«Очень опасная игра»

Аэропорт Рованиеми представлял собой хаотическое нагромождение камней и песка. Впрочем, этим летом в любом аэропорту Финляндии творилось то же самое. Реконструкция была в самом разгаре и должна была закончиться к тому моменту, когда поток туристов возрастет настолько, что сделает целесообразным использование на внутренних линиях реактивных самолетов. А тем временем вполне приличный аэродром был превращен в руины.

В порыве лихорадочного энтузиазма они умудрились перепахать все пространство между стоянкой самолетов и зданием аэропорта — деревянной постройкой с контрольной башней в одном углу и кофейным баром в центральной части. Чтобы добраться до бара, нужно было преодолеть около пятидесяти миль по деревянному настилу с навесом, проложенному поверх грязного песка.

Он ждал меня почти в самом конце этого тротуара. Я вполне смог бы принять его за архангела Гавриила, будь он чуть повыше ростом. В светлом плаще и шляпе он выглядел таким щеголем; свои роскошные чемоданы он сложил под навесом вдоль тротуара таким образом, чтобы они оставались сухими, а мне предоставил мокнуть снаружи.

Покрой и цвет одежды свидетельствовали об их нефинском происхождении, и я обратился к нему по-английски:

— Вы наверняка не слишком-то огорчитесь, если я, перебираясь через ваш багаж, сломаю себе шею.

— Мистер Кэри? — спросил он.

— Да, это я, — ответил я и прищурился, чтобы рассмотреть его внимательней. Поначалу я никак не мог сфокусировать на нем взгляд, он виделся мне как бы сквозь пелену тумана, но в тот день это, пожалуй, касалось всего увиденного мною.

Он был невысоким и несколько грузноватым, но не низкорослым. Его однобортный плащ без пояса цвета слоновой кости смотрелся гораздо дороже своих кипенно-белых собратьев массового пошива. Плащ выглядел безупречно чистым, но при этом не производил впечатления только что купленной вещи. Его шляпа — американская версия островерхой шапочки для гольфа — была из того же материала. Легкие, начищенные до блеска коричневые туфли с тиснением довершали картину. Одежда говорила об изысканном вкусе и состоятельности ее владельца и, похоже, он чувствовал себя в ней комфортно.