«Добрый и мертвый»

Он был маленьким человеком – и по росту и по значению. Еще один бродяга, еще один пьянчуга, еще один попрошайка. Никто.

Но это был Джо, и мы вместе делили тепло подъездов, вместе распивали содержимое бесчисленных бутылок с бормотухой, вместе мерили Бауэри из конца в конец, как сообщники, как друзья.

Это был Джо, и он был мертв.

Мертвый он оставался таким же оборванным, каким был при жизни. Его одежда, потрепанная, грязная, измятая, не улучшалась от ночевок на парковых скамейках и холодных тротуарах.

Я глядел на него, и мне в голову приходили мысли, казавшиеся незначительными, потому что размышления всегда становятся таковыми в присутствии смерти.

– Позовем копов, Курт? – спросил кто-то.

Я кивнул, продолжая смотреть на Джо и на струйку крови на его голове, там, куда вошла пуля.

Площадь Купера и статуя Петера Купера, смотревшего вниз с бронзовым равнодушием, были окаймлены решетчатой оградой и пустыми скамейками. Площадь Купера тонула в наступающей летней ночи, черной, как вороново крыло, окропленное блестками звезд, которые Джо никогда уже не увидит.

Я чувствовал себя опустошенным.

– Курт, кому понадобилось убивать такого бродягу, как Джо? – спросил кто-то из ребят.

– Не знаю, – ответил я.

Напротив, через улицу, возвышалось здание Купер-юнион. Парень с девушкой, обнявшись, медленно шли в тени здания, направляясь к парку и кучке пьяниц. В воздухе веял легкий ветерок, летний ветер, который касался кожи, как нежная женская рука. В воздухе стоял нестройный шум, гул людей, толпящихся на улицах, шум вечера, умирающего, как умер Джо.

Вой сирен перекрыл нестройный уличный гул, и пьяницы, повернувшись спиной к закону, устремились в Бауэри, где их укрывали тени, тротуары и ветхие здания.

Повернулся спиной и я, медленно уходя прочь. А сирена завывала все громче. Я не обернулся, чтобы еще раз взглянуть назад. Я не хотел смотреть еще раз.

Чинк ожидал меня возле ночлежки, которую я уже почти три месяца называл своим домом. Он стоял в тени, и я прошел было мимо, если бы не тихий шепот:

– Курт...

Я остановился, вглядываясь в темень:

– Кто здесь?

– Это я, Чинк.

– Чего тебе?

– Найдется минутка, Курт?

– У меня в запасе вся жизнь. Что надо?

– Джо...

– Что, Джо...

– Вы были друзья, разве нет?