«Рассказ Соломониды Ивановны»

Борис Викторович Шергин

Рассказ Cоломониды Ивановны

У нас родитель беда грозный был.

Еще ребята никто не родились, мамку пришли подружки на игрище звать:

- Марфа, пойдем на качели.

- Ивана дома нету.

- А что там Иван, приведем таку же.

В вечерню домой явилась, муж не глядит:

- Где была?!

- На качели.

- Неси вожжи.

Она сходила за вожжами - да в ноги.

- Прости, Иван, боле никуда не пойду. До старости нигде не бывала.

Братишко пяти годов баловал да окно разбил. Татка его схватил, засек до кровей. А мамка ткет, слезы ручьем бежат, не смеет молвить. Братишко из-под ремня ей кричит:

- Мамушка, мамушка! Не плачь, мне совсем не больно!

Я семи лет овец пасла, с ягнятами заигралась, овцы в огород зашли... Татушка был ростом велик, я маленька... Меня за рубашонку повесил - да ремнем. Я как птица... Сек, сек - под порог свиснул.

Братья уж не молоды были. Андрей вдовел, у Мартемьяна ребят двое. Жили- не делились. Родитель коня купил с изъяном. Мы не смеем язык высунуть, что конь худой. Уж через месяц в праздник братья выпили да просказались:

- Кто рад - эку клячу!..

Родитель с полатей и заслушался, страшной, грозной.

- Андрей, подай сюда узду!

Брат узду в руки подал. Родитель ухватил узду лошадину - да удилами его по лицу.

Шибанул узду под порог.

- Мартемьян, подай узду!

Тот увернулся от отцовской руки -да в двери.

Неделю прятался. Татка его в соседях нашел, в ноги сыну падал, прощался.

Никто никого эдак не боится, как мы татки боялись.

Так его боялись, без брани, а как он заходит в избу - в глаза глядим, какой взгляд.

Мы рады, как он на промысел уплывет. Мы его не порато жалели. Он и маленьких нас на колени не бирал.

Девкой я семь годов кряду с таткой семгу промышлять ездила по рекам. Семь годов молчала... Я как вода. Он куда скажет, я туда. Он меня не бранил. Он жалел меня...

Не очень так, чтобы припадал... Однажды на полатях лежу, шубу с краю подложил:

- Моя-то дева упадет!

Я выросла в такой грозе, дак человека не найти, чтобы я не уладила. Худо без добра не живет.

Было купил мне татка о празднике шелковый плат. Надо в ноги поблагодарить, потом нарядиться, я не поспела, в часовню обновкой хвастать побежала. Татка и обиделся:

В нонешних детях благодарности нету. Им бы схватить, а за труд не покорились.