«Флирт с дьяволом»

Харитон Ерофеев задумчиво смотрел вдаль через забранное решёткой окно. На него вновь нахлынуло ощущение тоски и полной безысходности. Вчерашний день был просто кошмарным. День сегодняшний обещал быть почти точным повторением вчерашнего. Но самое ужасное — что то же самое повторится завтра, послезавтра, через месяц, через год и ещё через много лет. Хотя много ли ему осталось? Вчера ему исполнилось 49. Через год ему будет пятьдесят.

Харитон шмыгнул носом и неожиданно для себя затянул песню, которую ученики школы, в которой он когда-то учился, нестройным хором исполняли на пионерских праздниках.

— Сижу за решёткой в темнице сырой,

Вскормлённый в неволе орёл молодой… — отчаянно фальшивя, фальцетом выводил Ерофеев.

И, хотя для человека, обладающего минимальным музыкальным слухом, даже вопли возбуждённого мартовского кота показались бы вполне мелодичными по сравнению с пением Харитона, сам Ерофеев считал, что поёт он очень даже неплохо, с чувством, так, чтобы душа "свернулась и развернулась".

Песня взбодрила его. Харитон расправил грудь, вытянул шею, задрал вверх подбородок и пел всё громче и громче, ощущая себя молодым и полным сил царём птиц, томящимся в плену по воле злого рока. Его душа рвалась на волю. Он был готов бороться с судьбой. Он ещё покажет им всем, кто таков Харитон Ерофеев!

Так и не допев до конца, Харитон забыл слова и сбился.

— Merde![1] — выругался он.

Это было единственное слово, которое он научился правильно произносить по-французски. Все остальные французские слова он выговаривал на нижегородский манер, но "merde" было его любимым выражением, и Ерофеев долго тренировался перед зеркалом произносить французское "R" на манер утрированного украинского "Г".

Резко и гортанно восклицая "merde!", Харитон представлял себя русским аристократом, этаким князем Шаховским, безупречным красавцем и утончённым эстетом, по которому вздыхают все молодые и прекрасные дамы высшего света, и которому смертельно завидуют богатые европейские плейбои.