Агата Кристи Подвиг десятый Стадо Гериона
I
— Мне так неловко, что я явилась без приглашения, месье Пуаро…
Мисс Эйми Карнаби лихорадочно сжала в руках сумочку и подалась вперед, с тревогой заглядывая в лицо сыщика. Как обычно, она говорила, слегка задыхаясь.
Эркюль Пуаро приподнял брови.
— Вы ведь меня помните? — с беспокойством спросила она.
В глазах Эркюля Пуаро что-то блеснуло.
— Я помню вас как одну из самых успешных преступниц, которых я когда-либо встречал, — ответил он.
— О, помилуйте, месье Пуаро, как вы можете так говорить? Вы всегда были так добры ко мне… Мы с Эмили часто говорим о вас, и если видим напечатанную о вас статью в газетах, то сразу же вырезаем ее и вклеиваем в альбом. Что касается Огастеса, то мы научили его новому трюку. Мы говорим: «Умри за Шерлока Холмса, умри за мистера Форчуна[1], умри за сэра Генри Мерривейла[2], а затем — умри за месье Эркюля Пуаро», — и он ложится и лежит, как бревно, совершенно неподвижно, пока мы не произнесем одно слово…
— Я очень рад, — сказал Пуаро. — И как поживает этот милый Огастес?
Мисс Карнаби стиснула руки и рассыпалась в похвалах своему пекинесу:
— О, месье Пуаро, он стал еще умнее. Он понимает все. Знаете, недавно я любовалась младенцем в коляске и вдруг почувствовала, как дернулся поводок. Это Огастес изо всех сил старался перегрызть его. Правда, он умный?
Глаза Пуаро блеснули.
— Мне кажется, — сказал он, — что Огастес разделяет те преступные наклонности, о которых мы только что говорили.
Мисс Карнаби не рассмеялась. Вместо этого ее приятное пухлое личико стало обеспокоенным и грустным.
— Ох, месье Пуаро, я так встревожена… — со вздохом сказала она.
— В чем дело? — с сочувствием спросил сыщик.
— Знаете, месье Пуаро, я боюсь, действительно боюсь, что стала закоренелой преступницей, если можно употребить этот термин. Мне в голову приходят идеи!
— Какого рода идеи?
— Самые необычные. Например, вчера мне в голову пришел очень практичный план ограбления почтовой конторы. А в другой раз — хитроумный способ уклонения от уплаты таможенного сбора… Я уверена, совершенно уверена, что он сработал бы.
— Возможно, — сухо ответил Пуаро. — В этом и заключается опасность ваших идей.
— Это меня тревожит, очень тревожит. Поскольку меня воспитали в строгих принципах, очень неприятно, что у меня возникают такие беззаконные, такие преступные идеи. Беда отчасти в том, как мне кажется, что у меня теперь много свободного времени. Я ушла от леди Хоггин и поступила на работу к пожилой даме, которой я каждый день читаю и пишу письма от ее имени. Работа над письмами заканчивается быстро, и, когда я начинаю ей читать, она тут же засыпает, поэтому я просто сижу там — и моя голова ничем не занята, — а все мы знаем, что дьявол пользуется нашей праздностью.
— Тц, тц, — посочувствовал ей Пуаро.
— Недавно я читала книгу, очень современную, перевод с немецкого языка. Она проливает очень интересный свет на преступные тенденции. Как я поняла, следует сублимировать свои порывы! Именно поэтому я пришла к вам.
— Да?
— Видите ли, месье Пуаро, я думаю, что дело не столько в порочности, сколько в моем стремлении к интересным приключениям! Моя жизнь, к сожалению, была очень однообразной. Та… кампания с пекинесами, как мне иногда кажется, была единственным периодом, когда я по-настоящему жила. Это достойно всяческого порицания, конечно, но, как говорят, не следует поворачиваться спиной к правде. Я пришла к вам, месье Пуаро, поскольку надеялась, что можно… сублимировать этот поиск приключений, направив его, если можно так выразиться, на благое дело.
— Ага, — произнес Пуаро. — Вы предлагаете себя в качестве моего коллеги?
Мисс Карнаби покраснела:
— Это очень самонадеянно с моей стороны, я понимаю, но вы были так добры…
Она замолчала. Ее выцветшие голубые глаза чем-то напоминали умоляющие глаза собаки, которая, вопреки всему, надеется, что ее возьмут на прогулку.
— Это идея, — медленно произнес Пуаро.
— Я, конечно, не отличаюсь большим умом, но хорошо умею притворяться, — объяснила мисс Карнаби. — Мне пришлось научиться этому, иначе я сразу же лишилась бы места компаньонки. И я всегда считала, что умение притворяться глупее, чем ты есть, иногда дает хорошие результаты.
Эркюль Пуаро рассмеялся:
— Вы очаровали меня, мадемуазель.
— Ох, дорогой месье Пуаро, какой вы добрый человек… Так вы даете мне надежду? Случилось так, что я только что получила маленькое наследство, очень маленькое, но его должно хватить, чтобы мы с сестрой могли скромно жить и питаться, так что я не завишу полностью от своего заработка.
— Я должен обдумать, — сказал Пуаро, — где лучше всего применить ваши таланты. Полагаю, у вас самой нет никаких идей?
— Знаете, вы, наверное, умеете читать мысли… В последнее время меня беспокоит одна моя подруга. Я собиралась с вами посоветоваться. Конечно, вы можете сказать, что это всего лишь игра воображения старой девы, что я склонна преувеличивать и видеть коварный замысел в простом совпадении…
— Не думаю, что вы склонны к преувеличениям, мисс Карнаби. Расскажите, что вас беспокоит.
— Ну, у меня есть подруга. Очень близкая подруга, хотя мы с ней в последние годы не часто видимся. Ее зовут Эммелин Клегг. Она вышла замуж за человека, жившего на севере Англии, а несколько лет назад он умер, оставив ее вполне обеспеченной. Она была несчастна и одинока после его смерти, и, я боюсь, в некоторых вопросах она довольно глупая и, возможно, доверчивая женщина. Религия, месье Пуаро, может оказать большую помощь и поддержку, но я имею в виду ортодоксальную религию…
— Вы имеете в виду греческую православную церковь? — спросил Пуаро.
Мисс Карнаби была шокирована.
— О нет, ни в коем случае. Англиканскую церковь. И хоть я не одобряю Римско-католическую церковь, но она, по крайней мере, признана, а методисты и конгрегационалисты — все они сторонники широко известных, уважаемых направлений. Но я говорю об этих странных сектах. Они обладают некоей эмоциональной притягательностью, но иногда у меня возникают серьезные сомнения в том, есть ли в них истинно религиозное чувство.
— Вы думаете, что ваша подруга стала жертвой такой секты?
— Да. О, конечно. «Стадо Пастыря» — так они себя называют. Их центр находится в Девоншире, в очень красивом поместье у моря. Верующие едут туда в поисках так называемого Уединения. Оно продолжается две недели, с религиозными службами и обрядами. И еще там устраивают три больших праздника в год: Начало Пастбища, Расцвет Пастбища и Жатва Пастбища.
— Последнее есть глупость, — заметил Пуаро. — Потому что пастбище не жнут.
— Это все глупость, — горячо сказала мисс Карнаби. — Вся секта собирается вокруг главы этого движения, Великого Пастыря — так его называют. Это некий доктор Андерсен. Очень красивый мужчина, обладающий какой-то магической силой.
— Это значит — он привлекателен для женщин, да?
— Боюсь, так и есть, — вздохнула мисс Карнаби. — Мой отец был очень красивым мужчиной, и иногда это вызывало большую неловкость среди прихожанок. Соперничество в вопросах вышивки облачений, распределения церковных обязанностей…
Она покачала головой, погрузившись в воспоминания.
— А члены «Великого стада» в большинстве своем женщины?
— По крайней мере, три четверти из них, насколько я знаю. Присутствующие среди них мужчины почти все с придурью! Успех движения зависит от женщин и… от тех фондов, которые они поставляют.
— А! — произнес сыщик. — Вот мы и подошли к сути. Если откровенно, вы считаете, что все это вымогательство?
— Если откровенно — да, я так считаю, месье Пуаро. И меня беспокоит еще одно. Случайно я узнала, что моя бедная подруга так увязла в этой религии, что недавно написала завещание, в котором оставила все свое имущество этому движению.
— Ей это предложили? — резко спросил Пуаро.
— Если быть абсолютно честной — нет. Это была полностью ее идея. Великий Пастырь указал ей новый путь в жизни, поэтому все, что у нее есть, должно после ее смерти пойти на Великое Дело. Меня очень беспокоит, что…
— Да, продолжайте.
— Среди последователей было несколько богатых женщин. За последний год умерли три из них, не меньше.
— Завещав все свои деньги секте?
— Да.
— И их родственники не подали протест? Я бы счел вероятным, что они опротестуют завещания.
— Видите ли, месье Пуаро, обычно в этих сборищах участвуют именно одинокие женщины. Люди, у которых нет близких родственников и друзей.
Пуаро задумчиво кивнул. Мисс Карнаби поспешно продолжила:
— Конечно, я не имею права что-либо предполагать. Насколько я смогла выяснить, в их смерти не было ничего подозрительного. Одна, по-моему, заболела пневмонией после гриппа, причиной другой смерти стала язва желудка. Не было никаких подозрительных обстоятельств, если вы меня понимаете, и эти смерти произошли не в Святилище на Зеленых холмах, а в их собственных домах. Я не сомневаюсь, с ними все понятно, но все равно я… ну, мне бы не хотелось, чтобы с Эммелин что-то случилось.
Она сжала руки, ее глаза умоляюще смотрели на Пуаро.
Сам сыщик несколько минут молчал. Когда он заговорил, его голос изменился, став мрачным и низким:
— Прошу вас, дайте мне — или найдите для меня — имена и адреса тех членов секты, которые недавно умерли.
— Да, хорошо, месье Пуаро.
Маленький бельгиец медленно произнес:
— Мадемуазель, я думаю, что вы — женщина большой смелости и решительности. Вы облаете хорошими актерскими способностями. Но захотите ли вы взяться за работу, возможно, связанную с большой опасностью?
— С большим удовольствием, — ответила отважная мисс Карнаби.
— Если риск существует, то он очень велик, — предостерег ее Пуаро. — Вы понимаете: это либо иллюзия, либо нечто серьезное. Чтобы узнать правду, необходимо, чтобы вы сами стали членом «Стада Пастыря». Я предложил бы вам преувеличить размеры вашего наследства, которое вы недавно получили. Вы теперь обеспеченная женщина, без определенной цели в жизни. Вы поспорите с вашей подругой Эммелин насчет этой веры, которую она приняла, заверите ее, что все это чепуха. Она будет стремиться обратить вас в свою веру. Вы позволите уговорить себя поехать в святилище «Зеленые холмы». А там — поддадитесь дару убеждения и магнетическому влиянию доктора Андерсена. Мне кажется, я могу поручить вам эту роль?
Мисс Карнаби скромно улыбнулась и тихо ответила:
— Думаю, я с ней хорошо справлюсь.
II
— Ну, мой друг, что у вас для меня есть?
Старший инспектор Джепп задумчиво посмотрел на маленького человечка, который задал этот вопрос, и грустно ответил:
— Совсем не то, чего мне хотелось бы, Пуаро. Терпеть не могу этих длинноволосых религиозных психопатов. Забивают женщинам мозги всякой ерундой… Но этот парень осторожен. Не за что ухватиться. Все выглядит немного безумным, но безвредным.
— Вы что-нибудь узнали об этом докторе Андерсене?
— Я заглянул в его прошлое. Он был многообещающим химиком, его выгнали из какого-то университета в Германии. Кажется, его мать была еврейкой. Он всегда увлекался изучением восточной мифологии и религий, тратил на это все свободное время и писал всевозможные статьи на эту тему. Некоторые из статей кажутся мне совершенно безумными.
— Значит, он, возможно, искренний фанатик?
— Должен признать, это кажется вполне вероятным.
— Как насчет тех трех имен и адресов, которые я вам дал?
— Там тоже ничего. Мисс Ллойд умерла от бронхопневмонии. Леди Уэстерн умерла от туберкулеза; она болела им уже много лет, еще до того, как встретилась с этими сектантами. Мисс Ли умерла от брюшного тифа — съела какой-то салат где-то на севере Англии. Трое заболели и умерли в собственных домах, а миссис Ллойд умерла в отеле на юге Франции. Что касается этих смертей, ничто не связывает их со «Стадом Пастыря» или со Святилищем Андерсена в Девоншире. Должно быть, это простое совпадение. Всё в полном порядке, как по учебнику.
Эркюль Пуаро вздохнул:
— И все же, mon cher, у меня такое чувство, что это — десятый подвиг Геракла и что доктор Андерсен — то самое чудовище Герион, уничтожить которое входит в мою задачу.
Джепп с тревогой посмотрел на него:
— Послушайте, Пуаро, вы ведь не начитались какой-нибудь странной литературы, а?
Сыщик с достоинством ответил:
— Мои замечания, как всегда, уместны, здравы и точны.
— Вы и сами могли бы основать новую религию, — сказал Джепп, — кредо которой: «Нет никого умнее Эркюля Пуаро, аминь, повторять при каждом удобном случае!»
III
— Здесь царит такой чудесный покой, — проговорила мисс Карнаби, восторженно и тяжело дыша.
— Я тебе об этом говорила, Эйми, — сказала Эммелин Клегг.
Подруги сидели на склоне холма и смотрели на глубокое и прекрасное синее море. Трава были ярко-зеленая, земля и утесы отливали темно-красным. Маленькое поместье под названием «Святилище «Зеленые холмы» представляло собой выступ площадью примерно в шесть акров. Только узкая полоска земли соединяла его с сушей, так что это был почти остров.
Мисси Клегг сентиментально прошептала:
— Красная земля — земля сияния и обещания, где должна свершиться тройная судьба.
Мисс Карнаби глубоко вздохнула:
— Я думаю, что Пастырь прекрасно изложил все это на службе вчера вечером.
— Подожди вечернего праздника, — сказала ее подруга. — Расцвета Пастбища.
— Я жду его с нетерпением, — сказала мисс Карнаби.
— Это будет для тебя прекрасным духовным опытом, — пообещала Эммелин.
Мисс Карнаби приехала в святилище «Зеленые Холмы» неделю назад. Когда она приехала, ее отношение было таким: «Что значит вся эта чепуха? В самом деле, Эммелин, такая здравомыслящая женщина, как ты… и т. д. и т. п.».
На предварительной беседе с доктором Андерсеном она сознательно ясно дала ему понять свою позицию:
— Я не хочу думать, что приехала сюда с намерением обмануть вас, доктор Андерсен. Мой отец был священником англиканской церкви, и я никогда не колебалась в своей вере. Я не сторонница языческих доктрин.
Крупный мужчина с золотыми волосами улыбнулся ей — очень милой и понимающей улыбкой. Он снисходительно смотрел на пухлую, довольно воинственную фигуру женщины, очень прямо сидящую на стуле.
— Дорогая мисс Карнаби, — сказал он. — Вы подруга миссис Клегг, и мы рады вас принять. И поверьте мне, наши доктрины не языческие. Здесь приветствуются все религии, и все они пользуются уважением в равной степени.
— Этого быть не должно, — ответила несгибаемая дочь покойного преподобного Томаса Карнаби.
Откинувшись на спинку стула, Пастырь произнес своим звучным голосом:
— «В доме Отца Моего обителей много»[3]. Помните об этом, мисс Карнаби.
Когда они вышли от него, Эйми шепнула подруге:
— Он действительно очень красивый мужчина.
— Да, — согласилась миссис Клегг. — И такой чудесно одухотворенный…
Мисс Карнаби согласилась. Это было правдой, она это чувствовала: аура потусторонности, праведности…
Но женщина тут же взяла себя в руки. Она здесь не для того, чтобы стать жертвой обаяния, духовного или нет, «Великого Пастыря». Она вызвала в памяти образ Эркюля Пуаро. Тот показался таким далеким — и странно мирским…
«Эйми, — сказала себе мисс Карнаби. — Возьми себя в руки. Помни, зачем ты здесь…»
Но шли дни, и женщина поймала себя на том, что слишком легко поддается очарованию «Зеленых Холмов». Покой, безыскусность, вкусная, хоть и простая еда, красота обрядов с песнопениями о любви и поклонении, простые, трогательные слова Пастыря, взывающие ко всему самому лучшему и высокому в человеке — здесь исключена всякая борьба и уродливые проявления света. Здесь только Покой и Любовь…
А сегодня вечером состоится большой летний праздник, Праздник Расцвета Пастбища. И на нем ее, Эйми Карнаби, примут в члены сообщества и она станет одной из овец Стада.
Праздник состоялся в белом, сверкающем бетонном здании, который адепты называли Священным Загоном. Здесь собирались посвященные перед самым заходом солнца. Они были одеты в накидки из овечьих шкур и обуты в сандалии. Руки их оставались обнаженными. В центре Загона на возвышении стоял доктор Андерсен. Крупный мужчина с золотистыми волосами и голубыми глазами, со светлой бородой и красивым профилем никогда еще не выглядел таким неотразимым. Он был одет в зеленые одежды и держал в руке пастуший посох из золота.
Он поднял его, и мертвая тишина воцарилась в аудитории.
— Где мои овцы?
Толпа ответила:
— Мы здесь, о Пастырь.
— Наполните ваши сердца радостью и благодарностью. Это Пир Радости.
— Пир Радости, и мы полны радости.
— Для вас больше не будет печали, не будет боли. Только радость во всем!
— Только радость…
— Сколько голов у Пастыря?
— Три головы: голова из золота, голова из серебра, голова из звенящей меди.
— Сколько тел у Овцы?
— Три тела: тело из плоти, тело из порока и тело из света.
— Как вас будут клеймить в Стаде?
— Таинством Крови.
— Вы готовы к этому Таинству?
— Готовы.
— Завяжите глаза и протяните вперед правые руки.
Толпа послушно завязала глаза зелеными шарфиками, выданными для этой цели. Мисс Карнаби, как и остальные, вытянула перед собой руку.
Великий Пастырь пошел вдоль рядов Стада. Послышались слабые вскрики, стоны то ли боли, то ли экстаза.
«Чистое святотатство все это! — сурово сказала про себя мисс Карнаби. — Такую религиозную истерику следует осуждать. Я останусь совершенно спокойной и буду наблюдать за реакцией других. Я не позволю себе увлечься, я не…»
Великий Пастырь подошел к ней. Она почувствовала, как кто-то взял ее руку; потом ее пронзила острая боль, словно от укола иглой. Голос Пастыря прошептал:
— Таинство Крови, которое дарит радость…
Он прошел дальше. Вскоре раздалась команда:
— Развяжите глаза и наслаждайтесь духовными радостями!
Солнце как раз опускалось в море. Мисс Карнаби огляделась вокруг и вместе со всеми остальными медленно вышла из Загона. Внезапно она почувствовала радостное возбуждение. Женщина опустилась на мягкий, поросший травой берег. Как она могла считать себя одинокой, никому не нужной пожилой женщиной? Жизнь прекрасна — и она сама прекрасна! В ее власти думать, мечтать. Нет ничего, чего она не могла бы совершить!
На Эйми нахлынула волна беспричинной радости. Она смотрела на своих подруг по Стаду, и ей казалось, что они внезапно выросли до огромных размеров.
— Словно ходячие деревья… — с благоговением сказала мисс Карнаби самой себе.
Он подняла руку. Это был полный значения жест — с его помощью она могла управлять землей. Цезарь, Наполеон, Гитлер — бедные, жалкие, маленькие люди! Они ничего не знали о том, на что способна она, Эйми Карнаби! Завтра она установит мир во всем мире, международное братство. Больше не должно быть войн, нищеты, болезней. Она, Эйми Карнаби, сотворит Новый Мир.
Но спешить не нужно. Время не имеет границ… Минута проходила за минутой, час сменялся часом… Конечности мисс Карнаби отяжелели, но ее мозг ощущал восхитительную свободу. Он мог по желанию летать по всей Вселенной. Она спала, но даже во сне видела сны: огромные пространства, громадные здания, новый, чудесный мир…
Постепенно этот мир съежился. Мисс Карнаби зевнула и пошевелила онемевшими руками и ногами. Что произошло со вчерашнего дня? Вчера ночью ей приснилось…
Светила луна. При ее свете мисс Карнаби смогла разглядеть цифры на своих наручных часах. К ее изумлению, стрелки показывали без четверти десять. Солнце, как она знала, садится в восемь часов десять минут. Всего час и тридцать пять минут назад? Невозможно. И все-таки…
— Очень необычно, — сказала самой себе мисс Карнаби.
IV
— Вы должны следовать моим инструкциям очень точно, — сказал Эркюль Пуаро. — Вы понимаете?
— О да, месье Пуаро. Можете на меня положиться.
— Вы говорили о своем намерении обогатить этот культ?
— Да, месье Пуаро. Я разговаривала с Пастырем… простите, с самим доктором Андерсеном. Я рассказала ему, очень прочувствованно, каким чудесным откровением все это было, как я пришла для того, чтобы подвергнуть все осмеянию, — и осталась, чтобы верить. Я… в самом деле, мне казалось вполне естественным сказать все это. Доктор Андерсен, знаете ли, обладает большим магнетическим обаянием.
— Я догадываюсь, — сухо ответил Эркюль Пуаро.
— Его поведение крайне убедительно. Ты и в самом деле чувствуешь, что его совершенно не интересуют деньги. «Дайте что сможете, — сказал он со своей чудесной улыбкой. — Если не можете дать ничего, это не имеет значения. Вы все равно из нашего Стада». — «О, доктор Андерсен, — сказала я, — я не настолько бедна. Я только что получила значительную сумму денег от дальней родственницы, и, хотя не могу прикасаться к этим деньгам до завершения всех юридических формальностей, кое-что мне хотелось бы сделать сразу же». Потом я объяснила, что составляю завещание, поскольку хочу оставить все, что имею, Братству. Я объяснила, что у меня нет близких родственников.
— И он милостиво согласился принять этот дар?
— Он отнесся к этому весьма равнодушно. Сказал, что пройдет еще много лет до того, как я уйду в мир иной; он видит, что я создана для долгой и радостной жизни и духовного совершенствования. Он и вправду говорит очень трогательно.
— Да, по-видимому. — Тон Пуаро был сухим. — Вы упомянули о своем здоровье?
— Да, месье Пуаро. Я сказала ему, что болею уже давно и болезнь обострялась неоднократно, но надеюсь, что последний курс лечения в санатории несколько лет назад помог мне вылечиться.
— Отлично!
— Однако я не понимаю, почему должна была жаловаться на легкие, если они у меня совершенно здоровы.
— Уверяю вас, это необходимо. Вы упомянули свою подругу?
— Да. Я рассказала ему — под большим секретом, — что дорогая Эммелин, кроме того состояния, которое осталось ей от мужа, вскоре должна унаследовать еще больше денег от тети, которая очень привязана к ней.
— Хорошо, это должно пока обеспечить миссис Клегг безопасность.
— Ох, месье Пуаро, вы действительно думаете, здесь что-то не так?
— Именно это я и собираюсь выяснить. Вы встречали в Святилище некоего мистера Коула?
— Когда я в последний раз приезжала туда, там был мистер Коул. Очень странный человек. Носит ярко-зеленые шорты и не ест ничего, кроме капусты. Он очень горячий последователь Пастыря.
— Eh bien, все идет хорошо. Примите мои комплименты за ту работу, которую вы проделали. Теперь все готово к Осеннему Празднику.
V
— Мисс Карнаби, можно вас на секунду?
Мистер Коул вцепился в Эйми, его глаза лихорадочно блестели.
— У меня было видение — совершенно необычайное видение. Я просто должен вам о нем рассказать.
Мисс Карнаби вздохнула. Она боялась мистера Коула и его видений. Были моменты, когда Эйми решительно считала этого человека сумасшедшим.
И иногда эти его видения очень ее смущали. Они вызывали в памяти некоторые откровенные места из той очень современной немецкой книги о подсознании, которую она читала перед приездом в Девон.
Мистер Коул заговорил возбужденно; глаза его блестели, губы подергивались:
— Я медитировал, размышлял о Полноте жизни и Высшей радости Единства, как вдруг, понимаете, мои глаза открылись и я увидел…
Мисс Карнаби собралась с силами; она надеялась, что увиденное мистером Коулом будет отличаться от того, что он видел в прошлый раз: то был, очевидно, свадебный обряд древних шумерских бога и богини.
— Я увидел… — мистер Коул наклонился к ней, тяжело дыша, и глаза у него были (да, действительно) совершенно безумные, — пророка Илию, спускающегося с Небес в огненной колеснице.
У мисс Карнаби вырвался вздох облегчения. Илия — это намного лучше, против Илии она не возражала.
— Внизу, — продолжал мистер Коул, — стояли алтари Ваала, сотни алтарей. Голос крикнул мне: «Смотри, запиши и будь свидетелем того, что увидишь…»
Он остановился, и мисс Карнаби вежливо пробормотала:
— Да?
— На этих алтарях лежали жертвы, связанные, беспомощные, в ожидании кинжала. Девственницы, сотни девственниц, юных, прекрасных, обнаженных девственниц…
Мистер Коул облизнул губы, и мисс Карнаби покраснела.
— Потом явились вóроны, вороны Одина, прилетели с Севера. Они встретились с воронами Илии и вместе с ними закружились в небе. Они слетали вниз и выклевывали глаза жертвам, слышались вопли и скрежет зубовный, и Голос воскликнул: «Узрите жертвоприношение, ибо в этот день Иегова и Один заключают кровное братство!» Затем священнослужители набросились на свои жертвы, они подняли кинжалы, они расчленили их тела…
Мисс Карнаби в отчаянии вырвалась от своего мучителя, изо рта которого уже текла слюна в порыве какого-то садистского наслаждения…
— Извините, можно вас на минутку? — поспешно окликнула она Липскома, мужчину, жившего в сторожке, который впускал гостей в «Зеленые Холмы» и который по воле провидения проходил мимо. — Скажите, вы не находили мою брошь? Должно быть, я уронила ее где-то на территории.
Липском, равнодушный к красотам и свету «Зеленых Холмов», проворчал в ответ, что не видел никакой броши. Не его дело ходить и разыскивать потерянные вещи. Он попытался отделаться от мисс Карнаби, но та шла за ним, болтая о броши, пока не оказалась на безопасном расстоянии от разгоряченного мистера Коула.
В этот момент сам Пастырь вышел из Большого загона, и мисс Карнаби, ободренная его благожелательной улыбкой, рискнула высказать ему свое мнение: не думает ли он, что мистер Коул немного… немного…
Пастырь положил ей руку на плечо.
— Вы должны отбросить Страх, — произнес он. — Идеальная Любовь отвергает Страх…
— Но я считаю, что мистер Коул безумен. Эти его видения…
— Пока что, — ответил Пастырь, — он смутно видит сквозь стекло своей плотской природы. Но настанет день, когда он обретет Духовное Зрение — лицом к лицу.
Мисс Карнаби смутилась. Конечно, если выразить это в таких словах… Она решилась высказать меньший протест.
— В самом деле, — сказала женщина. — Почему Липском всегда так ужасно груб?
И снова Учитель улыбнулся своей божественной улыбкой.
— Липском, — сказал он, — верный сторожевой пес. Он грубый — примитивная душа, — но преданный, безгранично преданный.
Пастырь зашагал дальше. Мисс Карнаби увидела, как он подошел к мистеру Коулу, остановился и положил ладонь на его плечо. Она надеялась, что влияние Пастыря изменит размах его последующих видений.
Во всяком случае, оставалась всего неделя до Осеннего праздника.
VI
В день перед праздником мисс Карнаби встретилась с Эркюлем Пуаро в маленькой чайной сонного городка Ньютон-Вудбери. Эйми раскраснелась и запыхалась еще больше обычного. Она глотала чай и крошила пальцами булочку.
Пуаро задал несколько вопросов, на которые мисс Карнаби отвечала односложно. Наконец он спросил:
— Сколько людей будет на празднике?
— Думаю, сто двадцать. Эммелин, конечно, и мистер Коул — он действительно очень странный в последнее время. У него бывают видения. Он описал мне некоторые из них, они очень своеобразные… Я надеюсь, очень надеюсь, что он не безумен. И еще будет довольно много новых членов, почти двадцать человек.
— Хорошо. Вы знаете, что надо делать?
Последовала секундная пауза, а потом мисс Карнаби сказала довольно странным голосом:
— Я знаю, что вы мне говорили, месье Пуаро…
— Très bien![4]
— Но я не сделаю этого, — ясно и четко произнесла Эйми Карнаби.
Эркюль Пуаро смотрел на нее с изумлением. Мисс Карнаби встала. Ее голос звучал громко и истерично:
— Вы послали меня шпионить за доктором Андерсеном. Вы заподозрили его во всевозможных грехах. Но он чудесный человек — Великий Пастырь. Я верю ему всем сердцем! И я больше не собираюсь шпионить для вас, месье Пуаро! Я — одна из овец Пастыря. Он хочет обратиться к миру с новым посланием, и отныне я принадлежу ему телом и душой. И я сама заплачу за свой чай.
И с этими последними словами, несколько разрядившими напряжение, она шваркнула на стол один шиллинг и три пенса и выбежала из чайной.
— Nom d’un nom d’un nom[5], — произнес Эркюль Пуаро.
Официантке пришлось дважды повторить вопрос, пока он не понял, что она принесла ему счет. Сыщик поймал заинтересованный взгляд неприятного на вид человека за соседним столиком, покраснел, заплатил по счету, встал и вышел.
Он лихорадочно соображал.
VII
Снова Овцы, собравшись в Большом загоне, пропели ритуальные вопросы и ответы.
— Вы готовы к Жертвоприношению?
— Готовы.
— Завяжите глаза и протяните вперед правую руку.
Великий Пастырь, величественный в своих зеленых одеждах, двигался вдоль линии ожидающих. Пожиратель капусты, одержимый видениями мистер Коул, стоящий рядом с мисс Карнаби, в экстазе охнул от боли, когда игла пронзила его плоть.
Великий Пастырь остановился возле мисс Карнаби. Его руки прикоснулись к ее предплечью…
— Нет, вы этого не сделаете!
Слова невероятные, беспрецедентные. Борьба, гневный крик. Зеленые повязки с глаз долой — и перед присутствующими предстало невероятное зрелище: Великий Пастырь бился в руках одетого в овечью шкуру мистера Коула, которому помогал еще один адепт.
Профессиональным тоном недавний мистер Коул быстро говорил:
— …и здесь у меня ордер на ваш арест. Должен предупредить вас: все, что вы скажете, может быть использовано против вас как доказательство в суде.
Теперь у входа в Большой загон возникли другие фигуры — фигуры в синих мундирах.
Кто-то крикнул:
— Это полицейские! Они уводят Пастыря! Они арестовали Пастыря!
Все были в шоке, в ужасе… для них Великий Пастырь был мучеником, страдающим, как все великие учителя, от невежества и преследований внешнего мира…
Тем временем детектив-инспектор Коул осторожно упаковывал шприц для подкожных инъекций, выпавший из руки Великого Пастыря.
VIII
— Моя храбрая коллега!
Пуаро тепло пожал руку мисс Карнаби и представил ее старшему инспектору Джеппу.
— Первоклассная работа, мисс Карнаби, — сказал тот. — Мы без вас не справились бы, это факт.
— О боже! — Мисс Карнаби была польщена. — Столь любезно с вашей стороны сказать так… И я боюсь, знаете ли, что мне это доставило большое удовольствие. Волноваться, играть свою роль… Иногда я очень увлекалась. Я действительно чувствовала себя одной из этих глупых женщин.
— Вот этим вы и добились успеха, — сказал Джепп. — Вы были настоящей. Только так и можно было обмануть этого человека! Он очень проницательный негодяй.
Мисс Карнаби повернулась к Пуаро:
— Там, в чайной, момент был ужасным. Я не знала, что делать. Мне пришлось импровизировать.
— Вы были великолепны, — тепло ответил Пуаро. — На мгновение я подумал, что вы — или я — сошли с ума. На какое-то мгновение мне даже показалось, что вы говорите серьезно.
— Это был такой шок, — сказала мисс Карнаби. — Как раз тогда, когда мы разговаривали конфиденциально, я увидела в зеркало, что Липском, который живет в сторожке Святилища, сидит за столом позади меня. Я не знаю, было ли это случайно или он действительно следил за мной. Как я уже говорила, мне пришлось действовать наугад, в меру своих способностей, и верить, что вы поймете.
Пуаро улыбнулся:
— И я понял. Был только один человек, сидящий достаточно близко, чтобы слышать наш разговор, и лишь выйдя из чайной, я договорился, чтобы за ним проследили, когда он уйдет. Этот человек отправился прямо в Святилище — и я понял, что могу положиться на вас и вы меня не подведете. Но я боялся, потому что это увеличивало опасность для вас.
— Опасность была реальной? Что содержалось в шприце?
— Вы объясните или я? — спросил Джепп.
— Мадемуазель, — мрачно сказал Пуаро, — этот мистер Андерсен разработал совершенную систему эксплуатации и убийства — научного убийства. Бóльшую часть жизни он провел, занимаясь бактериологическими исследованиями. Под чужим именем этот доктор основал в Шеффилде химическую лабораторию. Там он готовил культуры различных бацилл. На праздниках мистер Андерсен вводил своим сторонникам маленькие, но достаточные дозы индийской конопли, которая также известна под названием «гашиш». Она вызывает галлюцинации, чувство величия и радостного удовольствия. Это привязывало к нему его последователей. Это и были те «радости духа», которые он им обещал.
— Как удивительно, — сказала мисс Карнаби. — В самом деле, очень необычные ощущения…
Эркюль Пуаро кивнул:
— Это был его обычный прием — доминирующая личность, способность создать массовую истеричность и реакция, вызванная наркотиком. Но он преследовал и другую цель. Одинокие женщины, полные благодарности и энтузиазма, составляли завещания, оставляя все свои деньги Культу. Одна за другой эти женщины умирали. Они умирали в своих собственных домах, и на первый взгляд от естественных причин. Не вдаваясь в технические подробности, я попытаюсь все объяснить. Можно получить концентрированные культуры некоторых бактерий. Например, бацилла кишечной палочки, вызывающая язвенный колит. Как и бациллы брюшного тифа, можно ввести в организм пневмококк. Есть еще так называемый старый туберкулин, безвредный для здорового человека, но он стимулирует активность старой инфекции. Вы понимаете, как умен этот человек? Эти смерти произошли в различных частях страны, жертв лечили разные врачи, и не было никакого риска вызвать подозрение. Также он, как я понимаю, вывел культуру, которая способна отсрочить, но усилить действие выбранной бациллы.
— Он дьявол, если дьявол когда-либо существовал! — воскликнул старший инспектор Джепп.
Пуаро продолжил:
— По моему распоряжению вы сказали ему, что когда-то болели туберкулезом. В шприце был туберкулин, когда Коул арестовал мистера Андерсена. Так как вы здоровы, он вам не повредил бы, поэтому я просил вас подчеркнуть, что у вас было именно это заболевание. Я испугался, что сейчас он мог выбрать какую-нибудь другую бациллу, но я уважаю ваше мужество и вынужден был позволить вам рискнуть.
— О, всё в порядке, — весело сказала мисс Карнаби. — Я ничего не имею против риска. Я боюсь только быков на поле и тому подобного. Но у вас есть достаточно доказательств, чтобы осудить этого ужасного человека?
Джепп усмехнулся:
— Доказательств полно, — сказал он. — У нас есть его лаборатория, и его культуры, и вся схема!
— Возможно, он совершил целую серию убийств, — добавил Пуаро. — Я могу сказать, что его выгнали из того университета в Германии не только из-за того, что его мать была еврейкой. Это просто стало удобной легендой, чтобы объяснить его приезд сюда и пробудить сочувствие к себе. Собственно говоря, мне кажется, что по крови он «истинный ариец».
Мисс Карнаби вздохнула.
— В чем дело? — спросил Пуаро.
— Я вспомнила, — ответила Эйми, — о том чудесном сне, который видела на первом празднике, — после гашиша, наверное. Я так прекрасно организовала все в мире! Никаких войн, нищеты, болезней, никаких безобразий…
— Должно быть, это был прекрасный сон, — с завистью произнес Джепп.
Мисс Карнаби вскочила и сказала:
— Я должна ехать домой. Эмили так нервничала… И дорогой Огастес ужасно по мне скучает, как я слышала.
Пуаро с улыбкой произнес:
— Возможно, Огастес боялся, что, как и он, вы собирались умереть за Эркюля Пуаро!
Примечания
1
Доктор Реджинальд Форчун — герой детективных произведений английского писателя Генри К. Бейли (1878–1961).
(обратно)2
Сэр Генри Мерривейл — герой детективных романов англо-американского писателя Джона Диксона Карра (1905–1977), написанных под псевдонимом Картер Диксон.
(обратно)3
Ин. 14:2.
(обратно)4
Очень хорошо! (фр.)
(обратно)5
Зд.: Черт подери! (фр.)
(обратно) Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Стадо Гериона», Агата Кристи
Всего 0 комментариев