«Операция «Наследник»»

Федор Михайлович Акулов не торопясь вошел в лифт и нажал кнопку седьмого этажа. Он терпеть не мог здание Центрального Комитета и всякий раз, когда ему приходилось ехать на Старую площадь, сильно раздражался. Он не мог точно определить, что на него так давило: само здание или атмосфера лжи, бюрократии и карьеризма. Сколько лет он уже купался в этом дерьме, но никак не мог привыкнуть.

Несмотря на то что Акулов вплотную подошел к пятидесятилетнему рубежу, его привлекательная внешность до сих пор сводила с ума женщин, а в галантности ему вообще не было равных. Федор Михайлович обладал острым аналитическим умом разведчика, кем он, собственно, и был. Агент влияния Акулов-Харингтон был тонким психологом, знатоком человеческих душ, способным незаметно управлять как отдельными личностями, так и целыми группами.

В Союз его внедрили двадцать лет назад. Его карьера поднималась, как на дрожжах, естественно, не без помощи агентов поддержки. Ни в каких операциях он не участвовал, но собственную агентурную сеть подготовил отменно. Его главной задачей было дойти до верхних эшелонов власти, что он блестяще и выполнил.

Выходя из лифта, Федор Михайлович чуть не столкнулся с Михаилом Сергеевичем Прямочевым. Они слегка кивнули друг другу и разошлись каждый в свою сторону.

«Опять у моего шефа консультировался», - решил Акулов, подходя к кабинету Николая Александровича Мякишева.

Партийная дружба этих двух партократов была на руку Акулову, так как фамилия Михаила Сергеевича оказалась единственной на дисплее компьютера и в отчете аналитического отдела, когда в ЦРУ разрабатывалась программа «Преемник». И вот теперь Акулову-Харингтону предстояло обрабатывать «преемника» через своего московского шефа. ЦРУ постаралось окружить Прямочева несколькими агентами, действующими независимо друг от друга и связанными только с Базой. Акулову пока повезло больше всех.

По мнению ЦРУ, Михаил Сергеевич обладал многими качествами, позволяющими успешно сыграть роль реформатора по американскому сценарию. Законченный партийный бюрократ, умеренный, гибкий до беспринципности, он был хамелеоном, легко принимающим окраску сталинского, хрущевского, брежневского или андроповского времени.