«Кровная месть»

В мастерской все шло как обычно, ровно гудел небольшой двигатель вытяжки, из стоящего на верстаке Али магнитофона неслись заунывные звуки кавказской музыки. Андрей Арбузов с улыбкой крикнул ему: — Али, смени пластинку, поставь лучше Борю Моисеева!

— Что ты говоришь, Андрюша! Ты хочешь, чтобы меня вырвало, да? — отозвался хозяин артели.

— Нет, ну, все хоть какое-то разнообразие. А то у меня от твоей музыки молоко прокисает!

— Э-э, дарагой, простокваша тоже полезна.

Андрей засмеялся, отхлебнул молоко прямо из пакета, и, отложив его в сторону, чиркнув спичку, поднес ее к соплу горелки. Голубое пламя вспыхнуло с гулким хлопком, он уже наклонился над небольшим тиглем, где матово блестело бесформенной лужицей застывшее золото, но тут его внимание отвлекло нечто неожиданное. Уголком глаз Андрей зафиксировал свет, хлынувший со стороны входной двери. Это было странно, этого не должно было быть, и он резко оглянулся, потом вскочил. Но черная фигура на фоне прямоугольника двери уже вскинула пистолет с глушителем. Хлопок выстрела был не слышан за громкой музыкой, и тело Андрея еще падало, а в подвале было уже трое людей в черном. Они с ходу открыли огонь по остальным обитателям подвала. Али лишь успел сунуть руку под стол, под которым скотчем был закреплен АКМС, но пули уже ударили в его спину, и пальцы лишь скользнули по гладкой полировке приклада, а потом рука безжизненно упала вниз. И пистолеты, и кургузый «Скорпион» в руках нападавших были оснащены глушителями. Так что дергающиеся тела ювелиров, пляшущее в руках убийц оружие, нещадно извергающее отработанные гильзы, на фоне грохочущей музыки казалось нереальной, фантастической картиной. Словно поставив в этом деле точку, пуля попала в магнитофон, и сразу наступила тишина. Тот, кто вошел первым, опустил пистолет, и, сделав несколько шагов вперед, огляделся по сторонам.

— Аллах Акбар, — пробормотал он, а потом, запустив руку в остатки разбитого магнитофона, достал кассету, — хорошая музыка, — пробормотал он, и сунул ее себе в карман.

Спустя сутки.

— А я его знаю, — сказал Юрий Астафьев, рассматривая одну из фотографий, принесенных с работы Виктором Зубко. Фотография была не очень приятная: лицо молодого человека с открытыми глазами, но с пулевым отверстием в виске.