«Война Чарли»

Чарли Стелла Война Чарли

«Война Чарли» посвящается моей любимой Энн Мэри

Благодарности

«Яблочко» падает недалеко от яблони… Справедливость этой поговорки подтверждают Дейв и Росс Грешемы. Дейв целых двадцать пять лет мирился с моими писательскими потугами. Возможно, именно они подтолкнули его и его чудесную жену Линду переселиться на яхту. После того как Дейв оставил преподавание и ушел на заслуженный отдых, на смену ему пришел его сын Росс. Когда я впервые увидел Росса, он был невинным младенцем (и еще не болел за «Далласских ковбоев»). За то время, что мы знакомы, Росс окончил Гарвард, получил магистерскую степень в Университете Южного Миссисипи, женился на Джесс Рэндалл, выпускнице Колумбийского университета, стал преподавателем в Академии ВВС в Колорадо-Спрингс. Он оказал автору этих строк такую же бесценную помощь, как и его отец. К счастью, славный род Грешемов-Рэндаллов не пресекся – у Росса и Джесс, в свою очередь, родился Уильям. Искренне благодарю Росса за бережное и творческое отношение к «Чарли Опере».

Кроме того, благодарю моего редактора и наставника Питера Скатчеза; мое солнышко Энн Мэри (которую я люблю все сильнее с каждым днем); мою маму Сперанцу (что значит «Надежда») – за то, что она всегда, всегда, всегда рядом; ресторан «Палм Ту», где подают лучшие стейки на свете; охотников на бизонов в моем любимом Нью-Йорке; прекрасный город Лас-Вегас – рай на земле; и, конечно, Риголетто – нашего пылкого бишон-фризе, совершенно не похожего на холеных выставочных собачек.

Этому городу необходимо поставить клизму.

Джокер («Бэтмен»)

1

Двадцатишестифутовый каютный катер «Донна Белла» стоял на якоре в бухте Джамайка-Бэй, под мостом парка «Водный мир». Некий спец по электронике объяснил шестидесятипятилетнему Энтони Кучча, правой руке крестного отца семьи Виньери, что металлический каркас моста блокирует радиоволны.

Но старик предпочитал вообще не рисковать: во время разговора с племянником он еще и не глушил мотор.

– Ты для чего летишь в Вегас – чтобы решить вопрос или окончательно все испоганить? – спросил он. – Подумай-ка хорошенько!

Стоял жаркий июльский день. Дядя и племянник сидели на корме под брезентовым навесом, хлопавшим на ветерке. Старик вынул изо рта изжеванную сигару «Де Нобили».

– У нас есть дела и поважнее твоей мести какому-то придурку, который сломал тебе челюсть, – заявил он. – Например, операция с русскими.

Племянник, Николас Кучча, говорил едва шевеля губами – из-за сломанной неделю назад челюсти. Он подался вперед и, ткнув в себя пальцем в подбородок, прошептал:

– Он за это ответит.

Старик нахмурился и отпил газировки. Метрах в тридцати от «Донны Беллы» под мостом пронеслись два гонщика на гидроциклах. Энтони Кучча дождался, пока гидроциклисты не скроются из вида, и только потом повернулся к племяннику.

– Челюсть твоя срастется, – сказал он. – А вот чего ради тебе ехать на таком взводе?

Племянник досадливо поморщился.

– Лас-Вегас далеко, – продолжал дядя. – Сейчас уже нельзя действовать, как в старые добрые времена. Надо договариваться с тамошними. На все потребуется время.

Племянник поморщился от боли.

– Мне нужна зеленая улица, – с трудом выговорил он. – Я хочу прикончить этого ублюдка!

Старик посмотрел племяннику прямо в глаза.

– Есть же правила, – продолжал племянник. – Парней в законе трогать нельзя. Неужели мы так и дадим ему уйти? Когда же это кончится? Он сломал мне челюсть – мне, бригадиру, «капо»!

Старик откинулся на спинку кресла; теплый ветерок приятно щекотал лицо.

– Тебе надо было думать головой, а не хватать за задницу его бабу. – Он швырнул за борт сигарный окурок.

– Я сам полечу в Лас-Вегас, – продолжал племянник. – Чтобы эта сволочь знала, кто его прикончил. Пусть сначала помучается как следует, а потом сдохнет. А я посмотрю, как он корчится.

– Ерунда какая!

– Мне плевать. Я хочу, чтобы поганец знал, что его ждет.

Старик вытащил табачную крошку, застрявшую между зубов.

– Поэтому ты и послал вперед себя пару парней из твоей бригады? – спросил он. – Помяни мои слова: они там так нагадят, что копы скоро расчухают, кто за всем стоит.

– Они отправились туда, чтобы проследить за подонком. Я дал им особые поручения.

Старик отмахнулся:

– Если хочешь пришить того, кто разбил тебе морду, хотя бы выжди.

– Я не спрашиваю разрешения, а ставлю тебя перед фактом. Тот тип должен умереть.

Старик не спеша раскурил новую сигару. Он наблюдал за тем, как гонщики на гидроциклах развернулись и друг за другом промчались под мостом.

– На прошлой неделе, – сказал он, – на таких штуках гоняли две шлюшки без лифчиков. То есть лифчики-то у них были, но они повязали их на шею, как шарфы. Гоняли на своих штуковинах, выставив сиськи напоказ.

Племянник отпил газировки через соломинку.

– Слыхал когда-нибудь про подставы на воде? – продолжал старик. – Такие девки на гидроциклах крутятся вокруг красивой яхты и делают вид, будто не замечают, что у них лифчик соскочил. Если владельцы яхты разевают рот и приглашают их к себе, заканчивается все обычно очень печально.

Племянник нахмурился.

– Вот и в твоем деле все так же, – продолжал старик. – А вдруг тот тип не стал молчать и пошел в полицию? А может, его жена кому-нибудь проболталась о драке. Вот почему я советую тебе выждать месяц-другой. Может, к тому времени ты остынешь, успокоишься. В общем, будет лучше, если ты все забудешь.

– Тот тип должен умереть, – повторил племянник. – В общем, я все решил, а ты как хочешь.

Старик посмотрел в сторону острова Рокавэй.

– Есть у меня в Вегасе один малый, – сказал он. – Он в законе, но сейчас почти завязал. Наш земляк, из Нью-Йорка. Раньше – десять-пятнадцать лет назад – он работал на нас, на меня и твоего отца. Насколько мне известно, время от времени он еще берет заказы.

Племянник вытер слюну, скопившуюся в углу рта.

– Я заплачу ему, сколько он попросит.

– Но через Вегас действовать нельзя, – продолжал старик. – Нельзя привлекать тамошних. Заказ должен быть частный. Сугубо частный. Парень, который там всем заправляет, Джерри Леркази, ни с кем не встречается. Есть у него какой-то бухгалтер, которого он посылает вместо себя. Бухгалтер у Джерри вроде прикрытия. Если кто-то едет на сходку с Леркази, обставляют дело так, будто приезжий собирается вложить деньги в недвижимость, – в общем, вешают федералам лапшу на уши. Совершают ознакомительные поездки, как будто осматривают земельные участки, устраивают обеды в гольф-клубе. Катаются по окрестностям, смотрят новые дома, а по пути говорят о делах. Леркази очень осторожен.

– Значит, мне нельзя даже приближаться к людям Леркази. Не проблема!

– Ты понимаешь, что значит действовать не по протоколу? Ни в коем случае нельзя подставлять моего вегасского приятеля. Нельзя допустить, чтобы Леркази на него вышел. Твой заказ – дело сугубо личное. Тут все мы замешаны.

Племянник кивнул:

– Понимаю.

Старик рыгнул в кулак.

– Ты следишь за типом, которого хочешь кокнуть? Знаешь, в каком отеле он остановился и все такое?

– Именно за этим я и послал туда Вина Лано и Джоуи Франконе.

– Он точно в Вегасе?

– Точно.

– Знаю, ты все равно его хлопнешь – с моей помощью или самостоятельно. Поэтому будет лучше, если я тебе помогу.

– Я высоко ценю твою помощь.

– Жаль, что в прошлом году загребли того парнишку, Джимми Манджино.

– Джимми Штангиста?

– Ну да, не помню я всех их кликух. Крепкий был боец. Стоило только пальцем ткнуть, а он уже пошел и сделал все как надо.

– Джимми сидит. Есть только те, кто остался. Ничего, Франконе и Лано тоже свое дело знают.

Краем картонки со спичками старик стал ковырять в зубах, извлекая застрявшие крошки табака.

– А теперь насчет того, другого дела, которое сейчас и надо было обсуждать…

Племянник сунул руку в передний карман брюк и включил микрофон.

– Ты насчет русской операции? – уточнил он.

– Да.

– Они готовы?

– Возможно, все будет сделано уже на этой неделе, – сказал старик. – Через несколько дней. Самое большое – через неделю.

– Ты, главное, дай сигнал.

– Груз до сих пор в Джерси?

– На складе у одного кореша.

– Новенького?

– Да, того, с грузовиками. Рицци его фамилия.

– Русские не возьмут груз со склада. Им нужны гарантии, что все чисто.

Племянник пожал плечами:

– Не могу же я заниматься всем сразу.

Старик выплюнул табачный сор, осмотрел окурок и швырнул его через борт в воду.

– Вот ублюдки, – жалобно произнес он. – Раньше сигары скручивали как следует. А сейчас вскрываешь коробку – и хорошо, если из шести штук сумеешь выкурить три.

– Зачем ты куришь такое дерьмо? По крайней мере, бери у кубинцев.

– Кубинцы слишком задирают цены, – возразил старик. Он выудил из кармана еще одну сигару, несколько секунд рассматривал ее и, не закурив, сунул в угол рта.

– По-моему, груз надо сбыть как можно скорее, – сказал он. – Ты сумеешь провернуть операцию из Вегаса?

– Нет проблем. Вызову Рицци в Вегас – пусть подлечит нервы. А ты тем временем забирай грузовик с товаром. Я все устрою, но тебе придется проконтролировать ход операции.

– Так я и думал. Пара миллионов долларов – деньги не маленькие.

– На героине мы еще и не столько получим.

– И потом, кому я доверю такие деньжищи, пока ты там валяешь дурака в Вегасе?

Племянник взмахнул руками, как стрекоза крылышками.

– Значит, на этой неделе?

Старик вынул изо рта сигару.

– Два-три дня, – сказал он. – Не больше недели. Чем скорее, тем лучше. Мне не терпится избавиться от груза. Чем больше мы с ним возимся, тем больше он меня раздражает. Такие штуки – сплошная головная боль. У русских есть деньги. Обменяем на их деньги наш товар, и пусть потом голова болит у них.

Племянник выключил микрофон.

– А Чарли Пеллеккья? – спросил он.

Старик глянул в сторону берега.

– Какой Чарли? – переспросил он.

Племянник улыбнулся, превозмогая боль.

– А ловко ты с ним провел разговор на катере, – сказал Николасу Кучча Маршалл Томас, агент федерального Агентства по борьбе с наркотиками.

Они летели в Лас-Вегас рейсом авиакомпании «Америка Уэст»; их кресла в салоне первого класса находились рядом. Томас выглядел моложе своих тридцати пяти. На нем были темно-синие спортивные брюки и голубой свитер с надписью «Северная Каролина». Когда широкоплечий агент наклонился, чтобы посмотреть в иллюминатор, то левым плечом задел Кучча.

– А вдруг кто-нибудь из наших увидит нас вместе? – прошептал Кучча. – Тогда меня прихлопнут еще до героиновой сделки!

– Сегодня ты уже второй раз произносишь слово «героин», – заметил Томас. – Но мне от этого ни тепло ни холодно. Мне надо, чтобы про героин в открытую говорил твой дядя. И чтобы он называл его не «груз» или «товар», а именно «героин». Понимаешь, о чем я?

Кучча раскрыл журнал «Плейбой», купленный в аэропорту. Он пролистал страницы до центрального разворота и даже поднял журнал повыше, любуясь изображением обнаженной красотки.

– Как думаешь, где она живет? – спросил он у Томаса.

Отвернувшись, Томас посмотрел на стюарда, который разносил коктейли.

– Что, не выносишь голых телок? – спросил Кучча, складывая журнал и кидая его на откидной столик. – Ладно, дыши глубже!

Томас снова склонился к Кучча.

– Повторяю: я слышал, как про героин говорил ты. Твой дядя о героине и не заикался. Он говорил о русских.

– Старик осторожен. Если бы я на него надавил, он бы обязательно что-то заподозрил. Расслабься. Чем ближе он подбирается к деньгам, тем больше будет расположен болтать.

– А о чем вы говорили еще? Ты провел у него на катере три часа, а запись идет меньше двух минут.

Кучча тронул себя за подбородок.

– Мне и так целых шесть недель таскаться с этой долбаной штуковиной во рту, – сказал он. – А дядя периодически просит одного парня проверять весь катер на предмет «жучков». Зачем мне рисковать? Как говорится, своя рубашка ближе к телу.

Томас развернул «Нью-Йорк таймс» и показал своему спутнику большой заголовок: «Бруклинским мафиози предъявлены обвинительные акты».

– Время работает против нас, – сказал он. – Точнее, против тебя.

Кучча все трогал кончиками пальцев свой подбородок.

– Я ничего не смогу поделать до тех пор, пока старик не приступит к действиям. Так почему бы на время не расслабиться? Вот, кстати, нам и выпивку несут. – Кучча делано хохотнул. – Давай-давай, не сачкуй!

Склонившись над Томасом, стюард поставил на салфетку миниатюрную бутылочку водки «Абсолют» и банку тоника «Канада драй».

– Что у тебя за дела в Вегасе? – спросил Томас, когда стюард отошел.

– Там красивых баб много, – ответил Кучча.

– Интересно, как ты будешь лизать бабам одно место со сломанной челюстью?

– Кто сказал, что я собираюсь лизать бабам одно место?

Томас самодовольно ухмыльнулся:

– Я думал, вы, итальяшки, обожаете лизать бабам одно место. По крайней мере, так написано во всех книжках, которые вы пишете после того, как отходите от дел.

– Это только для того, чтобы книжки лучше раскупались, – сказал Кучча. – Лично я предпочитаю входить через заднюю дверь. Ты жену свою спроси, она тебе порасскажет.

Самодовольная улыбка на лице Томаса увяла. Он склонился к самому уху Кучча и прошептал:

– Никки, смотри, пока мы в Вегасе, чтобы без глупостей. Иначе ты потонешь в том же дерьме, какое хлынуло из твоей мамаши, когда она тебя рожала.

Кучча неестественно хихикнул.

– А ну, признавайся, небось много ночей не спал, придумывая эту хохму? «В том же дерьме, какое хлынуло из твоей мамаши…» Животики надорвешь.

Томас откинулся на спинку кресла, вытащил из кармашка переднего сиденья наушники и нахлобучил их на голову.

2

Сесилия Бартоли исполняла арию Розины из «Севильского цирюльника»; слушая ее, Чарли Пеллеккья раскачивался взад-вперед и смотрел в окно. Напротив, на той стороне бульвара Лас-Вегас, перед отелем-казино «Остров сокровищ», собралась толпа туристов. Все ждали начала «Пиратского шоу». Чарли увеличил громкость, и посторонние шумы заглушила музыка Россини. Закрыв глаза, он наслаждался чистым звучанием скрипок.

Вдруг его ударила по спине большая пластмассовая щетка для волос, брошенная из противоположного угла комнаты. От неожиданности Чарли выронил переносной CD-плеер. Наушники, прикрепленные к плееру, выпали из ушей.

Чарли потрогал то место, куда угодила щетка, и повернулся к жене:

– Какого дьявола?

– Уже пять минут я зову тебя! – воскликнула Лиза Пеллеккья. – Из душа. Из ванной. Пять минут!

– Я музыку слушал, – ответил Чарли, пытаясь дотянуться до больного места на спине. – Больно!

Лиза сжала губы. Судя по всему, она собиралась высказать мужу все, что о нем думает. Но потом она покачала головой и вернулась в ванную.

Чарли поднял с пола плеер и наушники. Положил их на круглый столик рядом с пачкой сигарет, привезенных из Нью-Йорка. Покрутился перед зеркалом, пытаясь разглядеть себя сзади. Вывернув шею, он увидел красный рубец.

– Ах, чтоб тебя! – сказал он.

Он еще раз попытался дотянуться до рубца. Попутно ущипнул себя за складку на талии. Потом повернулся боком и стал разглядывать в зеркале свой профиль.

Он растолстел. Пожалуй, сейчас он весит килограммов сто пять. Может, и все сто восемь. При росте в сто семьдесят пять сантиметров у него по меньшей мере тридцать кило лишнего веса.

Чарли напряг мышцы. Для своего возраста фигура у него еще ничего. Грудь широкая, руки сильные. Он немного полюбовался своими бицепсами, но быстро опустил руки, услышав, как жена включила воду. Поняв, что она выйдет не скоро, Чарли посмотрелся в зеркало и прошептал:

– Фигаро, Фигаро… Фигаро, Фигаро, Фигаро, Фигаро, Фигаро, Фи-га-ро.

Вот уже второй раз с тех пор, как они приехали в Лас-Вегас, жена чем-то в него швыряет. Сегодня утром Лиза бросила в него подушкой за то, что он насвистывал увертюру к опере Моцарта «Милосердие Тита». Потягивая кофе, она смотрела по каналу Эн-би-си новости. Чарли тогда только что вернулся после долгой пешей прогулки и слушал оперу Моцарта через наушники.

Лиза ненавидела оперу.

В голову Чарли закралась страшная мысль: может быть, Лиза ненавидит и его тоже?

После обеда он отправился на вторую долгую прогулку за день. Двинулся в северном направлении по бульвару Лас-Вегас. Неподалеку от Стрипа строили очередной развлекательный комплекс. Чарли миновал «Дезерт-Инн», «Ривьеру» и «Сахару» и остановился, дойдя до «Стратосферы». Интересно, подумал он, как выглядит Лас-Вегас со смотровой площадки на вершине обзорной башни «Стратосферы».

Чарли пятнадцать лет проработал в Нью-Йорке мойщиком окон, а потом основал собственную небольшую клининговую компанию. Занимался промышленным альпинизмом – мыл фасады и окна на верхних этажах высотных зданий. Он придумал складные крепления для работы на высоте десятого-двенадцатого этажей. Кроме того, он запатентовал страховочные пояса, лестницы и люльки собственной конструкции. Высотобоязнью он не страдал, наоборот, его всегда завораживали небоскребы.

Недавно Чарли продал свою компанию, основанную более десяти лет назад. На пенсию он выходить не собирался, но пока не знал, чем займется в будущем.

Интересно, как моют верхние этажи башни «Стратосферы»? Войдя в вестибюль отеля, он поинтересовался, сколько требуется мойщиков для того, чтобы отчистить зеркальный фасад.

На обратном пути он зашел в торговый центр комплекса «Мираж», где купил жене подарок – белого игрушечного тигра. Он чувствовал себя виноватым, потому что утром не уделил ей внимания. Чарли не нарочно увеличил громкость, когда слушал оперу, но Лиза, наверное, решила, что он сделал это специально, назло ей. С некоторых пор они не слишком-то ладили. Музыка помогала Чарли на время забыть о проблемах, убежать от них. Возможно, Лиза ревнует его к таким «побегам».

Чарли надеялся, что тигр жене понравится. Раньше ей всегда нравилось, когда он внезапно, без повода, дарил ей цветы. Когда он переходил бульвар Лас-Вегас, его вдруг посетила странная мысль.

Что, если у его жены есть любовник?

– Я его чуть не убила, – сказала любовнику Лиза Пеллеккья.

Она зажала телефонную трубку ухом и уменьшила громкость телевизора. Потом перевернулась в кровати, чтобы слышать, когда откроется дверь.

– Не переживай, – посоветовал ей Джон Дентон на другом конце линии. – Ты знаешь, что делать. Скоро все будет кончено.

Лиза покачала головой и откинулась на изголовье.

– Чувствую себя ужасно, – призналась она. – Поверить не могу, что я ему врезала. И утром тоже чем-то в него швырнула. Больше я так не могу. Просто не могу, и все!

– Все будет хорошо. Главное – не нервничай.

– Жаль, что тебя здесь нет.

– Мне тоже.

Лиза почувствовала, как ее охватывает возбуждение.

– Ладно, заканчиваем разговор. Он может вернуться в любую минуту.

– Хорошо. Я тебе перезвоню.

Лиза поцеловала трубку.

– Спокойной ночи, – сказала она. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – ответил Дентон.

Положив трубку, Лиза сделала несколько глубоких вдохов. Такому способу сдерживать эмоции она научилась год назад у психоаналитика. Сдерживая эмоции, она попыталась сосредоточиться на том, что ей предстоит.

Нервы у нее весь день на пределе. Скорее бы все было позади! Ей нужно признаться мужу, что у нее есть любовник – тот же самый, что был и два года назад.

Когда дыхание, наконец, успокоилось, Лиза потянулась за платком. Дверь открылась, когда она поднесла платок к носу. Она подняла голову и увидела Чарли. Муж подошел в кровати, сжимая в руках игрушку – белого тигра. Лиза разрыдалась.

– Тогда ты во всем мне призналась, – говорил Чарли. – Это было по-честному. По-моему, если сейчас у тебя что-то происходит, ты должна мне все рассказать.

Они сидели у букмекерской конторы. Ставки закончили принимать несколько часов назад. В номере Чарли беседовать отказался. Он объяснил Лизе, что там, наверху, чувствует себя как в клетке. В ожидании ее ответа он оглядывал просторный зал, в котором делали ставки.

– Ничего у меня не происходит, – солгала Лиза. – И рассказывать не о чем.

Чарли мелкими глотками цедил третью порцию джина с тоником. Они сидели здесь уже полчаса. Лиза начала с белого вина. Сейчас она пила диет-колу.

– Тогда в чем дело? – спросил он. – Ты просто меня ненавидишь? Ты хочешь меня убить?

– Не будь смешным.

– В чем дело?

– Какое дело?

– Что на тебя нашло утром? Ты мне чуть башку не снесла своей щеткой.

– Я извинилась.

– Н-ну ладно. Наверное, я сам виноват, что заговорил об этом.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Я была не права. Извини. Вот, я еще раз извинилась.

– Да в чем тогда было дело? И почему ты, мать твою, разрыдалась, когда я вошел? Я ведь купил тебе подарок!

Лиза отвернулась.

– Не знаю, – сказала она. – Просто мне не по себе. По-моему, у нас проблемы, которые мы сейчас не можем разрешить. – Она огляделась по сторонам. – Во всяком случае, не здесь. Не в Лас-Вегасе.

– Ну и черт с тобой. В следующий раз швыряй в меня утюгом. Мы разрешим наши проблемы в отделении скорой помощи.

– Чарли, я ведь уже извинилась перед тобой.

– Ну да. Конечно, ты извинилась.

Он очень расстроился. Лиза явно что-то от него утаивает. Он понимал, что пьян, но хотел, чтобы жена сказала правду. Допив свой джин-тоник, он поставил бокал на подлокотник кресла и, выгнув шею, стал высматривать официантку.

– Я думал, Лас-Вегас пойдет нам на пользу, – сказал он.

– Да, здесь ты можешь гулять, – не без ехидства заметила Лиза.

Чарли пропустил ее сарказм мимо ушей.

– Ну, так что? – спросила она.

– Я думал, мы найдем здесь себе занятие по душе, – продолжал он. – Я люблю гулять. Ты раньше тоже любила. Теперь ты предпочитаешь ходить по магазинам. Здесь можно делать и то и другое. Мне казалось, здесь мы не будем друг друга раздражать. Я ошибся.

Лиза недовольно фыркнула.

Чарли вспомнил об интрижке, которая была у жены два года назад. Тогда на корпоративной вечеринке она познакомилась с каким-то адвокатишкой с Западного побережья. Они тайно встречались месяца три, а потом, наконец, она во всем призналась Чарли.

– Ты давно не виделась с Джоном? – спросил он.

– Давай не будем о нем, ладно?

Чарли допил последние капли.

– По-моему, здесь и кроется ответ на все вопросы.

– Ты пьян, – заявила Лиза. – Не буду разговаривать с тобой, пока ты пьешь.

– Тогда я облегчу тебе задачу, – сказал Чарли. Он увидел официантку справа, возле игровых автоматов, и подозвал ее.

– Не собираюсь всю ночь смотреть, как ты надираешься, – сказала Лиза. – Свинство какое! – Она встала.

Чарли оглядел жену с ног до головы. Красивая женщина. Недавно ей исполнилось сорок, но угадать ее возраст невозможно. При росте метр шестьдесят два она весила пятьдесят килограммов; фигурка стройная, но крепкая. Месяц назад она сменила цвет волос с золотисто-каштановых на естественный и стала брюнеткой. Чарли нравилось, когда у нее длинные волосы, но с недавних пор Лиза стала коротко стричься. В узких черных слаксах она смотрелась просто потрясающе.

Конечно, у нее есть любовник!

– Официантка! – крикнул он.

К нему подошла круглолицая деваха в слишком тесной форме и приготовилась записывать заказ.

– По-моему, с тебя хватит, – заметила Лиза.

Чарли закурил сигарету.

– По-моему, с нас обоих хватит, – сказал он жене.

3

Чарли очнулся рано утром в канаве на стройплощадке. Над ним склонился какой-то здоровяк в строительной каске; в руках парень держал полотенце, запятнанное кровью.

– Как вы? – спросил он.

Чарли с трудом сел. Все тело болело. Руки были в кровоподтеках.

– Где я?

– В «Палермо», – сообщил здоровяк и помахал кому-то: – Тащите сюда!

Чарли выпрямился и прищурился в лучах яркого солнца. От ослепительного света кружилась голова.

– Ну и видок у вас, мистер, – сказал кто-то еще. – Похоже, вас ограбили и избили.

Чарли тут же стал нащупывать бумажник. Распухшие пальцы правой руки с трудом влезли в карман.

– По-моему, у вас палец сломан, – сказал здоровяк. – А может, и не один. Но бумажник вроде бы до сих пор при вас.

В больнице «Вэлли» Чарли узнал, что с ним стряслось. Врач подозревал легкое сотрясение мозга. Два пальца на левой руке сломаны. Сломан нос. За правым ухом рваная рана; ему наложили восемь швов. Сильный ушиб ребра справа, кровоподтеки на груди, плечах и спине. Посмотревшись в маленькое зеркальце на двери, Чарли увидел, что под обоими глазами у него синяки, а верхняя губа распухла. Швы за правым ухом закрывала марлевая повязка. Костяшки на обеих руках тоже были в ссадинах.

– Хотите подать заявление в полицию? – спросил врач отделения скорой помощи.

Чарли покачал головой:

– Нет.

– Вы знаете, кто на вас напал?

– Нет.

– Может быть, позвонить вашим близким, друзьям?

– Нет.

– Уверены?

– Да. У меня никого нет.

– А дома? Может, позвонить вашим родственникам в Нью-Йорк?

Чарли снова покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Спасибо.

Он пытался по кусочкам вспомнить все, что произошло вчера ночью. Он провел довольно много времени в зале игровых автоматов, где играл в покер, беспрерывно поглощая джин-тоник. Он помнил, что здорово напился. Он даже взял небольшой джекпот.

Четыре туза! У него выпало четыре туза, и он выиграл пятьсот долларов.

Чарли вспомнил, что подружился с кем-то и с новыми друзьями пел песни за барной стойкой. Там был какой-то парень в ковбойской шляпе, с подружкой. Они голосили песни в стиле кантри.

Еще Чарли подружился с барменшей, Самантой-Николь – в общем, имя было похоже на Николь. Хорошенькая рыжая девчонка с веснушками и широкой улыбкой. Память не удержала, откуда барменша, по ее словам, была родом, но говорила она с каким-то акцентом.

Он не помнил, когда ушел из бара, но знал, что было уже довольно поздно. Ему захотелось подышать воздухом, прежде чем подниматься в номер. Он знал, что Лиза все еще злится на него за то, что он напился. Совершенно точно, что в номер он так и не поднялся. Вместо этого продолжил пить.

Когда Чарли, наконец, вышел из бара казино, то пошел пройтись по бульвару Лас-Вегас, чтобы посмотреть пиратское шоу возле «Острова сокровищ». Он стоял в огромной толпе зевак, где познакомился с каким-то лысым коротышкой.

Они вдвоем смотрели представление и болтали. Коротышка оказался из Чикаго; сюда, в Лас-Вегас, он приехал по делам. Он работал на строительную компанию, которая возводит новый отель, «Палермо». Чарли сообщил коротышке, что из своего номера в отеле «Харра» видел ночью работающие подъемные краны.

– Здесь они работают круглые сутки, – заявил коротышка. – Иначе им не поспеть вовремя. При таких затратах важно как можно скорее открыться, чтобы окупить расходы.

Рассказ коротышки произвел на Чарли большое впечатление. Его новый знакомый знал о строительстве огромного отеля-казино практически все. Он сообщил Чарли, сколько требуется народу, чтобы построить такой отель, сколько денег уходит на прокладку труб, электричество, ковры, стекло, неон. Потом Чарли рассказал коротышке, что недавно продал свою клининговую фирму. Интересно, сколько зарабатывают мойщики стекол здесь, в Лас-Вегасе. Он спросил, сколько средств закладывается в контракт по мойке стекол и фасадов в таком большом сооружении, как «Палермо».

Коротышка обещал все узнать и повел Чарли смотреть макет «Палермо». Территория стройплощадки была закрыта, но у коротышки оказались при себе ключи. Они вместе осмотрели большой макет будущего отеля, коротышка на память цитировал, сколько будет стоить здесь номер, показывая на светильники и мебель. Чарли изумленно качал головой.

Назад двинулись какой-то другой дорогой. Было темно. Последнее, что запомнил Чарли, – перед ними вдруг возник еще один человек с трубой. Тот человек что-то произнес, но Чарли ничего не понял. Потом вдруг у него из солнечного сплетения вышел весь воздух. Его били кулаками и ногами. Он погрузился во мрак.

Из больницы его отпустили только в половине одиннадцатого. Чарли поймал такси и поехал в «Харра». Но в номер он подниматься не стал, а решил еще пройтись. Он добрался до стройплощадки, где вчера ночью его избили. Огороженную территорию охраняли двое здоровяков в форме; у ворот выстроилась очередь грузовиков со стройматериалами. Охранники проверяли пропуск у каждого водителя.

Чарли остановился у макета «Палермо» и стал искать коротышку, с которым подружился вчера ночью. Странно – его избили, но не ограбили. Бессмысленно как-то. Сначала он решил поспрашивать про коротышку рабочих, но потом передумал.

Прохожие бросали на него подозрительные взгляды; с такой физиономией, как у него, только вопросы задавать! Увидев свое отражение в зеркале, висевшем в ванной комнате макета, Чарли вспомнил, что голова и руки у него забинтованы.

Когда он, наконец, вернулся к себе в номер, шел уже второй час дня. Лиза ушла. Он вспомнил, как в больнице сказал врачам, предлагавшим связаться с его близкими, что здесь у него никого нет. Он вспомнил, как заявил: у него вообще нет родных и близких.

Наверное, он сглупил. Зачем только сказал, что у него никого нет? Оглядевшись, Чарли заметил нечто странное. Подошел к окну, обернулся и снова оглядел номер. Здесь убралась горничная, но ему показалось, будто что-то не в порядке.

Он закурил сигарету, вынув ее из пачки на столике, и сразу понял, что не так. Жена не просто вышла в магазин или еще куда-нибудь. Она уехала, ушла совсем.

Потом он заметил на прикроватной тумбочке записку.

4

– Зачем мы только тут торчим? – Винсент Лано закурил «Мальборо», сильно закашлялся после глубокой затяжки и вытер заслезившиеся глаза.

– Соскочить хочешь? – спросил Джоуи Франконе. Ему было двадцать пять; он был почти вдвое моложе Лано. На нем были облегающие черные спортивные брюки, черная футболка, черные туфли. Рукава футболки распирали огромные мускулы.

Их машина стояла на дальнем конце парковки у маленького торгового центра. Лано специально загнал арендованный «форд-таурус» в тень, под деревья. На солнце было сорок три градуса.

– Сколько они уже там? – спросил Лано.

Франконе посмотрел на золотые часы «Ролекс»:

– Давно.

Лано покрутил шеей.

– Мать твою, шесть часов в самолете, да еще шесть часов в машине, – сказал он. – А теперь он и сам летит сюда. Чего ради?

– Он потерял лицо при подчиненных, – ответил Франконе.

– Потому что шлепнул какую-то бабу по заднице. Знаешь, что я тебе скажу? Надо ему было держать руки в карманах.

Франконе услышал в голосе напарника неприязнь.

– Ну, во-первых, тот тип напал на него исподтишка, понял? Во-вторых, он сломал ему челюсть. При подчиненных. Он за это ответит.

Лано отвернулся и сплюнул мокроту.

– Оскорбление есть оскорбление, – проворчал он. – Тут ничего не попишешь.

Франконе выгнул шею и оглядел улицу. Потом снова бросил взгляд на часы.

– Уже почти семь часов, – сказал он.

На той стороне улицы, напротив торгового центра, находился мотель, за которым они следили. Они ждали, когда из мотеля выйдет женщина. Тогда они нападут на нее и выбьют ей передний зуб – как велел босс.

Предстоящее дело очень расстраивало Лано. Он в жизни не ударил женщину.

– Издевательство просто, – проворчал он, снова затягиваясь и разражаясь очередным приступом кашля.

Лано было пятьдесят два; он умирал от рака горла. Роковой диагноз ему поставили незадолго до того, как они прилетели в Лас-Вегас, но Лано никому ничего не сказал. Пожилой гангстер, который уже тридцать четыре года состоял в мафии, не хотел, чтобы кто-то узнал о его болезни.

Более двадцати лет он занимал прочное положение в нью-йоркской криминальной семье Виньери. Он был гангстером старой закалки – первое заказное убийство совершил, в аккурат отпраздновав совершеннолетие, когда ему исполнилось двадцать один год. К тридцати годам он успел убрать еще троих.

Теперь, перед лицом неминуемой смерти, Лано невольно переосмысливал жизнь, которую для себя выбрал.

Рядом с Лано на пассажирском сиденье находился Франконе, молодой человек, стремящийся во всем походить на своего босса. Франконе обеими руками разгонял клубы табачного дыма. Он был корешем Николаса Кучча, еще одного молодого отморозка, который недавно стал новым боссом Лано. Франконе был помешан на чистоте, не курил, регулярно занимался на тренажерах; по сведениям Лано, в его послужном списке было штук пять нападений.

Возможно, его молодого напарника ждет большое будущее. Впрочем, Лано в этом сомневался.

Слишком много парней вроде Франконе выстроились в очередь, желая приобрести прочное положение в мафии. Лано раздражало, что отморозки вроде того, что сидит сейчас с ним рядом, скоро будут равны ему по положению.

– Хоть бы на улицу вышел, – проворчал Франконе. – Дай отдышаться.

Франконе не нравился ни сам Лано, ни его жалобы и скулеж. Он тоже прилетел из Нью-Йорка в Лас-Вегас позавчера и тоже не спал во время ночного перелета. Он тоже целый день торчит в машине. В довершение всего он пропустил тренировку, а старый ублюдок, который сидит рядом, медленно убивает их обоих, потому что без конца дымит.

– Сопляки поганые, – сказал Лано, опуская окошко со своей стороны.

Франконе покачал головой. Сорок градусов в тени! Выхода у него было два: либо он задохнется от табачного дыма, либо пропотеет до смерти от жары. Он опустил задние стекла, чтобы дым лучше выветривался.

– А здорово тот тип нам все организовал, – сказал он Лано.

Лано с трудом подавил очередной приступ кашля.

– Ты так его нахваливаешь, как будто он совершил высадку в Нормандии.

– Чего?

– Да так, ничего. Забудь.

– Он мог все запороть, – продолжал Франконе. – Нанял кого-то следить за бабой. Кто же знал, что она выкинет такой номер? Не повезло тому ублюдку, Пеллеккье. Сначала мы его вздули, а потом жена ушла от него к другому!

Так все и было. Аллен Фейн, парень, который все организовал в Лас-Вегасе, рассказал им, что жена Чарли Пеллеккьи порвала с ним посреди отпуска. Один из людей Фейна, работавших в отеле «Харра», видел записку, оставленную ею для мужа.

– Бедняга, – вздохнул Лано.

Франконе ощерился:

– Скажи лучше: паршивый неудачник.

Лано смял окурок и тут же закурил другую сигарету. Франконе замахал руками, отгоняя от себя дым.

– Извини, – говорила Лиза Джону Дентону. – Больше не могу. Чувствую себя дерьмово. Просто ужасно!

Она чувствовала себя виноватой, потому что позавчера бросила мужа, не объяснившись с ним. А теперь она не в силах ответить на пыл возлюбленного.

Они встретились в аэропорту сразу после того, как Лиза оставила мужу записку. Сняли номер в мотеле и, как только остались одни, занялись любовью. Секс был страстным и изматывающим. Они оба давно хотели и ждали этого.

На следующий день они собирались улететь в Калифорнию, но теперь Лиза понимала, что не может уехать, не поговорив вначале с мужем. После того как она ушла, оставив записку, не могло быть и речи о том, чтобы звонить Чарли по телефону. Ей хотелось где-то встретиться с мужем. Ей нужно было поговорить с ним с глазу на глаз.

Дентон попытался убрать ее напряжение, помассировав ей шею.

– Я понимаю, – сказал он. – Все в порядке.

– Когда мы улетим из Вегаса? – спросила Лиза, оборачиваясь и беря Дентона за руку.

– Можем когда угодно сесть на рейс до Лос-Анджелеса, – ответил он. – Я забронирую нам места за несколько часов до вылета.

– Извини, – повторила Лиза.

Дентон перекатил Лизу к себе на грудь и поцеловал ее в лоб.

– Не думай о нем, – прошептал он. – Расслабься.

Она медленно перекатилась на спину, закрыла глаза. Он снова поцеловал ее. Его руки нежно гладили ее по плечам. Кончиками пальцев он пробежал по ее животу. Потом он поцеловал ее в шею и сжал руками ее груди.

Лано вылез из машины и прислонился к дверце. Все легче, чем слушать нытье противного сопляка. Он услышал, как открылась и захлопнулась дверца с противоположной стороны, но не обернулся, чтобы посмотреть на своего напарника.

– Может, просто постучаться к ним в дверь да и покончить с делом? – предложил Франконе.

Лано затянулся, закашлялся и бросил окурок на асфальт.

– Ты правда собираешься избить бабу?

Франконе поскреб подбородок. Его модная трехдневная щетина тоже раздражала Лано, как и многие другие привычки молодого красавчика. Франконе, когда задумывался о чем-то, так многозначительно скреб подбородок, словно ему предстояло провести сложную операцию на мозге. Есть о чем думать – как бабу избить!

– Про зуб не думай, – посоветовал Лано и ткнул пальцем в грузовичок с мороженым, стоящий на том конце парковки. – Пойди купи себе рожок, и будем считать дело сделанным.

Франконе, наконец, перестал скрестись. Огляделся и пожал плечами:

– У нас приказ. Босс специально сказал про зуб. Велел выбить ей передний и прислать ему.

Лано потер виски.

– А может, сначала машину перегоним? – насмешливо спросил он. – Так, на всякий случай. Вдруг кто заметит, что ты бьешь бабу, выбиваешь ей зуб, потом бежишь к этой машине, садишься в нее и уезжаешь. Вдруг кто запишет наш номер?

– Вот ты сам и позаботься о нашей безопасности, идет? – язвительно ответил Франконе. – Я займусь бабой, а ты иди купи себе мороженого. Только не задерживайся – может, еще успеешь мне помочь, подержать ее дружка. Если, конечно, это тебя не оскорбит.

Лано покачал головой.

– Может, придумаешь что-нибудь получше и избавишь своего босса от сильной головной боли?

Франконе раскрыл рот от изумления:

– Получше – ты о чем?

– Найдем какого-нибудь паршивого дантиста, возьмем у него чей-нибудь выдранный зуб и покажем твоему боссу, – предложил Лано. Он упорно отказывался признавать Николаса Кучча и своим начальником.

Франконе замахал на него обеими руками:

– Ты что, издеваешься? Никки скоро прилетит и велел представить ее зуб. Наколоть его хочешь? А если он потом увидит бабу с целой пастью?

Лано снова потер виски. И где они теперь находят таких козлов? Он почти радовался, что умирает; по крайней мере, больше не придется иметь дела с молодыми придурками.

– Мы и так привлекли лишнее внимание, – сказал Лано.

– Как это?

– Как ты думаешь, старик, Тони Кучча, одобряет затею племянничка? Он уже давно в деле и прекрасно понимает, что к чему. Избить парня – одно. Пусть даже парень такого обращения не заслужил, подумаешь, большое дело. Но баба? Приказывает выбить бабе зуб за то, что она влепила ему пощечину! И поделом – ведь он схватил ее за задницу при ста свидетелях… – Лано перестал кашлять. – Дерьмо собачье, – продолжал он. – Все неправильно. И даже хуже. Дурость это. Вот после таких проколов на нас всех смотрят как на дерьмо.

Франконе хотелось задушить старого ублюдка. Как он смеет говорить так об их «капо»? Вот что разрушает мафию изнутри: старперы, которых обошли с повышением и которые никак не могут приспособиться к новым порядкам. Старый хрен ведет подрывные речи. Жаль, что Лано не разевал пасть еще в Нью-Йорке. Посмел бы он там разболтаться – и не пришлось бы ждать, пока его прикончат сигареты.

– Винни, ты куда клонишь? Вообще не хочешь участвовать? Или собираешься сдать меня, если мы попадемся?

– Пошел ты, сынок, – ответил Лано. – Бабу бить я не собираюсь, а на второе твое предположение считаю отвечать ниже своего достоинства. Сказать тебе по правде, еще раз услышу от тебя такие слова насчет того, что я собираюсь кого-то сдать, ты понюхаешь мои большие кулаки, а я заберу себе твои чистенькие легкие. Понял?

Франконе с трудом взял себя в руки. Надо сдерживаться. Им предстоит работа. А завтра он обязательно расскажет Николасу Кучча о подрывных разговорчиках, которые ведет Лано. Может, босс поручит ему, Франконе, проучить Лано? Да с превеликим удовольствием – особенно после того, как сегодня он целый день вынужден быть пассивным курильщиком.

– Так ты понял или нет? – спросил Лано.

Франконе заставил себя улыбнуться.

– Ага, – сказал он. – Я тебя понял.

Лиза позволила Дентону расслабить себя. Потом они снова позанимались сексом. Она успокоилась, и все сразу стало просто. Почти так же хорошо, как у них было всегда.

Дентон мирно спал рядом с Лизой; чувство вины, которое она ощущала, понемногу таяло. Она вылезла из постели, пересела на стул у окна и закурила сигарету. Потом отдернула занавеску и оглядела маленькую автостоянку. Стоянка была почти пуста; лишь несколько машин плавились на солнце. Через дорогу, на парковке у торгового центра, стоял грузовичок с мороженым. Сейчас неплохо бы выпить молочный коктейль, подумала она.

Когда она потянулась за сумочкой, в дверь неожиданно постучали. Она снова отодвинула занавеску и увидела, что на крыльце стоят двое мужчин. Тот, что помоложе, несмотря на то что был в тени, показался ей смутно знакомым. Когда постучали во второй раз, Лиза открыла, чтобы стук не разбудил Дентона.

5

Записка, оставленная женой, была простой и недвусмысленной:

«Чарли, мне очень жаль, но я должна так поступить. Я должна сделать это сейчас. Со мной Джон. Завтра я тебе позвоню. Я ничего не планировала заранее. Пожалуйста, верь мне.

И постарайся простить. Завтра я тебе позвоню, и мы что-нибудь придумаем.

Береги себя!»

И подпись:

«Лиза».

– Как же, не планировала заранее, держи карман, – вслух произнес Чарли. – Надо было башку ему прошибить той щеткой для волос!

Он стащил с пальца обручальное кольцо, позвонил в бюро обслуживания, заказал в номер кофе и прошел в ванную, где нашел флакон болеутоляющего «Адвил». Высыпал на ладонь четыре капсулы, некоторое время смотрел на них, а потом закинул в рот. Воду, чтобы запить, он налил в пластмассовую крышечку. Потом включил на полную мощность душ. Пока ванную не заполнил пар, осмотрел себя в зеркало и только потом шагнул под горячую воду.

Черные круги под глазами – из-за сломанного носа. Посмотрев на свое отражение, он нахмурился. Через пару дней синяки под глазами позеленеют, потом пожелтеют… А совсем сойдут через неделю, не раньше.

Повязка за правым ухом смотрелась вполне неплохо. Кровоподтеки на руках стали иссиня-черными. Чарли раздражал пластырь на сломанных пальцах. Он отодрал липкую повязку, которая мешала пальцам гнуться. Ему и раньше доводилось ломать пальцы. Боль он как-нибудь переживет.

Во второй раз за много дней он оглядел свою фигуру в зеркале. Он знал, что ему нужно больше тренироваться; крупный торс не сочетался с костлявыми ногами, нарушал симметрию. Не слишком радовали и складки жира на бедрах и талии.

Может быть, именно это и стало последней каплей, сподвигнувшей жену его бросить. Лиза на пять лет моложе Чарли. А любовник еще моложе ее. Наверное, Лиза давно решила бросить Чарли – еще два года назад, когда изменила ему с Джоном Дентоном. Джон Дентон был адвокатом. Кроме того, у него фигура настоящего атлета – почти идеальная физическая форма.

Так в чем дело – в его форме или в его возрасте?

Гуляя взад и вперед по бульвару Лас-Вегас, чтобы избежать обещанного Лизой телефонного разговора, Чарли продолжал думать о жене и ее любовнике. Если и были какие-то признаки того, что у жены опять интрижка, значит, он снова ничего не заметил. Если не считать нескольких телефонных звонков, когда звонящий, слыша его голос, вешал трубку, Чарли не заметил ничего особенного.

Они с Лизой очень отдалились друг от друга за последние несколько месяцев. Секс у них случался все реже. Часто подолгу не разговаривали, вообще не общались. Они перестали быть друзьями и все чаще находили для себя отдельные занятия.

Чарли снова вспомнил драку в нью-йоркском ночном клубе. Она произошла за неделю до того, как они уехали в отпуск. В тот вечер он хотел пойти в оперу, а Лиза заявила, что отправится потанцевать с подругой. Не достав билета, Чарли решил составить жене компанию. Она тогда очень разозлилась на него. Как будто внезапно его возненавидела.

Весь вечер они ссорились и в результате решили уйти пораньше. Когда Лиза пробиралась к барной стойке, кто-то из парней, стоящих в толпе, схватил ее за задницу. Она влепила нахалу пощечину и тут же получила сдачи. Увидев, как жена падает, Чарли среагировал без лишних размышлений. Подбежал к обидчику и одним ударом вырубил его.

Теперь Чарли думал: возможно, именно в тот вечер Лиза и решила уйти от него. Интересно, был ли Джон Дентон в клубе во время драки?

Вполне очевидно, Дентон там был. Чарли испортил жене вечер, потому что увязался за ней в ночной клуб. Вот почему она тогда так злилась.

Конечно, Джон Дентон тоже там был. Именно он и был той «подругой», с которой Лиза собиралась там встретиться.

На обратном пути Чарли понял, почему то происшествие в ночном клубе до сих пор не дает ему покоя. После драки к нему подошел какой-то тип и стал угрожать, пока его не вывели охранники. Тогда он что-то сказал – кажется, назвал какое-то имя. Чарли уже не помнил.

Неделю назад он не придал происшествию значения. И сейчас пообещал себе, что больше не будет волноваться за жену. Она уже в прошлом. Его брак закончен. Чем скорее он смирится с этим, тем лучше.

6

Ближе к вечеру Чарли задремал у бассейна. Проснулся он от голода и вспомнил, что сегодня не завтракал и не обедал. Он пошел в закусочную и взял фруктовый салат.

Когда он вернулся к себе в номер, было почти шесть. Он порылся в вещах, выискивая что-нибудь поприличнее. Надел бежевые брюки и черную рубашку поло. Несколько минут причесывался в ванной, пытаясь сладить с мешавшей повязкой.

Чарли решил до конца выполнить программу, намеченную на недельный отпуск. Он съездит в Большой каньон. Посмотрит плотину Гувера. А может, даже прокатится через пустыню – этого хотела жена.

Но прежде необходимо прийти в себя. Через три дня придется наведаться в больницу – ему снимут швы и проверят ухо. А до того он будет слушать оперу, читать – и, может быть, еще немного загорит.

Пока Лиза никаких сообщений по телефону не оставляла. Наверное, передумала объясняться. А может, махнула в Лос-Анджелес вместе с любовником. Или вернулась домой, в Нью-Йорк, за вещами. А может, она сейчас уже консультируется с адвокатом по бракоразводным делам.

Чарли как мог замазал синяки и ссадины и спустился в бар казино, где, как он решил, вчера выставил себя полным идиотом. Во-первых, напился в стельку. Во-вторых, распевал какую-то арию. Он поморщился, представив, как потешались все вокруг над его певческим голосом.

Еще Чарли помнил барменшу, рыжую, с веснушками и хорошей улыбкой. Она зачесывала волосы наверх и говорила с каким-то акцентом.

Посмотревшись в витрину ресторана, он поправил темные очки и вошел в бар. Интересно, рыжая ужаснется при виде его шрамов?

– Дьяволово озеро – где это? – спросил он.

На ней была форма служащих отеля: черные лосины, белая блузка с рюшами, клетчатая жилетка с именной карточкой. Рыжие волосы были, как вчера, зачесаны наверх и скреплены белым обручем.

Увидев его, она сдвинула брови.

– Чарли? – неуверенно спросила она.

– И даже еще хуже. – Он снял очки, демонстрируя ей синяки под глазами.

– Вот это да! – воскликнула она.

– Меня избили. После того как я вчера вышел отсюда.

Барменша оглядывала его с головы до ног. Ее окликнул посетитель с другого конца стойки.

– Сейчас вернусь, – сказала она Чарли.

Чарли смотрел, как стремительно она порхает за стойкой. Сразу видно, опыта ей не занимать. Она не глядя хватала бутылки с полки за спиной и разливала напитки, не пользуясь меркой.

И фигурка у нее что надо. На вид рост у нее метр шестьдесят два, а весит она не больше пятидесяти пяти килограммов. Чарли решил, что ей лет тридцать-тридцать пять. Когда она снова подошла к нему, он заметил, что глаза у нее ярко-голубые.

Позже, когда в баре стало поменьше народу, Саманта Коул ответила на его первый вопрос.

– Северная Дакота, – сказала она.

– Что? – не понял Чарли.

Она ткнула в свою карточку. Чарли вслух прочел: «Саманта Коул, Дьяволово озеро, Северная Дакота».

– Можешь звать меня Сэм, – сказала барменша. – Кстати, вчера мы с тобой уже перешли на «ты». Наверное, не помнишь? Ух и здорово ты надрался!

– Ну, тогда давай снова познакомимся. – Он положил на стойку израненную руку.

Саманта осторожно пожала ее и улыбнулась.

– Видишь? Теперь припоминаю. – Он посмотрел ей в глаза.

– Что припоминаешь?

– Почему я сегодня сюда вернулся, – объяснил он. – У тебя красивая улыбка. Я запомнил твою улыбку.

Он был здесь вчера вечером. Оставил ей хорошие чаевые и не приставал, не хамил. Он даже несколько раз рассмешил ее.

А сегодня говорит, что после бара его избили. Она не знала, правду ли он говорит, но он особенно не раздувал историю из того, что с ним случилось. Просто сказал, что его избили. Показал синяки под глазами и повязку на голове, но не хвастал, как в одиночку одолел десятерых. Просто сообщил, что запомнил ее и захотел увидеть снова.

Потому что у нее красивая улыбка.

Разливая напитки, вытирая стойку и раскладывая подставки под бокалы, Саманта успевала еще обменяться парой-тройкой слов с Чарли. Она искоса наблюдала, как он смотрит на нее, когда она работает за стойкой. Вчера ночью он пил джин-тоник. Сегодня – простую газировку. Объяснил, что бросает пить, потому что ему надо восстановить равновесие.

– Ты здесь надолго? – спросила она.

– Пробуду еще несколько дней, – ответил он. – Не хочется возвращаться домой в таком виде. Надеюсь, к тому времени синяки сойдут.

Вчера Саманта видела у него на пальце обручальное кольцо. Сегодня кольца не было.

– Я немного волновался, что вчера повел себя как идиот, – сказал Чарли. – Надрался как свинья и все такое. Наверное, ужасно тебе надоел?

– Да нет, ты держался классно. Помнишь, как у тебя выпало четыре туза?

– Смутно.

– Ну а я помню. Ты дал мне пятьдесят долларов чаевых.

Он ткнул большим пальцем через плечо, в сторону игрового зала:

– Лучше тебе, чем им.

Саманте стало любопытно.

– Они что, забрали у тебя деньги – твой выигрыш? Я имею в виду – те, кто на тебя напал.

– Нет, денег они не взяли. У меня вообще ничего не пропало. Вот что самое странное!

Саманта показала на его левую руку.

– Кроме обручального кольца. – Она лукаво подмигнула. – Сегодня его на тебе нет!

Чарли рассеянно посмотрел на безымянный палец и улыбнулся, вспомнив, почему на нем нет кольца.

– Тут совсем другое, – сказал он. – Меня жена бросила.

Джон Дентон приложил к губам Лизы мокрое холодное полотенце. Она едва пошевелилась. От уколов болеутоляющего ее все время клонило в сон. Позже ее снова заберут в операционную. Им придется пробыть в Лас-Вегасе еще несколько дней; пока она в таком состоянии, ей нельзя никуда лететь.

Хирург в челюстно-лицевом отделении сказал: Лизе повезло, что у нее не сломана челюсть. Хотя один зуб ей выбили, хирург был уверен, что остальные три, вдавленные ударом внутрь, удастся спасти. Ну, если не все три, то по крайней мере один.

Лизе наложили более двадцати швов. Ей понадобится по крайней мере один искусственный зуб. Возможно, придется делать мост. Челюсть будет болеть еще несколько недель. А потом ей предстоят частые визиты к парадонтологу.

Дентон сам не понимал, как такое случилось и почему. Его разбудил характерный звук; позже он понял – тогда у Лизы треснул зуб. Потом послышался глухой удар – она упала на пол. На пороге он увидел двоих мужчин. Один целился в него из пистолета. Второй склонился над Лизой, а потом вдруг присел на корточки. Когда он выпрямился, то завернул что-то в носовой платок. После оба быстро ушли. Один из них захлопнул за собой дверь.

Дентон вскочил и подбежал к лежащей без сознания Лизе. Рот ее был в крови. И на полу были пятна крови. Поскольку в комнате было темновато, он включил свет. Губы Лизы вспухли и раздулись.

Он набрал 911. Происшествие было серьезное, и на место вместе со «скорой помощью» прибыла и полиция. Дентона долго допрашивали, а потом отпустили. Его заставили рассказать все: как он стал ее любовником… Как она бросила мужа во время отпуска… Как она позвонила ему в Калифорнию и попросила приехать в Лас-Вегас…

Будучи адвокатом, Дентон понимал, что его показания звучат не вполне правдоподобно. Все это так нелепо… Он представлял, как подозрительно выглядит в глазах полицейских.

– Да, мы знакомы уже давно… более двух лет… Да, у нас два года назад был роман… Да, муж узнал… Да, я тоже был тогда женат… Я развелся… Нет, моя жена не знает, кто такая Лиза Пеллеккья… Нет, я не ожидал, что Лиза попросит меня прилететь в Вегас… Да, я ее люблю… Да, она навсегда ушла от мужа… Да, Лиза оставила мужу записку… в том отеле, где они жили… «Харра»… номер 1719… Да, мы с ее мужем встречались раньше… в Нью-Йорке… я был там в командировке… Да, во время того приезда я видел миссис Пеллеккью… Да, муж был настроен агрессивно… Нет, а впрочем, да, муж угрожал… вообще-то не совсем угрожал, но вроде того.

Допрос в полиции продолжался больше часа. В конце у Дентона сложилось впечатление, что полицейские подозревают во всем мужа, который избил Лизу из ревности. Дентон так не считал, но ни в чем не был уверен. Чарли Пеллеккью бросили очень грубо, и Дентон ощущал себя виноватым, но только из-за Лизы. Ему стало тошно при мысли, что его могут обвинить в случившемся.

Ему не хотелось рассказывать полицейским об их первой стычке с Чарли, но Дентон понимал, что, если он что-то утаит, его обвинят в даче ложных показаний. Ханжой он себя не считал – особенно сейчас, после того, как снял номер в мотеле с чужой женой. Но если Лизу действительно избил муж, он ответит за свое преступление.

Все начиналось совсем не так, как он надеялся. Дентона замутило, когда он вспомнил, что случилось с Лизой. Сейчас она спала на больничной койке; он держал ее за левую руку. Понаблюдав минуту, как она спит, он склонился над ней и поцеловал ее в лоб.

7

Выполнив приказ Николаса Кучча и выбив бабе зуб, они уехали в курортный городок Лофлин. Необходимо было на всякий случай обеспечить себе алиби, поэтому они нарочно потолкались в самых людных местах Лофлина. Кроме того, Лано предстояло выплатить лас-вегасскому посреднику остаток гонорара за то, что тот выследил для них супругов Пеллеккья. На следующий день Лано и Франконе должны были вернуться в Лас-Вегас и встретиться с боссом в отеле «Белладжио».

Все было просто и ясно, только вот Лано был уже сыт по горло и Кучча, и Франконе, и собственной неприкаянной жизнью. Стареющий мафиозо высадил Франконе у отеля, где они остановились на ночь. Предполагалось, что он отгонит арендованный «линкольн-таункар» на парковку и присоединится к напарнику. Однако, проехав квартал, Лано развернулся и направился назад, в Лас-Вегас.

Не прошло и получаса, как запикал его пейджер. Лано его выключил. Он принял решение: его жизнь в мафии закончена. Пора было подумать кое о чем другом. Лано обдумывал свои планы на обратном пути в город.

Чарли и Саманта ухитрялись беседовать урывками, пока она обслуживала в переполненном баре казино других клиентов. Саманта рассказала, что в самом деле приехала из Северной Дакоты, когда-то была замужем и развелась, а сейчас уже несколько лет учится на психолога в университете Лас-Вегаса. В баре «Харра» она работала почти три года, а в Лас-Вегасе живет уже почти десять лет.

– Я решил, что у тебя какой-то иностранный акцент, – сказал Чарли, когда народу в баре поубавилось и им представился случай поговорить. Он сунул в щель банкомата свою карту гостя, чтобы получить наличные за вчерашний выигрыш.

– У меня среднезападный выговор, – объяснила она. – Слишком долго тяну гласные: «ло-о-дка», «го-о-рло». Никак не могу отвыкнуть. Поменять тебе на жетоны?

Чарли сунул в щель для денег пятидесятидолларовую купюру.

– Сыграю за наличные, – сказал он. – А ты переезжай в Бруклин. Там ты мигом избавишься от всякого акцента.

– Может, и перееду, – ответила она. – Знаешь, а я ведь когда-то была настоящей деревенской девчонкой!

Он попытался представить ее в джинсовом комбинезоне на лямках, с волосами, стянутыми резинкой, и улыбнулся.

– Что?

– Представил тебя на ферме.

– Наверное, я в твоем представлении выгляжу полной дурой-деревенщиной?

Он покачал головой:

– Ты и на ферме здорово смотришься.

Хоть Чарли и не был похож на других, Саманта понимала, куда все клонится. Ей уже тысячу раз делали разные предложения с тех пор, как она здесь работает. По какой-то причине мужчины, выпивающие в баре казино, считают, что работающим здесь женщинам ужасно не хватает мужской ласки. Иногда их внимание льстило. Но чаще раздражало.

Но с Чарли было весело. А вчера он несколько раз насмешил ее.

– Ты вот что скажи. Что ты там распевал вчера ночью?

– О-о! – воскликнул Чарли, вспыхивая.

– Что-то итальянское, но что – мы так и не поняли.

– «Мы»? Это уже хуже.

Она подала очередному посетителю подставку под бокал. Когда она оглянулась на Чарли, его лицо по-прежнему было красным от стыда. Просто пунцовым.

– Ну, так что? – спросила Саманта.

– Опера, – прошептал он.

– Ты так это называешь? – Она ловко вскрыла бутылку «Хейнекена».

– Что, так плохо?

– Мы так и решили, что опера, но, по-моему, тебе медведь на ухо наступил.

Чарли поднял бокал с газировкой.

– Про меня и хуже говорили, – признался он. – За ужин!

Саманта смутилась.

– Поужинаешь со мной?

Она почувствовала, как краснеет, и неожиданно, запинаясь, ответила:

– М-меня за это м-могут уволить…

Чарли подался вперед, облокотившись о барную стойку.

– Значит, пообедаем, – сказал он. – Раз я тебе пел, ты моя должница.

Клиент, сидевший посередине, поднял руку, подзывая ее.

– Я сейчас, – сказала Сэм.

Она думала о его приглашении, наливая клиенту водку с тоником. С виду интересный. Не какой-нибудь пьянчуга, который от нечего делать ухлестывает за барменшей. Она оглянулась на него через плечо. Чарли внимательно наблюдал за ней. Ей нравилась исходившая от нового знакомого уверенность.

– Что значит «пообедаем»? – спросила Саманта, возвращаясь к его краю стойки.

– Хочешь сразу обговорить параметры?

– По-моему, вопрос вполне законный.

– Как скажешь, так и будет. Обещаю не петь.

Саманта улыбнулась, но тут ей махнул новый клиент.

– Я подумаю, – сказала она.

Франконе бросил трубку и покачал головой, глядя на Аллена Фейна.

– Не знаю, что он там вытворяет, мать его, – сказал Франконе. – Он тут развякался, но он всегда чем-нибудь недоволен… Я решил, что он поехал машину ставить.

Фейн был толстым коротышкой средних лет, в мешковатом сине-черном спортивном костюме от Серджио Текини. Он посмотрел на Франконе снизу вверх с табурета, на котором сидел.

– С чего ты взял, будто он решил нас сдать?

Франконе по-прежнему качал головой.

– Два дня в качалке не был, мать твою, – повторял он. – Тут вообще тренажерные залы есть или как?

Фейн поднял палец.

– Джоуи! С чего ты взял, что твой друг свихнулся?

Франконе щупал свои бицепсы.

– А? Да с того, как он говорил. Он все время вел такие речи с тех пор, как Никки сделали «капо». Лано злился, что его опять обошли. Всю дорогу ныл и жаловался на Никки. Не нравилось ему задание, видишь ли. Особенно из-за бабы.

– А может, ему стало плохо и он поехал в больницу?

Франконе покрутил запястьями.

– Да с ним вообще может быть все что угодно! Может, в больницу поехал, может, на распродажу своих сигарет вонючих, а может, он сейчас уже сидит в конторе ФБР и стучит на нас! С недавних пор он своими планами ни с кем не делится.

– Мне такие проколы не нужны, – заявил Фейн, явно досадуя. – Задание было совсем простое. Раздувать из него дело федерального значения ни к чему.

– Согласен, – кивнул Франконе, напрягая мышцы, словно он поднимал воображаемую штангу. – Знаю, что Никки обратился к тебе за помощью. И он высоко ценит твою поддержку.

– В гробу я видал его высокую оценку, если завтра обо всем расскажут в шестичасовых новостях!

– Не кипятись, – перебил его Франконе, – этого никто не хочет.

Фейн глубоко вздохнул.

– Почему бы тебе не попробовать найти своего дружка?

Аллен Фейн более трех лет номинально возглавлял все мафиозные структуры Лас-Вегаса. Он был дипломированным бухгалтером, а также получил лицензию адвоката, согласно которой имел право вести дела в штате Невада. С недавних пор он расширил сферу своей деятельности и оказывал посреднические услуги заезжим гастролерам, а также представителям мафии, которые мечтали вложить деньги в недвижимость Лас-Вегаса.

Время от времени он совершал сделки за спиной босса. Организация слежки за супругами Пеллеккья была одной из таких сделок. Он заключал контракты через посредников. Нью-йоркским коллегам нужна помощь. Пойдя им навстречу, Фейн сильно рисковал, так как не был уполномочен самостоятельно принимать подобные решения.

За избиение мужа на стройплощадке «Палермо» Фейн получил наличными на месте. Тогда ему показалось, что он легко заработал пять тысяч долларов.

А с оставшимися пятью тысячами, похоже, придется распроститься. Если Джерри Леркази узнает о сделке, которую заключил его помощник с нью-йоркскими гостями, пять тысяч долларов станут ценой за шкуру бухгалтера.

Вдобавок приходится иметь дело с идиотом-качком из Нью-Йорка. Еще того не легче. Фейн был не слишком высокого мнения и об умственном уровне своих, лас-вегасских «реальных пацанов». Благодаря их тупости он легко ворочал делами. Но после беседы с нью-йоркским «бойцом» пешки преступного мира упали в глазах Фейна ниже некуда.

Вот только босс, Джерри Леркази, – не просто очередной бандит в законе. Леркази – самый влиятельный гангстер в Лас-Вегасе. Кроме того, он безжалостный убийца.

Сейчас Фейну больше всего на свете хотелось провести время с двумя совсем молоденькими девочками по вызову, доставленными из бюро эскорт-услуг. Подобными услугами в Лофлине заправляли люди Леркази. Ему обещали прислать малолеток. Интересно, сколько им на самом деле.

А вместо них приходится возиться с недоумком, которому не терпится потягать штангу!

Он посмотрел, как качок снова хлопнул телефонной трубкой, и решил связаться с полицией Лас-Вегаса. Вероятнее всего, копы не найдут Винсента Лано. Тогда есть все основания полагать, что нью-йоркский гангстер подался в бега. Если дело в этом, то и бог с ними, с пятью тысячами.

Если же Лано пошел в ФБР, все гораздо хуже. Тогда Фейну негде спрятаться в Лас-Вегасе.

Если Лано пошел в ФБР, думал Фейн, ему надо срочно собирать вещички и мотать за границу.

8

Работенка, судя по всему, будет непыльная. Парень прилетел в Лас-Вегас в отпуск. Если только он не закоренелый азартный игрок, он будет ходить на долгие пешие прогулки, посетит парки развлечений, поездит по движущейся дорожке в торговом центре «Сизар пэлас», посмотрит «Вулкан», пиратское шоу и, может быть, поужинает в ресторане на башне «Стратосферы».

Возможно, пару раз закажет себе девушку по вызову.

Или подцепит шлюху в баре какого-нибудь казино.

А еще во время отпуска парня могут убить.

Сидя за столом для игры в рулетку, Ренато Френи, окруженный в основном азиатами, наблюдал, как Чарли Пеллеккья пьет за барной стойкой. На Френи была бейсболка с эмблемой бейсбольной команды Бостона, темно-синяя гавайская рубашка и черные шорты. Он был плотным мужчиной среднего роста. Несмотря на пятьдесят девять лет, мускулы у него еще были крепкими из-за того, что он много времени проводил в тренажерном зале. Прожив здесь, в пустыне, несколько лет, он хорошо загорел.

Френи дотронулся до «беретты», которую носил за поясом, в специально сшитой мягкой кобуре.

Он наблюдал за человеком, которого он убьет меньше чем через час. Источник, работавший в казино, сообщил Френи, в каком номере остановился Пеллеккья. Все нужные сведения были занесены в карту гостя. Он заметил на голове у Пеллеккьи повязку за ухом; заметил он и то, что спиртного Пеллеккья не пьет. А еще он отметил разговоры между его мишенью и барменшей. Женщина написала что-то на салфетке, а потом передала салфетку Пеллеккье. Именно после этого Пеллеккья, наконец, вышел из бара.

Френи следовал за потенциальной жертвой по всему казино на приличном расстоянии. Он остановился, чтобы прочесть рекламную листовку, в которой расхваливались достоинства новых игровых автоматов, когда Пеллеккья повернул в лифтовой отсек.

Френи показал охранникам фальшивый ключ от номера и прошел следом. Ему пришлось ждать меньше минуты, прежде чем распахнулись двери кабины. Нажал кнопку первого этажа и улыбнулся, когда в кабину вошла пара афроамериканцев. Френи вышел на два этажа выше Пеллеккьи и кивнул своим попутчикам.

– Удачи, – пожелали они.

Чарли значительно полегчало. Он даже пригласил на обед новую знакомую, Саманту Коул. Они договорились сходить вместе в аквапарк, где, по словам Саманты, у нее годичный абонемент в бассейн – «приливной», как она сказала. Чарли понятия не имел, что такое «приливной бассейн», но надеялся, что завтра Саманта ему все объяснит.

Он довольно долго проторчал в баре. Несмотря на то что Саманта постоянно отвлекалась на других посетителей, она помогла Чарли забыть, почему он сейчас возвращается к себе в номер один.

Ему удалось забыть, как выглядят его глаза под темными очками; он ни о чем не помнил, пока не посмотрелся в зеркало в кабине лифта. Чарли приподнял очки и нахмурился, увидев свое отражение.

– Джо Фрэйзер, Джо Фрэйзер[1], – сказал он, подражая Мохаммеду Али. – Наверное, вы удивитесь, но я намерен побить Джо Фрэйзера.

Френи обошел лифтовой отсек и заглянул в зал с торговыми автоматами. Выждал там еще минуту, а потом направился на этаж, где жил Пеллеккья. Пусть его жертва устроится как следует, ляжет отдохнуть… Тут-то и раздастся стук в дверь.

Он будет действовать по обстоятельствам. Покажет Пеллеккье пушку и загонит в номер либо выстрелит прямо из коридора. Потом перешагнет через порог и убедится в том, что его жертва мертва. Он затащит труп в ванную – на тот случай, если Пеллеккья успел позвонить в бюро обслуживания и заказать что-нибудь в номер. Френи еще собирался поискать наличные – если Пеллеккья привез деньги с собой, они станут дополнительным бонусом. Потом Френи на несколько дней уедет из Вегаса; в Неваде достопримечательностей хватает.

Не успел Чарли выйти из лифта, ему навстречу шагнул толстый коротышка со светлыми курчавыми волосами.

– Полиция. – Коротышка расстегнул бумажник и показал ему жетон.

Чарли поднял голову и увидел, что за коротышкой появился еще один человек.

Оставшись один в кабине лифта, Френи повернулся спиной к видеокамере наблюдения и прикрутил к стволу «беретты» глушитель. Проехал два этажа вверх и переложил пистолет в брючный карман. Увидев, что его жертва беседует с какими-то двумя типами, он направился прямо в зал с торговыми автоматами. Стоя там, он подслушал часть разговора.

– Вашу жену жестоко избили.

– Когда?! Где?

– Сегодня днем.

– Что случилось? Она…

– Она в больнице.

– Где вы были сегодня днем, сэр?

– А? Что?

– Где вы были сегодня днем?

– Вы серьезно, мать вашу?

– Сэр, нам лучше поговорить у вас в номере.

– Думаете, это я ее избил?

– Сэр, нам лучше поговорить без посторонних.

– Ну конечно, пойдемте. Мой номер недалеко.

– Если позволите…

Френи услышал достаточно. Он выждал, когда голоса стихнут, выудил из кармана несколько жетонов, купил себе в автомате диетическую колу и спустился вниз.

– Что с вашей рукой? – спросил толстый детектив.

Они находились у него в номере. Чарли и толстяк стояли в изножье кровати. Высокий и тощий детектив разглядывал вещи Чарли, лежащие на столе.

– И не только с рукой. – Чарли снял темные очки и повернулся, показывая обоим сыщикам повязку за правым ухом.

– Почему вы не сообщили в полицию?

– Меня не ограбили. Я не видел смысла сообщать вам. Кто-то меня избил. – Обернувшись, Чарли увидел, что высокий сыщик просматривает его компакт-диски с записями опер. – Извините… Вам помочь?

– Вам известно, за что вас избили?

Чарли не сводил взгляда с высокого детектива.

– А?

– Вам известно, за что вас избили?

Высокий перестал разглядывать вещи, лежавшие на столе.

– И не ограбили, – добавил он.

– Понятия не имею. – Чарли покачал головой.

– Вы знаете, с кем сейчас ваша жена? – спросил высокий.

– Она меня бросила. Вы уже знаете, с кем она сейчас.

– Бросила вас здесь?

Чарли начал раздражаться. Они задают обычные вопросы. Но он не в настроении отвечать. Он сам спросил их о жене, но они до сих пор не потрудились ему ответить.

– Здесь, – ответил он. – Она ушла. Да, она бросила меня здесь.

Толстяк заговорил отрывисто и сухо:

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Вчера вечером.

– Во сколько?

– Где-то в полвосьмого – в восемь.

– Она ушла от вас тогда же или позже?

Чарли нахмурил брови.

– Не знаю, – сказал он злобно. – Наверное, позже. Я спустился в бар.

– Вы поссорились?

– Да. Я был пьян. Но жену я не…

Толстый перебил его:

– Кто-нибудь может подтвердить, что вы находились на территории казино после ссоры и до того, как вас избили?

Чарли набрал в грудь побольше воздуха.

– Да, – сказал он. – Я был там же, где и сегодня, если вы за мной следили. В одном из баров внизу. Играл там с автоматом в покер. Взял джекпот. Уверен, меня засняла одна из их камер.

– Вашу жену избили в мотеле в районе Стрипа. Она была там с мистером Джоном Дентоном. Мистер Дентон сказал: один из тех, кто вломился к ним, целился в него из пистолета.

Чарли понимал, что Джона Дентона они упомянули нарочно, чтобы проверить его реакцию. Но он был так встревожен за Лизу, что не обратил на их слова внимания.

– Как она? – спросил он.

– Ей выбили зубы, – сказал толстяк. – В общем, пострадала больше вас.

– Какой ублюдок посмел избить женщину? – спросил Чарли.

– Именно это мы и хотим выяснить, – сказал высокий. – У вас есть какие-нибудь предположения?

Чарли понял, что с него хватит.

– Нет, – сказал он. – Иначе я не стоял бы здесь и не тратил понапрасну время на болтовню с вами, придурки.

Копы едва не арестовали его за то, что он обозвал их придурками. Чарли едва удалось как-то отговориться. Он вовсе не собирался проявлять неуважение к сотрудникам полиции, которые расследуют избиение Лизы. Просто они задают ему вопросы, пытаясь его запутать, загнать в ловушку. Кажется, они уверены в том, что он сам избил жену!

Когда Чарли рассказал им, не вдаваясь в подробности, о том, что произошло неделю назад в Нью-Йорке, он позвонил в больницу, куда отвезли жену. Ему сообщили, что Лиза в операционной и еще несколько дней ей будет больно говорить.

Положив трубку на рычаг, Чарли почувствовал, как его охватывает ярость. Он был просто вне себя при мысли, что кто-то посмел напасть на его жену. Он злился на себя за то, что дал себе волю. Лиза ведь бросила его! Она ушла от него к любовнику, с которым болтала по телефону, к любовнику, с которым уже изменяла ему в прошлом. Так какого черта его так волнует, что с ней сейчас случилось?

Он сел у окна своего номера и посмотрел в сторону стройки, где избили его самого. Интересно, что там все-таки произошло. Пытался ли любовник вступиться за Лизу? А может, оба нападения связаны с той дракой в нью-йоркском ночном клубе?

Чарли много передумал, прежде чем, наконец, заснул.

9

Джерри Леркази сел в кровати и закурил. Посмотрел на часы, чтобы узнать время, и глубоко затянулся сигаретой «Мальборо». Свободной рукой он почесал волоски на мускулистой груди.

Он только что позанимался сексом со своей двадцатидевятилетней подружкой, с которой встречался последние два года. Они вместе провели ночь в квартире над принадлежащим ему спортивным залом «Да здравствует тело», открытым круглосуточно. Бренда, его подружка, работала менеджером зала. Когда в Лас-Вегасе проводился турнир по боксу, она в перерывах между раундами раззадоривала публику в маечке отеля «Гранд-отель MGM». Конечно, не та роскошь, которую он обещал ей два года назад, но лучше, чем мыть головы клиенткам в парикмахерской, где он ее встретил.

Бренда вышла из ванной – совершенно голая. Она была высокая, гибкая, с длинными черными волосами. У нее были превосходные грудные имплантаты и от природы статная фигура.

Леркази улыбался, разглядывая ее. Дойдя до треугольника аккуратно сбритых волос на лобке, он нахмурился, заметив там что-то белое.

– Опять ты засунула туда эту штуку?

– Да, чтобы твое добро не вытекло, – ответила Бренда, а потом, подражая ему, повторила: – Да, я опять засунула туда эту штуку.

– На затычку похоже.

Бренда остановилась в изножье кровати.

– Вот именно. Самая настоящая затычка. Чтобы ничего не вытекло.

Леркази сморщился:

– Зачем так откровенно? Это противно.

Бренда закатила глаза.

– Тогда надевай презерватив, Джерри.

Леркази показал на ее промежность:

– Прикройся!

Бренда схватила темно-синие леггинсы, которые надевала на работу. Села на край кровати и натянула леггинсы на себя. Когда она выгнула спину, чтобы надеть их на бедра, Леркази заметил:

– У тебя просто охренительное тело.

– Сам только что сказал, что тебе противно.

Он подождал, пока Бренда не встанет с кровати. Когда она потянулась за белым спортивным топом, он покачал головой.

– Это мне не противно, – сказал он, показывая на ее силиконовую грудь. – Здесь затычек нет.

Бренда ответила ему полуулыбкой.

– Почему ты не надеваешь презерватив? Раз тебе так не нравятся тампоны.

– Терпеть их не могу.

– А я терпеть не могу, когда твое добро вытекает, когда я работаю внизу.

Леркази снова поморщился:

– Что за разговорчики?

Бренда положила руки на бедра.

– Проблема не у меня, а у тебя.

Леркази задумался. Она права. Он хочет, чтобы его женщины были просто идеальными. Хотя он и не задумывался о том, что просит слишком многого. Он вкладывал в них деньги, оплачивал все их расходы, устраивал на тепленькие местечки, чтобы зарабатывали деньги на игру, обеспечивал лучшими знакомствами в Лас-Вегасе.

Но Бренда мало-помалу берет над ним верх. Ему пятьдесят шесть. Молодые женщины, которыми он себя окружает, слишком много о себе понимают, невзирая на то, сколько денег он на них тратит.

– Не знаю, – сказал он. – Моя первая жена тоже так делала. Это меня беспокоит.

Бренда нахмурилась.

– Мне пора вниз. Прислать твоего извращенца?

– Моего бухгалтера? – переспросил Леркази. Он знал, что девушки, работавшие в тренажерном зале, ненавидят Аллена Фейна. Он любил поддразнивать их.

– Почему ты называешь его извращенцем? – спросил он.

– Потому что он и есть извращенец. Любит малолеток. Это всем известно. Он даже не скрывает своих пристрастий. А еще он таскает к себе частных массажисток. Например, ту китаезу. И все знаем, что он с ними делает в массажном кабинете.

– Что за китаеза?

– Китаеза, вьетнамка или кореянка – не знаю. Она идет с ним в массажный кабинет и там берет в рот. Мои девочки, когда видят его, просто еле сдерживаются, чтобы не стошнило. От него у нас мурашки по коже.

Леркази изобразил озабоченность.

– Он когда-нибудь приставал к тебе?

– Я не похожа на малолетку и поэтому не в его вкусе.

Леркази попытался представить, как Аллен Фейн совокупляется с его подружкой. Картинка вышла еще отвратнее, чем ее тампон.

– Пришли его ко мне, – кивнул он.

– А если Нэнси опять позвонит?

Нэнси была второй женой Леркази; он старался видеться с ней как можно реже.

– Передай, что я занят.

– Ладно, – заявила Бренда, вставая. – О чем ты сейчас подумал? Ну-ка, признавайся!

Леркази нагнулся и смял окурок в пепельнице на прикроватной тумбочке.

– Слушай, Бренда, не надо меня заводить с утра, идет?

Бренда остановилась на пороге, развернулась и показала ему средний палец. Он расхохотался.

Через двадцать минут Аллен Фейн сидел на диване в квартире над спортивным залом. Леркази причесывался перед огромным, во всю стену, зеркалом за барной стойкой. Бухгалтер нервно ерзал на сиденье, вертя в руках хрустальные игральные кости, которые он взял со стеклянного кофейного столика. Он явно нервничал, дожидаясь, когда Леркази обратит на него внимание.

– Как съездил в Лофлин? – спросил Леркази.

– А? – спросил Фейн, роняя одну кость на колени. – Хорошо съездил. Вот думаю, не прикупить ли там квартирку.

Леркази перестал наблюдать за бухгалтером в зеркало.

– Ты хоть заплатил малолеткам, которых трахал вчера ночью?

– Конечно.

Леркази закончил причесываться. Разворачиваясь к Фейну, он чиркнул спичкой и вынул из пачки сигарету.

– Сегодня вечером устроим прием, – заявил он; незажженная сигарета приклеилась к нижней губе. Он закурил, глубоко затянулся и подержал дым в легких, прежде чем выпустить его. – Позовем мэра, – продолжал он. – Или членов городского совета. Закатим вечеринку в мою честь, да пошумнее, чтобы попало в выпуски новостей.

– Ты будешь с женой? – спросил Фейн, кладя хрустальные кости на стеклянный столик.

Леркази развел руками.

– С женой? Что за вопрос? Неужели мне появляться на публике с Брендой? Конечно, я буду с женой!

– Можно узнать, в честь чего прием?

– В прошлом месяце у Джилли обнаружилась недостача – тридцать две тысячи. Кое-кто, оказывается, снимал пенки с дешевых игровых автоматов. Дело вскрылось на той неделе. Тридцать две тысячи за месяц! Кто знает, сколько еще он успел присвоить за предыдущие пять месяцев, пока мы его не засекли!

– Понятно. – Бухгалтер сглотнул.

– О воришке уже позаботились, – продолжал Леркази, садясь наискосок от Фейна в черное кожаное кресло с откидной спинкой. – Правда, что ты таскаешь в массажные кабинеты уличных шлюх?

– Нет, что ты! – возмущенно возразил Фейн. – Зачем мне таскать уличных шлюх в массажные кабинеты?

– Бренда говорит, ты притащил туда какую-то китаянку, которую и поимел во все дырки.

– Неправда. Просто Бренда меня терпеть не может.

– Запомни, я не хочу, чтобы у меня под носом происходило такое непотребство! Какая-то шлюха является сюда с улицы и позволяет делать с собой все, что угодно. Уж ты-то мог бы устроиться и получше.

– Джерри, ты же знаешь, какие у меня вкусы. Зачем мне развлекаться в твоем клубе, на виду у всех? Раз уж на то пошло, я люблю смотреть. Самое большее, на что она шла, – снимала лифчик. Не знаю, как обо всем стало известно Бренде, разве что она установила там скрытую камеру.

Леркази ухмыльнулся. Ему нравилось унижать своего бухгалтера.

– Ну ладно, раз ты отвечаешь за свои поступки, – сказал он. – В конце концов, ты ведь мой коммерческий директор, верно?

– Поговорил бы ты с Брендой. – Фейн решил изобразить обиду.

Леркази вспомнил о тампоне, торчащем между ног подружки.

– У Бренды куча других проблем, – сказал он. – Иди готовь прием.

Когда Фейн вышел из клуба, то сделал вид, будто не заметил презрительного взгляда подружки Леркази, сидевшей за стойкой администратора. Хорошо, что перед вчерашней поездкой в Лофлин он позаботился о прикрытии. Он привык избегать потенциально опасных расспросов босса. Если бы он не распорядился заранее, чтобы в Лофлине ему предоставили парочку несовершеннолетних шлюшек, босс бы удивился. Зачем, в самом деле, Фейн ездил в горы?

А теперь босс поручил Фейну заняться другим делом. Один из букмекеров, работающих на Леркази, крал часть выручки. Фейн не знал, правду ли говорит босс о сумме, украденной служащим, да ему, собственно говоря, было все равно. Главное – он ждал, что сегодня босс поручит ему устроить прием-прикрытие.

Значит, букмекер, присвоивший деньги, умрет. Возможно, в то самое время, когда вечеринка будет в разгаре.

Фейн был знаком с несколькими лас-вегасскими букмекерами и сутенерами, но близко с ними не сходился. Он решил, что за пару дней и так узнает, кто из них посмел обворовывать босса. Репортаж об убийстве появится во всех местных выпусках новостей.

10

Николас Кучча развернул доставленный в номер пакет и поднес зуб к свету. В том месте, где надломился корень, запеклась кровь. Он поморщился, представив, как больно было той женщине, когда ей выбили зуб, и свободной рукой помял подбородок. Все равно ей не так больно, как ему со сломанной челюстью.

Почти все утро он злился. Шесть часов в самолете в обществе агента АБН – уже достаточно плохо. Когда Кучча регистрировался в отеле, то заметил, как пялится на него администраторша. Вглядевшись в настенное зеркало за стойкой, он заметил, что сбоку опять течет слюна.

Посмотрев по телевизору местные новости и пролистав газеты, Кучча понял, что Чарли Пеллеккья еще жив. Если профессионал, которого нанял дядя, уже приступил к работе, значит, он действует очень не спеша.

До сих пор он получил только один сувенир – зуб Лизы Пеллеккья. Кучча положил зуб на тумбочку и попытался улыбнуться. Челюсть отозвалась острой болью. Он смахнул крошечный трофей с тумбочки и еле слышно выругался.

Остаток утра он провел у окна, с биноклем: разглядывал дамочек у бассейна. Пресытившись видом загорающих женщин, Кучча позвонил по сотовому в Бруклин, дяде.

– Ты звонил своему приятелю? – спросил он.

– Конечно, – ответил старик.

– Пока ничего не произошло.

– Да ладно, днем раньше, днем позже, какая на фиг разница.

– Я просто сообщаю. Для сведения, так сказать.

– Хватит мне названивать. Иди прогуляйся, купи себе чего-нибудь. Или сними девочку. Знаешь, в Неваде это разрешается.

– Верно, – сказал Кучча. – Наверное, я так и поступлю.

Именно так он и поступил. Позвонил в так называемое бюро эскорт-услуг «Время удовольствий» и пообщался с диспетчером – мужиком с бабьим голосом. Кучча попросил прислать ему двух женщин, черную и белую. Вначале пусть покажут лесбийский секс с двусторонним фаллоимитатором, а потом пусть делают все, что он им прикажет.

Потом он поинтересовался у диспетчера «Времени удовольствий», где можно достать кокаин. Мужик с бабьим голосом объяснил, что «Время удовольствий» – легальное бюро эскорт-услуг; они не поставляют клиентам никаких наркотиков.

Отказ разозлил Кучча. Он велел диспетчеру «просто поговорить о кокаине с одной из девочек».

– Вот педик долбаный! – сказал он, повесив трубку.

Позже он включил радио на полную громкость и долго стоял под горячим душем. Интересно, насколько плотно агент Агентства по борьбе с наркотиками намерен следить за ним, пока он в Вегасе. Интересно, успеет ли он подловить дядю на героине вовремя – до того, как главы бруклинских мафиозных семей предстанут перед судом. Если нет, то плакала его сделка с федералами. Интересно, осуществимо ли вообще то, что пообещало ему Агентство по борьбе с наркотиками.

Когда Кучча мылся, ему показалось, будто звонит телефон. Он выключил радио и выглянул за дверь. Увидев, что на аппарате мигает огонек автоответчика, он вышел из ванной. Кучча вытирал голову полотенцем и слушал сообщения.

Сначала Джоуи Франконе отрапортовал, что Винсент Лано вчера ночью исчез. Кучча нахмурился и прослушал второе сообщение.

Снова звонил Франконе, голос звучал чуть более встревоженно, чем раньше. Лано увез с собой деньги.

– Мать твою! – воскликнул Кучча. – Как еще они облажались?

Он прослушал третье сообщение и узнал, как еще они облажались.

– Я видела его раньше. – Лиза говорила с огромным трудом, почти не шевеля губами. Швы наложили недавно, и ей было больно. – Он тоже был тогда в ночном клубе.

Джон Дентон нахмурился.

– Что ты хочешь делать?

– Ничего. Если это мафия, то от них лучше держаться подальше.

– Они и Чарли избили.

– Черт! Как он?

– Вроде ничего. По-моему, полицейские подозревают его в нападении на тебя. Считают, что он нанял каких-то хулиганов и велел им избить тебя за то, что ты его бросила.

Лиза качала головой.

– Это я во всем виновата. Во всем!

Дентон взял ее за руку.

– Ты ведь не знала, что все так обернется. И ведь они на тебя тоже напали. А за Чарли не волнуйся. Он сумеет о себе позаботиться.

Лиза чувствовала себя виноватой. Что еще их ждет? Что еще может случиться с Чарли? А все потому, что она не сумела честно сказать ему, что хочет с ним развестись.

– Врачи считают, что тебе лучше пробыть здесь еще пару дней, – сказал Дентон. – Возможно, придется наложить еще несколько швов.

Но Лиза не думала о себе. Она сжала руку Дентона и плотно сомкнула веки.

Девушек из «Времени удовольствий» звали Ким и Дарья, хотя Кучча понятия не имел, какая из них Ким, а какая Дарья. Белая девушка была высокая, загорелая, натуральная блондинка с маленькой грудью и зелеными глазами. Черная была низенькая и мускулистая. Груди у нее были слишком большие и круглые – скорее всего, силиконовые. Зато губы – что надо. Кучча любил губастых.

По телефону он подтвердил оплату услуг. Прежде чем они удалились в ванную переодеваться, он выдал каждой еще по двести долларов. Когда они, наконец, вышли из ванной, на белой было кружевное белье с черными подвязками и черные туфли на высоких каблуках. Чернокожая подруга облачилась в леопардовое бикини с трусиками-танга и бежевые ботинки. Кучча их вид понравился. Он уселся в кресло перед огромной кроватью, предвкушая удовольствие.

Он решил, что девицам уже приходилось работать в паре. Они проделывали все положенные лесбийские штучки, не дожидаясь его указаний. Меняли позы, не обмениваясь ни словом. Просто читали его мысли – ему разве что пришлось напомнить о двустороннем фаллоимитаторе.

Дополнительные услуги обошлись ему в лишние пятьдесят долларов на каждую, но Кучча с радостью заплатил. Девчонки завели его похлеще кокаина и выпивки. Когда они завершили свое представление, он поставил их на локти и колени по обе стороны кровати. Он входил в них сзади по очереди. Наконец, с Ким он не смог больше сдерживаться.

А может, и с Дарьей.

Чернокожая девица оставила Кучча телефон дилера, который поставлял кокаин лично ей. Он записал номер на бланке отеля и сунул ей еще одну купюру в пятьдесят баксов.

Когда девушки из «Времени удовольствий» ушли, Кучча налил себе большой стакан водки с тоником. Он сел в то же самое кресло, откуда смотрел представление. Пультом включил телевизор. Долго бегал по каналам, пока не нашел местные новости.

Киллер, которому заказали Чарли Пеллеккью, оставил ему сообщение на автоответчике. Он хотел встретиться. Сказал, возникли осложнения. Что-то пошло не так, он едва не засыпался.

Кучча понятия не имел, что такое «едва не засыпался», но означать это могло две вещи: Чарли Пеллеккья еще жив, и его убийство обойдется гораздо дороже.

Кучча обозлился. Мало того что подонок жив, теперь еще его шкура стоит дороже. Кучча очень хотел, чтобы с Пеллеккьей было покончено, но помощнички ему достались те еще.

Он отмахнулся от неприятных мыслей и потянулся за стаканом. Плевать, сколько бы это ни стоило. Чарли Пеллеккья должен умереть.

11

Когда Чарли проснулся, то первым делом вспомнил, что говорил ему тот тип, прежде чем ударил куском трубы:

«Помнишь „Десятки“?»

Интересно, подумал Чарли. Во сне все воспоминания как будто ожили. Теперь он совершенно четко вспомнил лицо типа с куском трубы. Он ясно слышал его голос.

То, что голос был смутно знаком, тревожило его с тех пор, как его первый раз опрашивали в больнице. Нахал, которому Чарли свернул челюсть в нью-йоркском ночном клубе, стоял в толпе приятелей. Двое из них пытались дотянуться до Чарли, но им помешали охранники. Зато на угрозы они не скупились. А потом одному парню удалось подобраться к нему поближе.

Он помнил – парень был молодой и нахальный.

Может, тот парень и врезал ему трубой?

– Ты и понятия не имеешь, кого ты сейчас ударил, – сказал тогда молодой нахал в ночном клубе.

Голос у него был надменный и презрительный. Тот же самый голос, что он слышал две ночи назад.

«Помнишь „Десятки“?»

Чарли облизал распухшие губы. Парень с трубой был тот же самый, что угрожал ему в нью-йоркском ночном клубе. Значит, за ним следили до самого Лас-Вегаса!

Он подумал о Лизе и о том, что с ней случилось. Интересно, рассказала ли она местной полиции о драке в нью-йоркском клубе? Он уже собирался позвонить ей, когда вспомнил, что она сейчас с любовником. Он посмотрел на телефон. Автоответчик был отключен.

– Мать твою, – сказал Чарли.

Интересно, считают ли его враги инцидент исчерпанным. Неужели мафиози прилетели за ним в Лас-Вегас только для того, чтобы избить?

А может, они намерены идти до конца и убить его?

Подумав, Чарли решил, что, наверное, нет, иначе сейчас он был бы уже мертв.

Он посмотрелся в зеркало – как там синяки под глазами. Не начали бледнеть? Под глазами лиловели две полосы. Он снова надел темные очки.

Через несколько часов у него свидание с женщиной, которая ему симпатична. Он точно не знал почему, но его влекло к Саманте Коул. Потому ли, что она терпеливо слушала его, несмотря на то что ей то и дело приходилось отвлекаться? А может, он просто чувствовал себя одиноким и брошенным, а Саманта не оттолкнула его.

А может, все еще проще – как ее улыбка. Ему определенно нравится ее улыбка.

Интересно, аквапарк «Мокрые и дикие» – хорошее место, чтобы провести там время с Самантой? Кровоподтеки у него на лице – зрелище не для слабонервных. Еще Чарли переживал из-за того, что придется ходить там в плавках. Он до сих пор не мог привыкнуть к складкам жира, которые разглядел в зеркало два дня назад.

Он надел шорты поверх мешковатых плавок, которые выбрала для него жена. Чтобы не было жарко, сверху натянул темно-синюю майку. Майку прикрыл свободной рубашкой.

Зазвонил телефон, и Чарли присел, чтобы дотянуться до трубки.

– Алло! – сказал он.

Никто не ответил.

– Алло! – повторил он.

Позвонивший упорно молчал.

– Ну ладно, – сказал, наконец, Чарли и повесил трубку.

– Надень цельный! – советовала Саманте Кэрол Кэритан.

Кэрол, сорокапятилетняя зеленоглазая пышнотелая блондинка, стояла на кухне в квартире Саманты.

Саманта смотрелась в зеркало, прикрепленное к двери ванной. Она повернулась боком, чтобы лучше рассмотреть талию. Потом оглядела себя сверху вниз.

– В этом мне лучше! – прокричала она в ответ. Снова посмотрелась в зеркало и толкнула дверь спальни.

Кэрол вышла в прихожую. Увидев на Саманте бикини в цветочек, она покачала головой.

– У вас же первое свидание, детка! – сказала она.

Отдельные слова и выражения выдавали происхождение Кэрол: она была с Юга, из Алабамы. Одним из таких слов было «детка». Другим – «милашка».

– До сих пор он видел тебя только в рабочей одежде, – поучала Кэрол. – Всыпь ему хорошенько, милашка! Либо белый цельный, либо коралловое бикини.

Саманта еще раз посмотрела в маленькое зеркало, висевшее в прихожей рядом с кухней. Ей нравился узор на купальнике, который она надела. Красные, розовые цветочки на фоне цвета морской волны. Она встала на цыпочки, пытаясь разглядеть нижнюю часть, но зеркало висело слишком высоко.

– Зато он внизу поскромнее, – заявила она, хлопнув себя по бедру. – Я не хочу в первый же день показывать ему все.

– В том-то и суть, детка, – кивнула Кэрол. – Даже я это знаю, а я не пытаюсь никого поощрить вот уже пятнадцать лет. Тебе надо, чтобы тебя захотели.

Саманта нервничала. Как она будет выглядеть на первом свидании? Впрочем, как она не переставала себе напоминать, у них будет не совсем свидание. Если верить Чарли, его только что бросила жена. Он пробудет в Лас-Вегасе самое большее еще несколько дней. Надежд на последующие регулярные встречи – хотя бы раз в неделю – мало.

Именно поэтому она сомневалась, удобно ли им будет встретиться и устроить пикник на территории аквапарка «Мокрые и дикие». Корзинку с ленчем она уже упаковала. Саманте не хотелось посылать ему ложные сигналы. Кроме того, зачем показываться в чересчур откровенном купальнике парню, которого она, скорее всего, больше никогда не увидит.

Она оттянула ластовицу трусиков.

– Нет, – сказала она, – не так быстро. Это подождет.

– Ну и ладно, – заявила Кэрол. – Ты и так смотришься бесподобно. Господи, как бы мне хотелось иметь такую же фигурку! Уж и одевалась бы я тогда!

Саманта хихикнула. Кэрол зачесала волосы назад и повязала лентой. Она совсем недавно переехала жить к Саманте – после того как сбежала от мужа на другом конце страны. Они были знакомы всего чуть больше полугода, но Саманта привыкла считать Кэрол кем-то вроде родственницы.

– Может, привести его сюда? Приняли бы все втроем солнечную ванну, – пошутила Саманта, подделываясь под южный акцент.

Кэрол подбоченилась.

– Милашка, я так давно не играла в такие игры, что сейчас охотно взглянула бы, как вы с твоим кавалером загораете нагишом – даже приплатила бы за это!

12

Кучча спустился к бассейну, чтобы немного позагорать. Позже он договорился о встрече с человеком, который должен был убить Чарли Пеллеккью. Конечно, подобного разговора Кучча не особенно ждал, но понимал, что его не избежать. Потому что он хотел, чтобы Пеллеккья умер.

Он натер маслом для загара длинные волосатые ноги. Обшарил глазами пространство у бассейна, пытаясь отыскать блондинку в оранжевом купальнике, которую он высмотрел в бинокль. Блондинка была небольшого роста, крепкая, с пышными формами. Трусики-танга не скрывали великолепных ягодиц. Кожа у нее была загорелая, золотистая; у нее были длинные светлые волосы и большие, наверняка силиконовые, груди. Еще, насколько запомнил Кучча, блондинка носила водонепроницаемые часики «Ролекс». В ушах у нее были серьги с изумрудами – огромными, как стеклянные шарики.

Кроме того, Кучча пытался отыскать агента Агентства по борьбе с наркотиками. Он был уверен, что тот объявится в самый неподходящий момент и испортит ему все удовольствие. Если дядя уже договорился с русскими, его могут срочно вывезти обратно, в Нью-Йорк. Николасу Кучча хотелось, чтобы к тому времени тип, сломавший ему челюсть, был уже мертв.

Можно сказать, что Николас Кучча был одержим типом по имени Чарли Пеллеккья. Все остальное было не важно.

Он достал свой сотовый и позвонил в отель «Харра». Услышав голос Пеллеккьи, Кучча нажал отбой.

Когда блондинка, наконец, обнаружилась, Кучча вдруг оробел. Как он будет знакомиться с ней со сломанной челюстью? Когда блондинка глянула в его сторону, он быстро отвернулся.

Агент Томас зашел в местное управление полиции и направился в отдел по борьбе с организованной преступностью. Детектив Альберт Яндолли перекусывал пиццей прямо на рабочем месте. Томасу необходимо было выяснить, зачем прилетели в Лас-Вегас Николас Кучча и двое его бойцов.

– Покажите свои карты, а я раскрою свои, – заявил детектив Альберт Яндолли, складывая пополам кусок пиццы. Он был крупным мужчиной – при росте не менее метра девяноста весил килограммов сто, а то и больше.

– Мое дело не касается Лас-Вегаса, – втолковывал Томас.

Яндолли замер, не донеся пиццу до рта.

– А чего же оно касается?

– Два парня из нью-йоркской мафии остановились в «Белладжио». Вчера ночью или сегодня утром к ним присоединился их босс. Меня интересует именно он.

Яндолли наклонился вперед, чтобы откусить с краю, и подставил под пиццу салфетку. Масло капнуло на стол и расплылось красновато-золотистым пятном.

– Ну и что? – спросил он, проглотив кусок.

– Я вот и думаю, зачем сюда явились двое молодчиков из Нью-Йорка. Наверняка затевают что-то здесь, в Вегасе. Ищут приключений на свои задницы. Может, вы слышали что-то со своей стороны.

– Двое молодчиков? Ты только что уверял меня, будто тебя интересует их босс.

Приехали, подумал Томас.

– Детектив, я вовсе не собираюсь вас унижать. Пожалуйста, и вы не унижайте меня.

Яндолли стряхнул крошки на салфетку.

– Вы выражаетесь больно туманно, – сказал он. – Как я могу вам помочь, если вы ничего не рассказываете? Говорите, сюда прилетели двое нью-йоркских мафиози. Да за последние двое суток сюда слетелись, наверное, две дюжины таких птичек. Понимаю вашу скрытность: вы как-никак агент федеральной службы и все такое. Но запомните: я ничем не смогу вам помочь, если вы будете ходить вокруг да около.

– Что от меня требуется?

– Для начала – имена. Потом мне нужно знать, чего ждать от тех двоих. Каких именно приключений на свои задницы они ищут. Например, в последние несколько недель в Лас-Вегасе отмечено несколько случаев, когда проститутки грабят иногородних клиентов. Клиент знакомится с уличной проституткой, приглашает ее к себе в номер, проститутка что-то подсыпает ему в спиртное, и клиент вырубается. Когда он просыпается, оказывается, что его обчистили, хотя он еще и до казино не добрался. Вот только один пример того, в какие неприятности могут быть замешаны ваши молодчики. В таком случае вам не ко мне, а в полицию нравов. Понимаете, о чем я? Вы уж больно туманно описываете ситуацию.

Томас назвал детективу из отдела по борьбе с оргпреступностью две фамилии: Франконе и Лано. Николаса Кучча он не упомянул.

– Мне нужно знать, не встречались ли они здесь с Джерри Леркази.

– Ну вот, это уже ближе к делу, – похвалил Яндолли. – Леркази – мой клиент, но могу сразу сообщить то, что сэкономит вам кучу времени. С Джерри Леркази не встречается никто. Никто!

– Почему?

– Уж такой он человек. Леркази не встречается с чужаками. Особенно здесь, в Вегасе. Такой у него обычай. Леркази залег на дно задолго до того, как в Голливуде сняли фильм «Казино». Если к нам являются иногородние мафиози, они действуют на свой страх и риск. Они могут встречаться с посредниками, но до Леркази никого не допускают – даже его двоюродного брата, еще одного нью-йоркского «авторитета». Даже ему Леркази аудиенции не дает. Джерри Леркази почти все время прячется от людей. Он носу не кажет из своего спортивного зала, вылезает, только когда проголодается.

Томас из последних сил сдерживался, чтобы не взорваться.

– А посредники? Может, те двое, Франконе и Лано, встречались с кем-нибудь из окружения Леркази?

– Ладно, я наведу справки. – Яндолли как будто собирался взять еще кусок пиццы, но вдруг поднял на Томаса глаза и улыбнулся. – У вас все?

Томас саркастически улыбнулся в ответ:

– Все. Видимо, напрасно я к вам обратился.

На «наполовину завязавшем» киллере были шорты цвета хаки и гавайская рубашка. Кучча подумал, что он ничем не отличается от толпы туристов, бродящей по Стрипу. Приземистый, но крепкий. Толстая шея, широкие плечи. Волосы с проседью когда-то были черные, но волос почти не было видно под бейсболкой с эмблемой «Бостон Ред Сокс».

После того как оба представились, Кучча молча повел Ренато Френи к буфету. Пусть киллер говорит первый. По пути он оглянулся. Ярко-оранжевый купальник было видно издалека. Блондинка сидела на краю бассейна, болтая ногами в воде.

– Вчера вечером я едва не попался, – начал Френи. – Буквально на пару минут разминулся с двумя местными копами.

– Что случилось?

– Именно это я и пришел выяснить. Какого дьявола копы допрашивают парня, которого я должен убрать?

Кучча покачал головой.

– Я заметил, что парень сильно избит, – продолжал Френи. – На голове у него повязка, но это не мое дело. Просто не люблю, когда мне морочат голову. Почему ваш дядя не упомянул о том, что парень в розыске?

– Ничего подобного. Ни в каком он не в розыске. Он никто. К нашим делам отношения не имеет.

Френи заметил, что Кучча не сводит глаз с блондинки.

– Слушайте, я явился сюда не для того, чтобы глазеть на шлюх.

– Извините.

– Давайте обойдем вокруг бассейна и посмотрим, удастся ли нам поговорить о деле. Но сначала мне нужен апельсиновый сок. От жары голова раскалывается.

Кучча купил Френи апельсиновый сок, а себе – кока-колу. Френи тут же выпил сок. Кучча на ходу цедил колу через соломинку.

– Значит, вы уже были готовы действовать? – спросил Кучча.

– Разминулся с копами минуты на две. А может, и меньше. Вышел из лифта – смотрю, он стоит, болтает с двумя детективами. Потом они все пошли к нему в номер. Пришлось уносить ноги.

– Черт, понятия не имею, в чем дело, – солгал Кучча. – Не иначе как парень во что-то вляпался. Говорите, его избили? Может, с женой подрался.

– Тут другое, – возразил Френи. – Жена от него сбежала. Кстати, ее тоже избили.

– Ну да? – Кучча изобразил удивление. – Откуда вы знаете?

– Работа у меня такая. Вот только никто не побеспокоился о том, чтобы сказать мне, что парень приедет в Вегас с женой. Мне сообщили только его фамилию и название отеля, где он остановился. О жене я узнал, когда подслушал его разговор с копами. Уже второй прокол. Третьего мне не нужно.

– Что вы такое говорите? Считаете, мой дядя издевается над вами?

Френи выкинул пустую бутылку из-под сока в урну.

– Друг мой, я считаю, что кто-то держит меня за дурака.

– Наверное, произошло недоразумение, – сказал Кучча. – Поверьте, вас никто не хочет подставить.

– Вот и хорошо. Значит, никто не будет возражать против задатка.

Кучча сделал глубокий вдох.

– Ты что, мать твою, шантажировать меня пытаешься?

– Назовем случившееся недоразумением, – сказал Френи. – Если по-прежнему хотите убрать того парня – причина меня не волнует, – цена будет другая. Мне нужна приличная сумма, на которую можно прожить.

Кучча снова остановился. Бросил взгляд в тот угол, где видел блондинку. Она разговаривала с высоким темнокожим мужчиной. Кучча невольно поморщился, глядя, как блондинка намазывает маслом для загара его руки и ноги.

– Тридцать, – сказал он.

– Сорок, – сказал Френи.

Блондинка склонилась над своим приятелем и поцеловала его. Кучча едва не подавился колой, увидев, как черный целует блондинку взасос.

– Тридцать пять, – с трудом выговорил он.

Френи шагнул вперед, загородив собой блондинку.

– Сорок.

Кучча нахмурился, превозмогая боль.

– Ладно.

– Не «ладно», а назовите цифру.

Кучча секунду помялся, затем сказал:

– Сорок.

– Просто на всякий случай, во избежание недоразумений, – сказал Френи.

– Можете выполнить заказ сегодня? Раз уж с меня содрали три шкуры, имею я право хоть на какое-то удовлетворение?

Френи не торопился с ответом.

– Может быть, – проговорил он наконец.

Кучча вытер слюну на подбородке. Снова попытался отыскать блондинку, но та уже ушла. Он оглядел весь бассейн и, наконец, заметил, как ее голова выныривает из-под воды. Мокрые волосы облепили тело. Они блестели на солнце. Он почувствовал, что хочет ее.

– Вы не обязаны отвечать, – говорил Френи. – Я просто любопытствую.

Кучча потрогал пальцами уголки рта.

– Что?

– В чем дело? Почему вы так хотите прикончить того парня?

Прямой вопрос застал Кучча врасплох. Он ткнул пальцем себе в подбородок.

– Потому что это его рук дело. Он, мать его, мне челюсть свернул!

Френи, склоняя голову, изучал челюсть Кучча. Прищурился и переспросил:

– Вы хотите, чтобы я за это убрал его?

Кучча покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты его убрал не за это, а за сорок кусков.

13

Чарли делалось не по себе при мысли о предстоящем свидании в аквапарке. Ко входу тянулась целая очередь – там были и семьи с детьми. Он сунул таксисту двадцатку, чтобы тот попросил подойти к машине красивую даму в обрезанных джинсах и с корзинкой для пикника.

Когда Саманта склонилась над его окошком, Чарли сказал:

– Ты будешь очень меня ненавидеть, если я скажу, что стесняюсь? Не хочу, чтобы все эти детишки на меня глазели. – Чтобы усилить впечатление от своих слов, он снял очки.

Саманта улыбнулась.

– Моя машина на стоянке, – сказала она. – Пошли, что-нибудь придумаем.

Отбросив несколько вариантов, Саманта, наконец, решила отвезти нового знакомого к себе домой. Она накрыла круглый белый стол в маленьком патио. Во время еды раскрыла над ними зонт, чтобы они сидели в тени.

Поедая макаронный салат, они рассказывали друг другу о себе. Саманта узнала о его семейных проблемах и поведала о собственном неудавшемся браке. Когда Саманта узнала, как жена Чарли бросила его, ей стало очень его жаль.

– Как она могла так поступить? – Саманта поспешно извинилась: – Прости. Пожалуйста, прости меня. Мне не надо было спрашивать…

Чарли, видимо, не обиделся.

– Вопрос вполне законный. Как могла она так поступить посреди отпуска? Не знаю. Хотя, откровенно говоря, в записке она написала, что ничего не планировала заранее.

Саманта не могла не удивиться.

– Извини, – повторила она.

– По-моему, Лиза давно собиралась от меня уйти, – продолжал Чарли. – Наверное, отпуск стал для нее последней каплей.

Саманта постаралась увести разговор в сторону от его брака. Рассказала о своей соседке, Кэрол. Они подружились через Интернет; муж избивал Кэрол, и она полгода назад сбежала от него.

– И ты пустила ее к себе жить?

– С тех пор, как она сбежала из Алабамы, она побывала в двух местах. Сначала она уехала в Новый Орлеан. Муж через несколько месяцев нашел ее там. Тогда она сбежала в Чикаго. Еще через несколько месяцев он едва не схватил ее. Кэрол считает, что муженек хочет ее убить.

– Давно она у тебя живет?

– Чуть меньше месяца. Но один чемодан она держит нераспакованным, повсюду таскает с собой ноутбук и все время запасает деньги на тот день, когда, как она говорит, ей снова придется куда-то бежать.

– Насколько я понимаю, представители закона ничего не могут поделать.

– Пока ее не убьют – да. Помнишь дело О.Дж. Симпсона?[2]

– Помню. Тогда вся страна поняла, как легко убийца может выйти сухим из воды, – сказал Чарли.

Кофе они пили на кухне. Ему нравилось, как она выглядит в обрезанных джинсах и белой маечке. Когда она распустила волосы, он понял, что ему нравится, как они вьются.

– Сколько тебе еще учиться? – спросил он.

– Долго. Может, год, а может, и все три. Либо мне не хватает денег на выбранный курс, либо, когда деньги есть, данный курс не читают. А иногда у меня просто нет времени ходить на занятия.

– Я бросил учебу на втором курсе; стал мойщиком окон – занимался промышленным альпинизмом – и женился.

– Промышленный альпинизм – это когда моют окна в высотных домах?

– Да, на большой высоте.

– А дети у тебя от первой жены?

– Да, оба.

– Откуда же увлечение оперой?

Чарли улыбнулся.

– От дедушки, – сказал он. – Когда я был молодым, он жил с нами. Целыми днями слушал оперу. Когда постоянно что-то слышишь, начинаешь это любить.

– Или тебе так кажется, – возразила Саманта.

– Туше! – засмеялся Чарли.

Саманта обмолвилась о том, что у нее давно никого не было и что она старается быть особенно осторожной – она еще не рассчиталась с долгами, оставленными бывшим мужем, азартным игроком.

– Значит, ты наказываешь себя тем, что перестала доверять мужчинам, – сказал он.

Его слова застали Саманту врасплох.

– А?

– Похоже на то. Ты злишься на себя за то, что вышла за азартного игрока, и никак не можешь простить себя за глупость.

Она прищурила один глаз.

– Пытаешься меня подловить?

Чарли снова улыбнулся.

– Полгода назад у меня был роман с одним сослуживцем, – призналась она.

– А у меня была жена.

– Понятно. Только тот мой приятель у меня не жил. Но он хотел всего и сразу.

– Жениться?

– И детей завести.

– Ух ты!

– Вот именно. Поэтому мы расстались. Связь была короткая.

– Она того стоила, – сказал Чарли. – Как и у меня.

Когда они допили кофе, было уже довольно поздно. Чарли спросил Саманту, согласится ли она встретиться с ним еще раз до того, как он вернется в Нью-Йорк.

– Сними очки, – попросила она.

– У меня синяки под глазами.

– Я гораздо больше могу сказать о тебе, если буду видеть твои глаза.

Он снял темные очки. Она быстро глянула ему в глаза и хихикнула.

– У тебя глупый вид, – сказала она.

Чарли снова надел очки. Саманта сняла их с него.

– Нет, в очках вид еще глупее.

– У тебя ритуал такой? Сначала унизить, а потом ответить «да» или «нет»?

– Извини. Я вполне могу привыкнуть к твоему виду. Ну, не привыкнуть, но, знаешь… Мне лучше видеть твои глаза.

– Так ты встретишься со мной еще раз?

– Конечно. С чего ты решил, что не встречусь?

– Не знаю, – сказал он. – Может, из-за очков?

Чарли остался на ужин, и они узнали друг о друге еще кое-что.

Саманта любила собак, но не заводила щенка, потому что не хотела надолго оставлять его одного дома, когда она на работе. Чарли тоже любил собак, но у него не было времени на то, чтобы их воспитывать. Саманта любила французскую кухню. Чарли умел готовить несколько блюд итальянской кухни, гамбургеры и стейки. Она любила плавать. Он предпочитал пешие прогулки. Она всегда хотела купить собственный дом. Он с нетерпением ждал, когда продаст свой. Она была фанаткой баскетбола. Он смотрел по телевизору футбол и бокс. Оба были ранними пташками, но Саманте требовалось восемь часов сна, а Чарли хватало пяти. Она любила музыку кантри. Он был страстным поклонником оперы.

– Видимо, твое хобби и доконало твою жену, – заметила Саманта. – А что еще? Точно не твой возраст. На вид ты вовсе не старый.

Она прильнула к нему. Чарли удивился. Он обнимал ее осторожно, едва касаясь. Она подняла голову, улыбнулась и быстро поцеловала его в губы.

Поцелую он удивился еще больше. Он по-прежнему обнимал ее; наконец, она встала на цыпочки и снова поцеловала его. Сначала поцелуй был небрежным, их губы едва соприкасались. Они продолжали игру несколько секунд, а потом улыбнулись друг другу. Потом поцеловались снова, на сей раз более сосредоточенно. Чарли было неудобно целоваться с разбитой верхней губой. Они целовались несколько минут, а потом отпрянули друг от друга.

Когда приехало вызванное им такси, они пожелали друг другу спокойной ночи. Саманта смотрела ему вслед. У машины Чарли оглянулся. Она улыбнулась.

14

Детектив Эйб Гоулд маленькими глотками пил кофе из пластиковой чашки в коридоре больницы «Саммерлин». В пятьдесят пять лет сыщик-ветеран понял, что может прожить без кофеина не более шести часов.

Он отработал почти две смены подряд. Все началось, когда его вызвали в мотель неподалеку от Стрипа, где избили женщину. На парочку напали прямо в их комнате. Женщина получила тяжелые травмы.

Гоулд потер виски. В последние годы в городе участились случаи необъяснимой жестокости. Жители Города греха процветали благодаря умелым рекламным ходам: Лас-Вегас провозгласили лучшим местом для семейного отдыха. В то же время приезжие все чаще совершали странные и безумные преступления. Та женщина из мотеля стала еще одной жертвой.

В процессе расследования выяснилось, что пострадавшая буквально только что – не дожидаясь конца отпуска – ушла от мужа к более молодому любовнику, с которым у нее давно была связь. Кроме того, фамилия мужа обнаружилась в списке пациентов другой больницы – он тоже стал жертвой избиения. Гоулд не знал, что и думать.

Двое детективов, которых он послал побеседовать с мужем, вернулись ни с чем. Все, что сообщил им Чарли Пеллеккья, подтвердилось. Хотя детективы понимали, что муж о многом умалчивает, давить на него они не имели права. Ведь официально его никто ни в чем не обвинял.

Супруги Пеллеккья приехали в Лас-Вегас из Нью-Йорка. Вроде бы в отпуск. Гоулд подумал: наверное, они – очередные идеалисты, вообразившие, будто в пустыне их отношения каким-то образом наладятся сами собой.

А может, муж и жена организовали нападение друг на друга?

Но при чем тут, ради всего святого, дамочкин любовник?

Гоулд одним глотком допил остывший кофе, увидев, что его молодой напарник закончил разговаривать по сотовому телефону.

Гоулд был невысоким: всего метр шестьдесят пять. Ему приходилось задирать лысеющую голову, чтобы посмотреть в лицо своему помощнику ростом за метр восемьдесят.

– Ты еще женат? – спросил Гоулд.

Молодой детектив Дональд Джентри был сыном бывшего напарника Гоулда. С тех пор как год назад умер отец Джентри, Гоулд стал его наставником.

– До конца смены еще два часа, – ответил Джентри.

Гоулд поднял короткий толстый палец.

– Если хочешь сохранить жену, постарайся уложиться в один час.

Оба натянуто улыбнулись. Гоулд вовсе не жаждал беседовать с молодым напарником о его семейных проблемах. Джентри подозревал, что жена ему изменяет. Опытный Гоулд, сам переживший нечто подобное, прекрасно понимал: такие подозрения чаще всего оправдываются.

– Я нашел у нее баночку со спермицидным гелем, – объяснил Джентри. – И стал следить. Позавчера баночка еще стояла возле кровати, а сегодня ее уже не было. Когда она со мной, то никакими противозачаточными средствами не пользуется.

Гоулд прекрасно понимал, как тошно сейчас его напарнику.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Раньше, – продолжал Джентри, – она, по крайней мере, встречалась с любовником где-то в других местах, не у нас. А сегодня… Я позвонил ей из суда. Она не сняла трубку. Через несколько часов я заехал домой. Ее не было. Но постель была смята, и гелем явно пользовались. И запах… В общем, все ясно. Наверное, я разминулся с ними всего на несколько минут. В моем собственном доме, подумать только!

– Ты знаешь, кто он? – осторожно поинтересовался Гоулд. Состояние молодого напарника беспокоило его.

– Понятия не имею. Поэтому я и обращаюсь к тебе за помощью. Хочу все выяснить.

Гоулд глубоко вздохнул. День был длинным и трудным. А будет еще хуже.

Он услышал собственный голос:

– Давай выпьем еще кофейку.

Когда Николас Кучча возвращался к себе в люкс, он надеялся застать там Винсента Лано с пропавшими пятью тысячами долларов. А увидел Джоуи Франконе с каким-то лысым коротышкой, которого он никогда раньше не встречал.

– Вы кто такой? – спросил он коротышку.

– Это Аллен Фейн, – ответил Франконе.

Фейн протянул Кучча правую руку.

Кучча посмотрел на Франконе, прежде чем пожать руку Фейну.

– Вот если бы он был Алленом Фантом, который работает в юмористическом шоу «Скрытая камера», я бы его узнал.

– Он работает на… – начал Франконе.

Фейн перебил его:

– Я работаю на Джерри Леркази. Это я вам все организовал.

Кучча хлопнул в ладоши и направился к Фейну с распростертыми объятиями.

– Отлично! Чем я могу вам помочь?

– Счет на пять тысяч долларов не оплачен, – сказал Фейн. – Ваш подручный смылся с деньгами.

Кучча повернулся к Франконе:

– Сам расскажешь остальное или мне и дальше терпеть унижение?

Положение было не из лучших. АБН проследило за тем, как партию героина из Флориды переправили на Восточное побережье, в Нью-Джерси. Из доков Нью-Джерси героин доставили на склад в Джерси-Сити, принадлежавший знакомому Николаса Кучча. Знакомый попал в поле зрения АБН в ту ночь, когда Кучча застрелил поставщика партии – русского гангстера, за которым агент Томас в то время следил.

Томас тайно перевез Кучча со склада в Нью-Джерси на конспиративную квартиру АБН, где «капо» семьи Виньери предложили сотрудничать с правоохранительными органами. В случае отказа его ждало пожизненное заключение.

Кроме того, за Кучча следила особая группа ФБР по борьбе с организованной преступностью, а также сотрудники аналогичного отдела нью-йоркской полиции.

Федеральные инстанции договорились о том, что руководить операцией будет Агентство по борьбе с наркотиками. Томаса повысили и вновь приставили к Кучча. По условиям сделки Кучча должен был вынудить дядю, правую руку главаря семьи Виньери, сбыть партию героина. С помощью Энтони Кучча сотрудники особой группы ФБР надеялись получить показания на крестных отцов других нью-йоркских мафиозных кланов. В случае если операция пройдет успешно и удастся арестовать старика Кучча за сбыт героина, вся слава достанется АБН.

Помимо всего прочего, участники операции надеялись на то, что роль Николаса Кучча не будет раскрыта. В таком случае племянник и после ареста дяди будет поставлять им сведения о верхушке криминального клана Виньери. Томас, конечно, понимал, что руководство строит воздушные замки. Но пока Николас Кучча как будто шел навстречу представителям различных ветвей правоохранительных органов.

От успеха операции зависела и карьера самого агента Томаса. Он понимал, что исход их игры в значительной степени дело случая. Его же задача – охранять жизнь и здоровье Николаса Кучча, по крайней мере до тех пор, пока он не даст в суде показания против дядюшки.

Дело осложнялось тем, что сотрудники особой группы ФБР по борьбе с организованной преступностью вот-вот собирались предъявить письменные обвинения нескольким ключевым людям в криминальном клане Виньери. ФБР и АБН не делились важной информацией – как правило, так и происходит во время долгосрочного совместного расследования. Иногда многолетние труды сотрудников оканчивались ничем, а миллионы долларов из бюджета вылетали в трубу из-за нескоординированности действий. Кроме того, представители различных организаций, занимающихся организованной преступностью, мягко говоря, не дружили между собой.

Руководство давило на Томаса и АБН в целом, требуя форсировать героиновую операцию – до того, как главарям мафии предъявят обвинения. Но ключевая фигура всей игры по неизвестным Томасу причинам вдруг пожелала вылететь в Лас-Вегас вслед за двоими подручными.

Томас подозревал, что лас-вегасский вояж имеет какое-то отношение к недавней драке, когда Кучча сломали челюсть. Но мафиозо подрался добрых десять дней назад, в ту ночь, когда Томас впервые за три недели взял выходной. Потом Кучча наврал, что упал с мотоцикла. Агент Томас прекрасно понимал, что его подопечный лжет.

О том, что произошло в ту ночь, когда Кучча сломали челюсть, знали сотрудники отдела полиции Нью-Йорка по борьбе с организованной преступностью. Но они информацией не делились.

Вот почему Томас сейчас находился в Лас-Вегасе, а не дома с женой. Он уже больше месяца не ночевал дома. Ему пришлось долго оправдываться, чтобы объяснить, что придется «пасти» мафиозо.

– Но почему? – спрашивала жена.

– Я не имею права спускать с него глаз. Пока все не кончится, я обязан возиться с ним, как нянька.

Томас говорил правду. Если вдуматься, он и был нянькой для этого придурка.

– А мне что прикажешь делать? – спрашивала жена. – Я тебя вообще не вижу. Когда ты бываешь дома?

Ему удалось снять номер в отеле «Белладжио» прямо напротив апартаментов Кучча. Прикрепив к двери Кучча миниатюрную камеру и подсоединив ее к телевизору в своем номере, Томас получил возможность вести за своим подопечным круглосуточное наблюдение. Даже беседуя с женой по телефону, он не отрывался от экрана.

– Алло! – сказала жена. – Ты меня слышишь, Маршалл?

– Да, да, – ответил Томас. – Я занят. Мне надо бежать.

Он поспешно нажал отбой, забыв даже попрощаться. Парень, в котором он опознал Джоуи Франконе, только что ввел в номер Кучча еще одного человека. Томас сел на кровать, чтобы не отвлекаться.

15

Детектив Яндолли рылся в папках с делами на стеллаже, занимавшем всю заднюю стену крошечного архива. Гоулд отлично знал Яндолли; восемь лет назад они вместе расследовали одно преступление. Кроме того, они были земляками: оба родом из Нью-Йорка.

Гоулд обратился к Яндолли потому, что решил: в отделе по борьбе с оргпреступностью могут что-то знать о недавнем избиении гостя города на стройплощадке отеля «Палермо». Яндолли не спеша поставил на место очередную папку и только потом заговорил.

– Парочка из Нью-Йорка, – сказал Гоулд. – Приехали в отпуск, но вместе не прожили и трех дней. Она сбежала от мужа к дружку. Оставила мужу записку, пока он играл в казино и напивался в баре. Чуть позже муж вышел на улицу; его затащили на стройку «Палермо», избили и бросили в канаву за макетом. Нападавших было двое.

Яндолли кивнул.

– А дальше происходит вот что. Сбежавшая жена и ее дружок поселяются в мотеле в районе Стрипа. На следующий день к ним заявляются двое молодчиков и избивают ее. Выбили ей зуб, – словно желая усилить впечатление от своего рассказа, Гоулд поднял палец, – и унесли с собой. Представляешь? Один из них специально вытащил выбитый зуб у нее изо рта.

– А что же ее дружок?

– Один из нападавших наставил на него пушку. Они забрали выбитый зуб и сразу ушли.

Яндолли недоверчиво поморщился.

– Вот именно, – кивнул Гоулд. – В мотель ездил я. Снял показания с ее дружка. Сначала я решил, что за всем стоит муж. Стал пробивать его по нашей базе, и тут выяснилось, что мужа недавно тоже избили. Только отвезли в другую больницу, не в ту, где сейчас жена. На него напали за день до жены, только он не пожелал заявлять в полицию. Я послал двоих ребят потолковать с мужем, но они вернулись ни с чем. Они попробовали было надавить на него, но он не поддался.

– «Палермо» – территория Джерри Леркази.

– Это всем известно. – Гоулд зевнул и прикрыл рот рукой. – Кроме того, там круглосуточная охрана. Как же тот тип, муж, оказался в канаве за макетом?

– Паршиво выглядишь, – заметил Яндолли. – Ты когда последний раз спал?

– Два-три дня назад. Ну, что скажешь?

– Хороший вопрос. На стройплощадку «Палермо» без пропуска не попадешь.

Гоулд сунул в рот подушечку жевательной резинки «Чиклетс».

– Может, они сбежали от кого-то в Нью-Йорке? Я вообще-то за этим к тебе и пришел.

– Заговор ширится.

– Что ты имеешь в виду?

Яндолли протянул руку.

– Дай жвачку, – попросил он.

Гоулд дал Яндолли маленькую красную коробочку «Чиклетс».

– Ко мне тут приходил федерал, – сообщил Яндолли, закинув в рот две подушечки и интенсивно работая челюстями. – Все выспрашивал о каких-то двух типах, которые прилетели из Нью-Йорка. Они мафиози; следом за ними сюда заявился и их босс.

– ФБР?

– АБН. По-моему, один хрен, они только мешают друг другу. В общем, стал выспрашивать о двух парнях из Нью-Йорка. Я позвонил в Нью-Йорк. Да, действительно, наши гости – их клиенты. Все трое, во главе с боссом. Они из клана Виньери. Не знаю, чего хочет от них АБН, и вообще мне на них наплевать. Но ставлю восемь к одному, наш местный крестный отец понятия не имеет, что на его объекте избили человека.

– Джерри Леркази?

– Значит, кому-то скоро не поздоровится.

– Слышал, недавно нашли труп одного букмекера – Бенни Бенсоньо? Может, это он?

– Нет, Бенсоньо просто присвоил часть выручки, – покачал головой Яндолли. – А ту парочку избили не наши; видимо, они действовали через какого-то приближенного Леркази. Например, через Аллена Фейна, хотя я не понимаю, зачем этому плюгавому извращенцу лезть в разборки.

– Может быть, хочет показать свою власть.

– Может быть.

Гоулд откинулся на спинку стула. Получается, избиение супругов Пеллеккья – не обычное хулиганство, а работа мафии. Плохо, очень плохо!

– Возможно, тут совпадение или еще какое дерьмо, – сказал он. – Допустим, у дружка жены есть приятели, которые позаботились о муженьке, а тот отомстил. Обычный случай.

– Натяжка. Особенно если учесть, что один из них юрист.

– Ты прав, тем более что жена тоже юрист. А может, «реальные пацаны» с Востока действовали на свой страх и риск?

– В таком случае им пришлось бы обязательно связаться с нашими бандитами, попросить разрешения поработать на их территории. Во-первых, им надо было как-то пробраться на стройплощадку – я о «Палермо» говорю. В общем, они обязаны были доложить о своем приезде человеку, который связан с Леркази. У бандитов свои правила, которые они не нарушают. – Яндолли несколько раз сжал и разжал пальцы. – Они обязаны проявлять уважение к местному боссу, когда ступают на его территорию.

– А нашим мафиози они такое дело не доверят?

– А ты бы на их месте доверил?

Гоулд вспомнил другую причину, по какой он сюда явился.

– Знаешь сына Джека Джентри? Мой напарник. Его всего несколько дней назад назначили детективом.

– Знавал я Джека Джентри, – ответил Яндолли. – Кажется, он умер в прошлом году?

Гоулд кивнул.

– Так что с его сыном?

– Есть у тебя знакомые в отделе нравов? Пусть приглядят за ним. Я буду тебе очень благодарен. Он только что узнал, что жена ему изменяет.

– Надо же! Сколько ему лет?

– Тридцать два года. Только что получил жетон. Сейчас он работает с отделом нравов, занимается проститутками, которые подсыпают доверчивым дуракам снотворное в выпивку, а потом обчищают их.

Яндолли покачал головой.

– Предложи ему любовь втроем, – посоветовал он.

– Джентри точно знает, что у жены есть любовник, – продолжал Гоулд. – И попросил меня выяснить, кто он.

– Что думаешь по этому поводу?

– Будем надеяться, парень не прикончит ни любовника, ни жену, – сказал Гоулд. – Ни себя самого.

– Я поговорю с кем-нибудь, – обещал Яндолли. – Обязательно.

Гоулд зашел в отдел по борьбе с организованной преступностью, потому что не знал, что делать с избитыми супругами из Нью-Йорка. Если бы не нападение на жену, можно было бы предполагать, что муж как-то связан с мафией. Его избили, но не ограбили. Его нашли на территории, которой владеет мафиозо. Заявлять в полицию пострадавший отказался.

С другой стороны, муж до сих пор жив, а жену избили как-то особенно изощренно.

Гоулда мучила и другая забота. Помощь со стороны отдела оргпреступности была услугой, за которую ему когда-нибудь придется отплатить, а он сейчас так занят, что не успевает разгрести собственные дела. Ему ведь еще надо заниматься взломами, уличными кражами и прочими мелочами.

Кроме того, Гоулда беспокоил молодой напарник. Он прекрасно понимал, что Дональд Джентри сейчас переживает не лучший период жизни. Жена Гоулда тоже ушла от него к другому… Две жены.

Выйдя от Яндолли, Гоулд направился в страховую компанию, где работала Дженнифер Джентри. Он сразу подумал, что миссис Джентри познакомилась с любовником на рабочем месте – там завязывается большинство романов.

Хотя он уже давно не спал, Гоулду не терпелось найти человека, с которым спит миссис Джентри. Он должен найти его раньше, чем его найдет сам Дональд Джентри.

16

Еще в юные годы выросший в мафиозной семье Николас Кучча внимательно слушал разговоры отца и двух дядей. Все три брата были «капо» в криминальной семье Виньери и рассчитывали со временем возглавить преступный мир Нью-Йорка.

Став старше, Кучча понял, что отец и дяди друг другу не доверяли. Разговоры между любыми двумя братьями всегда затрагивали отсутствующего брата. И только после того, как отец умер в тюрьме, отбывая пожизненный срок за убийство и рэкет, Николас понял, в чем причина недоверия между тремя братьями. С тех пор он навсегда усвоил мафиозную философию.

Ожидай худшего. Никому не верь. И в первую очередь мне.

Вот почему он верил кровным родственникам не больше, чем нанятым помощникам. Заплатив сорок тысяч долларов наличными за убийство отпускника в Лас-Вегасе, Кучча вдруг задумался. Что, если дядя, последний оставшийся в живых родственник, его подставил? Возможно, он тоже пошел на сделку с правительством. Вдруг наемный убийца, который вытряс из него еще пятнадцать тысяч долларов, просто разделит денежки с дядей Энтони, а не убьет Чарли Пеллеккью?

Прошел еще день; о смерти Пеллеккьи – ни звука. Кучча уже начал подумывать о том, не прикончить ли подонка самому.

Он спустился к бассейну, где высмотрел давешнюю блондинку. С ней не было ее черного дружка – мужа или сутенера, один хрен. Кучча с удивлением наблюдал за тем, как блондинка плавает по дорожке. Он встал у мелкого края бассейна, ожидая, когда она закончит тренировку. Блондинка собралась вылезать из воды минут через пятнадцать; Кучча подал ей полотенце.

– Теперь понятно, почему вы в такой отличной форме, – заявил он.

Сегодня на ней был цельный купальник цвета морской волны. Он не мог оторвать глаз от ее пышной фигуры. Блондинка поблагодарила его за полотенце, а комплимент пропустила мимо ушей.

– Вы здешняя? – спросил он.

Вытираясь, блондинка покачала головой.

– Откуда вы? Вдруг я туда перееду.

Блондинка глянула на него и ткнула пальцем ему в подбородок.

– У вас слюна на подбородке. Что с вами случилось?

Кучча смутился и торопливо вытер подбородок тыльной стороной ладони. Прежде чем ответить, он оглядел блондинку с ног до головы.

– Я так понял, детка, ты только черномазых любишь, а?

Блондинка подмигнула ему.

– Я больших люблю, – сказала она.

Кучча унесся прочь, отшвыривая по пути ногами шезлонги.

Позже, после того как он заглянул в номер к Джоуи Франконе и выпустил пар, Кучча почувствовал, как у него снова началось слюнотечение. Ему стало хуже. Увидев в номере пустую двуспальную кровать, он немедленно вспомнил о Винсенте Лано.

– Господи боже, – проговорил Кучча, с трудом ворочая языком. – Что же такое творится в этом долбаном городе?

Франконе, в одних темно-синих узких плавках, причесывался перед зеркалом.

– По-моему, – сказал он, – о Лано можно забыть. Он либо спятил, либо загнулся от рака.

Кучча сел на край постели, на которой должен был спать Лано. Здесь никто не спал.

– Ты вчера вечером видел того подонка, Пеллеккью?

Франконе любовался своим отражением в зеркале.

– Я тебя умоляю. Всю ночь проторчал в долбаном фойе. Охранник ко мне раз двадцать подходил. «Чем я могу вам помочь, сэр?» «С вами все в порядке, сэр?» Да, ты можешь мне помочь. Нет, со мной не все в порядке.

– Так и скажи – ты его не видел.

Франконе покачал головой, не отрываясь от своего отражения. Повернулся боком и напряг мышцы на руках.

– Хватит позировать! – рявкнул Кучча. – Ты проверил, он по-прежнему там живет?

– Да, проверил. Он по-прежнему там живет. Когда я позвонил в номер, мне никто не ответил.

– Вот дерьмо собачье! Сдается мне, старик меня подставил.

– Твой дядя?

– Сначала такой прокол, а потом Лано смылся… Да.

– Думаешь, дядя…

– Оденься! – рявкнул Кучча. – Надоело пялиться на твой волосатый зад.

Франконе подошел к платяному шкафу. На плечиках висели три рубашки поло; все три черные.

– А может, подождем, когда он вернется в Нью-Йорк? – предложил Франконе. – Дома как-то легче.

– Знаю, но я уже оплатил заказ здешнему исполнителю, – возразил Кучча.

– По крайней мере, мы знаем, что все будет исполнено.

Кучча кивнул и снова пожалел о том, что не разделался с Чарли Пеллеккьей самостоятельно.

17

Чарли проснулся только в полдень. Первым делом он встал под душ, слушая оперу «Тоска». Он пел под душем. Крещендо наполняло его адреналином. Он представил оперного злодея, Скарпиа; его руки дрожат в экстазе, когда он стоит в церкви и признается в похоти. Чарли пел вместе со злодеем.

Тело Чарли напряглось, когда его с головы до ног захлестнула вторая волна адреналина. Он дослушал арию до конца и только потом вышел из душа и начал вытираться. Он прикрутил звук, услышав, как в коридоре кто-то смеется.

Одеваясь, Чарли заметил, что мигает лампочка автоответчика. Саманта предлагала встретиться попозже. Он нахмурился, потому что она не оставила номера, по которому ей можно было бы перезвонить.

Чарли придирчиво рассматривал синяки в зеркале. Красно-сине-черные кровоподтеки на лице начали бледнеть. Края синяков уже стали желто-зелеными. Вид страхолюдный, но это хороший знак. Чарли решил, что пройдет еще четыре дня, а может, и пять, прежде чем синяки окончательно исчезнут.

Теперь, после знакомства с Самантой, он готов продлить свой отпуск на день-другой.

Чарли поморщился. Уж себе-то можно признаться откровенно… Если с Самантой все будет хорошо, он останется здесь на достаточно долгий срок, чтобы зажили синяки и кровоподтеки. Возможно, тогда он оправдается за свои кроткие вчерашние поцелуи.

– Вы целовались? – Кэрол одобрительно кивнула. – Неплохое начало, детка. А что потом?

Они сидели на крылечке и пили холодный чай. Кэрол встала рано – она работала официанткой в ночную смену. Саманте не терпелось рассказать подруге о своем втором, за долгое время, кавалере.

– А потом ничего, – сказала она. – Как-то неловко все вышло. У него губы еще распухшие. По-моему, ему было больно целоваться.

Кэрол поставила стул прямо под солнечные лучи. Зонтик в середине стола был сложен. Саманте приходилось прищуриваться, чтобы разглядеть подругу.

– Я могу придумать, как сделать так, чтобы он забыл о боли, детка, – сказала Кэрол.

– Уверена, что можешь, – отозвалась Саманта, вставая и раскрывая зонтик.

– Ну, так какой он? Помимо того что у него губы распухли.

– Вежливый. Но по-моему, слишком скрытный. Он интересный. У него масса интересных хобби.

– В их число входит секс?

– Я не спрашивала. Но к твоему сведению, у него два сына, так что вряд ли он девственник.

– У этого мужчины есть потенциал.

– А еще у него есть жена, и я не до конца верю в то, что он к ней охладел.

Некоторое время они помолчали, а потом Кэрол сказала:

– Я снова чую Бо. Мне противно признаваться в этом даже самой себе, но я знаю, что он где-то рядом.

– С чего ты взяла?

– Просто чую его, и все.

Она ощутила присутствие мужа еще вчера, когда была на работе. Когда в закусочной иссяк дневной поток клиентов, Кэрол показалось, будто за ней следят откуда-то с улицы. Она вызвалась поработать за кассой, чтобы ее не было видно через стекло.

Позже, когда менеджер ночной смены спросил, не согласится ли она поработать сверхурочно, потому что другая официантка заболела, Кэрол охотно согласилась. Она решила, что будет работать до рассвета. По крайней мере, тогда она увидит, кто следит за ней.

В последние дни она делилась с Самантой своими дурными предчувствиями. Она даже заплакала, сказав, что снова собирает вещи.

– Может, все-таки заявишь в полицию? – предложила Саманта.

Кэрол высморкалась в тряпку.

– Зачем? Будет только еще хуже. Они палец о палец не ударят, пока он меня не искалечит или не убьет. Прежде чем они его арестуют, я уже буду мертва.

– Куда поедешь?

– Наверное, в Калифорнию. Или подамся на Север. А может, в твои края. Там я сразу увижу, если он окажется рядом, верно, милашка?

Она еще пыталась шутить, но реальность всего происходящего лишала ее покоя.

Бо Кэритан выследил жену в Новом Орлеане, а потом в Чикаго. Оба раза Кэрол удавалось сбежать в последний момент. Поскольку обратиться за помощью ей было не к кому, она приняла приглашение Саманты Коул из Лас-Вегаса, с которой познакомилась в Интернете.

– Хоть бы он сдох, – сказала Кэрол.

Саманта придвинула стул к шезлонгу Кэрол и взяла подругу за руку.

– Мне опять пора бежать, я уверена, – говорила Кэрол. – Не знаю, когда он объявится, но я чувствую, что он где-то близко. Должно быть, он кого-нибудь нанял следить за мной. Наверное, истратил все денежки, что мы нажили вместе, на то, чтобы меня найти.

– Давай я отменю свидание. Мне не хочется сегодня бросать тебя одну.

– Ни в коем разе, милашка… Да-а… Ты уж иди, наслаждайся жизнью. Я сразу поняла, что он тебе нравится. И ты ему, похоже, тоже.

Некоторое время обе молчали. Кэрол вытерла глаза и села. Потом быстро обняла Саманту.

– Мне правда кажется, что ты ему нравишься, – повторила она.

– Только он женат, – возразила Саманта. – Я никак не могу забыть об этом.

Бо Кэритан нажимал кнопки на телефоне красным фломастером. Он звонил уже по третьему номеру из списка, за который перечислил в поисковую систему двести долларов. По каждому из номеров могла скрываться его жена.

Самое трудное было вычислить Кэрол. Он долго бродил по Сети, регистрировался в различных форумах. Зная характер жены, Бо решил, что она не подозревает о слежке. Он мог бы узнать ее любимые выражения и слоганы. Иногда Бо даже казалось, что он слышит ее голос.

Несколько недель назад он обнаружил в одном форуме участницу ЛВБАРМЕН35. Ею вполне могла оказаться Кэрол. Бо взял на заметку и другой ник: ПРЯТКА. Как только он ввел в «Компьюсерв» два адреса и перечислил двести долларов, ему пришел ответ: оба пользователя зарегистрированы по одному и тому же номеру телефона. Тогда он заплатил еще сто долларов за то, чтобы по номеру телефона ему узнали адрес.

Круг сужался. Бо уже проехался два раза по найденному адресу, но жены не увидел. Он звонил и по телефонному номеру, но ему никто не ответил.

А недавно к телефону подошли. Голос женский, но точно не Кэрол. Бо немного послушал, а потом нажал отбой.

Он высосал полбанки пива и громко рыгнул. Включил ноутбук, купленный еще в Алабаме после того, как жена первый раз сбежала от него. Подключился к Интернету и вошел в «Компьюсерв».

Медленно, одним пальцем, набрал пароль: «ОХОТНИК».

18

Агент Томас ехал следом за лысым коротышкой. Выйдя из «Белладжио», тот направился в спортивный зал, хозяином которого, как сообщил ему вчера детектив из отдела по борьбе с оргпреступностью, был местный крестный отец. Зал «Да здравствует тело» размещался на первом этаже многоквартирного жилого дома на Спринг-Маунтин-роуд. От бульвара спортивный зал отделяла просторная парковка.

Томасу удалось установить имя владельца зала: Джерри Леркази, глава лас-вегасской мафии. Однако ему не удалось узнать, как зовут лысого коротышку, навестившего Николаса Кучча в отеле «Белладжио».

По его предположениям, коротышка был посредником между лас-вегасским крестным отцом и иногородними мафиози. Хотя на помощь со стороны местного отделения ФБР рассчитывать не приходилось, Томас ожидал, что узнает достаточно для того, чтобы понять, чем здесь занимается Кучча.

Через полчаса, поговорив с нью-йоркским начальником особой группы ФБР, Томас все выяснил.

Он вбежал в вестибюль отеля «Харра» через несколько минут после того, как Чарли Пеллеккья оттуда вышел. Томас показал свое удостоверение и попытался выяснить, куда пошел Пеллеккья. Когда девушка на стойке администратора набрала коммутатор, выяснилось, что Пеллеккья просил кое-что передать некоей Саманте Коул, если та позвонит.

Пеллеккья сообщал, что уходит в музыкальную студию на Пэрадайз-роуд и вернется в отель не позже пяти. Томас вскочил в арендованную машину и отъехал от отеля «Харра». У него имелось описание примет Пеллеккьи и его фото, присланное по факсу. Он сразу узнал в нем того человека, который сломал челюсть Николасу Кучча.

Томас подозревал, что Николас Кучча прилетел в Лас-Вегас для того, чтобы убить Чарли Пеллеккью.

С трудом продвигаясь вперед в пробке на Сахара-авеню, он разглядывал факсимильное фото Пеллеккьи, лежащее на переднем пассажирском сиденье. Когда впереди светофор переключился на желтый, Томас резко развернулся через две сплошных, чтобы попасть на бульвар Лас-Вегас.

Когда Пеллеккья, наконец, вышел из «Харра», было уже за полдень. Ренато Френи более получаса ждал потенциальную жертву на стоянке возле отеля.

За такси Пеллеккьи Френи ехал в краденой машине с номерными знаками Невады. Он доехал до студии звукозаписи в центре города. Остановился напротив студии, когда Пеллеккья вошел туда. Френи засек время и откинулся на подголовник.

Выходя из отеля, Чарли снова злился. Лиза так и не позвонила, а после допроса, который учинили ему лас-вегасские копы, он и вовсе чувствовал себя преступником.

Надо как-то поднимать настроение, но тягать штангу или бегать не хотелось, а молотить грушу было невозможно из-за разбитых пальцев.

Чарли решил прибегнуть к другому средству. Ему всегда помогала игра на ударных. Он нашел одну студию звукозаписи, где можно было арендовать отдельную комнату за двадцать долларов в час. Он захватил с собой диски групп «Крим» и «Стили Дэн», которым собирался аккомпанировать.

Как только Чарли сел за установку, ему сразу стало легче от знакомого запаха дерева, какое используется при изготовлении барабанов. Палочки, которые ему дали в студии, оказались легче, чем палочки, которыми он играл дома. Сломанные пальцы болели. Чарли переложил обе палочки в левую руку, поворочал запястьем, определяя, в каком положении будет лучше играть. Пробежал по тамтамам, проверяя звучание. Поморщился, когда палочка при отдаче задела больной палец.

Френи надоело ждать. Он посмотрел на часы. Прошло уже двадцать пять минут. Спину ломило. Ему просто необходимо вытянуть ноги!

Рукоятка «беретты» упиралась в живот. Зачем торчать целый день в душной машине? Можно ведь зайти в студию и сделать дело.

Так он и решил поступить. Вышел из машины и пошел через дорогу, одергивая мешковатую рубашку. У двери пришлось посторониться, пропуская какого-то здоровяка в темных очках.

Чарли самозабвенно аккомпанировал «Большой черной корове» в исполнении «Стили Дэн». Голова кружилась, хотя он старался особо не напрягаться. Наконец-то он поймал ритм!

Он почти доиграл, когда услышал чей-то крик. Подняв голову, увидел, что на пороге комнаты стоит какой-то здоровяк. Чарли нажал на плеере кнопку «Стоп» и снял с головы наушники.

– А мне говорили, вы больше оперу любите, – сказал широкоплечий здоровяк.

– Кто говорил и кто вы такой? – спросил Чарли. Обе палочки он держал одной рукой, прижав их к левой ноге.

– Агент Маршалл Томас, – представился широкоплечий. – АБН. Агентство по борьбе с наркотиками. – Он протянул Чарли удостоверение.

Чарли не стал его рассматривать.

– Но я пришел к вам вовсе не из-за наркотиков, – продолжал агент.

Чарли снял наушники с шеи.

– А зачем? Поговорить об оперной музыке?

– Нет, не поэтому.

– Может, хватит ходить вокруг да около? Между прочим, аренда студии денег стоит – двадцать баксов в час.

Дверь отворилась. На пороге показался плотный коротышка в мешковатой рубахе. Он перевел взгляд с Чарли на здоровяка и извинился:

– Простите, ошибся!

Томас смотрел коротышке вслед, пока тот не скрылся из вида. Когда он снова повернулся к Чарли, тот уже положил палочки на басовый барабан.

– Меньше недели тому назад вы подрались в одном нью-йоркском ночном клубе, – сказал агент.

Чарли кивнул.

– Человека, которого вы ударили, зовут Николас Кучча; он занимает важное положение в нью-йоркской мафиозной семье Виньери. Его дядя – заместитель босса.

– Теперь мне кое-что понятно.

– Очевидно, у Николаса Кучча большое влияние. И очень длинные руки.

– А еще много наглости и совести ни на цент, – быстро добавил Чарли. – Он напал на мою жену и выбил ей зубы!

– Да, я знаю. Видимо, вас тоже избили по его приказу.

– Но трогать его нельзя, потому что моя жена не станет ни жаловаться, ни давать показания. Полагаю, вам уже известно, что произошло у нас с женой.

Томас кивнул.

– Мне жаль, – сказал он. – Но как же вы? Что будете делать теперь, когда знаете, кто напал на вас?

– Видимо, я тоже не стану подавать на него иск. Я еще пожить хочу.

– Можете считать, что счет ничейный, – сказал Томас.

– Был бы ничейный, если бы бандит не избил мою жену!

– Не он, его люди. Но жена ведь все равно от вас ушла, так?

Чарли пристально посмотрел на агента:

– Чего вы от меня хотите?

– Прежде всего – предупредить вас об осторожности. Берегитесь!

– Что еще?

– Хочу кое о чем договориться с вами. Мне кажется, я смогу избавить вас от мистера Кучча. Более того, я в этом уверен.

– Верится с трудом.

– Потому что вы – скептик?

– Не угадали.

Томас поднял правую руку.

– Клянусь, Никки Кучча больше вас не побеспокоит.

– В обмен на что? – спросил Чарли. – Чего вы от меня хотите?

– Чтобы дело осталось между нами.

Чарли прищурился и посмотрел на агента:

– Вы его покрываете?

– Какая вам разница?

Чарли задумался.

– Больше он к вам близко не подойдет, – заверил Томас.

– Как будто у меня есть выбор, – проворчал Чарли.

Томас достал из бумажника визитную карточку.

– Откуда вы узнали про оперу? – спросил Чарли.

Томас уронил карточку, поспешно нагнулся и поднял ее с пола.

– Я вас не тороплю, – сказал Чарли.

– Выяснил в Департаменте полиции Нью-Йорка, в отделе по борьбе с организованной преступностью, – сказал Томас. – Вы оплачивали билеты в оперу по кредитной карте.

Чарли покачал головой:

– Не верю!

– Вы избили мафиозо, мистер Пеллеккья. Молодого и наглого бандита. Думаю, нью-йоркские полицейские тогда здорово повеселились. Они даже придумали вам кличку. Теперь они зовут вас Чарли Опера.

– Здорово, – сказал Чарли.

– Вы теперь человек известный.

– Мне такая известность ни к чему.

– Как хотите. Слушайте, мистер Пеллеккья, нью-йоркской полиции также стало известно, что Николас Кучча собирается отомстить вам за то, что вы сломали ему челюсть.

– Но они ничего не предприняли, чтобы помешать ему, – сказал Чарли. – Воспользовались мной и моей женой как наживкой, оставили нас болтаться на крючке. После того, что вы рассказали, я как-то не испытываю уважения к вам и вашим коллегам.

– Дело совсем не в этом.

– Где он остановился? – спросил Чарли.

– Только не вздумайте ходить к нему. Ни в коем случае!

– Вот что я вам скажу, – заявил Чарли. – Я не люблю болтаться на крючке.

19

В последний раз Чарли видел Джона Дентона два года назад, когда жена призналась ему в измене. Тогда слова Лизы буквально сбили его с ног. Чарли не был готов к такой эмоциональной встряске.

Первой его реакцией было на следующий же день пойти к Дентону. Любовник жены приехал в Нью-Йорк в командировку. Чарли увидел его, когда он выходил из ресторана «Палм ту», специализирующегося на стейках. Он подошел к адвокату, когда тот пытался поймать такси на Второй авеню.

– Знаете, кто я? – спросил Чарли.

Дентон от страха едва язык не проглотил.

– Д-да, – выговорил он наконец. – Я знаю, кто вы.

– Вот и хорошо. Вы с Лизой решайте, что делать, как хотите, так и поступайте. Но я не желаю, чтобы непотребство творилось у меня на глазах. Подальше от моего дома и от моего телефона. Понятно?

– Да. Да, конечно!

Тогда Чарли хотелось ударить любовника жены, но он его не ударил. Вместо того показал на такси, которое стояло в квартале от них.

– Ловите скорее, а то толкну под колеса, – сказал он тогда.

Через десять минут после первой встречи с Дентоном Чарли начали мучать угрызения совести. Ревность и злость прорвались наружу и заставили его наговорить много глупостей.

Теперь ему предстояло увидеться с Дентоном во второй раз. Он сам не знал, как будет на него реагировать, и потому нервничал, шагая по больничному коридору.

Но прежде чем Чарли успел что-либо придумать, Дентон вышел из палаты. Руки они друг другу не подали.

– Как она? – спросил Чарли.

– Плохо. Один зуб ей выбили. Хирург-стоматолог удалил еще два. Придется делать мост.

– Можно ее повидать?

– Лиза сейчас в послеоперационной палате.

– Она что-нибудь сказала полицейским?

– Нет. Она боится. Очень боится. В том числе и за вас.

Чарли сделал вид, что не слышал последних слов.

– Сегодня ко мне агент приходил, – сказал он.

– Из ФБР?

– Нет, из АБН. Он был здесь?

– Еще нет.

После еще одной затянувшейся паузы Дентон произнес:

– Извините.

Чарли поморщился.

– Передайте, пусть позвонит мне, когда сможет говорить.

– Даю три сотни. – Винсент Лано ткнул пальцем в витрину, где лежал «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.

Торговец, толстый пожилой человек с густой бородой, глубоко вздохнул.

– За такую цену я не могу продать вам его с патронами.

– Погодите, – сказал Лано. – Я еще не закончил.

Кроме «смит-и-вессона», он купил девятимиллиметровую «беретту» и подержанный короткоствольный револьвер 38-го калибра – из такого же Лано тридцать один год назад убрал свою первую жертву.

Он остановился в мотеле в пригороде Лас-Вегаса. Почти весь первый день он спал урывками, а в промежутках глазел из окна на горы. Когда Лано, наконец, заснул крепко, ему приснилась собственная смерть.

У него было пять тысяч долларов, украденных у Кучча, да еще пятнадцать тысяч, которые он привез с собой в Лас-Вегас. По его подсчетам, денег должно было хватить по меньшей мере на месяц.

Но сейчас Лано уже не был уверен в том, что хочет прожить еще месяц.

Увидев объявление о выставке-продаже оружия, Лано решил, что это знак судьбы. Часть денег он истратит на покупку небольшого арсенала. Потом проведет еще одну ночь в мотеле на краю пустыни. Если позволят легкие, может, он даже напьется.

Когда он забрал два револьвера и автоматический пистолет, торговец спросил:

– Показать вам еще что-нибудь?

Лано оглядел ряды столов. Выставка оружия проходила в физкультурном зале местной школы. Организаторы расстарались – в экспозиции было представлено и огнестрельное, и холодное оружие. Кроме того, Лано увидел армейский камуфляж, берцы, парашюты и даже каталоги с описанием ракетных установок. Интересно, подумал Лано, кому в такой глуши может понадобиться ракетная установка.

Он показал на обложку каталога:

– Их кто-нибудь покупает?

– Откровенно говоря, не знаю, – улыбнулся торговец. – Но нам велено сообщать, если кто-нибудь заинтересуется такой штукой.

Лано стало любопытно.

– А вам когда-нибудь приходилось их продавать?

Торговец покачал головой:

– Ракетные установки – нет. – Он перегнулся через прилавок и прошептал: – Зато гранаты – да, приходилось. Несколько штук. И мины. Как-то продал две сабли шотландских горцев. А ракетные установки – нет, никогда.

– Гранаты, говорите? – улыбнулся Лано.

Франконе встал рядом с Кучча у окна, выходящего на бассейн. Оба прислонились к стеклу и принялись глазеть на загорающих женщин.

– Как ты думаешь, они здесь действительно живут по понятиям? – спросил Кучча, не отрываясь от бинокля. – Вместо настоящего законника подослали какого-то паршивого бухгалтеришку.

– Ты о Фейне? Да, мне он тоже не понравился. Больно умный, по всему видно. И смотрел на нас сверху вниз, как будто считает себя лучше нас.

Кучча следил за низенькой женщиной в розовых трусиках-танга. Она брела вдоль дальнего бортика, держа в руке бокал.

– Фейн из-за своих пяти кусков чуть не обделался, – сказал Кучча. – Дядя говорит, здешний авторитет носу не кажет из своей норы. Живет как отшельник, больше всего боится, как бы не засветиться. Наверное, у него много таких, как Фейн, на побегушках.

– Ты сделал все как надо, – сказал Франконе.

Кучча опустил бинокль.

– Кстати, – сказал он. – За что мы заплатили Фейну пять кусков? Что он такого сделал? Неужели столько стоит один паршивый выбитый зуб?

– Все прошло гладко, если не считать Лано. Баба того парня, Пеллеккьи, была именно там, где нам сказали. Ее бывшенького, который сломал тебе челюсть, разделали, как бог черепаху. Сам Фейн и привел его к нам на стройплощадку.

– Значит, местные все сделали как надо?

– Винни смылся с их деньгами. – Франконе покачал головой. – Похоже, совсем спятил. Ты бы слышал, что он нес! У меня просто уши завяли слушать.

Кучча почесал низ живота, наблюдая за другой женщиной в крошечном бикини, которая хихикала на отмели бассейна. Ее окружали трое мужчин.

– По-моему, местный дон не понимает, в чем радость жизни, – заявил он. – Не вылезает из своей конуры, когда вокруг пасется столько красивых баб! Нет, такое не по мне. Когда я попаду на самый верх, уж я не буду сидеть тихо. Даже не думай. И сейчас я своего не упущу. Пусть я приезжий, я все-таки «капо».

Франконе посмотрел на часы.

– Что нам делать с Лано?

Кучча не отрываясь следил за низенькой женщиной в розовом. Она подалась вперед. Груди под тонкой розовой тканью были идеально круглыми, как мячики. Кучча снова почесал промежность.

– Господи ты боже мой, – сказал он, – просто с ума сойти можно, столько красоток! – Он развернулся и посмотрел Франконе в лицо. – А что там с Лано?

– Он у нас как бельмо на глазу. Надо его убрать. Надо было убрать его еще раньше, как только тебя повысили.

– Что случилось? – снова спросил Кучча, злясь оттого, что пришлось переспрашивать.

– Во-первых, он предлагал, чтобы мы не выбивали бабе зуб, а пошли к какому-нибудь гребаному дантисту и взяли у него, представляешь? Считает, что бить бабу – не по понятиям. В общем, послушать Лано, мы вообще все делаем не так, как надо.

– Значит, Лано распустил язык? Что же он говорил?

– Он много чего говорил, босс. Много чего.

Кучча устремил на подручного свой самый свирепый взгляд. Он специально тренировался перед зеркалом, чтобы выходило как можно убедительнее.

– Подрывные разговорчики ведет? – спросил он. – Не уважает мой авторитет?

Франконе бессознательно потер подбородок и тут же отвернулся.

– Он никого не уважает, – сказал он. – Помнишь, я тебе еще в Нью-Йорке говорил. Не нравятся ему перемены.

– Больше не звони ему на пейджер.

– А толку что? Я еще вчера ночью перестал. Он либо сбежал, либо уже сдох от непрерывного курения – весь день и ночь смолит.

– Если не сдох, то скоро сдохнет. Он твой. Как только найдем его, отбери деньги и пускай его в расход.

Франконе ухмыльнулся.

– Кстати, у меня есть для тебя и другая работенка, – продолжал Кучча. К женщине в розовом купальнике подошел высокий блондин. – Сюда скоро прилетит Тони Рицци. Он говорит, что готов вступить в наши стройные ряды. Но мне сдается, ему просто стало жалко своих денежек. Если завтра утром я не прочитаю в газете, что поганца Пеллеккью нашли мертвым, возьми-ка ты Рицци и позаботьтесь обо всем сами до нашего отъезда.

– Рицци? – озадаченно переспросил Франконе.

Кучча нахмурился, превозмогая боль. Какой-то здоровяк заслонил красотку, за которой он следил.

– Подготовь Рицци, накрути его как следует. Обращайся с ним так, как будто он уже наш. Води его с собой, накачай как следует. А когда вернемся в Нью-Йорк, можешь его прикончить. Он начал жмотничать. На что он нам сдался без денег? Чем давить на него, лучше вообще избавиться, и дело с концом. Если надавим, он еще испугается и побежит нас закладывать. Он был нам нужен, но то дело прошлое. Постараемся еще здесь его растрясти – напоследок. Возьми его с собой к Пеллеккье. Пусть Рицци сам его уберет, если у него, по-твоему, хватит духу, но я бы на него не очень рассчитывал.

Кучча отер слюну с подбородка.

– Если ты уберешь Пеллеккью и Рицци, когда мы вернемся в Нью-Йорк, я расскажу о тебе дяде. Тебе не придется ждать повышения до старости.

Франконе расплылся в улыбке. Кучча подмигнул ему и опять навел бинокль на бассейн. Здоровяк отошел, и Кучча мог снова беспрепятственно разглядывать женщину в розовом купальнике.

– Ах, что бы я с ней сделал! – воскликнул он.

Франконе изучал мужчин у бассейна: у кого из них фигура лучше, чем у него? Он сосредоточился на одном здоровяке.

– Торчок стероидный, – пробормотал он.

– Чего?

– Вон, видишь качка? Готов поспорить, с анаболиков не слезает.

Кучча сдвинул брови.

– Джоуи, ты что, никого получше найти не можешь?

20

Джерри Леркази лежал на скамье и готовился выполнить жим. Захватил штангу, сделал вдох и рывком поднял ее. Удержал, опустил штангу на грудь и шумно выдохнул. Он повторял упражнение снова и снова – медленно, ритмично. Сделав десять повторов, положил штангу на стойку.

– Доброе утро, Геркулес, – сказал Альберт Яндолли.

Леркази вытирал пот со лба полотенцем с логотипом своего спортивного зала «Да здравствует тело». Увидев детектива из отдела по борьбе с оргпреступностью, он нахмурил брови.

– Значит, стероиды не очень помогают? – поинтересовался Яндолли.

Леркази поднялся со скамьи и принялся вытирать шею. Несмотря на малый рост, он мог похвастать рельефной мускулатурой. Вытираясь, Леркази нарочно поигрывал бицепсами.

Яндолли показал на штангу.

– Сколько выжимаешь?

– Сто сорок три кило, – хрипло ответил Леркази. – Хочешь попробовать?

Яндолли пожал плечами:

– А смысл какой, Джерр? Можно каждый день качаться до посинения, и все равно однажды кто-нибудь врежет тебе по черепушке, как Бенни Бенсоньо. А мертвому все равно, какой он – накачанный, как ты, или доходяга в сорок кило, верно?

– Верно, – кивнул Леркази. – Ты ко мне с визитом вежливости или, может, хочешь вступить в клуб? В этом месяце для госслужащих скидка. За годовой абонемент платишь на треть меньше.

Яндолли сел на скамью и стал смотреть, как Леркази добавляет вес.

– Молодец, Джерр. Забавный ты тип. Охотно пообщался бы с тобой на отвлеченные темы, только, знаешь, последние несколько дней в нашем городе творится что-то неладное.

– Если ты насчет Бенсоньо, мой адвокат уже дал показания, – сказал Леркази. – Мы с ним почти не были знакомы. Я и понятия не имел о том, что Бенсоньо – букмекер. Сам-то я не играю, ты знаешь. И потом, вчера вечером я ужинал с двумя членами городского совета. Если не ошибаюсь, был там и один проныра репортер; он нас сфотографировал. Я живу в Лас-Вегасе потому, что здешний климат полезен для моих дыхательных путей. Понятия не имею, зачем кому-то понадобилось убивать мистера Бенсоньо. Я послал на его похороны цветы из уважения к его жене и детям. Догадываюсь, сейчас им нелегко.

– Наверное, он прикарманивал твои денежки, – сказал Яндолли. – Но я пришел к тебе не из-за Бенни. Избили одного малого и его жену. Они из Нью-Йорка. Тебе что-нибудь об этом известно?

– С какой стати мне должно быть известно о такой ерунде?

– Не знаю. Разве что… парня избили на стройплощадке «Палермо». Один из рабочих нашел его в канаве за макетом.

Леркази опустил штангу на грудь.

– Ты серьезно?

– Серьезнее некуда. Джерр, «Палермо» – твоя территория. А избивать туристов-отпускников, как ты знаешь, низзя. Даже если они и связаны с мафией.

– Кто связан с мафией? О чем ты вообще?

– Да так, ни о чем. Просто в тот самый день, когда избили несчастных супругов, к нам из Нью-Йорка прилетели два реальных пацана.

– Что за реальные пацаны? Не знаю никаких реальных пацанов.

– Знаешь, Джерр. Они – члены того же братства, в котором состоишь и ты и которого как будто не существует. Как только какого-нибудь члена вашего братства берут за задницу, он тут же закладывает всех остальных. Ты что, кино не смотришь?

Леркази продолжал добавлять на штанге вес.

– Сколько у тебя сейчас? – поинтересовался Яндолли.

– Сто пятьдесят кило.

– Хочу посмотреть, как ты работаешь. Не возражаешь?

Леркази лег на скамью, захватил штангу, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и со стоном снял штангу со стойки. Медленно опустил ее на грудь. Сделал жим, кряхтя от напряжения. Повторил упражнение два раза, опустил штангу в стойку и, отдуваясь, сел.

– Что, сдох?

– Вот именно, – с трудом выговорил Леркази.

– Ты тренируйся, не останавливайся. Если я узнаю, что несчастных туристов все-таки избили по твоему приказу, тебе еще долго придется тягать вес в каталажке.

Леркази вытерся полотенцем.

– Ни о каких туристах знать не знаю, – задыхаясь, заявил Леркази.

– А ты наведи справки, поспрашивай среди своих, – посоветовал детектив, изображая, будто запыхался, как и его собеседник.

Леркази взял трехкилограммовый блин.

Яндолли шумно выдохнул.

Чарли решил поделиться своими сомнениями с Самантой. Он рассказал ей о драке в нью-йоркском ночном клубе и о том, что избили его жену. Саманту передернуло, когда она услышала, как изувечили Лизу.

– Господи! – воскликнула она.

– Ей сделали уже несколько операций.

Они сидели за кухонным столом. На Саманте были белые шорты и темно-синяя блузка. На Чарли – серые мягкие брюки «Докерс» и коричневая рубашка поло. На случай, если вечером, после ужина, будет холодно, он захватил и темно-синюю спортивную куртку. Кэрол, соседка Саманты по комнате, принимала душ.

– Что такое АБН? – спросила Саманта.

– Агентство по борьбе с наркотиками. Я им не верю. Мало ли что они говорят… Тот тип, который ко мне приходил, старается прикрыть подонка, который напал на Лизу. – Чарли закурил сигарету. – Я не знал, стоит ли мне к тебе приезжать. Я и сейчас не знаю, нужно ли мне остаться.

– Ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что случилось с твоей женой? Скажи честно.

Чарли взял Саманту за руку.

– Дело не в Лизе.

Она криво улыбнулась:

– Чарли, ты мне нравишься. Но я не хочу впутываться в историю, к которой не имею никакого отношения.

– Дело не в Лизе.

Саманта кивнула.

– Он, тот агент, сказал, что ты в безопасности, так?

– По-моему, он просто хотел убедиться в том, что я не обращусь в полицию, – ответил Чарли. – Гангстер заботил его гораздо больше, чем я.

Саманта вынула сигарету из его пачки.

– Я уже пять лет как бросила, – сказала она. Повертела сигарету в пальцах, а потом сунула ее обратно. – Даже без фильтра?

– А я закурил только в тридцать. Глупо, правда?

– Очень глупо. Что делать собираешься?

– Я никуда не пойду, если хочешь. Вот почему я тебе обо всем рассказываю. Тебе нужно знать, с кем ты связалась. И потом, мне не хочется, чтобы что-то случилось здесь, с тобой.

– Как несправедливо! Нет, я не хочу, чтобы ты уходил. Зачем бы я понадобилась твоим врагам? Просто смешно!

– Я надеялся, что ты так скажешь.

Они держались за руки. Саманта глубоко вздохнула.

– Ты ее видел? – спросила она.

– Она была в послеоперационной палате.

– Ты еще вернешься в больницу?

Чарли чувствовал: Саманте небезразлично его отношение к жене. Он покачал головой.

– Мне там все время было как-то не по себе, – признался он. Потом рассказал ей о Джоне Дентоне и о том, как жена ему изменила.

Саманта испытала некоторое облегчение.

– Я туда не вернусь, – сказал Чарли.

Саманта снова глубоко вздохнула.

– Мне кажется, стены сжимаются и душат меня.

– Сэм, я не давлю на тебя. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь.

Она снова потянулась к сигаретной пачке. На сей раз она закурила. Глубоко затянулась и закашлялась.

– Как будто огонь проглотила!

– Ты красивая, даже когда кашляешь.

С трудом подавив кашель, Саманта положила сигарету в пепельницу.

– Да уж, это точно… Ты не боишься возвращаться домой, в Нью-Йорк? – спросила она.

– О возвращении я еще не думал. Вообще-то хочется верить, что все кончено. Они за мной охотились, и они меня достали. Как и сказал агент АБН. Правда, почему-то я не слишком ему верю. Но в полицию я не пойду.

Последовала неловкая пауза. Чарли хотелось обнять ее и поцеловать.

Он попросил холодной воды. Когда Саманта встала, он принялся наблюдать за ней. Вот она встала на цыпочки, чтобы дотянуться до стакана… Чарли поднял взгляд и осмотрел ее ноги, лишь слегка прикрытые короткими шортами.

Она повернулась к нему:

– Все рассмотрел?

Он почувствовал, что краснеет, несмотря на кровоподтеки.

– Я не думал, что все так очевидно.

– Ну и?..

Чарли опустил глаза и стал рассматривать кровоподтек на тыльной стороне правой руки.

– Извини, – промямлил он.

– Не извиняйся. – Саманта улыбнулась.

В нее можно было влюбиться за одну ее улыбку!

Когда она подала стакан, то села к нему на колени и легонько поцеловала в губы. Потом сняла с него очки и поцеловала снова – на сей раз более требовательно.

– Ух ты, – сказал он.

Они занялись любовью, как только ушла Кэрол. Они стояли на пороге и махали Кэрол, пока та не скрылась за поворотом. Потом Саманта закрыла дверь, и Чарли тут же заключил ее в объятия и принялся осыпать поцелуями. Они даже не добрались до спальни.

В первый раз они любили друг друга на диване в гостиной. Саманта кричала от удовольствия. Чарли был сосредоточен. Оба так хотели друг друга, что им было не до прелюдий. После они, обессилев, лежали на полу у дивана. Саманта свернулась калачиком и положила голову ему на грудь.

– Я хотела этого со вчерашнего вечера, – призналась она.

– Я тоже.

– Было чудесно.

Чарли опустил глаза и сказал:

– Нам понадобится некоторое время, прежде чем мы сможем повторить.

Саманта ткнула его в бок.

– Что значит «нам», приятель?

В спальне все проходило медленнее и изощреннее. Во второй раз Чарли полностью доверился Саманте. Когда она почувствовала, что сейчас достигнет пика наслаждения, она дернула его за волосы и громко застонала. Потом выгнулась и обхватила его ногами; в третий раз они достигли оргазма одновременно.

Потом оба задремали. Проснувшись, ощутили зверский голод.

– В Лас-Вегасе хорошие китайские рестораны? – спросил Чарли.

– Неплохие, – ответила Саманта. – Хочешь заказать еду на дом?

– Да, именно. Я угощаю.

– Ах ты, транжира!

Он поцеловал ее в лоб.

– Завтра мне надо съезжать из отеля.

Саманта нахмурилась:

– Едешь домой?

– Если ты не против.

– Я против.

21

Детектив Гоулд подошел к полицейскому Майклу Уилксу на парковке «Дэнни» рядом с «Гранд-отелем MGM» на бульваре Лас-Вегас. Уилкс был в штатском; он направлялся домой после десятичасовой смены. Смена Гоулда еще не закончилась, хотя длилась с позавчерашнего дня. Поспать ему удавалось лишь урывками; пожилой детектив держался только на кофе.

– Майк, нам надо поговорить, – заявил Гоулд, отпивая кофе из пластикового стаканчика.

Уилкс собирался открыть дверцу машины, но, услышав слова старшего товарища, развернулся и оперся спиной о кузов.

– Конечно, а в чем дело? – спросил Уилкс, энергично пожимая руку Гоулда.

Гоулд решил подойти прямо к сути дела.

– Дело в Дженнифер Джентри.

Уилкса словно громом поразило.

– В ком?!

– В жене детектива Джентри. Я знаю, ты с ней встречаешься. Я видел, как вы обнимались неподалеку от ее работы. В общем, мне все известно, так что давай не будем притворяться.

Уилкс с сокрушенным видом покачал головой:

– Даже не знаю, что сказать.

– Я не ханжа и не намерен осуждать тебя за то, что ты влюбился или просто захотел сходить налево, – продолжал Гоулд. – Вы с ней сами решите, как вам жить дальше. Но ты играешь с огнем. Джентри – детектив. Настоящий сыщик. Твой коллега. Кроме того, тебе, конечно, все равно, но он – сын моего бывшего напарника. Должен тебя предупредить: ситуация может выйти из-под контроля. Не знаю, давно ли у тебя интрижка с его женой, но Джентри знает, что жена ему изменяет. Пораскинь мозгами. Он знает, что жена ему изменяет. Возможно, он пока еще не знает с кем, но знает, что у нее кто-то есть.

– Ты ему скажешь? – спросил Уилкс.

Уилкс сейчас, вполне понятно, заботился о себе. Гоулду это понравилось. Хороший знак. Может, его благоразумие не доведет до трагедии. Если он любит жену Джентри, может немного подождать, пока супруги не разъедутся или не разведутся.

– Нет, я не скажу ему про тебя. Но сейчас я намерен потолковать и с его женой. Вот прямо сейчас. Если бы она хотела бросить Джентри, она бы уже это сделала.

– Она и говорит, что хочет его бросить.

– А как же ты и твоя жена?

– Мы уже расстались. Почти год назад.

Гоулд кивнул.

– Я просто хотел обрисовать тебе ситуацию, объяснить, что происходит. Только не думай, что кто-то из управления будет на твоей стороне, если вся история станет достоянием гласности. За связь с женой коллеги тебя по головке не погладят. В общем, что бы ты ни решил, советую хорошенько подумать.

Через полчаса Гоулд подъехал к дому детектива Дональда Джентри. Он точно знал, что его супруга сейчас дома одна. Ему пришлось позвонить дважды, прежде чем она открыла. Судя по выражению ее лица, она уже знала, зачем он приехал.

– Догадываюсь, Майк Уилкс уже позвонил вам, – сказал Гоулд.

Дженнифер Джентри ничего не ответила.

– Я приехал не за тем, чтобы вам угрожать, – продолжал Гоулд. – Ваш муж попросил меня выяснить, кто крутит роман с его женой. Он знает, что вы ему изменяете. Не надо было бросать спермицидный гель где ни попадя.

Ответа не последовало; Гоулд продолжал:

– Дженнифер, не стану вас обманывать. Я очень волнуюсь за вашего мужа. Вы знаете, кем был его отец. Советую либо разъехаться, либо развестись с ним, либо обратиться в консультацию по вопросам семьи и брака – куда угодно. Главное – начинайте действовать, не дожидаясь, пока случится нечто худшее, чем развод. Мне уже доводилось видеть, чем заканчиваются такие истории в семьях полицейских. Поверьте, это просто ужас.

– Мне что, надо вас поблагодарить за заботу? – спросила она.

– Нет, – ответил Гоулд. – Вам надо собраться с мыслями.

Он терпеть не мог, когда приходилось вмешиваться в чужие семейные дрязги, но считал, что сейчас сделал все возможное, чтобы предотвратить катастрофу.

– Я поговорю с Дональдом, – обещала Дженнифер Джентри.

Гоулд кивнул, и она закрыла дверь.

Полицейский Майкл Уилкс предупредил Аллена Фейна: на будущее придется договариваться о встречах в другом месте. Они стояли у таксофона в торговом центре на Стрипе. Фейн притворялся, будто разговаривает по телефону. Уилкс притворялся, будто ждет своей очереди позвонить.

– За мной следят, – говорил Майкл Уилкс. – Дело касается женщины, с которой я встречаюсь. Она жена другого копа. На некоторое время мне придется затаиться.

Фейн отвернулся от Уилкса и громко сказал в микрофон:

– Что ж, все зависит от тебя. Может, жена копа того не стоит. А пока… Тебе удалось что-нибудь узнать?

Мысли Уилкса были заняты Дженнифер Джентри. Он любил ее. И ему не понравилось, что Фейн так небрежно о ней отзывается.

– Фамилия, которую ты мне дал, нигде не засветилась, – сказал он Фейну. – Даже в бюро проката машин в аэропорту.

– Ты пробил его по базе оргпреступности?

– Я не работаю в отделе по борьбе с оргпреступностью. Я побеседовал с одним знакомым оттуда. Он не слыхал ни о каком Лано.

– Точно?

– Не мог же я расспрашивать о нем всех подряд, это выглядело бы подозрительно. Я сказал приятелю, что тот тип, Лано, о котором ты мне говорил, прилетел из Нью-Йорка; о нем я услышал от одного парнишки, которого вчера взяли за угон машины. Мой приятель ни о каком Лано не слыхал.

Фейн отвернулся от Уилкса.

– А что насчет того происшествия в «Палермо»? Пострадавший обращался в полицию?

– Нет.

– Насчет Лано ты уверен?

– Его фамилия нигде не всплывала. Сколько раз можно повторять?

Фейн повесил трубку и вышел из будки. Уилкс увидел на полочке под таксофоном знакомый коричневый конверт.

– Это тебе, – сказал Фейн.

Перед тем как зайти в будку, Уилкс огляделся. Потом, прижав трубку к груди, сунул конверт в задний брючный карман. Выудил из переднего кармана горсть мелочи, бросил монету в монетоприемник, посмотрел вслед Фейну, который уезжал в черном БМВ с откидным верхом, и набрал домашний номер Дженнифер Джентри.

– Дженн! – сказал он, когда трубку подняли. – Это я.

Ответом ему было молчание.

Уилкс быстро положил трубку на рычаги, прижался лбом к холодному аппарату и зажмурился. Его окатило волной страха.

22

Была почти полночь, когда агенту Томасу наконец удалось побеседовать с Кучча без посторонних. Нью-йоркский гангстер стоял за рулеточным столом в толпе азиатов и наблюдал за игрой с минимальной ставкой в пятьдесят долларов. Томас заметил, что Кучча вертит в руке две черные фишки.

– Они что, поддельные или ты боишься ставить? – поддразнил его Томас.

Увидев агента, Кучча ухмыльнулся:

– А я все думал, что с тобой приключилось.

– В чем дело?

– Тебе лучше знать, ты ведь на работе, – ответил Кучча. Он подался вперед, глядя, как пожилая японка ставит пять зеленых фишек на номер четырнадцать.

Томас подождал, пока крупье не запустит колесо и не объявит: «Ставок больше нет!»

– Вот чего я никогда не понимал, – заявил Томас, показывая на рулетку. – Как на восточном базаре. Тут от тебя ничего не зависит.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – ответил Кучча.

Когда шарик начал останавливаться, Томас снова склонился к Кучча:

– Теперь я знаю, зачем ты сюда явился.

Кучча сделал вид, что не расслышал.

Заметив в углу рта Кучча струйку слюны, Томас протянул ему салфетку:

– На, вытрись.

Гангстер вздрогнул и отступил на шаг от Томаса.

– Да что с тобой такое, блин?

– Что за коротышка сегодня общался с Франконе?

– Какое мне дело?

– Посредник Джерри Леркази?

– Кто такой Джерри Леркази?

– Ясно, ясно.

– Двойной зеро, зеленые, – объявил крупье, передвигая маркер по разметке.

Оба смотрели, как крупье забирает проигравшие ставки, прежде чем выплатить выигрыш.

– Я говорил с Чарли Пеллеккьей, – сказал Томас.

На секунду лицо Кучча напряглось.

– Кто такой Чарли Пеллеккья?

– Чарли Опера. Он сломал тебе челюсть за то, что ты схватил его жену за задницу.

– Чарли кто?

– Так его прозвали в отделе по борьбе с оргпреступностью. Тамошние парни в ту ночь были в клубе и видели, как ты схлопотал.

Кучча криво ухмыльнулся.

– Он как япошки в Пёрл-Харборе – захватил меня врасплох.

Томас оглядел казино.

– Не знаю. Я с ним только что познакомился. Парень он довольно здоровый.

– Ты меня раздражаешь. В чем дело-то?

– С мистером Пеллеккьей не должно случиться ничего плохого. Я хочу, чтобы это было совершенно ясно.

– Ради бога, – поморщился Кучча. – Что мне, делать больше нечего? Здесь найдутся занятия и поприятнее. – Он показал на часы. – Через десять минут у меня свидание! Кстати, почему бы тебе не заказать девушку по вызову? Здесь, в Неваде, эскорт-услуги вполне легальны.

– Я серьезно говорю, придурок, – сказал Томас. – Иначе наша с тобой сделка летит в трубу.

– Как ты меня обозвал? Придурок?

– Ты меня понял?

Кучча сдавленно хихикнул:

– Сделка летит в трубу! Не в ту ли кучу дерьма, которая вылезла на свет вместе со мной?

Чарли не спалось. Он натянул штаны, рубашку и пробрался на кухню. Может, позвонить жене и ее любовнику – проверить, приходил ли агент АБН к ним? Но сначала он решил проверить автоответчик.

Вернувшись к себе в номер, он обнаружил на автоответчике семь сообщений. Кроме того, ему много раз звонили и, ничего не сказав, вешали трубку. Всего таких звонков набралось пятнадцать.

Прошло несколько дней с тех пор, как напали на него и его жену. Если за ним действительно охотится мафия, шансов на благоприятный исход почти нет, независимо от того, что наобещал ему агент АБН.

Чарли решил найти Николаса Кучча. Взял телефонный справочник и начал обзванивать самые дорогие отели. Когда телефонистка отеля «Белладжио» прощебетала: «Соединяю!» – Чарли повесил трубку.

На этот раз на Дарье было белое трико и черные туфли на высоких каблуках. Она часто дышала после дозы кокаина, которую разделила с Николасом Кучча. Девушка объявила, что ее всегдашняя напарница, Ким, приходит в себя после вчерашнего мальчишника в отеле «Мираж».

– Сколько там было парней? – поинтересовался Кучча, вытирая слюну.

– Говорили, будет десять, – ответила Дарья. – Но, когда попадаешь на такие мероприятия, парней всегда оказывается на два-три больше. Обслуга все знает, но смотрит на такие штучки сквозь пальцы. Особенно если девочка работает соло.

В его теперешнем состоянии до него дошло не сразу. Когда он, наконец, понял, то изумился:

– Соло? Значит, она обслужила десять человек в одиночку?

Дарья отпила большой глоток водки из высокого стакана. Зрачки ее не сразу сфокусировались.

– Обслуживать по полной приходится не всех. – Она тряхнула головой. – Бывает, половину. Иногда больше. Если платят как следует, почему бы и нет? Бизнес есть бизнес.

Кучча отпил чуть-чуть водки из своего стакана.

– Да уж.

Дарья выложила на зеркале еще одну кокаиновую дорожку.

– А потом тебе уже становится все равно. Работаешь-то быстро. Раз-два и готово.

Он вытер водку с подбородка.

– Как твоя челюсть, дорогуша? Тебе получше? – спросила она.

Кучча ее не слышал. Он представлял, как блондинка Ким обслуживает по очереди десять человек на мальчишнике.

– Ты молодец, что вызываешь девушек из агентства, – похвалила его Дарья. – А то у нас тут можно так угоститься, что потом не очухаешься…

– Угоститься? – не понял Кучча. – Чем угоститься?

Дарья хихикнула:

– Таблеточками, глупыш. Девочки специально шляются по барам, высматривают приезжих дураков. Те ведут их к себе, а девочки подсыпают им что-то в питье и обчищают до нитки.

Сквозь прозрачную ткань ее блузки проступал крупный сосок. Кучча потеребил его пальцами.

– Мм, – сказала она, – да ты уже готов, дорогуша!

От кокаина он словно оцепенел.

– Не знаю, – сказал Кучча. – Я свою штуку не чувствую.

Дарья снова хихикнула.

– Я тебе помогу, – сказала она, наклоняясь и расстегивая на нем брюки. – Ну как, нравится?

Глаза его закатились.

– Что нравится?

Лано вышел из номера очень рано утром. Он долго любовался на восход солнца над горами, а потом поехал в больницу «Вэлли», где, как он знал, в палате 2116 лежала Лиза Пеллеккья.

С собой он прихватил оружие, купленное на выставке. За весь небольшой арсенал он выложил двадцать шесть тысяч долларов. Два пистолета и ручную гранату он оставил в машине. В хорошо подогнанной кобуре на голени покоился «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.

Лано ощущал необходимость оправдаться. Избиение Лизы Пеллеккья стало очередной ошибкой в целой цепи ошибок. Хотя лично он с самого начала был против, он ничего не сделал, чтобы этому помешать. Поэтому теперь ему было так тошно. С какими дешевками приходится работать!

– Я постою на шухере, но к бабе не прикоснусь, – сказал он тогда Джоуи Франконе.

А ведь он мог остановить Франконе. Он должен был остановить его!

Чем больше Лано думал о постигшем его фиаско, тем больше злился на себя. Он не мог уважать человека, способного ударить женщину; еще меньше он уважал таких, как Кучча или Франконе.

И охота на ее мужа тоже была ошибкой. Муж защищал свою жену. Кто может бросить в него камень?

Если бы на месте Чарли Пеллеккьи оказался он, Лано, Кучча сейчас был бы мертв.

Лано прошел по коридорчику к лифту. Проехал один этаж вверх. Пошел по указателю в другой коридор. Остановился у входа в 2116-ю палату, и ему тут же стало не по себе. У постели Лизы сидел мужчина, который, как понял Лано, был ее любовником. Он поднял на Лано глаза и быстро встал.

Лано поднял руки вверх.

– Я просто хочу поговорить, – сказал он. – Только поговорить!

23

Они пили кофе в постели. Было еще совсем рано. Саманта поставила чашку на прикроватную тумбочку и начала рассказывать Чарли о себе.

Ее родители еще живы. У нее есть старшая сестра, школьная учительница. Они с сестрой не дружат. Саманта пробовала поддерживать отношения с родственниками, но они обиделись на нее за то, что она уехала из Северной Дакоты.

– Иногда родителям тяжело отпускать от себя детей, – сказал Чарли.

– А как твои сыновья? – спросила она.

– Я ведь их не воспитывал, – ответил он. – После развода они остались с матерью. Я заезжал к ним раз в неделю. Водил их обедать, покупал бейсбольные перчатки или билеты на рок-концерт. Не успел я оглянуться, как они выросли. Еще до того, как я женился на Лизе. Поступили в колледж, закончили его и зажили своей жизнью. Иногда я чувствую себя виноватым за то, что мало общаюсь с ними, но они оба – хорошие ребята. Выросли неплохими.

Саманта прижалась к его плечу.

– Иногда я скучаю по родным, – призналась она. – Хотя, по-моему, им на меня наплевать. Я им не нужна.

– Ты мне нужна.

От его простых слов все в ней как будто перевернулось. Она порывисто обняла его.

– Какая у тебя любимая опера? – спросила она.

– А?

– Какая у тебя любимая опера? О чем она?

– У меня любимых много. «Дон Джованни», «Риголетто», «Тоска»… Потом «Женитьба Фигаро». Когда я слушаю Моцарта, у меня просто мурашки по спине бегают. Еще немецкие оперы: «Фиделио», «Тристан», «Кавалер роз», «Летучий голландец». Предупреждаю, я могу продолжать до бесконечности.

– Вижу. – Она рассмеялась.

– Но если говорить об ариях, тут совсем другая история, – продолжал Чарли. – Больше всего я люблю Пуччини. Наверное, моя самая любимая – ария Каварадосси из «Тоски», потому что в душе я романтик. Потом еще есть Nessum dorma из «Турандот», Che gelida manina из «Богемы». Все Пуччини. Еще неплохая вещь Improviso из «Андре Шенье». И еще Una furtiva lágrima из «Любовного напитка»…

Саманта улыбалась.

– Что? – спросил он.

– А есть среди них опера о барменше, полюбившей парня, которого только что бросила жена?

– Да, только за парнем еще охотится мафия.

– После вмешательства агента АБН мафия оставляет его в покое.

– Насчет агента АБН не знаю. Он вполне может оказаться не на моей стороне.

Саманта прикрыла глаза.

– Ну, пожалуйста, Чарли, не будь таким пессимистом. Я надеюсь на счастливый конец!

Кэрол закинула ноутбук в сумку и положила в чемодан, всегда лежащий в багажнике ее машины, лишнюю смену белья. Может, ей просто кажется, что Бо где-то рядом, но ждать встречи с ним желания не было.

Она убежит, если нужно бежать. Она всегда может начать жизнь заново в каком-то другом месте. Если бы у нее была паранойя, она бы вернулась в свою квартиру после работы и продолжала жить сегодняшним днем.

А еще ей не хотелось огорчать свою лучшую подругу. Кэрол знала, что Чарли остался у Саманты на ночь. Она понимала, что сейчас третья лишняя, и потому отправилась на работу пораньше.

Кэрол никогда не отказывалась, если ей предлагали поработать сверхурочно. Рано или поздно лишние деньги ей пригодятся.

Обслуживая столики во время утреннего часа пик, Кэрол гадала, увидит ли она когда-нибудь еще Саманту. Если Бо объявится в ее закусочной, придется бежать из Лас-Вегаса, как она бежала из Нового Орлеана и Чикаго.

Но если сейчас Бо будет действовать похитрее, то Кэрол суждено умереть в Лас-Вегасе.

У него оставалось еще несколько часов до выписки из отеля. Билет на сегодняшний рейс был заказан заранее, но Чарли решил задержаться в Лас-Вегасе еще на пару дней. Он понимал, в чем дело. Он все больше влюблялся в Саманту.

Он решил ради безопасности переехать в другой отель. Если мафиози по-прежнему охотятся за ним, нельзя наводить их на Саманту. Они уже навредили одной близкой ему женщине.

Вместе с Самантой он долго гулял по ее кварталу. Она показывала ему окрестности, а он насвистывал увертюры и арии из разных опер, желая произвести на нее впечатление. Наконец, она пошутила: скоро за ними увяжутся все местные собаки.

Они гуляли уже двадцать минут, когда с ними поравнялась черная спортивная машина. Завизжали тормоза. Из окошка высунулся какой-то недомерок азиатского вида и прицелился в Чарли из пистолета.

– Бабах! – сказал он. – Сейчас я тебя убью на хрен, белый мальчик!

24

Аллен Фейн обжирался фаст-фудом и убеждал себя, что все идет отлично. Так бывало всегда, когда он проделывал кое-какие делишки за спиной у Джерри Леркази. Радость победы сменялась леденящим ужасом. В такие дни Фейн в огромных количествах поглощал гамбургеры и прочую дрянь, запивая все это противоязвенными препаратами. Проходило не меньше недели, прежде чем он осмеливался решиться на очередную самостоятельную вылазку.

Может, прислать боссу в подарок свою массажистку? Сделать ему приятное. Фейн не сомневался в том, что Леркази оценит азиатку по достоинству и обязательно предложит ей работу в «Да здравствует тело». Вот взбесится его подружка Бренда! Фейн расплылся в улыбке.

– Бедняжка Бренда, чтоб ее черти драли, – сказал он, подъезжая к закусочной «Макдоналдс».

Ренато Френи сидел в кабинке китайского ресторана в центре Лас-Вегаса наискосок от Джерри Леркази. Он только что поведал местному крестному отцу о сложном положении, в каком очутился после нью-йоркского контракта. Высокая худая китаянка в синих брюках и красной футболке положила перед ним коврик-подставку. Френи кивнул ей.

– Спасибо, дорогуша, – сказал он. – Мне только диетическую колу.

Леркази помешал лапшу в бульоне, зачерпнул горячей жидкости, подул и шумно втянул бульон в себя. Он заговорил только после того, как официантка принесла Френи колу.

– Ну ты и счастливчик, – сказал Леркази, поливая лапшу жгучей горчицей.

– Знаю, – кивнул Френи.

– Есть хочешь?

– Нет, спасибо.

– Точно?

– Точно, не хочу. – Френи поднял стакан с колой и кивнул Леркази. – Кому рассказать – не поверят.

Леркази покачал головой:

– Я бы точно не поверил. Неужели два раза за два дня?

– Либо я везунчик, либо идиот.

– Самое главное сейчас – твой контракт, – заметил Леркази. – Кстати, почему я ничего о нем не знал до сегодняшнего дня?

Френи еще глотнул диет-колы и вытер губы бумажной салфеткой.

– Не обижайся. Ты ведь знаешь, в моем деле огласка ни к чему.

Леркази кивнул, подкладывая в бульон жареную лапшу.

– Твой подход я уважаю, – сказал он. – И все равно, надо было сначала поставить меня в известность. Мы бы все обговорили заранее.

– Заказ поступил не от какой-нибудь шестерки, – сказал Френи. – Я так понял, что ты в курсе.

– Энтони Кучча в Нью-Йорке, – возразил Леркази. – Нью-йоркские здесь не на своей территории. Здесь все решаю я. Кстати, в Нью-Йорке живет мой двоюродный брат. Я попрошу его кое о чем им напомнить. Мне очень не нравится, когда сюда являются парни из Нью-Йорка или откуда-нибудь еще и гадят, не ставя меня в известность. – Он зачерпнул ложкой пропитавшуюся бульоном лапшу.

– А я решил, что все договорено…

Шумно хлебнув бульона, Леркази предостерегающе поднял руку:

– Прошу тебя, не нужно меня оскорблять. Старик обратился прямо к тебе, чтобы не иметь дела со мной.

– Нас с Энтони Кучча многое связывает, – сказал Френи. – Мы вместе росли.

– Все вполне понятно.

– Вряд ли это может служить утешением, но ведь я ничего не сделал.

– В какие гребаные игры они решили поиграть на моей территории?! Да я, если бы захотел, мог наделать столько шуму!

Френи молчал.

– Тебе известно, как они поступили с женщиной? – спросил Леркази.

– Трудно поверить. Ей выбили зуб?

– Еще труднее объяснить, – кивнул Леркази, придвигая к себе тосты с креветками и разламывая один вилкой. – И гораздо труднее игнорировать. Особенно в моем положении – я завис между папарацци и копами. Ко мне уже заявлялся один местный легавый. Ты говоришь, вокруг этого Пеллеккьи крутятся федералы. Значит, я о них тоже скоро услышу.

Леркази наколол на вилку кусок тоста и окунул в горчицу.

– Я тут подумал… Вот если бы на того типа, Пеллеккью, напали юнцы-отморозки из какой-нибудь уличной банды, лучше китайской или вьетнамской, их же так много в нашем городе! Пусть все выглядит как случайное совпадение: выбегут из проезжающей машины, изобьют, отнимут деньги и уедут. Такое происшествие отвлечет на себя внимание копов. – Леркази принялся жевать.

– А зачем его вообще бить? – спросил Френи. – Зачем вообще снова привлекать к нему внимание?

Леркази пил «Севен-Ап» без сахара прямо из банки.

– Ты не понимаешь, – возразил он. – Если Пеллеккью найдут мертвым, всем станет ясно, что замочили ньюйоркцы, которые нарушили протокол. Я потребую компенсации и буду прав. Пора напомнить иногородним, что Лас-Вегас – не помойка, где они могут обделывать свои грязные делишки. Не удивлюсь, кстати, если в результате один нью-йоркский старичок останется без племянника.

– Mingada, – пробормотал Френи. – Похоже на войну.

Леркази разломил пополам еще один тост.

– Ты точно не хочешь есть? Эти китаезы умеют готовить.

– Я не хочу есть, спасибо.

Леркази говорил, не переставая жевать.

– Я не собираюсь вторгаться в Нью-Йорк, – заявил Леркази. – Так что я никому войну не объявляю – разве что они поведут ее на моей территории.

– Хочешь, чтобы я отказался от контракта?

– Что-то вроде того, – кивнул Леркази. – В последнее время здесь много напортачили. Ты ведь читал о парне, который клал часть выручки к себе в карман? Наши тоже зажирели, обнаглели в край. И в первую очередь тот засранец, который помог нью-йоркским гастролерам. Когда кто-то расслабляется, ему кажется, будто он знает, что делает. Если такому разок повезет, он вообще тупеет, и тогда от него одни неприятности.

– Бенни Бенсоньо?

– Дешевка, – возразил Леркази, шумно отхлебнув бульона. – Долгое время верно служил, а потом обнаглел, расслабился, решил, что можно воровать. Такова человеческая природа.

– Сегодня Пеллеккья уезжает из отеля, – сказал Френи. – Если ты серьезно насчет юнцов-отморозков, придется замочить его в аэропорту. Хотя… кто знает, может, он решит остаться здесь еще на денек, чтобы поиграть на ударных.

Леркази покачал головой:

– Играть на ударных! Больше нечем заняться!

– Я могу взяться за него. Ведь мне уже заплатили.

– У молодых ничего святого, они способны избить человека даже в церкви. Изобьют и уедут – подумаешь, большое дело. Я уже задействовал кое-кого. Судя по тому, что мне рассказали, они уже попробовали подступиться к нему, но он был не один, а с какой-то бабой.

– Что-нибудь еще? – спросил Френи.

Качая головой, Леркази подцепил вилкой жареную креветку, сунул ее в рот и промокнул губы салфеткой. Потом взял ручку и написал на салфетке два имени.

– У меня есть еще один такой Бенни, – сказал он. – И кое-кто еще.

Френи кивнул.

Леркази подтолкнул к нему салфетку; одна фамилия была закрыта большим пальцем. Френи прочитал ту фамилию, что осталась на виду, и спросил:

– А кто другой?

– Идиот из Нью-Йорка, – сказал Леркази, убирая палец. – Тот, который создал все проблемы, потому что вывез сюда свое личное дерьмо.

– Видел я его, – кивнул Френи. – У него челюсть свернута, поэтому он и бесится.

Леркази почесал затылок.

– Знаю, он настоящий придурок. Но, кроме того, он племянник твоего друга.

Френи покачал головой:

– Не проблема. Я ведь больше не живу в Нью-Йорке. Теперь мой дом здесь.

– Хорошо, – сказал Леркази. – Как говорится, дома и стены помогают.

Френи чиркнул спичкой и сжег салфетку в пепельнице. Дождавшись, когда пепел почернеет, он высыпал его на пол и растер каблуком.

– Молодец, – кивнул Леркази. – Хорошо поговорили.

25

У Кэрол внутри снова все сжалось, и она поняла: муж где-то рядом. Она со страхом всматривалась в лица постоянных клиентов, входивших в закусочную. Постоянно оглядывала парковку и улицу – насколько ей было видно из-за двери. Когда управляющий обругал ее за то, что она вышла из-за прилавка, Кэрол заявила, что плохо себя чувствует и ей нужно пораньше уйти.

– Чего-о? – возмутился управляющий. – Да кем ты себя вообразила? Попробуй только уйди пораньше – назад можешь не возвращаться!

– Идет, – сказала Кэрол, направляясь в подсобку, где были шкафчики с одеждой.

– Что «идет»? – не понял управляющий.

– Назад я не вернусь, – сказала Кэрол.

Эйб Гоулд просматривал сводку отдела по борьбе с организованной преступностью, подготовленную для него Альбертом Яндолли. Сам Яндолли, стоя на коленях, разравнивал свежевскопанную землю на клумбе вдоль подъездной дорожки. Его жена и двое детишек обедали в патио за домом.

Яндолли махнул рукой в сторону патио.

– Если ты голоден, Энджи поджарила сосиски, – сказал он.

Гоулд оторвался от сводки.

– Нет, спасибо. Я кое-чего перехватил по пути.

Гоулд еще издали залюбовался домом коллеги. Яндолли всего несколько недель назад его покрасил. Одноэтажный дом голубого цвета стоял на десяти сотках ухоженной земли. Подъездная аллея вымощена. Участок огорожен белой деревянной изгородью. О таком доме сам Гоулд всегда только мечтал.

– Отлично выглядит твой участок, – сказал Гоулд.

Яндолли поднялся с колен.

– Спасибо, – сказал он, отряхивая землю с брюк. – Староват я уже для такой работенки.

Гоулд прочитал присланное по факсу из Нью-Йорка досье на Николаса Кучча. Масса обвинений в незаконном букмекерстве – им Кучча начал заниматься с двадцатидвухлетнего возраста. Отдельно сообщалось о судимости: в двадцать девять лет Кучча получил два года тюрьмы за ростовщичество.

Четырнадцать арестов и ни одной отсидки. Кучча обвиняли в нелегальном букмекерстве и злостном хулиганстве. По сведениям нью-йоркских коллег, в 1992 году Кучча сделался важным лицом в криминальном клане Виньери.

Также в сообщении из Нью-Йорка говорилось следующее.

Кучча женат, детей нет. Содержит двух любовниц. Кроме того, часто заказывает дорогих проституток и девочек по вызову. Извращенец? Постоянно бывает в «Множестве» и «Платине», двух дорогих стриптиз-клубах Нью-Йорка. Алкоголик и кокаинист.

Интересно, подумал Гоулд, почему после слова «извращенец» стоит вопросительный знак.

В остальном в сообщении говорилось о криминальной деятельности Кучча. Он заправлял одной крупной нью-йоркской букмекерской конторой, дела в которой вели его подручные более низкого ранга. В последнее время расширил сферу деятельности: занялся порно-сайтами и плавучими казино.

– Перед Кучча сюда прибыли двое его шестерок – Лано и Франконе, – заявил Яндолли, моя руки под садовым шлангом. – Прилетели за два дня до него из Ньюарка. Их фамилии сообщил нам агент АБН. Спасибо ему, не то пришлось бы выбирать из списка, в котором человек пятнадцать.

На последней странице отчета Гоулд увидел фамилию, обведенную кружком. Примечание гласило: «Энтони Рицци летит в Лас-Вегас».

– Когда прилетает этот Энтони Рицци? – спросил Гоулд.

– Сегодня утром или вечером или завтра рано утром. Вылет из аэропорта Кеннеди, авиакомпания «Америка Уэст». Ночной перелет. Он уже дважды менял дату вылета.

– Ну и что с ним не так?

– Сейчас расскажу. У Энтони Рицци столько денег, что ему стало скучно, вот он и купил себе место в мафии – считается кем-то вроде их соратника. Пока ни в чем противозаконном не замечен, но наши нью-йоркские коллеги считают: Рицци летит сюда, чтобы делом доказать свою преданность. Возможно, ему поручили убрать Лано единолично или вместе с кем-то другим. – Яндолли ухмыльнулся. – Вся штука в том, что Лано, которого, по версии ньюйоркцев, собираются убрать, недавно поставили диагноз «рак горла». Его «братьям» ничего не известно о роковом диагнозе. Зато отдел по борьбе с оргпреступностью знает все. Врач отвел Лано лишь несколько месяцев.

Гоулду стало не по себе.

– Может, они хотят прикончить его из жалости?

Яндолли покачал головой.

– Для этих отморозков Лано – отработанный материал, – сказал он. – Сейчас мафиози избавляются от старых гангстеров и принимают в свои стройные ряды придурков вроде Рицци – идиотов, которые при своих миллионах хотят казаться крутыми.

– Значит, Рицци – на самом деле никакой не мафиозо.

– В Нью-Йорке он проходит под кличкой Плакса, – ответил Яндолли. – Однажды ночью тамошние коллеги решили устроить ему проверку – как он выдержит мужской разговор. Один наш из тех, кто работает под прикрытием, пристал к нему на улице – на выходе из его склада, что ли. Рицци едва не обделался от страха. Тот парень прижал его к его же «мерседесу», и Рицци разрыдался – целые потоки слез пролил. Вот его и прозвали Плакса. Ничего себе кличка для мафиозо, да?

Гоулд по-прежнему ничего не понимал.

– А с чего они взяли, что Рицци летит сюда, чтобы прикончить того, другого парня?

– Они все время доят Рицци. Не спускают его с крючка. Пока не выдоят досуха, носятся с ним, изображают дружбу. Пусть дурачок считает себя настоящим мафиозо, пусть играется с большими мальчиками – до тех пор, пока он им нужен. Как только он перестанет их интересовать, от него избавятся – вполне возможно, даже физически. В мафии такое не редкость. Они находят какого-нибудь сосунка с деньгами, который не знает жизни, и обчищают его. По мнению нью-йоркских коллег, Кучча хочет подставить Рицци. Предположительно тот летит в Вегас для того, чтобы делом подтвердить свое вступление в «стройные ряды». А мафиози хотят убить одним выстрелом двух зайцев.

– Лано и Рицци, – кивнул Гоулд.

– Рано или поздно.

– Неужели у Рицци и правда столько денег?

– Миллионов десять – во столько оценивается его бизнес, – сказал Яндолли. – Недавно его бросила жена; мало того, она ушла к женщине. В Нью-Йорке считают, что именно с тех пор он играет в крутого. Решил купить себе теплое местечко в мафии. Вот радуются реальные пацаны! Для них десять миллионов – все равно что владение «Майкрософтом».

– Десять миллионов – не маленький вступительный взнос, – заметил Гоулд.

– Скоро денежный вопрос перестанет его волновать, – сказал Яндолли. – Как только они получат его деньги, он им будет не нужен.

В начале первого Энтони Рицци зарегистрировался в отеле «Цезарь пэлас». Он очень устал. Новый стиль жизни последние несколько ночей вступал в противоречие с его чувствами. Рицци необходимо было выпить.

Он потер глаза, глядя, как его багаж грузят на тележку. Следом за коридорным он прошел через казино в длинный, выложенный мрамором коридор; по обе стороны шли дорогие магазины. Он отметил, как много здесь встречается азиаток. Интересно, успеет ли он затащить хоть одну из них в постель до отъезда из Вегаса?

На стойке портье в «Белладжио» он оставил несколько сообщений – для Николаса Кучча и Джоуи Франконе. Следующие десять минут он переодевался. Еще двадцать минут причесывался. Надо было безупречно зачесать пряди волос слева направо, чтобы прикрыть большую плешь на макушке.

Энтони Рицци был толстым коротышкой с очень белой кожей, пухлыми щечками и голубыми глазами. Его мать была наполовину немкой, наполовину ирландкой. Отец – наполовину голландцем, наполовину итальянцем. Поскольку членом мафии мог стать только итальянец по отцовской линии, Рицци придумал целую историю о своей семье. Главное, он старался не упоминать о родственниках по материнской линии и о бабке-голландке со стороны отца.

Оставшись довольным собой, Рицци отправился в «Ладью Клеопатры», где познакомился с высокой проституткой-азиаткой, которая называла себя Нико. Он сразу приметил Нико и ее подругу, высокую блондинку в красном платье с блестками. Девицы предложили Рицци взять их обеих, но Рицци сказал блондинке, что сегодня способен справиться только с одной и что всегда мечтал о китаянке – так сказать, хотел «попробовать лапши».

Перед тем как блондинка ушла, обе проститутки о чем-то пошептались и захихикали. Блондинка предоставила Рицци договариваться с «девушкой его мечты».

Когда проститутка спросила, чем он занимается, Рицци ответил:

– Скажем так, я бизнесмен.

– Какого рода у тебя бизнес? – спросила Нико. Она говорила с легким акцентом, болтая соломинкой в бокале белого вина с содовой. Не дав Рицци ответить, она лизнула соломинку.

– Так, знаешь, немного то, немного это, – сказал он.

– По-моему, ты очень загадочный. – Она мелкими глотками допила вино, аккуратно поставила бокал на подставку и только после этого села.

В низком вырезе ее блузки виднелась грудь.

– Ты очень красивая, – сказал Рицци.

– Спасибо. И еще очень дорогая.

– Сразу видно, – кивнул он, отпивая глоток «Абсолюта».

По его подсчетам, Нико стоила пятьсот долларов за ночь, но он готов был выложить и все семьсот пятьдесят.

– Ты уже оставалась здесь? – спросил он.

– На ночь? Да, конечно.

– У тебя есть во что переодеться?

– Нет, глупыш. Ты мне подаришь.

– Все зависит от того, где ты одеваешься.

– В магазине подарков. Свитер, футболка. Нижнее белье у меня в сумочке.

Рицци недоверчиво покосился на сумочку, стоящую у нее на коленях.

– В сумочке, вот как? – хмыкнул он. – А что еще у тебя там есть?

– Презервативы, – ответила Нико. – Губная помада. Болеутоляющее. Смазка для интимных мест. И антацид – от изжоги.

– Значит, предпочитаешь глотать это дело?

Проститутка хихикнула.

– Если не поскупишься, я сделаю все, что ты захочешь, – пообещала она.

26

Странный визитер сказал Джону Дентону, что он может обратиться в полицию или к мужу избитой женщины или забыть обо всем, что было. Он сообщил массу интересного. Теперь Дентону предстояло решить, что делать. Визитер сказал, что его зовут Винсент Лано. Это он тогда в мотеле держал Дентона на мушке. Лано объяснил, что ему стало стыдно, и извинился за то, что случилось с Лизой.

Выслушав Лано, Дентон насупился. Как будто извинениями что-то можно изменить!

Что же предпринять? Лиза имеет право знать, что происходит. Как и ее муж. Как и полиция Лас-Вегаса.

Сейчас, когда Лиза в таком состоянии, ее нельзя тревожить. К мужу Лизы Дентону тоже не хотелось обращаться, а идти в полицию он боялся. Ситуацию осложняло и то, что он – юрист и по закону обязан был сообщить о преступлении в правоохранительные органы.

Поскольку в деле была замешана мафия, Дентон решил не звонить в полицию до разговора с Чарли.

Он позвонил в отель «Харра». К его досаде, Чарли на месте не оказалось. Он оставил сообщение на автоответчике:

«Чарли, это Джон. Я сейчас в больнице „Вэлли“ с Лизой. К нам заходил один тип, причастный к тому, что произошло с вами и с Лизой. Он назвал мне фамилии людей, которые за этим стоят. Не знаю, стоит ли обращаться в полицию. Боюсь, что после официального заявления жизнь Лизы будет в опасности. Пожалуйста, перезвоните, как только сможете».

Насчет опасности для жизни Лизы Дентон прибавил специально, чтобы оградить себя от возможных обвинений впоследствии.

Ему тут же стало стыдно: он тревожится за себя, а бедная Лиза не может спать без обезболивающих и с трудом открывает рот – столько ей наложили швов.

Позже, обдумав все хорошенько, Джон Дентон все же позвонил в полицию. Он попросил соединить его с детективом Эйбом Гоулдом.

Из-за дома вышла Джина Яндолли – невысокая, худенькая, с длинными черными волосами женщина в голубом домашнем платье и белых теннисных туфлях.

– Хотите поесть, ребята? – крикнула она от калитки. – А то я выключаю гриль!

Гоулд помахал Джине рукой:

– Мне пора бежать. Спасибо!

Джина помахала ему в ответ и скрылась за домом.

– Везет тебе, – сказал Гоулд, кивая в сторону патио.

– Знаю, – сказал Яндолли.

Гоулд свернул досье в трубку и стал запихивать его во внутренний карман куртки.

– Ничего, если я подержу его у себя?

– Не знаю, насколько оно тебе поможет. Кстати, я наведался к Джерри Леркази, немного напряг его.

– Думаешь, Леркази дал добро на то, чтобы приезжего парня избили на его стройплощадке?

– Ни в коем случае. По-моему, он вообще не в курсе – даже если к происшествию каким-то боком причастны его подручные.

– Как думаешь, сумеешь узнать что-нибудь наверняка?

Яндолли кивнул.

– Конечно, – сказал он. – Если в течение следующих недель объявится еще один труп вроде Бенни Бенсоньо, все сразу станет ясно. У Леркази скверная привычка убивать тех, кто пытается его наколоть.

– Ты поспрашивал насчет Джентри – того паренька, у которого нелады в семье?

– Да. Ничего хорошего.

Лицо Гоулда окаменело.

– Что, так плохо?

– Если ты не спешишь, дай мне еще полчаса, я все выясню досконально. Можешь подождать меня возле одного дома… – Яндолли вытащил из кармана бумажник и, порывшись в нем, извлек карточку с адресом. – Припаркуйся напротив и жди меня.

– А в чем дело-то?

– Дело в ее дружке, – ответил Яндолли. – В парне, с которым встречается миссис Джентри. Этот Майкл Уилкс замешан в грязных делишках.

Гоулд как будто осел на месте.

– Я уже говорил с ним.

Яндолли положил руку Гоулду на плечо.

– Служба собственной безопасности в курсе их интрижки, – сказал он. – Жена Джентри несколько раз получала конверты.

Гоулд выругался сквозь стиснутые зубы.

Джоуи Франконе удалось подцепить в казино шлюху – высокую блондинку под тридцать в красном облегающем платье с блестками.

Он заметил ее в зале игровых автоматов. Она играла осторожно, вбрасывая по доллару за раз. Когда Франконе подошел поближе, она приветливо улыбнулась и подмигнула в ответ на его вопрос, «дает ли она».

Франконе договаривался с ней у входа в отель. Оба стояли лицом к огромному пруду с великолепными фонтанами – чудом техники. За фонтанами и прудом по бульвару Лас-Вегас с трудом ползли потоки машин.

– Знаешь, что такое фаллоимитатор? – спросил Франконе.

Проститутка сунула в рот сигарету и повернулась к нему, ожидая, что он даст ей прикурить. Он нахмурился, выуживая из кармана коробок спичек. Франконе терпеть не мог курение. Но все члены «братства» обязаны были носить при себе спички. Шестеркам, которые хотят выбиться в люди, важно вовремя дать прикурить, если попросят.

Он поднес спичку к сигарете шлюхи; ему пришлось ждать, пока она глубоко и не спеша затянется.

– Знаешь, что такое фаллоимитатор? – повторил он.

– Конечно, знаю. Искусственный член, верно? Хочешь, чтобы я тебя оттрахала?

– Еще чего не хватало! Думаешь, я для себя договариваюсь?

Блондинка удивленно подняла брови:

– А для кого?

– Для друга.

– Для друга?

– Ну да, для одного друга.

Блондинка облизала губы, а потом снова глубоко затянулась.

– Передай своему другу, что обычное обслуживание у меня стоит пятьсот долларов в час – конечно, без искусственного пениса. Такие игрушки обходятся гораздо дороже.

Франконе расхохотался и поднял обе руки вверх.

– Эй, – сказал он, – мой друг попросил, чтобы ты купила такую штуковину, а не трахала его в зад. По-моему, он сам хочет впихнуть ее в тебя, а не наоборот.

– Ты и правда так думаешь? – Проститутка ухмыльнулась, оглядывая Франконе с головы до ног.

– Ладно, забудь. – Франконе отчего-то смутился. – Так за сколько ты купишь такую штуку? Просто купишь, и все.

Блондинка снова глубоко затянулась.

– Двести, – сказала она. – Плюс стоимость игрушки, еще пятьдесят. Не меньше пятидесяти. Может, и больше. Дешевка может в самый неподходящий момент сломаться в заднице твоего друга.

Франконе замахал руками.

– Ты что, спятила? Двести баксов за то, чтобы пойти в магазин и купить что-то на мои же деньги?!

– Двести, – повторила она. – Иначе пусть твой друг обходится своими силами.

– Да не нужно ему, чтобы его трахали в зад! – Франконе уже почти кричал.

– Тогда ради чего все это, детка? – спросила проститутка, глубоко затягиваясь.

Франконе почесал подбородок.

– Ты цену назови, и все, – сказал он, помолчав.

– Двести, – повторила она. – За то время, пока я раздобуду, что ты хочешь, я могла бы заработать гораздо больше двухсот баксов, милый. Речь идет о моем времени; сколько стоит у меня час, я тебе уже сказала. Я не какая-нибудь дешевка.

Франконе извлек из зажима для денег десять двадцатидолларовых банкнот.

– Просто грабеж, – сказал он. – Воровка ты, вот ты кто.

Блондинка взяла деньги и показала на стоянку такси.

– Приятель, нам нужна будет тачка. Если, конечно, ты мне не доверяешь и не подождешь, пока я вернусь.

– Поехали. – Франконе положил руку ей на плечо. – Конечно, я тебе доверяю – до тех пор, пока могу до тебя дотянуться.

Проститутка подмигнула ему:

– Вижу, ты парень не промах.

27

Кучча высмотрел в бинокль блондинку с шикарным задом и порочным выражением лица. Она лежала на животе в шезлонге у отсека с джакузи. Рядом с ней сидел высокий чернокожий мужчина. Кучча наблюдал за тем, как он намазывает плечи лосьоном.

Кучча только что принял горячий душ. На нем был махровый халат с логотипом отеля. Он облокотился о подоконник и рассматривал в бинокль ложбинку на заднице блондинки, в которой исчезала тонкая полоска трусиков-танга. Возбудившись, Кучча сунул руку под халат и начал мастурбировать.

Потом ему снова захотелось принять душ. У него еще есть немного времени, прежде чем Франконе приведет кого-нибудь. Интересно, кого он снимет? Хорошо бы блондинку.

В машине на стоянке возле стриптиз-клуба на Асьенда-бульваре сидели две женщины; Чарли решил, что они проститутки. Та, что за рулем, была высокой и рыжей. Рядом с ней, на пассажирском сиденье, сидела низенькая девица в черном парике. Он подошел к машине, подняв руки к плечам.

– Я не коп, – сказал он.

– Да кому какое дело? – отозвалась девица на пассажирском сиденье.

Чарли остановился чуть поодаль и опустил руки.

– Девочки, можно вас кое о чем спросить?

– Пятьдесят за полчаса, – тут же отозвалась низенькая.

– Минет – тридцатка, но у тебя пятнадцать минут, – добавила рыжая.

– Разве что захочешь нас обеих, – сказала коротышка. – Тогда – сто двадцать в час.

– Мне пушка нужна, – сказал Чарли. – Я ведь сказал, я не коп.

Та, что за рулем, перегнулась через подругу и подмигнула Чарли.

– Похоже, тебя здорово побили, – заметила она.

– Они не были копами.

– А может, мы сами – копы, – заявила низенькая. – Почем ты знаешь?

Чарли покачал головой:

– Ничего я не знаю. Ну, чем докажете, что вы не копы?

Низенькая открыла дверцу, поерзала на сиденье и раздвинула ноги. Увидев, что под мини-юбкой ничего нет, Чарли отвернулся.

– Вы не копы, – сказал он.

– Тебе какую пушку надо? – спросила рыжая.

– Любую, – ответил Чарли. – Лучше, конечно, револьвер, но, если его раздобыть нельзя, сойдет все, что угодно.

Рыжая махнула ему рукой, подзывая к себе. Чарли обошел машину спереди, и она открыла сумочку.

– Двадцать второй калибр, но для самозащиты годится, – сказала она. – Правда, это не револьвер. Если хочешь, чтобы я добыла тебе револьвер, придется подождать несколько часов.

– Сколько стоит твоя пукалка? – спросил Чарли.

Рыжая пожала плечами:

– Двести. Ну как, берешь?

Чарли кивнул:

– Договорились. – Он вытащил из кармана четыре банкнота по пятьдесят долларов.

– Эй, – сказала низенькая, – а мне? Думаешь, смотреть можно бесплатно?

Чарли достал десятку и протянул рыжей.

– Ей за труды, – сказал он. – Браво, Фигаро!

– Чего? – не поняла рыжая.

Поймав такси, Чарли велел везти себя на Стрип. По пути он осмотрел только что купленный «таурус» с откидывающимся стволом. С виду игрушка, но для самозащиты действительно вполне подходит. Он сунул пистолет за пояс и попросил таксиста высадить его за несколько кварталов от отеля «Харра». Он заглянул в сувенирную лавку – посмотреть, нельзя ли найти там что-либо менее опасное, чем пистолет.

Дурацкие сувенирные ножи он исключил сразу; зато потом на глаза ему попалась укороченная бейсбольная бита с надписью «Чемпион Лас-Вегаса». За двадцать четыре доллара он купил биту и футболку, на которой было написано: «Лас-Вегас, Невада. Прощайте, денежки!»

В «Харра» он вернулся пешком, не спеша. У него оставалось около часа до того времени, когда надо будет освобождать номер. В вестибюле он заметил, что из-за колонны рядом со входом в казино выглядывает молодой парень азиатской внешности.

Когда Чарли, покосившись в большое зеркало, увидел в нем отражение азиата, сердце бешено заколотилось в груди. Он обернул короткую биту футболкой и направился к лифтам. Показывая охраннику ключ от номера, он оглянулся и заметил, что юнец разговаривает по мобильному телефону.

Интересно, думал Чарли, поднимаясь на свой этаж, зачем им нападать на него в таком людном месте. Они уже упустили гораздо более удобную возможность рядом с домом Саманты. Он потрогал сквозь рубашку пистолет, но доставать его не хотелось. Вдруг кто-то его увидит? А если, не дай бог, придется им воспользоваться?

Чарли был рад, что купил бейсбольную биту. Когда кабина поднялась на его этаж, он схватился правой рукой за тонкую часть.

Он решил, выйдя из лифта, поискать горничную. Скажет ей, что потерял ключ, и попросит вызвать охрану, чтобы его впустили в номер. Вряд ли бандиты ждут его за дверью, но зачем идти на ненужный риск?

Когда разъехались дверцы кабины, Чарли увидел высокого, костлявого юнца, который стоял, повернувшись к нему спиной. Если он просто ждет лифт, зачем отвернулся от кабины?

Чарли заметил, что парень тоже азиат; и тут он увидел нож. Когда юнец развернулся, нож мелькнул в сантиметре от его подбородка. Чарли уклонился вправо и бросил в нападавшего футболку. Парень пригнулся, и Чарли ударил его по лбу битой. Удар вышел звонкий. Глаза у юнца изумленно раскрылись; он попятился и разжал руки.

Замахиваясь для второго удара – на сей раз он метил в череп сбоку, – Чарли увидел на лбу юнца кровь. Удар снова вышел сильный, но не такой, как первый. Азиат упал ничком на пол кабины. Чарли огляделся, футболкой вытер кровь с биты и зашагал по коридору.

Бо Кэритан пил «Севен-Ап» из банки, склонившись над низким столиком, на котором стоял ноутбук. Он сидел в номере мотеля на бульваре Лас-Вегас. Тыльной стороной левой ладони он вытирал потный лоб, а правой щелкал клавишами мыши.

– Папочка скоро к тебе приедет, дорогая, – сказал он негромко. – И принесет тебе кое-что вкусное.

Он ухмыльнулся, увидев ник, всплывший на экране. Молодец, «Компьюсерв», быстро справился!

«Бегай сколько хочиш, но тебе не спрятаца». – Он печатал медленно, одним пальцем, глядя на клавиатуру.

В ожидании ответа он схватил банку с газировкой. Увидев всплывшие на мониторе слова, он закашлялся. Поскольку одновременно он попытался выругаться, газировка попала в дыхательное горло.

– Вот дрянь! – завопил он. – Ну, я тебе покажу!

Он забарабанил по клавиатуре, не заботясь о том, правильно ли набирает.

«Я те шею сверну!» – набрал он, а потом повторил вслух то, что напечатал. Потом прочел ответ собеседницы, скрывающейся под кличкой «ВБЕГАХ».

«От…сь, Бо», – набрала его собеседница.

Бо швырнул ноутбук на кровать. Интересно, сработает ли его тактика снова, или он впустую потратил еще несколько сотен долларов?

Кэрол дрожала от страха, прочитав в Интернете угрозы мужа. Она надеялась, что Бо распсихуется и разобьет компьютер или перережет провод. А может, он сейчас сидит в ванне и – чего не бывает? – уронит компьютер в воду…

Так было бы лучше, думала Кэрол, закрывая крышку ноутбука.

Поняв, что Бо, скорее всего, уже вычислил адрес Саманты, Кэрол тут же переехала в мотель в пригороде Лас-Вегаса. Она нарочно вышла на связь с бывшим мужем, желая отвести его от дома подруги.

Она направляется на Запад. Нужно, чтобы Бо следовал за ней.

28

За оральный секс проститутка потребовала сотню долларов. У Франконе руки чесались влепить ей затрещину, но он сдержался: он ведь не в Нью-Йорке, а в Лас-Вегасе, и местная шлюха может здорово осложнить ему жизнь.

И потом, ее еще надо доставить к боссу. Франконе рассчитывал, что ему перепадет задешево, но блондинка оказалась не промах.

– Какого черта, – сказал он, отсчитывая еще пять двадцаток. – Все равно я тебе плачу, могла бы и за так спроворить.

Проститутка поставила сумку на тумбочку у кровати.

– А можно сначала выпить? – спросила она.

– А можно потом?

– Не-а, – протянула она.

– Так я и думал. Что тебе заказать?

– Водку-тоник. И еще «Спрайт» отдельно.

– Ладно. – Франконе позвонил в обслуживание номеров, а проститутка вышла в ванную.

В голове он производил подсчеты. Интересно, во сколько в конечном счете обойдется искусственный член, которым босс вовсе не обязательно воспользуется? По пути блондинка рассказывала ему, что у нее было много клиентов, которые интересовались сексуальными игрушками вроде искусственных членов; такие почти всегда потом хотели, чтобы их трахали в зад. Франконе замутило при мысли о том, что и его босс, возможно, тоже извращенец, но его новая знакомая, судя по всему, знала, о чем говорит.

На самом деле она ему даже понравилась, несмотря на своеобразное чувство юмора. Она сказала, что приехала из Канзаса, но Франконе ей не поверил. По крайней мере, усомнился. Потом они поладили, и блондинка немного смягчилась и стала похожа на деревенскую девчонку. Вполне возможно, она выросла где-нибудь в глуши, на ферме. Может быть, в свое время ее изнасиловал отец, или брат, или дядя. Мало ли причин, по которым деревенские девчонки становятся проститутками!

Пока Франконе задумчиво тер подбородок, его новая знакомая успела переодеться. В ванной она сняла красное платье с блестками; теперь на ней были белые кружевные подвязки и такой же белый кружевной бюстгальтер.

Франконе даже ахнул – до того сексуально она смотрелась.

– Ух ты! – только и смог он сказать.

Проститутка переступила с ноги на ногу, повернулась боком и спросила у Франконе, нравится ли ему ее белье.

Франконе во второй раз сглотнул слюну.

– Да, – выдохнул он. – Кому бы такое не понравилось?

Она облизнула губы и улыбнулась. Франконе почти не заметил этого. Вот так красавица! Вот уже во второй раз с тех пор, как он ее снял, он задумался, могут ли уличные шлюхи стать нормальными бабами. Есть ли такие, которые способны настолько перемениться, что их можно увезти с собой и, может быть, зажить с ними нормальной жизнью?

Бросив азиата у лифта, Чарли забежал в номер. Надо как можно скорее закинуть вещи в чемодан. У него есть несколько минут, а потом кто-нибудь обязательно наткнется на парня, который пытался его убить. Пройдет еще минут десять, и охранники отеля заявятся к нему в номер.

Он собирался быстро. Кое-как побросал в чемодан все вещи, висевшие в шкафу. Туда же сунул бейсбольную биту. Схватил со стола сигареты и билеты на самолет. Из парфюмерии прихватил только свой одеколон «Паваротти». Постоял в изножье кровати, окидывая номер прощальным взглядом, и заметил, что на телефоне мигает лампочка автоответчика.

Сообщений было три. Первые двое звонивших ничего не говорили и вешали трубку. Последнее было от любовника жены, Джона Дентона.

Дентона навестил один из тех типов, которые избили Лизу. Тип назвал Дентону имена людей, которые стоят за нападением. Дентон хочет поговорить с Чарли, кроме того, он не знает, стоит ли обращаться в полицию.

Чарли припомнил, что агент АБН дал ему свою визитку. Он достал ее из бумажника и некоторое время всматривался в буквы и цифры, ничего не соображая. Именно агент АБН уверял Чарли, что он в безопасности.

Из коридора послышался какой-то шум. Чарли приложил ухо к двери. Где-то запикала рация. Потом он услышал, как кто-то говорит:

– Вызывай скорую. У лифтов человек без сознания. Похоже, его избили; он потерял много крови.

Чарли понимал, что из отеля надо как можно скорее уходить, но решил напоследок позвонить Саманте. Он не успел снять трубку, как телефон зазвонил сам.

Лано дозвонился до Франконе – в тот номер «Белладжио», где они должны были остановиться вместе. Он заговорил шепотом, время от времени кашляя, хотя на самом деле кашлять ему не хотелось.

– Куда ты, мать твою, подевался? – спросил Франконе самым злющим своим голосом.

– Я в больнице, – прохрипел Лано. – С самого Нью-Йорка все время харкаю кровью. Задыхаюсь… Вот и обратился к докторам. Мне анализы делали.

– Не мог, что ли, отозваться, когда мы тебя разыскивали по пейджеру?

– Нет, – сипел Лано. – Меня сразу отправили в приемный покой. Отняли одежду, вещи и начали колоть иголками. Я там просто голый был.

– Надеюсь, пять кусков при тебе.

– При мне, при мне. Я оставил их в машине. После анализов мне вкололи снотворное, и я заснул. Но сейчас уже все, меня выпишут через несколько минут.

– Все твои гребаные сигареты – доконали тебя наконец.

– Знаю. Ты был прав. По-моему, у меня рак. Завтра хотят делать биопсию. В легких большое затемнение – по словам врача, размером с мяч для софтбола.

– Придется тебе выкинуть свои вонючие сигареты.

– Выкину. Придется.

– Ну ладно, – усмехнулся Франконе. – А пока что давай-ка возвращайся. Мы не знали, где ты, и Никки злой как черт.

– Как только меня отпустят, сразу приеду, – сказал Лано. Дождавшись, когда собеседник повесит трубку, Лано добавил: – И тогда я прострелю твою паршивую морду!

– Извини за задержку, – сказал Франконе проститутке.

– Обычно я не трачу столько времени на клиента, – заявила она. Пока Франконе разговаривал по телефону, она гладила густую поросль у него на груди. Они лежали рядом на кровати.

Франконе развернул ее к себе лицом.

– С таким личиком ты с меня и миллион могла бы стребовать, – сказал он.

– Ты милый, – заявила она. – Большинство моих клиентов не такие милые. С ними и поговорить-то не о чем.

– Не считай меня клиентом, – сказал Франконе. – Возьми деньги, но не считай меня клиентом. Вот я точно не считаю тебя шлюхой.

29

Лано звонил Франконе из таксофона на Стрипе. Он специально притворялся совсем слабым, надеясь вызнать у отморозка, что задумал Кучча, но тупоголовый качок, видимо, был занят чем-то другим. Франконе по-настоящему озаботился только пятью тысячами, с которыми сбежал Лано.

Теперь Лано ужасно хотелось курить. Он понимал, как важно добраться до Кучча и Франконе раньше, чем они доберутся до него.

Лано направился по Стрипу на юг, думая о Франконе. Сначала надо позаботиться об этом красавчике. Может, выстрелить ему в подбородок? Франконе вечно чешет его, когда ему кажется, будто он думает.

А потом настанет черед так называемого босса, Николаса Кучча. Хорошо бы перед тем, как нажать на спуск, заново свернуть ему челюсть!

Лиза Пеллеккья пришла в себя ближе к вечеру после третьей операции в отделении челюстно-лицевой хирургии. Она была совершенно без сил, и ей хотелось пить.

Она заметила, что к телу присоединили несколько трубок. Видимо, пока не вылечится рот, будут кормить внутривенно. Лиза понимала, что с ней случилось, но пока не было ясно, насколько серьезно поврежден рот.

Она помнила, что у нее нет по меньшей мере одного переднего верхнего зуба. Если провести в том месте языком, ощущалась дыра. Когда прошла острая боль, Лиза осознала, что дыра довольно широкая – значит, она потеряла не один зуб.

Лизе казалось, будто ей снится страшный сон. Интересно, как там Чарли? Здоров ли – и жив ли вообще? Она узнала парня, который ее ударил; тогда, неделю назад, он тоже крутился в ночном клубе. Она узнала его за секунду до того, как мозг выдал сигнал: «Спасайся!»

Лиза провела языком по нёбу. До сих пор ощущался привкус крови. Интересно, где сейчас Джон? Здесь, за дверью, – или в полиции, дает показания? Лиза была слишком слаба после наркоза; она не могла шевелить ничем, кроме глаз и языка. Хорошо бы дотянуться до пульта и позвать сестру. Когда она повернула голову в поисках пульта, голову пронзила резкая боль.

Она закрыла глаза и замерла.

Агент Томас никак не мог убедить жену в том, что его работа требует постоянных отлучек. Она была сыта по горло тем, что его постоянно не бывало дома. Она устала спать одна. Ей надоело ждать.

Томас пообещал: все наладится, как только он доведет до конца дело, которым занимается сейчас.

– Еще несколько дней, – сказал он. – Не больше недели.

Они были женаты немногим долее трех лет. Когда она на него набросилась, Томас подумал: интересно, проживут ли они вместе еще хотя бы год.

А тем временем в Бруклине его коллеги подбирались все ближе к Энтони Кучча. Обвинения в вымогательстве были предъявлены двум «капо», подчинявшимся непосредственно шестидесятипятилетнему заместителю крестного отца. Томас не знал подробностей, кроме того, что они подпадали под действие закона «О подпавших под влияние рэкетиров и коррумпированных организациях», принятого в 1970 году.

Десять лет – это много. Мафиози выдают важные сведения, чтобы избежать гораздо меньших сроков. Томас понимал, что в его случае время решает всё. Если один или оба «капо» согласятся сотрудничать с правоохранительными органами, на его надеждах привлечь Энтони Кучча за героиновую сделку можно ставить крест. Окажется, что последние три недели он потратил зря.

Жалко, что жена его не понимает. Опекать в Лас-Вегасе безбашенного отморозка и без того не сахар. А теперь еще двум «капо» светит десять лет минимум. Жена могла бы проявить хоть капельку сочувствия, а не унижать его.

От неотрывного наблюдения за подопечным через телеэкран глаза у Томаса покраснели и слезились. Зазвонил сотовый. Томас ждал новостей от начальства из Нью-Йорка, но, вполне возможно, это жена решила продолжить скандал. Может, не отвечать?

Крик Чарли Пеллеккьи застал Томаса врасплох.

30

Чарли звонил агенту Томасу из таксофона возле мужского туалета в казино. Услышав его «алло», Чарли сказал:

– Говорит Чарли Пеллеккья. Ваш подопечный только что снова пытался меня убить. Мне повезло. Отморозка, которого он прислал, везут в больницу. Так что спасибо вам за все…

– Погодите! Погодите! – завопил агент АБН. – Не отсоединяйтесь! Я ведь только сказал, что…

– Да пошел ты! – ответил Чарли, швыряя трубку на рычаг. Когда он, протолкавшись сквозь толпу в вестибюле, вышел на улицу, то услышал сирену подъезжающей «скорой».

Чарли занял очередь на такси. Вдруг он увидел Джона Дентона. Чарли стиснул зубы, чтобы не сорваться.

– Нам надо поговорить, – сказал Дентон. – Знаю, мои слова звучат по-идиотски, но нам надо поговорить.

Чарли огляделся, ища глазами того молодого азиата, которого он раньше видел за стойкой портье в вестибюле.

– Чарли, – не отставал Дентон, – нам надо поговорить!

Чарли отпихнул любовника жены в сторону и сделал шаг вперед.

– Я не просил вас вмешиваться, – сказал он Дентону.

– Во что вмешиваться? Я звонил в полицию, но в больницу до сих пор никто из них не приехал.

– Вы назвали им фамилии тех, кто на вас напал?

– Нет. Я попросил соединить меня с детективом, который приезжал в мотель. Его на месте не оказалось, и я попросил передать, чтобы он перезвонил. Он не перезвонил, поэтому я и приехал сюда. Вы получили мое сообщение?

Чарли отодвинул Дентона с дороги и сел в такси. Увидев, что Дентон тоже садится в салон, Чарли сказал:

– Я сейчас туда направляюсь. Хочу повидать парня, который пытается меня убить.

– Не валяйте дурака! – взвился Дентон. – Мы имеем дело с мафией. Я юрист и мог лишиться лицензии, если бы не сообщил в полицию. Я не имею права утаивать важные сведения.

Чарли велел таксисту ехать в «Белладжио».

– Это безумие, – продолжал Дентон. – Скоро мне перезвонит детектив, который приезжал в мотель. Правда, вряд ли Лиза подаст на тех типов в суд. Они же мафия, черт их возьми! С ними нельзя бороться.

– Достойный ответ, – сказал Чарли. – Сразу видно – юрист.

– Не издевайтесь надо мной!

Чарли пристально посмотрел Дентону в глаза.

– А если тот тип пытается вас подставить? – спросил Дентон.

– Какой тип?

– Тот, что приходил в больницу. Я рассказал вам про него по телефону. Допустим, он просто хотел вас найти. Может, уже нашел. Может, сейчас за нами следят.

– За мной точно следил один недомерок. Сейчас его увезли на «скорой». Мне повезло. Но третьей попытки у них не будет. Уж я позабочусь.

– Именно поэтому вам и следует обратиться в полицию.

– Сейчас у меня нет времени объяснять, – сказал Чарли. – Только один вопрос. Одного из тех, кто за мной охотится, зовут Николас Кучча, верно?

– Есть еще Джоуи Франконе.

– И Джоуи Франконе. Чудесно! Никки и Джоуи, добро пожаловать в мой мир!

– А как же Лиза? – спросил Дентон.

Чарли снова посмотрел в глаза любовнику жены.

– Сейчас бы соснуть, – сказал Франконе. На нем были только синие плавки и майка-борцовка. Он прислонился спиной к подушкам в изголовье кровати.

Проститутка подлила ему еще «Столичной».

– Вот, глотни и расслабься, – сказала она. – А я помогу.

– Да уж, ты поможешь, – сказал Франконе, отпивая водку.

Проститутка старалась как могла, но пьяный Франконе никак не мог возбудиться. Ему было уже все равно. Его новая подружка пила «Спрайт» через соломинку, растянув губы в улыбке.

За двадцать минут он успел рассказать ей почти все о своей жизни и работе. Объяснил, что ждет, когда его сделают «авторитетом». Уже совсем скоро он даст «обет молчания» – omerta. Заветная цель уже близка.

Проститутка не очень понимала, что такое «обет молчания». Она слышала о крестных отцах и прочих мафиози, но еще слышала и читала о том, как гангстеры закладывают друг друга всякий раз, как их арестовывают. Совсем недавно в выпуске новостей Си-эн-эн был сюжет, как один крестный отец давал показания на другого. А может, заместитель крестного отца давал показания на своего босса. Не важно. Ей даже думать о таких вещах не хотелось, хотя голова слегка закружилась. Кому какое дело до мафии и «обета молчания»? Рядом с ней сейчас лежит очередной придурок, который скоро заснет.

– Значит, ты и в самом деле гангстер? – спросила она, наблюдая за тем, как ее жертва медленно погружается в бессознательное состояние.

– Д-да… – У него начал заплетаться язык. – Но т-ты не волнуйся… Ты мне нр-равишься. Пр-рав-да…

– Ты мне тоже, – сказала она.

– Ты бывала в Нью-Йорке?

– Конечно, – сказала проститутка. – Сколько раз!

Глаза Франконе закрылись. Ответа он не услышал.

31

Чарли протянул администратору «Белладжио» кредитную карточку и водительские права и попросил поселить его в номере для курящих – где-нибудь на верхних этажах.

– Вы и правда считаете, что это хорошая идея? – спросил Дентон, пока они ждали ключей от номера.

– Да, – кивнул Чарли. – Так мы попадем наверх.

Регистратор вручил Чарли папочку с ключами и схемой отеля-казино «Белладжио». Чарли подписал чек; администратор вернул ему кредитную карту.

– Настоящее безумие, – сказал Дентон.

– Знаю, – ответил Чарли. – Иногда безумие – вещь хорошая.

Когда зазвонил телефон, Минь Кван играл в пинбол в цокольном этаже своего ресторана. Объявился парень, которого он послал вместе со своим братом убить Чарли Пеллеккью. Звонивший рассказал, что Нгуена избили до бессознательного состояния и сейчас его везут в больницу.

Кван отвернулся от автомата для игры в пинбол и отер со лба пот. Посмотрел на часы и заговорил по-французски – он иногда переходил на этот язык, чтобы запутать слежку.

Он велел своему подручному следить за Пеллеккьей, но ничего не предпринимать. Кван сказал, что сам убьет проклятого белого. Он уже едет.

Но прежде чем отправиться на дело, необходимо переговорить с Джерри Леркази. «Сходняк» с итальянцем сулил большие деньги. Сначала надо покончить с делами, а потом уже Кван свяжется со своими и отомстит за брата.

Блондинка по-прежнему пила «Спрайт», но клоун в шелковых трусиках уже ничего не замечал.

Обыскав номер, она нашла долларов семьсот – гораздо меньше, чем сумма, на которую она рассчитывала. Она прихватила часы «Ролекс», зажим для денег с инициалами, выложенными бриллиантами, пару дорогих кожаных ремней и искусственный член. Еще она взяла с собой чек из магазина «Интим», выписанный от руки. Цена, которая была там проставлена, превышала настоящую в несколько раз. Поскольку игрушкой не пользовались, она надеялась вернуть ее в магазин и получить деньги.

Франконе лежал на спине на двуспальной кровати и храпел. Проститутка связала ему руки его же ремнем. Потом брючиной привязала его руки к ногам.

Она не стала прикрывать его – оставила как есть, в одних шелковых голубых плавках. Когда она их увидела, то расхохоталась; отговорилась тем, что, когда выпьет, становится смешливой.

Переоделась она в ванной; вдруг ей показалось, что ее жертва шевелится. Блондинка нахмурилась. Кодеина, который она всыпала в его водку, хватило бы, чтобы вырубить лошадь. Положив помаду в сумочку, она выбежала из ванной – и замерла с раскрытым ртом, увидев пожилого мужчину, который целился в нее из револьвера.

Войдя в номер, Лано просто застыл на месте. Молодой отморозок валялся на кровати и храпел. Он был в своих придурочных шелковых трусиках; руки связаны и еще привязаны к ногам. Лано невольно заулыбался, но потом услышал, что кто-то возится в ванной. Он отошел в сторону и извлек из ножной кобуры револьвер. Навел его на дверь ванной; оттуда вышла блондинка, похожая на шлюху.

– Ах… – проговорила блондинка.

Лано переводил взгляд с нее на Франконе и обратно.

– Это ты его вырубила? – спросил он, опуская револьвер.

Блондинка вскинула руки вверх.

– Мистер, я не знаю, что с ним случилось. Сделал со мной все, что хотел, а потом вырубился.

– Ага, а перед этим сам себя связал.

Номер Чарли в «Белладжио» был на два этажа выше апартаментов Николаса Кучча. Прежде чем подняться, Чарли попросил Дентона зайти в магазин и купить кое-какие вещи да еще смену белья. Он дал ему две стодолларовые банкноты и список нужных вещей: футболки, спортивные брюки и две шляпы. Дентон пробовал возразить, но Чарли, отстранив его, вошел в кабину лифта.

Давно он не был так зол! Он понимал: необходимо держать себя в руках, иначе гнев завладеет им целиком.

В семнадцать лет он участвовал в нью-йоркском этапе национального турнира по боксу «Золотые перчатки». Одержав шесть легких побед в разряде тяжеловесов для начинающих, Чарли дошел до полуфинала, где более проворный и подвижный латиноамериканец победил его по очкам. Правда, в третьем раунде Чарли послал своего противника в нокдаун фирменным левым хуком, но это был единственный его удачный удар. Чарли считал, что ему просто не хватило тогда трех раундов – его противник уже начал выдыхаться.

Увидев в руках азиата нож, Чарли среагировал чисто инстинктивно. Он не думал. Он действовал.

Точно так же он поступил и тогда, в ночном клубе, когда свернул челюсть гангстеру. Увидев, что бандит шлепнул его жену по заду, а потом дал ей пощечину, Чарли не рассуждал. Он действовал молниеносно.

Но теперешняя охота на гангстера – нечто совершенно другое. Чарли принял вызов. Он знал, кто его враг и где он находится. Он знал, что обязательно подстережет Николаса Кучча, но понимал, что время работает против него.

Саманта не могла понять, куда пропал Чарли. В новостях мелькнул сюжет о человеке, избитом в отеле «Харра». Она знала, что Чарли поехал за вещами. Он обещал позвонить, если что-то будет не так.

Раза три она хваталась за телефон, но всякий раз нажимала отбой. Ни к чему еще больше осложнять ситуацию. Когда неизвестность стала невыносима, Саманта набрала номер Чарли в отеле «Харра», но ей ответили, что мистер Пеллеккья уже выехал. Она не находила себе места от беспокойства.

В дверь позвонили. Саманта бросилась открывать, думая, что сейчас увидит Чарли. Она сразу поняла, что поступила глупо, не посмотрев вначале в глазок.

Она не успела спросить, кто такой ее гость, как получила удар кулаком в солнечное сплетение.

Дентон не стал покупать вещи по списку, а просто схватил первое попавшееся, что подвернулось под руку, расплатился и побежал к лифтам. В своем номере Чарли не оказалось. Дентон прекрасно понимал, куда направился муж Лизы.

Что делать? У Дентона был выбор: еще раз позвонить детективу Гоулду или обратиться за помощью в службу охраны отеля. Третий вариант: поскорее убраться отсюда, чтобы весь остаток жизни не пришлось сожалеть о случившемся.

Но тогда… как он посмотрит Лизе в глаза? Всякий раз, видя ее, он будет чувствовать себя таким же беспомощным, как тогда, в мотеле, когда ее избили.

Интересно, каково это – сидеть в тюрьме, думал Дентон, входя в лифт.

32

Агент Томас набрал номер Кучча сразу после звонка Чарли Пеллеккьи. Он звонил долго, но никто не отвечал. Томасу хотелось постучать в дверь напротив, но это было слишком опасно. Как бы нелепо ни складывались обстоятельства, он не имеет права компрометировать Кучча.

Судя по всему, Пеллеккья в отчаянии и, вполне возможно, собрался обратиться в полицию. По-человечески Томас вполне его понимал. С другой стороны, если на Кучча заведут дело здесь, в Лас-Вегасе, начнется бесконечная бумажная волокита. Она отнимет время, которое и так на исходе.

Он заверил Пеллеккью в том, что тот находится в безопасности. Он несколько раз повторил, что Кучча больше не будет ему докучать. Теперь он понимал, насколько дурацкими были его заверения. Пока мафиозо нужен правительству, он, что называется, кум королю. Пока героин находится на складе в Нью-Джерси, Кучча вполне может вытворять что хочет.

Томасу необходимо было выяснить, что происходит, пока не стало слишком поздно. Он приехал в Лас-Вегас именно для того, чтобы не допустить осечек. Пока все шло сносно.

По его сведениям, Пеллеккья остановился в отеле «Харра». Туда можно добежать минут за пятнадцать. А если повезет поймать такси, то удастся попасть и быстрее.

Николас Кучча тянул через соломинку молочный коктейль и смотрел боевик по платному каналу. После того как ему сломали челюсть, он питался в основном жидкой пищей. Хорошо, что он любил молочные коктейли.

Телефон зазвонил снова, и Кучча пришлось увеличить громкость телевизора, чтобы слышать, что происходит на экране. Он выключил звук телефона и откинул голову на подушки в изголовье.

Надо обязательно вздремнуть до того, как Франконе приведет проститутку. Он наблюдал, как на экране танцует чернокожая девица в облегающей черной юбке. Кстати, вспомнил он, надо позвонить той черной девочке по вызову – пополнить запас кокса.

Он допивал молочный коктейль, когда в дверь постучали. Кучча поставил большой стакан на поднос и соскочил с кровати. Пока он шел открывать, все время оглядывался на телевизор. Когда постучали еще раз, он вздрогнул.

– Да погодите же, мать вашу! – закричал он.

Дойдя до двери, он вытер руки полотенцем.

– Сантехник, – произнес чей-то низкий голос, когда Кучча начал открывать.

– Кто? – удивился Кучча, но тут входящий саданул его дверью.

Кучча упал навзничь, ударившись затылком о пьедестал мраморного столика для коктейлей. Боль рикошетом отдалась в сломанной челюсти.

Когда Кучча снова пришел в себя, он увидел, что над ним стоит какой-то здоровяк. Незваный гость снял темные очки, и глаза Кучча от изумления едва не вылезли на лоб. Он узнал его – типа из ночного клуба в Нью-Йорке! Чарли Пеллеккья… По идее сейчас он должен валяться в морге.

Кучча стиснул зубы и тут же сморщился от боли.

– Давай вставай, крутой, – велел Пеллеккья. – Если не хочешь, чтобы я бил лежачего.

Челюсть болела невыносимо. Кучча, не вставая, поднял обе руки и правой ткнул себя в челюсть, качая головой.

Пеллеккья огляделся по сторонам и сделал шаг вперед.

– Что такое? – спросил он. – Зубки болят? Какие – верхние, нижние?

Глаза Кучча широко раскрылись от ужаса, когда он понял, что его ждет. Он обеими руками попытался прикрыться, но заблокировать удар не удалось.

Он услышал треск – такой же, как неделю назад; потом его охватила острая дикая боль, голова закружилась. Глаза начали закатываться, и им овладело оцепенение.

– Послушайте, мистер, – частила проститутка. – Я знаю, как это выглядит. Но он вообще какой-то извращенец. – Она ткнула пальцем в пакет, лежащий на кровати. – Вы взгляните! Вот что он заставил меня купить.

Лано подошел ближе к кровати. Стволом револьвера открыл пакет и поморщился, увидев ремни, которыми крепился искусственный член.

– Что это? – спросил он. – Пояс?

– А вы посмотрите внимательнее.

Лано вывернул пакет, и на кровать выпал искусственный член. Он переводил взгляд со странной игрушки на храпящего Франконе, а потом посмотрел на проститутку и расхохотался. Смех перемежался приступами кашля.

– Что с вами? – спросила шлюха.

– Забавно, черт возьми! – выговорил Лано, кашляя.

– Вы нездоровы? У вас кашель… какой-то нехороший.

– Да что ты говоришь!

– Вам надо к врачу.

– Был уже.

Проститутка сделала маленький шажок вперед.

– Можно я пойду?

– Обчистила его?

– Взяла только то, что было при нем, клянусь!

– Часы не забыла? Ну и ладно. Оставь их себе. Да еще дурацкий зажим для денег, которым он вечно хвастает.

Проститутка улыбнулась:

– Я прихватила и то и другое.

Лано вспомнил о конверте во внутреннем кармане куртки. Он вытащил его и бросил шлюхе.

– Там пара кусков, – сказал он. – Теперь они твои. Не трать все в одном месте.

Проститутка схватила конверт обеими руками и бросила в сумку.

– Спасибо, – пролепетала она. – Спасибо большое.

Лано махнул револьвером в сторону двери.

– И будь осторожна, – сказал он. – Не все такие тупые, как этот придурок.

33

От долгого сидения в машине у Гоулда онемела поясница. Он ждал Яндолли и думал о Дональде Джентри. Надо же так вляпаться! Жена молодого детектива впуталась в неприятности, и ею занимается отдел служебных расследований. Речь идет не просто о семейной драме, тут дела пострашнее.

Гоулд очень устал. Он опустил окошко и закурил. Он даже подскочил от неожиданности, когда вдруг открылась дверца со стороны пассажира.

– Задремал? – спросил Яндолли, протягивая Гоулду пластиковый стаканчик с горячим кофе.

– Так, прикорнул, – ответил Гоулд, растирая глаза свободной рукой. – Формально следующие два дня я выходной.

Яндолли поставил свой стаканчик на приборную панель.

– Отдел служебных расследований взял их на прослушку, – сказал он. – Уилкс передавал жене Джентри конверты с деньгами. Более того, деньги женщина отнесла в банк и завела там ячейку – на себя и на него.

– Господи боже!

– Вот именно. Когда Уилкса сцапают, ее тоже потянут. Не знаю, пойдет ли она под суд, но ее определенно будут использовать для давления на Уилкса.

Гоулд посмотрел вперед, через лобовое стекло.

– Когда его возьмут?

– Никто не скажет.

– Конечно, не скажет.

Яндолли тронул Гоулда за плечо.

– Есть еще кое-что, – сказал он. – Записали разговор Уилкса с Алленом Фейном. Фейн – подручный Леркази, его подставное лицо на территории Лас-Вегаса. Его, так сказать, законный представитель.

Гоулд удивился.

– Ты ведь говорил, что Уилкс подрабатывает на стороне. Ну и что?

Яндолли нахмурился:

– Угадай, кого еще записали на пленку в связи с Уилксом?

– Ал, я сейчас не в настроении играть в «Угадайку».

– Тебя, – сказал Яндолли. – Целых два раза. За ним еще следили мои ребята из отдела по борьбе с оргпреступностью. Ты вчера говорил с Уилксом, так?

– Да, я хотел предупредить его о Дональде Джентри, – словно оправдываясь, ответил Гоулд.

– Потом ты поехал к Дженнифер Джентри. Отдел служебных расследований теряется в догадках. Как и мои ребята. Понимаешь, о чем я? Подозрительно все это выглядело. Как будто ты заодно с Уилксом и Фейном…

– Не продолжай, – поморщился Гоулд. – Прошу тебя, не надо.

Яндолли молчал.

– Что, еще не все? – изумился Гоулд. – Ну, давай добивай меня! Что там у тебя?

Яндолли ответил не сразу.

– Ты не имеешь права ни о чем предупреждать Джентри, – сказал он. – Извини, Эйб.

– Чушь!

– В самом деле.

– Чушь собачья!

– Эйб!

– Почему?

Яндолли, видимо, было трудно говорить. Он потянулся за стаканчиком с кофе, который остывал на приборной панели.

– Потому что и мои ребята, и отдел служебных расследований в курсе, что тебе известно об Уилксе.

Гоулд покачал головой.

– Повтори, пожалуйста. Откуда они знают?

– Мне пришлось им рассказать, – ответил Яндолли. – У меня не было другого выхода. Вот почему я сразу сказал тебе, что твои разговоры с Уилксом и Дженнифер Джентри записаны на пленку. Отдел служебных расследований и мои ребята захотели узнать, в чем дело. У меня не было выбора, Эйб. Пришлось все им рассказать.

– Понимаю, ты не мог не рассказать им обо мне. Но зачем закладывать женушку Джентри? Ты им и о ней сказал?

– О ней им и так все известно. Потому что за Уилксом была установлена слежка. Парни из отдела служебных расследований знают, что она встречается с Уилксом. Они знают о сейфе в банке.

– Твою мать! – сказал Гоулд.

– У меня не было выбора, – повторил Яндолли. – Их очень интересовало, что тебе было нужно от Уилкса.

– От тебя, кстати, мне тоже кое-что было нужно, – сказал Гоулд. – Нас тоже кое-что связывает…

– Верно, – кивнул Яндолли, не глядя на Гоулда. – Поэтому я прикрыл нас с тобой.

Гоулд опустил стекло и с отвращением выплеснул кофе на улицу.

– В данный момент, – продолжал Яндолли, – ты следишь за Дженнифер Джентри. Подменяешь коллегу по его просьбе. А я слежу за Алленом Фейном. Я делаю свою работу. Вот как я все это сейчас представляю.

Гоулд закрыл глаза.

– Тебе плохо? – спросил Яндолли.

– Да, – ответил Гоулд. – Мне плохо. Мне очень плохо.

34

Когда Джоуи Франконе очнулся, то первым делом увидел Винсента Лано. На свету зрачки Франконе сузились. После лошадиной дозы наркотика в голове все мутилось. Речь была невнятной.

– О-о-ох! – сказал он, по-прежнему не сознавая, что связан. – Какого черта?

– Улыбнись, – велел Лано.

– Что? – Франконе попытался пошевелить руками, которые его не слушались. Его ослепила вспышка фотокамеры.

– Какого х-хрена? – спросил он, прищуриваясь.

Лано положил на грудь бывшего напарника искусственный член и приготовился снимать снова. Франконе с трудом ворочал шеей, пытаясь разглядеть, что с ним делают. Его снова ослепила вспышка.

– Какого хрена ты делаешь?

– Фотографирую, – ответил Лано. Одноразовые камеры с пленками он купил внизу, в торговом центре – спустился туда через несколько минут после ухода проститутки. Как только Лано увидел искусственный пенис, его планы изменились. Он передумал убивать Франконе.

Схватив искусственный член за основание, он поднес его к губам Франконе.

– Открой рот! – приказал он.

Молодой гангстер повернул голову набок. Лано схватил его за волосы и дернул; когда Франконе непроизвольно открыл рот, Лано впихнул в него искусственный член. Франконе едва не задохнулся. Толстая резиновая трубка разорвала ему губу. Одной рукой удерживая импровизированный кляп на месте, другой рукой Лано нажимал на затвор фотокамеры. Когда он вытащил искусственный пенис, Франконе зашелся кашлем.

– Ну как, – сказал Лано, – сам встанешь в позу для следующего кадра или тебе помочь?

Такси агент Томас поймал у выхода из отеля, помахав своим удостоверением. Он приказал водителю не обращать внимания на сигналы светофора и гнать в «Харра» как можно быстрее. Они доехали менее чем за десять минут.

Томас направился прямиком к стойке охраны в казино и во второй раз помахал удостоверением. По рации вызвали начальника. Через десять минут Томас находился в номере, который чета Пеллеккья забронировала для своего недельного отпуска.

Начальник службы охраны сообщил Томасу о сегодняшнем странном происшествии у лифтов. Один постоялец обнаружил там молодого азиата, который лежал без сознания. На ковре до сих пор виднелись пятна крови. Никто не знал, что случилось. Охранники предположили, что азиат пытался ограбить кого-то из гостей. Когда паренек открыл глаза, оказалось, что он не может говорить.

В номере Пеллеккьи Томас не нашел ничего. Он позвонил в администрацию отеля, спросив, нельзя ли прослушать сообщения автоответчика, которые постоялец, возможно, успел стереть.

– К сожалению, нет, сэр, – ответила телефонистка.

Томас понимал: сейчас во что бы то ни стало нужно найти Кучча. Надо вывезти мафиозо из Лас-Вегаса до того, как его арестуют местные полицейские. Видимо, в связи с героиновой сделкой. Сейчас самое главное – не упустить Николаса Кучча. Если тот ухитрится убить Чарли Пеллеккью в Лас-Вегасе, обвинение в убийстве ему будет предъявлено тоже здесь.

Томас понимал, что время работает против него. Ему необходимо было выиграть бешеную гонку.

Джону Дентону пришлось несколько раз постучать в дверь апартаментов 24Б, прежде чем Чарли открыл. Оказавшись в номере, Дентон увидел, что на полу без сознания лежит человек. Губы у него распухли и кровоточили.

– Он еще вас не видел, – сказал Чарли Дентону. – Так что уходите-ка от греха подальше, не дожидаясь, пока он очнется.

– Он умер?

– Нет, просто вырубился. Не знаю, надолго ли.

– Что еще вы собираетесь делать?

– Выбить ему зуб, – сказал Чарли. – По крайней мере один.

35

Детектив Дональд Джентри смотрел на зеленые с белым кафельные плитки, которыми он оклеил кухню год назад. Кафель стоил дорого. Жена сама выбрала его вскоре после того, как они въехали в этот дом.

Начиная тогда ремонт кухни, Джентри надеялся, что закладывает основы дальнейшей совместной жизни. Тогда они планировали еще много чего улучшить в доме прежде, чем заводить детей.

Однако в прошлом году все почему-то начало меняться. После повышения Джентри пришлось больше времени проводить на работе. Дженнифер тоже начала работать больше. С тех пор, как она начала работать и по выходным, они редко проводили время вместе. Они отдалились друг от друга.

И вот, в довершение всех невысказанных проблем, Дженнифер влюбилась в другого.

Сначала Джентри думал: если он будет смотреть сквозь пальцы на предательство жены, возможно, она скоро опомнится – или ее любовник ей надоест. Джентри так любил жену, что готов был ее простить. По крайней мере, он хотел простить ее.

Когда оказалось, что роман продолжается, Джентри понял, что больше не хочет с этим мириться. Поняв, что жена встречается с любовником у них дома, он решил положить конец их браку.

Но сделать то, что он считал нужным, оказалось не так легко. Теперь ему хотелось знать все. Кто ее любовник? Чем они занимаются на его кровати?

В магазинчике шпионских товаров он купил мини-камеру. Установил ее, но долго не решался просмотреть записи. Ему было страшно.

Сегодня, поняв, что жена опять задерживается, Джентри, наконец, решился просмотреть записи. Спустя полминуты после начала просмотра он ахнул. Он сразу узнал мужчину, которого страстно целовала его жена. Джентри побежал в туалет, и там его вырвало. Его буквально вывернуло наизнанку. Он рыдал, но без слез.

Когда через несколько минут он вернулся, то увидел на экране голую жену. Голым был и ее любовник.

По пути домой Аллен Фейн сделал две остановки. Поев биг-мак, картошку фри и горячий яблочный пирожок в «Макдоналдсе», он заехал в «Жареную курочку по-кентуккийски» и купил крылышки со специями и картошку фри, которые заглотил прямо в БМВ на стоянке. После он заскочил еще в «Дэйри куин» за шоколадным коктейлем. Купил большой стакан кока-колы, заранее напоминая себе заехать в аптеку за пептобисмолом от несварения желудка.

Сейчас он сидел на унитазе и мучился. Наполовину пустой стакан с колой стоял на мраморном умывальнике.

Раскачиваясь на стульчаке, Фейн пытался договориться с Богом. Он просил Всевышнего избавить его от болей в желудке.

– Клянусь, – задыхаясь, шептал Фейн, – никогда больше не буду есть эту дрянь! Пожалуйста, Бог, прошу Тебя, клянусь!

Он обливался холодным потом. Боль в животе не утихала. Он вытер лоб тыльной стороной ладони и застонал еще сильнее.

Ему показалось, что снаружи доносится какой-то шум. Он так спешил в туалет, что забыл запереть за собой дверь. Он нагнулся вперед, но острый приступ боли вынудил его снова начать раскачиваться.

– О Господи! – стонал Фейн. – Пожалуйста, освободи меня. Прошу Тебя!

Во второй раз услышав за пределами туалета какой-то шорох, он решил, что это кошка спрыгнула с антресолей в прихожую.

Когда его кишечник, наконец, сработал, Фейн снова услышал шум – уже другого рода. Он позвал кошку, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. Губы бухгалтера расплылись в улыбке; он испустил вздох облегчения. Вдруг он заметил тень на стене коридора – и тут же на пороге показался коренастый незнакомец с пистолетом в руке.

– Господи боже! – воскликнул Ренато Френи, сбив Аллена Фейна выстрелом с унитаза.

Зажав нос свободной рукой, он подошел поближе и произвел контрольный выстрел в голову.

Убедившись, что Фейн мертв, Френи перешагнул через труп и осторожно вышел из квартиры. По новому контракту, который он заключил с Джерри Леркази, Френи предстояло убрать двоих. Один уже готов. Френи не слишком обрадовался, узнав, что ему предстоит убить Фейна бесплатно, но такова была цена, которую он вынужден был заплатить за то, что взялся прикончить Пеллеккью, не известив предварительно Леркази.

Когда работаешь на такого серьезного заказчика, как Леркази, нельзя ошибаться. Совсем как в добрые старые времена. У тебя всего одна попытка. И портачить нельзя.

Направляясь обратно, на Стрип, Френи погрузился в глубокое раздумье. Одно дело – убрать бухгалтера. И совсем другое – убрать мафиозо.

36

От новой вспышки Франконе зажмурился. Когда глаза его снова обрели способность видеть, задний проход пронзила острая боль. С трудом ворочая шеей, он повернул голову и увидел сзади Лано.

Франконе попытался ослабить ремни, но стало еще больнее. Когда он опустил голову, Лано расхохотался. Во рту у Франконе все пересохло. Говорить он не мог.

– Я вогнал тебе в зад эту штуку сантиметров на двадцать, – заявил Лано. – Ты уж поосторожнее, не вертись, а то живот себе пропорешь.

Франконе попытался облизать губы.

– Какого хрена ты делаешь? – спросил он.

– Порчу тебе жизнь, – ответил Лано.

– Ты покойник, ясно? Знаешь, что с тобой за это будет?

Лано подмигнул Франконе и заговорил, борясь с кашлем:

– Если ты еще ничего не понял, дружочек, мне на все наплевать.

Франконе попытался шевельнуть правой ногой, но жжение в прямой кишке отдавало в позвоночник.

– Мать твою! – крикнул он.

В дверь постучали, и Лано, который снова собирался рассмеяться, сдержался. Стараясь побороть новый приступ кашля, он отошел к двери. Через секунду снова постучали – громче.

– Кто там? – спросил Лано, кашляя.

– Парень из больницы, – был ответ.

Лано посмотрел в дверной глазок – не копы ли. Если они и были здесь, то отошли в сторону, чтобы он их не заметил.

– Кто еще с тобой?

– Муж, – ответил голос.

– Блин, – прошептал Лано. Он понимал: есть какая-то вероятность, что сюда затешется муж. Насчет любовника он не был уверен, но ведь именно муж сломал Кучча челюсть, с него все и началось.

Он чуть приоткрыл дверь и быстро отступил, прицелившись в тех, кто стоял за дверью.

– Входите потихоньку, – скомандовал он. – Спокойно, не нервничайте.

Чарли схватился было за пистолет, но тут же передумал. Сейчас его жизни ничто вроде бы не угрожает. Он в любой момент может повернуться и уйти.

Он собирался поступить так же, как сделал наверху, с Кучча. Как только дверь приоткроется, он нажмет плечом и ворвется в номер. Но парень, стоящий по ту сторону, намекнул, что у него тоже имеется пушка.

Чарли распахнул дверь, не пытаясь ударить ею того, кто с ним разговаривал. В изножье одной из двух кроватей стоял довольно пожилой человек в черном, с револьвером в руке. Его черты показались Чарли смутно знакомыми.

Зато второго Чарли узнал сразу. Тот валялся на кровати в неуклюжей позе; из его заднего прохода торчала какая-то толстая трубка телесного цвета.

– Вы, должно быть, Чарли Пеллеккья, – сказал человек с револьвером. – Я Винсент Лано.

Чарли подождал, пока Дентон не закроет за ними дверь, и кивнул человеку с револьвером.

– А вы – один из тех подонков, которые меня били. – Он показал на кровоподтеки на своем лице.

Лано не дрогнул.

– Прошу прощения, – сказал он. – Я только выполнял приказ. Я был не прав.

– А как же моя жена?

– К ней я и пальцем не притронулся, – сказал Лано и ткнул стволом револьвера в странного типа на кровати. – Вот кто ее бил. По поручению парня из верхнего номера. – Лано махнул револьвером в сторону Дентона. – Он в курсе, я сказал ему, как всех зовут. Апартаменты 24Б, если вы еще там не были.

– Мы только что оттуда, – сказал Чарли.

Лано снова махнул в сторону Дентона.

– Я пошел к этому парню, чтобы снабдить его информацией. Конечно, это меня не обеляет, но я к ней и пальцем не притронулся. Даже и не собирался. Я не такой.

Чарли посмотрел на Дентона. Дентон в ужасе смотрел на человека, лежащего на кровати.

– Разве ему не больно? – спросил Дентон.

Не дожидаясь ответа Лано, Чарли схватил трубку телесного цвета и начал водить ею из стороны в сторону, а потом впихивать внутрь. Мужчина на кровати ахнул от боли. Глаза его едва не вылезли из орбит. Основание трубки, там, где она выходила из прямой кишки, окрасилось кровью. Дентон шагнул к кровати.

– Хватит, – сказал он.

– Что ты намерен делать? – спросил Чарли у Лано. – Пристрелить меня?

– Нет, если не придется.

– А если я хочу сломать тебе нос?

– Моя пушка помешает.

Дентон пришел в ужас, поняв, что Чарли мстит по-настоящему. Одного бандита он избил. Теперь перед ними другой, к тому же вооруженный. Дентон попытался встать между противниками. Он понимал, что он здесь – единственный здравомыслящий человек. К сожалению, пришлось признать, что его голос особого значения не имеет. Чарли вошел в раж. Чем руководствовался человек с револьвером, Дентон пока так и не понял.

– Слушайте, – сказал Дентон Чарли. – Мы уже и так по уши в дерьме. Не хватало еще схлопотать пулю.

Чарли ткнул пальцем на кровать, за спину Дентона.

– Этот кусок дерьма выбил зуб у твоей подружки!

Дентон посмотрел на Лано.

– Он прав, – кивнул Лано, – так и было.

Дентон стиснул зубы. Он смотрел на искусственный член, но не мог заставить себя дотронуться до него.

– Только не это, – произнес он.

– Что тогда? – поинтересовался Лано.

Обойдя Чарли, Дентон подошел к шкафу. Выдвинул пару ящиков и нашел белую футболку. Он обернул футболкой правую руку и вернулся к кровати. Потом что было сил врезал лежащему на кровати человеку в зубы. От удара голова лежащего дернулась вправо. Из разбитой губы брызнула кровь.

– Вот, – сказал Дентон. – Ну а теперь пошли отсюда?

Чарли покачал головой.

– Даю тебе еще одну попытку, а потом я выбью ему зубы ногой. Если хочешь, сломай ему нос. Не одному мне ходить с переломанным носом.

– Мы сошли с ума! – крикнул Дентон.

– Ребята, – сказал Лано, – послушайте меня. У меня другое предложение.

– Правда? – спросил Дентон.

– Что такое? – спросил Чарли.

Лано улыбнулся.

37

Гоулд не находил себе места от беспокойства. Что предпримет Дональд Джентри, когда узнает, что полиция Лас-Вегаса арестовала его жену?

– Не могу сидеть без дела, – признался он Яндолли. – Если не хочешь, чтобы я пошел к Джентри и все ему рассказал, займи чем-нибудь мои мозги.

– Может, побеседуем с нью-йоркскими гастролерами – Кучча, Франконе и Лано?

Гоулд завел мотор.

– Насчет нападения на Пеллеккью? – спросил он. – Знаешь, если честно, супруги Пеллеккья ни хрена меня не волнуют. Терпеть не могу возиться с пострадавшими, которые не идут навстречу следствию. Кстати, я не уверен в том, что они сами – такие уж невинные овечки.

– А мы и не будем спрашивать их о супругах Пеллеккья. Поговорим о другом.

Гоулд отъехал от обочины.

– А можно слегка выколотить из них дурь?

– Почему бы и нет? – сказал Яндолли. – Должны же быть хоть какие-то приятные моменты в нашей работе. Проверим, крепкие ли у них яйца.

– А повод?

– Жена говорит, что я иногда бываю сущим дьяволом, – сказал Яндолли. – Может быть, у тебя побуждения другие.

– Джентри.

– Вот именно. Тебе надо на ком-то выпустить пар.

Гоулд подъехал к перекрестку.

– Где они остановились?

– В «Белладжио».

Гоулд различил справа огни Стрипа и свернул на перекрестке.

– Отлично, – сказал он. – Едем крушить яйца.

Дженнифер Джентри вздрогнула, увидев в руках мужа бутылку текилы. Она не решалась смотреть ему в глаза.

– Твой дружок предохраняется или ты с ним только в рот берешь? – спросил жену Дональд Джентри.

Он сидел за столом на кухне. Текилы осталось полбутылки. На Дженнифер были черные леггинсы и белый свитер. Интересно, где она пропадала? Точно не на работе… При виде жены и при воспоминаниях о записи, сделанной скрытой камерой, Джентри завелся.

– Тебе идут такие узкие штанишки, – сказал он. – Он срывает их с тебя сразу или снимает медленно и постепенно?

– Не надо, – дрожащим голосом попросила Дженнифер.

В голове у Джентри крутилась одна и та же картинка: как Уилкс раздевает его жену. Он невольно все время прокручивал то, что увидел на записи скрытой камеры.

– Значит, медленно и нежно, да? А потом зарывается туда лицом, верно?

Дженнифер старалась сохранять хладнокровие.

– Пожалуйста, не надо, – повторила она.

– Чего не надо? Я ничего не делаю. Кое-что делаешь ты, детка.

– Прошу тебя, Дональд!

– Как зовут твоего дружка? Как зовут того, кто тебя трахает? Ну, признайся. Хочу послушать, как ты назовешь его имя.

Дженнифер скрестила руки на груди, словно собираясь с духом.

– Дональд, в чем дело?

– Я хочу знать, – продолжал он совершенно спокойно. – Я имею право знать. Раз он бывал у меня в доме и трахал мою жену на моей кровати, по-моему, я имею право все знать.

Дженнифер тут же опустила руки и покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Здесь – никогда.

– Врешь! – заревел Дональд; Дженнифер вздрогнула. – Вчера вы были здесь! Я разминулся с вами на несколько минут! Когда я пришел домой, то понял, что вы только что ушли. Ты забыла закрыть банку со спермицидным гелем… Намазалась перед свиданием с ним! Когда ты со мной, никогда не пользуешься гелем. Уже два месяца, как перестала!

Дженнифер по-прежнему не смотрела мужу в глаза.

– И кровать была измята, – продолжал Дональд. – Но главное не это.

Она молча ждала, закрыв глаза.

– Что? – спросила она наконец.

Джентри ухмыльнулся.

– Что? – повторила она.

– Вас снимала скрытая камера.

38

Когда Саманта очнулась, оказалось, что она лежит на спине со связанными руками. Рот у нее был заткнут кляпом.

Над ней стоял щуплый, дряблый мужичонка с коротким ежиком на голове; одна его рука лежала на пряжке широкого пояса с изображением флага конфедератов. В другой руке он сжимал банку пива «Будвайзер».

– Я Бо Кэритан, – сказал он Саманте. – Муж Кэрол.

Он плотоядно ухмыльнулся и ударил Саманту ногой по бедру.

Начальник выразился недвусмысленно.

– Если тебе кажется, что дело дрянь, надевай на сукина сына наручники и немедленно тащи его сюда, – приказал он агенту Томасу десять минут назад.

Томас стоял у телефона в вестибюле «Белладжио». Последние пятнадцать минут он все время звонил Кучча в номер. Звонил он и Джоуи Франконе. Потом Томас попросил охрану отеля проверить, как там его друг из номера 24Б – просто так, на всякий случай. Они с ним договорились о важной встрече.

В ожидании охранника Томас не находил себе места. Он пытался отыскать в толпе гостей нью-йоркского гангстера, которого он обязан был опекать. Но в казино всегда было полно народу; в такой толпе невозможно разглядеть одного определенного человека. По крайней мере, он не заметил Кучча в половодье игроков и туристов.

Наконец вернулся начальник охраны. Томас едва не кинулся ему навстречу.

– В номере 24Б никого нет, – сообщил начальник охраны. – Но один из моих подчиненных заметил там на ковре кровь.

Томасу показалось, будто из него выкачали воздух.

– Что значит «кровь»?

– Мой подчиненный сказал, что увидел кровь, когда вошел в номер. Кровь. Несколько капель по пути в ванную и в коридор.

Томас в третий раз за один день помахал своим удостоверением.

– Ведите меня туда, – уныло приказал он.

Дональд Джентри оглядел жену с ног до головы. В памяти снова всплыла гнусная картинка: она стонет от удовольствия, а любовник входит в нее сзади.

– Сейчас ты тоже с ним трахалась? – спросил он.

– Нет, – ответила она.

Он воображал себе всякие мерзости, даже те, которых не видел на записи. Голова лопалась от ревности и злости.

– Ты заехала к нему домой, чтобы перепихнуться по-быстрому? Ты где с ним трахаешься – на кухне? В машине? А может, просто встаешь на колени и отсасываешь?

– Пожалуйста, Дональд, не надо.

– Джен, я все видел, – сказал Джентри. Он зажмурил глаза и зарычал. Что-то необъяснимое поднималось из глубин. – Я видел, как ты стояла на коленях! – завопил он. – Видел!

Она молитвенно сложила руки:

– Пожалуйста, не надо!

Джентри отпил текилы прямо из горла. Вытер губы ладонью.

– Может, стоит толкнуть эту запись в местный порномагазин. Или наделать копий и разослать их по холостяцким вечеринкам. Как ты думаешь? – спросил он.

Дженнифер на миг оцепенела, а потом лицо ее побагровело от возмущения.

– Немедленно дай сюда пленку! – закричала она. Никакой мольбы, никаких слез в ее голосе больше не угадывалось.

– Он еще женат? – закричал в ответ Джентри. – У Уилкса есть жена? Вы и ей жизнь поломали?

– Ты не знаешь, что делаешь! – вопила она. – Мне нужно забрать эту пленку!

– Я точно знаю, что делаю!

– Отдай мне свою долбаную пленку, урод несчастный!

Вдруг Джентри улыбнулся жене. Его мозг зафиксировал лишь слова «несчастный урод».

Картинка внезапно сместилась. Он больше не видел перед собой жену. Перед ним был образ женщины в черных леггинсах и белом свитере. Как будто Дженнифер стала привидением. Как будто он наблюдал за собой и за женой через другую камеру в потолке.

Он вынул из кобуры на голени пистолет «глок» и прицелился в белый свитер. Жена попятилась назад, в прихожую; на белом свитере расплылось красное пятно.

Он закрыл глаза; пули летели, как в замедленной съемке, прошивая Дженнифер насквозь.

В следующий миг он сунул еще горячий ствол себе в рот. Почувствовав, как обожгло губы, он выругался от боли, чуть отклонил ствол в сторону и нажал на спусковой крючок. Горло пронзила острая боль; Джентри упал со стула. Он задохнулся и начал харкать кровью. Потом он понял, что стоит на коленях; во рту скопилась кровь, и он выплюнул ее.

Он хотел закричать, но голоса не было. Он посмотрел вниз и увидел, что стоит на коленях в луже крови. Сознание того, что он еще жив, заполнило Дональда Джентри ужасом. Он повернул голову налево и увидел в прихожей мертвую жену. Он снова хотел закричать, но звука опять не было.

39

Френи заметил проблесковые маячки еще с шоссе, на подъезде к «Белладжио». У входа стояли две кареты скорой помощи и три полицейские машины – а может, их было больше. Парадный вход перегородили охранники.

Он проехал по подъездной аллее и свернул к автозаправочной станции на Стрипе. Остановился перед автоматами и по сотовому набрал телефон спортивного зала «Да здравствует тело». Назвал девушке номер своего телефона и стал ждать ответного звонка. Через три минуты телефон зазвонил.

– Один готов, второй на очереди, – сообщил Френи. – Но вокруг номера второго слишком много шума.

– Я сейчас занят, но мы можем вместе перекусить, – сказал Леркази.

– Без проблем, – отозвался Френи.

– Предлагаю у тех же китайцев.

– Отлично.

– Ладно, я тебе перезвоню.

Оба нажали отбой, не попрощавшись. Френи закурил сигарету и посмотрел на часы. Лучше на всякий случай оставаться поблизости – все еще может измениться. Джерри Леркази будет куда щедрее, если он выполнит все условия контракта.

Леркази неоднократно пользовался услугами уличных бандитов – китайских или вьетнамских. Обычно он поручал чужакам кого-нибудь избить или убить, когда не мог доверить задание своим подручным. Кроме того, он нанимал азиатов для дел, которые по мафиозному кодексу чести считались недостойными.

Сейчас он вел переговоры с главарем одной из вьетнамских банд, костлявым парнем с набриолиненными волосами. На тощей правой руке вьетнамца болтались золотые часы «Ролекс», инкрустированные бриллиантами.

Минь Кван родился на севере Вьетнама. В пятнадцать лет он нелегально приехал в Соединенные Штаты. К двадцати годам с помощью ранее осевших здесь родственников, получивших американское гражданство, он открыл ресторан китайской и вьетнамской кухни, торгующий навынос. Ресторан, однако, был не более чем ширмой. Минь Кван стал главарем банды «Черные драконы»; банда занималась рэкетом и торговлей наркотиками. Кван был там самым старшим по возрасту. К двадцати восьми годам на его счету было уже три трупа. Первые двое убитых были «бойцами» из других уличных банд, с которыми «Черные драконы» делили территорию. Третьего, содержателя казино, русского по происхождению, ему заказали.

Теперешний заказ стоил дорого, но Леркази считал двадцать тысяч долларов вполне приемлемой ценой за свое спокойствие. Необходимо уничтожить все промежуточные звенья, связывающие его с исчезновением Аллена Фейна. Элементарная предосторожность.

Леркази было на руку даже то, что нападение на Чарли Пеллеккью в отеле «Харра» вышло таким топорным. Лас-вегасский крестный отец посоветовал Минь Квану обставить дело так, чтобы убийство Пеллеккьи выглядело несчастным случаем, следствием обычного уличного хулиганства.

Леркази прекрасно понимал: полицейские все равно будут подозревать в случившемся гастролеров из Нью-Йорка. Его же защитит от подозрений репутация осмотрительного и безжалостного убийцы. Он, как правило, таких ляпов не допускает. С другой стороны, избавившись от обоих «главных героев» прошлой недели, он еще больше дистанцируется от серии загадочных убийств и нападений.

Следующим «главным героем», от которого необходимо избавиться, стал убийца Аллена Фейна.

Леркази предупредил вьетнамца, что ему предстоит убить не простого человека:

– Он профессионал. Сразу чует неладное. Ему ничего не стоит уложить одного-двоих твоих бойцов, так что бери на дело побольше народу.

– Не волнуйся, – заявил костлявый азиат. – Моя обо всем позаботится.

– Мое дело – предупредить. – Леркази пожал плечами. – Ради твоего же блага. Зеленых пацанов на дело не посылай. Сам видишь, как бывает. Сегодня обычный турист вырубил твоего подручного. А тебе предстоит иметь дело с профессионалом.

– Не волнуйся, – повторил Минь.

40

Бо Кэритан вытащил изо рта пленницы кляп. Руки он связал ей проводом, а ноги – поясом, который нашел в шкафу в спальне.

Девушка была без сознания, потому что он усыпил ее хлороформом. Она лежала на полу неподвижно; связанные руки покоились на животе.

Бо порылся в бумажнике, найденном в ее сумочке. Он узнал, что его жертву зовут Саманта Коул, что она родилась 3 декабря 1967 года. Бо долго высчитывал, сколько же ей сейчас лет.

На его вкус, хозяйка дома была ничего, только слишком тощая. Бо нравились женщины в теле, вроде его жены Кэрол.

Он распахнул на пленнице блузку, чтобы посмотреть, какая у нее грудь. Смотреть мешал бюстгальтер. Воровато оглядевшись, Бо сунул руку ей под блузку и спустил бретельку с плеча. Для этого пришлось прижаться к ней почти вплотную.

Когда Саманта вдруг застонала, Бо в страхе отскочил и, оступившись, сел на пол. Локтем он ударился о диван и еще отшиб обо что-то твердое зад. Потом он вспомнил, что за поясом у него пистолет. Выругавшись, он вынул пистолет и положил его на телевизор.

В бумажнике Саманты было шестьдесят пять долларов. Бо вынул деньги и кредитную карточку и положил рядом с собой на диван. Утомившись, решил выпить холодного пива. Наверняка у нее есть на кухне, в холодильнике.

Тут он услышал телефонный звонок. Сам аппарат находился на кухне – радиотелефон на подставке. Раньше у них тоже был такой; Бо терпеть не мог беспроводные телефоны и орал на жену, когда она таскалась с трубкой по всему дому.

Бо стоял и смотрел на телефон, который продолжал звонить. Ему стало страшно. Он вломился в чужой дом, напал на хозяйку, связал ее, рылся в ее вещах… Если его сейчас схватят, он никогда не доберется до жены.

Бо решил не обращать на телефон внимания. Придется переждать – по крайней мере, до тех пор, пока Саманта Коул не очнется. До того, как он заставил ее понюхать хлороформ, она ничего ему не сказала. Позже, когда она проснется, он покажет ей, как просто овладеть спящей женщиной.

Бо включил телевизор, сел на диван и стал смотреть соревнования по рестлингу.

Лано сделал еще два комплекта снимков – по одному для Чарли и Дентона. На фотографиях были Николас Кучча и Джоуи Франконе в самых недвусмысленных позах. Потом Лано, Чарли и Дентон вышли из отеля на парковку, и Лано передал две камеры Чарли.

– Одну пленку я оставлю себе, – сказал он. – Когда-нибудь этим фоткам цены не будет.

– А зачем еще два комплекта? – спросил Дентон.

Чарли бросил Дентону одну из камер.

– По одному для каждого из нас.

– Сувениры на память, – кивнул Лано.

Когда Саманте было двенадцать лет, она играла в бутылочку с подругой и двумя мальчишками из класса. И Саманте, и ее подруге нравился один мальчик – тот, который был повыше. Каждой хотелось, чтобы бутылка показала на него, а не на его приятеля-недомерка.

Сначала они просто целовались в присутствии другой пары, но потом игра стала интереснее: парочка должна была уединиться на некоторое время в чулане под лестницей. Когда бутылочка указала на Саманту и мальчика, который ей нравился, они зашли в чулан. Как только за ними закрылась дверь, мальчишка тут же схватил Саманту за плоскую грудь. Ей стало не по себе. Она отстранилась, повернулась к своему кавалеру лицом и потянулась было к его губам, но мальчишка попятился.

– Повернись, – прошептал он. – Я хочу пощупать твои сиськи.

Саманта обозвала его придурком и вышла из чулана, не дожидаясь, когда закончится оговоренное время. Она прошла мимо подруги и стала подниматься вверх по лестнице.

– Что случилось? – спросила лучшая подруга.

– Я иду домой, – ответила Саманта.

Больше она в бутылочку не играла. Потрясение скоро прошло. В конце концов, бутылочка – просто глупая детская игра. Но и тогда, и позже Саманту бесило, когда ее пытались лапать, как кусок мяса.

Она очнулась от того, что ощутила у себя под блузкой чужие пальцы. Бо Кэритан думал, что она еще без сознания, и лапал ее. Саманта не смела открыть глаза. Она боялась психа, который вломился к ней в дом, но понимала: единственный шанс спастись – каким-то образом застать его врасплох.

От него разило пивным перегаром; ее чуть не вырвало. Саманта еле сдерживалась, чтобы не закричать. Она уговаривала себя: надо лежать тихо. Сейчас он наверняка попытается ее изнасиловать… Если он заберется на нее сверху, можно будет врезать ему коленом между ног. Но ничего не получится, если он, как сейчас, будет сидеть на полу сбоку от нее. Значит, надо сделать так, чтобы придурок оказался прямо перед ней. Или на ней.

41

Энтони Рицци сидел в номере своего отеля, примерно в километре от «Белладжио», и пил «Абсолют» со льдом. Кроме льда и водки, в его бокале были подмешаны валиум и кодеин. После того как Рицци поднялся к себе, он пил уже второй бокал адской смеси и пятый бокал водки с тех пор, как они встретились внизу, в баре, поиграли немного в кости и поужинали в знаменитом ресторане «Вакханалия».

На Нико были только черные трусики-танга в сеточку и такой же лифчик. В прохладном кондиционированном воздухе соски ее набухли. Она изнывала от нетерпения. Когда же толстяк, наконец, заснет?

Она села на край кровати и подалась вперед – чтобы Рицци мог дотянуться до ее груди кончиками пальцев.

– Нико с тобой очень хорошо, – проворковала она.

Рицци отпил глоток своей адской смеси.

– У тебя красивые сиськи, – сказал он, придвигаясь к ней.

Нико отодвинулась. Рицци попытался дотянуться до нее, не удержался и повалился на кровать.

– Ах, чтоб тебя! – вырвалось у Нико, когда она увидела, что Рицци расплескал свой напиток. – Будь аккуратнее, – ворчливо сказала она. – Нечего зря разливать водку.

Она взяла у него бокал, отошла к столу и налила еще. На сей раз она подмешала в «Абсолют» двойную дозу кодеина.

Рицци прошиб пот.

– Почему здесь так жарко?

Нико снова села на кровать и погладила Рицци по щеке, притягивая его к себе. Потом она принялась страстно целовать его. Поцелуй вышел долгим. Отстранившись, китаянка поднесла к его губам стакан и заставила выпить до дна. Рицци, которому приходилось все выше задирать голову, подавился и закашлялся.

Выждав, пока он не оправится, Нико заглянула в его сонные глаза и снова поцеловала. Потом снова поднесла стакан к его губам.

Детективы Гоулд и Яндолли уже подъезжали к «Белладжио», когда услышали сообщение по рации. Несчастный случай с сотрудником полиции. Его доставили в отделение скорой помощи «Санрайз». Гоулд включил сирену и, развернувшись через две сплошные, помчался в больницу.

Врач отделения скорой помощи, который принимал Дональда Джентри, сказал им, что состояние пациента «стабильное».

Гоулда прошиб пот.

– Ему либо очень повезло, либо очень не повезло, – заявил врач.

Детективы переглянулись.

– У него пробито горло, – пояснил врач. – Он никогда не сможет говорить, но жить будет. Пуля прошла буквально на миллиметр от позвоночника и артерии. Просто чудо, что у него нет других серьезных повреждений. Но от голосовых связок ничего не осталось. Тут, как говорится, медицина бессильна. Кроме того, у него обожжены губы – видимо, о ствол пистолета. Скорее всего, тот ожог спас ему жизнь. Сунул дуло в рот, обжегся, дернулся, чуть сдвинул ствол… Поэтому и не убил себя.

Врач на себе показал двум детективам, как прошла пуля:

– Вот здесь, прямо над адамовым яблоком.

– Дерьмово, – сказал Яндолли.

– Наверное, вам уже сообщили про его жену, – продолжал врач. – Скончалась, не приходя в сознание. Четыре выстрела в грудь.

Гоулд без всякого выражения смотрел на двери отделения скорой помощи.

– Что с вами? – уточнил врач.

Яндолли жестом велел ему уйти.

– Если что, я рядом, – сказал врач. Он извинился и вернулся в отделение.

– Тут никто ничего не мог поделать, – сказал Гоулду Яндолли. – Ты должен это понимать.

– Я мог бы посоветовать ей уехать из города, – сказал Гоулд. – Я мог бы приказать Уилксу бежать вместе с ней. Я мог бы предложить на работе, чтобы Джентри отправили в отпуск.

– Ага, – кивнул Яндолли. – Чтобы миссис Джентри по ночам развлекалась с мужем, а не трахалась на стороне с Майклом Уилксом… Эйб, ты ни в чем не виноват. Нечего себя корить.

– За несчастным придурком до конца жизни установят надзор как за неудавшимся самоубийцей.

– Возможно.

– Уилкса уже взяли?

– Его остановили автоинспекторы за превышение скорости. Видимо, собрался мотать отсюда. По крайней мере, направлялся за город. В машине были все его вещички. При нем нашли около десяти кусков.

– Кто им занимается? – спросил Гоулд.

– Сейчас – мы, – ответил Яндолли. – Но скоро его затребуют к себе федералы.

Гоулд покачал головой.

– Ну не подлость ли? Почему нам, хорошим парням, всегда не везет?

– Самореализующийся кошмар, вот как это называется.

Гоулд махнул рукой в сторону выхода.

– Ты иди, – сказал он. – Я еще немного здесь побуду.

– Ты как, в порядке?

– Со мной ведь ничего не случилось.

– Точно? А то давай я посижу здесь с тобой. Беседа с придурками из Нью-Йорка подождет.

– Езжай, – сказал Гоулд. – Я присоединюсь к тебе попозже.

42

Чарли решил сначала завезти Джона Дентона на такси в больницу, а потом вернуться к Саманте. Он звонил ей из таксофона в «Белладжио», но она не сняла трубку.

Всю дорогу до больницы Дентон молчал. Чарли вдруг стало жаль любовника жены.

– Если хочешь, я заявлю, что тебя там не было, – сказал он Дентону. – Если боишься, что у тебя отберут лицензию.

– Меня засекли камеры на входе в отель, как и тебя, – возразил Дентон. – И потом, мне кажется, тот тип прав. Вряд ли они что-нибудь с нами сделают, пока у нас есть снимки.

– Почему бы вам с ней не убраться из Лас-Вегаса сегодня же? – спросил Чарли.

– Ей пока нельзя лететь, – сказал Дентон. – И потом, мне кажется, она захочет убедиться в том, что тебе ничто не угрожает.

– С чего ты взял?

– Чарли, она тебя не ненавидит.

Чарли кивнул и посмотрел на часы.

– В Калифорнии тоже есть больницы, – заметил он.

Такси свернуло на больничную стоянку.

– Поднимешься к ней? – спросил Дентон.

– Она не хочет меня видеть, – ответил Чарли.

– Ты ошибаешься. Она еще тогда хотела тебя видеть. По-моему, для того, чтобы извиниться.

Чарли потер стертые костяшки пальцев.

– Тут никто не виноват, – сказал он. – Послушай меня, я точно знаю. Такое дерьмо иногда случается.

Дентон протянул Чарли руку. Чарли несколько секунд смотрел на нее, а потом пожал.

– Не забудь проявить, – напомнил он Дентону, показывая на целлофановый пакет с одноразовой камерой. – Как бы ни повел себя наш мафиозо, фотографии – все, что у нас есть.

Чарли назвал водителю адрес Саманты, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он представил себе Лизу в больничной палате. Сейчас она, наверное, улыбается своему любовнику. На секунду в нем пробудилась ревность – потому что к нему улыбка Лизы больше не имела отношения.

Зато скоро ему улыбнется другая женщина. Как он благодарен судьбе за то, что снова увидит Саманту! Выходя из такси, Чарли загадал: хорошо бы она оказалась дома. Он крепко обнимет ее и поцелует. И больше не отпустит от себя.

Выполнение второго заказа для итальянцев Минь перепоручил жене. Потом он приказал своим шестеркам следить за Чарли Пеллеккьей, а сам, переговорив с Леркази, сразу помчались в больницу.

Наблюдая за такси на стоянке, Минь пригнул голову к рулю. Из такси вышел какой-то человек и зашагал в сторону главного входа. Двое подручных Миня сидели в машине чуть поодаль. Они тут же отзвонили ему: Чарли Пеллеккья остался в такси.

Минь закурил, глядя, как разворачивается такси, и посмотрел в салон проезжавшей мимо машины. На заднем сиденье четко вырисовывался силуэт крепкого мужчины. Чарли Пеллеккья ни на что не обращал внимания – судя по всему, о чем-то глубоко задумался.

Минь сделал несколько затяжек, а потом переключил передачу и поехал за такси, держась на безопасном расстоянии. Когда его подручные спросили, не подрезать ли такси, Минь ответил по-французски и тут же перевел на английский:

– Non. Revenez au restaurant. Aidez couper celui-là. Je me charge celui-ci. Нет. Возвращайтесь в ресторан. Помогите распилить того, второго. Об этом я сам позабочусь.

– Уверен? – спросил один из подручных.

– Ne t'inquiéte pas de moi, huh. Не волнуйтесь.

43

Бо развязал Саманте щиколотки и тут же спустил с себя штаны. Саманта, наблюдавшая за ним из-за полуприкрытых век, решила подпустить его поближе.

Он начал целовать ей ноги, и она испустила слабый стон, притворяясь, будто ей приятно.

– Тебе ведь нравится, да? – прошептал Бо. Саманта с трудом заставила себя чуть-чуть раздвинуть ноги. – Да, детка, вижу, тебе хорошо, – сказал он, ведя губами все выше. Потом он лег на живот, желая добраться до ее бедер.

Можно было лягнуть его в физиономию уже теперь, но Саманта боялась, что удар окажется недостаточно сильным. Надо вырубить его надолго, чтобы успеть выбежать из дому. Она лежала неподвижно, время от времени заставляя себя постанывать, как будто от удовольствия. Липкие губы психа, которому нравилось избивать жену, постепенно придвигались к ее лону.

Она еще не совсем пришла в себя после хлороформа; видимо, Бо решил, что так с ней будет легче совладать. Он лизнул и поцеловал белую кожу; ее передернуло, и ему показалось, будто она начинает возбуждаться.

В вырезах ее темно-синих трусиков виднелись лобковые волоски. Увидев их, Бо завелся. Он даже прикусил нижнюю губу – так его прихватило.

Бо поднял голову и увидел, что глаза его пленницы медленно открываются. Он застыл ненадолго, но расслабился, увидев, что она снова закрыла глаза и облизнула губы.

– Тебе ведь нравится, правда? – спросил Бо.

Ему показалось, что она прошептала: «Да». Тогда он привстал на колени, чтобы подобраться к ней поближе.

Терпеть прикосновения этого психа было просто невыносимо. Да еще изображать, будто тебе приятно, когда он водит по ноге своим языком. Саманта заставила себя облизнуться, когда он заметил, что она очнулась. Потом она выгнула спину – совсем чуть-чуть, чтобы ступни прочнее стояли на полу.

Он придерживал ее за правую ногу; она чуть согнула ее, целясь коленом точно ему в пах.

Бо впился губами в ее лоно под трусиками – и тут же ахнул, отпрянул, сложился пополам от боли: она со всей силы врезала коленом ему в пах. Лицо у него перекосилось, он упал на бок. Саманта попыталась еще раз лягнуть его, но попала ступней в колено и поморщилась: наверное, будет синяк.

Прежде чем встать, Саманта откатилась подальше от Бо. Он протянул руку, пытаясь схватить ее за ногу. Она вскочила; ее мучитель катался по полу, держась за причинное место. Тогда Саманта что было сил врезала ему ногой по лицу. Судя по хрусту, сломала подонку нос; его лицо и футболка окрасились кровью.

Освободившись, Саманта побежала к входной двери. Придурок связал ей руки в локтях – запястья были свободны. Дергая дверную ручку, она слышала, как ее мучитель стонет от боли. Дверь не открывалась; Саманта сообразила, что Бо, войдя, запер ее. Она потянулась за ключом, и тут Бо завопил:

– Ах ты, сука!

Дверь была открыта; прежде чем выйти, она оглянулась. Бо сидел, прислонившись к телевизору, и целился в нее из пистолета. Саманта наклонилась вперед и услышала громкий хлопок. И тут же левую лодыжку пронзила острая боль.

Потеряв равновесие, она упала на ступеньки, ударилась головой обо что-то твердое, и все кругом погрузилось во мрак.

Навстречу им из-за поворота вынеслась машина. Таксисту, везшему Чарли, пришлось выкрутить руль до отказа вправо, чтобы избежать лобового столкновения.

– Вот уроды, – проворчал он.

Чарли повернулся на сиденье, но успел разглядеть только хвост маленького темного двухместного автомобиля. Водитель затормозил у дома Саманты, и Чарли сразу заметил, что парадная дверь открыта. Он достал бумажник, собираясь расплатиться с таксистом, и увидел, что у крыльца кто-то лежит.

– О господи! – воскликнул он. – О господи!

Проезд перекрыл мини-вэн, который все никак не мог вырулить с подъездной аллейки. За рулем мини-вэна сидела какая-то баба; Минь Кван высунулся из окошка и обругал ее. Неподалеку на газоне отчего-то толпились люди; услышав, что он ругается, они начали возмущаться.

– Дура гребаная, старая кошелка! – Минь хлопнул кулаком по приборной панели.

– Вызовите полицию! – прокричал кто-то.

– Да пошли вы! – заорал на них Минь.

– Эй ты, а ну заткнись! – услышал Минь чей-то голос, но отвечать было некогда.

Он переключился на заднюю передачу и начал пятиться. Перед разворотом он еще успел показать людям, собравшимся на газоне, средний палец.

44

Обыскивая апартаменты Кучча в «Белладжио», агент Томас не знал, чего, собственно, ожидать. Он думал, что, возможно, найдет труп Чарли Пеллеккьи в одном из встроенных шкафов или, скажем, в ванной. Если только Пеллеккью не разрезали на куски и не вынесли из «Белладжио» в нескольких пластиковых мешках для мусора.

Нигде не обнаружив трупа, Томас внимательно осмотрел пол, начиная с порога. Пятна крови образовали дорожку – именно так, как и говорил охранник отеля. Один след вел в ванную. Другой – обратно к двери. Томас вышел в коридор и опустился на колени, разглядывая следы.

– Блин! – сказал он, разглядев кровь.

Он встал и повернулся к лифтам.

– Куда сейчас? – спросил начальник охраны отеля.

– На другом этаже живут двое его друзей, – сказал Томас. – Их фамилии Франконе и Лано.

Лано ехал по Стрипу в северном направлении и размышлял о возможных последствиях своих поступков.

Его мучила совесть. Лас-Вегас стал последней каплей. Всю жизнь Лано служил другим, ставил чужие интересы выше личных. Ради этих других он грабил, избивал, убивал и провел семь лет жизни в тюрьме.

Он был хорошим солдатом в той армии, принадлежностью к которой перестал гордиться. Сюда, в Лас-Вегас, он отправился, повинуясь чужому идиотскому приказу.

Отъехав подальше в пустыню, Лано свернул со скоростного шоссе.

Он закурил сигарету и положил на приборную панель гранату. По шоссе проносились машины. Попадут ли снимки, которые он нарочно оставил в «Белладжио», к его нью-йоркским «братьям»? Лано хотелось верить, что попадут. И тогда Кучча и Франконе конец: ведь они, судя по снимкам, обесчестили свою криминальную семью. Если тех двоих прикончат, значит, все старания Лано не пропадут даром.

Почти докурив, Лано сорвал чеку и швырнул гранату через плечо назад. Не спеша затянулся, закашлялся – и раздался взрыв.

Когда Энтони Рицци, наконец, проснулся, ему было холодно и у него перед глазами все кружилось. Дрожа, он соскочил с кровати и стал озираться в поисках женщины, которую он привел к себе в номер. Он вспомнил, что снял ее на улице и что она была азиаткой.

Кое-как оделся в ванной, пытаясь восстановить в памяти недавние события. Ее лицо и сейчас стояло перед глазами Рицци. Он помнил ее запах. Рицци опустил глаза, собираясь взглянуть на часы, и до него сразу все дошло.

Часы «Ролекс» исчезли. Рицци похлопал по карманам, ища бумажник, но и бумажник тоже пропал. Он открыл шкаф и понял, что азиатка и здесь уже все перерыла.

– Вот сука! – заревел он.

Она хорошо поработала. Рицци вытащил чемодан и обнаружил, что его уже открывали. Проверил потайной карман на «молнии» – на месте ли золотые цепи и золотые часы «Мовадо». Он снова выругался, убедившись в том, что и отсюда все пропало.

Он схватил телефон, чтобы звонить на стойку регистрации, но повесил трубку, поняв, в каком затруднительном положении он находится. Как он расскажет о случившемся? Он привел к себе в номер проститутку, которая чем-то опоила его и обчистила – украла все наличные, кредитные карты и драгоценности. По его предварительным прикидкам, убыток составлял более двадцати тысяч долларов.

Потом Рицци вспомнил, зачем он сюда прилетел, и ему стало не по себе. Раньше дружба с Николасом Кучча была для него лестной; ему казалось, что благодаря связям с мафией он сам становится значительнее – мужественнее. Приобретает, так сказать, власть над жизнью и смертью – конечную власть. Рицци казалось: если он вступит в нью-йоркскую криминальную семью, он восстановит подорванное самоуважение. Тогда никто уже не сможет отрицать, что он – мужчина.

Но сейчас, едва он вспомнил о Николасе Кучча, внутри у него все сжалось. Рицци сказали, что в Лас-Вегасе его подвергнут испытанию. Ему сказали: если он сделает то, что от него ожидают, он вернется в Нью-Йорк полноправным членом «братства».

Теперь мысль о том, что ему предстоит, приводила его в ужас. Рицци захотелось домой.

45

Выйдя из лифта на двадцать втором этаже, детектив Яндолли заметил в коридоре стайку хихикающих горничных. Вход в апартаменты 2232 преграждали двое охранников. Оба они улыбнулись Яндолли, когда тот подошел к двери.

– Что там смешного? – спросил он.

– Сейчас увидите, – ответил один из охранников, открывая дверь.

Он впустил Яндолли и тут же закрыл за ним дверь, когда горничные попытались заглянуть внутрь.

Яндолли так и замер на пороге. На двуспальной кровати сплелись двое мужчин. Один, лежавший на спине и закинувший ноги на спину другому, судя по всему, был без сознания. На обоих были футболки и шляпы с логотипами отеля «Белладжио».

– Господи боже, – вздохнул Яндолли, качая головой.

Второй, со связанными коленями, склонился над своим приятелем. Его рот был заткнут, как кляпом, белыми носками. Из его заднего прохода торчал искусственный член телесного цвета.

Фельдшерам скорой помощи пришлось ждать, пока охранник развяжет ремни, которыми двое были привязаны друг к другу.

– Вы из мафии? – спросил Яндолли.

Как только изо рта у верхнего парня вытащили носки, он закричал:

– Винсент Лано! Это его рук дело! Лано, сволочь! Он зарегистрирован в номере вместе со мной!

– Хотите подать иск?

– Мать твою! – выдохнул парень.

Яндолли вытащил блокнот:

– Итак?..

Его собеседник молчал.

Охранник протянул Яндолли бумажный пакет.

– Вот что еще мы здесь нашли. – Он поднял пакет повыше, и Яндолли прочитал: «Передать в ФБР». – Видите?

Яндолли заглянул в пакет. Увидев там фотокамеру, он ухмыльнулся.

– Отлично, – проговорил он.

– Нам покараулить номер? – спросил охранник.

– Ну да, – ответил Яндолли. – Или входные билеты продавайте, что ли.

Минь Кван несколько раз объехал квартал, а потом заметил «скорую помощь» и полицейскую машину. Вглядевшись, он увидел, что в салоне «скорой» сидит Чарли Пеллеккья.

– Черт! – воскликнул Минь.

Он выждал, пока зеваки не разойдутся, а потом подъехал поближе к тому месту, где стояли полицейские. Записал адрес на меню своего ресторана и, развернувшись, поехал за «скорой», увозившей Чарли Пеллеккью.

Агент Томас вышел из лифта в сопровождении нескольких охранников. У дверей номера Франконе стоял ухмыляющийся детектив Яндолли.

– Что происходит? – спросил Томас.

Детектив ухмыльнулся и большим пальцем ткнул себе через плечо.

– Идите полюбуйтесь на двух голубков.

Томас показал на пакет в руках у Яндолли.

– А здесь что?

– Обед.

Томас увидел надпись.

– Здесь написано: «Передать в ФБР».

– Да, в ФБР, а не в АБН. Жаль!

Томас жестом приказал Яндолли отдать ему пакет.

– Я сам им передам, – сказал он.

Яндолли фыркнул.

– Да что вы! Что-то не верится…

– Давайте вместе передадим! – не сдавался Томас.

– Не торопитесь, – посоветовал Яндолли, оглядываясь через плечо. – Я еду с ними в больницу. Судя по всему, вашему подопечному потребуется медицинская помощь. – Он встряхнул пакет. – А это попрошу кого-нибудь из моих ребят передать Уолшу, начальнику здешнего отделения ФБР.

Томас нахмурился:

– Я поеду с ним.

Яндолли пожал плечами:

– Как хотите, но он передаст пакет только Уолшу лично в руки. Только Уолшу, и никому другому. Не трепыхайтесь. Раз написано «ФБР», то и доставим в ФБР.

Томас стиснул зубы и махнул рукой в сторону номера Франконе:

– Чарли Пеллеккья там?

– Не совсем, – ответил Яндолли.

– А Кучча? – спросил Томас, подходя к двери.

– Можете не сомневаться.

46

– Вы что, издеваетесь? – возмутился Чарли. – Я еще не видел мою приятельницу. Имейте совесть, ей же ногу прострелили!

– Ничего, навестите ее попозже, – заявил детектив по фамилии Гоулд. – После того как ответите на мои вопросы.

Чарли покачал головой.

– Я уже все рассказал копам в отделении скорой помощи. Я нашел Саманту на крыльце ее дома. Ей прострелили ногу, она упала и разбила голову о ступеньки. Тип, который в нее стрелял, куда-то смылся. Приметы его копам известны. Они даже знают, как зовут этого козла!

Детектив по фамилии Яндолли показал Чарли несколько фотоснимков.

– Что здесь, как по-вашему? – спросил он.

Чарли пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Не умничай, придурок! – прикрикнул на него Гоулд.

– Да пошел ты! – ответил Чарли.

Гоулд подошел к Чарли вплотную.

– Кто пошел? Я? – спросил он.

Яндолли с трудом оттащил напарника от Пеллеккьи.

– Вас, мистера Дентона и мистера Лано засекли камеры видеонаблюдения отеля «Белладжио», – сказал он. – Мы примерно представляем себе, как происходило дело. Вам нужно будет дать показания. Возможно, они спасут вам жизнь.

Чарли побагровел:

– Жизнь спасут, говорите?! Вот и козел из АБН тоже про жизнь толковал: он, мол, позаботится, чтобы тот отморозок от меня отвязался. Не прошло и часа, как на меня прямо в отеле напали какие-то узкоглазые недомерки. Прирезать меня хотели! Знаете, что я вам скажу? Лучше я сам позабочусь о своей жизни.

Яндолли посмотрел на Гоулда:

– Что еще за узкоглазые недомерки?

– Даже не думайте. – Чарли покачал головой. – Я не собираюсь выдвигать никаких обвинений.

Гоулд оттолкнул Яндолли и подошел к Чарли.

– Да кем ты, мать твою, себя вообразил? – зарычал он.

Чарли переводил взгляд с одного детектива на другого.

– Пусть ваш приятель лучше ко мне не лезет, не то схлопочет по физиономии, – обратился он к Яндолли.

Гоулд достал наручники. Яндолли его остановил.

– Что вы делали в «Белладжио»? – спросил Яндолли.

– Я снял там номер. Нужно же мне где-то жить, а из «Харра» я выписался. Я решил провести в Лас-Вегасе еще несколько дней, чтобы подольше пообщаться с подружкой.

– Хочешь, чтобы ее тоже убили? – прошипел Гоулд.

– Хватит, – осек его Яндолли и обратился к Чарли: – Что произошло в «Харра»?

Чарли по-прежнему не сводил взгляда с Гоулда.

– Мистер Пеллеккья! – позвал Яндолли.

– Ни в коем случае, – сказал Чарли. – Ничего я вам не скажу.

– Арестуем его. – Гоулд снова попытался приблизиться к Чарли.

– Погоди! – сказал Яндолли, во второй раз оттаскивая Гоулда. – Погоди, Эйб, не кипятись!

– За что меня арестовывать? – спросил Чарли у Яндолли. – За то, что меня избили? За то, что я пытался защищаться?

Гоулд схватил Яндолли за плечо.

– Я сейчас не в том настроении, чтобы слушать его байки, – заявил он. – Особенно после того, что случилось с Джентри. С меня хватит!

– Слушайте. – Чарли ткнул пальцем в сторону лифтов. – Там, наверху, моя подружка. У нее только что извлекли пулю из ноги. Я ее еще не видел.

– Минуточку, – возразил Яндолли. Он взял Гоулда под руку и отвел в сторону. – Позволь мне им заняться, – прошептал он старшему товарищу. – Ты сейчас слишком расстроен. Иди попей водички. Допроси того, другого – ну, любовника его жены. А с муженьком я сам потолкую.

Гоулд, явно раздосадованный, вырвался и зашагал прочь.

Яндолли вернулся к Чарли.

– Идите навестите свою подружку, – разрешил он. – А потом мы с вами побеседуем.

Чарли кивнул.

– Идите же, – сказал Яндолли.

Стоя у лифта, Чарли смотрел вслед детективу и вспоминал снимки, которые сделал Винсент Лано в «Белладжио». Мороз пробежал у него по коже. Если снимки уже в полиции, пленка, которая хранится у него, больше не может служить сдерживающим средством для гангстеров, которые наверняка желают скрыть свой позор.

Чарли понимал, что силы неравны. Долго ему не продержаться. Как только мафиози выпишут из отделения неотложной помощи, они сразу бросятся его искать. А что, если они станут охотиться за Самантой?!

Когда подошел лифт, Чарли шагнул было к кабине, но на пороге остановился. От ужаса его прошиб пот. Он застыл на месте, не в силах шевельнуться.

47

В зале китайского ресторана, куда вошел Ренато Френи, не было ни одного посетителя. Вообще никого, если не считать молодой женщины за стойкой и двух поваров на кухне, Френи был здесь один. Он сунул руку в правый брючный карман и потрогал полуавтоматический пистолет двадцать второго калибра, который носил с собой.

У женщины за стойкой были большие миндалевидные глаза и пухлые губы. Она улыбнулась Френи.

– Чем могу вам помось, позалуйста? – спросила она с сильным акцентом.

Френи быстро оглянулся через плечо.

– Я договорился встретиться здесь с одним другом, – сказал он.

– Мистер Рекази? – спросила она.

– Ответ верный, – кивнул Френи.

Женщина ткнула пальцем себе через плечо.

– Она там, на кухне, – сообщила она. – Ждет перьмени.

Френи подождал, пока женщина не упакует в контейнер горячие пельмени и горчицу. Она передала контейнер Френи и показала на дверь в противоположной стене.

– Позалуста. – Она поклонилась. – Мистер Рекази ждет перьмени.

Френи оглядел женщину с головы до ног, пожал плечами и взял у нее небольшой сверток. В противоположной стене были две двери; одна вела на улицу. Он не знал, куда ему следует идти.

– Туда, – сказала она, показывая пальцем. – Туда, улица. Патио.

– А, – сказал Френи. – Понятно, нет проблем.

Фук Хань было двадцать четыре года; она подрабатывала проституткой, а кроме того, была наемной убийцей и женой Минь Квана. По-вьетнамски ее имя означало «Благословение свыше», или «Счастье».

Сегодня муж поручил ей разобраться с заказом, за выполнение которого итальянцы заплатили ему тридцать пять тысяч долларов. В подвале и в ванной сидели в засаде несколько подручных: Фук Хань еще не приходилось убивать людей из пистолета. Вальтер двадцать второго калибра лежал на стойке, прикрытый стопкой меню. Она наскоро прикинула вес оружия перед тем, как спрятать его.

Когда мужчина, которого ей предстояло убить, взял сверток и, отвернувшись, зашагал к выходу, Фук Хань быстро схватила вальтер. Она выстрелила с расстояния метра полтора. Мужчина дернулся и упал на пол; Фук Хань, перегнувшись через стойку, пустила пулю ему в правый висок. Потом отдала приказ по-французски, и два повара быстро уволокли тело в подвал.

Фук Хань вернулась за стойку, вытерла пот со лба и позвонила по телефону. Произнеся несколько фраз, она нажала отбой и вскрыла банку кока-колы. Через несколько минут она совершенно успокоилась и вежливо поклонилась двум китайцам, пришедшим заказать еду навынос.

Заманив Ренато Френи в ловушку, Джерри Леркази решил немного расслабиться. Он включил спутниковый канал, где как раз показывали лучшие эпизоды матча между «Доджерами» и «Гигантами». Следующие несколько дней будут суматошными. Скоро его обязательно навестят представители местных властей. Кроме того, наверняка заявятся федералы и снова начнут его оскорблять.

Потом придется разруливать вопросы с нью-йоркскими семьями; с ними надо как-то договариваться. Поскольку Аллена Фейна, который вмешивался и гадил, уже не было, Леркази решил, что как-нибудь решит вопрос с Нью-Йорком самостоятельно.

В ожидании звонка он потянулся и зевнул. Поморщился, услышав хруст в суставах.

Зазвонил телефон. Леркази снял трубку, но ничего не сказал.

– Ваш заказ готов, – произнес женский голос с сильным азиатским акцентом.

– По-моему, вы ошиблись номером, – заявил Леркази.

Завершив все дневные дела, Леркази решил, что неплохо было бы провести вечер тоже в китайском стиле. Он позвонил на стойку администратора и спросил, на месте ли Бренда. Девичий голосок ответил, что Бренда уже ушла. Тогда Леркази спросил, здесь ли китаянка, которая последние несколько дней делала массаж мистеру Фейну. Свободна ли она? И не хочет ли устроиться на постоянную работу в «Да здравствует тело»?

В отделении скорой помощи Джоуи Франконе зашили разрывы в прямой кишке. Ему сделали укол кодеина и наложили кровоостанавливающую повязку. Швы рассосутся сами, сказал врач, но все-таки пусть он через несколько дней зайдет в больницу. Надо посмотреть, как идет заживление.

Франконе было не до ерунды, которую несли врачи. Поскорее бы выбраться отсюда! Ему необходимо разыскать Николаса Кучча!

У дверей в послеоперационную палату маячили два типа; Франконе безошибочно признал в них агентов ФБР. Франконе решил не подходить к ним и не задавать лишних вопросов. Все и так ясно. Кучча охраняют потому, что он либо уже согласился сотрудничать с федералами, либо скоро согласится. Выяснять наверняка желания не возникало.

Франконе прошиб холодный пот, когда он понял, что участь его предрешена. На его карьере в криминальном клане Виньери можно ставить крест. В мире мафии он – простой боец, шестерка, пустое место. Кучча – авторитет, шишка. Кроме того, Кучча – «капо», у него под началом много людей. Он подчиняется непосредственно своему дяде, правой руке крестного отца. У Кучча есть власть и связи. У него, Франконе, нет ничего.

Наскоро все обдумав, Франконе вернулся в отделение неотложной помощи. В зале ожидания он увидел на стуле плоскую дамскую сумочку и схватил ее. Отыскал выход и вышел из больницы. Он понимал, что в «Белладжио» возвращаться нельзя, поэтому с трудом проковылял два квартала до стоянки такси напротив торгового центра. Через десять минут таксист высадил его у какого-то дешевого мотеля в окрестностях Стрипа.

Франконе очень обрадовался, обнаружив в краденой сумочке 253 доллара. Он заплатил таксисту десятку, а остальную наличность распихал по карманам.

Ночь предстояло провести в вонючем клоповнике. Франконе оставил на стойке портье двадцать долларов в счет уплаты за местные телефонные переговоры.

Как только Франконе остался один, он начал названивать Энтони Рицци в отель «Сизар пэлас». Он надеялся, что богатый придурок по-прежнему ошивается в Лас-Вегасе. Рицци должен был пополнить их запасы наличных. На Рицци была вся надежда – как подозревал Франконе, единственная. Только с помощью Рицци можно будет убраться из Лас-Вегаса.

48

Забрав свои вещи из мотеля на окраине Лас-Вегаса, Бо Кэритан двинул по 95-й федеральной трассе на юг. Он и не думал, что дело зайдет настолько далеко. Он не собирался убивать женщину, которая укрывала у себя его беглянку жену. Он даже не собирался ее насиловать.

Но Саманта Коул вроде бы отвечала на его авансы, как только очухалась от хлороформа. Как заложницы в дешевых боевиках, которые читал Бо. Саманте как будто нравилось то, что он с ней делал. Он готов был поклясться, что она тоже возбудилась. Он был уверен, что слышал, как она прошептала: «Да».

Теперь Бо стремился как можно скорее скрыться – если его схватят, то ему грозит крупный срок за проникновение в чужое жилище, побои, попытку изнасилования и покушение на убийство. Увидев вывеску дешевого мотеля, он съехал с шоссе. Снял комнату на сутки. Почему все пошло наперекосяк? Расплачиваясь, Бо вспомнил, что еще украл из сумки Саманты деньги и кредитные карточки. К списку его преступлений добавилась еще и кража.

Вдруг он сообразил, что оставил в доме Саманты Коул «беретту», которую на восемнадцатилетие подарил ему отец.

Ему нужно как можно скорее выбираться из Невады. Бо был уверен, что у полиции штата имеется описание его машины. Возможно, кто-то даже запомнил его номерные знаки или сфотографировал машину. Он выглянул в окно и решил, что табличку с номерными знаками можно свинтить с какой-нибудь другой машины, припаркованной на стоянке мотеля.

Бо раскрыл телефонный справочник и стал выписывать адреса станций техобслуживания и автосалонов, торгующих подержанными машинами. До ближайшего городка под названием Лофлин ехать было меньше часа. Он разложил на кровати карту Невады и стал прикидывать, как лучше добраться до этого горного курорта.

Из носа на карту капнула капля крови. Бо потрогал себя за кончик носа и поморщился.

Чарли так и не решился навестить Саманту. Два раза он подходил к ее палате и оба раза, постояв у порога, возвращался. Потом он решил наведаться к жене.

– Все как-то сразу обрушилось, – сказал он, стоя у ее кровати. – Я тогда решил, что ты пошла по магазинам.

Лиза попыталась улыбнуться, несмотря на швы.

– Чувствую себя ужасно, – прошептала она. – По-прежнему.

Чарли промолчал. Да и что тут скажешь? Он впервые видел жену с тех пор, как она ушла от него к другому. За несколько дней столько всего случилось! Их обоих избили. Оба они успели пострадать. Каждый из них, сам того не желая, подверг опасности жизнь невинных людей. Обоим было неприятно, что они выставили себя в таком жалком, неприглядном виде.

– Как ты? – спросила Лиза.

Чарли с трудом удалось улыбнуться. Жена еще не знала о том, что в его жизни появилась другая женщина.

– Я в порядке, – ответил он.

– Как же мы… будем жить дальше?

– Как хочешь. Заполним все документы, необходимые для развода. Нам с тобой вроде нечего делить, – произнес он полуутвердительно, полувопросительно.

Лиза покачала головой.

– Не успеешь оглянуться, как все кончится, – сказал Чарли.

Лиза показала на свое лицо.

– А как насчет этого?

– По-моему, все позади, – сказал Чарли. – Твой приятель Джон очень мне помог. – Он замолчал, потому что понятия не имел, о чем еще с ней говорить. Он даже не знал, известно ли Лизе о том, что произошло. – По-моему, Джон тебя очень любит, – добавил он.

Лиза молчала и смотрела, как Чарли переминается с ноги на ногу. Вдруг она заплакала.

– Ты меня ненавидишь? – спросила она.

Дурацкий вопрос! Он ощущал гнев и досаду, но только не ненависть.

– С чего ты взяла?

– Значит, не ненавидишь?

– Конечно нет.

– Все так… странно… Не думала, что все так выйдет. Наверное, просто нервы подвели… Извини.

– Тебе не за что извиняться, – сказал Чарли. – Все кончено.

Лиза вытерла глаза платком.

– Подумай и о хорошем, – пошутил он. – Тебе больше не придется слушать оперы.

Лиза рассмеялась сквозь слезы и потянулась к его руке. Он пожал ее; как-то странно было держать жену за руку. Чарли показалось, что сейчас он каким-то образом предает Саманту. Он отпустил руку Лизы.

Через несколько минут Чарли стоял у двери палаты Саманты. Из-за двери доносился еще один женский голос – наверное, медсестры.

– После этого случая я перестану открывать дверь незнакомым людям, – сказала Саманта.

– Судя по всему, вам крупно повезло, – отвечала ее собеседница.

– Здорово он мне ногу повредил, – пожаловалась Саманта.

– Все можно прикрыть поясом для чулок, – успокоила ее женщина.

Саманта рассмеялась.

– Поясом для чулок? Одна моя подруга рассуждает точно так же, как вы.

Чарли прислонился к стене в коридоре. Он не мог заставить себя приблизиться к Саманте. Слова детектива не давали ему покоя.

– Хочешь, чтобы ее тоже убили? – спросил тогда Гоулд.

Он оттолкнулся от стены и пошел назад. Внизу его ждет детектив Яндолли.

– Возможно, для нее же лучше, если вы будете держаться от нее подальше, – посоветовал Яндолли.

– Я люблю ее, – сказал Чарли.

– По крайней мере, пока все не закончится, – продолжал Яндолли.

– А когда все закончится?

Яндолли промолчал. Да и что тут ответишь?

– По-моему, сейчас вы поступили правильно, – не сразу ответил он.

Дверцы лифта разъехались; в кабине стоял Гоулд. Яндолли и Чарли вошли к нему в кабину. Они молча спустились вниз, в вестибюль. Увидев Дентона, Чарли направился к нему. Детективы пошли к торговым автоматам.

Яндолли опустил доллар в автомат, торговавший газировкой, и нажал кнопку с надписью «Диетический „Спрайт“». Банка с грохотом выкатилась в лоток. Яндолли взял холодную банку и несколько секунд подержал у лба, прежде чем дернул за кольцо.

– Он против, – сказал Яндолли.

Гоулд поморщился.

– Пеллеккья?

– Сейчас он на взводе, – продолжал Яндолли. – Он ничего нам не расскажет, потому что боится за свою подружку.

– Ты не пробовал надавить на него?

– Что толку… А как у тебя прошел разговор с тем, вторым?

– С адвокатом-то? – переспросил Гоулд. – Даже не думай. Я пригрозил ему ФБР, но он прекрасно знает всю нашу кухню; его не обхитришь.

– Лано сфотографировал своих бывших дружков по собственной инициативе; у него наверняка имелись на то свои причины, – сказал Яндолли. – Мне кажется, они сделали три комплекта одинаковых фотографий. Наверное, думают, что пленка – своего рода страховка.

– Неужели эти два придурка надеются выйти сухими из воды? – удивился Гоулд.

– Тут еще один неожиданный поворот, – сказал Яндолли. – Кажется, Пеллеккья собирается остаться в Лас-Вегасе. Он влюблен.

Гоулд сдвинул брови.

– Кем он себя воображает, этот Пеллеккья? А если мы не хотим, чтобы он здесь оставался? Кем он себя воображает, мать его?!

Яндолли рассмеялся, что-то считая на пальцах.

– Парень приехал в Вегас в отпуск с женой. Его бросила жена – раз, избили – два, жену тоже избили – три. Потом он заводит подружку, и в нее стреляет маньяк, который гоняется за бывшей женой по всей стране. Представляешь, какими идиотами мы выглядим в глазах Пеллеккьи? Потому-то он и не хочет отвечать на наши вопросы.

– А один из наших сейчас лежит в другой больнице; он будет всю жизнь расплачиваться за убийство жены. Врачи сказали ему, что он никогда не сможет говорить, потому что пуля, которую он пустил в себя, повредила связки. Так что извини, но я как-то не испытываю никакого сочувствия к мистеру Пеллеккье.

– Кстати, двое наших гангстеров-гастролеров тоже не намерены никого обвинять, – сказал Яндолли. – Сдается мне, сейчас им обоим хочется побыстрее уехать из страны.

– Да ладно, они меня все равно не касаются, – поморщился Гоулд. – Ни нью-йоркские бандиты, ни нью-йоркский лох с его семейными проблемами. Если хочешь, вручи ему ключ от города.

– У меня другое предложение.

– Не уверен, что хочу его выслушать.

Яндолли кивнул:

– Может, ты и прав. Не стоит.

49

Минь Кван узнал от жены, что операция прошла успешно. Заказанного итальянца застрелили, труп перетащили в подвал, где распилили на несколько кусков. Потом жена Миня вызвала мусоровоз из частной фирмы; расчлененный труп увезут на свалку в куче другого мусора. Один из подручных Джерри Леркази уже привез остаток суммы, оговоренной контрактом. Хорошая новость.

Потом Минь позвонил в больницу и услышал, что его брат впал в кому. От хорошего настроения не осталось и следа. Он наорал на медсестру, сообщившую ему о состоянии брата. А человек, который был во всем виноват, стоял совсем рядом. Чарли Пеллеккья беседовал с детективом, которого Минь видел на снимке в местной газете, – кажется, фамилия у него была итальянская.

Минь нырнул под сиденье и извлек «беретту», которую повсюду таскал с собой. Передернул затвор, положил пистолет на пассажирское сиденье и прикрыл его целлофановым пакетом. Потом закурил и засек время по часам.

Если получится, Минь убьет Пеллеккью, проезжая мимо него, на ходу. Он подождет, пока детектив не уберется, и тихо подъедет к подонку, искалечившему брата. Нажмет на клаксон, чтобы привлечь внимание Пеллеккьи. И расстреляет его в упор – будет стрелять, пока не закончатся патроны.

Агент Томас разглядывал снимки Кучча и Франконе, сделанные в отеле «Белладжио». Посмотрев все, бросил их на складной стол в маленьком кабинете местного отделения ФБР. Дейл Уолш, специальный уполномоченный агент комиссии ФБР по борьбе с организованной преступностью в Лас-Вегасе, заправил за уши пряди рыжеватых седеющих волос. Томас потер глаза.

– Давно вы последний раз спали? – поинтересовался Уолш.

– Давно. Дня два назад. А может, и три.

– Меня информировали о вашем положении, – сказал Уолш. – Я побеседовал с вашим нью-йоркским начальником. Потом пообщался со своим нью-йоркским начальством. Кроме того, только что звонил сам наш директор из Вашингтона.

Томас сел на стул наискосок от Уолша и отпил остывшего кофе.

– Итак, как же заканчивается этот анекдот? – спросил он.

– Хотите, я попрошу, чтобы вам принесли горячий кофе?

– Спасибо, и так сойдет.

Уолш заглянул в блокнот с отрывными страницами из желтой линованной бумаги.

– По нашим сведениям, сегодня рано утром Винсент Лано покончил с собой. Не здесь, не в городе; он отъехал на несколько километров. Вроде бы подорвался на чем-то – пока неизвестно, на чем именно, но его машина взлетела на воздух.

– Одним меньше.

– Второй, Джозеф Франконе, сбежал из больницы, но пока ни в чем не замечен. Очевидно, он стал жертвой.

Томас хихикнул:

– Да, точно.

Уолш и бровью не повел.

– Здесь, в Вегасе, мы в основном пасем Джерри Леркази и его подручных, – продолжал он. – Поэтому нам довольно мало известно о нью-йоркских мафиози, прибывших сюда на прошлой неделе.

– Кто еще видел эти снимки? Давайте не будем зря тратить время.

– Снимки видели полицейские, сотрудники нашего подразделения, а теперь и вы, – ответил Уолш. – Больше никто. Репортеры о них понятия не имеют.

– Кстати, как насчет копов? Поганец Яндолли с самого начала меня невзлюбил. Где гарантия, что он не станет болтать насчет этих снимков или, чего доброго, не начнет показывать их направо и налево? Что у вас есть – только его слово?

– Детектив Яндолли первым оказался на месте происшествия, – возразил Уолш. – Да, он зануда, но у нас с ним хорошие отношения. Уверен, что он ничего не предпримет, не поставив нас в известность. Больше о фотографиях никто не знает.

– Вы так считаете? – ехидно спросил Томас.

– Да, мы так считаем.

Томас перебрал несколько снимков: Франконе с торчащим из заднего прохода искусственным членом, Франконе с этой же штукой у себя на шее, Франконе с искусственным членом во рту, Кучча между ног у Франконе…

– Интересно, как им удалось? – спросил Томас. – Хоть кто-нибудь знает?

– Понятия не имею.

– Такие снимки равнозначны смертному приговору. Вам ведь это известно?

– Руководство намерено разработать какой-нибудь план.

– Кучча сотрудничает с нами, – сказал Томас. – Это дело АБН.

– Мы считаем, что с помощью этих снимков можно поприжать Джерри Леркази, – возразил Уолш. – У Леркази имеется слабое звено – Аллен Фейн, который за спиной босса договорился с ньюйоркцами.

– С помощью этих снимков? Вы что, с ума сошли?!

– Данный вопрос находится в стадии обсуждения. Пожалуй, вам стоит смириться с неугодной вам мыслью.

Томас вспылил:

– Если вы покажете снимки кому-нибудь за пределами своего кабинета, те двое все равно что покойники! На Франконе мне наплевать, но Николас Кучча – ключевая фигура в крупном деле, связанном с наркотиками, о чем вам, безусловно, известно.

Уолш снова причесался пальцами вместо расчески.

– Вот уже десять лет, – сказал он, – Джерри Леркази играет роль нашего местного Тефлонового дона[3]. Он нам нужен. Если мы сумеем до него добраться, то доберемся. Если фотографии нам помогут, мы ими воспользуемся.

– Вы что, мать вашу, издеваетесь?! – Томас не верил собственным ушам.

– Мы намерены предъявить обвинения Аллену Фейну, поскольку, очевидно, именно он договорился с вашим приятелем из Нью-Йорка, – сказал Уолш. – Фейн – слабак. Если мы сумеем доказать его причастность к делу, он сдаст Леркази. У него не будет выбора.

– А моему нью-йоркскому начальству известно о ваших планах? – спросил Томас. – Мои боссы согласны играть в ваши дерьмовые игры? Вы уж скажите сразу. Потому что, если они согласны, я покупаю билет на следующий рейс и улетаю на хрен домой – один, без своего подопечного.

Зазвонил телефон. Уолш снял трубку.

– Уолш, – сказал он. Послушав некоторое время, он поднял голову и посмотрел на Томаса. – Ладно, – сказал он. – Хорошо.

Когда Уолш повесил трубку, Томас невольно подался вперед всем телом.

– Ну? – спросил Томас. – Что там еще?

– Аллен Фейн мертв, – сказал Уолш. – Снимки ваши.

50

Когда Чарли ушел от первой жены, его сыновьям было двенадцать и четырнадцать лет. Разрыв дался ему тяжело. Потом еще долго его мучили чувство собственной вины и одиночество. Он до сих пор страдал, вспоминая о том времени.

Бросить сейчас Саманту было так же тяжело, а может, еще тяжелее, но он никак не мог подвергать ее риску после того, как в нее уже стреляли. Чарли было не легче оттого, что в нее стрелял не мафиозо, а бывший муж ее подруги Кэрол. После того, что мафиози сотворили с Лизой, и после того, как он снова сломал челюсть Николасу Кучча, Чарли был уверен, что мстительный гангстер пойдет на что угодно, лишь бы добраться до него.

Он ждал в вестибюле, пока не узнал, что через несколько часов ее отпустят домой. Тогда он снова разыскал детектива Яндолли.

– Мы можем поговорить? – спросил Чарли. Лицо его избороздили морщины.

– Вы, значит, передумали?

– Чего вы от меня хотите?

– Пока не знаю, – ответил Яндолли. – Может, и ничего. А может, нам понадобятся ваши показания. Гоулд хочет, чтобы вы выступили свидетелем на суде. А АБН определенно против.

– Как же, как же, мой друг Гоулд, – кивнул Чарли. – Кстати, где он сейчас? Против чего борется?

– Он вернулся в отель «Харра», где пытается разузнать, что случилось с тем узкоглазым недомерком, о котором вы говорили.

– Что можно сделать, чтобы защитить Саманту? – спросил Чарли.

– Как я уже говорил, возможно, вам придется выступить свидетелем обвинения. Причем не в Нью-Йорке, где вашей жизни будет угрожать более серьезная опасность, а здесь.

– Почти смешно, – сказал Чарли.

– Послушайте, такова природа зверя, – сказал Яндолли. – У мафиози есть, так сказать, свой протокол. Сейчас он почти утратил свое значение, но вы угодили в самый настоящий переплет. Парень, которому вы снова свернули челюсть, хочет вашей смерти, друг мой. Тут никаких сомнений быть не может.

– Чем вы можете помочь мне здесь, в Лас-Вегасе? – спросил Чарли.

– Что вы имеете в виду?

– Я волнуюсь за женщину, которая сейчас там, наверху.

– Которую из двух?

– Сами догадайтесь.

Яндолли почесал лоб.

– Я вас понял.

Гоулд сидел в аппаратной отеля «Харра», расположенной над казино, и просматривал в режиме замедленного воспроизведения позавчерашнюю запись камер слежения, установленных в лифтовом отсеке. Вот Чарли Пеллеккья уклонился от удара ножом и что было сил врезал нападавшему по голове укороченной бейсбольной битой. Крупный план: бита впечаталась в лоб нападавшего. За первым ударом последовал второй, не такой сильный. Юнец азиатской внешности рухнул на пол.

Гоулд позвонил в больницу и вскоре узнал, что юнца, караулившего Чарли с ножом, зовут Минь Нгуен; он младший брат Минь Квана, главаря «Черных драконов», местной вьетнамской уличной банды. «Черные драконы» контролируют территорию так называемого «Маленького Сайгона», квартала, населенного преимущественно выходцами из Вьетнама.

Гоулд понимал: нападение Минь Нгуена на Пеллеккью – вовсе не случайность. Этнические банды без веского повода не выбираются за пределы своей территории. Для жителей «Маленького Сайгона» отель «Харра» как будто находится в другом государстве.

Гоулд вызвал по пейджеру Яндолли, чтобы сообщить: за Чарли Пеллеккьей теперь охотятся не только два мафиози из Нью-Йорка.

У входа в больницу толпились репортеры и фотографы. Чарли увидел детектива с жетоном на шее, который отвечал на вопросы, и тут к его лицу поднесли микрофон. Чарли быстро отпрянул, повернул назад и скрылся в вестибюле. Разыскал Яндолли, и они вместе покинули больницу через черный ход.

По пути к служебной автостоянке Чарли объяснил Яндолли все. Он рассказал детективу о драке в нью-йоркском ночном клубе и о том, как отомстили мафиози, когда они с женой приехали в Лас-Вегас в отпуск. Яндолли слушал внимательно, не перебивая. Только один раз отвлекся, когда зазвонил его сотовый телефон.

Пока детектив говорил по мобильному, Чарли оглянулся на здание больницы. Глазами отыскал окна палат на третьем этаже. В одной из них сейчас Саманта.

Яндолли захлопнул крышку своей «раскладушки» и смерил Чарли мрачным взглядом.

– Звонил Гоулд, – сообщил он.

– А, мой приятель.

Яндолли погрозил Чарли пальцем.

– Последние дни ему туго пришлось, – сказал он. – Один наш сотрудник, сын его напарника, вчера, в разгар всех событий, застрелил жену и пытался покончить с собой. Гоулд очень переживает.

Чарли промолчал.

– Он только что отсмотрел записи, сделанные камерами отеля «Харра», – продолжал Яндолли. – Парнишка, который пытался вас порезать, входит в местную вьетнамскую банду.

– Здорово, – сказал Чарли. – Каждому хочется отрезать от меня кусок.

– Вы, кажется, говорили, что, когда на днях гуляли возле дома своей знакомой, мимо вас проехала машина и оттуда высунулся парень азиатского вида?

Чарли кивнул.

– Должно быть, ноги растут из другого места, – продолжал Яндолли. – Скорее всего, вьетнамцы получили заказ от нашего местного крестного отца, Джерри Леркази.

– И что же прикажете мне делать? Переезжать на Филиппины?

– Боюсь, они вас и там достанут. Но я почти уверен, что мне удастся договориться с Леркази. Особенно после вчерашнего.

Когда Чарли открывал дверцу, на лице у него было озадаченное выражение. Яндолли махнул ему, приглашая сесть в машину.

– Я потом все объясню, – сказал он. – Давайте прокатимся.

51

Франконе разбудил скрип пружин в соседней комнате. Он позвонил в «Сизар пэлас» – убедиться, что Энтони Рицци еще там проживает. Оставив для Рицци сообщение на автоответчике, Франконе умылся и вышел из клоповника.

Садясь в такси, он кривился от боли: болели швы в прямой кишке. По пути в «Сизар пэлас» он принял две таблетки обезболивающего. Потом его стала мучить жажда. Увидев фонтанчик с питьевой водой в казино, Франконе склонился над ним и пил, пока у него не заболел живот.

Снизу он позвонил в номер Рицци. Их «попутчик» из Джерси-Сити ответил со второго раза.

– Энтони, это Джоуи, – сказал Франконе.

– А, да, как делишки? – Голос у Рицци был какой-то взволнованный. – Куда вы все подевались? Я вас уже два дня разыскиваю.

– Сейчас я в «Сизар пэлас», – сказал Франконе. – Я внизу, в тотализаторном зале. Меня не пустят наверх, потому что у меня нет карты гостя. Спускайся и веди меня к себе.

– В тотализаторном зале?

– Да, да. Смотрю бега. Давай скорее.

Повесив трубку, Франконе задумался. Не разойдутся ли швы, если он будет постоянно ходить туда-сюда? Он нашел для себя кресло с рабочим столиком. Попросил официантку принести ему апельсиновый сок и стакан воды. Он решил, что пить спиртное сейчас не стоит. Нельзя травить организм алкоголем после наркоза – и потом, он целых два дня не тренировался в спортзале.

Энтони Рицци сказал коридорному, что передумал выезжать, но тем не менее попросил спустить его вещи вниз. Коридорный явно смутился, но Рицци сунул ему двадцать долларов.

– Пусть в моем номере до конца недели поживет один мой друг, – сказал Рицци.

– Я не возражаю, сэр, – заявил коридорный. – Хотите, я отнесу ваши вещи поближе к такси? Я поставлю их у стойки портье.

– Отлично, приятель, – сказал Рицци.

Оставшись один, Рицци посмотрелся в зеркало. Он твердо решил уехать из Лас-Вегаса и бросить своих дружков-мафиози. Еще в Нью-Джерси он все обсудил с братом и в конце концов понял, что мафиозная жизнь не для него. Он вернется домой и обратится в правоохранительные органы – заявит о грузовике, который Кучча попросил его подержать на одном из складов. Что находится в том грузовике, Рицци не знал, но догадывался, что там нет ничего хорошего.

Он выпрямился и кивнул своему отражению. Франконе ждет его внизу. Пора убираться отсюда!

Он спустился в вестибюль, свернул в казино. Ему пришлось пройти весь огромный зал, прежде чем он заметил Франконе. Молодой качок сидел в кресле, но вовсе не следил за бегами. Франконе подался вперед и так скорчился от боли, как будто у него была трещина в заду.

– Джоуи! – окликнул его Рицци.

Франконе дернулся от неожиданности и повернул к Рицци искаженное гримасой боли лицо.

– Геморрой достал, – сказал он. – Болит так, что сил нет.

Кряхтя и охая, Франконе с трудом поднялся с кресла.

– Все в порядке? – спросил Рицци, заметив, что его приятель прихрамывает.

– Да, если бы не геморрой… Но есть несколько проблем. Ты еще не разговаривал с Никки?

– С Никки? Нет, нет. Я все время пытался до вас дозвониться.

Франконе оперся на руку Рицци для поддержки.

– Давай поднимемся к тебе и поговорим. Все плохо. Лано, крыса, настучал на нас, пока мы были здесь. Заложил Никки.

Сердце у Рицци ушло в пятки.

– Ты поднимайся, – предложил он, – а я за тобой. Мне надо взять деньги из сейфа.

Сначала Франконе, видимо, насторожился, но, услышав про деньги, сразу оттаял.

– Деньги? Да, они никогда не помешают. Дай мне ключ от твоего номера, пока ты будешь там ходить, я приму душ.

– Конечно, – кивнул Рицци, протягивая Франконе плоский электронный ключ. – Я быстро.

– Эй, погоди! – остановил его Франконе.

– Что?

– Ты даже не поцеловал меня при встрече!

Рицци подался вперед, чтобы обменяться с Франконе традиционным «братским» поцелуем в щеку. Оба натянуто улыбнулись.

– Смотри, на обратном пути ничего не потеряй, – пошутил Франконе.

Рицци продолжал улыбаться, пока Франконе не скрылся из вида. Потом он развернулся и зашагал прочь так быстро, как только мог.

52

– У вас ордер на обыск или вы явились с неофициальным визитом? – спросил Джерри Леркази у детектива Яндолли. Чарли гангстер демонстративно не замечал, словно его и не было.

Они втроем стояли за макетом будущего отеля-казино «Палермо». Чарли заметил, что они сейчас находятся метрах в трех от того места, где несколько дней назад его избили. Он оглянулся, ища канаву, в которой тогда валялся. Канаву успели наполовину засыпать гравием.

– Я хотел кое с кем тебя познакомить, – сказал лас-вегасскому гангстеру Яндолли.

Леркази кивнул, не глядя на Чарли.

– Его зовут Чарли Пеллеккья, – продолжал Яндолли. – Тот самый бедняга, которого пытается убить один подонок из Нью-Йорка.

Леркази покосился на Чарли и повернулся к детективу:

– По-моему, он вполне живой.

– Да уж, вид у него получше, чем у твоего бухгалтера.

– У моего бухгалтера? А что с ним случилось?

Яндолли поднял руки вверх.

– Давай не будем втирать друг другу очки.

Метрах в тридцати от них работал бульдозер; Леркази наблюдал, как ковш зачерпывает землю.

– Я слушаю, – сказал он.

– Предлагаю сделку, – сказал Яндолли. – Этот парень получает пропуск в обмен на ценные сведения, которые очень тебе пригодятся, когда на Восточном побережье разразится скандал.

Леркази пожал плечами:

– С чего ты взял, будто я сумею чем-то ему помочь?

– Сейчас в центральной больнице лежит один вьетнамский пацан, – ответил Яндолли. – Он хотел порезать мистера Пеллеккью, но получил по башке. Тот вьетнамец не мог действовать без твоего ведома – хотя не знаю, обращался к тебе Николас Кучча или нет.

– Приятель, ты явно принимаешь меня за кого-то другого.

– Допустим – чисто теоретически, – что вьетнамец действовал с твоего ведома. Мне все равно. Главное в том, что в твоей власти подарить мистеру Пеллеккье жизнь.

– Неужели? Думаешь, я настолько влиятелен?

– Я не думаю, я знаю. Именно поэтому я не хочу сейчас ходить вокруг да около и тратить время понапрасну. У меня есть кое-что для тебя; можешь показать то, что я тебе дам, ньюйоркцам. В обмен я требую, чтобы мистер Пеллеккья остался в живых. И потом, когда он вернется домой, чтобы ему не пришлось прятаться под кроватью.

– Следующий вопрос, – сказал Леркази. – Почему ты решил, будто мне придется иметь дело с ньюйоркцами?

– Потому что бойню в «Палермо» сделал возможной Аллен Фейн, – ответил Яндолли. – Кроме того, он организовал нападение на женщину в мотеле. Не сомневаюсь, ты уже осведомлен о его самодеятельности – в противном случае Аллен Фейн сейчас не лежал бы в морге с биркой на ноге.

– Не ожидал. – Леркази покачал головой.

– Это правда, – сказал Яндолли. – Послушай, никто не жалуется. Жизнь – штука сложная. Может быть, федералы засуетятся. А может, и нет.

Леркази посмотрел на часы.

– Я уже опаздываю, – проворчал он. – Так что я буду с этого иметь?

– Информацию. Но сначала дай слово, что поможешь мистеру Пеллеккье. Отзови своих вьетконговцев и поговори с Нью-Йорком.

– Что за информация?

– Скажи волшебное слово.

Леркази несколько секунд размышлял, потом сказал:

– Сделаю, что смогу.

– Николас Кучча сотрудничает с АБН, – произнес Яндолли.

– С АБН?! – изумился Леркази.

– Вот именно. Теперь у тебя появился рычаг воздействия на Нью-Йорк.

– А доказательства? Без доказательств у меня не будет ничего, кроме головной боли.

– Ты уж мне поверь, – сказал Яндолли. – У меня есть фотографии.

Леркази как будто снова изумился.

– Говорят, они стоят дороже тысячи слов, – сказал он. – И все равно, обещать ничего не могу.

– Я тебя понимаю, – кивнул Яндолли. – Иногда и со мной такое бывает. Обещаю, что могу кому-то помочь, а потом выясняется, что не могу. Кстати, федералы тоже собираются учинить тебе разнос – за все безобразия, что творятся в нашем городе в последнее время. Если нарушишь нашу договоренность, тебя ждут крупные неприятности.

– Какие, например? Я просто так спрашиваю, из любопытства.

– Мы много чего нарыли, – отозвался Яндолли. – Например, мы знаем, где ты вчера обедал. И с кем. Засекли несколько телефонных звонков в один и тот же ресторан и из ресторана – к тебе. Записали переговоры мистера Фейна с Николасом Кучча и еще одним нью-йоркским гастролером. Агенты ФБР очень дотошны; нам, неотесанным мужланам, до них далеко. Даже представить страшно, что будет, если расшифровка всех переговоров попадет к ним. Они будут копать глубоко; возможно, нароют там не один пожизненный срок. Но лично я делиться информацией с ФБР не обязан. Могу и просто позабыть.

Леркази переводил взгляд с Чарли на Яндолли.

– А если информация уже у ФБР?

– Тогда ты сейчас был бы уже в наручниках, – сказал Яндолли. – И федералы обшаривали бы каждый сантиметр на твоей стройке, в твоем спортивном зале, у тебя дома и во всех других местах, где ты бываешь. Они явились бы с ордером на обыск и перевернули все вверх дном. Джерр, у нас город туристский. Никому не нравится, когда здесь творятся такие безобразия. Тем более в самих отелях.

Леркази кивнул.

– Ладно, – сказал он. – Сделаю, что смогу.

– Я еще не закончил, – перебил его Яндолли. – У меня для тебя еще кое-что есть.

Леркази посмотрел на Чарли.

– Ты ему кто – родственник?

Чарли и глазом не моргнул.

– Бо Кэритан, – сказал Яндолли.

– Какой еще Бо? – удивился Леркази.

Яндолли достал блокнот, крупно написал имя и фамилию, вырвал листок и передал Леркази. Потом еще произнес по буквам:

– Кэ-ри-тан. Как слышится, так и пишется. Последний раз его видели в районе Стрипа – он мчался из города после того, как попытался изнасиловать одну женщину. Когда ничего не получилось, он прострелил ей ногу.

Леркази посмотрел на лист бумаги.

– У тебя во всей Неваде полно друзей, – продолжал Яндолли. – Некоторые из них торгуют подержанными машинами, некоторые владеют автозаправочными станциями. Спроси, не помогут ли они задержать психопата, который регулярно избивал жену, а потом попытался изнасиловать другую женщину, а когда у него ничего не вышло, ранил ее. Почему-то мне кажется, что Кэритан попытается поменять машину или продать ее.

– Это что – неофициальная просьба или неофициальная услуга? – осведомился Леркази.

Яндолли повернулся к Чарли:

– Как по-твоему?

Чарли молча переводил взгляд с детектива на крестного отца и обратно. Ему казалось, что все происходящее совершенно не смешно.

53

Когда агента Томаса пустили в послеоперационную палату, Кучча еще не совсем отошел после наркоза. После второго перелома челюстной кости ему от боли было трудно ворочать языком. У него были выбиты два зуба. Губы с левой стороны распухли.

Томасу не терпелось поскорее забрать Кучча из больницы. Он спешил, понимая, что ФБР скоро опомнится после гибели Фейна и захочет оставить Кучча в Лас-Вегасе. Поэтому он приказал своему подопечному скорее одеваться.

– Мне плевать, что у тебя болит челюсть, – сказал он. – Меньше чем через три часа мы улетаем отсюда. Мы должны успеть на самолет.

Кучча сидел на кровати и вытирал слюну и кровь салфеткой.

– Тебе жаловаться не на что, – продолжал Томас. – Пеллеккья заново свернул тебе челюсть, потому что ты сам напросился. Он молодец. Теперь тебе будет о чем подумать на обратном пути.

Подойдя к кровати, Томас выложил на тумбочку конверт с фотографиями.

– Где Франконе? – спросил Кучча. Слова с трудом вылетали из разбитых губ.

– Поехали, – торопил Томас. – Давай, живо в ванную. Умывайся, одевайся. Через десять минут выкатываемся отсюда.

– Где Франконе?

– Понятия не имею. Может, уже в Сингапуре.

Кучча не сдвинулся с места.

– Где…

– Одевайся, – перебил его Томас. – Я серьезно, времени на игры у нас нет. Особенно если ты не хочешь, чтобы за тебя взялось ФБР.

Кучча осторожно сполз с кровати. Когда ноги коснулись пола, он поморщился от боли в сломанной челюсти. Затем показал на конверт:

– Что там?

– Если ты еще не знаешь, значит, не хочешь знать.

Кучча медленно и осторожно двинулся в ванную. Томас кинул ему вслед брюки и рубашку.

– Один шанс на десять миллионов, что тебе удастся выполнить свою часть договора с нами, – сказал он. – Например, попробуй позвонить дяде отсюда и уговорить его забрать героин со склада. Если ничего не получится, тебя ждет пожизненное заключение плюс еще лет двадцать-тридцать.

– О чем ты, мать твою?

– Одевайся и не болтай.

По пути в «Белладжио» Чарли поинтересовался, какого дьявола детектив Яндолли познакомил его с Джерри Леркази и какого дьявола он рассказал крестному отцу о Бо Кэритане.

– Зачем это было нужно? – спросил Чарли. – Из того, о чем вы там с ним толковали, я ничего не понял. Причем тут Бо Кэритан? Такие игры мне совсем не нравятся. Женщина, которую он пытался изнасиловать, – моя подружка.

– Я просто закинул сеть, – пояснил Яндолли.

– Зачем?

– Попытаемся найти мистера Кэритана. Если он уже убрался за пределы Невады, мы его, конечно, не поймаем. Но психи вроде него в таких ситуациях часто паникуют и думают, что им надо ловчить. От страха, что их вот-вот схватят, они нервничают и делают ошибки.

– А зачем вы упоминали торговцев подержанными машинами?

– Да, и еще автомобильные свалки и станции техобслуживания. Если псих вчера же не убрался из Невады, он сейчас затаился где-то поблизости – выжидает и хочет сменить свое средство передвижения. У Леркази в нашем штате повсюду друзья. Пусть только наш псих попытается что-то сделать со своей машиной. Есть шанс, что его схватят.

– Но какого хрена просить о помощи Джерри Леркази?

– Я поманил его сладкой морковкой, – сказал Яндолли. – Рассказал об АБН и Кучча.

– Ничего не понимаю. – Чарли помотал головой.

– Моя информация придаст Леркази уверенности, когда в мафиозных кругах разразится крупный скандал, – пояснил Яндолли. – А скандал разразится, обязательно разразится – рано или поздно. На то, что здесь происходило в последние несколько дней, рядовому обывателю наплевать, а вот для казино такие происшествия – прямой убыток. Теперь у Леркази появился козырь – он знает, что Кучча закладывает своих боссов АБН. Он мой должник.

Чарли покачал головой.

– А я ему не верю, – сказал он. – Что он сделает с Бо Кэританом, если найдет, – сдаст его властям?

Яндолли подмигнул.

– С наилучшими пожеланиями, – уверил он.

Чарли все еще пребывал в замешательстве.

– Что?

– Скажем, так: Бо вряд ли когда-нибудь вернется в родные края.

– Меня бы это не расстроило.

– Меня тоже. Будем надеяться, Леркази позвонит в Нью-Йорк и, рассказав про Кучча, добьется, чтобы охота на тебя прекратилась.

Чарли сейчас было не до лекции о мафиозном кодексе чести.

– Если охота прекратится, значит, я буду жить? – уточнил он.

– Леркази – влиятельный человек.

– А что будет с Кучча? И потом, разве для вашей карьеры не опасно то, что вы рассказали Леркази?

– Только если меня выдвинут на руководящую должность.

54

Минь расстроился, увидев, что детектив и Чарли Пеллеккья встретились на стройке с Джерри Леркази. Интересно, о чем они могут там разговаривать? Может, эти итальяшки сговорились и кинули его?

Когда коп и Пеллеккья отправились назад, в «Белладжио», Минь поехал за ними. По пути он позвонил одному из своих парней и велел ждать его у отеля в другой машине. Они поменяются; до конца дня Минь где-нибудь спрячется. А его боец останется следить за Пеллеккьей.

Когда зазвонил его сотовый, Минь, к собственному удивлению, услышал голос Джерри Леркази.

– Отбой, – сказал крестный отец. – Все отменяется…

– Да пошел ты, – сказал Минь.

– Эй! – возмутился было Леркази, но в трубке послышались короткие гудки.

Бо понимал, что он – беглец. Теперь он и рассуждать начал по-другому, как беглец.

Он пригнал свою машину в авторемонтную мастерскую в Лофлине. Попросил перекрасить ее из темно-синего цвета в ярко-желтый. Заплатил лишние сто долларов за то, чтобы обойтись без бумажной волокиты.

Здоровяк, принимавший заказ, пошутил:

– Вы что, банк ограбили?

Бо покачал головой.

– Меня преследует жена, хочет содрать алименты, – сказал он. – Сама меня бросила, ушла к другому и еще требует, чтобы я ей платил. Напустила на меня частного сыщика, стерва такая. За мной с самой Алабамы гонятся, представляете?

– За сколько вы задолжали? – поинтересовался здоровяк.

– За полгода, – ответил Бо. – И ведь не калека какая-нибудь. Она работает, черт ее дери! И ее дружок тоже. Не понимаю, какого дьявола я обязан их содержать.

– Понимаю, приятель. Сам плачу́ алименты вот уже восемь лет.

– Да? Ну, надеюсь, новый цвет собьет ее со следа.

Здоровяк кивнул:

– Понял.

Бо пересчитал деньги в бумажнике. После расчетов за покраску у него останется меньше семисот долларов. В последнее время ему пришлось изрядно потратиться. Правда, у него была кредитная карта, но он боялся ею пользоваться, пока не выехал за пределы Невады.

И все-таки наличных с лихвой хватит на то, чтобы убраться отсюда. Бо решил податься в Канаду – там, по крайней мере, говорят по-английски.

– А права мне все-таки нужны. – Здоровяк развел руками. – Мы договорились, что обойдемся без квитанции, но мне нужно что-то записать в своих книгах.

– Что, ваш босс не хочет получить наличными или как?

– Я все понимаю. Ваша фамилия нигде фигурировать не будет, но если я не внесу ее в свои бухгалтерские книги, то останусь без работы.

Бо протянул здоровяку права.

– Как по-вашему, сколько времени уйдет на покраску, сушку и все остальное?

– К концу дня управимся, – пообещал здоровяк.

Он переписал данные на бланк и вернул права Бо.

Кучча разглядывал кровоподтеки в зеркало. Не лицо, а сплошное месиво. Потрогал кончиками пальцев разбитые губы. Языком коснулся дыры между зубами и зашипел от боли.

Его переполняла ярость. Проклятый Чарли Пеллеккья! Он помнил, как Пеллеккья ворвался к нему в номер. Он помнил, как Пеллеккья с ним разговаривал. Он помнил, как Пеллеккья врезал ему ногой по лицу.

И вот – его челюсть снова сломана.

Кучча осторожно поплескал в лицо холодной водой. Кое-как, при помощи пальцев, поправил шевелюру. Он понимал, что у него осталась последняя возможность убить Пеллеккью, и знал, что сделать это придется самому.

Первая задача – сбежать от агента АБН, который ждет его за дверью ванной. Потом раздобыть пушку. Потом – найти Пеллеккью.

Действовать надо быстро. Надо раздобыть денег. Надо найти Энтони Рицци.

Прочитав карточку, Саманта поставила вазу с цветами на телевизор в гостиной.

– С работы, – сказала она Кэрол по телефону. – Вряд ли я там долго продержусь.

– Неужели они посмеют выкинуть тебя после того, что случилось? – возмутилась Кэрол.

– У них такая политика, – сказала Саманта. – Нам нельзя завязывать личные отношения с гостями, которые живут в отеле. Я знаю, нескольких девочек за такое уволили.

– Но в тебя ведь стреляли! – возразила Кэрол.

– Как ты-то? – спросила Саманта. Она опустилась на диван; почувствовав под поясницей что-то твердое, подвинулась влево. Потом сунула руку за диванную подушку, но ее отвлекли всхлипывания Кэрол.

– Сэм, прости меня! – говорила она. – Я ведь знала, что Бо рано или поздно меня найдет… Я пыталась отвлечь его на себя. Мне показалось, я вычислила его в Интернете.

– Забудь о нем, – сказала Саманта. – Сейчас он, наверное, прячется где-нибудь в Канаде. Ты ни в чем не виновата.

– Я в Калифорнии, – сказала Кэрол. – Завтра еду в Сан-Диего, а потом, может, двинусь на Север.

– Не пропадай.

– Конечно. Что слышно у Чарли?

– Пожалуйста, не спрашивай. Какая я была дура!

– Не надо, – сказала Кэрол. – Он позвонит, как только поймет, что это для тебя не опасно.

– Если только он не воспользовался удобным предлогом для того, чтобы меня бросить.

– Уверена, он просто не хочет впутывать тебя в свои неприятности. Он пытается оградить тебя от них.

– Возможно, с ним я действовала слишком поспешно, – сказала Саманта.

– Ты поступала естественно, – возразила Кэрол. – Ты не должна ни в чем себя винить.

– Я не так в этом уверена, – сказала Саманта.

– Если бы он в тебя не влюбился, то давно бы сбежал.

– Наверное, – согласилась Саманта. – А может, он бежит именно от меня.

55

Бо устал ждать. Когда же ему вернут машину? Он посмотрел на часы; последние полчаса в мастерской не было видно ни души. Он решил обойти гараж кругом и увидел, что навстречу ему направляются двое.

– Эй, ребята! – крикнул он. – Вы не видели такого здоровяка, который раньше стоял за стойкой?

Двое, не отвечая, по-прежнему двигались ему навстречу.

– Ребята! – повторил Бо. – Вы не видели…

Чья-то мощная рука заткнула ему рот. Он повернул голову налево и тут же согнулся пополам от мощного пинка. Он упал на землю, а двое принялись вязать ему руки и ноги.

– Какого хрена? – прошептал Бо, и тут ему в рот сунули грязную тряпку.

Джерри Леркази сидел в квартире над спортивным залом «Да здравствует тело». Пока он ждал важного звонка, Бренда делала ему минет. Леркази хмурился. Здесь, в Лас-Вегасе, все зашло слишком далеко. И вьетнамцы совсем от рук отбились. Возможно, то, что скоро произойдет неподалеку от города, поможет ему наладить отношения с представителями закона.

Когда телефон, наконец, зазвонил, Леркази нетерпеливо оттолкнул Бренду. Его помощники в Лофлине сообщили, что груз доставлен.

Бренда подползла к Леркази и попыталась снова возбудить его. Но он уже отвлекся, и эрекция пропала.

Обидевшись, Бренда встала на ноги. Когда он закончил разговаривать, она сказала:

– Теперь трахай себя сам.

– Какая муха тебя укусила? – удивился он. – Мне надо было обязательно ответить.

Полуголая Бренда схватила черную футболку с эмблемой спортивного зала и надела ее.

– Очень важный звонок, – пояснил Леркази, не выпуская трубку из рук.

Бренда закурила и ткнула в телефон пальцем.

– Давай перезванивай своим важным собеседникам – пусть они у тебя и отсасывают. А я не буду, даже не надейся.

Леркази вспомнил, что ему действительно нужно позвонить, и начал набирать номер, не обращая внимания на Бренду. Он дозвонился до детектива отдела по борьбе с организованной преступностью Яндолли.

Как только детектив высадил его у «Белладжио», Чарли подошел к стойке регистрации и выписался из отеля. Потом сел в такси, изучая по пути карту Лас-Вегаса. Заехал в отделение конторы по прокату автомобилей «Хёрц» и за шестьдесят пять долларов арендовал на два дня «бьюик-лесабр» без ограничения пробега.

По туристическому атласу фирмы «Хёрц» он нашел недорогой мотель. Чарли решил, что пробудет в Лас-Вегасе еще несколько дней. Пока он не был уверен, имеет ли право втягивать в свою жизнь Саманту. Ему очень хотелось, чтобы она стала частью его жизни. Он уже скучал по ней.

Он позвонил в мотель и забронировал себе номер на два дня. Номер стоит двадцать пять долларов за ночь, сказали ему. Кабельное телевидение оплачивается отдельно, а платные каналы – по особому тарифу.

Через двадцать пять минут он уже расписывался в книге записи постояльцев. Потом купил в торговом автомате банку диет колы и отогнал арендованный «бьюик» на противоположный конец парковки, ближе к своей комнате. Достал из багажника чемодан и взбежал на крыльцо. В крохотной комнатушке было нестерпимо жарко – сюда проникали палящие лучи полуденного пустынного солнца.

Чарли посмотрелся в маленькое треснутое зеркало, висевшее над кроватью. За последние несколько дней он похудел. Вид у него был усталый, неухоженный. Чарли решил, что стал похож на психа.

Вечером Леркази в конторе своего поверенного в Спринг-Вэлли обсуждал, как помочь друзьям с Восточного побережья. Крестный отец и адвокат сидели за кофейным столиком; из огромного, во всю стену, окна открывался великолепный вид на закатные горы. Адвокат Леркази мог похвастать великолепным загаром. На нем был дорогой итальянский костюм и много золотых украшений. Леркази был одет в красно-белую спортивную куртку и старые тренировочные штаны.

– Не уверен, что имею право вести с вами подобные разговоры, – сказал адвокат Леркази.

– Какого хрена? Ты же мой адвокат.

– Меня могут отстранить от ведения ваших дел в будущем. Недавно в Нью-Йорке был похожий случай. Когда власти никак не могут достать кого-то на суде, всегда находятся причины отстранить от процесса адвоката. Моего нью-йоркского коллегу обвинили в «злоупотреблении служебным положением», но на самом деле обвинить могут в чем угодно. На то они и власть.

– Тебя могут отстранить даже за то, что в твоей фамилии слишком много гласных звуков, – кивнул Леркази. – Если до такого дойдет, никакой повод им не понадобится.

Адвокат нервно заерзал в кресле.

– И вот еще что, – сказал он. – Поскольку вы хотите, чтобы я представлял ваши интересы… Считаю, я имею право знать, что именно случилось с мистером Фейном.

– Понимаю твои чувства, – кивнул Леркази.

– Итак?

– Мистер Фейн занимался моими повседневными делами. Вел бухгалтерию, занимался недвижимостью. Устраивал деловые приемы, организовывал разные мероприятия. Он представлял мои интересы в бизнесе. Ты представляешь лично меня. Вот в чем между вами разница.

Адвокат на мгновение задумался.

– Чего вы хотите?

– Мне нужен курьер, который поедет на Восточное побережье и повидается там с другим адвокатом. Не обязательно езжай сам; просто пошли кого-нибудь из твоей конторы, но посолиднее.

– Что значит «посолиднее»?

Леркази подался вперед:

– Один из «капо» Анджело Виньери пошел на сделку с АБН. Постарайся все изложить по возможности дипломатично. Главное – донести суть до того, другого юриста с Востока. Разумеется, мы заботимся исключительно о благе его клиента.

– Разумеется, – кивнул адвокат.

56

Кучча решил бежать. Агент Томас отвлекся на разговор с двумя другими агентами, дежурившими на больничной стоянке. У него преимущество метров в пятьдесят, прежде чем Томас и другие агенты пустятся в погоню. Два оживленных перекрестка, возможно, тоже помогут ему оторваться, но без машины и без денег ему далеко не уйти.

В ожидании Томаса он обдумывал варианты побега. Солнце садилось. Наверное, еще полчаса, и стемнеет.

– Через два часа меня уже здесь не будет, – говорил Маршалл Томас специальному агенту ФБР Дейлу Уолшу.

Уолш смахнул со лба прядь волос.

– А если нам понадобится его допросить?

– И не надейтесь! Не надо пудрить мне мозги. Какой у вас повод задерживать Кучча в Лас-Вегасе? Дело ведет нью-йоркское отделение АБН. Вы сами говорили, что парень, с помощью которого вы надеялись надавить на Леркази, мертв.

– Кучча может дать ценные свидетельские показания. – Высокий человек, стоящий рядом с Уолшем, обеими руками поправил темные очки.

– Ерунда! – возразил Томас и снова повернулся к Уолшу: – Неужели вы думали, будто я поверю такой белиберде? Могли бы придумать что-нибудь получше!

Уолш поднес к уху трубку сотового телефона.

– Если вам действительно нужно услышать приказ старшего по званию, могу позвонить в Вашингтон.

– Сейчас я транжирю время, которого у меня нет, – сказал Томас. – Везу его назад, в «Белладжио», в попытке спасти операцию. Потом повезу его назад, в Нью-Йорк, – в наручниках или без. А вам, ребята, желаю удачи. Надеюсь, вы сейчас не выстрелите мне в спину.

– Томас! – крикнул Уолш. – Черт побери!

Томас на ходу показал Уолшу средний палец.

– Он ни за что не станет обсуждать такие вещи по телефону, – сказал Кучча Томасу.

Они подъехали к «Белладжио». Томас остановил белый «форд-таурус» прямо у входа. Посмотрел в зеркало заднего вида – нет ли Уолша и прочих агентов ФБР. Он увидел, как на подъездную аллею заворачивает голубой седан.

– Пошли, – велел Томас Николасу Кучча.

Он схватил гангстера под руку и едва не потащил по вестибюлю. Кучча попытался вырваться, но от резкого толчка челюсть заныла.

– Убить меня хочешь, мать твою, – простонал он, с трудом раскрывая заново починенную челюсть.

– Не подсказывай, – огрызнулся Томас.

– Говорю тебе, дядя никогда не обсуждает такие вещи по телефону.

– Ты так не говорил, когда мы улетали из Нью-Йорка.

– Потому что тогда я не хотел тебя слышать.

– Правильно, – кивнул Томас, сильно дергая Кучча за руку и втаскивая его в кабину лифта.

– Ублюдок долбаный! Больно!

Услышав, как он ругается, женщина с ведерком, полным монет, ахнула.

– И ты тоже пошла знаешь куда, дура, – сказал ей Кучча.

Томас дал Кучча подзатыльник. От острой боли гангстер оцепенел.

Как только они зашли в номер, Томас подошел к окну и протянул Кучча мобильный телефон.

– Давай, – велел он, – звони.

Кучча вертел в руках бинокль, в который раньше смотрел на женщин у бассейна. Положив его на стул, он набрал номер с кодом Бруклина.

– Энтони, – сказал он, – это Никки.

– Какой еще Никки? – спросил голос на другом конце линии. – Это «Пиццерия Фрэнка».

– Знаю, знаю. Все готово к отправке.

– Что готово? – спросил голос. – Это «Пиццерия Фрэнка». Чего вы хотите? Какой номер вам нужен?

– Джерси-Сити. Верно. Сегодня. Да.

– Вот придурок, – сказал его собеседник.

Кучча выключил телефон и протянул его Томасу. Потом взял бинокль и принялся осматривать окрестности бассейна. Томас снова включил телефон и нажал несколько кнопок. Поднес трубку к уху и, посмотрев на Кучча, выразительно покачал головой.

– Неплохо придумано, – сказал он. – «Пиццерия Фрэнка». Что, там вкусно готовят?

От отчаяния Кучча со всей силы запустил биноклем в голову Томасу. К его ужасу, бинокль проломил агенту АБН череп. Гангстер застыл на месте, увидев на краю рваной раны крошечные осколки кости.

57

Детективы Гоулд и Яндолли сидели в фургоне белого микроавтобуса наружного слежения, замаскированного под службу доставки цветочного магазина. Третий сотрудник, одетый в ярко-зеленую форму, находился за рулем. В его левое ухо был вставлен микрофон.

Они стояли напротив мотеля «К югу от Вегаса», в котором временно остановился Пеллеккья. Яндолли просматривал окрестности в поисках людей с азиатской внешностью. Пока он не заметил ни одного.

Поняв, что Энтони Рицци его бросил, Джоуи Франконе выместил ярость на номере гостиницы «Сизар пэлас». Он молотил кулаками матрас широченной кровати. Он швырнул через всю комнату ведерко для льда. Забыв о швах в прямой кишке, он лягнул полку для чемоданов и сморщился от боли.

Потом присел на край кровати и пересчитал деньги. Наличности едва хватало на то, чтобы сбежать, – но бежать было некуда.

Франконе решил сдаваться.

Он тупо смотрел на телефон, прикидывая, какие сведения может сообщить ФБР про Николаса Кучча и криминальную семью Виньери. В сущности, он почти ничего не знал. Ему стало очень жаль себя.

Чарли не знал, сколько времени он проспал; страшный сон затянулся. Несколько раз он пытался проснуться, но кошмар снова и снова затягивал его. Когда он, наконец, сел, то заметил, что взмок от пота. Он лежал неподвижно, стараясь припомнить увиденное и понять, что бы все это значило.

Злодея из «Тоски», барона Скарпиа, поймали в гигантскую паутину. Саманта в шали с капюшоном расхаживала взад и вперед по маленькой комнатке. В одном углу в паутине бился Скарпиа, но Саманта ничего не замечала. Всякий раз она подходила все ближе к паутине, и Скарпиа протягивал руки, чтобы схватить ее.

Сам Чарли во сне находился где-то снаружи и никак не мог попасть в ту комнатку. Вдруг рядом с ним оказалась Лиза. Чарли всячески старался не обращать на жену внимания. Он снова и снова слышал припев из любимой арии: «Но, рисуя эту женщину, Тоска, я думаю только о тебе, только о тебе!»

Он спрыгнул с кровати и наскоро умылся холодной водой. Позвонил Саманте, но она бросила трубку. Он тут же перезвонил, и она снова бросила трубку. Когда он набрал ее номер в третий раз, она, наконец, ответила.

– Извини, – сказал он.

Саманта молчала.

– Сэм!

– У меня такое чувство, будто ты меня бросил, – сказала она наконец.

– Я тебя не бросил, – ответил Чарли.

– Значит, мне так показалось, – сказала Саманта и повесила трубку.

– Черт! – выругался Чарли.

Положив трубку на рычаг, он схватил с прикроватной тумбочки «таурус». Он еще никогда не стрелял в человека – только в тире по мишеням. Когда-то он увлекался стрельбой и ходил с друзьями в тир на Лонг-Айленде. Но наличие в доме оружия его и тогда смущало. Он бросил тренировки через несколько месяцев после того, как купил первый револьвер, «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, потому что однажды вечером забыл его в баре, где выпивал с друзьями после тира. То происшествие тревожило его следующие несколько дней; наконец, он продал револьвер одному знакомому.

Сейчас Чарли понял: если он хочет остаться в живых, оружие ему очень и очень пригодится. Сунув пистолет в карман, он вышел и направился к машине. Пистолет он переложил под переднее пассажирское сиденье, но тут же забыл обо всем, так как заметил парнишку с азиатской внешностью, который крутился у таксофона напротив конторы мотеля. Чарли вылез из машины и направился к нему.

58

Уолш руководил действиями подчиненных из апартаментов Николаса Кучча в отеле «Белладжио». Краем глаза он следил за санитарами скорой, которые укладывали агента АБН на носилки. Рана на черепе Томаса кровоточила; даже издали в ране виднелись осколки кости.

– Пусть здешняя служба безопасности перекроет все выходы из отеля и казино, – приказал Уолш одному из своих людей. – Дозвонитесь в управление; нам понадобится помощь всех, кого только можно. Необходимо найти Николаса Кучча, а также Джозефа Франконе. Как только их найдут, пусть обоих срочно доставят сюда. Свяжитесь с местной полицией. Попросите сменить внизу местных охранников.

Уолш передал другому подчиненному свой сотовый телефон.

– Дозвонитесь до АБН и объясните, что случилось. Их сотрудник ранен; возможно, у него серьезная травма черепа. Когда свяжетесь с его начальством, передайте трубку мне.

Уолш понимал, что ему вряд ли удастся найти Кучча. Он со своими людьми прождал у входа в «Белладжио» более получаса; наконец, они с сотрудником решили проверить, что делает агент АБН. Томас и Кучча собирались вылететь из Лас-Вегаса девятичасовым рейсом. Он дважды пытался дозвониться до Томаса, а потом заподозрил неладное.

И вот, пожалуйста – нью-йоркский гангстер сбежал. По прикидкам Уолша, у Кучча была пятнадцатиминутная фора. Он понятия не имел, куда подастся Кучча. Все осложнялось тем, что у нью-йоркского мафиозо теперь были наличные, кредитная карта и оружие агента АБН.

Уолш решил, что проверка в аэропорту и на вокзале будет напрасной тратой времени. Кучча не дурак и понимает, что туда ему нельзя, хотя… Оказавшись в отчаянной ситуации, многие предпочитают рискнуть, пойти напролом.

– Соедините меня с Яндолли! – закричал Уолш. – Пусть срочно мне перезвонит. Разошлите приметы Кучча в аэропорт и на вокзал. Разошлите его приметы во все отели Лас-Вегаса, конторы по прокату машин, на автовокзалы, на станции экскурсионных вертолетов!

Одному из подчиненных Уолш приказал остаться. Врач скорой помощи закатал Томасу рукав и сделал внутривенный укол. Уолш посмотрел в глаза агента, но Томас был без сознания. Уолш потрогал свой «смит-и-вессон» в наплечной кобуре, в последний раз оглянулся на Томаса и направился к двери.

– Ни хрена себе! – сказал Гоулд.

Они наблюдали за дракой с параллельной улицы. Чарли Пеллеккья подошел к какому-то пареньку, звонившему из таксофона. Когда паренек обернулся, Яндолли увидел, что внешность у него азиатская.

– Вперед, – скомандовал Яндолли водителю.

Микроавтобус свернул на стоянку мотеля. В тот же миг азиат показал Пеллеккье средний палец. Пеллеккья отбил его руку, и началась драка.

Яндолли обшарил глазами окрестности – не крутятся ли поблизости бандиты из «Черных драконов». Не увидев ни одного, он покосился на Гоулда. Его напарник с интересом наблюдал за дракой.

Вьетнамец попытался лягнуть Пеллеккью ногой, словно каратист. Умело увернувшись, Пеллеккья нанес мощный хук снизу; азиат рухнул на скамейку.

– Хорошо дерется, – заметил Яндолли.

Противники снова заняли боевую стойку; вьетнамец демонстрировал приемы восточных единоборств, а Пеллеккья пригнулся в классической боксерской стойке.

– Сейчас я тебя убью на хрен, белый мальчик, – сказал азиат.

Чарли вспомнил, что уже слышал такую угрозу позавчера. Он посмотрел на своего противника и понял: перед ним тот же самый парень.

Чарли жестом поманил его к себе.

– Давай попробуй, – сказал он.

Азиат завращал руками – медленно и плавно. Чарли так и не понял, владеет его противник приемами карате или просто притворяется. Самое главное – в схватке парень продемонстрировал свое слабое место. Чарли решил снова применить тот же обманный трюк.

Вьетнамец замахнулся правой рукой и одновременно правой ногой лягнул Чарли в голень.

– Чтоб тебя! – Чарли поморщился от резкой боли.

– Ну, белый, что сейчас скажешь? – ухмыльнулся вьетнамец и тут же, притворившись, будто снова собирается лягнуть его, нанес удар кулаком. Удар пришелся мимо.

Левая рука Чарли еще ныла после первого удара. Переломанные пальцы свело от боли. Он перенес вес тела вправо; делая обманное движение и изображая, будто хочет сам ударить, краем глаза заметил, что на стоянку въезжает белый микроавтобус. Вьетнамец тоже покосился на микроавтобус и попытался ударить Чарли по лбу костяшками пальцев.

Чарли пригнулся; на подъеме он нанес своему противнику хук в корпус. Вьетнамец охнул и опустил обе руки. Чарли нанес еще один короткий, мощный хук; на сей раз удар пришелся в правый висок. Вьетнамец пошатнулся, попятился назад и, наконец, упал.

Яндолли получил сообщение с требованием срочно перезвонить. Гоулд заметил, как меняется выражение лица напарника в ходе разговора.

– Сейчас, – сказал Яндолли.

– В чем дело? – спросил Гоулд.

– Агент АБН, Томас… Николас Кучча разбил ему голову. Кучча в бегах. У него пушка. Никто не знает, где он.

– Даю тебе две попытки, – сказал Гоулд.

– Он не знает, где сейчас Пеллеккья, – сказал Яндолли.

– Это была моя вторая догадка. Но мы ведь не проверяли того, кто прилетел позавчера. Того, которого упоминали в связи с грузовиками. Богатенького.

– Рицци. Блин!

– Мы не взяли его под наблюдение. По крайней мере, ты мне об этом ничего не говорил.

– Ты прав, – кивнул Яндолли.

– Федералам о нем известно?

– Если известно, то не от меня.

– Давай я съезжу, – предложил Гоулд.

– Ты правда можешь?

– Все равно никто не знает, что я торчу тут с тобой. Я ведь мог бы с таким же успехом застрять в пробке.

– Будь осторожен, – сказал Яндолли.

Гоулд махнул в сторону автостоянки и сказал:

– Неплохой удар.

59

Кучча велел таксисту везти его в какой-нибудь отель в окрестностях Стрипа. Заметив, что водитель с любопытством поглядывает на него в зеркало заднего вида, Кучча объяснил, что позавчера его избили и ограбили. Он показал на свою челюсть. Рассказал, как двое чернокожих подростков сломали ему челюсть бейсбольной битой. Жена, продолжал Кучча, до сих пор в больнице.

Водитель посочувствовал ему. Он посоветовал Кучча приобрести оружие.

– Для самозащиты, – добавил он с русским акцентом.

Неожиданная радость. Две пушки лучше, чем одна. Кучча спросил, не знает ли водитель, где можно купить пушку.

– По правде говоря, я здорово напугался, – признался он.

– Сколько можете заплатить? – спросил таксист, снова разглядывая Кучча в зеркало заднего вида.

Кучча задумался. Вторая пушка плюс патроны. Кроме того, ему нужно средство передвижения.

– Так сколько? – повторил водитель.

– А? – Кучча склонился вперед, изображая запуганного, доведенного до отчаяния, но богатого туриста. – Сколько угодно… У вас что-нибудь найдется?

– У меня нет, – сказал шофер, – но у одного моего друга кое-что есть. Нужно две-три сотни долларов.

– Правда?

– Постараюсь вам помочь. Где подождете? Здесь?

Они остановились, свернув с шоссе Боулдер, напротив отеля «Супер-восемь». Кучча покачал головой:

– В «Гранд-отеле MGM». Но лучше встретимся здесь.

Таксист пожал плечами:

– Мне все равно. Ждите, скоро вернусь. Вы какой хотите? Большой, автоматический?

– Девятого калибра, – сказал Кучча. – И запасную обойму.

Водитель кивнул.

– Скоро вернусь, – сказал он. – Через полчаса.

– Вот и верь после этого Леркази, – сказал Чарли, обращаясь к Яндолли.

Они стояли на стоянке мотеля. За микроавтобусом теснились три патрульные машины. На вьетнамца уже надели наручники. Правая сторона лица у него раздулась.

– Он мне звонил, – сказал Яндолли. – Насчет Бо Кэритана, наверное.

– Смешно, – заметил Чарли, пытаясь отдышаться после драки и придерживая левую руку правой. Пальцы онемели и едва шевелились.

– Просил передать, что груз доставлен, – продолжал Яндолли. – Я попросил доказательств, но он повесил трубку.

Чарли прищурился.

– И что это должно для меня означать? Ради всего святого, дайте мне передышку.

Чарли открыл дверцу арендованной машины.

– Вы куда? – спросил Яндолли.

– А что?

– Николас Кучча еще на свободе. Он чуть не убил агента АБН. Гоулд только что поехал его искать.

– А вы собираетесь следить за мной?

Яндолли был непреклонен.

– Куда вы?

– В зоомагазин, если найду такой, который еще открыт.

– В зоомагазин?

– Я должен извиниться перед женщиной.

После того как Миню позвонил подручный, следивший за Чарли Пеллеккьей, Минь Кван принял двойную дозу кокаина. Приехав к маленькому мотелю, расположенному южнее Стрипа, Минь успел увидеть, как его человека заковали в наручники и затолкали в полицейский фургон. Через несколько минут на мотоцикле примчался еще один член его банды; Минь велел ему следить за Пеллеккьей.

Заметив, что на стоянку въезжают несколько патрульных машин, Минь решил поскорее убираться, пока его не засекли. Он поехал в сторону пустыни. Там можно подождать до тех пор, пока он не будет знать, где Пеллеккья остановится на ночь.

И тогда он его убьет.

Не прошло и двадцати минут, как вернулся русский таксист. Он передал Кучча пистолет «глок» с заряженным магазином. Запасную обойму он положил на кровать.

– Немножко дорого было, – сказал он.

Конечно, дорого, подумал Кучча.

– Сколько? – спросил он вслух.

– Четыре сотни за пушку с обоймой. Еще пятьдесят за запасной магазин.

– Пятьдесят за магазин?

– Дело-то срочное. Нет времени торговаться. Не хотите запасную – я ее заберу.

Кучча подкинул «глок» в руке и прицелился в подушку.

– Можете отвезти меня назад, в мой отель? – спросил Кучча.

– Конечно. Бесплатно, мы же договорились.

– Ключи от машины при вас?

Русский показал ему ключи.

– Спасибо, – сказал Кучча, выпуская в русского три пули.

60

До «Сизар пэлас» оставалось километра полтора, когда мусоровоз, поворачивавший налево, врезался в микроавтобус и заблокировал проезд с севера. Гоулд застрял на второй полосе; выбраться из затора не было никакой возможности. Он несколько раз нажал на клаксон, но потом понял, что это бесполезно.

Гоулд махнул своим жетоном водителям, стоявшим левее, и пополз вдоль длинной вереницы машин. Через несколько минут дорогу ему преградил грузовик единой посылочной службы.

Услышав, как поворачивается в замке ключ, Франконе сел на кровати. Может, все-таки вернулся Рицци? Вдруг он на самом деле ходил за деньгами?

А может, явились агенты, которых Франконе заметил в больнице. Сейчас его уже не волновало, представители какой именно спецслужбы его арестуют. По крайней мере, тогда не придется искать их самому.

К его удивлению, в номер, переваливаясь, вошла латиноамериканка в форме горничной. Он подался вперед и увидел на пороге Николаса Кучча с пистолетом в руке. Франконе снова плюхнулся на кровать. Кучча втолкнул горничную внутрь и, перед тем как захлопнуть дверь, оглядел коридор. Он встал за дверью и тут увидел Франконе.

– Джоуи-малыш! – закричал Кучча.

Латиноамериканка отступила к окну, которое находилось у нее за спиной. Она не сводила глаз с пистолета в руке Кучча. Лицо ее побелело от ужаса.

– Н-Ник, – запинаясь, проговорил Франконе. – Что происходит? Как ты… как тебе удалось выбраться?

Кучча явно наслаждался замешательством своего протеже.

– Наверное, так же, как и тебе. Только сначала пришлось кое-кого замочить.

Горничная ахнула.

– Спокойно, синьора. Вас я не трону.

– Рицци нас кинул, – сказал Франконе. – Некоторое время назад я встретился с ним внизу. Он наврал, что ему надо снять деньги в банке, и смылся.

Кучча улыбнулся.

– Клянусь, – сказал Франконе. – Я был с ним внизу.

– Значит, я опоздал.

– Может, еще успеем догнать его в аэропорту. По крайней мере, теперь будем искать его вдвоем.

Кучча перевел взгляд с Франконе на горничную.

– Свяжи ее, – приказал он. – Ну же! Быстрее!

Отложив рацию, Уолш крикнул агенту, который вел машину:

– Тропикана-авеню, мотель «Супер-восемь».

Машина резко свернула влево и помчалась на юг по Пэрадайз-роуд. Уолш вызвал по рации группу поддержки.

– Полиция Лас-Вегаса получила сигнал о перестрелке в «Супер-восемь» на Боулдер. Подтягивайтесь туда.

– Хотите отодвинуть копов? – спросил агент, который сидел за рулем.

– А смысл какой? Будем надеяться, что там не просто муж застал жену с любовником. Если Кучча смоется из Лас-Вегаса, всех нас подвесят за одно место.

– А разграничение полномочий?

– Сейчас оно меня меньше всего волнует. Из-за этого разграничения полномочий пострадал Томас, агент АБН. Не надо было мне разрешать ему уводить Кучча… Мы разводим китайские церемонии. Я даже думать не хочу о том, что будет, если Томас умрет…

– Погодите, – сказал агент за рулем.

Обогнав молоковоз, он повернул налево. Такси, которое пыталось тоже повернуть налево, но из средней полосы, мешало им преодолеть перекресток. Водитель вдавил педаль тормоза в пол, чтобы не врезаться в задний бампер такси.

– Проезжай! – крикнул Уолш таксисту. – Проезжай!

61

Чарли ответил незнакомый женский голос.

– Можно поговорить с Сэм? – спросил он.

– Кто ее спрашивает? – поинтересовалась его собеседница.

– Чарли. Чарли Пеллеккья.

– Подождите секунду.

Чарли слышал, как женщина говорит с Самантой.

– Секунду, – повторила она в трубку.

– Я думала, ты потерял мой телефон, – сказала Саманта.

Услышав ее голос, Чарли испустил вздох облегчения.

– Ни за что, – сказал он. – Как твоя нога?

– Нормально.

– Ходить можешь?

– По квартире могу. У меня тут сиделка. Слава богу, моя страховка это покрывает.

Первая неловкость миновала. Чарли проглотил слюну.

– Можно тебя увидеть? – спросил он.

– Если хочешь.

– Хочу.

– Заедешь попрощаться по дороге в аэропорт? – спросила Саманта. – Если да, то не стоит беспокоиться.

– Может, я приготовлю тебе ужин?

– Поешь и убежишь?

– Слушай, дай передохнуть, – взмолился Чарли. Ее молчание действовало ему на нервы. – Я уже еду.

Положив трубку, он глубоко вздохнул. Он понял, что влюбился. Заглянув через стекло в зоомагазин, он увидел, что вдоль стены в ряд стоят клетки для собак. Чарли вошел внутрь.

После того как Франконе связал горничную и заткнул ей кляпом рот, Кучча приказал ему затащить женщину в ванну и уложить лицом вниз.

– У тебя деньги есть? – спросил он у Франконе.

Увидев, что в одной руке Кучча держит пистолет, а в другой – подушку, Франконе попятился. На лице его застыло потрясенное выражение.

– Н-нет, – промямлил он. – Я п-пустой… Всего несколько долларов. Кто-то…

Франконе начал объяснять, почему у него нет денег, но Кучча, не дослушав, два раза выстрелил ему в грудь через подушку. Колени у Франконе подогнулись, и он начал крениться назад, перегибаясь через бортик ванны. Он умер, еще не успев упасть. Его труп закрыл собой горничную.

Кучча обшарил брюки Франконе, извлек все деньги, какие нашел, и распихал по карманам. Перевернул бывшего подручного набок и включил горячую воду. Горничная пыталась кричать, но ей мешал кляп.

– Хватит орать, – сказал он ей. – Я три дня не мылся.

Гоулду понадобилось более двадцати минут, чтобы выбраться из затора на бульваре Лас-Вегас. Поворачивая на длинную подъездную аллею отеля «Сизар пэлас», он заметил в зеркало заднего вида машину Яндолли.

– В «Супер-восемь», что на Боулдер, недавно слышали выстрелы, – сообщил ему Гоулд. – ФБР уже там. Убит русский таксист; его машина исчезла со стоянки.

– Кучча? – спросил Яндолли.

– Оттуда он наверняка рванул сюда, – ответил Гоулд.

– Если только он здесь уже не побывал, – сказал Яндолли.

Оба детектива преодолели турникет и вбежали в вестибюль «Сизар пэлас».

Через казино Николас Кучча вышел к торговому центру «Сизар пэлас». Затесавшись в плотную толпу покупателей, проехал по движущейся дорожке и выбрался на улицу. Потом он повернул налево и направился в «Мираж». На стоянке такси у «Миража» стояла очередь. С помощью двух двадцаток Кучча удалось переместиться на первое место. Он вскочил в такси и велел везти себя в «Гранд-отель MGM». Когда такси вывернуло на бульвар Лас-Вегас, Кучча заметил проблесковые маячки мчавшихся навстречу патрульных машин.

Пройдя через главное казино MGM, Кучча увидел сувенирную лавку. Там он купил футболку и бейсболку с логотипом отеля, после чего вышел на бульвар Тропикана. Перешел по пешеходному мостику оживленную улицу, вошел в «Тропикану» и сразу направился в туалет, где переоделся в футболку и умылся.

Решив немного передохнуть, Кучча отправился в бар; он сел за стойку, над которой висели мониторы, и заказал водку со льдом. Челюсть болела нестерпимо, а обезболивающего у него не было. Пришлось пить через соломинку. Водка, конечно, действует не так сильно, как обезболивающее, но все же лучше, чем ничего.

Когда оба детектива вбежали в вестибюль казино, Яндолли поискал глазами агентов ФБР, надеясь, что они уже здесь. Не увидев ни одного, он обратился к Гоулду:

– По-моему, мы одни, амиго.

Когда они вошли в скоростной лифт, Яндолли выхватил из ножной кобуры пистолет. При виде оружия стоявшие в кабине юноша и девушка ахнули и попятились к выходу. Чтобы они успокоились, Гоулд помахал перед ними своим жетоном.

– Вызовите охрану, – попросил он. – Скажите, пусть перекроют выходы из этого лифта.

Раздвижные дверцы сомкнулись; Яндолли подмигнул Гоулду:

– Неплохо придумано. Но по-моему, федералы вряд ли станут слушать охранников, которым платят шесть долларов в час.

– Целых шесть? – улыбнулся Гоулд. – Боже, как много! Напомни, чтобы я на обратном пути устроился сюда на работу.

Когда они доехали до этажа Энтони Рицци, Яндолли тронул Гоулда за плечо.

– Я первый, прикрой, – сказал он.

– Ничего подобного, – возразил Гоулд. – У тебя семья.

Он отстранил Яндолли и шагнул вперед.

62

Чарли выбрал трехмесячного кобелька породы бишон-фризе. Кроме самого щенка, он купил еще поводок, миску, корзинку для сна, переноску, упаковку собачьей еды, средства для ухода за кудрявой шерсткой, несколько игрушек для прорезывания зубов и витамины. Потом спросил у толстой чернокожей продавщицы, нет ли у нее бантика или ленты.

– Покупаете щенка в подарок? – спросила продавщица. К удивлению Чарли, у нее оказался низкий грудной голос.

– Что? Ах да, в подарок, – сказал он. – Для жены. – Чарли и сам не знал, почему сказал «для жены». Само вырвалось.

Продавщица протянула ему папку с собачьими документами. Попросила заполнить анкету владельца. Среди документов в папке имелась и родословная.

– Как вы его назовете? – спросила она, видя, что Чарли занес ручку над соответствующей графой.

– Риголетто, – ответил он.

– Какая странная кличка. Откуда вы ее взяли?

– Из оперы, – пояснил Чарли.

– Чего?

– Риголетто – итальянское имя. Из оперы, которую я люблю.

– Надеюсь, вашей жене эта опера тоже нравится.

– Моя жена ненавидит оперу.

– Тогда, может, вы для начала позвоните ей и посоветуетесь?

Он сказал продавщице, что жена ненавидит оперу, инстинктивно, по привычке, подумав про Лизу. Чарли хотел было сказать, что оговорился, но тут заскулил щенок, которого он посадил в контейнер для переноски.

– Ничего, – сказал Чарли, – она привыкнет.

– К собаке или к кличке?

Сидя за барной стойкой, Кучча смотрел на мониторы. Он быстро узнал, что его приметы разосланы по всей Неваде. Он поглубже надвинул на глаза бейсболку и ссутулился.

Его лицо часто мелькало на экране; из-за травмы оно вышло искаженным. Посетителей в баре было пока немного, но несколько человек, сидевших за столиками, время от времени поглядывали на экраны. Кучча надеялся, что они не всматриваются в изображение. Поскольку звука все равно не было слышно из-за шума, доносящегося из казино, Кучча решил, что опасность невелика.

Вдруг в телевизоре мелькнул Чарли Пеллеккья. Он отвернулся от протянутого к нему микрофона и куда-то убежал. Потом камера взяла крупным планом сотрудника уголовного розыска Лас-Вегаса. Кучча попытался расслышать, что говорит репортер, но в казино было слишком шумно. Он попросил бармена увеличить громкость. Когда бармен ответил, что не обязан, Кучча подтолкнул к нему двадцатидолларовую купюру и взмолился:

– Всего на две минуты! По-моему, в новостях показывают моего двоюродного брата.

Бармен увеличил громкость и сунул двадцатку в стаканчик для чаевых. Кучча внимательно выслушал краткую сводку новостей дня. В числе прочего там говорилось и о вчерашней стрельбе «в одном тихом квартале».

Когда блок новостей закончился, диктор сказал:

– По словам полицейских, мистер Пеллеккья не является подозреваемым. Он встречался с работающей здесь барменшей, Самантой Коул. Мистер Пеллеккья отвез мисс Коул в больницу. Врачи надеются, что она полностью поправится; сегодня ее уже выписали домой. Полиция воздерживается от комментариев, но считает, что…

Не дожидаясь окончания истории, Кучча выбежал на бульвар Тропикана и по пешеходному мостику перешел в «Экскалибур», где нашел отсек с таксофонами. Он стал листать телефонные справочники, пытаясь отыскать имя, которое только что слышал в новостях.

Коул. Саманта Коул.

Ворвавшись в номер, Гоулд и Яндолли услышали шум льющейся воды. Когда Яндолли распахнул дверь, и Гоулд ворвался в ванную с пистолетом наголо, оба увидели, что из ванны идет пар.

Гоулд первым заглянул в ванну.

– Господи боже! – воскликнул он, стаскивая труп Джоуи Франконе с женщины, лежащей в горячей воде лицом вниз.

Яндолли помог Гоулду вытащить горничную из ванны. Лицо ее было обварено кипятком; они не знали, жива она или мертва. Гоулд вытащил кляп и приготовился делать искусственное дыхание «рот в рот». Он зажал женщине нос, открыл ей рот, прижался к ней губами. Его движения были тренированными и ритмичными.

Тот, кто застрелил русского таксиста, отобрал у него все деньги и машину. Агент Уолш позвонил в отдел лас-вегасской полиции по борьбе с организованной преступностью и попросил связать его с детективом Яндолли. Когда их, наконец, соединили, Яндолли сообщил:

– Он только что был в «Сизар пэлас». Здесь жил Рицци, еще один его подручный, но тот позавчера сбежал. Кучча убил Франконе – и, возможно, горничную.

– Кто такой Рицци, черт побери? – загремел Уолш. – И почему вы не приехали к нам в отель, когда мы вас вызывали?

– Занят был. Вы едете или нет? Я вас ждать не собираюсь. Кучча где-то рыщет.

До сего дня агент Уолш поддерживал относительно хорошие отношения с местной полицией. Детектив Яндолли иногда нарушал правила, но раньше Уолшу всегда удавалось найти с ним общий язык.

Теперь судьба Николаса Кучча стала делом второстепенным. Уолш почувствовал, что на сегодня для него самодеятельности Яндолли хватит. Он велел детективу оставаться на месте.

– Приказываю дождаться меня, – сказал он. – Приказываю вам оставаться на месте преступления. Не двигайтесь! Не смейте никуда уходить!

Вместо ответа, в трубке послышались короткие гудки. Уолш что есть силы хватил кулаком по крыше седана, рядом с которым стоял. И без того плохо, что детектив оборвал разговор и не подчинился приказам. Но еще хуже то, что Уолш понятия не имел, куда направляется Яндолли.

Оставив Гоулда с горничной, Яндолли побежал к расположенному неподалеку бассейну. Потом спустился вниз и обошел все магазинчики на Аппиевой дороге. Увидев вход в крупный торговый центр, Яндолли понял: именно сюда побежал Кучча. Правда, неясно, давно ли сбежал нью-йоркский убийца-мафиозо и в каком направлении он двинулся.

Яндолли вернулся в номер Энтони Рицци – посмотреть, как там горничная. Войдя, он увидел, что Гоулд плачет, сидя на краешке кровати. У его ног лежала горничная. Ее глаза были широко раскрыты; на мертвом лице застыло выражение ужаса.

63

– Когда мы найдем сукина сына, позволь мне выстрелить прямо в его поганую морду, – сказал Гоулд Яндолли.

Они наблюдали за Чарли Пеллеккьей из микроавтобуса, припаркованного через дорогу от дома Саманты Коул. Пеллеккья вышел из такси за квартал от них. Он вел на поводке маленькую белую собачку. В другой руке он нес небольшой контейнер, в которой виднелся большой пластиковый пакет.

– Ты не способен на хладнокровное убийство, – возразил Яндолли. – И я тоже.

Гоулд положил пистолет на колени и вытер потный лоб тыльной стороной ладони.

– Надеюсь, очень надеюсь, что он здесь объявится, – сказал он. – Надеюсь, он еще не убрался из Вегаса.

Яндолли посмотрел в боковые зеркала и зеркало заднего вида.

– Не волнуйся, – сказал он. – Кучча не уедет из Лас-Вегаса, не попытавшись в последний раз прикончить этого беднягу, который выгуливает собачку. Ведь Пеллеккья ему, можно сказать, жизнь поломал.

Гоулд смотрел, как Пеллеккья остановился, чтобы дать щенку помочиться на газоне.

– Думает, что он дома, в Нью-Йорке, – проворчал он.

– Значит, теперь ты о нем лучшего мнения? – спросил Яндолли.

Саманта решила подождать Чарли на крыльце. Был ранний вечер. Она села на верхнюю ступеньку и кивнула полицейскому, сидевшему за рулем патрульной машины, припаркованной перед ее дверью. Она заметила, что на той стороне стоит белый микроавтобус с надписью «Доставка цветов». Может, Чарли послал ей букет?

Слева послышалось тявканье. Саманта неловко повернулась, увидела голову Чарли за кустами и встала, опираясь на костыли. Заметив маленькую белую собачку на поводке, она замахала рукой.

– Как ее зовут? – крикнула она, подманивая собачку к себе.

Чарли взял щенка на руки и понес к крыльцу.

– Смотри, – сказал он щенку, – веди себя хорошо, а то она вышвырнет нас обоих.

– Ты уже дал ей имя? – снова спросила Саманта, хватая щенка и целуя его в нос.

Щенок, вне себя от радости, принялся лизать ей лицо. Ей пришлось отвернуться.

– Риголетто, – ответил Чарли. – Только это не она, а он.

Саманта приподняла щенка, чтобы проверить, какого он пола.

– Ой, – сказала она. – Какое странное имя. Риго… а дальше?

– Риголетто.

Саманта отставила костыли в сторону и села.

– В самом деле есть такое имя? – переспросила она. – Риго… как там?

– Риголетто, – повторил Чарли. – Так называется опера.

– Опера? – Саманта закатила глаза. – Бедный малыш, – заворковала она, лаская щенка. – Да, да, да. Ты моя бедняжечка!

– О господи! – вздохнул Чарли.

В тусклом свете единственной лампочки над зеркалом едва можно было разглядеть карту квартала. Кучча вот уже сорок минут отсиживался в дамской комнате на автозаправочной станции «Тексако». От долгого сидения занемели ноги. Чтобы разогнать кровь, он встал и сделал несколько приседаний.

Он понимал, что на улицах ему показываться опасно. Его изуродованное лицо поневоле привлекает внимание. Сейчас за ним гоняются и копы, и агенты федеральных служб.

Очень болела челюсть. Он провел языком по нёбу и ощутил солоноватый вкус крови. Кучча осторожно раздвинул пальцами губы, желая получше рассмотреть дыру на месте двух выбитых зубов, но увидел только окровавленную марлю. Он вытер губы и подбородок.

Судя по карте, дом Саманты Коул находился примерно в километре от заправочной станции. Кучча чуть приоткрыл дверь и выглянул наружу. Стемнело; пора двигаться.

После того как Чарли Пеллеккья и женщина скрылись в доме, Яндолли сел за руль и перегнал микроавтобус за угол, в такое место, откуда их нельзя было заметить. Из ящика с оборудованием на полке он вынул бинокль ночного видения. Оба детектива вышли и направились к черному ходу.

– Что ты думаешь? – спросил Яндолли у Гоулда.

– По-моему, он попробует вломиться отсюда, но мы слишком далеко от двери.

– По-моему, тоже.

– Мы можем проторчать здесь всю ночь, – сказал Гоулд. – Мы ни с кем не общаемся и не узнаем, нашли его или нет. Возможно, Кучча уже давно мертв.

– Могу попросить Джину не выключать радио, – предложил Яндолли. – Просто на всякий случай.

– Не впутывай сюда жену, – сказал Гоулд. – Поверь мне.

Яндолли улыбнулся.

– Как по-твоему, где нам лучше обосноваться?

– Как можно ближе. Кто из нас специалист по наружке – я или ты?

– Согласен. Он найдет ее по адресу, а когда увидит патрульную машину у подъезда, обойдет дом сзади.

– Ты правда думаешь, что Кучча явится сюда?

– Такая мысль пришла в голову нам обоим.

– Мы с тобой большие умники, – заметил Гоулд.

64

Специальный агент Уолш подошел к Джону Дентону и Лизе Пеллеккья, которые собирались уехать в аэропорт, и показал им свое удостоверение.

– Извините, сэр… мэм… Вы пока не можете покинуть Лас-Вегас.

Лиза, сидевшая в инвалидной коляске, подняла на Дентона недоумевающий взгляд.

– Почему? – спросил Дентон.

– Во-первых, потому, что Николас Кучча сбежал из-под стражи. Но у нас имеется и другая причина.

– Неужели? – спросил Дентон.

– Мистер Дентон, все очень серьезно. Сотрудник федерального Агентства по борьбе с наркотиками, который опекал Кучча, сейчас в коме. У нас есть все основания полагать, что Кучча разыскивает мистера Пеллеккью. До тех пор, пока мы не обнаружим подозреваемого, мы считаем, что вас с миссис Пеллеккья нельзя оставлять без охраны.

– Тогда проводите нас в аэропорт, – сказала Лиза.

– Она права, – кивнул Дентон. – Если речь действительно идет об охране.

– Для этого у нас сейчас нет людей, – сказал Уолш. – Извините.

– Значит, нас задерживают до тех пор, пока не схватят того типа? – спросил Дентон. – Вы серьезно?

– Боюсь, что так.

– Но почему? Мы арестованы?

Уолш был не в том настроении, чтобы упражняться в казуистике.

– Все в моей власти. Если хотите, да, я могу вас арестовать.

– За что? – спросил Дентон.

– За что? – вторила ему Лиза.

– За избиение и издевательства. – Уолш повернулся к Дентону. – В отеле «Белладжио». Думаю, вы меня поняли.

– Ерунда! – воскликнул Дентон.

– Нам крайне важно найти мистера Пеллеккью, – продолжал Уолш. – Мадам, вам известно, где он? Вы можете спасти ему жизнь. Сегодня Николас Кучча уже убил по меньшей мере трех человек.

Лиза ответила, не раздумывая:

– Он у своей подружки! Да? – Она повернулась к Дентону.

Дентон нахмурился. Уолш ждал.

– Мистер Дентон! – сказал он. – Ваши слова могут спасти жизнь человеку.

Дентон опустил голову и посмотрел на Лизу. Она ответила ему кривой улыбкой.

– Я прожила с ним пять лет, – пояснила она. – Я сама догадалась.

Дентон кивнул Уолшу.

– Ладно, – сказал он. – Ладно!

Щенок заснул у Саманты на коленях; Чарли накрыл крышкой кастрюлю с соусом и подсел к ней на диван. Она улыбнулась:

– Как вкусно пахнет!

Чарли потянулся к ее коленям и погладил щенка, а потом поцеловал Саманту в щеку.

– Ты тоже вкусно пахнешь, – сказал он.

– Сколько времени будет готовиться твой соус? – спросила Саманта.

– Сорок минут.

– А сорок пять нельзя?

Они поцеловались.

– Как я по тебе скучал! – признался он.

– Я тоже, – ответила она.

Они снова поцеловались. Саманта прильнула к Чарли и крепко обняла его. Как она скучала по нему! Как хорошо, что он приехал.

Он придвинулся ближе, стараясь не потревожить спящего щенка, и вдруг его бедро уперлось во что-то твердое.

– Что там такое?

Сунув руку под диванную подушку, он извлек револьвер двадцать пятого калибра.

– Ах ты, черт! – воскликнула Саманта. – Из него он тогда подстрелил меня – тот псих Бо, муж Кэрол. Но я решила, что он унес его с собой.

– Да, и копы тоже так решили, – сказал Чарли, кладя револьвер на стол. – Кстати, у меня тоже кое-что есть. – Он вытащил из кармана купленный у проституток пистолет и положил его рядом с «береттой» Бо.

– Где ты его взял? – удивилась Саманта.

– Рассказать – не поверишь, – ответил Чарли.

Щенок встал на задние лапки и принялся лизать их лица, энергично виляя хвостиком.

– Ах ты, малыш! – заворковала Саманта. – Ах ты, красавчик!

Она поднесла щенка к лицу. Чарли покачал головой и отодвинулся.

– Так и знал, что лучше было купить цветы, – сказал он.

65

Узнав, где находится Чарли Пеллеккья, Минь улыбнулся. Тот же самый адрес, который Минь переписал на бумажку позавчера, когда там было полно полиции.

– У дома патрульная машина, – на ломаном английском предупредил Миня подручный. – В ней один коп.

Минь приказал парню ждать его за домом. И пусть зальет полный бак горючего. Он прикрутил к стволу пистолета глушитель и взял листок меню, на котором был записан адрес.

Минь собирался сделать вид, будто относит заказ. Главное – войти в квартиру. И тогда он убьет Чарли Пеллеккью.

Гоулд сидел на корточках за кустами в узком пространстве между домами, со стороны дома Саманты Коул. С другой стороны тропинки сидел Яндолли и смотрел в бинокль ночного видения, обшаривая весь близлежащий квартал.

– Как по-твоему, скоро объявятся федералы? – прошептал Гоулд.

– Возможно, они уже здесь. За домами, где нам не видно, или на крыше. Кто знает? После того, что случилось, они просто жаждут поймать Кучча.

– А может, до сих пор спотыкаются друг о дружку.

– Может быть, – сказал Яндолли. Он видел, что Гоулд нервничает. Ни одному из них еще не доводилось караулить убийцу в засаде.

Яндолли посмотрел налево. Он крепко прижимал бинокль к глазам и вел его слева направо на уровне живой изгороди вокруг бассейна. Дойдя до последней изгороди справа, Яндолли заметил какое-то движение и шепнул Гоулду, чтобы тот сидел тихо.

«Глок» Кучча засунул за ремень у поясницы. Пистолет агента Томаса был тоже за поясом, но впереди. Чтобы закрыть оружие, он выпустил из брюк мешковатую фуфайку с эмблемой «Хард-рок-кафе», купленную в сувенирном магазинчике.

Уже стемнело, и засады он видеть не мог, но патрульная машина, припаркованная перед домом, служила четким опознавательным знаком. Кучча прошел почти километр от автозаправочной станции без особых проблем.

Саманта Коул жила в доме номер 6325. Кучча остановился и прочел, что написано на доме справа.

– 6313, – прошептал он, сворачивая на параллельную улочку, чтобы подойти к нужному дому с тыла.

Проходя дома, которые теперь были слева от него, Кучча считал про себя. Отсчитал следующий дом, потом еще один… Когда Кучча снова остановился, то оказался прямо за номером 6325. Где-то неподалеку взревел мотоцикл; он схватился за пистолет впереди.

Минь Кван остановился в двух шагах от патрульной машины и, перейдя лужайку по диагонали, направился прямо к парадной двери. В руках он нес пакет с китайской едой. Пакет прикрывал «беретту», заткнутую за пояс. Когда он подошел к невысокому крыльцу, полицейский вышел из машины и окликнул его.

– Доставка еды, позалуйста, – сказал Минь, постаравшись усилить свой акцент.

Полицейский несколько секунд мерил его взглядом; наконец, Минь показал ему пакет. Тогда коп махнул ему рукой и снова забрался в машину.

Минь два раза нажал на кнопку звонка и выхватил пистолет.

66

Гоулд уже не помнил, когда молился. Он давно служил в полиции и не слишком-то верил в Бога. Он верил в то, что человек – хозяин своей судьбы. Он верил в правосудие, которому, по идее, служил. Он верил в закон.

Но оказалось, что закон не сумел защитить сорокашестилетнюю горничную, которая просто подвернулась бандиту под руку. Ее страшная, нелепая гибель не давала Гоулду покоя. Он долго пытался оживить ее, но не смог. Теперь он молил Бога, чтобы тот предоставил ему возможность пристрелить отморозка, который убил ее.

Сейчас этот отморозок стоял в десяти шагах от него.

Яндолли наблюдал за разворачивающимся мотоциклом и не сразу заметил подходящего Николаса Кучча с пистолетом в руке. Яндолли опустил бинокль ночного видения на траву и прицелился.

– Стоять! – крикнул он. – Бросай оружие!

– Пошел ты, – ответил Кучча, полуобернувшись на грохот мотоцикла.

Когда он снова повернулся, Яндолли приставил дуло к его груди.

– Стоять! – повторил он. – Бросай оружие!

Яндолли подождал, пока Кучча не бросит пистолет в траву, а потом сделал полшага по направлению к гангстеру.

– Не дыши! – приказал он.

Кучча медленно поднял руки, но тут ночную тишину прорезал визг тормозов.

– Полегче, ты, громила, – сказал Кучча. – Как бы не ранил кого своей штукой.

– Заткни свое долбаное хлебало на хрен, – ответил Яндолли.

Кучча увидел, как из-за кустов выходит еще один коп – лысый коротышка – и целится в него. Коротышка был на целую голову ниже того здоровяка, который держал его на мушке.

Кучча прикинул, нельзя ли как-то встать между ними и потом устроить так, чтобы один из копов застрелил другого. Он даже ухмыльнулся, представив, как это будет здорово.

– Чему радуешься, гад? – спросил коротышка.

Кучча покачал головой. Он заметил, что здоровяк стоит почти на линии перекрестного огня. Рев мотоцикла стал громче.

– Достали вы меня, – сказал Кучча.

– Да, достали, – кивнул коротышка.

Здоровяк остановился в полушаге от нужного Кучча места. Кучча нахмурился. Обернувшись, он увидел, что мотоцикл остановился примерно в квартале от них. Мотоциклист прижимал к уху трубку сотового телефона. Мимо на большой скорости пронеслась машина. Кучча соображал: если оба копа отвернутся, может быть, ему удастся выхватить вторую пушку.

– Сдаюсь, – сказал он коротышке. – Давайте договоримся.

– Блин, – сказал Чарли, увидев нацеленное на него дуло.

Он открыл дверь, не посмотрев в глазок, потому что надеялся, что полицейский из патрульной машины гарантирует их безопасность.

– Иди в квартиру, белый мальчик, иначе я пристрелю тебя прямо сейчас, – приказал вьетнамец, который целился в него.

Чарли шагнул назад и стиснул зубы.

Вьетнамец закрыл за собой дверь и поставил пакет на пол.

– Проголодался? – спросил он.

Со своего места на диване Саманта видела оба пистолета на столе, но они были слишком далеко – ей не дотянуться. Когда азиат ударил Чарли по лицу пистолетом, она подпрыгнула на диване и придвинулась на несколько сантиметров ближе к пушке Бо.

– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она.

Азиат направил на нее пистолет.

– Заткнитесь, дамочка, или я вас тоже прикончу.

Увидев нацеленный на нее ствол пистолета, Саманта ахнула. На диване она была беспомощна. Она покосилась на Чарли и почувствовала, как бешено бьется сердце. Чарли что-то держал в руке.

Саманта снова ахнула, но азиат больше не смотрел на нее.

– Видишь? – спросил Кучча у Гоулда. – Теперь все довольны.

Яндолли уже собирался обыскать киллера, когда услышал грохот и звон.

– Это еще что такое? – сказал Гоулд.

Оба детектива повернули головы в сторону дома.

Когда азиат ударил его пистолетом по лицу, Чарли заметил, что к стволу привинчен глушитель. Он решил, что можно попытаться спасти Саманту. Надо разбить окно, чтобы привлечь внимание копа в патрульной машине.

Правый глаз заплыл от удара. Он услышал, как Саманта просит азиата: «Не надо!» – а тот в ответ угрожает ей.

Чарли схватил с полки над телевизором тяжелую хрустальную пепельницу и что было сил запустил ею в большое эркерное окно. Когда стекло треснуло, азиат дернулся. Чарли увидел, что он медленно распрямляется и целится в него из пистолета. Он отклонился и услышал, как за спиной взорвался телевизор. Медленно распрямляясь, он услышал крик Саманты.

Услышав стрельбу, Гоулд и Яндолли присели. Кучча моментально завел руку за спину и выхватил «глок». Яндолли повернулся к дому. Гоулд пригнулся и прицелился в Кучча.

– Замри! – заорал он.

Кучча упал на одно колено и пополз, возясь с предохранителем «глока». Пистолет Гоулда полыхнул красным. Кучча толкнуло в правое плечо, и рука его безвольно обвисла. Он выронил пистолет, который отлетел на несколько шагов. Кучча поднял на Гоулда бессмысленный взгляд и успел заметить вторую вспышку. Третью и четвертую он уже не увидел.

Минь инстинктивно пригнулся, уворачиваясь от летящего в него тяжелого предмета. Пепельница разбила стекло. Пеллеккья от замаха потерял равновесие. Минь выстрелил ему в грудь, но промахнулся. Вместо Чарли он угодил в телевизор.

Подойдя на шаг ближе, Минь дернулся, потому что зазвонил его сотовый. И тут же его отбросило к стене от боли в груди, заставшей его врасплох.

На лице у него появилось ошарашенное выражение, когда еще один приступ острой боли во второй раз отбросил его к стене. Минь ударился о пол и перекатился набок. Он поднял пистолет, но трясущиеся пальцы не слушались. В грудь ему вошла третья пуля. Четвертая пролетела в миллиметре от его головы. Он выронил пистолет.

– Открой глаза, – сказал Чарли.

Саманта скорчилась на диване, держа револьвер Бо обеими руками и продолжая целиться в лежащего на полу вьетнамца.

– Сэм! – позвал Чарли. – Все кончено. Все позади.

Она открыла глаза, и ее затрясло. Чарли подошел к ней, мягко опустил ствол револьвера, а потом осторожно вынул его из ее рук.

– Все хорошо, – сказал он. – Все кончено.

Он помог ей встать. Прильнув к его груди, Саманта разрыдалась.

67

– Я чувствую себя подонком, который избивает жену, – прошептал Дентон.

Лиза прислонилась к его плечу. Самолет медленно выруливал на взлетную полосу. Когда по проходу пошла стюардесса, Лиза поднесла к лицу бумажную салфетку, чтобы прикрыть кровоподтеки.

– А я чувствую себя бандиткой, – сказала она.

– Точно, похоже.

Агенты ФБР отпустили их через несколько часов после того, как стало известно о гибели Николаса Кучча. Недельку они отдохнут в Калифорнии. Потом Лизе придется позвонить Чарли и начать бракоразводный процесс. Дентону не терпелось погрузиться в новую жизнь. Когда самолет оторвался от земли, он повернулся к Лизе и поцеловал ее в лоб.

– Наконец-то, – сказал он.

– Не сглазь.

Дентон взял ее правую руку и положил к себе на колени.

– Попробуй-ка сглазь это, – сказал он.

Лиза повернулась к нему с удивленной улыбкой.

– Что такое, адвокат?

– Заткнись и поцелуй меня.

– Заткнуться и поцеловать тебя?

Он подмигнул ей.

– Последние несколько дней я ошиваюсь среди гангстеров.

– Я тоже, – сказала она, осторожно целуя Дентона уголком губ.

– Странное ощущение, – признался он.

– Расскажи, что ты почувствовал, – попросила она.

Самолет набирал высоту; Лиза и Дентон сидели держась за руки и закрыв глаза. Когда самолет приземлился, оба спали.

Первым человеком, которого увидел агент Маршалл Томас, когда вышел из комы, была его жена. Ее фигура казалась какой-то размытой. Он услышал, как она говорит, что любит его. При этом жена плакала.

Агент Томас вышел из комы всего сорок минут назад. Он пытался пошевелить руками, но не мог. Ему хотелось сесть; он досадовал оттого, что вокруг все словно утратило резкость.

Томас не помнил, что с ним случилось. Никак не мог вспомнить.

Он наблюдал, как медсестра меняет ему капельницу. Когда перед ним проплыло пятно в белом халате, ему снова захотелось спать. Он стал искать взглядом жену. Потом увидел, что жена сидит рядом и держит его за руку. Томас закрыл глаза, потому что ее прикосновение стронуло что-то в его мозгу.

Первыми труп Бо Кэритана нашли койоты, рыскавшие с аризонской стороны Черных гор. Пара койотов быстро обнаружила неглубокую могилу, наспех закиданную сухими ветками и сучьями. Они прибежали на запах крови.

Бо был убит двумя выстрелами в затылок. Койоты слизали кровь вокруг пулевых отверстий, но не сумели разгрызть череп. Они зубами вытянули труп из ямы; им удалось перекатить его набок. Койоты долго пировали, пожирая внутренности, время от времени рыча и огрызаясь друг на друга.

68

Через два дня, когда полицейское расследование завершилось и их, наконец, оставили в покое, Чарли перебинтовывал раненую ногу Саманты. Они сидели в гостиной. Разбитое стекло уже заменили, но телевизора пока не было.

Из динамиков доносилось интермеццо к опере Масканьи «Сельская честь». На коленях Саманты спал щенок. Закончив перевязку, Чарли отошел к раздвижной двери, выходящей в патио, и пультом увеличил громкость.

– Собачке нравится, – заметила Саманта.

– Это интермеццо, – объяснил Чарли. – Вроде вставного номера. Обозначает конец акта.

– Интересно, а как в опере потом будят публику? – спросила Саманта.

– Нежно, – ответил Чарли. – Капельдинеры подходят и осторожно расталкивают заснувших.

Саманта рассмеялась.

Чарли сел на стул рядом с Самантой и положил ее раненую ногу себе на колени.

– Так выглядит лучше, – заметил он.

– Завтра опять обещают жару. Больше сорока пяти градусов.

– Значит, останемся дома.

Саманта погладила щенка.

– Кэрол сейчас в Калифорнии. Надеюсь, у нее все в порядке.

– Она не пропадет. Детектив Яндолли сказал, что Бо ее больше не потревожит.

– Да? – удивилась Саманта.

– Я, конечно, не слишком ему верю, – продолжал Чарли. – Но уверен, что Кэрол сейчас все равно в безопасности. После того, что ее муженек натворил, он и носа высунуть не посмеет.

Саманта отмотала кусок бинта, чтобы рана дышала.

– Ты и правда думаешь, что все кончено? – спросила она. – Я имею в виду – для тебя. Для нас обоих…

– Если верить Яндолли – нет, – ответил Чарли. – Ты, моя милая, прикончила не кого-нибудь, а главаря вьетнамской банды. Того, кого поймал я, взяли под стражу; ему уже предъявили обвинения.

Саманта нахмурилась:

– Хотелось бы верить, что все так просто.

Они помолчали. Когда музыка закончилась, Чарли встал и потянулся. Саманта положила ногу на пустое сиденье.

– Нам кое-чего недостает, – сказал Чарли.

– Чего же?

– Приятной, легкой арии.

Саманта поморщилась. Чарли обернулся к ней.

– Поверь мне, это лучше, чем «Аэросмит».

Чарли выбрал один из дисков, привезенных им в Лас-Вегас.

– Una furtiva làgrima, – сказал он. – «По ее нежной щеке катится тайная слеза».

Он поставил диск и нажал кнопку воспроизведения. Ему показалось, что первые звуки арфы звучат тихо, и он прибавил звук. Потом сел на диван рядом с Самантой и поцеловал ее в щеку.

– Что сейчас происходит? – прошептала она ему на ухо.

Чарли показал на собаку.

– Нам нужна квартира побольше, – сказал он.

– Он может спать со мной, – возразила Саманта.

– А как же я?

– Посмотрим.

Щенок беспокойно заворочался во сне.

– Ты с кем разговариваешь – со мной или с собакой?

Саманта потянулась к нему. Чарли взял щенка и пересадил его на диван.

– Вот так, – сказал он. – Теперь моя очередь.

Эпилог

«Донна Белла» была пришвартована под мостом парка «Водный мир». Энтони Кучча разговаривал по мобильному телефону с помощником. Тот сообщил, что со склада в Джерси-Сити конфисковали грузовик с товаром.

– Ну и подручные у моего племянничка, – сказал Кучча. – Я уже целую неделю ничего о нем не знаю.

Он осушил полстакана белого вина, сел на стул и стал наблюдать, как мимо его прогулочного катера в третий раз проносится какая-то девица на гидроцикле. Только сейчас она сняла верх от купальника. Проносясь мимо «Донны Беллы», она держала лифчик в руке.

– Пусть АБН делает что хочет, – сказал Кучча в трубку. – Ко мне тот грузовик никакого отношения не имеет. Я всю неделю провел здесь, на катере. После того, что ты мне рассказал, я и вовсе не сойду на берег.

Девица на гидроцикле развернулась; теперь она возвращалась. Проплывая мимо «Донны Беллы», она замедлила ход, и Кучча встал, чтобы получше разглядеть ее грудь.

– Можно воспользоваться вашей ванной? – спросила она с русским акцентом.

Услышав акцент, Кучча сразу насторожился. Он заметил, что к штурвалу гидроцикла прикреплен пояс-кошелек и что на девице сандалии. Потом окинул взглядом ее обнаженную грудь и покачал головой.

– Можно? – молила девица. – Ну, пожалуйста!

– Я тебе перезвоню, – сказал Кучча своему помощнику, выключил телефон и махнул девице, чтобы поднималась на борт.

Девица улыбнулась и протянула Кучча руку с лифчиком.

– Мило, – сказал он и бросил ей с кормы трап.

Девица осторожно подвела гидроцикл поближе; Кучча склонился над транцем. Когда гидроцикл коснулся кормы катера, она вдруг запустила мотор на полную мощность. Пошатнувшись, Кучча схватился за транец. Он едва не вывалился за борт.

– Какого черта… – начал он, и тут пуля пробила ему горло.

Хватаясь за шею, он повалился на спину. Падая, он заметил, что девица снова наводит на него ствол, и попытался отползти. Вторая пуля угодила ему в живот. Он захлебнулся кровью. Третья пуля попала в сердце.

Примечания

1

Фрэйзер Джо – американский боксер-профессионал, победивший Мохаммеда Али; олимпийский чемпион 1964 г., чемпион мира в тяжелом весе.

(обратно)

2

Симпсон О. Дж. – американский футболист и актер. В 1994 г. был обвинен в двойном убийстве (бывшей жены и ее друга), но благодаря ловким действиям целой команды адвокатов был оправдан судом.

(обратно)

3

Тефлоновый дон – кличка Джона Готти (1940–2002), главы мафиозной семьи Гамбино.

(обратно)

Оглавление

Благодарности

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

Эпилог

Реклама на сайте