«Всех, кроме пса — в полицию…»

Хотя солнечную погоду я безоговорочно предпочитаю ненастной, выходить на улицу приходится, увы, в любую. Так и в этот дождливый вторник у меня было дело и, нацепив на плечи чужой плащ, который предстояло отдать владельцу, я покинул дом Ниро Вульфа на Западной Тридцать пятой стрит Манхэттена и направился вниз по Гринвич Виллидж к Арбор-стрит.

По обеим сторонам Арбор-стрит тянулись кирпичные дома в основном четырёхэтажные. Номер 29 ничем из них не выделялся.

Я приблизился к нему, но внутрь не вошёл. У подъезда стояла полицейская машина, и страж порядка с важным лицом спрашивал у собравшихся зевак.

— Чья это собака?

Он, очевидно, имел в виду стоявшее рядом с ним животное с влажной чёрной шерстью. Я не слышал, чтобы кто-нибудь заявлял свои права на собаку — возможно, потому что в этот момент моё внимание отвлекла подъехавшая машина, из которой вылез мужчина в штатском. Он небрежно кивнул полицейскому и скрылся за дверью дома № 29.

Сказать, что я знал этого человека, было бы мало. Присутствие сержанта Пэрли Стеббинса недвусмысленно указывало на наличие в доме покойника. Представляю, что последовало бы, попроси я разрешения войти и обменяться плащами с одним типом, который здесь жил и, уходя от Вульфа, прихватил по ошибке мой. Мое появление на месте происшествия пробудило бы самые худшие инстинкты Пэрли, и я мог запросто не попасть домой к обеду.

Когда я проходил мимо полицейского по узкой мостовой, он метнул на меня строгий взгляд и спросил:

— Это ваша собака?

Пёс потерся о моё колено. Я остановился, погладил его по влажной чёрной голове, а затем, заверив полицейского, что собака не моя, двинулся дальше.

Порядком отмахав, я вновь заметил ту собаку. Моя рука машинально потянулась к её голове, но вовремя остановилась. Досадно. Она явно признала во мне друга и, судя по всему, намеревалась идти за мной. Только я решил отвести пса в общество собаководов, чтобы там по ошейнику установили владельца, как из-за угла налетел смерч и сорвал с меня шляпу.