«Стадо Гериона»

— Мне так неловко, что я явилась без приглашения, месье Пуаро…

Мисс Эйми Карнаби лихорадочно сжала в руках сумочку и подалась вперед, с тревогой заглядывая в лицо сыщика. Как обычно, она говорила, слегка задыхаясь.

Эркюль Пуаро приподнял брови.

— Вы ведь меня помните? — с беспокойством спросила она.

В глазах Эркюля Пуаро что-то блеснуло.

— Я помню вас как одну из самых успешных преступниц, которых я когда-либо встречал, — ответил он.

— О, помилуйте, месье Пуаро, как вы можете так говорить? Вы всегда были так добры ко мне… Мы с Эмили часто говорим о вас, и если видим напечатанную о вас статью в газетах, то сразу же вырезаем ее и вклеиваем в альбом. Что касается Огастеса, то мы научили его новому трюку. Мы говорим: «Умри за Шерлока Холмса, умри за мистера Форчуна[1], умри за сэра Генри Мерривейла[2], а затем — умри за месье Эркюля Пуаро», — и он ложится и лежит, как бревно, совершенно неподвижно, пока мы не произнесем одно слово…

— Я очень рад, — сказал Пуаро. — И как поживает этот милый Огастес?

Мисс Карнаби стиснула руки и рассыпалась в похвалах своему пекинесу:

— О, месье Пуаро, он стал еще умнее. Он понимает все. Знаете, недавно я любовалась младенцем в коляске и вдруг почувствовала, как дернулся поводок. Это Огастес изо всех сил старался перегрызть его. Правда, он умный?

Глаза Пуаро блеснули.

— Мне кажется, — сказал он, — что Огастес разделяет те преступные наклонности, о которых мы только что говорили.

Мисс Карнаби не рассмеялась. Вместо этого ее приятное пухлое личико стало обеспокоенным и грустным.

— Ох, месье Пуаро, я так встревожена… — со вздохом сказала она.

— В чем дело? — с сочувствием спросил сыщик.