«Легенды о мастере Тычке»

Иван Панькин

Легенды о мастере Тычке

* * *

Да простит читатель, если в моей книге найдет рассказы меньше

ладошки. Мы, туляки, народ занятой и зря тарабарить нам недосуг. Мы

даже не позволяем себе такой роскоши, чтобы в занятое время называть

друг друга длинными и величальными именами. По отчеству наши деды

назывались только в престольные праздники и в воскресные дни. Туляки

всегда любили короткие имена, чтобы они свободно проходили через

горло, не застревали в зубах и пролетали через цех, как пуля: "Чиж!",

"Левша-а!", "Тычка!" Да и меня на работе зовут именем короче ружейного

залпа — Ив, хотя мать по наивности думала: как только я овладею

грамотой, меня будут звать не только полным именем — Иваном, но и по

батюшке — Федоровым.

Любо или не любо кому, а в нашем городе повелось так: после "аз",

"буки", "веди" никого еще не зовут дядей Федей. А кто любит хвалу и

чтоб о нем в медные трубы дули, тому нечего делать в Туле. Так

говорили наши деды, так говорим и мы. А коли так, не буду дальше

терять время, а прямо приступлю к рассказам о необыкновенном мастере

Тычке, который без слов, одними руками, мог рассмешить целый город, а

ежели ему приходила нужда вымолвить слово, он мог вбить его, как

гвоздь, не только в башку человека, а даже в обух топора.

Когда родился Тычка, про то никто толком не знает. Одни говорят — с

первым ударом кузнечного молота о наковальню, другие — позже. Но когда

бы он ни появился на свет, а приметили его при Петре I. И с тех пор

его имя не сходило с уст и пожиточных и скудных людей. После Петра,

какие бы цари ни садились на российский престол, каждый из них прежде

всего старался Тычку запрятать в Сибирь. По триста Тычек ссылали туда,

но только настоящий всегда оставался в Туле.

Но вернемся к тому времени, когда впервые приметили Тычку.

Сказывают, что управители российских городов и губерний не

испытывали столько волнений и страхов при других царях, как при Петре

I. Вишь ли, Петр-то был человек очень любознательный и беспокойный.

Куда бы ни заехал — подай ему что-нибудь новое и удивительное. А если

он ничего нового не видал, то на него нападала тоска, и тогда уж от