Тот апрель был чудесен в Москве. Теплый, беспрерывно солнечный, он все свои тридцать дней жил в напряженном предчувствии небывалого майского счастья. Уже дымились набухавшими почками старые деревья вечно молодых московских бульваров для того, чтобы вскоре вместе с победными салютами взорваться ослепительной зеленью листьев.
А теперь быстрей ― через улицу Горького на просторы самого знаменитого российского тракта.
Со второго этажа сине-голубого троллейбуса армейский капитан рассматривал набегавшее на него Ленинградское шоссе весны 1945 года. Рассматривал с отвычки незнакомый и щемяще родной путь своего детства, своей юности и своей мужской решимости, с которой три года тому назад в последний раз совершил этот путь от дома к войне.
У остановки "Протезный завод" две веселые тетки помогли ему сойти: капитан был при чемодане и здоровенном вещмешке, а левая рука действовала плохо.
― Спасибо, сестрички! ― крикнул он в уплывающую и закрывающуюся дверь и озабоченно осмотрел себя.
Он был франт. Хорошего тонкого сукна коротенький китель с выпуклой ватной грудью и прямыми ватными же плечами, той же материи, роскошные бриджи, смятые в гармошку маленькие сапоги дорогого хрома и фуражка, основанием блестящего козырька привычно сидевшая на лихой брови.
Закинув вещмешок за правое плечо и взяв в правую руку чемодан, капитан, скособочась немного, побрел по Шебашевскому переулку. У четырехэтажного красного кирпича здания школы подзадержался.
― Шестьсот сорок вторая, ― произнес он с удовольствием знакомые цифры и удивленно дочитал: ― Женская!
Обидно было: он, Александр Смирнов, учился в этой школе, а сейчас вот, глядите, женская! Но настроение не испортилось: присвистнув, пошел дальше, прищуренными счастливыми глазами рассматривая и узнавая забытое и вдруг знакомое: маленькие дома, большие деревья, волнистую булыжную мостовую.
Справа беспокойно существовал Инвалидный рынок.
Комментарии к книге «В последнюю очередь. Заботы пятьдесят третьего года», Анатолий Яковлевич Степанов
Всего 0 комментариев