В сентябре было много дождей. Они шли днем и ночью. Вернее, шел один бесконечный, мутный, осенний дождь без начала и конца. От него некуда было спрятаться. С потолка лилось. Мокрая штукатурка шлепалась на исковерканный пол.
Мы сидели, закутавшись в старые одеяла и пальто. Мы ждали солнца, как доисторические люди, загнанные ливнем в пещеру. Мы мерзли. Печка была. Топить было нечем.
Но и дождь, и холод, и бездомность можно было вынести.
Невыносим был голод. Мы хотели есть. Мы очень хотели есть. Мы тосковали о еде. Эта тоска была невероятно одушевленной. Будто в понятие голод вселилось нечто живое. И это живое требовало пищи. Пищи — каждый день.
А есть было нечего.
Черный рынокОднажды утром мы с бабкой пошли на базар. Несмотря на дождь, базар был многолюден и шумен.
Буханка черного — 200.
Можно купить полбуханки — 100.
Если есть деньги.
А если их нет, тогда можно поменять на хлеб одежду.
— Шерстяной платок? Посмотрим, посмотрим… Бабуся, это ведь воспоминание о платочке. Ну что вы, бабуся, человека от дела отрываете?! Я же вам русским языком говорю — это не платок, это воспоминание об оном! Бабуся, а золотишка не имеете? А? Тогда — извиняюсь… Виноват, говорю… Прощайте, бабуся. До свиданьица…
У меня в руках — книги. Старые книги. Никому не нужные книги.
— Дяденька, купите книжку! Купите? Посмотрите — с картинками! Сколько дадите… Газет у меня нету… Но и здесь бумага хорошая. Как раз для ваших самокруток! Куда же вы, дяденька?
Коммерсант из меня не вышел.
Из бабки тоже.
А золотишка мы не имеем.
Мы шли через базар. А дождь хлестал безжалостно и равнодушно. Суетились люди с лихорадочными голодными лицами. Продавали, меняли, воровали, дрались, плакали. А дождь перечеркивал всех, сминал, смывал. Будто говорил, зачем вы, куда вы, кому вы нужны?
Бешено вертелась рулетка. Какой-то толстый инвалид, сидел на скамеечке и орал:
— Подходи за счастьем!
Возле рулетки стоял длинный парень в шинели и держал зонт над инвалидом.
— Подходи за счастьем!
Рулетка кружилась, бегало перо по квадратам с цифрами, а те, кто подошел за счастьем, замирали — сейчас! Но счастье не выпадало. И они отходили, ссутулившись, кашляя и сморкаясь в мокрую землю. И ругались:
— Сволочь! Жулик! В окопах ты был?! У, гад!
Комментарии к книге «Я жду отца. Неодержанные победы (Повести)», Юрий Тихонович Воищев
Всего 0 комментариев