«Смерть смотрит из сада»

Солнышко светит, поют птицы, розовые и золотые мотыльки вьются над цветами и улетают высоко-высоко в небо, где облака-ангелы. Под ветерком покачиваются праздные качели, осыпается потихоньку недостроенная крепость из песка, дети играют в прятки. («Зажмурься, не подглядывай!» — «Я не подглядываю, я честно!») Вон там, в таинственных кустах и папоротниках, притаилось белое платье. («Ага, попалась!») Вдруг трава и кусты стали красными от крови.

Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана…

Вспыхнул свет, за окнами электрички враз потемнело, слева проступил прозрачный месяц, справа еще рдел закат в последнем пурпуре. Проступило ее лицо с нечеткими чертами. Оно летело в полях, лесах, редких огнях… И душу вдруг охватило счастье, просто так, ни от чего.

Станция Вечера. Повалил народ, она вышла со всеми, остановилась, оглядываясь. 9.55 — показывали далекие черно-белые часы в конце уже безлюдной узкой платформы, заросшей сбоку упругими кустами.

Ночь надвигалась, большая стрелка дернулась — 10. Загорелись фары, издалека, из Москвы, приближался скорый. Она внезапно оказалась на рельсах, ослепленная, оглушенная, поднялась на ноги и замерла, железо надвигалось, грохоча и обжигая — конец! — как вдруг сверху пришло спасение. Она вцепилась в горячие сильные руки — и очутилась на платформе.

— Вы с ума сошли? — произнес хрипловатый насмешливый голос; ее сотрясала такая дрожь, ужас всепоглощающий, что слова не шли с языка.

— Пойдемте отсюда, — голос прозвучал уже мягче, и она смогла прошептать:

— Я хочу домой в Москву.

— Видите электричку? — Незнакомец указал левой рукой на что-то за ее спиною, правой прижимая девочку к себе; и она почувствовала себя защищенной. — Следующая на Москву будет через полтора часа. Пойдемте.

Она покорно подчинилась, плохо понимая, что происходит, и почти пришла в себя уже на лавочке в пышном сквере за станционным домиком, за разноцветно озаренными ларьками. Он по-прежнему обнимал ее, светлые глаза близко выпукло блестели.

— Почему для самоубийства вы выбрали нашу Вечеру?

— Самоубийство? — уточнила она медленно, словно пробуя на вкус опасное слово, и окончательно опомнилась, освободилась, отодвинулась. — Меня толкнули на рельсы.

Он глядел в сомнении, сказал: