«Конечная Остановка»

Предстоятельно посвящается, настоятельно предназначено, обстоятельно предписано разнообразным инакомыслящим, всяческим диссидентам, вольнодумцам, оппозиционерам и всевозможным революционерам всех времен и разных народов.

…И даль свободного романа

Я сквозь магический кристалл

Еще не ясно различал.

Объемная, просторная пятикомнатная квартира в хорошем старом доме досталась, вернее, осталась Евгению вполне хрестоматийно. Завещал ее ему родной и любимый дядюшка. За что ему поминальное, неоскудевающее спасибо от почтительного племянника. На этом свете и на том, по эту или же по ту грань нашего бытия вместе со всеми бытовыми и жилищными условиями нельзя не остаться бесспорно благодарным досточтимому покойнику.

При этом и при том старший брат отца излишне строгими и глупо честными правилами отнюдь не отличился. До и после кончины он не был, не стал ни ослом или каким-нибудь иным басенным персонажем. Хотя литературным героем его покойный дядька мог бы стать с полным на то основанием, ― полагал Евгений Печанский. Например, хотя бы потому, что заблаговременно побеспокоился прописать, чин по чину зарегистрировал избранного наследника на приватизированной жилплощади. Даже предоставил ему еще при жизни предостаточно наличности, чтобы оплатить все хлопоты и издержки по введению конкретного Евгения Вадимовича Печанского, гражданина РБ, в неоспоримые права первоочередного наследования.

И документально, точнее, нотариально с недвижимостью все сделано без сучка и задоринки, дабы чужестранные претенденты недвижимо побывали с носом и поимели от белорусских наследуемых благ не больше, чем им отписано и отказано. Изначально дядюшка имел в далеком виду издавна разъехавшуюся с ним законную московскую супругу и ее дочь, которую он ни в жизнь не считал собственно своим произведением. Что и доказал, показал генетический анализ уже после отъезда неверной жены в Москву к родителям. Однако от внезапно организовавшегося послебрачного российского сына Александр Сергеевич Печанский никогда и не помышлял отказываться. Оставил на усмотрение белорусского племянника распорядиться, согласно недвусмысленной воле покойного, причитающимся тому самому россиянину иностранным отцовским наследством.