«Влюбленные из Сент-Этьена»

Шарль Эксбрайя Влюбленные из Сент-Этьена

* * *

Всю ночь он не мог сомкнуть глаз. Казалось, утро так и не наступят. А ведь в ожидании сегодняшнего рассвета прошло целых два года! Два года – это иного, когда считаешь каждую минутку. Теперь, сидя на койке, он силился вспомнить хоть какое-нибудь светлое мгновение в серой череде впустую потраченных дней. Увы, тщетно. Ничего. Ни единого воспоминания, за которое можно было бы уцепиться. Он разглядывал свои руки, ставшие до поры руками старика. Наверное, от нехватки воздуха. А ведь ему лишь недавно исполнилось тридцать восемь. Он чувствовал, что очень устал, но и усталость была какая-то особая. С каждым днем она все глубже проникала в его существо исподтишка, незаметно пожирала его. Усталость давила все больше и больше, и от этого постоянно хотелось спать. Он рассеянно сцеплял и расцеплял пальцы. Как теперь сложится его жизнь? Примет ли его Корсиканец? А Марта? Два года он думал о ней постоянно. Простит ли она его? Поймет ли, что во всем случившемся была не только его вина? Придет ли встретить, поцелует ли его сама? Он решил: если увижу ее у ворот тюрьмы, все еще можно будет начать сначала. А нет – тогда еще неизвестно... В тишине коридора внезапно послышались тяжелые шаги. Его сердце забилось сильнее. Неужели наконец-то за ним? Шаги приближались. Кто-то остановился у дверей камеры. Скрипнул в замке ключ, и в дверном проеме показался один из "хороших" надзирателей, Антуан.

– Эй, Джо, можно и не спрашивать, готов ты или нет?

– Всю ночь не спал.

Толстяк расхохотался и протянул:

– Все вы одинаковы! До смерти рады отсюда смыться, а после снова глядишь, и пожаловали к Антуану в гости!

– Я-то уж не вернусь!

Тюремщик пожал плечами:

– Все вы так говорите, а все равно по-моему выходит. Ладно, давай беги к Бланшо в канцелярию.

* * *

Подписав бумагу об освобождении из-под стражи и получив личные вещи и деньги арестанта, Антуан провел Джо к директору – тот пожелал принять его до освобождения. Господин Дюраст слыл строгим, но справедливым и встретил Джо довольно приветливо.

– Мартизе, вы уходите от нас, и я за вас очень рад. У меня нет поводов жаловаться на ваше поведение. И хотя мне не известна причина вашего... э – ... столь скорого освобождения, однако же качества, которые вы проявили, отбывая наказание, позволяют надеяться, что если вы и впредь будете себя примерно вести, то в конце концов выкарабкаетесь. Кем вы работали раньше?

– Много лет назад я был помощником парикмахера.

– Жаль, что вы решили поменять профессию.

– Я тоже об этом сожалею, господин директор.

– И все же ваша дальнейшая судьба зависит только от вас самого.

– Я попытаюсь...

– В таком случае, желаю удачи!

– Благодарю, господин директор.

Надзиратель Сорель отворил дверцу в тюремных воротах и хлопнул бывшего арестанта по плечу:

– С удовольствием увижу тебя снова, Джо. Ты был не самым скверным арестантом.

Тот, кого называли теперь "бывшим заключенным", даже не удостоил его ответом. Он стремился как можно скорее забыть тюремный быт, саму тюрьму, и чем быстрее, тем больше шансов ему оставалось стать самому не хуже других людей. Джо поклялся самому себе не смотреть ни вперед, ни по сторонам, пока не услышит стук захлопываемой двери. Он хотел, чтобы первое его соприкосновение с внешним миром произошло тогда, когда он уже будет свободен до конца. Не двигаясь, с закрытыми глазами стоял он посреди ясного весеннего дня и только вслушивался в птичий щебет, вдыхая полной грудью чистый воздух, пытаясь угадать, не раздастся ли вскоре тот голос, что вновь подарит ему вкус к жизни, – голос Марты. Позади его рассмеялись:

– Ну что не идешь? Жалко расставаться?

Джо даже не обернулся. Захлопнулась дверь, и этот звук отозвался эхом у него в груди. Только теперь он решил, что свободен и открыл глаза. Никого. Марта не пришла. Означает ли это, что она не простила? Огорченный, он медленно двинулся вперед со своим нехитрым багажом. Весенние запахи одурманивали его. Вспомнились горы над Сент-Этьеном, где прошло детство. Они жили на ферме в Марле, и сейчас ему захотелось повидать родные края. Решено: он поедет в Перраш, сядет на поезд в Сент-Этьен, а оттуда автобусом – прямо в детство. Вот только раньше надо повидать Марту, объяснить, что не видит смысла без нее начинать жизнь сначала, в ообщем они поедут вместе куда пожелают. Мартизе дошел до угла улицы, как вдруг остановился как вкопанный, его окликнули:

– Джо!

Этот голос... Услышав его, он почувствовал, как по спине побежали мурашки, его передернуло. Он сразу понял, что всем его планам не суждено осуществиться, не видать ему ни Марты, ни родного края.

– Эй, Джо!

Медленно, очень медленно повернулся он назад и увидел, что ему навстречу идет здоровенный детина в шутку прозванный Фредом-Ягненком. Фред был штатным убийцей в банде Корсиканца.

– Ты, верно, позабыл меня, Джо?

– Конечно, нет.

– Приятно видеть, что ты выбрался из этой крысиной норы...

Мартизе сухо, недоверчиво переспросил:

– В самом деле?

Послышались громовые раскаты смеха, и убийца медленно потянул из-за спины руку. Джо понял, что сейчас тот застрелит его, ведь тратить время на пустые разговоры было не в обычаях Фреда. Он даже раскрыл рот для предсмертного крика, как вдруг увидел в руке убийцы вместо пистолета букетик ландышей.

– По-прежнему любишь цветы, Джо?

Мир сразу стал светлее, чудеснее и радостнее, и Мартизе, сдерживая подкативший к горлу комок, ответил:

– Особенно эти, первые за два года. Ты только представь себе, Фред!

Убийца пожал плечами:

– Ну, цветы...

– Не будь их, я бы и жить не смог, то есть, конечно, счастливо жить.

Фред с сочувствием покачал головой:

– Чертов Джо... Ласковый Джо... Уж никогда не станешь другом, а? Не можешь не трепать языком, а что болтаешь – никто не разберет.

– А знаешь, я сперва здорово сдрейфил из-за тебя.

– Из-за меня?

– Да, я ведь подумал, что у тебя за спиной не цветочки.

– Кроме шуток? Но ведь ты меня знаешь приятель. Не забывай, мы друзья, да и работаю я по-другому. Никогда не убиваю на улице. Лучше пойдем, пропустим по стаканчику.

– С удовольствием!

* * *

Они устроились на террасе бистро. Румяный хозяин, весь в весенних прыщиках, объявил, что в этом году они – первые гости на террасе и предложил по этому поводу выпить за счет заведения. Как только он отошел, приняв заказ – анисовый ликер для Джо и четверть стакана минеральной для Фреда – Мартизе заметил:

– Все еще на строгом режиме?

– Из-за работы. Чтоб нервы не подвели. Никакого алкоголя, курения и как можно меньше женщин. Здоровый образ жизни, без этого живо сноровка пропадет, а как потеряешь сноровку, пиши пропало, тебе уж этого не простят.

Секунду он глядел в пустоту, размышляя, и наконец изрек:

– В общем-то не особенно веселая жизнь.

– Так смени профессию!

Фред удивленно воззрился на него.

– В мои-то годы? Скоро стукнет сорок два, соображаешь? Да, потом я ничего другого и делать не могу. Уж двадцать лет убийцей работаю, привык, вот и держусь за это место.

Появился хозяин, и грусть Фреда-Ягненка рассеялась. Глотнув из стаканчика и подождав, пока хозяин вновь вернется к своим обязанностям, Джо снова начал:

– Ты ведь все-таки добрый малый.

– Ну и что? Почему бы мне и не быть добрым? Только потому, что приходится укокошивать тех, кто лично мне ничего плохого не сделал? Но ведь это по приказу, не ради же удовольствия. Будь я поумнее, сам бы отдавал приказы... так ведь нет же. Мои старики хотели видеть меня почтальоном, да только я экзаменов в школе сдать не смог.

Он замолчал. Джо вслушивался в голоса весны, а Фред силился угадать, кем бы он мог стать в жизни, не будь у него таких мускулов, а будь чуть побольше мозгов. Наконец Джо решился все-таки задать вопрос, который так и рвался с языка с той самой минуты, как увидел наемного убийцу.

– Фред, а что с Мартой?

– Как что с Мартой?

– Ну, что с ней стало?

– А откуда мне знать?

– Мне казалось, что...

Тот перебил:

– Да ты спятил, приятель? Как только тебя сцапали, мы тут же ушли на дно. Потом сменили район. Ты ведь знаешь Корсиканца, как он осторожен... ну вот, а Марта... поди знай, где она теперь...

– И все же вы могли бы...

– Да ты обалдел, что ли, Джо? Знаешь ведь, мы никогда не занимались бабами.

– Ну да, конечно, но ведь Марта-то была моей женой.

– После того, как ты вляпался, Корсиканец и так взбесился, где уж тут заботиться о твоей девчонке. Соображать надо, Джо!

Мартизе допил ликер и снова заговорил:

– Мы с Мартой... очень любили друг друга. По крайней мере, мне так казалось, а как только я попал в тюрягу – с тех пор ни открытки, ни посылки, ни перевода... Что ты на это...

– Ой, по мне, все бабы...

– Марта была не похожа на других...

– Господи! Уж сколько я повидал мужиков, спятивших из-за баб, прямо счет потерял!

Но Джо слишком часто мечтал в тюрьме о Марте, чтобы вот так, с ходу поставить крест на заветном образе, сопровождавшем его в течение двух долгих тюремных лет.

– Я хочу узнать, почему все-таки она меня бросила?

– Да что это даст?

– Тебе не понять.

– Как же...

Они замолчали, каждый погрузился в свой, непонятный для другого мир. Мартизе стало стыдно, что он так ответил человеку, который хоть и был примитивным и грубым, а все-таки единственный из всех подумал о нем, пришел его встретить и даже принес цветы. Он решил поговорить о делах Фреда.

– Все еще работаешь на Корсиканца, Фред?

Он хорошо платит и не надувает.

– А сейчас ты что, в отпуске?

– Нет.

– А! На охоте?

– Да.

– Интересно, за кем?

На самом деле Джо это было абсолютно безразлично, зачем ему имя будущей жертвы наемного убийцы? Он задал этот вопрос просто так, для поддержания беседы. Пока Фред медлил с ответом, Джо решил выпить, поднес к губам стакан, но вдруг, подняв глаза, встретился взглядом с Фредом и похолодел. Так и не выпив, он поставил стакан обратно на стол.

– Фред.

– А?

Несмотря на все усилия, голос Джо дрожал:

– Фред, ведь это не так, а? Ведь не за мной же тебя послали?

Убийца терпеливо, под стать отцу, поучающему сына, растолковал:

– Ты все-таки немножко догадывался, а, приятель?

В отчаянии Джо поглядел на букет ландышей на столе.

– Но ведь... эти цветы?

Фред с достоинством изрек:

– Одно другому не мешает. Мы с тобой были друзьями, Джо. Я всегда держал твою сторону перед Корсиканцем.

Мартизе усмехнулся:

– Были друзьями, а теперь... ты меня...

Фред сухо оборвал его:

– А вот это уже работа. Не вали все в одну кучу.

Джо почувствовал себя зверем, угодившим в капкан. Он подобрался для прыжка, задумав внезапно удрать от убийцы. Но тот тяжело опустил руку на плечо своей жертвы.

– Ну зачем же так? Не я, так другой, только неприятностей не оберешься. Ведь ты же не хочешь подложить свинью своему старому корешу, а, Джо?

Тот ошеломленно бормотал?

– Нет, этого не может быть... не может быть...

– Ну-ну, ты ведь знаешь, кто раскололся, тому не прощают. Не будь такого закона, что стало бы с нами со всеми?

– Я не раскололся!

– Ну вспомни хорошенько. Если бы ты честно играл свою роль, то Коротышка Пьеро и сейчас был бы с нами, а Шнурок не загремел бы на двадцать лет... Я-то понимаю, что тебя особенно и нельзя винить, ты ведь, как увидишь юбку, так последние мозги теряешь... вот ты и пошел очередной девке забивать мозги. Что ж поделаешь, такой характер. Ох и любишь ты трепаться, дурить голову всяким Мартам... Ласковый Джо...

Джо слабо возразил:

– Нас обвели вокруг пальца.

– Ты, ты обвел, Джо... а легавые пришили Пьеро... А через восемь дней после того, как ты завалился, сцапали Шнурка... Все мы висели на волоске... Пятнадцать лет трудов коту под хвост. А теперь удивляешься, что Корсиканец на тебя зуб имеет. Все продал ради бабенки, а она-то толком тебя и не знала! Есть от чего взбеситься, верно?

– Просто не повезло... Что же вы хотите меня укокошить только за то, что мне не повезло?

Тут уж Фред разозлился:

– Не только за это, Джо, есть кое-что поважнее. Важнее даже, чем все остальное... Почему это ты так быстро вышел, да с таким досье?

– Понятия не имею.

– Вот видишь! А Корсиканец, сдается мне, знает об этом дельце побольше твоего. Ты поступил не как мужчина, Джо, теперь придется платить. Это будет по совести, правда? Все ребята вызывались идти за тобой, но я сказал Корсиканцу, что тебе все-таки будет приятнее увидеть меня. Ну разве я не прав?

Мартизе взял его за руку, зажал ее в ладонях, желая, чтобы тот почувствовал то, что он собирался сказать:

– Мы ведь и правда дружили, Фред... я не хочу умирать... Скажи Корсиканцу, что меня выпустили раньше, что ты меня не застал, ну, пожалуйста, Фред. У меня тут кое-что припрятано... По-старому миллион франков... Он твой, если...

Фред с улыбкой перебил его. Видно было, что убийца растроган:

– Чертов Джо! В трепе ты не знаешь себе равных. Эх, твое несчастье, что я не баба, и все твои разглагольствования на меня не действуют.

– Дай мне хоть один шанс, и миллион твой!

– Обижаешь, Джо. Ты что думал, я продажный?

Судя по всему, следовало смириться с неизбежным. Джо с грустью произнес:

– Умереть, когда такое солнце... небо...

– Согласен, радости мало.

– Когда?

– Чем раньше, тем лучше, оба освободимся, и ты, и я.

– Где?

– Где скажешь.

И поскольку Джо не отвечал, добавил:

– Уж реши это сам, а я-то позабочусь, чтоб было как тебе лучше.

– Ты можешь связаться с Корсиканцем?

– Конечно. А зачем?

– Будь другом, Фред. Уговори его дать мне время до вечера... Так хочется хоть этот последний весенний день пожить...

Убийца колебался.

– Он, верно, наорет на меня, Корсиканец-то не неженка, как ты.

– Ну прошу тебя!

Фред вздохнул и тяжело поднялся.

– Ладно уж, только ради старой дружбы!

Но не успев отойти и нескольких шагов, вернулся в тревоге:

– Эй, а не сбежишь ты, пока я ему названивать буду?

– Нет.

– Честное слово?

– Честное слово.

Фред, простая душа, свято верил в честное слово, он тут же успокоился и ушел.

А тем временем хозяин, любопытствуя, подошел к столику и завязал светскую беседу.

– Приятный денек, не правда ли?

– Да...

– В такую погоду хочется жить да жить. Как-то чувствуешь себя моложе, вы не находите?

– Да.

– Скажу я вам, нельзя в такие дни умирать. Несправедливо это.

– Заткнись!

Тот ошеломленно уставился на него.

– Что вы сказали?

– Я сказал, заткни свою глотку, не ясно, что ли?

– Ну ладно, ладно... что это вы так раскипятились? Я ведь только о весне хотел сказать... Люди обычно любят о весне...

– Тошнит меня от весны.

Тут появился Фред.

– Что-то не так?

Не дожидаясь ответа Джо, хозяин ретировался.

– Я весь на нервах, а этот кретин приперся сюда рассуждать о прелестях жизни.

– Он ведь не обязан знать... В общем так, ты, приятель, в рубашке родился. Корсиканец сегодня в духе, так ржал над твоей просьбой! Короче, он дарит тебе твой весенний день. Только вот к полуночи все должно быть уже кончено. Идет?

– У меня нет выбора.

– Ну, ясно, я глаз с тебя не спущу, и если попробуешь выкинуть фортель, живо закрою твои каникулы. Кстати, пока не забыл, ты, верно, обрадуешься, ведь Корсиканец для тебя специально купил участок на кладбище Гийотьер. Похороны послезавтра в три. Уж цветов будет! Да и наши все придут. Здорово, правда? Ну вот, Джо, а теперь командуй. Я на тачке, рванем, куда захочешь.

– Отвези меня на площадь Селестен к Лалле в "Бар друзей", там работала Марта.

– Зря ты это, Джо...

– Ведь ты же сам сказал "командуй"...

Машина остановилась на площади Селестен, и Фред в который уж раз попытался отговорить Джо.

– Не ходи туда, старик. Как друг говорю...

– Отвяжись!

– Ладно, будь по-твоему. Топай вперед, я за тобой.

В кафе в этот час было только двое посетителей: молодая девица с толстым слоем грима на лице, отчего она выглядела старше своих лет. Ее профессия не вызывала никаких сомнений у Фреда и Джо. Напротив нее сидел небольшого роста человечек с бачками в диагоналевом пиджаке. С его профессией тоже было все ясно. За стойкой полусонный бармен лениво протирал стаканы. Джо подошел к нему.

– Чем могу служить?

– Один анисовый.

Фред тоже подошел к стойке.

– А мне вишневую воду.

Отведав заказанное, Джо осведомился:

– А Франсуа сейчас нет?

– Какого Франсуа?

– Ну, хозяина, Франсуа Лалле.

– А, бывшего хозяина. Я купил у него дело почти год назад, а вот что с ним стало потом, не знаю.

– А Марту вы знали?

– Марту? Нет, видно, она тоже была здесь до меня.

Желая услужить, он окликнул девушку:

– Эй, мадемуазель Люси, вы случайно не знали эту даму?

– Как же, не знала! Да ведь она была моей подругой!

Она поднялась с места и старательно, но неумело виляя бедрами, пошла к ним.

– Вы действительно были знакомы с Мартой?

– А что, я похожа на врунью?

– Отлично, давайте сюда.

Джо взял ее за руку и повел к дальнему столику. Фред остался у стойки, дружок же Люси сделал вид, что его все это не касается.

– Где Марта?

– Понятия не имею.

– Да она же...

– Эй, вы, не очень-то, а то уйду обратно к своему. Она была здесь до меня, ваша Марта.

– Расскажите о ней.

– А что мне за это будет?

Мартизе порылся в карманах, извлек пятидесятифранковый билет и протянул его женщине.

– Ого! Видно, вам и впрямь охота про нее узнать!

– Да рассказывайте же!

– Ну вот, пришла я сюда работать уж год с лишним назад. Приехала вот из своих мест, а тут...

Она кивнула на сопровождавшего ее мужчину:

– ...этот олух подвернулся. Стали вместе жить, да он работу-то не очень жалует, вот мне и пришлось отдуваться за двоих.

– А Марта?

– Сейчас, сейчас. Я как раз искала спокойное место, чтоб никому поперек дороги не становиться, а тут мне одна подружка и говорит: "Луду – это мое имя, Лулу, а еще меня зовут Простушка-Лулу, это потому что мозги у меня малость набекрень – Лулу, сходи-ка к Марте в "Бар друзей", похоже, она надумала бросать работу.

– Ну и?

– Ну, я и пошла. Мы с ней сразу же сдружились, с Мартой-то. Если вы и впрямь с ней были знакомы, гнали, наверно, какая она была мировая, вот только работа наша ей поперек горла была. Она-то умная, Марта. Как-то мне сказала, плевать, мол, ей на деньги, потому что был у нее друг, и она хотела ради него стать чистой, ну чище всех прямо, его еще звали Ласковый Джо. Он-то ей мозги заливал, а она, бедняга, верила.

– Почему это вы ее жалеете?

– Да потому что в нашей работе первое дело – запомнить, что такие разговоры – все вранье. Вот я, например, хоть и не семи пядей во лбу, а еще не родился тот, кому удастся меня заарканить разными там "чувствами"! Как-то вечером я встретилась с Мартой, а она уж совсем ополоумела! Оказывается, этот тип возил ее в горы, куда-то в Сент-Этьен, и там все трепался, мол, хочет на ней жениться, жить, мол, будут по-человечески безо всякого этого свинства... Вот гад, а?

– Почему?

– Да потому что нет ни у кого такого права! У нас у всех это, может, мечта, жить-то по-человечески. А он нарочно, чтобы ее завлечь, – нет, как хотите, это хамство с его стороны.

– Нельзя судить о том, чего не знаешь.

– Так ведь он-то потом пропал, больше не появлялся, этот самый Ласковый Джо!

– Нет, не пропал.

– Да ну?

– Это я и есть, Ласковый Джо. Я был в тюрьме.

– Ой, черт!

– А Марта?

– Ну, она как-то приезжала ко мне. Когда он уже ее бросил. Она укатила с одним шведом.

– Куда?

– Так в Швецию же, черт возьми!

– В общем, она оказалась не лучше других.

– А вы как думали? Все вы из одного теста: по-вашему, раз мы этим занимаемся, так у нас и сердца нет. А мы-то про себя все думаем, что вот когда-нибудь выберемся отсюда. Из-за вас Марта во все это поверила. Не сердитесь, конечно, но, она, видно, с приветом была, ваша Марта, уж со мной бы такой номер не прошел! А как вы бросили ее, уж она так переживала! Вот и побежала за первым встречным. Уж не обижайтесь, но так настоящий мужчина никогда не сделает.

Вместо ответа Джо размахнулся и залепил ей пощечину.

– В следующий раз думай, что говоришь.

Лулу пришла в себя, оправившись от удара, заголосила:

– По какому такому праву вы меня бьете?

– Чтоб ты замолчала.

– Это уж слишком! Нет, вы только посмотрите на этого негодяя! Сначала требует, чтобы я рассказывала, а потом, как рассказала, лупит почем зря!

Обеспокоенный хозяин попытался ее утихомирить:

– Ну-ну, мадемуазель Люси, не стоит лезть в бутылку.

– Конечно, не вам же досталось! Анри, иди, задай этой скотине как следует!

Анри поспешил на подмогу и, выхватив из кармана нож, объявил:

– Я в состоянии и сам наподдать своей бабе, если будет нужно, нечего лупить ее за меня.

Хозяин взмолился:

– Господин Анри, не заставляйте меня вызывать полицию!

– Здесь затронута моя честь, а честь требует, чтобы я проткнул этого типа!

Однако, чтобы подойти к Джо, ему пришлось пройти мимо Фреда, сохранявшего невозмутимый вид во время всей этой перепалки, что придало уверенности Анри. Но когда тот поравнялся с ним, Фред неожиданно резко ударил его по затылку. Анри повалился носом в опилки, а Фред улыбнулся бармену:

– Тоже не люблю, когда другие делают мою работу.

Бармен оторопело уставился на распростертого Анри и пробормотал:

– Вы... вы убили его?

– Нет, оглушил только. Я свой удар знаю.

Из глубины зала послышался голос Лулу:

– Не убили? Вот жалость-то!

Опасаясь за последствия скандала, бармен попросил Фреда помочь ему усадить Анри на стул. Вдвоём они наклонили его чуть вперед, уложили голову на руки, так что можно было подумать, что он просто спит. Сделав дело, бармен вздохнул:

– Ох и взбесится же он, когда очнется.

– А отыграется на мне, – с горечью добавила Лулу.

Джо взял ее за руку.

– Пойдемте с нами.

Она попыталась вырваться:

– Отстаньте!

– Хотите дождаться, пока он придет в себя?

– Вообще-то не хотелось бы...

– Так пошли?

Враз смирившись, она покорно пошла за ним.

Пока Фред рассчитывался за выпивку, хозяин заметил:

– Какой-то он странный, ваш приятель.

– Мягкий он.

На площади Селестен Фред догнал их и усадил в машину. Девица поинтересовалась:

– Кто этот детина?

– Мой телохранитель, – шепнул ей на ухо Джо.

Включаясь в игру, Фред подобострастно спросил:

– Куда едем, шеф?

– Сент-Этьен и Марль.

– Э, нет! – завопила Лулу. – Не тут-то было! Я вам не Марта! Значит, нечего и тащиться в Марль!

– Лучше бы вы помолчали.

– Да я...

– Раз он просит, помолчи, – посоветовал Фред, трогаясь с места.

* * *

Добравшись до Сент-Этьена, – они взобрались на холм Планфуа, затем свернули на Сен-Женест-Малифо и наконец к полудню прибыли в Марль. Джо заявил:

– Остановимся здесь.

– А дальше?

– Дальше пешком.

– Не по мне это, – пробурчал Фред.

Но Джо, не обращая на него никакого внимания, уже вылез из машины и, подхватив Простушку-Лулу, пустился в путь по дорогам своей юности. Но после первых же шагов девица споткнулась на своих высоких каблуках и заныла:

– Я же не для походов одевалась, господи боже мой!

Джо смерил ее взглядом с головы до ног, а она, повинуясь профессиональному чутью, не удержалась от вопроса:

– Я вам нравлюсь?

– Замолчите! Ясно вам? Замолчите! Придержите свои грязные слова, паскудные выражения, забудьте их. Они здесь неуместны. Тут все это смешно. Неужели не понятно?

И правда, сама не зная почему, то ли от чистого воздуха, то ли от того, что они стояли на деревенской площади, но Лулу вдруг испытала нечто похожее на стыд. Она неясно чувствовала, что не вписывается в окружающий ее мир. И потому, смутившись, призналась:

– Понятно, в общем...

И тогда Джо впервые улыбнулся ей, и у нее на душе сделалось тепло.

– Идемте, Люси.

Глупо, конечно, но она чуть не разревелась.

Вместе с Джо они зашли в магазинчик, где продавались простенькие летние платья. Вспомнив стыд, Лулу удалилась в соседнюю комнатку примерять одно из них. А когда вышла, продавщица воскликнула:

– Мадам так хорошо сложена, что платье и подгонять не надо!

И Лулу искренне ответила:

– Да уж, стройности мне не занимать...

Конец фразы так и замер у нее на губах. Джо сказал правду. Здесь надо говорить по-другому. И снова смутившись, она повернулась к Джо:

– Мне идет?

Он поглядел на нее и так искренне (ведь он говорил искренне всегда, хотя другие этого в нем не понимали и не принимали) ответил:

– Вы такая хорошенькая в этом платье, Люси... Молодая, свежая, ну прямо как этот весенний день.

Уж этого она снести не смогла и разрыдалась. Удивленная продавщица обратилась к Джо:

– Что это с ней?

– Да что-то нервничает в последнее время. – Он мягко обнял Лулу за плечи. – Ну-ну, успокойтесь... Погода чудесная, мы счастливы, чего же больше желать?

– Чтобы так было всегда, – и Лулу сама удивилась своему ответу.

– А может, это как раз зависит только от вас?

Она подумала, уж не издевается ли он над ней? Судя по всему, это была игра, но к чему вести такую жестокую игру? Импульсивный ее характер подсказывал: оставь его здесь, хватай свое дурацкое платье, туфли на высоких каблуках и беги, беги, что есть мочи в свой "рабочий" район у площади Селестен, а там пей, пей, пока не забудешь болтовню этого типа о твоей красоте, молодости, о свежести... Ха! Это-то она свежа! Да, но ведь снаружи стоит тот здоровенный бугай, страшно с ним связываться, да и как возвращаться в Лион? И вместо того, чтобы спасаться бегством, она выбирает пару сандалий, попросив все завернуть в пакет.

Заметив следы слез на щеках Лулу, Фред с отвращением произнес:

– Уже ревет?

Тут Лулу взяла себя в руки и протянула убийце пакет:

– Отнесите в машину и не суйте нос куда не следует, толстяк.

Фред и в самом деле был не злым по натуре, и выходка этой девчонки позабавила его. Взяв у нее пакет, он лишь отметил:

– Ну и нахалка ты, милая моя!

А Джо взял Лулу за руку и повел к дороге на Риотор. И вдруг она неожиданно для себя заговорила:

– Знаете... Я ведь не такая уж пропащая, как можно подумать из-за моей работы. Просто-напросто мне не повезло. Если бы ребенок не родился, я бы никуда и не уезжала, но с малышом уже нельзя было оставаться. Пробовала я, как говорится, честно работать в городе, но потом мальчик умер, я и затосковала... ни ребенка, ни мужа, все опостылело, тут и подвернулся Анри.

И помолчав с минуту, добавила:

– А почему вы там называли меня Люси?

– Потому что это имя подходит вам больше, чем Простушка-Лулу.

– Вы правда так думаете?

– Честное слово!

Они дошли до края поселка и свернули вправо на проселочную дорогу, что вела к лесам. Внезапно Лулу остановилась и злобно выкрикнула:

– Нет! Не выйдет со мной! Катитесь вы со своей болтовней! Марта вот тоже поверила, а что потом вышло!

– Что же потом вышло? – мягко спросил Джо.

– Она... она все потеряла.

– Не все, раз нашла своего шведа.

– Но ведь она надеялась на другое... Слушайте, я вас совсем не знаю. Знаю только о том, что вы сделали с Мартой. Вы ведь не повторите всего этого со мной, правда?

– Чего не повторю?

– Ну, ваши деревенские байки... о цветочках, птичках, чистом будущем...

– А вы боитесь?

– Ага!

– Зря вас простушкой прозвали, вы слишком хитры, чтобы угодить в такую западню. Вы же сами мне так сказали.

– Верно, но ведь так хочется поверить!

Тут появился Фред.

– Куда идем? Перекусить не мешает, я бы вот немного подкрепился.

– Вас, кажется, не звали? – саркастически заметила Лулу.

Хоть и добродушен был Фред, но и его терпению все же пришел конец. Он пробурчал:

– Эта девка начинает мне надоедать!

Джо решил вмешаться:

– Пойдем погуляем немного. Так хочется подышать лесным и полевым воздухом... Где-нибудь наверняка можно будет закусить. Придется уж тебе, Фред, топать за нами, да поменьше показываться на глаза.

Все это было непонятно Лулу:

– Да почему этот носорог все время цепляется к нам? Что вы ему не прикажете катиться отсюда? Нам не нужен ангел-хранитель!

Джо от души расхохотался:

– Не думаю, что он согласится с вами. Любит он меня, Фред. Очень я ему дорог.

Убийца был недоволен:

– Нечего насмехаться, Джо. В твоем положении это непорядочно.

Итак, странное трио: приговоренный к смерти, убийца и проститутка – пустились в путь навстречу солнцу и горному ветру, оставив позади свой мрачный мир.

* * *

Лулу и Джо быстро шли вперед. Казалось, он больше не думал о том, что его ждало с наступлением нового дня. А она, похоже, забыла о том, что тем же вечером или в лучшем случае завтра снова придется заняться своим грустным ремеслом. Ветер омывал их души, очищал их. Они становились другими. А далеко позади, кряхтя, двигался Фред. Ноги его болели от ходьбы, но он ни за что не решился бы признаться в этом, опасаясь за свое реноме. Фред страдал от жары, но не мог снять куртку, так как она скрывала пистолеты, ремни от которых сдавливали ему грудь. А Джо впереди подвел свою спутницу к прудику, опустился на колени, и, заставив Лулу последовать его примеру, принялся платком умывать ее, стирая обезображивающие лицо румяна. Нарисованная красота мало-помалу стерлась, зато Лулу стала выглядеть моложе. Волнуясь, она не протестовала. А он, закончив, объявил:

– Ну вот, теперь вы прежняя Люси.

– Ветер в лицо подул, а я прямо как голая, – шепнула она.

– Очень устали?

– Нет, мои прежние ноги тоже вернулись ко мне.

– Слушайте, Люси: я приехал сюда, потому что родился здесь, здесь прошло мое детство. А потом родители перебрались в Сент-Этьен. Наша ферма была вон за тем лесом. Хочу еще раз взглянуть на нее перед тем, как...

– Перед чем?

Он умолк.

– Да ничем. Не имеет значения. Ничего больше не имеет значения. Пошли.

* * *

Фред ненавидел деревни, он предпочитал лионский городской парк "Тет д'Ор". Какая муха укусила этого Джо, идет себе впереди вместе с этой идиоткой? Знать бы заранее, ни за что бы не стал просить у Корсиканца отсрочку, этот самый последний весенний день. Вдруг он увидел, что парочка впереди бросилась бежать, и выругался. Вот, значит, как повел себя с ним Джо! Удирает! Эх, перевелись на свете честные люди. Он схватился за пистолет, да куда там – они уже скрылись за деревьями. Убийца бросился было в погоню, но через несколько шагов остановился – перевести дух. Все перемешалось в его бедной голове, мысли наскакивали друг на друга, только одно, главное, не давало ему покоя: что скажет Корсиканец, узнав, что Джо Мартизе сбежал от него? Так можно и место потерять, а это единственный источник его существования.

В это время Лулу, обогнав Джо, уже приближалась к лужайке, до которой они договорились бежать. Задыхаясь и смеясь, она прокричала:

– Я первая!

– Как вы молоды!

От этих слов снова на ее лицо набежала тень:

– А я уж и забыла...

Она полезла в сумочку за зеркальцем и расческой:

– Наверное, на черта похожа! – и вдруг вскрикнула от удивления.

– Что с вами?

– Это... это мое прежнее лицо...

Тут в нежную беседу, как слои в посудную лавку, ворвался Фред.

– Ага, вот вы где! – и плюхнулся на землю.

– А ты вообразил, что я сбежал?

– Что я вообразил, тебя не касается. Во всяком случае, советую больше так не делать, самому же будет лучше.

– Почему вы разрешаете этой толстой скотине так с вами разговаривать? – вмешалась разозленная Лулу.

– Продолжай в том же духе, старушка, и получишь от толстой скотины такую затрещину – всю жизнь будешь помнить, – ответил за него Фред.

Она пожала плечами.

– Что вы вообще в жизни видели, кроме драк! – Потом поднялась и по-светски чопорно произнесла:

– Прошу извинить, я на минуту отлучусь.

Убийца обалдело проводил Лулу взглядом, пока она не скрылась за деревьями и передразнил:

– Прошу извинить, я на минуту отлучусь... Да за кого эта дометанная себя принимает?

– За что ты взъелся на нее?

– Не люблю, когда девка не знает своего места.

– А мне вот кажется, что именно сейчас она на своем месте.

– Черт его знает, как тебе удается бабам голову задурить своим трепом. Ничего-то я в нем не разберу. Ладно, пока эта психованная не пришла, сниму ремни, а то дышать нечем.

Фред скинул куртку, снял свои доспехи, выложил пистолет на траву, а ремень засунул в карман куртки. Потом сложил ее и подсунул себе под голову.

– Ну а теперь, с твоего позволения, Джо, я немного... – и вдруг замер, увидев в руке Джо направленный на него пистолет.

– Джо...

– Хорошая у тебя игрушка, Фред...

– Джо, не делай глу...

Тот сделал вид, что не слышит, и продолжал:

– Нравится мне эта малышка Люси...

– Да ради бога...

– ...а тут и Марта меня бросила, так что могу теперь ехать с Люси куда угодно, начнем жить сначала.

– Но ведь ты... ты дал слово, Джо!

– На таком солнце может и память отшибить.

– Ты же не... не грохнешь меня?

– А разве ты сам не собирался сделать то же самое со мной?

– Я же по приказу...

– Я тоже.

– Как это?

– Ты и только ты стоишь у меня на дороге. Разве что сам посторонишься и дашь мне возможность уйти?

– Ну, ты ведь знаешь, Джо, что это невозможно. Ладно, стреляй. Сделал глупость – надо платить.

– Мне очень жаль, Фред, но я хочу жить.

Он поднял пистолет, но в этот момент внезапно появилась Лулу.

– Эй вы, что за игры такие?

Фред вздохнул с облегчением. Бабенка вернулась в самый раз. Теперь при свидетеле Джо не станет стрелять, а убрать потом и Лулу у него и вовсе смелости не хватит. А она, ничего не подозревая о драме, которая чуть было не разыгралась здесь, увещевала Джо:

– Не надо вам с этой штукой забавляться, она не для вас.

Мартизе кивнул на Фреда:

– Она его.

– Вот и отдайте ему.

– Вы действительно этого хотите?

– Господи! Да раз вещь его!

Джо вернул пистолет убийце, и тот скорее запихнул его в карман. Тогда Лулу обратилась к нему:

– А вы не разбрасывайте где попало свои пушки, горе-телохранитель!

– Не буду больше... Джо, ты бы выстрелил?

– Не знаю...

Лулу уселась рядом с Мартизе и принялась его как маленького уговаривать:

– Если он вам так нравится, я вам подарю такой же, только обещайте, что не будете из него стрелять.

– Это уже будет не тот.

– Да что в нем хорошего? Обычная пушка, ничего больше.

– Для нас с вами он мог бы стать чем-то большим.

– Как закончите свои тары-бары, дайте мне знать, пора уж подумать о еде. От ваших походов я чуть живой, – сказал с раздражением Фред.

Лулу расхохоталась:

– Походы, говорит, да ведь мы прошли не больше двух километров!

– А по мне гораздо больше.

Потому ли, что Джо только что вышел из тюрьмы, а Лулу не привыкла к пьянящему свежему воздуху, Фред же, оказавшись далеко от пригородов Лиона, чувствовал себя не в своей тарелке, но все трио подустало. Уже довольно долго они шагали молча. Джо сожалел, что не воспользовался неожиданно представившимся случаем, Фред никак не мог поверить в то, что еще жив, а Лулу лишь смутно догадывалась о том, что между мужчинами произошло что-то важное, но что именно – она не имела ни малейшего представления. Лулу не могла допустить, что именно она помешала Джо выстрелить в Фреда. Зачем бы ему это сделать? Да нет, скорее всего это была какая-то дурацкая игра. И однако после того происшествия оба так странно себя вели...

Наконец за деревьями показались ферма и сад. Джо остановился в волнении:

– Дом моих стариков. Уж не думал, что когда-нибудь его снова увижу.

– Какой красивый! – умилилась Лулу.

А Фред-реалист поинтересовался:

– Ну хоть яичницу-то нам здесь сварганят?

Погрузившись целиком в воспоминания о своем прошлом, Джо не отвечал. Здесь каждый камень, каждый уступ воскрешал в памяти его детские годы. Он снова повстречался с детством, с тем временем, когда сам еще был маленьким, счастливым мальчиком. Возглас Фреда вернул его к действительности:

– Эй, глянь-ка! Там вывеска!

Ферма Мартизе превратилась в кафе-ресторан. Спустившись с небес на землю, Джо бросил Фреду:

– Вот и пообедаешь.

Они пошли быстрее, но Лулу и тут опередила их. Когда они догнали ее на грунтовой площадке, где располагались столики и деревянные скамьи, она с гордостью объявила:

– Опять я первая!

– Как раздавать подзатыльники начнут, тоже будешь первая? – пошутил Фред.

– Ой, он опять принялся доводить меня!

– Вся штука в том, что ты ни шиша не смыслишь ни в чем, и это даже становится неприличным, если хочешь знать.

– Что я не смыслю?

– Ничего, – вмешался Джо, – он тебя разыгрывает... В чем дело, Фред, нервишки пошаливают, что ли?

– Уж придется признать, что так. Ох, скорее бы вечер... Прости, старик.

Желая замять неловкий разговор, Фред вызвался пойти поискать хозяина, чтобы обсудить с ним меню. Оставшись вдвоем, Джо и Лулу уселись за один из столиков.

– Что-то не пойму я вашего приятеля.

– Надо знать его характер.

– Да на кой он мне! – она потянулась, греясь на солнышке, – как здесь чудесно! Скажите, а я вам нравлюсь?

– Очень.

– Я... в общем, я вам не противна?

– Что это вам взбрело?

– В конце концов, я ведь всего лишь...

– Ни слова больше!

Он протянул руку через стол и сжал ее ладонь.

– Вы – красавица, встретившаяся мне в полях... Вы чисты...

– Ого, это уж слишком!

– А я из другой деревни... Сегодня воскресенье... Мы должны прятаться, ведь у людей злые языки, и если ваш отец узнает...

– Он умер.

– ...он тогда пойдет в конюшню за хлыстом.

– Так он и сделал, прежде чем выгнать меня вон.

– ...но я скажу ему, что между нами все по-серьезному... что я вас даже ни разу не поцеловал... потому что вы не такая девушка, которая легко дает себя поцеловать.

– Кроме шуток?

– Вы же сами знаете, Люси.

Она откинулась назад как от удара:

– Нет! – и встала, пятясь, со скамьи. – Нет никакой Люси! Люси больше нет! Кончено! Меня зовут Лулу, слышите? Простушка-Лулу! Не пройдет, как с Мартой! Обидно вам стало, что я ее идиоткой обозвала за то, что она поверила вашим россказням! Теперь хотите на мне попробовать? Вам нравится, чтобы мы чувствовали, кто мы такие, да? Думаете, мы и так не знаем? Да что же вы за сволочь такая!

– Э-э, да вас и на две минуты нельзя вдвоем оставить, сейчас же и поругались. – Фред дружелюбно глядел на них с порога.

– Желаете на воздухе обедать?

За двоих ответила Лулу, а Фред вернулся в ресторан и попросил накрыть ему в помещении, дабы не мешать влюбленным. А расположившись, завел старое, хрипящее механическое пианино, которое заикалось до того, что знакомую мелодию невозможно было узнать. Желая угодить гостю, хозяин осведомился:

– Вы любите музыку?

– Да.

– Наверное, вы очень чувствительный человек.

– Черт его знает. А что, рагу из кролика скоро принесут?

– Сию минуту.

* * *

Обед прошел спокойно. Лулу, забыв о своей вспышке, витала между небом и землей. Конечно, несмотря на сладкие речи Джо, ей не удавалось отрешиться от действительности, ведь женщины, вроде Люси, всегда втайне лелеют напрасные надежды, мечтают о спасении, хотя и полностью осознают при этом меру своего падения. Они подобны детям, которые упрямо продолжают верить в Деда Мороза, даже когда уже понимают, что никакого Деда Мороза на самом деле нет и не может быть. Отсутствие Фреда еще более усиливало состояние эйфории, в котором пребывала Лулу. Джо тем временем продолжал:

– В ваши годы все еще можно начать сначала.

– Что начать?

– Жить.

– Мне уж и не хочется. А вот вы, кто вы такой на самом деле?

– Я человек, который решил, что он хитрее других. За два года в тюрьме я многое передумал.

– Я все хотела спросить вас... но... вы не будете сердиться?

– Спрашивайте!

– Ведь вы не появлялись у Марты только потому, что вас сцапали?

– Конечно.

– Так-то лучше. А то что-то не по себе, как подумаешь, что вы непорядочный человек.

– Видно, и Марта так решила, раз бросила меня. И все-таки она не могла не знать, что меня арестовали.

– Послушайте, я... Ох, да ни к чему все это!

– Не будем больше о ней. К тому же я ее никогда не увижу.

– А вдруг?

– Почему вы думаете?

– Она ведь в Норвегии.

– Вы же сказали – в Швеции.

– Ох, да не все ли равно, Швеция, Норвегия, все одно, Россия.

Фред скучал. Он не слышал разговоров Джо с Лулу, но понимал, что неисправимый Джо предается своей излюбленной страстишке, забивает голову этой дуре, а она и уши развесила, как другие до нее. Все это немного раздражало Фреда, хотя он и признавал за Джо такой талант – вести разговоры с женщинами и выдавать им черное за белое.

Дурочка-Лулу хоть и утверждала, что все мужчины хитрецы, а все же мало-помалу поддавалась такому необыкновенному, хоть и эфемерному ощущению чуда, которое возникало у нее от слов Ласкового Джо. Она спросила робко:

– Увижу ли я вас еще?

– День еще не закончился.

– Я хотела сказать... потом?

– Конечно.

– Как клиентка или... по-другому?

– По-другому.

– Но ведь... есть Анри.

– Он не в счет.

– Вообще-то правда, он не в счет. Вот вы сказали, и я сразу это поняла. Забавно, правда? Так когда мы увидимся?

– Послезавтра.

– А где?

– На новом кладбище Гийотьер.

– Где-где?

– Я должен там участвовать в церемонии.

– И вам обязательно там быть?

– Без меня церемония не состоится. Ждите меня у входа.

– Когда?

– В три часа.

* * *

Фред устроился под деревом на опушке. Его клонило в сон, но нельзя было выпустить из виду парочку, что расположилась ниже, у ручья. Он взглянул на часы. Уже пять. Меньше суток до похорон Джо. Фред любил Джо, они были дружны, и теперь ему впервые стало жаль делать свою работу. И тем не менее, он сделает все как надо. Неплохой он малый, этот Джо, только вот поменьше бы ему бегать за юбками. Да, но ведь кончина Пьеро и Шнурковы двадцать лет – тоже не шутка. Такое не забывается. Джо-то не из стойких. Эти ребята из полиции взяли его в оборот, он и лапки кверху. Не годится он для настоящего дела. Слабак. Добрый малый, но слабак. Ничего, будет теперь знать. Жаль только, поздно. А эта дура и уши развесила. Вместо мозгов каша. И что это он ей все болтает?

Фред, как и все прочие, сшибался насчет Джо. Он считал era повесой, любящим просто поразвлечься с женщинами. На самом деле Джо вел себя искренне. Он искренне верил в сильное, глубокое чувство, ждал его всю жизнь. Раньше, с Мартой, он думал, что вот оно пришло, а потом... Разве его вина, что сами собой рождались слова, легко складывались во фразы, так волновавшие тех, с кем он говорит? Просто у него был такой дар. Вот эта-то мягкость голоса, эти слова заворожили и ту женщину тогда, что гуляла с собачкой, а сам он позабыл о порученном деле, ведь он и сам всегда попадал в ловушку, которую помимо своей воли готовил для других.

– Вы счастливы, Люси?

– Так, что и сказать нельзя. Так хочется, чтоб день никогда не кончался.

– И я этого хочу.

– Как жаль, что мы не встретились раньше, когда я была чиста.

– Никогда не поздно, по крайней мере, для некоторых.

Но ее не совсем убедили эти слова.

– Что я теперь могу дать мужчине?

– Ваше сердце.

– Ой, не могу, мое сердце! Да кому оно нужно? И кто поверит, что оно у меня вообще есть?

– Я.

Посерьезнев, она заглянула ему в глаза.

– Не могу понять, шутите вы или всерьез. Чудак вы, Ласковый Джо. В первый раз в жизни встречаю такого. А если честно, думаете у нас что-нибудь получится?

– Это зависит только от нас.

– Эх, клялась я, что и слушать вас не буду.

– А я вам ничего и не говорил.

– Верно, вы ничего такого и не сказали. Не пойму я, что происходит, только от этого неба, деревьев, бегущего ручья... не могу объяснить... У меня все перевернулось внутри. А можно... можно, я вас поцелую?

– Только если сами этого хотите.

Сидя под деревом, Фред сверху наблюдал за обнимающейся парочкой. Пожимая плечами, он бормотал: "Эх, бабы, бабы..."

Джо легонько отстранил Лулу, обхватил ее лицо ладонями, прошептал:

– Знаешь, а я буду любить тебя...

Она вздохнула, на глазах выступили слезы:

– Ласковый Джо... А Марте вы тоже так говорили?

Мартизе отстранился.

– Не напоминай мне больше о Марте! Забудь это имя, слышишь! Здесь только я и ты, и никого больше!

– Как бы я хотела, чтобы все это было всерьез!

Она опустила голову Джо на грудь, а тот гладил ее волосы.

– Не пойду больше сегодня к Анри... А то нехорошо будет... Пойду к подружке, она живет со стороны Кур Байяр, переночую у нее. Будем надеяться, что на земле живут не только Анри и им подобные?

– Если хочешь отыскать других, запасись терпением.

И они позабыли обо всем: он – о том, что жить осталось всего лишь несколько часов, она – что была девкой. И принялись мечтать о лучшем будущем, навстречу которому пойдут рука об руку. Прикрыв глаза, она уже представляла себе: вот они венчаются в белой церкви, а потом поселяются в уютном домике, она будет воспитывать их с Джо детей... А Джо, жуя травинку, думал о том, что в конце концов он пока еще жив и что до полуночи может представиться масса случаев избавиться от Фреда. Он стал размышлять, стоит ли посвящать во все Лулу. Она, конечно, глуповата. И если вдруг каким-нибудь опрометчивым замечанием насторожит Фреда, пиши пропало. Нет, будет разумнее скрыть от нее правду, заставив в нужный момент делать то, что надо.

Полуденное солнце припекало, и оба они погрузились в счастливую дремоту, как вдруг Джо почувствовал, что рядом с ними кто-то есть. Он открыл глаза, с минуту пытался осмыслить, что же все-таки происходит, а потом от души расхохотался. Они были окружены дюжиной ребят от восьми до двенадцати лет, переодетых в индейцев. Джо тронул Лулу за плечо:

– Просыпайся, дорогая, на нас напали краснокожие!

Лулу мигом вскочила:

– А? Что? Что происходит? Господи боже мой? Да что же это такое?

Один мальчуган, видно, заводила, выступил вперед:

– Мы – племя желтоногих! Я их вождь, Дикий Бизон. Бледнолицый, кто эта женщина?

– Она моя.

– Ты ее похитил?

Лулу и Джо переглянулись – он попал в точку.

– Да, точно... Ведь ты не собираешься ее отнять?

– На что она мне нужна! У меня своя есть. Эй, Лунный Свет!

Из цепочки вышла совсем маленькая девочка с раскрашенным лицом и петушиными перьями в волосах. Дикий Бизон гордо вопросил:

– Красивая, да?

– Очень.

Лулу потянулась к ребенку:

– Можно, я ее поцелую?

Лунный Свет пошла было навстречу Лулу, но грозный окрик Дикого Бизона остановил ее:

– Я не желаю, чтобы ты якшалась с Бледнолицыми. Вернись к воинам!

Та подчинилась.

– А она послушная у тебя, – не удержался Джо.

– В племени желтоногих все слушаются Дикого Бизона. Куда ты идешь?

– Я возвращаюсь в Марль.

– Мы не можем отпустить тебя, пока не заплатишь за свою свободу. А не то привяжем к древу пыток и заберем твою женщину.

– Лучше я заплачу.

Джо залез в карман и извлек десятифранковую бумажку. Он протянул деньги индейцу, а тот, вмиг позабыв о своей принадлежности к племени краснокожих, завопил:

– Ух, ты! Десятка, ребята!

Вся команда издала дружный радостный рев.

– Тихо! Лунный Свет, можешь поцеловать свою белую сестру, – и пока Лулу обнимала девочку, Дикий Бизон пояснил Джо: – А тебе я не могу разрешить поцеловать ее, иначе должен буду потом убить тебя.

– Это было бы нежелательно.

– Прощайте, Бледнолицые! Идем, Лунный Свет.

В этот момент из рядов выскочил индеец с расписанными сажей лбом и щеками и вытянувшись перед Диким Бизоном, закричал:

– Что же, никого так и не будем привязывать к древу пыток?

– Мне не нравятся твои замашки, Голубой Змей. Хоть ты и наш колдун, не воображай, что тебе все позволено. Нельзя их привязывать к древу пыток, раз они заплатили, дурак!

И они собрались идти дальше, но тут Джо обратился к вождю:

– Дикий Бизон, можно тебя на минутку?

Он отвел мальчика в сторону.

– Что тебе нужно?

– Ты не мог бы избавить меня от недруга?

– Где он?

– Там наверху. Отдыхает под деревом. Если задержишь его хоть на час, плачу еще десять франков. Даже дам тебе их прямо сейчас, смотри, я тебе доверяю.

– Рассчитывайте на меня, мы выведем его из игры.

– Будьте осторожны, он силен и зол.

Мальчуган повел плечом:

– Ты не знаешь желтоногих.

Джо возвратился к своей спутнице, а Дикий Бизон пошел держать со своими индейцами военный совет.

* * *

Фред недоумевал. О чем это он там болтает с пацанами? Да, неисправимый трепач, должно быть, теперь им мозги запудривает, как и девицам, ради своего удовольствия. Бездеятельность Мартизе не беспокоила убийцу. На его месте он поступал бы так же. К чему противиться, раз уж свои приговорили к смерти, придется принять наказание. Для простой души Фреда воровской закон был нерушим. Принял его – изволь подчиняться. Вот если бы Фреда должны были застрелить в полночь, он бы сейчас напился, лишь бы не думать о том, что его ожидает. Ну а Джо милее болтовня. Каждому свое.

Оборванцы убежали, Лулу мирно дремала возле Джо. Убедившись, что все спокойно, убийца и сам задремал.

Однако, если Лулу и уснула, то сам Джо, конечно, не спал. Он надеялся, что мальчишки справятся со своим делом, не станет же Фред с ними драться. Как только Джо убедится, что ребята все сделали как надо, сразу рванет в Марль, вскочит в машину. Ключ зажигания, правда, у Фреда в кармане, но он и так заведет ее. Брать с собой Лулу или нет? Разум подсказывал оставить ее здесь, однако в глубине души Джо боялся остаться один. Потому и цеплялся за нее, чтобы никогда больше не быть одному. Что же тогда, сказать ей правду? Это будет самое простое, но в то же время и самое опасное. Не факт, что Лулу захочет связываться с Корсиканцем и всей его бандой. Конечно, она не семи пядей во лбу, однако, чтобы струсить, большого ума не требуется. Лучше схитрить. Сказать, что он хочет подшутить над Фредом. Потом порознь добраться до Марля. В таком случае, если Фред и бросится в погоню, он может и не найти их. Медленно перевернувшись на живот, Джо чуть поднял голову и принялся следить за тем, что происходило наверху.

* * *

Фред дремал. Время от времени он приоткрывал глаза, чтобы взглянуть на лежавших на траве внизу. Индейцы же появились сзади. И не успел он сообразить, что же происходит, как оказался крепко привязанным двумя веревками к дереву, на которое опирался спиной.

Джо разбудил Лулу, схватил ее за руку и быстро потащил за холм. Полусонная Лулу сразу не сообразила, в чем дело, а они уже были вне пределов видимости сверху.

– Что случилось? Почему...

– Тихо! Сейчас разыграем моего дружка. Иди по тропинке направо и выйдешь на дорогу, по которой мы пришли. А я спущусь вниз, пойду кружным путем. Встречаемся в Марле у машины.

– А почему нам вместе не пойти?

– Чтобы он не сообразил, за кем из нас бежать.

Занятый перепалкой с мальчишками, Фред и не глядел вниз по склону. А те, зажав в руках каждый по концу веревки, скакали вокруг пленника, все туже затягивая путы.

– Кончите вы балаган или нет?

Двое ребят тщательно завязывали узел, а вождь выпрямился перед пленником:

– Можешь злиться сколько угодно, Бледнолицый, плевать нам на тебя!

– Быстро отвяжите веревку, что я сказал!

– Гвозди!

– О господи! Получишь вот сейчас у меня пару затрещин!

– Дикий Бизон чихал на тебя, о Бледнолицый.

Напрягая все свои мускулы, Фред безуспешно пытался освободиться. Позади него послышался смешок. Это был Голубой Змей.

– Это я завязывал узел, уж поверь, знаю в этом толк.

– Дикий Бизон, вот сейчас я встану в такого пинка под зад получишь – век будешь помнить.

– Ты можешь оскорблять меня перед своей смертью, это твое право.

– Эй, ребята, ведь вы же не бросите меня так?

– Нет, мы тебе еще рот завяжем.

Самый неутомимый из индейцев, Голубой Змей, завладел платком убийцы и обвязал им его голову.

– Что дальше, вождь?

– Сматываемся. Потом придем посмотрим, умер он или еще нет.

Фред не мог прийти в себя. Грозный знаменитый убийца связан мальчишками, переодетыми в индейцев. Над ним станет потешаться вся банда. Кто после этого захочет относиться к нему серьезно? А Корсиканец не потерпит, чтобы кто-то из его банды стал объектом насмешек. Мысли о Корсиканце вернули его к действительности, Фред вспомнил о своих обязанностях и, взглянув вниз, взвыл от бешенства: парочка, за которой он следил, исчезла. Так значит, это Джо науськал мальчишек, чтобы избавиться от него! Вот уж не думал, что Мартизе способен на такое предательство. От огорчения у него прошла даже вся злость.

Лулу уже позабыла, что сама была когда-то деревенской девчонкой и, как осталась одна, сразу заблудилась. Она боялась позвать Джо, как бы он не счел ее набитой дурой. Сначала, как велел Джо, Лулу шла по тропинке, но потом вместо того, чтобы свернуть в сторону Марле, заколебалась, не узнала дорогу, пошла прямо и уже через десять минут заблудилась окончательно. Тогда уж она перепугалась не на шутку, тем более, что начинало темнеть. В первые дни весны вечереет быстро.

Она пошла налево, потом еще налево, и оказалась в конце концов в лесочке у ручья, где они недавно лежали вместе с Джо. Тогда, решив все-таки пойти по знакомой дороге, Лулу оказалась у места, где сидел Фред, однако сначала даже не заметила его. Потом услышала какое-то невнятное мычание – это он пытался крикнуть сквозь зажимавший рот платок. Тут она испугалась, и в первый миг решила убежать, подумав, что рычит какой-то страшный зверь, но вдруг увидела приятеля Джо в такой странной позе, что от души рассмеялась. А потом подошла и отвязала платок.

– Надеюсь, не Джо вас связал?

– А тебе бы не хотелось? Как же, такой верный друг! Отвяжи меня, а то все затекло.

И пока она силилась справиться со сложным узлом Голубого Змея, он проворчал:

– Чертовы мальчишки, играют тут в индейцев!

Наконец ей удалось одолеть узел, и Фред принялся растирать себе ноги и разминать затекшие мышцы.

– Послушайте-ка, а что было бы, если бы я не пришла? – спросила вдруг Лулу.

– Если бы вы не пришли, все могло повернуться иначе.

– Мы с Джо хотели бежать наперегонки в Марль, а я вот заблудилась.

– Простушка-Лулу... – растроганно произнес Фред.

– Ох, и удивится же Джо, когда увидит нас вместе!

– Еще бы!

– А смеяться-то как будет, когда узнает, в каком виде я вас нашла!

– Ну, это-то как раз не факт. Слушай, а тот тип, который придумал звать тебя "Простушка-Лулу", он, видно, здорово тебя знал, а?

* * *

Сидя в машине, Джо нервничал. Мотор завелся сразу. Но что там с ней опять? Неужели умудрилась заблудиться? Он взглянул на часы. Уж больше получаса здесь торчит. Черт с ней, тем хуже для нее, нельзя же в конце концов быть такой дурехой. И он собрался отъезжать, как вдруг Лулу показалась в окне машины.

– Слава богу! А я уж думал, где ты застряла?

– Я заблудилась.

– Садись скорее.

Она стала обходить машину, чтобы сесть рядом с ним, а тем временем на заднее сиденье плюхнулся Фред.

– Она заблудилась, а потом нашла меня и вызволила из ловушки, расставленной твоими маленькими друзьями. Не везет тебе, приятель!

Лулу встревожилась. Она накрыла руку Джо своей.

– Ты не сердишься?

– Бедняжка Люси, не везет тебе так же, как и мне.

– Что это ты вдруг? Да ведь сама отрезаешь себе все пути...

Она обернулась к Фреду:

– Вы-то хоть понимаете, о чем он?

– Теперь это уже не важно.

Воцарилось молчание, а молодая женщина, желая разрядить обстановку, объявила:

– Тихий ангел пролетел!

– Не дурак с нами оставаться, – хохотнул Фред.

– А как насчет наших ангелов-хранителей?

– Не завидую твоему, ведь ему приходится быть рядом с тобой день и ночь.

– Я не желаю слушать подобные разговоры о религии!

– Нет, Джо, ты только послушай!

Его восклицание вывело Мартизе из оцепенения:

– Что ты говоришь?

– Спишь, что ли, старик?

– Да нет, думаю.

Лулу решила высказать и свое мнение, хотя ее никто об этом не просил:

– Можно подумать, ты злишься. Я уж жалею, что отвязала твоего приятеля.

– Напрасные сожаления, рыбка моя, – смеялся Фред.

Но Лулу не отставала:

– Ведь ты бы не хотел, чтобы я его так и оставила привязанным к дереву?

Фред потешался:

– Не захотел бы ты, Джо, чтоб она бросила в беде твоего дружка? – Он повернулся к Лулу. – Тем более, что скоро стемнеет, я ведь так боюсь ночью один! Ну, Джо, время – около семи. Что, так и будем сидеть в машине до полуночи, как китайские болванчики?

– Ты прав. Все это ни к чему.

– Да уж, верно.

– А почему до полуночи? – удивилась Лулу.

Джо погладил ее по щеке.

– Не беспокойся, дорогая, просто мне надо уезжать.

– А Фред тоже едет с тобой?

– Только до вокзала, – уточнил убийца, – ну так, Джо, что же дальше?

– Пробежимся по лионским кабакам, а ты будешь платить.

– Идет. Но не надейся меня споить – только время потеряешь.

– Я уж больше особенно ни на что не надеюсь.

* * *

Они решили двигаться не по автостраде и свернули на проселки, то и дело останавливаясь, чтобы пропустить по стаканчику. Чуть подальше Рив де Жьер, по пути в Живор, они подались направо и поехали по пустынной дороге, проходившей через горы и отделявшей долину Роны от долины Жьер.

Большую часть пути ехали молча. Каждый из мужчин хотел бы перевести стрелки часов, только в разные стороны, а Лулу, не пенимая, что с ними происходит, чувствовала себя не в своей тарелке. Время от времени, пытаясь оживить беседу, она пускалась в пустые разглагольствования, ни у кого не вызывавшие энтузиазма.

– Мне кажется, что Лион далеко-далеко, и завтра никогда не наступит, а тебе, Джо?

– Я просто в этом уверен.

Сзади послышался смешок Фреда.

– Ну и малышка, всегда что-нибудь забавное брякнет!

Она обиделась:

– Ну почему он мне все время говорит какие-то гадости?

Тем временем они доехали до деревушки, взгромоздившейся на высокий берег Роны. Из кафе-ресторана доносились крики и смех. Фред спросил:

– Хочешь повеселиться, Джо?

– Почему бы и нет?

– Ну, ты даешь! Не ожидал.

Свадьба, которую, как оказалось, играли в ресторане, была в самом разгаре, когда они вошли в зал. Они уселись за столик и спросили мяса и вина. Похоже было все вокруг задались целью не дать Джо умереть без сожалений. Новобрачные были молоды, и Лулу буквально пожирала глазами невесту в белом платье. Даже есть не могла. Фред угрюмо жевал, похожий на уверенного в своей мощи сильного зверя. Он ничего не боялся, никуда не спешил, зная, что ничто и никто не сможет, не осмелится встать на его пути. Джо мечтал. Он представлял себе Марту на месте невесты. Что же помешало им стать счастливыми, отняло у них безмятежное счастье? Должно быть, в какой-то миг они упустили его, решили, что сами сильнее, хитрее других. Теперь все кончено. Ничто нельзя начать сначала. Марта живет в Швеции или в Норвегии, в чужой стране, с чужестранцем. Сам он после двух лет тюрьмы должен умереть от руки тех самых людей, к числу которых так стремился принадлежать... сильные люди... бедные, вы, бедные...

Опрокинув стаканчик, Фред отер рот и заметил:

– Что-то вы неразговорчивы.

– А что мне петь, что ли прикажешь? – возразил Джо.

– Да нет, конечно, старик... Но все-таки... уж слишком часто ты на часы поглядываешь, нельзя так.

– Легко сказать!

– А что, ты боишься опоздать? – вмешалась Лулу.

– Скорее боюсь прийти вовремя.

Фред тихо засмеялся:

– Чертов Джо... Бес тебя знает, где ты только откапываешь свои слова, как скажешь, так в точку!

Лулу обозлилась:

– Да что же это такое, никак не пойму, о чем вы?

– Не имеет значения.

Фред взялся объяснять:

– Понимаешь, тут одно дело его гложет. Нет, чтобы покончить с этим еще утром, так ему обязательно надо отложить на потом. А по мне зря ты это, Джо, сейчас бы уже отстрелялся.

– И был бы повеселее, – добавила Лулу.

Высокий толстяк с красным от выпитого вина лицом поднялся от соседнею стола и обратился к ним:

– Дамы и господа, вместо того, чтобы сидеть там на отшибе, милости просим к нам выпить шампанского! Сделайте одолжение.

Не успели Джо с Фредом ответить, как Лулу уже встала и пошла к пировавшим. Пришлось следовать за ней. Фред шепнул на ходу:

– Если не хочешь шума, надо в одиннадцать отсюда отчаливать, идет?

– Идет.

– Ну тогда еще час можешь веселиться с этими баранами.

За столом потеснились, освобождая место вновь прибывшим. В честь их прихода Фред заказал три бутылки шампанского, и его щедрость была встречена громкими криками одобрения. Прочие не остались в долгу, так что мало-помалу гости разгорячились. Кто-то стал рассказывать смешные истории, и все хохотали – им было все равно, над чем смеяться. А после один из стариков пропел "Берет", патриотическую песню времен прошедшей войны; какой-то парень стал петь под Азнавура, а женщины затянули "Вишневый сезон", невеста же тоненьким голосом принялась выводить мелодию Далиды.

Фреду было так весело, а Лулу казалась моложе младшей сестры жениха. Их тоже попросили спеть. Джо уклонился, а Фред пропел "Марш ангелов", да с таким чувством, что никто даже и не заметил, как он фальшивит. Лулу, когда пришел ее черед, задумалась, что бы такое попристойнее спеть, чтобы люди не обиделись. Она поднялась, оробев, ласково улыбнулась Джо и объявила:

– Если хотите, могу спеть одну песенку, я ее раньше пела, когда пасла отцовских коров, а мне было скучно. Она называется "Бедняжка".

Бабушка невесты умилилась:

– Знаю, знаю эту песню. Ее еще моя мать пела, когда стирала у реки. Старинная песня такая.

Лулу набрала побольше воздуху и начала:

Ах, скорее б выйти замуж.

В поле спину чтоб не гнуть.

Ах, скорее б выйти замуж.

В поле спину чтоб не гнуть.

Вот красотка стала дамой,

Да все тот же в поле путь,

А веселые забавы,

Их уж больше не вернуть.

Голос у нее был тонок, но чист, хотя высокие звуки получались в нос. Джо смотрел на нее в профиль. Простая песенка чудесным образом очистила ее, отмыла, и Лулу превратилась в давно забытую маленькую Люси. После военных маршей, надоевших песен о любви, воплей е-е, старый мотив, пришедший из прошлого, о котором никто из сидящих в ресторане и не ведал, принес с собой чистую струю воздуха; за простенькими словами так и слышны были мычание стада и порывы ветра.

Ах, когда отяжелею,

В поле спину уж не гнуть,

Ах, когда отяжелею,

В поле спину уж не гнуть.

Тяжка ноша сердце греет,

Да все тот же в поле путь,

А веселые забавы,

Их уж больше не вернуть.

Фред с удивлением обнаружил, что в душе его происходит что-то странное, а что именно – он не знал. Ему казалось, что это нечто среднее между сердечной болью и желанием заплакать, но он был не уверен, так как в последний раз плакал много-много лет назад и успел позабыть, как оно бывает. А Джо снова вспоминал Марту. Но теперь, после всего, происшедшего за день, воспоминания эти больше не терзали его, наоборот. А Лулу все уносилась сквозь время в свое детство, к родительскому дому.

Ах, когда рожу ребенка,

В поле спину уж не гнуть.

Ах, когда рожу ребенка,

В поле спину уж не гнуть.

Вот уж сушатся пеленки.

Да все тот же в поле путь,

А веселые забавы,

Их уж больше не вернуть.

Лишь жених и невеста, всецело поглощенные друг другом не ощущали, что неожиданно оказались в далеком прошлом. У всех остальных, кто слушал простую мелодию, возникали перед глазами лица уже забытых родителей, близких, затерянных в закоулках памяти, воскресли угасшие голоса и зазвучали вновь. И Джо понял, что ни за что не станет умирать, он еще поборется за жизнь. Бежать одному или вместе с Лулу?

Вот навек сомкнуть бы очи,

В поле спину чтоб не гнуть.

Вот навек сомкнуть бы очи,

В поле спину чтоб не гнуть.

Оказалась жизнь короче,

Чем постылый в поле путь,

А веселые забавы,

Их вовек уж не вернуть.

Все захлопали, а Лулу, смутившись и покраснев, уселась на свое место. Джо решил все же бежать вместе с ней.

А потом все снова развеселились, включили механическое пианино, и старики и молодежь пустились в пляс. Джо пригласил на танец Люси. Он похвалил ее голос и песню, а потом добавил:

– Знать бы, что можно тебе доверять.

– А почему ты думаешь, что нет?

– Тогда быстро слушай и постарайся понять. Раньше была Марта, я очень любил ее, что бы она там себе ни вообразила.

Но она бросила меня, и больше нет смысла думать о ней. Если ты мне поможешь, я постараюсь ее забыть.

– Я? Слушай, Джо, ты мне нравишься, очень нравишься поэтому прошу, не начинай снова, как тогда на лугу... Конечно, там я сделала вид, что поверила, так, просто для удовольствия, но теперь, прошу тебя, Джо, не надо больше...

– Замолчи! Тебе, как и мне, – нам обоим невтерпеж быть теми, кто мы есть, так?

– Согласна, но это еще не причина, чтобы...

– Замолчи, говорю, дай досказать, а то не успею.

– А кто может помешать?

– Фред.

– Он же твой друг.

В этот момент музыка кончилась, и Фред перехватил Пулу, пригласив ее на польку. Хоть Джо и сгорал от нетерпения, пришлось ему протанцевать с матерью жениха и скрепя сердце выслушать от нее кучу банальностей, которые сна изрекала с жеманным видом. Поэтому, как только позволили приличия, Мартизе снова завладел Лулу, отняв ее у Фреда. На этот раз играли старомодную шотландскую польку. Она сказала:

– Фред появился не вовремя, ты не успел договорить.

– Я люблю тебя.

– Что?

– Я люблю тебя.

– Неправда!

– Клянусь, что люблю тебя.

– Нет, нет! Ты не имеешь права! Это невозможно! С такой женщиной, как я, можно поразвлечься, но любить – нет. Да наконец, подумай обо всех моих...

– Они уже умерли.

– Умерли?

– Раз мы любим друг друга, то они больше не существуют, их и не было никогда.

Потрясенная, она вымолвила наконец:

– Ведь это шутка, да?

– Повторяю, я люблю тебя и хочу на тебе жениться.

– Значит... тогда в поле ты говорил правду?

– Да.

– Ой, я, кажется, сейчас зареву.

– Самое время.

– Ущипни меня, а то я, может, сплю?

– Слушай, Люси, вначале, когда мы ехали из Лиона, я просто хотел подурачить тебя, показать, что ты ничем не отличаешься от своих подруг, что так же, как и они, попадешься на удочку, в общем, проучить хотел за твои слова по поводу Марты.

– А потом передумал?

– Когда у пруда я смыл с тебя краску, ты стала другой. Из-за тебя я понял, сколько всего потерял в этой чертовой жизни, и подумал, что если кто-нибудь и может придать мне храбрости начать все сначала, так это ты.

Она шепнула, оробев:

– Ты хочешь сказать, что мы по-настоящему поженимся?

– На юге. У меня и деньжонки есть, отложены, откроем небольшую парикмахерскую. Жить будем как люди.

– Не будет больше Анри, других мужчин, только муж.

– Но чтобы все это стало возможным, Люси, ты должна выполнить то, что я тебе скажу, и не задавать вопросов.

– Я сделаю все, как ты хочешь.

– Тихонько уйди отсюда, ни с кем не прощаясь.

– Даже с Фредом?

– Особенно с Фредом. Выйдешь сзади через кухню. Если кто-то спросит, куда идешь, скажешь, что хочешь подышать воздухом. Я хорошо знаю эти места. Пойдешь прямо по дороге, метров через двести увидишь крест. Там повернешь направо, на тропинку, и еще через двести метров будет лесок. Жди меня там. Ясно?

– Двести метров, крест, направо, тропинка, там лесок, буду там ждать.

– Теперь иди.

В танце он подвел ее к кухне, и она ускользнула. Боясь, что Фред быстро заметит исчезновение Лулу, Джо подхватил одну из женщин и закончил танец с ней. Танцы были в самом разгаре, и когда Фред унесся танцевать фарандолу, Джо тихонько вышел через парадную дверь.

Все вышло бы как нельзя лучше, если бы только сентиментальная Лулу, проходя по садику за домом, не наткнулась случайно на молодоженов, обнимавшихся на скамейке. И тут она завороженно застыла, позабыв о том, что минуты бегут, драгоценные минуты, которые потом не наверстать. А они, когда оторвались друг от друга, внезапно обнаружили присутствие посторонних, и невеста, смутившись, вскрикнула от удивления. Лулу же поспешила успокоить ее:

– Ради бога! Не стесняйтесь! На вас так приятно смотреть. Желаю вам много-много счастья. Любите друг друга крепко... всегда... и пожелайте мне того же, потому что я и сама выхожу замуж.

Позади Лулу чей-то голос с иронией произнес:

– А хочешь, я тебе все это пожелаю?

Она резко обернулась – рядом с ней стоял Фред. Тут она поняла, что совершила ошибку, потеряла время и простонала:

– Боже мой!

Убийца взял ее под руку:

– Пошли, пошли, моя рыбка. Оставь голубков одних. Известно тебе, что такое деликатность?

Он отвел ее в сторону и, не отпуская руки, поинтересовался:

– Ну, а теперь рассказывай, что это за история с замужеством?

– Это правда!

– Что ты говоришь? И с кем же ты отправишься на свидание с мэром и кюре?

– Не ваше дело!

– А не с Джо ли?

– Говорю вам, это вас не касается.

Он совсем не рассердился, наоборот, помягчел:

– Добился своего, а? И тебе забил башку? Черт, не может остановиться! Ничего не поделаешь, курочка, у него это в крови. Порок такой!

Лулу рассердилась:

– Но теперь все правда! Клянусь, что правда! Мы поженимся и откроем парикмахерскую!

Фред ласково покачал головой и протянул:

– Простушка-Лулу...

– Я буду его женой, а он – моим мужем, ясно вам, скотина вы этакая!

Не повышая голоса, он предостерег:

– Полегче, выбирай выражения.

– Ну чего вы ко мне пристали? Чего ходите за мной?

– Я не ходил за тобой, я тебя искал. Смотрю, ты не танцуешь, и забеспокоился. Вышел сюда, а ты в садике, вот и все. Так значит, сбежать хотела? Некрасиво получается.

– Да отвяжитесь вы ради бога, прошу вас!

– Хватит дурочку ломать! Джо уже волнуется, куда мы пропали. Пошли назад.

– Нет.

– Не советую упрямиться.

– Ну что вы от меня хотите в конце концов?

– Я не могу без тебя, цыпленок.

Лулу сморщилась от боли – так сильно он ухватил ее за руку. Пришлось возвращаться с ним в зал, а там все пели, кричали, танцевали. С порога Фред оглядел гостей и склонился к своей пленнице:

– Что-то не видно Джо. Где он может быть?

– Я не нанималась за ним следить.

– В каком-то смысле именно это ты и должна была делать.

– Опять издеваетесь?

– Нет, сейчас нет. Ладно, вперед, пошли отсюда.

Вместе с Лулу убийца, ни с кем не прощаясь, вышел из ресторана. Они подошли к машине. Фред впихнул свою спутницу на заднее сиденье и сам сел рядом с ней. Она протестовала:

– Спятили вы, что ли?

Верзила заговорил, и в его голосе послышались такие нотки, что Лулу задрожала:

– Ты даже представить себе не можешь, что я с тобой сделаю. Говоря быстро, куда пошел Джо?

– Какое ваше дело? Он может идти, куда ему вздумается.

– Нам надо вместе с ним поехать по одному делу. Один я не могу туда пойти, а то будут неприятности, и очень серьезные.

– Это дело, из-за которого он должен уезжать?

– Оно самое.

– Ну а чего же он тогда ушел?

– Да потому что упрямый, как козел! Думает, если заставит себя ждать, то больше получит. Да только блажь все это. Он не знает тех людей так, как их знаю я. Хочешь добрый совет: если он тебе дорог, если надеешься с ним пожениться, помешай ему сделать глупость.

– Вы только что издевались надо мной, когда я говорила о нашей женитьбе.

– Да я чтоб тебя позлить. Одно знаю: если сейчас не найти Джо, ты уж точно не попадешь ни в мэрию, ни в церковь. В общем, решай сама.

Лулу и так не особенно блистала умом, а тут страстное желание выйти замуж, жить спокойно и счастливо и вовсе возобладало над теми крупицами здравого смысла, которые у нее еще оставались. Из всего, о чем говорил Фред, ей стало ясно только одно: если до полуночи Джо не вернется в Лион вместе со своим другом, то это может поставить под вопрос их женитьбу, а ей так хотелось, чтобы она состоялась!

* * *

Не найдя Лулу в условленном месте, Джо подумал, что дуреха опять должно быть заблудилась. В который уж раз решал он уйти один, но все дело было в том, что Ласковый Джо не выносил одиночества. Во что бы то ни стало ему нужно было чувствовать рядом с собой человеческое существо, готовое слушать его, поддержать, ободрить в минуты отчаяния. Слабый человек, он всегда старался и походкой и всем своим поведением напоминать других – сильных, так что в конце концов и сам поверил, что стал одним из них. Этой ночью, овеянный теплым ветерком, доносящим нежные ароматы весны, он понял наконец, что всегда был слабым. Без Лулу или другой, подобной ей, он чувствовал себя потерянным. И поняв это, Джо счел за лучшее ждать, несмотря на значительный риск.

Лежа на спине, он глядел на звезды и мечтал о лучшем будущем, пока над ним неожиданно не выросли два силуэта, заслонив звездную панораму.

– Дрыхнешь, дружок?

Фред... Глубокое отчаяние овладело Джо, он не мог пошевелиться. Врожденная слабость заставляла его покориться неизбежному.

Фред хохотал:

– Нехорошо так меня бросать! Знаешь, как я перепугался, когда увидел, что мой дружок пропал!

– Дай руку, Фред.

Он медленно поднялся и повернулся к Лулу.

– Конечно, это ты его привела.

– Джо, он мне все объяснил. Тебе надо обязательно пойти вместе с ним. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– Мы с тобой, Лулу, сдается мне, созданы друг для друга. Оба дураки. Только я верю в то, что говорю, а ты веришь тому, что тебе говорят другие. Пошли, Фред?

Уже у машины Лулу с дрожью в голосе спросила:

– Это нарушит наши планы, Джо?

– Нет, отчего же?

– Мы поженимся?

– Почему бы и нет?

Фред хохотнул.

– Он смеется над нами! – возмутилась Лулу.

– Не обращай внимания. Фред ни во что не верит.

– Ты не прав, Джо, – хлопнул тот его по плечу, – я верю в честное слово друга, которому доверял.

Обратно ехали молча. Фред вел машину, а Джо и Лулу, держась за руки, сидели сзади.

Они въехали в Лион через Сен-Фон и Жерлан, поехали вверх по набережной Роны. В начале улицы Жиронден Лулу попросила остановиться.

– Здесь живет моя подруга.

Они вышли из машины. Все трое не знали, как себя вести. Наконец Лулу поцеловала Джо.

– До послезавтра, у входа на новое кладбище Гийотьер.

– Договорились.

В сомнении она спросила того, кого по простоте считала своим женихом:

– Можно, я Фреда тоже поцелую? Все-таки он первым стал свидетелем нашего счастья. И хоть все время надо мной смеется, я буду рада, если он придет к нам на свадьбу.

– Конечно.

Она поцеловала убийцу, и тот вдруг почувствовал, как у него что-то переломилось внутри.

Джо подождал, пока Лулу скроется на улице Жиронден, и сказал:

– Давай, Фред, покончим с этим.

– Катись отсюда.

– Что?

– Сказал, катись отсюда! Не ясно?

– Но... что с тобой?

– Черт его знает. Духу не хватает тебя прикончить. Может, от того, что она так радовалась, эта идиотка, а может, потому, что поцеловала меня...

А что же Корсиканец?

– Разберусь.

– А если не разберешься?

Убийца дернул плечом.

– Видно будет. Катись, Джо, пока не передумал.

– Спасибо, Фред.

Он медленно попятился, все еще опасаясь какой-нибудь ловушки, хотя в ней явно не было смысла. А потом, повернувшись, что было сил бросился догонять Лулу. Через двести метров Джо увидел ее. Она шла медленно, счастье переполняло ее, и она не торопилась спать. Когда он взял ее под руку, Лулу вскрикнула от удивления.

– Ох, и напугал ты меня, Джо. Я думала – фараон какой.

– Я хотел сказать, что свидание отменяется. Переночуем вместе, а утром поедем за деньгами. И на поезд.

– А как же твое деловое свидание в полночь?

– Фред все сделает сам.

– Думаешь, так будет разумно?

– Бедняжка Лулу...

Последовало долгое объятие. Потом, отстранившись, она проговорила:

– Ой, Джо... Какой же сегодня был хороший весенний день! Самый лучший в моей жизни, – она усмехнулась, – а Анри-то все ждет, наверное. И не догадывается, что больше меня не увидит. Джо, а ты по настоящему меня любишь?

– А ты не веришь?

– Так быстро все случилось, а ведь такая, как я... с трудом верится.

– Не сомневайся. Я люблю тебя, Люси.

– Навсегда?

– Навсегда.

– Милый мой...

Они снова поцеловались. А потом она сказала:

– Послушай, Джо... Теперь, когда мы всю жизнь будем вместе, я должна тебе кое-что рассказать... чтобы ты больше ни о чем не жалел.

– Не жалел? О чем?

– О Марте... Я соврала тебе... Она не сбежала со шведом.

– Ах, так? Где же она?

– Она умерла.

– Умерла? Но как?

– Ее убили из пистолета.

– Когда?

– На следующий день после того, как она напрасно тебя прождала. Ты расстроился?

– Нет, только совесть мучает.

– Я не хотела тебе говорить... но потом подумала, что так ты не будешь больше думать о ней. Не сердишься на меня?

– Нет, ты правильно поступила.

– Как я рада, а то я немножко боялась. Так куда пойдем?

– Беги к своей подружке.

– А ты ведь говорил...

– Я передумал... Все-таки ты была права. Нехорошо заставлять Фреда одного идти по этому делу. Короче, послезавтра, где условились.

* * *

Фред все не решался уйти. Он никак не мог понять, что же с ним происходит, почему он вдруг решил поддаться братской жалости к Джо с Лулу? Они были такими же, как и он, из того же теста. И однако, поступив так, он предает Корсиканца, нарушает Закон. Он стал отступником, и мысль о нарушенном слове терзала его сильнее, чем возможные последствия его предательства.

Убийца все ходил взад и вперед по набережной, как будто это могло помочь ему выйти из тупика, в который он сам себя загнал, и тут неожиданно прямо перед собой увидел Джо.

– Ты вернулся? – удивился он.

– Фред, ты знал, что Марта умерла?

– Уж никак эта дурища тебе...

– Из-за чего вы убили ее?

– Из-за тебя.

– Лулу не соврала. Я виноват в ее смерти. Где она лежит?

– Там же, куда должны привезти и тебя.

Последовало долгое молчание. Наконец Джо тихо сказал:

– Чего ты ждешь, Фред? Уже за полночь.

– Ты хочешь...

– Я хочу пойти за Мартой. На свидание два года спустя.

– Да неохота мне что-то...

– Если не выстрелишь, брошусь в Рону, но для твоего реноме будет лучше, если меня выловят с пулей в черепе... Ну и... топиться не придется. Что-то не хочется в воду лезть.

– Не могла она промолчать, кретинка?

– Она не виновата. Она как я, это сильнее ее. Хотела доказать свою любовь, сказав правду о Марте, а сама меня этим убила.

– Простушка-Лулу...

– Ее можно только пожалеть. Теперь уже не вырвется.

– Ты и впрямь решил?

– Давай скорее, Фред.

Фред поднял руку, и дуло пистолета уперлось Джо в затылок.

– Прощай, старик! – прохрипел он.

Послышался всплеск от упавшего в воду тела. Фред всхлипнул и прошептал:

– Ну что за дерьмо эта жизнь!

* * *

Стояла чудесная погода, воздух был кристально чист, солнце сверкало, и даже новое кладбище Гийотьер казалось не таким уж печальным. Лулу поставила чемоданчик у своих ног и с бьющимся сердцем ожидала появления Ласкового Джо, начала новой жизни.

Было около трех. В это время к воротам кладбища подъехала пышная похоронная процессия. За первым катафалком следовал второй, полный цветов. А позади медленно двигались шесть или семь машин. Лулу набожно перекрестилась.

Фред тоже ехал в одной из машин. Кто-то из его дружков заметил, увидев Лулу:

– Нет, ты только погляди на эту пташку с чемоданчиком!

– Ага.

– И кого только она поджидает в таком месте?

– Того, кого не увидит.

Тот расхохотался.

– Ну уж, те, кто здесь живут, не станут надувать, свидание не пропустят!

– А кто тебе сказал, что ее надули?

Реклама на сайте