«Ведьма Черного озера»

Дождь лил восьмые сутки подряд, будто где-то наверху и впрямь разверзлись хляби небесные. Разбитые лошадиными копытами и истолченные в мельчайшую пыль тысячами и тысячами ног дороги превратились ныне в вязкие реки непролазной грязи, выводящей из равновесия и отнимающей последние силы у усталых людей и животных. Грязь была вдоль и поперек исчерчена следами колес, испещрена глубокими отпечатками копыт и подошв. В каждом углублении, в каждой тележной колее тускло блестела, напоминая жидкий свинец, вездесущая, повсюду проникающая, опостылевшая вода. Дождь то становился тише, то вдруг, словно набравшись сил, припускал пуще прежнего. Серая вода то отвесно, то наискосок падала, сыпалась, сеялась с низкого свинцового неба, пропитывая землю, вымачивая посевы, капая с соломенных крыш и покрывая мелкой рябью вышедшие из берегов ручьи и озера.

В обеденной зале придорожного трактира царил красноватый полумрак. Это просторное, не блещущее чистотой помещение с низким закопченным потолком встречало вошедшего волной смрадного тепла. В большом, черном от копоти камине дымно горели сырые дрова; ползущий из его кирпичной пасти сизый угар смешивался с дымом множества трубок самых различных конструкций и фасонов, коими ожесточенно дымили наполнявшие залу мужчины. По грязной, затоптанной соломе, покрывавшей земляной пол заведения, неприкаянно бродили в поисках объедков тощие дворняги. Их мокрая шерсть отчаянно воняла псиной; красное вино, подаваемое на столы хозяином трактира, казалось, имело тот же запах. Выбитые окна были занавешены конскими попонами, преграждавшими путь дождю и ветру. Попоны отменно справлялись с этой задачей, однако распространяемый ими резкий запах конского пота мало способствовал освежению воздуха.

Повсюду, мигая от недостатка кислорода, коптя и потрескивая, горели сальные свечи. Свет их с трудом пробивался сквозь тяжелые облака дыма, извергаемые уже упомянутым камином и трубками господ офицеров. Отблески пламени играли на железе и меди, трепетали на потертых шнурах венгерок и растрепанных темляках тяжелых гусарских сабель. Воздух казался густым и липким, как испорченный студень. Но здесь, по крайней мере, не было дождя.