«Дровосек»

Вам не приходилось сталкиваться с ситуацией, когда в совершенно неподходящих местах и совсем нежданно Вам вдруг почудится музыка? То в гулком шуме зала ожидания будто взовьются к высоким сводам отзвуки известной оперы, то стук вагонных колес выдаст дробь знакомого марша, то какой-то оратор так увлечется собой, что и непонятно, говорит он или поет. Вот и в этой книге спряталась тайная музыка, которая поселилась здесь совсем не по прихоти автора. Просто, когда роман выходил из-под пера, автору послышалось, будто иногда меж строк проскальзывают мелодии, и он решил их не прятать, а просто облек в слова. Вы обязательно услышите их, когда приступите к чтению. Поэтому и названа первая часть этой сугубо прозаической работы «Увертюра к открытию занавеса». Это очень длинная увертюра, она занимает четверть всей книги. Читая ее, Вы услышите отзвуки разной музыки: и перезвон древней бандуры на берегу Днепра, и визгливую флейту наступающих вражьих полков, и глумливое треньканье разбитого салунного пианино. Длинную увертюру трудно слушать, но без нее никак нельзя обойтись, настолько важно ознакомление с очень обширной темой повествования. Как только Вы прочитаете первые две главы романа, Вы поймете, почему это так.

Способность любить есть богоподобие человека.

Неспособность любить есть ее противоположность.

Бойтесь… неспособных любить.

Жаркий летний день. Помещение резидентуры ЦРУ в Нью-Йорке. Из приемника льется хриплое подвывание саксофона. Оно полно истомы и ленивой сытости.

– Что за странное лицо у этого русского! – задумчиво промолвил Зден Полански, разглядывая въездную анкету Олега Голубина. – В нем есть какая-то отталкивающая сила. А ведь вроде бы правильные черты, мощный череп. Разве что улыбка необъяснимо гнусная. И как только их кадры подбирают подобных типов на оперативную работу? Он же обречен на нулевой успех. Ни один порядочный человек не захочет с ним водиться.

Его коллега по русскому отделу ЦРУ Стенли Коэн коротко усмехнулся.

– Ты уже решил, что Голубин – разведчик. А это еще доказать надо, Зден. Почему из всех пятнадцати аспирантов ты заподозрил именно этого типа?