«Фатальные связи»

Фатальные связи (fb2) - Фатальные связи 708K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Сергеевна Миронова

Елена Миронова Фатальные связи

Глава 1

— Как тебя зовут? — спросил он, внимательно оглядывая девушку.

— Линда, — тоненьким, игривым голоском ответила она.

И сразу же выдула из жевательной резинки, которую долгое время гоняла во рту, большой розовый пузырь. Он тут же лопнул и облепил пухлые, густо накрашенные губы и даже нос. Девушка захихикала и привычными движениями стала сковыривать жвачку с лица, пачкая пальцы в помаде. Казалось, что она постоянно это делает — сначала надувает пузырь из «бабл-гама», а потом лопает его. Словно это было частью ее имиджа. Впрочем, о каком имидже может идти речь?! Имидж у проститутки?

Помада была старая, коричневая и совсем не шла Линде. Она это знала, но новую покупать не торопилась: каждая копейка, отложенная впрок с ее заработка, радовала Линду гораздо больше, чем любая суперсовременная увлажняющая помада.

На самом деле девушку звали Люда. Но, когда она попала сюда, ее попросили взять себе другое имя, более звучное и красивое. Люда изменила букву «ю» в собственном имени на две других, и получилось — Линда.

Клиентам нравилось это имя.

Линда взяла клиента под руку и направилась к его машине, потихоньку рассматривая мужчину. Она видела его впервые, хотя новеньких здесь не особо привечали, зарабатывая деньги на повторном обслуживании уже знакомых клиентов.

Незнакомец, представившийся Левой, был строен и классически красив. Прямой нос, большие светло-голубые глаза, светлые волосы, в которых седина не видна. Но, судя по возрасту Левы, она непременно должна быть.

И представляться ему уже давно пора не Левой, а Львом Петровичем, или Васильевичем, или как там его? Но он все молодится, вон даже нарядился в джинсовый молодежный костюм, а на ногах у него модные остроносые туфли. Ну и мода! Девушка тихонько фыркнула. Он был похож на Маленького Мука, сказку о котором она читала еще в школе.

Лева повернулся к Линде, и она быстро скорчила глупую рожицу и снова стала щелкать жвачкой.

Мужчина поморщился и обратился к ней:

— Пожалуйста, Линда, не удивляйся тому, что увидишь сегодня. Веди себя естественно — и заработаешь премиальные!

Линда навострила уши. Черт, о чем он говорит? Чему она не должна удивляться? А вдруг он маньяк?! Может, отказаться? Сослаться на месячные, мол, пришли внезапно? Но Гагара обязательно проверит. И если уличит во лжи, пиши пропало. Бить, конечно, не будет, чтобы не портить товарный вид, но процентов тридцать с заработка удержит. И останутся совсем уж копейки. Линда нервно хлопнула дверцей авто, неуверенно усаживаясь на обтянутое велюром сиденье.

«Да нет, — успокоила она саму себя, — вроде Лева на маньяка не похож. Вряд ли маньяки представляются так запросто — Лева… А впрочем, будь что будет. Если он убьет меня — значит, так велено судьбой. Лишь бы я не мучилась, Люда-Линда-Лолита».

Гагара — мамка передовая, шагает вслед за прогрессом. Это она придумала, что каждая девушка должна играть какую-то роль.

Например, Танька, называющая себя Анжеликой, роскошная грудастая блондинка, настоящая вамп. Она — для не уверенных в себе мужчин, которые к такой красотке никогда в жизни не посмели бы подойти, не говоря уже о том, чтобы переспать с ней.

А тут — на тебе, в соответствии со своим имиджем Анжелика сама подходила к парню и заводила беседу, смыслом которой была явная провокация на секс.

Это Гагара, начитавшаяся книг по психологии, создала всем им имидж и подробно объяснила, что к чему. Семь девушек — семь ролевых назначений. Линде отведена роль Лолиты, маленькой потаскушки, которую придумал Набоков. Он, наверное, и не подозревал, каким успехом будет пользоваться эта его книга, а имя Лолита станет нарицательным. Теперь во всем мире несовершеннолетних, рано созревших девочек, которые, несмотря на юный возраст, пустились во все тяжкие, называют именем героини его книги. Лолита…

Линда хмыкнула, вспомнив, что ей в отличие от Лолиты не 13 и даже не 16 лет, а все 19. Но Гагара тщательно следила за возрастом своих путан и ни при каких обстоятельствах не позволила бы себе взять несовершеннолетнюю девочку. Если можно так выразиться, Гагара чтит закон.

Линда снова фыркнула и поймала на себе встревоженный взгляд Левы. Он сидел за рулем, смотрел на нее в зеркало заднего вида и не понимал причины ее веселья. Странная девушка.

Линда тоже смотрела на Леву и пыталась сообразить, что ждет ее впереди. Этот дядечка вроде бы не похож на маньяка, но ведь как странно он выразился — чтобы она ничему не удивлялась. Линда постаралась вспомнить моменты из своей жизни за последние два года, которые заставили бы ее чему-то удивиться. Но нет, ничего такого в голову не шло. Она, наверное, просто разучилась удивляться. Навсегда.

А насчет маньяка… Если бы все маньяки были похожи на маньяков, то их бы уже переловили давно. Ведь в этом случае все потенциальные жертвы мгновенно догадались бы, что их ждет, и не стали бы подходить к такому человеку даже на пушечный выстрел. И сразу же звонили бы в милицию. Например: «Я только что видел маньяка. Он шел по Михайловской улице в сторону Белореченского переулка». Тут же выезжал бы наряд милиции и маньяка хватали бы и засовывали в камеру. К сожалению, все не так. Далеко не так. Полгода назад Маруся, одна из девочек Гагары, уехала с симпатичным парнем и не вернулась. Маруся играла роль деревенской девчонки, крепкая, здоровая, розовощекая, с длинной золотистой косой, она была любимицей Линды. После того как Маруся не вернулась к назначенному часу, Гагара встревожилась. Она волновалась за своих девочек, к тому же Маруся была всегда очень пунктуальной. Сначала Гагара уговаривала себя, что клиент заплатил сверху и Маруся осталась. Но ее мобильный не отвечал почти сутки, и тогда Гагара позвонила знакомым ментам. Она сообщила им приметы парня и номер его машины. Гагара ведь действительно переживала за своих девочек и по возможности запоминала особые приметы клиента. Иногда ей удавалось записать даже номер его машины.

Оказалось, что этот парень — убийца. Когда его взяли в оборот, он признался в том, что убил уже четырех девочек, ему доставляло удовольствие вскрывать их тела и рассматривать внутренности.

Линду передернуло. Прошло полгода, а она все еще не могла смириться со смертью подруги. Да какой ужасной смертью!

После того жуткого случая Гагара перестала давать девочек первому встречному. Теперь каждый, кто хотел порезвиться, должен был или предъявить устную рекомендацию от уже знакомого Гагаре клиента, или оставить залог в знак того, что девочка будет возвращена на место в срок и без всяких повреждений.

Линда шумно вздохнула и в очередной раз поймала взгляд мужчины. Остается надеяться, что с предосторожностями, принятыми Гагарой, с ней ничего не случится. В крайнем случае у мамки останется номер машины этого Левы и за Линду отомстят. Хотя, по правде говоря, это не ахти какое утешение.

Линда занервничала и открыла рот, наплевав на все мамкины предостережения о том, что с клиентом нельзя заговаривать первой. Она хотела узнать, что ее ожидает впереди и почему этому нельзя удивляться.

Но в эту секунду Лева припарковал машину. Они приехали. А значит, спрашивать уже поздно. Через пару минут она сама все увидит. Линда вышла из машины на ватных от страха ногах и захлопнула дверцу дрожащей рукой.

Глава 2

Юля осторожно, краем глаза, рассматривала ее. А то, не дай бог, заметит, что-то почует… А этого сейчас допустить никак нельзя! Ведь, как говорится, кто предупрежден — тот вооружен.

Нет уж, времени предостаточно, можно не торопиться. Да и, собственно, рассматривать-то нечего! Это же какое-то ходячее недоразумение! Вернее, сидячее.

— Пожалуйста, поверните руку, — попросило «недоразумение», и Юля почувствовала первый укол зависти. Счет становился один — ноль в пользу этой толстой чувырлы. Голос у нее, конечно, потрясающий. Похож на сувенир «поющий ветер», такой же нежный, легкий. Виктор был прав, с таким голосом нужно клипы записывать. Впрочем, может быть, у этой маникюрши нет слуха, ведь само по себе наличие красивого голоса еще ничего не значит. Юля почувствовала себя немного лучше и снова принялась рассматривать девушку. Пышные золотистые волосы, небрежно заколотые в пучок: несколько прядей выбилось наружу, обрамляя круглое лицо девицы. Голубые глаза были устремлены на ногти Юлии, а пухлые белые пальчики ловко орудовали пилочкой.

Юля тягостно вздохнула.

— Вам больно?

Девушка, истолковав этот вздох по-своему, посмотрела на Юлю и ждала ответа с нескрываемым испугом.

— Нет, — поторопилась ответить Юля, хотя все ее существо хотело закричать: «Да! Да! Мне больно! Мне так больно, что, кажется, все внутренности разрываются от боли! И все из-за тебя, из-за толстой деревенской клуши! Какого черта ты влезла в мою жизнь и теперь топчешь ее своими короткими ножонками? Для чего понадобился тебе мой муж, который старше тебя на пятнадцать лет, не слишком-то богатый и красивый? Зачем потребовалось тебе рушить то, что так долго строила я?»

Но вместо этого Юлия продолжала сидеть в удобном кресле и тупо смотреть, как проворные руки наносят прозрачный лак на только что сделанный безукоризненный маникюр.

— Готово, — улыбнулась маникюрша.

— Спасибо.

Юля хмуро поднялась и, не глядя на полное, свежее лицо соперницы, на ее белозубую улыбку и розовый, деревенский румянец на щеках, положила на столик 500 рублей. Маникюр стоил 350, но Юле почему-то казалось, что если она оставит чаевые, то будет чувствовать себя лучше. Ведь этим Юля словно унижает работницу салона красоты, дает ей подачку. И Марина — так зовут ее — как будто бы становится зависимой от своей клиентки.

Но Марина взяла деньги без малейшего неудобства, с таким видом, словно это она делала одолжение Юлии, и гордо кивнула ей. У Юли снова испортилось настроение.

На выходе из салона она осмотрела себя в зеркало. Высокая худощавая брюнетка с аккуратной, стильной стрижкой, в хорошо сидящем брючном костюме, с идеально выполненным макияжем, Юля в первый раз в жизни почувствовала себя неуверенно. И все потому, что в нескольких метрах от нее находилась молодая женщина, любовница мужа. Нет, не любовница. Увы, Марина — это любимая женщина Виктора, пора это признать. У Юлии мелькнула мысль, что признать — не значит смириться. Ведь в жизни все так сложно, все меняется. А мириться с тем, что муж ушел от идеальной женщины Юлии к толстой вульгарной маникюрше, она не будет. Она станет бороться за мужа и непременно выиграет эту битву — битву за Виктора!

Как только Юля подумала об этом, ей стало легче. Она поймала в зеркале взгляд Марины и неожиданно для самой себя улыбнулась. Та робко улыбнулась в ответ, и Юля почувствовала растущую уверенность в том, что она сможет вернуть Виктора. Вначале она думала, что он сам вернется, причем сделает это очень скоро. Потом решила, что муж ей не слишком-то и нужен, ведь она еще молодая, привлекательная женщина и сейчас может воспользоваться своей свободой. Но, к вящему ее удивлению, оказалось, что свобода, как таковая, ей не нужна. Первый же мужчина после ухода мужа, который потянул ее в постель, оказался ей настолько неприятен, что Юлия выскользнула из его объятий и сразу же принялась одеваться. Она просто брезговала чужими мужчинами. Виктор тоже не суперлюбовник, но он свой в доску, родной, знакомо пахнущий и такой предсказуемый! Раньше это Юлии не нравилось, а теперь она бы все отдала, чтобы вернуть мужа назад, в семью. Впрочем, о какой семье может идти речь, если они семь лет прожили вдвоем, без детей? Сначала не хотел он, потом она, а затем они оба решили, что дети — это привилегия обеспеченных людей, которые могут себе позволить нянек, гувернеров, обучение в Кембридже и каникулы на Барбадосе. О том, что таких людей не так уж много, Юля осознала совсем недавно, когда осталась одна. Когда ей вдруг до жути захотелось иметь рядом с собой маленькое существо, трогательно шепелявое, любовно взращенное, шаловливое. Усилием воли Юля отогнала от себя эту мысль. Вначале ей нужно вернуть мужа, а потом она сразу же, без его разрешения, заведет ребенка. Еще можно, ведь ей недавно исполнилось 36. И к черту эту жизнь для себя!

Окрыленная открывающимися перспективами, Юля щелкнула сигнализацией, села в свою вишневую «девятку» и направилась в сторону метро «Октябрьская». Там неподалеку есть чудное кафе «Шоколадница». Именно сейчас ей захотелось съесть вкусное пирожное и выпить коктейль. Теперь все будет по-другому. Она вернет мужа, это дело времени. Она изменит свою и его жизнь, у них будет ребенок и, значит, настоящая семья. А Марина… Что ж, бедняжка Марина найдет себе кого попроще, к тому же ей еще нет и тридцати, скорее лет двадцать пять. У нее все впереди. И вообще, что за чушь пришла Юле в голову? При чем тут эта маникюрша? Почему она, Юлия, должна думать об этой пухлой деревенской девке, которая увела у нее мужа? Ведь та не думала о том, что причинит боль и страдания его жене!

Женщина хмыкнула и пристроилась в хвост большому черному джипу «Гранд Чероки».

Глава 3

Вадим Александрович с удовольствием потянулся, чуть не замурлыкав от удовольствия. Вот ведь чертова девка, знает, как ублажить его! Если сказать откровенно, у него никогда, за все его 52 года, не было такой страстной и темпераментной женщины. Она могла предугадывать все его желания и из кожи вон лезла, чтобы угодить ему. Только с ней он расслаблялся на все сто процентов и мог позволить себе быть самим собой, просто Вадиком, а не Вадимом Александровичем Соловьевым, депутатом городской думы. Эта девица, эта киска, лежала рядом с ним, обнаженная, пухленькая, похожая на женщин с картин Рубенса. Она ничуть не стеснялась своей полноты, и это заводило Вадима Александровича еще больше. Ему нравилась естественность, и он был рад знакомству с Киской, состоявшемуся больше года назад. За все это время она умудрилась ему не надоесть, что было странно. Наверное, все дело в том, что он очень любит полных женщин. Ему жутко не нравятся все эти модные манекенщицы, напоминающие ходячий скелет. Но так принято в том обществе, где он вращается. Твоя спутница обязательно должна быть моделью, это даже не обсуждается. Ну, в крайнем случае пусть не моделью, но параметры у нее должны быть именно такие, как у настоящих моделей. И рост…

Вадим Александрович вздохнул. Сам он не был богатырем, его рост остановился на отметке 174 см. А его модная подруга, на которой он собирался жениться, была на 11 см выше его. Ну и пусть! Зато другие депутаты оборачивались посмотреть на нее, длинноногую красавицу.

Вадим Александрович не испытывал к ней никаких чувств, но все же собирался жениться. Так было надо, это принято в его политическом мире. После перестройки все пошло вверх тормашками. Но Вадиму Александровичу нравится это время. Раньше кем он был? Партийным деятелем, затем маленьким человечком в мэрии, десятым помощником седьмого заместителя. Ну а потом дела его пошли в гору. В момент приватизации и всяких МММ он вовремя успел вложить деньги, но главное — вовремя забрал их.

Приватизировал двухэтажную постройку XIX века недалеко от центра Москвы, немного подсуетился, поговорил с кем надо, кого нужно — подкупил, искусно провел выборы в своем районе и стал депутатом. И теперь у него есть все для счастливой, спокойной, сытой жизни: депутатская неприкосновенность, деньги, квартира, загородный дом, хорошая машина, охрана и подруга-модель. Со старой женой он расстался лет семь назад, когда начинал свою головокружительную карьеру. Он бросил ее без всякого трепета, несмотря на то что они прожили вместе двадцать лет и вырастили сына. Впрочем, бывшая семья ему тоже не принесла ничего хорошего: жена частенько выпивала, попрекая его постоянными изменами, а сынок, кровиночка, единственный наследник, стал гомосексуалистом. Вадим Александрович оставил жену и сына без малейших угрызений совести. Где говорится о том, что порядочный мужчина должен жить с одной женщиной до самой смерти? К тому же как она воспитала его единственного ребенка! Пока он был занят на работе, зарабатывал деньги в дом, она сделала из мальчишки педика! Вадим Александрович был свято уверен, что в этом случае ему прощаются и его измены, и развод с женой, мучительно тяжелый для нее. Она, постаревшая, погрузневшая, грустно смотрела на него в суде, пока он хорошо поставленным голосом описывал судье все ужасы совместного быта. И не сказала ни слова в свое оправдание, сразу подписала все бумаги, которые ей предъявил его адвокат, даже не вникнув в их содержание. Вадим Александрович радостно потирал руки, выходя из здания суда, и даже не обернулся. А если бы он это сделал, то увидел бы, каким взглядом провожает его жена. Она все еще любила его и готова была на все, лишь бы его вернуть. Но, зная упорство собственного мужа, прекрасно понимала, что это без толку. Ну кто виноват, что сын вырос гомосексуалистом!

Депутат с улыбкой взглянул на Киску, свернувшуюся в клубок возле него. Эта девушка, конечно, имела имя, но ему нравилось звать ее Киской. А впрочем, он так называл всех их, своих временных подружек. А в том, что эта Киска тоже явление временное, он не сомневался. И зачем напрягаться, запоминать их имена?! К тому же легко можно оговориться при таком количестве подруг, а это никому не приятно!

Он жестом хозяина потрепал ее полные ягодицы и положил руку на большую грудь. Да, эта девушка с мясцом, не то что его будущая супруга Вика. Но, увы, тут никуда не денешься. Жениться надо для удобства, а любить кого хочется. И тогда все будет хорошо. Вадим Александрович твердо усвоил одну простую истину: надо думать только о себе. И делать хорошее лишь себе. И вот когда ты сам будешь себя чувствовать отлично, когда у тебя все будет в порядке, тогда и другие люди к тебе потянутся цепкими ручонками. А ты уже сможешь выбирать из них того, кто достоин быть рядом с тобой. Депутат поднялся с огромной кровати и самодовольно оглядел себя в зеркале. Он еще очень даже ничего! Впрочем, и лет-то ему всего 52! Он — мужчина в самом расцвете сил. И он достоин иметь все самое лучшее. Одежду, еду, напитки, недвижимость, машины, женщин. Костлявая Вика сейчас отдыхает на Сейшелах. Вадим Александрович устал от нее и отправил модельку на отдых. А Киска — преданная, влюбленная, как кошка, — здесь, рядом. Она доставляет ему удовольствие, она такая мягкая и уютная, и можно было бы жениться на ней. Но через несколько лет она превратится в точную копию его первой жены. Расползется, начнет рожать детей, варить ему борщи и плакать, когда он будет ночевать вне дома.

Все повторится с точностью до мелочей. А вот Вика, эта хладнокровная сучка, совсем не такая. У нее в голове только подиум, а в глазах — баксы. Ну что ж, у каждого свои недостатки. В любом случае он был уверен, что с Викой у него не будет промахов. Она будет отличной женой. Она не станет лезть в его дела, горячо обсуждая на вечеринках политику в стране, как это делала его первая жена, и все вокруг будут завидовать ему. А чего еще ему надо? Жена — королева, даже, вернее, Снежная королева, и обеспеченная жизнь. А встречаться с Кисками он всегда сможет, когда захочет. Они бегут по первому его зову, влюбленные дурехи. Вика будет сквозь пальцы смотреть на его увлечения, ведь эту фригидную особу волнуют только деньги. И больше ничего ей не надо. Это как нельзя лучше устраивает Вадима, ведь он покупает себе жену, которой можно гордиться и которую не стыдно показать в обществе.

Он еще пару минут покрасовался перед зеркалом, а потом бросился в любящие объятия Киски. В конце концов, все отношения складываются так, что кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. И тут ничего не попишешь. Он — тот, кто позволяет себя любить. И за это влюбленная Киска должна еще спасибо ему сказать!

Глава 4

Линда с тяжелым сердцем поднималась на лифте вместе с Левой. Он, казалось, совсем не обращал на нее внимания. Наконец лифт остановился, и они вышли на площадку. Он направился к двери, обитой черной кожей, с табличкой «91». Линда оглянулась и с грустью констатировала, что, в случае чего, нет ни одного свидетеля, который мог бы зафиксировать ее появление здесь. Лева поковырялся в замке, а потом распахнул дверь, приглашая Линду войти. Она сделала два шага вперед и оказалась в небольшом светлом холле. Квартира была уютная и солнечная, и Линда немного успокоилась.

В соответствии со своей ролью она продолжала жевать жвачку, теребить две свои тощие косички и поправлять и без того короткое платьице. Вид у нее был довольно легкомысленный, как и полагалось Лолите. Только вот думы были совсем не легкими…

Лева провел ее в комнату, большую, обставленную дорогой мебелью. И попросил посидеть там некоторое время. Линда послушно уселась на кожаный диван, почувствовав, как кожа стала прилипать к ее голым ляжкам. Потом останутся два больших красных пятна. Ну и пусть. Она же выполняет роль девочки — ребенка, пускай так и будет. Она нащупала пульт рядом с собой и включила телевизор. Ей очень редко доводилось его смотреть, потому что она практически всегда была занята делом: большую часть времени она работала, потом отсыпалась, затем еще надо было сходить в магазин за продуктами. На телевизор времени не оставалось. Тем более что Линда предпочитала ему чтение. Настольной книгой Линды был сборник повестей Франсуазы Саган. Линда — вовсе не такая дурочка, какой кажется. Мало того, эта девочка закончила школу с золотой медалью. Просто так получилось, такое вот стечение обстоятельств, прямо как в какой-нибудь душераздирающей мелодраме…

Линда увлеклась просмотром мультфильмов, как ей и полагалось в связи с ролью Лолиты, и вздрогнула, когда раздался звонок в дверь.

Она услышала шаги Левы, направляющиеся к двери, и, вскочив с дивана, встала у двери комнаты, чтобы увидеть, кто пришел. Сердце ее колотилось часто-часто. Если сейчас завалит целая толпа нацменов, у нее еще будет шанс. Она успеет выскочить на балкон и быстро позвонить по своему мобильному Гагаре, сообщить, что тут происходит. Гагара мигом свистнет своим знакомым гаишникам, они пробьют адрес владельца машины через номер, предусмотрительно записанный мамкой, и очень скоро будут здесь. А Линда может кричать с балкона, звать на помощь. То есть в принципе ничего страшного случиться не должно. И все же она очень волновалась.

Лева распахнул дверь, и Линда с облегчением и недоумением увидела стройную женщину. Она вошла, разулась и тут же увидела Линду. Женщина покраснела и провела рукой по своим коротким темным волосам, уложенным в стильную прическу.

— Я не лесбиянка, — вырвалось у Линды, — я Лолита.

— Если ты — Лолита, то я — Красная Шапочка, — хрипло сообщила женщина.

Лева поморщился.

— Ну зачем ты так, — мягко произнес он. — Девочки, не ссорьтесь. Давайте пройдем в ту комнату, — он показал на закрытую дверь, ведущую явно в спальню.

Женщина прошествовала туда, Линда потащилась следом. Она была в недоумении. Они что, хотят заниматься сексом втроем? Но она не бисексуалка. Возможно, если Гагара перепишет ее роль, она и будет участвовать в групповухе, но сейчас, по сценарию, она Лолита и должна трахаться с педофилом. А не быть третьей в этом странном тандеме.

Спальня была небольшая. Ровно посредине комнаты стояла кровать. Все стены, и потолок, и пол были зеркальными. И, кроме кровати, в спальне ничего не было. Ах да, столик, сервировочный столик, на нижней полке которого стояли разномастные бутылки и стаканы. А наверху находились блюдо с фруктами, шоколадная паста и сливки в баллончике. Сразу было понятно, что здесь живет человек, любящий игру и разнообразие в сексе и предпочитающий его всем другим видам расслабления.

Кровать была круглой, застеленной золотистым шелковым бельем. Видимо, этот Лева очень изобретателен. Только такие люди покупают шелковое белье. На нем спать очень неудобно: можно запросто соскользнуть с кровати!

Линда привычным жестом вытащила несколько презервативов из трусиков, разложив их на столе возле блюда с фруктами. Обычно такой жест восхищал и возбуждал ее партнеров. Но только не в этот раз.

— Где ты ее взял? — с отвращением спросила женщина.

Она стояла возле кровати в нерешительности.

— Если ты раздумала, можно все переиграть, — тут же ответил Лева.

Он явно нервничал. И это было не похоже на владельца такой спальни. По мнению Линды, такой человек вообще должен быть абсолютно без комплексов.

— Поздно переигрывать, — вздохнула брюнетка и решительно сбросила свой деловой пиджак.

Под ним у нее оказалась шелковая блузка с короткими рукавами. Она тоже полетела вслед за пиджаком на пол. Женщина, оставшись в одних брюках, со злостью взглянула на Линду.

— А ты чего ждешь, Лолита? — с издевкой произнесла она.

— Меня зовут Линда. — Девушка спокойно вытащила жвачку изо рта и прилепила ее прямо на стол. — И я не участвую в групповухе. И не буду заниматься любовью с ней.

— А тебе и не придется этого делать, — быстро сказал Лева.

Он тоже сбросил свою джинсовую курточку, оставшись в футболке, которая обтягивала его великолепное мускулистое тело.

— Я же просил тебя ничему не удивляться. Поверь, здесь не будет ничего нового для тебя. Ты будешь делать то, к чему привыкла, и только со мной. Договорились? И, как я обещал, ты получишь премиальные. Идет?

Линда кивнула головой. Странный мужик! Может, ему просто не хватает одной женщины и он трахает сразу двух? Впрочем, какая ей разница. Главное, что вроде бы все в порядке, никто не собирается причинять ей боль, и ладно. Линда решительным жестом сбросила платье, оставшись в белых хлопчатобумажных трусиках, на которых была нарисована красная розочка. Это тоже было частью ее имиджа.

Брюнетка осталась в красивом кружевном лифчике и крошечных трусиках темно-синего цвета. «Это не женщина, а синий чулок какой-то», — пришло в голову Линде в связи с цветом белья дамы, и она внезапно развеселилась.

Глава 5

— Викуша, дорогая, здравствуй, — преувеличенно бодрым голосом начал Вадим Александрович. После ухода Киски прошло около часа, и он вспомнил про невесту.

Он знал, что Вика прекрасно понимает, почему он женится на ней, но все же упорно делал вид, будто испытывает к модели сильные чувства. На самом же деле чувств никаких не было, даже простой привязанности. Просто так было надо, и Соловьев провозгласил Вику своей невестой.

На том конце провода Вика состроила рожицу своему спутнику, сидящему рядом с ней в шезлонге, и точно так же бодро защебетала в трубку.

— Вадик, родной, — пропела она, — наконец-то соизволил позвонить! А я-то уже вся изнервничалась, думаю, неужели женишок позабыл свою невестушку?

Молодой красивый парень, наблюдавший за мимикой и разговором Вики, скорчился от смеха. Но, чтобы депутат не услышал лишних голосов, он прикрыл рот рукой. Вика неодобрительно взглянула на парня, но тут же сама не выдержала и прыснула в ладошку.

— Что там такое? — недовольно спросил Вадим Александрович Соловьев, услышав посторонний звук.

— Ничего, любимый, — щебетала Вика, — я соком поперхнулась. Ты знаешь, тут умопомрачительные соки!

— Да уж знаю, — пробурчал Соловьев.

Он сам не раз отдыхал на Сейшельских островах и прекрасно знал всю местную кухню, соответственно, и напитки тоже. На данный момент он не мог отлучиться из города, поэтому Вика отправилась на отдых одна. Депутат отправил ее на Сейшелы не по доброте душевной, а потому что там, на этих островах, у него был свой человек. Аккурат в том отеле, где он забронировал номер для Вики. Вадим Александрович желал знать, чего ему нужно ожидать от будущей супруги, и хотел принять все меры предосторожности. В принципе он разговаривал на эту тему с Викой, и они сошлись на том, что ей ни в коем случае нельзя очернять его имя и выставлять мужа идиотом. Его избранница должна была блюсти супружескую верность. По правде говоря, Соловьев и не ожидал от нее постоянных измен, ведь Вику секс как таковой не интересовал. Она была помешана на своей карьере, диетах, тряпках, обложках модных журналов и, естественно, деньгах. Но вдруг она расслабится там, на островах, когда некому будет приглядеть за ней? А Вадим Александрович великолепно знал, что любопытный глаз найдется всюду. И обязательно заметит красавицу Вику и, соответственно, ее спутника. Если в думе узнают, что его жена изменяет ему, то ничего хорошего из этого не выйдет. Мужчины, даже депутаты, по природе своей самцы. И силу свою они измеряют в самцовых единицах, пусть даже и неосознанно. И, понятное дело, рейтинг Соловьева упадет ниже уровня канализации, если кто прознает, что модель крутит любовь с другим. Депутата-рогоносца, несмотря на всю его квалифицированность и ценность как государственного работника, перестанут воспринимать всерьез. Уж таков он, самцовый, простите, мужской мир. И никуда от этого не деться. Поэтому депутат этот момент оговаривал с манекенщицей особо и надеялся, что она правильно поняла всю его важность.

— Достал, — пожаловалась Вика спутнику, захлопнув крышечку модного мобильника. — Звонит по нескольку раз в сутки. Если бы я знала, что он будет надоедать мне и здесь, то не согласилась бы на эту поездку!

— Ну не ворчи, — примирительно произнес парень, — наслаждайся солнышком, пей свои экзотические соки и не думай ни о чем.

— Да уж, как не думать-то? — пробурчала девушка, но, взглянув на своего приятеля, последовала его совету.

Она откинула хорошенькую головку назад, надела солнцезащитные очки, вытянула бесподобные ноги и отдалась солнечным лучам.

Ее длинные каштановые волосы были собраны в узел и прятались под бейсболкой, а белое бикини выгодно подчеркивало золотистый загар на безупречном теле. Парень, загорающий рядом с ней, был красив, но какой-то слащавой, карамельно-кукольной красотой. В его лице не было и намека на мужественность, но зато он выглядел актером или солистом молодежной группы. У него были очень светлые волосы, ямочки на щеках, по-детски припухлые губы, нежный, почти девичий овал лица и, неожиданно, карие глаза. Блондин с карими глазами — редкое сочетание. И убийственное для девушек.

Молодая пара лениво переговаривалась, периодически ходила в океан поплескаться, а в основном загорала. И никто из них не замечал пристальных взглядов одного из официантов, невзрачного пожилого мужчины, одетого в белую рубашку с короткими рукавами и темные брюки.

Глава 6

— Не могу здесь, — вдруг произнесла брюнетка и нервно поднялась с кровати.

Линда наблюдала за ней. Самой Линде давно уже было все равно, где и каким образом удовлетворять клиента. Мало того — она умела абстрагироваться от любых внешних обстоятельств и не думать о том, что она, девочка из хорошей семьи, закончившая школу с золотой медалью, каждый день лежит в объятиях разных мужчин. Толстых, худых, волосатых, лысых, иногда плохо пахнущих, иногда — благоухающих стойким ароматом от Хьюго Босса, на который у Линды аллергия.

Аллергия с тех самых пор, как Он бросил ее, обещал приехать снова и не вернулся. Теперь Линда ненавидит дорогой мужской парфюм, особенно — Хьюго Босс.

Девушка встряхнула головой, и косички мотнулись вместе с ней. Эти дурацкие косички Гагара стала ей заплетать, лишь только волосы у Линды чуть отросли.

— Ну что с тобой? — вдруг сказал Лева, обращался он не к Линде, а к брюнетке. — Ты же сама просила…

— Но только не здесь, — быстро проговорила она, — я ненавижу эту комнату.

— А где же? — саркастически заметил Лева. — На кухне? Или предпочитаешь в ванной?

Женщина схватила свой пиджак и быстро набросила его на голое тело. Потом передумала и снова сбросила его. Линде показалось забавным ее поведение. Сразу становилось понятно, что эта женщина знает Леву, но почему-то не решается переспать с ним.

— Ладно, пойдем в гостиную, — решительно произнесла она и вышла из комнаты первая, не оглядываясь на мужчину и девушку, оставшихся там. Линда вопросительно посмотрела на клиента. Лева пожал плечами и жестом предложил ей последовать за брюнеткой.

В гостиной был включен телевизор, и Линда снова уставилась в экран. Брюнетка тихонько что-то выговаривала Леве, и это злило Линду. Она бы предпочла поскорее отработать свои деньги, уже полученные Гагарой, и вернуться на свое рабочее место. Возможно, сегодня еще кто-нибудь заказал бы ее и Линда получила бы дополнительную сумму. Она почти не тратила деньги, получаемые от Гагары, копила их, а потом относила в банк. Линда говорила самой себе, что не знает, для чего она собирает крупную сумму. Но на самом деле она знала. Только всякий раз, когда начинала думать об этом, быстро переключала свои мысли на что-то другое. Она не хотела не то что об этом говорить, но даже и думать не хотела, потому что сама страшилась этой мысли, прочно засевшей у нее в голове. А мысль была проста и совсем не нова. Линда знала, что каждому человеку в этой жизни предназначена своя участь, которая определена богом. Ну, пусть не богом, просто кем-то свыше (девушка была фаталисткой). И никто больше, никакой иной человек не должен вмешиваться в ее жизнь. То есть НАСТОЛЬКО вмешиваться, чтобы вся налаженная и уютная жизнь Людмилы Морозовой полетела в тартарары. Чтобы за несколько часов сломать все, что можно было сломать в ее жизни. Люда стала Линдой, и с той самой минуты она подсознательно, но вполне целенаправленно откладывала деньги на поступок, который должна была совершить. Она хотела убить ЕГО. Нанять киллера и убить. Но даже в самых тайных мыслях Линда не призналась бы себе в этом. Как будто внутри ее сидел другой человечек, замышляющий убийство. А она сама знала об этом только потому, что этот человечек размышлял вслух.

Она машинально смотрела на экран, и вдруг лицо ее неуловимо изменилось. Линда застыла перед телевизором, не в силах оторвать глаз от человека на экране.

На ринге разминался молодой парень с перебитым носом. Возле него стоял тренер и что-то нашептывал ему на ухо, а боксер слушал и кивал. Он был в красных спортивных трусах и таких же красных боксерских перчатках. Линда смотрела на него и не верила своим глазам.

— Линда, — послышался недовольный голос Левы, — мы уже готовы. Тебя ждем. Если бы я знал, что ты такая поклонница телевидения, то сразу бы предложил заняться сексом в гостиной.

Лева предполагал, что после этой его шутки Линда-Лолита покраснеет и приложит все усилия, чтобы загладить свою оплошность. Ведь обошлась она Леве совсем недешево, и, значит, он имеет право требовать, чтобы она вела себя именно так, как хочет он. Но девушка словно приклеилась к телевизору. Брюнетка, устроившаяся на полу, тоже перевела взгляд на экран. Ничего интересного, идет чемпионат мира по боксу. Неужели эта девчонка так любит этот вид спорта? Правда, отметила про себя женщина, боксер, за которым неотрывно следила камера, очень хорош внешне. Но и только…

— На ринге — чемпион России в полутяжелом весе Александр Животский, — сообщил комментатор. И Линда перестала воспринимать дальнейшие события.

Глава 7

Когда Линда не приехала к назначенному времени, Гагара стала волноваться. Неужели еще одну ее девочку… Нет, тьфу-тьфу, не приведи господь. С Линдой не должно ничего случиться, она умная девочка, к тому же Лолиту заказывают в основном скрытые, тайные педофилы. Или просто очень пожилые мужчины, которым надоели потасканные проститутки с заученным выражением лица. Линда была одной из лучших девочек Гагары. Вообще-то они все у нее самые лучшие, она отбирала девушек почти три года, пока не остановила свой выбор именно на этих. Правда, время идет, девушки взрослеют, если не сказать — стареют. Некоторым вообще уже по 25. Еще два-три годика, и Гагаре придется искать новеньких. Женщина вздохнула и отложила в сторону книгу, которую держала в руках до этого. Читать ей расхотелось. Она снова взглянула на часы. Впрочем, прошел лишь час сверх положенного времени, может, они задержались в пробках? Сегодня суббота, и все стремятся вырваться на природу после рабочей недели. На Кольцевой дороге сплошные пробки. Еще через час Гагара занервничала. Может, позвонить Линде на мобильный? Но автоматический голос твердил, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Мамка в сердцах швырнула свою трубку. Неужели она потеряла еще одну девочку? Первой была Маруся, которую замучил садист-маньяк. Тогда она нашла его по номеру машины. И в этот раз она должна действовать так же!

Гагара взяла свою тетрадь, куда записывала время отъезда девочек с клиентами и номера их машин. Так, вот он, сегодняшний мужик. А казался таким приличным! Красная «Тойота», номер…

Не может быть! Проклятие! Она утром так торопилась, что не успела записать номер. Металась между тремя клиентами, а этот, который захотел Линду, выглядел самым порядочным из всей троицы, и она расслабилась, упустила момент. Записала два других номера, но обе девочки уже были на месте. А именно этот, с красной «Тойотой», оказался негодяем! Ну как же так? Где ее хваленое чутье на людей? Что теперь делать? Где искать замену Линде, ведь на нее сегодня еще двое желающих!

Чуть погодя мысли Гагары перенеслись и на саму Лолиту. Где она, что с ней? Неужели и ее юная жизнь окончена, так же, как и жизнь несчастной красавицы Маруси?

Она вспомнила, как впервые увидела маленькую, хрупкую, испуганную девочку, обритую наголо. Это было два года назад. Гагара пожалела ее и приютила и, в общем-то, не принуждала к этому занятию. Люда была вольна выбирать сама. Вот она и выбрала — и новую жизнь, и новое имя.

— Прости меня, Линда, — одними губами прошептала Гагара и опустилась на удобное кресло, закрыв лицо руками.

Больше никогда она Линду не видела.

Глава 8

Все, что происходило дальше, казалось Линде сном. Ну или чем-то нереальным. После того как она увидела ЕГО, уже ничто не имело значения. Наконец-то она нашла его, и, значит, ее жизнь, сломанная, как хрупкая ветка березы, начинает выпрямляться. Или срастаться? Люда никогда не была сильна во фразеологических оборотах.

Лева выключил телевизор, чтобы тот не отвлекал Линду, но все равно она была как замороженная. Нет, девушка хорошо знала свое дело, умело лаская Леву, но мысли ее были устремлены внутрь себя, и Леве это не нравилось. Вначале он хотел сказать ей об этом, но потом передумал. В конце концов, он купил только ее тело. И, значит, не может требовать от нее душевного внимания. Лева откинулся на подушки, сброшенные с дивана на пол, и принялся целовать разгоряченную увиденным брюнетку. Она некоторое время наблюдала за оральными ласками Линды и наконец-то расслабилась. Раньше она даже и не подозревала, что может так возбудиться. Возможно, через какое-то время она созреет даже до секса втроем, а пока что ей нужно от Левы только одно — его семя. Извиваясь под мускулистым телом мужчины, она чувствовала, что желаемое уже близко.

Спустя несколько минут, сразу же после семяизвержения, брюнетка поднялась с пола и направилась в спальню, где осталась ее одежда. Лева лежал на полу и тяжело дышал. Линда сидела рядом, ожидая, когда он снова сможет двигаться. В комнате появилась странная женщина. Она уже оделась, и стрижка ее опять была идеально уложена.

— Спасибо. — Она наклонилась и чмокнула Леву в щеку.

— Может, еще разок, чтобы точно? — с надеждой спросил он.

— Достаточно, — улыбнулась брюнетка.

Она была умиротворена и спокойна. Она добилась своего, она прошла через это унижение, а значит, все остальное у нее тоже получится.

Хлопнула входная дверь.

У Линды вырвалось:

— Странная женщина. Вы давно с ней знакомы, да?

— Это моя бывшая жена, — выдохнул Лева и притянул к себе Линду.

В конце концов, раз уж он заплатил за нее, то может и насладиться одуряюще молодым телом! Девочка, конечно, постарше настоящей Лолиты, хотя он просил совсем девочку. Но, в конце концов, попасться за растление несовершеннолетних ему тоже не хотелось. А Линде наверняка уже есть 18. Так что страшиться нечего. И Лева принялся за дело.

Глава 9

Юлия вернулась домой в отвратительном настроении. Она с ненавистью рассматривала маникюр, который делала ей любовница мужа. Если бы была такая возможность, женщина с удовольствием бы вырвала свои ногти, к которым прикасалась эта шлюха! А еще лучше — расцарапала бы мерзкую физиономию маникюрши.

Наверное, зря она пошла к Марине. Но как преступника тянет на место совершенного им преступления, так обманутую жену тянет посмотреть на более удачливую соперницу. Но из этого визита Юлия ничего полезного для себя не вынесла. В конце концов, она так и не поняла, что нашел ее муж в этой толстушке с нежной кожей. Он ведь всегда был эстетом, любил женщин, ухаживающих за собой, женщин стройных, подтянутых, эрудированных и слегка циничных. И Юля стала именно такой только из-за того, чтобы быть ближе к идеалу Виктора. А он взял и ушел от нее!

Виктор работал редактором в одном из издательств. Неделю назад, когда он объявил Юлии, что уходит от нее, она сперва даже не поверила. У них все было хорошо. Никаких ссор, в доме порядок и спокойная, дружественная атмосфера. К тому же от таких жен, как Юлия, не уходят. Это они могут уходить, но никак не их мужья. Тем более такие, неинтересные внешне, не первой молодости, которые начинают лысеть и носят очки из-за постоянной работы на компьютере. Впрочем, Юлия не могла сказать, что она не чувствовала, что у них в отношениях что-то изменилось. Это «что-то» не имело названия, оно было почти неуловимо, но все-таки умная женщина всегда почувствует это. А Юля, без сомнения, была неглупа. Когда-то она сумела обратить на себя внимание Виктора, тогда ему было столько же лет, сколько ей сейчас. Ради него она рассталась со множеством своих привычек, ради него она стала идеальной женой, такой, какой он хотел ее видеть. И вот теперь, несмотря на все это, Виктор ушел. Хорошо хоть сказал честно, не юлил. И постарался пощадить ее, Юлино, самолюбие.

— Я полюбил другую женщину, — сказал он. — Ты прости, родная, но такое иногда случается. И в этом я не волен. Мое сердце зовет меня к ней. Без нее я пропаду. Прости меня и не ругай, пожалуйста.

Когда Юля услышала эту тираду, ее чуть удар не хватил. Виктор способен на такие сильные чувства? Она прожила рядом с ним семь лет и каждый день видела перед собой уравновешенного, спокойного человека, который уже перешел рубеж молодости и теперь живет в свое удовольствие, без всяких сокрушительных страстей.

Но у Юли хватило ума не закатывать истерику. Она-то знала, как муж ненавидит эти бабские штучки. И она не стала скатываться до уровня истерички. С трудом совладав с собой, она как можно спокойнее спросила:

— Ты уверен в том, что говоришь?

— Полностью, — твердо сказал Виктор, и это удивило ее.

Он никогда не был столь решительным.

— Тогда… тогда расскажи мне о ней, — попросила Юля.

Ей надо было хотя бы заочно познакомиться с соперницей и узнать, чем та привлекла внимание всегда выдержанного Виктора.

Она заметила в глубине глаз мужа невольное восхищение ее поведением. Знал бы он, чего стоила ей эта выдержка. И вообще, чего стоила ей их совместная жизнь на протяжении этих семи лет. То есть первых четырех, потому что потом она привыкла к Виктору и стала соответствовать даже внутренне его ожиданиям. А ведь он и не подозревал, какой вулкан страстей брал в жены. Юля никогда не была спокойной и флегматичной. Она — холерик по натуре. И только с помощью сумасшедших усилий воли она сумела себя обуздать, чтобы понравиться Виктору. Она ломала себя, грубо и беспощадно. И вот теперь оказывается, что все это было напрасной жертвой.

— Она — фейерверк, — начал рассказывать Виктор. — Просто что-то невероятное. Она может довести до сумасшествия и тут же начать ластиться, превратиться в фурию и мгновенно стать ангелом. Она — буря. И, прости, Юленька, кажется, что я полюбил первый раз в жизни.

У Юлии подкосились ноги, и она спешно села на стул. Как? Все это время она старалась соответствовать его идеалу женщины, пряча свой природный темперамент, и вот теперь оказывается, что он полюбил женщину именно с таким темпераментом, какой был у нее? Боже, какая ирония! Какая несправедливость! Просто насмешка…

Ей захотелось закатить ему истерику и разбить его любимую чашку с синим васильком. Но с глубоким удивлением Юлия поняла, что уже не способна на это в его присутствии. Ну что ж, надо держаться до конца. А потом, когда он уйдет, она даст себе волю, перебьет всю посуду в доме и подумает, как его вернуть. А пока, как бы ей ни хотелось слушать дифирамбы, которые Виктор поет в честь мерзавки, разрушившей их брак, все же надо выспросить у него все о ней.

— А где вы познакомились? — преувеличенно бодрым тоном поинтересовалась Юля, наблюдая, как Виктор ловко складывает свои летние вещи в чемодан.

Оказалось, что он увидел ее в кафе, где обычно обедал во время рабочего перерыва. Вернее, сначала услышал.

Он вспомнил, как это произошло, до мельчайших подробностей. В тот день он, как всегда, уселся в кафе, расположенном неподалеку от издательства, за свой любимый столик и заказал то, что обычно брал на обед: салат, суп и кусок хорошо прожаренной отбивной с картофелем фри. Это был комплексный обед, и в этом кафе он стоил недорого, всего 150 рублей. Все блюда были очень вкусные, практически домашние. А большую часть затраченных денег ему компенсировало издательство. Виктор счел этот вариант особенно удачным и уже много лет приходил на обед именно в это кафе. Здесь его уже знали, да и он знал всех, от директора кафе до повара. Тот обед не отличался от тысячи других таких же обедов. Виктор ничего бы и не заметил, кабы не голос, разносившийся по всему залу. Невольно он прислушался. Этот мелодичный голос распекал повара за качество приготовленных блюд, упрекал официанта в недостаточно высоком уровне сервиса, сетовал на убранство помещения. Виктор поглощал приготовленную пищу и слушал. Этот голос завораживал. Он был волнующим. Легкий, невыразимо прекрасный! Голос принадлежал, судя по тембру, молодой женщине. Виктор, слушая уникальный голос, вдруг поймал себя на мысли, что он нервничает и волнуется. Мало того, что он разлил борщ на белую скатерть, так теперь еще и зачем-то вытирает вилку краешком скатерти. Ему надо было возвращаться на работу, но уже ничто не могло увести его из кафе. Под чарами этого голоса он уносился вдаль, воспарял в облака и блаженствовал; но, что самое удивительное, растворяясь в звуках этого голоса, он чувствовал, что только теперь начал жить. Он казался самому себе перышком, подхваченным легким ветерком. Да что там перышко, он сам — ветерок, ночной бриз, или нет, он — звезда, сияющая сверху, озаряющая путь странника.

Зачарованный, он перестал вслушиваться в слова, наслаждаясь только богатым звучанием голоса.

Когда в помещении воцарилась тишина, видения закончились. Виктор встревоженно, даже скорее возмущенно, поднял голову. Его обманули! Его лишили величайшего наслаждения! Его занесли в волшебные выси, а потом резко швырнули обратно, на землю! Как можно?! Он был просто раздавлен. Взбешен. Он вскочил. И тогда он увидел ее, хозяйку чудесного голоса, которую ласково выпроваживал из кафе охранник. Виктор быстро расплатился и бросился за женщиной на улицу. Она не была красавицей. Простенькое личико, голубые глаза, пухленькая фигурка, золотистые волосы. Но ее взгляд соблазнял, он сулил волнующие мгновения, он ласкал, одаривал и поощрял, несмотря на кажущуюся холодность голубых глаз. Ее взгляд, но главное, ее голос, отнимал у него прошлое и будущее, взамен оставляя уверенность в том, что лишь она — его настоящее. Она смотрела на него, и Виктор, мужчина умный и хладнокровный, привыкший мыслить рационально, двинулся ей навстречу, словно зачарованный.

Она с удовольствием познакомилась с ним и приняла его предложение поужинать. Она сказала, что свободна, потому что недавно порвала со своим мужчиной.

С этого все и началось. А теперь, через три недели, он понял, что больше не может обманывать жену, встречаясь украдкой с любовницей. Они, его женщины, не заслужили такого обращения с собой, ни Юля, ни Марина. Очнувшись от воспоминаний, он вздохнул. Не станет же он рассказывать все это жене! В конце концов, она, бедняжка, не виновата, что все так получилось.

— С таким голосом ей надо певицей быть, клипы записывать, а не работать в салоне красоты, — бесхитростно сообщил Виктор, закрывая чемодан. Юлия быстро спросила, в каком же салоне работает эта сирена с волшебным голосом. Ведь именно сирены в мифах Древней Греции завлекали моряков чудесным голосом в опасные гибельные места…

Вопрос был задан хитро, и Виктор даже не догадался, с какой целью его супруга интересуется местом работы его любовницы. А даже если бы и догадался, уже было поздно: он сболтнул название улицы, на которой находился салон.

Юлия пообещала подписать бумаги о разводе и благосклонно приняла предложение Виктора о том, что квартиру разменивать он не будет и, кроме этого, оставляет ей машину. Кажется, она даже его поблагодарила за этот широкий жест.

Но, как только за ним захлопнулась дверь, она прошептала:

— Благодетель паршивый!

И тут же дала волю слезам. Направившись на кухню, она схватила ту самую его любимую чайную чашку с васильком и швырнула ею об стену со всей силы. Осколки попали в оконное стекло, на стол и плиту.

Виктор, спускавшийся вниз по лестнице, услышал какой-то шум, но не придал этому значения.

Глава 10

Линда проснулась утром и в очередной раз удивилась. Ей уже четвертую ночь подряд казалось, что все происшедшее с ней — сон. Но когда она открывала глаза и видела над собой красивый рисунок навесного потолка, то понимала, что все это — правда.

Она уже четыре дня живет у Левы. И самое интересное, ей это нравится. Не то чтобы она была без ума от хозяина, вовсе нет. Просто так получилось, что Лева оказался без ума от нее. На самом деле его звали Леонид Петрович, но с детства, как он признался Линде, он сам называл себя Левой. Линде было все равно, как называть этого подтянутого мужчину, Левой или Леонидом Петровичем. Но после того, как Лева сначала занимался любовью со своей бывшей женой, а потом с Линдой, он вдруг рассказал ей все о своей жизни. Собственно, никакого интереса его жизнь не представляла: учился, вырос, женился, развелся, занялся мелким бизнесом… Так живут миллионы! Единственное, что удивило Линду, это когда Лева начал рассказывать ей очень сокровенные вещи. Например, то, что он не может спать только с одной женщиной. Ну не получается у него ничего! Обязательно надо, чтобы рядом находилась еще женщина, и лучше всего — совсем юная девочка. Лева, конечно, не педофил, никого никогда не принуждал к этому занятию. Но что делать, если он так устроен: ему просто необходимо, чтобы его подруги, или хотя бы одна, были очень молоденькими. Он даже ходил к психоаналитику по этому вопросу, но доктор ничем помочь ему не мог, хотя и был очень модным и важным. Он решил, что в процессе развода Леонид Петрович получил тяжелую травму, отсюда и все его отклонения. Со временем у Левы появилась пара девчонок-близняшек, охочих до секса. Но девочкам было мало одного Левы, и они все время предлагали ему привести какого-то своего друга. Так что Лева разочаровался в девочках, хотя они обе были просто замечательны в постели. Лева в конце концов остался ни с чем. Что ему было делать? Нормальные женщины не соглашались на секс с ним в присутствии другой женщины, вот Лева и пристрастился к проституткам. Этим было все равно, где, с кем и кто смотрит, пусть хоть целый зрительный зал! Но Леонид Петрович был очень щепетилен в выборе таких вот девушек легкого поведения. Он был помешан на здоровье и чистоте и пользовался презервативом во время свиданий с любыми женщинами. И к тому же его стали утомлять манеры проституток, захотелось чего-то свеженького и новенького. И тут как раз подвернулась бывшая жена, которая попросила о небольшом интимном одолжении. Лева просто остолбенел, когда услышал, что ей нужен от него ребенок.

— Но ты же говорил, она вышла замуж, — сказала удивленная Линда.

— Да, но ее муж против детей. А она хочет ребенка. И собирается поставить его перед фактом, мол, раз уж она забеременела, то не будет избавляться от ребенка. И так как я все же ей не чужой человек, то она и обратилась ко мне.

— Странно, — выдохнула Линда, прижимаясь лицом к плечу Левы.

— Ничего странного, — обиделся он, но взглянул на девушку и почувствовал, что тает от счастья.

Это было просто невероятно, но тем не менее это случилось. Когда он трахнул бывшую жену, она быстро исчезла. Лева понимал, ей было неловко, что в комнате присутствовала другая девушка. Лева нанял Линду только для этой цели: исполнить желание своей бывшей. Ведь если бы они были одни, у него ничего бы не вышло.

Но когда они с Линдой остались вдвоем, Лева сначала хотел вернуть девушку туда, откуда ее взял, но потом внезапно почувствовал бешеный приток желания. Такого с ним не случалось уже много лет: хотеть женщину, но без присутствия второй. Линда восприняла это нормально, потому что Гагара предусмотрительно не стала рассказывать ей о причудах этого клиента. Она рассудила, что если все будет так, как он говорит, то Линда просто ни за что получит денежки. А если все-таки он созреет для любовных игр с Линдой, то она может запротестовать. А Гагара не любила капризных девиц, потому что из-за них теряла клиентов. Так что Линда справилась со своей ролью отлично. И Лева был потрясен. И Линдой, и собой. У него мгновенно вспыхнуло теплое чувство к этой девушке, такой трогательной со своими дурацкими косичками. Неожиданно для самого себя Лева предложил Линде не возвращаться к мамке, а пожить у него. Он обещал, что будет нежен и внимателен к ней. А если так получится, что она надоест Леве, он снимет ей квартиру и оплатит ее на полгода вперед, чтобы Линда смогла найти себе работу, которая была бы ей по душе. О том, что будет, если Линда сама захочет оставить его, речи не шло. Видимо, Леве даже в голову такого прийти не могло. Чтобы проститутка решила вернуться к мамке и оставила добропорядочную жизнь с одним мужчиной?

Линда подумала и согласилась. Правда, в этом согласии свою роль сыграл тот факт, что она увидела по телевизору. Линда узнала ЕГО. Теперь у нее была цель в жизни: отомстить. Раньше она не жила, а просто существовала. И Линда осознала, что только сейчас, впервые за несколько лет, она почувствовала себя живой. И тут как нельзя вовремя подвернулось это предложение Леонида Петровича. Наверное, это была первая удача в жизни Линды.

«Но это лишь начало», — сказала она самой себе. Если Линда вернется к Гагаре, у нее не будет возможности найти ЕГО и убить. Но, живя с Левой, у нее будет свободное время, и в город он разрешит ей выходить, ведь она не пленница! Осталось только забрать деньги, скопленные за два года. Какая она умница, что не стала прятать их в комнате, где жила у Гагары. Сейчас у нее на счету лежало около семи тысяч долларов. Это неплохая сумма. Вообще-то Линда планировала скопить десять тысяч, а потом искать ЕГО. Но раз так получилось, что ЕГО она уже нашла, то, пожалуй, и хватит копить. Она вполне может нанять киллера. Или лучше исполнить приговор самой?

Линда выбросила свой мобильный, который дала ей Гагара, и задумалась. Единственное, что ее тревожило, это то, что Гагара скорее всего записала номер Левиной машины. И тогда ее могут вернуть обратно. Но время шло, а в квартиру Леонида Петровича никто не вламывался в черных масках и камуфляжных костюмах. И Линда вздохнула с облегчением: мамка иногда допускала такие проколы, не успевая записывать номера всех машин, подруливавших к ее пятачку. Видимо, в этот раз так и получилось. И это было второй крупной удачей Линды.

Глава 11

Юля ворочалась без сна которую ночь. Как хорошо, что она выспросила у Виктора, где работает эта его новая пассия. Теперь у Юлии был шанс познакомиться с ней лично. Но она все тянула, боялась пойти в проклятый салон. А вдруг соперница окажется красивее ее? И по всем статьям лучше? Хотя ведь и сама Юлия тоже не уродина, далеко не уродина. Мужчины на улицах оборачиваются, завидев ее. К тому же Виктор упомянул, что Марина рассталась со своим возлюбленным в тот день. И именно поэтому у нее было отвратительное настроение и она устроила маленький скандальчик в кафе. Что ж, значит, не так она хороша, раз ее бросил любимый, — пришло в голову Юлии, и она успокоилась. В самом деле, чего она боится? Наглой девки, которая увела у нее мужа? Но стратегию стоило продумать, и Юлия поднялась с кровати.

Она пошла на кухню, сварила себе кофе и уселась на диванчик, спрятав босые ноги под ночную рубашонку. Уже три дня она не находила себе места и даже работать не могла в полную силу. Сегодня она допустила ошибку в расчетах, и ей мягко предложили отдохнуть пару недель от работы. Юлия заупрямилась, ведь если у нее будет столько свободного времени, то она просто с ума сойдет, постоянно думая о Викторе и о его любовнице. Но потом вдруг ей пришло на ум неожиданное решение, и она согласилась, подписала заявление на отпуск. Первые три дня после ухода мужа она ждала его возвращения. Она даже представляла себе, как это произойдет: Виктор позвонит в дверь, потому что свой ключ от квартиры он оставил здесь. Юлия откроет ему дверь, он войдет с видом побитой собаки, поставит свой чемодан в прихожей и опустит голову. Ему будет нестерпимо стыдно за свое поведение, за то, что он причинил любимой жене боль. И он скажет:

— Юлечка, родная, не знаю, что и сказать. «Прости» — это слишком просто. «Я больше не буду» — это как-то по-детски. Наверное, я скажу тебе то, что чувствую: я люблю тебя.

И Юлия, счастливая, не станет пинать его и унижать. Она благосклонно примет его возвращение и не будет напоминать ему о том, что случилось. Она не скажет, что за эти несколько дней постарела лет на десять. Она будет умной и не станет добивать его, и без того убитого собственной неверностью.

Она скажет:

— Ну что ж, ветреный мой муженек, иди обедать. Да руки вымой как следует!

Юлия усмехнулась, представив, как она это говорит. Такие выражения были совсем не в ее стиле, и с чего вдруг это пришло ей в голову? Наверное, где-то в кино услышала или прочла.

Но прошел еще день, затем еще. Виктор не возвращался и не звонил. Она испугалась, позвонила ему на работу и узнала от секретарши, что он на своем рабочем месте. Значит, у него все в порядке? И он не думает возвращаться? Первые три дня после его ухода Юля злорадно ждала, когда он вернется. Потом решила, что она молодая и красивая женщина и сама может воспользоваться отлучкой мужа. Юля пошла в ресторан, с удовольствием там поужинала, ловя каждый заинтересованный мужской взгляд, а затем привела домой одного симпатичного блондина.

Но, как только они легли в постель, Юлии стало противно. Она быстро выскочила из-под одеяла, перестав корчить из себя роскошную нимфоманку, и попросила блондина уйти. Тот ретировался, всячески оскорбляя Юлию. После его ухода она заплакала и пошла в ванную, чтобы смыть косметику.

И потом на ум ей пришла одна мысль. Если ее муж ушел от нее, значит, она его чем-то не устраивала. И, наоборот, маникюрша его чем-то прельстила. Значит, Юле осталось только выяснить, чем именно. И тогда это она возьмет на вооружение и вернет Виктора.

После того как Юля решила вернуть мужа, в ее душе воцарились мир и покой. Раз одна женщина может увести мужа у другой, должен же быть и обратный ход! К тому же Юлия знает Виктора лучше, чем кто бы то ни было, и сможет сыграть на его чувствах так, как надо!

Юле понравился ход ее мыслей. Она до утра просидела на кухне, попивая кофе и придумывая все новые и новые методы возвращения Виктора в семью. И с чего это она взяла, что без него ей будет лучше? Нет, он ей нужен. И она вернет его на место!

Юля даже не пыталась разобраться, какая причина была у нее возвращать Виктора: ее любовь к нему или просто оскорбленное самолюбие. Главное, что она захотела это сделать, а значит, это будет сделано. Потому что до того момента, когда Виктор покинул ее, у Юлии все получалось. Все было так, как хочет она. И сейчас она не собирается делать исключение ни для кого.

Глава 12

— Знакомьтесь, — сказал Лева, просияв, — это…

Он осекся. Оказалось, что он не знает ее настоящего имени, а представлять девушку Лолитой показалось ему неприличным.

— Людмила Морозова, — неожиданно пришла ему на помощь сама Линда.

Они с Левой сидели в небольшом, но уютном ресторанчике, когда к ним подошли трое мужчин. Это оказались партнеры Леонида Петровича, случайно посетившие тот же ресторан.

Линда с изумлением увидела восхищение в глазах мужчин и только сейчас осознала по-настоящему, что с ее прошлой жизнью покончено. То есть жизнью Линды, а жизнь Людмилы Морозовой только начинается. Этот факт поверг ее в такой радостный шок, что у девушки выступили слезы на глаза. Она быстро поднялась со стула, извинилась и отправилась в дамскую комнату.

«Все, хватит, — уговаривала она саму себя, глядя, как по гладким загорелым щекам бегут тоненькие прозрачные ручейки. — Я вернулась в нормальную жизнь, я больше никогда не буду Линдой. Я — Люда Морозова, и точка».

Это было так необычно и вместе с тем невыразимо приятно. Ей казалось, что она провела последние два года в странной тюрьме и теперь освободилась из нее. Правда, теперь придется заново учиться жизни. Но это не страшно, скорее наоборот, думала девушка, утирая слезы. И ничего удивительного нет в том, что партнеры Левы приняли ее за ОБЫЧНУЮ девушку. И что она понравилась им — в этом тоже нет ничего странного. Люда внимательно посмотрела на себя в зеркало. Ее маленькое личико было правильной формы, короткие светлые волосы слегка закручены (всю ночь пришлось спать на бигуди), глаза теплого, медового оттенка влажно поблескивали. Вздернутый носик, маленький рот с пухлыми губами, миниатюрная фигурка. Почему она не может нравиться? Люда поняла, что переволновалась, потому что в первый раз за два года ее восприняли не как рабочий материал, а просто как красивую женщину. Из сотен тысяч таких же красивых женщин. Никто не знал ее прошлого. Никто, кроме Левы и ее самой.

Люда улыбнулась, поправила легкий, кремового цвета костюм, купленный Левой, и направилась обратно.

Трое мужчин, поздоровавшихся с Леонидом Петровичем, сидели за их столом и что-то оживленно обсуждали.

Когда Люда подошла к столику, разговоры стихли и четыре пары внимательных глаз уставились на нее. Одна пара — Левиных, смотрела гордо и самодовольно. Видели, мол, какую рыбку словил? Остальные — с обычным мужским интересом, а один из четырех мужчин, сидящих за столиком, смотрел на Люду с неподдельным восхищением. Они назвали свои имена, но Люда запомнила только одно имя — Роман, имя того мужчины, который не отрывал от нее восторженного взгляда. Из разговора Люда узнала, что Лева занимается торговлей антиквариатом, что у него своя фирма и собственный магазин и что его партнеры, соучредители этой фирмы, а Рома вдобавок к этому еще и коммерческий директор магазина, предлагают создать целую сеть таких вот магазинчиков по всему городу.

Лева упирался. Он считал это нереальным.

— Да вы представляете, какие средства надо вложить в сеть магазинов, когда наш собственный еле-еле стоит на ногах? Даже не на ногах, а скорее на коленях, — горячился он.

— Первое правило бизнеса: сначала вложи, потом получай дивиденды, — ответил Роман.

Его взгляды Люда продолжала ощущать на своей коже, несмотря на то что остальные собеседники вовсе забыли про нее, продолжая увлеченно спорить. Неожиданно для самой себя Люда прислушалась к разговору.

Ей казалось, что Лева напрасно упирается. Если верить его партнерам, то дела в магазине шли отлично, народ с удовольствием раскупал предметы старины. Вся проблема была в том, что с каждым днем все меньше и меньше приносили этих самых предметов на комиссию.

— Это потому, что народ не знает, что мы скупаем у населения такие вещи, — убеждал его один из учредителей, крупный чернявый мужчина. — А если у нас будет сеть магазинчиков, то в них придут люди именно из того района и принесут свои сокровища. А все старинные изделия у живущих в районе нашего магазина мы уже скупили!

— Ладно, — отвечал осторожный Лева, — мы можем открыть еще один магазин, зачем нам целая сеть?

— Лева, не будь дураком, — Роман подмигнул Люде, — наш второй магазин постигнет та же участь, что и первый. Через несколько лет, распродав все до последней старинной вещицы, мы останемся на бобах. Вот почему нужна сеть магазинов — чтобы охватить сразу весь город! Тогда мы можем учитывать круговорот антиквариата и направлять вещи из одного нашего магазина в другой. Ты вообще понимаешь, о чем мы говорим? У нас скоро не будет товара. Ау, Лева, очнись.

Лева задумчиво рассматривал в кокотнице остатки грибов.

— Мы что, не могли обсудить это в рабочем порядке? — наконец вымолвил он. — Я пришел сюда, чтобы насладиться едой и обществом красавицы Людочки, а тут вы со своими магазинами! Вы что, намеренно выслеживали меня?

— Окстись, Лева, — замахал руками один из его партнеров, — это просто случайность. Мы шли мимо ресторана и увидели тебя через стекло. И так как мы придумали эту фишку с магазинами недавно, то, естественно, не смогли удержаться. Так что вот тебе задача, думай, а мы, пожалуй, пойдем.

Вся троица поднялась, мужчины по очереди пожали руку Леве и поцеловали маленькую ручку Люды.

И только поцелуй Романа не был дежурным. Он перевернул ее руку и запечатлел чувственный поцелуй прямо на ладошке. Люда вырвала руку. Это получилось импульсивно, она вовсе не хотела так поступать. Просто дыхание Ромы жгло ей кожу, она ощущала его желание, и это было ей неприятно. В кои-то веки ей удалось быть просто красивой девушкой, а Роман заставил ее снова чувствовать себя рабочим материалом. Слишком много таких вот желающих она удовлетворила за последние два года. Теперь пришла пора удовлетворять собственные желания. Но ее желания были отнюдь не плотские. Ей требовалось найти ЕГО — Александра Животского.

«Вот уж действительно, фамилия оправдывает его существование, — подумала Люда, доедая подтаявшее мороженое, — он — не человек. Он — настоящее животное. Боксер. Но я должна суметь отправить его в глубокий нокаут».

Глава 13

— Прекрасной барышне привет. Я провожу вас, если смею?

— Прекрасной барышни здесь нет. Домой дойти одна сумею.

Она ответила ему, мгновенно вспомнив строчки, неизвестно откуда всплывшие в ее голове. Ну конечно, это Гёте. «Фауст», кажется. Или нет? Впрочем, не важно.

Люда Морозова, ученица 11-го класса «Б» средней школы № 2 г. Ногино, с удивлением рассматривала молодого человека, обратившегося к ней таким вот необычным образом. По правде сказать, ей всегда хотелось, чтобы хоть раз в жизни кто-то подошел к ней и сформулировал предложение познакомиться не таким банальным способом, как, например:

— Девушка, вы такая красивая и одна. Можно, я вас провожу?

Или:

— Девушка, сколько времени? Свободного…

Или просто:

— Можно с вами познакомиться?

Вообще, наверное, есть девушки, которые рады любым предложениям о знакомстве, но Люда Морозова к ним не относилась. Она была если не самой красивой, то одной из самых красивых девочек средней школы № 2 и отдавала себе в этом отчет.

Кроме этого, Люда Морозова училась на одни пятерки и была единственной претенденткой на золотую медаль. Городок у них был маленький, жители знали друг друга если не по именам, то хотя бы в лицо, потому что все они учились в двух средних школах — № 1 и № 2.

Все окрестные парни знали, что подходить к Люде Морозовой с предложением познакомиться — это дохлый номер. За все свои шестнадцать лет она дружила только с одним мальчиком, таким же красивым и умным, как она. Но, когда девчонки шепотом интересовались у Люды, как ведет себя этот мальчик в постели, Люда смотрела на них таким взглядом, что они сразу понимали: ни о какой постели речи нет и быть не может. Люда и этот мальчик постоянно вели какие-то скучные беседы о литературе, или ставили химические опыты дома у кого-нибудь из них, или спорили по поводу строения египетских пирамид. Но два года назад этот мальчик вместе с родителями уехал в другой город, и Люда осталась одна. Ей были не интересны прыщавые озабоченные одноклассники. Люда хотела окончить школу и поступить в институт. С золотой медалью ей были открыты двери очень многих учебных заведений. Но иногда, на школьных дискотеках, когда она видела счастливые пары своих одноклассников, что-то неуловимо менялось в ее лице. Правда, сама Люда об этом не знала. Зато чувствовала какое-то странное томление в груди.

Но наступало утро, и все становилось прежним. Очарование вечера исчезало, и Людмила Морозова снова отшивала прилипчивых желающих познакомиться.

— Неужели тебе не хочется сходить куда-нибудь, повеселиться? С кем-нибудь познакомиться? — как-то спросила у нее мать.

Люда удивленно взглянула на нее.

— Странный вопрос, — ответила она. — Может, и хочется, но я не вижу здесь достойных этого знакомства!

Мать снова странно на нее посмотрела.

— Ты не думай, пожалуйста, что я такого высокого мнения о своей персоне, — заторопилась Люда, — просто мне бы хотелось найти подходящего человека, а не знакомиться со всеми подряд.

— Но ведь если ты не будешь знакомиться, то никогда и не найдешь то, что хочешь, — мягко упрекнула ее мать.

Люда замолчала. Ей казалось, что мама не должна говорить дочери такие вещи. И вообще, она уже взрослая и вполне способна соображать, с кем можно и нужно знакомиться, а с кем — нет. У Люды не было подруг, их заменили книги. С самого детства она смаковала страницы английских и французских писателей. Флобера и даже Мопассана. И прекрасно знала, что в момент знакомства молодых людей будто искра должна пробежать между ними, и чтобы небеса разверзлись. В общем, что-то в этом роде. Бедная домашняя девочка Морозова Людмила была воспитана на книгах и жила, увы, вне реалий современного мира.

И к Люде продолжали подваливать подвыпившие переростки или озабоченные престарелые отцы семейств. Из них никого подходящего для себя она не выбрала. Хотя мать намекала ей, что девушки в таком небольшом городке, как Ногино, выходят замуж или совсем рано, после школы, или остаются старыми девами и надеются урвать хотя бы разведенного мужчину-алиментщика.

Люда, услышав эту глупость, скривилась, но вслух ничего не сказала. А с чего ее мать взяла, что она останется в этом паршивеньком городишке? Она, со своими знаниями и с такой внешностью, может покорить любой город, не то что Ногино! О замужестве Люда Морозова совсем не думала и не представляла, как и когда это случится. Она вообще не верила в то, что когда-нибудь выйдет замуж! Главным для нее было вырваться из этой заболоченной местности, где у жителей только одна перспектива — жениться и растить детей. Но ведь, кроме этого, в мире так много удивительных вещей! Можно путешествовать, можно учиться и узнавать что-то новое, можно просто интересно жить! А слова «интересно» и «Ногино» были полярными друг другу.

И вот, посредине учебного года, лютой зимой, вечером (еще не поздно, но уже темно), когда Люда Морозова шла домой из школы, она услышала эту фразу:

— Прекрасной барышне привет. Я провожу вас, если смею?

Ну и что она могла ответить на это? Хорошо, что она быстро нашлась:

— Прекрасной барышни здесь нет. Домой дойти одна сумею.

Она остановилась как вкопанная: так поразил ее этот странный парень, заговоривший с ней стихами.

Они рассматривали друг друга: парень — красивую миниатюрную девушку, а она — его, высокого, широкоплечего, светловолосого, с перебитым носом. Он стоял перед ней, она смотрела на него снизу вверх, и вот тут-то и почувствовала именно то, о чем читала в книгах. Ее сердце бешено заколотилось в груди, ноги подкосились, а щеки ее залил яркий, горячий румянец.

— Я могу воспринимать ваш ответ как положительный? — улыбнулся незнакомец.

Люде только оставалось кивнуть. Обычно она не пасовала перед зарвавшимися земляками, но этот… в нем было что-то особенное. Это «что-то» было почти неуловимым.

Парень явно был не местным. Он проводил Люду до ее дома, и, даже когда попытался напроситься на чашку кофе, она не смогла оборвать его. Конечно, в дом она его не пригласила, ведь нельзя же позволить абсолютно незнакомому человеку зайти в ее дом! Особенно если учесть, что папа был в командировке, а мама еще не пришла с работы, она бухгалтер и как раз сегодня сдает свой месячный баланс. Тем не менее Люда словно язык проглотила, она едва могла отвечать на вопросы Саши — так звали парня. Кроме этого, стоя на крылечке собственного дома, она жутко мерзла и с любым другим поклонником распрощалась бы уже давно. Но этот парень… Люда не могла понять: что в нем такого, почему при взгляде на него у нее начинает кружиться голова и мурашки бегут по всему телу? В общем, на ее взгляд, она вела себя как полная дура. Еле мямлила что-то в ответ, с трудом находила подходящие реплики. Они простояли на крыльце не менее получаса, когда их застала мама Люды.

— А почему вы мерзнете? — удивилась она. — Идите в дом!

Саша, ухмыльнувшись, дерзко уставился на Люду и сказал:

— Спасибо, но мне пора. Вы не против, если я зайду завтра, э…

— Тамара Сергеевна, — пришла ему на помощь мама Люды.

— Да, Тамара Сергеевна, так вы не против? У вас такое редкое имя, кстати. Я знал за всю свою жизнь только одну Тамару — царицу! А меня зовут гораздо проще — Александр.

— Так уж и знали?

Мама Люды смущенно засмеялась, но было видно, что нехитрая лесть понравилась ей. И женщина разрешила новому знакомому дочери посетить их завтра вечером.

Люда удивилась. Наверное, этот Саша обаял и ее мать, потому что она вряд ли пригласила бы кого другого.

— Кто этот парень? — спросила она, как только они вошли в квартиру.

И Люда с ужасом поняла, что даже не знает, кто такой этот Саша, сколько ему лет, и вообще — она ничего не знает о нем, зато рассказала ему почти все о себе. Но ведь она не могла сказать матери, что только что с ним познакомилась! Это противоречило ее обычному поведению, и мать бы сразу же поняла, что Александр — не обычный поклонник.

— Это… он… мой одноклассник, — соврала она.

— Новенький, что ли?

— Почему новенький? — удивилась Люда.

Обычно мать редко ходила на родительские собрания, потому что работала допоздна и, соответственно, не могла помнить в лицо абсолютно всех одноклассников дочери и их родителей.

— Ну, он какой-то не такой, — дала смутное определение Саше Тамара Сергеевна.

Люда тут же кивнула и снова соврала, что он недавно появился в их школе.

Всю ночь девушка не могла уснуть, ворочалась с боку на бок. Она перебирала в голове их разговор с Александром и приходила к выводу, что он не придет — ни завтра, ни послезавтра, никогда… Ведь наверняка Люда показалась ему полной идиоткой. Она невнятно отвечала на его расспросы и вообще что-то блеяла невпопад. Люда вспоминала его вопросы и отвечала на них мысленно, лежа в кровати. Сейчас она была блестяща, остроумна, ее точные характеристики и реплики попадали в цель и заставляли Сашу смеяться, удивляться, восхищаться.

Но увы… Наутро сердитая и невыспавшаяся, Люда перемещалась по квартире, убирала, стирала, обедала, и снова и снова ей лезли в голову моменты, когда она во вчерашней беседе могла бы прекрасно показать себя. Она даже разозлилась, что сегодня — суббота и не надо идти в школу, чтобы занять свою голову уроками.

Она твердо знала, что Саша не придет. Тем не менее к шести она переоделась из халатика в джинсы и почти новый свитерок и стала печь печенье, хотя терпеть не могла что-то печь. Печенье было готово, когда стрелки часов перевалили за отметку семь, и тогда нервничавшая Люда стала готовить фанту из апельсиновых корок.

Мать только диву давалась. А Люда бы с удовольствием почитала что-нибудь, но она не могла взять книгу в руки: вместо строк она видела Сашу, вместо написанного автором ей чудились снова и снова те фразы, которые произносил Александр. Поэтому следовало занять руки и одновременно голову чем-то другим.

Когда напиток из апельсиновых корок был готов и водружен в холодильник, в дверь раздался звонок.

Люда выронила веник, которым подметала кухню, засыпанную мукой и сахаром.

Тамара Сергеевна выглянула из своей комнаты:

— Людок, открой, пожалуйста, это Николай Петрович, за отчетом.

Поникшая Люда направилась к двери, ожидая увидеть Николая Петровича, сослуживца матери, старого козла с маслеными глазками. По всей видимости, он был не против завалить в постель их обеих — и мать и дочь, такими взглядами провожал он и одну и другую.

Люда скорчила недовольную физиономию. Ей абсолютно не хотелось видеть Николая Петровича, шарящего по ее телу жадными глазенками. Поэтому она не стала включать свет в прихожей, чтобы он не смог хорошо разглядеть ее.

Девушка открыла дверь с самым кислым выражением лица, и вдруг ее брови удивленно взметнулись вверх. На пороге стоял не Николай Петрович, бухгалтер из конторы матери. Это был Александр, тот самый, вчерашний, с перебитым носом, и в руках он держал огромную коробку конфет.

Глава 14

Юля нервничала. Побывав у маникюрши, любовницы мужа, она решила, что та не стоит и мизинца ее. И что Виктор, очень быстро разглядев это, вернется к ней. И Виктор действительно вернулся. Только не к Юлии, а за своими деловыми бумагами, которые он не взял в первый раз. Юля обратила внимание, что Виктор стал лучше выглядеть. Он посвежел и немного похудел, стал бодрым и веселым. Но самое главное — изменились его глаза. Это были глаза довольного и счастливого человека. И еще — это были глаза влюбленного. Он словно не замечал Юлю, он смотрел на нее, а видел Марину, толстую маникюршу из салона красоты.

Он быстро забрал свои бумаги, чмокнул Юлю на прощанье и захлопнул дверь. Юля, усталая и опустошенная, раздавленная, села на диван. Внезапно со всей ясностью она поняла, что Виктор больше не вернется. Никогда. Он влип, он полностью увяз в этой вульгарной девице из салона. И для нее, Юлии, он потерян навсегда.

Юлии стало плохо. У нее сильно заболело сердце. Превозмогая боль, она медленно, приложив к сердцу левую руку, направилась к шкафчику на кухне и накапала себе сорок капель настойки пиона. Ее пил Виктор при сердечных недомоганиях. И тут Юлию осенило: он не взял с собой эту настойку, даже не вспомнил о ней, хотя именно эта сердечная настойка была главным предметом, который он брал с собой в командировки. Или в отпуск. Получается, что сейчас он просто-напросто забыл об этих каплях? Юля задумчиво вертела в руках остро пахнущий пузырек. А потом размахнулась и со всей силы бросила его об пол. Пузырек не разбился. Он лишь застыл на месте на секунду, а потом покатился по линолеуму под стол. Юля без сил опустилась на стул и заплакала. Похоже, что ей придется еще не раз воспользоваться содержимым этого пузырька, а кроме этого, плакать. Она вообще за последние несколько дней стала натуральной плаксой. Совсем как раньше, до знакомства с Виктором. И вдруг она подумала: «А может, это вовсе не плохо, что я становлюсь прежней Юлией? Я ломала себя в угоду Вите, но он этого не оценил. Так почему же сейчас, когда он ушел, я все еще боюсь быть собой, боюсь быть естественной?»

Юля вытерла слезы и подняла пузырек. Она посмотрела на себя в зеркало. На нее глянула женщина с измученными, больными глазами.

«Мне надо поехать отдохнуть, — подумала она, — непременно. Тем более что у меня сейчас отпуск».

Но перед отпуском Юле было необходимо вернуть Виктора, потому что в отпуск она желала ехать только с ним. Другие мужчины были ей противны. Юля надела новое платье, красивые босоножки на высоких каблуках и вышла из дома. Она должна поговорить с любовницей своего мужа.

В крайнем случае предложит ей денег. Продаст машину, на худой конец. Ведь Виктор не может интересовать молодую девушку! Ну чем он ей приглянулся? Он не богат, не красив, не является высокопоставленным чиновником. Да кто он вообще такой? И тут Юлия подумала, что если он такой, каким она его расписывает, то зачем же он ей самой?

«Ну, это другое дело, — рассудила она, — он — мой муж, и я с ним прожила семь лет. Я знаю его… Вернее, думала, что знаю».

Все мужчины делают ошибки. И Виктор не исключение. Как это говорится? Седина в бороду — бес в ребро? Ну да, мужчине, которому за сорок, требуется подтверждение, что он — настоящий мачо. И он пускается в авантюры. Вот и Виктор не устоял. Это, конечно, неприятно, но не смертельно. Во всяком случае, Юлия могла бы его простить. Вот только самому Виктору ее прощение не нужно. Все же странно: зачем этой Марине Виктор?

Юля ехала в машине по направлению к офису Виктора. Она собиралась отследить его путь и узнать, где живет его пышнотелая пассия. А потом выбрать удобный момент и навестить девицу-разлучницу. Может, они и договорятся!

Юлия уже почти подъехала к издательству, когда ее озарила новая мысль. А почему бы ей не сыграть более хитро? Если она так, с бухты-барахты, заявится к этой Марине, та может просто не открыть дверь! Или послать Юлю куда подальше! В самом деле, ведь Юле неизвестны причины, по которым Марина держится за Виктора. А в том, что эти причины существуют, она не сомневалась. Может, лучше постараться подружиться с этой девушкой? Хотя бы вступить в доверительные отношения, как клиентка с мастером! В таких вот женских беседах обычно обсуждаются отношения женщин с мужьями или любовниками, и можно будет узнать немало интересного! Например, Марина может признаться Юлии в том, что…

В чем именно, Юля не знала. Словом, в чем-нибудь, что будет интересно Юле. И потом, зная план Марины относительно Виктора, Юля сможет рассказать о нем своему неверному мужу, попавшемуся на удочку к этой девице. Может, Марина — провинциалка и хочет заполучить московскую прописку и квартиру? А что, такой вариант вполне возможен!

Юля воспрянула духом, развернула машину и направилась в салон, в котором работала маникюрша. Правда, маникюр был довольно свежий, четыре дня прошло всего, но не будет же Марина протестовать!

Но в салоне Юлю ожидало разочарование. Вместо Марины работала другая девушка.

Увидев выражение лица потенциальной клиентки, администратор поинтересовалась, в чем дело.

— Да вот, хотела к Марине попасть, а ее нет, — протянула Юля.

— А вы к Леночке пойдите, — кивнула администратор на хорошенькую девушку, сидевшую на прежнем месте Марины, — она очень хорошо работает, не хуже Марины!

— Нет, я хочу именно к Марине, — гнула свою линию Юля. — А вы не подскажете, где сейчас работает Марина?

— Она работает у нас, просто сегодня у нее выходной, — улыбнулась женщина-администратор. — Ладно, так и быть, позвоню Мариночке и узнаю, свободна ли она. Иногда она принимает клиенток на дому, — объяснила женщина, уже держа в руках телефонную трубку. — Алле, Мариночка? Извини, что беспокою, тут дама одна тебя требует. У Леночки не хочет маникюр делать, только у тебя. Что? Договорились, спасибо. Ну вот, — администратор положила трубку, — вам повезло. Марина дома и готова вас принять.

Она продиктовала ошалевшей от удачи Юле адрес маникюрши и сердечно попрощалась. Видимо, в этом салоне очень дорожили клиентами.

Довольная Юля уселась в машину и покатила по направлению к Профсоюзной улице. Да, действительно, повезло. Виктор будет на работе еще часа два с небольшим, и Юля успеет осмотреться и поболтать с Мариной. Конечно, вполне возможно, что в первый раз у них не будет теплой, доверительной беседы, но все отношения строятся постепенно, не надо торопить события. В любом случае начало будет положено! А уж потом, с божьей помощью…

Юля ехала, подпевая Боре Моисееву, чью песню крутили по радио в машине. Она была уверена, что все получится как нельзя лучше.

Марина жила в одном из старых, но довольно внушительных домов. Юля поднялась на лифте на ее пятый этаж и остановилась перед дверью, такой же внушительной, как и сам дом. Нажала на кнопку звонка, и дверь открылась через пару минут. Судя по бренчанию ключей за дверью, замки были серьезные.

— Проходите, — Марина, одетая в летние светлые брюки и такую же светлую рубашку, провела Юлю в квартиру.

— Кажется, мы с вами незнакомы, — девушка внимательно рассматривала женщину, снимающую босоножки.

— Да, я была у вас всего раз, на прошлой неделе, но мне очень понравилось, как вы сделали мне маникюр. Мой прежний мастер не очень устраивал меня, — безбожно врала Юля.

На самом деле никакого прежнего мастера у нее не было. Юля и сама отлично справлялась с маникюром.

— Присаживайтесь. — Марина провела ее на кухню, где на отдельном столике уже стояла специальная ванночка и лежали ножницы, щипчики, пилочки, лопаточки, вата и куча каких-то составов в прозрачных бутылочках.

Юля осмотрелась. Или эта квартира принадлежит Марине, или она снимает ее за большие деньги. Помещение было очень чистым, уютным, стильно обставленным и совсем не походило на дешевую арендуемую площадь.

— Включить музыку?

— Нет, спасибо, — улыбнулась Юля, — в машине наслушалась.

Если они будут слушать музыку, то поговорить вряд ли удастся!

— Вас предупредили, что маникюр на дому стоит дороже, чем в салоне?

— Нет, но это не важно, — поторопилась с ответом Юля. — Как у вас красиво!

Марина взглянула на нее, и какая-то тень пробежала у нее по лицу, словно рябь по морским волнам.

Следующие полчаса Юле не удалось вытянуть из Марины ни слова. То есть, конечно, девушка отвечала на вопросы, и даже охотно, но только если они касались маникюра. А в остальном она отделывалась односложными ответами или вовсе отмалчивалась.

В конце концов Юля не выдержала. Скоро ей придется расплатиться, встать и уйти. А она еще ничего не выяснила!

— Вы одна живете? — в лоб спросила Юля.

Марина закончила делать массаж и вытерла жирные пальцы салфеткой. Потом подняла голубые глаза на Юлю и тихо спросила:

— Это ведь вы, да? Вы жена Вити?

Глава 15

Люда Морозова влюбилась. Она с нетерпением ждала каждой встречи с Александром. Теперь она знала о нем гораздо больше, чем в их первую встречу. Оказалось, что он — боксер, его фамилия — Животский, поэтому он хочет взять псевдоним, чтобы на ринге его имя и фамилия звучали красиво. Ему недавно исполнилось двадцать лет, и он — кандидат в мастера спорта. Сюда он приехал на соревнования, а сам живет в маленьком городке неподалеку отсюда, в Ноябрьске. Просто из местных соревнований он уже вырос, и теперь его отправили на районные. Его тренер говорит, что Саша — очень перспективный боксер, так оно и есть. Ведь его заметили в самой Москве и предложили ему перебраться в столицу. Правда, это все устроил его тренер, с которым он подписал долгосрочный контракт. И вообще, он бы уже давно переехал в Москву, но был в армии. Словом, у него все отлично.

Люда с интересом слушала Сашу, запоминала те незнакомые слова, которые он говорил, — апперкот, нокдаун, вес пера…

Она старалась быть веселой и остроумной и из кожи лезла вон, чтобы показать Александру, что она вовсе не такая простушка, какой предстала перед ним в их первую встречу. И, кажется, это получилось. Во всяком случае, Александр явно был очарован Людой, он восхищенно смотрел на нее, когда она рассказывала какой-либо забавный случай из своей жизни (школьной, разумеется), и всегда смеялся над ее шутками. А Люда вскоре стала чувствовать себя очень уверенно в присутствии Саши и постаралась забыть свое неуклюжее поведение в момент их знакомства. Постепенно она стала замечать, что думает только о нем, об этом молоденьком боксере с перебитым носом. Саша рассказывал, что нос ему сломали во время первого его боя на ринге. И с тех пор этот нос стал как бы символом его удачи, ведь, несмотря на перелом, он не проиграл ни одного боя.

— Не хочу хвастаться, — сказал Саша, — но я действительно хороший боксер. И обещаю тебе, что стану лучшим!

Но Люде не нужны были эти обещания. Он и так был для нее самым лучшим. Может быть, так совпало, что Люде пришла пора влюбиться, но тем не менее это произошло. Она действительно влюбилась. Они с Сашей встречались каждый день, за редким исключением. Они гуляли, затем заходили домой к Люде и пили чай. Матери Людмилы очень импонировало то, что боксер никогда не приходил к ним с пустыми руками. Он обязательно приносил или коробку конфет к чаю, или торт, или хотя бы шоколадку. Тамара Сергеевна искренне считала, что этот парень умеет ухаживать, он такой милый и обходительный, а значит, с ее дочерью не случится ничего плохого, пока он рядом.

Но отпущенные боксеру на соревнования три недели истекали. Люда с ужасом думала о том, что же будет, когда он уедет. Она уже не представляла своей жизни без этого парня. Но время шло, и, конечно, подошел последний день пребывания Александра Животского в Ногине. В этот прощальный вечер Люда страшно нервничала. Тамара Сергеевна обещала испечь по такому случаю свой фирменный пирог с курицей и картофелем и даже купила бутылку красного вина. «На дорожку», — объяснила она изумленной дочери свой поступок. Вообще-то Тамара Сергеевна была противницей алкоголя, даже слабоалкогольного пива. И тем не менее она купила вино… Люда сочла это хорошим знаком. «Значит, все будет хорошо», — думала она. Правда, что из этого могло получиться хорошего, она не представляла. Ну что мог сделать Сашка? Не уезжать? Но ведь у него тоже есть родители и есть свой дом. Переехать? Но зачем ему тратить свою талантливую молодую жизнь на прозябание в этом дурацком Ногине, если его пригласили в Москву?! Словом, что из этого могло выйти, Люда не знала. Она нервно посматривала на часы. Саша должен был заявиться с минуты на минуту, а Тамара Сергеевна все еще не вернулась с работы. Правда, мать с утра замесила тесто и приготовила все ингредиенты для пирога — обжарила куриные голени, натерла морковь, порезала лук и даже почистила картофель, так как, придя с работы, у нее не будет времени на все это.

Когда Люда, услышав звонок, распахнула дверь, ожидая увидеть припозднившуюся мать, то вместо нее обнаружила на пороге Александра Животского. Видимо, ему тоже было не по себе, потому что взгляд парня был немного испуганным и вместе с тем каким-то странным. Не сказать чтобы загнанным, но и не таким, как обычно. Люда молча отступила назад, дав ему возможность войти в квартиру. И тут же засмеялась, увидев в его руках бутылку вина — точь-в-точь такого, какое купила ее мать. Наверное, не зря Саша приглянулся Тамаре Сергеевне, ведь у них, при общей нелюбви к алкоголю, совпали вкусы. Это немного разрядило обстановку. В тот вечер они не пошли гулять, на улице был сильный мороз. В ожидании Тамары Сергеевны и ее знаменитого пирога они пили чай и с трудом находили общие темы для беседы, хотя еще вчера они болтали без умолку. Обоим было неловко. Они понимали, что это последний вечер, и им хотелось сделать его особенным и вместе с тем проститься легко. Но ничего не получалось. В результате Александр стал рассказывать про соревнования. Люда не удивилась, узнав, что он выиграл. Еще через полчаса позвонила Тамара Сергеевна и сообщила, что на работе в очередной раз аврал и сегодня она вообще вряд ли вырвется из офиса раньше полуночи. Но пусть Людочка за нее не волнуется, потому что ее подвезет Николай Петрович.

— Придется тебе печь пирог самой, дорогая, — вздохнула Тамара Сергеевна, — ты уж извинись за меня перед Сашенькой, объясни ему все. Да, не забудь про вино!

Люда положила трубку и вернулась на кухню.

— Мама задерживается и очень извиняется перед тобой, — затараторила она, вытаскивая из холодильника продукты для пирога.

По правде говоря, Люда была даже рада, что ей самой придется печь пирог. Во всяком случае, ее руки будут заняты и голова тоже, и тогда она сможет не думать о предстоящей разлуке, о том, что видит Александра последние часы, а потом он уедет. От этой мысли у нее уже сейчас разрывалось сердце. Но тем не менее она предпочла бы, чтобы Саша этого не заметил. Машинально она продолжала шутить над своими приготовлениями, и, когда пирог наконец с горем пополам был поставлен в духовку, она первая предложила открыть вино. Саша молча и ловко открыл бутылку, налил по половине бокала и свой бокал осушил залпом. Потом встал, подошел к стоящему на холодильнике маленькому магнитофону и включил его.

Люда услышала медленную, прекрасную музыку.

Но она знала, что именно этой кассеты в их доме раньше не было. И, словно предваряя ее вопрос, Саша пояснил:

— Это моя любимая кассета, здесь рок-баллады. Я хочу оставить ее тебе…

Они допили вино, ни капельки не захмелев. Мрачный Александр внезапно поднялся с места:

— Приглашаю вас на танец, — церемонно поклонился он Люде.

Наверное, он думал, что это будет выглядеть естественно и смешно, но у Люды сжалось сердце. Ей хотелось плакать. Под действием вина и этой печальной, но такой невыразимо восхитительной музыки мысли о скорой разлуке причиняли ей боль. Она тоже поднялась, неуклюже сделала реверанс и, шагнув вперед, оказалась в его объятиях. И в ту же секунду ее затрясло, как в лихорадке, ведь в первый раз в жизни ее обнял мужчина. И не просто мужчина, а любимый человек.

Его руки были теплыми, танцевать с ним было удобно, но она нутром чувствовала опасность, исходящую от этих вроде бы невинных танцев. Чтобы придать танцам выразительность, они выключили свет на кухне и танцевали в темноте, все крепче прижимаясь друг к другу. Люда даже не заметила, когда они начали целоваться. Ей казалось, что так было всегда. И будет всегда. Потому что иначе… Иначе будет по-другому, а по-другому нельзя, просто не получится. И Люда знала, что Саша это понимает. Они теперь чувствовали друг друга как никогда. Люде казалось, что она знает, о чем думает он.

Внезапно Саша резко отстранился и сел на свое место. Он попросил Люду не включать свет. Люда села напротив него. На самом деле в кухне было не так темно, потому что в холле свет был включен, кроме этого, на улице горел фонарь прямо напротив окна. И Люде было видно взволнованное лицо Александра. Она рассматривала его, стараясь запечатлеть в памяти его родной образ, большие глаза, его стриженый ежик, его перебитый нос, который в принципе совсем его не портил, скорее наоборот, придавал его юному лицу взрослость и мужественность.

— Ты больше не хочешь танцевать? — спросила Людмила, изо всех сил стараясь, чтобы вопрос звучал как можно небрежнее.

Саша поднял голову, и она увидела его потемневшие, бездонные и почему-то больные глаза. Ей тут же стало стыдно. Разве она не понимает, ПОЧЕМУ он больше с ней не танцует? Разве это не свидетельствует о его порядочности? Тамара Сергеевна, значит, не напрасно доверила ему свою дочь. И внезапно Люде захотелось принадлежать ему. А почему бы и нет? Почти все девчонки из ее школы уже делали ЭТО! Да и вообще, к чему беречь себя, если она уже встретила своего мужчину, человека, которого полюбила? К тому же раз он уезжает, то у него не будет никаких обязанностей по отношению к ней. А иначе Люда отдастся первому встречному случайно или специально, чтобы забыть его. Вдруг решившись, Люда приподнялась с места и прошептала:

— Сделай то, что хочешь… Я не против…

Глава 16

Юля плакала, сидя в машине. Она так опозорилась перед этой деревенской коровой! Впрочем, стоит посмотреть правде в лицо. Марина вовсе не деревенщина. Судя по квартире, она ее не снимает. А значит, эта квартира принадлежит ей или ее родителям. В любом случае это означает, что она не хищная провинциалка, охотящаяся за московской пропиской и жильем, как хотелось бы Юлии. Это осложняет дело, но не намного. Юля уверилась в том, что Марина не влюблена в Виктора. Это стало понятно сразу же, как только маникюрша задала этот вопрос, не жена ли Виктора Юля.

Что ей оставалось делать? Юлия, конечно, призналась. Она считала, что они смогут поговорить спокойно.

— Я думаю, нам стоит кое-что обсудить, — сказала она Марине.

— Например?

— Например, тот факт, что мой муж живет с вами.

— Вы считаете, что это я его заставляю жить со мной? — Марина ничуть не смутилась.

— Вы его соблазнили, несмотря на то что прекрасно осведомлены о том, что он женат!

Юля занервничала, потому что разговор пошел совсем не так, как она себе представляла. Мало того что эта девица мигом раскусила ее, так еще и не чувствовала за собой никакой вины! Это было поразительно, потому что если бы Юля попала в такое положение и ей пришлось бы общаться с женой возлюбленного, то она бы просто со стыда сгорела! А Марина — надо же, какое самообладание, продолжала делать Юле маникюр, потому что Юля сразу же ей за него заплатила. Наверное, со стороны это выглядело забавно — жена и любовница сидят вместе, и одна делает другой маникюр, несмотря на проступившие красные пятна злости на лице одной из них и наглое выражение на лице другой.

— То есть вы хотите сказать, что не видите в этом ничего предосудительного?

— Я хочу сказать, что не собираюсь обсуждать с вами этот вопрос, — оборвала ее Марина. — Я продолжаю работать над вашими руками только потому, что не привыкла отказываться от денег, кроме того, моя профессиональная гордость не позволяет мне отпустить вас с недоделанным маникюром.

— Профессиональная гордость? — изумилась Юля, вырвав свою руку из пухлой ладони маникюрши. — Гордость шлюхи, надо полагать? Вряд ли вы профессиональны в чем-либо другом…

— Убирайтесь отсюда, — взвилась Марина, — я не позволю вам оскорблять меня в моей квартире!

— Хорошо, — согласилась Юля, — тогда я буду приходить в салон и там оскорблять вас, раз в квартире это непозволительно.

На лице Марины появилось неприятное выражение, отчего эта женщина вдруг стала казаться старше на несколько лет.

— Ты хочешь вернуть Виктора? — гадливо улыбнулась она. — Валяй. Только ты ему не нужна, потому что он любит меня! И после работы спешит ко мне, чтобы всласть натрахаться, а не сидеть за накрытым столом с чопорной безупречной фригидной женушкой!

— Заткнись, дрянь! — заорала Юля. — Я еще устрою тебе райскую жизнь, можешь в этом не сомневаться! Я не дам ему развод!

— Дашь, — заулыбалась Марина, — куда ты денешься! А не дашь — разведут через суд. Разве ты не знаешь, что это возможно, даже при нежелании одного из супругов?

— Только если нет уважительной причины, — осклабилась Юля, — а я эту причину непременно найду!

— Возможно, — вдруг покладисто согласилась Марина, — но твоя причина — ничто при том условии, что я буду беременной от Виктора! А теперь пошла вон!

И она вытолкала Юлю из квартиры. Пораженная услышанным, Юля даже не сопротивлялась. Что? Как такое может быть? Марина беременна? Да нет же, нет, успокаивала саму себя Юля, когда она успела? Они с Виктором живут всего лишь неделю. Правда, они вполне могли встречаться и спать до этого. Наверное, она блефует, решила Юля. Она спустилась по лестнице, села в свою машину и покатила в неизвестном направлении. А потом заехала в какой-то дворик, остановилась и разрыдалась. Ей было нестерпимо стыдно за сегодняшний день, за то, что она вообще пошла к этой дряни, за то, что последнее слово не осталось за ней, за Юлией, за то, что их с Виктором действительно могут развести без ее согласия на это. И за то, что у этой золотоволосой мерзавки будет ребенок от Виктора. А у нее ничего не останется от мужа и не будет его самого. Разве это справедливо? Юля плакала от унижения, которому она подвергла саму себя, и от того, что уже ничего нельзя изменить. Марина была настроена оптимистично, значит, они с Виктором уже говорили о грядущем разводе. Юля плакала, физически ощущая, как разбивается ее жизнь. Но ничего поделать не могла. И действительно, что она могла противопоставить молодой и беременной Марине? Особенно если учесть, что Виктор и вправду влюбился? Как сказала эта вульгарная маникюрша? Что он спешит к ней каждый день, чтобы… потрахаться? Юля почувствовала, как ее щеки залила краска. Ну кто виноват в том, что ее так воспитали, что она такая ханжа? Да, секс особо ей не требовался, она могла жить долгое время и без него. Когда Виктор деликатно намекал на то, что вот не мешало бы, Юля покорно исполняла свой супружеский долг, не чувствуя при этом ни удовольствия, ни, впрочем, особой гадливости. Просто так было надо, вот и все. Кроме того, она ни разу не замечала, чтобы Виктор был озабочен этой проблемой. Да о чем она говорит, никакой проблемы не было! Они оба относились к сексу с прохладцей, это никогда не стояло между ними. Всегда находились интересные темы для разговоров, и никогда между ними не было напряженного молчания. Они даже умели вместе молчать и не напрягаться по этому поводу. И вот теперь оказывается, что Виктор — вовсе не тот пуританин, которым она его знала? Но если так, то почему он ни разу не обмолвился о том, что ему хочется больше, нежели строгой порции интимности раз в неделю? И почему, если ему нравятся раскованные и вульгарные женщины, он стремился сделать Юлю вовсе не такой? Она ничего не понимала, и от этого ей было еще хуже. Она чувствовала себя обманутой, и обманутой собственным мужем. Причем обманутой дважды: в первый раз, когда он изменил ей с этой маникюршей, и второй раз — когда она поняла, что он вовсе не такой, каким казался. Но, как ни странно, от этого Виктор стал еще притягательнее и желаннее, и Юлия даже почувствовала волнение, словно школьница, ожидающая приглашения на танец. Только на сей раз никто не собирался приглашать ее. Юля посмотрела на себя в зеркальце, висевшее над рулем, и вытерла лицо носовым платочком. Она в очередной раз поклялась бороться за Виктора. Правда, не знала, каким путем ей пойти теперь, когда дружбы с Мариной не получилось, мало того, та прибегла к тяжелой артиллерии, к беременности. И кому, как не Юле, знать, что известие о ребенке Виктор воспримет именно так, как и ожидает Марина, — с радостью! И тогда — все, конец, прощай, Виктор! А этот вариант Юлю абсолютно не устраивал.

Глава 17

Пирог с курицей подгорел. В кухне запахло горелым тестом. Но этого не поняли ни Люда, ни Саша. Они самозабвенно целовались, забыв обо всем на свете. И вспомнили о пироге, только когда дым повалил из духовки. Люда нехотя поднялась с колен Александра и вытащила противень с пирогом. Запах усилился, пришлось открыть форточку. Свежий ледяной воздух, ворвавшийся в квартиру, охладил их пыл.

Люда, неловко смеясь, выбросила пирог в помойное ведро и застыла в нерешительности. Чтобы как-то преодолеть неловкость, она открыла холодильник и увидела еще одну бутылку вина, которую тут же и поставила на стол. Правда, они и так уже выпили две бутылки красного вина, и откуда взялась еще и эта, Люда не понимала. Наверное, осталась от гостей, потому что бутылка была начата. Люда села на стул, потому что знала: вернуться на Сашины колени она уже не сможет. А он молчал. Он просто смотрел на нее так, что этот взгляд словно пробирал ее всю, он хотел запомнить ее надолго, каждую черточку вобрать в себя. Люду от Сашиных взглядов бросало в жар, ее будто ударяло током. Атмосфера в кухне наэлектризовалась, несмотря на то что Саша повел себя иначе, чем ожидала Людмила. Когда она сама предложила ему взять ее и даже попыталась раздеться, он остановил ее севшим голосом. Набросил на ее голые плечи рубашку, которую она успела стянуть, и сказал:

— Милая моя, родная, не надо… Ты потом будешь меня проклинать за это. Не нужно так, понимаешь? По-другому надо, не так…

— А как? Как надо? — поинтересовалась Люда сухими от страсти губами.

— Не знаю, — признался он, — но не в последний вечер, поверь! Это как будто от безысходности, словно ты не веришь, что я вернусь, и хочешь взять от меня кусочек на память. Но я вернусь! Мало того, я… Знаешь, я… В общем, мне придется подождать твою маму. Я хочу попросить ее, чтобы она отпустила тебя со мной.

— Меня? С тобой?

Люде показалось, что она ослышалась. Разве такое возможно? И что это значит? Правильно ли она поняла, что Саша хочет взять ее с собой, значит, он… делает ей предложение?

— Ну да, — смутился он, — меня в Москву направляют, я же уже говорил тебе, да? Вчера тренер сказал, что мне даже квартиру выделяют от федерации спорта, он сам выхлопотал. Квартирка маленькая и не в центре, но потом я сам смогу купить себе другую, получше, как считаешь?

— Конечно, — восторженно выдохнула Люда.

Она с прохладцей относилась к этому виду спорта, но успехи Александра ее воодушевляли. И в самом деле, кто знает? Вполне вероятно, он достигнет вершины славы… Тем более что если ему уже в двадцать лет предлагают квартиру в Москве, чтобы он тренировался у какого-то знаменитого тренера! А его нынешний тренер станет его… как это называют, импресарио, что ли, или агентом. И будет получать с него хороший процент. Не зря же этот тренер прицепился к нему, словно репей?! Наверное, он и вправду талантливый, решила Люда, наблюдая, как Саша пьет вино мелкими глоточками. Он уже успокоился, взял себя в руки и не обращал внимания на то, что они с Людой одни в пустой квартире. Он принял решение поговорить с ее мамой, а для этого ему необходимо смело смотреть ей в глаза. Он совершенно не хотел, чтобы Тамара Сергеевна разочаровалась в нем. Она хорошо к нему относится, доверяет ему, и он должен это доверие оправдать. Тем более если все получится так, как он планирует. А планирует он попросить Тамару Сергеевну, чтобы она отпустила Люду с ним в Москву. Кажется, он влюбился в эту девушку. Она его волновала, ему нравилось на нее смотреть, и он не мог дождаться вечера, когда сможет увидеть ее. Ну и что это, если не любовь? Александр Животский был человеком серьезным и обстоятельным, несмотря на возраст. И раз решил, что Люда Морозова должна поехать с ним в Москву, значит, так и будет.

Они сидели молча, не поднимая глаз друг на друга. Люде это напомнило картину неизвестного художника «Сватовство», и она развеселилась. И тут же снова скисла. Как она сразу не подумала? Мать никогда не отпустит ее в Москву! Ведь Люда не закончила еще школу! Да о чем она вообще думает, черт возьми! Поехать в мегаполис с незнакомым парнем… Конечно, она в него влюблена и все такое, но если думать не сердцем, а умом, то о какой поездке может идти речь! Люда еще так молода и так неопытна, что она будет делать в Москве, если у нее нет даже среднего образования?

Действие вина прошло, Люда судорожно сглотнула. Конечно, ей так жаль, что сердце разрывается. И хочется, и колется, и мамка не велит, вспомнила она пословицу, как нельзя лучше подходящую к этому моменту. А вдруг в Москве Саша встретит другую девушку и уйдет к ней? Что она будет делать? Получается, что если она сейчас уедет с ним, то будет зависеть исключительно от него. А что, если он вообще негодяй? Люда еще не умеет разбираться в людях. И даже Тамара Сергеевна могла ошибиться. Взять, к примеру, маньяка Чикатило. Ведь у него была работа, семья, и много лет никто не подозревал, кто он такой на самом деле! Люда пристально посмотрела на Александра. Он тоже смотрел на нее своими пронзительными темными глазами. «Нет, никуда я с тобой не поеду», — с горечью подумала девушка. Ей захотелось плакать от несвоевременности этого предложения. Ну что стоило Сашке приехать на соревнования в мае, июне, когда она сдаст экзамены и будет свободна от школы? Ведь осталось всего полгода!

— Мне так жаль, — сказала она чужим голосом, — но я не поеду с тобой.

Саша молча кивнул. Он все понимал и не спорил, и от этого ей стало еще хуже.

Часы показывали половину двенадцатого. Саше пришла пора возвращаться в общежитие, которое специально выделили для спортсменов. Когда Александр надел свою теплую зимнюю куртку и спортивную шапочку, она сожалела только об одном: что не смогла заставить его переспать с ней.

— Ну что, шеф, на этом и поставим точку? — спросила она, использовав его любимое выражение. — И так и запишем в протоколе?

— Я вернусь, — пробормотал он, порывисто обняв ее. — Никаких точек, поняла?

— Поняла. Не точка, а клякса, — съязвила она, вцепившись в него и боясь, что еще секунда — и она разрыдается, устроит истерику и закричит, что не хочет, чтобы он уезжал. И что она его не отпустит, потому что у нее есть на это право, потому что она его любит, любит, любит…

— Ну что ты, — он ласково оторвал ее руки от воротника куртки и поцеловал ее маленькие пальчики, — я вернусь, обещаю. Через полгода здесь снова будут проводиться соревнования, не знаю, правда, почему ваш город выбран для соревнований такого класса. И если я первым делом по приезде не появлюсь у тебя, ты всегда сможешь найти меня и отхлестать по морде…

— Тюльпанами синего цвета, — подхватила Люда.

Тюльпаны были любимыми Сашиными цветами, а синий цвет — его любимым цветом. За те две с небольшим недели, которые они провели вместе, она многое о нем узнала.

Наконец он поцеловал ее на прощание, нежно и легко, и растворился в черноте северной ночи. Когда Тамара Сергеевна спустя десять минут появилась дома, она застала дочь в жутком состоянии. Люда заперлась в ванной, но даже сквозь струи воды были слышны ее рыдания.

«Я вернусь, я вернусь», — на все лады повторяла она последнюю фразу Животского.

Через полгода он не вернулся.

Глава 18

Юля решительно взяла газету с объявлениями и принялась названивать по указанным в них телефонам. Сначала ей было стыдно, зато потом она даже вошла во вкус и стала задавать интересующие ее вопросы.

— А вы уверены, что будет положительный результат? — спросила она.

— Естественно, — ответил ей грубый женский голос, намеренно тянущий гласные, — иначе я бы да-авно уже не ра-аботала…

— И какова же стоимость ваших услуг?

— Самая низкая по Москве, — тут же откликнулась дама, почуяв возможную клиентку, — да вы приезжайте, договоримся.

Юля записала адрес и направилась к шкафу. Вначале она выбрала красивый дорогой костюм от Донны Каран, но потом передумала. Скорее всего цены устанавливаются в связи с внешним видом клиента. И, если она наденет этот костюм, гадалка мигом поймет, что Юля в деньгах не нуждается, и заломит сумасшедшую плату. Так что следует экономить, особенно если учесть, что без зарплаты Виктора она потеряла большую часть доходов. Юля и сама зарабатывала вполне прилично, но лишних денег у нее все равно не было, потому что она привыкла обеспечивать себе именно тот уровень жизни, который ее устраивал. Поэтому женщина нашла в шкафу старые, но вполне приличные джинсы, нацепила простенькую майку, ведь лето уже давно наступило, и вышла во двор.

На лавочке сидели четыре женщины, оживленно переговаривающиеся между собой. При виде Юли они смолкли.

Ей стало не по себе. «Неужели они знают, что от меня ушел муж? Но этого не может быть, мы ведь это не афишировали!» Тем не менее ей стало очень неприятно. Женщины, ещё не старые, одна из них и вовсе была с детской коляской, дружно смотрели, как она открывает машину и садится в нее.

Юлия почувствовала сильную злобу. Кажется, что весь мир уже знает, что она — брошенная женщина. И все это из-за Виктора, чтоб ему пусто было! Нашел время играть в любовь! Сейчас Юля почти ненавидела мужа. И ей захотелось особенно сильно досадить ему.

Она резко выехала на своей «девятке» со двора и не услышала, о чем говорили женщины, сидящие на лавочке.

— Везет же ей, — вздохнула та, которая с коляской, — все у нее есть: своя квартира, машина, муж…

— Наверное, она на диете сидит, вон какая худенькая, — вторила другая, — впрочем, отчего бы не следить за собой, когда детей нет!

— И зарабатывают отлично, вон она как одевается! Правда, наверное, сейчас она на дачу поехала, иначе куда в джинсах-то?

— У них и дача есть? — удивилась та, с коляской.

— Конечно, — убежденно ответила другая, толстая дама из 67-й квартиры, — недавно муж уехал на дачу, взял с собой сумку спортивную и корзинку какую-то. Довольный был — жуть.

— Так, может, он в отпуск уехал, самое время-то!

— Ты что, у них такая любовь… Они всегда вместе в отпуск ездят, не то что мы с моим Митькой… Этого алкаша все время выгоняют с работы в начале весны…

— Ой, бабы, — махнула рукой молчавшая до этого женщина с острым, как у крысы, лицом, — хватит жаловаться-то! Смотрите — лето ведь, погода какая, а? Давайте в сквер сходим, что ли…

Юля нашла дом, указанный в адресе, и поднялась по замызганным ступеням. Она все еще помнила странные взгляды женщин, сидящих во дворе. Если эти сплетницы прознали, что ее бросил Виктор, то, считай, скоро будет знать весь дом. Юля позвонила в дверь, и та раскрылась сама, негромко щелкнув. Юле стало смешно. Такие нехитрые приспособления можно было купить в любом хозяйственном магазине, но, видимо, на клиентов это производило впечатление. Она вошла в тесную прихожую и постояла там пару секунд, привыкая к полумраку. Тут же до нее донеслись странные запахи. Кажется, это ладан и какие-то благовония. Но, сказать по правде, вонь была удушливая. К тому же в квартире было жарко. Юля прошла в комнату и увидела восседавшую на полу грузную женщину в атласных одеждах. Она сидела на подушках, которые были разбросаны по всей комнате, и держала ладони перед своим лицом.

— Здравствуйте, я вам звонила, — спокойно сказала Юля, на которую все это представление не произвело никакого впечатления.

Но она была достаточно умна, чтобы понимать: эта гадалка отлично знает, что от нее ждут чего-то необыкновенного и скорее всего будут разочарованы, увидев обычную, усталую тетку в обычной московской квартире. С помощью полумрака можно скрыть дефекты помещения — ободранные обои, простенькую мебель, с помощью благовоний создается необходимая атмосфера, и с помощью всяких полезных мелочей устанавливается столь нужный контакт с клиентом. К психологу люди идти не хотят, потому что им требуется радикальное средство, способное изменить всю их жизнь сразу и насовсем. Так что сами клиенты подталкивают гадалок и всякого рода шарлатанов к такому вот антуражу. И, пока у людей будут существовать проблемы, колдуны, гадалки и парапсихологи будут процветать. Ведь, несмотря на то что сама Юля — образованная, умная женщина, никоим образом не доверяющая таким вот «целителям», она все-таки пришла сюда. Люди не верят, но приходят. Потому что где-то в глубине души надеются: а вдруг? А вдруг сегодня звезды расположены так, что можно решить именно эту проблему? К тому же надо выговориться, с кем-то посоветоваться. Вот и Юля понадеялась на «авось».

— Располагайся, — грубоватый женский голос вывел Юлю из задумчивости, — ты из-за мужа пришла? Что, рога наставляет?

Юля вздрогнула. Неужели она ошиблась и всякого рода колдуны действительно знают то, чего не знают остальные? Но тут же она сама себя успокоила: нет, чепуха все это. Просто эта опытная тетка нутром почувствовала, что работа у Юли есть, вон она какая ухоженная и деловая, и, значит, что остается? Личная жизнь! Замужество Юлю не интересует, потому что у нее на пальце надето обручальное кольцо. Ну и ну! Юля только покачала головой, проникнувшись невольным уважением к этой женщине. Это же надо — так мгновенно просчитать, что к чему! Да, в таких случаях медлить нельзя. Промолчишь лишнюю минуту — и клиент уйдет к другому. В этом полу-криминальном бизнесе надо ухо держать востро!

— Нет, — ответила Юля, — он ушел. Насовсем.

— К любовнице или просто от тебя?

— К любовнице.

— А почему?

— Откуда я знаю, — разозлилась Юля, — я к вам пришла не на вопросы отвечать, а за помощью, и не надо любопытствовать.

— Ты, девушка, не ворчи, еще молодая, чтобы так со мной разговаривать, — перебила ее гадалка, с трудом поднимаясь с пола, и Юля поняла, что гадалка вполне годится ей в бабушки. — А любопытствую я потому, что мне надо знать все точно: зачем, почему и откуда.

— Так вы же сами должны это знать, — съязвила Юля, — на то вы и занимаетесь гаданием!

Женщина внезапно расхохоталась. От ее хриплого смеха, похожего на кашель, Юлю бросило в дрожь.

— С чего ты взяла, что я гадалка?

— Так я же звонила по объявлениям, — пробормотала сбитая с толку Юля.

— Ну и что! И в моем объявлении ты прочитала, что я гадаю? На чем — на картах, кофейной гуще или на магическом кристалле?

— Не знаю, — растерялась Юлия, — вернее, не помню…

— А не помнишь ты потому, что я не занимаюсь этим шарлатанством, гаданием!

— А кто же вы, — осмелела Юлия, — потомственная ясновидящая?

— Нет, — спокойно ответила бабуля, — я — потомственная жрица вуду.

— Что?

У Юли перехватило дыхание. Она слышала про магию вуду. Что это такое, она смутно представляла себе, но знала, что это что-то страшное.

— Ой, извините, я по ошибке к вам попала, — забормотала она, — там было столько объявлений, и я спутала…

Юля продолжала что-то плести, а женщина внимательно ее слушала, склонив голову набок. Когда Юля стала повторяться, она произнесла:

— Ко мне никто не попадает случайно. Раз ты ко мне пришла, значит, тебе надо. И я тебе помогу, не сомневайся! Чего ты хочешь? Могу все сделать!

— Нет, не нужно, спасибо. — Юля схватила свою сумку и направилась к двери.

— Все равно вернешься, — услышала она странный голос жрицы, — от кого хочешь избавиться? От мужа или от соперницы?

Юля в ужасе выскочила из этой жуткой квартиры. Вот, значит, чем занимается эта женщина. Избавляет от неверных мужей и соперниц? А также от жен, если к ней приходят любовницы…

Но в глубине души Юле было интересно: неужели на самом деле этой толстой тетке подвластны такие чары? Неужто она действительно может так сделать? Но тогда никто бы не пользовался услугами киллера, гораздо дешевле было бы воспользоваться магией вуду! И, главное, проще — никаких привязок! Правда, неизвестно, насколько дешевле, ведь Юля так и не узнала стоимость услуг этой жрицы.

Выйдя на улицу и вдохнув свежий, хотя и очень теплый, воздух, она почувствовала, что ей стало лучше. И в самом деле, стоило сюда приехать, чтобы задуматься над своими дальнейшими действиями! И, слава богу, Юля еще не до конца сошла с ума, чтобы прибегнуть к помощи этой жуткой женщины. Она сама справится со своим двусмысленным положением, без всякой магии!

Глава 19

Люда сжимала в руке клочок с адресом Александра Животского. Она стояла на Казанском вокзале в Москве и растерянно осматривалась. Куда же ей теперь? Вот глупышка, надо было дать ему телеграмму, чтобы он ее встретил. Но Люда хотела сделать Саше сюрприз. Три дня назад он прислал ей телеграмму со своим московским адресом. У него все получилось, ему действительно дали временную квартиру в столице. И он сразу же прислал ей телеграмму, в которой попутно сообщил, что письма писать не любит, поэтому с нетерпением ждет ее в гости.

Как Люда пережила разлуку с ним — жутко вспоминать. Люда так страдала, что Тамара Сергеевна иногда плакала, глядя на нее. Самое интересное, что Люда и не представляла себе, что способна на такие чувства. Как только Александр уехал, она тут же начала скучать. Родители никогда не видели такой тоски в ее глазах. Каждое воспоминание о НЕМ отзывалось в ней болью. Эта ее любовь была похожа на занозу — пока не трогаешь, не дает о себе знать, но ты все равно знаешь, что она — там, никуда не делась. А вот если заденешь, случайно ли, намеренно ли, так заноет, что выть хочется. И, самое главное, никакого выхода из этого положения не было. Что делать, куда бежать? Люда продолжала ходить в школу и даже отлично училась, но вот огонек в глазах погас, она постоянно думала только о нем, и ждала лишь его, и мечтала, чтобы он позвонил, написал, приехал. Она ведь оставила ему адрес, неужели ему сложно черкнуть пару строк? Ее жизнь словно остановилась, Люда существовала только надеждой вновь его увидеть. И буквально каждый день она мучилась из-за того, что не уехала вместе с ним. Плевать, что школа не закончена, плевать, что родители бы не отпустили, надо было просто убежать! В тот последний вечер нужно было собрать свои вещи и уехать вместе с ним. Но тогда она думала о школе, о родителях, о своей будущей зависимости от него. А сейчас она готова была на все, лишь бы видеть его. Она замкнулась в себе, стала мрачной и растеряла тех немногих подруг, которых имела. Она страдала и терпеливо ждала… Она ждала, когда Саша приедет на соревнования. Он же обещал, что приедет непременно. И тогда она ему скажет: «Я готова на все. Только забери меня отсюда! Я буду жить с тобой, буду любить тебя и ничего взамен не попрошу».

И он заберет ее с собой. В Москву ли, в деревню ли — Люде было все равно. И только эта мечта давала ей силы жить. В первые несколько дней после его отъезда она вообще серьезно подумывала покончить с собой. Потому что именно тогда поняла всю силу своей любви к нему. Умная девочка, даже слегка циничная в вопросах взаимоотношений полов, она влюбилась по-настоящему. Именно так, как пишут в книгах. И готова была на все, лишь бы быть с ним. У нее оставалась еще надежда увидеть его, и она надеялась.

Плакаты о предстоящих соревнованиях по боксу в их городе расклеили за две недели до них. Люда ежедневно проходила мимо афиш и чувствовала, как тает ее сердце, как она постепенно оживает.

Она так ждала его, так готовилась к его приезду: покрасила волосы, изменила прическу, научилась пользоваться косметикой… Но он не появился. Люда даже пришла на соревнования, но его там не было. Не было его и в общежитии, в котором Люду встретили улюлюканьем.

Она вернулась домой и поняла, что больше никогда его не увидит. Тогда она сделала то, что хотела сделать пять месяцев назад: порезала себе вены на руках.

А очнулась в больнице. Она пропустила выпускные экзамены и сам выпускной вечер, но ей не было никакого дела до вечерних платьев и разряженных одноклассниц. Тамара Сергеевна каким-то образом уладила школьные дела, и Люда получила аттестат с одними пятерками и даже золотую медаль: учителя вошли в ее положение и выставили автоматом оценки по итогам года.

Мать появилась в больнице, показала ей аттестат и впервые после случившегося заговорила с дочерью об Александре.

— Я покажусь тебе сейчас глупой и смешной, — сказала она, — но поверь мне хотя бы раз в жизни: все проходит. И первая любовь — тоже. Ты можешь не верить в то, что у тебя еще будет любовь, и еще, и еще, но ты должна это знать. К тому же раз он не приехал, значит, ты ему не так нужна, как он тебе. И пусть хотя бы это будет поводом его забыть!

Люда молча взглянула на мать и отвернулась. Но слова Тамары Сергеевны задели ее. Она не нужна Саше? Тому единственному, который так необходим ей самой, она оказалась не нужна? Да нет же, не может быть! Просто он… ну мало ли что у него могло случиться, в жизни бывают всякие обстоятельства! Он любит ее, она это точно знает, она помнит его взгляд и его желание, которое опалило ее в прощальный вечер. И потом, что это, как не любовь, заставило его отказаться от ее нескромного предложения?!

Люда выписалась из больницы с твердой уверенностью: Александр не мог просто взять и бросить ее. И она приготовилась ждать. Она даже не поехала к бабушке, в маленький курортный поселок, потому что боялась пропустить его приезд. И Люда была вознаграждена: через две недели после отъезда родителей и через месяц после соревнований она получила от него телеграмму. Не веря своим глазам, Люда плакала и целовала буквы: «Прости приехать не мог Письма писать не люблю Зато люблю тебя и жду».

Там еще был его московский адрес. Он приглашал ее к себе! И говорил, что любит! Ради этого стоило жить, стоило десятки раз резать себе вены, чтобы прочитать это!

В этот же вечер, как только она получила телеграмму, Люда Морозова собрала чемодан с самыми необходимыми вещами и взяла билет до Москвы. Она хотела как можно быстрее увидеть своего любимого. Теперь девушка была уверена, что у них все получится.

Только вот как быть с родителями? Они не перенесут, если вернутся с моря, а дочери не застанут. Тамара Сергеевна и так не хотела уезжать без нее, и Люде пришлось долго ее уговаривать. Мать боялась, что она снова может попытаться сделать глупость и теперь ее даже спасти будет некому. Люда уверяла, что ничего подобного больше не повторится, клялась со слезами на глазах и просила прощения за то горе, что причинила матери. И Тамара Сергеевна убедила себя в том, что Люда уже не мается дурью. И вот теперь девушка не могла уехать и ничего не сказать родителям.

Она сначала решила позвонить бабушке и поговорить с матерью, но потом передумала: струсила. Ей показалось, что проще всего написать записку. На всякий случай она даже приложила к ней телеграмму, чтобы убедить мать в том, что она не врет.

«Дорогая мамочка, — вывела Люда на бумаге, — прости меня, но я не могу с собой справиться! Я так его люблю! Я уезжаю к нему в Москву и буду жить с ним. Ты прочтешь телеграмму и будешь знать адрес. Так что, если я не дам о себе знать, ты догадаешься, как меня найти! Шучу, мамочка! Конечно же, я буду тебе звонить каждую неделю, чтобы ты знала, что твоя дочь в порядке! Люблю тебя. Привет папе! Ваша Людмилка».

Еще раз прочитав свое творение, Люда осталась довольна. Она положила записку с телеграммой на стол и придавила ее вазой с искусственными цветами. Взяла чемодан, присела на дорожку и вышла, тщательно заперев за собой дверь.

Глава 20

Вадим Александрович нервничал. Киска запаздывала уже на полчаса, чего раньше отродясь не случалось. С каждой минутой она укорачивает время их свидания, а ведь ему надо ехать в аэропорт, встречать Вику. Перед этим он хотел заняться более приятными вещами, общением с Киской. Эта девушка умела найти общий язык с его телом, чему депутат был несказанно рад. И вот теперь, когда он уже приготовил бутылку шампанского и расстелил постель, она задерживается. Раньше она никогда не поступала с ним так!

Вадим Александрович шагал из угла в угол и с каждой минутой сердился все сильнее. Ему и в голову не пришло, что с любовницей могло что-то случиться. Просто она не явилась вовремя, изменила его планы, рассчитанные по минутам. И это не устраивало его. Неужели эта девчонка сегодня не придет и лишит его порции удовольствия? Тем более теперь, когда он собирается жениться. Конечно, Киска ничего не знает, он ведь не рассказывал ей, что женится на другой женщине! Киска так влюблена в него, что, пожалуй, способна на все! Вадим Александрович самодовольно усмехнулся и тут же услышал стук в дверь.

Вернее, не стук даже, а поскребывание.

— Ты называешь меня Киской, поэтому я и буду действовать по-кошачьи, — как-то сказала она ему.

И с тех пор перестала звонить в дверь, предпочитая скрестись, как настоящая кошка.

Вадим Александрович, выждав паузу, повернул ключ в замке. Киске положено наказание за опоздание, и поэтому он скорчил недовольную и даже равнодушную физиономию.

Девушка впорхнула в квартиру, в свою очередь, пристально его разглядывая.

— Ты задержалась, — сухо проговорил депутат, — и я не знаю, смогу ли уделить тебе время.

Он стоял возле двери и разглядывал свои ногти, тщательно отполированные. Вадим Александрович ожидал, что Киска сейчас бросится к нему на шею и станет умолять простить ее. И тогда он, так и быть, осчастливит ее своим поцелуем и горячими объятиями. Но Киска молча прошла к столу и уселась на маленький диванчик.

— Я слышала, ты собираешься жениться?

Вопрос прозвучал нарочито небрежно, но от этого небрежного тона Вадима Александровича бросило в жар. Он вовсе не хотел обсуждать этот вопрос с ней. Он вообще планировал сказать ей о том, что женился, только после бракосочетания. Это чтобы Киска ничего не напортила. Потому что ее прозвище очень ей подходило — она могла быть мягкой и нежной, а могла быть царапучей и по-настоящему опасной. Поэтому она так и нравилась депутату, эта темпераментная штучка. Ведь ему предстояло жить с холодной, как дохлая рыба, Викторией, и не мешало бы подзарядиться энергией от вулкана бурлящих страстей.

— С чего ты взяла, Киска? — постарался он удивиться.

— Не называй меня больше Киской, — отрезала девушка, — так это правда?

— Нет! — самым наглым образом возмутился депутат.

Ему пришлось соврать, потому что в противном случае он многое терял. «И почему моя жизнь складывается таким образом, что приходится делать то, чего ждут от меня другие?» — с грустью подумал он.

По правде сказать, сегодняшняя его жизнь вполне его устраивала, и ему не хотелось бы ничего в ней менять. Но вот поди ж ты, он вынужден жениться. Конечно, от этого его личная жизнь практически не пострадает, вернее, не пострадала бы, если бы Киска не узнала о предстоящем событии. Но она узнала. Ладно, он потом разберется с источником утечки информации, сейчас ему необходимо каким-то образом переубедить ее.

— Ну что ты, дорогая, — ласково начал он, — что за глупость пришла в твою маленькую головку? Конечно же, Котик любит свою Киску и хочет ласки!

— Ты врешь, — не поддалась она. — Только вот зачем?

Депутат вздохнул. Зачем? Она хочет знать, зачем он врет? Интересно, как бы девушка повела себя, скажи он ей правду, которая звучала бы примерно так:

«Видишь ли, дорогая, мое нынешнее положение довольно двусмысленно. Я — известная личность, я — политик. А политик до той поры политик, пока люди ему верят. Понимаешь? Простой народ должен верить политику, и тогда он будет успешен, политик, само собой, не народ. А народ хочет видеть в политике умного, сильного, выполняющего свои обязательства человека. Я смотрю вперед и не собираюсь останавливаться на достигнутом. О, если бы ты, деточка, только знала, какой пост я хочу занять! Вот теперь и подумай: через год-два я занимаю этот пост. И моя личная жизнь будет словно на тарелочке. И что больше понравится народу: моя красавица-жена, улыбающаяся, достойная стать первой леди, которая будет ничем не хуже, а то и получше американской, или грузная, уставшая тетка со склочным характером? А то, что ты станешь именно такой, я ничуть не сомневаюсь! Ты же мне и шага не дашь ступить, милочка! Куда мне деться от твоей сумасшедшей ревности? Я ведь здоровый, не старый еще мужчина, и одной тебя мне будет не хватать. Это сейчас у нас с тобой любовь и ситуация вполне пикантная. А потом? Ты почувствуешь свою силу надо мной, официально закрепленную силу, и перестанешь быть Киской. А она, моя будущая жена, останется такой, какой я знаю ее сейчас, и я могу контролировать это. Ты поняла? Я знаю, что Вика никогда не сделает мне ничего во вред, потому что тогда вред она сделает прежде всего себе. Ведь ей не я нужен, а мое положение. И она всегда будет закрывать глаза на мои шалости на стороне, и брак наш с ней будет вполне удачным. А ты, милая моя, влюблена в меня и оттого станешь чинить мне всякие препятствия и можешь совершить любую подлость, ведь влюбленные женщины особенно мстительны и оттого опасны. Ты можешь наплевать на мое положение и натворить таких дел, если тебе будет что-то не по нраву! Так что, дорогая, это снова политика, и ничего больше! При такой работе, как у меня, каждый скандал, в особенности семейный, может стать последним для моего больного сердца. Так что я выбираю Вику, а значит, спокойствие, которое она мне гарантирует! И если удовольствием с тобой я готов поступиться, то удобством с Викой — никогда».

Но, понятное дело, ничего такого Вадим Александрович не сказал. Киска уже была опасна для него: в преддверии свадебной церемонии она вполне могла натворить такого… И все же ему было искренне жаль расставаться с ней. И чего она так взъелась? Им было так хорошо вдвоем, и он не собирался ничего менять в ближайшее после свадьбы время. Он молчал.

— Значит, это правда, — констатировала она.

Она сидела за столом в красивом летнем костюме, с высоко уложенными волосами и рассматривала скатерть, которую сама же и покупала для его квартиры.

Вадим Александрович чутьем уловил перемены в ее настроении и догадался, что врать сейчас ей небезопасно. Вот проклятье, кто же рассказал ей про свадьбу? Он решил быть откровенным, не до конца, естественно.

— Извини, милая, ты знаешь, что я тебя люблю, — скороговоркой начал он, чтобы она не успела его перебить, — но я не могу на тебе жениться!

— Почему? — Она вскинула на него свои прозрачные голубые глаза.

— Ну подумай: через год я становлюсь лидером новой фракции. А через пять — президентом России. И как ты считаешь, кто лучше в качестве супруги: юная манекенщица, которая и через десять лет едва достигнет тридцати и будет потрясающе выглядеть, или, прости, ты со своей профессией?

— Что за глупость? — удивилась девушка, не отреагировав на «свою профессию». — У нас в стране демократия, и если ты возьмешь себе жену из рабочего класса, народ будет доволен! Тем более что ты сам знаешь, как у нас относятся к манекенщицам! — фыркнула она.

— Ты не понимаешь, — начал он и осекся.

А разве не так? Кому какое дело, кем была раньше его жена? Вся проблема в том, что он не хочет жениться на Киске по соображениям, которые не так давно прокручивал в уме. Она просто не подходит ему для женитьбы, вот и все. А что думает народ — и вправду не важно! Он мог бы вообще не жениться, но вот это как раз нехорошо. Его будут видеть то с одной женщиной, то с другой и в конце концов начнут осуждать. А в России кое-где еще царствует коммунизм, и любвеобильных политиков в глубинке не жалуют. Вот и приходится по старинке: жениться, чтобы было как у всех — работа, дом и жена. За Вику он не волновался: со своей ролью хозяйки дома она справится. Ее не стыдно будет представлять и на званых вечерах, и в зарубежных поездках. Манекенщица она или кто еще, но Вика скоро заканчивает экономический вуз и, помимо этого, владеет английским и французским языками. Она свободно будет держаться перед камерой и общаться с журналистами, она ведь привыкла к вниманию. А эта пухлая девица — увы, для всего этого она не приспособлена.

— Ох, детка, — поддаваясь непонятно какому порыву, заговорил депутат, — я бы с удовольствием женился на тебе, если бы мог. Ну, например, если бы я был водителем трамвая или даже ведущим менеджером крупной компании. Но я — политик, в будущем — крупная величина, поверь мне, я знаю, что говорю. И обязан поддерживать свой имидж. Тут я не волен, извини.

Он притворно вздохнул и обнял обмякшую в его объятиях девушку.

— Значит, наш возможный брак с тобою — мезальянс? — тихо проговорила она. — И я всего лишь не соответствую твоему имиджу?

— Ну зачем ты снова начинаешь? — поморщился Вадим Александрович и бросил взгляд на часы. Ему уже нужно было выезжать в аэропорт. — Нам с тобой было так хорошо, не надо портить наши отношения! Тем более что я не настроен прекращать их!

Девушка молчала, рассматривая свои аккуратно наманикюренные руки. Вадим Александрович смотрел на нее и чувствовал, как из глубины его души поднимается жалость к этой простой девушке, с которой он встречался уже год.

— И все же кто тебе сказал? Что за люди, лезут в чужую жизнь!

Он с досадой махнул рукой и снова посмотрел на часы. Ну надо же, время, которое он отвел на удовольствия, потрачено так бесцельно!

Киске пришла пора уходить, только вот как он скажет ей о том, что ему нужно ехать за будущей женой в аэропорт?

Глава 21

Люда была в ужасе от такого скопления людей. Она даже не представляла, что одновременно на довольно небольшом участке земли может двигаться ТАКОЕ количество народа. Она отошла в сторонку и пристроилась за книжным киоском. Ну вот, она в Москве. И что дальше? Куда идти? Скорее всего в метро, ведь Саша так ей и написал: станция метро «Новогиреево», Саперный проезд, дом… квартира… Люда вздохнула, решительно поправила прическу и направилась в подземку. Через полтора часа, задавая многочисленные вопросы пассажирам и наконец-то сообразив, как пользоваться картой метро, она приехала в Новогиреево. Это была первая удача, и это ободрило Люду. Женщина, у которой она спросила, как ей попасть на Саперный проезд, правильно подсказала ей. Люда вышла на нужной остановке и осмотрелась. Ничего интересного, обычные высотные дома, куча магазинов, снующие туда-сюда люди. В Ногине дома пониже, магазинов поменьше, а о людях и говорить не приходится: только на одной этой улице, если считать всех, кто сейчас в этих магазинчиках, тянущихся вдоль дороги, и на тротуарах, ну и в домах, понятное дело, то, пожалуй, их количество превысит количество жителей всего Ногина. А вот и сам дом, который она ищет: большая синяя табличка указывает ей нужную цифру. У Люды от волнения затряслись коленки. Неужели она увидит Сашу, сейчас, через несколько минут? От одной этой мысли ее бросило в дрожь и глаза наполнились слезами счастья. Впрочем, она тут же испугалась: а вдруг его нет? Вдруг он ушел по каким-то своим делам? Нет, все-таки она дурочка, надо было предупредить его. Ну да ладно, что сделано, то сделано. Люда перешла дорогу, выждав удобную минуту, чтобы не попасть под колеса машин, и направилась к подъезду.

У двери ее ожидала первая неприятность: кодовый замок. Люда и понятия не имела, что это такое, но сообразила, что без нехитрой манипуляции она в подъезд не войдет. Вскоре ей повезло: какой-то мальчишка выскочил из подъезда, и она успела ухватить дверь в последнюю секунду. Люда поднималась на лифте на седьмой этаж и волновалась все больше.

Наконец лифт остановился. Девушка вышла на площадку и нажала на кнопку звонка.

Дверь мгновенно распахнулась. На пороге стоял ОН.

— Привет, — защебетала она, — извини, что без предупреждения, просто я так соскучилась!

Люда пыталась делать вид, что на самом деле она не так уж и соскучилась и что поездка в Москву — это плановая поездка, но… Она во все глаза рассматривала своего Александра, а он пялился на нее, и почему-то его лицо было лишено эмоций. Казалось, он не знает, что делать.

— Если я не вовремя, то пойду, — сказала она.

Ей стало обидно.

«Почему он так на меня смотрит? Не ожидал? Почему он меня не обнимет? Почему даже в дом не приглашает?»

И тут наконец, словно услышав ее мысли, Саша широко улыбнулся и произнес:

— Здравствуй, родная! Ну входи, не стой на пороге. Извини, что я так тебя встретил, но уж больно ты неожиданно! Ты откуда?

— Из дома, — радостно сообщила Люда и подставила ему губы для поцелуя, — из Ногина! Я, как только получила твою телеграмму, сразу же приехала! Да что ты спрашиваешь, ты же знаешь!

— Вот и умничка!

Он провел гостью в квартиру и предложил ей располагаться. Люда внесла чемодан, удивляясь, что Саша сам не сделал это. Раньше он был более внимателен! Она продолжала разглядывать его и только теперь поняла, что в его облике изменилось: нос! Нос был не сломан!

— Ты сделал нос! — воскликнула она. — Но ты же сам говорил, что нос — твоя визитная карточка!

— Визитная карточка стала чересчур заметной, — пошутил он, — и я решил, что лучше вернуть себе первозданный вид. А ты молодец, что приехала, мне тебя не хватало!

Он жадно осмотрел ее и придвинулся ближе. Люда сидела на маленьком диванчике и жаждала объятий и слов любви. Ей нужны были подтверждения, что эта жертва не напрасна.

Саша обнял ее и со вкусом поцеловал. У нее, как тогда, в первый раз, закружилась голова. Он все целовал и целовал ее и медленно стал расстегивать ее кофточку.

— Саша, ты что? — Она отстранилась. — У нас еще столько времени впереди, мы все успеем! Давай поговорим, расскажи, почему ты не приехал на соревнования, ведь я так ждала!

Он отрешенно посмотрел на нее и засмеялся.

— Почему не приехал? Занят был. — Он взмахнул рукой, и широкий рукав пуловера задрался, обнажив тонкую руку.

Люда только сейчас заметила, как он похудел, и ужаснулась этому. Она уже приготовилась было произнести это вслух, а также сказать, что теперь, когда она здесь, она обещает откормить его, как слова застряли у нее в горле. На его руке были красноречивые следы уколов.

— Ты колешься? — прошептала она, инстинктивно отодвигаясь от него.

— Да, — снова засмеялся он, заглядывая в ее широко распахнутые от ужаса глаза. — Поэтому и не приехал. Но зато приехала ты, и это главное. Давай, детка, не стесняйся, я так хочу тебя! Сколько мы с тобой не виделись?

— Полгода, — прошептала шокированная Людмила.

— Вот-вот, и все эти полгода я ужасно тебя хотел! Ну, давай. — Он простер к ней тонкие руки, истыканные шприцем, и схватился за ее кофточку.

Глава 22

Люда сидела в углу дивана, прижав к груди колени и судорожно сжимая в руках свою кофточку. Она была порвана, но хоть как-то прикрывала ее наготу. Девушка до сих пор не могла осознать то, что с ней произошло несколько минут назад, и наблюдала за боксером. Он, напевая, натягивал свой свитер.

— Ну чего сидишь, как неродная? — повернулся он к ней. — Я теперь — твой первый мужчина, и ты должна меня слушаться. Ферштейн?

— Ник ферштейн, — машинально ответила Люда, учившая в школе немецкий язык.

— О! Заговорила! — обрадовался он. — Значит, жить будешь! Да ладно ты, не смертельно же: ты сама хотела этого, поэтому и приехала, разве не так? Разве ты не хотела, чтобы я тебя оттрахал как следует? Все телки этого хотят!

— Я не хотела, — прошептала убитая его словами Люда, — во всяком случае, не так… Ты же вел себя, как животное! Ты полностью оправдал свою фамилию!

И в ту же секунду она почувствовала весьма ощутимый удар по щеке. Ее голова мотнулась в сторону и больно ударилась о стенку.

— Не смей упоминать мою фамилию, потаскуха, — заорал он. — Мне это надоело: всегда все говорили об идентичности моей фамилии и моего характера. Но я не такой!

Он бегал по комнате и выглядел просто сумасшедшим. Люде все это казалось жутким сном. Ей было неприятно видеть этого человека. Неужели это из-за него она так изменилась, по нему сохла много месяцев, неужели это в него она влюбилась? Она не верила самой себе. Разве могла она так ошибиться, разве могла она так обмануться и отдать свое сердце человеку, недостойному этого? И Тамара Сергеевна, взрослая, опытная женщина, тонко чувствующая людей, тоже ошиблась? Люда не могла в это поверить. Она раньше думала, что страдать больше, чем страдала она по Александру, уже просто нельзя. А теперь вот получилось так, что сейчас она страдала больше. Гораздо больше. Ей было противно, она даже ненавидела его за то, что он с ней сделал. Она была убита этим, раздавлена и, кажется, больше никогда не сможет восстановиться. Из-за этого человека она уехала, бросила родителей, наплевала на все приличия. Она забыла и стыд, и совесть, растоптала свою честь. Хотя нет, ее честь растоптал он, человек, которого она любила больше жизни: она готова была ради него сделать все: украсть, даже убить. А теперь он растоптал ее. Очень ловко стащил с нее джинсы, разорвал кофту и изнасиловал — грубо, намеренно, не обращая внимания на ее слезы, мольбы и крики. Ему было наплевать, что ей больно. Он сделал так, как ему было удобно. А она только корчилась под его худым, крепким телом и повторяла, как заведенная: «Саша, пожалуйста, не надо, Саша, не надо, пожалуйста, Са-аша…»

Но он не слушал и, наверное, даже не слышал ее. И вот теперь с ней свершилось то, о чем она мечтала, и с тем человеком, с которым она хотела это сделать, но все вышло совсем не так, как она представляла. Зачем ему понадобилось брать ее силой, если она сама готова была отдаться ему? Неужели его разозлило, что она не разделась сразу же, как приехала? Но это глупо — особенно если учесть, что в Ногине она сама предлагала ему себя и он отказался, хотя ему было нелегко это сделать. Он сказал, что их первая ночь еще впереди, и пусть она немного подождет, потому что так будет правильно. И вот теперь он лишил ее девственности на этом старом, продавленном диване, даже не накрыв его простыней, да что там простыня… Он даже не спросил ее согласия, он просто изнасиловал ее. Люда сидела, не в силах пошевелиться, и чувствовала, как слезы капают из глаз на порванную кофту.

Он снова вошел в комнату, жуя бутерброд с сыром.

— Ладно, детка, извини меня, — примирительно промурлыкал он, — просто я не мог с собою справиться. Ты такая красивая! А теперь не сходишь ли ты в магазин? Мне после этого дела всегда так есть хочется! Кстати, у тебя есть деньги?

Люда молча смотрела на него и не верила ни своим ушам, ни глазам. Не может быть, что это тот самый парень, который был так нежен с ней, которого она так любила…

Как мог он за полгода так измениться? «Наркотики», — догадалась она. И правда, как она упустила из виду, что он — наркоман?! А наркоши все — того…

Саша не дождался ответа на свой вопрос и сам залез в ее сумочку.

— Ты не против, если я возьму немного? — спросил он, раскрывая ее кошелек и выгребая оттуда всю наличность.

Люда в ужасе подумала, что так он оставит ее совсем без копейки.

— А в магазин? — спросила она. — Ты же хотел, чтобы я пошла в магазин! Давай я сначала схожу за продуктами, а потом оставшиеся деньги отдам тебе!

Он уставился на нее и задумчиво почесал затылок.

— Ладно, — согласился он, — только смотри, все не потрать! Мне нужно восемьсот рублей, наверное, я их сразу заберу!

Люда стала одеваться. Пусть кофточка порвана, а она сама — заплакана. Прочь отсюда, из этой квартиры, и поскорее! Пускай он заберет восемьсот рублей, все равно у нее останется тысяча с небольшим, и она сможет как-то перебиться до отъезда домой.

Она быстро собралась и, выждав удобный момент, схватилась за чемодан.

— Ты же в магазин, нет? — Он, как назло, появился из кухни.

В руках у него была телефонная трубка, на которой он нажимал кнопки.

— Да, — поспешно кивнула Люда, даже чересчур поспешно.

— Ну так зачем тебе тащить чемодан, оставь его здесь, — предложил он. — Я, знаешь ли, вещи не ворую!

«Ну да, только деньги, — кисло подумала девушка и неохотно оставила чемодан в прихожей. — Черт, что же делать? Возвращаться обратно?»

— Алле, Денис? Привет, это я! Что? Тащи зелье, у меня есть бабки! Да вот те крест!

Люда еще пару секунд посмотрела на него, стараясь почувствовать в своем сердце хоть какие-то добрые чувства по отношению к Александру. Ведь должно же хоть что-то остаться? Он болен, ему нужна помощь! Он наркоман, поэтому и ведет себя так. Разве не должна она ему помочь, если любит его?

Он положил трубку.

— И давай, не задерживайся, — напутствовал он ее, — возьми колбасы, пельменей, сметаны, потом еще сок, молоко, йогурты и фрукты. Да, не забудь кусочек буженинки, очень я ее уважаю, а у тебя денег должно хватить!

Люда открыла дверь и быстро побежала вниз по ступеням, не дожидаясь лифта. В ее сердце была пустота.

Глава 23

— Юля, не будь ребенком!

Виктор уже сердился на нее, он даже позволил себе повысить голос, чего раньше за ним не водилось.

— Ты не получишь развода, — в который раз повторила она.

Юля не верила, что все это происходит с ней. Она уже поняла, что Марина — не просто любовница ее мужа, что их связывают какие-то более крепкие чувства. Но она все же не верила, что он захочет развода. Виктор, как подобает порядочному человеку (впрочем, разве можно в такой ситуации говорить о порядочности?), пришел в их квартиру и сообщил, что у него все хорошо и он собирается жениться на Марине. А для этого ему нужно получить развод. И сообщил это таким будничным тоном, словно просил Юлию подать ему хлеб или солонку.

— Юля, не противься, — он устал и поэтому опустился на стул, — ведь ты прекрасно знаешь, что я все равно с тобой разведусь. Ну что ты дуешься на меня? Я не разлюбил тебя, я просто полюбил другую. Пойми наконец, это обычная жизнь, в которой все может случиться! Думаешь, я хотел, чтобы так получилось? Юлечка, родная, ну давай не будем мотать друг другу нервы, ты просто подпишешь эти бумажки, и все будет кончено!

Он что-то еще говорил, но Юля уже не слушала. Ее как ножом по сердцу резанула эта его фраза «все будет кончено». Она не хотела, чтобы все было кончено. Она не хотела и не верила в это. Но вот сам Виктор сидит напротив нее и говорит об этом так спокойно, словно они обсуждают только что просмотренный фильм. Конечно, ему проще: у него есть другая женщина, он не один. А Юля — одна, и ей очень тяжело слышать это.

— Ну что ты в ней нашел? — вырвалось у нее. — Обычная серая мышка, таких миллионы! Ну открой ты глаза, Витя! Чем я хуже ее?

Он внимательно посмотрел на Юлю и закрыл глаза. Она обратила внимание, что под глазами у него темные круги. Так бывает, когда человек не высыпается. «Значит, эта паскуда сказала правду, — с неожиданным спокойствием подумала она, — они всю ночь напролет занимаются сексом, а потом он идет на работу, усталый, но счастливый. Значит, вот чего ему не хватало?»

— Она не лучше тебя, — вдруг тихо проговорил он, — просто она другая. И я не виноват в этом, и ты не виновата, и она тоже. Может быть, ты даже лучше ее! Да-да, безусловно, ты лучше! Просто так сложилась жизнь…

Юля внезапно пожалела его, такого смирного и усталого человека. Наверняка он чувствует свою вину, хоть и не говорит об этом, но все-таки она лежит камнем на его душе, и просить развод ему стыдно и не хочется: наверное, Марина настояла на этом. И вообще, ему тоже несладко: его жизнь изменилась в одночасье — жил себе семь лет с Юлей, а потом — бац, и встретил другую. И весь его привычный уклад жизни полетел к черту. А ведь ему уже 43, он начинает лысеть, и появляется брюшко. Чем не повод пожалеть его?

Повинуясь внезапному порыву, Юля подошла вплотную к Виктору и обняла его за голову. Его лицо уткнулось ей в грудь.

— Что мы наделали, Витенька? — прошептала она. — Что мы сделали с собой?

И он обмяк, перестал напускать на себя боевой вид и стал обычным Виктором.

— Ты знаешь, иногда я даже жалею, что так вышло, — признался он, отрывая лицо от Юлиной груди и глядя ей в глаза, — честное слово. Но уже ничего не вернешь!

Юля кивнула и села ему на колени. Это произошло так естественно, потому что раньше она любила сидеть у Виктора на коленях. Когда он еще был ее мужем…

Юля повернулась к нему, хотела что-то сказать и случайно наткнулась своими губами на его. Она почувствовала вдруг желание и впилась своими губами в его рот, страстно лаская его язык своим. Они целовались довольно долго, пока Юля не поняла, что Виктор хочет ее.

«Знай наших, — задорно подумала она, — мы тоже не лыком шиты, не хуже каких-то там маникюрш!»

Юля оторвалась от его губ, вскочила с его колен и резким движением сняла с себя джинсы и майку. Это было очень необычно, потому что они всегда занимались любовью только в спальне, с выключенным светом. А теперь, средь бела дня, его жена раздевается при нем и соблазняет его?! Виктор, не отрываясь, смотрел на нее.

— Нет, я не могу, — вдруг сообразил он и встал, отворачиваясь от обнаженной супруги.

— Почему? — удивилась она и подошла к нему вплотную.

Взяла его ладонь, положила себе на грудь. Виктор отдернул руку, словно обжегся.

— Ну мы же разводимся, — неохотно начал он, — и потом, как же Марина? Получится, что я изменяю ей…

— Лучше бы ты думал об измене, когда трахал ее, — взорвалась Юля, но тут же остыла. — Знаешь, смешно получается: пока что ты еще мой муж и никоим образом не можешь изменить своей любовнице с женой! Во всяком случае, на данный момент ты уже около трех недель изменяешь мне с ней!

— Да, но ты не знаешь самого главного… — Виктор пытался не смотреть на голую Юлию, но не мог отвести глаза. Да, формы у Юли не такие роскошные, как у Марины, зато фигурка у нее точеная, как статуэтка!

— Чего я не знаю?

Юля напряглась внутренне, догадавшись, что ничего хорошего ей эта новость не принесет.

— Марина беременна, — сообщил он. — Вот почему я хочу развестись с тобой!

Чтобы не упасть, Юля поспешно опустилась на стул. Она даже забыла, что голая. Вот как! Значит, беременна? Когда она встречалась с Мариной в последний раз, около недели назад, та говорила, что забеременеет и Юле придется развестись с Виктором. Получается, она не шутила. Марине нужен Виктор, только зачем? Ладно, это дело десятое, Юля разберется с этим позже. Интересно, а Марина рассказала Виктору, что она, Юля, была у нее? И, словно прочитав мысли жены, он произнес:

— Зачем ты приходила к нам? Марина все мне рассказала…

Это «к нам» резануло Юлю по ушам. Она поняла, что выхода у нее нет. Что их все равно разведут, хочет она этого или нет, ведь ребенок — это ужасная сила! И в эту секунду ей пришла в голову спасительная мысль. Юля не успела ее обдумать до конца, она только знала, что практически этот новый план вполне реален и осуществим.

— Ладно, — Виктор направился к двери, — я пойду. А ты подумай. Все-таки ребенок, сама понимаешь. Иначе я и не стал бы разводиться…

— Стой!

Виктор опешил, но остановился.

— Ты хочешь добровольного развода?

— Ну конечно, о чем и речь, — приободрился он.

— Чтобы без суда, мотания нервов, денег на адвоката? — уточнила Юля.

— Да, да, — заторопился он.

— Я дам тебе развод.

— Дашь?

Виктору показалось, что он ослышался.

— Да, я дам тебе развод. И ты сможешь жениться на своей Марине.

— Отлично. А что ты хочешь взамен?

Виктор просек ее игру. Он же не дурак, понял, что не известие о будущем ребенке так тронуло сердце жены, что она решила дать развод без всяких проволочек.

— А взамен я хочу… да практически ничего! — быстро сказала Юля. — Я хочу, чтобы ты меня трахнул. Здесь и сейчас! Обещаю — Марина ничего не узнает!

Она медленно, не спуская с него глаз, легла прямо на пол (благо что мыла его только утром) и бесстыдно развела ноги.

Виктор был в шоке. Во-первых, он никогда не слышал, чтобы она употребляла такие слова, а во-вторых… Все-таки он почти разведен и любит другую женщину. Хотя… Юля права, она все еще его жена, а значит… Да и потом, Марина не узнает, Юля сама только что пообещала. А свое слово она держит, надо это признать. Ну и что тут такого? Подумаешь, переспит со своей собственной женой, зато потом получит развод! Если честно, эта последняя мысль о разводе проскользнула блеклой тенью в его возбужденном мозгу и скрылась. Он сделал шаг от двери к Юлии, нетерпеливо ерзающей на полу, а потом опустился на пол и сам…

Глава 24

Люда сидела в парке уже третий час подряд. Сначала она плакала, потом стала думать, что ей делать дальше. Она почувствовала, что ей необходимо выговориться. А кому рассказать то, что с ней произошло, если здесь нет ни одной знакомой души? Людей вокруг полно, но никому из них не было до девушки никакого дела. Только мама сможет утешить Люду, только она.

В голове у девушки созрел план, в котором была своя хитрость. Мать, конечно, будет ругаться, что та уехала так внезапно, ни о чем никого не предупредив. Но она не сможет сказать Люде: «А я тебе говорила!» Потому что Тамара Сергеевна была довольна отношениями дочери и приезжего боксера. Он ей нравился, и это значит только одно: никто не застрахован от ошибок, ни Люда, ни сама Тамара Сергеевна. Так что мать просто выслушает ее, ужаснется и велит ехать домой. А когда Люда приедет, ей не надо будет ничего объяснять, Тамара Сергеевна сядет с ней рядом и поплачет вместе с дочерью.

— Ну ладно, хватит, ведь жизнь на этом не кончается, — скажет мать и вытрет ей слезы.

И Люда все забудет, перестанет страдать, потому что она больше не любит Александра Животского. Она не может любить это чудовище!

Люда соскочила со скамейки и понеслась к почте, которую она видела, когда шла в этот скверик. Ей было жизненно важно услышать мамин голос, ей так необходимо ее утешение!

Бабушкин телефон Люда знала наизусть. Наверняка мама с папой еще у бабули! Надо было ей и самой поехать туда! Да, она так и сделает: сначала позвонит, все расскажет матери, а потом возьмет билет на поезд до Евпатории и поедет к бабушке, будет нежиться на солнышке, купаться в море и забудет про этот ужас.

Люда прождала сорок минут, прежде чем ее соединили с поселком, расположенным недалеко от Евпатории.

— Бабушка, — закричала она в трубку, услышав родной голос и недоумевая, как она могла променять поездку к бабуле на этого негодяя, — привет! Пожалуйста, позови маму! Я скоро к тебе приеду! Но сейчас мне срочно надо поговорить с мамой!

В трубке что-то затрещало, потом раздались непонятные звуки.

— Людочка, милая, — заплакала бабушка, и Люда поняла, что непонятные звуки были ее всхлипываниями, — не знаю, как тебе и сказать! Томочка разбилась, на машине ехала и разбилась, а папа твой жив, он в реанимации.

— Что? Что? Разбилась? Как?

Люда не могла поверить в то, что услышала. Бабушка продолжала плакать и, путано перескакивая с одного на другое, рассказала, что папа был за рулем, а мама сидела рядом. Они столкнулись с другой машиной, банальное дорожное происшествие. И вот результат — мама погибла, а папа в реанимации.

— Я вот что думаю, — высморкалась бабушка, — они так торопились, поэтому и врезались в другую машину!

— Куда они торопились? — безжизненным голосом спросила Люда.

Если честно, ей было уже все равно, и она спросила только затем, чтобы не молчать, чтобы не повторять эти слова: мама умерла, мама умерла, разбилась на машине…

— Деточка, куда же ты пропала? — обиделась бабушка.

Она была уже старенькая, и склероз съедал ее мозги. Она вела себя порой как маленький ребенок. А сейчас и подавно, наверное, совсем свихнулась от горя. Вот и теперь, сообщив Люде эту кошмарную весть, она стала рассказывать об урожае.

— Ты знаешь, у нас тут дожди, и вряд ли яблочки уродятся в этом году. И абрикосы тоже…

Слышать это было жутко. Страшно и неправдоподобно. Какие яблочки?!

— Бабушка, куда они торопились? — простонала Люда.

— Да к тебе же, домой!

— Что?

У Люды подломились коленки, и она была вынуждена схватиться за стенку в кабинке.

— Они звонили тебе, но тебя не было два дня и две ночи подряд. Мама очень переживала и уговорила папу поехать домой. Она хотела забрать тебя и вернуться ко мне.

— Заканчивайте, — раздался в трубке механический голос телефонистки.

Люда не могла выдавить из себя ни слова. Это что же получается? Мама умерла из-за нее? «Я уехала, не предупредила, не позвонила, только записку написала, а мама не знала. Подумала, что со мной что-то случилось, раз я трубку не беру… И решила съездить за мной, посмотреть, не покончила ли я жизнь самоубийством».

Люда вышла из кабинки и вернулась в парк. «Наверное, мне и вправду надо покончить жизнь самоубийством. Я не имею права жить. Я — грязная, испорченная дрянь, и я стала причиной смерти мамы».

Люда медленно встала, словно в трансе, и пошла вперед. Сейчас она найдет укромный уголок, где нет людей, и сведет счеты с жизнью. Жить ей незачем. Она недостойна того, чтобы жить. Мама умерла, папа на грани жизни и смерти. И она должна за это ответить!

Люда шла и шла, со стороны казалось, будто она о чем-то задумалась, но на самом деле она внимательно выбирала место, в котором должна была умереть. Она даже знала, как это сделает: она повесится. Ремешок у ее сумочки длинный и тонкий, но очень прочный — из настоящей кожи, — поэтому он должен выдержать. «К тому же я сама — маленькая и худенькая, так что все должно получиться», — деловито думала она. Люда ненавидела саму себя, и ей совсем не было страшно.

Через триста метров, почти у самого выхода из парка, Люда наконец нашла то, что искала: большое старое дерево стояло в окружении себе подобных и как бы в глубине. Там был полумрак, несмотря на светлое время суток. Люда пробралась под дерево, выбрала удобный, крепкий сук. Набросила на него свою сумку. Это получилось после четырех попыток. Сняла с пальца золотое колечко, которое подарила на шестнадцатилетие мама (мамочка, родная, прости, пожалуйста, скоро я исправлю эту несправедливость: то, что я жива, а ты нет), и продела его сквозь ремешок, чтобы получилась петля. А потом просунула голову в петлю (для этого ей пришлось стать на цыпочки), сверху подтянула кольцо, чтобы было потуже, и зажмурила глаза. Она прощалась с жизнью. Люда ни о чем не просила бога, кроме как о том, чтобы встретиться со своей мамой там, в другой жизни. Она страстно хотела вымолить ее прощение, хотела быть рядом с ней, со своим близким и родным, единственным близким и родным человеком в этой жизни, да и в той тоже… Люда вздохнула и поджала ноги, отрывая их от земли.

Глава 25

Вика беспокойно высматривала стюардессу. Ей хотелось выпить, а этой небесной ласточки не было видно уже полчаса.

— Ну что ты дергаешься? — поинтересовался ее спутник.

Он уже начал засыпать, когда Вика нечаянно его толкнула.

— Я боюсь летать, — объяснила она, — каждый раз с ужасом переношу перелет! Хочу выпить шампанского, от него я быстро засыпаю.

— Глупая, — улыбнулся парень, — надо было взять бутылку с собой в самолет, сейчас бы ты уже надралась и храпела.

— Представляешь, Олежка, — защебетала манекенщица, — каждый раз об этом думаю, и каждый раз непременно забываю!

— А ты скажи об этом папику, он-то не забудет, весь из себя такой пунктуальный, по долгу службы обязан все помнить!

— Папик может не понять, — вздохнула девушка и поправила волосы. — Он думает, что я — верх совершенства, именно поэтому и женится на мне. Я ведь буду королевой бала, и все его соратники будут ему завидовать.

— Ого! А ты, оказывается, страдаешь нарциссизмом, — хихикнул ее сосед.

— Нет, я страдаю стопроцентным пониманием, для чего папику нужен этот брак. И я не красуюсь сама перед собой, просто констатирую факт.

— Думаю, ты слишком умна для модели, — небрежно заметил Олег.

— Вот поэтому я и выхожу замуж за папика, — подхватила Вика.

— А я думал, что мы в одной лодке, — ревниво заметил парень.

— Конечно, Олежка, конечно, — взяла его руку Вика, — только ведь, кроме твоих интересов, у меня есть и свои!

— Надеюсь, они не пересекутся?

— Никоим образом, — заверила Вика.

Она наконец-то заметила стюардессу. Та выглядела так, словно только что побывала в какой-то переделке. Волосы были всклокочены, помада размазана, юбка небрежно задралась. Вика сначала испугалась, а потом догадалась, что эта девица наверняка только что трахалась с кем-то из экипажа.

— Девушка, можно шампанского? — попросила она, стараясь не смотреть на осчастливленную стюардессу.

— Конечно, миленькая, — промурлыкала та, одергивая юбку и поправляя пилотку. — Сколько тебе?

— Бутылку, если не жалко, — ввернул Олег, подмигивая распутной бортпроводнице.

Глава 26

Юля бегала по дому в одной короткой ночной рубашонке и проклинала все на свете. Она так здорово все подстроила, переспала с Виктором, но все это впустую. Ребенка у нее не будет, потому что не прошло и недели с тех пор, как она имела близость с мужем, а у нее начались месячные.

Она постаралась взять себя в руки и успокоиться. Что же предпринять? Она могла удержать Виктора только ребенком. Марина беременна — ладно, фиг с ней. Понятное дело, дурачок Виктор думает, что она залетела от него, и он теперь чувствует себя обязанным жениться на ней. Но если забеременеет и Юля, то ему придется делать выбор. Потому что они станут равны: Марина и Юля. И она думает, что выбор будет в ее пользу. Потому что они давно женаты, потому что знают друг друга, как свои пять пальцев, потому что… Да мало ли почему! Марина — наглая самозванка, влезшая в их семью. Еще надо разобраться, зачем ей понадобился Виктор. Юля глубоко сомневалась, что ее муж может представлять желанную добычу для молодой девушки, которая, как оказалось, даже не провинциалка, а москвичка. Марина вполне могла подобрать себе кого помоложе, и посимпатичнее, и побогаче. И к тому же Юля слишком хорошо разбиралась в женской природе, чтобы не знать, что женщины не беременеют от первого встречного. Если это и случается, то по неопытности и глупости. А ни в том, ни в другом Марину обвинить было нельзя. Как у нее все ловко получилось: она подцепила Виктора и быстро забеременела, чтобы его удержать. Впрочем, может, это ложь, она вовсе не беременна. Зачем она это сделала, Юля скоро выяснит. Но сейчас надо решить более важную проблему: как вернуть Виктора. С ребенком она промахнулась, что остается? Да ничего! Наверное, придется ей смириться с тем, что муж ушел к другой. И останется она совсем одна, потому что знакомиться с кем-то, привыкать к нему и начинать новую совместную жизнь с этим кем-то она не хочет и не может. А она обещала дать Виктору развод, если он переспит с ней. Он свое слово сдержал и даже был доволен. Ему-то что, стряхнул и пошел, а Юля осталась ни с чем. Не удался ее план, видимо, бог не хочет помогать ей. Тогда, может, дьявол? Юля в бессильной злобе стукнула кулаком по столу, лежащая на нем книга подпрыгнула, и из-под нее вылетел маленький листок бумаги. Юля машинально взглянула на него: на нем были координаты той самой жрицы вуду. Юля похолодела: ей казалось, что она выбросила этот листок с адресом. И к тому же она только что помянула дьявола…

Женщина задрожала. Ей вдруг стало холодно в тонкой, кружевной ночной рубашке.

«А почему бы и нет?» — подумала она.

Она быстро направилась в комнату, переоделась в льняной брючный костюм, взяла злополучную бумажку с адресом и выскочила из квартиры.

Все повторилось снова: жрица оказалась на том же месте и в той же позе. Это было неприятно и как-то… жутко, что ли.

— Я же говорила, придешь, — произнесла жрица, не поднимая головы.

Юля вздохнула. Она убеждала себя саму не пугаться, так как все это рассчитано на слабонервных клиентов.

— Чего ты хочешь: избавиться от неверного супруга или от разлучницы?

Женщина спросила это так буднично, словно интересовалась, кто крайний в очереди.

— От… — Юля запнулась, а потом мстительно подумала, что Марине наплевать на ее состояние, почему же она должна переживать за нее, — от разлучницы.

Следующие полчаса жрица вызывала каких-то духов, затем спросила имя этой разлучницы и стала плести какую-то игрушку из непонятного материала, то ли из соломы, то ли из жестких ниток. Юля с интересом наблюдала за ее работой.

— У тебя есть что-нибудь от соперницы? Волос ее, ноготь, отпечаток пальца?

— Нет, — покачала головой Юля и разочарованно добавила: — Значит, ничего не получится?

— Почему не получится, — удивилась жрица вуду, — просто так было бы быстрее. А сейчас, пока ее настигнет твоя злоба, пройдет время.

— И много времени?

— Не знаю. Месяц, два, может, меньше… Или больше…

— Ну, тогда ничего страшного, — облегченно вздохнула Юля, — это еще не поздно.

Действительно, как может быть поздно наказать любовницу мужа?

Женщина сплела человеческую фигурку и стала что-то над ней шептать. В комнате запахло еще сильнее, и Юля подумала, что ей срочно необходим свежий воздух, чтобы она не потеряла сознание от удушающей жары, запаха трав и чего-то непонятного.

Наконец жрица положила сплетенную куклу на стол и достала откуда-то нож.

Юля вздрогнула. Ей вдруг пришло в голову, что она не спросила у гадалки, каким образом та собирается избавить ее от соперницы. И вообще, что значит — «избавить»? Юля раньше считала, что это типа отворота, мол, муж забудет разлучницу и перестанет к ней ходить. Но сейчас, когда она наблюдала за этим странным ритуалом, ей пришло в голову кое-что нехорошее. Хотя она тут же отогнала от себя эту мысль: «Нет, не может быть, это просто такой ритуал». Но все равно ей не нравилось, что жрица совершает с ножом всякие манипуляции, окунает его в какую-то красную жидкость, и кажется, будто это кровь капает с ножа.

— А что… что с ней будет? — внезапно охрипшим голосом спросила Юля.

— То, что ты и хотела, — ответила жрица.

И Юля вдруг поняла весь ужас того, что она натворила. Вуду — это же магия! Смертельная магия… Боже, как она могла забыть, думала, в игрушки играет?

— Постойте, — заорала она, когда жрица уже занесла нож над распростертой на столе фигуркой, — не надо! Я передумала, я заплачу вам, только не надо этого…

— Поздно опомнилась, — проговорила жрица, внимательно глядя на нее, — механизм запущен, духи вокруг. Обратно не повернешь!

— Пожалуйста, умоляю вас, — Юля широко раскрытыми глазами смотрела на нож, с которого стекала красная жидкость, — я не знала, не ведала, что творю. Я не хочу ее убивать!

— Или она — или ты, — тихо проговорила гадалка. — Я вызвала духов, им нужна жертва.

Она все еще держала в руках нож и принюхивалась к чему-то.

— Больше ждать нельзя, духи сердятся, — сообщила она и взмахнула рукой.

Нож вонзился в туловище соломенной куклы, и раздался какой-то странный звук. Это был треск ломающейся соломы, но Юле показалось, что она слышала крик.

Она с ужасом смотрела на нож, а потом свалилась на пол в глубоком обмороке.

Глава 27

Вадим Александрович помахал ей рукой. Вика помахала в ответ и повернулась к своему спутнику.

— Ну все, пока! Давай, отчаливай, не надо, чтобы он нас видел вместе!

— Еще бы, — хмыкнул Олег и надел солнцезащитные очки.

Вика получила вещи и прыгнула в объятия депутата. Он с удовольствием смотрел на нее. Да, он не прогадал, не ошибся. Вика — просто чудо. Высокая, стройная, красивая. После отдыха она стала еще лучше: загорела, капельку поправилась, узкое лицо немного округлилось, зеленоватые глаза смотрели задорно. Конечно, в постели она — словно мешок с костями, но ведь это модно — иметь жену-модель. Все крупные чиновники, бизнесмены и политики отдают дань этой моде. Но у Вадима Александровича глубоко в мозгу сидела одна мыслишка. Так глубоко, что он доставал ее наружу очень редко. С Викторией на эту тему он пока не говорил: зачем? Потом, когда он скажет «надо», она это сделает. Потому что будет вынуждена. А чего она хочет? Просто пользоваться благами, которые дает его депутатская должность, и его деньгами? Нет, милочка, придется поработать! Соловьев знал, что она согласится на ЭТО. Она ведь не дура. И захочет, чтобы он пошел в гору. А чтобы пойти в гору, ему требуется покровительство более сильного человека. И, в конце концов, он же не станет требовать от нее каких-то сверхчудесных способностей! Подумаешь, велика беда — раздвинуть ноги вовремя и перед кем надо. Он прекрасно знает, что куча мужей выбились в люди только через своих жен. Эти женщины были мудрыми и понимали, что значит новая должность мужа. Ему, конечно, не нужны были новая квартира и большая зарплата, все это есть. Просто ему надо двигаться вперед. Ему нужна поддержка. И Вика должна обеспечить эту поддержку. Она — девушка умная, сможет сделать так, чтобы все произошло естественно, а потом вовремя ввернуть словечко про него, про ее законного мужа. И все шито-крыто. И волки сыты, и овцы целы. Вот, пожалуй, это и была главная причина, по которой Соловьев торопился жениться на Вике. Подруга — это одно, а жена — совсем другое. Особенно если учесть, что она соблазнит вышестоящего друга дома. Ай-яй-яй, как нехорошо: ходил, пил, ел и красавицу-женушку приятеля не удержался и того… оприходовал. Надо ведь это дело как-то замять. Вот и будут заминать, куда денутся! Вика поспособствует! А он, депутат (пока что только депутат), будет гордо нести свои рога, они поднимут его на ту высоту, которой сам он никогда не достигнет. Ради этого можно и потерпеть, тем более что такие вещи в его кругах вряд ли будут обсуждаться: это никому не выгодно! В конце концов, он не грузчик в овощном магазине, чья жена дает направо и налево, а потом об этом судачит весь магазин. Нет, здесь дело деликатное, и люди не те, не чета грузчикам и продавщицам.

Киска Марина, конечно, тоже симпатичная и на ощупь более приятная, чем Вика, но она не так утонченна и умна. И вообще, она ведь влюблена в него, поэтому закатит такой скандал, стоит ему лишь заикнуться о своих планах насчет нее. Да она и спать-то не будет ни с кем другим, и даже если каким-то чудом ему удастся запихнуть ее в нужную постель, потом она не сможет деликатно замолвить словечко о своем бедном рогатом муже. А это как раз и главное: не то, что она перепихнется с чужим дядей, а то, как поведет себя после. Постель — это дело десятое, основное начинается позже. Вот тут-то и понадобятся ум и сообразительность, чтобы Вадиму Александровичу тоже кое-что перепало. Так сказать, с барского стола, в качестве сладкого куска — оплаты за жену.

— Вадик, поехали наконец, — вывела его из глубоких размышлений Вика. — Я уже полчаса стою на солнцепеке! Хочу домой!

— Сейчас, моя королева, — улыбнулся он, сверкая белизной вставленных зубов, — прости, задумался!

Они подошли к его автомобилю, и вышколенный шофер открыл перед ними дверцу. Вадим Александрович этого холуйства не любил, но так было надо. Положение обязывало. Пора было привыкать к той шикарной жизни, которая его ожидала в ближайшем будущем.

Глава 28

Люда открыла глаза. Над ней склонилась хорошенькая девушка. Это было заметно даже в сумерках — то, что девушка очень хороша собой.

— Ты сумасшедшая, да? — поинтересовалась она. — Скажи спасибо, что я мимо проходила. И ведь хотела пойти другой дорогой, но почему-то пошла через парк. Видать, судьба. Смотрю — какая-то дурочка хрипит в петле, но ноги опустить не додумается. Я, правда, твою сумку порезала, у меня всегда с собой ножик, маленький, карманный, на всякий случай!

Люда молча слушала непрерывно щебечущую девушку. Она жива? Эта девица спасла ей жизнь. Но зачем?

— Ты можешь идти? Давай попробуем. — Девушка легко наклонилась и подняла Люду.

Оказалось, что Люда все еще способна ходить.

— Надо выбираться отсюда, — сказала ее новая знакомая, — это не очень хорошее место, и уже начинает темнеть. Пойдем, я тебя провожу. Тебе куда?

Люда пожала плечами. Она и в самом деле не знала, что ей теперь делать и куда идти. Они дошли до выхода из парка, и она почувствовала, что устала. Смертельно устала.

— Зачем ты меня вытащила? — горько спросила она. — Мне было так хорошо!

Девушка, представившаяся Марусей, внимательно посмотрела на нее. А потом потребовала, чтобы Люда все ей рассказала.

И Люда рассказала. Все — подчистую. Знакомство с Сашей, любовь, страдания, его телеграмма. И — самое страшное, что случилось потом: изнасилование, а главное, смерть мамы.

— Папа, наверное, тоже умер, — задумчиво произнесла она.

И от этого безразличного тона Марусе стало не по себе.

— Ты ни в чем не виновата, слышишь? — Она затрясла Люду за худенькие плечики. — Ты не виновата, это просто судьба такая. В жизни всякое случается, и не только у тебя! У меня тоже не все хорошо. Но надо жить — для себя. И чтобы отомстить! А тебе надо отомстить — ему. Он виноват в том, что случилось. И он должен понести наказание. Ну что ты смотришь?

— Я не хочу, — тихо проговорила Люда, — хватит наказаний. Я уже наказала саму себя. Ничего больше не хочу.

— Ладно, потом поговорим, — сменила тему Маруся. — Пойдем ко мне, ладно?

Люда кивнула головой. Они взяли такси. Подъехав к дому, они вошли в большую квартиру. Маруся жила не одна. Из комнат сразу же высыпали девчонки.

— А ты чего дома? Уже отмучилась? А это кто?

Вопросов было много. Маруся, не отвечая ни на один из них, бережно обняла Люду и провела ее в свою комнату.

— Я должна тебе кое-что рассказать, — начала она, — но вначале хочу, чтобы ты знала: здесь тебе ничто не угрожает, но остаться ты можешь только на одну ночь. Гагара не приветствует, если мы приводим сюда подруг.

Люда непонимающе взглянула на Марусю. И та рассказала, что эта квартира предназначена для девушек, которые… ну, как бы помягче сказать, общаются с мужчинами за деньги.

— Но ты только не подумай, что мы спим с каждым желающим, — фыркнула Маруся и тряхнула длинными волосами. — Мы — дорогое удовольствие, к тому же мамка нас бережет, клиенты наши — часто люди известные.

— Значит, ты проститутка? — Люда даже не особо удивилась.

По правде говоря, теперь ей ни до чего не было дела.

— Да, — согласилась Маруся, — но я уважаю себя. Ладно, какая разница, чем я занимаюсь! Сегодня ты переночуешь у меня в комнате, потому что уже темно, а завтра мы придумаем, что с тобой делать. Договорились?

А назавтра с утра приехала Гагара. Она раз в неделю инспектировала своих девочек, проверяя, все ли в порядке с квартирой и с самими работницами любовного фронта. Когда Люда вышла утром в ванную, зевая во весь рот, то натолкнулась на незнакомую женщину с иссиня-черными волосами и ярким ртом.

— А ты кто?

— Это со мной, — пришла на помощь Маруся, — она скоро уходит, я только переночевать ее пустила.

— Хорошо. — Гагара окинула Люду внимательным, изучающим взглядом.

Девушка худенькая, маленькая и совсем юная. У нее как раз были задумки по поводу Лолиты, ведь клиенты — люди притязательные, некоторые уже давно спрашивали, нет ли у нее юной особы, этакого неиспорченного ребенка.

Поэтому мамка вкрадчиво добавила:

— А если хочешь, можешь здесь остаться. Будешь работать вместе с Марусей и другими девочками.

— Ну нет, — запротестовала Маруся, — она порядочная! И не хочет быть проституткой! Да ей вообще только 17!

Гагара еще раз посмотрела на Люду и увидела на ее шее красный рубец. Не иначе, девчонка попала в беду. То ли ее пытались повесить, то ли она сама этого хотела, но рубец был свежим. Гагара за свою жизнь столько всего повидала, что уж в таких вещах отлично разбиралась.

— Я останусь, — вдруг вымолвила Люда, не глядя ни на Марусю, ни на Гагару. — Я не хочу отсюда уходить.

— С ума сошла? — вскинулась Маруся. — Не думай даже! Мы сейчас пойдем, снимем тебе комнату у какой-нибудь бабульки, ты подыщешь себе работу, а по вечерам будешь ходить в институт. Ты же хотела поступить в институт?

Люда кивнула.

— Она окончила школу с золотой медалью, — похвасталась Маруся Гагаре, — не трогай ее, пусть девочка учится дальше!

— Ой, — отмахнулась Гагара, — я ведь только предложила, никто силком не тащит в постель к клиенту! Ты что, Маруська, фильмов насмотрелась? По-моему, вы все здесь по доброй воле!

— Я не хочу учиться, — вдруг произнесла Люда, — я остаюсь.

Маруся не смогла разубедить ее. Так Люда стала Линдой. Она оказалась способной ученицей, внимательно слушала наущения Гагары и внимала советам Маруси, злившейся на себя. Ей казалось, что, если бы она не привела Люду в эту квартиру, та не стала бы проституткой. Люда только смеялась в ответ. Ее жизнь прервалась в тот момент, когда она услышала от бабушки, что мать умерла. Она могла пережить все — и измену Саши, и его наркотическую зависимость, и изнасилование, но только не это, только не смерть матери. А после этого ей ни до чего не было дела. Она осталась здесь, потому что вокруг были люди, потому что Маруся проявила к ней участие и потому что она не знала, как быть дальше. Возвращаться в Ногино она боялась. Боялась, что записка, придавленная вазой с искусственными цветами, встретит ее. И что ей тогда делать? Ни мамы, ни папы… Зачем жить ей? Но раз так получилось и Маруся ее спасла, она будет возле Маруси.

Работа оказалась несложная. Вначале было противно, а потом Люда сумела абстрагироваться и иногда даже сама получала удовольствие. Зарабатывала она неплохо, так что могла позволить себе откладывать деньги. В четырехкомнатной квартире жили восемь девушек. Она была девятая. Девушки работали в две смены — ночную и дневную. Линду поставили в дневную. «У тебя личико свежее, тебе не надо скрывать его косметикой и сумерками», — объяснила Гагара. Конечно, у нее было настоящее имя, но все девочки предпочитали звать ее именно так — Гагарой. Откуда это повелось, Люда не знала, да и не интересовалась.

А Маруся сказала, что Гагара ее жалеет, потому что дневные клиенты — всегда лучше ночных. Они не пьяные и не обкуренные, в массе своей респектабельные бизнесмены, которые захотели утолить свой обеденный голод пикантным блюдом. У Гагары было свое место в центре Москвы, куда и съезжались клиенты. Девочки — одна смена в этот момент отсыпалась в квартире — сидели в «рафике». Клиент выбирал понравившуюся и отвозил ее к себе или в гостиницу, или занимался с ней любовью прямо в машине, отъехав недалеко, потому что каждая минута была на счету. А стоили дневные девочки дороже ночных. В тот памятный вечер, когда Маруся спасла Люду, она возвращалась как раз от клиента. Обычно девочек привозили обратно, но этот клиент был постоянным и брал всегда только Марусю. Он был щедр и обязательно давал денег ей на такси, но экономная Маруся предпочитала ходить пешком или пользоваться метро. Она собиралась открыть свое дело, и ей был необходим приличный начальный капитал.

«Я скоро уйду от Гагары, — говорила она Люде, — и заберу тебя с собой. Будешь работать вместе со мной!»

Люда согласно кивала, хотя, по большому счету, ей было все равно. Ее сердце словно было заморожено, ей ничего не хотелось. Она не жила даже, а просто существовала. Она была лишена каких-либо устремлений, но соглашалась с Марусей, потому что очень привязалась к ней. К тому же та ее спасла, значит, Люда обязана ей жизнью.

Но потом случилось страшное: Маруси не стало. Она однажды уехала с клиентом и не вернулась. А потом ее нашли с вынутыми внутренностями… Правда, этот подонок поплатился, его приговорили к пожизненному заключению, но факт оставался фактом: красивая, молодая, с длинными золотистыми волосами, веселая девушка Маруся оказалась мертва. С тех пор прошло уже полгода, но Люда все не могла свыкнуться с этой потерей. Тогда Люда впервые за полтора года испытала сильные чувства: ненависть к ублюдку, посмевшему сделать такое с Марусей, злость на Гагару, которая не может обеспечить безопасность, и страх. Страх оказаться на месте Маруси. Но главное, Люда боялась встретиться с Животским. Она боялась, что не сумеет совладать с собой и ее любовь вспыхнет с новой силой, несмотря ни на что. А этого допустить было нельзя: из-за него Люда потеряла родителей, из-за него стала тем, кем стала. Правда, раньше она не думала о нем. Она не думала ни о чем, пока не умерла Маруся. Уже после ее жуткой смерти Люду стали посещать воспоминания. Она вдруг ощутила какие-то желания и почувствовала, что вроде бы оттаивает. Она вновь поняла, что ей надо жить, и жить по-другому. Тут и пригодились те деньги, которые она откладывала. Люда решила, следуя примеру Маруси, подкопить еще средств, а потом… Потом она уйдет от Гагары и начнет свою, новую жизнь. Люда даже улучила момент и съездила на ту квартиру, которую занимал Животский. Она превосходно запомнила адрес. Ей хотелось освободиться от его кабалы, забыть его. И она чувствовала, что если посмотрит на него, то сможет пропитаться ненавистью и вспомнить, как он обошелся с ней, как растоптал ее чувства. Гагара не приветствовала отлучки девочек, она предпочитала знать о каждом шаге своих воспитанниц. Так что Люде даже пришлось пойти на хитрость, чтобы выкроить время для этого визита. Но ее ожидало глубокое разочарование: в квартире проживала пожилая семейная пара. Они сказали, что уже год как въехали сюда. А кто жил до них — не знают.

Люда спустилась вниз, не дожидаясь лифта, и вспомнила, как больше года назад мчалась вниз по ступеням в порванной кофточке.

И внезапно она ощутила дикую ненависть.

«Он не достоин жить, — вдруг пришло ей в голову. — Он бросил меня, заманил, вызвал в Москву, изнасиловал и бросил. Он — законченный наркоман, из-за него умерла моя мама. Он должен поплатиться за то, что сделал».

Люду бросало из крайности в крайность: то она хотела покончить с собой, то желала смерти Животскому. И сейчас, когда она подумала, что должна отомстить ему за поруганную честь и смерть родителей (она не сомневалась, что отец тоже умер), ей стало легче. Удивительно, что она раньше до этого не додумалась. Если бы только она приехала сюда раньше, вооружилась бы помощью еще живой Маруси… Высказала бы ему все и отомстила бы. Как, она не знала, но что-нибудь придумала бы. Ведь это именно он разбил ее жизнь, так почему она его жалела? Потому что продолжала любить несмотря ни на что?

Люда вышла на свежий воздух и села на лавочку возле дома. Накрапывал мелкий дождь, но ей было все равно. Теперь в жизни у нее появилась цель: найти его. И отомстить. Как? Очень просто: адекватно тому, что он сотворил с ее жизнью и жизнью ее родителей. Попросту говоря, его следовало найти и убить.

Глава 29

У Юлии остался очень неприятный осадок на душе после того посещения жрицы вуду. Если бы Юля знала, что та собирается сделать с этой куклой, то…

«То что? — оборвала женщина саму себя. — Не позволила бы? — Она задумалась. У Юлии, безусловно, были недостатки, но, по крайней мере, она была честна с собой. — А разве я не хочу решить эту проблему радикальным способом? Нет Марины — нет проблемы!»

Юля покачала головой и уселась за утренний кофе. В голове у нее мелькнула шальная мысль: «А вдруг жрица — самая настоящая и все получится?..» Но тут же она отогнала от себя эти думы. Ей было совестно. Нельзя желать смерти даже врагу, потому что это желание перейдет на самого пожелавшего. А это чревато крупными неприятностями — болезнями, проблемами, даже самой смертью. Не зря же говорят, что проклятие держится несколько поколений. А желать другому смерти — значит проклясть самого себя и будущих потомков. Юля передернула плечами: на улице шел дождь и было холодно. Словно за окном осень, и Юля внезапно подумала, что не мешало бы ей слетать на курорт хотя бы на неделю. И тут же отказала самой себе: «Мне надо решить вопросы, связанные с Виктором. И, как только все закончится, обязательно поеду на Мальту. Или на Кубу».

Юля добавила себе еще кофе и снова подумала о магии вуду. «Хорошо, что у меня не было ни волоска, ни ногтя Марины, — обрадовалась она, — иначе ведь могло на самом деле что-то случиться! А так — просто кукла с этим именем. А у нас в стране тысячи женщин отзываются на имя Марина. Так что — все чепуха!»

Правда, жрица взяла с Юли 500 долларов, и та беспрекословно отдала. Больно нужно связываться с чокнутой старухой, которая плетет куклы из соломы и протыкает их ножом!

«Жди, — сказала она на прощание Юле, — скоро получишь желаемое!»

Юля даже не спросила, что значит — скоро, потому что была не в себе после увиденного, тем более ослабела после обморока. Для кого-то «скоро» — это день, два, три, а для кого-то и год пройдет, а человек считает, что событие совершилось довольно быстро. Юля задумчиво смотрела в окно. И тут зазвонил телефон. Она вскочила, опрокинула кружку с кофе и бросилась к аппарату.

«Может, это Виктор? — мелькнула у нее мысль. — Скажет, что возвращается? Или… Марина… с ней что-то случилось?»

Юле было стыдно за свои мысли, но она никуда не могла от них деться. Честно говоря, она бы даже обрадовалась, если бы Марины не стало: исчезла, и все.

Женщина подняла трубку. Это действительно был Виктор. Только вот голос у него не был ни убитым, ни плачущим. Нормальный, обычный, разве что чуточку напряженный и озабоченный голос:

— Привет, Юль! Это я. Как твои дела?

— Спасибо, лучше всех, — медленно ответила она, силясь понять, чего он хочет.

— А я вот хотел узнать… ну, помнишь, мы говорили недавно?

— О чем? — Юля и вправду не помнила.

— По поводу развода!

У нее закружилась голова, и глубокое разочарование постигло ее. Вот тебе и «хочу вернуться»! Вот тебе и «Марина больна»! Он хочет развода. Ничего не изменилось. Она только зря потратила свои нервы и пятьсот долларов. Юля разозлилась.

— Да получишь ты свой развод, получишь, не сомневайся!

— Я понимаю, — осторожно сказал Виктор, — только чего ты тянешь?

— Я… я хочу кое-что проверить, — вдруг выпалила Юля, — и потом сразу дам тебе развод.

— И когда это будет? — Виктор начал терять терпение.

— Не знаю.

Юля и вправду не знала. Потому что понятия не имела, что именно она собирается проверять.

— Послушай, нам надо решить этот вопрос, — Виктор повысил голос.

— Сбавь обороты, милый, — разозлилась Юля, — иначе Марина узнает, какая у нас с тобой была страстная любовь на днях!

— Это шантаж? — осведомился Виктор.

Тон у него изменился, голос снова стал спокойным.

— Нет, это просьба немного подождать, — сообщила Юля и первой повесила трубку.

Она вспомнила, как они занимались любовью прямо на полу и как Виктор стонал от удовольствия. Раньше он всегда молчал.

Она стряхнула с себя оцепенение и постаралась не дать волю разочарованию. Подумаешь, велика важность — развод! В крайнем случае, если даже это и произойдет, мир не рухнет. Она, может быть, даже найдет себе кого другого.

«Никаких «может быть», — строго сказала Юля самой себе. — Я не хочу развода. У меня было несколько шансов вернуть Витю, я их использовала безрезультатно. Надо найти еще один, последний». Юля пока не знала, что за шанс это будет, но была уверена, что найдет выход из этого положения. Она всегда была сообразительной.

Глава 30

Люда так и не поняла, чего хотел от нее Роман. Она уже привыкла к этой своей новой жизни, с Левой она жила почти месяц и за все это время не могла пожаловаться на него. Он был внимателен, терпелив, умел слушать и не лез в ее душу.

Она видела, что Лева гордится ею, любуется, что доволен тем, как она себя ведет, и в постели ему тоже с ней хорошо. Да что там: ведь не случайно Лева, которого раньше могли завести только две обнаженные женщины, получал удовольствие от одной Линды, вернее, Люды. Поэтому он и оставил ее у себя: ему самому надоело до чертиков искать себе партнерш. И он считал, что с Людой ему крупно повезло, во всяком случае, она одна обеспечивает ему «стояк».

Люду тоже устраивало такое положение дел: она не встречалась с разными мужчинами, а жила с одним. Так что она стала вроде официальной подруги Левы, и это неожиданно было приятно. Кроме того, у нее появилась масса свободного времени. Лева предложил ей пойти учиться. В настоящий момент Люда как раз думала над этим. Через месяц начнутся экзамены в вузах, а она совсем не подготовлена. И у нее нет никаких документов с собой, кроме паспорта. Она все оставила в квартире, в которой жила раньше. И возвращаться ей туда не хотелось, потому что девчонки обязательно расскажут Гагаре о том, что Люда заходила. А Люде этого почему-то не хотелось. Она вообще не желала видеть никого из них, никого, кроме Маруси. Но Маруся, к сожалению, лежала на кладбище.

Впрочем, оставался еще один человек, которого она мечтала найти, — Александр Животский. Самое интересное, что и его она увидела благодаря Леве — когда сидела у него и смотрела телевизор.

Люда знала, что он стал знаменитостью, а значит, вычислить его будет не слишком трудно, ведь про знаменитостей постоянно пишут в газетах и болтают по телевизору.

— Люда, ты надумала?

Лева приставал к ней с вопросом о вузе: какой она предпочитает.

— Нет, — нехотя произнесла она, — я не знаю, кем хочу быть.

Леонид с минуту смотрел на нее, а потом махнул рукой:

— Ну ладно, тебе всего девятнадцать! Подумаешь, еще годик, как раз подготовишься, наймем тебе репетитора, и поступишь на следующий год!

Люда бросилась к нему на шею. Лева ей очень нравился. А учиться она почему-то не хотела. Вернее, чувствовала, что не сможет нормально жить — учиться и работать до тех пор, пока не разберется с боксером. Он отравлял ее мысли и все ее существование, поэтому главной целью ее жизни стало найти его и убить. Вся ее энергия была направлена на эту идею, и лишь она помогала ей тянуть время у Гагары после смерти Маруси. Люде казалось, что только после того, как разберется с Животским, она сможет вернуться домой. Мама будет отомщена, да и она сама тоже. Только ей нужно чем-нибудь занять себя, чтобы не думать постоянно об этом!

— Левушка, — ласково начала Люда, — а ты не можешь устроить меня в свой антикварный магазинчик?

— Кем? — оторопел мужчина.

— Хотя бы продавцом, — успокоила его Люда, — не могу больше сидеть дома!

— Попробую, — пообещал Лева. — Хотя я — один из учредителей фирмы, которая открыла этот магазин, но коммерческий директор — Роман, он решает, кроме финансовых, все кадровые вопросы. Но, думаю, он не будет против того, чтобы ты работала там. Ведь у меня самый большой пакет акций фирмы. А если откроем еще один магазин, я тогда поставлю тебя туда администратором.

— Здорово, — обрадовалась Люда.

И тут же сникла. Ей очень не нравилась идея Романа открыть сеть магазинов по всей столице. Если в их конторе, торгующей антиквариатом, не хватает старинных вещей, то почему бы просто-напросто не дать рекламу в газеты, на радио, по телевизору? Итог будет тот же самый, да и дешевле получится! Но Роман почему-то напирал именно на открытие магазинов. А Лева ни слова не сказал по поводу рекламы. Поэтому Люда и не стала лезть в их дела. Может, она чего-то не понимает? Наверняка Лева соображает в бизнесе гораздо лучше ее, так зачем она будет высказывать ему свои предположения? Скорее всего Лева уже давал рекламу в газеты, но все равно толку было мало. В любом случае Левушка — очень умный, и раз не говорил о рекламе, значит, это дело прошлое.

В общем, Люда предпочитала не забивать свои мозги еще и этой ерундой. В самом деле, если бы Лева был профан и дилетант, то вряд ли он имел бы просторную квартиру почти в самом центре, хорошую машину и приличный доход. И все было бы хорошо, вот только Роман преследовал какие-то свои цели. Он так странно смотрел на Люду и то подмигивал ей, то словно ласкал своим жарким взором. Но Люда не покупалась на эти взгляды: слишком много мужчин она пропустила через себя, чтобы доверять таким вот знакам внимания. Ее только мучило то, что Роман не случайно так с ней заигрывает.

«Может, он был моим клиентом? — думала она. — Но тогда почему не скажет прямо? Хочет шантажировать? Смех, да и только, Лева ведь знает, что я была проституткой».

Люда взглянула на себя в зеркало. Леонид купил ей массу красивых вещей, на счету в банке у нее лежала неплохая сумма, она больше не считала себя предметом купли-продажи. Так, может, пора оставить Леву, забрать деньги из банка (паспорт был при ней, Гагара всегда, отправляя девочек с клиентом, проверяла наличие у них паспорта, на всякий случай) и заняться боксером?

— Людочка! — голос Левы помешал ее раздумьям.

Была суббота, и Лева не работал у себя в офисе, а валялся на диване и смотрел телевизор. Это было его любимым времяпрепровождением. Люда же сидела на кухне, закинув тонкие ноги на стол, и красила ногти.

— Людмила, — повторил Лева, и она откликнулась. — Я совсем забыл, нас вечером пригласил в гости Роман. Так что начинаем собираться, выход через час.

Люда вздохнула и нанесла последний бледно-розовый мазок на ноготь. Ей абсолютно не хотелось видеться с Романом, хотя он и интриговал ее. Взгляд его сулил ей какой-то аванс, и, впрочем, не мешало бы выяснить, какой именно.

Глава 31

— Меня хотят снять в «Плейбое», — возбужденно закричала Вика прямо с порога и бросилась на шею парню, с которым отдыхала на Сейшелах.

— Да ну? Правда? — Он оторвал ее руки от своей шеи и с интересом посмотрел на нее. — Вичка, ты не врешь?

— Олежка, клянусь! Мне даже контракт прислали!

Она достала из красивой кожаной папки несколько листов бумаги.

— Ого! — Парень присвистнул, глядя на сумму, указанную в договоре. — А кто снимать будет?

— Фотограф, естественно, — удивилась модель.

Она прошла в квартиру Олега, разулась и спросила:

— Твоя мама дома?

— Ушла к подруге, — сообщил Олег.

— Так что, мы с тобой сможем… того?

Она игриво повела бровью и сделала вид, будто собирается сбросить одежду.

— Вот балда, — улыбнулся Олег. — Так я насчет фотографа спрашивал…

— Импортный какой-то, не из наших, — сообщила девушка, развалившись на огромном диване, застеленном пушистым пледом.

— Ясно.

Олег делал вид, будто его это сообщение не задело, но на самом деле было видно, что он расстроен.

— Ладно, не буду тянуть, — вновь заговорила девушка, — я договорилась, чтобы меня снимал ты!

— Врешь! — подскочил Олег, хотя уже понял, что это правда.

— He-а… Я даже в контракте это оговорила! Можешь прочитать!

— Интересно, как это они пошли на такие уступки? — поразился парень. — Мало того, что в «Плейбое» мечтает сниматься каждая модель, так ты еще и условия им ставишь!

Вика молчала, загадочно поглядывая на Олега.

— Что-то не пойму, — медленно произнес он, — этот контракт тебе папик пробил?

— Совсем, что ли? — Вика покрутила пальцем у виска. — Он понятия не имеет, не дай бог, узнает раньше, чем мое фото появится там. Он мне этого не простит!

— Так и я о том же! Ты без его ведома собралась сниматься обнаженной?

— Естественно, я же не его собственность, — фыркнула Вика.

— Пока не его, — уточнил Олег.

— Пока, — согласилась она. — А может, и вообще передумаю и не выйду за него замуж!

— Ты что? — Олег вскочил с дивана. — Не порть нам всю малину! Вика, не будь дурой, он уже на крючке!

— Ладно, ладно, пошутила, — миролюбиво произнесла она. — Он мне, кстати, уже помог…

— Чем же?

— Я сама обратилась в «Плейбой» и сказала, что я — будущая жена депутата Соловьева. Они заинтересовались. А когда узнали, что я — профессиональная модель, и увидели меня, то вопрос был решен. Единственный момент — в контракте оговорено, что журнал выйдет на прилавки только после нашей с ним свадьбы. Так что я уже никуда не денусь! Теперь понял, откуда такие уступки, касающиеся тебя?

— Ну ты даешь, — восхитился он, — такой резонанс! Прикинь — на обложке эротического журнала написано: «Жена депутата Соловьева — вне политики и вне одежды!»

Они оба покатились со смеху.

— Я хочу им подкинуть наши свадебные фото, чтобы те, кто не знает папика в лицо, а знают только по фамилии, знали теперь и лицо, и фамилию…

— И жену, — подхватил Олег. — А не боишься, что он устроит тебе веселую жизнь?

— Ха-ха, это я ему устрою веселую жизнь! — расхохоталась Вика, задорно тряхнув каштановыми кудрями.

— А в этом я никогда не сомневался, — Олег поднял указательный палец. — О, кстати, по такому случаю предлагаю тост.

— Тост? А где же напитки и бокалы, полагающиеся к нему?

— А вот. — Олег вытащил из маленького бара, вделанного в стенку, бутылку коньяка и два пузатых бокала.

— Ну, давай, за будущего фотографа «Плейбоя»! — Девушка подняла бокал с коньяком.

— Нет, за будущую принцессу, да что там будущую, за настоящую принцессу!

— Спасибо. — Вика чмокнула Олега в щеку и выпила коньяк одним глотком.

— Это тебе спасибо, за «Плейбой». — Олег тепло улыбнулся девушке. — Обещаю, не пожалеешь: я тебя так сниму, Мэрилин Монро в гробу перевернется!

Глава 32

Юля все-таки придумала. Ей надо ответить ударом на удар. Как там говорится? Клин клином вышибают? Интересно, как отреагирует муж, узнав, что она тоже беременна? Пожалуй, это был единственный выход из положения. Если она забеременеет, то они с Мариной окажутся на равных. Хотя нет, какая глупость. Надо же — на равных. Нет и еще раз нет! Она — законная жена и таковой и останется. И закон на ее стороне. Никакой суд не разведет ее с Виктором без ее на то согласия при условии, что она ждет ребенка. Так что она здорово придумала — забеременеть любыми путями. Раньше она думала только о том, чтобы заманить Виктора в постель и родить от него. Но она не забеременела от Виктора! Теперь у нее почти не осталось шансов: месячные закончились две недели назад. Времени, чтобы забеременеть, у нее очень мало. В запасе всего три-четыре дня. Юля тщательно просчитала дни своего цикла и обвела красным фломастером несколько дат на календарике. Ей срочно надо найти себе осеменителя! И, кажется, она уже знает, кто это будет.

«Какой парадокс, — думала она, — возвращаться в прошлое, чтобы построить свое будущее!»

Много лет назад Юля вышла замуж за Леонида Мостового. Они прожили вместе два года и разошлись довольно мирно.

Они были в курсе жизни друг друга. Леонид переезжал из одной квартиры в другую, сообразно своему растущему доходу, Юля встречалась с мужчинами и расставалась с ними. И только семь лет назад, когда она вышла замуж за Виктора, они перестали созваниваться даже изредка. Но сейчас, когда Юля испробовала все возможные варианты возвращения блудного мужа в родную обитель, она вспомнила про Леню. Вернее, Леву — он терпеть не мог, когда его звали Леней. Она порылась в записной книжке, моля бога о том, чтобы он не переехал в очередной раз. Конечно, то, о чем она хотела его попросить, она могла сделать и с любым другим мужчиной, но за годы жизни с Виктором Юля сильно изменилась. Она не хотела и, наверное, не смогла бы переспать с другим мужчиной. Но Лева — это был совсем не чужой мужчина. Она его хорошо знала, и, главное, она с ним спала! Целых два года, пока они были мужем и женой! Что ни говори, а жили они хорошо. Лева любил ее, она любила его. Но потом что-то произошло. Что же там произошло? Да, в сущности, ничего страшного. Юля застала Леву в постели со своей младшей сестрой. Они ничего такого не делали, но сам факт… Лева потом клялся, что Танька сама полезла к нему, пока он спал. В принципе Юля была склонна верить ему, потому что Лева был очень порядочным и вряд ли стал бы приставать к ее младшей сестренке. Тем более что они с Левой жили у родителей Юли, потому что только окончили институт и денег у них не было. И в такой ситуации Лева не мог полезть к Тане. Еще стоило учесть, что это она оказалась в его постели, а не он в ее. Но Юля, молодая, горячая и неопытная, не стала разбираться, кто виноват — шестнадцатилетняя Танька, тайно влюбленная в Леву, или ее муж. Она выгнала его и сама ушла из дома, потому что мать неожиданно приняла сторону Татьяны. После этого инцидента она долго не поддерживала отношений со своей семьей, а потом, когда все забылось, отношения так и остались прохладными. А с Левой все было не так. Он долго еще просил Юлю позволить ему все объяснить, но она гордо отказывалась от разговоров с ним. А потом вдруг поняла, что Лева и вправду не виноват. Но она опоздала: их отношения уже изжили себя, никакой любви больше не наблюдалось. Поэтому они остались приятелями, Юля все для этого сделала. Потому что чувствовала себя виноватой в их разрыве. Если бы она только дала ему шанс выговориться! Впрочем, что ни делается, все к лучшему. Они не общались уже семь лет, Юля не собиралась обсуждать с бывшим мужем нынешнего. Интересно, что с Левой, как он, да жив ли вообще? Юле очень хотелось, чтобы с Левой все было в порядке и он, тьфу-тьфу, не стал импотентом.

Юля наконец нашла телефон бывшего мужа в записной книжке, нервно рассмеялась, представив, как он удивится, когда услышит ее голос, и еще больше — когда она задаст ему вопрос по поводу его потенции.

Впрочем, это не важно. Главное — чтобы он продолжал жить в той же квартире и чтобы он был дома. Ведь потом она может не отважиться набрать его номер снова.

Лева оказался дома. Он не слишком удивился, услышав голос бывшей жены. Зато поразился, узнав, что ей от него надо.

— Ну?

Юля старалась говорить как можно беспечнее, словно ее просьба была не чем иным, как предложением о совместной выпивке. Лева не отвечал, пауза затягивалась, и Юле становилось все страшнее. А вдруг он откажется? В самом деле, она думает только о себе, а если Лева женат и не захочет изменять нынешней жене с бывшей? Да и зачем ему делать такие авансы Юлии, которая когда-то отвергла его? Юля была рада, что позвонила ему и рассказала вкратце о своей проблеме по телефону. Это лучше, чем встречаться и смотреть ему в глаза. Пытаться быть беспечной и напускать на себя легкомысленный вид.

— Ладно, извини, — скороговоркой произнесла она, — извини, я не подумала…

— Нет, подожди, — перебил ее Лева, — я, в общем-то, не против, только есть одна проблема.

— Какая? — почти закричала Юля.

Ну какая может быть проблема? Да она решит любую проблему!

— Я бы не хотел говорить об этом по телефону, — промямлил Лева.

— Ладно, давай встретимся, — мигом согласилась Юля. — Во сколько?

— Сегодня? — удивился ее оперативности собеседник.

— Нет, через год, — нагрубила она. — Лева, милый, я же говорила, мне надо действовать быстро.

— Ладно, давай в семь на «Октябрьской», на нашем месте.

Юля взглянула на часы и пошла переодеваться. Она думала, что Лева, прежде чем принять это решение, хочет посмотреть на нее. И вправду, вдруг она стала огородным пугалом и у него даже не встанет на нее?! Юля постаралась как можно тщательнее наложить макияж и причесаться, пусть Леонид видит, что она ничуть не подурнела…

Уже когда она ехала по направлению к месту встречи, у нее защемило сердце. «Он сказал — давай встретимся на нашем месте. С ума сойти, еще помнит!»

Юля улыбнулась и тряхнула головой. Столько лет прошло, а он все еще помнит. И, главное, как естественно это прозвучало — «на нашем месте». Когда-то они встречались там, напротив входа в метро «Октябрьская»-кольцевая. И он не забыл! Юля вдруг подумала, что у нее все получится. Лева ей поможет в этой щекотливой ситуации, она забеременеет и вернет Виктора. А ему вовсе не обязательно знать, что ребенок — не его, а ее первого мужа.

Глава 33

Вадим Александрович был вне себя от ярости. Эта дура его доконает, как пить дать! И чем он думал, когда связывался с ней? Впрочем, следует быть объективным: когда он встречался с Мариной, он вовсе не думал о такой чепухе, как беременность! И надо же, это все-таки свершилось! Марина, с опухшим от слез лицом, сидела перед ним, теребя пухлыми ручками носовой платок и поминутно высмаркиваясь туда. А Соловьев рвал и метал. Ему вовсе не хотелось видеть себя мужем этой дуры, но еще больше — отцом семейства. Хватит с него, он уже давно не мальчик, к тому же у него есть сын. Вернее, то ли сын, то ли дочь, не поймешь этих педиков. Сплошное разочарование! И вот, на старости лет, когда он хотел пожить в свое удовольствие, когда он затеял борьбу за место под солнцем, сладкое место, надо заметить, вдруг появляется любовница и сообщает эту пренеприятнейшую весть.

— Избавься от ребенка, — приказал Вадим Александрович тоном, не терпящим возражений.

— Не хочу, — упрямо заявила Марина, вздернув подбородок.

— Не хочешь? — взвился он. — Тогда рожай! Чего ты ко мне приперлась? Ты же знаешь, что терпеть не могу подобных сцен!

— Откуда я могу знать, — девушка угрюмо взглянула на него, — я впервые обратилась к тебе с таким вопросом.

— Вопросом? — уцепился Соловьев. — Значит, ты задала мне вопрос: рожать или не рожать? Ну, я ответил тебе: нет, нет, нет, черт подери! Мне не нужен младенец!

— А мне, собственно, не нужно твое одобрение. — Марина вытерла слезы. — Я не хочу избавляться от ребенка, мне уже двадцать семь, и это мой первый аборт. То есть был бы первый. А первые аборты в таком возрасте чреваты дальнейшими неприятностями. Моя репродуктивная функция может угаснуть, кому я буду нужна?

— Мне, — мигом успокоился Соловьев. — Мы с тобой отлично проводим время, правда, Киска?

— Проводили, — сухо подтвердила она, — пока не возникли проблемы.

— Так, чего ты хочешь?

Депутат поднялся и нервно зашагал по комнате. Ему было неприятно, что Марина обратилась к нему по такому поводу. В любом случае он никогда ничего ей не обещал!

— Я хочу… Впрочем, я ничего больше не хочу, — ответила она. — Раньше я считала тебя самым лучшим, ты был единственным моим мужчиной, да что там — ты сам знаешь, как я к тебе относилась! Я пришла сегодня, думала, ты обрадуешься, ведь у тебя нет наследника!

— Есть, только он — наследница, — буркнул Вадим Александрович, ненавидящий своего единственного сына.

— Ну вот, я и подумала…

— Нечего думать, — рявкнул он, — надо было спросить у меня!

Марина поднялась.

— Я пойду, — сказала она. — Не хочу больше тебя видеть!

— Но я же говорил тебе, что не смогу на тебе жениться, — взвыл депутат.

Ну почему эти бабы такие бестолковые? Ведь он довел до ее сведения причины, по которым ему следовало жениться на Вике. Неужели она не может понять, что связалась не со слесарем из РЭУ, а с крупным политиком? Она должна думать о его будущем! Почему она не видит ничего дальше своего курносого носа? Вадим Александрович внимательно на нее посмотрел. Наверное, это и к лучшему, что она готова порвать их отношения. Уж слишком решительно настроена его любовница! Он, конечно, по-своему привязался к ней, но после таких истерик ему больше не хочется ее видеть. Неужели он не найдет себе еще одну такую же — светлокожую девицу в теле? Да ради его власти и денег их кучи прибегут! А Марина — это этап пройденный. Жаль немного, ведь она его так любила! Ну да ладно, полюбит и другая. Свято место пусто не бывает!

— Я все равно рожу малыша, — прошептала Марина, — почему он должен погибнуть, не увидев свет? Только потому, что его отец — мерзавец?

— Заткнись, — заорал Соловьев, — давай смотреть в корень: я никогда не клялся жениться на тебе и не обманывал тебя, не заманивал в постель! Тебе было со мной хорошо, зачем это отрицать!

— Я и не отрицаю. Просто никак не могу понять: чего ради ты женишься на манекенщице?

— Я тебе уже объяснял это!

Вадиму Александровичу вдруг пришло в голову, что, может быть, и ребенка-то никакого нет, Марина просто так соврала, чтобы он не женился на Вике. И что теперь? В любом случае он не может жениться на любовнице, но Марина может здорово испортить ему жизнь.

— У меня есть знакомый, главврач больницы, — наконец решился Вадим Александрович, — давай я тебя к нему направлю, он присоветует специалиста и осмотрит тебя. Уверяю — ты даже не заметишь аборта!

— Да что ты за человек, — возмутилась Марина, — я хочу этого ребенка! А если ты против, мне наплевать!

— Ладно, — мигом согласился депутат, — я разрешу тебе оставить ребенка при одном условии.

— Ты мне еще будешь условия ставить? — усмехнулась девушка. — Интересно, каким образом? Малыш — во мне, и я сама распоряжусь его жизнью.

— Ну, видишь ли, — вкрадчиво начал депутат, — мне совсем не нужно, чтобы через несколько лет ты стала шантажировать меня младенцем. К тому времени я уже буду на виду, и скандал мне ни к чему. Так что я тоже заинтересован в твоем решении!

— Наши интересы здесь расходятся. — Девушка достала пудреницу и припудрила красное от слез лицо. — Я пойду.

— Погоди. Еще раз повторяю, что хочу подстраховаться на будущее.

— И чего ты от меня хочешь? Чтобы я тебе расписку написала: так, мол, и так, трахалась с депутатом Соловьевым, зачала от него ребенка, но никаких претензий не имею, алиментов не требую и скандалов обещаю не затевать?

Вадим Александрович покраснел. Больше всего на свете он терпеть не мог, когда из него делали дурака. А эта пигалица позволяет себе почти в открытую оскорблять его!

— Ну, знаешь, — надувшись, как индюк, произнес он с гаденькой усмешкой, — я ведь тоже могу доставить тебе неприятности, не только ты мне! Например, тебя случайно может сбить машина, так, чепуха, на ма-аленькой скорости, ты отделаешься легким испугом и ушибами, зато ребеночек — тю-тю… Или вот еще, как тебе такой вариант: идешь себе по улице, и вдруг появляются несколько парней и требуют у тебя деньги. Забирают кошелек и попутно пару раз пинают в живот. Опять же, опасности для жизни никакой, зато младенца лишаешься!

Ему доставило удовольствие видеть, как под слоем пудры побелело лицо Марины.

— Ты не посмеешь, — прошептала она, — я заявлю в милицию.

— А доказательства? Как ты думаешь, красотка, кому поверят — уважаемому депутату или какой-то там маникюрше?

— Ну ты и подлец! Подонок! Не приближайся ко мне, понял? Если ты посмеешь сотворить с ребенком такое, я тебя убью!

— Марина, давай поговорим, как нормальные люди! Я…

— Значит, так, — оборвала его любовница, — я больше не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Я познакомлюсь с другим мужчиной, стану его привечать, он решит, что это его ребенок. Тебе ясно? Я никогда не обращусь к тебе за помощью, буду растить сына или дочь без тебя. Тебя это устраивает?

— Вполне. — Депутат не стал кривить душой.

Конечно, он блефовал, когда высказывал девушке такие страшные вещи, которые могут с ней произойти, но все равно она должна была понять, что ради политического Олимпа он способен на все.

— Если будет так, как ты говоришь, — тебя не тронут, — пообещал он, — только ты должна официально выйти замуж. И чем раньше, тем лучше. Во всяком случае, до рождения ребенка — точно.

— Не волнуйся, — бросила ему Марина. — Познакомлюсь сегодня же! Во всяком случае, постараюсь. Пойду в какой-нибудь ресторан и подцеплю кого-нибудь.

И вышла из комнаты, комкая в руках мокрый платочек.

Соловьев почувствовал, что устал. У него не было ни сил, ни желания бороться с любовницей. Ему хватало неприятностей и проблем на работе, чтобы он еще давал себе труд задуматься над своими делами на амурном фронте.

«Надо срочно жениться, — сказал он сам себе, — чтобы ни у кого не появлялось желания захомутать меня».

Ему было неприятно, что случилась эта ссора. С одной стороны, таким образом он рвал отношения с начинающей доставлять ему проблемы Мариной, а с другой стороны, он хотел спокойной жизни. И только Вика могла ему ее предоставить. Он позвонил своему знакомому официанту на Сейшельские острова, и тот сообщил, что Вика вела себя идеально, ни в чем не замечена, была все время одна и отшивала желающих познакомиться с красивой русской моделью.

Он еще раз похвалил себя за осмотрительность. Да, Вика — то, что ему нужно. Уж она-то не станет отягощать его жизнь и свою талию отпрыском. У них получится отличный тандем! Кстати, надо бы позвонить ей, девушка должна составить список приглашенных на свадьбу, а Вадим Александрович, в свою очередь, должен этот список передать человеку, устраивающему торжества.

Глава 34

Юля не верила своим ушам. Она даже не предполагала, что услышит от Левы та-акое…

И все-таки в глубине души она считала в этом виноватой себя. Потому что не простила Леве тот неприятный инцидент. И вот теперь, оказывается, Леонид не способен на обычные половые отношения. Он может заниматься сексом только с двумя женщинами одновременно.

— Это еще с тех пор, как тогда с Танькой получилось, у меня травма на всю жизнь, — пояснил Лева, — так доктор сказал. Я после этого к сексопатологу ходил, он все и объяснил, разложил по полочкам. Я уже не помню, что именно он сказал, много лет прошло. Но суть сводилась к следующему: когда ты подумала, что я с твоей Танькой это… и ушла от меня, я получил сильнейшую психологическую травму. Мое подсознание бунтовало, потому что на самом деле я ее не трогал. Я приобрел комплекс вины за то, чего не делал, и стал испытывать вину за то, что делаю. Вот так все и началось, — вздохнул Лева.

Они сидели с Юлей в кафе, потягивали сок и рассматривали друг друга.

— Ты стала еще красивее, — искренне сообщил бывший муж Юле, — я даже не узнал тебя сразу.

Юля довольно улыбнулась. Ей тоже понравился бывший супруг. Стройный, подтянутый, хорошо одетый, Лева разительно отличался от того Левы пятнадцатилетней давности: длинноволосого, с бледным лицом и рыхлой фигурой. Видимо, с финансами у него все в порядке. Правда, и семь лет назад, когда они виделись в последний раз, Леонид Мостовой уже стал выглядеть не в пример лучше своей студенческой молодости, но сейчас Юля дала бы ему оценку в пять баллов по пятибалльной шкале.

— Какая жалость, — разочарованно произнесла она, — значит, ничего не получится!

— Увы, — мужчина развел руками, — ты ведь не согласишься заниматься любовью в присутствии третьего лица!

Юля кивнула. Неужели ей придется искать биологического отца для своего ребенка на улице?

— Ты не думай, — вдруг завел Мостовой, — я очень слежу за собой, обязательно пользуюсь презервативом, проверяюсь у врача на всякий случай каждые три месяца и не снимаю девиц на улице. Пользуюсь услугами дорогих проституток, ну или с кем так, по старой памяти.

— Да, это проблема, — улыбнулась через силу Юля.

Она старалась не показать своего разочарования. Незачем бывшему мужу думать, что, кроме него, у нее никого нет. Хотя ведь так и есть на самом деле!

— Проблема, — согласился Лева, — не поверишь, живу половой жизнью раз в месяц, чаще не выходит! Ну кто согласится?!

— А проститутки? — напомнила Юля.

— Ну, это так, — Лева неопределенно махнул рукой, — не заводят они меня, если их две. Вот если одна — проститутка, а вторая — обычная женщина, все о’кей.

Юля невольно усмехнулась. Да, проблемы не только у нее одной, у него тоже их хватает! Она не позволила ему расплатиться за ее сок и мороженое, вытащила сотенную купюру из кошелька и положила на столик. Встала, помахала ему и направилась к своей машине.

«Ну почему так, — думала она, выруливая к своему дому, — вроде бы все сходится: и не чужой он мне, и симпатичный, ребенок должен был бы получиться умным, красивым, здоровым. И претензий Лева предъявлять на ребенка никаких не будет, потому что мягкий слишком и порядочный. Ну за что мне это?»

Юля приехала домой и от расстройства выпила два бокала вина, стоящего в холодильнике уже второй месяц, со дня рождения Виктора. Вот и все. Можно сказать, ее жизнь разрушена и надо привыкать к одиночеству. Виктора она уже не вернет. И где ей искать потенциального донора? Нужно ведь сначала познакомиться, затем выяснить всю его подноготную: чтобы не был он алкоголиком, чтобы никто в его роду не страдал разными патологиями… Юля представила, как будет выяснять у любовника все эти подробности, и невольно засмеялась. Кроме того, ей понадобится время. Но у нее остается только несколько дней. В противном случае ей придется отложить все до следующего цикла, то есть на месяц. А это уже будет поздно. Потому что у Виктора могут возникнуть сомнения, когда она родит здорового малыша, и будет лгать, что ребенок семимесячный.

Ей надо срочно принять решение, срочно. Так, может, не стоит искать донора, а лучше согласиться на условия Левы? Понятно, приятного мало, когда, кроме двоих, за процессом следит третий, но делать нечего. Юля уговаривала себя еще минут пятнадцать, прежде чем взяла трубку, набрала номер сотового, который ей продиктовал Лева, и сказала:

— Я согласна. Только нужно, чтобы это случилось не позже завтрашнего утра.

Глава 35

Люда внимательно смотрела на экран. Возле ведущего сидел Александр Животский, собственной персоной, и загадочно улыбался. Он почти не изменился, только волосы стали еще короче. Он был все так же притягателен для Люды, и она тщетно пыталась вызвать в своей душе ненависть к нему.

— О вас никто не слышал еще год назад, — сказал ведущий, — каким образом так получилось, что вы появились ниоткуда и вдруг стали одним из самых знаменитых боксеров страны?

— Я с детства занимаюсь боксом, — начал Животский. — После армии я очень много работал для того, чтобы завоевать чемпионский титул. Не сочтите меня нескромным, но я горжусь им. Я долго к этому шел.

— Ваши заслуги неоспоримы, — продолжал ведущий, — к тому же, даже если бы я и захотел это сделать, вряд ли отважился бы: передо мной сидит чемпион России в тяжелом весе…

— В полутяжелом, — поправил его собеседник.

— Ах, простите, это что — так важно?

— Конечно. Для ринга предусмотрены специальные градации веса, если говорить конкретно, для звания чемпиона России их 17.

— А сколько вы весите, если не секрет?

— Не секрет, — улыбнулся Животский, — 82 килограмма.

— И это называется «полутяжелый»? — пошутил тщедушный ведущий.

Люда невольно захохотала.

— А сколько нужно весить человеку, который хотел бы стать чемпионом России в тяжелом весе?

Ведущий шутя выпятил хилые мускулы на руках. Теперь расхохотался сам Животский.

— 87 и выше.

— Мама, почему ты давала мне в детстве так мало каши? — Ведущий скорчил плачущую рожицу в экран. — А если вдруг вы похудеете или потолстеете непосредственно перед матчем?

— Если вес боксера перед соревнованиями не соответствует заявленной весовой категории, ему выделяется один час для приведения веса в норму.

— Хм… Понятно. Если боксер весит больше, чем положено, за час он может согнать лишний вес — попрыгать на скакалке, сходить в сауну. А когда вес ниже нормы? Придется отъедаться? А как потом поединок вести?

— Обычно реальный вес боксера, который действительно серьезно относится к соревнованиям и своей карьере, не слишком отличается от заявленного. Поэтому не стоит наедаться, можно выпить пару литров воды, чтобы на момент взвешивания вес был идентичен заявленному. А потом избавиться от воды несложно. — Саша деликатно улыбнулся.

Он вообще часто улыбался. «Наверное, старался быть милым и запомниться зрителям как приятный парень», — подумала Людмила.

— Хорошо, давайте теперь поговорим о вашей юности. Где ваши родители? Кто они? Есть ли у вас братья и сестры?

Лицо боксера напряглось, улыбка исчезла, около сломанного носа появились странные морщинки.

— Мы же говорим обо мне, верно? Давайте говорить только обо мне, — мягко предложил он, но глаза его были жесткими. Ведущий понял, что он не хочет говорить о своей семье.

— О’кей, — примирительно произнес он, пытаясь спасти интервью. Передача шла в прямом эфире. — Тогда расскажите, где вы служили.

— В ОДОНе, — моментально ответил Александр.

— Ого, — с уважением протянул ведущий, — наш гость скромничает, ОДОН — это отдельная дивизия особого назначения. Отряд «Витязь» является в ней элитным, это отряд спецназа. Наибольшее количество «краповых беретов» наблюдается именно в этом отряде. Вы случайно не там служили?

— Случайно там.

— И краповый берет?..

— Есть, — утвердительно кивнул Животский.

— Фантастика, — восхитился телеведущий. — Краповый берет — это высшая степень профессионализма у спецназовцев, его получают примерно пять человек из номинированных на него тридцати. Это я рассказываю в целях повышения эрудиции наших милых дам. Потому что мужчины обычно знают все про краповый берет, а вот женщины знают вообще очень мало, и не только про ОДОН.

— Да вы прямо женоненавистник, — вырвалось у гостя.

— А вы? — подхватил ведущий.

Люда затаила дыхание. Вот сейчас он расскажет всем, как он любит насиловать девушек, находясь под наркотическим кайфом. Кстати, очень странно, каким образом он выбился в чемпионы Москвы и всей России, если в последний раз, когда Люда его видела, он выглядел не лучшим образом? А сейчас — поди ж ты, чемпион! Наркоша он, самый натуральный! Наркоша и насильник. Интересно, как бы отреагировал ведущий, если бы в студии появилась Люда и заявила о том, что произошло в тот летний день, два года назад? Люда заметила на экране номера телефонов, по которым можно было звонить в студию, чтобы задать вопрос Животскому. Девушка долго боролась с собой, прежде чем взяла трубку в руки. Ну что она ему скажет? «Я хочу тебя убить, потому что ты сломал мою жизнь»? Он даже не вспомнит, кто она такая. Надо так поставить вопрос, чтобы он понял, кто говорит и что имеет в виду. Может, он вообще не помнит ее, потому что находился под действием наркотиков? Люда решительно набрала номер.

— Здравствуйте. Какой вопрос вы хотите задать гостю нашей студии? — раздалось в трубке.

Люда опешила. Она думала, что ее вопрос сразу же прозвучит в студии, но, оказывается, и для прямого эфира существуют специальные фильтры.

— Я… я хочу узнать, принимает ли он наркотики, — выпалила она.

Бесстрастный голос поправил ее:

— Допинг, вы хотите сказать? Принимает ли боксер специальные вспомогательные средства, вследствие которых его победа становится практически неизбежной?

— Да-да, — подхватила Люда.

— Подождите на линии, — велела оператор.

Людмила смотрела на экран, где Животский улыбался, хмурился, рассказывал о жизни боксеров. Только и летели слова: нокдаун, десятиунцевые перчатки, выбросить полотенце, находиться в ауте, вес пера…

Наконец Люда услышала в трубке голос ведущего и увидела по телевизору, что ведущий говорит именно с ней:

— Алле, говорите, вы на линии…

— Принимаете ли вы стимуляторы? — выдохнула Люда.

С ума сойти, прошло два года, и они снова разговаривают. Пусть он ответит только на один ее вопрос и они разделены экраном телевизора и телефонным кабелем, но они все равно разговаривают!

— Никогда, — твердо ответил Александр Животский, — ни разу в жизни я не прибегал к помощи запрещенных препаратов. Во-первых, это нечестно, а во-вторых, глупо, потому что непосредственно перед боем боксеров осматривает главный врач матча, и, если он обнаружит что-то подозрительное, боксер будет отстранен от боя. Да и после боя боксеры тоже проходят проверку у главного врача матча, мало того, результаты обследования заносятся в лицензию боксера. Поэтому не знаю, стоит ли так рисковать ради одной победы.

— Но я видела вас в состоянии наркотического опьянения, — выпалила Люда.

В трубке мгновенно зашумело, кто-то выругался, и раздались короткие гудки.

Тем не менее вопрос прошел! Люда положила трубку и уставилась на экран, где радостный ведущий, предвкушая повышение рейтинга, вопросительно смотрел на Александра.

— Не может быть, — начал тот, — ни разу в жизни такого не было! Я очень плохо отношусь к наркотикам и считаю недопустимым для себя принимать их. Тем более что в подобном допинге я не нуждаюсь. Вы ошиблись, вероятно, спутали меня с кем-то. Где и когда это было, скажите, возможно, я рассею ваши сомнения.

Он замолчал, ожидая Людиного ответа. Но ее отключили от эфира, и ведущий это уже понял.

— Видимо, девушка сама поняла, что ошиблась, — сообщил он зрителям. — Положила трубку. Давайте считать, что она спутала нашего гостя с кем-то еще. А теперь напоследок обязательный вопрос: какие приоритеты имеются у боксера-победителя?

— Их несколько, — стал перечислять Животский, — это и техническое и тактическое превосходство, эффективные атакующие и защитные действия, «чистота» бокса. Ну и, конечно, уверенность в себе и своей победе.

— Чего мы все от души вам и желаем, — подхватил ведущий. — Спасибо всем, кто смотрел нас, спасибо нашему гостю! У нас в студии был чемпион России Александр Животский!

Уже пошла заставка, а Люда продолжала тупо смотреть в телевизор. Ну как так может быть, что он даже не смутился, когда она заговорила о наркотиках? Неужели он бросил их употреблять и вылечился? Но в таком случае почему бы не признаться: да, когда-то я по глупости стал употреблять наркоту, но потом сообразил, что это — тупиковый путь, и лег в клинику на лечение. Ведь российский народ очень любит заблудших овец, тем более если они, несмотря ни на что, выбились в люди. И чем ему это грозит? Да ничем! Наоборот, зрители прониклись бы к нему еще большим уважением! Странный он парень. Впрочем, может, он стесняется этого и хочет забыть тот период в своей жизни? Люда покачала головой. Она волновалась после этой передачи, за последний месяц Сашу два раза показали по телевизору — один раз во время матча, а второй раз — только что во время шоу. И оба раза она сама не своя, словно…

«Нет, — решительно прервала она себя, — он разбил мое сердце, разрушил мою жизнь и убил мою маму». Про отца она не вспоминала — у них были сложные отношения, и Люде было легче думать, что отец тоже мертв, хотя, конечно же, ни в коем случае не желала ему этого. Она просто не хотела, чтобы оставался человек, который винил бы ее в смерти матери. Тем более что отец ничего не знал про Сашку. На тот момент он был в командировке, а потом Люда попросила маму не говорить ему ничего. Отец считал, что у дочери обычная депрессия. В принципе ему было не до Люды — он занимал ответственный пост в инофирме, постоянно мотался по командировкам и практически не обращал внимания на единственную дочь.

Люда считала, что, когда она избавится от Животского, то сможет избавиться и от терзающих ее мучений по поводу своей косвенной вины в случившейся трагедии.

Глава 36

— Дорогой, тебе не нужен новый охранник? — как бы невзначай поинтересовалась Вика у Соловьева.

Она красилась перед зеркалом, собираясь на званый вечер. Вадим Александрович сидел в кресле и читал газету. Раньше его раздражало, когда женщины собираются по два часа, но сейчас он успокоился — внял совету невесты: не обращать внимания на ее долгие сборы, а просто заниматься своими делами. Тогда ему не покажется, что он весь вечер ждал Вику.

— Странный вопрос, — удивился депутат, но про себя он подумал, что вопрос весьма своевременный. Действительно, ему нужен новый начальник охраны, потому что нынешний расслабился. Да и вообще, правы профессионалы: охранников надо менять почаще, и тогда не будет никаких проблем.

— Отчего же странный? — в свою очередь удивилась Вика.

Она стояла перед зеркалом в одних трусиках и полупрозрачной маечке. Ее тонкое загорелое тело было безупречно: нигде ни грамма лишнего жира. Несмотря на то что депутат предпочитал женщин, что называется, в теле, он невольно залюбовался девушкой.

— С таким телом надо ходить голой, — убежденно заявил он, — грех надевать одежду на такую фигуру!

— Интересно, что бы сказали твои политики, если бы я заявилась на вечеринку обнаженной? — фыркнула Вика.

Вадим Александрович добродушно рассмеялся. Он представил себе выпученные от удивления и масленые от похоти глаза своих коллег.

— Да уж, — сказал он, — так все же, что там насчет охранника?

— А, — махнула рукой девушка, — не обращай внимания, я просто так спросила. Если не нужен, то забудь!

— Отчего же не нужен, — заинтересовался Вадим Александрович, — но я не знал, что ты в курсе этого.

— Ничего я не в курсе, — возразила девушка, — просто так получилось. У нас в агентстве девочка работает, мы с ней вместе готовимся к показу на днях, так она всем растрезвонила, что ее парень — суперпрофессионал, телохранитель, недавно после курсов жутко престижных, ищет себе работу. И попросила нас всех поинтересоваться у своих родителей и мужей, не нужен ли им такой парень. Вот я и спросила, всего-то.

— В принципе можно подумать, — протянул депутат.

— Ладно, если что надумаешь, скажи. — Вика снова повернулась к зеркалу.

Соловьев только диву давался. Вика выглядела, как сказочная принцесса. Да, воистину, эти модели знают толк в макияже! А по поводу охранника… Наверное, ему действительно стоит посмотреть того парня. Надо не забыть сказать Вике, чтобы она взяла его координаты у своей подружки.

— Милая, я на лоджию, подышу свежим воздухом, — сказал он девушке и вышел из комнаты.

Вика тут же оторвалась от зеркала и выглянула вслед за ним. Депутат действительно направился на лоджию с газетой в руках.

Вика вернулась в комнату, схватила телефон и набрала номер.

— Это я. Думаю, все пройдет удачно.

— Надеюсь, дорогая, — проворковал голос в трубке. — До встречи.

— Целую, — отозвалась Вика.

Глава 37

Юля рассматривала в зеркало свой живот. Конечно, это было глупо — он не мог вырасти всего за две недели, но она знала, она чувствовала, что на этот раз все получилось. Ей даже казалось, что животик и в самом деле чуть увеличился. Юля не выдержала, схватила подушку и засунула ее под платье. Интересно, как она будет выглядеть, когда срок превысит семь месяцев? Наверное, отвратительно: ноги и лицо отекут, талия расплывется, кожа покроется пигментными пятнами. А скоро ее вообще замучит токсикоз, и она беспрерывно станет бегать к унитазу.

Но все это Юлю совершенно не пугало, скорее наоборот. Она очень хотела этого ребенка. И вовсе не затем, чтобы вернуть Виктора. Вернее, сначала речь шла именно об этом, но сейчас она просто хотела малыша, и все. Юля вспомнила то утро у Левы. Все было не так страшно, как она думала раньше. Проститутка оказалась совсем юной девочкой с тощими, торчащими в разные стороны косичками. Видимо, она «косила» под набоковскую Лолиту. Платье на ней было коротеньким, и Юля подумала, что девушке не хватает бантиков и носочков. Преодолевая брезгливость, Юля разделась, уговаривая себя тем, что ей это очень надо. И, кроме того, ЭТО продлится недолго, всего минут пять.

А девушка, которая должна была присутствовать при этом, отвлеклась. Она широко раскрытыми глазами смотрела чемпионат России по боксу. Юля даже не подозревала, что такое с виду невинное дитя может работать проституткой и уж тем более смотреть жесткий вид спорта. Но девушка не спешила оторваться от телевизора, и Юля стала нервничать. Она желала, чтобы все это поскорее закончилось. Однако девица по имени Линда не сводила глаз с экрана, и Юля тоже невольно обратила внимание на молодого боксера со сломанным носом. Парень не был красив в общепринятом смысле этого слова, но тем не менее притягивал взгляд. Он казался настоящим мужчиной, наверное, поэтому так понравился Линде.

Самое интересное, что Юля только вначале испытывала неудобство, стыд и брезгливость. Зато потом она просто растворилась в Левиной нежности. Она уже и забыла, каким ласковым и умелым любовником он может быть. С тех пор как они спали с ним в последний раз, прошло много лет, и Лева отточил любовную технику. Юля получила удовольствие и даже забыла, что они в комнате не одни. Потом она молча ушла, и Лева ничего ей не сказал. Прошло две недели, а он так и не позвонил. Хотя Юля еще раз с удовольствием трахнулась бы с ним на всякий пожарный. Чтобы забеременеть — железно. Юля глупо хихикнула и погладила свой живот. Она была уверена в том, что на сей раз все действительно получилось. Так зачем же думать о Леве? Сейчас надо подумать, в каком виде преподнести эту новость Виктору: спокойно констатировать сей факт или решительно пресечь его сожительство с Мариной? Например, так: «Я беременна, поэтому хватит тебе дурью маяться, возвращайся домой!»

Юле в голову пришел и третий вариант: можно Вите вообще ничего не говорить, дождаться суда. А до этого момента постараться не попадаться ему на глаза. Вот будет номер, когда она заявится на суд, будучи на четвертом месяце беременности, ведь российское судопроизводство — вещь долгая и выматывающая! Интересно, что скажут судьи ему? Ведь судьи часто — женщины! И они станут осуждающе поглядывать на Виктора и никакого развода ему не дадут. Потому что сейчас у него единственный козырь — это беременность сожительницы. А когда беременна окажется и жена, то судьи будут на ее стороне. «Вы хотите развестись, потому что ваша любовница ждет от вас ребенка и вы как честный мужчина хотите на ней жениться? А что вы скажете, если узнаете, что беременна и ваша официальная супруга? Не должны ли вы, будучи честным человеком, остаться с ней, тем более что этот ребенок — тоже ваш?»

Глава 38

Вика взглянула на часы и поспешно поднялась с постели.

— Мне же на показ, я опаздываю, — ахнула она.

— Я тебя подвезу, — зевнул молодой человек, потягиваясь.

Он лежал в кровати и с удовольствием смотрел, как голая Вика бегает по комнате.

— Если подвезешь меня, тогда поднимайся. Ну, вставай же, я не шучу!

Она остановилась напротив постели, натягивая на себя джинсы. Парень разглядывал маленькую острую грудь девушки.

— Жаль, что ты торопишься, — искренне сообщил он, — потому что мой дружок, — он заглянул под одеяло, — жаждет встречи с тобой!

— Ярик, — невольно восхитилась Вика, — ты такой ненасытный! Всю ночь мучил меня, еще и утро решил прихватить?

— Брось, — махнул он рукой, — скажешь тоже: мучил! Я что-то не заметил твоих страданий, разве что когда ты просила еще!

— Ах ты, развратник, — шутливо шлепнула его по плечу Вика, — давай, пошевеливайся!

Ей казалось, что она знакома с ним целую вечность. Это было тем более удивительно, потому что она увидела его впервые четыре дня назад. Вика никогда не думала, что пресловутая любовь с первого взгляда бывает на самом деле. Однако же это случилось именно с ней! Карина, хрупкая модель, любимица руководства, привела его на репетицию дефиле. Ярослав сидел в маленьком зале и лениво разглядывал полуодетых манекенщиц. Когда Вика шла по подиуму, она смотрела только на него, и он, кажется, это почувствовал. Потому что после репетиции подошел к ней, пока не видела Карина, и сунул в руку бумажку с номером своего телефона. Она позвонила ему в тот же вечер. Они встретились и, не теряя времени, поехали к нему на съемную квартиру. Вика знала, что Соловьев уже давно снял с нее наблюдение. Он приставил к ней человека, когда они только познакомились, и тот бродил за моделью месяцев пять. Но следил так безграмотно, что Вика моментально его вычислила. Тем более что она подозревала, что за ней будут следить, и очень быстро узнала, кто именно. Ей пришлось полгода вести примерный образ жизни, как и подобает будущей идеальной супруге депутата. И слежка не принесла никаких результатов.

А сейчас Вадим следил за ней только в тех случаях, когда она ездила отдыхать одна, без него. Но Вика все время была крайне осторожна, а в последний раз вообще забавно вышло: она поехала на Сейшелы с Олежкой, великолепным фотографом, бывшим одноклассником. Между ними ничего нет, они просто хорошие друзья, дружат с первого класса. И официант, оказавшийся русским, подошел к ней и напрямую сказал, что должен передать Соловьеву, что она отдыхает не одна. Вика сразу поняла, в чем дело, и не поскупилась. Судя по довольному виду официанта, депутат был не слишком щедр. Глупый, самодовольный индюк, он думает, что все вокруг принадлежит ему. А это совсем не так! Гораздо выгоднее сообщить о слежке предмету слежки и получать не только зарплату от нанимателя, но и хорошую премию от пойманного на месте преступления.

Вика оделась, наскоро закрутила каштановые длинные волосы в хвост и взглянула на Ярослава. Фигура у него отменная, он подтянут и сухощав. И любовник — закачаешься. Как только он переспал с ней, сразу же оставил Карину. Вика узнала об этом, потому что та расклеилась прямо перед показом. Конечно, Ярик не рассказал бывшей пассии, кто является пассией нынешней, иначе Карина могла бы доставить много неприятных минут Вике и депутату. Поэтому, чтобы они могли встречаться часто и без страха быть пойманными, Вика задумала устроить любовника в охрану к будущему мужу. Она ничего не знала про Ярослава, кроме того, что он действительно недавно закончил школу телохранителей и долгое время занимался спортом. А когда она переедет к Соловьеву, то уже не сможет встречаться с Яриком. Следовало поторопиться. Но, кажется, депутат клюнул. Ярик скоро будет жить в огромном загородном доме депутата. Вика села в машину Ярослава и вдохнула свежий утренний воздух. Ярик снимал квартиру в спальном районе Москвы, до центра было довольно далеко. Они ехали молча, Вика посматривала на строгий профиль Ярика и таяла от негаданной любви к нему.

Глава 39

Люда улыбнулась Роману. Он весь вечер рассказывал анекдоты, но она уже устала смеяться. Лева же хохотал во все горло. Извинившись, он в очередной раз вышел из комнаты. Виной тому было пиво, немереное количество которого выпил Лева. Роман пригласил их в гости, сварил кучу креветок и выставил на стол уйму запотевших бутылочек пива «Корона». Люда медленно ела креветки и гадала, когда же Роман начнет действовать, сейчас или позже.

И в ту же секунду мужчина наклонился к ней и прошептал:

— Людочка, не хочешь выйти на лоджию, подышать свежим воздухом?

Она кивнула и поднялась. Вытерла руки о салфетку, взяла сигарету, любезно предложенную Романом, и направилась за ним.

Уже смеркалось. На западе небо окрасилось в багрянец от ушедшего солнца. Вдалеке играла чарующая медленная музыка.

— Как красиво! — невольно воскликнула девушка.

— Да, — согласился Роман, — очень красиво. Почти как ты…

Люда усмехнулась про себя. Уже давно она ждала чего-то подобного, ведь не зря Роман так пялился на нее, двусмысленно улыбался, и вообще каждая девушка сразу же понимает, как относится к ней тот или иной мужчина. Люда слегка затянулась слабой сигаретой (Роман курил ментоловые) и вздохнула. Она знала все эти мужские штучки наизусть. Вот сейчас он скажет, что она понравилась ему в ту же секунду, как только он ее увидел. И что он завидует своему другу, потому что тот сумел оторвать такую девушку.

— Я влюбился в тебя, как только увидел, — страстно произнес Роман, — и готов был убить Леву, потому что ему досталась такая конфетка!

Люда едва сдержала усмешку. Мужчины все как на ладони. Их можно читать, как раскрытую книгу. Все они одинаковы: и приемчики их, и выражение лица в момент произнесения страстных клятв, и фразы, заимствованные из книг или кинофильмов. И она их всех щелкает, как орешки. Только один раз ей достался слишком крепкий орешек, который она не смогла раскусить. Лишь раз она по-настоящему заинтересовалась парнем… и оказалась ему не нужна. И он себе позволил сотворить с ней такое… «Удивительно, — подумала девушка, слабо отмахиваясь от объятий Романа, — меня не привлекают обычные, предсказуемые парни. А необычных не интересую я. Но ведь где-то эти непредсказуемые парни находят себе девушек! Какими же должны быть девушки необычных парней?!»

Она вдруг сообразила, почему эта медленная музыка кажется ей такой знакомой. На той, Сашкиной кассете, которую он оставил ей, была такая песня. У Люды защемило сердце. Кассета осталась в квартире, в которой она жила во время работы на Гагару. Люда так и не смогла ее выбросить.

Она задумалась и вдруг обнаружила, что рука Романа уже залезла ей под тонкое летнее платье и шарит в крохотных трусиках. «Да, оригинально, — вновь подумала Люда, — только его друг отлучился в туалет на пару минут, как он уже готов меня трахнуть!»

Роман, не теряя времени, одной рукой начал ласкать маленькую грудь Люды, второй продолжая снимать с нее трусики. Его била дрожь, он прижался к девушке и стал целовать ее.

Люда невольно ответила на поцелуй и вдруг почувствовала прилив желания. «Это потому, что я думала про Сашку, — мелькнуло у нее в голове. — Ах, если бы это был он… И эта песня…»

Секс был бурным и коротким. Люда вскрикнула, и Роман зажал ей рот рукой, но затем додумался снова поцеловать ее. Лева, наверное, уже вернулся в комнату, но им обоим было на это наплевать. Люда даже не думала о нем. Они не муж и жена, чтобы блюсти супружескую верность. Да и вообще, после двухлетней работы у Гагары Люда относилась к сексу пренебрежительно, не придавая ему такого значения, как раньше. Подумаешь, переспали, эка невидаль!

Она одернула платье. Рома все еще сжимал ее в объятиях и тяжело дышал. Люда молча отстранилась и надела трусики. Она знала такой тип мужчин. Он теперь всегда будет тайком залезать в ее трусики, а однажды намеренно проболтается Леве, чтобы досадить учредителю. Его не интересует сама Люда, он хочет обладать всем, чем обладает приятель Леонид Мостовой.

— Спасибо, — шепнул он Люде, и в этот самый момент на лоджии показался Леонид.

— Что вы тут делаете? — ревниво спросил он.

— Воздухом дышим. — Рома повернулся к Люде и подмигнул ей.

Люде стало противно. Интересно, зачем он поблагодарил ее, ведь она ему отдалась не из-за того, что захотел он, а потому что она тоже была не против. Да и времени подумать у нее не было, все получилось спонтанно. Если бы они были совсем одни в квартире с Романом, такого бы не случилось, Люда не позволила бы себе пойти на такой шаг. Но сейчас все случилось как-то вдруг, ни с того ни с сего… Впрочем, что теперь говорить… Люда вскоре сослалась на головную боль, и они с Левой покинули пропахшую креветками и пивом холостяцкую квартиру Романа.

— Он к тебе не приставал? — вдруг поинтересовался Лева, садясь в машину.

— Нет, — решительно тряхнула светлыми волосами Люда. — Рассказывал анекдоты по второму разу.

Лева довольно засмеялся и повел машину на маленькой скорости, потому что выпил бутылок шесть пива. Они, конечно, маленькие, да и пиво не крепкое, но все же надо быть осторожнее. Он бросил косой взгляд на Люду. Хорошая девочка, красивая.

Люда повернулась к нему и спросила:

— Я все забываю поинтересоваться: а если твоя бывшая жена окажется беременной и родит ребенка, тебе это будет не важно?

— В каком смысле? Она ведь этого ребенка и хотела!

— Но как ты себя будешь чувствовать, зная, что у бывшей жены родился твой ребенок, но воспитывает его другой человек и малыш зовет его папой?

Лева от неожиданности чуть не врезался в притормозившую перед ним «шестерку». Вот это поворот! Действительно, как же так? У Юлии родится его ребенок, но малыш не будет знать, кто его настоящий отец. И станет называть папой нынешнего Юлиного мужа! А Лева будет вынужден смотреть на свою дочь или сына украдкой, прячась…

Но самое удивительное было в том, что до этого момента Лева не думал об этом. Он вообще не задумался ни на секунду о дальнейшей жизни Юлии. Хочет забеременеть — пожалуйста. А что он будет чувствовать, когда его малыш назовет папой чужого дядю, — не важно. Боже, как же он мог так бездумно согласиться на этот шаг? Ведь ребенок — это такая ответственность! А он согласился, не думая о том, на что идет, словно они только играли или он просто одолжил Юлии денег! И что теперь делать? Обратно ведь не повернешь. Лева почувствовал горячее желание поговорить с Юлей об этом. Ах, как же он мог пуститься в такую авантюру, не подумав о последствиях?

Глава 40

Вадим Александрович был вне себя от бешенства. Он схватил вазу со стола и бросил ее в стену. Тонкий китайский фарфор рассыпался на мелкие кусочки. Только что приходила Марина, про которую депутат уже и думать забыл.

— Я так скучаю по тебе, — плакала она, — все время думаю лишь о тебе: что ты, с кем ты, зачем… Не могу жить с чужим мужчиной! Он так любит меня и верит мне, а я все время лгу ему. Он не заслуживает этого! Котик, я хочу ему признаться во всем и вернуться к тебе. Клянусь: я не буду больше устраивать истерик. И от ребенка избавлюсь! Клянусь!

Соловьев не верил своим ушам. Его царапучая Киска, которая в прошлое их свидание чуть было не вцепилась ему в глотку ради своего младенца, готова избавиться от него? Клянется в вечной любви и хочет снова стать его любовницей?

Вадим Александрович постарался успокоиться и схватился за сердце. В последнее время оно часто у него пошаливало. Еще бы: на работе стресс, дома — тоже стресс. Только-только он решил, что разобрался с любовницей, как через месяц она опять у него! А ведь Вадим Александрович уже выкинул ее образ из головы, постарался забыть Марину.

— Ну ты же не оставишь свою Киску? — ныла женщина.

Она похудела, наверное, из-за беременности, токсикоз и все такое, и выглядела не лучшим образом.

— Я просто с ума схожу, — призналась она, — никогда не думала, что так полюблю! Ради тебя я готова на все, даже могу избавиться от ребенка, лишь бы быть с тобой! Хотя и его я тоже полюбила…

Вадим Александрович сначала даже не знал, как себя вести! А тут она сама подсказала ему выход: избавиться от ребенка. Этот ребенок был словно бомба замедленного действия для депутата Соловьева. И он тут же сориентировался:

— Рад, что ты признала свою вину, — сухо проговорил он, — хорошо, я подумаю. Только вначале ты должна избавиться от ребенка, чтобы мы вели более предметный разговор! И еще: ничего не говори своему другу, как там его?

— Виктор, — подсказала Марина.

— Вот. Ничего не говори Виктору. А когда сделаешь аборт, можешь снова прийти!

Конечно, Соловьев не собирался опять встречаться с Мариной. Он предпочитал рвать отношения один раз — и навсегда. Так он избавился от неугодной жены и сына, не оправдавшего его надежд. Он предпочитал смотреть вперед и не поддаваться минутным слабостям. Депутат прекрасно понимал, что начни он снова свои отношения с Мариной, как она быстро придумает что-то иное. Словом, с Мариной у депутата не будет спокойной жизни, с этой девицей он сидит на пороховой бочке. Как хорошо, что он сдержался и не показал ей на дверь сразу. Вот теперь она сделает аборт, а потом он легко с ней сладит. Во всяком случае, ему уже ничто не будет угрожать. Связь? Да просто смешно. Эта связь может испортить жизнь только его будущей жене. Но той на это наплевать, ведь Вика не любит его. Просто хорошо относится, уважает. А уважение — это лучше любви. Любовь приходит и уходит, а уважение остается. Вот так-то.

Он выпроводил Марину, но прошло всего четыре дня, и она снова пришла. Девушка была бледна. Видимо, аборт прошел неудачно, она болела. Самое плохое, что сразу же после ее ухода пришла Вика. Она заглянула на пару минут, скоро будет очень важный для нее показ, и они почти не виделись. Впрочем, это вполне устраивало обе стороны. И, наверное, девушки столкнулись. Вика ничего не спросила у депутата, но он отнес это на счет ее деликатности. Конечно же, Вика не слепая и прекрасно поняла, откуда выходила Марина. Ну да ладно, черт с ними! Что теперь делать? У него на работе запарка, партии срочно требуется лидер, и он, Соловьев Вадим Александрович, вполне мог бы им стать, если слегка подтянуться, ухитриться влезть… А как он может ухитриться, если у него еще и в личной жизни всякие проблемы, которые он должен решать?! Вот сейчас приходила Марина, она страстно хотела получить свою порцию любви от него. Но он уже не хочет эту бледную, подурневшую после операции девицу. Когда он пытался отговориться срочными делами, Марина накинулась на него:

— Я все делаю ради тебя, разве ты не видишь? Я убила нашего ребенка, только чтобы быть с тобой! А ты не хочешь подарить мне маленький миг счастья?

Она опять устроила безобразную истерику. Вадим Александрович даже подозревал, что девушке требуется психиатрическая помощь. И почему ему так не везет в жизни?

Глава 41

— Слушай, бросила бы ты своего старпера к чертям собачьим, а? — Ярик мечтательно потянулся.

Они лежали в кровати и курили одну сигарету на двоих.

— Я не могу, — пожаловалась Вика, — уже все на мази. Я и так слишком много времени потратила, охмуряя папика!

— Как только ты выйдешь замуж, мы перестанем видеться, — приуныл парень.

— Ну что ты, — поспешила успокоить его Вика, — ни за что! К тому же, когда я выйду замуж, мой муженек получит такой сюрприз — глаза на лоб вылезут! Он сам, пожалуй, захочет со мной развестись!

— И что это такое? — полюбопытствовал Ярослав, прижимая к себе девушку.

— Фотографии обнаженной супруги новоявленного думского лидера, возможно, в фате!

— Вот это да, — присвистнул он, — прикольно!

— Ну да, я тоже так думаю. Тем более что «Плейбой» отвалил мне за это такой гонорар, закачаешься!

— Я что-то не пойму, — осторожно начал Ярик, — ты выходишь замуж и тут же устраиваешь ему такой сюрприз? Зачем?

— Во-первых, я давно хотела сняться в этом журнале, а девочек с улицы они не берут, туда черта с два попадешь! Поэтому их прельстила не я, а мой будущий статус, — пояснила Вика, затушив окурок в старенькой пепельнице-башмаке. — Во-вторых, он хочет, чтобы я бросила работу и стала только его женой. Будущей первой леди, — хмыкнула она. — И потом, я получу огромные деньги — и за десять показов я такого не заработаю! Аванс мне уже дали. Я на него себе новую машину хотела купить, а потом передумала: пусть женишок расщедрится! Хотя, знаешь, он такой жмот, за все время только колечко подарил, с крошечным брюликом. Ну и пару раз отправлял на острова, отдыхать. Вот и все. Как только я стану госпожой Соловьевой, я его основательно пощипаю.

— И все же? — настаивал Ярик. — Почему ты выходишь за него замуж, если не любишь его?

— А ты думаешь, он меня любит? — хмыкнула Вика. — Я ему нужна, а он мне, вот и все. И мы оба это понимаем. Я даже думаю, что он будет просить меня соблазнять его руководство, чтобы продвигаться все выше и выше.

— Ох, ничего себе, — протянул Ярик, — так на хрена он тебе нужен, такой мудак? Брось его! Или хочешь превратиться в подстилку, через которую муж будет карабкаться наверх?

— Балда, — беззлобно ответила она, — мне нужны его денежки, и ничего больше. А ему нужны моя молодость, красота и покладистый характер. Я вон сегодня слышала, как его бывшая подружка орала. Мне было неудобно входить, пришлось на лестнице переждать. Ух, она и надрывалась! А папик такого не любит, думаю, он дал ей отставку. Так что он только рад, что я такая хладнокровная и разумная.

— А ты хладнокровная? — шепотом героя-любовника поинтересовался Ярик. — Может, проверим?

Вика хрипло рассмеялась. Она обожала заниматься любовью с Яриком, он умел доставить ей минуты неземного блаженства.

После этого они отдыхали и снова курили.

— Слушай, а может, тебе бросить к чертям собачьим своего депутата-лилипута? — опять спросил Ярик. — Будем вместе жить, нам ведь хорошо, а? И по росту мы друг другу больше подходим!

— Я люблю тебя, — серьезно сказала Вика, — по-настоящему люблю. Но я не могу. Я слишком много сил приложила к тому, чтобы добиться того, что имею сейчас. Но ты не волнуйся: или он со мной разведется, когда увидит снимки в «Плейбое», или я сама с ним разведусь, через пару лет. И мне будет причитаться половина его состояния. Или его любовница доведет его до инфаркта раньше, чем мы поженимся, так что я вообще ничего не получу. Правда, этого мне бы не хотелось.

— А как ты с ним познакомилась?

— О, это долгая история. — Вика влюбленно посмотрела на профиль Ярика.

— Ну расскажи, мы ведь пока не торопимся, или ты?..

— Нет-нет, — поспешила сказать Вика и поймала себя на мысли, что становится похожей на Марину.

Так же ловит слова и взгляды возлюбленного и, пожалуй, скоро забудет о разумности и хладнокровии. И она вдруг подумала, что, вполне возможно, Марина не истеричка, а просто влюбленная женщина. Вика хмыкнула от неожиданности этой догадки и снова прижалась к Ярику.

Глава 42

Юля точно знала: Марина что-то скрывает. Иначе зачем ей цепляться за Виктора! Теперь, когда Юля купила в аптеке тест на беременность и он показал, что она на самом деле беременна, она ничего не боялась. Пришла какая-то спокойная уверенность в том, что все получится как нельзя лучше. Но чтобы окончательно добить соперницу, Юля должна еще убедить и Виктора в том, что Марина обманывала его и поэтому он может сбросить с себя ответственность за будущего ребенка, хотя Юля была убеждена, что ребенок этот — не Виктора. Но, даже если и так, Витя должен остаться в семье, с законнорожденным младенцем, а малыша от Марины может, если хочет, навещать. И все же Юля была уверена, что Марина обманывает Виктора. И Юля должна это доказать Виктору. Юля позвонила на работу и сказалась больной. Поворчав, начальник разрешил ей гулять еще две недели. И женщина начала действовать. Благо, что теперь она знала точно, где живут Марина и Виктор. Поначалу Юля снова собралась было в салон, сделать маникюр, а заодно сообщить маникюрше, что она тоже ожидает ребенка, но потом передумала. Пусть это будет сюрпризом для них обоих. Виктор периодически звонил Юлии и спрашивал про развод. Она лениво отбрехивалась каждый раз. Как-то Витя вспылил и накричал на нее.

— Если ты еще раз позволишь себе повысить голос в разговоре со мной, — отчеканила Юля, — твоей вульгарной маникюрше сразу же станет известно, что ты трахался со мной.

— Она тебе не поверит, — неуверенно сообщил Виктор.

— Мы можем это проверить, — подхватила Юля.

Муж помолчал в трубку. А потом выдохнул:

— Значит, по-доброму у нас ничего не выйдет?

— Нет.

— Ты не сдержала своего слова, — напомнил он ей.

— А почему я должна держать слово в такой момент? — фыркнула Юля. — Ты мне изменяешь, а обманутая жена должна выполнять обещания?

И она первой бросила трубку.

Напевая, Юля вспомнила этот разговор и покачала головой. Интересно, что он скажет, когда она раскопает про Марину жареные факты? В том, что так и будет, Юлия не сомневалась: слишком мелкой добычей для молодой женщины являлся Виктор. Он не был писаным красавцем или умелым ловеласом, чтобы сразу заморочить голову девушке. Его надо было сначала узнать, привыкнуть к нему, а потом полюбить. А тут скоропалительное знакомство их в кафе и тут же страстная любовь. И сразу — беременность. Виктор — не тот человек, с которым все это можно было бы проделать. И Марина — не та женщина, которая могла бы себе это позволить. Но тем не менее она окрутила Виктора. И он теперь огорошен, он никогда не мог предположить такого в своей размеренной, упорядоченной жизни. Именно поэтому он теперь так ошеломлен.

Юля натянула джинсы и тонкий свитер (на улице было прохладно, уже который день льет дождь), взяла ключи от машины и вышла. Она предварительно позвонила в салон и узнала, что у Марины сегодня выходной. Сейчас — двенадцать часов дня, до шести Юля может просидеть в машине у дома соперницы и проследить, куда она пойдет, если, конечно, вообще она куда-нибудь пойдет. А в шесть появится Виктор, и слежку придется прекратить. У Юлии в запасе шесть часов. Пять, если убрать время на дорогу. Так что ей следует поторопиться, если она хочет застать Марину за чем-то предосудительным.

Уже проехав половину дороги, Юля пожалела, что не взяла фотоаппарат. Впрочем, вполне вероятно, что он сегодня и не понадобится, Марина может целый день просидеть дома, принимая клиенток, а под вечер сбегать в булочную. Юлии придется запастись терпением и выдержкой.

Подъехав к дому Марины и удачно припарковавшись, женщина вдруг сообразила, что, если не Марина уйдет из дома, а кто-то придет к ней, то Юля этого так и не узнает.

«Надеюсь, она не будет такой глупой, чтобы приводить к себе любовника, — подумала Юля, — она непременно должна поехать к нему сама. Иначе у меня ничего не выйдет!» А то, что любовник у Марины есть, она была уверена на все сто процентов.

Глава 43

Вадим Александрович посматривал на часы. Вика опаздывала уже минут на тридцать пять. Он не помнил, чтобы раньше с ней случалось подобное. Вика всегда была пунктуальной и аккуратной девушкой, и это ему нравилось в ней. Депутат переминался с ноги на ногу, чувствуя себя полным дураком. Вадим Александрович решил, что подарок невесте должен быть выбран с учетом ее пожеланий. В связи с этим он выбрал очень дорогой и престижный ювелирный салон, в котором сейчас и торчал как идиот.

— Они всегда опаздывают, — с улыбкой сообщил менеджер, угощая депутата кофе.

Соловьев улыбнулся в ответ, правда, улыбка вышла какой-то кривой.

«Только не моя Вика», — хотел он ответить, но тут же спохватился. Если это так, то где же она? Он злился на девушку. Сейчас все служащие этого салона таращатся на него и думают, что невеста его бросила. Или что она настолько не уважает его, что может позволить себе обращаться с ним подобным образом. Вадим Александрович кипел от злости. И тут ему в голову пришло, что он может наказать Вику за этот поступок. Он планировал потратить на нее приличную сумму, не меньше пяти тысяч долларов, чтобы девушка знала, как ей повезло. Но теперь, после того как она поступила с ним так, он уже не намерен был швыряться деньгами. «Хватит с нее и двух тысяч», — подумал он.

Это помогло ему встряхнуться. Он представил себе, какое лицо будет у Вики, когда он сообщит ей сумму, в которую она должна уложиться.

Депутату даже не пришло в голову, что с невестой могло что-то случиться. Он не стал звонить ей на мобильный и унижаться, выспрашивая, где она. Главное — она не пришла вовремя, и этим все сказано.

Когда наконец Вика появилась в салоне, запыхавшаяся, красная, опоздавшая на пятьдесят минут, лицо депутата Соловьева было спокойным. Он уже пил третью чашку кофе, листал журнал, не обращая внимания на злорадные и сочувственные взгляды менеджера и продавцов. Вика бросилась к нему, стала что-то плести о проколовшейся шине, о неудачной попытке поймать такси и о разрядившемся мобильном. Вадим Александрович бодро поднялся с кресла, чмокнул ее в щеку и равнодушно сообщил, бросив взгляд на часы:

— К сожалению, мне уже пора. Давай как-нибудь в другой раз, ладно?

Он вышел, спиной чувствуя растерянный и обиженный взгляд невесты. Но ему страшно хотелось запрыгать на одной ножке и заорать во все горло. Он отомстил за свое напрасно потраченное время и свой позор! Йо-хо! И как изощренно! Теперь эта дурочка будет думать, прежде чем опаздывать к нему на встречу!

Глава 44

— Ну, и что он тебе подарил? — поинтересовался Ярослав с порога, встречая Вику.

— Ничего, — рассерженно ответила она, — надо было вообще не спешить к этому козлу!

— Слушай, — в который раз уже завел волынку Ярик, — брось старого урода, давай поженимся!

— И будем жить на твое жалованье охранника? — ехидно поинтересовалась Вика. — Извини, любимый, на эти деньги способен существовать только один человек. И это — не я! Давай замнем эту тему!

Ярослав хмыкнул. Разумом он понимал, что Вика права, но сердцем этого понимать не хотел. Он не был настроен сегодня обходиться ее отговорками. Ему хотелось узнать про нее больше, и он спросил:

— Ты как-то хотела рассказать мне о том, как вы познакомились с Соловьевым. Не хочешь это сделать сейчас?

Вика вовсе не была намерена ничего рассказывать, но, взглянув на скуластое лицо Ярика, передумала. Ей хватило разочарования в ювелирном салоне, чтобы она вдобавок поссорилась со своим молодым любовником.

— Я была знакома с Соловьевым с самого детства, — сказала она.

— Да что ты? — удивился парень. — Он был растлителем малолетних?

— Нет, он был отцом моего одноклассника, Олега Соловьева, с которым я дружила.

— И ты решила сменить сына на папочку? — съехидничал Ярик.

— Если ты будешь меня перебивать, я уйду, — решительно оборвала его Вика. — Вовсе нет, я никогда не была влюблена в Олега, мы просто дружили. Родители привезли меня в столицу, когда я училась в четвертом классе. Я была в школе гадким утенком: высокой и худой, с вечными прыщами и жуткой перхотью в волосах. Дети дразнили меня и не дружили со мной. Только Олежка хорошо ко мне отнесся и даже стал приглашать к себе в гости. Вот тогда-то мы и подружились.

— А что между вами сейчас? — ревниво спросил Ярик.

Вика хотела заругаться, но поняла, что парень перебил ее вовсе не из вредности, а потому что ревнует.

— Мы так же дружим, — ровно сказала она, — мало того, я — модель, он — потрясающий фотограф. Когда-то он помог мне, сейчас я помогаю ему. Я уже познакомила его с несколькими нужными людьми, чтобы он смог напечатать свои фотографии в хороших журналах.

— А его отец нормально относится к тому, что его будущая жена и сын так тесно дружат?

— Его отец ничего не знает. — Вика взяла полотенце, чтобы вытереть мокрые волосы.

На улице она попала под дождь, а этот козел Соловьев даже не предложил ее подвезти. Понятное дело, он разозлился, но у нее действительно забарахлил мотор в машине. И потом, мог бы раскошелиться и купить ей новую машину, если уж так хотел сделать ей свадебный подарок. Вика была равнодушна к украшениям.

— Как не знает? — поразился Ярослав.

— Он оставил Олега и его мать семь лет назад, — терпеливо объяснила девушка, — и ничего про свою бывшую семью знать не хочет. Он меня не помнит, хотя, впрочем, мне было лет 14, когда он видел меня в последний раз, и то мельком. Он никогда не обращал на меня внимания. Да, собственно, и зачем?

— В последний раз?

— Ну что ты как маленький! — обозлилась Вика. — В последний раз перед тем, как мы с ним стали встречаться.

— А с его сыном вы действительно только друзья?

Вика засмеялась. Ее одновременно и злила, и трогала ревность любовника и его досада на депутата и его сына.

— Действительно. Он — гомосексуалист. И эти наклонности проявились у него еще в отрочестве, так что папа-депутат плюнул на сына-педика и благополучно забыл о нем. А сын тем не менее отлично помнил отца и хотел вернуть утраченные отношения. Но, когда пару раз получил по рукам, перестал тянуться к своему политикану-папаше. И тут в игру вступила я.

— С этого места поподробнее, — заинтересовался Ярик.

Он схватил Вику в охапку и усадил себе на колени.

— Мы вместе с Олегом придумали кое-что. Я знала, как выглядит Вадим Александрович, Олежка рассказал о его привычках и вкусах, и я с ним познакомилась. Как бы случайно. И все пошло как по маслу.

— Значит, у вас был какой-то план?

Вика помедлила. Ей не хотелось выставлять себя перед Яриком в таком свете, но делать было нечего: она слишком далеко зашла. И потом, кажется, Ярослав на самом деле любит ее, а значит, будет любить такой, какая она есть. Вика зажмурилась и выпалила:

— Мы решили все денежки депутата забрать себе.

— Да ну? — поразился Ярик. — И как же?

— Я должна была выйти за него замуж.

— А потом? — настаивал он.

— А потом… Потом еще ничего не ясно, во всяком случае, я смогу тянуть из него деньги. А затем он и сам помрет, и мы с Олегом поделим деньги, потому что половина их причитается ему, ведь он — сын.

Ярик с интересом взглянул на Вику.

— То есть вы просто решили, что тебе надо выйти за него замуж, и все дела?

Вика покраснела. Ну как она могла сказать парню, чем займется Олег после свадьбы Вики и Соловьева? Но Ярик вовсе не дурак. И все понимает. Может, сказать ему правду, а то еще подумает, что Вика сама решила угробить мужа?

Трогательно краснея, Виктория пролепетала:

— Олег… Олег сказал, что с ним что-нибудь случится… И я останусь вдовой.

— Ах, вот оно что, — насмешливо протянул Ярослав.

Его лицо было рядом с Викиным, она продолжала сидеть у него на коленях. Пауза затянулась.

— Послушай, — наконец решилась Вика, — я всю жизнь прожила в нищете. Мне ничего не светит, потому что на меня западают или бандиты, которых я боюсь, или женатые бизнесмены. Быть всю жизнь чьей-то любовницей я не хочу, а век модели недолог. Тем более что, надо признаться, я звезд с неба не хватаю. Я реально смотрю на жизнь, понимаешь? Богатых родителей у меня нет, то есть родители есть, но очень даже небогатые. И что остается? А тут подвернулся Олежка со своим предложением, уж больно зол он на папашу: тот бросил его с матерью влачить жалкое существование и совсем забыл про сына. Подумаешь — педик. Ну и что? Олег решил отомстить отцу, поначалу он хотел, чтобы я просто разбила тому сердце. Но сердце Соловьева — железобетонное. Оно все выдержит. Он не любит никого, кроме себя. Да и на мне-то женится только ради удобства. Вот и пришлось менять планы. А теперь, когда все на мази, назначена дата свадьбы, ты хочешь, чтобы я вышла замуж за тебя? Ярик, миленький, я столько к этому шла, я молюсь, чтобы все шло по плану, и даже боюсь, как бы эта коровища не разрушила их, не вломилась на нашу свадьбу и не устроила скандал! Я шла на всякие предосторожности и хитрости, встречаясь с Олежкой, так как боялась, что Соловьев до сих пор меня «пасет». Правда, он ни за что не узнал бы своего сына, потому что давно его не видел, а Олег изменил и цвет волос, и линзы цветные носит, и фамилию матери взял. Его приглашали работать в наше агентство фотографом, сулили хорошие деньги, а он был вынужден отказаться, потому что я там работаю. А вдруг его все же заметит и каким-то непостижимым образом узнает отец, если заедет за мной? Или кто-то в агентстве подслушает наш разговор и передаст Соловьеву! А ты говоришь… Подожди немного, через год я уже буду свободна. И тогда у меня будут деньги и я смогу открыто жить с тобой. А сейчас мы сможем каждый день видеться! Кстати, ты уже написал заявление о приеме на работу?

Ярик кивнул, не сводя с Вики внимательных и немного расстроенных глаз.

Глава 45

После того случая на лоджии Роман стал искать встреч с Людой и все время норовил ущипнуть ее, или поцеловать, или зажать в уголке и всю облапать, если был уверен, что Лева этого не видит. Поэтому Люда старалась избегать общения с Романом. Но Лева, как назло, словно приклеился к партнеру. Они обсуждали новый проект — сеть маленьких магазинчиков антиквариата.

— На Арбате место забито, мы туда не вклинимся, — гудел Роман, — и вообще, в центре все подобные магазины давно функционируют. Но есть тут и минусы: цена на старье просто ломовая. А мы — потихонечку, полегонечку, откроем семь-восемь магазинчиков в спальных районах Москвы и будем иметь стабильный доход. Сейчас экономика более-менее стабилизировалась, у народа доход увеличился, и каждый теперь норовит вложить денежки. Только не в банк — это как раз довольно рискованный шаг. А антиквариат — как золото, всегда в цене. Сегодня купил, лет через пять-десять продал.

Лева кивал и соглашался с Романом. А Люда слушала и сомневалась: неужели поток людей, желающих купить «старье», как выражался Роман, настолько велик, чтобы делать сеть подобных магазинов? Люда считала, что сначала надо узнать конъюнктуру, провести маркетинговое исследование и только потом что-либо затевать. А так, с бухты-барахты…

Впрочем, скоро ей стало понятно положение Левы. Рома в очередной приход к ним в гости зажал ее в уголке, быстро потискал, пока Лева хозяйничал на кухне, и прошептал:

— Ты бы, подружка, помогла мне…

— Каким образом? — спросила она, уязвленная этим пренебрежительным «подружка».

— Дергала бы Левушку, просила бы у него то, се, вот ему денежек бы не стало хватать, он бы и уцепился за мою идею.

— Он и так уцепился, — сквозь зубы произнесла Людмила, пытаясь вырваться из железных объятий Романа.

— Но не настолько, — мужчина не выпускал ее.

— Я закричу, — предупредила Люда.

— Кричи, — согласился он, — можно полюбопытствовать, что именно ты будешь кричать? «Мы с Ромочкой трахались на лоджии, да так сладко, что я чуть не кричала от восторга!» Кричи, милая, кричи…

Он насмешливо посмотрел на нее и отвернулся. Люда чуть не плакала от злости и досады. Что же она наделала? Зачем позволила ему это там, на лоджии? Проститутка — она и в Африке проститутка, сообщил ей гадкий внутренний голос.

На этот раз Люда была полностью с ним согласна. Она заработала себе неприятности. Она сама себя загнала в ловушку. Люда была отнюдь не дура и прекрасно понимала, что это сейчас Рома такой мягкий, а потом он разойдется и заставит ее давить на Леву. Иначе будет грозить рассказать ему обо всем. «Интересно, как отреагирует Лева, если узнает об этом?» — думала Люда.

Наверняка он поверит Роману. Потому что Люда — женщина, к тому же бывшая проститутка. А что еще с проститутки взять? Но с другой стороны, чего ей бояться? Она — не жена и не невеста, они с Левой просто живут вместе. И что такого случится, если он узнает, что она спала с Романом? Хотя девушке очень не хотелось об этом рассказывать. Ей было противно. Леве это не понравится, потому что все мужчины — собственники. И если то, что было до него, Леву не касается, то известие о том, что она изменила ему с Романом, его очень заденет. А Рома наврет, что она сама вешалась ему на шею. И она даже не сможет это отрицать. «Ну да и черт с ним, — решила Люда, — как будет, так и будет. В конце концов, я всегда могу уйти от Левы, у меня лежат деньги в банке. Я расправлюсь с Сашкой и вернусь домой». Хотя она чувствовала, что ей надо бы предупредить Леву о готовящемся странном замысле Романа.

«Чтобы предупредить, сначала нужно знать, что именно затевает Рома», — подумала Люда.

Через несколько дней, улучив момент, когда Леонид уехал по делам, Люда набрала номер Романа.

— Я могу сделать то, что ты просишь, — не здороваясь, сказала она. — Но мне надо знать, что конкретно ты хочешь, и, кроме этого, мне нужны деньги.

— Сколько? — так же деловито спросил Роман на том конце провода.

— Будет зависеть от обстоятельств.

— Ладно. Встретимся вечером, — обещал он и отключился.

«Ого, значит, ему надо срочно провернуть это дельце», — подумала девушка.

Глава 46

Юля караулила соперницу, сидя в машине, уже четвертый раз. Предыдущие три раза были неудачными: Марина никуда не выходила, а если такое случалось, то бегала в супермаркет через дорогу и возвращалась обратно. Юля поразилась ее виду. Девушка подурнела, как-то постарела и запустила себя. Волосы были плохо помыты, лицо покрыто угревой сыпью. Правда, Марина здорово похудела, но и это ее не красило.

— Ну давай же, — пробормотала Юля, — иди к своему любовнику!

Она теперь возила с собой фотоаппарат и была готова к любому повороту событий. Если она сфотографирует Марину с кем-нибудь, то ей будет что предъявить Виктору.

Юля зевала. Она не высыпалась из-за этой своей слежки. Боясь упустить момент, она поднималась рано утром и целый день сидела в машине, ожидая маникюршу. Виктор появлялся всегда в одно и то же время. Он приезжал с работы и, не замечая Юлиной «девятки», входил в подъезд. При виде мужа Юля не плакала, не печалилась и даже не волновалась. Один раз у нее даже возник вопрос: а нужен ли ей Виктор на самом деле или это уже просто чисто спортивный интерес? Но Юля тут же и ответила на этот вопрос: все должно быть на своем месте — одежда ли, посуда, муж. И это не обсуждается.

Юля подкрашивала глаза, глядя в зеркальце. Это было единственное, что она могла делать без отрыва от своего занятия — слежки за Мариной. Потому что зеркальце было повернуто таким образом, чтобы видеть подъезд. Юля взяла себе за правило краситься в машине, потому что больше ей заняться было нечем. Если бы она раскрыла книжку, то вполне могла бы пропустить Марину. Вот и приходилось таращиться на дверь подъезда. Она закрыла тюбик с тушью и достала из косметички розовый перламутровый блеск для губ. Юле нравилось тратить по два часа на макияж, доводя свое лицо до совершенства. И вдруг хлопнула дверь подъезда. Юля взглянула в зеркальце и чуть его не уронила: из дома вышла Марина. Она куда-то собралась, это точно. Потому что, когда девушка ходила за продуктами, то выглядела обычной неряхой. А сейчас она была тщательно накрашена, одета в приличный летний костюм с длинной юбкой, пышные золотистые волосы были собраны в прическу.

— Хоть бы повезло, — пробормотала Юля, поворачивая в замке ключ зажигания, — хоть бы ты отправилась к своему любовнику, а не по каким-то своим делам!

Марина направилась к метро. Юля осторожно ехала за ней, не теряя девушку из виду. Ей тут же пришло в голову, что, если Марина спустится в подземку, — все, пиши, пропало. Она может увидеть Юлю.

— Вот черт, — выругалась Юлия, пожалев, что не догадалась об этом раньше.

Она бы могла надеть солнцезащитные очки и шляпу, чтобы девица не признала ее. Но Юлии сегодня везло. Марина встала у дороги, не дойдя сотню метров до станции метро, и подняла руку. Мигом остановился частник, и Марина села в машину.

— Торопишься, — удовлетворенно резюмировала Юля. — И слава богу!

Она держалась за красными «Жигулями», в которых ехала Марина. Старалась не «светиться», но и не отставала. Когда Марина вышла из такси и расплатилась, Юля аккуратно припарковала машину. Марина направилась к подъезду, не замечая ничего вокруг. Посидев в машине минут десять, Юля занервничала. Ну вот, она знает, где живет любовник Марины. А кто он, какая квартира? Да и вообще, разве не может это быть не любовник, а подруга? Ведь как ни крути, а вся уверенность Юлии в нечистоплотности Марины держалась только на собственных умозаключениях. А вдруг нет? Вдруг девица порядочна до мозга костей и действительно влюбилась в Виктора? Ведь любовь зла… Юля почувствовала себя неуютно. Она огляделась и записала адрес дома, на всякий случай. Дом был сталинской постройки и содержался в хорошем состоянии. Во двор вышла пожилая женщина с ребенком. Малыш побежал играть в песочницу, а бабушка села на лавочку и развернула газету, нацепив очки на нос. Прошло еще полчаса, и к подъезду подъехала машина. Оттуда вышла красивая девушка и вошла в подъезд. Буквально через пару минут из подъезда выбежала Марина. Она была не в себе. Золотистые волосы ее рассыпались по плечам, лицо было заплаканным. Девушка повернула за угол и выскочила на дорогу. Юля сначала собиралась поехать за ней, но потом передумала. Интуиция ей подсказывала, что сейчас Марина вернется домой, где будет зализывать раны. Только вот кем они нанесены?

Юлия решительно вышла из машины и подошла к женщине, сидящей на лавочке.

— Здравствуйте, — улыбнулась она, — не подскажете, это не Марина сейчас выбежала из подъезда?

— А шут ее знает, — доброжелательно отозвалась бабулька, — может, и Марина ее зовут. А что?

— Да вот, жду одного человека, смотрю — школьная подруга выбегает. Может, думаю, ошиблась? Вы не знаете, она тут живет?

Юля тут же отругала себя за идиотскую версию. Ну какая может быть школьная подруга? Юле уже 36, а Марине нет и тридцати! И, когда Юля училась в школе, Марина должна была еще ходить в садик.

Но женщина, похоже, ничего не заметила.

— В нашем подъезде ее нет, — сообщила она, — да и вообще она не из нашего дома. Но я ее частенько тут вижу. Хахаль тут ейный.

— Хахаль?

У Юли зазвенело в ушах. Неужели она была права и ее надежды оправдались?

— Ну да, — бабушка махнула рукой, видимо, думая, что Юля не поняла значения слова «хахаль», — полюбовничек, значит. Такой беспутный мужик, а еще депутат!

— А как его фамилия? — полюбопытствовала Юля.

Ей было уже все равно, что о ней подумает бабушка. Даже если она и не скажет фамилию, Юля ее сама узнает. Не в каждом же доме депутаты живут!

— А шут его знает, — протянула старушка, — запамятовала я. Птичья фамилия какая-то.

— Канарейкин, что ли? — улыбнулась Юля, почувствовав громадное облегчение.

— Похоже, — кивнула бабка и зычно крикнула: — Семен, не пачкай штаны-то!

— Спасибо за информацию, — засобиралась Юля, — всего хорошего вам!

— А эту видела? — Женщина фыркнула, не обращая внимания на то, что Юля собирается уходить. — Ну, шпалу такую? Ни рожи, ни кожи… Тоже к нему… Невеста евонная.

Юля сообразила, что бабушка имеет в виду хрупкую высокую девушку, которая вошла в подъезд перед самым выходом Марины. Так вот почему та выскочила как ошпаренная, да еще и заплаканная! Неприятно сталкиваться нос к носу с соперницей. Юля почувствовала злорадство. Теперь Марина знает на собственной шкуре, каково это — быть не единственной у любимого!

Уже садясь в машину, Юля вдруг осознала, что не успела сфотографировать Марину ни заходящей в подъезд, ни выходящей из него. Но зато она убедилась, что была права: у Марины есть любовник, депутат с птичьей фамилией!

Юля рассмеялась и порулила домой. Пора была отдыхать — сегодня она хорошо поработала!

Глава 47

Вика рассматривала драгоценности — колье, серьги и браслет. Гарнитур был очень красивым: в платиновой оправе алели рубины и переливались бриллианты. В первый раз в жизни Вика подумала, что драгоценности — это вовсе не плохо и совсем не хуже машины. Соловьев сменил гнев на милость. Он счел, что Вика достаточно наказана, и купил ей этот гарнитур в качестве свадебного подарка. Правда, Вика не сама его выбирала, депутат ограничился готовым подношением. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Пусть будет довольна и этим. И Вика была довольна. Она расцеловала Соловьева, от души поблагодарила и сразу же надела на себя все, красуясь перед зеркалом.

— Ну как?

Она повернулась к нему, и он залюбовался колье на точеной шее, серьгами в маленьких ушках и массивным браслетом на изящной руке. Надо признать, Вика была очень привлекательна. Соловьев снова оценивающе взглянул на нее. Он не уложился ни в две тысячи, ни в пять. Драгоценности оказались гораздо дороже, но его секретарь намекнул, что мелочиться в этой ситуации не стоит. Ведь на свадьбу явится тьма-тьмущая народу, среди них наверняка найдутся знающие люди, и будет очень некрасиво выглядеть попытка Соловьева сэкономить на будущей супруге. Ему вдруг захотелось трахнуть невесту прямо сейчас, пока она в рубинах и бриллиантах. Он подошел к девушке и провел рукой по ее маленькой, острой груди. Вика испуганно отпрянула в сторону. «Прямо как коза», — неодобрительно подумал депутат. А вслух произнес:

— Ну что с тобой? Давай займемся этим прямо сейчас!

Вика заупрямилась.

— Мы же почти муж и жена, — нервничал Вадим Александрович.

Ее отказ только раззадорил его. Странная девушка: спала с ним тысячу раз до свадьбы, а перед самой свадьбой прямо ни в какую. Он силой задрал ей юбку и стащил трусики. Вика покрылась красными пятнами от злости.

— Я не хочу, — отбивалась она.

— Зато хочу я, — парировал депутат.

Он приспустил свои брюки и ловко вошел в нее. Она вздрогнула от боли. Соловьев никогда особо не церемонился, получая желаемое. Главное, что ему надо было это, и все тут. О чувствах других он вовсе не беспокоился. Вика злобно подумала, что теперь она не будет переживать, когда останется молодой вдовой. Олежка все правильно рассчитал: у любого депутата есть желающие его убить. Вот и Соловьев не исключение. И следствие поверхностно проверит всех членов семьи и станет прощупывать политические связи, в которых запутается. У Вики будет алиби: она приедет в модельное агентство. Друг Олега позаботится об алиби сына депутата, и все будет тип-топ. Вика долго не соглашалась на этот план. Но Олег все ныл и ныл, что Соловьев не достоин жизни, что он мелкий и гнусный червь, что он бросил святую женщину, мать Олега, и открестился от сына только потому, что тот — нетрадиционной сексуальной ориентации. Да и самой Вике разве не понравится остаться вдовушкой с кучей денег? Правда, эту кучу они должны будут разделить… Олег сначала не рассказал Вике о своем плане до конца, просто намекал, что она разведется с Соловьевым через годик и отсудит у него половину денег. Но депутатские деньги были так глубоко запрятаны, что отсудить их не было шансов, а аппетиты Олега росли. В конце концов он пришел к выводу, что убить депутата будет легче, нежели выколотить из него половину имеющихся средств. А к тому времени, как Олег сообщил ей об изменении плана, прошло уже полтора года, как Вика общалась с Соловьевым, и ей было жалко бросать дело, не доведенное до конца. Она почему-то думала, что это — очередная блажь Соловьева-младшего, что вряд ли он осмелится поднять руку на отца. И лишь в этот момент, когда Соловьев-старший, постанывая, входил в нее раз за разом, она поняла, что Олег вполне мог решиться на такое. Да что там Олег, она сейчас сама готова была убить Вадима Александровича!

В комнату вдруг заглянул охранник. Он хотел что-то сказать, но увидел происходящее между Викой и Соловьевым, и глаза его округлились.

Вика махнула рукой, мол, уходи, и вдруг поняла, что охранник был не кем иным, как Яриком.

Депутат кряхтя стал заправлять рубашку в брюки, а она одернула юбку. Теперь она не будет возражать, если Олег осуществит свой план. Она ненавидела своего жениха с той же силой, с которой любила Ярослава.

Глава 48

— Я убью его, — бушевал Ярик, — я чуть не умер, когда увидел, как ты… с ним!

— Я не хотела, — оправдывалась Вика, — он заставил…

— Поэтому я его и убью! — орал парень.

Он с силой стукнул по столу, и от старой столешницы отломился кусок.

— Ярик, — уговаривала его Вика, — если ты его сейчас убьешь, то окажется, что все было напрасно, все мои старания и терпение. Получится, что я просто ради удовольствия встречалась с ним, трахалась и получала пинки.

Ярослав задумался. У него все внутри кипело от того, что он увидел сегодня утром, но Вика привела разумный довод.

— И сколько тебе еще терпеть?

— Две недели. Потом свадьба.

— А что дальше?

— А дальше — сам знаешь, — отрезала девушка.

Ей не хотелось повторять это вслух.

— Да, я знаю, — подтвердил он, — и если не Олег, то я сам прикончу твоего муженька. Сколько времени вы отводите на эту операцию по избавлению от Соловьева?

— От полугода до года, — сообщила Вика.

Она смотрела на Ярослава и думала, что если бы он попался ей на глаза раньше, хотя бы год назад, то она тут же бросила бы депутата и ушла к нему. Она невольно залюбовалась парнем, было в нем что-то притягательное. Вика терпеть не могла слащавой конфетной красоты в мужчинах, вот как, к примеру, у Олежки. Может, он поэтому и стал гомиком…

Ну да ладно, не о том она думает. Ей надо сейчас уговорить Ярослава, чтобы он не наделал глупостей. И Вика с жаром принялась убеждать парня:

— Ярик, любимый, я столько вытерпела за эти два года, что хочу получить компенсацию. Зато, как только… э… все пройдет, мы будем с тобой вместе, и у нас будут деньги! Мы не будем зависеть ни от чего, мы сможем сами распоряжаться своей жизнью и своими деньгами! Помоги мне, ладно? Я и так молюсь, чтобы ничего не случилось, чтобы эта глупая корова не напортила нам во время свадьбы.

— Это ты о Марине?

Ярик уже был в курсе дела. Он даже видел экс-любовницу депутата. На его взгляд, девушка была вовсе не толста, но, конечно, по сравнению с изящной и хрупкой Викой она выглядела буренкой.

— Послушай, — решился Ярослав, — а может, все бросить, а? Я попрошу у брата денег взаймы, открою свое дело, и заживем…

— Нет, — покачала головой Вика, — слишком рискованно: он может денег не дать, или бизнес не пойдет, да и время нужно… А я и так достаточно ждала. Гораздо быстрее и практически без всякого риска я получу деньги Соловьева. А если верить Олежке, денег у него предостаточно. Так что давай просто подождем полгодика, ладно?

Ярик молчал.

— Ладно? — повторила Вика.

Он мрачно взглянул на нее и кивнул.

Глава 49

Люда с наслаждением поглощала шарики клубничного и ванильного мороженого. Они с Романом сидели в «Баскин Роббинс».

— Ну, так в чем дело? — поинтересовалась Люда.

— Ты знаешь, мы с Левой партнеры, у меня есть акции фирмы, — сообщил Роман, — и я не буду ходить вокруг да около, скажу прямо: я хочу разорвать наше партнерство.

— Так в чем же дело? — снова повторила Люда, облизывая ложку. — Порви!

— Не могу, — развел руками мужчина, — он не продаст свою долю.

— Может, ты мало предложил?

— Нет, достаточно. Больше никто не заплатит за нее столько.

— А почему ты хочешь разорвать партнерство?

— А вот это, дорогуша, не твое дело, — ласково пропел Роман.

Люду покоробило от его слов. Впрочем, это действительно не ее дело.

— Мне надо избавиться от него, но не убивать же Леву, в самом деле, — хмыкнул он.

— Вы же вроде друзья, — невольно укорила его Людмила.

— Поэтому я и ищу возможность сделать все безболезненно, — подтвердил Роман, — но дружба дружбой, а табачок врозь. Так и у нас. Можно дружить, но в бизнесе это мешает.

— А чего ты хочешь от меня?

— Хочу, чтобы ты постоянно просила новые и дорогие шмотки. Лева призадумается авось.

— А может, он найдет себе другую, с меньшими запросами?

— Не, он на тебя крепко запал, — сообщил Рома, — слушай, а чего мы в эту мороженицу приперлись? Надо было в кабачок сходить, вина попить.

— Если Лева учует запах спиртного, мне придется объясняться, — кротко сказала Люда и доела мороженое.

Она все равно не понимала, каким образом, если она будет просить все новые и новые шмотки, Лева захочет продать свою долю Роману.

— Слушай, — спохватилась она, — а ты не боишься, что я заложу тебя Леве?

— Не боюсь, — скривился мужчина, — он тебе не поверит. Еще сильна его вера в друзей.

Он засмеялся и стал Люде омерзителен. И как она могла счесть его привлекательным в самом начале их знакомства? Получается, что он не по симпатии использовал ее на лоджии, а просто потому, что решил привязать к себе прочнее. Думает, он такой неотразимый, что Люда потеряла голову.

— А теперь слушай мой план, — сказал Роман и подвинулся поближе к Люде.

Его план сводился к тому, чтобы обмануть Леву. Тот пока никак не соглашался на сеть магазинов, считая, что затраты себя не оправдают. А пользуясь активами своей доли в фирме, Роман не мог сделать это в одиночку. Ему непременно нужна была доля Леонида, потому что у Андрея, соучредителя, были вообще крохи акций, и их не стоило принимать в расчет. Кроме того, Андрей горой стоит за Рому. Если Люда будет требовать больших затрат, Леве придется задуматься о повышении дохода. А Рома обещал ему повышение дохода в ближайшие полгода после открытия магазинов. Так что Лева согласится на его план. И, чтобы окончательно уверить Леву в беспроигрышности этого варианта, Рома предложит ему записать пару магазинов на Люду, как бы подарить.

— Как? — удивилась она. — А это еще зачем?

— Во-первых, налоги меньше, — объяснил Роман, — а во-вторых, Леве это понравится. Он будет чувствовать себя в безопасности. Ведь ты — его возлюбленная, не так ли?

— А что дальше?

— А дальше все просто: эти два магазинчика, под которые он отдаст свою долю в фирме, будут записаны на тебя, так? Но фактически это его магазины. А потом ты подпишешь бумагу, по которой передашь эти магазины мне. И, так как Лева заложит свою долю в фирме под кредит на эти магазины, то он пролетает с бизнесом, понимаешь?

— Не совсем, — призналась Люда.

Это было слишком сложно для нее. Она абсолютно ничего не соображала в бизнесе.

— Ладно, — вздохнул Роман, — раз ты так хочешь знать, объясню проще: уставный капитал фирмы поделен на три доли. Одна доля у Левы, вторая — у меня, и третья — у Андрея. Я и Андрей хотим открыть сеть магазинов. Но на это нам нужен кредит. В банке дают кредит под залог. В нашем случае залогом может служить уставный капитал всей фирмы. Это ясно?

Люда кивнула. Теперь она понимала лучше.

— Но Лева против этого. И не подписывает соглашения между держателями акций, то есть долей. А под две доли кредит мы взять не можем, слишком велика сумма. А Левиной доли как раз хватает впритык. Но вот этой-то доли у нас и нет. Сечешь? Так что ты должна вынудить Леву дать согласие на кредит. А чтобы он не волновался, мы запишем два магазина на тебя. Два магазина — это и есть та доля, под которую Лева возьмет кредит, если разделить потраченные деньги на три части. То есть каждому из нас достанется по два магазина, всего магазинов будет шесть.

— Поняла, — радостно сообщила Люда. — Только что получается: теперь я буду вашим партнером вместо Левы?

— На бумаге — да, — согласился Роман, — но на деле совсем другое. Ты же понимаешь, это просто подстава. Мне надо избавиться от партнера. И когда ты перепишешь эти магазины на меня, то у Левы не останется ничего.

— А если не перепишу, а оставлю себе? — улыбнулась Люда, но внутри у нее все похолодело.

— А не боишься говорить такие вещи?

Рома холодно посмотрел на нее и продолжил:

— Перепишешь, куда ты денешься. Ты все равно ничего не понимаешь в делах, а я тебе заплачу за это. Ну, скажем, пять тысяч долларов тебя устроят?

Люда абсолютно не понимала в бизнесе, но даже она сообразила, что речь идет об огромных деньгах. Иначе зачем Роману идти на такой риск: ведь она может проболтаться Леве. Видимо, у него нет ни малейшего шанса получить долю Левы официально, поэтому он идет на такие ухищрения. Хочет кинуть Люде кость… А ведь пять тысяч долларов — все равно что одна копейка по сравнению с тем, что Роман получит. Судя по образу жизни Левы, он явно не бедствовал. Но почему же тогда Роман говорит, что…

— Послушай, — обратилась она к нему, — ты говорил, что я должна постоянно просить новые шмотки. Но разве Лева разорится, покупая мне новое платье или очередные туфли?

Роман с изумлением посмотрел на Люду и расхохотался.

— Балбеска, — с мнимой нежностью проговорил он, — я же образно. О каком платье идет речь? Да он купит тебе десяток вечерних платьев и не поморщится! Я не о платьях говорю и не о босоножках! Хорошие шубы, к примеру, стоят тысяч двадцать. А из шиншиллы или соболя и вовсе пятьдесят. Почему бы тебе не смотаться с ним на выставку мехов и не приобрести себе такую? А потом попросить машину, затем сообразить ремонт в квартире или замену мебели! Словом, десяток-другой косарей направо, затем налево, а потом он и призадумается. Теперь понятно? А ты — о каком-то платье…

Вот теперь Люда все поняла. Только вот вопрос, справится ли она с этим заданием.

— Справишься, — подмигнул ей Роман, — Лева лишь о тебе и говорит. Ты что, золотая внутри? Впрочем, я же сам пробовал — недурна, но чтобы настолько…

Люда почувствовала себя оскорбленной. Выслушивать скабрезности от этого мерзавца, представляющегося другом, она не собиралась.

— Значит, так, — сказала Люда, — хочешь, чтобы я все это сделала — плати. И не пять тысяч. Десять — сейчас, и десять — когда я буду переписывать на тебя магазины.

— Ого, — удивился Рома, — а тебе палец в рот не клади, откусишь всю руку.

— Не беспокойся, — кротко улыбнулась Люда, бывшая Линда, — твоя рука останется при тебе, если не обманешь.

— А я-то думал, что ты кроткая овечка, послушная и тихая, — признался Роман.

— А я думала, что ты — хороший друг и верный партнер, — парировала Люда.

Она поднялась с места.

— Я пойду, мне пора. Как только будут деньги — начну действовать.

Она направилась к выходу, чувствуя спиной его восхищенный взгляд. Ну надо же — как только она показала себя настоящей сукой, он увлекся ею. А когда она была сущим ребенком, ему было на нее наплевать. Неужели все мужчины хотят видеть своих женщин первостатейными стервами?

Глава 50

Юля погладила себя по животу и с удовольствием взглянула на красиво сервированный стол. К ужину она ждала Виктора. Юля позвонила ему на работу и сказала, что им есть о чем поговорить. Виктор обрадовался. Наверняка он подумал, что разговор пойдет о разводе. Это не могло не раздосадовать Юлю. Все же неприятно, когда ты — не единственная женщина у своего мужа и, чего греха таить, не любимая. Тем не менее Юля купила семги, сделала бутерброды, украсила их зеленью. Порезала буженину, обжарила куриные голени, отварила молодую картошку и посыпала ее укропом. Это были любимые блюда Виктора. Она сначала хотела купить еще бутылку вина, но передумала. В этом случае стол будет выглядеть уж слишком торжественно, чего не хотелось бы. Иначе Виктор может испугаться. Ну и потом, ей ведь нельзя вино — она беременна. Поэтому они просто поедят и попьют свежезаваренный чай с лимоном (Виктор ненавидел пакетики).

Раздался звонок в дверь. Юля еще раз оглядела стол, осталась довольна, сняла с себя передник и пошла открывать. Что-то он слишком рано, впрочем, у нее все равно уже все готово.

Виктор вошел в прихожую и потянул носом. Он учуял запах куриных ножек и удивился. Юля испытующе уставилась на мужа, чтобы понять, приятное это удивление или нет, но не смогла разобрать. Его лицо было непроницаемым.

— Ты так отмечаешь наш развод? — поинтересовался он.

Юля поникла. В глубине души она считала, что муж все равно вернется к ней, приползет на карачках, и она будет решать, простить его или нет. Но он не собирался возвращаться.

— Стол отменный, — заявил он, — только чего-то не хватает.

— Чего? — удивилась Юля и еще раз осмотрела стол. Вроде бы все было в порядке.

— Вот этого. — Виктор торжественно вытащил из своей сумки бутылку дорогого белого вина.

— К мясу не подойдет, — отреагировала Юля.

— Ну, я смотрю, у тебя тут и рыбка имеется, — он направился в ванную, чтобы помыть руки.

Юля ломала голову: а чего ради он прихватил вино? Если бы мириться пришел, а то ведь заговорил о разводе. Ну да ладно. Она постаралась не выказать своего разочарования. И тут вдруг ее осенила потрясающая и одновременно простая мысль: а не собирается ли он снова заняться с ней любовью, как тогда, на полу в прихожей? Юля негромко рассмеялась. Интересное кино: приходить исподтишка к жене, чтобы отдохнуть от любовницы.

Виктор вернулся из ванной и присел к столу. Открыл бутылку вина, налил в бокалы и принялся за еду.

— Словно нормальный семейный ужин, — съехидничала Юля.

— А почему бы и нет? — подмигнул Виктор. — Кто сказал, что бывшие супруги не могут остаться друзьями?!

— Никто, — согласилась Юля. — Только не жди этого от меня!

— А зачем же ты меня тогда позвала? — безмерно удивился муж.

Он отложил недоеденную куриную ножку и уставился на Юлю.

— Сегодня радостный для меня день, — начала Юля заготовленную речь, — возвращение блудного мужа!

— Что? — Виктор тревожно рассматривал жену. — Ты, наверное, не так поняла… Тебя сбило с толку вино… Прости, Юлечка, но я не собираюсь возвращаться. Мне хорошо там, где я есть.

— Это ты не так понял, — засмеялась Юля.

Ей доставляло удовольствие видеть на его лице растерянность. Обычно его ничто не могло привести в это состояние. Он не понимал, о чем она говорит, и Юля хотела продлить игру как можно дольше. У нее болело сердце, ей было очень обидно, что муж предпочел другую. Теперь Юля сравнялась с миллионами других брошенных женщин. Она никогда не думала, что ей придется это пережить. Тем не менее она постаралась взять себя в руки. Она сейчас отомстит ему. Расскажет про его драгоценную Марину такое…

— Твоя любовница — настоящая шалава, — выпалила Юля. — Хочешь узнать, чем она занимается, когда ты на работе?

— Вообще-то она тоже работает, — напомнил Виктор.

— Возможно, — пожала плечами Юля, — только я не заметила.

— О чем ты? Ничего не понимаю…

— А что тут понимать? Вот адрес, проследи за своей толстой шлюшкой, и поймешь, что я говорю правду.

— Неужели? Юля, я тебя не узнаю, ты меня разочаровываешь, — протянул Виктор, — ты уподобилась сплетницам, которые вечно сидят на лавочке во дворе дома.

— Это не сплетни, — разозлилась Юля.

Все идет не так, как она задумала. Она-то решила, что Виктор сразу заинтересуется, что это за адрес и к кому ходила Марина.

И тогда она расскажет, что узнала от той бабульки во дворе депутата с птичьей фамилией. А когда Виктор расстроится, Юля скажет ему: «А чего ты еще ожидал от этой вульгарной маникюрши?» И он распереживается, а потом станет просить прощения. Затем Юля скажет ему, что беременна, и он останется здесь, с ней, насовсем. Он признается, что хотел вернуться давно, но гордость ему не позволяла это сделать. И что Марина просто вскружила ему голову. И что он даже не знает, как просить прощения. Но Виктор сидел перед ней, улыбался и качал головой. Он не поверил ни единому ее слову, он счел ее просто завистливой бабенкой, которая хочет вернуть мужа в семью и поэтому готова на любую ложь, лишь бы опорочить любовницу мужа.

Юля вдруг почувствовала, что безумно устала бороться с ним. Если он не верит — то зачем убеждать его? Если ему нравится, когда его обманывают, то, может, это ее вина, что все годы совместной жизни она была ему верна?! Может, он испытывает невыразимый кайф, когда ему наставляют рога?

— Ладно, — сказала она, — вот адрес. Захочешь — проверишь.

Виктор взглянул на бумажку, поднялся из-за стола и быстро направился к двери. Листок с адресом остался лежать рядом с тарелкой с недоеденной куриной ножкой.

Глава 51

Вика стояла перед зеркалом. Волосы уже были уложены в красивую прическу, украшенную диадемой. Макияж был верхом совершенства. Она сама любовалась собой — красивой, молодой невестой. Только одно омрачало ее счастье: мысль о том, что она выходит замуж за нелюбимого мужчину. Но за богатого — утешила она себя. Ладно, не время горевать. Уже все готово, а не к этому ли она шла почти два года? Осталось каких-то полгода — и она станет богатой вдовой, выйдет замуж за Ярика, и все будет отлично.

Вика хмыкнула. «Интересно, много ли невест в день свадьбы представляют себе повторный брак с другим?» — подумала она.

Дверь в комнату скрипнула. Вика насторожилась, но, прислушавшись, подумала, что ей показалось. Она напудрила грудь и плечи и сдула с себя остатки пудры. Затем еще раз провела по губам блестящей коричневой, в тон волосам, помадой. Осталась довольна и принялась за платье. Она осторожно сняла его с плечиков и ловко стала надевать его, натягивая снизу вверх. И вдруг она увидела прямо перед собой женские ноги, обутые в остроносые туфли. Вика вскинула глаза и даже не успела испугаться, как уловила какое-то движение и почувствовала сильный удар. Вика дернулась, запуталась в платье и рухнула на пол. И тут же ощутила, как носок модной туфли впился ей в бок, затем — в живот.

— Прекрати, — закричала Вика и получила сильный удар по губам.

Рот мгновенно наполнился кровью. Вику охватил панический ужас. Она узнала эту женщину, это была любовница Соловьева. Наверное, она сошла с ума, получив отставку от жениха. И решила приняться за невесту. «Она меня убьет, — сообразила Виктория, — прямо в день свадьбы!» Ей страстно захотелось жить. Она попыталась подняться, но Марина снова пнула ее в бок, и Вика распласталась по полу, путаясь в платье. Она услышала треск и поняла, что это рвется материя свадебного наряда.

— Чего ты хочешь? — прошептала Вика.

Разбитые губы опухли и мешали ей говорить.

— Оставь его в покое, — немедленно ответила Марина.

Глаза у нее были просто сумасшедшие.

— Оставь его, или я убью тебя.

Вика не сомневалась в реальности этой угрозы. Эта чокнутая может и убить. А умирать из-за депутата юная Вика вовсе не собиралась.

— Хорошо, — пообещала она, чувствуя кровь во рту, — я не выйду за него замуж. Ты этого хочешь?

— Да, — кивнула Марина, — именно этого. Только учти: если ты меня обманешь, я точно убью тебя!

Она повернулась и вышла из комнаты. Вика осталась лежать на полу, укутанная в разорванное белое платье, заляпанное кровью, струящейся у нее изо рта.

— Мама, — крикнула Вика, — мамочка, где же ты?

Она заплакала, корчась на полу от боли и стыда. Такого унижения она не испытывала уже давно. И поэтому, чтобы вернуть уважение к себе, она решила не сворачивать с намеченного пути. Она выйдет замуж за проклятого Соловьева, чего бы это ей ни стоило! Она не позволит какой-то дешевой проститутке изменить ее планы.

— Мама, ну где же ты? — взвыла Вика.

Именно сейчас ей нужны были ее поддержка и любовь.

Глава 52

Вадим Александрович был в бешенстве. Хотя что тут удивительного: с тех пор как Марина объявила ему, что беременна, он постоянно нервничает и опасается неприятностей с ее стороны. Вот они и случились. Когда он приехал к Вике, чтобы забрать невесту и отвезти в загс, то увидел страшную картину: невеста была с разбитым лицом, опухшими губами и заплаканными глазами. Она сидела в кресле, одетая в старые джинсы, и куталась в плед. Возле нее суетилась нарядно одетая мать. Она тоже была заплакана. Вадим Александрович выяснил, что сюда приходила Марина. Мать Вики разговаривала по телефону и не заметила, что в доме посторонняя. Марина избила Вику и ушла.

— Вы с ума сошли? — возмутился Соловьев. — Двери открытыми держать?

Вика исподлобья взглянула на него.

— Дверь была закрыта, — тихо произнесла она.

Вадим Александрович глянул на нее в легком замешательстве. Он чувствовал себя виноватым, потому что, как ни крути, а это ЕГО любовница довела невесту до такого состояния. И он вдруг вспомнил, что Вика с полгода назад жаловалась на потерю ключей. Видимо, она не потеряла их, а оставила у него. А Марина наткнулась на незнакомые ключи, сопоставила, что к чему, каким-то образом вычислила адрес Вики и сделала то, что сделала. Соловьев подошел ближе к несостоявшейся жене и обнял ее.

— Ну, дорогая, хватит, не плачь, — неуклюже прижал он ее голову к своей груди, — знаешь что? Давай-ка переезжай ко мне! Уже давно говорил тебе это! У меня ты будешь в безопасности.

— Ну да, — окрысилась Вика, — а от твоей квартиры ключей у нее разве нет?

— Я поменяю замки, — сухо пообещал Вадим Александрович.

— Я сделаю то же самое. — Вика отодвинулась от него.

— Ладно, дорогая, давай собирайся. Платье мы зашьем или купим другое по дороге, синяки замажем!

— Что? — Вике показалось, что она ослышалась. Она, конечно, знала, что жених — жуткий эгоист, но чтобы до такого дошло…

Вадим Александрович, пробыв у невесты еще полчаса, спустился вниз в одиночестве и, не глядя на удивленные лица охраны, велел ехать домой. Ему срочно нужно разобраться с этой мерзавкой. Он не позволит ей вмешиваться в свою жизнь. Какого черта? Кто он, и кто она! «Всяк сверчок знай свой шесток», — пробормотал он, угрюмо глядя в окно. Надо было что-то придумать. Но ничего не лезло ему в голову. И в самом деле, не убивать же ее! Он даже в милицию заявить не может — Вика наотрез отказалась от этого его предложения.

— Ну, дадут ей пятнадцать суток, — пробормотала она, — и что дальше? А мне такое унижение: осматриваться у врача, писать заявление, давать показания. И всюду светиться с разбитым лицом! Не хочу! Потом еще непременно кто-нибудь пронюхает, в агентстве смеяться будут, в газеты попадет. Я ей такого удовольствия не доставлю!

Вадим Александрович принялся увещевать ее, но умом понимал, что она права. Да и ему самому такая реклама вовсе не нужна была. Он пообещал Виктории разобраться с Мариной. И это обещание ему надлежало выполнить. Только вот как?

— Что случилось, Вадим Александрович? — не выдержав, поинтересовался новый его охранник.

— Не твое дело, — прошипел Соловьев. — Разве я разрешал тебе открыть рот?

Он отвернулся к окну. Ну, щенок, молодой да борзый. Надо будет снизить ему зарплату. Вадим Александрович, весь кипя от негодования, повернулся к мальчишке, чтобы сказать что-нибудь едкое и колкое в его адрес, и наткнулся на неожиданно жесткий взгляд темных глаз.

Глава 53

Люда вовсе не собиралась обманывать Леву. Ей не нужны были чужие деньги, а вероломство Романа ошеломило ее. Разве так поступают с друзьями? Прошло несколько дней после их встречи в кафе, и вот партнер Левы принес деньги, о которых она говорила. Он заглянул к ним на десять минут, перекинулся парой слов с Левой и, улучив минутку, сунул Люде в руки конверт. И вот сейчас она заперлась в ванной, открыла конверт и пересчитала сотенные купюры. Там было ровно десять тысяч долларов.

Она задумалась. Видимо, жажда наживы так сильна, что Рома все-таки принес ей обещанную сумму. Люда перебирала новенькие купюры и с досадой размышляла, что ради этих вот бумажек человек готов совершить любой, самый немыслимый поступок. Люда приняла решение и поднялась с унитаза, на закрытой крышке которого она сидела.

— Лева, — позвала она, выходя из ванной, — мне надо с тобой поговорить.

Леонид на ее призыв не откликнулся.

— Лева! — Люда крикнула громче.

И в этот момент из спальни появился бледный Леонид Мостовой.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — начала Люда.

Но он решительно оборвал ее.

— Юля звонила, — сказал он, — у нее что-то случилось. Она в истерике, плачет. Мне надо срочно туда ехать.

— Конечно, — кивнула Люда, — может, я с тобой?

Лева отрицательно помотал головой. И, уже когда он зашнуровывал кроссовки в коридоре, поднял голову и испуганно произнес:

— Лишь бы не выкидыш, только не это! Только не мой ребенок!

Люда заверила его в том, что, если бы был выкидыш, Юля сообщила бы об этом еще по телефону.

Она проводила Леву и села перед телевизором. С того памятного интервью, которое давал Александр Животский, она больше ни разу не видела его и теперь все свободное время проводила перед телевизором. Хотя Люда и самой себе не призналась бы, что хочет его увидеть, потому что до сих пор не может забыть.

Она с досады закусила нижнюю губу. Ей так необходимо было выговориться и рассказать Леве всю правду! Она решила расстаться с ним, отдать ему деньги, которые принес Роман, и рассказать, что собой представляет его компаньон. А потом собрать свои вещи и уйти, снять квартиру и вплотную заняться поисками боксера. Люда вполне созрела для этого, да и момент подходящий: ей ведь придется рассказать, что она трахалась с Романом, иначе почему он ей так доверяет! А Леве это не понравится, и он укажет ей на дверь. Люда хотела предотвратить подобные неприятности и расстаться по-доброму. В конце концов, именно Лева вытащил ее из того болота, в котором она жила, и она будет вечно ему за это благодарна.

Глава 54

Юля была в шоке. Она только что позвонила Леве и хотела спокойно рассказать, что видела, но ей это не удалось. Оказалось, что у нее истерика. И это было странно, потому что Юля считала себя выдержанным человеком и никогда бы не подумала, что способна впасть в такое состояние. Почему-то она сочла необходимым позвонить бывшему мужу. Может быть, потому что она не так давно встречалась с ним и занималась любовью. А теперь беременна от него. Но, наверное, все-таки она позвонила Леве потому, что Виктору она позвонить не могла. Просто физически не могла сказать ему: «А ты знаешь, Витенька, твою Марину-то — того, чик по горлу — и в колодец». И нервно засмеяться в конце. Ну КАК она могла сказать ему ТАКОЕ? Она, безусловно, зла на него и даже испытывает теперь к нему не самые добрые чувства, но рассказать ему о том, что она видела, будет выше ее сил. И только поэтому она позвонила Леве. Потому что, как оказалось, у нее нет подруг. А просто знакомому человеку Юля не собиралась доверять такую тайну. Лева должен уже подъехать с минуты на минуту. Так и есть. Вон внизу затормозила его машина. Юля бросилась в ванную и принялась прикладывать мокрое полотенце к опухшему от слез лицу. Она до сих пор не верила в то, что видела собственными глазами. Она не верила, что ТАКОЕ могло случиться средь бела дня в шумном мегаполисе. Однако ей не могло это присниться.

Юля пожалела, что следила за Мариной. Лучше бы ей этого не делать и не видеть того, что произошло с этой девушкой. Но Юля была так зла на Виктора, особенно после того, как он ей не поверил. Виктор считал свою маникюршу безгрешной, святой, ангелом с крылышками. И Юля решила во что бы то ни стало доказать ему, что говорит правду. И что его любовница в свободные от работы дни посещает своего возлюбленного, какого-то политика с птичьей фамилией. Юля подумала, что, возможно, он и вправду не поверил голословным уверениям практически бывшей жены, решил, что она хочет опорочить жену будущую. Поэтому и не взял листок с адресом. Наверное, он счел, что будет выглядеть комично, карауля Марину в подворотне или околачиваясь в подъезде депутата. Кроме того, он мог подумать, что Юля хочет его разыграть, досадить. В общем-то, не важно, почему он не взял адрес любовника Марины, главное — он его не взял. Поэтому Юля решила еще раз проследить за Мариной и сделать фотографии. Теперь она уже не стушуется и не забудет сфотографировать Марину в непосредственной близости от дома депутата. А может, Юле вообще повезет, и она «щелкнет» их вместе. И тогда Виктор уже не отвертится. Если он не захочет смотреть фотографии, Юля может их и прислать ему по электронной почте, ведь она знает его адрес. Или может просто сказать, чтобы он забрал свой фотоальбом. А в него она вложит эти горячие фото. В общем, с фотографиями было бы куда проще. Юля снова караулила Марину. Однажды она вышла утром из дома, одетая в бордовый костюм — коротенький пиджачок и брюки. Ее туфли тоже были бордовыми и до смешного остроносыми. Чего только модельеры не придумают!

Юля внимательно следила за Мариной. Сейчас она не упустила момента и сделала несколько снимков Марины, как только та вышла из дома, а потом села в такси. Юля чувствовала приятное возбуждение. Ей везло: Марина опять не воспользовалась метро, иначе все было бы напрасно. Юля, напевая, ехала за такси, в котором сидела маникюрша. На этот раз они поехали по другому маршруту. Сначала заехали на Ленинский проспект, Марина не отпустила такси, а сама забежала в подъезд и пробыла в доме минут семь. Юля снова ее сфотографировала. Марина вышла из подъезда с такой цветущей физиономией, что Юля даже подумала, что у той не один, а два любовника. А может, и больше. Потом они поехали в Сокольники, туда, где жил депутат.

Марина расплатилась с таксистом — в это время Юля усиленно ее фотографировала — и забежала в подъезд.

Юля устроилась поудобнее, на всякий случай не выпуская фотоаппарата из рук. Мало ли что придется сфотографировать, надо быть наготове!

Глава 55

Вика, захлебываясь от ярости, рассказывала Ярику о случившемся. Она чуть не плакала в телефонную трубку. Ярослав ей позвонил сразу же, как только сопроводил Вадима Александровича домой. Ярик не знал, что произошло, и поэтому едва смог дождаться, пока они приехали к дому. Он выскочил из машины и тут же позвонил Вике по сотовому телефону.

— Тебе очень больно? — помолчав, спросил он.

— Физически — нет. Мне стыдно, — призналась Вика, — и страшно. Потому что она может появиться здесь в любое время.

— Я сегодня приеду и поменяю замки, — пообещал Ярослав.

— Я уже вызвала слесаря, — сообщила Вика, — но ты все равно приезжай. Утешишь меня. Мне так нужно немножко любви!

— Когда я приеду, у тебя ее будет очень даже много, — произнес Ярослав. — Знаешь что, бросай ты этого урода! Он даже заступиться за тебя не может!

— Ну нет, — возмутилась Вика, — только не сейчас! Я что, напрасно терпела его в постели, и эти синяки у меня от его проклятой любовницы еще долго не сойдут. Зачем тогда все это было? Нет, Ярик, чем дальше в лес — тем больше дров. И тем меньше желания отступать. Так что ты не обессудь, но я не брошу его. Я добьюсь своего и выйду замуж. Я просто сглупила сегодня. Надо было быстро зашить платье, наложить тон на синяки, поправить прическу — и все. Эта тварь была бы в ауте. Мне просто стало страшно и не хотелось ничего. Но я подожду недельку, и мы поедем в загс. Обязательно!

— А если она снова появится? Или вообще подкараулит тебя где-нибудь?

— Милый, я же не дура, — засмеялась Виктория, — я теперь без охраны — никуда. И дома оставаться одна не буду, и вообще, наверное, перееду к Соловьеву.

— Ты уверена?

Вика не обратила внимания на странный голос Ярослава.

— В чем? В том, что перееду? Ну а почему нет? Неделей больше, неделей меньше, какая разница, мне ведь все равно придется жить с ним! А там она меня не достанет — не осмелится.

— А я-то уж было решил, что ты передумала выходить за него замуж, и обрадовался, — уныло протянул Ярик.

— Разве тебе не достаточно, что я тебя люблю? Что собираюсь выйти за тебя, но чуть позже? Разве ты не понимаешь, что я готовлю базу для нас обоих? Материальную базу… Ну почему я должна тебе повторять это сотни раз, особенно теперь, когда я сама нуждаюсь в утешении?

Вика в сердцах бросила трубку. Это была их первая размолвка.

Глава 56

— Я видела, как он ее УБИЛ, понимаешь?

Юля жадно пила воду, ее зубы стучали о стакан, который подал ей Лева. Она только сейчас осознала, какую моральную травму получила, увидев убийство. Несмотря на то что жертвой была любовница ее мужа, Юле ни в коем случае не хотелось, чтобы она простилась с жизнью, к тому же таким вот образом.

— А виновата я, — прорыдала она, поставив стакан на стол.

Он соскользнул и разбился бы, но Лева ловко его подхватил.

— Ну почему ты считаешь себя виноватой? — начал он. — Все получилось так, как получилось. Нами распоряжается судьба, и ведь не ты сделала это, и не ты приказала это сделать!

— Нет, это я, — высморкалась Юля, — ты и не знаешь, какой я страшный человек! Я хотела погубить Марину и пошла к жрице вуду. А она сделала соломенную куколку и проткнула ее насквозь… Совсем как настоящую Марину проткнули колья ограды…

— Прекрати, — велел Лева, — прекрати себя мучить. Жрецы вуду живут в Африке и странах Карибского бассейна. А здесь промышляют шарлатаны, которые хотят урвать побольше денег!

Он нервно закурил и тут же потушил сигарету.

— Но ведь это ОНА сделала так, чтобы Марина умерла. А я заказала этот сеанс и оплатила. Значит, это я ее убила!

— Не терзай себя, — велел Лева, — если не думаешь о себе, подумай о ребенке! Мне тоже очень небезразлична его судьба!

— Но мы же договорились, — возмутилась Юля, забыв обо всем на свете, — это ребенок мой и моего мужа.

Она осеклась. Ей пришлось рассказать, как на самом деле обстоят дела с Виктором. А сейчас, когда всплыла правда, уже можно не лгать. Ребенок ее и мужа. Какого мужа? Того, который изменял ей с убитой девушкой? Юля вновь вспомнила тот ужас, который ей довелось пережить.

Она сидела у подъезда депутата и ждала Марину. Но та не появлялась довольно долго. Затем к подъезду подъехал черный джип, и оттуда сначала вышли два парня, быстро осмотрелись по сторонам и открыли дверцу. Из машины вышел представительный мужчина в дорогом костюме. Если бы Юля встретила его возле загса, то не сомневалась бы, что перед ней — жених. Кажется, у него в петлице была белая роза. Он направился к подъезду. Юля на всякий случай сфотографировала и его. На сей раз она припарковала машину неудачно: довольно далеко. Но она надеялась с помощью компьютера увеличить снимки. Что-то ей подсказывало, что это и есть тот самый депутат. Вряд ли в одном подъезде живут два таких высокопоставленных чиновника. Хотя кто знает…

Один из парней проводил мужчину в подъезд, а второй остался у машины, достал мобильный и с кем-то заговорил. Слов было не разобрать. Потом он тоже зашел в дом.

Минут через десять, а то и меньше, дверь подъезда открылась. Оттуда вышел парень, который до этого говорил по мобильному, и… Марина. Парень держал ее за локоть. Юля быстро поднесла фотоаппарат к глазам и сделала несколько кадров. Это становилось интересно. Марина вырывалась и была явно недовольна своим сопровождающим. Несмотря на это, парень усадил ее в «Жигули», стоящие неподалеку от джипа, и сел за руль. Он выехал со двора, сделав крутой вираж. Юля едва поспевала за ними. Где-то на середине пути она вдруг сообразила, что эта дорога ведет к дому Марины.

И тут перед ней вклинилась маршрутка. Она ловко лавировала, не давая Юле обойти ее. Юля выругалась. Она едва дождалась, пока наглый водитель маршрутного такси притормозит у остановки, и поехала к дому Марины. Ей хотелось надеяться, что молодой человек действительно повез Марину домой.

Ее ожидания полностью оправдались. Темные «Жигули» стояли во дворе, но почему-то у другого подъезда, не там, где жила Марина.

Юля в недоумении щелкнула их, а потом уставилась на окна квартиры, где проживал муж со своей любовницей. На балконе появилась Марина. По крайней мере, женщина, похожая на нее, в бордовом костюме. Она постояла минуту, и Юля снова взялась за фотоаппарат. А потом произошло страшное: сзади женщины возникла тень, и Марина полетела вниз с пятого этажа. Она даже не вскрикнула. Пятый этаж — не такая уж страшная высота, некоторые остаются живы, только ломают себе кости. Но Марине не повезло: она упала на ограду. Вернее, не на ограду даже, а на торчащие из земли прутья арматуры. Один из них проткнул ее насквозь, словно шампур. Когда Юля через фотоаппарат увидела это, ее тут же стошнило прямо в машине.

А когда она подняла голову, то увидела парня, который привез Марину. Он почему-то вышел из другого подъезда и спокойно направился к машине. Наверное, эти два подъезда как-то соединялись между собой. Или он вылез через чердак. Интересно, для чего?

Юля все фотографировала его и фотографировала, а потом вдруг поняла, что его лицо ей знакомо. Только вот где она его видела, вспомнить не могла. Да она об этом и не думала. Она сидела в машине и тупо смотрела на мертвую Марину, нанизанную на железный прут. Спустя какое-то время Юля очнулась и сообразила, что ей нужно убираться отсюда. Парень на «Жигулях» уже давненько покинул этот дворик. Самое удивительное было то, что на Марину никто не реагировал. Никто не выбегал из подъезда с криками и не вызывал «Скорую». Хотя «Скорая» тут уже не поможет. Девушка безнадежно мертва. И все-таки Юлю поразили чужая холодность и абсолютное равнодушие. Ведь наверняка кто-то видел, как падала Марина и как ее столкнул вниз убийца! И тут же ее осенила догадка: а вдруг никто ничего не видел? Вдруг единственным свидетелем стала она?! И больше никто не видел, как упала женщина?

Юля быстро выехала на дорогу. Она спешила домой, ее била дрожь. Еще удивительно, что в таком состоянии она могла вести машину! Как только Юля приехала, она сразу же позвонила Леве. Потому что больше звонить было некому. Ну не Виктору же, в самом деле! Хотя он, конечно, будет просто убит этим жутким событием. Юля снова вспомнила, как жрица вуду протыкала куклу спицей. И с настоящей Мариной получилось так же. Может, это просто совпадение? Юля поднесла руки к заплаканному лицу. Все плохо, все очень плохо. Еще хуже, чем было при жизни Марины. Юля ни в коем случае не желала ей такой ужасной смерти, да и вообще смерти. А теперь еще и Лева, он намекает, что ему небезразличен этот ребенок. А она-то считала, что решила все свои проблемы. Но, похоже, проблемы только начинаются. А ведь она тоже сглупила: на самом деле они с Левой ничего не обсуждали, что касается ребенка. Это она так решила, она одна. Лева тогда просто промолчал, он не поднимал тему, касающуюся ребенка и своих дальнейших взаимоотношений с ним. И сейчас несправедливо обвинять его в том, что он наконец заговорил о малыше. Теперь, даже если Виктор вернется, Лева может все испортить. Он запросто выдаст ее. Боже, угораздило же ее так влипнуть! Юля горестно покачала головой и спросила:

— Значит, теперь ты будешь вставлять мне палки в колеса?

— Что ты имеешь в виду? — не понял Лева.

Юля внимательно всмотрелась в его голубые глаза и поняла, что он — настоящий красавец. Стройный, мускулистый, загорелый. Похожий на какого-то рекламного героя.

— Я говорю, что ты можешь рассказать Виктору о нас…

— Ну что ты, — успокоил ее Леонид, — я никогда этого не сделаю. Просто я хотел бы иметь возможность видеть моего ребенка хоть изредка. Ты вполне можешь представить меня как своего коллегу или дальнего родственника, чтобы я мог иногда к вам заходить в гости. Ну, или еще что-нибудь. В общем, с этим мы разберемся, уверяю тебя, я не собираюсь устраивать тебе западню. И мне кажется, ты сейчас должна побыстрее забыть о том, что случилось. Говоришь, ты все это сфотографировала?

— Да, — воспрянула духом Юля, — все это на пленке! И этот парень… я его где-то видела.

Она пошла за фотоаппаратом и в ту же секунду вспомнила, где она видела убийцу.

— Лева!.. — истерично закричала Юлия.

Он тут же примчался, испуганный.

— Я знаю, кто это. — Юля торжествующе показала на фотоаппарат. — Это боксер. Знаменитый, между прочим. Только вот фамилию не помню. Но ее должна знать та проститутка, помнишь? Ну, которую ты привел, чтобы переспать со мной.

— Она теперь живет у меня. — Лева покраснел.

Юля с удивлением уставилась на него, но ничего не сказала. В конце концов, это — его личное дело. Хочет спать с проститутками — пожалуйста, жить с ними — да ради бога. Это не ее дело.

— Она тогда смотрела бокс, — вспомнила Юля, — и я тоже взглянула на экран. Так вот, этот парень — тот, который был в телевизоре!

— Ты уверена?

— Абсолютно. Но, если ты сомневаешься, мы можем показать ей фотографии. Уж она-то наверняка знает его, если так увлекается боксом.

Лева задумался. Он вдруг вспомнил, что Люда и в самом деле всегда смотрит телевизор, если показывают чемпионат по боксу. Странное увлечение для хрупкой юной девушки, но он не протестовал. Чего ради?

— Собирайся, — велел он Юле, — и бери с собой фотоаппарат.

Фотоаппарат был цифровой, и Лева хотел дома включить компьютер и показать снимки Люде. Она должна знать фамилию этого боксера. Или, наоборот, усомниться, что это он.

Глава 57

Люда недоверчиво смотрела на монитор. Она так ждала Леву, чтобы рассказать ему все о замысле Романа и отдать деньги, полученные от него. Люда уже собрала свои вещи, потому что догадывалась, что Лева после этого не захочет с ней жить, и, кроме того, она сама вполне созрела для того, чтобы претворить в жизнь свой план. А в момент его исполнения с ней рядом не должно никого быть, чтобы не отвлекать ее от намеченного. Но Лева вернулся не один, а со своей бывшей женой, которая не так давно просила его о довольно деликатной услуге интимного свойства. Они быстро прошли в комнату, где стоял компьютер, включили его и позвали Люду. И вот теперь она смотрела на страшные снимки, на которых молодой человек ведет какую-то девушку к машине, на следующем фото было изображение этой девушки, стоящей на балконе; на другом — кто-то стоит за спиной этой девушки в бордовом костюме, так красиво оттенявшем ее золотистые волосы. А дальше Люда даже вскрикнула, потому что девушка летела с балкона вниз. И оказалась проткнутой каким-то железным прутом…

Она отвела глаза от экрана. Но Лева заставил ее рассмотреть следующие фото. На них молодой человек выходит из другого подъезда, садится в машину. И теперь его лицо можно было без труда разобрать. Или узнать, если потребуется. И Люда узнала его. Она теперь не могла отвести глаз от светящегося экрана компьютера.

— Ты его знаешь? — спросила бывшая жена Левы.

Люда кивнула, не в силах отвечать пересохшими губами.

— Я же говорила, — обрадовалась Юля, обращаясь к Леве, — это боксер, верно?

Люда снова кивнула. Если эта женщина знает, кто он, то зачем спрашивает?

— Как его фамилия? Ты должна знать. — Юлия требовательно смотрела на Людмилу.

Люда молчала. Ей было трудно говорить.

— Ну? — теперь к бывшей жене присоединился Лева.

И Люда больше молчать не могла. Под напором двоих она не устояла.

— Это Животский. Александр Животский. — Она облизнула пересохшие губы.

— Замечательно! — обрадовалась женщина. — Теперь мы знаем его фамилию и можем анонимно отослать эти снимки в милицию! А также и те, на которых он снят с политиком, у которого птичья фамилия.

— А почему анонимно? — удивился Лева. — Ты же ни в чем не замешана, почему ты боишься обратиться в милицию сама?

— Видишь ли, Левушка, — вздохнула Юля, — я слишком много повидала фильмов, в которых со свидетелями поступали не лучшим образом. И я не хочу рисковать.

— Но если ты отправишь только снимки, а этот боксер, как ты говоришь, знаком с политиком, то они мигом отмажутся. Откупятся, одним словом. И никто не понесет наказания за это зверство. А тебе нечего бояться. Это же не мафия! Тем более что ты уже не сможешь изменить ход событий, когда отнесешь диск с фото в милицию и подтвердишь свои слова. Боксера тут же возьмут за жабры. Юлечка, ты подумай, он же может убить еще кого-нибудь и снова остаться безнаказанным.

— Ты всегда был идеалистом, — едва улыбнулась Юлия. — Не знаю. Мне надо подумать.

Люда слушала их разговор и слабо понимала, о чем они говорят. У нее кружилась голова. Она не верила своим глазам. Конечно, Животский — негодяй, мерзавец, насильник и наркоман. Вернее, бывший наркоман, потому что он не смог бы и колоться, и выступать на ринге. Но убить человека, к тому же женщину, беззащитную женщину, сбросить ее с балкона… Люда покачала головой. Ей это казалось невозможным. Однако это случилось на самом деле и было зафиксировано цифровым фотоаппаратом. Даже дата на снимках стоит. Это не может быть обманом, и вместе с тем Люда была убеждена, что Саша Животский, которого она знала и любила до сих пор (чего уж греха таить), не мог сотворить такое. Хотя он фактически изнасиловал ее. Почему же не мог убить женщину?! Все это было так сложно. Люда потерла висок и почувствовала настоятельную потребность выговориться. Перед чужими людьми — а даже Лева ей не очень близок — это сделать было проще. Она открыла рот, и слова полились из нее, словно молодое вино из кувшина. Лева и Юля изумленно слушали историю про то, как Люда встретилась с Сашей, как приехала к нему в Москву, как он поступил с ней здесь, как она попала к Гагаре… Люда рассказала им всю свою жизнь, начиная с момента встречи с Животским. Только про Романа ничего не сообщила, она почему-то не хотела, чтобы об этом слышала Юля. Она улучит минутку и сама расскажет Леве обо всем, только когда тут не будет его бывшей жены.

— Бедненькая, — Юля вдруг прижала Люду к себе, — сколько тебе пришлось перенести.

Люда очень удивилась тому, что кто-то ее жалеет, кто-то понимает, через что ей пришлось пройти. И слезы брызнули у нее из глаз.

А потом они все сидели на кухне и пили вишневый сидр. Он был привезен Леве приятелем с Кубани и был слабеньким, так что даже беременная Юля могла его пить. Они решали, что делать дальше. Наконец пришли к соглашению, что следует пойти в милицию и сообщить, что Юля видела все случившееся.

В эту ночь Юля осталась у Левы. Он постелил ей в гостиной, чтобы женщина могла отдохнуть. В эту ночь спал только хозяин квартиры. Люда без конца ворочалась, выходила курить на балкон и слышала, как за стенкой скрипит Юлин диван. Та тоже не могла уснуть. Люда с тоской думала, что ее план претворят в жизнь другие люди. Теперь Животскому не отвертеться: кроме свидетельницы, существуют и жуткие снимки, засвидетельствовавшие факт убийства. Так что больше нет боксера Александра Животского — есть только будущий заключенный. Люда вдруг ощутила тяжесть на сердце, вслед за которой пришла мысль: «Я же хотела его наказать. Так почему же мне совсем не радостно, что он получит по заслугам?»

Глава 58

— Ты ее УБИЛ? — Вика не верила своим ушам.

Перед ней стоял на коленях Ярослав, он только что признался, что Марина больше не будет мешать ей в достижении ее цели. Ярик клялся Вике в вечной любви и радостно сообщал, что отныне он берется защищать ее.

— Но ты убил ее, — повторила Вика.

— Но ради тебя, — в сотый раз повторил Ярик. — Только ради тебя, любимая! Ты посмотри, что сделала с тобой эта тварь! И, я думаю, если бы она захотела, то недолго раздумывала бы, прежде чем убить тебя. Но я ее опередил. Я убил ее! Я!

Он с довольным видом взглянул на нее.

«Он что же, думает, я должна танцевать от радости?» — думала Вика. Она была ошеломлена этой новостью.

— А Вадим знает?

— Понятия не имею, — пожал плечами Ярик, — скорее всего нет. Да и откуда?! Я ведь сразу после этого к тебе поехал!

Вика схватилась за голову. Он сразу же после убийства поехал к ней! Сумасшедший дом какой-то… Вика невольно взглянула на руки Ярослава. Они были чистыми, без всякой крови, царапин или иных следов борьбы. Хотя откуда взяться следам, если Ярик столкнул ее с балкона?!

— Но как ты решился на это? — Она невольно отодвинулась от него подальше.

— Это после того, как она сегодня попыталась тебя изуродовать, — сообщил довольный парень. — Я так взбесился, когда узнал! И еще я очень разозлился на твоего Соловьева. Вместо того чтобы вставить ей по первое число, он просто выгнал ее из дома. Прикинь — когда мы приехали домой, эта тварь уже была там, ждала своего любовника. И он даже ничего с ней не сделал, только пару раз вмазал по роже и выставил за дверь. Сказал, что больше видеть ее не хочет, и всем нам сказал, чтобы мы ее не пускали. А еще он забрал у нее ключи от двери. Но этого было слишком мало, понимаешь? Чересчур мало! После того, что эта сука натворила, он так мило с ней обошелся… Даже велел Павлику отвезти ее домой. Но я сказал Павлу, что сам это сделаю.

— И ты решил ТАКИМ образом наказать ее?

Вика возбужденно ходила по комнате. Конечно, эта дрянь, любовница Вадима, совсем уже голову потеряла, если посмела заявиться к ней в день свадьбы и избить ее. Но все же то, что сделал Ярик, просто чудовищно.

— А если тебя посадят? — опомнилась она.

— Брось, — отмахнулся Ярослав, — никто меня не посадит. Я был очень осторожен, меня никто не видел.

— Ты что, — ужаснулась Виктория, — фильмы не смотришь? Всегда находится кто-нибудь, кто видел преступление!

— Но я не преступник, — искренне возмутился Ярослав, — я ведь просто отомстил ей за тебя!

Вика покачала головой. Похоже, он и в самом деле не понимает, что только что лишил человека жизни!

Вика вздохнула. В отличие от Ярослава она прекрасно понимала, что его могут найти. И тогда ниточка потянется к Соловьеву. А если депутат сейчас будет вовлечен в скандал подобного рода, то не видать ему дальнейшей политической карьеры как своих ушей. И тут Ярик торжественно произнес:

— Вика! Я люблю тебя и сделал это только ради тебя. И теперь ты просто обязана выйти за меня замуж!

— Но я же говорила про план, — пролепетала Вика, — мы с Олежкой так все здорово распланировали, я специально учила, что любит Вадим Александрович, какие фильмы, какие блюда, какую музыку, цвет…

Ярик требовательно и молча смотрел на нее. И Вика поняла, что он ждет и на сей раз не отступится.

— Но мы же говорили об этом, — предприняла она еще одну попытку, — у нас нет денег, мы хотели получить состояние Соловьева…

— К черту состояние Соловьева, — решительно произнес Ярослав. — Я хочу жениться на тебе.

— Ладно, — неожиданно для себя согласилась Вика и почувствовала значительное облегчение. — Но у нас нет денег. И вдруг все же тебя найдут? Ты предлагаешь мне остаться одной и ждать тебя из тюрьмы?

— О’кей. Если ты этого боишься, мы уедем из страны, как только поженимся.

— Нет, — медленно покачала головой Вика. — Мы должны уехать СЕГОДНЯ же!

Она даже почувствовала какую-то странную гордость: ради нее Ярик убил Марину. Значит, он ее так сильно любит! И, значит, будет верен ей и предан до конца жизни. А за это можно бросить к чертям надоевшего депутата и свалить из этой страны. Наконец-то! Вика радостно засмеялась и прыгнула на Ярослава, только что поднявшегося с колен. Они стали жадно целоваться.

— Погоди, — Вика на секунду оторвалась от его губ, — а как же деньги? Мы ведь не можем уехать нищими!

— Я уже позвонил брату, — сказал Ярик, — он обещал дать мне десять тысяч долларов.

— Ого, — присвистнула Вика, вынув шпильки из каштановых волос, — у тебя брат что, бизнесмен? Или бандит?

— Нет, он спортсмен. Боксер.

— И он будет обеспечивать нас? — Она криво ухмыльнулась, дав понять Ярику, что у них проблемы материального свойства.

— Если понадобится — то будет, — серьезно кивнул Ярик. — Видишь ли, я не хотел тебе говорить, но… В общем, мой брат зависит от меня. Я знаю про него кое-что, что он предпочитает скрывать от общественности. Он платит мне уже два года. То есть сначала платил. А потом я перестал брать у него деньги, потому что он тоже мне здорово помог, и я посчитал нечестным шантажировать его. Тем более что мы братья-близнецы.

— Ты говоришь загадками, — надулась Вика.

Ей очень хотелось узнать, что же такого произошло между двумя братьями. Про смерть Марины она уже забыла. Юная красавица-модель очень себя любила, настолько, что сочла возможным простить человека, совершившего ради нее убийство.

— Ладно, — выдохнул Ярик.

От него пахло мятной жевательной резинкой. Он присел на стул и усадил Вику к себе на колени.

Она слушала и удивлялась про себя. Оказывается, даже братья-близнецы могут так вести себя и ссориться, словно чужие. Вика слушала, а Ярик рассказывал: три года назад он с братом возвращался с тренировки. Было уже темно, а молодым людям предстояло идти довольно далеко. И в подворотне перед ними выросли три здоровых амбала. Один из них, поигрывая кастетом, приказал парням отдать кошелек и драгоценности: на шее у Александра, брата Ярика, висел массивный золотой крест. Естественно, боксеры (а они оба тогда занимались боксом) только посмеялись. Саша попросил парней идти своей дорогой. Но те не вняли его словам и приступили к решительным действиям. Первый удар был нанесен Ярику парнем с кастетом, и Ярик отлетел в сторону и ударился головой о бетонную стену. Конечно, он отключился. Когда он очнулся, Саша сидел над братом и пытался привести его в чувство. А неподалеку лежало тело одного из парней.

— Не знаю, как это получилось, — оправдывался брат, — после того как он тебя ударил, во мне словно что-то перевернулось. Мне показалось, что он убил тебя. И я стал наносить удары, один за другим, этому козлу… Двое убежали, им тоже досталось, но основную серию принял на себя он… — И Александр показал на недвижимое тело.

— Он… умер? — испугался Ярик.

— Не знаю, — признался Саша.

Он вызвал «Скорую» по мобильнику и, заботливо подняв Ярослава, помог ему дойти до дома. Через несколько дней они узнали, что тот парень скончался в больнице.

После перенесенного сотрясения мозга Ярик изменился. Он сам не верил в то, что такое бывает, но тем не менее это случилось. Он стал прогуливать тренировки, а потом и вовсе забросил, стал нервным и вспыльчивым. Связался с дурной компанией, стал часто выпивать. Вскоре Саша уехал в Москву, а после этого Ярик принялся за наркотики. Вскоре денег стало катастрофически не хватать: наркотики обходились недешево. Ярик занимал у приятелей, просил у родителей, даже таскал из кошелька матери… Потом стал продавать свои вещи, затем перешел на бытовую технику в квартире. Наконец сообразил, где можно поживиться: брат потихоньку завоевывал ринги. Он приехал в столицу и открыто стал намекать Александру, что знает, как дискредитировать его. Саше, восходящей звезде бокса, абсолютно была не нужна такая «бомба», и он послушно давал Ярику деньги, необходимые тому на наркотики. А потом отвез брата в клинику, где его вылечили от наркотической зависимости. С тех пор прошло уже полтора года, за это время он обучился в школе телохранителей (куда еще-то с таким спортивным прошлым), и Ярик предпочитал не вспоминать о том, что бесстыдно шантажировал брата.

— Понимаешь, Викуся, — говорил он, — наркота — это такая вещь, во время действия которой ты можешь сотворить все, что угодно. Пропадает стыд и вообще любые желания. Все, кроме одного: еще раз «вмазаться».

Она удивленно слушала эту историю и даже стала жалеть Ярика. Судьба у него была нелегкая, это точно.

— А теперь мне просто нужны деньги, на первое время, чтобы подняться. Я позвонил Саше по дороге, он сейчас на соревнованиях в Питере. И он обещал дать мне деньги. Просто так, без всякого шантажа, — поторопился добавить он, заметив, что Вика нахмурила брови.

— Но ты ведь еще не знал, что мы соберемся уезжать, — подозрительно взглянула она на него.

— А что, в Москве нам деньги не понадобятся? — улыбнулся Ярик. — Я знал, что после того, что я сегодня совершил ради тебя, ты не устоишь и бросишь своего вонючку-депутата. И выйдешь замуж за меня! И, так как у меня будет семья, мне нужно зарабатывать деньги, — горделиво добавил он.

Вика внезапно почувствовала, что совсем не сердится на него. Наоборот, ей стало очень приятно, что он так любит ее, что решился на крайний шаг. И теперь заговорил о том, что ему надо будет содержать семью… Он совсем не похож на Вадима, который и думает, и говорит только о себе. Он даже не смог защитить ее сегодня, в день свадьбы…

Вика внезапно приняла решение. Она встала, открыла шкаф, достала спортивную сумку и принялась укладывать вещи.

— Так, — бормотала она, — можно будет продать драгоценный гарнитур, который мне подарил Вадим, и у меня есть сбережения, первое время продержимся. Потом тебе пришлет брат эти десять тысяч, и мы как-нибудь устроимся, да?

Ярик, сияющий, кивнул.

— Но ты сказал, что мы берем эти деньги в долг? — уточнила Вика.

— Конечно, — поторопился с ответом Ярослав, и она поняла, что ничего такого не было. Ну что ж, это их дело, семейное, не станет отдавать деньги — еще лучше.

— Куда поедем? — поинтересовался Ярослав.

— В Грецию, — не раздумывая, ответила Вика. — Ты не против? Солнце, оливки, вино, фрукты… Я могу открыть модельное агентство, а ты — школу охранников!

— Класс, — совсем по-детски произнес Ярик.

Он был счастлив.

А Вике почему-то пришел на ум идиотский вопрос, который, в общем-то, был совершенно неактуален:

— А как же ты учился в школе телохранителей, если принимал наркотики?

— Вика! — повысил голос Ярослав. — Я же говорил: я стал учиться, когда уже пролежал в клинике несколько месяцев! Так как я жил раньше в другом городе, то здесь, в Москве, на меня завели новую медкарту. Может, врачи что-нибудь и обнаружили бы, но за меня проходил медкомиссию Сашка. А учился я хорошо, потому что и раньше спортом занимался. И с чего ты взяла, что раз я бывший наркоман, то не могу быть хорошим телохранителем?! У меня осталась и реакция, и глазомер. И руки не трясутся, если ты об этом. Я ведь недолго принимал наркотики, меньше года!

— Извини, — Вика подошла к нему и обняла сзади, — я ведь думала, что в школе телохранителей проверяют всех очень строго!

— Это только в охране президента, — засмеялся Ярик. — А я учился в самой обычной школе, им все равно, главное — плати! Ладно, сейчас заскочим ко мне, я тоже быстро соберу свои манатки, у меня есть немного деньжат, а потом заедем на один рыночек, я продам свою тачку. Конечно, она не супер, да и времени торговаться не будет, но, думаю, тысячу баксов выручим. А у нас сейчас каждая копейка на счету, верно?

Вика кивнула. Она уже уложила самые любимые свои вещи и принялась замазывать синяки тональным кремом. О несостоявшемся женихе она даже не вспоминала.

— Мамуля, я уезжаю, — поцеловала она на прощание мать, с которой у нее никогда не было близких отношений. — Жди звонка. Пока!

Глава 59

Вадим Александрович был зол как никогда. Эта дрянь испортила ему сегодняшний день. А ведь именно этот день должен был стать для него праздничным и неповторимым. Потому что свадьба — это событие! И вот теперь Вика отказалась ехать в загс, а ему пришлось звонить и туда, и администратору в ресторан, отменять вечер. Естественно, теперь ему вернут только часть суммы, потому что большинство блюд уже приготовлено. Кстати, надо будет позвонить секретарше, пускай распорядится, чтобы из ресторана привезли сюда еду. Если уж он заплатил за это, то почему должен оставлять деликатесы работникам ресторана? Морды треснут у них! Правда, он сам это все не съест, потому что было заказано много и осетрины, и черной и красной икры, и семги, и шашлыка из баранины, и паштета из гусиной печени… Ну да ладно, он положит все это в холодильник, вон он у него какой большой, а что надо съесть поскорее, съест. Сам. Кроме того, наверняка были готовы только холодные закуски… А остальное — полуфабрикаты. Ну что ж, ему не придется покупать продукты как минимум месяц. Хоть это капельку компенсирует его затраты. А гости! Он схватился за голову. Мобильный и стационарный телефоны в квартире были отключены. Вадим Александрович вовсе не желал отвечать на вопросы сотни гостей. Он переложил это на секретаршу. Она должна была обзвонить приглашенных и сообщить, что невеста приболела и свадьба перенесена. О дате сообщат дополнительно. Вадим Александрович угрюмо сидел перед выключенным телевизором. Он чувствовал себя отвратительно. Эта дрянь еще осмелилась прийти к нему! После того, что сделала, спокойненько заявилась, и, когда он приехал, она уже ждала его, открыв дверь своим ключом. Вадим Александрович наорал на нее, дал пару пощечин и велел убираться. Он приказал охраннику отвезти Марину домой, чтобы та по дороге не натворила еще чего-нибудь. Отобрал у нее ключи. Впредь надо будет выбирать себе любовниц поосторожнее. Марина — этап пройденный, это даже не обсуждается. Какова дрянь! Так-то она отблагодарила его за все, что он для нее сделал? За то, что позволял себя любить и хорошо к ней относился! Она выставила его посмешищем перед всеми приглашенными. Теперь вся политическая элита (а он пригласил самых-самых) будет над ним посмеиваться и шушукаться за спиной. Да что там за спиной, в глаза ему будут говорить: «Ну, Вадимка, не везет тебе! Красавица-жена не состоялась! Да и кому ты нужен, старый пень?»

Вадим Александрович стряхнул с себя это наваждение. Какой там старый пень! Он отлично выглядит и чувствует себя, тьфу-тьфу, дай бог каждому. Любая за него пойдет… Только вот Вика не согласилась показаться перед гостями в таком виде.

Вадим Александрович подошел к бару и плеснул себе водки. Потом — еще… Через пару часов подобного времяпрепровождения он уснул. Когда проснулся, почувствовал себя немного лучше. Ему вдруг захотелось поехать на дачу. К этому времени из ресторана уже были доставлены ящики со спиртным и куча деликатесов, упакованных в жестяные тарелочки из фольги и закрытые пленкой. Он выбрал себе пару ящиков шампанского, три бутылки коньяка, пять — водки, язык в желе, судок с белужьей икрой, мясо с пряностями, паштет из гусиной печени, еще что-то и сказал охранникам, чтобы собирались. Вику с собой он не возьмет. Она тоже предала его, отказавшись сегодня выйти замуж. Подумаешь — пара синяков… Потерпела бы, замазала кремом. Зато все прошло бы, как и намечалось. А сейчас он хочет отдохнуть.

Завтра пригласит к себе девочек, у него есть сауна и бассейн, они здорово проведут время.

Вадим Александрович вышел из квартиры, шатаясь. Он грубо отверг помощь охранника и сам спустился по лестнице. Лифт он не любил. Он уже подходил к машине, когда вдруг почувствовал опасность спинным мозгом. Он обернулся и увидел направленный на него пистолет. Соловьев пьяно икнул и повернулся в поисках охраны. Сегодня дежурило двое парней, одного он отослал с Мариной. Ему давно пора вернуться. А второй сел за руль. Вот черт, шофер-то уже уехал! Время позднее… И в свете фонаря этот пистолет и человек, незнакомый мужчина, который его держал, показались Соловьеву нереальными. Не может быть, чтобы его, Соловьева, решили запугать.

— Неужели белая горячка? — весело спросил он.

— Нет, — ответил мужчина, — это тебе за Марину. Это не белая горячка, это белая, с косой.

Раздался выстрел. Потом другой. К тому времени, как охранник выскочил из машины, Соловьев уже лежал на земле, продолжая улыбаться. А его убийца стоял рядом и не делал никаких попыток сбежать. Охранник без труда уложил его на землю рядом с бывшим хозяином и вызвал по мобильному милицию и «Скорую».

Глава 60

— Ты представляешь, он убил его! — Юля взволнованно рассказывала Леве последние новости.

После того, как он сопроводил ее в милицию, Юля практически переехала к Леве. Люда теперь чувствовала себя здесь неуютно, но она ни за что сейчас отсюда бы не ушла. Ей была необходима информация о Животском. Как он, что, где и когда будет суд. Но уже два дня не было никаких известий. Никаких, кроме одного: муж Юлии, Виктор, убил депутата Соловьева. Он считал его виновным в смерти Марины. Так как Юля проходила свидетелем по этому делу, то она первой узнала эту новость, в милиции ей сообщили, что ее мужу предъявлено обвинение в убийстве и он уже во всем признался. Собственно, он и не собирался отпираться. И теперь взволнованная Юлия сидела в квартире у Левы и рассказывала ему эту историю в сотый раз. Люда слушала ее, прислонившись к косяку. Оказывается, когда-то Юля дала адрес Соловьева своему мужу и сказала, что Марина путается с политиком. Виктор адрес не взял, но запомнил. А два дня назад, когда он пришел с работы и обнаружил, что Марина мертва, тут же пошел по этому адресу. Он уже был в курсе всей истории. Буквально за день до убийства Марина рассказала ему все: про депутата, про то, что она специально соблазняла его, Виктора, чтобы не остаться одной с ребенком и потому что так захотел Соловьев. И про то, что она сделала аборт, — тоже. Виктор был раздавлен этой историей. Но он любил Марину. Любил по-настоящему. И готов был простить ей абсолютно все. И когда она сказала, что депутат завтра женится, Виктор почувствовал неладное. Он взял с Марины обещание, что она никуда не пойдет и будет дома ждать его возвращения. Девушка была признательна ему за то, что он не бросил ее, — она нуждалась в помощи. Она просила Виктора, чтобы он помог ей забыть депутата. И тот, как настоящий мужчина, согласился.

— Представляешь, — кричала Юля, — согласился, как последний лох! Превратился в размазню. Вряд ли он влюбился — Виктор не из таких. Она его, наверное, чем-то опоила или заговор сделала.

Люда улыбнулась про себя, слушая торопливую речь бывшей Левиной жены. Та никак не могла смириться, что Виктор оставил ее, умную, красивую, идеальную жену, и переметнулся к вульгарной маникюрше, которую простил даже после того, как она во всем ему призналась. Юля считала, что нет такой любви, которая могла бы простить все. Но Люда точно знала, что она есть. И эта любовь крепнет в ней все сильнее, с тех пор как Саша попал в беду.

— Ну а потом он взял свой пистолет, он давно его купил, на всякий случай, его приятель продавал пистолет по дешевке, — сообщила Юля, — и направился к Соловьеву. Виктор понял, что Марина была у него, потому что она была одета и накрашена. Он подумал, что она совершила самоубийство из-за своего любовника. И решил наказать его таким образом. Он просто спятил, — округлив глаза, сказала Юля.

— Он просто влюбился, — не выдержала Люда.

Она повернулась и ушла в комнату. С тех пор как все это случилось, они узнали только, что Животский на соревнованиях в Санкт-Петербурге. Но этого быть не могло, потому что не может же один и тот же человек быть одновременно в двух местах!

Прошло еще несколько дней. Роман позвонил и сообщил Леве, что ему надлежит подъехать в офис для подписания бумаг. Лева безропотно собрался. В последние дни он как-то обмяк, и Люда подозревала, что это из-за пребывания в его доме Юлии.

Люда уже чувствовала себя здесь лишней, но не могла заставить себя покинуть этот дом, потому что только через Юлию она узнавала новости.

— Левочка, я с тобой, — сказала она.

— Хорошо, — удивился Лева и взглянул на Юлю.

Та поджала губы и демонстративно отвернулась. Она уже начинала чувствовать себя хозяйкой в этом доме.

В офисе было прохладно. Люда вошла в контору вместе с Левой. Там уже находились Андрей и Роман.

— А ты здесь зачем? — удивился Андрей, увидев Люду.

— А я думаю, очень даже вовремя, — спохватился Роман, — сейчас Лева подпишет соглашение, а потом…

Он зашептал что-то Леве на ухо. Тот неуверенно кивнул. Люда вздохнула. Как это Лева смог продержаться в бизнесе, будучи таким безотказным и мягкотелым? Сейчас он, конечно, выбит из колеи происшедшими за последние дни событиями, но все же это не оправдание.

Лева взялся за ручку, чтобы поставить подпись.

— Подожди, — спохватилась Люда. — Не делай этого, прошу.

— В чем дело?

Роман подскочил на месте и злобно уставился на нее.

— Понимаешь, Лева, Роман решил лишить тебя доли в фирме, переписать твои активы на два магазина, а их, в свою очередь, переписать на меня. Рома мне все это рассказал и даже деньги дал. — Люда вытащила из сумочки заранее приготовленный конверт. — Он сказал, что даст еще столько же после того, как я перепишу бумаги на него. Ты останешься с носом, Левочка…

Леонид внимательно слушал, но на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Ах ты, сука, — зашипел Роман, — а ну расскажи, как мы с тобой трахались… На лоджии, у Левушки.

Лева вдруг поднялся со стула и, схватив Люду за локоть, вывел ее из комнаты. Они вышли из офиса и поехали домой. Всю дорогу Лева молчал. И только пропустив поворот, ведущий к дому, он сказал:

— А я ведь все знал. Чувствовал что-то неладное. И когда вы были на лоджии… я догадался.

— Но почему же ты не выгнал меня? — вырвалось у Люды.

— А почему я должен тебя выгонять? Ты мне не жена, к тому же, прости за напоминание, ты знаешь, при каких обстоятельствах мы с тобой познакомились…

— Значит, ты на меня не сердишься? — обрадовалась Люда.

— Нет, — улыбнулся Лева, — и в доказательство этому я хочу сделать тебе сюрприз. Ты только не волнуйся, ладно? Мы с Юлей решили порадовать тебя, но пока не говорили, что узнали кое-что новенькое. Это не Саша Животский убил Марину. Это сделал его брат-близнец. Как раз незадолго до этого он стал работать в охране у Соловьева. А Саша действительно был в Питере, и этому есть куча свидетелей.

— И что?.. — с замиранием сердца спросила Люда.

— А то: он тебя не насиловал. Это сделал его брат, да и то под действием наркотиков. Плюнь и забудь, — посоветовал он Люде.

— А его брата посадили?

— Нет, он сбежал. Представляешь — с невестой Соловьева!

— С ума сойти, — только и сказала Люда.

А в голове у нее вертелось: это не он, это не он сделал, он бы не поступил со мной так, я была права…

— А вот и сюрприз, — Лева подъехал к девятиэтажному дому нежно-голубого цвета. — Квартира 73, 6-й этаж. Найдешь?

— Найду, — кивнула Люда, покраснела и, поддавшись непонятному порыву, расцеловала Леву в обе щеки.

Глава 61

Спустя год

— Ну, как мы себя чувствуем сегодня?

Саша приложил ухо к животу Людмилы.

— Ага, брыкаемся. Ну, мать, сейчас в роддом поедем, — пообещал он испуганной жене. — Да что ты волнуешься, тебе же Юля сказала, что ничего страшного! У них с Левой вон какой мальчик получился — загляденье. И у нас будет не хуже, а даже еще лучше!

Люда послушно кивнула. Она, конечно, боялась момента родов, но иного выхода не было. После прошлогодних событий она сильно изменилась. Когда она встретилась с Сашей в том доме, к которому ее подвез Лева, они не могли наговориться. И она ему все честно рассказала: про то, как была проституткой, как Ярик изнасиловал ее и как она хотела убить его…

Саша тогда даже плакал — вместе с ней. Он сказал, что послал ей телеграмму со своим московским адресом, а на следующий день узнал, что ему придется ехать на соревнования. И в довершение всего к нему заявился брат. Он принимал наркотики, и Саша пытался определить его в клинику. У него и мысли не было, что Люда приедет, как только получит телеграмму. Он думал, она сначала позвонит, ведь он сообщил и номер телефона в телеграмме. А через несколько дней, когда он вернулся с соревнований, брат и словом не обмолвился, что приезжала девушка. Единственное, что могло намекнуть на неожиданный приезд девушки, — это чемодан, оставленный Людой в квартире. Но чемодана не было. Вероятно, Ярик продал и его, и вещи девушки, чтобы выручить за это хоть какую-то сумму. Ведь наркоманам постоянно не хватает денег. Кроме того, если бы даже Саша и обнаружил чемодан, откуда ему знать, что это чемодан Люды?

Саша потом отдал брата в клинику, а затем устроил в школу охранников-телохранителей. Он тогда уже стал известным боксером, и их с Яриком иногда путали на улицах, принимая брата за него. Ярик от этого бесился, это было лишним напоминанием, что он сам ничего не достиг. Саша даже купил ему машину, чтобы брата не дергали на улицах и в метро. Он же не знал, как тот поступил с Людой! Он удивлялся, страдал, снова и снова слал телеграммы, но приезжать в Ногино не стал, решив, что Люда уже забыла его.

Саша грозился убить Ярика. Но свою угрозу, к счастью, не смог привести в исполнение: Ярик отбывает срок в тюрьме. Его взяли в Греции — за то, что он избил Вику. Там получилась некрасивая история: он ее приревновал и сильно избил. Соседи слышали крики и вызвали полицию. Вику, находящуюся без сознания, отправили в госпиталь, а Ярика привезли в участок. И тут кто-то из полицейских «узнал» в нем знаменитого боксера. Так как он был подданным другого государства, то есть России, полицейским пришлось сообщить в российское посольство. А там быстро выяснили, что Ярик разыскивается за убийство. Его привезли в Россию, и теперь он ждет суда. Вика осталась в Греции. Говорят, что она открыла свою школу моделей и ее часто видят в компании с красивым гомосексуалистом.

Виктор умер в СИЗО от воспаления легких, не дождавшись суда, а Юля снова вышла замуж за своего первого мужа. Оказалось, что Лева может легко справляться со своими мужскими обязанностями не только с Людой, но и с Юлей. Ведь если он получил ту психологическую травму из-за бывшей жены, то лишь она и смогла снять с него это «проклятье».

Саша продолжает свою карьеру боксера, и у них с Людой все чудесно. Отец ее выжил, и Люда нашла в себе силы встретиться с ним. Они теперь стали понимать друг друга гораздо лучше, возможно, это из-за ужасной потери матери и жены.

С некоторых пор Люда была уверена: человеческая жизнь подвержена какому-то влиянию сверху. Кто-то руководит людскими судьбами, и с этим не поспоришь.

— Хочу мальчика, — шептал по дороге в роддом Саша.

— У вас великолепная девочка, — объявила акушерка.

Обессиленная Люда улыбнулась. Судьба такая — и ничего тут не попишешь.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg