало. Расстроенный, он не мог оставаться на месте. Он побежал по двору, по пути так поддав мяч, что он вылетел за пределы площадки.

– Эй, ты! – крикнули ему. – Не играешь, так не пинай!

«Не играю, не играю, – думал под каждый шаг на бегу Филя. – Ни во что я не играю! И не хочу играть в ваши дурацкие игры!»

Но каково же было его удивление, когда он все-таки не выдержал, остановился у ворот и оглянулся.

К Аське подошел и о чем-то мило беседовал… Даня!

Казалось, Филя сейчас задохнется от непонимания всего, что происходило. Все планы рушились!

И никакой он не простофиля, а полный и окончательный дурак! С чего это он взял, что эта девчонка станет помогать ему? С чего он взял, что она хорошая? Разве можно здесь понять, кто есть кто – кто хулиган, а кто нормальный человек?

Все смешалось в голове у Фили. Он смотрел на школьный двор, на рыжее солнце, на свой дом, стоящий совсем недалеко, и дышать с каждой минутой становилось все труднее. Да и не хотелось, если сказать честно. Зачем дышать, если жить неинтересно?

И вдруг прямо с ясного неба на него посыпался целый град рябиновых ягод. Он быстро глянул вверх и услышал сначала хитрое хихиканье. А потом уже увидел на самой верхушке рябины… Аську!

Ноги у Фили подкосились сами, и он сел прямо на асфальт.

– Ты лучше сюда лезь! – громко шепнула Аська. – Здесь этих ягод – видимо-невидимо!

Наверное, она решила, что Филя присел на асфальт для того, чтобы было удобнее собирать рассыпанные рябинки. Последние Аськины слова, можно сказать, добили Филю окончательно. И если раньше он чувствовал себя просто дураком, то сейчас – сумасшедшим. Дураки хоть что-то понимают. Филя же сейчас не понимал ничего.

Медленно возвращалось к нему понимание. И помогла этому, как ни странно, та самая девчонка, которую Филя принял за Аську. Не в прямом смысле, конечно, помогла. Просто она прошла мимо сидящего на асфальте Фили. А видя одновременно и ее, и Аську, почему-то спрятавшуюся при этом за густую ветку, любой сумасшедший догадается: это два разных человека.

Филя проводил «не Аську» взглядом. Рядом с ней шел все тот же таинственный Даня. Филя вздохнул: сейчас совсем не время было бежать за ним следом.

А хорошо было бы затаиться где-нибудь на лестнице и послушать-посмотреть, что будет делать этот Даня, перед тем как войти в свою квартиру номер тринадцать. Самое время для пакостей. Сделал пакость – шмыг в свою уютную квартирку. Мамины пирожки кушать. Да еще и хвастаться отличными оценками. Выглядел Даня, на опытный Филин глаз, как отличник с вкраплениями хорошиста.

Но сейчас слежка не удастся. Во-первых, следить надо, когда Даня будет в одиночестве. Во-вторых, надо дождаться, пока Аська спустится с дерева. А в-третьих… В-третьих, на все это у Фили совсем не было сил.

Не физических, конечно. Физических сил у него сейчас хватило бы сто раз вверх-вниз без лифта на последний этаж смотаться, только чтобы поймать «художника»… А вот моральные силы покинули Филю совсем.

Так, конечно, взрослые говорят. Мальчишки вроде Фили в таких случаях машут рукой и шепчут еле слышно: «Настроения нет…»

А вот у кого это настроение не исчезало, наверное, никогда – это у Аськи. Она спрыгнула сверху, как кошка, сразу на четыре лапы и тут же зашептала:

– Ну, как ты думаешь, не заметила?

– Кого ты не заметила? – пробормотал Филя.

– Да не я, а меня! Ты-то прямо перед глазами, как фантик. А я за ветку спряталась, да страшно стало – сильно уж тоненькая ветка. Думаю: ка-ак сейчас свалюсь ей прямо на голову! Вот будет! Мне-то ничего. А она испугалась бы, еще заикой бы стала. Мучайся с ней потом, переводи всем ее мимику. Объясняй, что она хочет высказать.

Филя прыснул смехом. Даже не хотел, а прыснул. Так смешно говорила Аська. И сразу понял: настроение у него сейчас появится. А значит, жизнь продолжается!

– Так это твоя сестра? – наконец понял Филя.

– Сестра, Анька называется, – кивнула Аська, отряхиваясь. – Мне с нее пример приходится брать.

Да как же Филя раньше не догадался! Это же близнецы! И, конечно, Аську после уроков надо было как раз искать в таких труднодоступных местах, как на дереве. Или, по крайней мере, высматривать среди гоняющих мяч. А он подошел к какой-то отличнице, застывшей, как сфинкс!

– У вас что, и имена одинаковые? – спросил Филя. – Аська и Анька – разве это не одно и то же?

– Конечно, нет, – покрутила головой Аська. – Анька – это Анна. А Аська – это Анастасия. Только меня никто так не называет.

Ну еще бы! Просто невозможно было называть Аську таким длинным именем.

– А с кем это она пошла? – спросил Филя.

– С Данькой. Он в седьмом классе учится, только не в твоем, а в параллельном. Но они дружат.

– Дружат? – удивился Филя.

– Ага. И домой вместе ходят. Видел?

Видеть-то Филя видел, не слепой. Только он думал о том, что сейчас труднее будеть выследить Даню. Вряд ли он рядом с этой Аней будет заниматься такими вещами, как рисование в подъездах. Хотя… Живет-то Аня на первом этаже, а дальше, поднимаясь по лестнице, можно все стены разрисовать. Спокойненько. Или в лифте поехать и по дороге сделать на потолке маркером любую надпись. Особенно ту, обидную.

– Чего задумался? – спросила Аська, нетерпеливо переступая на месте. При этом она доставала из кармана ягоды рябины и жевала их.

– Ты что делаешь? – воскликнул Филя. – Их же нельзя есть! Здесь, в городе. Все, что в городе растет, отравлено.

– Да? – удивилась Аська. – Что-то не замечала.

Но на всякий случай высыпала из кармана ягоды. Почти все.

– Вот молодец, – похвалил Филя. – Значит, доверяешь мне.

– Конечно, доверяю, – вздохнула Аська. – Но не потому высыпала. Просто на «Формуле-один» эти ягодки сами вылетят как миленькие. Это я избавилась от лишнего груза.

«Ничего себе! – подумал Филя. – Значит, формула один – это что-то связанное с движением или повисанием вниз головой?»

– Что мы время теряем? – опять вздохнула Аська. Она всегда почему-то вздыхала, если не жевала. – Видишь высотное здание за забором? Это гостиница «Пекин». Как в нее попасть?

– Как-как! – удивился Филя. – Выйти за ворота, пройти по Садовой, завернуть за угол…

– Так на это сколько времени уйдет! Ужас!

– Ну и что? Во-первых, сквозь стены ты проникать не умеешь, а во-вторых, зачем туда вообще попадать? – спокойно рассудил Филя.

– Зачем? – хмыкнула Аська, будто услышала глупые рассуждения. – Для интереса. Сейчас ты увидишь, как можно сокращать расстояния. Вперед!

– Подожди-подожди, – еле остановил ее Филя. Он чувствовал, что сейчас начнется такое время, когда он уже ни о чем не сможет спросить. – Ты ничего не слышала вчера вечером? Не смотрела в окно? Не выходила во двор?

Аська отмахнулась от этих вопросов, как от назойливых мух. Наверное, она просто не любила напрягать свою память. Зачем вспоминать то, что было когда-то? Вчера, позавчера… Да вот же – вся жизнь перед тобой, все настоящее время! Аська даже нетерпеливо вертела головой, будто доказывала этим простую мысль: столько всего вокруг интересного, а Филя воспоминаниями занялся, как старичок!

– Слышала-смотрела-выходила, – скороговоркой ответила она, – каждый день. Все, побежали!

Филя обреченно вздохнул и потянулся следом. Но тянуться не получалось. За Аськой надо было лететь.

Для начала они забросили Филин рюкзак в гардероб. Аськин уже висел там.

– Конечно, я его всегда с собой забираю, – объяснила она, – но сегодня, ладно, будем легкими. Потом вернемся.

Школа была четырехэтажная. Но этажи были такими высокими, что старое здание школы было вровень с новыми девятиэтажками.

Аська с Филей бегом взмыли на третий этаж и понеслись в дальний конец коридора.

«Зачем же так быстро, будто убегаем от кого-то?» – думал Филя.

Спросить, конечно, на бегу он не сумел бы. Оставалось только думать.

У маленькой двери – неприметной, потому что она была окрашена в цвет стены, – Аська затормозила.

– Вот, – шепнула она, – здесь начало пути.

– А я думал, – задыхаясь, буркнул Филя, – что мы уже давно на дистанции настоящей «Формулы-1». Так бежали…

– Я же обещала тебе все показать? Лучше же начать с самого интересного? – рассуждала Аська. – А я, когда сюда иду, то всегда бегу… Ноги сами… Только ты смотри – никому про «Формулу» не рассказывай! Мне ее одна девочка показала, но ее родители перевели в другую школу. Она ее так и назвала – как автогонки, знаешь? Самые быстрые автогонки так называются – «Формула-1». А мне одной скучно по ней спускаться.

«Спускаться! – с ужасом подумал Филя. – Так вот почему Аська сказала, что из кармана высыплются все рябинки! Сейчас, наверное, по какой-нибудь веревке, как Тарзан…»

Воровато оглянувшись на пустой коридор, Аська достала откуда-то скрепку, вставила ее в замок и повернула.

– Умница, – шепнула Аська – наверное, двери – и шмыгнула в проем, дернув за собой Филю.

Дверь за ними мягко захлопнулась. И даже слышно было, как щелкнул замок.

– Запасной выход, – пояснила Аська. – Никто о нем не знает. Наверное, только директор. И я.

Лестница здесь вилась вниз, как спираль.

– Все, дальше ты просто повторяй все за мной! – громко шепнула Аська, словно отдала последнюю команду.

Она села на широкие деревянные перила и заскользила вниз. Филя только тихо ойкнул – так быстро все произошло. Но не отставать же от девчонки!

Гладкие перила были скользкими, как ледяная горка. Но теплыми, конечно. Это сравнение с горкой только успело мелькнуть в голове Фили, как он увидел, что внизу Аська уже спрыгивает с перил на площадку. Через мгновение они стояли рядом.

Аська больше ничего не говорила. Убедившись, что Филя тоже спустился, она толкнула следующую дверь и побежала по какой-то крыше. Филя понял, что это крыша спортивного зала, который примыкал к основному зданию школы.

«Спрыгнуть она собирается, что ли?» – с испугом подумал он.

На краю крыши выступали поручни пожарной лестницы. В секунду Аська исчезла за ними. Заглянув вниз, Филя увидел, как девчонка, спустившись на несколько перекладинок, перелезает на железную площадку, вмонтированную в стену спортзала. И дальше…

Дальше Филе пришлось уже просто зажмуриться. Потому что с этой площадки, на которую, конечно же, спустился и он, они влезли в трубу, по которой, наверное, когда-то сбрасывали строительный мусор. Сейчас труба представляла собой изнутри гладкую наклонную горку. По ней и заскользили они друг за другом с такой скоростью, что у Фили даже заложило уши, как в самолете.

Надо было сглотнуть, но это он сумел сделать, только затормозив, уткнувшись ногами в деревянную перегородку. А Аська уже сидела в тележке. В самой настоящей тележке на колесиках, которая стояла на рельсах! Аська вцепилась в какой-то рычаг и дернулась всем своим легким телом, чтобы сдвинуть тележку с места. Тоже усевшись в тележку, Филя ей помог, и тележка покатилась вниз, набирая скорость. Они пронеслись над каменным забором, отделяющим школу от гостиницы, и Филя увидел сбоку кучи битого кирпича.

«Наверное, сюда и опрокидывается эта тележка, сваливая строительный мусор», – со страхом подумал он.

Но кучи мусора остались позади, а они скользили все дальше, постепенно теряя высоту. То есть приближаясь к земле. Чуть не врезавшись в здание, тележка остановилась у самой стены. Остановка была быстрой, но мягкой, потому что днище тележки постепенно налезало на полено, которое становилось все толще. Вот скорость и гасла. Филя наконец перевел дыхание. Все-таки приятно было после таких головокружительных трюков ощутить близость земной тверди!

Внизу, у стены, зияла пропасть – подвальный люк.

«Совсем это не зря, совсем не зря», – только успел подумать Филя, как Аська уже спрыгнула вниз.

Филе казалось, что он видит сон – настолько быстро менялось все вокруг. А главное – Филя никак не влиял на это изменение. Он просто был участником какой-то бешеной гонки. Как будто его завели, как игрушечный автомобильчик, и, пока не ослабнет пружинка, остановиться он не сможет.

Они уже бежали по узкому подвальному коридору, заставленному ящиками с пустыми бутылками. Потом Аська, выглянув, как мышка, в приоткрытую железную дверь, шмыгнула в нее, потом был еще один поворот и еще, и вдруг они оказались в ярком холле, сверкающем позолотой и мраморными стенами.

– Вестибюль гостиницы, – шепнула Аська. – Веди себя прилично.

Если бы у Фили было много сил, он бы расхохотался. Но сил у него оставалось только на то, чтобы хотеть выйти наконец на улицу. Наверное, там и находился финиш этого невероятного маршрута под названием «Формула-1»…

– П-послушай, – еле выговорил он, – послушай, Аська. А зачем тебе все это? Зачем тебе эта «Формула»?

Аська посмотрела на него как на сумасшедшего. Она просто не понимала этого дикого вопроса. Взглянув на свои маленькие часики, она сказала:

– Из-за тебя я сегодня опоздала на целых пять секунд.

Она пошарила у себя в кармане и достала никуда не выпавшие рябинки. Филя сразу отшатнулся, потому что Аська и ему протянула угощение.

– Нет, я, пожалуй, куплю водички… – пробормотал он.

В углу холла стоял автомат, выдающий банки с напитками. Филя сунул в щель деньги, нажал на кнопку, и в ящичек с грохотом обрушилась банка колы. Он уже открыл ее и поднес ко рту, как вдруг банка выскользнула у него из рук и с шипением закружилась по полу!

И как ей было не выпасть из ослабевшей Филиной руки? Ослабевшей вовсе не от усталости, а от крайнего изумления, которое пронзило Филю с ног до головы.

У огромной входной двери за столиком охранника сидел с невозмутимым видом на тупом лице… милиционер, поймавший вчера Филю! Но сейчас он был совсем не милиционером…

Глава VIII. КАК ЧИТАТЬ ЧУЖИЕ МЫСЛИ

Охранник не узнал Филю. Да и какое ему дело было до двух подростков, которые выходят из гостиницы? Правда, один из них уронил на пол банку с колой и, наверное, испугался, что охранник будет ругать его за это. Вон как шустренько подхватил шипящую банку, отвернулся в сторону да и шмыгнул в дверь. И девчонка за ним. Охранник только ухмыльнулся. Приехали откуда-то издалека детишки с родителями, вот и выпросились прогуляться рядом с гостиницей. Не заблудились бы в Москве. Не пошли бы никуда дальше зоопарка. А место здесь хорошее – самый центр города. И тот же зоопарк недалеко, и площадь Маяковского с памятником перед самым входом в гостиницу, и сад «Аквариум», и много чего другого, интересного для приезжего.

– Ты что, испугался? – спросила Аська на улице, потягивая колу.

И как банка уже оказалась у нее в руках?

– Там… этот… милиционер, – пробормотал Филя, показывая рукой на дверь.

– Охранник? – булькнула остатками колы Аська. Она запивала свои рябинки. – Охранники не страшные. Или добрые, или тупые. Для виду сидят.

– Ты не понимаешь… Да и я, честно сказать, тоже ничего не понимаю, – медленно размышлял Филя. – Он меня вчера вечером поймал.

– Здесь? – округлила глаза Аська. – Что ты делал здесь вечером? А, я понимаю. Ты любишь колу в автомате покупать. А он тебя сцапал: сказал, что детям нельзя. Вечером нельзя. А так – всегда пожалуйста.

До чего же быстро она находила всему объяснение!

– Нет, не здесь, – сказал Филя. – Возле нашего дома. Там кто-то окно машины разбил, а я рядом проходил. Вот меня этот… за хулигана и принял.

– Ой, я знаю эту машину! – воскликнула Аська. – Я в нее сегодня утром кошку пустила отдохнуть.

Несмотря на свою растерянность, Филя засмеялся. Кажется, с этой девчонкой он только и будет смеяться – как чихать. И не ожидает ничего, и настроение грустное, и размышления всякие голову наполняют, а Аська как скажет что-нибудь, будто щекотнет – и сразу смех прорывается.

Но через мгновение Филя призадумался.

– А зачем кошку? – прищурился он. – Из вредности? Слушай, Аська, а ты, случайно, не любительница всяких пакостей? Кошку – в машину, а краской из баллончика – по стенам? А?

Филя грозно наступал на девчонку. Аська заметно удивилась такому обращению. Весь вид ее показывал: а зачем таким тоном об этом спрашивать? Спроси просто, я и отвечу. А то кривляешься, как взрослый.

Филя, надо сказать, в эту минуту занервничал. Потому что очень он боялся, что Аська сейчас возьмет и брякнет: конечно, все это я натворила. А что тут такого? Это же интересно – и в лифте гадость написать, и на стенах… А окно машины разбить, чтобы засунуть туда кошку, – ну просто удовольствие!

Но Аська вдруг обиделась, как самая обыкновенная девочка. У Фили даже мурашки побежали по спине от жалости к ней. Такая она стояла перед ним тоненькая, маленькая, шмыгающая носом… Филе показалось, что ее личико засветилось странным мерцающим светом. Но это, наверное, Аська просто побледнела.

– П-пакостей? – прошептала она. – Нет, я не делаю пакостей…

Филя растерялся. Теперь он уже не знал, как ее успокоить. Ну, конечно же, не способна эта девчонка ни на какую подлость. Просто не умеет она специально придумать и сделать что-то вредное. Залезть к черту на рога – будьте добры! Перепрыгнуть с дерева на дерево – получите! Съесть, не поморщившись и не заметив этого, целую горсть рябинок – извольте! Но пакости – это из совсем другого, так сказать, пластилина. Из него Аська лепить не умеет.

– Ладно! – От растерянности Филя просто хлопнул Аську по плечу, совсем как мальчишку. – Я так и знал, что это не ты! Но зачем ты кошку в машину сунула? Ведь если бы тебя застали за этим занятием, то сказали бы: вот, это она и разбила окошко.

– Не застали бы, – хитро подмигнула Аська. – Я же незаметно. Я утром в окно увидела: кошка бедненькая сидит. Наверное, всю ночь мерзла. Знаешь, какие сейчас ночи холодные? Я выскочила, чтобы ее в подъезд впустить, и вдруг вижу: у машины окошко заклеено, но край немножко отогнут. И кошка туда сама захотела!

Филя рассмеялся. Кошка сама захотела! Может, Аська умеет разговаривать с животными? Или хотя бы чувствовать их желания? Надо ее способности на Дуське проверить. Дуся – кошка умная.

Филя даже представил такую картинку: сидят рядышком на диване Аська и Дуська и разговаривают. О том, кто что любит есть.

– Лучше «Вискаса» человечество еще ничего не придумало, – скажет Дуся.

– А вам не предлагали новые паштетные подушечки от «Делисс»? – спросит Аська, чем вызовет обиженный Дуськин взгляд в сторону Фили.

Аська вздохнула. Филя уже знал: значит, у нее кончились даже ягоды рябины. Чтобы прекратить эти вздохи, Филя подбежал к киоску и купил пакетик чипсов.

– Вот! – протянул он. – Знаешь, я ведь тоже умею читать чужие мысли.

– Ага, – ответила Аська. – На тройку с минусом прочитал. Я орешки больше люблю.

«В следующий раз куплю орешков, – подумал Филя. – Кедровых, в скорлупе. Их надолго хватит».

До последнего чипса Филя успел рассказать Аське о консьержке, о таинственном «художнике», о надписи в лифте… Хорошо, что о машине он рассказал раньше. Чипсы кончились.

В Филином рассказе Аську больше всего поразило не хулиганство неизвестного «художника». Подумаешь, таких надписей полно по всем подъездам! Но она даже кулачки сжала от негодования, что за чьи-то пакости, как сказал Филя, должен расплачиваться он. Подозревают же его! Значит, обязательно надо найти истинного виновника. Обязательно! Может быть, не один и тот же человек разрисовал стены и разбил машину. Но начинать же с чего-то надо? А главное – надо доказать, что Филя ни в чем не виноват.

Объяснив все это и немного помолчав – что было очень странно, – Аська быстро затараторила опять:

– Я сегодня сяду в будку, которую делают для консьержки. Ты – на верхнем этаже. Будем следить с двух сторон. У тебя есть свисток? У меня нет. А клей? Нужны еще петарды, длинная резинка и детские погремушки. Ножницы, пушинки, фотоаппарат со вспышкой…

Они уже вернулись в школу. Ведь надо было еще забрать свои рюкзаки.

– Стой-стой, – умоляющим голосом попросил Филя. – Ты хоть объясняй, зачем все это надо.

Через пять минут стало абсолютно ясно, что Аська в сыщики не годится. То есть не в те сыщики, которые выслеживают преступников, а в те, которые думают, разрабатывают операции. Потому что предлагала она полную чушь.

Например, намазать клеем ступеньки лестницы. Мол, «художник» наступит на клей, и по следам можно будет определить, в какой квартире он живет. Или натянуть резинку на перила лестницы и привязать к ней погремушки. Хулиган зацепится, зашумит, а они как раз и прибегут к этому месту. Петардами она собиралась напугать хулигана, а фотоаппаратом со вспышкой, конечно же, сфотографировать его на месте преступления. Ну и так далее.

Филя только вздыхал, слушая все это. Он даже не стал объяснять Аське, насколько глупы все ее предложения. А он-то сначала, выслушав весь этот бесконечный список предметов для слежки, только удивлялся: вот соображает девчонка! Уже знает не только что надо делать, но и что надо приготовить.

Ничего она не соображает, как оказалось. Особенно рассмешили, а скорее привели в уныние Филю ножницы и пушинки.

– Ну, а они-то зачем? – спросил он.

– А чем же ты будешь резинку резать? А пушинки мы клеем к створкам дверей прикрепим, он коснется их – и пушинки на одежду прилипнут. Это если мы на месте преступления его не поймаем. Станет отговариваться, а мы скажем: а вот же перышки с того самого места!

Надо же так по-детски рассуждать!

– Ладно, Аська, иди обедай, – сказал Филя. – Да наедайся сразу побольше, чтоб потом не жевать во время слежки. А я пока дома соображать буду, с чего мы начнем. Давай только телефонами обменяемся, чтобы я тебя мог вызвать в любую минуту.

Аська даже не обиделась, что все ее предложения Филя не стал принимать во внимание. Напоминание про обед сразу успокоило ее.

– Только сам ничего не делай без меня, понял? – погрозила она пальчиком. – Что придумаешь – сразу звони. А то опять попадешься на каком-нибудь преступлении!

«Ну и выражается девчонка, – недовольно подумал Филя. – Хорошо, никто не слышит».

Но он ошибся. Их слышали, и даже очень хорошо.

Последние слова Аська произнесла, когда они уже вошли в подъезд. И не заметили, что стоят рядом с совсем уже достроенной будкой консьержки, из окошка которой торчало ухо. Конечно же, консьержкино. Старуха просунула бы в окошко и всю голову, но окошко было узким, а голова большой, вот она и ограничилась выставленным ухом.

– Ага! – с торжествующим воплем выскочила она из будки. – Все-то я слышала, как вы про свои преступления говорили! Это ж надо, пигалица какая, а уже слова всякие знает! Я тебе покажу – «преступление»…

– К-какие преступления? – пробормотал Филя.

– Вот пойду к вашим матерям, там и узнаем – какие! – не унималась консьержка.

Она орала так громко, что казалось: сейчас во дворе сработают сигнализации всех машин.

– Ты из какой квартиры? – грубо спросила она Аську.

– Из три минус два, – сказала Аська.

– Ась? – растерялась старуха.

– Это я Ась, а вас как зовут? – с важным видом спросила Аська и добавила: – Представляться надо жильцам, бабушка! Пошли, Филя, пусть подумает над своим поведением.

Старуха осталась стоять с раскрытым от удивления ртом.

Глава IX. ПОКРАШЕННЫЙ ПОПУГАЙ

Филя быстро ел, глядя на Дусю, которая сидела на подоконнике и, не отрываясь, следила за птичками. Птички клевали на балконе пшено, которое насыпал им Филя. В общем, все были заняты своими делами.

«Интересно, – думал Филя, – устроен мир. Его можно завести, как заводную машинку».

Вот он насыпал пшено, и ожила картинка. Птички клюют, кошка смотрит на птичек, он смотрит на кошку.

«А кто же смотрит на меня?» – сразу пришло ему в голову.

Ведь и правда, Филе всегда казалось, что на него кто-то смотрит… Даже если совсем-совсем никого рядом не было. И поэтому он считал: нельзя совершать гадких поступков. Стыдно не только перед собой, но и перед этим «кем-то», кто всегда видит Филю. А как же хулиганы и всякие бандиты? Наверное, думают, что их никто не видит.

«Или ничего не думают, скорее всего», – решил Филя.

Все, хватит рассиживаться, действовать пора. Вон и кошка на него оглянулась, словно спрашивая: чего ты уселся, как будто все хорошо? Ты же не кошка. Да и Аське Филя пообещал, пока она будет обедать, придумать какой-нибудь план действий. А сам сидит, ест бесконечно. Как Аська, как эти птички.

Филя походил по комнатам. Так всегда делает папа, когда над чем-то размышляет. Наверное, при ходьбе лучше думается. Хорошо, если б и в школе разрешали во время контрольной ходить по классу. Вот было бы зрелище! Все ходят, толкаются… Смешно.

И кошка бродила рядом с ним. Наверное, думала, что Филя сейчас играться с ней начнет. Даже пыталась шутливо укусить за ногу. Вот Филя нечаянно слегка наступил ей на лапку. Дуся мяукнула, словно издала тревожный сигнал, и стала обиженно вылизываться.

И помогла же Дуся своим мяуканьем думать Филе! Он сразу вспомнил про петарды, о которых говорила Аська, вспомнил про сигнальные таблетки…

Летом на даче они с ребятами несколько раз строили в лесу штаб – уютный шалаш, где так приятно было всем сидеть вместе, мечтать, рассказывать друг другу всякие истории. И несколько раз этот шалаш кто-то поджигал. А выследить поджигателей не удавалось. И тогда они «заминировали» все тропинки, ведущие к шалашу, этими самыми сигнальными таблетками.

Придумал это Саня, деревенский мальчишка, мама которого была учительницей химии в школе. Саня знал химию, как он говорил, «в практических целях». Руки его были в пятнышках от кислотных ожогов, да и джинсы были в дырочках, как сито, – в результате его химических опытов.

Саня часто показывал некоторые из этих опытов. Простейшими были взрывы в воде таинственных веществ под названием натрий и калий. Саня вытаскивал из бутылочки кусочки, похожие на пластилин, бросал их в речку – кусочки мгновенно загорались в воде и взрывались, как морские мины в кино! Осколки их взлетали, падали обратно в воду – и опять взрывались. Фейерверк был что надо! И время для этого Саня выбирал подходящее – вечером, когда особенно ослепительны вспышки взрывов, да еще и белый дым очень даже заметен.

И вот Саня изготовил «мини-мины», как сам их назвал. Он принес в шалаш два пузырька из темного химического стекла и начал «колдовать», одновременно смешно объясняя, что делает.

– Вот два порошка. Если их смешать, они взорвутся. Но я плюю на них, они мокрые и не взрываются. Их надо смешивать в мокром виде. А когда высохнут и по ним хлопнуть или наступить на них – взорвутся.

Слюны у Сани не хватило, и он из лужицы добавил в порошок воды. Получилась целая горка красной кашицы, из которой Саня брал палочкой маленькую часть и клал на бумажку. А сверху такой же бумажкой заклеивал. Вместо клея он пользовался той же слюной.

Получилось много бумажных таблеточек с утолщениями в середине. Через час они уже высохли и были готовы к «употреблению». Ребята осторожно брали их и разносили по тропинкам. А сами вернулись к шалашу и стали ждать.

– Сейчас они будут делать разведку, узнавать, как мы починили штаб, – сказал Саня. – Наступят – и…

«Они» – это, конечно же, неизвестные поджигатели.

– А не больно, когда под ногой такой взрыв? – спросил Филя.

– Ну что ты, – успокоил Саня. – Совсем не больно. Только страшно от неожиданности. Но так им и надо. Испуг для них – лучшее лекарство.

Скоро вокруг штаба затрещал весь лес. Видно, поджигателей было несколько. Сразу на всех тропинках – то в одной стороне, то в другой – раздавались взрывы и испуганные вскрики:

Бах!

– Ой!

Бах!

– Уй!

И сразу же зашумели кусты. Это поджигатели улепетывали со всех ног.

Саня потом подарил Филе две малюсенькие бутылочки из-под лекарств. На дне каждой из них был порошок. В одной – красного цвета, во второй – белого.

– Вот тебе, Филипп, на всякий случай, – серьезно сказал Саня, когда они прощались в конце августа. – Мало ли что у вас там в Москве… Только зря не балуйся.

Не собирался Филя баловаться. Он и брать эту взрывчатку, хоть ее совсем немного было, не очень-то хотел. Но нельзя же было Саню обидеть. Сане он взамен подарил длинную цепочку, на которой удобно носить ножик, чтобы не потерялся.

И вот Филя решил, что тот самый случай, о котором говорил Саня, наступил. Аська предлагала напугать «художника» петардами, а он сделает сюрпризик посерьезней! Да и как воспользуешься петардами? Их же зажечь еще надо в нужный момент. А таблетка сама сработает, когда время придет. И, главное, выполнит сразу две задачи. Во-первых, испугает хулигана. А во-вторых, сигнал подаст Филе с Аськой – где, на каком этаже этот хулиган находится.

Порошка хватило на пять таблеток. Можно было, конечно, сделать и одну, но уж очень большая она получилась бы. Это была бы не таблетка, а целая бомба! А Филе вовсе не сила взрыва нужна была, а шумовой эффект.

Он не ожидал, что будет так сложно найти место для просушивания таблеток. Дуська, вредная, следила за его работой и провожала взглядом каждую бумажку… Думала, наверное, что это Филя для нее старается, бумажных мышек делает. Даже страшно представить, что будет, если она найдет таблетки и станет играться с ними.

Поэтому Филя долго ломал голову: куда их спрятать? Ведь не только от Дуси, но и от родителей… Пришлось освободить в своем письменном столе нижний ящик и аккуратно сложить туда таблеточки.

И тут зазвонил телефон. Аська срывающимся голосом – или это она продолжала жевать? – прокричала:

– Филь, тут такое… случилось! Такое!

У Фили волосы зашевелились на голове. Если уж Аська удивилась, то событие, о котором она собирается поведать, и впрямь… та-акое! Другое слово трудно и подобрать.

– Ну, что? – нетерпеливо затоптался на месте Филя.

Почему молчит Аська? Странно. Слышно было, что она говорит с кем-то мимо трубки. С кем? Наверное, с сестрой, потому что Филя различил: «Сама ты дурочка!»

«Милая у них беседа», – подумал Филя.

– У Дани попугая покрасили! – воскликнула Аська. – Краской!

«А чем же еще можно покрасить?» – почему-то подумал Филя и… остолбенел.

Вот и решение всех вопросов! Вот этот Даня и выдал себя! Надоело ему стены расписывать – решил на птицах поупражняться… А об этом, наверное, Аське рассказала ее сестра Аня.

– Давай встретимся, – сказал Филя. – Ты выйдешь?

– На пятом этаже! – И Аська почему-то бросила трубку.

Странно. Почему не на улице? И почему на пятом этаже, на котором находится тринадцатая квартира? Но думать Филе было некогда. Потому что он хотел опередить Аську.

Когда лифт открылся, на площадке еще никого не было. Филя посмотрел на противоположную стену и вздрогнул от неожиданности. На ней красовалась совсем свежая надпись «… – дурак!» Кого назвали дураком, узнать было уже нельзя: первое слово было старательно затерто, наверное, мокрой тряпкой. Остались только грязные разводы.

«Если кто-то смывал надпись, почему не довел работу до конца?» – подумал Филя.

И еще удивило Филю: если эти надписи делает Даня, то почему же он пакостит и на своей площадке? Странно.

Опять загудел лифт – поехал вниз, потом вернулся. Из него выскочили Аська с сестрой. Пока Филя удивленно сравнивал сестер – всегда удивительно видеть рядом близнецов! – Аська быстро спросила:

– Ты умеешь птиц отмывать?

Филя растерялся от такого вопроса. Как это – отмывать? Значит, они собираются мыть покрашенного попугая?

– А… зачем? Пусть сам и отмывает… – пробормотал он.

– Кто? – не поняла Аська.

– Ты же сказала, что Даня покрасил своего попугая.

– Послушай, – перебила его Аня, – ничего подобного Ася тебе не сказала. Я слышала, как она говорила по телефону. Кто-то покрасил Даниного попугая. Мы должны ему помочь.

Филя ничего не понимал. Как это – кто-то покрасил? Видно, этот Даня – большой выдумщик. Не знает, кто поиздевался над его птичкой? Наверное, сам сглупил, а потом опомнился, вот и придумал этого «кого-то».

– К нему в квартиру забрались воры? – с усмешкой спросил Филя. – Объясни мне, как это Даня не знает, кто покрасил?

Филя специально говорил таким же взрослым тоном, что и Аня. Не любил он, когда с ним так разговаривали! Тем более девчонка, тем более на год младше.

– Меня зовут Аня, – обиженно поджала губы Аськина сестра, – а тебя Филипп, мне Ася сказала. Хотя ты мог бы и сам представиться. Так вот, раз ты такой недоверчивый, то тебе надо все увидеть своими глазами.

И Аня нажала кнопку звонка.

«Недоверчивый! – хмыкнул про себя Филя. – Будешь тут недоверчивым, когда говорят какую-то ерунду».

Дверь открылась. На пороге стоял совершенно растерянный мальчишка. Филя даже не сразу его узнал – такой расстроенный был у Дани вид.

– Проходите, – вздохнул он.

В квартире стоял какой-то резкий одеколонный запах.

«Наверное, он уже приступил к банным процедурам, – подумал Филя. – Бедная птичка!»

В клетке сидел на жердочке понурый попугай. Он был так похож на Даню своим грустным видом, что в другое время Филя улыбнулся бы. Но сейчас, конечно, было не до смеха. Действительно, бедная птичка даже не поворачивала головы – только двигала глазками. Ее нежно-лимонное оперение едва угадывалось под пятнами красной краски. Видно, попугая обрызгали из баллончика.

– Вот, – чуть слышно прошептал Даня, указывая на клетку. – Не знаю, что и делать. Засохла уже краска…

– Да кто это сделал, можно узнать, наконец? – раздосадованно воскликнул Филя. – Ведь это не шутки! Животные и птицы тоже не выносят запаха краски! Они же живые существа, а не стены для… ремонта.

Филя, конечно, вместо «ремонта» собирался сказать что-то другое. Но вовремя сдержался.

– Ты не кричи, – одернула его Аська. – А послушай Даню. Или лучше я расскажу. Данька увидел надпись на стене, выскочил ее стереть, потом вернулся, опять выскочил, а дверь не закрывал. Попугай вылетел. Данька не заметил. А когда заметил, мы все вместе искали, искали… А попугай сидел на втором этаже за мусоропроводом – уже покрашенный. Вот! Я даже пообедать не успела.

Последнюю фразу она выпалила как самую главную.

– Успеешь пообедать, – махнула в ее сторону сестра.

Так вот как все было! Филя сразу вспомнил наполовину стертую надпись на площадке. Выходит, зря он подозревал Даню. Хотя бы в этой сегодняшней надписи, да и в том, что он сам покрасил попугая. Но сейчас не об этом надо было думать. Вон как жалобно смотрит птичка, словно ждет от них помощи.

– А ты что-нибудь уже делал? – спросил Филя. – Чем это воняет?

– Ватку намочил растворителем, которым мама снимает лак с ногтей, – вздохнул Даня. – Но побоялся стирать. А вдруг перышки обесцветятся?

– Вылезут перышки, а не обесцветятся, – сказал Филя. – Станет попугай лысым. – Но тут ему вдруг стало стыдно за свои слова. – Молодец, что не стал – растворителем, – добавил он.

– Надо в ветлечебницу нести, – спокойно сказала Аня. – При зоопарке есть такая лечебница. Это совсем недалеко.

Филя с некоторой опаской покосился на эту рассудительную девочку. Ему даже показалось, что рядом с ним стоит сейчас совершенно взрослый человек.

– А ты откуда знаешь? – спросил он.

Даже Филя, имевший дома кошку, не знал, где находится ветлечебница. Правда, он совсем недавно переехал в этот район.

– Позвонила. По справочной, – невозмутимо ответила Аня.

– Это она у меня трубку вырывала, когда я с тобой разговаривала, – сказала Аська.

Филя открыл клетку и дотронулся до попугая. Тот лишь слегка шевельнулся.

– Большой, – сказал Филя, – нетрудно было попасть. Вот гад! Если мы поймаем этого «художника», обязательно краской тоже забрызгаем! По самые уши!

Он посмотрел на ладонь. Краска уже не пачкалась.

– Можно, конечно, и в лечебницу, – сказал он таким тоном, будто все и ждали от него последнего, решающего слова.

По улице двигалась странная процессия. Первой шла Аня. Иногда она останавливалась, поджидая ребят. За ней шел Даня с клеткой, накрытой покрывалом. Потом – Филя и Аська. Правда, которой по счету шла Аська, сказать было трудно, потому что она все время забегала вперед, рассматривая попугая.

– В зоопарке самые умные врачи, – говорила она. – Даже слонов лечат. И мы же не лечить принесем, а просто спросить, что делать.

«Обязательно вечером папу попрошу позвонить каким-нибудь своим знакомым птичникам. Пусть посоветуют, что делать в такой ситуации», – подумал Филя.

Конечно, он знал, что ученые, занимающиеся птицами, называются орнитологи. Но сейчас он не говорил, а думал. А думать можно, употребляя и свои собственные, неправильные слова, считал он.

Даня всю дорогу озабоченно посматривал на часы.

– Не успеем, – вздыхая, говорил он.

– Да что, разве он умирает, что ли? – не понимал Филя. – Смотри, нормально себя чувствует.

В доказательство своих слов он заглядывал в щелочку под покрывало. Попугай спокойно покачивался на жердочке под каждый Данин шаг.

– Не в этом дело, – объяснил Даня. – До прихода родителей не успеем… И теперь уж точно мама мне няньку возьмет, как маленькому. Она уже с кем-то договорилась, чтобы присматривали и за квартирой, и за мной. До сих пор мне удавалось отвертеться. Мама говорит: в подъезде хулиганы развелись, безобразия всякие творятся. А после этого случая с попугаем – все! Быть мне под присмотром, это точно.

«Вообще-то он совсем на меня не похож, – вздохнул про себя Филя. – Волосы темные, глаза – как угольки. А главное, он-то высокий, а я нет… А ведь он попугая тогда нес, – ну, когда я его на лестнице выслеживал! – вдруг догадался Филя. – Ну конечно, а я еще подумал, что это какой-то подозрительный предмет. Только зачем он его на улицу выносит? Это ведь не собака, чтобы его выгуливать. Надо будет обязательно потом спросить», – решил Филя.

Он вдруг с удивлением заметил, что совсем по-другому стал относиться к Дане. Даже забыл, что еще недавно подозревал его во всяких пакостях.

«Как будто попугай мне сказал что-то новое, – подумал Филя. – Хотя сейчас бедной птичке совсем не до разговоров».

И, словно не соглашаясь с мыслями Фили, из-под покрывала вдруг раздался отчетливый скрежещущий вскрик:

– Мр-рак! Мр-рак!

Ребята рассмеялись.

– Молодец, Каркуша! – воскликнул Даня. – Наконец-то вспомнил, что надо говорить под покрывалом!

– Это я ему подсказала, – похвасталась Аська. – Мысленно!

ЧАСТЬ II

Глава I. МУЖСКОЙ РАЗГОВОР ШЕПОТОМ

В последнее время Филя стал молчаливым и рассеянным. С первого раза он не слышал обращенных к нему вопросов. Дома-то ладно: с мамой и папой ничего не случится, если и переспросят два-три раза. А вот учителя не очень старались докричаться до Фили. Просто снижали оценки, и все. И у Фили вообще настроение стало катиться под уклон, как будто это настроение село в ту самую тележку на «Формуле-1» и понеслось к подвальному окошку гостиницы «Пекин»…

А все потому, что голова Фили была до отказа забита несколькими вопросами. И не мог он найти ответы на эти вопросы.

Почему история с машиной так странно завершилась? Кто звонил в тот вечер, спрашивая о повестке в милицию? Почему перепутали номер квартиры? И, наконец, самый неразрешимый вопрос: почему прекратились безобразия в подъезде? Новые надписи на стенах больше не появлялись, лифт оставался чистеньким. Не говоря уже о том, что никто больше не красил всяких домашних птиц вроде попугаев.

Нормальный человек, конечно же, должен был этому радоваться. Но у Фили была странная черта характера: пока не ответит на мучающие его вопросы, не может жить дальше со спокойной душой. Вот и сидел он на уроках, задумавшись как великий мыслитель, вот и шел по двору, не замечая луж и асфальтовых колдобин, пока не спотыкался так, что чуть не падал. Вот и не слышал ничьих слов – думал…

А ничего не придумывалось. Хотя если быть абсолютно объективным и беспристрастным – как будто не живешь в этом доме, а наблюдаешь жизнь с какой-нибудь далекой планеты, – ответ на все эти вопросы был. Один-единственный. Но ответ этот казался Филе неправильным, потому что трудно было оставаться беспристрастным и объективным, если ты не инопланетянин.

Этот ответ был прост: все пакости делал Даня. А как только за ним установили присмотр, безобразия прекратились.

В тот же день, когда был покрашен попугай, родители Дани и установили этот присмотр. Пока они были на работе, за Даней, как за маленьким, присматривала домработница. Хорошо еще, что его папа с мамой не стали называть ее нянькой.

– И за это спасибо, – вздыхал Даня, рассказывая о своем горе друзьям.

И Филя, и Аська, и Аня так сочувствовали Дане, что даже не могли найти слов для утешения. Только тоже вздыхали по очереди. Получался тройной глубокий вздох.

Вот так покрашенный попугай решил судьбу Дани.

А после этого и начались не только Данины страдания, но и мучительные раздумья Фили.

Уже в первый вечер результаты осторожной разведки удивили Филю. Ничего не сказав Аське, он тихонько прошел по всей лестнице вверх-вниз – и ничего не обнаружил. Даже наоборот: лестница казалась чище, словно кто-то сделал аккуратную уборку, а некоторые надписи стер!

«Ну ладно, – подумал Филя, возвращаясь домой, – не каждый же день хулиган должен оправдывать свое название – хулиганить! Должны же быть и у него выходные».

Но и завтрашняя разведка не принесла никаких результатов. Филя призадумался. Дело в том, что Даня показался ему вполне нормальным человеком. Даже, более того, Филя очень хотел подружиться с Даней по-настоящему, а не только на один день, когда надо срочно нести попугая в лечебницу.

Но вот получалось, что между Даней и этими надписями на стенах существует связь. И самая простая, то есть прямая. Даня был без присмотра – надписи появлялись. За Даней начала присматривать домработница – надписи исчезли. Какой из этого следует вывод? Тоже самый простой…

Филя надеялся, что эта связь, конечно же, совершенно случайная. Каждый день он, как по часам, выходил на разведку. И с каждым днем становился все грустнее. Хулиган исчез. Точнее – исчезли его следы. Почти никаких сомнений не оставалось у Фили, что все эти бывшие надписи – дело рук Дани.

«Да что же такое творится на свете? – сверлила мозг Фили одна и та же мысль. – Такой нормальный с виду парень, и неужели он мог спокойненько все это делать?…»

Наверное, если бы Даня сейчас взял и разбил все окна в доме – на всех этажах, во всех квартирах, – Филя бы только обрадовался. Потому что это было бы, в конце концов, понятно. В смысле хулиганства. Ну, хулиганит – что ж тут особенного? Хулиган всегда может нормальным человеком стать. А вот такой странный тип, каким вдруг предстал перед Филей Даня, вряд ли сможет стать не то что нормальным, а приблизительно нормальным… Потому что так притворяться порядочным человеком, а на самом деле исподтишка делать пакости – это каким же хитрым и подлым надо быть!

Уже и родители забеспокоились, наблюдая, как изо дня в день на глазах менялся Филя.

– Что с тобой происходит? – спрашивала мама. – Не заболел?

Пришлось Филе сказать, что он переживает несколько плохих отметок подряд.

– Ну что ты, Филипп! – обрадовалась мама. – Это просто совпадение. И не расстраивайся, и не беспокойся из-за оценок. Ты же учишься, а во время учебы все возможно. Тем более что в гимназии требования гораздо выше, чем в обычной школе. Все образуется, успокойся, и все образуется.

Филя даже оторопел. Ничего себе! Мама чуть ли не хвалит его за плохие отметки! Если бы он был похитрее – использовал бы и раньше такой трюк. Ходишь себе несколько дней с опущенной головой, получив двойку. Родители думают, что ты заболел. А когда оказывается, что это всего лишь двойка, то и хвалят тебя, и успокаивают, будто ты герой.

Аська тоже прицепилась, не давала прохода:

– Филь, Филь, ну что ты такой грустный?

Этот вопрос она повторяла каждые пять минут. Даже переставала на время жевать. На несколько секунд. Вообще-то понять ее можно: ведь ответом Филя ее не удостаивал. Лишь вздыхал и опять погружался в свои невеселые размышления.

Хотя, если честно сказать, при плохом настроении это вовсе не размышления. Просто один и тот же звук гудит в голове – и все. Как будто треснули тебя изо всех сил по голове мячом. Или портфелем. Вот стоишь и слушаешь свой собственный звон, неслышимый остальному миру.

– Ну давай на «Формуле» прокатимся, а? – предлагала Аська. – Рекорд скорости установим. Сразу повеселеешь!

Филя только отмахивался. В таком настроении не только рекорд не установишь, а свалишься с тележки. Не говоря о том, что просто не хочется ноги передвигать, мчаться за Аськой по лестницам, крышам и подвалам.

К собственному удивлению, Филя заметил, что грустным стал не только он, но и Даня. В этом смысле они все-таки были похожи, как близнецы. Поэтому вся их четверка напоминала две пары близнецов – Аська с Аней и Филя с Даней.

И это открытие тоже не очень обрадовало Филю. Потому что плохое настроение Дани он мог объяснить только одним: не получается у того похулиганить незаметно, вот и настроение от этого плохое. Неужели и вправду это так? От такой мысли Филя мрачнел еще больше.

Он понимал, что без откровенного разговора с Даней не обойтись, но никак не решался на этот откровенный разговор. Несколько раз пытался – и не мог приступить к самому главному. Тем более что наедине с Даней Филя никогда не оказывался.

Как-то раз они шли из школы, как обычно, – Аня с Даней впереди, Филя с Аськой чуть сзади. Филя услышал, как Аня спросила:

– Ну, как Каркуша?

– Ничего, – ответил Даня. – Прав был доктор: краска сама осыпается. Стареет и осыпается. И становится Каркуша как новенький. Опять проступает лимонный цвет. Знаешь, он сам этому рад больше всех на свете. Только вот по-прежнему боится моей домомучительницы. А мне родители теперь не разрешают с ним гулять выходить.

Филя навострил уши. Самому задавать вопросы Дане ему почему-то не хотелось. «Домомучительницей», конечно же, Даня назвал домохозяйку, которую его родители пригласили для присмотра за квартирой, это ясно. Понятно, почему попугай ее боится: все домашние животные не очень-то любят посторонних людей. Почему родители не разрешают попугая на улицу выносить, тоже понятно. После того как птицу кто-то покрасил…

Так что все было понятно, о чем же еще спрашивать? Правда, Филя так и не расспросил Даню, зачем нужны были эти странные прогулки с птицей. Что она, собака, что ли, чтобы с ней гулять вокруг дома?

– А ты его без всякого спросу вынеси, – предложила Аська.

На все у нее было готовое предложение!

– Без спросу? – невесело оглянулся Даня. – Ты что, Аська? Ты даже не представляешь, как я сейчас живу. У меня сейчас с родителями договоренность: ничего не делать без спросу. Они целый день на работе, а у этой домомучительницы я ничего не хочу спрашивать. Она и так следит за каждым моим шагом: «Покушал? Уроки сделал? Тогда садись – читай книжку!» – Даня смешно передразнил чей-то женский голос. – Надоело…

– А надоело, скажи об этом папе с мамой! – опять подсказала Аська. – Что же они так мучают тебя?

– Мучают! – отмахнулся Даня. – Ничего не мучают. Серьезный разговор у нас был. Эта старуха так запугала их всякими ворами и плохими компаниями, в которые я могу попасть, что пришлось пообещать вести себя хорошо. Даже не выходить никуда без разрешения. Вот и мучаюсь. Потому что папа обещал меня за это в следующую поездку в Египет с собой взять.

– Это мы – плохая компания? – чуть не подпрыгнула на месте Аська.

– Да не вы, – отмахнулся Даня. – Другие какие-то. А я же ни с кем больше и не дружил. Несправедливо…

И Даня опять вздохнул – совсем как Филя. Похоже.

А Филя тоже чуть не подпрыгнул. Египет! Значит, и в этом они похожи с Даней! Значит, одинаково хотят попасть в эту удивительную страну с пирамидами и сфинксами. И ради этого Даня готов даже терпеть всякие несправедливости.

Нет, все-таки очень хотелось Филе поговорить с Даней подробненько, откровенно – обо всем.

«А может, мои подозрения – тоже несправедливость?» – подумал Филя.

Они вошли в подъезд.

– Вот, она уже дома, – вздохнул Даня, взглянув на будку консьержки с занавешенным окошком.

– Кто? – не поняли ребята.

– Домомучительница, – ответил Даня, кивнув на будку.

– Так это… – пробормотал Филя, догадываясь. – Она, эта старуха, – ваша домохозяйка?

– А кто же? – вздохнул Даня. – Каждый день всякие кашки варит, квартиру убирает… И без нее порядок был.

– А я думал, она у нас в подъезде только по утрам сидит, – сказал Филя. – Выхожу в школу, она есть. Обратно иду – нет.

– Ду-умал! – передразнила его Аська. – Попугай думал и в… краску попал, – сострила она, довольная. – Поразговорчивее надо быть с друзьями! Мы бы тебе все рассказали. А то молчит, как… Каркуша и то больше говорит!

Аня улыбнулась. За весь этот разговор она не проронила ни слова. Тоже неразговорчивая, не то что ее сестра.

Филя медленно соображал. Да, попался Даня! Эта строгая консьержка кого хочешь заставит смирненьким быть. Даже, наверное, Аську.

Девчонки уже открывали свою дверь.

– Ну, пока, – сказала наконец Аня. – Уроков много сегодня.

Аська на эти слова даже глаза закатила. Наверное, не очень хотелось ей наброситься на уроки.

«Сначала надо хотя бы пообедать», – говорил весь ее вид.

Ребята поехали на лифте. До пятого, Даниного, этажа оставались какие-то секунды. И тут Филя не выдержал.

– Знаешь, мне надо с тобой серьезно поговорить… – начал он и сразу же прикусил язык.

Как-то странно прозвучала эта фраза. Как будто какая-нибудь строгая учительница ее произнесла.

– Звони, – усмехнулся Даня. – Со мной теперь серьезно поговорить можно только по телефону. И то шепотом.

Лифт остановился и словно выдавил из себя Даню. В сторону той самой несвободы, которую он так не любил.

У Фили даже глаза были вытаращены от удивления. Это же надо – с таким неприятным чувством возвращаться домой! Не позавидуешь Дане. И почему Филя не пригласил его к себе? Эта простая мысль не пришла вовремя в голову. Посмотрели бы книги по Египту, может, обменялись бы ими. Наверное, у Дани их побольше, если его отец в Египет ездит. Не зря же он сказал: «В следующую поездку». Так говорят только о частых путешествиях.

Филя еле выдержал для приличия какие-нибудь полчасика. Не бросаться же сразу к телефонной трубке! Набирая номер, он был уверен, что спросит сейчас Даню обо всем – напрямик. А что, по телефону – это совсем нетрудно.

Даня действительно говорил шепотом. Филе пришлось и громкость на своей трубке сделать максимальной, и прислушиваться изо всех сил.

«Настоящий мужской разговор, – усмехнулся он про себя. – Как узники замка Иф. Только не перестукиваемся, а по телефону шепчемся. Все-таки прогресс».

– Ушла? – спросил Филя про консьержку.

– Нет, – вздохнул Даня. – Уборку делает. Пыль вытирает. А этой пыли и так нет. Мне кажется, она просто меня подслушивает, чтобы потом родителям донести: вот, мол, ваш сынок с бандитами и хулиганами целый день по телефону проболтал.

– Ну, бандиты целыми днями по телефону не болтают, – заметил Филя. – И хулиганы тоже.

– Почему это? – удивился Даня.

– Некогда. Знаешь, сколько у них дел? У бандитов свои, у хулиганов свои. В лифте надпись сделать на потолке. «Спартак – чимпеон» на стене написать распылителем, да и окно в машине разбить…

Прямее намека придумать было нельзя. Филя просто перечислил все пакости, в которых он подозревал Даню. Но трубка не выдала ничего похожего на удивление. Наоборот, Даня спокойно продолжил перечень этих пакостей:

– Еще над животными они любят издеваться. Помойного кота накрыли как-то стеклянным колпаком. Собаки сбежались, лаяли, а кот чуть от страха не умер. Попугая покрасили.

– Слушай, – растерялся Филя, – а ты… Ты здесь ни при чем? Это не ты надпись в лифте сделал? И распылителем – на седьмом этаже…

Сколько он ни готовился к такому вопросу – так и не приготовился! Ляпнул, как дурак. Еще и не договорил до конца, а уже извиниться захотелось.

Трубка наконец замолчала. Надолго…

– Значит, права домомучительница, – глубоко вздохнул Даня. Так глубоко, что долго-долго ничего, кроме шума, не было слышно. – Все в подъезде решили, что это я делаю…

– Да ничего я не решил! – стал успокаивать его Филя. – Я ведь только спросил.

Ну зачем же так вздыхать в трубку? Как будто ветер поднялся у Дани в квартире.

– Понимаешь, у нас на лестничной площадке, кроме меня, ни одного мальчишки нет, – сказал Даня. – А возле общей двери почти каждый день находили пустые баллончики из-под краски. Ручку дверную измазали… Все и решили, что это я. Вообще-то странно, что люди не хотят просто подумать: зачем мне надо было такие явные следы оставлять?

«Действительно, зачем?» – подумал Филя.

– А ты бы так и сказал! – воскликнул он. – Почему ты всем это не объяснил?

– Да кто будет слушать? – Невидимый Даня, наверное, махнул рукой. – Людям что легче, то и думают. Даже родители… Раза три консьержка пришла жаловаться – они уже и согласились на ее предложение присматривать за мной. Сейчас небось довольны. Как же, все стало прекрасно! Как будто специально все совпало…

– Знаешь, – вдруг сказал Филя, – мне даже хочется опять эти пакости сотворить. Чтобы ввести в заблуждение того, кто всех так хитро обманывает.

– Да ну, – ответил Даня. – Такими глупостями заниматься! Понимаешь, какого-нибудь дурака все равно не победишь его способом. Все равно он свои подлые дела лучше тебя делает. Так что надо просто внимания не обращать. Я ведь поначалу тоже ходил убирать все эти гадости – то баллончики выброшу, то какую-нибудь надпись вытру. Приходилось по вечерам все это делать, чтобы совсем уж на меня не подумали. А потом плюнул и прекратил. Кстати, может, кто-нибудь из соседей и увидел меня за этим занятием. Конечно, решил, что никакая это не уборка…

«Кто-нибудь из соседей! – хмыкнул про себя Филя. – Да я и увидел и, ясное дело, что подумал. Любой кретин это подумал бы».

– Ну, ты даешь! – возмутился он. – Тебя подставляют, на тебя сваливают все гадости, а ты спокойненько не обращаешь на это внимания? Вот и сидишь сейчас взаперти! А надо было бороться, защищаться. Да хотя бы просто орать на весь дом, что не ты все это сотворил!

– Но ведь никто, собственно, и не говорил, что это я. Оправдываться не в чем было. Интересная ситуация получилась. Происходят вокруг всякие гадости. Похоже, что это делаю я. Родители, конечно, не верят. Но соседи – не родители… Вот и начали косо смотреть, пока мама не договорилась с этой старухой. Сейчас хоть соседи не смогут сказать, что это я. Пусть ищут настоящего виновника.

– Да как ты не понимаешь! – воскликнул Филя. – Ведь все прекратилось! Нет больше никакого хулиганства в подъезде. И соседи твои, наоборот, уверены, что все это было твоих рук дело! Понял? Я ведь тоже попался на эту удочку.

Опять молчание в трубке. Хорошо, что хоть без этих оглушительных вздохов. Наверное, Даня переставал вздыхать во время мыслительного процесса.

– Как… прекратилось? – пролепетал он наконец.

– А так! – Филя уже не на шутку кипятился. Наверное, он кричал так, что в комнате Дани трубка звучала громче, чем шептал сам Даня. – Выходить иногда надо на лестницу! Не убирать за всякими хулиганами, а ловить их вовремя! Сейчас они почему-то затихли, притаились!

– Знаешь, Филипп, – задумчиво проговорил Даня, – я вспомнил фразу, которую часто повторяют во всяких детективах. Преступник обязательно возвращается на место преступления. Я надеюсь, ты поможешь мне его там встретить?

Вот это да! От удивления у Фили чуть не полезли на лоб глаза. Он даже воздух стал хватать ртом, как выброшенная на берег рыба. Это что же получается? Даня берет его в помощники?

«Не забыть бы сказать спасибо за это», – в насмешку над собой подумал Филя.

У него даже голова закружилась от стремительной перемены ролей, которые играл в его представлении Даня. За короткое время он был то подозреваемым, то чуть ли не преступником, то жалким узником, запертым в квартире и несправедливо обвиненным. И вот теперь он становился главным сыщиком и милостиво разрешал Филе помогать ему в расследовании!

«Вот что значит не подготовиться как следует к мужскому разговору, – подумал Филя. – А может, не следует такие разговоры вести по телефону, тем более шепотом?»

Но в трубку он сказал совсем другое.

– Встретим, обязательно мы его там встретим, – совсем по-мужски, не шепотом, сказал он.

Глава II. ТЯЖЕЛЫЙ ВЗГЛЯД ОХРАННИКА

Аське бы только бегать, прыгать и лазать по деревьям! Ну и жевать при этом, конечно. Все остальные занятия она считала скучными и необязательными. И как ей удавалось сидеть в школе на уроках? Этого никак не мог понять Филя.

Нет, не годилась Аська в помощники, если дело касалось неподвижности. А ведь всего-то и попросил ее Филя покараулить у дверного «глазка». Дело в том, что в «глазок» общей двери, ведущей к квартирам первого этажа, Аська вполне могла наблюдать все, что происходило перед лифтом. А главное, было видно окошко будки консьержки. Если оно закрыто, – значит, старухи в будке нет. А если в это время ее нет и в квартире у Дани, – значит, консьержка куда-то вышла. Все просто.

Такой простой план придумал Филя. План по освобождению Дани от домомучительницы. От Аськи требовалось только одно: глянуть в «глазок» и, если старухи нет на месте, позвонить по телефону.

Но вредная девчонка не соглашалась:

– Ага! Вы из меня такую же консьержку сделать хотите? Что я, торчать должна у двери, как часовой?

– Да не торчать, – досадовал Филя, – а посматривать иногда, ты понимаешь это слово? И-но-гда! Например, у нас с Даней появятся дела, надо будет куда-то выйти – вот тут ты и последишь за старухой. Она же его никуда не выпускает! Конечно, это прекратится когда-нибудь, но не ждать же нам, когда такое счастливое время настанет.

– Значит, у вас дела, а я должна караулить? – не соглашалась Аська.

– Человек, можно сказать, в заточении находится, а она помочь не хочет! – пустил в ход Филя последний аргумент. – Подари Дане глоток свободы!

Даня при этом так жалобно сверкнул своими глазами-угольками, что Аська не выдержала.

– Ладно, – шмыгнула она носом. – Только никаких секретов! Я ведь знаю, что вы не просто гулять собираетесь. Слежку начинаете. Только, Филь, лучше бы ты меня с собой брал на такие дела. Я следить умею.

– Вот и следи! – в один голос воскликнули мальчишки. – Ты же, можно сказать, самую главную роль будешь играть.

А Филя добавил:

– За каждый удачный сигнал мы тебе мороженое будем приносить.

– Орешки, – окончательно согласилась Аська.

Наверное, эти орешки и мешали нормальной Аськиной слежке. Очень уж часто раздавались ее звонки.

– Ну, что? – хватал трубку Филя.

– Кажется, нет ее, – отвечала Аська.

– Кажется или нет? – переспрашивал Филя. – А ты Дане позвонила?

– Ой, да… Может, она просто у него.

Чаще всего оказывалось, что или старуха убирает в Даниной квартире, или Аська не убедилась окончательно в ее отсутствии в будке. Поспешила, в общем. Глянула на секундочку в «глазок» и сразу – звонить.

– Ты, Аська, внимательней следи, – учил ее Филя. – Знаешь, если старуха застукает, что Даня без ее ведома пытается на улицу выйти, сорвется наш план из-за тебя. Поняла?

Вообще-то план был не таким уж и блестящим. Это Филя понял быстро. Никак не удавалось им улучить момент, когда консьержка отсутствовала бы на своем посту. Казалось, у нее только два места пребывания: или будка, или Данина квартира. Хотя, конечно, на то она и консьержка, чтобы не шляться по улицам.

Филя уже и в одиночку, не дожидаясь Даниного освобождения, десятки раз обследовал все лестничные пролеты. И на улицу выходил мимо старухи – ему-то никто этого не запрещал. Но что толку? На лестнице никаких новостей не появлялось, на улице одному было неинтересно…

Если честно, план Фили имел еще и другой смысл. Его целью было хоть немного развеселить Даню, чтобы он не чувствовал себя полностью оторванным от жизни. А получалось, что своими проверочными звонками ребята только напоминали ему лишний раз про его несвободу.

Но вот однажды Аська прямо зашипела в трубку:

– Филь, быстрее! Тут такое…

Так Аська была встревожена только в тот день, когда покрасили попугая. Филя понял: что-то действительно случилось. Наконец-то!

Он чуть не выскочил из квартиры прямо с телефонной трубкой в руках. Только в прихожей вспомнил про нее и оставил на столике. Но перед этим успел все-таки спросить:

– Что там?

– Милиционер! Помнишь, твой милиционер! Ой, охранник! Он к старухе пришел! Наверное, спрашивает, в какой квартире ты живешь! Филька, не открывай ему ни в коем случае! Скажи, что тебе не разре…

Филя не стал дослушивать эти глупости. История с милиционером-охранником казалась ему давно прошедшей и забытой. Столько дней прошло, и никто не присылал никакой повестки, никто не интересовался Филей. Даже владелец разбитой в тот вечер машины начал здороваться. Наверное, он окончательно понял, что Филя никак не мог разбить окно. Правда, он всегда громко вздыхал и оглядывался по сторонам при виде Фили. Просто Филя напоминал ему, наверное, тот злополучный вечер.

– Вот хулиганья развелось, – покачивал головой толстяк.

В первый раз Филя возмутился. Что за намеки такие! Прямые!

– Не трогал я вашу машину! – не удержался он.

А как тут удержишься, если прямо перед тобой про хулиганье говорят, которого так много развелось? Конечно же, тебя имеют в виду.

– Иди, иди, мальчик, – махнул рукой толстяк. – Знаю, что не трогал. Я же не про тебя говорю.

Но все равно, увидев Филю вновь, Колобок сокрушенно вздыхал, цокал языком и опять бормотал что-то насчет хулиганов. И Филя даже привык к этому.

И сейчас он удивился, что Аська связала с ним визит милиционера. Милиционера? Филя вспомнил, что видел его в обычной форме охранника. Вполне возможно, что милиционер в свободное от работы время подрабатывает в охране гостиницы. Но сколько же нужно иметь этого свободного времени? Ведь охрана – дело долгое.

Филя не стал пользоваться лифтом. За время своих разведывательных вылазок на лестницу он так привык бесшумно скользить по ступенькам, что ему могла позавидовать и Дуська. Особенно когда был обут в старые кроссовки. Ни шороха, ни скрипа.

«Как привидение», – оценивал Филя свое мастерство неслышного передвижения.

До первого этажа оставался один пролет лестницы. Филя осторожно выглянул из-за перегородки и отшатнулся назад. Прямо на него, в упор, смотрел охранник! Неужели услышал шаги? Филя с недоверием посмотрел на кроссовки. Но ведь даже он не слышал ни единого шороха! Нет, наверное, тот случайно смотрел на лестницу, вот и натолкнулся Филя на его взгляд.

Филя затаился. Заметили его, да еще как заметили!

– Там этот, – буркнул охранник, – твой подопечный по лестнице гуляет.

– Да как же это! – воскликнула консьержка.

Заскрипела дверь будки. Сейчас шустрая старуха взлетит по лестнице. Придав своему лицу как можно более беззаботный вид, Филя вначале потопал на месте, а потом, шумно шлепая по каждой ступеньке, стал спускаться. Старуха, увидев его, махнула рукой и вернулась в свою будку.

– Другой это, – проворчала она, поправляя свой по-дурацки завязанный платок. – Перепугал ты меня. Тому я не даю разгуливать.

«Вот ведьма, – подумал Филя. – Еще хвастается!»

Он видел, что охранник не спускает с него удивленного взгляда. Конечно же, узнал. Вот сейчас и выяснится, по какому поводу он здесь появился. Если для того, чтобы встретиться с Филей, то вот он, сам пришел. Угощайтесь!

Филя спокойно дошел до входной двери и, будто что-то вспомнив, вернулся и стал звонить в Аськину квартиру. Позади была тишина. Ни о какой машине никто не говорил. Филя только чувствовал спиной тяжелый взгляд охранника. И вдруг он различил едва слышное хмыканье:

– Надо же, опять перепутал.

Когда дверь открылась, Филя чуть не сбил Аську с ног – так спешил он скрыться от этого тяжелого взгляда. Что за манера такая у Аськи: открыть дверь и торчать на пороге! Открыла, так впускай.

Когда дверь за ним захлопнулась, Филя приложил палец к губам и показал, чтобы Аська шла к себе в квартиру. На ее молчаливый вопрос он только нетерпеливо замахал руками. И затопал ногами, чтобы можно было подумать, будто они отходят от двери. А сам прильнул к «глазку».

Конечно же, и речи не могло быть о подслушивании. Ничего не было слышно за глухой металлической дверью. Но иногда и подглядывание – не так мало. Филя видел, как охранник что-то объяснял старухе, горячо жестикулируя. Самым красноречивым его жестом было яростное постукивание костяшками пальцев по собственной голове.

«Лучше бы он не по своей, а по ее голове постучал», – кровожадно подумал Филя.

И еще подумал: какие же не очень ласковые слова произносятся под такие жесты?

От волнения Филя так часто дышал, что «глазок» мгновенно запотевал. Приходилось его чуть ли не каждую секунду протирать. Хорошо, платок в кармане оказался. Не так часто он там бывает.

Мысли и чувства бурлили в Филиной голове, как вода в кипящем чайнике. Во-первых, он радовался, что история с машиной, как он и надеялся, благополучно завершена. Окончательно. Это ясно по поведению милиционера-охранника. Во-вторых, сколько же можно бездействовать? За всю неделю Филя не обнаружил ни одного хулиганского следа. Это уже начинало злить его по-настоящему. А вот теперь, с появлением этого охранника… Филя был уверен, что уж теперь-то он сможет выйти на след хулигана. Как? Да очень просто! Если охранник ходит сюда, – значит, следит за порядком. Значит, он ведет наблюдение и за таинственным хулиганом. Вот и получается: если следить за охранником, то обязательно можно узнать, за кем наблюдает он. Все просто. В детективах подобный метод называется «двойная слежка».

Филя от нетерпения переступал на месте. Права была Аська, трудное это дело – в «глазок» подсматривать. Вон, довольная, выглядывает из своей квартиры и язык показывает.

Но Филя еще не додумал все бурлящие в его голове мысли. В-третьих… Что же такое он думал в-третьих? Что его так насторожило, что даже волосы зашевелились на голове от удивления? Ах да! Почему это охранник сказал: «Перепутал»? И даже: «Опять перепутал»?

Если допустить, что он перепутал Филю с Даней, то почему – опять?

Глава III. КОШКА В ЛОДКЕ

Охранник склонился к окошку и стал что-то писать на листочке. При этом он смешно жестикулировал, поднимая над головой руку, будто показывал рога. Или скорее рука его напоминала изогнутую шею плывущего лебедя.

«Что это он там рисует? – подумал Филя. – Портрет хулигана, что ли?»

Охранник размашистыми и уверенными движениями черкал по листу. Ясно было, что он не записку пишет. Портреты так тоже не рисуют.

«Может, объявление? – предположил Филя. – Крупными размашистыми буквами, чтобы сразу бросались в глаза всем, кто проходит мимо. Но при чем тогда эти странные жесты?»

Закончив черкать, охранник швырнул листок в окошко и постучал пальцем по часам. Спешу, мол. И, вполне соответствуя этому жесту, быстро оглянулся и выскочил из подъезда.

Филя увидел, как из лифта вышли какие-то люди. Значит, охранник услышал, что лифт спускается, и поспешил выйти. Это показалось Филе странным. Не очень-то хочет этот человек, чтобы его здесь видели. Так поспешно он исчез…

Филя покосился на двери Аськиных соседей. Не хватало еще, чтобы кто-то сейчас вышел. Придется сматываться, как и охраннику. Что и говорить, неприятная это штука – подсматривание! Преступником себя чувствуешь.

Филя протер еще раз «глазок», всмотрелся. Консьержка запирала будку. Интересно, куда она собралась? Нет, не на улицу. Вот подошла к лифту, нажала кнопку – и исчезла. Уехала наверх, к своему узнику. Бедный Даня!

Звякнула дверь, Филя вздрогнул и оглянулся. Фу, Аська!

– Ну, что там, Филь? – спросила она.

– Что-что, – пробурчал Филя. – Ничего особенного. Могла бы сама все это подсмотреть и мне потом рассказать. Охранник ушел, старуха к Дане поднялась.

Но втайне Филя радовался, что подсматривал он, а не Аська. Она обязательно что-нибудь бы от себя сочинила. Ведь сказала, что этот милиционер-охранник к Филе приходил. Так бы и думали, если бы Филя сам не спустился вниз. А так, во-первых, Филя убедился, что он вне подозрений. Во-вторых… Очень даже заинтересовал его тот листок, на котором черкал охранник. А вдруг это не объявление? Что же тогда?

– Принеси какую-нибудь табуретку, – попросил он Аську.

– Зачем? – удивилась она. – Ты же достаешь до «глазка».

Ну вот, все надо объяснять этой девчонке сразу. Филя нетерпеливо махнул рукой, – мол, неси давай! Потом будут объяснения.

Аська повиновалась. Через несколько секунд Филя уже спешил с кухонной табуреткой в руках к будке консьержки. Стеклянную стену будки изнутри закрывала высокая занавеска. Но табуретки как раз хватило, чтобы, забравшись на нее, встать на цыпочки и заглянуть поверх занавески.

Есть! Листок лежал на столе. Еще бы подпрыгнуть на скамейке, чтобы увидеть его как следует. Филя тянулся вверх изо всех сил. Как бы ему сейчас пригодились лишних сантиметров пять роста! Надо было больше есть, как всегда ему советовала мама. Поздно, правда, сейчас об этом жалеть… У Фили даже мелькнула мысль: например, Аська ест постоянно, а такого же роста, как и он. Даже еще меньше. Значит, мама ошибается. Совсем не от еды рост. А от чего?

Он отогнал от себя эту глупую мысль. Сейчас лучше вытягивать изо всех сил тот рост, который есть. Филя натянулся, как струна. Он почувствовал, что внизу Аська поддерживает табуретку. Догадалась наконец помочь.

Странным, очень странным был рисунок на листочке! Филе даже показалось, что он где-то видел его… Может быть, потому что на рисунке изображена была кошка? А Дусиных фотографий у них дома, наверное, сотни. Жалко, что не очень-то выразительные эти фотографии. Потому что сфотографировать черную кошку так же трудно, говорил папа, как и найти ее в темной комнате. Темное пятно и глаза. Все эти шерстинки, на которых переливаются остренькие искорки света, на фотографии все равно сливаются в один сплошной черный цвет.

Кошка, изображенная на листочке, почему-то сидела… в лодке! Или в ладье, потому что очень высоко был поднят нос лодки – как в итальянских гондолах. Кошка держала в лапке что-то похожее на зеркальце. Несколько смешных человеческих фигурок окружали кошку. Наверное, их бы поместилось в лодке и больше, если бы не огромный шар, занимавший слишком много места.

«Может, это парус?» – подумал Филя.

Он подпрыгнул, чтобы рассмотреть рисунок получше, но предательски качнулась табуретка, ойкнула внизу Аська… Филя влепился ладонями в стекло. Не хватало еще его выдавить!

За дверью подъезда послышались голоса. Филя спрыгнул чуть ли не прямо на Аську. Через три секунды ребята уже переводили дух в ее квартире.

– А что ты там подглядывал? – спросила Аська. – Сказал бы мне – я лучше лазаю.

– Да тут, – все еще не отдышавшись, с трудом выговорил Филя, – не лазать, а соображать надо. Я сам пока ничего не пойму.

– А почему ты решил, что соображать умеешь лучше всех? – услышал Филя такой серьезный голос, что даже вздрогнул от неожиданности.

В дверях своей комнаты стояла Аня.

– Вы шумите, как дети, – сказала она. – А стараетесь разговаривать, как взрослые. Это очень смешно.

«Если так смешно, почему же ты не смеешься?» – подумал Филя, но вслух спросить не решился.

– Что ты не можешь понять, Филипп? – продолжала Аня. – Давай вместе подумаем.

Филя тяжело вздохнул. Не любил он такой серьезный тон. Лучше уж прикалываться или даже кривляться, чем обращаться друг к другу, как на дипломатических переговорах. «Вместе подумаем!» Как будто это просто – склонили головы друг к другу, и ума стало больше.

– Давай, – сказал Филя. – Ты первая. Начинай.

– Что начинать? – не поняла Аня.

– Думать. Или вместе начнем? На счет три? Раз, два, три!

Аня едва заметно улыбнулась:

– Смешно. А шутить мне некогда.

И она захлопнула дверь.

– Ну что ты? – горячо зашептала Аська. – Расскажи ей все! Анька хоть шуток и не понимает, но соображает, как компьютер. Что ты там такого увидел, что понять не можешь? Ань! Выйди, он сейчас все расскажет! – крикнула она.

Аня далеко и не уходила – дверь распахнулась сразу.

Филя растерялся. А с чего начинать? Где начало этой странной истории? И вообще, разве можно назвать историей это соединение непонятных обстоятельств? Потому он и сам ничего не понимает, что связи между этими событиями – почти никакой… Если бы связь была, то и компьютерный ум был бы не нужен.

Но надо же начинать расшифровку этих странностей. Тогда, наверное, и связь между ними появится.

Филя прошел к столу, взял бумагу, ручку.

– Вот. – Он попытался по памяти восстановить картинку. – Как вы думаете, что это может быть?

– Кошка, – сразу сказала Аська и посмотрела такими ясными глазами, что Филя фыркнул.

– Я знал, Аська, – сквозь смех сказал он, – что умнее тебя нет человека на свете. И как ты догадалась, что это кошка?

– Ушки, – прошептала Аська, хоть и поняла, что Филя смеется над ней. – Мордочка…

– Ася права, – улыбнулась Аня. – Я бы сказала то же самое. Но ведь ты ожидаешь какой-то расшифровки, да?

– Еще бы, – хмыкнул Филя. – Точно сказано – расшифровки. Дело в том, что такой рисуночек – или похожий, я ведь не фотоаппарат, – оставил консьержке этот подозрительный тип. Злой был, между прочим, как черт. Кричал, по голове своей стучал.

– Подожди, давай по порядку, – остановила его Аня. – Кого ты называешь подозрительным типом? И почему?

– Охранника. Который на бульдога похож. Ну точно, настоящий бульдог! – обрадовался он неожиданному и точному сравнению.

Зато Аня ничего радостного в этом не находила. Она смотрела на Филю своими внимательными голубыми глазами и ожидала более внятных объяснений.

– Вы чем занимаетесь? – наконец произнесла она. – Я думала, вы в какую-нибудь игру играете. Ну-ка, все сначала.

Тут, отстранив Филю, в разговор вступила Аська. Как же ей было остаться в стороне?

– Сначала появилась Холерия, – сказала она и, встретив недоуменные взгляды Фили и сестры, пояснила: – Холерия – наша консьержка. Это ее так Даня прозвал. Неужели он вам не сказал? Ее зовут Калерия Леопольдовна. А по характеру она самая настоящая Холерия. Я бы еще лучше прозвала – Холера, но Даня не разрешает.

Аська трещала так быстро, что Филя выставил перед ней указательный палец, направленный вверх. Как ни странно, этот жест часто успокаивал Аську, делая ее речь не такой сбивчивой.

– А Бульдог, – продолжала Аська, – это охранник гостиницы «Пекин». Его Филя только что прозвал. Понятно, почему Бульдог, похож потому что. Он когда-то Филю поймал за то, что он машину разбил. Но Филя не разбивал. А сейчас Бульдог пришел, я увидела в «глазок» и подумала, что он Филю ищет. А он, оказывается, к Холерии пришел. И вот Филя говорит, что Бульдог нарисовал ей кошку.

– Спасибо, – вздохнул Филя. – Спасибо, Аська. Что бы я без тебя делал? Все объяснила. В общем, Аська права. Нарисовал Бульдог, конечно, кошку. Но почему? Больше им с Холерией делать нечего, что ли? Кошек рисуют, как дети… И почему в таком виде? Какая-то странная кошечка. В лодке… И люди – меньше ее по размерам.

– Может, он рисовать совсем не умеет, – предположила Аська.

– Но кошку-то я узнал! – воскликнул Филя. – А если человек умеет кошкину мордочку изобразить, должен же догадаться, что люди все-таки покрупнее будут.

– А ты хорошо рассмотрел? – спросила Аня. – Знаешь, что мне кажется? Что это не люди, а котята.

– Ой! – воскликнула Аська. – Точно! Котятки…

– И почему ты решил, что это лодка? Смешно. – Аня на самом деле улыбнулась. – Я думаю, что это какое-нибудь корыто. Представьте: стоит в каком-нибудь подвале корыто или корзина, а в нем – кошка с котятами.

Аська шмыгнула носом. Она уже была готова сорваться с места и помчаться к этому подвалу.

– Я-то могу это представить, – хмыкнул Филя. – Но что толку? Допустим, это котята. Объясни тогда, зачем этот Бульдог их рисует. Вот это действительно смешно.

– Может, она плохо говорит по-русски. Или он, – рассуждала Аня.

– Очень даже хорошо они говорят! – воскликнул Филя. – Еще как ругаются. А Холерия вообще ворчит постоянно. И на чистейшем русском языке, между прочим.

– А может, он хотел объявление написать? – спросила Аня.

– Вполне может быть, – согласился Филя. – Вначале я так и подумал. Понимаете, он как-то быстро исчез. Когда люди из лифта выходили, он прямо выскользнул из подъезда. Тоже странно – почему? И может быть, действительно не дописал объявление. Нарисовать нарисовал, а текст написать не успел. Мол, найдена кошка с котятами, если это чья-то домашняя, просьба обратиться к…

– Бульдогу, – подсказала Аська, и все рассмеялись.

Но Аська сразу оборвала смех.

– Ой! – воскликнула она. – Мы тут смеемся, а там, может, котятки погибают! Знаете, сколько собак злых по помойкам шастают? Заглянут в подвал, и все…

«Вот, уже окончательно решили, что это кошка с котятами и что они в подвале сидят», – вздохнул про себя Филя.

Не очень он был доволен такими совместными рассуждениями. Никак не получалось, что соображать втроем лучше, чем одному. Что они такого умного открыли втроем? Какая-то глупость получилась… Сами все выдумали и сами же себе поверили.

Наверное, его мысли подслушала Аня. Потому что сказала:

– Обязательно надо еще раз увидеть эту картинку. Обязательно. Филипп, не обижайся, но ты ведь в спешке мог что-нибудь не так понять, да? Может, там слова были, а ты не рассмотрел?

Филя пожал плечами. Что на это скажешь? Не дурак же он, убеждать девчонок в том, в чем и сам не уверен. Может, и были слова. Может, краешек листка был накрыт чем-то. Попробуй рассмотри, если чуть ли не висишь в воздухе! Летать он еще не научился…

– Давайте Дане позвоним, – предложила Аська.

– Зачем? – не понял Филя. – Там же эта Холерия. Все равно он не выйдет.

– А пусть попросит ее какую-нибудь кашку сварить. Чтобы она в квартире задержалась. А мы пока листочек получше рассмотрим.

Аська даже руки потирала от удовольствия. Так ей хотелось узнать поскорее, в каком месте ждут ее котятки. В том, что это место где-то совсем рядом, она была абсолютно уверена.

Глава IV. ПРОРОСШИЙ ПИРОГ

Даня ничего не понимал.

– Как это задержать? – кричал он в трубку. – Да ты что, с ума сошел? Я с ней и разговаривать не хочу!

«Ничего себе! – подумал Филя. – Что это он орет? Всегда же шептал».

В трубке что-то гудело – даже Данин крик Филя едва расслышал. Приходилось и самому говорить погромче.

– Нам надо будку Холеры обследовать! – Филя не заметил, что назвал консьержку так, как предложила Аська. Не Калерия и не Холерия, а обыкновенная Холера. – Придумай что-нибудь, задержи ее!

– Да я жду не дождусь, когда она пылесосить закончит! А ты говоришь: задержи! Ну ладно, считайте, что есть у вас минут десять!

«Схитрил Даня», – подумал Филя, кладя трубку.

Наверное, Холере как раз и осталось пылесосить десять минут. Вот их и «подарил» Даня. Сам-то, наверное, так и не будет ни о чем просить свою домомучительницу.

– За мной! – скомандовал Филя, и ребята выкатились из квартиры.

Никакой табуретки они брать не стали. Решили строить живую пирамиду – залезать друг на друга. А то войдет кто-нибудь в подъезд внезапно, увидит: трое подростков с табуреткой что-то подозрительное замышляют. А живую пирамиду разобрать проще простого – достаточно спрыгнуть друг с друга, и все.

Но одно дело воображать красивую акробатическую пирамиду из трех человек, другое – сделать ее. Удержать на себе двух девчонок Филе было явно не по силам. И даже не в силе было дело. Как этих девчонок на себя взгромоздить? Аська-то заберется хоть черту на рога, но Аня…

Они с Аней попытались, переплетя руки, удерживать Аську. Но та скользила на руках, наступала больно – и Аня не выдержала, разжала руки. Аська еле успела спрыгнуть сама, чтобы не грохнуться на пол.

Кончилось все просто: Аська залезла Филе на плечи. Вот и вся пирамида. И почему сразу до этого не додумались?

Высоты ей как раз хватило. Она встала во весь рост на Филиных плечах, упираясь руками в стекло для равновесия. Пригодился Аське опыт лазанья по деревьям!

– Филя все правильно рассмотрел, – после недолгого молчания сказала она. – Нет здесь никаких слов. Один только рисунок. Странный… По-моему, это кошка с котятами сидит в корзине. Точно. Вон ручка корзины – большая-большая…

– Да это, наверное, парус лодки! – еле проговорил Филя. – Давай быстрей все разглядывай, запоминай и спрыгивай наконец!

Хоть и худенькая была Аська, но какая-то слишком тяжелая.

Тут за входной дверью зашаркали чьи-то шаги – самое время было сматываться. Как ни в чем не бывало ребята прошмыгнули мимо поздоровавшегося с ними соседа и оказались на улице.

– Я знаю, где их искать! – воскликнула Аська.

– Кого? – удивился Филя.

– Котят! Я точно знаю, что нарисованы котята с кошкой. Там внизу место оставлено для объявления. Вот увидите, объявление допишут и повесят на видное место. Но будет поздно… Бедные котятки! – запричитала Аська.

– Да погоди ты со своими котятками! – одернула ее сестра. – Как маленькая. Лучше подробнее расскажи, что там еще нарисовано.

– А я только котят и увидела, – растерянно пробормотала Аська. – Прямо увидела их живыми, перед самыми глазами. Я знаю все места, где они могут быть! Мы обязательно их найдем!

И она уже направилась к первому такому месту – к большому деревянному ящику за помойкой.

– Стой, Аська! – крикнул ей вслед Филя. – Что зря по помойкам рыскать? Мы сейчас у Холеры все узнаем.

– Пусть смотрит, – вздохнула Аня. – Теперь ее уже не удержишь. Хорошо, что хоть первым делом в подвал не направилась.

Аська открыла крышку ящика, вздохнула и опять захлопнула. Взметнулось облако пыли.

– Ну хватит, Ася! – крикнула Аня. – Микробов наберешься!

– Так ты ее вряд ли оторвешь от этого занятия, – догадался Филя. – Аську микробами не запугаешь. Я придумал! – крикнул он. – Мы Дуську по следу пустим. Ну, не по следу, конечно, – поправился Филя. – Следа-то мы не знаем. А просто так пустим на поводке – по подвалам вынюхивать. Кошка ведь издалека других кошек чует.

– Точно! – подскочила довольная Аська. – Как ты раньше не догадался? А у тебя поводок есть? А не побоится Дуся, она же совсем домашняя?

– Это с виду только домашняя, – успокоил Филя Аську. – А на самом деле Дуська – зверь, а не кошка!

Конечно, Филя придумал все про Дусю. Чтобы Аську отвлечь.

Они вернулись в подъезд. Там в своей будке уже сидела Холера.

– Послушайте, – как можно вежливее обратилась к ней Аня. – Мы ищем кошку. Вам ничего не известно о пропаже?

– С котятами! – ляпнула Аська. – В какой-нибудь корзине или корыте.

Филя ущипнул ее довольно сильно. Так, что Аська закончила свои уточнения громким «ой!».

– Ничего не знаю, – буркнула в ответ консьержка. – Домашние кошки дома сидят. А помойные по помойкам шастают. Всех бы их перетравить, да и дело с концом. Идите, идите домой.

Вот вредная старуха! У нее просто одна мечта: чтобы все по домам сидели.

Филя быстренько заглянул в будку. Листка на столике уже не было.

– Куда, куда лезешь? – зло прикрикнула Холера.

Она захлопнула окошко, потом вышла, заперла дверь будки и быстро вышмыгнула из подъезда. В ее руках был большой черный пакет.

– Может, она пошла объявление вешать? – предположила Аська и вышла вслед за консьержкой.

Через минуту она вернулась:

– Куда-то в город шмыгнула! Быстро передвигается.

– Ну все, поиграли, а теперь надо уроки делать, – сказала Аня.

– Какие уроки? – жалобно заныла Аська. – А котятки?

– Вот заладила! – возмутился Филя. – Только котяток своих и видит! А я, например, их вовсе и не разглядел. По-моему, на листке человеческие фигурки нарисованы. И кошка, конечно. Вот только что все это значит? Так и остается загадкой. Как и все остальное. Что же нам теперь делать?

– Уроки, – сказала Аня. – Все остальное выяснится со временем.

Ну и девчонка! Даже странно, что несколько минут назад она участвовала в строительстве «пирамиды» у будки консьержки. В это, честно признаться, Филе даже сейчас с трудом верилось.

– А Даня? – спросил он, входя вслед за девчонками в их квартиру. – Мы спокойненько будем уроки делать, а он волноваться за нас? Мы же ему сказали, что будем что-то высматривать. И ничего не расскажем?

– Вот и позвони ему, – ответила Аня. – Расскажи.

Аська уже набирала номер. И сама начала рассказывать. Это был такой поток слов! Ничего не понимали даже Филя с Аней – а они-то хоть знали, о чем идет речь. Если это можно было назвать речью. Тут были, конечно, и котятки, и корзина, и объявление, и Бульдог, о котором Даня слыхом не слыхивал раньше…

– Постой-постой, – пытался прервать Аську Филя. – Ты так его совсем запутаешь.

Но Аська уже положила трубку.

– Зовет нас к себе, – довольная, сказала она. Наверное, радовалась, что уроки могут и подождать.

Аня хоть и с неохотой, но согласилась.

– Только ненадолго, – сказала она.

В квартире Дани пахло чем-то вкусным. Аська сразу принюхалась.

– Пирог, – угадала она.

– Вот, хоть поможете есть! – обрадовался Даня. – А то мама сама его испекла и опять будет ругаться, что я даже не притронулся. Ну, как ваша разведка? – обратился он к Филе.

– Как всегда, – хмуро отмахнулся тот. – Только добавилось неясностей. Хотели одни тайны разгадать, а появились новые.

И он стал рассказывать Дане про милиционера, который когда-то поймал его возле машины, и про странный его рисунок… Трудное это дело – рассказывать историю, в которой и сам ничего толком не понимаешь. Хорошо, что хоть Аська не вмешивалась со своими котятками. Рот ее был занят пирогом. Она только кивала и блестела глазками от удовольствия.

– Странно… Странно, – бормотал Даня во время Филиного рассказа.

А что он еще мог сказать?

– Странно, – повторил он в который раз и добавил: – Вы представляете, сегодня Холерия два раза уборку делала. Один раз сделала, ушла. Ну, думаю, наконец-то! Нет, вернулась через полчаса – и опять по всем комнатам! И пыль опять вытирала, и пылесосила. Ужас какой-то!

– Стагается, – прокартавила с полным ртом Аська.

– «Стагается»! – передразнил ее Даня. – А чего стараться? И так все чисто. Со всех столов пыль смахивала, все фотографии на стенах обдула пылесосом. Неужели так надо? Я, помню, всю квартиру убирал в пять минут.

Тут звякнул замок входной двери. Что-то выкрикнул попугай в соседней комнате. Аська так и застыла, не прожевав.

– Да не бойся ты, – успокоил ее Даня. – Это папа. Он звонил, что сегодня пораньше придет.

Но это был не папа. Даня даже застонал, когда выглянул в прихожую.

– Опять! Опять она вернулась! Да сколько же можно? Что случилось, Калерия Леопольдовна? – убитым голосом спросил он. – Вы что-то забыли?

– Ключик свой забыла, ключик! – сладким голоском пропела старуха из прихожей.

Она пошуршала в соседней комнате и тут же ушла. Звякнула входная дверь.

– Может, у нее склероз? – спросил Филя. – Не помнит: убиралась сегодня или нет? Вот и приходит по три раза.

– Да нет, обычно все нормально… – пробормотал Даня. – Это сегодня что-то с ней случилось. Хотя – может же человек и правда что-то забывать.

– Уроки сделать, например, – неосторожно подсказала Аська и взглянула на сестру, испугавшись, что Аня потащит ее домой.

Опять щелкнул замок двери. Даня даже подпрыгнул:

– Ну, это уже слишком!

Но на этот раз действительно пришел папа.

– О-о! – радостно протянул высокий мужчина с загорелым до смуглости лицом, входя на кухню. – Наконец-то вижу всю честную компанию вместе! Это, как я полагаю, Филипп, да? Асю и Аню я знаю. А я – Иван Сергеевич. Вот и замечательно, что собрались. Попируем вместе!

«Странно, – подумал Филя. – Сам не выпускает сына никуда, а сейчас обрадовался компании. Хотя, наверное, все это мама устроила. Говорил же Даня, что папа дома почти не бывает. Все в археологических экспедициях…»

Филя зачарованно смотрел на загар Ивана Сергеевича. Из каких краев он привез его? Вот интересно будет расспросить!

В одну минуту Иван Сергеевич помыл руки, переоделся и уже сидел за столом с ребятами.

– Ну-с! – хлопнул он в ладоши. – Воздадим хвалу божеству природы и плодородия! Почему-то напоминает мне этот пирог проросшую мумию Осириса.

– Фу, папа, – поморщился Даня. – Мы же едим!

– Ой, простите! Совсем забыл, что уже не среди своих коллег, – схватился за голову Иван Сергеевич. – Знаете, у нас с ними даже игра со студенческих лет осталась: все и вся сравнивать с египетскими иероглифами, папирусами, богами. Знаете, такими древними египтянами стали – с ума сойти!

– А почему пирог похож на мумию? – часто-часто моргая, спросила Аська.

– Вот же колоски из теста выложены поверх пирога, да? – Иван Сергеевич показал на оставшиеся несколько кусочков. – Очень даже похоже. Кстати, я вам потом покажу один папирус, на котором изображена именно эта мумия. Дело в том, что не мумию, конечно, а деревянный футляр в виде Осириса египтяне наполняли землей с зернами. Сквозь специальные дырочки зерна прорастали, колосились, и для древних египтян это символизировало воскрешение божества плодородия.

– А внутри… никого не было? – испуганно спросила Аська.

– Нет, конечно, – рассмеялся Иван Сергеевич. – Только земля и зерна. По-моему, – вздохнул он, – я немного испортил вам чаепитие.

– Ну что вы! – воскликнула Аська, в доказательство своих слов беря предпоследний кусок с отчетливым колоском на поверхности. – Ничуть не испортили!

Ребята прыснули.

– А мы, пап, – сказал Даня, – уже и так заканчивали.

– Ну и хорошо, – улыбнулся Иван Сергеевич. – Видите, как я вовремя глупость сказал. Кстати, – обратился он к Филе, – Даня говорил, что ты интересуешься Египтом. Правда? Почему же так редко заходишь? Ведь у нас так много книг, альбомов.

– Да… захожу, спасибо, – промямлил Филя.

А сам подумал: «Зайдешь тут, как же! Сразу пропылесосят… дважды, а то и трижды! Или скажут, что я собираюсь попугая еще разок покрасить. В более веселенький цвет… Такую домработницу иметь – хуже, чем крокодила».

Дожевывая на ходу, Иван Сергеевич вышел в другую комнату и оттуда позвал ребят:

– Идите сюда! Вот, смотрите, что мне напомнило наш пирожок. Филипп! Тебе будет интересно.

В небольшой рамке над столом висела картинка.

– Какая старая бумага! – удивилась Аня. – Совсем желтая.

– Это папирус, – объяснил Иван Сергеевич. – Самый настоящий египетский папирус. Но не такой уж старый, между прочим. Есть и постарше – раз этак в сто. А этому не больше ста лет.

«Молоденький папирусик!» – хмыкнул про себя Филя.

– Вот он, Осирис, – показал Иван Сергеевич в центр картинки.

На постаменте лежала мумия, из которой густо проросли колоски.

– Что-то, пап, не очень похоже на пирог, – улыбнулся Даня. – Во всяком случае, мне это никогда не приходило в голову.

– Да? – удивился Иван Сергеевич. – Ты так считаешь? Может быть, может быть… Да, наверное, во всем виновата наша студенческая игра. Особенно после экспедиции я начинаю все сравнивать с египетскими вещицами. Так скоро и Каркушку за Ибиса приму.

– А кто это – Ибис? – спросила Аська. – Чибис, да?

– Это мифическая священная египетская птица, – вместо отца ответил Даня, и Аська вздохнула в знак понимания.

– Очень прожорливая, – добавил Филя.

– Спасибо за намек, – обиделась Аська.

– Ты что? – понял Филя свою ошибку. – Никаких намеков. Я вовсе не тебя имел в виду. Просто я читал об этом. Особенно всяких змей любит этот Ибис.

– А где он? – Аська разглядывала папирус.

Они одинаково с Филей приблизили свои головы к рамке и даже стукнулись лбами.

– Ой! – вскрикнула Аська.

Филя не вскрикнул. Он просто вытаращил глаза от изумления… В углу папируса, совсем не замеченная раньше, потому что внимание ребят было приковано к лежащему и проросшему колосками Осирису, сидела… кошка!

Она сидела в самой настоящей лодке. Маленькие фигурки каких-то обезьянок окружали ее.

Глава V. НЕ МНОГО ЛИ СОВПАДЕНИЙ?

Филя смотрел то на Аську, потиравшую стукнутый лоб, то на папирус. Неужели у него тоже началась эта «студенческая игра»? Как у Ивана Сергеевича? Ведь очень похожая кошка была изображена охранником на листке, который они с Аськой подсматривали в будке…

Наверное, и Аська думала об этом. Она вглядывалась в папирус и шептала:

– А почему обезьянки?

Иван Сергеевич засмеялся:

– А почему нет, Ася? Ты кого хотела увидеть?

– Котят она хотела увидеть, – подсказала Аня. – Ей повсюду котята мерещатся. Раз есть кошка, значит, должны быть рядом и котята.

– Наверное, должны, – добродушно хохотнул Иван Сергеевич. – Права Ася. Но здесь изображены именно обезьянки. Павианы.

– А кошка – в лодке? – спросил Филя. – И это – парус?

От волнения у него даже пересохло в горле. Несмотря на только что выпитый чай.

– Я бы сказал, в ладье. И это не парус, это солнце.

Иван Сергеевич опять засмеялся, но сразу же осекся. Конечно же, он понял, что может смеяться сколько угодно, но это будет выглядеть довольно глупо. Надо объяснять, а не смеяться.

– Как ты, наверное, знаешь, Филипп, кошка почиталась в Древнем Египте как священное животное. Потому что истребляла грызунов – врагов урожая. И павианы тоже священные, потому что на рассвете всегда издают радостные крики. Павианы жили при храмах в вольерах с финиковыми пальмами – и приветствовали появление солнца.

– А лодка? – спросил Филя. – То есть ладья… Они плывут?

– Эта картинка, – не удержался все-таки от улыбки Иван Сергеевич, – неправильная, что ли. Какой-то коллаж, мозаика. В одно место собраны совершенно не связанные между собой символы. Поэтому понятно, что этот папирус – никакая не древность. Его нарисовал какой-то шутник. Конечно, знающий Египет. Несомненно… И я думаю, что смысл в этой картинке есть. Наверняка шутливый.

– Почему шутливый? – совершенно серьезно спросил Филя.

Он прямо впился взглядом в картинку. Совсем ему не до шуток сейчас было!

– Я думаю, что это какое-нибудь поздравление или что-то вроде смешного послания, – сказал Иван Сергеевич. – Понимаете, каждый символ сам по себе обозначает нечто отдельное. Соединить их вместе, конечно, можно. Но для этого нужно знать, что хотел сказать автор. А мы можем только догадываться. Это можно расшифровать как угодно.

– И вы не пытались? – воскликнул Филя.

– А зачем? У археологов приняты подобные шутки. Изготовят какую-нибудь вещицу под старину и дарят на дни рождения, особенно на юбилеи. Мне недавно коллеги подарили древнеегипетский амулет – жука-скарабея. Египтяне уже тысячи лет назад считали, что есть дни благоприятные и неблагоприятные. И в плохие дни носили с собой защитные талисманы. Например, вот такого каменного жука.

Данин папа достал с полки небольшую статуэтку.

– Ой, как майский жук, только зеленый! – воскликнула Аська.

Иван Сергеевич улыбнулся:

– И так меня разыграли… Говорят: вот, нашли во время раскопок. Возраст – пять тысяч лет. Пусть хранит тебя этот талисман от всяких недугов! Я растерялся, кричу: да вы что, ребята, как вы могли утаить такую ценность! Ее место в музее… Оказалось, они жука этого сами вырезали из камня. Нашлись умелые руки.

– А почему вы не знаете, какой смысл в этом рисунке на папирусе? – спросил Филя.

– Откуда мне знать? Это не мне подарили. – Заметив, как удивились ребята, Иван Сергеевич пояснил: – Этот папирус мне достался от отца.

– И он не рассказал вам, что здесь изображено? – все больше удивлялся Филя.

– Не успел. Я был совсем маленьким, когда отец… Он погиб во время одной из экспедиций, – вздохнул Иван Сергеевич. – Нелепая случайность… Этот папирус хранился среди его вещей. А так как у археологов традиции почти не меняются со временем, я и решил, что этот папирус – шутливый подарок моему отцу от его друзей. – Он потрепал Даню по голове. – Ну что, покажи ребятам альбомы, фотографии. Я помню, что заинтересовался археологией именно так, любуясь всякими древностями и представляя себя на раскопках. А мы с Асей пойдем пирожок прикончим, да? – обратился он к Аське.

Уговаривать девчонку не пришлось.

– Знаете что! – предложил Даня, когда Иван Сергеевич с Аськой ушли на кухню. – Я ведь давно хотел сам это сделать, да одному скучно. Давайте расшифруем этот папирус! Есть же словарь древнеегипетских знаков и терминов. По нему и расшифруем.

– Твой папа объяснил же, что это шутка, – сказала Аня.

– Ну и что? Все равно интересно! – поддержал Даню Филя. – Пусть каждый из нас будет предлагать свои варианты, да? Интересно, что получится.

– Представляю, что у нас получится, – вздохнула Аня. – Только время зря потеряем. Кошка с павианами плывет по Нилу…

– Пусть это будет твоим вариантом, самым глупым, – хмыкнул Филя. – А мы посмотрим в словаре и расшифруем, например, какой-нибудь девиз. Вот первое, что мне в голову пришло: «Кто просыпается на рассвете, тот многое успевает сделать… и… счастлив!»

Даня с Аней расхохотались:

– Ну-ка, объясни свою абракадабру!

– Пожалуйста, только смеяться нечего. Я же всего лишь пример привел. Павианы символизируют рассвет. Проросший Осирис – урожай, работу, одним словом. А кошка, – по-моему, что-то связанное с радостью, счастьем.

– Откуда такие познания? – удивилась Аня.

– Чего там… – засмущался Филя. – Читал кое-что по Древнему Египту. Ты думаешь, только девчонки читать умеют?

– Почему девчонки, Даня тоже много читает, – возразила Аня.

– Тогда давай, читатель, предлагай свой вариант, – обиженно пробурчал Филя. – Только смеетесь! Конечно, кто действует, тот всегда рискует быть смешным.

– Нет, – поправила его Аня, – тот многое успевает и счастлив.

– Еще и подкалываете! – возмутился Филя. – А сами ничего предложить не можете.

– Что же можно предложить, – удивилась Аня, – если я вообще не знаю ни одного символа? Это вы с Даней читали про Египет, а я нет. Поэтому я и сказала то, что вижу: кошка, павианы и, наверное, река. Но где же этот словарь, Даня?

Внушительный оказался словарик! Килограммов этак на пять. У Фили сразу пропало желание его листать. Не любил он такие толстые книги.

– Что, неужели только такой? – спросил он Даню.

– Да нет, и другие есть. А чем тебя этот не устраивает? – не понял Даня.

– Наверное, искать нужное слово долго… Я думаю, нам достаточно будет самого простого словаря – там, наверное, все эти символы тоже есть. А лучше с картинками, чтобы сравнивать нарисованное на папирусе с настоящими изображениями.

– Вот это правильно, – одобрил Даня. – Как я сам не догадался?

Он стал одну за другой вытаскивать с полки книги в ярких обложках.

– Вот заодно и полюбуетесь, – приговаривал он, – да и время зря не потеряете. Что-нибудь похожее на наш рисунок встретите.

– Мальчишки, а давайте, кто быстрее придумает какую-нибудь разгадку? – предложила Аня. – Конкурс на самый лучший текст к картинке! Давайте?

– Как ты его проведешь, этот конкурс? – не понял Филя. – По очереди выкрикивать будем, что ли? Тем более альбомы-то еще не пролистаны. Про кошек этих, про павианов надо узнать поподробнее.

– Слушайте… – обернулся к ним Даня. – У меня идея! Надо сделать копии папируса! На обыкновенном ксероксе. И каждый из нас спокойно, не мешая друг другу, сможет дома разгадывать, как ему заблагорассудится. А через день встретимся – сверим наши умственные способности.

– Что их сверять? – хмыкнул Филя. – Обыкновенные способности. Не открытие научное собрались делать. Шутка есть шутка. Только вот… А разрешит ли твой папа наш эксперимент?

– Конечно! Знаешь, как он радуется, что я интересуюсь его профессией. Так хочет, чтобы я стал археологом!

Даня снял рамку со стены и поспешил на кухню. Лицо Ивана Сергеевича, когда Даня объяснял свою просьбу, постепенно светлело от радости.

– Вот что значит компания! Молодцы. Вот ведь как – любой интерес у вас только через игру проявляется. А я об этом как-то и не подумал раньше. Все книги серьезные давал читать. Ну что ж – дерзайте! Только давайте-ка я папирус аккуратненько из рамочки достану да заверну в бумагу.

Иван Сергеевич вдруг внимательно всмотрелся в обратную сторону рамки.

– Вы что, уже доставали папирус? – строго спросил он. – Ну, Даня, это никуда не годится.

– Пап, ты что? – удивился он. – Я только что снял!

– Странно, – пробормотал Иван Сергеевич. – Столько лет висит на одном месте – и ни пылинки, даже на обратной стороне. К тому же зажимчики задней стенки будто отогнуты… Странно.

«Да у вас же здесь пылесосят по два раза в день!» – хотел подсказать Филя, но промолчал. Не хотелось вспоминать эту Холеру.

– Ну ладно, будем считать, что это загадка древней реликвии, – улыбнулся Данин папа. – Зато так даже легче вытащить папирус. Только смотрите, все-таки поаккуратней. И там, на ксероксе, попросите, чтобы поаккуратней обращались.

– Не беспокойся! – воскликнул Даня. – Не успеет кошечка глазом моргнуть, как мы ее на место повесим. И Осирис твой не успеет прорасти!

– Ася, мы уходим, – строго сказала Аня сестре.

Аська вздохнула и вежливо поблагодарила:

– Спасибо за угощение.

– Я рад, что вам понравилось, – галантно поклонился Иван Сергеевич. – Заходите и впредь, милости прошу. Аська засияла от такого обращения.

– Пошли-пошли, – поторопил ее Филя. Потом не удержался и шепнул: – А то икнешь сейчас. От переедания.

Он уже не мог стоять на месте. Так торопился приступить к разгадке папируса!

– Даня, почты не было? – спросил Иван Сергеевич, когда ребята уже толпились в прихожей. – Мне сегодня второй раз по электронной пришло послание из Америки. Спрашивают, получил ли я письмо. Тоже какие-то странности. Если можно по электронной почте послать сообщение, зачем пользоваться обычной?

– Нет, папа, ничего не было, – ответил Даня, уже захлопывая дверь.

Консьержка даже голову высунула из своего окошка, увидев выходящих из лифта ребят.

– Ты куда это? – строго спросила она Даню. – Целой компанией!

– По делам! – гордо ответил Даня. – По своим собственным делам. Папа дома, он разрешил.

«Конечно, это мамина придумка – приставить к Дане Холеру, – решил Филя. – Его папа до такого ужаса не додумался бы».

Холера только проворчала что-то и уселась на свое место.

– Вот так и надо с ней, построже, – сказала Аська, когда они вышли.

И ребята радостно засмеялись, будто победили в какой-то игре.

Ближайшая ксерокопия находилась в доме на Большой Садовой, напротив школы.

– Между прочим, – сказала Аня, когда они переходили улицу по подземному переходу, – про дом, в который мы сейчас направляемся, написано в книге Булгакова «Мастер и Маргарита».

– Знаешь, сколько в Москве домов, про которые написано в книгах? – отмахнулся Филя. – Каждый второй.

– Но этот особенный! – не унималась Аня.

– Потому что ты эту книгу читала, да? – Филя даже не понимал, почему он так сердится на Аню. Потому что она отвлекает его от собственных, совершенно запутанных мыслей? – Надо на стену повесить мемориальную доску и написать на ней: «Про этот дом читала Анна…» Постой, а как твоя фамилия?

– Как у меня, – подсказала Аська. – Кошкина.

– «Про этот дом читала Анна Кошкина. Дом охраняется государством!» – Филя хихикнул.

Но его поддержала только Аська. Она могла хихикать по любому поводу, если был свободен рот.

– Интересная книга, – сказал Даня. – Я тоже читал. Представляешь, в этом доме сам сатана жил со своей свитой!

– А кто это? – спросила Аська.

Филя вздохнул и коротко буркнул:

– Главный черт.

– Ой! – воскликнула Аська. – Не буду я эту книжку читать.

И тут Филя не выдержал.

– Вы бы лучше думали о наших делах! – возмутился он. – Книжки всякие вспоминаете, чертей боитесь… Неужели никого из вас не напрягли наши собственные проблемы? Эти совпадения?

– Какие совпадения? Что здесь черт жил? – заморгала глазами Аська.

– При чем здесь черт! – все-таки пришлось заорать Филе. – Я про совпадения картинок говорю! Никаких мыслей нет по этому поводу?

– Честно говоря, пока нет, – нахмурился Даня. – Что и говорить, совпадение не из приятных.

– Только бы перерыва в этой ксерокопии не было, – проворчал Филя. – Всегда, когда не надо…

– А мы пока мороженого поедим с орешками, – сказала Аська. – А я – одних орешков. Вы же обещали.

– Ну, если окажется перерыв, – обреченно вздохнул Филя, – ты, Аська, прорастешь ореховыми ветками, как Осирис колосками.

Он толкнул дверь под вывеской «Ксерокопия». Не было ни перерыва, ни очереди.

«Хоть в чем-то везет», – подумал Филя.

Даня стал осторожненько разворачивать рулон с папирусом.

– Сделайте нам, пожалуйста, три копии, – сказал он тетеньке, почему-то похожей на врача. – Только аккуратнее, не повредите папирус.

– Папирус? – удивилась тетенька. – Опять? – Она взяла у Дани развернутый лист и улыбнулась: – И часа не прошло… Я же спрашивала бабушку: может, одной копии мало будет? Нет, говорит, достаточно. А у меня глаз опытный. Таких копий лучше сразу делать несколько, чтобы потом зря не мучить документ. Трех точно будет достаточно? Ну, что вы молчите?

Мягко сказано – «молчите»! Казалось, у ребят отнялась речь. Филя только переглядывался с Даней, моргая, как попугай, когда его покрасили. Первым выдавил из себя несколько слов Даня, да и то шепотом:

– К-какая… бабушка?

Тетенька засмеялась, еще внимательнее вглядываясь в папирус:

– Точно, он. Я вижу, вам ничего не сказали, а просто дали поручение, и вы его выполняете. Молодцы. Надеюсь, на этот раз копий будет достаточно?

– А вы, – пробормотал Филя, – не ошибаетесь? Понимаете, мы хотим подарок папе сделать – ему для работы нужно… А выходит, бабушка нас опередила? Как она выглядела?

– Вам-то лучше знать, как выглядит ваша бабушка, – продолжала улыбаться тетенька. – Смешная такая. Платок смешно повязан – узелком наверху, по-старинному. Ну так что – делать? Я думаю, для работы лучше, если копий будет все-таки не одна, а несколько. Да?

– Да, да, – поспешно закивала Аська. – Делайте. Лучше больше.

И Аня тоже закивала в знак согласия. Все-таки у девчонок реакция не такая замедленная, как у мальчишек.

Но дело было даже не в реакции. Мозги у Фили с Даней были заняты догадкой, которая быстро заполняла все извилины. Даже, казалось, волосы на их головах от этого зашевелились.

– Н-ничего с-себе, – заикаясь, пробормотал Филя, когда они вышли на улицу. – Не зря черт жил в этом доме… Чертовщина какая-то! Что ты, Дань, скажешь на это?

– Что скажу? – нахмурился Даня. – Не много ли совпадений? Вот что я скажу!

Глава VI. ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ

Хорошо думать под мороженое! Хотя и опасно. Можно ненароком проглотить такой огромный кусок, что и не заметишь, как горло простудишь. Хорошо Аське – хрустит своими орешками, как кошка Дуся сухим кормом. Орешек за орешком – монотонно, как часы тикают.

И время, правда, шло быстро. А ребята молчали и – думали. Странно выглядели сейчас Филя с Даней. Как будто настроение у каждого из них было направлено в противоположную сторону. Даня все больше и больше мрачнел, поминутно вздыхая. А Филя, наоборот, почему-то поблескивал глазами от непонятной радости и даже несколько раз загадочно улыбнулся.

– Ты чего радуешься? – не удержался от вопроса Даня. – Удивляюсь я твоему веселью.

– Как ты не понимаешь! – воскликнул Филя. – Мы наконец-то знаем, за кем следить надо! Всякие лестничные хулиганы – мелочь пузатая по сравнению с этой Холерой.

– Я вот только никак не пойму, – все хмурился Даня, – почему же она обратно этот папирус на стенку повесила?

– Как почему? – удивилась Аня. – Кого же, как не ее, сразу бы заподозрили в краже?

– И ксерокопия черно-белая, – взглянул на свой лист Даня. – Если она хотела украсть папирус, заменив его, то для этого можно было сделать цветную копию – есть же такие ксероксы. А мы бы дома и не заметили подмену. Во всяком случае, не сразу.

– Значит, ей не нужен сам папирус, – сказала Аня. – А нужен только рисунок. То есть нужно просто знать, что изображено на папирусе.

– Но зачем?! – воскликнул Даня. – Вот это больше всего и волнует меня. Зачем?

Аська во время этого разговора только переводила взгляд с одного говорящего на другого. Как будто следила за актерами в театре.

– А может, твоя домомучительница кошек любит, а? И просто без спросу сделала себе картинку? – предположила она. – Повесит в своей будке и будет любоваться.

– Ты, Аська, лучше помолчи, когда очень сильно хочешь глупость сказать, – отмахнулся от такого предположения Филя. – Ты же сама слышала, как Холера любит кошек. Будь у нее яд, она всех их отравила бы в один день.

У Аськи от ужаса даже икота чуть не началась. Раза три или четыре она икнула, но потом благополучно прекратила.

– Дурочкой меня считаете, – обиженно шмыгнула она носом. – А я знаю, что делать.

Ребята не обратили внимания на ее слова. Но Аська, спокойненько продолжая уничтожать орешки, вглядывалась куда-то в даль. Она даже завертела головой и стала перебегать с места на место, потому что ей мешали смотреть прохожие, идущие по тротуару.

– По-моему, пора действовать, – отчетливо выговаривала она под каждый свой шаг.

Филя только отмахнулся:

– И без тебя знаем, что надо действовать.

– Вот и побежали! – Аська метко бросила в урну пустой пакетик из-под орешков. – Во-он, видите, наша Холерия уползает!

Ребята пригляделись. Действительно, впереди, метрах в ста, по тротуару шла консьержка. В руке она несла тот же черный пакет.

– Молодец, Аська! – воскликнул Филя. – Заметила! Хотя мы и так собирались за ней следить, – небрежным тоном добавил он.

– Ну, и где бы вы ее искали? – немного обиделась Аська. – А я ее высмотрела. Это от орешков у меня зрение улучшается.

Ребята поспешили. Расстояние до консьержки стало сокращаться, но старуха свернула за угловой дом. Гостиница «Пекин»! Добежав до угла, друзья увидели, что перед входом в гостиницу никого нет.

– Она к Бульдогу пошла! – догадался Филя. – И знаете зачем? Копию папируса ему понесла! Настоящий-то папирус вот, у нас.

– Стойте! – воскликнул Даня. – Нам туда нельзя сейчас, заметят. Да к тому же подумать надо, что делать дальше.

Ребята отошли к автостоянке, поверх машин наблюдая за входом в гостиницу. Даня был настолько взволнован, что губы его дрожали.

– Успокойся, Дань, – легонько толкнул его Филя. – Нам просто фантастически везет! Представь, если бы мы не пошли эти копии делать, то ничего бы и не разнюхали. А так – прямо по горячим следам…

– Что – по горячим следам? – расстроенно пробормотал Даня. – Ты так говоришь, будто мы сейчас все узнаем. А я… Я только запутался. Зачем она это сделала? Зачем? – Вот это и узнаем! – Филя старался говорить как можно бодрее. – Ты не торопись. Сам же говоришь, надо подумать. Значит, так. Восстанавливаем все события. Бульдог пришел к Холере и нарисовал, что ей надо выкрасть в твоей квартире. Она выкрала папирус и сделала копию. – Филя стал загибать пальцы. – Согласны?

– Правильно, – кивнула Аня.

Еще больше повеселев от поддержки такой серьезной девчонки, как Аня, Филя продолжил:

– Так. Холера это сделала. – Он загнул еще один палец. – Сходила, сняла копию и вернула папирус на место. Потому несколько раз и возвращалась. Ключики, видите ли, забыла! А теперь она отнесла Бульдогу копию.

– Ну, и что дальше? – продолжал расстраиваться Даня. – Зачем она это сделала? Мы так и не знаем…

– Узнаем! – уверенно сказал Филя. – Для этого нам надо… выкрасть ее копию!

– Выкрасть? – изумилась Аня. – То есть… своровать? Для чего?

Филя на минуту задумался.

– Во-первых, на всякий случай. Чтобы помешать им до конца довести свое непонятное дело. Так? А во-вторых, что-нибудь новенькое узнаем. Может, Бульдог тоже, как и мы, старается ее расшифровать! Сейчас копия рисунка там, в гостинице. А вот если Бульдог унесет ее куда-нибудь… то тайна так и останется тайной. Тихо! – вдруг шепнул он.

Из гостиницы вышла консьержка. В руке она держала пустой, сложенный пакет.

– Все, оставила рисуночек, я же говорил! – прошептал Филя. – Теперь нас интересует только Бульдог. Что же придумать, что же придумать?…

Филя стал возбужденно ходить кругами. Потом поманил Аську пальцем и что-то ей зашептал.

– Что это вы там секретничаете? – настороженно спросила Аня. – Филипп! Не придумывай ничего хулиганского!

– Спокойно! – поднял Филя руку. – Все будет нормально. Я предлагаю разделиться: Аня с Даней останутся здесь, чтобы следить за парадным входом, а мы с Аськой обойдем с другой стороны. Дело в том, что из гостиницы можно уйти и черным ходом, через двор.

– Мы с Аськой можем внутрь зайти, – предложила Аня. – Этот же… Бульдог, как вы говорите, не знает нас. И мы сможем спокойно наблюдать, что он делает.

– Аська будет полезней с другой стороны здания, – не согласился Филя. – Там такие закоулки! А она их все знает. Вообще-то, Ань, ты и одна можешь посидеть где-нибудь на диванчике в холле. Как будто родителей ждешь. Охранник и не обратит на тебя внимания. А ты, главное, следи, что у него в руках. Может, он рассматривает эту копию. Или унес куда-нибудь. Короче, нам обязательно надо определить ее местонахождение. А Дане останется наблюдение за парадным входом. Вот, теперь у всех есть задания.

И Филя с Аськой сорвались с места. Время было дорого! Может, как раз в эту минуту Бульдог уже выходил из гостиницы черным ходом…

– Я буду ждать тебя у забора! – проговорила Аська на ходу. – Там есть щелочка, в которую виден весь «пекинский» двор!

В подъезде Филя даже не взглянул на Холеру. Чтобы не портить себе настроения. Просто прошмыгнул к лифту и покатил к себе на этаж. Казалось, что лифт ползет, как черепаха. Даже как улитка.

Дождались-таки сигнальные таблеточки своего часа! Правда, Филя еще толком не знал, как употребит свои «мини-мины», но в том, что они взорвутся именно сегодня, он был абсолютно уверен. Он осторожненько вытащил из нижнего ящика стола пять совершенно сухих таблеток. Такие достаточно уронить – и взрыв. Не говоря уже о том, чтобы на них наступить… Только бы не взорвались они в кармане!

Филя аккуратно сложил таблетки в свободный нагрудный карман куртки и даже оттопырил его – чтобы в нем было больше места. Эти таблеточки требовали особенной осторожности. Ведь если по карману просто рукой хлопнуть, то… Ничего хорошего, в общем. Филе даже думать об этом не хотелось. Если бы спросить Филю в эту минуту, зачем он берет с собой таблетки, то он не ответил бы. Наверное, на всякий случай… Чтобы хоть чем-то быть вооруженным в такой ответственный момент. Даже не вооруженным, нет. Какое это оружие – петарды! Филе просто хотелось устроить этому Бульдогу какую-нибудь пакость. Не желал он церемониться с квартирным вором! Даже если таблетки не пригодятся для дела, он обязательно оставит их для Бульдога! Где-нибудь под его столом.

И по дороге, пока возвращался к Аське, Филя продолжал думать о том, как можно использовать таблетки. Пустая, безрезультатная слежка его ни капельки не устраивала. Обязательно необходимо похитить эту копию! Значит, надо сначала узнать, где она лежит, а потом отвлечь от этого места охранника. Может, для этого и пригодятся таблетки?

В любом случае первой задачей сейчас было – преодолеть забор, у которого и притаилась Аська.

– Пусто. Никого не было, – как солдат командиру, доложила она.

– Отлично! – то ли похвалил Аську, то ли просто порадовался Филя. – Только вот как мы перелезем?

– Филь, ты что? – хихикнула Аська. – Совсем забыл? А «Формула-1»? Вчера рабочие опять какой-то мусор с крыши спортзала возили. На месте наш вагончик, я видела!

У Фили даже в животе стало как-то… пусто, что ли. Неужели от страха? Он представил, как будет скользить по перилам, потом бежать по крыше, катиться в вагончике по рельсам со скоростью падающего камня. И в это время в кармане у него будут находиться пять аккуратненьких сухих таблеток, готовых взорваться от любого неосторожного прикосновения…

– Может, я… пешком как-нибудь? – спросил он Аську.

– Да нет здесь другого хода, – пояснила она. – Сверху на заборе колючая проволока, а какие и были дырки, все уже давно заложены кирпичами и цементом замазаны. «Пекинцы» еще летом к школе приготовились. Гады, – спокойно обозвала Аська неизвестных «пекинцев».

– Ну что ж, – вздохнул Филя, – побежали. Лишнего времени у нас нет. Только ты это… Не толкайся, хорошо? У меня в кармане взрывчатка.

– Ладно, постараюсь, – сказала Аська так спокойно, будто они бегали со взрывчаткой каждый день.

Школьный холл был непривычно пустым.

– Вы куда это? – грозно двинулась навстречу им уборщица. – Нельзя! Завтра приходите, с утречка.

Она взяла наперевес свою швабру, перекрыв, как шлагбаумом, путь на второй этаж.

«Придется пробиваться», – мелькнуло в голове у Фили.

Он покосился на Аську. Та вдруг, посмотрев вдоль коридора первого этажа, сделала страшное лицо и воскликнула:

– Ой, вода! Потоп!

Чтобы заглянуть в коридор, уборщице надо было сделать несколько шагов в сторону. Их как раз и хватило, чтобы путь на лестницу стал свободным. Через мгновение ребята уже бежали вверх, перепрыгивая через одну ступеньку. Через две все-таки было трудновато.

На третьем этаже, в коридоре, перед самой последней дверью, за которой уже начиналась дистанция «Формулы-1», на Филю вдруг напал столбняк. Онемели руки-ноги, и сил не было двигаться дальше.

– Что с тобой? – воскликнула Аська, заметив, что Филя останавливается. – Вперед, сейчас уже по перилам помчимся!

А дело было в том, что Филя вдруг понял наконец, откуда на воротнике его куртки появились масляные пятна. Сколько дней он не мог разгадать эту загадку! А сейчас вспомнил тот вечер, когда его схватил за воротник Бульдог. Вспомнил, как толстяк выбросил из своего автомобиля вымазанный в машинном масле камень. И все понял… Бульдог сам разбил стекло в машине! Поэтому рука его была грязной. Он взял камень, не заметив в темноте, что тот запачкан, бросил в окно, а потом этой самой рукой схватил Филю.

Но не время, не время сейчас задумываться! Это Филя хорошо понимал. Потом он разберется, зачем понадобилось Бульдогу разбивать стекло. А на «Формуле-1» думать опасно. Можно оступиться ненароком.

Но когда Аська уже открывала дверь, Филя не удержался и засмеялся:

– Теперь я понял, почему говорят «по горячим следам»! Так побегать – станут они горяченькими. А у преступников эти следы должны быть вообще раскаленными! И я это устрою Бульдогу. С помощью таблеточек.

Глава VII. ВЫКРАСТЬ – НЕ ЗНАЧИТ УКРАСТЬ

Филе казалось, что он стал легче раз в пять. Сколько у него в кармане таблеток, во столько раз и стал он легче. А может, и вообще невесомость начиналась? Читал же он где-то, что на огромной скорости меняется вес предметов.

А сейчас не только скорость уменьшала его вес, но и страх за таблеточки. Чтобы они не взорвались случайно, Филя даже по воздуху хотел лететь. И это ему почти удавалось.

Вжикнули под Филей перила старинной лестницы.

«Хорошо, что я не в джинсах, – успел подумать он. – Джинсы тормозят даже на самой скользкой поверхности».

Аська бежала быстрее, чем он. Крышу спортзала она преодолела в несколько секунд и исчезла за поручнями лестницы. Филя старался не отставать. Но и не догонять Аську! Столкновение, мягко говоря, нежелательно…

В мусорной трубе взметнулись клубы пыли.

«Бедная Аська, – мелькнуло в голове у Фили, – она же мне дорогу расчищает».

Быстрей, быстрей на воздух! Все-таки не любил Филя закрытого пыльного пространства. Особенно если несешься в этом закрытом пространстве по наклону с приличной скоростью.

Тележка стояла на рельсах, как и обещала Аська. А девчонка уже сидела в ней, готовая снять с тормоза рычаг, как только усядется и Филя. Поехали! То есть поскользили, понеслись, устремились! Слова, обозначающие движение, замелькали в голове у Фили, как предметы, мимо которых они двигались. Мимо забора, деревьев, куч мусора…

И вот наконец мягкая остановка. Давненько Филя не испытывал такой радости!

– Фу! – только и сумел он сказать, оттопыривая карман, чтобы таблеточкам не было тесно.

А Аська не стояла на месте. И правильно делала. Потому что если бы кто-нибудь увидел их стоящими здесь в виде памятников, обязательно поинтересовался бы: а откуда они взялись? А так – когда ребята постоянно находятся в движении, ни у кого и язык не повернется ничего спросить. Просто не успеет.

Подвал, как чудовище, проглотил Аську, а следом за ней и Филю.

– Я знаю, где комната Бульдога, – шепнула Аська, пока они пробирались по подвальному коридору.

Они поднялись по ступенькам на первый этаж и стали петлять по закоулкам, в которых, наверное, Филя заблудился бы сразу. Впереди, правда, все больше светлело – они приближались к холлу гостиницы.

– Видишь сбоку дверь? – кивнула Аська. – Это его будка.

И она хихикнула. Наверное, оттого, что придумала для Бульдога это слово. Бульдог и будка. Смешно. Но Филе было не до смеха. Потому что он услышал из комнаты негромкое покашливание. Затаив дыхание, они осторожно заглянули в приоткрытую дверь.

Бульдог сидел за столом, что-то внимательно читая. Причем читал он в двух разных местах, часто поворачивая голову, будто сравнивая тексты. Наверное, от радости он тихонько мурлыкал какую-то мелодию.

Филя приблизил губы прямо к Аськиному уху.

– Когда он уйдет, хватай все бумаги, что на столе есть, ладно? Если и лишнее захватишь, ничего страшного – вернем!

– А ты куда? – испуганно заморгала Аська.

– Т-с-с! – прижал палец к губам Филя. – Надо его так спугнуть, чтобы он дверь не успел запереть. Я вернусь… Может быть.

И он прошмыгнул в холл.

На диванчике, как и договаривались, сидела Аня. И обрадовалась же она, увидев Филю! Будто не видела его сто лет.

– Он туда пошел, совсем недавно, – негромко сказала Аня, показав на темный угол, из которого сейчас и появился Филя. – А я побоялась за ним. Там написано «Посторонним вход воспрещен».

– Правильно сделала, что побоялась, – похвалил Филя. – За ним Аська следит.

В холле гостиницы скучающе прогуливались несколько человек. У дальнего барьерчика администратора вообще никого не было. И стол охранника, конечно же, пустовал. Бульдог-то увлеченно колдовал над папирусом.

Филя прошел возле входной двери, быстро оглянувшись, положил на пол две таблетки. Потом еще одну. Две остальные он все-таки не удержался и положил на пол у стола Бульдога.

– Все, ждите нас с Даней на улице, – сказал Филя, – а я Аську прикрою. Только осторожно, не наступи на эти беленькие квадратики.

Филя хотел сказать «подстрахую», но с языка само собой сорвалось серьезное слово «прикрою». Как будто они на самой настоящей боевой операции! Но, если подумать, так оно и есть. Если учитывать лежащие на полу таблеточки. Ждущие, что кто-нибудь на них наступит…

Аня еле успела разминуться в дверях с целой группой китайцев. Поняв, что сейчас произойдет, Филя рванул обратно – к Аське. Успеть бы до взрывов, чтобы не столкнуться в темном коридоре с Бульдогом!

«Бедные китайцы», – успел он подумать на бегу.

Филя даже не ожидал, что звук будет таким оглушительным. Наверное, оттого, что таблетки взрывались не на открытом воздухе, а в помещении. Казалось, все слилось воедино: хлопки, крики, вытаращенные Аськины глаза, Бульдог, бегущий мимо ребят, притаившихся за каким-то шкафом…

Не теряя ни секунды, Филя с Аськой юркнули в комнату. Бумаг на столе было немного. Знакомая копия папируса и еще два листа бумаги. Рядом лежал и узкий конверт. По сгибам на листах было совершенно ясно, что бумаги – из этого конверта.

– Уносим ноги! – шепнул Филя, выталкивая Аську из комнаты.

Но на самом деле ноги сами несли их так быстро, что через секунду ребята уже были в середине толпы, все больше густеющей в холле. Один из китайцев улыбался:

– Нисево, нисево, это сутка, мы понимаем… Осень смесно!

Филя заметил, как Бульдог побежал к своему столу. Наверное, он хотел куда-то позвонить. А может быть, просто хотел показать, что в рабочее время находится на месте, а не разгадывает какие-то папирусы. Но как только охранник встал за стол, под ним рвануло так, что он от страха подпрыгнул, отшвырнув стул!

Веселый китаец захихикал, показывая пальцем:

– И с вами посутили! Это китайские хлопуски, навелное.

«Ничего не китайские! – обиделся Филя. – Сам делал, собственными руками».

Выскочить незамеченными из гостиницы посреди этого шума и суеты не представляло никакого труда. Навстречу бежали перепуганные Аня с Даней.

– А мы уже подумали, что вас поймали…

– Им сейчас не до нас! – воскликнул довольный Филя. – Долго будут разбираться с этими взрывами! Жалко, конечно, что пришлось столько людей зря напрячь. Но, честно говоря, я не знал другого способа выкрасть папирус.

И он достал из-под майки бумаги.

– А это что? – Даня взглянул на конверт и сложенные по его форме листы. Филя, конечно же, не вложил их в конверт. Некогда было.

– Он читал это письмо, – объяснил Филя. – Читал и одновременно папирус рассматривал. – Он взглянул на конверт. – Иностранный… – И вдруг Филя уставился на Даню: – Как твоя фамилия? По-моему, адрес совпадает…

– Цветков. – Даня взял конверт и сразу же воскликнул: – Да это же папе письмо! И наш адрес!

– Стойте-стойте, – припоминал Филя, – а ведь Иван Сергеевич как раз ожидал какое-то письмо! Помнишь, он спрашивал, не было ли почты?

– Письмо и папирус? – пробормотал Даня. – Значит, они связаны? Ты говоришь, что Бульдог читал письмо и рассматривал копию?

– Он с помощью письма расшифровывал рисунок, – сказала Аня. – Другого объяснения быть не может.

Филя уважительно посмотрел на нее. Все-таки молодец Аня, если после всего случившегося может сохранять такое спокойствие! И говорит по-своему – как учительница или просто какая-нибудь умная взрослая тетенька.

И как ребята не разорвали это письмо? Чудом. Ведь каждый из них машинально потянул на себя листки.

– Стоп! – скомандовал Филя. – Дане решать. Это его папе письмо прислали. И вообще некультурно читать чужие письма.

– Да уж! – засмеялся Даня. – Какая тут культура, если это письмо Бульдог спокойненько читал! Да и мы хороши: взяли да и украли.

– Выкрали, – поправил Филя. – Есть разница. Вернули то есть.

– Ладно, давайте читать! – махнул рукой Даня. – Я думаю, мы заслужили такую награду. Только надо найти тихий уголок.

– В саду «Аквариум» на самой дальней скамейке нам никто не помешает, – спокойно подсказала Аська. – Где служебный выход из Театра Моссовета.

Что и говорить, окрестности девчонка знала как свои пять пальцев!

– Представляю себе, – хихикнула Аська по дороге, – какую рожицу скорчит Бульдог, когда вернется в свою будку!

– Выходя, запирайте дверь, – поднял вверх палец Филя, – и у вас ничего не пропадет! И даже попугаи не вылетят, – не удержался он от напоминания.

– Тоже мне, сравнил меня с Бульдогом, – недовольно проворчал Даня.

Глава VIII. ПЕРЕПИСКА С БУЛЬДОГОМ

– Кто будет читать? – спросила Аська.

– Конечно, Даня, – сказал Филя. – А мы будем по рисунку следить. Как Бульдог.

У Дани дрожали и руки, и голос. Но постепенно слова стали звучать ровно и спокойно.

«Уважаемый доктор Цветков, – читал он, – я счастлив обратиться к Вам по-русски и по адресу, который с трудом разыскал через один научный журнал, который опубликовал Вашу статью».

«Интересно, – подумал Филя, – что сказала бы Татьяна Ивановна? Так не говорят? Так не пишут? Два раза в одном предложении слово „который“ нельзя употреблять? Ничего. Главное, чтобы мы поняли…»

«Я пообещал своему отцу, что обязательно разыщу Вас и передам этот странный документ, который достался ему от моего деда. Дело в том, что наши с Вами дедушки были друзьями. Они вместе путешествовали по Африке, по Египту. Потом началась Первая мировая война, и они были вынуждены поспешить к своим семьям, чтобы спасать их. В Египте наши предки нашли что-то важное, но мировая катастрофа помешала им сделать свое открытие достоянием всех людей. Наши дедушки запомнили место находки и на всякий случай зашифровали его (на тот случай, если искать придется не им, а их потомкам, понимаете?). Я посылаю Вам письменную часть шифра. Вероятно, его рисованная часть досталась Вам от вашего дедушки. Кстати, мой отец говорил, что, по договоренности наших замечательных и веселых дедушек, она должна находиться на самом заметном месте. Это рисунок на папирусе с изображением божеств Ра, Осириса и Баст. Не мне объяснять Вам, специалисту, что на рисунке это кошка, солнце в ладье и лежащая мумия. И они окружены фигурками обезьянок. Простите мою некомпетентную подсказку. Я очень счастлив, что Вы, известный археолог, исполните мечту наших предков. К сожалению, ничем не могу Вам помочь. Мои профессиональные интересы не связаны с археологией и египтологией. Примите уверения в совершеннейшем почтении, как писали наши далекие предки. Макс Доктороу».

Даня замолчал.

– Все? – спросил Филя. – А где же шифр?

– Может быть, это? – Даня перевернул лист и показал на обратной стороне приклеенную полоску пожелтевшей бумаги. По ней бежали несколько ровненьких строчек, написанных тоненьким почерком.

– По-старинному написано, – пробормотал Филя. – С твердыми знаками.

– С ятями, – поправила его Аня. – Давайте я прочту, – предложила она. – Я каллиграфические почерки хорошо читаю. «Храм за порогом, где три божества собрались. Радостно криками их павианы встречают. Тайну бесхвостый откроет, но взор обратить надо на камни, что вход под собой закрывают».

– Странно, – пробормотал Филя, – ты словно стихотворение прочитала.

– Смотрите! – воскликнула Аська. – Вот на папирусе один павиан без хвоста! Это о нем написано! Вот и расшифровка!

– Значит, под этим павианом, под камнями, есть какой-то вход? – прошептал Даня. – Куда? Может быть, в захоронение какого-нибудь фараона? Я читал: примерно так же, совершенно случайно, нашли захоронение фараона Тутанхамона.

Ребята вгляделись в рисунок. Точно! У крайнего павиана, в отличие от других, отсутствовал хвост. А у других – были…

– А помните, – сказала Аня, – Иван Сергеевич говорил, что этот папирус – шутливый? Может, и расшифровка тоже шутливая?

– Ничего себе шуточки, – проворчал Филя. – Обман, что ли?

– Нет, не обман, – объяснила Аня. – А просто в шутливой форме эти дедушки обозначили место своей находки.

– Точно! – воскликнул Даня. – И стихотворение это какое-то смешное! Они, наверное, шутили, смеялись, составляя этот шифр. Ведь они тогда, заметьте, были вовсе не дедушками, а обычными молодыми людьми. Я кое-что понимаю… Божества – это вот эти самые изображения Осириса, Баст и Ра.

– Чего? – не понял Филя.

– Баст и Ра – это как раз кошка и солнце, – пояснил Даня. – Баст – кошка, а Ра – солнце. То, что ты принял за парус, – это солнце. Вот и получаются три божества! А порог – на Ниле как раз есть пороги. Вот у какого-то порога и находится этот храм… Отец, конечно, это лучше знает. Без него мы ничего не расшифруем. Не такие мы египтологи. Ведь надо найти храм, где есть какое-то странное совпадение трех божеств, да еще и чтобы павианы были… А павианы, наверное, в виде скульптур? В общем, без папы ничего мы не узнаем.

– А как же мы ему все это покажем? – задумался Филя. – Представляю, что будет, когда он узнает о нашем расследовании!

– А надо письмо запечатать обратно и бросить в почтовый ящик, вот и все, – подсказала Аська. – Как будто Иван Сергеевич его по почте получил.

– Это, конечно, выход, – пробормотал Филя. – Правда, жалко, что нас не похвалят. Но ничего – главное, что справедливость восторжествует.

– А Бульдог и Холера? – спросила Аська. – Над ними справедливость не восторжествует? Как с ними быть?

– И ведь мы не знаем, как Бульдог разнюхал про это письмо и папирус, – вздохнул Филя. – Так и будем мучиться догадками.

– У меня идея! – поднял вверх палец Даня. – Мы выступим в роли частных детективов. Ну, как будто нас мой папа нанял, чтобы письмо найти. И заставим Бульдога все объяснить. Под угрозой настоящей милиции.

Ребята обратили на Даню удивленные взгляды.

– Ну-ка, объясни, как это он тебе все выложит? – недоверчиво хмыкнул Филя.

– Я напишу ему на компьютере послание от имени частного сыщика, – стал загибать пальцы Даня. Перенял он эту привычку у Фили! – Это раз. Подбросим ему послание. Это два. И получим от него ответ. Это три.

– А почему ты решил, что он отвечать будет? – засомневалась Аська. – Смоется со страху, и все дела.

– А я напишу, что он под слежкой, и, если чистосердечно признается, мы отпустим его на все четыре стороны. Согласится, еще как согласится, – уверенно сказал Даня. – У него и выхода другого не останется. Не захочет же он быть арестованным! А в то, что его частный детектив выследил, он поверит. Милиция бы его без всяких условий уже сцапала.

– Ну что ж… – задумчиво проговорил Филя. – Похоже, узнать всю эту историю другого способа нет. Только ты, Дань, быстрей сочиняй свое послание. По горячим следам.

– Еще как сочиню! – пообещал Даня. – За полчасика. Только вы ждите меня где-нибудь во дворе. И запечатайте пока папино письмо. Чтобы не заметно было, что оно вскрыто.

– Я клеящий карандаш принесу, – сказала Аська. – Спешить надо, ребята, а то Бульдог сбежит!

– Да, не так много у нас времени, – поддержал ее Филя. – Есть, правда, надежда, что взрывы отвлекли Бульдога от расшифровки. Пока разберутся, что к чему, не хватится он своей пропажи.

Ребята сорвались с места. Опять они бежали, казалось, по горячим следам! Почти не касаясь земли.

Через полчаса они наблюдали за входом в гостиницу из-за автостоянки.

– Все нормально изложил? – спросил Филя, кивая на листок бумаги.

– Пушкин бы позавидовал моему вдохновению, – усмехнулся Даня. – Сочинения бы так писать. За десять минут, безо всяких черновиков – и ни единой помарки.

– Молодец, пять! – сказала Аська.

– Оценку ему Бульдог поставит, – поправил ее Филя.

– Какие же помарки могут быть на компьютере? – добавила Аня.

– Ну что, я пошел, – решительно произнес Филя.

– Ты с ума сошел? – вскрикнула Аська. – Он же тебя знает как облупленного! И сразу заподозрит что-нибудь. Поймет, что мы его обманываем. Давайте лучше я отнесу. Скажу, что какой-то дяденька на улице попросил передать… И добавлю: дяденька этот стоит там за углом и с кем-то по телефону разговаривает.

– А это зачем? – удивился Филя.

– Чтоб он испугался! Чтобы думал, что этот частный сыщик еще и друзей может позвать.

– Ладно, говори, – разрешил Филя. – Только больше ничего не придумывай. Сглупишь что-нибудь. Перестараешься.

– Кашу маслом не испортишь, – сказала Аська и облизнула губы. Наверное, вспомнила про еду.

– Но-но! Говорят тебе, без самодеятельности! – более грозно воскликнул Филя. – Испортишь все. Тебе же надо выглядеть совершенно посторонней. Попросили – передала записку. И скажи, что через полчаса ты обратно должна отнести ответ Бульдога. За это дяденька тебе большу-ущий тортик пообещал купить.

– Если тортик, то не большущий, – заметила Аська. – А маленький. Больщущий – это тортище.

И опять облизнулась на ходу, чему-то загадочно улыбнувшись. У нее явно улучшалось настроение даже от воспоминаний о всяких вкусностях.

Ребята так волновались за Аську, что за все время ее отсутствия никто из них не проронил ни слова. Только по очереди раздавались тяжелые вздохи. Наверное, каждый думал, что зря отпустили Аську. Лучше бы на ее месте был он. Или она. Потому что об этом думали все – и Филя, и Даня, и Аня.

– Смотрите, Бульдог быстрее меня сочинения пишет! – воскликнул Даня, заметив, как из гостиницы выскочила Аська.

В руке у нее был совсем другой листок бумаги, поменьше. Значит, это ответ. Ребята как ни в чем не бывало зашагали по Садовой, сделав Аське знак: мол, следуй за нами. За тот самый угол, где спрятался твой вымышленный дяденька с большу-ущим тортищем.

Но за углом ноги их не удержались – замелькали так быстро, что на знакомую скамейку в саду «Аквариум» ребята перенеслись, как в сказке. Казалось даже, никуда они отсюда и не отлучались.

Аня взглянула на лист:

– Нет уж, такие каракули я читать не умею.

Ребята по очереди вглядывались в листок и вздыхали.

– Он обманул Аську, – предположил Филя. – Накалякал чушь какую-то, чтобы время выиграть.

– Я тоже так сразу подумал, – сказал Даня. – Но нет. Это он так действительно пишет. А ошибок – тьма! Но я уже строчек десять разобрал…

– Слушай, Дань, – не понял Филя, – да как же такой грамотей хотел с находкой этой справиться? Даже мы до конца не расшифруем – помощь твоего отца нужна! А Бульдог на что надеялся?

– Ни на что он не надеялся, – ответил Даня. – Я думаю, он мог продать эту информацию каким-нибудь авантюристам. Или… просто позвонить моему отцу и предложить это письмо ему. Конечно, за деньги.

У Фили даже челюсть отвисла от удивления.

– Так это же… подло! Вот гад! Давай читай быстрей, может, он смеется над нами. Тогда и правда надо в милицию обращаться.

– Сейчас-сейчас… – бормотал Даня, водя по корявым строчкам пальцем.

Через несколько минут он вздохнул и улыбнулся:

– Все не так уж сложно. Можно было нам и самим догадаться. Хотя до такого простого варианта мы вряд ли додумались бы… Бульдог никакой не милиционер, это понятно. Охранник гостиницы. Свою тетку устроил консьержкой в наш дом. Тетка любопытная – любила читать чужие письма, которые таскала из ящиков. Вот и выудила это папино письмо. Ничего не поняла, конечно, но на всякий случай отнесла своему племянничку: там же про какие-то поиски древностей говорилось. А тот придумал план действий. Как он здесь пишет, «мы создали обстановку хулиганства вокруг сына профессора». – Даня улыбнулся. – Никакой папа не профессор. Просто кандидат наук. – И продолжил пересказ Бульдожьего письма, впрочем, дополняя его собственными подробностями: – Они рисовали на стенах, в лифтах, звонили в двери – в общем, делали вид, что в подъезде просто опасно жить. Следили за сыном профессора – то есть за мной, – чтобы рядом с ним устроить очередную пакость. Окно в машине разбили и на меня хотели это свалить.

– Я наконец-то понял! – воскликнул Филя. – Они же меня с тобой перепутали! И поймать он хотел не меня, а тебя, и звонили по ошибке мне, милицией пугали… Он еще и форму милицейскую в тот вечер нацепил. Интересно, где он ее взял?

– И зачем? – не понимала Аня.

– Чтобы мама моя готова была на все, даже Холерию в квартиру пустить, только бы прекратился этот хулиганский кошмар. Неужели не понятно? – пояснил Даня.

– Понятно, в общем-то, – пожала плечами Аня. – Но знаешь, трудно думать так, как эти ненормальные.

– Это ты точно сказала, – поддержал ее Филя. – Мозги у них сдвинуты, это точно.

– Очень удивляется, что его выследили, – хмыкнул Даня. – И предлагает оставаться джельтменами – так и написал «джельтменами», – разойтись по-доброму. «Вы меня не закладывайте ментам, я вам за это все рассказал. Окей?» – прочитал Даня.

– Ладно, о'кей, – вздохнул Филя. – Обещали же. А чего это он говорит «вы»? Знает, что нас четверо?

– Вежливый он, понимаешь? – объяснил Даня. – Обращается к незнакомому частному детективу на «вы». Не успели мы с ним на «ты» перейти.

– Какой воспитанный племянник у Холеры! – поцокал языком Филя. – Кто бы мог подумать? Жалко только, пишет мальчик с ошибками.

Сидящие на соседних скамейках люди даже вздрогнули от дружного хохота смешной компании – двух похожих девочек и двух не очень похожих мальчиков.

ЭПИЛОГ

Бульдог больше в гостинице не появлялся. Аська не удержалась – ходила проверять. Вместе с ним исчезла и Холерия. Через несколько дней в подъезде появилась новая консьержка – вежливая и приветливая старушка. Ребята видели, как она убиралась в будке и вымела оттуда несколько пустых баллончиков из-под краски – Холерино «оружие», от которого пострадали не только стены подъезда, но и попугай Каркуша.

Больше всех обеспокоило исчезновение Холерии Данину маму.

– Может, Калерия Леопольдовна заболела? – волновалась она. – И даже не успела предупредить… Надо позвонить в домоуправление!

Дане пришлось пойти на хитрость.

– Ничего она не заболела, – сказал он. – Я слышал, как она говорила какой-то тетеньке, что срочно уезжает. И больше не вернется. А кстати, мам, ты не заметила, что в подъезде прекратились всякие хулиганства?

С этим мама согласилась. А еще согласилась с Даней в том, что не надо больше им никаких домработниц. Даня уже совершенно взрослый и самостоятельный человек.

Иван Сергеевич после получения письма просто светился от счастья. Таким Даня отца еще никогда не видел. Ведь для археолога самое главное – сделать какое-нибудь историческое открытие. А тут открытие – вот оно, совсем рядом. На расстоянии протянутой руки. Или, точнее, одного перелета на самолете.

Данин папа советовался с коллегами, сидел над книгами и разгадал то место, где ждет его бесхвостый павиан. Правда, может быть, он только на рисунке бесхвостый? Но в этом Иван Сергеевич собирался убедиться на месте. А пока он готовился к поездке и общался по Интернету со своим новым американским знакомым.

А вот Даня поволновался. Еще как поволновался! Папа сразу объявил ему радостную новость о том, что обязательно в эту поездку возьмет его с собой. Радостную? Нет, не показалась эта новость Дане радостной…

А как же Филя, Аська, Аня? Разве вправе Даня с папой присваивать себе счастье находки? Даня мучился, советовался с ребятами, а потом, хотя друзья не очень согласны были с ним, все-таки открыл папе тайну письма.

Минут десять папа бегал из угла в угол, пока ему удалось успокоиться.

«Как хорошо, – думал Даня, – что Бульдог исчез. Что бы с ним папа сделал?»

– Это же подумать страшно, что могло произойти, останься письмо у этого негодяя! – восклицал он. – Ведь господин Доктороу по наивности прислал подлинник документа! Под-лин-ник! Просто катастрофа! Ошибка истории!

Наконец папа успокоился и повеселел.

– Но вы, ребята, даете! – повторял он несвойственное ему слово. – Ну, даете! Просто Шерлоки Холмсы какие-то. Молодцы… Только вот маме, Даня, давай все же о ваших приключениях не будем рассказывать, хорошо? И еще… Мне сейчас пришла в голову замечательная мысль. А что, если мы возьмем с собой в поездку твоих замечательных друзей, а? С их родителями я договорюсь, путевки в Египет сейчас не проблема… Согласен?

Еще бы не согласен! От такого предложения Даня чуть не подпрыгнул до потолка. Даже Каркуша заорал встревоженно от такого прыжка.

Так же подпрыгнули и ребята, когда Даня сообщил им эту ошеломляющую новость.

– Ур-ра! – закричал Филя, и крик его взметнулся над двором, школой и даже гостиницей «Пекин». – Сбылась мечта идиота!

– Почему идиота? – поправил его Даня. – Сейчас знаешь сколько нам придется прочитать книг по Египту? Никакому идиоту не снилось.

– Зачем? – спросила Аська.

– Ты что? – удивился Филя. – Прав Даня – так же интересней будет эту находку совершить. Хоть знать будем, что мы там откопали.

– Вообще-то время у меня сейчас есть, – важно согласилась Аська. – Почитаю. Тем более что «Формулу-1» уже закрыли. Убрали рельсики.

– Какую это еще формулу? – строго спросила Аня.

– Да это я так… пошутила. – Аська захлопнула рот ладошкой.

Сестре не обязательно знать про все ее тайны.

«Чуть не проговорилась!» – хитренько подмигнула Аська Филе.

И он не удержался от смеха.

Оглавление

ЧАСТЬ I

  Глава I. ПРОСТО ФИЛЯ

  Глава II. ИЗ СЫЩИКОВ – В АРЕСТАНТЫ

  Глава III. ИСПОРЧЕННЫЙ ТЕЛЕФОН

  Глава IV. ДВАЖДЫ ДВА

  Глава V. САМООБЛАДАНИЕ СЫЩИКА

  Глава VI. ВСТРЕЧА С ИНОПЛАНЕТЯНКОЙ

  Глава VII. «ФОРМУЛА-1»

  Глава VIII. КАК ЧИТАТЬ ЧУЖИЕ МЫСЛИ

  Глава IX. ПОКРАШЕННЫЙ ПОПУГАЙ

ЧАСТЬ II

  Глава I. МУЖСКОЙ РАЗГОВОР ШЕПОТОМ

  Глава II. ТЯЖЕЛЫЙ ВЗГЛЯД ОХРАННИКА

  Глава III. КОШКА В ЛОДКЕ

  Глава IV. ПРОРОСШИЙ ПИРОГ

  Глава V. НЕ МНОГО ЛИ СОВПАДЕНИЙ?

  Глава VI. ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ

  Глава VII. ВЫКРАСТЬ – НЕ ЗНАЧИТ УКРАСТЬ

  Глава VIII. ПЕРЕПИСКА С БУЛЬДОГОМ

ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg