Александр Поваляев Лесная колдунья
Сказать о доме, что он был старым, значило бы сделать его моложе лет, этак, на сто пятьдесят – двести. Он был не просто старым. Очень старым. Почерневший от времени сруб из лиственницы не боялся ничего. Ни дождя, ни снега, ни жары, ни морозов. Ничего, кроме огня. Он стоял здесь уже не первый век. Только окна были помоложе, потому что позже их расширили и поставили новые рамы со стеклами. Раньше стекол не было. Однако, от этого в доме стало ненамного светлее, потому что деревья, стоящие вокруг дома, пропускали не слишком много света. Вокруг была тайга.
Ступени, истертые несколькими поколениями людей, уже дважды меняли. Сам дом, как бы врос в землю и покрылся мхом у основания, но от этого казался еще прочнее и надежней. Сейчас в доме никто не жил. Точнее, почти никто. Люди здесь не появлялись уже несколько лет. И все же, дом был обитаем. Неразлучен с ним был старый домовой. Они с домом были ровесниками. Многое могли бы они порассказать о тех, кто когда-то здесь жил, но не было никого, кто слушал бы эти рассказы.
Дом был молчалив. Домовой тоже не отличался словоохотливостью, но в последнее время его все чаще стало тянуть к общению. Он не смог бы объяснить причину но, все было именно так. Может быть именно поэтому, он все чаще ворчал что-то себе под нос, обходя свои владения. Изредка постукивал по стенам, полу и потолку, распугивая лесных духов, случайно забредших сюда. Они не причиняли вреда и беспокойства ни домовому, ни дому, но… порядок – есть порядок! Лесные духи должны жить в лесу. В доме должен жить домовой. И люди. А вот их-то и не было…
Поднявшись на чердак, домовой задумчиво почесал лохматую голову. Вот и последний хозяин прожил здесь не слишком долго, всего-то сто семь лет… и помер. Приехали какие-то чужие люди и закопали хозяина в землю. Такой у них порядок. А порядок – есть порядок! Пожили в доме несколько дней, да и уехали…
Домовому лет было может триста – четыреста, а может и поболее но, он и не собирался помирать. Еще чего? С какой бы это радости? На вид он был таким, как и сто лет назад, домовые живут и до тысячи лет, переживая иной раз, несколько домов. Лохматая шевелюра, лишь изредка видавшая старый гребень, когда у хозяина случалось надлежащее настроение, была неопределенного цвета. Слегка косолапые ноги, еще довольно резво носили его по всему дому, исправно стаптывая лапти, которые плел ему леший. По старой дружбе. Изредка они встречались, так как жили по соседству. Но каждый жил по своему. Порядок – есть порядок!
Ростом домовой был сантиметров шестьдесят и считал это вполне нормальным. Больше-то зачем? Что ему, кедровые шишки с веток срывать, что ли? Он умел многое. Проходить через закрытые двери и стены. Становиться невидимым, когда появлялись люди. Не положено людям видеть домовых. Непорядок от этого может получиться. Он не знал какой именно но, это не имело значения, потому что порядок должен быть во всем!
Умел оберегать жилье от непрошеных гостей и старым веником отгонять беду от дома. Однажды только осерчал он на хозяина за то, что тот обругал его бездельником, который шастает по дому, да спать мешает. Тогда и свалила хозяина хворь. Два месяца болел, пока не помирился с домовым. А то, как же! Домового обижать нельзя… С ним приветливым быть надо. Уважать. Тогда и в доме порядок будет завсегда. Много чего умел домовой… Не умел только людей возвращать, когда они уходили. А без людей и дом не дом. Так, куча бревен…
* * *
На крыльце кто-то топал ногами, видимо стряхивая с обуви снег. Домовой насторожился. Неужели? Взлетев на чердак, он глянул вниз. Хм! На крыльце стояла… хорошенькая девчушка! Рыжие волосы выбивались из-под вязаной шапочки, на крыльце стояли прислоненные к стене лыжи, а она возилась с замком. Раньше никакого замка не было. Его зачем-то повесили чужие люди, что были здесь в последний раз. Замок упрямо не открывался.
– Нет, – подумал домовой, – дом не должен быть под замком! Это что же получается? Может это новая хозяйка пришла, а в дом войти не может! Замерзнет ведь! Она же не дух лесной. Надо помочь, – решил он, – Глядишь и мне повеселее будет… За спиной девушки чуть слышно щелкнул и открылся замок… Сам!
– Ой! – от неожиданности девчушка даже рот приоткрыла, – Чудеса какие-то! То открываться не хотел, а то вдруг сам…
Распахнув дверь, она вошла в дом и осмотрелась вокруг. Потом вышла на крыльцо и внесла в сени лыжи. Закрыла дверь. Еще раз осмотрелась и, обращаясь то ли к дому, то ли к домовому, с улыбкой произнесла:
– Ну, здравствуй! Я очень рада тебя видеть!
– Странно, – подумал домовой, – как это она может меня видеть? Это же непорядок! – от растерянности он даже стал видимым.
– Ой! – снова ойкнула девчушка, – Здравствуйте! А вы кто? Наверное домовой? – догадалась она.
Домовой еще больше растерялся. Он тихо сел на пол, не сводя глаз с этой непонятной и странной гостьи, которая все видит, ничего не боится, да еще и… приветливая такая! Почему-то захотелось сделать ей что-нибудь приятное. Но ничего толкового в голову не приходило.
– Мышей танцевать заставить, что ли? Нет, это не то… – усиленно размышлял он, – Паутинные гирлянды развешивать – не сезон. Спят все пауки. Дом-то нетопленый… Стоп! – хлопнул себя по лбу домовой, – Вот что надо! Печь растопить! Замерзла, небось. А то, неровен час, захворает еще.
Снова став невидимым, он кинулся растапливать печь, производя при этом столько шума, что можно было подумать, что весь дом бросился встречать гостью. Не прошло и минуты, как в печи запылали дрова. Дом одобрительно вздохнул. Если в дом пришли люди, то положено топить печь. Таков порядок. А порядок – есть порядок! Движимый непонятным желанием понравиться, домовой начал уборку в доме. Только теперь девчушка пришла в себя и решительно заявила:
– Ну уж нет! Так дело не пойдет! За печку, конечно, спасибо. Но вот порядок в доме я сама наведу! – ловко перехватывая летящий мимо нее веник. – Нечего из меня белоручку делать! – добавила она, – В своем доме я сама буду хозяйкой! И за порядком следить тоже буду сама. А если понадобится помощь, то попрошу. Не обижайся на меня, – добавила она виноватым голосом, – Я хочу, чтобы в моем доме было все уютно и красиво. Давай дружить… Меня зовут Глаша. Я новый лесник, поэтому и буду теперь жить здесь. А как мне тебя называть?
– Ну, уж дудки! – проворчал себе под нос домовой, так я и сказал тебе, как меня зовут! Непорядок это, когда люди и домовые разговаривают между собой. А девчонка-то, молодец! – неожиданно улыбнулся он. – Гляди, как веник-то ловко выхватила! Да и с характером! А обходительная какая… Не успел обидеться, как она тут же помирилась. И права ведь! Порядок – есть порядок! Раз она новая хозяйка, то и следить за домом должна сама. Вот же стрекоза! Ладно, посмотрим, что ты делать-то умеешь.
* * *
Работа у Глаши шла споро. Все у нее горело в руках. Через какой-то час в доме был полный порядок. Что-то переставлено на другое место, что-то убрано совсем. Сколько не искал дотошный домовой, он так и не смог отыскать ни остатков мусора по углам, ни пыли на неброской мебели. Все сияло чистотой, а в печи уже готовилось что-то очень аппетитное.
Уставшая, но довольная Глаша сидела за столом, сложив руки на коленях. На вид ей было лет двадцать. Рыжие волосы, достающие до плеч, были слегка разлохмачены, а короткая челка прилипла ко лбу. Слегка вздернутый носик задиристо приподнят к потолку. Явно знакомая со спортом фигурка обтянута спортивным костюмом с засученными рукавами и подвернутыми штанинами. Редкого, темно-синего, цвета глаза рассеянно осматривали все вокруг, а на чуть полноватых губах бродила легкая улыбка. Дом ей нравился. Да и домовой… тоже.
– Все равно я с тобой подружусь! – подумала она про себя, на что домовой, который умел читать мысли людей, неожиданно для себя ответил вслух:
– Фигушки! Ишь, какая шустрая!
Глаша звонко рассмеялась, обернувшись на голос.
– Ну не сердись на меня, Котик… Можно я тебя буду так называть? Нам же веселее будет вдвоем, чем поодиночке. Ты же обрадовался, когда меня увидел. И я рада, что ты есть в доме. Вдвоем-то мы с любой бедой справимся. Правда?
– Котик! – обалдело подумал домовой и оглядел себя, – Чем это я на котика похож? Ишь ты, ласковая какая! – теплая волна прошла через все его тело, – Так, глядишь и впрямь подружится…
Он надолго задумался. Никто и никогда еще не обращался к нему так ласково… Ругали, побаивались, подлизывались, задабривали… Это было. Но чтобы вот так… Да-а-а, непростая, видать… хозяйка. Он снова запустил пальцы в шевелюру и озадаченно почесал свою, почти квадратную, голову. Мысли и чувства раздваивались. Положено было не показываться на глаза и не разговаривать с людьми, но что-то так и тянуло к этой… даже и назвать-то как не знаешь, Глаше… Бойкая девчонка… Добрая. Это хорошо… когда хозяин добрый. Или хозяйка.
* * *
На следующий день Глаша топила баню. Осерчала, когда домовой попробовал помочь носить воду из колодца. Сама все хотела делать. С характером!
Баня была ровесницей дома, наполовину вросшая в землю и оттого казавшаяся меньше, чем была на самом деле. Густые заросли крапивы окружали ее летом, а сейчас она была почти по самую крышу занесена снегом.
– Котик, а ты подглядывать не будешь? – со смехом спросила Глаша.
– Больно надо! – проворчал домовой и отправился… в баню. Очень уж ему интересно было, как новая хозяйка умеет париться. Какая же баня без пара? Это не баня. Все старые хозяева любили и умели париться. Да и домовой с ними был не прочь в баньке посидеть. Чего уж тут. Любил он тепло.
Глаша вошла в парилку и первым делом плеснула пару ковшей на раскаленные камни, после чего, с явным удовольствием, растянулась на полке. На самом верхнем. Клубы пара моментально окутали ее тело. Старые хозяева всегда надевали в парилку шапку. Чтобы не ошпариться. Голову не перегреть. Новая хозяйка этого видимо не знала.
– Ну-ну, – потер руки домовой, – посмотрим, как ты без шапки-то управишься!
Даже ему уже стало жарко, когда Глаша поддала еще пару. И только теперь домовой сообразил, что шапка ей была совсем не нужна. Ее густые огненно-рыжие волосы были не хуже любой ушанки! Схватив пропаренный березовый веник, она попыталась похлестать им себя, но это у нее, к удовольствию домового, получилось не очень умело. Сделав еще пару попыток, она неожиданно сказала:
– Котик, попарь меня, пожалуйста… я же знаю, что ты здесь. У меня самой что-то не получается.
– Учиться надо! – неожиданно для себя сказал домовой, – Что мне, делать больше нечего? – и… взялся за веник.
Сначала он хотел устроить ей настоящую, мужскую парную, но что-то сдержало его первый порыв и он начал, сначала осторожно, а потом сильнее охаживать веником молодую хозяйку. Он улыбался невесть чему и удивлялся переменам, которые начал замечать за собой после появления Глаши.
– Не иначе, как колдунья какая-то! – попытался оправдаться он перед собой.
Через несколько минут Глаша выскочила из бани и нырнула в ближайший сугроб, оглашая окрестности веселым смехом. Домовой с неожиданным уважением наблюдал за этим. Да, похоже, что в бане хозяйка толк знала! Ну, а веником махать… это – научится. Новая хозяйка домовому, определенно, нравилась все больше… С характером!
Через час, вдоволь напарившись и накупавшись в снегу, Глаша пила чай из большого бокала, который привезла с собой. Домовой подсунул ей старую банку с малиновым вареньем, которой она обрадовалась, как маленький ребенок. Домовой невидимкой сидел в стороне, а Глаша с лукавой улыбкой поглядывала в его сторону, чем немало озадачивала. Создавалось такое ощущение, что она все время видит его! Точно – колдунья!
* * *
Через несколько дней леший принес соседу новые лапти. Поизносились старые-то. Сидя в нетопленой баньке, завели разговор и о новой хозяйке. Леший уже несколько раз встречал ее в разных местах тайги. Пытался даже пару раз заморочить, но… Глаша вела себя так, словно выросла в этой чащобе. Пробовал напугать. Снова ничего не получилось. Вот и пришлось лешему лапти плести, да к соседу в гости топать. Интересно стало, кто такая.
Домовой только посмеивался, слушая гостя. Сам-то он уже перестал удивляться. Ну, или почти перестал. Новая хозяйка почти не сидела дома. Все-то ее интересовало вокруг. Скоро и леший, неожиданно для себя, зауважал ее. Она не боялась ничего и никого! Заходила в такую даль и чащобу, что леший уж и не помнил, когда там в последний раз появлялись люди. Да и появлялись ли… Но больше всего лешего подкупало то, как Глаша относилась к лесу и его жителям. Ничего не упускали ее озорные глаза. Ни поваленного дерева, ни заросшего ручья… Даже под сугробами все видела! Точно сказал про нее домовой… Колдунья! Давненько уже в тайге их не видали. Леший даже заулыбался от удовольствия:
– Как в старые добрые времена… – мечтательно протянул он, – Значит весело теперь в тайге будет. А то скукотища-то какая за последние сто лет! Ни тебе Бабы Яги, ни колдуний… Русалки с кикиморами и те куда-то запропастились! Водяной лет двадцать назад в последний раз появлялся. Говорят, что к родичам подался от скуки…
Леший щелкнул по носу зазевавшуюся белку и, довольный своей шуткой, отправился в ближайшее дупло спать. День клонился к закату.
* * *
Ближе к весне Глаша познакомилась и с лешим, который заявился в гости, притащив две пары новых лаптей для нее. Глаша долго смеялась, пытаясь их примерить. В конце концов, домовой и леший не выдержали и пришли на помощь. Ну, что взять с городской! Хотя и не знали толком, что такое город… В их представлении город был похож на очень большую деревню. Эдак, дворов на сто. Хотя, вряд ли… Это где же столько народу-то набрать!
Пытаясь объяснить хозяйке, как надевать лапти, соседи сами не заметили, что стали видимыми. Когда же поняли это, то успокоили себя тем, что большой беды в том нет. Колдунья же! Все равно все видит…
Через час, все втроем, они сидели за столом и с удовольствием пили душистый чай. Глаша, не скрывая любопытства, во все глаза разглядывала своих соседей. Она их ни чуточки не боялась. Точно – колдунья!
Разговор шел обо всем и ни о чем… Им было просто приятно сидеть вместе. Уже за полночь, хозяйка пожелала гостям доброй ночи и отправилась спать. А леший и домовой до самого утра о чем-то шушукались, сидя на теплой печке…
Весна выдалась ранняя. Домовой с удовольствием грелся на солнышке, если выпадала хорошая погода. Следить за домом стало намного легче, Глаша успевала везде. Ее рыжая грива мелькала всюду, а веселый смех был слышен далеко окрест. Изредка исчезала на несколько дней. Где бывала, что делала? Да кто ж ее, непоседу знает! Может на шабаш бегала, может колдовать ходила… Поди угадай. Спрашивать не положено. Порядок – есть порядок.
В такие дни Леший завсегда заглядывал. Вместе с Домовым и поджидали ее возвращения. Тихо радовались, когда слышали знакомый смех. Даже на душе как-то теплее становилось. Хотя… какая там душа у лешего или домового? Но, это было не так уж и важно. Теплее и все тут! А на душе или на чем другом… неважно. Одно слово – ждали и радовались ее возвращению. С ней было не в пример веселей.
Выдумщица большая. Как что-нибудь отмочит! Хоть стой, хоть падай… И откуда что бралось? Вон, намедни, взяла и поколотила Лешего за то, что ноги не вытер и наследил. А когда это лешие ноги вытирали? Придумает же! Весь веник об него обломала, а потом заставила новый из леса принести. Леший конечно мог бы и сбежать или, скажем, спрятаться, но… не захотел почему-то. И веник знатный принес. Прутик к прутику! А потом снова, втроем, чай пили.
Леший поначалу было надулся, но Домовой ему быстро объяснил, что порядок, он и есть порядок! Это тебе не в лесу шастать, в доме должно быть чисто. Нечего грязь таскать. Помирились.
Или вот недавно, Глаша снова удивила соседей. Да так, что они с перепугу попрятались кто куда. Это где же видано, чтобы какая-то штука, полено – не полено, песни пело, да еще и музыку играло??? А то еще, как начнет на разные голоса что-то рассказывать… А что ты хочешь? Одно слово – колдунья! За всю жизнь Леший с Домовым таких колдуний не встречали. Это где ж такое видано, чтоб полено песни пело? И не само по себе, а только тогда, когда Глаша захочет.
Пробовали и Домовой с Лешим уговорить какое-нибудь полено им что-нибудь тоже спеть. Половину поленницы перебрали – нет! Не хотят. Дрова дровами. Не то что песен, а даже слова не вытянешь. Одно слово – колдунья! Попробуй такой не угодить… Глядишь, самого в полено превратит! С нее станется. Вон какая! Но… добрая и душевная. Зазря не обидит никого.
Куда там Кощею до нее или бабе Яге, про которых Лешему дед сказывал. Их счастье, что не дожили. А то бы Глаша им накостыляла по первое число. Пакостники были известные. А Глаша порядок во всем любит. Вон, даже Леший теперь аккуратно ноги вытирает, когда в гости приходит. Порядок – есть порядок! А одному-то в лесу скучно…
* * *
Поет Глаша, на пару с радиоприемником, порядок в доме наводит. Леший с Домовым тихонько на печке сидят, слушают. Нравится им, когда хозяйка поет. Голос у нее красивый, певучий. Век бы слушали. А сколько песен знает! Ни в жизнь столько не упомнишь, а ей хоть бы что. Поет и поет. И веселые и грустные, всякие. Да и полено тоже хорошо поет. Но Глаша – лучше! Своя, все-таки. Сейчас ей лучше не мешать, а то выгонит на улицу. А там слышно хуже. Да и не видно… Одно слово, порядок – есть порядок!
– Ну, что? Чай пить будете? – раздался голос Глаши, – Ладно уж, идите к столу. Разговор есть.
Домовой с Лешим удивленно переглянулись.
– Что это с ней? – спросил Домовой, – Раньше никаких разговоров не было, окромя обычных… А тут, на тебе! Разговор!
Леший пожал плечами, но ничего не ответил. Вздохнув, Домовой стал слазить с печи. Следом сполз и Леший. Когда все уселись за столом, Глаша сказала:
– Мне в город надо, так что вы уж тут без меня похозяйничайте. Да и за лесом присмотрите. Мало ли что…
– А что мне в лесу делать? – удивился Домовой, – Вон, Леший пусть и присмотрит. Он всю жизнь в лесу живет, каждый пенек знает. А мне и дома хорошо! Буду я еще лапти стаптывать! Неровен час, ушибусь где! Не-е-е-ет! Я дома посижу…
– Эх, ты! А еще друг называется! – возмутился Леший, – Я ж тебе по дому помогаю!? Вон, дрова помог запасти и сложить! Баньку помог подправить! Веников сколько притащил… А ты!.. – он огорченно махнул рукой, что, мол, с тобой говорить…
– Да, ладно, не серчай, – устыдился Домовой, – Я ж это к тому сказал, что ничего не понимаю в твоих деревьях и пеньках. Я их и отличить-то, даже, не могу одно от другого. Как же я смотреть-то смогу за лесом?
– И то верно… – почесал голову Леший, – Погорячился я. Ты уж прости, не подумавши сказал.
– Тише, мальчики! – вмешалась в разговор Глаша, – Раз вы друзья, то почему бы вам не научить друг друга тому, что вы сами знаете и умеете? – хитро прищурилась она.
Домовой с Лешим аж рты пораскрывали от удивления. Придумает же такое! Где ж это видано, чтобы Лешие и Домовые своими секретами с другими делились? Придет же в голову такое! Одно слово – колдунья!!! Каких свет не видывал.
Долго еще сидели они, пока Глаша не прогнала их. Спать собралась. Колдуньям тоже отдых нужен. А Леший с Домовым до утра просидели в баньке, шушукаясь о чем-то своем.
* * *
Рано утром Глаша ушла. Домовой и Леший проводили ее немного и вернулись в дом. Было грустно. Попробовали еще раз поколдовать с дровами, но песен так и не дождались. Плюнув, в сердцах, на эту затею, Домовой пригорюнился. К хорошему привыкаешь быстро! Без поющего полена и жизнь уже не жизнь… Леший пригнал было стайку птиц, чтобы те песни пели, но Домовой их быстро разогнал, сказав, что слишком скучно они поют. Все время одинаково… То ли дело Глаша с поленом!!!
После обеда Домовой не выдержал. Ткнув в бок сидящего рядом Лешего, он проворчал:
– Ладно, уж. Давай, учи, что ли… Ну, а потом я тебя… Друзья же, все-таки… Да и Глаша велела. А ей перечить не резон.
– Да, это верно, – согласился Леший, – Ну, пошли, что ли?
Вокруг дома росло много деревьев, самых разных… Потому и начали с них. Леший рассказывал и показывал. Домовой все время путался, что сердило обоих. Леший даже пару раз давал Домовому подзатыльники, чем еще больше сердил его. Но, все же, постепенно дело двигалось. Часа через два, вконец умаявшись, сели передохнуть.
– Ну и пенек же ты! – ворчал Леший, – Таких простых вещей не понимаешь! Это ж надо, дуб от березы отличить не можешь! Белку с дятлом перепутал! Зайцы у него, видите ли, на деревьях гнезда вьют!!! Так, глядишь, скоро и летать научатся!!!
Домовой только сопел в ответ. Возразить было нечего. Учиться-то все равно надо. Глаша наказала за всем присмотреть… Во всем должен быть порядок… Да и обидно было, что пеньком обозвали.
Зато через час уже Леший получал подзатыльники. Домовой же, с явным удовольствием, называл его, то поленом безмозглым, то чурбаком. Наука давалась обоим с трудом.
* * *
Глаши не было уже вторую неделю. За это время Леший с Домовым уже многому научились друг у друга и веселились от души, вспоминая смешные случаи своей учебы. Одним словом, вели себя, как студенты после сессии. Хотя и слова-то такого не знали. Знать, все студенты одинаковые, где бы и чему они не учились…
Домовой уже вовсю носился по ближайшему лесу, с каждым днем находя в этом все больше удовольствия, а Леший, под снисходительным присмотром Домового, старательно приводил в порядок дом. Оба были довольны, если что-то получалось так, как нужно. Вкус победы, особенно над собой, незабываем и ни с чем не сравним! По вечерам они мечтали, как удивится Глаша, когда вернется. Дом и лес в полном порядке, а все благодаря их стараниям! То-то обрадуется! Порядок – есть порядок.
* * *
Перепуганный Леший примчался в дом и сразу завопил:
– Быстрей пошли выручать Глашу! Ее проглотил какой-то страшила! Весь железный, без ног, а движется сюда, да еще так быстро, что я еле успел! Рычит все время, и дым от него идет, вонючий такой!
– А с чего ты взял, что это чудище нашу Глашу проглотило? – растерялся Домовой.
– Сам видел! Он сбоку пасть открыл и втянул ее в себя, а потом пасть-то и захлопнул!
– Так что же ты стоишь? Хватай скорее дубину! Или сам уже дубиной стал? – рассердился Домовой и даже ногой топнул.
Схватив, что подвернулось под руку, они уже готовы были бежать на выручку, когда услышали шум мотора. Из-за поворота, по давно неезженой дороге, к дому выехал автомобиль. Осерчавшие друзья тут же кинулись к нему и принялись усердно его колотить, один увесистым поленом, а второй здоровенным суком.
От неожиданного грохота, водитель резко затормозил. Никого не было видно, но удары продолжали сыпаться без перерыва. Двигатель заглох.
– Ага! Испугался! Вот тебе еще! – вопил Домовой, продолжая орудовать поленом, – А ну-ка, выпускай Глашу! Не то я тебе сейчас еще не так задам! – и приложился чурбаком к фаре. Только осколки брызнули в разные стороны.
Леший в это время колотил по стеклу с Глашиной стороны. Досталось и капоту, и выхлопной трубе, и чему-то там еще, пока Глаша не сообразила что происходит.
– Прекратить!!! – раздался ее голос, – Так-то вы гостей встречаете?
Наступила звенящая тишина. Глаша с трудом открыла покореженную дверь и вышла из машины. Вконец обалдевший водитель, продолжал сидеть, крепко вцепившись в баранку. А Глаша продолжала бушевать.
Ничего не понимающие «спасатели» только переглядывались между собой. Странно как-то все это было. Они примчались спасать, а их же еще и ругают! Вон какое страшилище! Молчит, однако! Видать, перепугалось до смерти! Знать, правду сказывал дед Лешего, что раньше всех этих чудищ именно в глаз и били.
Его бы сейчас добить, пока не очухалось… Но, Глаша сердится… Может ее околдовали? Да, нет! Она сама, кого хошь, околдует! Вот оно что! Она, видать, околдовала это чудище, и оно теперь делает то, что она хочет! Вон, полено-то тоже у нее запело! Одно слово, колдунья!
– Что это было? – подал голос водитель, – Кто это нас? За что?
Глаша закусила губу. Рассказать, как все было на самом деле, она не могла. Да и не поверит никто…
– Звери шалят… – сказала она первое, что пришло в голову.
– Ни фига себе, звери! Всю машину побили! Сколько езжу по кордонам, такого еще ни разу не было! – удивился еще больше водитель и вышел из машины, опасливо озираясь вокруг. – И как часто они здесь так «шалят»?
– Бывает… – вздохнула Глаша и погрозила кому-то кулаком.
Леший с Домовым тут же быстренько покинули «поле боя». Сердить Глашу дальше им не хотелось. Оба чувствовали, что сделали что-то не совсем так, как надо. Но, они же хотели, как лучше! Они так старались!
Устроившись на чердаке, друзья наблюдали, как водитель доставал из кабины какие-то непонятные штуки (похожие на большие поленья), а Глаша заносила их в дом. Потом на свет появилось несколько канистр, в которых что-то булькало. После этого «чудовище» открыло заднюю пасть и оттуда появилось еще одно «чудовище», только маленькое, но пахло от него, как от большого. Это Леший, не выдержав, спустился вниз и успел его обнюхать.
Новые поленья зачем-то сложили на столе и соединили между собой гибкими «веточками». Потом водитель полез на крышу и поставил длинный шест, с которого в комнату спускалась длинная и тонкая ветка. Таких «веток» Леший никогда не видел в своем лесу. Да и пахла она необычно. Ну, что ты скажешь? Колдунья, она и есть колдунья!
Часа через два водитель завел генератор и в комнате загорелась лампочка. Через пару минут ожила рация, которую он установил. Глаша попробовала связаться с кем-то и это ей сразу же удалось. Видимо, где-то кто-то ждал этого вызова. Водитель тоже переговорил с кем-то и предупредил, что остается на кордоне до утра. После этого вышел на улицу и занялся ремонтом машины, время от времени почесывая голову и вполголоса ругаясь. И что это за звери тут такие развелись?
Ладно бы лапами или там, зубами… Ну, на крайний случай, копытами… А тут вон, коряга какая-то лежит. Чуть дальше – полено! Обезьян в этих лесах вроде бы искони не водилось… Что за звери такие? Надо бы у Глаши подробнее порасспросить о них, а то, неровен час, попадешь в «историю»… еще похлеще этой.
В это время Глаша устроила «разгон» своим друзьям.
– Вы что, машин никогда не видели?
– А что это такое? – удивился Леший, – Змей Горыныча или, к примеру, Кощея знаем. Бабу Ягу, кикимор или там русалок, тоже… А машин… Не-а! Не видали.
– А зачем этот машин тебя глотал? – хитро прищурившись, спросил Домовой и победно взглянул на Лешего, – Мы думали, что он тебя съесть хочет, потому и побили его. Вот! Мы же твои друзья! Значится, должны завсегда на выручку приходить! Таков порядок. А порядок, он завсегда быть должон! Вот!
– Ну а что я теперь должна водителю говорить? Что у меня сами поленья летают? Или белки ими кидаются? Это же не шишки еловые!
– А это мы зараз уберем, – хмыкнул Леший, – он и не заметит даже!
– Как это ты их убирать собрался? Что, прямо так сейчас и побежишь?
– А чего за ними бегать? Или я уже не Леший? – искренне удивился тот, – сама смотри…
Глаша глянула в окно. Неподвижно лежавшее полено шевельнулось и само поползло к поленнице. Водитель ничего не заметил. Когда же зашевелилась коряга, он оглянулся на шум. Леший этого не видел и продолжал ее двигать. Ошалевший водитель инстинктивно схватил «ожившую» корягу и попытался ее удержать, но не тут-то было! Коряга рванулась из рук и взлетела.
– Что за чертовщина?! – только и сумел сказать водитель, растерянно озираясь вокруг.
А в это время, неожиданно «оживший» в Глашиных руках веник, тут же занялся «воспитательной» работой. Досталось и Лешему и Домовому. Последнему за компанию. Друзья же! Неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, если бы не водитель, который вошел в дом.
– Что-то я себя неважно чувствую… Чертовщина какая-то мерещится! Какие-то летающие дрова… ладно, хоть не «тарелочки»! – смущенно проговорил он.
– Устал, наверное. Дорога-то была нелегкая… – ответила Глаша.
– Пожалуй, что так.
– Иди, отдохни пока в горнице. Я позову, когда ужин будет готов.
* * *
Всю ночь Домовой с Лешим исследовали новых «постояльцев», не доверяя Глашиным уверениям. Но чудище по имени Машин и его маленький отпрыск с совершенно непроизносимым именем, не подавали признаков жизни. Как ни хитрили друзья, ничего не получалось. Между делом они убрали со стола посуду, которая осталась после ужина. Умаялась Глаша за день. А друзья завсегда помогать должны, а не когда попросят.
Глаша еще спала, когда проснулся водитель. Сладко потянувшись, он встал и заглянул в горницу. Хозяйка безмятежно спала, чему-то улыбаясь во сне. Гриша, а именно так звали водителя, залюбовался ею.
Он уже несколько раз пытался сойтись с нею поближе но, все время кто-то мешал. Сейчас момент был подходящий. На много километров вокруг ни души… Никто не помешает. Он на цыпочках подошел к кровати и склонился над спящей. Ничего дурного у него в мыслях не было. Он просто любовался ею.
– Отойди! – прошелестел голос позади. – Гриша оглянулся, но никого не увидел.
– Опять померещилось, – пронеслось у него в голове.
– Отойди, тебе сказано! – снова послышалось сзади.
– Смотри, какой непонятливый? – раздался второй голос, – Не понимает по-русски, что ли?
– Так может поколотить его, пока Глаша спит? – поинтересовался первый, – Если слов не понимает…
– Можно и поколотить, – согласился второй, – Только тихо. А то Глаша осерчает. Скажет, что снова не того побили…
– Как это «не того»? Подглядывать нехорошо! – нравоучительно изрек первый, – Вот встанет Глаша, тогда пусть и смотрит. Если она позволит. Порядок – есть порядок!
Обалдевший вконец, Гриша слушал эти рассуждения и лихорадочно соображал. Все признаки сумасшествия были налицо! Эк же его угораздило! Ладно бы в городе, где доктора всякие есть. А здесь, в таежной глуши! Да пропади она пропадом, такая работа! Лучше бы послушался друга Мишку, да пошел шоферить в какую-нибудь контору в городе. Все спокойнее! А все сестра Люська виновата! Пилит и пилит, хоть домой не приходи! Когда женишься, да когда женишься? А на ком жениться-то? На ее подруге Варьке, что ли? Так дура дурой же! Вот на Глаше бы он женился! Да только не получается все никак… Он огорченно вздохнул.
Внезапно половик под ним рванулся в сторону и он, с грохотом, растянулся возле кровати. Неведомо откуда, на него сверху еще что-то свалилось. Довольно увесистое… А может так только показалось… Он уже отказывался верить самому себе и своим ощущениям!
– Что с тобой? – раздался удивленный голос Глаши.
– Поскользнулся, упал… – сконфуженно ответил он, – Хотел попрощаться. Ехать мне пора. Пока еще до города доберусь…
– Никуда не поедешь, пока не позавтракаешь! – решительно оборвала его Глаша, – Иди умывайся, а я сейчас встану.
Едва за Гришей закрылась дверь, как Глаша хмыкнула и спросила:
– И что все это значит? – не получив ответа, добавила – Я кого спрашиваю?
– А мы чо? Мы – ничо! Другие вон чо! И то – ничо! А мы, чуть чо, так сразу – ЧО!!! Он сам поскользнулся! Мы его не трогали, мы только смотрели, чтобы он тебя не обидел…
– Ну подождите у меня! – пригрозила она, – Вот останемся одни, я с вами разберусь! То у них поленья сами летают, то половики сами ездят! Чтобы тихо у меня сидели! Потом поговорим!
– Потом, так потом… – облегченно ответил Леший, – Мы чо? Мы ничо! Ты хозяйка, тебе и решать.
– То-то же! – смилостивилась Глаша и пошла готовить завтрак.
* * *
Ухабиста лесная дорога. Нечасто сюда приезжают люди. Потому и следить за ней некому. Если раз в две недели проедет кто на телеге, то и на том спасибо. Потому и дорога, скорее угадывается, чем видится. Задумчив и внимателен Гриша. До города еще, ой, как далеко! А со здоровьем что-то не ладно… То ли близость Глаши сказалась, то ли еще что? Только не было у него никогда такого! Это ж надо! Ни с того, ни с сего растянулся в полный рост у кровати! Что теперь Глаша о нем думать будет? Вон как нервничала, пока он не уехал!
Парень он, конечно видный… Многие девки не прочь с ним похороводиться, да вот не тянет к ним. Вот если б Глаша… Да не подступишься к ней! Сам вызвался отвезти ее, думал поговорить получится… Гриша с досадой ударил руками по баранке, надо ж было так опростоволоситься! Все! Нужно к докторам сходить, пусть посмотрят, что за хворь с ним приключилась.
* * *
– Глаша, что там у тебя случилось? – удивленным голосом вопрошала рация, – Григорий приехал сам не свой и сразу отправился в больницу. Весь какой-то дерганый. Заговариваться начал. Чушь какую-то несет, не приведи Господь!
– Виктор Степаныч! Все у меня в порядке!
– Точно, в порядке? Знаю я тебя, стрекозу! Не хотел же отпускать на дальний кордон, так нет, уговорила! Что я сестре твоей скажу? Ты же знаешь, что мы с ней с детства дружим. Она же меня на кусочки растерзает, если с тобой что случится! Да и я тебя люблю!
– Ой, Виктор Степаныч! Вы это что же? В любви мне объясняетесь, что ли? – игривым голосом промурлыкала Глаша.
– Вот приеду, я тебе объяснюсь ниже спины! – с угрозой ответила рация, – Так что, жди в гости! Сам посмотрю, какой у тебя там порядок!
– Когда ждать-то?
– Как только, так сразу! – фыркнул Степаныч, – Все. Конец связи.
Домовой с Лешим переглянулись.
– Ниже спины, это где? – вдруг спросил Леший.
– Это здесь! – шлепнул его Домовой.
– А как же здесь объясняться?
– А вот так! – уже посильнее приложился пару раз Домовой.
– Но, это же больно! И непонятно…
– Это нам непонятно, – не очень уверенно ответил Домовой, – У колдунов свои порядки. Слыхал, что большое полено сказало? Главный колдун скоро приедет! Вон как Глаша всполошилась-то! А все ты! Разорался, что Глашу чудище проглотило. Вот все и переполошились…
– Если такой умный, то чего же с поленом выскочил? – с ехидцей заметил Леший, – Сам-то чего орал? Зачем чудищу глаз подбил? Вон, до сих пор осколки валяются!
– Ну, дык… – растерялся Домовой, – Я ж за Глашу испугался!
– Вот и я испугался… – вздохнул Леший, – Я ж таких чудищ никогда не видел. Откуда ж мне было знать? А город, это что? – внезапно спросил он.
– Город? Да кто ж его знает… Глаша знает… Она как-то сказывала, что там домов, как деревьев в лесу. И все высокие такие. Как сосны. И во всех люди живут…
– Враки! Это ж сколько людей-то надо? – недоверчиво протянул Леший, – Да и как они на такую высоту забираются? Да и свалиться оттуда недолго! Люди же не белки.
– Видать, все колдуны… – задумчиво протянул Домовой. – Однако, думать надо, что нам-то делать. Слыхал, что главный колдун сказал? Заберут у нас Глашу… Что тогда делать-то будем? Вон, глянь, какая грустная ходит! И чай пить не зовет… Обиделась…
– Да-а-а… Удружили мы ей! – отозвался Леший. – А давай, скажем сами главному колдуну, что Глаша не виновата. Что это мы с тобой все затеяли?
– Ты что? – оторопел Домовой, – Он же нас в пеньки превратит за такие дела! Вон, даже Глаша его уважает. Значит сильный колдун!
– Эх, ты! А еще друг называется! За Глашину спину спрятаться хочешь? Ты как знаешь, а я все скажу главному колдуну! Сам! И, будь что будет! Лишь бы Глаше не попало. Виноваты-то мы с тобой…
– Это кто кому что докладывать собрался? – раздался Глашин голос, – Что еще за заговоры у меня за спиной?
– Нет! Мы ничего не заговаривали! У нас и заговоров-то таких нет.
– Если от хворей каких, то мы знаем заговоры. А супротив колдунов у нас заговоров отродясь не было!
– Это о каких колдунах речь идет? – удивилась Глаша, – Где вы их видели?
– Так, грозился же главный колдун в гости приехать… Да и ты…
– Что я?
– Ты же колдунья! – выпалил Домовой и добавил, – Знатная колдунья. И… добрая!
Глаша даже дар речи потеряла от неожиданности. Вот уж сюрприз, так сюрприз!
* * *
Через неделю по рации сообщили, что к Глаше едут гости. Длиннохвостая сорока что-то отчаянно трещала, сидя на ветке. Леший внимательно выслушал ее, а потом махнул рукой и поспешил в дом. По лесной дороге к дому ехала машина, о чем и поведала сорока.
Все было готово к встрече гостей. Через час с небольшим, к дому подъехала машина и, фыркнув напоследок, затихла. Теперь уже друзья не пытались ее отдубасить, как в прошлый раз. Но и бдительности не теряли. Мало ли что у нее на уме! Береженого и Бог бережет! Или кто там у леших и домовых есть…
Сразу открылись две пасти машины и из нее вышли мужчина и женщина. Это были Виктор Степанович – начальник Глаши и ее сестра Виктория. Гости обнялись с хозяйкой.
– А у нас для тебя сюрприз… – улыбнулась Виктория.
– Какой? – насторожилась Глаша.
– Тетя Глаша!!! – из машины выскочила девчушка лет шести-семи и бросилась на шею Глаше. – Я так соскучилась! Тебя так долго не было! Мама сказала, что я могу у тебя погостить, если ты не против. Ты же не против? Я так тебя люблю! Как маму! Ты же меня тоже любишь? Да? – выжидательно посмотрела она.
– Конечно люблю! Конечно можно!
– А у тебя зайчики есть? А белки? А медведи здесь ходят? А ты мне покажешь, да? А кто у тебя еще есть? А это твой дом? А там что? А мы с тобой в лес будем ходить?
– Лена! Помолчи, пожалуйста, – подала голос ее мать, – Все уши прожужжала. Поедем, да поедем к тете Глаше. Ты как? Не против, если она у тебя поживет? Мне скоро ехать в командировку, а муж на работе постоянно занят. Аврал там какой-то у них. – с виноватой улыбкой пояснила она.
– Ну, что за вопрос? Я только рада буду! – рассмеялась Глаша, – Не волнуйся, Ленке здесь будет хорошо.
– Ура-а-а-а-а!!! Я остаюсь у тети Глаши!!!
– Вот же егоза! – рассмеялся Виктор Степаныч. – Ну точь в точь, Глашка в детстве. Ладно, Ленка, иди побегай пока. А нам поговорить надо.
– Тетя Глаша, можно? – вопросительно глянула племянница.
– Беги. Знакомься с домом. – улыбнулась Глаша.
Через несколько дней Ленка уже знала все окрестности. Сначала Глаша пыталась уследить за ней но, куда там! Попробуйте удержать ветер! Тогда ей и пришла в голову мысль попросить об этом Домового с Лешим. Те только обрадовались, что могут угодить Глаше. Да и любопытно было им наблюдать за проказами маленькой непоседы.
Казалось, что у нее внутри маленький моторчик, который никогда не останавливается. Она успевала за день столько, что взрослому и не снилось. Все схватывая на лету, она чувствовала себя в лесу, как в собственно доме.
– Тетя Глаша! Я в лесу такого смешного дяденьку видела!
– Какого еще дяденьку? – насторожилась Глаша.
– Он такой смешной! Маленький и… – она сморщила мордашку, пытаясь подобрать слова, – ну, такой! Ко мне подошел какой-то зверь, не знаю как он называется. А этот дяденька как выскочит из-за дерева! Ка-а-ак даст ему по морде! Тот хвост поджал и убежал! А дяденька меня до дому проводил и куда-то пропал… – огорченно добавила она.
– Та-а-ак! – протянула Глаша, – Ну если видела… Леший! А ну-ка иди сюда! Хватит прятаться! Это что за зверь там был? Так-то вы смотрите за Ленкой?
– Да барсук это был. – проворчал Леший, появляясь перед Глашей.
– Ой! Тетя Глаша, это тот самый дяденька, который меня спас! А он у тебя живет, да? А как его зовут? А это твой друг, да? А можно я с ним познакомлюсь? Меня зовут Лена! А тебя?
Леший вопросительно посмотрел на Глашу, не зная как себя вести.
– Ну, что с вами поделаешь? – рассмеялась Глаша, – Леший это.
– Это, который из сказки, да? – взвизгнула Лена, – Ой, как здорово! А ты настоящий? А у тебя еще друзья есть? А давай дружить!
– Ну, я не знаю… – вдруг засмущался Леший, – Это как Глаша скажет… Она же хозяйка! А я чо? Я ничо!
– Ну и хитрец! Ладно уж. Зови сюда и Домового, раз такое дело. Будем знакомить Ленку со всеми.
– А чо меня звать? Я тут. – возник рядом с Лешим Домовой, – Я завсегда тут. Только не положено нам кому попало показываться. Порядок – есть порядок.
Ленка восторженно разглядывала друзей, не осмеливаясь поверить в это чудо. Это надо же! Самые всамделишные Леший и Домовой!!! Уж не спит ли она? Незаметно она ущипнула себя и ойкнула. Нет. Не спит. Значит это правда? Не понарошку? Вот здорово! Рассказать кому, так не поверят. И так ее все называют выдумщицей и фантазеркой… Ну и пусть! Она даже ногой топнула и протянула руку друзьям.
– Давайте знакомиться! Я Лена. – немного подумав, добавила: – И хочу с вами дружить. По-настоящему!
– Кеша! – протянул лапку Домовой и засмущался. Меня давно уже никто так не звал.
– А у меня и имени-то нет… – огорченно сказал Леший, – все Леший, да Леший…
– А хочешь, я тебя буду называть Лёшей?
– А что… красивое имя. – заметил Кеша.
– И мне нравится! – согласился Леший и радостная улыбка озарила его мордашку. – Теперь и у меня есть имя!
– Ну, вот и славно! Вот все и познакомились… – подвела итог Глаша, – По такому случаю, все за стол! Чай пить будем!
Тихо играла музыка. Все переглядывались и улыбались. За столом было уютно и тепло от улыбок. Какое это все-таки чудо – улыбки настоящих друзей! Какое это счастье, когда тебя понимают и ты кому-то нужен! Просто так… Не за что-то… Не ради выгоды…
Лена очень быстро многому научилась у своих новых друзей. Она знала и понимала лес, почти так же, как Леший. Совершенно по-другому она теперь воспринимала и дом. Этому научил ее уже Кеша. Вот только невидимой она не могла становиться, как ее друзья. И проходить сквозь стены… Это слегка огорчало но, не очень. И перемещаться по лесу так быстро, как Леша, тоже не могла… Ну и ладно! Зато она уже умела читать! Тетя Глаша научила.
Быстро пролетело лето и Лена уехала в свой город… Леша и Кеша часто вспоминали о ней, посиживая в баньке. Скучали. Иногда слышали ее голосок по рации и радовались. А Глаша становилась все грустнее. Как ни старались друзья, ничем не могли ее развеселить…
* * *
Прошло несколько лет. Изредка приезжали машины и привозили бензин для генератора и продукты. Потом снова никого не было долгое время. Однажды приехал Гриша. Он долго топтался у порога и отводил в сторону глаза. За столом отвечал невпопад. Потом поднял глаза, глянул на Глашу и выпалил:
– Выходи за меня замуж! – и, как мальчишка, залился краской…
О чем они там еще говорили, нам неведомо. Только, после отъезда Гриши, Глаша повеселела. Снова сновала по дому и мурлыкала какие-то песенки.
На следующее лето дом снова опустел… Глаша уехала в город. Кеша и Леша терпеливо ждали ее возвращения. Они не хотели верить, что их милая колдунья уехала навсегда. Они не знали, что у Глаши и Гриши родился сын и его назвали, по настоянию Глаши, Кешей… то есть Иннокентием. Что теперь они ждали дочку. Им очень хотелось дочку. Не знали они и того, что семья Виктории переехала в другой город, а с ней и их маленькая подружка, которая так здорово умела дружить. Что «Главный колдун» – Виктор Степаныч ушел на пенсию. Он был намного старше и Глаши и ее сестры Виктории…
Прошло немало лет с тех пор, как уехала Глаша. Но, это по человеческим меркам – немало… Для леших и домовых время измеряется совсем по другому… Леша и Кеша по-прежнему следили за порядком в доме и в лесу. Вот приедет Глаша, а здесь все в полном порядке! А как же иначе? Порядок – есть порядок!
* * *
Не спеша бежит лошадка по лесной дороге. Бородатый мужик привычно правит. Да и править-то особо не надо. Лошадка сама дорогу домой знает. Поспешает… На лесной развилке сани остановились. Из саней поднялась девичья фигурка, закинула за плечи рюкзак, уверенно стала на лыжи и тепло попрощалась с возницей.
– Может все-таки подвезти? – видимо не впервой спросил тот.
– Спасибо! Я сама! – ответила попутчица и уверенно двинулась вперед.
– Ишь, настырная какая! – то ли с одобрением, то ли с укоризной проворчал мужик, – Я сама! – передразнил он и тронул вожжи.
– Никак Глаша возвращается! – влетел в дом Леша, – Сороки сказывают, что сюда идет!
– Ну вот и дождались! – обрадовался Кеша и тут же напустился на лешего, – Ты чего это ноги не вытер? Снова сырость в доме разводишь? Вот сейчас Глаша тебе задаст! Она порядок завсегда любила! Не то, что некоторые…
– Ну и пусть задаст! – задиристо ответил леший, – А хоть четыре раза! Все равно радость!
На крыльце кто-то топал ногами, видимо стряхивая с обуви снег. На крыльце стояла… хорошенькая девчушка! Рыжие волосы выбивались из-под вязаной шапочки, а она возилась с замком. Замок упрямо не открывался. Друзья, ждали. Потом Кеша не выдержал… чуть слышно щелкнул и открылся замок… Сам!
– Ой! – от неожиданности девчушка даже рот приоткрыла, – Чудеса какие-то! То открываться не хотел, а то вдруг сам…
Распахнув дверь, она вошла в дом и осмотрелась вокруг. Потом вышла на крыльцо и внесла в сени лыжи. Закрыла дверь. Еще раз осмотрелась и с улыбкой произнесла:
– Ну, здравствуйте! Я очень рада вас видеть!
Леша с Кешей непонимающе переглянулись. Это была совсем не Глаша! А они-то думали…
– Так-то вы старых друзей встречаете? – с укоризной бросила девушка, – Кеша, Леша! Ну, где же вы? Или не узнали меня? Я – Лена…
– Что-о-о-о???
– Кто-о-о-о???
Вы видели когда-нибудь, как плачут лешие и домовые? Впрочем, о чем это я? Вы и домовых-то с лешими, наверняка, не видали… Поэтому объясняю, что они могут плакать только от счастья…
Лена сидела на полу и шмыгала носом, а рядом с ней, размазывали по мордашкам слезы ее старые друзья, ничуть не смущаясь и не стыдясь их. Кеша поднял голову и в печи само вспыхнуло пламя. Если бы Лена выглянула в окно, то увидела бы, что из трубы баньки тоже поднимается веселый дымок.
А чуть позже, когда все успокоились, Леша и Кеша вовсю охаживали вениками спину Лены, которая блаженствовала в русской бане. Потом все вместе дружно пили чай. С вареньем…
Порядок в доме Лена всегда наводила сама… Как Глаша…
Через год уже все в ближней и дальней округе знали, что на кордоне живет настоящая колдунья… Ласковая и добрая… Своя… Лесная…
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Лесная колдунья», Александр Максимович Поваляев
Всего 0 комментариев