«Безмятежное зло»

Серия «Опасные удовольствия»

Разработка серийного оформления художника Е. Ю. Шурлаповой

В первый же день своего пребывания на горнолыжном курорте в Приэльбрусье Феня оконфузилась: упала в обморок прямо на трассе. Может быть, кому-то это и не показалось бы стыдным, но Феня кусала себя за все места (не физически, конечно, а ментально): ужас какой — собрались вокруг все родственники, потом и прочий народ, захлопали крыльями, а она лежит в снегу, принцесса такая!

Инструктор, молодой, симпатично небритый парень Таулан, размазал ей по фейсу пригоршню снега, пытаясь привести в чувство. Потом обморочную дамочку торжественно препроводили в самое дружелюбное из шести очень дружелюбных местных кафе. Хозяйку здесь звали Зуйбадат. Увидев бледную дамочку в окружении целой свиты сочувствующих, она тоже захлопотала, разругалась на метры над уровнем моря, магнитные бури и прочее.

Зуйбадат помогла Фене подняться по крутой деревянной лестнице на низенький второй этажик, занятый одной-единственной комнатенкой, и принесла спецнабор местного туриста: коньяк, кофе и хычин.

Феня чувствовала себя вполне сносно, просто ощущала некоторую слабость, вот и все Она припомнила, что головокружения ее донимали в юном возрасте, но потом это прошло. Возможно, голова перестала кружиться из-за энергичных утренних зарядок, которые Феню не убивали, а делали сильнее. А может, таковы оказались преимущества возраста И вдруг нате вам — только влезла на сноуборд, как внутри мозга зазвенело, колени подкосились и… бух!

Слопав хычин и опустошив рюмочку ароматного коньяка, Феня лежала в комнатке над кафе Зуйбадат, мирно задремывая, словно погружаясь в завитки метели. Прошло, наверное, немало времени, как вдруг снизу донеслось цок-цок, цок-цок… И тихие голоса, и вскрик, и протяжное ужасное «А-а-а…», будто из чьего-то горла выходила жизнь.

Феня открыла глаза. Она не сомневалась звуки ей не приснились.

Прислушиваясь, Феня спустила ноги в теплых носках на деревянный пол. Она боялась, что скрип выдаст ее с потрохами, но этого не произошло. Снизу снова донесся цокающий звук чьих-то торопливых шагов, и тоскливо скрипнула пластиковая входная дверь, с трудом противостоявшая напору ветра снаружи.