Посвящается маме, Татьяне Андреевне, и отцу, Павлу Илларионовичу, молодость которых выпала на это страшное и удивительное время
Историческая наука — это вечный, никогда не прекращающийся спор, так как предмет её — безбрежный океан жизни, тайны сотен миллионов людских душ. Кто из историков возьмёт на себя право сказать: «Я понял их» и загасить свечу на пути к ускользающей истине? Как писал французский писатель Андре Жид: «Доверяйте тому, кто ищет истину, а не тому, кто её уже нашёл».
Иногда мне кажется даже, что историческая наука и не в состоянии понять прошлое, «объяснить» революцию, что без великого нашего литературного наследия сделать это ей просто не под силу. Со школьных лет мы знали: «Революции — локомотивы истории», «революция 1905 года — генеральная репетиция Великого Октября», «Февральская революция — пролог Октября», а затем — «триумфальное шествие Советской власти». Потом наши познания расширились: «Рабочий класс — авангард и гегемон революции», «крестьянство — союзник пролетариата», «партия — организатор и руководитель революционного движения…». Эти и другие трафаретные понятия, часть которых выражалась в форме сомнительных литературных метафор, «укладывали», «упаковывали» драматическую историю революции в схему, обструганную, как бревно для телеграфного столба. И что же удивительного в том, что оно стало превращаться в труху, как только начали приоткрываться оцинкованные двери спецхранов и на свет божий извлекли ранее «запретные книги»? Кого виним мы в этом, к чему ищем коварных «очернителей» нашей истории? По делам нашим воздаётся нам…
Г. Иоффе, доктор исторических наук. «Читая „Архив русской революции“» Часть первая. Речные пираты IКак тюрьму ни назови: исправительный дом, следственный изолятор или «Белый лебедь», тюрьма так тюрьмой и останется…
Комментарии к книге «Красные пинкертоны», Вячеслав Павлович Белоусов
Всего 0 комментариев