«Дом свиданий»

Автор хотел бы подчеркнуть, что эту повесть ни в коей мере не следует рассматривать как хронику жизни на английской территории Гонконга. Всякое сходство мест и ситуаций — дело случая.

Но если кто-нибудь из читателей, побывавших на Дальнем Востоке, сочтёт, что места, описанные в повести, выглядят иначе, то автор, который провёл в этой части света большую часть жизни, посоветовал бы ему вернуться туда и присмотреться: в местном климате перемены происходят очень быстро.

Женское тело всегда занимало особое место в моих снах, это так. И не только во снах — наяву тоже осаждают его образы. Девушка в открытом летнем платье нагибается, чтобы застегнуть босоножку; ниспадающие на лицо волосы открывают склонённую шею — нежную кожу и шелковистый пушок; смотрю и представляю её себе уступающей, сразу же податливой. Облегающее, зауженное книзу, с разрезом до бедра платье, какие носят элегантные модницы из Гонконга, лопается от движения стремительной руки, внезапно обнажающей округлое, упругое, гладкое, сверкающее бедро и изящный изгиб поясницы. Кожаная плеть, выставленная в витрине шорника в Париже, представленные на обозрение груди восковых манекенов, театральная афиша, реклама подвязок или духов, влажные полуоткрытые губы, железный браслет, ошейник — всё это создаёт вокруг меня постоянно возбуждающий фон. Обычная кровать с резными столбиками по краям, шёлковый шнур, горящий кончик сигары часами не покидают меня в путешествиях, часами и днями. Устраиваю праздники в садах, церемонии в храмах, повелеваю обрядами жертвоприношения.

Арабские и монгольские дворцы наполняют мой слух отзвуками стонов и вздохов. Симметричный рисунок на мраморных плитах византийских церквей отражается в моих глазах бёдрами женщин, широко раздвинутыми, распахнутыми. Достаточно увидеть в тёмном подземелье древней римской тюрьмы два вмурованных в стену железных кольца, чтобы перед моими глазами возникла прекрасная невольница, прикованная цепью, приговорённая к долгим медленным пыткам одиночества и пустоты.