«Сезон колдуна»

Сезон колдуна (fb2) - Сезон колдуна 671K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Александрович Мухлынин

Мухлынин Андрей Александрович СЕЗОН КОЛДУНА

Глава 1

Приподняв шкаф, хомяк потряс его и, поставив на место, принялся скрестись в стенку. Знает, зараза, что я внутри. Сидеть там скрючившись было немного неудобно; я выждал пока хомяк, разочарованно рыкнув, отойдёт в сторону, и пинком распахнул дверцу. Пара поросячьих глазок на щекастой голове размером с медвежью тут же уставилась на меня. Пусть эта косолапая туша выглядела нелепо, зато очень ловко била и лягалась. Взревев с новой силой, хомяк схватил журнальный столик. Я вытянул правую руку в сторону люстры и ударил по напульснику на запястье, однако усиленная зельем близорукость и некстати сползающие очки внесли свои коррективы. «Каюк гостиной», — пронеслось у меня в голове, когда вырванная с корнем люстра разбилась о стену, а пролетевший мимо журнальный столик с грохотом скрылся в шкафу. Воспользовавшись внезапно наступившей в комнате темнотой, я бросился в прихожую, на бегу уклоняясь от телевизора. Проклятый зверь быстро сообразил, что добыча упущена, и побежал следом. Возле лестницы на второй этаж я немного замешкался, за что и схлопотал оплеуху мохнатой лапой. Защитный медальон на шее немного смягчил удар, и хомячище добился лишь того, что сам поднял меня наверх. Пока он справлялся со ступенями и ломал перила, я баррикадировался в дальней комнате, прикидывая насчёт соседних помещений и расположения несущих стен. Снос дома в планы не входил; меня, как бы, вызвали просто узнать, что там за шум в ванной. В следующий раз буду уточнять: не окажется ли «привидение» внезапно выросшим двухметровым хомяком. Хомяком, который тут же откусит кусок от чугунной ванны и сожрёт дорогую сантехнику.

Хомяком, выламывающим сейчас дверь вместе с дверной коробкой.

Хлопнув несколько раз по напульснику, я проделал достаточную дыру в стене и юркнул в неё. Там меня как раз дожидался сюрприз, — на вырванных из школьных тетрадей листах красовались наброски каких-то заклинаний и сигилов с пометками на полях. Ничего толкового в них не было, зато под кроватью я обнаружил коробку, в которой под кипой эротических журналов покоилась потрёпанная книжка по практической чёрной магии. На бумажке, вложенной в неё, было что-то написано; мне потребовалось немного времени, чтобы разобраться в корявом почерке. Надо же! Раньше дети в видеоигры играли, а теперь вот переносами душ занимаются. Представляю, какой цирк творится сейчас у демонов — Левиафан, деловито набивающий печенье за щёки.

Я схватил со стола маркер и принялся спешно малевать на полу изображение из книги, корректируя его для обратного обмена.

Ворвавшийся в комнату хомяк ещё больше расширил проход в стене. Едва он наступил на рисунок, я пропел слова заклинания, — получилось что-то вроде: «Буэ-мгхва-хва», — однако туша не обратила на это никакого внимания и, слопав брошенную в морду книжку, в немыслимом для меня прыжке взмыла в воздух, задев башкой потолок. Я выхватил из-за пояса пистолет, который до последнего надеялся не использовать, поднял его вверх и спустил курок.

Маленький комочек шерсти упал мне на плечо и замер, обалдев от грохота. Проклятье! Надо предупреждать, что заклинание срабатывает не сразу!

Подобрав в прихожей слегка пожёванную куртку, я вышел во двор, отдал хозяевам начавшего приходить в себя хомячка и кивнул на дом:

— А вы беспокоились, что ванну попортили…

— Мы слышали выстрелы… — неуверенно начал бормотать отец семейства (он обладал такой комплекцией, будто уже давным-давно рос только вширь). — Это было?..

— Лампочка взорвалась.

Я направился к воротам и, поравнявшись со старшим сыном, добавил:

— Ещё раз будешь играться с чёрной магией, вернусь и оторву, нафиг, башку.

* * *

Ташкент у многих ассоциируется с летом. Вечным, дарующим изобилие… И только ташкентцы каким-то немыслимым образом умудряются находить в этом лете зиму, весну и, конечно же, осень.

Осень там начинается незаметно и мягко. Примерно в середине августа дневная температура опускается с плюс сорока до плюс тридцати, и к первым опадающим листьям присоединяются жёлуди. Солнце садится все ближе к западу, окрашивая небо на горизонте в цвет заиндевелых персиков; ночами становится слишком уж прохладно. Западный ветер приносит облака, которые изредка сбиваются в большие тучи, проливающиеся получасовым дождём. Когда бурых листьев становится больше, они сгребаются в кучи, кто-нибудь обязательно поджигает их и тогда воздух пропитывается едким дымом. Позже, когда дожди становятся чаще, а дни заметно короче, с акаций опадают плоды-погремушки, — их пряный запах смешивается с запахом дыма, холодным ветром и карканьем сотен ворон…

— А за проезд платить кто будет? Пушкин?

Я застрял в Ташкенте.

— Так кто платить будет? — повторила контроллёр противным голосом. Судя по выражению её лица, она лично выбрасывала «зайцев» в окно.

— Лермонтов, — буркнул я, выуживая из кармана деньги. Контроллёр оторвала мне билет и ушла в сторону водителя, бормоча что-то насчет шутников.

Так уж устроен человек — быстро привыкает к хорошему и оценивает все свысока, вроде: «А что такое „метро“? Транспорт такой? Фи, это не для нас». Но стоит только этому самому хорошему закончиться, как оказывается что в метро люди ездят на работу, и обедают они не исключительно в дорогих ресторанах, и живут далеко не в трёхэтажных коттеджах на берегу моря.

Сейчас у меня в карманах гулял ветер, поэтому приходилось делить автобус с двумя пенсионерками и нетрезвым типом, дремлющим напротив.

Подъехав к остановке, автобус резко затормозил. Встрепенувшийся забулдыга огляделся по сторонам, остановил мутный взгляд на мне, и, усмехнувшись, указал на билет:

— Счастливый.

Действительно, счастливый — все шестёрки.

— Да, просто, зашибись, какой, — мрачно подтвердил я и, выходя из автобуса, смял пронумерованную бумажку.

Нет, мне нельзя возвращаться.

* * *

В Ташкент я попал в прошлом году, после долгих скитаний по миру. Честно говоря, у меня тогда попросту кончились деньги, и уезжать было не на что, но сути это не меняет. Пришлось обустраиваться, и здесь уже не обошлось без магии. Пара не особо сложных заклятий накладываются на бумаги и, вуаля! встречайте нового гражданина! Агентство, «предлагающее услуги оккультного характера», появляется таким же образом. А что? Я же не виноват, что люди видят на зачарованной бумаге то, что, по их мнению, там должно быть. И в их внезапной «забывчивости» я тоже не виноват. Да вообще, если хотите знать: более трети всех документов в мире сделаны точно так же, разве только чуть искуснее. Воздух вокруг них чуть напряжён — это после небольшой тренировки сможет почувствовать даже обычный человек. А заклятие довольно просто сломать: надо всего лишь вывесить бумагу на всеобщее обозрение и оно выветрится максимум за неделю. Но кому это нужно, ведь магии не существует, не так ли?

Поселился я недалеко от центра города, потому что это даёт мне право на совершенно бессовестные цены на услуги. Расположив своё агентство в небольшом доме на сонной улочке, где уже было несколько сомнительных фирм, я приступил к делам.

Сиренево-синий свет фонаря на обочине разгонял оловянные ноябрьские сумерки и отражался в стекле таблички: «Тесла Виктор». И всё. На моей двери больше нет никаких слов типа «Маг» или «Экстрасенс». Потому что я — шарлатан.

Да-да, вам не показалось, именно шарлатан. Люди странно относятся к сверхъестественному. Зачастую, отрицая любые его проявления, они самозабвенно отдают себя во власть примет, которые, якобы, защищают от зла и приносят удачу. Сначала я думал, что это никак не помешает заниматься экзорцизмом по десять раз на дню, но вышло совсем наоборот. Первыми в моё агентство потянулись ученицы ближайшей школы, твёрдо уверенные, что я буду рад сварить им литр-другой приворотного зелья. За ними появились так называемые «частные предприниматели», жаждущие выгодных сделок. Следом обо мне прознали параноики и шизофреники. Первые думают, что я их спасу, но не могут сказать, от кого. Вторые не знают, что им нужно, но твёрдо знают, кто виноват. Выпроводить одинаково трудно и тех, и других.

В общем, в конце концов мне пришлось сдаться и обманывать дураков, изображая из себя Четвёртого Великого Магистра Тайной Шаманской Ложи. С таким титулом я сам к себе не решился бы пойти, но народу нравилось.

Линия оберегов отозвалась в подошвах вибрацией, похожей на густой бас, давая знать, что кто-то приходил. Обереги — это отдельная тема. Мне совсем не хотелось, чтобы какие-нибудь умники спьяну, или шутки ради, бросали мне мусор в окна, тем более, что первый этаж располагает к этому. Так что, я угрохал месяц с лишним на создание «устройства», разворачивающего всё, кроме меня, на сто восемьдесят градусов. Линия тянется вдоль двух окон из зала, захватывая заодно входную дверь. Людей, пытающихся пересечь её, быстро начинает мутить от неожиданных поворотов. Подозреваю, что почтальон меня за это люто ненавидит.

Я скинул куртку в прихожей и через зал прошёл на веранду. Зал — единственная более-менее нормально обставленная комната. Его интерьер составляют диван, на котором я сплю чаще, чем в спальне, три стула и книжный шкаф. Посередине в гордом одиночестве стоит стол с хрустальным шаром (вообще-то стеклянным, но моим посетителям это знать не обязательно) и двумя чёрными свечами. Предсказать, а тем более наколдовать что-то с их помощью невозможно, и очень хорошо, — тех «магов», что мелькают с этими причиндалами в телепередачах о призраках и пришельцах, к магии лучше вообще не допускать.

Веранда выходит на соседний двор; когда-то давно вход в дом был отсюда. Теперь я использую это помещение как ещё одну комнату, стащив туда все самое… волшебное. Им забиты три нижних ящика письменного стола. В верхнем, обычно, хранится моя гордость, — «Немо» — оружие, сделанное группой умельцев. Валяясь на виду, тридцатисантиметровый отпрыск пистолета и артиллерийского орудия вызывал у клиентов некоторое смятение и желание поскорее уйти. Но главная особенность «Немо» в другом: магазин, в нормальных условиях вмещающий семь патронов пятидесятого калибра, был расширен втрое. В результате из пистолета мог стрелять только маг, способный подпитывать своей силой зачарованный механизм. А в руках простого человека «Немо» оказывался всего лишь красивой бутафорией с заевшим магазином. Один минус — сложновато доставать патроны.

Сейчас письменный стол был завален серебряным ломом и ювелирными принадлежностями. Три года назад пришлось осваивать это искусство, потому как обращаться к ювелирам с просьбой сделать медальон, на котором вместо узора сплетено заклинание, было попросту невыгодно — правильный рисунок практически никогда не получается с первого раза. Приходится переделывать вещь снова и снова, пока не появится хоть какой-то подходящий результат, а потом столько же времени налаживать. Желания сделать что-то вроде посоха, вмещающего большую часть заклинаний, у меня никогда не возникало, ибо шататься по городу с огромной разукрашенной палкой… нет уж, увольте. Впрочем, гремя металлом я выглядел бы не лучше, поэтому, если и приходилось одевать на себя что-то, я старался ограничить число предметов тремя-четырьмя. В обязательный набор входили медальон с изображением Шлема Ужаса — двенадцатилучевого креста, символа абсолютной защиты, и пара клёпаных напульсников. На обратной стороне каждой из десяти заклёпок я выгравировал сочетание нескольких рун (та ещё работёнка), служащих чем-то вроде трансформатора кинетической энергии. Проще говоря, удар по такой заклёпке возвращался усиленным в несколько раз.

Посетителей на сегодня уже не намечалось, а настроение после поездки через весь город было препоганое, так что делать решительно ничего не хотелось. Доев бутерброд и пошатавшись немного по дому, я снова накинул куртку и вышел на улицу.

Снаружи уже моросил дождь, тихо шелестящий по остаткам бурых листьев, сиренево-серые ночные тучи время от времени подсвечивались далёкими молниями. Холодный ветер задувал за воротник, я поднял капюшон и направился в бар.

«Баром» заведение, расположившееся в тупике через несколько улиц называлось с легкой руки кого-то из посетителей. На самом деле это было не более чем кафе, открывающееся после восьми вечера и закрывающееся часа в два ночи, потому как днём его хозяин, Тимур, где-то работал.

Никто не знает, что двигало Тимуром, когда он вешал над входом надпись: «Blue Devils». Зато результат известен всей округе: те жильцы соседних дворов, кто плохо знаком с английским, обходят стороной заведение с «подозрительным названием», и всячески предостерегают остальных. Остальные же посмеиваются и заглядывают в бар, однако немногие становятся постоянными посетителями. Как следует из названия, в «Blue Devils» играет исключительно блюз, а «песни из четырёх тем» нравятся далеко не всем. Но что, кроме как не блюз, лучше всего подходит для мага в бегах?

Закрыв поскорее за собой дверь, пока холод не успел пробраться внутрь, я протопал к столу у окна и со скучающим видом расположился за ним. Изнутри бар представлял собой помещение десять на двенадцать метров, стены которого были облицованы кирпичом. Какой-то лак, покрывающий его, придавал кирпичу темно-красный цвет, что неплохо смотрелось в свете хоть и ярких, но довольно редких ламп. То же самое было и со столами, — они казались сделанными из красного дерева. Сквозь матовые стёкла в окнах были видны лишь размытые пятна фонарей, а от дождя на улице оставался только шелест. От этого почему-то становилось ещё чуть-чуть теплее и уютнее, будто нет места надёжнее. В некотором смысле, так оно и есть: чтобы обеспечить себя местом, где можно было бы спокойно расслабиться, я однажды оставил в «Blue Devils» несколько печатей-сигилов от агрессии.

— Вечер добрый. Что-то ты сегодня поздно, — поприветствовала меня девушка в чёрно-белом костюме, больше похожим на костюм крупье, нежели официантки.

Это Рита. Среднего роста брюнетка, имеющая привычку носиться между столами даже если никого нет, — не успеешь оглянуться, она уже тут как тут: примет заказ, исчезнет цокая каблучками, и так же быстро вернётся.

— Как обычно? — Рита задала этот вопрос на автомате, потому что в следующую секунду уже убежала к барной стойке. «Как обычно» означало: «горячий чёрный кофе с двумя ложками сахара».

Чашку с обжигающе-горячим напитком Рита поставила передо мной меньше чем через минуту. Она присмотрелась ко мне, сложила губки в сочувственном «у-у-у», и села напротив.

— Паршиво выглядишь.

Я дотронулся до ноющей скулы.

— Трудный денёк.

— Расскажешь? — Рита устроилась поудобнее.

Из колонок на небольшой и всегда пустой сцене заиграла мягкая, почти бархатная мелодия; Гэри Мур пел что-то про тоску в сердце и дождь, который пойдёт сегодня. Старые воспоминания зашевелились, переползая в область солнечного сплетения.

— А знаешь что? — оживилась, не дождавшись моего ответа, Рита. — Ты ведь экстрасенс или что-то вроде этого, да?

Я кивнул.

— Так вот, я думаю, что ты по ночам всё-таки охотишься на вампиров.

— Толпами их выкашиваю, — я не стал говорить что вампиров в этих краях уже век с лишним не видели.

— Запасаешься кольями и святой водой… — продолжала девушка.

— Скупаю весь чеснок в городе.

— И патрулируешь тёмные улицы, охраняя покой горожан. А синяк ты получил в драке с… ну не знаю с кем.

— С огромными грызунами.

— Рассказывай, не тяни.

Я ухмыльнулся. Рита с интересом слушает мои рассказы, но вряд ли верит хоть одному слову. Ведь не могут же студенты-медики практиковать в морге некромантию, так же, как ведьмы не поднимают с кладбища духов, разгоняющих вусмерть перепуганных сатанистов… А гигантские хомяки? Это же просто сказки!

Так ведь?

* * *

Проклятый телефон трезвонил над самым ухом. С каждым новым звонком мне всё больше хотелось разбить его чтобы спокойно спать дальше. Нашарив на столике у изголовья будильник, я поднёс его к лицу и тихо выругался, — уже половина двенадцатого. Обычно я открываюсь в девять.

Телефон даже не думал замолкать. Смахнув с журнального столика горстку стикеров с адресами клиентов, я схватил трубку и рявкнул:

— Чё надо?!

Несколько секунд в трубке стояла тишина, а потом кого-то на другом конце «прорвало». Только через пару минут я понял, что звонит Рита. Я едва отделался от неё вчера, и совсем не хотел о чём-то болтать. Она же говорила много, эмоционально и неразборчиво. Из её длинного монолога до меня дошло только одно: Тимур, владелец бара, мёртв.

— Блин, — пробормотал я, повесив трубку, — кажется, это заведение только что закрылось.

Глава 2

Когда я пришёл на место, тело уже погрузили в «труповозку»; остались только три милиционера, что-то обсуждающие неподалёку от дверей, и бледная Рита в сторонке. Она с укором покосилась на меня.

— Я звонила час назад.

— За телом, я смотрю, тоже не торопились, — я огляделся по сторонам. — Что тут произошло?

— Я хотела сказать Тимуру, что вечером не приду, но он не отвечал на звонки. Я забеспокоилась и заехала сюда утром… и нашла его мёртвым, — Рита побледнела ещё сильнее. — Он лежал посередине зала, на спине. Будто его что-то ударило в грудь… И кровь. Повсюду.

Она судорожно глотнула воздух.

— А что они, — я кивнул на милиционеров, — говорят об этом?

— Не знаю.

— Н-да… — я устало вздохнул. — Ну а я-то тут при чём?!

Рита помолчала немного.

— В записной книжке был твой номер. Рядом было написано: «позвони ему».

Я насторожился.

— Записной книжке? Продолжай.

— Она лежала на барной стойке. Ещё там были имена и телефоны.

— Хм… И её уже забрали?

— Не думаю. Я уронила книжку за стойку… Может, она все ещё там.

Паршиво. Вряд ли эти стражи закона пропустят на место преступления незнакомого заспанного типа в подранной куртке.

— Я пойду, — тихо сказала Рита. — Меня подвезут…

— Угу, — как выяснилось, мне надо было разузнать тут ещё пару вещей, так что я её не задерживал.

— Как ты думаешь, за что его?

— Наверное за лишние разговоры. Молчаливый бармен — живой бармен, — я наклонился к девушке и зловеще добавил: — К остальному персоналу это тоже относится.

Рита нахмурилась и ушла. Подождав, пока она свернёт за угол, я приступил к действиям. Мне просто не хотелось объяснять потом милиции, что я не знаю, почему убитый просил позвонить именно мне.

Я надел на палец тонкое серебряное кольцо, завалявшееся в кармане ещё со вчера (тогда я был больше занят предотвращением прогулки одержимого хомяка по городу, — в этом случае мне бы вообще не заплатили), и постарался привести мысли в порядок. Если хотите останавливать время, лучше быть сосредоточенным, — этот процесс относится к тем, которые невероятно сложно контролировать. Если, конечно, у вас нет соответствующих способностей. У меня они были, но также были и веские причины ими не пользоваться.

Всё, что могло дать кольцо — от силы десять секунд фору. По моим подсчётам этого хватало, чтобы пробраться в «Blue Devils». Я не торопясь пошёл в сторону бара, вроде как собравшись уходить, и, оказавшись достаточно близко, высвободил энергию кольца.

Мир тут же преобразился: дороги, тротуары и крыши домов почти полностью покрылись ковром из неестественно ярко-оранжевых листьев, также в изобилии появившихся и на деревьях. Небо потеряло белесый оттенок, обычно усиливающийся к концу осени, став лазурным. Добро пожаловать во Вневремя — остановленное мгновение.

Не тратя попусту отмерянные секунды, я бросился к дверям и влетел в бар, громко хлопнув дверью. Хорошо, что никто из людей не слышал производимого мной грохота. Только ворон, устроившийся под потолком на лопасти вентилятора, посмотрел на меня, наклонив голову, и недовольно каркнул.

— Подумаешь, — буркнул я, ступая по листьям, усеивающим пол даже в помещении. Не сводя с меня взгляда, ворон каркнул ещё раз. Как ни крути, эти птицы — единственные живые существа здесь. Пару раз, правда, я видел кошачьи силуэты, но сомневаюсь, чтобы кошки забредали сюда осознанно. А вот вороны во Вневремени чувствуют себя хозяевами.

С лёгким шелестом меня выбросило в реальность. Стараясь больше не шуметь и не касаться ничего лишний раз, я заглянул под один из столов. Сигил был сломан. Причём не просто сломан, — попробуй кто-нибудь перечеркнуть или стереть его, как весь бар погрузился бы в двухчасовой сон. Он был деактивирован. Кем-то, кто знал про защитную систему. Тем, кто пришёл убивать. Блин, даже окончательно свихнувшийся маньяк с бензопилой наготове, случайно забредший в бар, задумался бы о мире во всём мире. Но этот «кто-то» целенаправленно избавился от печатей. Вряд ли он наткнулся на них случайно. Он либо как-то чувствовал сигилы, либо знал, где они находятся. И из второго варианта следовал вывод: тот, кто пришёл убивать, бывал в баре раньше.

Я чувствовал себя ребёнком с бумажным самолётиком, который кто-то из взрослых смял, даже не объяснив причины. Это было как плевок в лицо, насмешка над моими магическими способностями. Это был вызов. Если какой-то нахал думает, будто может заявляться на мою территорию и преспокойно творить всё что вздумается, то он крупно ошибается.

Разговор на улице стих, кто-то взялся за дверную ручку. Я перемахнул через стойку и затаился, прикидывая шансы на обнаружение. Будет очень некстати, — попасться с этой проклятой записной книжкой. Я закрыл глаза и восстановил дыхание, одновременно шаря рукой вокруг себя. В пространстве между дном стойки и полом пальцы наткнулись на что-то вроде блокнота. Сняв очки, я поддел это дужкой и подтащил поближе. Когда записная книжка оказалась у меня в руках, я раскрыл её на букве «Т» и увидел ту надпись, о которой говорила Рита. Но на следующей странице обнаружилось кое-что поинтереснее — крупные корявые буквы: «Тесла, сохрани». Я пожал плечами и положил книжку во внутренний карман куртки, решив отложить её более подробное изучение на потом.

Милиционер, открывший дверь, постоял на пороге несколько секунд, негромко ответил другому и загремел связкой ключей, — наверное, собирался запереть бар. Я уже наметил себе выбраться после его ухода, но мой желудок очень некстати напомнил, что мы ещё ничего не ели, возмущённо забурчав.

Я снова активировал кольцо, и вылез из своего убежища. С разбегу высадив ногой стекло в ближайшем окне, я выскочил на улицу и побежал что было сил. Энергии в кольце хватило как раз до поворота, где меня и выкинуло из Вневремени.

Наверное, многие задумались бы, сперев улику с места преступления, но у меня угрызений совести не было. Во-первых: её до меня почти никто не видел; во-вторых: даже если бы и видели, книжка совершенно не помогла бы милиции. Пусть ловят людей, а к тому, что входит в категорию «сверхъестественное» не прикасаются. Целее будут.

А ведь именно так и влипают во всякие истории.

* * *

За мной следили. Это ни с чем не сравнимое ощущение чужого взгляда между лопатками, — не давящего, но вполне материального, побуждающего бежать, оторваться от преследователя. Или преследователей — это уже как получится.

Я ускорил шаг и свернул в ближайший переулок, показавшийся мне достаточно безлюдным. Дойдя до конца переулка, я снова повернул, притаился за джипом, припаркованным возле чьего-то дома, и стал считать до десяти. На «десять» я с грозным видом выскочил из-за машины, приготовившись к любым неожиданностям.

Но в переулке никого не было.

Здоровенный жёлудь пролетел мимо. Второй ударил в спину. Я развернулся, высматривая того, кто их бросает, и третий попал мне по животу. Человечка на крыше это очень развеселило. Он был не выше ребёнка лет десяти, имел угловатое телосложение и чересчур большую голову. Картина дополнялась кожей цвета хаки и огромными зрачками. Полагаю, для неподготовленного человека такая встреча могла бы обернуться заиканием.

Не сводя с меня взгляда, доганьер сбросил вниз ещё три жёлудя. Итого шесть.

— В шесть? — спросил я.

Человечек на крыше подпрыгнул в знак согласия, — его голосовые связки совершенно не были предназначены для человеческой речи, поэтому он не утруждал себя разговорами.

— Идёт, — кивнул я.

Он ещё раз подпрыгнул, насторожился и, погрозив кулаком в сторону, убежал. В следующую секунду кусок крыши, где только что сидел доганьер, разнесло на куски.

Высокий мужчина в чёрном плаще опустил руку и направился ко мне. Он нёс с собой звон.

Обычно вся колдовская братия упрощает, представляя себе магию в виде ещё одной сферы, окружающей Землю подобно воздуху. На самом же деле магия — это энергия, пронизывающая даже глубокий космос. Маги способны накапливать эту энергию в различных предметах или собственном теле, чтобы потом использовать её в своих целях. Но иногда она «не помещается» в оболочке и часть её выходит наружу, становясь неуправляемой. Тогда воздух вокруг начинает дрожать, как в жаркий день — это вырвавшаяся магия искажает реальность, и чем больше заряд, тем сильнее искажение. Если же магии очень много, — так много, что её носитель «фонит» энергией как Чернобыль радиацией, — воздух начинает звенеть, будто кто-то водит пальцем по краю огромного бокала.

И сейчас я слышал именно этот звук.

Незнакомец остановился метрах в десяти от меня. Он заговорил сиплым, с металлическим оттенком, голосом — будто ветер дул сквозь железную трубу.

— Хэсс? — человек в плаще нахмурился и сделал вторую попытку. — Хэссл?

Я хорошо знал этот акцент и уже догадывался, кто передо мной, но всё-таки решил уточнить.

— Чё?

Демон нахмурился ещё сильнее.

— Х-хесла?

Он хотел сказать: «Тесла». Несмотря на то, что этот демон, как и все подобные ему существа, способен общаться на любом языке, ему требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к новому произношению.

— Ну, допустим, — согласился я.

Демон прокашлялся и снова заговорил; его голос с каждым словом становился заметно ближе к человеческому.

— Я слыш-шал о тебе. Ты проявлял поведение, недостойное воина.

Я усмехнулся.

— Не думаю, что вас, ребята, это касается.

— Но о тебе рассказывали как о великом воине.

Я изобразил досаду.

— А кто-то выжил?

Демон сделал шаг вперёд и воодушевлённо воскликнул:

— Сразись со мной! Я должен быть лучшим!

Прекрасный денёк, не правда ли? Устало фыркнув, я отвернулся.

— Я не претендую на твоё место.

— Я вызвал тебя на бой!

— Да мне плевать.

Слово «ложь» я услышал уже после того, как меня ударило в спину. Полёт продолжался недолго — до забора из металлической сетки, натянутой на слабо вбитые в землю штыри, который я успешно собой снёс.

— Я Маларьа! Сражайся же со мной!

— Зачем?

— Выбирай оружие и сражайся!

Пробормотав: «Сколько пафоса», — я выдернул из земли ближайший штырь от забора, взял его в правую руку, а левой загрёб горсть земли. Демон стал подходить ближе. Когда между нами осталась всего пара метров, я удивленно посмотрел вверх. Маларьа тоже задрал голову. В ту же секунду я бросил ему в лицо землю и, схватив железную палку обеими руками, со всей силы огрел ею демона. Потом ещё раз, и ещё.

Он что, думал, будто я достану меч из ножен, и с таким же воодушевлением приму вызов? Быть может, в другой раз; если вдруг меч найду или до одурения наслушаюсь «Мановар». Убедившись, что противник надёжно оглушен, я бросился прочь.

У меня было пять, от силы десять минут, пока он не придёт в себя. Конечно, глупо было надеяться, что Маларьа так просто отстанет; мне просто нужно было выгадать несколько дополнительных часов. Будь он хоть трижды нечеловек, бегать с головой, гудящей после серии крепких ударов, он не сможет.

Если Маларьа не заявился прямо ко мне домой, рассуждал я, то вполне возможно, что он ещё не знает, где я живу. Но проклятый демон всё же как-то умудрился найти одного человека среди двух с лишним миллионов остальных. Вокруг него не было никаких мелких существ, так что шпионов у Маларьи, скорее всего, нет. Допустим, он засёк меня в момент выхода во Вневремя. То есть, почувствовал магию, освобождаемую из кольца. Учитывая, что я регулярно пользуюсь волшебными вещами, Маларьа запросто найдёт меня ещё раз. Если, конечно, не догадается о более простом способе: воспользоваться телефонной книгой.

И пожалеет об этом.

Завалившись домой, я первым делом заперся на все замки и достал из стола «Немо». Среднестатистическому стрелку пятнадцати патронов с лихвой хватит, чтобы вынести мозги непрошенному гостю. К сожалению, меткость не относится к моим характерным чертам. Сменив испачканную одежду на домашнюю, я плюхнулся на диван и стал ждать. Десять минут. Двадцать. Полчаса.

В дверь позвонили. Совершенно спокойно — нажав на кнопку и подержав её чуть меньше секунды. Совсем не так, как это сделало бы оскорблённое существо из «связанной» вселенной. Понимаете, миров много, и некоторые из них находятся чуть ближе друг к другу, поэтому их обитатели могут без особого для себя риска проникать из одного мира в другой. Но речь сейчас не об этом.

Я медленно подошёл к двери, сняв на всякий случай пистолет с предохранителя, и спросил:

— Кто?

— Участковый, — ответил мужской бас с заметным узбекским акцентом.

Нехорошо встречать участкового с оружием в руках. Попросив его подождать немного, я вернулся в комнату и оставил «Немо» на столе, после чего впустил милиционера.

— Ниязов Азиз Фуркатович, — представился он. — Кажется, нам ещё не приходилось общаться.

Я видел его периодически на улице. Примерно сорока лет, невысок, полноват, но не настолько, чтобы его можно было назвать толстым. Про жителей вверенной ему территории Ниязов знал всё, и даже чуть больше — как и положено любому участковому. Общаться нам, действительно, ещё не приходилось.

— Это должно меня огорчать? Дайте подумаю, — я закатил глаза, сдвинул брови и мотнул головой. — Нет, нисколько.

— Не любишь гостей, — заметил Азиз, проходя в зал.

— За что ж их любить? В гости ходят, чтобы поесть из чужого холодильника. Как-то мы быстро перешли на «ты».

Азиз задержался в дверях, посмотрел сначала на пистолет, преспокойно лежащий на самом видном месте, а потом оглянулся ко мне.

— Имитация. Очень качественная, — привычно соврал я.

— Можно? — спросил участковый, подходя к столу.

— Конечно, — разрешил я, представив на мгновение, как некстати будет, если у него обнаружатся магические задатки. Впрочем, они должны быть достаточно сильными, настолько, что их было бы трудно скрывать.

Но способностей хотя бы к управлению силами природы у Азиза, как я и ожидал, не было. Он повертел пистолет в руках, безуспешно попытался вытащить магазин, цокнул языком и положил оружие на место.

— Хорошо помогает от хулиганов, — сказал я.

— Не сомневаюсь, — кивнул милиционер. Он мне не поверил.

— Так с чем пришли? — наконец спросил я. — Кто из соседей подослал?

— Да я, собственно, вот зачем: ты уже слышал об убийстве у нас в районе? — Азиз выдвинул стул из-за стола и сел. — Да конечно слышал.

Я сел напротив и посмотрел на него через «хрустальный» шар.

— Мне рассказывали.

— А мне рассказывали, что ты там был.

— Вроде того. До меня там были ваши коллеги и Скорая.

— Слушай, а ты действительно… ну, это… — Азиз проделал пассы руками над шаром.

Изобразив скептическую улыбку, я откинулся на спинку стула.

— Давайте рассуждать как психически здоровые современные люди. Мы же живём в реальном мире, здесь не место средневековым предрассудкам.

— Но тогда это обман.

— Я даю людям надежду. Иногда это именно то, что им нужно больше всего.

— А если надежда ложная?

— Я не могу отвечать за решения тех, кто верит Четвёртому Великому Магистру Тайной Шаманской Ложи.

— Тут ты, пожалуй, прав, — Азиз хмыкнул. — Так вот, об убийстве: в баре кое-что нашли.

Он достал из папки фотографию нижней поверхности стола и показал мне.

— На нескольких столах нарисован один и тот же рисунок.

— А какое он имеет отношение к убийству? — с невинным видом спросил я.

— Мы пока не поняли.

— Пока не поняли, — я повторил его фразу, смакуя каждое слово.

— Да, — нехотя согласился участковый. — Но пытаемся разобраться. А, может быть, ты знаешь, что это за рисунки?

Ещё бы я не знал. А ведь он в правильном направлении копает. В смысле, ему кто-то подсказал, у кого спрашивать надо.

— Это сигилы.

— Что? — Азиз явно никогда и не слышал о подобном.

— В школах разве этому не учат? — спросил я с изрядной долей сарказма. — Сигилы — магические печати, фактически являющиеся компактным видом заклинаний.

— И… зачем они нужны?

— Для разных целей. Конкретно эти использовались для контроля над эмоциями. Проще говоря, как успокоительное средство.

— Что-то не помогли эти сигалы.

— Сигилы, — поправил я. — Они не помогли потому, что сломаны.

— Как это? Э, брат, ты же сам сказал, что волшебства нет.

— Но это не означает, что в него не могут верить.

— Значит, кто-то возомнил себя Мерлином?

— Именно.

— Ты не можешь?.. — Азиз погладил папку, собираясь с мыслями. — Можешь определить, кто это?

Я отрицательно покачал головой и дал ему свою визитку.

— Позвоните, когда решитесь рассказать всё.

Участковый встал и собрался уходить, но вдруг оглянулся и махнул рукой.

— А, чёрт с тобой. Позвоню.

— Вы понимаете, что просите о помощи у экстрасенса? — усмехнулся я, сделав ударение на последнем слове.

Азиз немного погрустнел.

— Висяки никому не нужны. А ты, я смотрю, в этом соображаешь получше нашего.

— Мои услуги не бесплатны, — напомнил я.

Он погрустнел ещё сильнее.

— Знаю.

Я закрыл за участковым дверь и облегчённо вздохнул. С одной стороны, меня только что припахали к делу, от которого я старался держаться подальше, а с другой — почти официально развязали руки. Проблема только в том, что я не частный детектив, то есть, понятия не имею, что делать дальше.

В надежде найти хоть какие-то зацепки, я раскрыл записную книжку Тимура. И на первых же страницах сказал:

— Охренеть.

Глава 3

Я вышел из машины и осмотрелся. Убедившись, что кроме меня здесь людей нет, я открыл багажник и отвернулся в сторону огней аэропорта, тонущих в лёгком тумане. «Ташкент-Южный» хоть и считается крупнейшим аэропортом в Средней Азии, вряд ли может похвастаться особенно большим пассажирооборотом и незавышенными ценами в аэровокзальном комплексе. О последнем знают все. Что касается меня, то я больше всего запомнил бы очередь при прохождении паспортного контроля, если бы не одно «но»: доганьеры.

Этих существ полным-полно на вокзалах и в портах, но аэропорты — места их максимального скопления. Чего только не пытаются провезти по воздуху, а таможенный контроль не всегда справляется со своими задачами. Тогда-то в дело и вступают доганьеры, и если вы потеряли багаж, значит, он им не понравился. Я впервые встретил маленьких таможенников по прибытии в Ташкент, когда они попытались «конфисковать» «Немо». К их удивлению, я оказался категорически против. К счастью (для себя), доганьеры наплевали на принципиальность и решили, что потери не стоят одного пистолета, а также, что им будет спокойнее, если спокоен буду я. Как я уже говорил, доставать патроны несколько сложно, доганьеры же помогали мне решать эту проблему в обмен на безразличие к их делам.

Возня за спиной прекратилась — багажник загружен. Я закрыл его, ещё раз осмотрелся и постарался как можно скорее смыться.

До того, как начать вести образ жизни среднестатистического законопослушного гражданина, я и не подозревал, сколько существует дорожных знаков. Но когда речь заходит о перевозке оружия, никто не захочет лишний раз попасться, всего лишь неправильно повернув. Так что поездка более чем за двенадцать километров требовала от меня внимательности. Я вёл свою жёлтую «Субару» с максимальной осторожностью, прокручивая в уме события прошедшего дня.

Итак, записная книжка. С виду ничего особенного, — куча имён. Как и полагается любой уважающей себя записной книжке. Но! Напротив каждого имени помимо телефона и адреса была записана специализация. Магическая специализация. «Знахарь» или, там, «профессиональный экзорцист». Много всяких. Тимур определённо интересовался ими, на это указывали часто встречающиеся пометки в виде непонятных мне сокращений. Мог ли он поддерживать связь с магическим сообществом? Зачем? Только если помешался на этом. Я снова не знал, что делать дальше. Единственная пока надежда была на участкового. Нет, можно, конечно, было послать его подальше, только кто знает, что они там ещё нарыли. Рита не станет скрывать, что я остался после её ухода, и вполне может ляпнуть лишнего, даже не заметив этого. Чего-нибудь, что очень быстро превратит меня из главного консультанта в главного подозреваемого.

Я вдруг подумал, что мою машину сложно потерять из виду в потоке остальных, в целом, однотипных. Даже учитывая, что на ней стоит упрощающее заклятие, скрывающее все «украшения». Ведь когда я её создавал, не было надобности прятаться. И всё же, если бы за мной кто-нибудь следил, как…

— Ах вы, маленькие зелёные предатели! — выдохнул я.

Единственными, кому сейчас прослеживалась явная выгода от моего уничтожения, были доганьеры. И действительно: зачем они будут отдавать свои трофеи неизвестно кому? Именно они, чтобы не пачкать рук, навели на меня ими же нанятого демона. Он, в свою очередь, тоже не горел желанием портить список освоенных профессий словом «наёмник», вот и распинался о чести воина и своём превосходстве.

Или… Всё же стоит учитывать и другие варианты. Доганьеры могли сдать меня не только из-за жадности; возможно, они были связаны с Маларьей каким-то договором или обязаны ему чем-то. Только зачем в таком случае, зная, что демон меня прикончит, они назначали мне встречу? Что-то не сходилось. На каждое следствие есть своя причина, сегодня мне попадались лишь следствия, а это, знаете ли, здорово нервирует.

Едва остановившись перед домом, я выскочил из машины и заглянул в багажник. Убедившись, что среди патронов не припрятано подарков в виде бомбы-другой, я перетащил оба тяжеленных ящика в дом, затолкав их под стол в зале. Вернувшись на улицу, я взял машину за передний бампер и подбросил её. По идее, такая груда железа должна весить… много, однако внешний вид обманчив — машина взлетела вверх с легкостью пластмассовой игрушки. И именно в таком виде упала мне на ладонь. Я на самом деле понятия не имею, почему её не сдувает на высокой скорости!

Сначала мне показалось, что это ветер зашумел в листьях, но вскоре шелест стал более хлопающим. Лампа в фонаре на мгновение затмилась чем-то…

Я, в принципе, спокойно отношусь к летучим мышам. Несмотря на то, что они разносят кучу всякой заразы, мешают спать по ночам, шебуршась на чердаке, залетают в открытые окна. Такие мыши не вызывают страха. В отличие от тех, которых я увидел, посмотрев вверх.

Все деревья были облеплены сотнями летучих мышей. Здоровенных, с размахом крыльев в полметра. Издавая тонкий свист, они срывались с прогнувшихся под их тяжестью веток и описывали круги, разминая крылья. Каждый коготь на мышиных лапах был с вязальную спицу длиной, а резал, наверняка, не хуже скальпеля — мне не хотелось проверять, так ли это.

Не мотыльков они собирались ловить.

Едва я успел захлопнуть за собой дверь, как с другой стороны в неё врезалась одна из этих тварей. Следом ещё несколько. Мышь посообразительнее попыталась атаковать окно, но запуталась крыльями в решётке и принялась отчаянно пищать, призывая собратьев завершить её дело. Я повернул ключ во втором замке, активировав обереги. День был испорчен, вечер тоже, но, блин! я ликовал! Ведь это значило, что моё предположение полностью подтверждалось, и именно доганьеры подставили меня.

Было бы самоубийством: сидеть сложа руки и надеяться на чудо. Скорее всего, мыши убрались бы восвояси с приходом дня. Однако, у них в запасе была целая ночь, чтобы найти путь в дом. Убедившись, что стая снаружи надолго занята попытками проникнуть за разворачивающую их линию, я выскочил на веранду и загрёб со стола всё, что в темноте попалось под руки. Бормоча проклятья, я включил настольную лампу и с огромным для себя сожалением вспомнил одну важную вещь: сюда-то обереги не дотягивали. За окнами, в октябрьских сумерках, сгустившихся на улице, зажглись жёлтые глаза-бусинки. Они светились совсем не так, как у ночных животных, — эти глаза не отражали свет, они его излучали.

— Ох, ёлки!.. — шарахнулся я, выключая лампу.

Уже взлетевшие мыши возмущённо заверещали и притихли. Получалось, что они видели в темноте так же плохо как и я. Я снова включил и выключил лампу. На сей раз фокус провалился — меня запомнили. Но мне нужен был свет, просто чтобы рассмотреть, что я там заграбастал.

Как правило, в квартирах немного помещений без ярко выраженных окон. Я бросился в ванную. Однако, «без ярко выраженных окон» не значит, что их там нет вовсе и можно развлекаться хоть с прожекторами, когда снаружи только и ждут, что вы выдадите своё убежище. Поэтому зайти на кухню за спичками, вместо того, чтобы включать лампу, показалось мне вполне разумным действием. И казалось таковым до тех пор, пока не пришлось перебирать кучу бесполезного мусора при их свете. Даже кольцо, с помощью которого я мог бы сбежать из осаждённого летучими тварями дома, было полностью разряжено. Для его восстановления требовалось всего ничего — сутки рядом с часами. Несколько бракованных заклёпок, накапливающих слишком маленький заряд, чтобы бить на большие расстояния… Но, ведь, никто не станет громить собственный дом гранатой, если есть бита. Мне в голову пришла идея и, надев защитный медальон, я вышел на разведку, приготовившись в случае чего действовать наудачу.

С улицы не доносилось ни звука. Плохой знак. На цыпочках пробравшись в прихожую, я взял кожаные митенки, чаще именуемые «беспальцовками», и кое-как прицепил заклёпки на правую перчатку, получив довольно грозное оружие ближнего боя. Оружие из разряда тех, которые не терпится опробовать.

А у меня как раз завалялась мишень.

Открыв в зале одно окно, я отошёл подальше. Мышь, застрявшая в решётке, почуяла близость добычи и, выбравшись, влетела в комнату. Сделав несколько неуклюжих кругов под потолком, она, не чуя подвоха, устремилась на меня. Когда огромное тёмное пятно было на расстоянии вытянутой руки, я изо всех сил врезал по нему.

Тварь была холодная и твердая. Удар отбросил её назад, и на пол посыпалось что-то металлическое. Забыв про осторожность, я включил свет.

Мышь развалилась на запчасти. В буквальном смысле: пол был усеян десятками похожих на бронзовые шестерёнок, винтиков и пружин. Они слабо мерцали, — из разрушенной оболочки выветривалась магия. Техномагия, будь она неладна.

Атаки на защитный барьер прекратились, крылатые создания снова повисли на ветках когтистыми листьями. Будь это просто заведённые механизмы, они продолжали бы нападать, но они выжидали. Мышами кто-то управлял. Совсем близко.

Я взял пистолет, снял его с предохранителя и, выйдя на незащищённую веранду, сказал:

— Можно уже не прятаться.

Мыши блеснули глазами-лампочками, но не двинулись с места. Блин, какого тогда они пытались нашинковать меня пятью минутами ранее?!

Чего только не насмотрятся маги за свою практику. Но, уж поверьте мне, всегда найдётся штука, которая заставит их в очередной раз воскликнуть: «Боже, это ещё что такое?!». Мой случай не был исключением.

Изящно взмахивая чёрными оперёнными крыльями, сверху спустилось что-то вроде обезьяны с клювом, округлым, как… как у снегирей, что ли? Его рыжая шерсть была неестественно светлой, будто освещалась откуда-то из другого места, где ещё не так стемнело. Мне стало не по себе от одного вида этого создания, и перспектива диалога с ним казалась уже не такой радужной.

«Обезьяна» смотрела на меня до отвратительного осмысленным взглядом, словно пыталась прочесть мысли. Я сосчитал до десяти и приступил к переговорам, для начала блеснув своими познаниями в творящихся делах.

— А самому придти было западло? Или он боится, что я снова его вырублю?

— Я не знаю, о ком ты говоришь, смертный, — слишком поспешно ответил Обезьян — судя по тембру голоса, он бы мужского пола. Но в голосе не было сипящих ноток, и это смущало. Обычно демоны не живут среди людей достаточно долго, чтобы избавиться от акцента. Если только Обезьян не был домашним демоном какого-нибудь чернокнижника или колдуна… Скорее первого, слишком уж крутой должен быть колдун.

— Ладно, — продолжил я, допуская, что Маларьа здесь может быть и ни при чём. — Тогда что тебе нужно?

— Названия смертных, — невозмутимо ответил демон.

Кажется, владелец Обезьяна научил его говорить по-человечески, но не потрудился дать ему толковый словарь.

— Они называются «люди». Теперь проваливай.

Обезьян перестал махать крыльями и повис в воздухе, будто нашёл твёрдую поверхность под ногами.

— Названия смертных, — повторил он. — Они у тебя есть.

Я направил на него пистолет.

— А я предлагаю другой вариант. Ты называешь мне имя своего хозяина и уходишь отсюда живым.

Увидев у меня оружие, демон резво отодвинулся назад, не шевельнув при этом ни единым мускулом. Довольно странное действие для того, кто является в виде бесплотного изображения, но вполне логичное для уязвимого существа, если закос под духа провалился. Обезьян открыл свой клюв и угрожающе зашипел. Надо сказать, выглядело это довольно неприятно. Я вздохнул и покачал пистолетом.

— Давай без этого. Сорок пятый калибр пройдет сквозь твой клюв и устроит фейерверк из обезьяньих мозгов. Не проще будет сказать мне, наконец, кто тебя послал и разойтись миром?

— Названия смертных, — в голосе Обезьяна зазвучали угрожающие нотки.

— Проклятье! Как я могу тебе что-то дать, если не понимаю, что ты имеешь в виду?!

— Хозяину нужен свиток с их названиями, чтобы знать, как их найти.

Я быстро прикинул, куда можно спрятать записную книжку так, чтобы никто до неё не добрался. Как назло, единственное, что пришло мне в голову, — съесть. Собравшись с духом, и понимая, что последует за моим ответом, я покачал головой.

— Теперь это моя игрушка. Нет.

Демон зарычал, рёв его, казалось, сотряс землю.

— Моя армия разорвет тебя, жалкий смертный, они разорвут всех, кого ты знаешь, ты умоешься кровью, ты будешь молить о пощаде, ты…

Есть множество способов справиться с гневом: медитация, ледяной душ, счёт до десяти… Способов множество, но смысл их одинаков: дать время, необходимое для трезвой оценки ситуации, не позволить наломать сгоряча дров, когда ситуация выйдет из-под контроля и пути обратно уже не будет.

То же самое относится и к панике. Мне не мешало бы взять себя в руки и найти лучший выход из сложившейся ситуации. Однако, прямо передо мной бесновался демон, а его крылатые слуги сбивались в стаю, готовясь идти на таран. Блин, времени подумать не было! Через считанные секунды мыши обрушатся на окна, и даже если меня каким-то чудом не нашпигует битым стеклом, то в замкнутом помещении куча мелких монстров всё равно одержит верх. В этом отношении на улице было гораздо безопаснее. Схватив в прихожей куртку, я выскочил наружу.

Но туман, проклятый туман, ещё недавно казавшийся лёгкой дымкой, сгустился.

По статистике, самое большое количество туманов случается на острове Ньюфаундленд — более ста двадцати дней в году. Это одно из тех мест, где я, уверен, не хочу побывать. В тумане обитают мерзкие существа, хищники и просто питающиеся страхом тени, следующие за человеком на невидимом поводке, надетом уж точно не на их шеи. Хищники, обычно, медлительны как асфальтовый каток, но наступают они с упорством того же катка. В конце концов, большая скорость реакции необязательна для тех, с кем человеку не справиться. Изломанные фигуры туманных хищников неотвратимо наступают на жертву, сужая кольцо, и питающиеся страхом рыщут вокруг, ожидая развязки. Эта компания каждый раз выполняет свой план по исчезновению людей. Чаще всего, их жертвами становятся несколько бомжей или пьяниц, оказавшихся не в то время и не в том месте. Кроме того, всевозможные создания ночи чувствуют себя в тумане вполне комфортно даже днём. Особенно эльфы. И они совсем не похожи на тех, которых описывал Толкиен; это маленькие сгорбленные волосатые ушастые твари, паразитирующие на своих жертвах, садящиеся ночью им не грудь и насылающие кошмары.

И хотя, несмотря на всё сказанное, вероятность встречи с одним из обитателей тумана ничтожно мала, для мага она, уж не знаю почему, возрастает в разы.

Поэтому, коль вам взбредёт вдруг в голову связать свою жизнь с магией, запомните одно, едва ли не самое важное правило: если не можешь справиться с противником — беги. Честные поединки в мире магии слишком большая редкость, чаще всего исход решает правильно выбранная стратегия обмана. Даже сильного врага можно завалить одним простеньким ударом исподтишка.

Сейчас я мог только бежать и прятаться.

Судя по вновь наступившей тишине, Обезьян хотел поиграть в кошки-мышки, выведать таким образом, на что я способен, узнать мои слабые стороны.

Чтобы разрешить наши разногласия одним простеньким ударом.

Я нырнул в молочно-белую пелену, заполонившую улицы, надеясь сбить в ней мышей со следа. Всё, что требовалось — найти укрытие получше, да постараться не шуметь. Как-то так. А пока приходилось бежать дальше по пустынной улице, не различая ничего дальше пяти метров и ориентируясь лишь по фонарям, проглядывающим в виде размытых сиреневых пятен над дорогой. Бежать, чудом не наступая на незавязанные шнурки, и отчётливо слышать, как хлопают крылья над головой.

Поняв, что драки не избежать, я, наконец, остановился. И сразу почувствовал, как что-то тяжёлое, очень тяжёлое ритмично падает на землю, заставляя её содрогаться. Кто-то, Обезьян, его помощник или какой-нибудь обитатель тумана, топал прямо на меня. Я развёл руки в стороны и, ни к кому конкретно не обращаясь, устало крикнул:

— Ох, ну давай, удиви меня!

Шаги прекратились. Звучно рыкнув, ко мне опустилась огромная голова — помесь, казалось, всех зверей, каких только можно вспомнить. В чертах лица, если это можно было так назвать, было и что-то человеческое, но оно терялось при одном взгляде на ветвистые оленьи рога, венчавшие голову.

Принюхавшись, гигант ростом никак не меньше пяти метров свирепо зарычал и опустил свой кулачище рядом со мной, раздробив асфальт.

— Ладно, — пробормотал я, — удивил.

Глава 4

Вы вряд ли найдёте какие-либо упоминания об оберонах. Они описывались лишь в паре источников, да и те хранятся в Аду. Нет, не там, где тонны серы и потоки лавы… Но об этом как-нибудь в другой раз. Никто не любит упоминать об оберонах. По своей природе они ближе всего к лешим и их часто считают одним и тем же. Основная же разница заключается в злобе, граничащей с дуростью. Ну и неспособности менять облик. Обероны ведут себя скрытнее некуда, поэтому трудно представить себе причины, способные выгнать их из лесу. Тем более, что крупного леса в окрестностях Ташкента не припоминалось. Да к тому же я читал, что к концу осени эти существа впадают в спячку и их не разбудит даже рок-фестиваль прямо у них под носом. Примерно как-то так… У этого оберона должны были быть очень веские причины забрести в город. Однако имелся нюанс. Да, у оберонов скверный характер, да, я встал на пути одного из них и пытался что-то говорить в его сторону, но… Вместо того, чтобы раздавить меня одной левой и даже не заметить, оберон просто показал, что может это сделать. У него должны были быть на то веские, действительно веские причины.

Я тоже хотел их знать.

Между тем, рогатая башка снова принюхалась и прогрохотала:

— Смертный… я чую твой смрад.

— Я сегодня ещё не был в душе, — ответил я, готовясь на всякий случай бежать. — Ты же лесной житель, что ты забыл в городе?

— Белая мгла принесла меня. С миссией от Владыки.

Даже так? Оберон (тот, что с заглавной буквы) послал туман с одним из своих подданных, чтобы припугнуть меня? Интересно. Я наклонил голову, изобразил задумчивость и спросил:

— Раз уж ты об этом рассказываешь, значит, твоя миссия касается меня, так? А учитывая не слишком доброжелательное начало разговора, конфет у тебя нет.

— Ты смеёшься надо мной, смертный! — вспылил оберон.

— Ты продолжишь угрожать или всё-таки будешь выполнять приказы своего Владыки?

Гигант фыркнул.

— Да.

Я хотел поинтересоваться, что он имел в виду под этим «да», но когда оберон занёс кулачище, вопрос отпал сам собой.

— Что, и ты тоже?! — обиженно простонал я уже на бегу.

Правило «убегай от сильного» плохо действует, если у противника ноги длиннее ваших. Примерно раза в три. Плюс каждый прыжок такого парня подобен маленькому землетрясению. Стоит вам споткнуться и упасть, как он воспользуется теми же самыми трёхметровыми лапищами, чтобы или раздавить, или пинком отправить вас на Луну. Без скафандра и тюбика с пюре.

За мной по пятам гналось чудо природы с телом человека, но древесной корой вместо кожи, и оно совсем не собиралось отставать. Приятный факт: мыши во главе с Обезьяном куда-то смылись. Неприятный факт: если в случае с мышами я был почти уверен, что утром они исчезнут, то относительно оберона никто ничего не гарантировал. Скорее всего, выйдет наоборот: как только туман рассеется, и великана, бегающего по городу, станет видно получше, люди поднимут визг. Эти паникёры всегда так делают, когда встречают что-то непонятное. Следующей их реакцией станет агрессия. А представляете, как развернётся разъярённое чудище, когда его начнут ловить? Оберон будет крушить всё вокруг, обеспечив массовые жертвы. В результате магия рискует выйти из раздела тайн, её сочтут опасной и объявят новую охоту на ведьм.

Это будет вредно для моего бизнеса.

И мне не оставалось ничего, кроме как снова бежать в непроглядном тумане. Рискуя споткнуться, свернуть с дороги и влететь в кусты, или просто свалиться в открытый люк, услужливо оставленный рабочими. Радовало одно: со своей высоты оберон не мог видеть меня сквозь туман, поэтому ему приходилось пригибаться. Это было, пожалуй, единственное, что замедляло его.

Похолодало. Падение температуры указывало на близость реки, и у меня появилась надежда.

Ещё в начале двадцатого века в камышовых зарослях по берегам Салара водились тигры. Позже, с развитием города, тигров истребили, а реку заточили в бетонные берега. С тех пор Салар мельчал всё сильнее и сильнее. Сейчас набережные заросли травой, пробившейся сквозь плитки, сама река превратилась в чрезвычайно грязный «ручей» глубиной не больше метра, а тигров сменили коты. Всё что осталось от Салара течёт теперь, источая зловоние, по бетонному дну сквозь толстый слой водорослей.

Река петляет по городу и проходит метрах в двухстах от моего дома. А ближайший мост через неё не так надёжен, как может показаться. Время от времени какой-нибудь участок покрытия проваливается, являя миру гнилые доски — основу моста столетней давности. Примерно через неделю повреждённый участок закрывают новой асфальтовой заплаткой, оставляя доски под ней гнить дальше. Сомневаюсь, что там когда-нибудь проводился капитальный ремонт.

По этому мосту каждый день проезжает сотня-другая машин различных размеров, но не думаю, чтобы он выдержал скачущего великана. Я надеялся, что оберон застрянет там — это позволило бы мне уйти достаточно далеко. И если поблизости не окажется никого, на ком монстр сможет сорвать злость, он, вероятно, вернётся восвояси. И ещё я надеялся, что ребята из военной части слева от меня ничего не заподозрят, когда услышат грохот рушащегося моста.

Штук десять мышей вынырнули из розово-серой пелены, едва не столкнувшись со мной. Я прикрыл лицо рукой и побежал из последних сил, позади раздалось недовольное ворчание и несколько смачных шлепков. Даже ежу понятно, что Обезьян и Ко с обероном принадлежат разным лагерям, и готовы перегрызться при первом же удобном случае.

Оказавшись на другом берегу, я остановился, чтобы отдышаться и насладиться своей ловушкой. Побеждает хитрейший, ведь так?

Ночь была удивительно тиха.

Что-то большое, очень большое, пронеслось у меня над головой и приземлилось метрах в трёх дальше по дороге. То ли оберон догадался сам, то ли учуял запах гниющего дерева, но он не побежал за мной. Он просто перепрыгнул мост, и его приземление повалило меня на землю. Сделав слишком, чересчур, лёгкой добычей.

— Всё кончено для тебя, смертный, — пророкотал оберон с торжеством в голосе.

Туман начал таять так же быстро, как и опускался, сквозь него уже начали проглядывать светящиеся окна девятиэтажек. Ещё немного, и их жильцы могли увидеть, что творится прямо у них под носом. Надо было действовать. Для начала хотя бы уйти из-под удара. Я перевернулся на живот и пополз в заросли живой изгороди, стараясь не слишком оцарапаться о колючие ветки. Сотни колючих веток.

— Глупый человечишка, — раздалось сверху. — Куда ты хочешь спрятаться?

— Подальше от тебя, — буркнул я, продолжая пробиваться дальше. Издавая скрежещущие звуки, передо мной вылезла ещё одна летучая мышь. Завидев меня, она угрожающе подняла когти и цвиркнула.

— Занято, — прошипел я, легонько ударив мышь кулаком в перчатке. Мышь не развалилась, как в прошлый раз, а только помялась. Но, кажется, сломалась.

— Поищи место в преисподней.

Мне на голову посыпалась земля, а кусты куда-то разом исчезли. Перевернувшись, я увидел, что оберон, желая добраться до меня, вырвал их с корнями. Наклонившись так низко, что его ноздри едва не втягивали меня, великан злорадно ухмыльнулся:

— Кто не спрятался, я не виноват. Последнее слово?

«Яр-ко звёз-доч-ка све-ти…» — пропел женский голос по слогам на мотив детской песенки. Оберон посмотрел куда-то вдаль и принюхался.

«Чу-дищ к нам не под-пус-ти…»

Холод, пронизавший меня до костей, растаял в мягком тепле, наполнившем всё тело, и вокруг рук возникло белое свечение, пульсирующее в такт ударам сердца.

«Пусть от-сту-пит в у-гол тень…»

С каждым слогом свечение усиливалось, обволакивая ярким коконом. Оберон покосился на меня, в его взгляде появилось недоумение.

«Ког-да сме-нишь ночь на день».

— Последнее слово, а? — переспросил я, приготовившись отпустить накопившуюся во мне энергию на свободу. — Скажи-ка: «сы-ы-ыр».

Столб белого света ударил в небо. Дыхание перехватило, сквозь звон в ушах пробился грохот, похожий на рёв урагана. Я чувствовал, как свет в столбе становился всё плотнее, пока давление внутри не разорвало его.

И… ничего больше. Оглядевшись по сторонам, оберон снова уставился на меня. Я кое-как встал и пожал плечами.

— Факир был пьян, и фокус не удался.

Обезьян налетел откуда-то слева и набросился на оберона. Тот, схватив его одной рукой, с такой силой приложил о землю, что с рыжей шерсти посыпалась золотистая светящаяся пыльца.

Настало самое время, чтобы сваливать, однако оберон был намного сильнее своего противника, и, разобравшись с Обезьяном, вернулся бы за мной. Поэтому разумнее всего было принять чью-либо сторону — временно, конечно. Что я и сделал.

Заслонив собой прижатого Обезьяна, я размахнулся пошире, и что было сил ударил по опускавшемуся гигантскому кулаку. Боль была такая, будто мне на руку наковальня упала; оберон, судя по его воплю, чувствовал что-то похожее. В ту же секунду на него набросилась едва ли не вся Обезьянова армия, они облепили великана, и слышно было только, как скрежещут друг о друга стальные когти.

Воздух дрогнул и оберон пропал. Убежал зализывать раны.

Я оглянулся. Обезьян, как ни в чём ни бывало, висел в воздухе. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом он вздохнул и тоже исчез. Я выбрал правильную сторону. У многих демонов довольно чёткие понятия о чести и свои долги они помнят. Даже если те противоречат их планам.

Эти двое ещё вернутся, чтобы завершить начатое, но не сейчас. В складывавшейся картине и этого было достаточно.

* * *

Снег бодро падал под какой-то привет из восьмидесятых — мелодию, игравшую на радио. Плеер, имитирующий обычный mp3 и иногда заменяющий мне приёмник, мигал подсветкой в такт музыке. Я танцевал что-то вроде диско, одновременно размазывая по лицу пену для бритья, и старался не думать о прошлой ночи. Монстры монстрами, а мой вид производил не лучшее впечатление. В моём ремесле оставить хорошее впечатление — значит проделать большую часть работы. Люди любят, когда им улыбаются по поводу и без, и всегда возвращаются к в меру вежливым провидцам. Даже если те считают их идиотами. Поэтому я встал пораньше, с долей фанатизма выгладил самую чистую рубашку, смахнул пыль с хрустального шара, и теперь приводил в порядок себя.

А вы что, думали, будто день экстрасенса начинается с утреннего выхода в астрал?

Я успел побриться ровно наполовину, когда пиликнул дверной звонок. Плеер насторожился и приглушил звук. Вообще-то, эта штуковина скорее живой организм, нежели техника. Он случайно попался мне на распродаже старого хлама.

Подойдя к двери, я посмотрел в глазок. Молодая женщина в заснеженном сером пальто, с сумкой на плече, поправляла выбивающиеся из-под шапки светло-русые волосы и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Я сразу отнёс её к категории обманутых жён и недовольно сообщил: «Закрыто». Мой рабочий день ещё не начался, так что, можно было не изображать чуткость к чужим проблемам.

— Простите, — растерянно пробормотала она, — я не могу позже.

— А я не могу раньше, — ответил я. — Найдём компромисс: вы оставите меня в покое.

Должно быть, она решила, что я ушёл, потому что нажала на звонок во второй раз.

Раздражённо распахнув дверь, я открыл, было, рот, чтобы послать её куда подальше, но дамочка перебила меня:

— Это не компромисс.

— Да мне без разницы, — я не стал растягивать удовольствие и сразу перешёл к ответам: — Он вам изменяет. Теперь проваливайте.

— Кто? — удивилась она.

Отвернувшись к зеркалу в прихожей, я продолжил бритьё, наблюдая за посетительницей в отражении.

— А вы хотели узнать что-то другое?

— Вы оказываете не совсем… обычные услуги, не так ли?

— Интим не предлагать.

Она смерила меня взглядом и презрительно фыркнула.

— Я бы и не подумала.

Я обернулся и довольно нескромно рассмотрел её, после чего поморщился.

— Да я бы и не согласился.

— Меня предупреждали о вашем характере, но я не ожидала увидеть клоуна.

— Так мы будем говорить о деле, или разругаемся сразу?

Посетительница хотела добавить что-то ещё, однако взяла себя в руки.

— На меня вчера напали.

Я покачал головой, изображая уныние.

— Обратитесь в милицию.

— Не люди, — уточнила она. — Мыши.

Я уже начинал понимать, что это не к добру, но сделал последний выпад.

— Вы запрыгнули на стол, а они карабкались следом?

— Летучие мыши.

Ну да, как же иначе.

В магии практически не бывает совпадений. Даже если какие-то, казалось бы, совершенно разные события происходят одно за другим, можете быть уверены — они чем-нибудь, да связаны между собой. А тут одна и та же гадость произошла в двух местах одновременно.

Проклятье!

Я отвернулся к зеркалу и, стараясь сохранить беспристрастный тон, спросил:

— Когда?

— Часов в шесть. Вечера.

— На что они были похожи?

Её передёрнуло.

— Я не успела…

— Как вас зовут? — перебил я.

— Ева. А какое это имеет значение?

— Так вот, Ева: давайте обойдёмся без вашей неумелой лжи. Как выглядели мыши?

Похоже было, что она вот-вот расплачется. Мне не хотелось видеть у себя ревущую посетительницу, что-то сильно напугало её прошлой ночью. Но я хотел быть уверен, что меня напугало то же самое.

— Как. Выглядели. Мыши, — настойчиво повторил я. — Отвечайте. А верить вам или нет — решать уже мне.

— У них были длинные когти… Очень…

Ева всхлипнула. Я стёр с подбородка остатки пены и вздохнул.

— Вы, наверное, считали оценки в пентаграмме?

— Что?

— Ох, не прикидывайтесь. Даже глядя на ваше пальто можно предположить, что вы одеваетесь довольно строго. Однако до бизнес-леди не дотягиваете, — я показал на жёлтую обложку журнала, поместившегося в сумке лишь наполовину, — с такими журналами работают только в государственных организациях. Причем, чаще всего либо в клиниках, либо в школах. Весь разговор вы придерживались тактики «я — начальник, ты — дурак» и пытались мягко заставить меня действовать так, как считали правильным. Значит, вы учительница.

Ева молча смотрела не меня.

— Свою фамилию скажете сами?

— Зачем?

Я пожал плечами.

— В принципе, вы можете уйти и забыть, но…

— Снеговская.

— Ну, вот и отлично. Значит, будем придерживаться вашей любимой тактики? Ладно, ничего не поделаешь, придётся быть начальником.

— Но… Это же я вас нанимаю, — возмутилась Ева.

— Послушайте, дамочка, я не собираюсь становиться вашим телохранителем. У меня есть личные интересы, а вы каким-то образом попали в их круг. Я делаю то, что нужно и никто пока не жаловался. И вообще, — я демонстративно посмотрел на часы. — Детишки уже заждались.

Ева развернулась и, выходя, спросила:

— Как вы меня найдёте? Заглянете в волшебный шар?

— Нет, в нём я смотрю любимые фильмы. Вы действительно думаете, что в этом городе можно найти кого-то ещё с такой же фамилией?

— Как и с вашей, — фыркнула она.

Я закрыл дверь и с облегчением вздохнул. Зануда. Терпеть не могу посетителей, зря отнимающих время. И не вижу особого смысла браться за работу, если она состоит в «сделай то, не знаю чего». Обычно я потом звоню таким клиентам и говорю, чтобы сами решали свои проблемы.

Никогда не понимал людей, решивших стать преподавателями. Особенно в школе. Это поистине мука — пытаться вбить что-то в головы абсолютно неконтролируемым детям. Получать удовольствие от такой работы может только энергетический вампир…

Осенённый внезапной догадкой, я в несколько прыжков пересёк прихожую и зал. Меня захлестнул тот вид радости, которую испытывает человек, понявший, наконец, что-то, казавшееся ему совершенно непостижимым. Я отодвинул книги в шкафу, достал из-за них спрятанную записную книжку и пролистал половину страниц, пока не наткнулся на фамилию Евы. Напротив значилось короткое: «эмпатия». То есть, чтение эмоций.

Я ткнул пальцем в строчку и, копируя акцент пингвина из мультфильма, воскликнул:

— Ага! Ви ест ф книшечка!

Глава 5

Частые телефонные звонки прервали мои ликования. Уже догадываясь, что и этот день будет испорчен, я снял трубку.

— Доброе утро, — сухо поприветствовал меня хриплый мужской голос. Хоть я и плохо угадываю возраст по голосу, его обладателю было лет пятьдесят-шестьдесят. Судя по интонации, звонивший не собирался спрашивать своё будущее.

Будущее у него было четко распланировано.

— Вы Виктор Тесла? — спросил голос.

Я подумал несколько секунд, стоит ли отвечать утвердительно.

— Да.

— Хорошо. Вас мне посоветовал Ниязов Аз…

— Понятно, — перебил я. — Давайте ближе к делу.

Мой собеседник помолчал немного. То ли собирался с мыслями, то ли хотел прервать разговор. Наконец он произнес:

— Меня зовут Фаррух Рашидович Икрамов. Я следователь по делу…

— Убийство владельца бара, бла-бла-бла.

Я почти почувствовал, как он нахмурился.

— Вы всегда перебиваете других? — раздражённо спросил Икрамов.

— Только когда мне говорят то, о чём я уже знаю. Или догадываюсь.

— Вы ведь у нас теперь «консультант», так?

— Угу, — кивнул я.

— Подъезжайте к ГУВД, найдёте меня там. Мне нужна ваша… — он замялся, — консультация.

— И в чём подвох?

— Никакого подвоха. Мне действительно нужно задать пару вопросов. Жду.

Я повесил трубку и пошёл одеваться. Этот следователь не вызывал у меня доверия. Стоило подготовиться, на всякий случай, и я одел напульсники. Прорываться с боем из здания, полного вооружённых людей, было бы полнейшей глупостью с моей стороны, однако не стоило исключать даже такой вариант. Ведь спросить что-то можно было и по телефону, Икрамов же зачем-то хотел видеть меня лично. Меня немного нервировало это «зачем-то».

В последнюю очередь я взял защитный амулет. В конце концов, за мной охотятся уже трое. И сотня-две их слуг. Мне следовало быть осторожным.

Тем временем снег пошёл гуще, скрыв горизонт сплошным занавесом, и стал мокрым, а ледяной ветер забивал его за воротник. Казалось, в какую бы сторону я не повернул, ветер всё равно дул мне в лицо, налепляя на стёкла очков белые пятна снежинок.

Можно было поймать машину и быть на месте уже через считанные минуты, но мне совсем не хотелось тратиться на заведомо бесполезную поездку. Натянув капюшон посильнее, я пошёл к автобусной остановке. К тому же, никто не станет нападать на меня там, где полно людей, ведь так? Людей, одетых почти одинаково. Людей, застигнутых внезапной непогодой.

Что ж, пусть идёт снег, решил я, пусть идёт снег.

* * *

Мне не потребовалось много времени, чтобы вычислить Икрамова. Высокий седой… не старик, но сильно пожилой мужчина стоял возле потрёпанной машины и оглядывался по сторонам. Заметив меня, он сам подошёл и сказал:

— Вы Тесла, — это был даже не вопрос, а сухая констатация факта. При этом лицо его, имеющее довольно резкие черты, не выражало абсолютно никаких эмоций.

— Вы не слишком торопились.

Я пожал плечами.

— Думал, что сегодня будет тепло.

Икрамов жестом показал мне идти за ним и направился к зданию ГУВД.

— Может, мне лучше подождать здесь? — спросил я.

— А вы сбежите, пока я буду забирать документы, — снова констатировал он через плечо. — Неприятно это признавать, но мне действительно нужна помощь подобного… специалиста.

Я буркнул: «польщён», и поплёлся следом. В здании мы побродили немного по коридорам, пока, наконец, Икрамов не отпер одну из дверей и впустил меня в кабинет.

— Я скоро вернусь, — он кивнул в сторону пластиковой тарелки с печеньем на письменном столе, — Угощайтесь.

— Уже не боитесь, что я сбегу? — поинтересовался я.

— Не сбежите, — ответил он и вышел.

Первое время я просто слонялся из угла в угол, изучая обстановку. Стол, шкаф с папками — по виду тяжёлые. При желании, последним можно было бы забаррикадировать дверь. Ажурные решётки на окнах были установлены скорее для красоты и легко бы выбились… В какой-то момент я понял, что позволил чувствам взять над собой верх. Подозрительность, хоть и хорошая штука, запросто может привести к паранойе. Особенно если считаться с ней, а не с голосом разума.

— Лезвие Оккама, — успокоившись, я сел за стол, — Верным является самое простое объяснение. Ему действительно нужна помощь экстрасенса?

Мой взгляд упал на телефонную книгу. Я пролистал её до нужной фамилии, пододвинул поближе телефон и набрал номер. «Слушаю», — ответил мягкий женский голос.

— Здравствуйте, — я замялся на секунду, но всё-таки решил рискнуть и продолжил: — Могу я поговорить с Евой?

— Вообще-то она на работе, — в голосе женщины — наверное, её матери — появилось некоторое сомнение.

— Видите ли, мы с Евой вместе учились. В школе. А вчера вот встретились…

— Ева обычно приходит поздно, — тон потеплел, и это меня подбодрило. — Миша, это ты?

Я, конечно, понятия не имел, какого такого Мишу она во мне признала, но меня, что называется, понесло.

— Ага. По правде говоря, я тоже весь в делах. Ну, разработка алмазов и всё такое…

— Алмазов?

— Долго рассказывать, раньше-то я на нефти специализировался… Да мелочи это всё. Я вот, жалко, номер мобильного Евы где-то потерял.

Мало что вызывает у женщины большее доверие, чем возможность удачно выдать дочь замуж. Я записал номер, поблагодарив, повесил трубку и взял печенье.

— Ложь, — обратился я к фотографии собаки на обложке какой-то тетради, — Ложь, а не противопоставленный…

— Ну, всё успели выведать? — с порога спросил вошедший Икрамов.

Печенье застряло в горле. Я с трудом проглотил его и ответил:

— Отчёты про крокодилов в канализации ещё ничего. Но вот Кеннеди и имперские штурмовики — полный бред.

Маска безразличия на его лице даже не дрогнула. Икрамов отошёл в сторону, пропуская меня.

— Прекращайте паясничать, все ждут только нас.

Я пожал плечами и вышел. Следователь запер кабинет и мы пошли по коридору, то и дело обгоняя друг друга. В этом был некий дух соперничества, словно решалось, кому быть лидером. Однако на улицу мы вышли одновременно. Просто потому, что позволяли двери.

Остановившись возле машины Икрамова, я сложил руки на груди и заявил:

— Давайте и вы не будете секретничать. Что вы хотели спросить?

Он задержался на секунду и нехотя ответил:

— Мы нашли… кое-что.

— И что же?

— Это я и хотел спросить.

Вот теперь мне стало интересно. Окажись найденная штука чем-то связанным с убийцей из бара, у меня появится зацепка. В противном случае я всегда могу наплести про таинственные секты, разбрасывающие повсюду свои артефакты и прочие ритуальные принадлежности. Я сел в машину.

Большую часть дороги мы ехали молча, уныло цепляясь взглядами за раскачивавшиеся дворники. Икрамов не выдержал первым.

— Я тридцать лет работаю следователем. И верю только фактам — это ни разу меня не подводило. Но сейчас я в смятении. Мне нужен кто-то, — он покосился на меня, — с нестандартными взглядами. Понимаете?

— Кто-то, кто смог бы объяснить вам, что всё идёт как надо и мир не катится в тартарары?

Он кивнул. Я покачал головой.

— Боюсь, вы выбрали не того человека.

Икрамов пожал плечами.

— Есть лишь один способ узнать. Хоть я и уверен, что колдовство — только сказки, скрывающие скучную реальность, а вы наглый обманщик, у меня нет другого выхода.

— Заметьте, мои услуги не бесплатны.

— Если вы действительно поможете в расследовании, мы заплатим.

— Мы? — я возмущённо фыркнул. — Грош цена вашим обещаниям. Если я соглашусь помогать, вы возьмёте меня консультантом официально.

Он едва не выпустил руль.

— Возможно, такое и практикуется где-нибудь на Западе, но только не у…

— Остановите машину или мне выпрыгивать на ходу?

— Чёрт! Да вы же издеваетесь! — рявкнул Икрамов.

— Нет, я совершенно серьёзен.

— И каковы же условия?

— Вы предоставляете мне информацию, свободу действий и почасовой оклад. В свою очередь я обязуюсь помогать и не обманывать вас.

— Да меня же засмеют. Всю милицию засмеют, — он свернул на узкую дорогу, остановился в просторном дворе и обречённо вздохнул. — Хотя бы посмотрите.

Человек десять милиционеров уже стояли во дворе и о чём-то переговаривались между собой, оглядываясь на продолговатый предмет неподалёку, накрытый непрозрачной клеёнкой. Нетрудно было догадаться, что под ней, тем более, к тому месту через весь двор тянулся кровавый след.

Когда мы вышли из машины, из группы вышел плотно сложенный молодой человек в штатском.

— Олег. Вещий, — представился он.

— А почему вещий? — поинтересовался я.

— Это фамилия моя, — буркнул в ответ Олег. Видимо, я не первый задавал ему этот вопрос.

Он подвёл нас к телу и поднял клеёнку.

На земле лежал бомж в грязных лохмотьях. Лицо его скривилось от ужаса, а грудь и живот были буквально изрешечены выстрелами.

— Он разбился, сбросившись с крыши, — сказал Вещий.

Я посмотрел на крышу пятиэтажного дома, потом перевёл взгляд на Икрамова. Следователь кивнул Олегу.

— К тому моменту погибший был уже… мёртв, — продолжил тот. — Застрелен. Две пули в сердце.

— Теперь вы понимаете, почему я не говорил ничего определённого? — спросил Икрамов. — Я не знаю, как это назвать.

Ничего не ответив, я развернулся и пошёл вдоль красной линии на земле. Она вела за угол, к забрызганной кровью стене.

— Шёл отсюда, — тихо сообщил подошёдший Олег. — Поднялся на чердак, вылез в слуховое окно и спрыгнул.

Я присмотрелся к кирпичам: многие пули прошли навылет, оставив в стене выбоины. Икрамов не ошибся, бомж должен был умереть прямо здесь. Но почему-то не смог.

— Так вы знаете, что это?

— Пока нет, — невзирая на холодный ветер, я откинул капюшон, и повнимательнее пригляделся к стене.

— Но, кажется, понимаю. Чердак осматривали?

Олег кивнул. Мы вернулись к подъезду, поднялись на пятый этаж, а оттуда, по крутой лестнице, на чердак — мрачное помещение, из-за покатости крыши казавшееся по площади меньше дома. Шесть кирпичных дымоходов поддерживали ржавую железную крышу, выполняя роль колонн. Одно слуховое окно было разбито, судя по всему, недавно. Под ногами плотным слоем лежала земля, укрывающая соломенную прослойку над потолком последнего этажа. Это указывало на то, что дом был достаточно старый. Как раз такой, как нужно. Я повернулся к чердачной двери и сказал заглянувшему Икрамову.

— Я могу узнать, что здесь произошло.

Черты его лица слегка смягчилось.

— Когда?

— Прямо сейчас. Но только на уже указанных мной условиях.

— Хорошо, — выдохнул следователь. — Будь по-вашему.

— Мне нужна свеча. Любая. Горящая. И чтобы кроме меня здесь никого не было.

Олег хотел что-то возразить, но Икрамов остановил его.

— Я же обещал не обманывать, — напомнил я. — Всё по-честному.

По приказу Икрамова кто-то раздобыл свечу, и через пять минут я остался наедине с домом.

И его самыми старыми жильцами.

Рядом с людьми всегда обитало много всяких… сущностей. Не менее половины из них предпочитают селиться в домах, рядом с человеком. Во-первых, там тепло. Во-вторых — всегда есть еда. И, в-третьих, — самое главное, — так они могут наблюдать за нами. Будь то обычный домовой, или какой-нибудь мелкий демон, они никогда не упустят возможности засунуть нос в людские дела. Однако вместе с тем они не любят афишировать своё присутствие, прячась по углам и пугая жильцов шорохами, вздохами и тихим скрипом.

Современное освещение почти выгнало эти сущности из городов. Электрические лампы дают слишком чёткие, слишком неподвижные тени, не оставляя места невидимым соседям. Поэтому мне и нужна была свеча.

Есть три способа вызвать кого-либо. Первый известен, наверное, каждому, и заключается в произнесении Имени. Оно есть у всего, даже у неживых предметов; стоит назвать Имя, и его владелец тотчас явится к вам. Проблема заключается лишь в том, что произнести Имя, сохранив все интонации, довольно сложно. Никогда нельзя быть уверенным, что вместо кролика из шляпы не вылезет злобная тварь, готовая сразу по прибытии откусить горе-колдуну голову.

Можно обойтись и без Имени, если написать или произнести заклинание вызова. Это второй способ. Он гораздо проще первого, но никто не гарантирует, что он не закончится тем же самым.

Третий способ подходил мне идеально. Его принцип прост: если долго смотреть в одну точку, то обязательно что-нибудь заметишь. Конечно «Онегина» в исполнении Александра Сергеевича так не послушаешь, но мне всего-то нужно было — дождаться, когда одна из сущностей выглянет из укрытия и задать пару вопросов. Я отошёл ко второму — целому — слуховому окну, где было достаточно темно, зажёг свечу и замер, вглядываясь в пляшущие тени.

Долго ждать не пришлось. Сперва послышались частые шажки, будто кто-то очень маленький бегал по земляному настилу. Обойдя свои владения он остановился и начал разбрасывать мусор, раздражённо ворча. Видимо, кто-то из милиционеров задел его гнездо, решил я. Что ж, с домовым хотя бы можно договориться.

Пламя свечи дёрнулось от сквозняка, и я увидел пушистый комок, шарахнувшийся за дымоход. Он был так занят своими делами, что поначалу даже не заметил меня.

— Выходи, — произнёс я достаточно громко, но не настолько, чтобы меня слышали на лестничной площадке.

Домовой выглянул из-за перевёрнутой коробки справа от меня, куда он каким-то образом успел перебраться. Он был похож на комок торчащей во все стороны шерсти размером с кошку. Шерсть скрывала его лапы, и казалось, что комок просто перекатывается по полу.

И я сказал первое, что пришло мне в голову:

— Шушундрик.

Слуховое окно вдруг открылось, а комок рассыпался на отдельные шерстинки, разлетевшись во все стороны. Не успел я понять, что натворил, как невидимая сила подхватила меня и с лёгкостью протащила в окно, явно собираясь сбросить вниз.

В последний момент я успел зацепиться за водосток на краю крыши, повиснув в пятнадцати метрах над землёй. Разъярённый домовой, не принимая никакой формы, вполне ощутимо прыгнул у меня на пальцах так, что острое железо водостока впилось в кожу. Я посмотрел вниз — меня заметили, кто-то уже бежал, должно быть за подмогой, — и начал раскачиваться, чтобы быть поближе к стене. Как только домовой снова подпрыгнул, я отпустил водосток.

Падение оказалось неожиданно стремительным, впрочем, как и любое другое. В нескольких метрах подо мной из стены торчал изогнутый железный штырь — на такие раньше подводили провода для радиоточек. Я схватился за него и понял, насколько глупо поступил.

«Виктор, ты балда!» — хором сказали мне внутренний голос и инстинкт самосохранения, — «Ты же можешь просто прыгнуть; главное, не на голову приземляться».

Я мог так сделать. Но ситуация была не такая уж безвыходная: справа, этажом ниже, я приметил не застеклённый балкон и уже прикидывал, как бы до него долететь. Тем временем штырь, не рассчитанный на подвешивание людей, начал наклоняться, с подозрительным скрежетом выходя из стены. Раскачавшись посильнее, я прыгнул.

Я налетел грудью на деревянные перила. Они выдержали, но это было безумно больно, будто я разом сломал кучу рёбер. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не обращать внимания на боль и не сорваться. Стиснув зубы, я перелез через перила и, растянувшись на полу, выдохнул:

— Весёлая, блин, работёнка.

Балконная дверь открылась. Хозяин квартиры навис надо мной и уставился, буравя яростным взглядом. Не знаю, что он там подумал, но его телосложение позволяло ему поступить со мной так же, как сделал домовой — выкинуть.

Я сел с видом мученика, опёршись спиной на перила, и громко прошептал:

— Нас раскрыли, ставка больше не секретна. За мной уже идут!

Гнев в глазах мужчины сменился недоумением, а следом — самым настоящим испугом, но тут в глубине квартиры раздался звонок, и хозяин квартиры, пятясь, ушёл.

Спустя минуту он вернулся в сопровождении Икрамова.

— Да, это наш… — следователь запнулся, когда я вопросительно посмотрел на него. — Это наш сотрудник. Поднимайтесь, Тесла. Не валяйте дурака.

Я встал и поплёлся за ним, бросив хозяину квартиры: «Предатель».

— Что вы делаете? — спросил Икрамов, выйдя на лестничную площадку.

— Его жизнь состоит из просмотра футбола и высасывания литров пива. Я просто хотел, чтобы ему было о чём рассказать друзьям.

— Я не об этом. За каким чёртом вы полезли к нему?

— Скажем так: мы с домовладельцем повздорили, и он вытащил меня подышать свежим воздухом. Через слуховое окно.

— Как его? — Икрамов кивнул вниз по лестнице, намекая на труп.

— Как раз собирался узнать.

Я вернулся на чердак и подобрал свечу, но прежде, чем снова зажечь её, обрисовал себя кругом.

Круг — невероятно простое и эффективное средство защиты. Правда, только против мелочи, демон средней силы запросто перешагнёт его. В таких случаях нужен круг посерьёзней нарисованного. А лучше специально созданный оберег. К счастью, сейчас я мог обойтись и без него.

Я рассчитывал на благоразумие домового, и не ошибся. Налетев на невидимую стену, шерстяной комок фыркнул и прошелестел:

— Чародей.

— Вообще-то, я предпочитаю слово «маг», — ответил я. — Хотя… «Чародей». Звучит солидно. Я подумаю над этим. Скажи-ка мне, ты не видел сегодня ничего подозрительного?

— С какой стати я должен говорить с тобой? — домовой стал откатываться прочь; мой единственный свидетель нагло уходил, не сказав ничего полезного. Мне нужно было удержать его, как-то заинтересовать разговором. И я не придумал ничего лучше, кроме как снова разозлить домового.

— Вот так дела! — воскликнул я. — Шушундрик, да ты не знаешь, что творится у тебя под носом!

— Это я не знаю?! — неожиданно громогласно рявкнул домовой, взметнув вокруг себя пыль.

Я кивнул.

— Конечно. У тебя тут бомжи шастают, а ты ни сном ни духом.

— Этот не шастал, — уже спокойным шелестом ответил он.

— Угу. Давай, оправдывайся…

— Он уже неделю был здесь.

Я порадовался тому, что удалось начать разговор, но расслабляться не стал.

— Целую неделю бомжа никто терпеть не будет. Жильцы сами бы выгнали его.

— Но он прятался.

— Когда прячутся, не гуляют по округе со спокойным видом. И не говори, что он не выходил, должен же он был что-то есть.

— Не-ет, — протянул домовой. — У него была одна вещь. Амулет.

— И как он выглядел? — осторожно поинтересовался я.

— Теперь это моё! — резко ответил комок, отскочив метра на полтора назад.

— А по-моему, ты только что сказал…

— Он выбросил вещь. Кричал, что она его душит. Выбросил и убежал.

— Туда что ли? — я показал на разбитое окно.

— Туда, — подтвердил домовой.

Я хмыкнул, сообразив, что произошло, и тут же скептически заметил:

— Не может такого быть. Кто станет надевать на себя амулет, превращающий его в живого мертвеца?

— Не мертвеца, — домовой понизил тон, будто рассказывал какую-то тайну. — Амулет давал время.

— Время, чтобы заживить раны, — наконец понял я. — Но зачем тогда было срывать амулет? Он боялся. Его свели с ума, так?

— Я не силён в ваших разумах. Вы бываете или слишком умны, или слишком глупы. Но тогда вы пользуетесь силой. Ломаете.

Я насторожился.

— О ком это ты?

— К нему приходил большой человек. Он злился и смотрел исподлобья, — комок вдруг подпрыгнул и шелест стал более… радостным, что ли?

— Я взял у него бумагу.

Зная, что этот комок всё равно не отдаст мне эту самую «бумагу», я прикинулся скучающим.

— Да ладно тебе заливать. Как ты мог её забрать у этого большого злого человека?

— Вот она! — воскликнул домовой, выхватив откуда-то белый прямоугольник. Он спёр у кого-то бейдж. Мне не терпелось взглянуть на имя поближе.

— Здесь же темно. Ты можешь показывать всё, что угодно…

— Бейдж подлетел к самой границе защитного круга, и повис в воздухе, слегка покачиваясь.

— «Артур. Охрана. Клуб „Пекло“», — прочитал я вслух. Бумажка дёрнулась и исчезла в темноте.

— Ладно, — кивнул я. — Верю.

Домовой поворчал про глупых людишек и укатился в дальний от меня угол. Я постарался как можно тише и скорее покинуть чердак, пока он не заметил меня вне круга и не устроил ещё какую-нибудь пакость.

— Ну что? Что удалось узнать? — нетерпеливо спросил Икрамов, едва я спустился с чердачной лестницы.

— Если не считать того, что ваш Мистер Икс появился здесь неделю назад, от кого-то скрывался, и перед самой гибелью сошёл с ума, то ничего особенного. Свидетель оказался на редкость неразговорчивым.

— Сошёл с ума? — Олег задумался, прикусив губу. — Его чем-то накачали? Нужна экспертиза…

— Дайте мне мобильник, я знаю одну, — как бы невзначай сказал я. Олег с подозрением покосился на меня, но телефон дал.

— Как идёт работа? — спросил я, едва услышал «алло».

Ева молчала несколько секунд.

— Вы — тот самый наглый, грубый, сомнительный экстрасенс?

— Да, это я. Так, значит, у вас сейчас есть свободный часок?

— Почему вы так решили?

— Вы не стали бы отвечать на звонок с неизвестного номера посреди урока. Мне нужна ваша помощь, — я вышел на улицу, посмотрел табличку на доме и продиктовал ей адрес.

— Приезжайте поскорее, — поторопил я. — Тут куча милиции.

— По-моему, вы превышаете свои, так сказать, полномочия, — сказал Вещий, забирая телефон.

— У меня свои методы. Ваши, если вы забыли, не дали никаких результатов.

— Пусть каждый из вас работает своими методами, — вмешался Икрамов. Олег пробормотал что-то невнятное и ушёл к машине.

Через десять с небольшим минут приехала взволнованная и растерянная Ева.

— Да что случилось? — вполголоса спросила она по пути к… чему-то продолговатому, накрытому клеёнкой.

— Как я уже говорил, мне очень нужна ваша помощь, — я откинул край клеёнки. — Ну же, скажите, что здесь пахнет хризантемами.

Ева отступила на шаг назад.

— Хризантемами?.. Боже, что это?!

— Это? Труп, — спокойно сообщил я. — Важно другое, то, что вы сейчас чувствуете.

— Вы вообще нормальный? — пробормотала она, отвернувшись.

— Что. Вы. Чувствуете, — повторил я.

— Ничего.

— Послушайте, Ева, я знаю, что вы эмпат и ваши чувства гораздо сильнее, чем у любого из присутствующих. Сильнее, чем у всех вместе взятых. Вы разве только не видите чужие эмоции. Поэтому скажите, что…

— Что за балаган? — не выдержал Олег. — Немедленно покиньте место преступления. Оба.

Бледная Снеговская кивнула, соглашаясь с ним, и покачнулась. Я совсем не хотел, чтобы она хлопнулась тут в обморок, и подхватил её за локоть.

Что-то скользнуло по рукаву моей куртки, выпустив наружу синтепоновые внутренности. Секунда всеобщего молчания показалась мне бесконечно долгой, а потом кто-то коротко крикнул: «Снайпер!».

Глава 6

Я толкнул Еву к подъезду.

— Внутрь, быстро! И не вздумай оглядываться.

Кто-то следил за нами всё это время. Он видел, как я болтался на крыше, и, должно быть, ещё тогда догадался, кто я. А с появлением Снеговской ситуация вышла из-под контроля и убийца решил действовать. Вот только ему негде было прятаться.

Стоявший рядом милиционер вдруг дёрнулся, удивленно посмотрел куда-то вдаль и упал лицом вниз. Тонкий слой снега вокруг его головы стал быстро краснеть. Икрамов схватил меня за шкирку и с силой, которой я от него не ожидал, затащил за ближайшую машину, где уже сидел Вещий.

— Откуда стреляют? — спросил я, стараясь не высовываться.

— Чёрт его знает, — буркнул Олег. — Вблизи ж даже деревьев нет. Если только откуда-то с тех домов.

Я посмотрел на рукав, разрез был под каким-то неправильно большим углом. Будто…

— Вот блин, — прошептал я. — Он не в домах…

Снайпер летал прямо у нас над головами.

А ещё он отвратительно метко стрелял. Ему незачем было выпускать в бомжа всю обойму.

Так, начал рассуждать я: если бы у него были крылья, — а это значило, что мы имеем дело не с человеком, — стал бы он стрелять по нам из человеческого оружия? Такому было проще размазать нас одним единственным ударом. Значит, крыльев у него не было. Достаточно сильные маги могут левитировать в моменты эмоциональных потрясений, однако высота таких полётов обычно не превышает полутора метров, да и сложно целиться с трясущимися от перевозбуждения руками. Единственным приемлемым вариантом оставалась внешняя помощь, вроде заряженных предметов, помогающих снайперу держаться в воздухе. А у всего, что заряжено, есть одно свойство — рано или поздно оно разрядится.

— Как давно вы сюда прибыли? — спросил я у Икрамова.

— Часа два, не больше, — он нахмурился. — А что?

Два часа… я не мог представить себе что-то заряженное настолько, чтобы оно было способно выдерживать вес человека так долго.

Я глубоко вздохнул и собрался с силами.

— Надеюсь, у кого-нибудь есть оружие, чтобы прикрыть меня?

— Что она делает? — спросил вдруг Олег, показывая на Снеговскую. Та стояла в подъезде с вытянутой под углом вверх рукой.

— Что-то связанное с нацистами, — отрезал я. — Так есть у кого…

— Она показывает направление, — перебил меня Вещий. — Где она его разглядела?

— Не разглядела, — я прикинул, где примерно должен находиться снайпер, вышел из-за машины и показал пальцем в том направлении.

Пусть мы не и видели убийцу, но имели туз в рукаве: Ева чувствовала его. Ткнув пальцем в небо, я заставил бы его думать, что позиция раскрыта. Он начал бы паниковать и поддался чувствам. Чувства заставляют людей действовать иррационально, выбирая первое, что приходит им в голову — то есть совершать ошибки.

И он совершил ошибку.

Белое пятно где-то между небом и сыплющимся снегом резко рвануло в сторону. Я бросился на то место, где он только что был, и заметил на асфальте маленькие значки, похожие больше на детские рисунки. Я был уверен, что там, куда переместился убийца, будут точно такие же.

В воздухе его держали трансформаторы, действующие по тому же принципу, что и заклёпки на моих напульсниках: они преобразовывали энергию, поступающую извне. Однако, это довольно сложная схема для одного человека, ему кто-то помогал. Моё предположение, что за нами следил не убийца собственной персоной, подтверждалось. Скорее это был просто наблюдатель, присматривавший за ходом исполнения плана. И всё только для того, чтобы убить бомжа.

Фигура в воздухе дёрнулась и опять переместилась на десяток метров. Снайпер прыгал по своим знакам как по невидимым столбам. Ещё один милиционер охнул и упал. Проклятье! Этот парень сверху, зная, что его раскрыли, упорно продолжал отстреливать всё, что шевелилось. Он мог с тем же успехом нарядиться поярче и взять в руки плакат с надписью: «Это магия». Гад провоцировал меня на ответные действия; нужно было как-то спустить его вниз, убрав с глаз долой. Отметив себе, что за этот день мне и так уже пришлось слишком много рисковать, я крикнул:

— Кажется, я его знаю! Надо сообщить… — я побежал туда, где, как мне показалось, были ещё рисунки на асфальте.

Снайпер прекратил методичное истребление милиции, и наступило затишье. Я знал, что он движется за мной, но, честно говоря, понятия не имел, что делать дальше. Если он будет целиться получше, чем в первый раз, то защитный медальон спасёт меня от пули так же, как холодильник от ядерного взрыва.

Я не мог останавливаться и искать сигилы, но раз парня надо мной никто раньше не заметил, то он пришёл с той стороны, где не было высоких построек или деревьев. Для этого прекрасно подходил проход между заборами нескольких одноэтажных домов. Я побежал туда — наверняка где-то там снайпер и поднялся в воздух.

Ещё одна пуля прошла через капюшон. Я выругался, дёрнулся в сторону и пропустил узкий поворот налево, уткнувшись в тупик. Не успел я развернуться, как сзади грянул выстрел.

Запыхавшийся Икрамов стоял с поднятым почти вертикально пистолетом. Прямо перед ним с неба капала кровь. Красное пятно расползалось по белой одежде стоявшего в воздухе снайпера. Привлекая внимание, эта метка сразу сделала его заметным на фоне неба. Одетый, как ниндзя, в белый камуфляж, с выкрашенным в такой же цвет оружием, он пошатнулся, завалился на бок и полетел вниз, с отвратительным хрустом рухнув на козырёк забора. Я был совершенно уверен, что парень переломал себе все кости и убился ещё до того, как мешком упал на землю. Однако, он тут же встал, будто ничего не случилось, и одним прыжком оказался в проходе, мимо которого я только что проскочил. Убийца поднял пистолет, и, похоже, не заметил, что сделал это простреленной рукой. Черное отверстие дула дёрнулось в сторону застывшего Икрамова, но тут же переместилось на меня. Честно говоря, мне тоже было не по себе от неожиданной живучести снайпера, вот только погибать из-за этого не хотелось. Я скользнул в сторону, выставив вперёд правую руку, и, не целясь, хлопнул по напульснику. Ударная волна сорвалась с кончиков пальцев, понеслась вперёд, очерченная хвостом из снежинок, и врезалась парню в живот как раз в тот момент, когда он выстрелил. Пуля ушла в сторону, а сам он сложился пополам и прокатился кубарем почти до конца прохода.

В ту же секунду два амбала подхватили его под мышки и утащили за собой. Когда я добежал до того места, мимо меня пронёсся чёрный фургон с тонированными стёклами. Готов был поспорить, что это уезжал наш снайпер.

Разъярённый, я вернулся к Икрамову.

— Какого… Вы же могли его задержать! — рявкнул я.

— Как? — отрешённо спросил следователь.

— У вас в руках есть одно приспособление. Вы нажимаете на крючок, одна маленькая штучка бьёт по другой, вылетает третья и калечит людей.

— Кто это был? У него же сломались все кости. Я точно слышал.

Я кивнул.

— Можно было прострелить ему ногу. Обе. Теперь мы его уже не найдём.

— Найдём, — Икрамов окончательно пришёл в себя и убрал пистолет. — Они не местные.

— Почему?

— Много таких фургонов вы видели в Ташкенте?

Я отрицательно покачал головой, понимая, к чему он клонит.

— Ребята прибыли в спешке, сорвавшись с места, иначе подготовились бы получше, взяв какую-нибудь другую машину.

— Среднестатистическую для нашей местности, — закончил я.

— Возможно, они просто не рассчитывали, что мы заметим наблюдателя.

— Вы тоже думаете, что он не убивал этого мужика?

Следователь кивнул.

— Конечно. Глупо было бы дырявить все органы, если можешь убить одним выстрелом.

К нам подбежали запыхавшийся Олег с двумя милиционерами.

— Что случилось?

— Вы его упустили, — с укором ответил я. — Как там Снеговская?

— В порядке. А вот вы так и не покинули место преступления.

Я хотел снова съязвить, но Икрамов остановил меня.

— Вам сейчас действительно лучше уйти. Мне ещё предстоит долго объяснять начальству, кто расстрелял шестерых человек и почему у нас появился консультант-экстрасенс. Чёрт, это будет нелегко…

Он продолжал бормотать что-то себе под нос, а я пожал плечами и поплелся домой. На сегодня у меня были кое-какие планы.

* * *

Я утаил от следователя совсем чуть-чуть, оставив себе самое интересное — выбивание информации из некоего Артура. Смысла искать его сейчас я не видел. Ночные клубы ведь оттого так и называются, что жизнь начинает бурлить в них с наступлением темноты. Вряд ли этот был исключением. Так что у меня в запасе был ещё целый день. Я собирался потратить его с пользой для своей будущей новой куртки.

Изгнание мелких демонов — дело простое и при этом довольно хлопотное. Но и наиболее выгодное: люди хотят жить «как все», а летающие под потолком вещи плохо вписываются в это определение. В таких случаях и обращаются ко мне. Обычно я вижу, что клиент немного не в себе, и ограничиваюсь пением «Мантры Изгнания»: пляшу и несу всякую чушь. Но иногда мне попадается работёнка, где обман бесполезен. Не потому, что оживший труп прочно обосновался в голове клиента. Просто там — в голове — его нет. И он действительно хочет кого-нибудь сожрать.

Учитывая события последних двух дней, я был совершенно уверен, что сегодня мне придётся изрядно попотеть.

Если бы мне предложили выбрать между изгнанием кикиморы и повтором сегодняшнего падения с крыши, я бы без колебаний выбрал второе…

Ева появилась откуда-то, не успел я перешагнуть порог. Одной рукой она развернула меня, а другой залепила пощёчину.

— Ты больной придурок! — рявкнула она. — Во что ты меня втянул?

— Пока ни во что, — ответил я, потирая горящую щёку.

— Пока!? Забудь о том, что вообще когда-либо меня видел и никогда, слышишь? Никогда не смей приближаться ни ко мне, ни к моим родным! Иначе я сама тебя убью.

Добавив на прощание: «скотина», она оттолкнула меня и ушла.

Я закрыл дверь, отметив себе на будущее, что от разъярённых женщин лучше держаться подальше, и устало опёрся спиной на стену.

— Почему? — спросил я у самого себя, будто знал ответ. — Почему она тогда помогла мне?..

— Ты её использовал, — раздался скрипучий голос. Я вздрогнул и несколько секунд прислушивался ко всем звукам в квартире. Тишина казалась тягостной и какой-то неестественной.

— Совесть, ты? — вкрадчиво спросил я, стараясь подобраться как можно ближе к пистолету. — Мне казалось, нам с тобой не по пути.

— Ты использовал её, — повторил голос.

Дойдя до середины комнаты, я остановился и стал смотреть вокруг, спускаясь взглядом по спирали от потолка до пола, пока не наткнулся на следы невидимого гостя. Те ещё следы.

Вся моя мебель пустила корни.

Я схватил пистолет, снял его с предохранителя и грозно сказал:

— Выходи.

В какой-то момент мне показалось, что я слышу весёлый смех сразу со всех сторон, но это ощущение тут же пропало.

— Я не буду повторять дважды.

Подселившееся ко мне существо больше не подавало признаков своего присутствия. Я не очень хорошо знаком со способностями лесных обитателей, поэтому понятия не имел, кто это. Оберон вполне мог притащить его с собой. И если они заодно, то это сулило мне неприятности. Не говоря уже об экзорцизме в собственном доме.

Я решил просто: этой твари, должно быть, нравится дерево. Если я каким-либо образом «сделаю больно» ожившему дереву, то существо, сидящее в нём или поблизости, вылезет, чтобы со мной поквитаться.

Я сходил на кухню за ножом покрепче. Вернувшись в зал, демонстративно откинул со стола скатерть и с садистским смешком сделал вид, будто собираюсь порезать столешницу. Тотчас из книжного шкафа вырвалось отчетливое угрожающее шипение. Ни секунды не раздумывая, я подскочил к шкафу и со всей силы вогнал нож в боковую стенку так, что клинок ушел в твёрдое дерево почти на сантиметр.

Треск и пронзительный скрип превратились в истошный крик боли, когда на пол упала дриада. Она держалась за ладонь, истекающую густой зелёной жидкостью.

Я впервые видел древесного духа так близко. Её смуглая кожа на свету отливала изумрудным, в длинные тёмно-сиреневые волосы был вплетён венок из цветов, спускавшихся ниже по телу и двумя поясками заменявших всю одежду. Фигура духа была настолько безупречной, что Мисс Вселенная сгрызла бы себе локти, увидев её.

Я указал на дверь.

— Проваливай.

Дриада не ожидала такого поворота. Морщась от боли, она злобно прошипела:

— Да ты знаешь, кто я, человек?

— Ты дриада. Паразит. Ты испортила мне мебель и полы. Я понятия не имею, как ты ко мне пробралась, но точно знаю, как тебя выпроводить.

С трудом поднявшись на ноги, она фыркнула.

— Так вот как ты обращаешься со своими спасителями? Если бы не я, тебя вчера раздавили бы, человек, — дриада отвернулась и промурлыкала себе под нос детскую песенку, которую я слышал прошлой ночью.

Я едва не задохнулся от ярости, но вовремя взял себя в руки.

— Что?! Выметайся.

— И не подумаю.

Она развернулась и принялась расхаживать по комнате, якобы изучая обстановку, но на самом деле только и делала, что раскачивала бёдрами так, что сотни мужчин захлебнулись бы слюной. Кроме тех, кто знал, что это всего лишь уловка. Ещё один способ добиться своего.

— Что такого в моей маленькой услуге? — спросила дриада. — Я ведь ничего пока за это не попросила…

— Уйдёшь сама, или мне тебя вынести?

Она остановилась.

— Ты знаком с магией.

— Учитывая, что у меня в доме древесный дух — да.

— Но ты другой. Так ведь?

Я уже собирался вывести её силой, но она вдруг сказала:

— Помоги мне.

— Что? — не понял я.

— Моё имя Кария. Теперь ты понимаешь, кто я?

Ошарашенный, я застыл на месте. Греческая мифология никогда меня особо не интересовала, но кое-что я всё же читал. Просто так, для общего развития.

Если эта женщина-растение не лгала, то она являлась одной из гамадриад — древнейших (и сильнейших) древесных духов. Знай я это раньше, десять раз подумал бы прежде чем втыкать нож в шкаф. Проклясть для неё — как раз плюнуть.

Защитный медальон вдруг показался мне недостаточно надёжным. Может, всё-таки стоит навешивать на себя кучу побрякушек?

Но учитывая всё проделанное мной ранее, включая то, что гамадриаду я всё же немного порезал, небо уже должно было обрушиться на меня. Раз я жив, значит, действительно нужен ей. А она нужна мне.

— Что ты от меня хочешь? — спросил я, умерив пыл.

— Я больна, — ответила Кария. — Деревья-хранители моих сестёр давно уже мертвы и сёстры с ними, а я… Со мной что-то не так.

— То есть, твоего дерева нет, и ты должна была умереть с ним? — я отвернулся. — Ты хочешь сказать, что больна жизнью?

Она вдруг превратилась в клубы сиреневого дыма, в котором кружились зелёные листья, перетекла полукругом по комнате, и приняла прежнюю форму лишь остановившись передо мной.

— Проткнув меня ножом, ты не мне причинишь ничего, кроме боли. Отруби голову — я обращусь в прах и прорасту снова… Тысячи лет нежеланного бессмертия достаточно, чтобы устать. А у меня за спиной не одна тысяча.

— Чем докажешь, что ты та, за кого себя выдаёшь?

— Ох, ну вот, — гамадриада закатила глаза и вздохнула, — что, уже собрался меня как-то использовать?

Я поставил пистолет на предохранитель и расслабился.

— Именно. Ты же должна знать, что у каждого уважающего себя мага есть всякие редкие и всегда очень полезные книги. У меня нет. Приходится довольствоваться тем, что помню. Только мне этого мало. Я хочу знать больше. Ты мне в этом поможешь. Соглашаешься на сделку — остаёшься у меня. А там, может, и разберёмся, что с тобой.

Ни слова не сказав, Кария провалилась прямо в деревянный пол, будто в воду.

Прихватив кое-какие предметы с веранды и кухни, я взял с журнального столика бумажку с адресом клиента и направился на выход, выдернув по дороге торчащий из шкафа нож. Глубокая дыра на том месте сразу же срослась.

— Маг, — окликнул меня скрипучий голос, — Так что с тобой было прошлой ночью?

— Не твоё дело, — буркнул я. — И найди себе нормальную одежду. Полуголая ты только распугаешь моих клиентов.

Глава 7

По мере того, как время отдалялось от полудня, мокрый снег сменялся дождём. Сначала лёгким, потом проливным. В начале весны и конце осени погода в Ташкенте может меняться буквально за пять минут: то небо совершенно чистое, то вдруг уже затянуто тучами. Вы берёте с собой зонт и через полчаса понимаете, что он ни к чему — снова ни облачка.

Человечество давно подметило, что на каждую мелочь приходится своё время года. Иногда эти приметы не верны, как, например, та, по которой нельзя жениться в мае. Суеверные, тёмные люди так боялись колдовских наветов на себя и свою семью, что поверили, будто название месяца ассоциируется со словом «маяться». Глупости! Месяц тут ни при чём, любой будет маяться, если женится не по любви или расчёту. Вообще же, весна и лето — время тепла, радости, жизни и любви, то есть время для светлых видов магии. А вот вторая половина осени и зима — тёмное и холодное время для самой тёмной магии, холодной и тяжёлой как свинец. Это время, когда солнце перестаёт греть, сияя огромной белой снежинкой в выцветшем небе, перечёркнутом черными ветвями голых деревьев. И, несмотря на то, что многие волшебные существа впадают зимой в спячку, ещё больше их злобных, вечно голодных собратьев выползают на свет. Так что, зимой у меня обычно много заказов.

Во внутреннем кармане у меня лежали приготовленные для изгнания кикиморы маленький шерстяной клубок, клочок верблюжьей шерсти и веточка можжевельника. Клубком я собирался выманить её: кикиморы обожают возиться с шерстью, прясть или, на крайний случай пытаются вязать. А вот верблюжьей шерсти и можжевельника они боятся. Конечно, перво-наперво, нужно быть уверенным, что кикимора не «насаженная». То есть, не наслана специально каким-нибудь соседом-колдуном; в таком случае избавиться от неё будет труднее. Но я точно знал, что клиент сам во всём виноват. По его словам, с месяц назад в доме стало «нечисто». После того, как семья с верхнего этажа в спешке съехала, кто-то стал по ночам стучаться в двери и подвывать у порога. Естественно, нашелся один балбес, открывший дверь со словами: «Ну, входи». Через неделю он уже звонил мне и слёзно умолял избавить от напасти. Я тогда записал его адрес на красный стикер, что значило: «трудная либо нежелательная работа». С тех пор горстка зелёных и желтых бумажек растаяла, и выбора у меня уже не было.

Я шёл по длинной безлюдной аллее, когда опять почувствовал не себе чей-то взгляд. Хоть у меня и нет таких способностей к эмпатии, как у Снеговской, рисковать не хотелось.

Если бы за мной следили Обезьян или ещё один представитель оберонов, они бы уже напали — им не было смысла прятаться. Снайпер-ниндзя не мог знать, куда я отправлюсь, чтобы следить с воздуха. Оставался только один вариант.

Я остановился и крикнул:

— Маларьа, я знаю, что ты здесь!

Шум дождя заглушил мой голос, а порыв ветра в лицо заставил отвернуться. Когда я снова посмотрел перед собой, там уже стоял демон. Он выглядел совершенно спокойным, но воздух плясал вокруг Маларьи так, что ни одна капля дождя не попадала на его кожу.

Он ударил. Не кулаком, не каким-то оружием. Просто ударил. Силой, снизу вверх.

Куртка раздулась и застёжка-молния, не выдержав, разлетелась на мелкие кусочки. Цепочка с защитным амулетом дёрнулась вверх, больно хлестнув по подбородку. Её звенья порвались, амулет отлетел в сторону. Меня подбросило почти вертикально вверх, я упал на спину и лежал, оцепеневший от внезапной боли, казалось, целую вечность. Маларьа не спеша подошёл, поднял меня за грудки и прошипел:

— Отдай.

— И ты туда же? — вяло спросил я. — А вчера прикидывался благородным…

Он встряхнул меня.

— Отдай!

Я собрался с силами и ударил его кулаком в солнечное сплетение. Удар вышел слабым, Маларьа отпустил меня скорее от неожиданности, чем от боли. Демон, несомненно, превосходил меня по силе, и схватка с ним приравнивалась к самоубийству. Тихий внутренний голос напомнил мне, что я могу просто размазать его по земле и перешагнуть через горстку пыли, которая от него останется. «Ну уж нет», — ответил я этому голосу. Мне надо было всего лишь добежать до людного места, там демон не стал бы меня преследовать. По крайней мере, в открытую.

Но сейчас меня больше беспокоил слетевший амулет. Я ударил по напульснику, отбросив Маларью на несколько метров, и бросился искать пропажу. Быстро оклемавшийся демон попытался навалиться на меня. Не прекращая возиться в сухих листьях на газоне, я лягнул его куда-то в область коленей. Он сипло выругался на демоническом и приготовился ко второй попытке. В этот момент я как раз схватил медальон.

Тяжёлый удар по затылку отправил меня в темноту.

* * *

Я очнулся в погребе или чём-то вроде того, привязанный за руки к изогнутой железной трубе, идущей из стены в потолок. Одежда была вся в грязи, будто меня волочили по земле, а куртка и напульсники пропали.

Вдоль дальней стены в ряд стояли трёхлитровые банки. Пыльная до невозможного лампочка, обмотанная целыми полотнами паутины, мешала разглядеть, что в них плавало. Впрочем, я не сомневался, что это какая-нибудь гадость вроде насекомых в масле или заспиртованных голов. Моя собственная, казалось, вот-вот разорвётся на части. Но это ничуть не мешало ей оказаться вскоре в одной из тех банок.

Тот факт, что я ещё жив, лишь доказывал, что я зачем-то нужен своим похитителям. Я почти не сомневался, что знаю, зачем.

Эта проклятая записная книжка, за которой вдруг стали охотиться все подряд. Я действительно не мог взять в толк, что же там такого важного.

Но ночью я всё же позаботился о ней, и с помощью кое-каких инструментов соорудил небольшой тайничок за кафельной плиткой в ванной. Получилось очень даже неприметно. К тому же, уходя, я как обычно активировал обереги. Так что до книжки никому не добраться…

Я вспомнил о дриаде.

Проклятье!

— Болван! — рявкнул я на себя.

Пора было выбираться. На ощупь я определил, что привязан обычной верёвкой. Довольно глупая попытка удержать мага. Чертовски глупая.

«Чертовски». Я не употреблял это слово с тех пор, как…

Люк в потолке открылся, впустив немного свежего воздуха, и деревянная лестница заскрипела под тяжёлыми шагами. Невысокий, плотно сложенный мужчина остановился передо мной, заслонив собой свет, и проговорил:

— Очухался. Весело играть в детектива, а?

Следом в погреб спустился Маларьа. Подойдя, он без лишних разговоров пнул меня в живот. Я задохнулся от боли, свет погас — только спустя какое-то время я понял, что просто зажмурился. Ещё очень хотелось упасть на пол и согнуться, но тугие верёвки не позволили мне этого сделать. Выждав, пока я отдышусь, демон пнул меня снова.

— Смертная тварь, — просипел демон.

— Зато я не продаюсь как ты, — процедил я сквозь зубы.

Он грязно выругался и размахнулся для третьего удара. В этот момент второй остановил его.

— Обойдёмся без лишних синяков, — сказал он. — Для начала. Где записная книжка?

— Сжёг, — ответил я.

Незнакомец подал знак и Маларьа с наслаждением ударил меня.

— Где она?

Я поднял взгляд на него и спросил:

— Зачем она вам всем?

Он улыбнулся. Этого не было видно, я просто почувствовал.

— Ты ещё не понял всю серьёзность своего положения? Придётся напомнить.

Я не помню, как долго ещё Маларьа бил меня. Он просто наносил удар за ударом до тех пор, пока не перестал получать от этого однообразия удовольствие.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — услышал я голос где-то далеко над собой.

Я хотел ответить какой-нибудь гадостью, но не смог заставить себя разжать зубы.

Незнакомец ждал. Когда ему надоело, Маларьа снова начал бить. Уже не так сильно, хотя, может быть, я просто отключался.

Побои закончились звонким ударом по металлу, прозвучавшим где-то далеко-далеко от моего сознания. Вместе с этим меня дёрнуло за руки назад.

— Дыши глубже, — выплюнул коренастый. Он разразился смехом, похожим на отрывистое карканье и, не переставая смеяться, поднялся по лестнице из подпола; Маларьа ушёл за ним. Люк захлопнулся, и на него сверху надвинули что-то тяжёлое.

Я остался наедине со своими мыслями и болью.

Маларьа, похоже, люто меня ненавидел. Но вчера он требовал честной дуэли, а сегодня вдруг нашёл себе компанию в лице очередного желающего получить записную книжку. Причём, не просто компанию — демон служил этому человеку. Никому не хватит сил контролировать его. Значит, Маларьа делает это добровольно. Из чего следует, что он находит в этом какую-то выгоду. Я напомнил себе, что так и не узнаю, какую, если не выберусь отсюда.

Для начала я разлепил веки и попытался сесть. То ли лампочка под потолком раскачивалась, то ли у меня в глазах всё плыло, — тени волнами накатывались и отскакивали назад. Я тряхнул головой, отгоняя это наваждение, и чуть было снова не повалился на пол. Посмотрев вверх, я заметил, что труба, к которой я был привязан, сломана пополам. Края трубы в том месте были загнуты в одну сторону, будто её сломали одним быстрым, сильным ударом. Я засомневался: был ли новый хозяин Маларьи человеком.

Тем не менее, он дал мне шанс. Я поднял руки выше, чувствуя себя при этом акробатом-мазохистом. Поднявшись так высоко, как мог, я просто повис на верёвке. Труба нехотя, по чуть-чуть, стала изгибаться к полу. Когда она согнулась по высоты примерно полуметра, я пополз к сломанному концу, уже обдумывая план эффектного побега и припоминая все слова для вызова огня.

Я очень, очень хотел спалить этот подпол к чёртовой бабушке.

Как я уже говорил, глупо привязывать мага обычной верёвкой. У магов всегда есть туз в рукаве. Точнее — на языке. Ведь, как известно, заклинание можно не только записать, но и произнести. Раньше настоящие, действительно эффективные заклинания составлялись из кучи нечитаемых слов, на древних языках. Произносить их было долго и нудно, зато они не только включали в себя «магическую составляющую», но и заменяли медитацию. Со временем все лишние слова были удалены, и в заклинаниях осталась только суть, чтобы произносить их было легко и быстро. Потом маги научились прикреплять к этим основам свои собственные слова, заменяя их на те, которые произносились бы не только легко, но ещё и красиво. Правда, такая форма заклинаний требует куда большей концентрации, и, следовательно, сильно истощает мага. Поэтому маги и пользуются всяческими прибамбасами. Мне же приходилось рассчитывать только на собственные силы. Это значило, что при моём нынешнем состоянии «эффектный побег» мог стать последним, что я сделаю в своей жизни.

Помирать, так с музыкой!

Резкий, слегка дурманящий запах ударил мне в нос, едва я дополз до конца трубы. Я помнил, что он должен о чём-то предупреждать, но никак не мог вспомнить, о чём. Только понимал, что не стоит использовать огонь, когда чувствуешь такой запах. Я зажмурился и тряхнул головой, пытаясь прояснить мысли. Это немного помогло.

По крайней мере, до меня дошло, что я был привязан к газовой трубе. Газ, быстро заполнявший маленькое помещение, кардинально менял мои планы. Нужно было выбираться не только быстро, но и без лишних искр.

Сосредоточившись на люке в потолке, я постарался придать голосу максимум твёрдости и произнёс: «Effrego».

Я удивился бы, получив хоть какой-то результат. Честно! У меня никогда не было способностей к заклинаниям, возможно, я где-то ошибался, но ведь слова ещё не самое главное. Должна быть ещё чистая воля, полная решимости, как раз такая, чтобы заклинание сработало как спусковой крючок, преобразовав мысль в действие. Решимости у меня было хоть отбавляй — она увеличивалась обратно пропорционально количеству остававшегося воздуха. А вот с волей, как оказалось, проблема.

— Effrego, — повторил я с тем же результатом. После нескольких попыток ко мне пришло осознание, что больше шансов не будет. Тогда, собрав в себе все оставшиеся силы, направив внимание только на люк и позабыв обо всём остальном, я заорал:

— Effrego! Effrego! Effrego!

Внутри меня что-то дёрнулось в сторону выхода и ушло вслед за голосом, оставив в груди холодную, гнетущую пустоту. Зато люк вырвало с корнями, в полёте разорвав его на щепки. Я попытался встать, но, оказалось, что двигаться по прямой мне удаётся только в лежачем положении. И я пополз, преодолевая лестницу по-пластунски, утешая себя тем, что наверху меня ждало множество вещей, на которые можно опереться. Однако, выбравшись, наконец, на свободу, всё что я смог сделать, это перевернуться на спину и лежать, не двигаясь, пытаясь выветрить глубоко въевшийся в ноздри запах. Только через несколько минут пустого разглядывания потолка я заставил себя подняться.

В большой, почти квадратной комнате царил беспорядок, но вызван он был вовсе не моим заклинанием. Тут определённо что-то искали: содержимое трёх шкафов и двух столов, стоящих вдоль стен, было выброшено на пол. Один стол — тот, который был надвинут на люк, валялся в дальнем от двери углу и был наполовину разорван. Повсюду валялись посохи, жезлы, амулеты, кольца и много других предметов, о назначении которых я не знал. Мои похитители не устроили бы такой погром у себя. Из этого следовало, что я был в доме другого мага, судя по всей красоте вокруг, куда более опытного.

Вот зашибись!

Я взял один из посохов — длинный, почти с меня длиной, со слегка изогнутым верхним концом. Держась за здоровенную полированную палку из красного дерева, я проковылял в следующую комнату.

В спальне тоже царил беспорядок. Кровать лежала на боку, прислонённая к стене. На тумбе напротив неё стоял телевизор с разбитым экраном, и мелкие осколки стекла поблёскивали среди перьев из разорванных подушек, ровным слоем покрывавших пол.

Здесь явно что-то искали. Возможно, мои похитители догадывались, что книжка попала к кому-то из магов, но не знали, к кому именно, поэтому и допрашивали всех подряд. Знай я об этом раньше, прикинулся бы валенком, а не говорил, что уничтожил её. Они, конечно, не поверили, но теперь точно знали, где искать и, наверное, уже переворачивали мою кровать.

В следующей комнате — зале, я нашёл хозяина дома. Большей частью.

Седой мужчина в опрятном деловом костюме сидел в кресле посреди комнаты. У него было бледное лицо с выражением, как у подростка, пойманного подглядывающим в замочную скважину. Несколько неровных красных пятен расползлись по его белоснежной рубашке, кровь уже успела натечь в лужицу на ковре. Кресло явно двигали — в стороне была точно такая же лужица. В голове старика также краснело отверстие от пули, казавшееся таким же аккуратным, как и его костюм. Я сказал, что он был в комнате «большей частью» потому, что его мозги, выбитые выстрелом, забрызгали кухню. Знаю, это может показаться чудовищным, но я не чувствовал к убитому магу ничего. Ни сострадания, ни отвращения, ничего. Не было даже смутных рвотных позывов. Он был просто Кем-то, растёкшимся из оболочки.

Я не люблю людей. Они предают.

Однажды в молодости, когда мне казалось, что сила моя безгранична, и никто не посмеет меня остановить, я сильно напортачил, едва не обратив вселенные в комок грязи. Кроме того, за мою голову было назначено вознаграждение, и все, кто мог держать оружие, вознамерилось воткнуть нож мне в спину; среди них были и те, кого я считал своими друзьями. Вдобавок целый клан демонов объявил меня своим врагом. Охота началась. Только главной целью всё же были не награда и слава, а спокойствие. Просто спокойствие и уверенность в том, что я больше не смогу навредить. Никого не волновало, что я не собирался этого делать. Меня просто считали опасным. Как ядерную бомбу, висящую на тонкой нити.

Собственно, таким я и был.

Чтобы остановить охоту, мне пришлось инсценировать свою гибель и скрыться в далёком изолированном мире, где меня никто не смог бы найти. Я отдал всё, чтобы спасти себя и тех, кто был мне дорог. Вот тогда что-то внутри меня и сломалось. Доверие перестало быть одной из моих черт, а ненависть ко всему живому, сидевшая где-то внутри, вылезла наружу, разросшись как снежный ком. Но я не страдал от неё.

Я ею наслаждался.

Оставив компанию старика, я заглянул на кухню. Её обыск коснулся меньше всего. Посуда стояла на местах целой, дверцы шкафов были закрыты. Лишь ручки на плите стояли повёрнутыми вертикально вверх. Мерзкий запах не въелся в ноздри — просто газ наполнял весь дом, пока приятель Маларьи не сломал трубу. К.чему было открывать газ, если при таких условиях задохнуться им невозможно. Добавки в нём могут вызывать разве что головокружение, сонливость, тошноту и кучу других последствий, которые я сейчас в полной мере ощущал на себе. Газ могли только поджечь, только этого почему-то не сделали. Не сделали сразу.

Осенённый внезапной догадкой, я вернулся в спальню и посмотрел на телевизор внимательнее. Под разбитым экраном рядом с зелёным ярко светился красный огонёк. Тик-так, Виктор, тик-так.

Значит, пристрелив старикана, эти двое открыли газ, поставили таймер на телевизоре, разбили его, наскоро допросили меня и быстренько смотались. Когда из-за сработавшего таймера в разбитом экране проскочит искра, дом взлетит на воздух.

Блин, блин, блин!

Лихо орудуя посохом как костылём, я бросился на выход, прихватив висевший у двери потёртый кожаный плащ. Думаю, старик не стал бы возражать — ему уже не надо было укрываться от непогоды. А мне плащ очень пригодился бы.

Спотыкаясь, я выскочил на крыльцо, распахнул плечом аккуратную калитку и побежал (если это можно было так назвать) по узкой просёлочной дороге прочь. Я успел отдалиться метров на двести, когда услышал громкий хлопок и звон выбитых окон. Через несколько секунд последовал второй взрыв, громче и протяжнее. Видимо, в доме взорвалось что-то горючее — он вспыхнул как вощёная бумага.

Я вспомнил убитого мага, сгорающего сейчас на этом огромном костре. Мурашки пробежали по моей спине, и я, повинуясь внезапному глупому порыву, приподнял посох над землёй, интуитивно исполняя какую-то древнюю традицию.

Бросив последний взгляд на огонь, взметнувшийся до самого неба, я развернулся и пошёл дальше по дороге, надеясь поймать в этой глухомани хоть какую-нибудь попутку до Ташкента.

Через полчаса дождь кончился, и тучи начали рваться на части. Закатное солнце пробивалось сквозь них охровым светом, отчего всё вокруг окрашивалось такими же коричнево-жёлтыми оттенками, и казалось мрачным и мистическим.

Серый жигулёнок проскочил мимо, едва не обрызгав меня грязью, но через десять с небольшим метров резко затормозил и дал задний ход.

— Эй, дедушка! — крикнул водитель. — Подвезти?

Я обошёл остановившуюся машину, открыл дверцу и бесцеремонно уселся на переднее сиденье, бросив посох назад.

— Ой, — вздрогнул водитель, казавшийся не намного моложе меня, с подозрением обернувшись на посох.

Глянув в зеркало, я стер пыль с лица, заметив с укором:

— Ты же не лишишь старика его опоры? И вообще, мог, хотя бы ради приличия, назвать папашей.

— Да я это… — поперхнулся тот.

— Вези, раз предложил. В город.

— А может?.. — неуверенно попытался возразить парень.

Я посмотрел на него в упор и грозно повторил:

— В город.

Он вздрогнул, глубоко вздохнул, и мы поехали.

* * *

Не прошло и часа, как я уже стоял возле своего дома. Несчастный парень-водитель всю дорогу осторожно интересовался, куда меня везти и где сворачивать. Возможно он делал это из вежливости, но, скорее всего, посмотрев на меня побитого и пару раз оглянувшись на посох, он счёл меня социально опасным типом, которому лучше не перечить и всегда улыбаться. Последние сто метров до двери я всё же прошёл пешком. И правильно сделал.

Едва я наступил на линию оберегов, как ноги подкосились от наполнившего всё тело гула. Он был совсем не похож на привычный звук басовой струны, — скорее на удар молотком по пустому чану. И этот звук, ставший осязаемым, длился вечно. Я не растянулся на пороге только благодаря тому, что держался за посох. Однако, зная, кто тут побывал, я не удивлялся такой реакции. Отключив обереги, я зашёл в дом, приготовившись к внезапному нападению.

Кария выскочила из-за угла, сжимая в руке кухонный нож. Я отшатнулся и, наверное, завалился бы на спину, если бы позади меня не было стены. Дриада застыла от удивления, выронив нож.

— Ох… — выговорила она, — ты… изменился.

Я прислонил посох за дверью и скинул плащ.

— Обновил гардероб.

Кария вышла из ступора и побежала на кухню искать аптечку.

— Что случилось? — спросила она оттуда.

— Кажется, я сегодня получил зацепку, — я бухнулся на диван и закрыл глаза. Сегодня я и впрямь видел кое-что очень важное — того самого Убийцу. Прикончив старикана-мага, он пообщался со мной и, уверенный, что я погибну в пожаре, направился ко мне домой. По-видимому, ему не удалось пройти через обереги. Так что сейчас он, наверняка, придумывает план, как это сделать. Но что помешало ему обойти дом с другой стороны, где защиты нет? Я повернул голову в сторону кухни и спросил:

— Ты никого подозрительного не видела?

— Чуть меньше часа назад. Двое каких-то мужчин побродили вокруг, сели в машину и уехали, — обеспокоено ответила дриада где-то надо мной. Открыв глаза, я увидел, что Кария стоит рядом.

— У тебя вообще нет никаких лекарств, — добавила она.

Я проигнорировал её последнюю фразу.

— Почему они не вошли со стороны двора? Или они уже здесь, а ты сейчас будешь меня добивать?

Она вздохнула и оглянулась на веранду. Я поначалу и не заметил, что за окнами густой стеной росло что-то вьющееся, мощное и усеянное длинными шипами. Гамадриады сильны, но сколько ещё она сможет выращивать подобных лоз? Я должен был что-то делать с появившимися врагами. Хотя бы определить, сколько их всего и кто есть кто.

— Мне страшно, — тихо сказала Кария. — Они вернутся, а ты сейчас не в состоянии отбиваться. У тебя есть друзья? Нужно чтобы кто-нибудь купил лекарства. Обезболивающие…

Она замолчала и устало села рядом.

— Всё в порядке, — я попытался встать, но мои мышцы, только-только расслабившиеся в тепле и комфорте, ответили на эту попытку решительным отказом. Меня скрутило от резкой боли, и я упал обратно на диван.

— Может, ты и права, — нехотя признал я. — Да, есть кое-кто, кто смог бы помочь. Правда, ей это очень не понравится. Очень.

Стараясь не делать лишних движений, я взял телефон и набрал номер.

Глава 8

Меня разбудило шуршание пакета. Обычного полиэтиленового пакета, в какие кладут что-нибудь мелкое, что можно завернуть и положить в карман или сумку. Я не стал показывать, что проснулся, продолжая лежать и вслушиваться в звуки. Вскоре резкое шуршание от тонкого пакета сменились на более тихое и мягкое. Несколько штук чего-то в плотной упаковке положили на журнальный столик у меня над головой. Туда же прибавился небольшой, судя по звуку, стеклянный бутылёк и что-то ещё. Бумажное Мой гость прошёл через комнату. Цокнули каблучки, ступив с плотного паласа на деревянные доски пола в кухне. Кран засипел — это прокладка в вентиле на горячую воду пропустила немного воздуха. Помыв руки, каблучки процокали обратно в комнату и остановились у края паласа. Выждав несколько секунд, я приоткрыл глаза.

Ева стояла на коленях, спиной ко мне, и осторожно заглядывала под ковёр, медленно приподнимая загнувшийся угол. На ней была свободная белая рубашка и строгие чёрные брюки, неплохо смотревшиеся с той стороны, которой она ко мне повернулась. Хмыкнув, я сухо сказал:

— Я тоже рад вас видеть.

Снеговская подскочила от испуга, вытянувшись по струнке, и несколько раз судорожно глотнула воздух.

— Вас не учили снимать обувь в гостях? — продолжал я тем же тоном.

Она долго не могла найти, что ответить, но, наконец, собралась с мыслями.

— А вы грубите даже тем, у кого просите помощи?

Строго говоря, я не просил её о помощи. Просто пробормотал в трубку, что, якобы, умираю, надеясь сыграть на чувстве вины. Чувство вины должно было взяться из театрального «предсмертного хрипа» и того, как я уронил трубку, не обращая внимания на ругательства, которыми меня осыпала Ева. Сыграло это свою роль или нет, но — я бросил взгляд на часы — через час с небольшим она приехала ко мне.

Никогда не понимал женщин.

Я приподнялся на диване и ответил:

— Вообще-то, я не грубил, а указывал на недостатки вашего воспитания.

— Вот и отлично! — бросила Снеговская, направляясь в прихожую.

— А кто вас впустил?

— Ваша секретарша, — она остановилась и повернулась ко мне, скрестив на груди руки. — И я посоветовала бы ей одеваться менее вызывающе. Если она конечно секретарша…

Я попытался встать, но меня будто бы молотом огрели по спине и добавили бревном в живот, перевернув заодно все внутренности. Согнувшись пополам, я начал заваливаться вперёд. Подбежавшая Снеговская толкнула меня, я упал на диван, умудрившись сотрясти дом так, что на столе попадали свечи.

— Так плохо? — обеспокоено спросила Ева.

Я кивнул.

— Снимай рубашку, — приказала она.

— Может быть, сначала познакомимся получше?.. — попытался возразить я. Ева не обратила никакого внимания на мою реплику и начала расстёгивать пуговицы сама. Мне ничего не оставалось, кроме как не сопротивляться.

Стянув следом за рубашкой и майку, Ева застыла, с удивлением и ужасом уставившись на мои тощие рёбра, покрытые одним большим синяком с вкраплениями множества мелких кровоподтёков.

— Тебя что, переехал грузовик? — испуганно выговорила она, выйдя из ступора.

— Если тебе от этого будет легче заснуть, — пробормотал я, не заметив, как следом за ней перешёл на «ты», — то считай, что это был грузовик.

— Да на тебе же места живого нет! — воскликнула Снеговская, торопливо разрывая упаковки стерильных бинтов, лежавших на журнальном столике. То, что я принял за «что-то бумажное», оказалось двумя упаковками обезболивающего. Я схватил одну, вытащил таблетку и проглотил её, запив какой-то горячей травяной настойкой, которую заварила Кария. Через десяток минут боль стала значительно слабее, и я отобрал у Евы бинты. Накладывать повязки себе самому куда сложнее, чем кажется со стороны, но мне не хотелось выглядеть слабым.

Закончив превращать себя в мумию, я встал и прошёлся по комнате. Дико тянуло плюхнуться в ванну, полную горячей воды, и забыться ещё на час-другой. К сожалению, это надо было делать до того, как я обмотался бинтами. К тому же, мне ещё предстояло сегодня побывать в клубе, о существовании которого я до этого дня и не подозревал. Позвонив в службу такси, я пошёл собираться, ограничившись лишь умыванием холодной водой.

Было бы неправильно сказать, что мне ещё не приходилось никого допрашивать. Каждому приходилось. Но лично я понимал, что у меня нет тех знаний психологии или той харизмы, которые заставляют людей добровольно выкладывать всю поднаготную. И у меня нет той грубой физической силы, с помощью которой при желании можно выбить правду.

Но я знал, что у меня есть кое-что покруче всего этого вместе взятого — у меня есть магия. А уж разговорить простого смертного с её помощью не представлялось сложным. Надо было просто напугать его до полусмерти, для чего вполне достаточно пары простых, но эффектно смотрящихся приёмов. Блин, для этого даже не обязательно иметь способности к магии. Хватит ловкости рук и твердой уверенности в том, что все вокруг идиоты, чтобы вас признали великим чародеем. Однако подстраховка никогда не помешает.

Порывшись в ящиках стола на веранде, я нашёл два кольца. Одно с рубином, другое — давным-давно позабытое — с янтарём. И тот и другой камни содержат в себе частичку стихии огня, но только в янтаре огонь мягкий, похожий на солнечные лучи, а в рубине это шар бушующего пламени, притом совершенно статичного. Чтобы приводить его в движение, я поставил с двух сторон от рубина по прозрачному топазу — камню с частицей стихии воздуха. Оба кольца с внутренней стороны были покрыты вязью рунных заклинаний и черпали энергию из тепла моего тела, преобразовывая её в нечто гораздо большее.

По сути, создание заклинаний похоже на написание математических формул, с тем лишь различием, что в магии точность сочетается с импровизацией. В математике два плюс два не будет равно десяти, как ни меняйте цифры местами. А в магии — запросто. Увлёкшись рунами, как и многие другие маги, я сделал кучу странных штук. Среди них были и несколько удачных, вроде тех колец. Мне ещё не доводилось испытывать их на деле, поэтому большинство просто лежали и пылились, пока я экспериментировал с другими. Немаловажно, что изготовление магических «артефактов» обходится мне дешёво — для этого дела сгодится и ювелирный лом. Камень с помутнениями? Подумаешь! Всего-то будет отдавать энергию неравномерно. Рассыпался в пыль? Ничего, можно сложить действие каждой частички и получить результат даже лучше, чем от целого камня.

Я вообще люблю делать вещи-трансформаторы. Это успокаивает, это моё хобби. Считайте меня мастером среди любителей.

Положив, напоследок, возле часов разряженное вчера кольцо Вневремени, я прошёл в прихожую, взял там посох и рассмотрел его со всех сторон.

Красное дерево — хороший, легко обрабатываемый материал. И чаще всего используемый для изготовления таких вещей. Лучше красного дерева только чёрное, но оно, наоборот, используется крайне редко. Дело в том, что его трудно достать и для большинства практикующих магов, ведущих спокойный, тихий образ жизни, результат никогда не оправдает ни труда, ни расходов. По правде сказать, им бывает достаточно и простого дуба.

Я повертел посох под светом. Он только казался гладким. Под определённым углом становилось видно, что тонкий верхний слой дерева был вытравлен, и по всей длине посоха, а особенно по его навершию, тянулись длинные слова, в основном на непонятных мне языках. Из знакомых символов я нашёл несколько знаков стихий. Это значило, что передо мной был обычный элементаристский посох. Также на нём не нашлось ни одного знака Дара, — то есть посох создавался не для мага, владеющего собственными способностями, а для кого-то попроще. Может быть, волшебника. Нет, я, конечно, не стал бы пользоваться магической вещью, сделанной для другого — слишком уж непредсказуемо, но мне же надо было на что-то опираться?

С улицы посигналили. Надев ботинки и плащ, я заглянул в зал и сказал:

— Идём.

Ева, всё это время молча наблюдавшая за моими действиями, удивлённо уставилась на меня.

— Куда?

— Ты — домой, я — работать. Можем поменяться.

— Работать? — переспросила она. — В таком состоянии?

Я подался вперёд и с воодушевлением фанатика проговорил:

— Это я только на лицо русский, а в душе я истинный японец. Ага.

— Нет… — Снеговская собралась и повторила: — Нет.

— Ох! Если тебе стыдно идти рядом со мной, то на улице уже темно… — я отвернулся. — Но раз хочешь остаться, — оставайся. Только ничего не трогай. Кроме посуды на кухне, можешь её вымыть.

— Нет, — ещё твёрже заявила Ева. — И вот что: я с места не сдвинусь, пока не узнаю всей правды. Во что ты меня втягиваешь?

— Ни во что, — солгал я.

Она продолжала выжидающе смотреть на меня. Больше мне нечего было ответить. Однако, я не хотел отпускать Еву одну, на ночь глядя. За мной могли следить и использовать её, чтобы прибавить мне головной боли.

— Ну? — Снеговская изогнула бровь. — Начнём с простого. Как ты там меня называл? Эмпат?

— Хорошо, — отступил я. — Завтра.

— Что «завтра»? — строго спросила она.

— Завтра я расскажу, что к чему. А сейчас пошли, я опаздываю.

В конце концов, завтра я могу точно так же навешать ей лапшу на уши.

Демонстративно фыркнув, Ева прошла мимо меня с оскорблённым видом, надела пальто и вышла на улицу.

* * *

Сначала мы проехали через полгорода, чтобы завезти Снеговскую домой. Паршиво, должно быть, добираться до работы на двух транспортах, подумал я, снова садясь в машину. Правда, я тут же позлорадствовал со своей надомной работой.

— Клуб «Пекло», — сказал я скучающему таксисту. Он встрепенулся и оценивающе посмотрел на меня. В свою очередь я покосился на него и спросил:

— Что?

— Нет, ничего, — он пожал плечами. — Просто, как бы сказать? Не очень-то вы похожи на…

— Бездельника, шатающегося по ночным клубам? — предположил я.

Таксист снисходительно улыбнулся.

— По таким ночным клубам.

Его улыбочка мне не понравилась.

— Каким это «таким»? Ну-ка, поподробней, я жажду знаний.

— А вы случайно не из милиции? — спросил вдруг таксист.

— Вот блин! — раздосадовано воскликнул я. — Мог не оставлять фуражку.

Он хохотнул, разрядив обстановку. Похоже, ему и самому не терпелось посплетничать с кем-нибудь обо всём, что только можно узнать, работая в службе такси.

— Ладно, слушайте. Клуб этот открылся в позапрошлом месяце и сразу приобрёл дурную славу. Говорят, его владелец сказочно богат и плевать хотел на все законы. В «Пекле» творится чёрти что, все развлечения, вплоть до тяжёлых наркотиков. Развлечения эти, ясное дело, недешёвые, так что в основном там ошиваются богатенькие детки, которым не терпится прожечь жизнь.

— Дотла… — пробормотал я. — Ну так чем же он отличается от остальных клубов?

Таксист хрюкнул. Дядьке было уже лет под пятьдесят и, возможно, ему хватало сказанного ранее, чтобы обходить «Пекло» стороной.

Действие обезболивающего постепенно достигало максимума, и я уже мог двигаться не морщась. Отвернувшись, я принялся считать оранжевые фонари, проносящиеся мимо под чередование музыки и невнятного бормотания диктора на радио. Думать не хотелось, да я и не думал.

Не думал, пока одна назойливая мысль не закралась ко мне в голову: что в моменты, требующие от нас активных действий, мы всеми силами стараемся бездействовать. Я переворачивал её в себе, и понял, наконец, что веду себя как тот хоббит, который искал любой повод, чтобы остаться в уютной норе, когда вокруг уже вовсю рыскали чёрные всадники. Нельзя больше просто ждать следующего удара. Если мне будет известно, кто и когда его нанесёт, я буду готов ответить. Для этого надо двигаться, а не сидеть на месте.

— Пора идти, Фродо, — тихо сказал я себе.

— Что? — переспросил водитель.

Я мотнул головой.

— Ничего.

Он выключил радио, сбавил скорость и попытался продолжить прежний разговор:

— А местечко и впрямь бедовое. Ни единой ночи без драки. И не убьют кого, так покалечат. Поговаривают также, что там проводят бои без правил. Проигравших потом выносят в мешках. Чтоб не растерять по частям…

Я поморщился. Люди обожают приукрашивать, однако, слухи не на пустом месте появляются. Возможно, и вправду что-то в клубе нечисто. Но это уже дела милиции.

Впрочем, в «Пекле» работает кто-то, кто прижал бомжа с амулетом вечной жизни незадолго до его убийства. Возможно, именно эта ниточка по имени Артур, болтающаяся в клубе, способна привести меня к ответам.

Таксист остановил машину неподалёку от входа.

— А кем вы работаете? — спросил он напоследок.

— Экстрасенсом, — коротко ответил я.

— Да?! — его брови подпрыгнули вверх, а взгляд начал шарить по салону, пока не зацепился за подвешенную на лобовом стекле ароматическую ёлочку. — И о ком же я сейчас думаю?

Я расплатился с ним, вылез из такси, закрыл в дверь и заглянул в салон.

— О жене, из-за которой вам прошлось повесить эту выдохшуюся зелёную дрянь. А всё потому, что вы слишком много курите в салоне.

— Ух… — выдохнул он.

Я кивнул и направился в сторону клуба, чувствуя на себе взгляд таксиста. Первое — проплавленные следы от сигарет на руле и рычаге коробки передач. Водитель курит, пассажиры могут и потерпеть, но ёлочка всё же висит. Следовательно, есть кто-то, кто не терпит запаха сигарет. Второе — кольцо на пальце. Здесь объяснять ничего не надо. Плюс какие-то пакеты на заднем сидении — мужик везёт покупки, скорее всего, для семьи. Наконец, третье — никто не станет покупать себе такую безделушку добровольно.

Даже если я в чём-то и ошибся, он всё равно думал о жене. Он сам найдёт у себя эту мысль. Почему? Да потому что так сказал экстрасенс.

Клуб ударялся об вечер глухим уханьем басов, восторженными криками и вульгарным смехом, разносившимися во все стороны. Огромные голубые языки неонового «пламени», пульсировали над входом в такт музыке. Прожектора перед фасадом резво раскачивались из стороны в сторону, пуская в тёмное небо столбы яркого света. Веселье лилось через край.

Я остановился и пригляделся к пёстрой толпе, штурмовавшей двери клуба. Сквозь охранников, заслонивших собой вход, пытались пробиться человек пятьдесят. При этом мужская половина была вдрызг пьяна. Девицы тоже едва стояли на ногах, успев уже, не замечая холодного ветра, сбросить где-то большую часть одежды. Время от времени качки хватали за шкирку прорвавшихся халявщиков и выбрасывали их наружу. Выброшенные, ничуть не ослабив пыла, тут же присоединялись к толпе и повторяли попытку.

— Дикари, — пробормотал я, стараясь не вспоминать, как сам в их возрасте вёл себя ничуть не лучше.

Естественно, отсюда я входить не собирался. У главного входа было слишком людно, светло и шумно. Для допроса нужно было место поукромнее, вроде чёрного входа.

Я нашёл его сразу. Стоило мне обогнуть здание, как я увидел железную дверь, выкрашенную зелёной краской, но местами уже проржавевшую. Справа от неё стояли несколько переполненных мусорных баков; при моём появлении что-то живое метнулось и спряталось за ними. Эта дверь, одинокая лампочка над ней и горы мусора составляли невыразимый контраст с фасадом. Сжав покрепче посох, я подошёл поближе и постучал, то и дело посматривая на баки.

Никто не открывал. Тогда я постучал сильнее. Медленно, будто бы нехотя, щёлкнул замок, и передо мной возник детина в черном спортивном костюме. Он угрюмо посмотрел на меня и проворчал:

— Отсюда нельзя.

Я сделал вид, что не слышал его слов.

— Артур сегодня работает?

Видимо, охранник не ожидал подобного вопроса — слишком уж долго он думал. Я повторил.

— Да, — наконец выдал он.

— Не могли бы вы его позвать? Мы с ним старые знакомые, он говорил: «Обращайся, если что».

Детина продолжал молча стоять и ждать чего-то. Я медленно выдохнул и показал на налившийся на скуле синяк — след хомячьей лапы.

— «Если что», — пояснил я.

Лицо охранника просветлело, он даже сочувственно кивнул перед тем, как исчезнуть за дверью. Я отошёл в сторону. Через минуту дверь снова открылась, из клуба вышел Артур собственной персоной. Он был точной копией предыдущего охранника: такая же короткая стрижка, чёрный спортивный костюм, облегающий гипертрофированные мышцы, и угрюмый взгляд. Только смотрел он ещё и исподлобья. Дождавшись, когда он отойдёт от дверного проёма, я сказал:

— Мне нужно задать несколько вопросов.

Он прищурился.

— Ты кто такой? Я сегодня всё рассказал ментам.

— А я разве сказал, что я из милиции?

— Ничего не знаю, — отбрыкнулся Артур, разворачиваясь. — Пшёл отсюда.

Я вытянул вперёд правую руку, сжатую в кулак и обратился в стихии воздуха в топазах на кольце. Внезапно налетевший порыв ветра захлопнул дверь прямо перед носом у Артура. Он вздрогнул и оглянулся на меня. Не давая ему опомниться, я повернул руку ладонью вверх и разжал кулак, обращаясь к огню. Оранжевое пламя на секунду окутало кисть и погасло, не успев обжечь. Лишь на перчатке продолжал гореть сине-жёлтый огонёк.

Охранник шагнул назад и упёрся спиной в стену. Я сделал шаг к нему.

— Думал, всё так просто и никто не узнает? Я могу превратить твои внутренности в жаркое. А могу задавать вопросы. Выбирай, — я понизил голос. — Но если ты попытаешься солгать…

Артур быстро закивал и начал лепетать что-то вроде: «Я отвечу… я не буду… только прошу…»

Такой резкой перемене могло быть лишь одно объяснение: он уже видел что-то подобное. В действии.

Я сжал кулак, погасив огонёк, подошёл ближе и тихо спросил:

— Молодец, понял. О чём тебя спрашивали милиционеры?

Он забормотал совершенно неразборчивые фразы. Это начинало утомлять.

— Тихо! — крикнул я, ударив по земле посохом. Лампочка над дверью мигнула, в наступившей на долю секунды темноте по посоху пробежали сиреневые искры электрического разряда. Лицо охранника побледнело и осунулось, он умолк и начал снова.

— Приходил тут один из милиции. Выспрашивал, а сам взглядом буравил, будто ему и так всё известно — проверяет только. Сам среднего роста. Лет тридцать… Хотел знать, что я делал вчера в десятом часу. Ну, а я что? Я сказал, что босс вчера попросил прессануть кое-кого. Что за мужик — не знаю. Знаю только, что он задолжал большую сумму серьёзным людям, вроде как прятался от них. Купил что-то антикварное и дорогое, а не заплатил. Ну, я в подробности не вдавался. Меньше знаешь, спишь живым. Я просто пошёл и напомнил какому-то бомжаре о долге. Всё.

— А теперь рассказывай, как всё было на самом деле. В любых подробностях.

Артур нервно сглотнул. Я поднёс посох к его лицу.

— Какой орган тебе сжечь первым?

— Тот мужик ещё от кого-то прятался. Я не знаю, почему, честно! Он только посмеялся и послал меня. А я ему врезал. От души врезал — думал, покалечу. А бомж ничего, встал и ещё громче ржёт. Я разозлился, доску схватил и огрел его. Я… я ему чуть голову не оторвал, так шея вывернулась… — в глазах охранника промелькнул страх, голос дрогнул. — Мужик лежал — труп-трупом. И ведь очухался! Я испугался и убежал…

— Сколько же эта штука стоит? — пробормотал я.

— Четыреста миллионов. Я случайно услышал, как босс говорил.

— Дёшево.

— Долларов.

Я присвистнул. Но с другой стороны, четыреста миллионов зеленью за вечную жизнь — это такой пустяк, не правда ли?

Заметив, что я отвлёкся, Артур боком проскользнул к двери и скрылся за ней. Я не стал его останавливать, мне он больше был не нужен.

Медленно хлопая в ладоши, из-за мусорного бака вышел Вещий.

— Браво! — воскликнул он. — Как вы это сделали?

Я молча показал ему таблетку сухого спирта, лежащую на ладони.

— А подожгли как?

— Этот секрет фокусник унесёт с собой.

— И этот тоже? — он показал на лампочку.

Я кивнул. Олег посерьёзнел.

— А теперь я буду допрашивать вас.

— В чём же я провинился? — бесстрастно поинтересовался я. — Выведал больше?

— Видите ли, сегодня в пригороде, в Кибрае, сгорел дом. А в доме сгорел труп. Среди того, что огонь не тронул, была куртка. Обычная китайская куртка… С простреленными рукавом и капюшоном.

Я пожал плечами.

— Мало ли?..

— А ещё там были такие же штуки, — он показал на посох. — Да и плащ на вас с чужого плеча. Я более чем уверен, что у вас нету алиби.

— Почему же? Просто демон и его хозяин неизвестного происхождения притащили меня туда и пытались убить, — честно ответил я.

Олег снисходительно улыбнулся.

— Вы сказали это, зная, что я не поверю. Но будем считать, что поверил.

Я улыбнулся точно так же.

— А что, если я сказал это, зная, что вы поверите, думая, будто я хочу, чтобы вы не поверили…

— Прекратите! — Олег тряхнул головой. — Пройдёмте. Пусть Икрамов сам с вами разбирается.

Выходя из грязного закоулка, Вещий остановился, пропуская длинный чёрный лимузин, подъезжавший к клубу. Прожекторы замерли, высветив дорогу к дверям. Выбежавшая охрана встала живым коридором к входу, а похожие на стриптизёрш девушки вынесли красный рулон.

— Большая шишка? — спросил я.

— Угу, — мрачно ответил Олег, не сводя взгляда с машины. — Владелец «Пекла», их босс. Они зовут его «Дон».

— Вы с ним не в ладах, — предположил я.

Он кивнул.

— Знаем ведь, что тот ещё урод. Вот только какие бы улики не нарыли, как бы ни обложили, всегда выскальзывает. Каждый раз!

Шофёр открыл дверцу лимузина, и толпа возле клуба затихла. Олег в бессильной ярости сжал кулаки. Я тихо выругался и отступил обратно в тень.

В дорогущем, идеально сидящем костюме, окружённый здоровенными охранниками, сияющий от самодовольства в ярком свете прожекторов и восторженных людских взглядов, по красной ковровой дорожке неспешно шествовал Маларьа.

Глава 9

Вещий покосился на меня.

— Вы знакомы?

— Больше, чем хотелось бы. Я иду в клуб.

— Ага. Прям поражаюсь, как из вас деньги сыпятся, — съязвил Олег.

— Я не собираюсь платить.

Олег обернулся ко мне.

— Да? Как же это? — он достал своё удостоверение. — Хочу посмотреть на спектакль из первых рядов. И не надейтесь, что я отстану, если вы всё-таки пройдёте. Теперь я ваша тень.

«Если ты меня увидишь», — подумал я.

Как правило, практикуются два способа воздействия на сознание: отвод глаз и морок. Морок может быть самым разным — от простой смены облика до сокрытия целой местности. Однако даже смена лица требует от мага больших усилий; крепость морока напрямую связана с тем, сколько сил в него было вложено и сколько зрителей соберётся на него поглазеть. Наскоро созданный морок среднего качества в присутствии десяти человек рассеивается максимум за полчаса. Поэтому их создают неприметными: такими, чтобы мороки не выходили за пределы разумного. По той же причине их редко используют в чистом виде. Упрощающее заклинание, наложенное на мою машину, тоже один из видов морока, сложного и долгоиграющего. То, которым я сделал себе документы, гораздо проще, но и слабее.

Хотя мороки используются редко, они себя оправдывают. Но сейчас у меня не было ни времени, ни желания изобретать велосипед. Мне хватило бы обычного отвода глаз. Суть его в том, что маг заставляет людей смотреть мимо. Все однажды ловят себя на мысли, что не могут сосредоточиться на чём-либо. Видят, но не понимают, что именно. В сорока процентах случаев это и есть отвод глаз. Приём считается дешёвым трюком, и если быть достаточно внимательным, то он вскоре перестаёт действовать. Но если вы хотите надёжно скрыться от преследователей в гуще толпы, то он подойдёт в самый раз.

Я мысленно очертил себя кругом. Маги вообще-то обожают круги. В них вписывается треугольник, когда предстоит работать со временем, пентаграмма, когда нужна связь со стихиями, фигуры, символы — всё пишется в круге. Круг — это основа всего. Однако сейчас я использовал его с иной целью.

Нет смысла отводить глаза целенаправленно — это потребует большой концентрации. Куда практичнее установить радиус действия заклинания — около трёх метров, чтобы вас переставали замечать лишь те, кто оказался поблизости. Встав в воображаемый центр, я закрыл глаза и постепенно отгородился от всех чувств. Сила была где-то внутри меня, но чтобы силой воспользоваться, её нужно найти. Будь у меня пара лишних часов, я успел бы сварганить зелье: для него не требуется никаких экзотических компонентов. Отогнав прочь пустые мечты, я сосредоточился на том, что имел в распоряжении сейчас. Мурашки пробежали по спине. Я поймал это ощущение и попытался направить его в нужное русло, представляя себя окружённым зеркальной сферой. Мурашки пробежали снова, на этот раз достигнув рук. Волоски встали дыбом. Я добавил к сфере ещё один слой. За ним следующий. Я делал так до тех пор, пока покалывание не перестало нарастать. Девять слоёв — неплохо, особенно если учитывать, что последний раз я проделывал такую штуку года три назад.

Я открыл глаза. Вещий стоял напротив и смотрел на меня с явным недоверием.

— Когда вы, наконец, закончите придуриваться…

Вместо того чтобы начать очередную перебранку, я просто подошёл ближе.

Взгляд Олега стал пустым. Он растерянно посмотрел по сторонам, потёр лоб, потряс головой, но, оказавшись внутри сферы моего заклинания, ничего не мог поделать.

— Прекратите меня рассматривать, — приказал я, отойдя на метр назад. Наваждение спало с Олега, он шумно втянул в себя воздух и потёр кулаками глаза.

— Что это было? Гипноз?

— Гипноз, гипноз, — согласился я. — Вы всё ещё уверены, что я не смогу пройти в клуб?

— А вы перед каждым такое будете проделывать?

Ничего ему не ответив, я направился к входу в «Пекло». Сферы, хоть их и не было видно, уже начинали распадаться одна за другой. У меня было всего десять с лишним минут чтобы пройти охрану. Оставалось надеяться, что никто не обратит на меня особого внимания, тогда отвод глаз продержится чуть дольше.

Дальше всё шло точно по сценарию: Вещий, активно работая своими локтями и удостоверением, прокладывал мне дорогу. Он вошёл первым, следом за ним, пристроившись к какой-то компании, — я. Отвод глаз действовал превосходно. Девушка, принимающая верхнюю одежду в помещении, подразумевающем гардероб, изобразила лёгкую степень слабоумия, едва её коснулись сферы. Она даже не подумала спросить у меня плащ и посох. Воспользовавшись создавшейся из-за этого заминкой, я проскользнул в зал, оторвавшись от Олега.

Там я ждал всего, что угодно. Пляшущих обдолбышей, безумной оргии… я не удивился бы даже официально изгнанным вампирам, допивающим кровь последней жертвы. Но увидел обычный клуб. Зал, в котором преобладали синие цвета, тонул в сигаретном дыме, казавшемся ещё более густым под светом ультрафиолетовых ламп. Насколько я понял, вечер только начинался. Столики, разбросанные вдоль стен, пустовали. Грохочущая музыка неприятно отдавалась в желудке. Несколько человек танцевали перед пустой сценой, большинство скучали в баре, четверо гоняли шары за бильярдным столом в углу.

На втором, верхнем уровне, как и полагается, находился офис с одним большим окном вместо стены. Кто-то ходил там из угла в угол.

Человек тридцать влились в зал спустя несколько секунд. Среди них промелькнуло лицо Олега, вертящего головой по сторонам. Оставив его выбираться на волю самостоятельно, я пересёк танцпол и прошёл между двух охранников, стороживших лестницу на второй этаж. Они, как и многие другие до них, услужливо отвернулись, так что наверх я поднялся окрылённый своей невидимостью.

На втором этаже меня встретил пустой серый коридор с четырьмя дверьми, расположенными по одну сторону. Три первых были наглухо заперты. Из-за последней слышался разговор, пока невнятный, но очень эмоциональный; я приложился к двери и затаил дыхание, вслушиваясь.

— …твой план! — орал кому-то Маларьа. — Ничего уже не идёт по плану! Что?! Ты не понимаешь, эта тварь не просто помеха… Я должен был? Я должен был предусмотреть?! Да с какого…

Я приоткрыл дверь и заглянул в просторный светлый кабинет, освещаемый яркими белыми лампами. Посреди кабинета, обставленного мебелью в безликом офисном стиле, стоял широкий стол, заваленный бумагами. На краю стола стояла начатая бутылка виски. По одной из стен стекала тёмно-жёлтая жидкость, на полу сверкали осколки бокала. Маларьа метался по кабинету как лев в клетке, прижимая к уху телефон. Я стоял слишком далеко, и заклинание не могло до него достать, однако он был так занят разговором, что попросту не заметил меня.

— Я не преувеличиваю, — уже спокойнее сказал Маларьа. Он подошёл к стеклу и посмотрел вниз. — Кое-что я понимаю лучше, тебе стоит иногда прислушиваться к моим советам. Для него месть — это блюдо, которое подают вовремя. Остановить его можно только убив, — Маларьа немного помолчал, слушая собеседника. — Нет, оставь, я сам. Сейчас важнее найти записи Караева.

Я обратил внимание на фамилию Тимура на случай, если где-то услышу её. К тому же, до этого момента она вообще была мне неизвестна.

— Об этом… «экстрасенсе» можно забыть, — продолжал увлёкшийся демон. — Подождём, пока его защиты ослабнут, и спокойно войдём. Определённо, ключ к решению в той книжке. Да, я уверен, что он мёртв, ни один смертный не выжил бы, я-то знаю… Маларьа вдруг выпрямился и голос его стал жёстче, приобретя характерный для демонического языка сипящий металлический оттенок. — А это не относится к нашим делам, моя личная… Я уже сказал… Нет, я не сгублю…

Он выругался на своём родном языке. Я разобрал лишь половину: о низком человеческом происхождении собеседника, его родителей, родителей его родителей, заодно всех родственников до седьмого колена (включительно), беспорядочных связях и ещё таких вещах, о каких ни одно уважающее себя существо не скажет даже в грязнейшем в мире кабаке. Не знаю, понял ли это тот, второй — в демоническом девяносто процентов звуков произносятся на вдохе, так что требуется практика, чтобы начать разбирать слова. Кроме того, существуют две разновидности этого языка, разговорный и редко используемый классический, часто называемый «академическим». Маларьа говорил на втором. Но, думаю, суть сказанного была ясна и без перевода. Демон оборвал речь на полуслове, с тяжёлым булькающим хрипом скорчился, выронил телефон и упал на пол, продолжая биться в конвульсиях. Он несколько раз задел стол, бутылка опрокинулась, виски залило бумаги. Маларьа пытался что-то сделать, но был будто скован невидимыми цепями, которые теперь перекручивались, заставляя его тело противоестественно выгибаться. Будь он человеком, это его убило бы.

У меня не осталось сомнений — Маларьа служил кому-то и даже получал за попытки перечить хозяину жестокое наказание. А это свидетельствовало о том, что его хозяин очень силён.

Тяжёлая рука легла мне на плечо, заставив оторваться от увлекательного зрелища и обернуться.

— Эй, парень, — пробасил охранник. — Ты что тут забыл?

Я забыл, что отвод глаз не бесконечен. Нужно было срочно придумывать отговорку.

— Я это… автограф у… у Дона хотел взять.

Охранник убрал руку с моего плеча и отступил, глядя мне за спину. Я медленно развернулся.

В дверях стоял тяжело дышащий Маларьа. Его идеальный костюм помялся, красную рубашку покрывали тёмные пятна лившегося со стола алкоголя. Его раскрасневшееся лицо было перекошено гримасой не до конца отступившей боли, а из ушей и левой ноздри стекали тонкие струйки крови. Его трясло мелкой дрожью, лоб покрылся испариной, зубы выбивали барабанную дробь. Он едва держался на ногах.

И ещё он был удивлён. Очень удивлён.

— Ты?!

Кажется, пару минут назад кое-кто говорил, что об «экстрасенсе можно забыть».

— Я.

Я гордо поставил перед собой посох.

Левая половина лица Маларьи задёргалась. Я с удовольствием подумал было, что ненароком довёл его до нервного тика, но он… расхохотался.

— Хэффиэт-шшаф! — покатывался демон, тыча на мой посох пальцем. — Как? Как из всего инструмента ты выбрал самый бесполезный?!

— Ну, он был красивее… — смущённо ответил я. — Что «поворота»?

Маларьа посерьёзнел.

— Ты знаешь язык? Похвально. Не «поворота», «перенаправления». Инструмент перенаправления.

Ну, я не силён в классическом языке демонов, поэтому только правильный перевод поставил всё на свои места. Выходило, что посох собирал энергию извне — приём, используемый редко из-за недоступности всех стихий. Смысл его в том, чтобы использовать элемент, находящийся в зоне досягаемости. На деле же получается, что только один элемент доступен в любой момент — воздух. То есть, чтобы выставить огненную стену понадобится соответствующий костёр, а для полноценного использования воды — хотя бы озерцо. Даже земля в наше время доступна не везде. Зато управлять «попавшимися под руку» стихиями с помощью такого посоха может даже человек. Собственно, так и становятся волшебниками.

— Надеюсь, ты не думаешь, что сможешь навредить мне этой пукалкой? Знаешь, Тесла, — продолжал Маларьа, — в другое время и при других обстоятельствах ты мог бы быть полезен…

— Ты нашёл его. Спасибо, Семён, — из-за широкой спины охранника выглянул Олег. Не успел Маларьа опомниться, как тот сунул ему под нос удостоверение. — Лейтенант милиции Вещий. Олег Игоревич. У вас есть пять минут чтобы поговорить с нами.

Последняя фраза прозвучала как утверждение. Этому он явно научился у Икрамова.

— У меня сегодня плохое самочувствие, — хрипло заявил Маларьа.

Олег пожал плечами.

— Погода меняется.

Демон странно посмотрел на него.

— Да. Меняется.

Не дожидаясь приглашения, Вещий прошёл в кабинет. Я тоже вошёл и расположился на стуле неподалёку от двери. Раздражённый Маларьа проследил сначала за Олегом, потом за мной.

— С вашего позволения я отлучусь ненадолго, — он показал на костюм, — переоденусь. Приношу свои извинения за беспорядок.

Постояв на пороге ещё несколько секунд, он вышел, с трудом удержавшись чтобы не хлопнуть со злости дверью.

— Итак, что вы о нём знаете? — спросил я у Олега.

— Ничего. Кроме того, что я уже сказал и того, что вы наверняка знаете и без меня.

— Про «гнездо разврата»?

Вещий кивнул. Я встал и подошёл к столу.

— Его зовут Маларьа. Так он представлялся, — я взял визитку. — «Дон Маларьа». Каково, а?

— Иностранец? Итальянец что ли? — заинтересовался Олег.

— Типа того.

Вообще-то, «Дон» было первой частью его имени, чем-то вроде смеси имени и титула — это указывало на благородное происхождение. Аристократ чёртов.

Маларьа вернулся заметно успокоившимся. Одет он был так же, как и пятью минутами ранее, только вещи снова выглядели идеальными. Он с важным видом уселся за стол и выжидающе посмотрел на нас.

— Раз уж мне удалось застать вас на, так сказать, рабочем месте, очень хочется продолжить все те наши разговоры, которые имели место прежде, но… — не торопясь произнёс Олег.

— В чём меня обвиняют теперь? — нетерпеливо спросил Маларьа.

— Всё то же. Отмывание денег, связи с криминалом, торговля наркотиками, оружием, контрабанда, соответственно. Проституция, в конце концов. И как всё это помещается в таком маленьком клубе?

— Понятия не имею, о чём вы говорите. Вы прекрасно помните, как заканчивались ваши попытки повесить на меня то, к чему я не имею никакого отношения…

— И поймать с поличным.

— И поймать с поличным. Так к чему этот спектакль? Когда я выходил, вы могли спокойно просмотреть любые документы на моём столе и понять наконец, что здесь всё чисто. Лейтенант, я занятой человек, у меня куча дел, не терпящих отлагательств. Пожалуйста, сэкономьте наше общее время — покиньте клуб.

— Вы меня выпроваживаете? — спросил Вещий.

— Всего лишь рекомендую проявить благоразумие. Уходите.

— А если нет?

— Иначе? Я буду вынужден вызвать мою личную охрану, которая выпроводит вас. Более того, уже завтра вы будете извиняться. В третий и последний раз говорю: покиньте клуб. А вы, Тесла, останьтесь.

— А если нет? — с явным вызовом повторил Олег. — Вы забываете, Дон, я тут представитель власти и мне решать, кто уходит, а кто остаётся.

— Что вам надо? — сдался Маларьа.

— Я же сказал, поговорить. По этому делу вы проходите как свидетель, не более. Вам сообщили, что мы сегодня допрашивали одного из ваших работников?

— Да.

— Вам известно, о чём?

— Да.

— Тогда ответьте, пожалуйста, на кого работал ваш охранник?

Маларьа сжал кулаки, хрустнув суставами пальцев.

— Не знаю.

— Точно? Мне кажется, вы пытаетесь меня обмануть.

— Вам кажется. Я ничего об этом не знаю.

— Просто интересно…

— Мне тоже интересно!!! — взревел вдруг Маларьа, резко встав. Кресло, в котором он сидел, отъехало назад, ударившись о стекло. — Мне тоже интересно, кто в моём клубе ворочает четырёхстами миллионами у меня за спиной! Мне очень интересно найти того урода, который возомнил, что он тут главный и может свободно торговать этой дрянью!

— Какой? — заинтересовался Олег. — Наркотик какой-то?

Маларьа посмотрел на него с таким презрением, будто тот сказал несусветную чушь.

— Типа того, — быстро ответил я, пока демон со злости не ляпнул лишнего.

— Да, — нехотя согласился он. — Давайте так, лейтенант: оставьте этих людей мне. Вы их всё равно отпустите, не сумев ничего доказать. А мне достаточно и уже имеющихся доказательств чтобы гарантировать, что такое больше не повторится.

Вещий задумался.

— Хотите сказать, вы их попросту…

Коммуникатор на столе щёлкнул и густой бас доложил:

— Господин Лао требует срочной аудиенции.

— Пусть подождёт, — резко ответил Маларьа.

С той стороны послышался шум.

— Боюсь, это невозможно. Он уже прошёл.

— Какая досада. Столько времени потрачено зря, — демон взял со стола деревянную табакерку, украшенную причудливой резьбой, открыл её и с наслаждением понюхал содержимое. — Извините, лейтенант, это для вашего же блага.

Маларьа подхватил двумя пальцами щепотку содержимого табакерки и бросил этим в Вещего, не успевшего даже понять, что произошло. Он так и застыл с приоткрытым ртом и остекленевшими глазами.

— Люди слишком слабы, чтобы править миром, — философски заметил Маларьа, подхватывая вторую щепотку. — Они недостойны такой власти. Поэтому и есть подобные мне.

Я попятился от него.

— Со мной этот фокус не пройдёт. Ты хотел честного поединка, верно?

— О, я не собираюсь никого сейчас убивать, — заверил меня Маларьа. — Милиционер просто постоит так полчаса и всё покажется ему дурным сном, в который он ни за что не поверит. Ты, наоборот, нужен мне в здравом уме и твёрдой памяти. Но не могу же я попросить тебя заткнуть уши и отвернуться. Ты опять сбежишь, справедливость не свершится. Я просто закончу с делами, разбужу тебя и покончу с тобой.

— Какая ещё на фиг справедливость?! — воскликнул я, прикидывая, как бы потянуть время подольше. После всех разговоров о чести и всём таком Маларьа не стал бы гоняться за мной по кабинету перед посторонними. Неспособность справиться с простым смертным унизит его. — В последнюю нашу встречу она тебя не волновала.

— Тогда у меня были обязательства.

— И ты ещё говоришь о превосходстве? Знаешь, Маларьа, ты просто хвастливый засранец. Так что за справедливость?

— Одним Виктором Теслой станет меньше, — прошипел демон.

— Тебе не кажется, что ты забыл одеть балахон и маску маньяка?

— Я не маньяк…

— «Сказал он, вытирая нож».

Мои слова вывели его из себя. Он готов был разорвать меня, но в тот самый момент дверь распахнулась и в кабинет влетел китаец. Китаец как китаец, для меня они все на одно лицо. О нём было сложно сказать что-то определённое кроме того, что он был в ярости. Мне показалось, что китаец вот-вот набросится на Маларью с кулаками, однако он остановился посреди кабинета и затараторил на китайском.

Секунду Маларьа стоял молча, буравя китайца взглядом, а потом поднял руку, жестом заставив его замолчать.

— Лао, — сказал он. — Ты разве не видишь, что мы не одни? Мне конечно не хочется, чтобы наш разговор слушали посторонние, но я не хочу также прослыть невежливым. Поэтому, пожалуйста, говори по-русски.

— Ты сволось, Дон! — выкрикнул китаец. — Я плилетаю с новой палтией товала и узнаю, сьто мои магазины заклиты. У меня сетылнадцать хвостов длакона — осень сколополтясийся товаль, — их купят за бесенние деньги, а их никто дазе не плинимает! По твоему ласполязению!

— По моему распоряжению, — согласился демон. — Ты всё слишком усложняешь, Лао. Просто назови своего покупателя, и я гарантирую, что ты продашь эти хвосты уже сегодня.

— Дон, я пласю тебе дань, сьто есё…

— Кому ты продал душу шакала?

Китаец ошарашено уставился на него.

— Ты меня осколбляесь. Я никогда не толгвал нисем таким. Никогда. Дон, ми зе знаем длуг длуга есё с Мексики…

— Где ты грабил могилы, — закончил Маларьа. — Кажется, набирал ингредиенты некромантам.

— Это совсем длугое, — возразил Лао.

— Угу. Ты всего лишь торговал трупами для грязных обрядов.

— А почему ты решил, что это он? — заступился я. Китаец, не знавший что ответить, с надеждой посмотрел на меня.

— Молодой плав! — радостно подхватил он.

— Молодой ничего не понимает. Через Лао проходит девяносто процентов всех ингредиентов, поступающих в город, — поучительным тоном сказал Маларьа. Он вдруг усмехнулся: — Ха, готов поспорить, лейтенант всё отдал бы, чтоб быть сейчас в сознании.

— Готов поспорить, ты сейчас считаешь себя невероятно крутым, — с издёвкой заметил я.

— Пока нет. Сначала я убью тебя.

— О-о-о… — протянул китаец. — Я бы на месте молодого безаль.

Демон засиял от самодовольства.

— Ему некуда бежать. Стоит Тесле перешагнуть порог, как моя охрана снимет его.

Я предполагал такой вариант, ведь Маларьа не дурак и скорее удавится, чем отпустит меня в третий раз. Скорее всего, он приказал перекрыть все возможные выходы, когда выходил «переодеться». Поэтому я сразу присмотрел такой способ побега, о котором он и подумать не мог. Я собирался выйти в окно.

Проще всего было метнуть в стекло стул, но вряд ли из этого вышел толк — стал бы Маларьа делать стену из обычного стекла, зная, что в клубе обязательно найдется точка, с которой кабинет будет просматриваться? Он не дурак, чтобы погибнуть от пули киллера, нанятого конкурентами. Впрочем, сомнительно, чтобы у него остались конкуренты. И также сомнительно, чтобы демон занимался всеми теми вещами, которые ему приписывал Вещий — не тот уровень. Властям была известна ничтожно малая часть происходящего, а те, кому было поручено во всём разобраться, видели лишь проблеск в тумане, и не знали, маяк это или идущий навстречу поезд. Вот они и приняли самое разумное для себя объяснение. Впрочем, добрая часть тех же магических ингредиентов преспокойно сойдёт за оружие, другая — за наркотики, а третья за что-нибудь ещё. Надо только знать, как это применить.

Китаец начал понимать, что молчание затягивается. Я посмотрел на него краем глаза и он медленно попятился. Маларьа напрягся, приготовившись к нападению, уже казавшемуся ему неминуемым. Только я не собирался нападать. Чтобы сойтись с ним на равных, мне потребуется более тяжёлая экипировка, нежели элементаристский посох и кольца, имеющиеся у меня сейчас. Для этого надо уйти целым и невредимым.

Любое противостояние подобно шахматной партии. Вы можете слепо ринуться в бой, надеясь только на удачу, можете «убегать» от противника, пока он не загонит вас в угол, или отражать нападения, теряя фигуру за фигурой. Однако лучше (и гораздо интереснее) просчитывать всё наперёд, отвлекать ложными ходами, связывать по рукам и ногам, а в конце поставить мат парой пешек.

Сейчас я хотел вывести демона из себя, лишив тем самым главного оружия — разума. Управляемый яростью враг бессилен, он не способен контролировать ни себя, ни ситуацию. В результате у меня окажется существенное преимущество перед ним — план и распорядок действий, которых я намерен строго придерживаться.

Как проще всего разозлить демона? Так же, как и любого другого — учинив погром на его территории. Да, знаю, это невоспитанно, неблагородно и вообще выглядит как тупой варварский вандализм.

Я схватил ближайший к себе стул и метнул им в стекло. Оно, как и ожидалось, осталось целым. Перепугавшийся китаец пулей вылетел из кабинета. Маларьа обернулся за пролетевшим мимо стулом. Я вытянул руку к стеклу и произнёс, спокойно и сухо, но понимая, что второго шанса не будет:

— Effrego.

Глава 10

В наступившей после этого тишине слышно было, как на стекле разрасталась во все стороны тонкая паутинка трещин. Мне вообще-то слабо верилось, что этот трюк пройдёт во второй раз, но стекло с треском ломающегося льда высыпалось наружу, на танцпол. Пора было переходить к следующей стадии плана.

Маларьа зря не принял посох всерьёз, позволив мне его оставить. Я направил посох на образовавшуюся дыру и обратился к воздуху, приказывая ему двигаться в одном направлении. За несколько остававшихся секунд я подбежал к Вещему и сильным ударом ноги повалил его на пол. Из-за порошка, которым его обсыпал Дон, Олег больше походил на статую, поэтому грохнулся как бревно. Меня даже немного удивило, что он не раскололся. Как бы то ни было, пусть лучше посланный за мной милиционер получит пару синяков, чем погибнет из-за моей неосторожности. Сам я успел упасть буквально за секунду до того, как поднявшийся ураган принёс подхваченные осколки. Маларьа взревел в злобе, смешанной с болью. В коридоре раздались обеспокоенные голоса — мордовороты уже спешили на помощь своему хозяину. Не вставая с пола, я перевернулся на спину и вытянул правую руку в сторону дверного проёма. Огромный огненный шар, вырвавшийся из кольца с рубином, устремился вперёд, снося и сжигая всё на своём пути. По пути в коридор он не поместился в дверной проход, пламя задело стены и расползлось по потолку. Голоса за дверью стихли, ещё кто-то закричал. Внизу, в зале, началась паника.

Как я и рассчитывал, включилась противопожарная система. Но теперь надо было действовать быстрее: из-за использования кольца температура моего тела сильно упала, и под ледяным душем мне грозило переохлаждение. Благо, вода привёла в чувство Вещего, — он поднялся, ругаясь и кашляя. Поднялся и застыл, глядя в одну точку.

Я тоже встал, готовясь к следующему шагу, однако, увидев то же, что и Олег, начал терять боевой дух.

Маларьа почти полностью потерял контроль над собой. Может быть, я его окончательно достал, а может, всё дело было в стекле, украшавшем его залитое кровью лицо. Хотя, с чего ему было расстраиваться по этому поводу? Заживёт за считанные часы, и следа не останется.

Морок, скрывавший его не самые обычные физиологические подробности, спал. Теперь его голову венчали внушительных размеров рога, сантиметров под сорок, загнутые вперёд. В свете вспышек продолжающей работать светомузыки, в клубах наползшего дыма, под звуки криков это выглядело пугающе.

Вообще, легко приучить себя не бояться каких-нибудь там беспокойных духов — повоют, да и успокоятся; или домовых, которые, обидевшись, просто гадят по ночам в молоко. Можно спокойно выкашивать кровососущие растения на огородах, и совсем уж просто обхитрить и отпинать упыря обыкновенного. Но когда дело доходит до перекинувшегося в зверя оборотня или, как сейчас, жаждущего крови демона, это всё равно, что бежать навстречу локомотиву. Страх в таких случаях является нормальной защитной реакцией. Однако, чтобы выжить, придётся избавиться от него, заменив чем-то другим: уверенностью в совершении благого дела, ненавистью к врагам рода человеческого… Я выбрал наглость.

— Ух! Ты, наверное, терпеть не можешь общественный транспорт. Рога-то за поручни цепляются, — я не приукрашивал, они у Маларьи были большими даже по меркам его сородичей. — Послушай экстрасенса: она тебе определённо изменяет.

— Смело… для того, кто станет кучей мяса.

— Раз так, объясни мне, наконец: сначала звал на честную дуэль, потом, прикрываясь обязанностями, избил, теперь захочешь проткнуть рогами. Зачем? Назови настоящую причину, какой тебе прок от моей смерти?

Демон несколько раз шумно втянул воздух и медленно ответил:

— Сила.

Я махнул на него рукой.

— Вынужден расстроить, даже если ты меня сожрёшь, всё равно ничего не получишь.

Он засмеялся. Всего на несколько секунд. Перед тем, как перемахнуть через стол и, оттолкнувшись от него, броситься на меня. Стол от такого обращения проехал, перевернувшись, назад и выпал в окно. Движения демона стали настолько быстрыми, что Маларьа превратился в смазанное пятно, несущееся вперёд. К счастью, я ожидал от него подобного и вполоборота ушёл от удара. Широко растопыренные пальцы заграбастали воздух в том месте, где только что была моя шея. Но зато теперь между мной и выходом никто не стоял.

Воспользовавшись заминкой промахнувшегося демона, я схватил Вещего за шкирку, потащил за собой и выпрыгнул во всё то же разбитое окно. Посох послушно исполнил посланный мысленно приказ: прямо под нами образовалась воздушная подушка. Она смягчила падение с пятиметровой высоты, а благодаря удачному расположению ещё и помогла избежать столкновения с полуразвалившимся столом. В зале и так царила неразбериха, падающие сверху мебель и люди ничуть не прибавили порядка, но охрана уже пробивалась в нашу сторону. Понимая, что без боя уйти не удастся, я поднял посох над головой и выкрикнул что-то нечленораздельное и совершенно бессмысленное.

Свет в клубе погас. Совсем. В наступившей темноте воздух наполнился гудением, похожим на тысячу разъярённых пчёл, перекрывшим даже общий шум. Посох дрогнул в руках и нагрелся. Заклинания, вырезанные на нём, засияли мягким сиренево-белым светом, освещая круг примерно в метр диаметром. Да, со светящейся двухметровой палкой меня было видно за километр, однако я стоял за плотной стеной из желающих поскорее покинуть клуб. Тем, кто попытается добраться до нас, придётся идти «против течения» — это заметно скажется на их скорости.

Так что, вместо того, чтобы пытаться затеряться в толпе, я растолкал Олега и помчался к двери с табличкой «Только для персонала». Она оказалась не заперта, но когда я налетел на неё плечом, дверь встретила с другой стороны какое-то препятствие. Препятствие охнуло и с расквашенным лицом осело вдоль стены. Олег задержался возле павшего охранника, шаря по его карманам в поисках ключа от черного хода.

— Помоги мне его перетащить, — попросил он, зажав в зубах магнитную карточку.

— Ну и рожи же у них, — скривился я. — Все равны, как на подбор…

— Ты тоже заметил?

Кто-то толкнул дверь с другой стороны. Мы подпёрли её бездыханным телом и побежали дальше по коридору — к выходу. Выскочив на улицу, я захлопнул железную дверь и со всей силы врезал по замку. Он затрещал; видно, пытался привести в порядок то, что перекосилось внутри. Потом он защёлкнулся раз и навсегда.

Но снаружи нас ждали. Двое мордоворотов из личной охраны Маларьи зашли с обоих концов переулка, перекрывая нам все пути к отступлению.

Один умер сразу. Я уже знал что делаю, направляя на него посох и высасывая электричество из проводов, идущих к лампочке у меня над головой. Она померкла, заряд — клубок искр, дергающихся как кофеинозависимые змеи — сорвался с конца посоха и впился в охранника. И вот тут мышцы, рассчитанные на схватку в любой весовой категории, сыграли с ним злую шутку, превратившись из союзника в противника. Их попросту свело судорогой. Все разом. Тело охранника выгнулось дугой: сначала вперёд, потом назад, всё сильнее и сильнее, пока, наконец, он не упал, дергаясь в агонии. Одежда на нём задымилась, в воздухе повеяло палёным мясом.

Второй в это время успел достать из кармана маленькую стеклянную трубку, похожую на запаянную пробирку, наполненную прозрачной жидкостью. Он бросил её на землю перед собой — стекло разбилось, а выплеснувшаяся жидкость начала испаряться, превращаясь в светящиеся белые слова заклинаний, окутавших охранника неплотным облаком. Они вращались вокруг него, звеня тоненькими колокольчиками и периодически меняясь местами. Выпущенный в него разряд частично рассеялся, остаток пролетел мимо, скользнув по сияющим буквам, не причинив охраннику никакого вреда. Вторая и третья попытки дали тот же результат. Я был вынужден признать, что ещё никогда не видел такого.

И понятия не имел, как с этим бороться.

Зато вылетевший неизвестно откуда тёмно-синий лэндровер преспокойно прошёл сквозь защиту и снёс охранника, будто того и не было вовсе, помяв, правда, капот. Светящиеся буквы разлетелись во все стороны, а мёртвое тело отбросило на несколько метров вперёд. Визжа тормозами, лэндровер остановился. Задняя дверца открылась, и оттуда выглянул китаец, которого я видел у Маларьи. Он торопливо осмотрелся и крикнул, если можно кричать полушёпотом:

— Внутль! Быстлее!

— Подождёшь, — буркнул я, обыскивая первого мордоворота.

Вещий, наблюдавший за мной, глухо проговорил:

— Ты убил его… Ты только что убил человека.

Запаянная колба — точно такая же, как и та, которую успел разбить второй охранник — перекочевала ко мне. Только после этого я сел в машину. Спереди, вопреки предложению китайца.

— Ты его убил, — нудил Олег.

— Заткнись. Он такой же человек, как я — английская королева. Ты с нами?

— Но…

— А что ты сделаешь? Арестуешь меня за то, что я швырял в людей молнии из большой деревянной палки? Через десять, максимум пятнадцать минут от этих уродов останется только горстка грязи. Маларьа сам соберёт их в совочек.

Китаец энергично закивал. Вещий нахмурился, но второй раз его уговаривать не пришлось.

Шофёр не торопясь бросил в бардачок полуоткрытую пачку сигарет и важно спросил:

— Куда поедем?

Вещий достал удостоверение и ткнул им шофёру в нос.

— К нам.

* * *

— Что всё это значит? — спросил Олег, когда мы выехали на шоссе.

— Гомункулы, — коротко ответил я, краем глаза наблюдая в зеркало за ним и китайцем.

Вещий фыркнул.

— Довольно шуток. Я хочу знать правду.

Мы с китайцем переглянулись. Лао пожал плечами. Я продолжил:

— Обычные гомункулы — это плавающие в формалине уродцы-недоростки. Полагаю, на Дона работает алхимик, и притом очень талантливый.

— Да, — подтвердил китаец. — Дон обзавёлся личной гвалдией палу недель назад. Двенадцать сьтук.

— Десять штук, — с ухмылкой поправил я. — Итак, кто-то помог ему с гвардией… Почему ты нам помогаешь, Лао? Лейтенант, вот, хочет очистить город от скверны. Я хочу, чтобы меня оставили в покое; ну и подзаработать. А какой у тебя интерес? Вы же с Маларьей партнёры, разве не так?

— Не так. Дон… Дон сосол с ума. Он связался с плохими людьми.

— А до этого переводил старушек через дорогу и снимал котят с деревьев.

— Ланьсе было по-длугому. Но когда он узнал пло тебя…

— И что с того, что он узнал про меня? Маларье нужна сила, так он сказал.

— Сила — это не всегда мысцы, — философски заметил Лао, показывая на бицепсы, — Иногда это имеет иное знасение. Подумай, как ты мозесь ему месать. Так сьто, Дона надо остановить, пока он не наделал глупостей. Понимаесь, сьто я хоцю сказать?

Я покачал головой.

— Я не наёмный убийца. Изгнание, снятие проклятий… Физическое устранение — это крайняя мера. И я чрезвычайно редко применяю её к… разумным существам. Тем, кто осознаёт себя. Тебе просто повезло, что я тоже собираюсь остановить Маларью. Заметь, остановить, но не убивать.

— Он не отступится. Ты его не знаесь.

— А ты зря думаешь, что можешь сказать мне: «Фас!», и я укушу кого-нибудь за задницу. Понял?

— Сьто ты, сьто ты! Мы на одной столоне.

Я посмотрел на него поверх очков.

— Хорошо бы. Для тебя.

Китаец нервно сглотнул.

— Кто ты?

Я отвернулся и стал смотреть на белые дорожные полосы, одна за другой исчезающие под машиной.

— Ты не селовек.

— Некоторые люди тоже могут выбивать стёкла волей.

— Колдуны? Ты длугой, — он засмеялся. — Твоё заклинание — цусь собасья! Так кто?

— Человек. А это не всё ли равно, когда якшаешься с потусторонними тварями?

— Я не яксаюсь с ними. Поцти все мои клиенты — люди.

Я достал колбу и показал её Лао.

— Теперь ответь ты. Что я держу?

— Засита. Холосая. Я её долого плодал!

— О-очень хорошая. Я заметил это, когда твой шофёр протаранил такую.

— Засита от магии. Не от физицеского удала. Только если бьют магией.

— Должен же у неё быть какой-то изъян? — поинтересовался я.

— Она двухстолонняя.

— То есть, изнутри тоже ничего не выходит?

Китаец кивнул. Мой тихий внутренний голос намекнул, что эта колба ещё могла мне пригодиться.

— А какие ещё защиты ты продаёшь?

Лао хитро прищурился.

— Так вот к цему ты клонись. Я не толгую такой длянью! И никогда никому не плодавал Дусу Сакала.

Олег, изображавший дремоту, встрепенулся.

— Чего?

— Дус… — Лао вздохнул, — Душу Шакала.

— Душу шакала? Это ещё что такое?

— Плохо, осень плохо. Делает селовек ни зивой, ни мёлтвый.

— Как это? — удивился Вещий.

— Undead, undead, undead! — пропел я.

— Так и есть, — согласился китаец. — Это основная цасть амулета «Надезда цалей».

— «Надежда царей»?

— Да. Лецепт изготовления такого амулета плисол из Длевнего Египта. Готовых в во всём миле не больсе десяти сьтук — их делает один мастел в Эфиопии. А я, как назло, на плослой неделе возвласялся из Афлики!

— Ты имеешь в виду, что кто-то подставляет тебя перед Маларьей?

— Именно так!

— Зачем?

— Я зе сказал: Дуса Сакала — плохо. Мастел, делаюсий амулеты — отсельник, единици знают, где он зивёт. Смелть тому, кто толгует Надездой цалей.

— Бред, — подытожил Олег.

Я поморщился.

— Кажется, за него действительно готовы убивать. Но дело не в этом, вернёмся к Маларье: с кем он связался?

— Не знаю, — пожал плечами Лао. — Они появились тогда зе, когда у Дона появились…

— Гомункулы, — ухмыльнулся я.

— Да.

— Насколько я знаю, их делают не из того, что можно найти на кухне. Кто-то продал ингредиенты. Уж не ты ли?

— Говолю вам, я такими весями не толгую, — обиделся китаец. — Но есть один селовек, — Лао достал блокнот, выдрал из него листок и, записав адрес, отдал его мне, — сплоси луцсе у него.

Машина остановилась, мы с Олегом вышли.

— Тесла, — окликнул меня Лао опуская заднее стекло. — Мне казется, сьто те, на кого лаботает Дон, сьто-то исют. Тот зе селовек, — он показал на листок и меня в руках. — Я слысал, они его искали сьтобы пелевести какой-то текст. И есё, — Лао записал ещё один адрес. — Если понадобится сплятаться, я сдаю в аленду… помесения. Плосто скази, сьто тебя плислал я.

Я скептически посмотрел на адрес.

— И сколько мне это будет стоить?

— Мы делаем одно дело. Этого достатосьно.

Вещий подошёл и встал рядом со мной.

— Сдаётся мне, вы тут что-то недоговариваете, — он перевёл взгляд с меня на Лао. — Будьте уверены, я ещё вытрясу из вас правду.

— О, нет, — возразил китаец. — Я сегодня улетаю. Дела!

Стекло поднялось и Лао укатил. Мы с Олегом переглянулись и зашагали к ГУВД.

— Чертов китаец, — пробормотал он по дороге.

— Кореец, — поправил я.

— Да?

— Думаете, я сел спереди из вредности?

— Именно так.

— Вообще-то в первую очередь я заметил, что шофёр Лао забывает закрывать бардачок. Поэтому устроился поближе. Увидел там кучу визитных карточек. Из того, что они были совершенно одинаковыми, я сделал логичный вывод, что эти визитки — его. Однако, после всей болтовни, Лао почему-то не предложил взять визитку. И я взял сам — вот, — я достал стянутую карточку. — Дальше — интереснее: иероглифы в названии фирмы, или чего там, никакие не китайские, а корейские. Третье: когда наш китай-кореец произнёс: «душу шакала», он потерял бдительность и сказал это легко и просто. Его акцент не более, чем игра. Вы также пропустили один важный момент — появление Лао. Маларьа просил его не говорить по-китайски, хотя прекрасно знал, какой слышит язык. И потом на протяжении всего времени Лао говорил с акцентом. То есть, играл заранее. Остаётся только вопрос: зачем?

— Выходит, они с Доном в сговоре. И он специально дал нам уйти. Все факты налицо.

— Какие? Все факты говорят лишь о том, что Лао — не тот, за кого себя выдаёт. И к тому же держит нас за дураков. Не подстраивайте имеющиеся факты под свои предположения.

Знакомое неприятное ощущение расползлось по спине. Вот проклятье! Не сбавляя темпа, я спросил, достаточно громко, чтобы меня можно было хорошо расслышать:

— Надеюсь, вы не долго меня продержите.

Олег, к моему удивлению, сразу понял, в чём дело. На его лице на мгновение отразилось беспокойство, но он быстро взял себя в руки. Вещий остановился, пропуская меня, и ответил так же громко:

— Буквально на пару минут, не дольше.

Войдя, я окинул взглядом холл. В здании уже почти никого не было, только дежурный, уборщики и, наверное, несколько засидевшихся сотрудников. Идеально.

— За нами следят, — коротко пояснил я. — За мной следят.

— Кто? Я был уверен, что мы оторвались.

— Оторвались. Но не от тех. Возьми дежурного, пускай он накинет куртку, чтобы не было видно формы. Идите по коридору, ты ближе к окну. Я проберусь в другом направлении.

— Да кто за нами следил? — раздражённо спросил Олег.

— Меньше знаешь, крепче спишь.

Вообще-то, я и сам толком не знал. Это мог быть как уже известный мне рогатый великан, так и неизвестный летающий снайпер. А может, и тот и другой вместе. Или кто-то совершенно новый. Проверять, кто там из них убьёт меня, не хотелось.

Я согнулся, практически встав на карачки, и пополз вдоль стены, так, чтобы не показываться в окнах.

— Что ты делаешь? — мрачно спросил Вещий, наблюдая за мной.

— Исполняю программу по защите свидетелей. Из раздела «Сделай сам», — язвительно прошипел я.

Вещий закатил глаза, но кивнул дежурному, тот спохватился и подбежал к лейтенанту. Вдвоём они пошли в противоположную сторону.

— Возвращайтесь так, чтобы никто вас не видел, — напутствовал я.

— Обязательно прихвачу фейерверки и музыку, — ответил Олег на ходу, не оборачиваясь.

Подождав немного, я пополз дальше. Возле лестницы мне пришлось лечь на живот и продвигаться дальше ползком. Пара уборщиков, живо что-то обсуждавших, замолкли и проводили меня удивлёнными взглядами, не забыв покрутить пальцем у виска. Миновав их, я поднялся на второй этаж, это заняло у меня не меньше пяти минут. Потом последовал такой же долгий путь до кабинета Икрамова. В конце мне уже хотелось плюнуть на всё и встать, но тут я уткнулся в чьи-то туфли, а сверху раздался грозный голос:

— Хенде хох, партизан!

Я медленно поднял глаза. Икрамов смотрел на меня с тем же выражением, с каким до этого смотрел Вещий.

— Где вас черти носили?..

Он подпрыгнул и оглянулся. С другой стороны к нему так же, на карачках, подползал Олег.

— …И что вы вытворяете?

Глава 11

— Я видел его, — прошептал Вещий.

— Кого? — поинтересовался Икрамов.

— Того, кто заглядывал в окна.

— Тьфу ты! хорошо хоть не Того, кто сидит в пруду… — он открыл дверь кабинета. — Вползайте. Оба.

В его кабинете, освещаемом лишь настольной лампой, дремал, подперев рукой щёку, ещё один человек. Услышав, как мы вошли, он встрепенулся и чуть не упал вместе со стулом.

— Ох, вы пришли! Я начал беспокоиться, — пробормотал Ниязов.

— А вы здесь зачем? — спросил я у участкового, отряхиваясь от пыли.

— Как зачем? Я когда узнал, что ты в передрягу какую-то попал, сразу сюда помчался. Ты ведь моя единственная надежда.

— Да? Должного почитания последней надежды в тебе не вижу я, юный… ну, в общем, падаван.

— Смеёшься. У нас всех на уши поставили: бандитские разборки, маньяк-убийца… А началось с чьего участка? С моего. Кто плохо работает, не выявляет преступления? Я. Того и гляди, начальство вызовет и спросит: а не мешают ли тебе, Азиз-ака, погоны?..

— Ладно-ладно, — успокоил его я. — Понял.

— Ну, — проговорил Икрамов, садясь за стол, — рассказывайте, во что ещё вы, умники, умудрились вляпаться.

Мы с Вещим переглянулись. И одновременно сказали:

— Это всё он!

Следователь покачал головой.

— Нет, так не пойдёт. Начнём с Теслы. Надеюсь, вы сможете объяснить мне, как ваши вещи оказались у последней жертвы.

— Мне казалось, он сгорел дотла.

— К счастью, пожарные прибыли прежде чем от дома осталось одно пепелище. Достаточно быстро, чтобы мы смогли обнаружить там ещё одно тело и ваши вещи неподалёку.

Я попытался возразить, но он остановил меня.

— На рукаве и капюшоне куртки имеются порезы — они остались после того, как по вам стреляли сегодня утром. Так что сомнений нет. Я жду объяснений.

— Хорошо, — я отошёл в дальний, самый тёмный угол и остановился там, прислонившись спиной к стене. Так мне было видно всех, но сам я оставался в тени. — Хорошо. Я должен был сгореть вместе с тем домом. Моё присутствие мешает плохим парням.

— Кому именно? — отрывисто спросил Икрамов.

— Одного из них вы знаете под именем Дон.

— Его телохранители пытались схватить нас, когда мы были в его клубе, — добавил Вещий.

— Полагаю, после того, как вы попытались обвинить его в чём-то?

— Никоим образом. Но сразу видно было, что Дон не в ладах с Теслой.

— А что было потом?

— Потом?.. — Олег задумался, выбирая ответ помягче. — Тесла устроил беспорядок в клубе.

— Болваны, — Икрамов отвернулся. — Вы хоть понимаете, что вы наделали? Зачем вы вообще туда полезли? У Дона слишком хорошая защита, слишком хорошие свидетели… Даже если он испортит воздух и сам в этом сознается, мы всё равно ничего не сможем доказать! Хотите знать его следующий шаг? Что-то вроде иска об «уничтожении частной собственности»!

Следователь повернулся к Олегу.

— Я ожидал подобного от Теслы, но не от тебя. Глупо. Очень глупо. А вы, Тесла, верните-ка улики. Да-да, не удивляйтесь, мне известно про записную книжку Тимура Караева.

— Нету у меня никакой книжки, — ответил я, изображая удивление и намереваясь отпираться до последнего.

— По словам официантки, она лежала на барной стойке. Однако после того, как вы покрутились рядом, книжка пропала. Я не знаю, как вы это провернули, но улику вы вернёте.

Я медленно выдохнул и продолжил врать:

— Послушайте, у меня возникли проблемы только из-за того, что все думают, будто я взял какую-то записную книжку. Какой смысл мне брать её?

— Она была раскрыта на вашем имени. Похоже, убитый сбирался звонить вам.

— Это вам рассказала Рита?

— Угу, — подал голос участковый. — Она и мне это рассказать успела, а я всего-то спросил… а, ладно.

— Теперь понятно, — пробормотал я, — откуда растут слухи. Только вынужден огорчить, — ничего я не брал. Поищите получше.

— Мы бы поискали, — раздражённо сказал следователь. — Только эта девчонка вдруг отказалась от всех своих предыдущих показаний. Почему-то я уверен, там не обошлось без одной из этих ваших шуточек.

— Ну да, — согласился я, вспомнив фразу про живого молчаливого бармена. — Возможно, одна из них была не очень удачной.

— Так я и знал! Отлично! Продолжайте в том же духе. Пускай у нас не останется ни одного свидетеля!

— Я позвоню ей… как-нибудь и извинюсь.

Икрамов пододвинул телефон, полистал телефонный справочник и набрал номер.

— Не «как-нибудь», а немедленно.

Я нехотя взял трубку.

— Да? — спросила Рита на другом конце провода.

— Э-эм… Это — Виктор Тесла… — неуверенно промямлил я. — Тут такое дело… Мне говорят, будто я запугиваю свидетелей. Ты вчерашний наш разговор в голову не бери…

— Какой? — она на секунду задумалась. — А, вспомнила. Так я вообще-то поняла, что это шутка. Не в тебе дело.

— А в ком?

— Один человек…

Я нахмурился.

— С меня ростом, может чуть выше, у него тёмные волосы, резкие черты лица и странный акцент?

Она помолчала.

— Да. Он посоветовал мне не распространяться об увиденном и… что-то в нём такое было, внушающее страх. У меня аж коленки подкашивались, пока мы с ним говорили.

— Он ещё чём-то спрашивал?

— Не пропало ли чего из бара. Его записная книжка очень интересовала. И ваза.

— Какая ваза?

— Ваза стояла среди бутылок позади стойки. Тимур говорил, она на вес золота.

— А…

— Нет, — вдруг решила Рита. — Лучше я ничего не буду говорить. Извини.

И повесила трубку.

— Любопытно, — пробормотал я. — Почему мне не сказали, что из бара пропал сосуд?

— Ваза? — переспросил Олег. — Для убийцы красть её было совершенно бессмысленным ходом. По описанию, так она не имела ни материального, ни исторического значения. Скорее всего, ваза…

— Сосуд… — перебил его я, вернувшись в угол. — Что есть сосуд? Дайте определение.

— Посуда для хранения жидкостей, — быстро ответил Вещий.

— Именно! Для хранения.

Кусочки головоломки начали вставать на свои места, вырисовывая картинку.

Лао говорил, что Маларьа со своими друзьями нашли что-то. Рита рассказала, о пропавшей вазе. Щёлк! Вот что они «нашли». Теперь вся честная компания ищёт переводчика. Зачем обычным грабителям знать, что и где на ней написано? Щёлк! Выходит, что грабители не обычные и это не ваза, а сосуд. В нём, конечно, хранится что-то очень полезное, однако никто пока не знает, как этим пользоваться. Вот почему Тимур так дорожил вазой. Вот за что его убили.

Следом в заваривающуюся кашу ныряет могущественный демон Дон Маларьа, желающий самолично наложить лапу на сокровище из вазы. Непонятно только, притворяется ли он, или его хозяин действительно сильнее демона?

Вдобавок неясна пока роль грызущихся между собой Обезьяна с кучей механических летучих тварей и оберона.

— Да забудьте вы пока об этой вазе! — воскликнул следователь. — Другое важно, то, о чём вам проговорилась официантка.

— Почему? — поинтересовался я.

— До этого она была подозреваемой… немного.

— Понимаю, — усмехнулся я. — Кто нашёл, тот и виноват. Но что значит «немного».

— Это значит, что я и вовсе не обратил бы на неё внимания, если бы не дин нюанс: за неделю до своей гибели Караев написал завещание, где оставил этот злосчастный бар угадайте кому?

— Неужели Рите?!

Икрамов кивнул.

— Более того, был опознан расстрелянный бомж. Да и не бомж он вовсе оказался. Представьте-ка: живёт на свете человек, работает себе в нотариальной конторе, жена красавица, дети умницы, короче, припеваючи живёт. Как вдруг наряжается этот человек в лохмотья и уходит на улицу, оставляя семье только записку, мол: «Знай вы всё, вы бы поняли». А через неделю мы находим его труп.

— Интересно, — пробормотал я.

— Дальше ещё интереснее, — Икрамов вошёл в раж и стал огромными шагами расхаживать по кабинету как по сцене. — За несколько дней до ухода именно он заверял то самое завещание Караева! Как вам такое, а?! Но заглянем глубже, этот же самый нотариус помогал Караеву с оформлением документов на тот злосчастный бар. И работал он тогда с неким Петром Григорьевичем Иващенко. Хотите знать имя третьего — сгоревшего? Пётр Григорьевич Иващенко! И мы выяснили, что все трое прибыли из Москвы в Ташкент в девяносто четвёртом с разницей максимум в месяц. Как видите, они все связаны.

— Я так и не понял, при чем здесь Рита, но надо думать, есть что-то, что мешает вам считать её замешанной в убийстве. В убийствах.

— Да. Потому что убитых трое, а даже если официантка и решила преступным путём завладеть каким-то замшелым кафе (что само по себе нелепо), ей не к чему убивать нотариуса и старика. Но я не исключаю возможности её непреднамеренного участия. И вот! — следователь схватил со стола папку, раскрыл её и ткнул мне под нос фотографии изувеченного трупа. — Мы нашли утреннего снайпера.

Я поцокал языком.

— Зачем же вы с ним так жестоко?

— Тело выкинули из фургона, проезжавшего над каналом Актепе. К счастью, бросавшие не рассчитали силы и, вместо того чтобы перелететь через перила моста в реку, окровавленный мешок шлёпнулся на тротуар.

— Как же вы определили, что это именно наш снайпер? — спросил я, изучая фотографии. На груди трупа красовался большой круглый синяк, в котором четко просматривались соединения разных геометрических фигур. Он был оставлен чем-то, возможно неким амулетом, после сильного удара. Без сомнений — моего удара.

— А вот это то, что поставило в тупик патологоанатома. Помните, я подстрелил его? Помните, как он упал на забор?

Я кивнул, перерисовывая на обратную сторону визитки Лао формы синяка.

— Всё это зажило.

Мой взгляд сам собой переместился на Икрамова.

— Вы не ослышались. На правой руке шрам от пулевого ранения, а позвоночник… Патологоанатом чуть с ума не сошёл, когда его увидел. Половина позвонков будто бы сначала была раздроблена, а потом склеена обратно. Человек не мог выжить после такой травмы, не то, чтобы восстановиться. А если учитывать, что всё это произошло с ним менее, чем за восемь часов до окончательной смерти…

— Окончательной? — переспросил я.

— Он умер от того, что ему отрубили голову. Я видел, после чего этот парень сумел выжить. Полагаю, это был единственный способ умертвить его.

Я думал иначе, но не стал перебивать следователя.

— И напоследок, — продолжал Икрамов, забрав у меня свою папку, — у снайпера отрублены верхние фаланги пальцев на руках.

— Если голову могли отрубить просто для затруднения опознания, то уж это было сделано только потому, что он уже где-то проходил и его можно найти по базе отпечатков, — пояснил Вещий.

— Именно! — торжествующе воскликнул Икрамов, хлопнув папкой по столешнице. Успевший задремать участковый подпрыгнул и испуганно огляделся по сторонам.

— Ну вот вроде и всё, — выдохшийся следователь сел за стол. — Мы отправили нашим коллегам в Москву запрос насчёт всех убитых и некоторые приметы снайпера. Завтра вечером (самое позднее) обещали ответ. А вы, Тесла, попробуйте найти информацию по отметине на груди снайпера. Я уверен, она выведет нас на эту секту.

Секту так секту. Я не стал спорить.

— Он найдёт, — сонно пробормотал Ниязов. — Мне его не зря рекомендовали.

— Давайте теперь вернёмся в Дону, — предложил Олег. — Тем более, что мы с Виктором узнали кое-что интересное про него.

Он вкратце рассказал о наших похождениях, опустив самые необычные подробности и умолчав про убийство охранников.

— Итак, во-первых: Маларьа не самая крупная фигура в игре, — подытожил я. — он работает на кого-то, причём не по своей воле. Во-вторых, он собирает личную мини-армию; его явно не устраивает положение в… секте и он хочет его изменить. Люди Маларьи преданны ему и очень опасны. Впрочем, разлад в их организации нам только на руку.

«Возможно даже, удастся использовать демона в своих целях», — подумал я, но вслух этого говорить, конечно, не стал.

Между тем, черты лица следователя, смягчившиеся за время нашего с Вещим доклада, вновь заострились, а в глазах появился хищный блеск — предвкушение добычи. Похоже, то, что я не сказал вслух, он понял сам.

— Хорошо, — Икрамов встал из-за стола. — Хорошо. Может быть, что-нибудь из этого и выйдет. Если Маларьа готовится к захвату власти в их организации, ему потребуется оружие. Мы попробуем разузнать побольше. Тесла в это время наведет справки о сектантах. Роли ясны? Тогда за работу.

Взяв посох, я вышел из кабинета. Снаружи, на улице, меня уже наверняка заждались и уходить надо было незаметно. Единственным, что пришло мне в голову, было окно. Я дошёл почти до конца коридора, когда нашёл подходящее. Задвижка на этом окне была сломана и его просто прикрыли, чтобы не задувал холодный октябрьский ветер. Куча сухих листьев, оставленная дворником, возвышалась под ним, обещая мне относительно мягкое приземление. Впрочем, за это я не волновался; одна таблетка анальгина не могла заглушить всех моих синяков и ушибов, так что скорее всего дриада опоила меня чем-то пока я спал.

— Тесла! — окликнул меня Вещий. Я оглянулся.

— Слушай, — он искоса посмотрел на закрывшуюся за ним дверь кабинета. — Я конечно считаю эти твои штуки просто хитроумными фокусами и шарлатанством, но Икрамов согласился работать с тобой, а значит, поверил тебе.

— Вообще-то, это я согласился работать на вас, — уточнил я.

— Не важно. Он тогда поверил, однако, я чувствую, что сейчас тебе известно куда больше. То есть, — он снова глянул через плечо, — ты больше понимаешь. Я сказал, что видел кого-то в окне. Я действительно видел. Огромная, мерзкая, рогатая рожа… Так вот, я тоже хочу понимать, что к чему и кто есть кто на самом деле.

— У меня есть две таблетки: красная и синяя… — начал я.

— Где? — удивлённо спросил Олег.

Я стукнул его посохом по лбу.

— Включи воображение! У меня есть две таблетки. Выберешь синюю — наутро посмеёшься над своей пугливостью, а разум подставит удовлетворяющее объяснение. Выберешь красную, — так и быть, узнаешь «что к чему и кто есть кто на самом деле». Но подумай прежде, захочешь ли ты с этим жить? Там, снаружи, люди выбрали первый вариант и довольны им. Они гораздо крепче спят по ночам, не зная того, что знаю я. Подумай.

Вещий кивнул и пошёл обратно. На полпути он остановился и спросил:

— Тесла, а при чём тут какие-то таблетки?

Я покачал головой, бросил в открытое окно сначала посох, а следом выпрыгнул сам.

Глава 12

Приземление и вправду было мягким. По крайней мере, безболезненным. Один ноль в пользу дриады. Я перекатился на бок, подхватив посох, и замер, прислушиваясь и вглядываясь в темноту. В прошлый раз меня застали врасплох, но сегодня я был готов поколотить любого монстра, осмелившегося встать у меня на пути. Однако следов оберона нигде не было. Он либо не дождался меня, либо затаился. Хотя я, как ни старался, не смог представить такую тушу затаившейся. Скорее всего, это будет похоже на плакат «меня здесь нет». Выбравшись из листьев я крадучись обошёл здание, убедился, что оберона там нет, и побрёл дальше по улице. Через пару кварталов я поймал машину и отправился домой.

Во время поездки меня не оставляло ощущение, что я что-то упустил. Один момент, один, но очень важный. Снова и снова я перебирал все известные мне факты, но каждый раз приходил к тем же результатам:

Бармен, Нотариус и Старик, связанные какой-то общей тайной, срочно отбывают из Москвы и переезжают в Ташкент. Здесь они обустраиваются и живут как ни в чём ни бывало, пока однажды Бармен не узнаёт о грозящей им опасности. Смертельной опасности, раз он даже успел написать завещание. Попутно он рассказывает об угрозе Нотариусу — тот прибегает к конспирации. Скорее всего, он собирался отсидеться какое-то время, пока всё уляжется, а потом покинуть город. Те, кого боялся Бармен, нашли его раньше. Со Стариком сложнее: он, кажется, ничего не предпринимал. Возможно ли, что ему не рассказали? Нет. Судя по количеству изготовленных магических артефактов, Старик вряд ли был не человеком, потому-то и думал, что постоит за себя. Но ошибся. Это наводило меня на некоторые соображения, например, что мы имеем дело с колдуном. О том же свидетельствовала фраза Маларьи из разговора с неизвестным, когда демон обругал его, упомянув человеческое происхождение. А человек может обладать способностями к магии только в одном случае — если он колдун, обученный чернокнижник, занимающий едва ли не самое низкое положение среди магических существ. Вот почему Старик его не боялся, колдуну никогда не сравниться с магом. Последний не учёл только одного — никто не собирался убивать его проклятиями, деревенскими заклинаниями или какой-либо другой дребеденью. Старика просто застрелили. Так же, как Бармена.

И вот с Барменом возникала загвоздка: я не мог представить себе зло, на которое мои сигилы никак не смогли подействовать до того, как их стёрли. У этого человека должна была быть очень чёткая установка или даже состояние вроде амока: «идти — убивать». Спрашивается: как тогда ему удалось провернуть всё настолько «аккуратно»?

С такими мыслями я зашёл домой, поставил посох в прихожей, а сам развалился на диване. После нескольких минут тишины я громко сказал:

— Знаешь, Кари, у меня сегодня удивительно повысился болевой порог. Ты ничего не хочешь мне рассказать по этому поводу?

Дриада выглянула из стенки шкафа и махнула рукой.

— Можешь не благодарить.

Я приподнял бровь.

— Что? Ты ждал, что я буду отнекиваться? — она пожала плечами. — Тебе была нужна серьёзная помощь, а не всякие там, — дриада презрительно фыркнула, — лекарства. Вроде тех, которые принесла эта белобрысая девчонка. Да ты и сам не гнушаешься варить зелья. Я нашла какие-то вчерашние остатки. Рассказать, что было бы, если б ты его принял?

Я вздрогнул от одного упоминания о своём вчерашнем вареве.

— Не надо. Сам уже знаю.

По задумке, зелье должно было позволить мне видеть призраков, сделав меня самого невидимым для них. В результате я получил головокружение и рвоту в первые минуты после приёма, временное, но резкое снижение остроты зрения с нарушениями работы вестибулярного аппарата.

— Просто, в следующий раз, перед тем, как поить меня чем-то, потрудись предупредить. А теперь вопрос, — я показал Карии зарисованный контур амулета, — тебе это знакомо?

Дриада вдруг выпрямилась и шагнула назад. Она явно испугалась, увидев рисунок.

— Нет.

— Кари! — грозно сказал я. — Тебе это знакомо, так?

Кария только отрицательно мотала головой.

— Как хочешь, — я встал с дивана и прошёлся по комнате. — Значит, пойдём сложным путём. Начнём с моих соображений относительно тебя. С того, что ты приходишь ко мне и заявляешь о своей болезни, просишь вылечить, стараешься заслужить доверие. Признаюсь, на какое-то время я даже поверил тебе, но… если подумать, по сути ты — дух. А значит, не можешь быть больна в человеческом понимании этого слова. У твоей болезни иная природа, и ты ждала, когда я скажу это. Тебе был нужен тот, кто действительно сможет помочь. Не догадайся я о проклятии, ты, конечно, сбежала бы искать другого мага, посообразительнее.

— Нет, — твёрдо ответила Кария. — Я не собиралась сбегать.

— И почему же?

— Потому что я совершенно точно знаю, кто ты.

Она довольно улыбнулась. Я напрягся.

— Ты не кто иной, как След Нарады. Скиталец между мирами, хранитель равновесия и справедливости…

Меня будто молотом по голове огрели. Блин, блин, блин! Дриада откуда-то пронюхала кто я, а это делало её крайне опасной. Надо было срочно исправлять ситуацию — если она, не дождавшись помощи с моей стороны, обратится к кому-нибудь другому (скажем, демону) и расскажет обо мне, то у меня будут серьёзные проблемы.

Пусть путешествие между мирами истощает даже достаточно сильных существ, но кто знает, какие награды всё ещё предлагаются за моё местонахождение? Оставалось только одно — убедить дриаду, что никакой я не След Нарады.

Я резко встал с дивана.

— Довольно! Кто тебе такое сказал?

Дриада усмехнулась.

— У меня были подозрения ещё когда ты… странно отреагировал на мою песенку. Должно быть, она что-то пробудила в тебе? Но сейчас я просто сказала наугад. А ты сам себя выдал.

Несколько секунд мне пришлось бороться с желанием застрелить её на месте. Но потом пришла мысль, что это не поможет — она действительно бессмертна. Тогда я пошёл в наступление.

— Ну вот, с твоей загадкой покончено. Для начала я расскажу, кто тебя проклял. Гамадриады ведь на самом деле могущественны; так что твой недуг может быть только наказанием. Надо думать, ты где-то серьёзно провинилась, раз тебя наказали боги. Но, вот незадача, они покинули этот мир, а Карию забыли! След Нарады нужен лишь для того, чтобы открыть дверь туда — к твоим создателям, где ты сможешь попросить их об освобождении от бессмертия. Скажи-ка, что за вина на тебе? Не потому ли ты боишься… — я перевёл дух, — боишься «Надежды Царей»? Кого ты хотела спасти? И знала ли о побочном действии амулета? Хотела ли превратить своего любимого в зомби?

Кария застыла со слезами на глазах.

— О последнем я, вообще-то, не знал. Сказал наугад. А ты сама себя выдала.

Ни слова не ответив, дриада исчезла в полу.

Я ждал, что она вернётся, чтобы высказать мне кучу гадостей, но дриада так и не подала никаких признаков своего присутствия. Так и не дождавшись её я пошёл на кухню, разогрел ужин и сел за стол.

Кария появилась неожиданно, выскользнула из стола и, сидя на нём, смотрела, как я жую.

— Тесла, ты когда-нибудь любил?

— Слезь, — я неопределённо махнул вилкой. — Это негигиенично. Я тут ем, между прочим.

— Ты когда-нибудь любил? — повторила она.

— Нет. Любовь — это эмоции. Эмоции вредны, они мешают оценивать ситуацию.

— Понятно, — кивнула дриада.

Она немного помолчала и продолжила:

— Он был воином. Я не боялась, нет, я знала, что он умрёт. Не от ран на поле боя, так от старости, а я прожила бы ещё много поколений. Я хотела, если не сделать его бессмертным, то хотя бы приблизить к себе. Как эгоистично, правда? Но мне удалось найти способ — «Надежду Царей», и я сама собрала амулет, сама одела его на того, кого любила, незадолго до смертельного ранения. Нет, мне ничего не было известно о свойствах амулета, я никого не хотела делать обезумевшим живым трупом… А тебе не рассказали, почему те, кто создаёт «Надежду Царей», считаются проклятыми, запаршивевшими? Да потому, что в момент активации амулета они нарушают естественные процессы, вырывают добычу у Смерти, и тогда за ними приходят сотни мерзких злобных тварей, чтобы мучить несчастных за такую наглость. Меня спасло лишь то, что их предводитель — Ка-Бхарат — предоставляет право последнего желания. Я попросила его о встрече с богами и умоляла их о спасении. Они помогли мне избавиться от Ка-Бхарата, однако наказали меня сами.

— Вот как дело было, — протянул я. — А что же было с твоим э-э… парнем?

— Так же, как и одевала, я сама сняла с него амулет. И отрубила ему голову. Иначе он мог натворить ещё много бед до того, как умер бы окончательно. Это тоже было частью моего наказания.

Мне почему-то стало жалко Карию; я отвернулся, пока она этого не заметила.

— А кто такой это Ка-Бхарат? Демон?

— Нет. Точнее, не совсем. В нём есть что-то демоническое, но по действиям он больше похож на механизм. Ты сам видел его. Прошлой ночью.

Я обернулся так резко, что едва не потерял равновесие.

— Ты имеешь в виду Обезьяна?

Она кивнула.

— С какой радости ему приходить за мной? Я об этой «Надежде Царей» только-только узнал.

— И он не спрашивал последнего желания?

— Может мне стоило самому поинтересоваться?

Дриада ненадолго задумалась.

— Раз амулет тут ни при чём, значит, то он действовал в рамках чужого желания.

Я подумал, что если кто-то решил использовать Обезьяна для поиска записной книжки, то он определённо победитель в номинации «Болван года». Любой маг, волшебник, чародей, даже колдун, могут навскидку назвать с десяток куда более простых, эффективных и, самое главное, совершенно безопасных для себя поисковых заклинаний.

— Ну, а ты что о себе расскажешь, След Нарады?

Я встрепенулся.

— Во-первых, моя жизнь тебя не касается, ясно? Во-вторых, твои предположения, Кари, совершенно беспочвенны. Легенда о Следах Нарады — великих магах, появляющихся по одному на вечность, совершеннейшая глупость.

— Но я же знаю, что ты маг, — растерянно пробормотала Кария. — Я давно следила за тобой. Знаю, ты скрываешь свою магию. Я же видела, как ты отреагировал на…

— На твою треклятую песенку, — фыркнул я. — Откуда мне знать, почему? Стихотворные заклинания самые крепкие, самые действенные, самые… забытые; ты поосторожней с ними. Смирись с тем, что я просто маг, да к тому же дефектный.

— Да?

— Способности проявились всего шесть с небольшим лет назад. Когда мои сокурсники с чистой совестью спали на матанализе, я изучал магические формулы. Я был уверен, что раз у меня есть дар, то должно быть и какое-то высокое предназначение. А потом понял, что никакого предназначения нет и не было, а по улицам ходят такие же маги, волшебники, знахари, нелюди. Тогда я принял себя таким, какой есть. Вот и всё.

— Извини, — тихо сказала дриада, — Я, наверное, перестаралась в своих поисках.

Я положил грязную посуду в раковину.

— Забудь про легенды. Они лгут. Кстати, твоя история тоже немного отличается от общепринятой версии. И, раз уж я тебя разочаровал, можешь идти.

— Ну, если легенды, как ты говоришь, лгут, то получается, что мне некуда идти, — ответила Кария, хитро прищурившись. — Да, Тесла, ты зря надеялся, что после твоей речи я уйду, — на её лице появилось беспечно-мечтательное выражение. — У тебя гораздо интереснее, чем на улице.

Я пожал плечами.

— Вообще-то, я как раз надеялся, что ты останешься. Мне, кажется, нужна твоя помощь.

— Прекрасно! — она потёрла руки. — С чего начнём?

— С повторного анализа.

Я подробно рассказал ей все свои соображения. Кария выслушала меня и попросила:

— Нарисуй свои сигилы.

— Они идеальны, — на всякий случай похвалился я. Но, всё же, нарисовал.

Взглянув на изображение, она кивнула.

— Ты не думал, что их можно обдурить, прикинувшись другом?

Я хмыкнул.

— Сомневаюсь, что Тимура можно было так же легко провести. Если только он тоже не видел в убийце опасности. Выходит, это был кто-то, кого он хорошо знал и кому доверял.

— А дальше они просто взломали сигилы. Вот тогда бармена и застрелили, — подытожила Кария.

— А что насчёт колдовского Ремесла? Обычно его передаёт сам колдун, перед своей смертью, поместив в клубок или, там, веник. Однако я никогда не слышал, чтобы его можно было отобрать.

— Можно, ещё как можно, — с важным видом сказала дриада. — Пару раз такое случалось на моей памяти. Сам ритуал был изобретён в средние века. Кажется, это был какой-то безумный инквизитор, решивший, что он сможет использовать силу колдунов в благих целях. Инквизитора, правда, самого потом сожгли…

— Давай ближе к ритуалу.

— Куда уж ближе? Требуется тринадцать человек и сосуд.

— Ваза, — пробормотал я.

— Ага. Эти люди создают ловушку из тринадцати печатей, окроплённых их кровью. Они должны заманить колдуна в свой круг; желательно, чтобы это была точка выхода, и тогда Ремесло перейдёт из тела колдуна в сосуд.

— Что ещё можешь сказать?

— Надеюсь, ты понимаешь, что под колдуном подразумевается чернокнижник? У того, кто уже был рождён колдуном, силу не отобрать.

Я кивнул.

— Только чернокнижник получает свои способности по контракту. Многое становится понятным. Надо попросить Икрамова разузнать о связях Тимура — это значительно сужает круг поисков.

— Ну, — Кария скрестила руки на груди. — А что с сосудом? Если его захотят открыть, им также понадобится кровь тех тринадцати и точка выхода…

Я прошёл в зал и откинул тяжёлый ковёр до середины. Огромная, на всю комнату, печать, нарисованная на полу белой краской, казалось, сияла мягким пульсирующим светом. Лицо дриады вытянулось.

— Вау! Ух ты! Я чувствовала, что в этой комнате что-то не так, но руки ещё не дошли заглянуть под… Ты же не…

— Да! — я изобразил безумный взгляд. — У меня в подвале есть собственная точка выхода!

— Обалдеть, — прошептала Кария. — Ты взял её под контроль.

— Угу. Когда я только переехал сюда, почти все дома в округе пустовали. Энергия здесь просто била ключом и гнала людей прочь. Мне пришлось немало постараться, чтобы ослабить и запереть её на замок. Но моя маленькая магическая электростанция здорово помогает, если нужно сварганить артефакт-другой.

— Маленькая? — переспросила Кария.

Я показал пальцем на северо-запад.

— Там находится основная. Вокруг неё разбросано около полусотни побочных выбросов. А ты что, не чувствовала?

Дриада высокомерно вздёрнула подбородок.

— Я древесный дух и питаюсь энергией растений. Чувствовать такие вещи мне ни к чему.

— Зря. В городе есть несколько крупных точек выхода; зная их расположение, можно проследить, в какой именно будет проводиться обряд. Я уважаю твоё желание помочь мне и определить точное место.

— Что?! — возмущённо воскликнула она, однако тряхнула головой и смирилась. — Ну, ладно. Но что ты сбираешься делать потом? Остановишь их?

Я усмехнулся, глядя на светящиеся линии печати.

— Я не могу пользоваться своими способностями. Каждый раз, прибегая к ним, я теряю часть своей человеческой сущности. Называй это душой, если хочешь. Каждый раз я становлюсь на шаг ближе к монстру. Но теперь всё изменится.

Кария испуганно отшатнулась.

— Это сила колдуна, — я медленно поднял руку к лицу и сжал пальцы в кулак, — будет моей!

Глава 13

Большую часть ночи я провёл за работой. Сначала я сделал себе вторую «усиленную» перчатку, а потом принялся за изготовление нового оберега. Прошлый, как я уже говорил, действовал по принципу уклонения — незачем отбивать удары, когда их можно просто избежать. Однако это было эффективно только против потусторонних тварей, не обладающих большим запасом терпения и хитрости. Если они и пытались прибить меня, то делали это как получится. Теперь же я столкнулся с более опасным противником, действующим не когтями и клыками, а огнестрельным оружием. При выстреле в упор удача мало в чём поможет. Вот почему мне требовались новые методы защиты. Однако и от старых отступать не хотелось. Поэтому в центр нового оберега я поместил уже привычный мне двенадцатилучевой крест. Но новый, в отличие от предыдущего, нуждался в энергии для создания чего-то вроде защитного поля. От простой зарядки я отказался сразу — заряженные магией вещи, как правило, разряжаются в самый неподходящий момент. Обычно в таком случае в качестве источника используется энергия самого мага. Но мощная защита истощила бы меня за считанные часы. Чтобы этого не случилось, я соединил две части оберега в одно целое, добавив ему что-то вроде «режима ожидания». Работало это чрезвычайно просто: если Шлем Ужаса в центре медальона реагировал на опасность, с которой не способен справиться, активировалось заклинание, написанное вокруг него. Оно помещало меня в непроницаемый кокон, исчезающий через пару секунд при отсутствии сигнала с центральной части медальона. Должен признать, без помощи Карии я не смог бы такое сделать. То есть, рано или поздно смог, конечно, но не скоро. Неделя, две, месяц, год… у меня не было столько времени.

Вдобавок я обрамил всю внутреннюю часть медальона в заклинание, написанное в форме равностороннего треугольника. Он символизирует единство настоящего, прошлого и будущего, и служит, как правило, для работы со временем. От знаков на кольце Вневремени это заклинание отличалось тем, что не останавливало мгновение, а только сильно замедляло его. Так я мог на целых полминуты получить большую мобильность, оставаясь в самой гуще событий.

И, наконец, чтобы заставить оберег работать, мне пришлось устроить небольшую перестановку в зале и распевать слова наносимых заклинаний сидя посреди комнаты на печати. Энергия из точки выхода неторопливо перекачивалась через меня в артефакт — на это ушло часа полтора. Когда амулет был полностью готов, по буквам заклинаний время от времени стали пробегать извивающиеся искры цвета заходящего солнца, подобные тем, что расползаются по тлеющим дровам. А я — усталый, но довольный своей работой, свалился на диван и уснул.

* * *

Меня разбудил телефонный звонок. Я перевернулся на другой бок и накрыл ухо подушкой, надеясь, что кому-то там скоро надоест ждать, пока я возьму трубку.

Этот Кто-то оказался на удивление терпеливым и настойчивым. В конце концов, мне пришлось ответить.

— Тесла, ты? — бодро спросил Вещий.

— Нет, вы ошиблись номером, — сонно пробормотал я.

— Я тут подумал и решил… решил выбрать синюю.

— Что «синюю»?

— Синюю таблетку.

Кряхтя как старик, я сел на диване и попытался нащупать тапочки.

— И что, от синей штырит лучше?

— Тесла! — воскликнул Олег. — Ты вообще помнишь, о чём мы вчера говорили?

Я на минуту задумался. Потом кивнул, как будто он мог это видеть.

— Да.

— Вчера я повёл себя глупо, но потом всё обдумал и понял, что я себя просто накрутил, и поэтому мне казалось не пойми что.

— Как скажешь…

— Я чуть было не попался на твои фокусы, — он понизил голос. — Теперь по делу: нам тут по запросу такое прислали. Мне даже показалось, что они сами в деле.

— Кто «они»? — переспросил я.

— Черти. Нечистая, — Олег прокашлялся. — У меня с часу до двух обед. Встретимся в кафе на… — он хмыкнул, пролистал что-то, наверное, справочник, и назвал адрес. — Там шашлычная на углу. Я могу ещё как-нибудь с тобой связаться?

— Заплати за мой мобильный, — усмехнулся я.

Он невнятно проворчал какое-то ругательство и опять понизил голос до зловещего шёпота:

— Только Икрамову — ни слова. С ним явно что-то не так.

— Вас понял, Юстас, — ответил я, кладя трубку, а сам задумался. Вещий не доверяет Икрамову, с чего бы это?

Не вставая с дивана, я наскоро составил в уме распорядок дня, и, не медля, принялся за его выполнение.

День начался с завтрака, приготовить который я заставил Карию. Потом тёплый душ, ежедневная лёгкая уборка и окончательное приведение себя в порядок.

Около десяти часов я принял молодую пару, записавшуюся ко мне ещё с прошлой недели. Знаете, моя работа на самом деле ужасно скучна — никакого разнообразия. Совершенно не нужно напрягать фантазию, чтобы заставить людей поверить, достаточно рассказывать общеизвестные факты как можно более размытыми фразами. К примеру, той влюблённой парочке я перво-наперво предсказал скорое пополнение в семействе. А что, по-вашему, ещё могло придти в голову при виде девицы, находящейся месяце этак на шестом? Но она всё равно была удивлена и обрадована. Парню я напророчил увеличение зарплаты (о котором читал в газете) и конфликт с начальством. Тем самым, с которым он минут пять спорил у меня под дверью. Последним было предупреждение о скрытых недоброжелателях в ближайшем окружении. Они в любом случае есть, не сомневайтесь. А на вопрос, кто это, всегда достаточно ответить, что их скрывает «очень сильный чёрный маг».

Получив свой гонорар, я распрощался с молодыми — растроганными и поражёнными моими паранормальными способностями.

Пора было заняться более интересными вещами.

Я положил на стол бумажку с именем, который посоветовал мне Лао, рядом положил свой плеер, и сказал ему:

— Мне нужен доступ в сеть.

Экран мигнул пару раз, показывая, что он понял. Потом он загорелся ярче и над столом возник дрожащий прямоугольник, переливающийся всеми цветами радуги. Спустя какое-то время он стабилизировался — проверка блока видео закончилась. Над столом повисли изящные серебристые окошки.

— Мне нужен доступ в сеть, — повторил я. — Найди всё, что можешь, по этому имени.

Плеер вывел мне целое облако серебристых окошек. Потянувшись рукой к одному из них, я подтащил его к себе.

— Фирма «Bones». Изделия и сувениры из кости. Интересно.

— Держу пари, директор фирмы — некромант, — Кария неслышно выскользнула из шкафа и встала рядом со мной. — Что тебе от него надо? Ты будешь с ним работать или убивать его?

— Я не убиваю разумных существ, — собрав все окошки в кучу, я отправил их вниз. Они втянулись в экран, и он погас.

— Он, — Кария показала на плеер, — не из этого мира.

Я попытался возразить, но она остановила меня и сказала, спокойно, очень мягко:

— Виктор, меня удивляет, что ты ещё не запутался в своей лжи. Я же дух. Я вижу вещи иными. Поверь, с ним не сравнится ни одна из летучих мышей Ка-Бхарата. Они просто механизмы, выполняющие приказы. Здесь техномагия гораздо более высокого уровня. Кто-то пытался создать искусственный интеллект, и ему это удалось. На такое способны, наверное, только боги. А ты — След Нарады, скиталец, открывающий двери между мирами. Ты можешь доверять мне. Я сохраню твой секрет, каким бы он ни был.

— Я знаю тебя всего пару дней.

— И я уже миллион раз могла бы предать тебя, убить или рассказать о тайнике в ванной всем желающим. Но я этого не сделала. Я живу дольше, чем вы — люди — можете себе представить. Интриги мне давно неинтересны.

— Ты не сделала ничего против меня потому, что хочешь, чтобы я открыл тебе дверь. Раз уж на то пошло, никто кроме меня не сможет тебя провести. Да, тот демон, который охотится за мной — Маларьа, достаточно силён и мог бы попытаться сделать это. Но даже он ослабеет, а уж дриада-то просто рассеется в пустоте. Только я способен открыть проход, который не опустошит тебя.

Я тяжело вздохнул и отвернулся.

— Только я не могу этого сделать. Я утратил эту способность. А если бы и мог, то не стал. Если я попытаюсь открыть дверь или вернуться к этой своей «особенной» магии, то последний червяк в последнем мире будет знать, что я жив. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Многие хотели бы использовать меня в качестве оружия. Они уже пытались, и тогда я по глупости едва не уничтожил всё. Вообще всё. Пока я здесь — в этом изолированном мире — те, кого я могу назвать своими друзьями — живы. Поэтому не проси меня больше о таком.

Она кивнула.

— Я… я понимаю. Но теперь, когда кое-что встало на свои места, послушай меня. Ты не сможешь вечно удерживать это в себе. Однажды твой дар сам вырвется наружу, и ты не сможешь контролировать его. Я уже видела подобное прежде.

— Да-а? — недоверчиво протянул я. — И что же ты предлагаешь?

— Для начала перестань быть такой сволочью. Серьёзно, Виктор, будь добрее к людям. И не только к ним.

— Давай будем считать, что я выслушал твою проникновенную речь и согласился подумать как-нибудь над этими словами.

Кария обречённо-тяжело вздохнула и скрылась в шкафу. Через несколько секунд в его недрах раздалось прерывистое пищание. Я порылся среди книжек, достал припавший пылью мобильник и, взглянув на экран, пробормотал себе под нос:

— Смотри-ка, заплатил.

Наскоро собравшись, я вышел на улицу, убедился, что никого вокруг нет, развернул свою машину и поехал по найденному адресу.

Итак, мне предстояла встреча с некромантом. Что ж, неудивительно, что к нему обращались за переводом, некроманты часто и много работают с мёртвыми языками. А ещё, в силу некоторых особенностей своей работы, они могут показаться придурковатыми, неадекватными параноиками. Однако не вздумайте обольщаться, маг, способный придти на кладбище и поднять толпы трупов, будучи придурком сам очень скоро ляжет рядом с ними. Так что мне предстояла встреча с умным, расчетливым, хладнокровным и хитрым некромантом. Скорее всего.

Не верьте тем, кто говорит, будто старого Ташкента больше нет. Наверно они просто никогда не выходили из своих гостиничных номеров. Попробуйте отъехать достаточно далеко от центра города, и вы увидите, как многоэтажки и сияющие солнцем в стёклах офисы исчезнут. Их сменят одно-двухэтажные дома на узких улочках. Они, как правило, обнесёны заборами с разноцветными воротами, обвитыми виноградной лозой. Осенью, прежде чем опасть, виноградные листья становятся ярко-бордовыми, будто сгорая среди мутного холодного воздуха. Встречаются и такие дома, к чьим стенам привалились уродливые треугольные подпорки — костыли, не дающие разойтись шрамам от страшного землетрясения шестьдесят шестого года. Время от времени среди заборов и винограда мелькают магазины и авторемонтные мастерские. Но чаще вы встретите там забегаловки, оформленные в стиле старого Востока и «голого кирпича». Старый Ташкент не исчез, надо просто заткнуться и посмотреть по сторонам. В этом тоже есть какая-то своя магия.

Однако вывеска «Bones» с изображением «мёртвой головы» вместо буквы «o» смотрелась там диковато.

Я припарковался и вышел из машины. В нос мне сразу же ударил специфический тошнотворно-едкий запах горелых костей — как на приёме у дантиста. Стараясь не дышать носом, я вошёл в двери фирмы.

В приёмной молоденькая секретарша в неприлично и не по сезону короткой юбке лениво поливала вялые цветы. Она не стала бы тратить на это время, если бы знала, на кого работает. Некроманты обладают особой аурой, и растения чувствуют её в первую очередь — они всегда вянут и почти никогда не цветут.

Я на цыпочках подкрался к секретарше и отрешённым, замогильным голосом произнёс:

— Мне нужен твой шеф.

От неожиданности у девушки подкосились коленки. Прекратив поливать искривлённый, похожий на когтистую лапу кактус, она медленно обернулась. К её счастью, я вспомнил слова Карии о доброте и любви к людям. И уже нормально спросил:

— Шеф у себя?

— Д-да, — ответила ещё не пришедшая в себя секретарша. Она отставила пластиковую бутылку с водой и попятилась к своему столу. — В-вы записаны? Как вас представить?

— Виктор Тесла. Я к нему по очень важному делу.

— Секунду… — девушка юркнула за массивную деревянную дверь и через несколько секунд выскочила обратно.

— Шеф занят, — сообщила она, стараясь сохранять спокойное лицо. — У него сейчас совещание.

Секретарша села за компьютер и сделала вид, будто что-то печатает, хотя сама то и дело косилась на меня. Тогда я сел в кресло напротив неё и сделал вид, что дремлю.

Притворяться пришлось слишком долго. За массивной дверью сначала было подозрительно тихо, а потом оттуда вдруг донесся приглушённый стук.

Плевать на Карию! Быть вежливым с людьми это так скучно!

Я вскочил с кресла, снова перепугав секретаршу, метнулся к двери и распахнул её.

Солидный мужчина в костюме средней цены и помятости собирался вылезти в окно. По крайней мере, он пытался его открыть, сидя на подоконнике и отчаянно проклиная заевшую защёлку.

Я захлопнул за собой дверь и скрестил руки на груди.

— Совещание, говорите?

Мужчина медленно сполз с подоконника и замер. Потом он резко развернулся и направил в мою сторону руку с чем-то вроде карандаша. Рука дрожала и волшебная палочка ходила ходуном.

— Не подходи! — прохрипел он. — Я живым не дамся!

— Лао посоветовал мне зайти, — сказал я.

— Не знаю никакого Лао.

— Ну, он сотрудничает с Доном Маларьей.

— Дьявол! — взвизгнул мужчина, отпрыгивая назад. К его несчастью сзади оказалось окно. Он налетел на него спиной и выронил палочку. Его рука стала судорожно нащупывать ручку на оконной раме. Подскочив к нему, я одной рукой схватил его горло, а второй — в клёпаной перчатке — ударил по стене. Штукатурка и куски кирпича полетели в стороны. Некромант разом обмяк, взгляд его сделался рассеянным. Он даже не смог закричать, издав просто сиплый хрип.

— Просто ответь на мои вопросы и катись на все четыре стороны! — процедил я.

— Правда? — недоверчиво спросил он.

— Правда, — заверил я, отпуская его. — Слушай, за мной бегает кровожадный демон и его дружки. Я бегаю за другими… нехорошими людьми. А ты знаешь что-то, что мне поможет.

— На тебе плащ моего друга, — тихо проговорил некромант, потирая шею. — Его убили.

Я кивнул.

— Знаю.

— Почему я должен тебе верить?

— Потому что ты ещё жив.

— Да, весомый довод, — согласился он.

— А теперь слушай и отвечай. К тебе приходили люди с просьбой перевести какие-нибудь надписи на дешевой вазе?

Некромант торопливо закивал.

— Ты их знаешь?

— Нет.

— Ты перевел им надпись?

— Нет. Это нельзя перевести. Они очень разозлились.

Дверь распахнулась и в комнату влетел встревоженный подросток.

— Дядя! Мне сказали…

Наши взгляды встретились, он запнулся и попятился. Это был тот самый мальчишка, который на днях поменял местами Левиафана со своим хомяком.

— А-а! — хищно протянул я. — Вот так встреча! Чьи души ты переносишь теперь? Я тебе говорил держаться подальше от чёрной магии?

— Дядя! — он ткнул на меня пальцем. — Это тот человек, о котором я вам говорил. Это он всё у нас разнёс! Он псих!

Я протянул в сторону двери руку и обратился к кольцу. Порыв ветра тотчас захлопнул дверь.

— Азамат работает у меня, а заодно я учу его пользоваться даром, — быстро сказал некромант. — Он единственный из детей, кто владеет магией. Мой брат и слышать не хочет ни о чём подобном, вот я и взялся за обучение Азамата. Я не могу позволить…

— Какие языки он знает?

Некромант посмотрел на меня, потом перевел взгляд на племянника.

— Азамат? — вкрадчиво спросил он. — К тебе не приходили странные люди?

— С вазой, — добавил я, для пущей убедительности позволяя пламени из кольца на мгновение окружить руку.

Мальчик обречённо опустил голову.

— Я хотел подзаработать. А они обещали большие деньги.

Его дядя вдруг расхохотался.

— И что ты прочитал? — спросил он сквозь смех.

— Ерунда какая-то. Там было на разных языках и очень много ошибок. Это писал какой-то дурак.

— Это писал я, — внезапно заявил некромант.

Я посмотрел на него.

— Да-да, — мужчина вытер лоб платком и продолжил: — Мой старый знакомый — Тимур Караев принёс как-то эту вазу и попросил написать на ней что-нибудь. Я, конечно, удивился, но нанёс всякие символы, чтобы красиво выглядело.

— А что было внутри?

— Внутри? Безделушки всякие, кажется.

Я усмехнулся. Тимур хорошо придумал — у того, кто захочет получить Ремесло, будет лишь один шанс. А мусора в вазе много. Однако ложная надпись указывала на то, что ваза была подставой. Но где тогда настоящий сосуд?

— Да… Давно это было, — пробормотал некромант. — С Тимуром тогда приходил ещё один человек. Имени уже не помню, а вот фамилия у него была редкая — Снеговской.

— Ох, чёрт! — выдохнул я, бросившись к выходу.

* * *

Ева не отвечала. Лучше всего сейчас было ехать на встречу с Олегом, чтобы узнать последние подробности и как-то подключить его. Но у меня оставались ещё пара дел, которые следовало уладить в первую очередь.

Во дворе, куда вчера приезжали мы с Икрамовым, уже ничего не напоминало о недавнем происшествии. Разве что играющие дети старательно обходили одно место. Кто-то пытался смыть с асфальта кровь, но ему это слабо удалось.

Бабушки, старательно следящие за своими внуками, в унисон провожали меня внимательными подозрительными взглядами. Кто-то из них заглядывал в подъезд, пока я поднимался по лестнице.

На чердачной двери уже висел хлипкий замок, но одна из петель была вырвана с корнем. Я открыл дверь и вылез на чердак. В солнечный день там было гораздо светлее и душнее. Пыль медленно парила в теплых солнечных лучах, тянущихся сквозь окна и редкие дырки в железе крыши.

— Шушундрик, — вполголоса позвал я, — ты здесь?

Мне никто не ответил. Впрочем, возможно, домовой просто спал.

Я нашел начерченный вчера круг, встал в него и обновил, сделав его почетче. Потом я поднял над собой правую руку и выпустил из кольца огненный шар — такой, чтобы вспышка пламени достигла самых тёмных углов.

До меня донёсся тихий всхлип.

— Шушундрик? — повторил я, осторожно двигаясь в сторону звука. Кто знает, что может придти домовому в голову? Вдруг он не в настроении поболтать и захочет выпроводить меня так же как в прошлый раз? Впрочем, они чаще всего не в настроении.

Я нашёл его свернувшегося комочком за дымоходной трубой. Вы можете сказать, что шерстяной шарик не может свернуться комочком, но домовые это умеют.

Он даже не обратил на меня внимания.

— Что случилось?

Шарик медленно перевернулся с бока на бок и коротко прошелестел:

— Его забрали.

— Его? Медальон?

— Да.

— Кто это был?

Домовой снова перевернулся и всхлипнул.

— Большой человек.

— Как тот, у которого ты взял визитку? Белую бумажку?

— Другой. Ниже. Все вы, люди, на одно лицо.

Я присел рядом и нарисовал пальцем на пыли примерное изображение «Надежды Царей».

— Это твоё?

Шушундрик вскочил на все свои лапки и несколько раз подпрыгнул.

— Оно, оно, оно! — шелестел он.

— Тебе повезло, что ты живой остался, — строго заметил я.

— Я б ему больше морду расцарапал, — сообщил комок, — но он — колдун.

— Сильный?

— Наученный, — важно ответил домовой.

Это была хорошая новость.

— А ты не видел здесь ничего необычного пару дней назад?

Домовой подумал немного и ответил:

— Мыш-ши.

Спускаясь по лестнице, я достал мобильник и набрал свой городской номер. «Виктор Тесла. Экстрасенс», — звонким голосом ответила Кария. — «У вас назначено или вы только собираетесь записаться на консультацию?»

— У меня мало времени. Мне нужно, чтобы ты связалась с одним своим старым знакомым.

— С кем?

Я прикусил нижнюю губу, думая, как бы сказать помягче.

— Мне нужен Ка-Бхарат.

Кария на другом конце провода поперхнулась.

— Что? Виктор, ты с ума сошёл?! Во-первых, он не приходит просто так, а во-вторых…

— Скажи ему, что у меня к нему деловое предложение. Ну! Ты же знаешь способ, как его вызвать? Не самый радикальный.

Она молчала.

— Слушай, Кария, я, кажется, понял, в чём тут дело. И если я понял всё правильно, то Обезьяну будет очень интересно со мной поболтать.

— Только тебе что-то нужно и от него? — тихо спросила она.

— Да. Но это моё дело.

— Как он тебя найдёт?

— О, не беспокойся. Если Обезьян уже однажды сделал это, значит, сможет и повторить. Всё. За работу!

Я бросил телефон в карман и вышел из подъезда, напевая «Шоу Барри Уильямса» Питера Гэбриэля.

Глава 14

Вы никогда не догадаетесь, где надо искать современных волшебников. Уверен, некромант слывёт среди соседей и знакомых добропорядочным семьянином, производящем красивые сувениры, а мужчина из пригорода, чей посох я прибрал, был известен как искусный резчик по дереву. Люди редко заглядывают в антикварные лавки и почти никогда не смотрят книги на дальних, тёмных стеллажах книжных магазинов.

Люди не замечают тех, кто с интересом читает странные надписи на кожаных переплётах, выходит из невзрачных дверей, благоговейно держа шкатулки, камушки и наборы пузырьков, или покупает редкие, зачастую жутко ядовитые, травы.

Можно бесконечно повторять, что для того, чтобы увидеть магию, этого нужно в первую очередь захотеть. Но иногда, даже очень сильно захотев, увидеть её бывает сложно.

Я не знаю, каков был замысел при строительстве архитектурного комплекса на площади Хамида Алимджана. Мне никогда не приходило в голову наводить об этом справки. Но факт всегда оставался фактом: восемь девятнадцатиэтажных «небоскрёбов» полукругом огораживают одну из мощнейших в городе точек выхода — ту самую, о которой я говорил Карии. Они не дают ей окончательно раздробиться и превратиться в энергетический фонтан, но, несмотря на это, энергия на несколько километров бьёт из-под земли с южной стороны. Со всех остальных сторон комплекс отсечён трассами.

И я был совершенно уверен, что под мостом одной из этих дорог находятся подземные гаражи, а никак не подземные лаборатории.

Я вышел из машины и сказал охраннику, что меня прислал Лао. Охранник внимательно разглядывал на меня некоторое время. Потом он кивнул, видимо, сам себе, и подробно рассказал мне, куда надо идти. Попросив его присмотреть за машиной, я не торопясь зашагал к указанному боксу, всматриваясь в каждую мелочь, будь то играющая девочка, или ругающиеся механики, или дворник, или дремлющая собака.

Вот тогда-то мне и стало видно.

В первые секунды мной овладело чувство, будто я попал в другой мир — один из тех, где бывал раньше, где магия не является чем-то, что следует скрывать. Я увидел, что играющая девочка-маг на самом деле пытается поднять мячик, повторяя простое заклинание. Один из механиков был сильно закопчён и смущён, а второй размахивал перед ним какими-то расчётами. Наблюдающий за ними старик — судя по всему светлый маг — посмеивался, приглаживая седую бороду. А дремлющая собака встрепенулась и посмотрела на меня слишком уж умными глазами.

Представьте будто магия пахнет. Ведовство — горькими травами, тёплым деревом в летний день и свежим утренним ветром. Элементарная мания — статическим электричеством и огнём. Тёмная — плесенью и подвальной сыростью.

И если представить, что у каждого вида магии есть свой запах, то здесь пахло всем понемножку.

Учитывая, что это чувство появилось у меня только после пересечения какой-то границы, я пришёл к простому и наиболее вероятному выводу: вся эта территория была укрыта мощным скрывающим заклятием. Оно позволяло сохранить в тайне те дела, которыми занимались арендаторы лабораторий. Должно быть, они вносят немалую плату уже только за конфиденциальность.

— А что, отец, главный тут кто? — спросил я старика.

Он покосился на меня и тихо проговорил:

— А сам ты кто будешь? Чужим здесь не место.

— Меня зовут Виктор Тесла, — ответил я.

Старик вдруг рассмеялся.

— Я слышал о тебе. Ты выдаёшь себя за экстрасенса.

— Да? И что же ещё ты слышал?

— Ну, что ты иногда берёшься за… необычные дела. Поэтому я и спрашиваю, кто ты. У тебя странная аура.

— Это моё дело, — отрезал я. — И нечего пялиться на мою ауру.

Старик пожал плечами.

— Меня называют Исмаил-бобо.

— Ты маг, не так ли?

Он кивнул.

— Я — один из старейших магов в городе.

— И сколько же тебе?

Он снова пожал плечами.

— Много. Больше, чем ты думаешь.

Я хмыкнул. Мне редко встречались по-настоящему сильные маги, я слышал разговоры, будто они могут жить очень долго, но никто не мог подтвердить эти слухи.

— Так кто тут главный? — повторил я.

— Шайтан, — тихо ответил Исмаил, оглядевшись по сторонам.

— Угу. Скажи ещё, что его зовут Дон Маларьа.

Старик сплюнул и выругался.

Я почувствовал, как комок подступил к горлу.

— Прекрасно… Ну, знаешь, не похоже, чтобы ты был от него в восторге.

— Как будто у нас есть выбор, — проговорил Исмаил. — Мы вынуждены платить ему за энергию. Вдобавок Дон укрывает нас, чтобы никто снаружи не заметил, что мы делаем. Можно даже сказать — всё по-честному.

— Хм. А ответь-ка мне, Исмаил, — китайцы здесь есть?

Он удивлённо посмотрел на меня.

— Да вот только что, перед тобой, проходил Дон. С ним был.

Я улыбнулся, поняв замысел Маларьи.

Откуда-то донёсся слабый крик, слишком уж резко оборвавшийся. В наступившей за этим тишиной были уже хорошо слышны звонкие удары — будто сталью били по камню.

— Нехорошо это, — пробормотал старик.

Я выругался и побежал на звук.

— Будь осторожен! — крикнул мне вслед Исмаил. — Он нёс что-то большое на плече.

Удары становились всё чаще и яростнее, пока, наконец, мне не попалась железная, насквозь проржавевшая дверь. Она была приоткрыта; дернув за ручку, я не глядя влетел внутрь…

…И оказался в просторном, хорошо освещённом помещении, напоминающим пустой склад и никак не поместившимся бы в подсобном помещении.

Про всё это можно было сказать только одно: слишком много магии на рабочую неделю.

Маларьа стоял посреди склада, как всегда в идеальном дорогущем костюме. Его плащ был аккуратно перекинут через какой-то ящик неподалеку. Дон был в своей естественной форме — с рогами, светящимися глазами и дрожащим вокруг воздухом. Из-под ног демона прямо из бетонного пола вырывались багровые испарения; окутанный ими, он выглядел достаточно зловеще. На полу перед демоном в луже крови лежал Лао. Про себя я тут же отметил, что кровь неестественно бледная, а это окончательно подтверждало мои догадки. Оставалось только выяснить, зачем Маларье такие сложности.

Он молча наблюдал за мной, опёршись обеими руками на полуторный меч-фламберг, торчащий из спины Лао. Рукоять с навершием в виде головы змеи, держащей в пасти какой-то камень, гарда и небольшая часть клинка были богато украшены жёлтыми и красными драгоценными камнями. Навскидку можно было сказать, что этот меч является «пламенеющим клинком» в буквальном смысле. На широком метровом лезвии, которое заменяло «змее» тело, виднелись какие-то вытравленные надписи или знаки, и, несмотря на то, что оно было отполировано до зеркального блеска, казалось, что вокруг него плясали едва заметные тёмные вихри, оставляющие неприятное ощущение где-то в глубине души.

— Привет, Тесла! — весело крикнул Маларьа металлическим сипящим голосом, к которому теперь примешивалось рычащее эхо. — Мне уже начало надоедать ждать тебя.

— Хитро ты придумал, ничего не скажешь, — ответил я вместо приветствия. — Только вот не вздумай потом напоминать мне об уничтожении пары твоих гомункулов — за собой лучше следи.

Демон перевел взгляд на тело у своих ног.

— Моё. Что хочу, то и делаю. Тем более, что он выполнил список своих функций. Тебе некуда бежать, Тесла. Хочешь — не хочешь, а сразиться со мной придётся.

Я молча достал из заплечной кобуры пистолет и направил его на Дона. Я ждал, что он разозлится, вконец озвереет, испугается или, на крайний случай, удивится. Но демон обрадовался. Он пришёл в восторг.

— Так это и есть тот самый «Немо», — проговорил он. — Великолепно!

Мне стоило больших усилий хотя бы просто попытаться сохранить нейтральное выражение лица: имя, которое я дал этому оружию, было известно только двоим. Одним из этих двоих был я сам.

— Что, удивлён? — довольно спросил демон.

Я крепче сжал оружие в руке и процедил сквозь зубы:

— Говори, что и откуда тебе известно, или я вышибу тебе мозги. Тем более, что последнее время меня все больше и больше терзает вопрос: что будет, если демону снести башку из такого пистолета.

Он покачал головой.

— Ты этого не сделаешь.

— Почему? Я же человек, не имеющий понятия о чести.

— Нет. Ты не человек, а След Нарады. Ты жил в Аду, среди нас… Поэтому ты каждый раз сбегал, хотя мог запросто убить меня. И сейчас ты не спустишь курок.

Я не спеша опустил пистолет.

— Так откуда тебе всё известно?

— Я наёмник. Мне тебя заказали, Тесла.

— Кто?

— Не могу сказать — условие контракта. Но ты бы очень удивился, — он вынул меч из начавшего рассыпаться трупа и поднял его в воздух. Оказалось, что с обратной стороны меч был инкрустирован чёрными и фиолетовыми камнями. — Ты, конечно, знаешь, что это.

— Сплав известен как «тёмная сталь». Оружие из него получается сверхлёгким, сверхпрочным, практически не тупящимся. И острым как бритва. Кроме того, тёмная сталь способна накапливать в себе магию, чтобы позже владелец мог увеличить свои силы. Мечи из этого сплава — довольно редкое явление в наши дни. По большей части они делаются на заказ и стоят безумно дорого.

Маларьа кивнул.

— Именно так.

— Законом не приветствуется использование подобного оружия. Я даже не говорю про форму.

— Тесла, я же наёмник! Кто платит, тот и заказывает музыку — а закон мне не платит.

Убрав пистолет в кобуру, я спросил:

— А мне меч не полагается?

Дон хитро улыбнулся.

— У тебя есть свой.

— Ты же знаешь, что я не буду его доставать.

— Почему нет?

Я промолчал.

— Хорошо, можешь не говорить. Но не думай, что я не стану на тебя нападать, только из-за того, что ты просто не хочешь воспользоваться оружием.

— Ты ведь не только за этим меня сюда привел.

— Да, — согласился он. — Поэтому и терплю твои дурацкие выходки. Мне нужна услуга, как бы ни противно было просить.

— О-о-о, — протянул я. — Ты просишь помощи у смертного?! Дай-ка угадаю: хочешь избавиться от своего хозяина?

Он ничего не ответил. Видимо, я должен был расценить его молчание как знак согласия.

— Я видел, как тебя било в клубе. Скажи мне, кто твой хозяин и я помогу.

— Не скажу — условие контракта. Я не могу подвергать жизнь своего нанимателя опасности, будь то прямые или косвенные действия.

— Паршивый у тебя контракт, — усмехнулся я. — Как ты такое допустил?

— Я сам внёс этот пункт, — он посмотрел куда-то в сторону и добавил с некоторым ударением: — Н на мне много подобных контрактов. Хочу я того или нет.

— Что ты хочешь сказать? — насторожился я.

— Ничего. Ты спрашивал, как я допустил такой невыгодный контракт. Были причины. Во-вторых, прибыв в этот мир, я был очень слаб. К несчастью, на мой след вышло какое-то ответвление инквизиции — совершенные психопаты. Они гнались за мной через всю Европу, пока не наткнулись на моего нанимателя. Он отбил меня, так что я ему обязан. Однако я демон, и эта служба для меня обременительна. Как ты уже, должно быть, заметил, это место хорошо укрыто, поэтому только здесь я могу быть уверен, что он не следит за мной. Но нужно было как-то привести тебя сюда. Так, чтобы моя непричастность к этому ни у кого не вызвала сомнений.

— А где «во-первых»?

— Что?

— Ты сказал «во-вторых», а в чём была первая причина?

Маларьа мотнул головой.

— Считай, что оговорился.

— Ну, ты мне многое прояснил. Только не пойму, что за фигня была с языком у Лао.

— Тупой алхимик, — объяснил Дон. — Сколько раз я ему объяснял, а всё без толку было.

— Проклятье! — выругался я. — Тебе известно, что обычно плохих работников увольняют?

— Не у меня. Знаешь, Виктор, ты, может быть, неплохой парень, и с тобой, наверное, можно было бы вести дела, но заказ есть заказ, — он вытянул меч в мою сторону. — Однако довольно болтовни! Что ты отвечаешь на моё предложение?

— Твоё предложение — это «иди туда, не знаю куда». Но если это поможет мне ненадолго от тебя отвязаться, то я согласен.

В наступившей после этого тишине ясно послышались шорохи и писк. Они окружили нас со всех сторон и подбирались ближе. Дон наклонил голову и покосился в сторону.

— Опять твои фокусы, Тесла?

Я пожал плечами.

— У меня было подозрение насчет ловушки — пришлось подстраховаться.

Маларьа опустил меч, взял с ящика свой плащ и, перебросив его через плечо, направился к выходу. Он остановился у двери и посмотрел на меня через плечо.

— Ещё увидимся, Тесла. У меня нет невыполненных заказов.

Когда появился Обезьян, Дона уже не было. Я стоял один, в компании механических летучих мышей, клацающих и скрежещущих своими огромными когтями.

— Смертный! — произнёс Ка-Бхарат. — Зачем ты искал меня?

— Так уж получилось, что сегодня у меня день встреч, — ответил я.

— Ты что, не знаешь, кто я?! — взревел Обезьян, больше для устрашения, нежели от злости. Его мыши беспокойно запищали.

— Ты Ка-Бхарат. Скорее всего, тебя создали Старшие, чтобы наказывать за создание запрещённых артефактов.

— Это Кария рассказала?

Я неопределённо развёл руками.

— Что-то — она, о чём-то я догадался сам.

— Глупая девчонка, вздумала играть со мной! Она и понятия не имеет, какая цена была уплачена за неё.

— О чём этот ты?

Он запрокинул голову и открыл клюв. Золотая пыль, парящая вокруг Обезьяна, завертелась, набирая скорость. Мне показалось, что я слышу плач и стоны тысяч людей. Внезапно мыши бросились врассыпную. Ка-Бхарат резко опустил голову, и из вращающейся пыли вырвалось искажённое мукой лицо молодого человека. Защитный медальон дёрнулся — я инстинктивно отпрыгнул назад. Лицо клацнуло зубами и зло рассмеялось, а потом вдруг взвыло и втянулось обратно. Пыль остановилась, снова безмятежно повиснув в воздухе.

— Что это, чёрт тебя дери, было?! — воскликнул я.

— Тот, кого я получил взамен Карии, — спокойно ответил он.

— Значит, это его она хотела спасти.

— Спасти? — Обезьян издал такой звук, будто усмехнулся. — Кария не знает, что этот смертный уже был под влиянием Надежды Царей и полностью обезумел.

— Ну, она любила его и…

— Любила?! Этот смертный был всего лишь её очередной игрушкой. Может быть даже, она дала ему амулет только для того, чтобы испытать его действие. Не верь Карии — она лжёт.

— Пока что она единственная, кто привёл мне хоть какие-то доводы своей правоты, — заметил я.

— Она рассказала мне кто ты.

— Что?!

— Да, Кария сказала мне, что ты не просто человек.

— Тварь! — прошипел я. — Лживая тварь!

Ка-Бхарат вздохнул.

— Так зачем ты хотел видеть меня, маг?

Я взял себя в руки.

— Хочу заключить соглашение. Насколько я знаю, ты недавно упустил добычу: изготовителя Надежды Царей — его убили другие.

— Да, это так, — согласился Обезьян.

— И ты, конечно же, хочешь взять с них, так сказать, компенсацию. Но не можешь найти этих людей.

Он снова согласился.

— Что, если я помогу найти их?

— А чего ты попросишь взамен? — спросил он.

— Ты поможешь мне убить одного демона, — ответил я.

— Какая глупость, смертный! Откуда мне знать, что ты не используешь это против меня?

Я пожал плечами.

— Мне тебя обманывать незачем. В конце концов, у нас общие враги.

— Что ж, — проговорил он, выдержав паузу, — может быть ты и прав, смертный. Что ты предлагаешь?

Глава 15

Я приехал на встречу с Олегом довольный тем, что собирался провернуть. Но одновременно с тем мне не давали покоя мысли о Карии. Она обещала мне хранить тайну, а сама уже, наверное, разболтала обо мне всем, кому только могла. Дриада усыпила мою бдительность и воспользовалась этим. Проклятье! В который раз оказалось, что я никому не могу доверять — никому!

Подойдя к столику, за которым сидели Вещий и Ниязов, я остановился и угрюмо посмотрел сначала на одного, потом на другого. Участковый не обратил на меня внимания и продолжал поливать шашлык на тарелке каким-то острым соусом. На вид соус был щедро разбавлен водой.

— Вам не кажется, что ваш участок закончился где-то, — я неопределённо махнул рукой, — там?

— Я просто на обеде, — ответил он, отправляя в рот очередной кусочек мяса. — Здесь очень хорошо готовят. Будешь?

— Поверю на слово.

— Тесла, — тихо проговорил Олег, — ты с ума сошел?

Я покосился на него.

— У тебя пистолет из-под плаща выглядывает.

— Правда?! — удивился Ниязов. Он повернулся ко мне и тут же с важным видом успокоил Олега: — А, ерунда! Этим пистолетом только шпану пугать. Я уже проверял.

— Ну, раз так… Садись, Тесла.

Пододвинув к столику ещё один стул, я сел на него и, потирая руки, спросил:

— И? Ради чего я сюда пришел? К чему такая секретность?

Вещий протянул мне лист бумаги.

— Вчера вечером Икрамов куда-то так торопился, что забыл у себя на столе номер телефона. Он показался мне знакомым. Это номер Дона Маларьи.

Я выгнул бровь.

— Да, — продолжал Олег. — Тогда я обратился к оператору и запросил распечатку звонков.

— Частенько они с Доном в последнее время созванивались, — заметил я, просматривая отчёт. — Думаешь, Икрамов переметнулся на тёмную сторону?

— Нет, — ответил Ниязов, качая головой. — Этого просто не может быть. Фаррух хороший мужик, верный своим принципам. Нелюдимый, резкий — да. Но он не предатель.

— Верно, — согласился Олег.

— Тогда к чему такое беспокойство?

— Просто, на всякий случай, будь осторожнее. Что-то не так.

Несколько минут мы сидели молча. Наконец Вещий нарушил тишину.

— Как я уже говорил, — он отодвинул тарелку и положил перед собой кожаную папку, — мы отправили запрос: не случалось ли чего подобного где-нибудь еще. И, как думаешь, Тесла?..

— Случалось. Один в один.

— Да. Причём, нам пришлось попотеть, но старания были вознаграждены: девять точно таких же убийств…

— Плюс три — итого двенадцать. Остался один, — пробормотал я.

— Что?

— Ничего, продолжай.

— След, как мы и предполагали, тянется в девяностые…

— Лихие девяностые!.. Молчу, молчу.

— Все последние жертвы проходили тогда свидетелями по делу о некоем Стеньке Фокуснике — настоящее имя неизвестно. Интересная личность — главарь мелкой банды, специализировавшейся на ограблениях банков. Но более интересен способ ограблений: они просто заходили и брали. Вероятно, у всех на глазах. Я сказал «вероятно» потому, что их никто не видел. Лично мне это кое-что напомнило, ты понимаешь, о чём я, Виктор?

Я кивнул. Ниязов удивлённо посмотрел на нас, но ничего не сказал.

— Та же история с самим этим Фокусником. Его четыре года никто взять не мог. Едва только окружали, как он буквально испарялся. А однажды, когда он раненый уходил в лес, на округу вдруг опустился густой туман и… что-то в этом тумане убило шестерых оперативников, решившихся пойти туда за Фокусником.

Туман! Я догадывался, что за монстры сидели в нём.

— Значит, у вас теперь есть подозреваемый?

— Нет. Эта история закончилась, практически не успев начаться — в девяносто третьем. Стенька Фокусник был просто найден сидящим посреди дороги, почти не осознающим себя. Вскоре после суда он окончательно сошёл с ума и был помещён в психиатрическую клинику, где и повесился.

— Прекрасно! — фыркнул я. — И чем нам это поможет? Всё, что я сейчас услышал, это: есть один парень, который знает другого парня, который видел человека, друзьям которого однажды привиделся снежный человек. А дальше?

— Не спеши. Убийства начались через два года после завершения истории с Фокусником. Возможно, он состоял в той самой секте…

— …И теперь друзья-чернокнижники мстят за него? Ерунда! Хочешь выслушать мою версию?

Олег пожал плечами.

— Так вот: этот ваш неуловимый бандит оставил после себя что-то очень ценное. Предположим, это даст ему определённую власть… в секте.

— Какая-нибудь реликвия?

— Угу. Именно её искали у бармена. Но, естественно, тот, кто ищет эту штуку, ни с кем не хочет ею делиться и начинает уничтожать своих сообщников.

— Как того снайпера, который по нам стрелял.

— Именно. Может быть, убийства жертв при этом не так уж и важны — важна просто их кровь, пусть даже капля, но он не хочет или не может рисковать, поэтому делает всё наверняка. То есть проливает много крови.

У Ниязова зазвонил телефон. Он встал из-за стола и, отойдя в сторону, ответил. В это время я наклонился к Вещему и тихо спросил:

— А он тут при чём?

Тот мельком глянул на участкового.

— Ниязов в начале девяностых был следователем. Работал в Москве. Это он вёл дело Стеньки Фокусника.

— Да ну?! — удивился я. — Следователем? За что же его так понизили? И чего он тут забыл?

— А это уже другой вопрос, — Олег помрачнел. — У него дочь тяжело больна. Всё, что врачи могли ему посоветовать — поехать туда, где тёплый климат. Ниязов всё бросил и перебрался поближе к родственникам. Да вот без работы он уже не может. Наверное, это помогает ему отвлечься. Но, Тесла, если в тебе есть хоть капля, хоть малая доля совести, не спрашивай его об этом.

Ниязов вернулся к столику и рассеянно пробормотал:

— Мне надо срочно идти. Извините.

Мы с Олегом молча наблюдали как он торопливо собирался, а потом ещё долго смотрели ему вслед.

— Ниязов поделился со мной кое-какими соображениями, — проговорил Вещий. — Они довольно похожи на твою версию. А ещё он посоветовал попробовать найти оставшихся свидетелей по делу Фокусника. Они могут быть в опасности и, кроме того, возможно, знают что-то, о чём умолчали в прошлый раз. У меня есть список.

Медальон на шее дрогнул. Я напрягся, но ничего подозрительного не заметил — только ветер сильнее зашумел в ветвях деревьев. Перед очередным дуновением машина какого-то лихача выскочила из-за поворота и пронёслась мимо, обдав меня облаком пыли.

Секунду спустя Олег схватился за горло и захрипел, выпучив глаза, от внезапного удушья. Он завалился набок, я едва успел подхватить его за шкирку и с трудом заставил его отпустить шею. Тогда стало видно, что на горле Вещего синей полосой затягивается невидимая удавка. Вот на что среагировал мой медальон.

— Чёрт! — воскликнул я, оглядываясь по сторонам. — Хомут!

— Какой ещё х… х… — Олег закашлялся и сплюнул кровью. Плохо дело. — Это… это яд?

— Вроде того, — пробормотал я, лихорадочно соображая, что же мне делать.

Хомут — одна из самых любимых штук в арсенале колдунов. Это проклятие подобно стальному обручу, стягивающемуся на теле жертвы до тех пор, пока она не задохнётся или пока разломавшиеся кости не превратят внутренние органы в кашу. Впрочем, это может случиться с ними и до того, как кости треснут. В любом случае, это относительно долгая и мучительная смерть.

Однако, эта штука вряд ли была достаточно сильна. На то, чтобы расправиться с коренастым, отчаянно сопротивляющимся мужчиной, уйдет как минимум треть или половина часа. Я сделал такие выводы исходя из того, что заклятие, скорее всего, накладывалось впопыхах.

Колдунам доступны два типа наложения проклятий. Для первого — целенаправленного — ему требуются личные вещи жертвы, на которые он и будет нашёптывать. Вот такие проклятия очень сильны, и чтобы снять их, требуются определённое умение и немалый опыт.

А второй тип устроен иначе — для колдуна он скорее жизненная необходимость, нежели прихоть. Дело в том, что колдуны, как таковые, не обладают никакой силой. У них есть знания, но чтобы применить их, совершить действие, им приходится прибегать к помощи иных сил — поступать в услужение к всевозможной нечисти, продав ей свою душу. Колдун исполняет различные поручения, а взамен получает покровительство и помощь. Однако он очень быстро становится неволен в своих решениях, так как силы, к которым он обращается, требуют от него лишь одного: творить зло. Тогда, чтобы отвести от себя их гнев, колдун начинает всеми силами и способами вредить людям.

Конечно, я очень сомневался, что Олег попал под случайное проклятье. Оно, очевидно, было направлено на меня и, если бы защитный медальон не отвёл хомут, он не задел бы Вещего.

Придерживая одной рукой задыхающегося Олега за плечо, другой я достал мобильник и набрал свой домашний номер.

— Агентство Виктора Теслы, — пропела в трубку Кария. — Гадание, снятие порчи…

— Кари! — рявкнул я. — Быстро, как снять хомут?

Она опешила и несколько секунд молчала.

— Виктор? Я не спрашиваю, зачем ты его напялил. Мне только интересно, где ты достал лошадь?

— Какую на фиг… — я сжал зубы и втянул в себя воздух. — Как снять проклятие-хомут?

Я почти почувствовал, как она пожала плечами.

— Откуда мне знать. Я тебе что, знахарка безродная?

— Слушай! Мне сейчас плевать, кто ты. Зато я знаю, что ты всё обо мне разболтала Обезьяну. И единственный способ для тебя остаться целой и невредимой — помочь.

— Подожди, Виктор! — охнув, вдруг крикнула она. — Я должна сказать тебе кое-что важное. Это касается твоей…

— Потом скажешь. Сейчас мне нужен способ снятия хомута.

— Виктор!.. — она пробормотала что-то грубое в сторону — Хорошо. Двигаться можешь?

— Я-то могу, — протянул я, косясь на Олега.

— Езжай сюда, что-нибудь придумаем.

Я подхватил Вещего под мышки и потащил к машине. Он же, вместо того, чтобы хоть как-то мне помогать, только хватался за горло и тормозил нас, то дёргаясь из стороны в сторону, то безвольно, как тряпка, обвисая. Немногие посетители кафе во главе с его владельцем ошарашено смотрели на нас, раскрыв от удивления рты.

Вспышка боли пронзила моё тело и свела плечи — зелье, сваренное Карией, переставало действовать. Все мои царапины, ушибы, растяжения и, вполне возможно, переломы разом дали о себе знать. Я с трудом выдохнул и сжал зубы.

Олег попытался усмехнуться. В его состоянии это выглядело гримасой ещё большей, чем прежде, боли.

— Чего ржёшь? — раздражённо проворчал я.

— Вот повезло, — прохрипел он в ответ.

— Да тебе вообще страшно везёт последнее время, — проговорил я, вспоминая, как вчера Маларьа обсыпал его порошком из табакерки.

— А знаешь, в чём повезло тебе?

— И в чём же?

— В том, что Ниязов ушёл. Его бы ты не дотащил, — теперь он попытался рассмеяться.

Вещий был прав. Эта зараза, посланная по ветру, определённо задела бы всех…

По ветру? Я вдруг понял, что это был не простой ветер. А заодно вспомнил, кто частенько принимает такую форму.

— Лезь в машину! Быстро! — заорал я, заталкивая Олега на заднее сиденье. Я едва успел сесть за руль и захлопнуть дверцу, как налетел очередной порыв ветра.

— Что за дьявол в тебя вселился? — хрипло спросил Вещий.

— Молись, чтобы он не вселился в тебя, — ответил я, заводя мотор. — И лучше понимай эти слова буквально.

В какой-то момент мне показалось, что я вижу какого-то мужчину на другой стороне улицы. его фигура была задёрнута лёгкой дымкой морока. Он был похож на того, кто был с Маларьей, когда они заперли меня в погребе. Я мог бы присмотреться, разрушить легкое заклинание, но тут черти поскреблись в стёкла и завыли, захохотали, начали что-то нашёптывать… Выругавшись, я вдавил педаль газа в пол и как можно быстрее поехал прочь.

Теперь я уже ничуть не сомневался, что неизвестный колдун хотел навредить именно нам. Более того, он даже придумал простой план: если нам как-то удастся избежать хомута, нас достанет нечисть. И впрямь, хорошо, что Ниязов ушёл, иначе по крайней мере один из нас точно получил бы одержимость в подарок.

Значит, колдун всё это время следил и подслушивал.

Я достал из кармана плеер, положил его перед собой и попросил:

— Найди кратчайший путь до дома.

Экран несколько раз мигнул, погас и загорелся снова. Из него вдруг выскочила и повисла в воздухе маленькая полупрозрачная серебристая стрелка. Она покачалась из стороны в сторону, будто бы раздумывая, и замерла, выбрав, наконец, правильное направление.

— Это ещё что за фигня? — удивился с заднего сиденья Олег. — Система навигации?

— Да, — кивнул я. — Новейшая разработка.

Цифры на спидометре неуклонно росли. Сначала я нёсся по относительно широким дорогам, лавируя в потоке машин, проскакивая на красный свет и не обращая внимания на отчаянные свистки. Затем серебристая стрелка погнала меня по узким тихим улочкам, где зачастую оказывалось маловато места даже для одной машины, так что я рисковал либо вылететь с дороги, либо не вписаться в очередной поворот. Это, конечно, доставило бы мне некоторые неприятности, но моя машина, как и меч Маларьи, была сделана из тёмной стали — собрана специально для гонок, чтобы её было невозможно разбить. Магия, заточённая в ней, позволяла проделывать фокус с изменением размеров машины и питала её двигатель, заменяя бензин. Было время, я видел множество интересных, потрясающих и порой просто фантастических вещей из тёмной стали, и как минимум треть из них, несмотря на запрет, была оружием, способным на приёмы, допустимые разве что только в аниме.

В какой-то момент мне показалось, что я заблудился, а плеер показывает совсем не туда, куда нужно. И тогда я кое-что заметил: рядом со стеклянной витриной невзрачного цветочного магазина, расположившегося посреди длинной улицы, стояла Ева. Она не спеша протирала стекло, и только чуть повернула голову, чтобы узнать, что за психопат на машине объявился в округе.

Я резко нажал на тормоз.

А через долю секунды вспомнил, что не пристегнулся.

Глава 16

Сначала были цветы. Боль пришла позже.

В моём сознании медленно всплыл последний момент, который я видел: своё полупрозрачное отражение в лобовом стекле — испуганно-удивлённое лицо.

Я с трудом поднял руку и коснулся головы. Цела. Странно, что я не раскрошил себе череп о небьющееся стекло. Должно быть, снова сработал амулет…

Я услышал шаги справа. Шелест одежды. Запах духов. Ева остановилась передо мной. Глаза упорно не хотели открываться, поэтому я просто кое-как махнул рукой в знак приветствия.

— Я могла бы подумать, что ты преследуешь меня, — сказала она.

— Но? — промычал я.

— Но при этом ты наносишь себе увечья. Это ненормально и… извини, смешно.

Собравшись с силами, я открыл глаза. Я находился в маленьком подсобном помещении, всю обстановку которого составляли квадратный стол с неубранными остатками обеда, пара стульев, один из которых занимал я, и кушетка. На кушетке лежал Олег. Под его голову было подложено что-то вроде свёрнутого полотенца. Он спал. Я перевёл взгляд на Еву.

— Мне нужно было кое-что тебе сказать.

Ева упёрла руки в боки и слегка наклонила голову набок, ожидая, что я скажу дальше. Этим она напоминала мне кое-кого. И от этого мне стало не по себе. Я повернулся к Олегу.

— Как он?

— Сейчас в порядке. Он потерял сознание, когда мы вытаскивали его из машины. Кажется, он задыхался. Ты… ты же не пытался его задушить?

Я ухмыльнулся.

— А я похож на душителя?

Ева пожала плечами.

— Вообще-то, мы знакомы всего несколько дней. Откуда мне знать?

— Тогда почему я не связан?

Она промолчала. Я встал со стула и проковылял к Вещему. У него на шее чернел след наподобие странгуляционной борозды у висельников, но в остальном он, казалось, был в порядке. Это означало, что мне всё же удалось отъехать достаточно далеко от источника проклятия и оно отпустило Олега. Ему повезло. Правда, какое-то время, пока не исчезнет этот жутковатый след, придётся походить с высоким воротником.

— Я припарковала машину возле магазина, — проговорила Ева. Я слегка кивнул. Она подождала ещё немного и тихо спросила:

— Может быть, всё-таки расскажешь, что случилось?

— Хорошо, — ответил я. — Тем более, что это касается и тебя тоже. Сейчас даже больше, чем всех нас. Давай только выйдем на улицу.

Мне не хотелось смотреть на Олега. Хоть я и сказал себе, что у меня и так достаточно шрамов, но этот чёрный след на его горле предназначался мне. А случись так, я бы давно уже был мёртв.

Догорал октябрь. Только невысокий молодой клён перед магазином со скромной надписью «Цветы» не сдавался и держал красные листья. Видимо, не хотел уступать ярким букетам по ту сторону витрины. Глупый, подумал я. Весной он снова будет зеленеть, а эти цветы к тому времени уже истлеют.

Осторожно моргнув, мягко загудев, загорелся оранжевый фонарь над тротуаром. я пробежался взглядом по улице и убедился, что никто из прохожих не проявляет к нам интереса, и что ни над кем из них не висит дрожащее марево отвода глаз. Тогда я запахнул плащ от ветра и сел на скамейку под клёном. Ева села рядом.

— Представь на время, будто магия существует, — начал я, глядя в сторону. — Представь что ведьмы, волшебники, маги, ангелы и демоны, духи — все они существуют и живут среди нас.

— И что тогда?

— Много лет назад жил могущественный колдун. Злой колдун — они не бывают добрыми. Он хотел власти, он грабил и убивал. Но нашлись те, кто вышел против него. Их было тринадцать. Они сотворили заклинание и лишили колдуна Ремесла — его силы, запечатав её в некий предмет…

Ева кашлянула. Я повернулся к ней.

— Похоже на сказку, которую рассказывал мне папа, — сказала она. — Каждый из тринадцати отдал каплю своей крови, чтобы заклинание сработало. Почему ты рассказываешь мне её?

— А твой отец не говорил тебе, в какой предмет было запечатано Ремесло? — с надеждой спросил я.

Ева покачала головой.

— Нет. А почему это так важно?

— Он в опасности.

Она посмотрела в сторону и тихо проговорила:

— Он умер. Давно.

— Это была не сказка.

— Я не понимаю тебя, Тесла. Нежели ты думаешь, будто я…

— Поэтому я и попросил тебя представить, что это правда! — воскликнул я. — Поверь же наконец! Двенадцать человек уже мертвы, и если ты единственный ребёнок в семье, то только твоя кровь поможет колдуну завершить обряд.

— Бред! — Ева встала со скамейки и подошла к витрине. Она приложила руку к стеклу и замерла.

— Ты не можешь отрицать, что в последние дни с тобой происходили не совсем обычные вещи.

— И причиной всех этих вещей был ты — эгоистичный, обозлённый на весь мир шарлатан. Как там? Великий Магистр Тайной Ложи?

— Четвёртый Великий Магистр Тайной Шаманской Ложи, — поправил я. — Но это не имеет никакого отношения к делу.

— Ты живёшь обманом. Как можно вообще верить тебе?

Я подошёл к ней и остановился, глядя на своё отражение в стекле.

— Когда я лгу, мне верят. Когда говорю правду — называют обманщиком. С чего я должен любить этот мир?

Некоторое время мы просто молчали. Потом я спросил:

— Почему ты работаешь в цветочном магазине?

Ева вздрогнула от неожиданного вопроса.

— Что значит «почему»? Это нормальная работа. Мне нравятся растения, у них…

— У них мало чувств, — закончил я. — Они не боятся, не сомневаются, не испытывают угрызений совести, не ненавидят. Они просто принимают мир таким, какой он есть, и не мучают тебя своими чувствами.

— Какая ерунда, — отмахнулась она.

Я положил руку ей на плечо. Ева снова вздрогнула и зажмурилась.

— Чувствуешь боль? — спросил я. — Это моё.

Она выдернула плечо из-под моей ладони и зашла в магазин, сухо бросив на ходу:

— Идём.

В отражении промелькнул, кружась, оранжево-красный кленовый лист.

Проснувшийся Олег сидел на кушетке и негромко разговаривал по телефону. Я придвинул стул и сел напротив.

— Хорошо… — бормотал он. — Нет, всё в порядке, просто мы с Виктором попали в небольшую передрягу. Да, опять. Спасибо.

Какое-то время он слушал, а затем вдруг насторожился.

— Что? Когда? Я скажу ему.

Вещий убрал телефон и обхватил голову руками. Затем он потёр кулаками глаза и уставился на меня.

— Если бы Икрамов не предупредил всех, кого только мог, что нанял психопата, у тебя как минимум отобрали бы права.

— Хорошо, — кивнул я. — Кажется, ты собирался сказать мне ещё что-то?

— Эти твои штуки… — он потёр запястье, вспоминая слово.

— Напульсники, — подсказал я.

— Они пропали. Интересно, кому они вообще могли понадобиться?

— Кому из ваших они могли понадобиться?

Олег тяжело вздохнул и ничего не ответил.

Меня слабо волновало, где «всплывут» напульсники. Больше раздражало то, что кто-то посмел покуситься на моё, можно сказать, личное оружие. Ну и, конечно, то, что их могут попытаться использовать против меня же, ведь вовсе не обязательно быть магом, чтобы вызвать с их помощью ударную волну.

А я делал эти напульсники сам, так что знаю: ударная волна от них может быть очень, очень сильной.

— Всё решится в ближайшие сутки, — сказал я.

— С чего ты это взял? — спросил Олег. Затем он ехидно ухмыльнулся и проговорил: — А, ну да! Как я мог забыть?! Ты же у нас экстрасенс.

— Просто я так устроил.

— Ты… что? — с сильным сомнением в голосе переспросил он.

— Неважно, — отмахнулся я. — Просто двенадцать жертв уже принесены, для завершения ритуала нужна кровь ещё одной, — я показал на Еву. — Её. Поэтому я хочу, чтобы ты растрезвонил всем, где она будет находиться. О месте условимся. Мы будем ждать в засаде и, если даже не схватим главаря, то избавимся от кого-нибудь из его прислужников.

— Тесла, ты с ума сошел! — воскликнул Олег. — Я не позволю тебе использовать людей в качестве приманки для секты кровожадных маньяков!

— Эй! — возмутилась за моей спиной Ева. — Ты совсем обалдел, Тесла?

Я оглянулся на неё через плечо.

— А кто сказал, что ты там будешь? Мы с тобой будем ждать в засаде.

— Непременно! — бросила она, отворачиваясь.

Я взял Еву за локоть, вывел из подсобки и закрыл за нами дверь.

— Мне понадобится эмпат, чтобы почувствовать плохих парней, ясно?

Она скрестила руки на груди и фыркнула.

— И не надо говорить мне, что у тебя нет дара эмпатии. Я помню, как ты показала нам на снайпера, потому что почувствовала его мысли.

— А что же ты сам, великий и могущественный экстрасенс? Сам не можешь справиться?

— Я не экстрасенс.

Ева изобразила удивление.

— Да что ты?!

— Я… я вроде мага.

— Угу, — кивнула она. — Мерлин или Гэндальф?

— Не иронизируй.

— Прости, я забыла, что это твоя привилегия.

— Ева, ты тоже в опасности! — воскликнул я. Глубоко вздохнув, я взял себя в руки. — Предлагаю заключить взаимовыгодный союз. Ты поможешь мне, а я прикрою тебя.

Она закрыла глаза и опёрлась спиной на стену.

— Порой мне кажется, что это всё выдумка, что это мои мысли, а я схожу с ума, — устало проговорила Ева.

— Я знал одну ведьму, которая упорно отрицала свою силу, а потом она нарисовала на стене портал, который никому так и не удалось закрыть, — сказал я.

— И как такое вообще может быть? Если это, конечно, правда? — спросила она.

Я задумался на минуту.

— Представь трёх обезьян. Давным-давно.

— Ты веришь, что люди произошли от обезьян? — скептически пробормотала Ева.

— В истории, которую рассказываю я, они произойдут хоть от свиней. Смирись. Так вот, однажды они увидели банан на дереве. Первая обезьяна, чтобы сбить его, взяла палку. Так появились люди. Смирись, я сказал! Вторая долго и упорно глазела на банан, приказывая ему упасть, пока он так не сделал.

— Может, он просто созрел? — предположила Ева.

Я строго посмотрел на неё.

— Третья обратилась к какому-то другому — более древнему и могущественному существу, заключив с ним контракт. Так, от второй обезьяны пошли маги и волшебники, а от третьей — колдуны.

Олег деликатно кашлянул.

— Не хотелось бы тебя прерывать, Тесла, но рассказывай эту сказку дуракам, которые тебе поверят. А если ты это серьёзно… Тогда тебе следует провериться у психиатра.

Я ждал ответа Евы. Она немного подумала и сказала:

— Признаюсь, какая-то часть меня хочет тебе поверить — уж не знаю, почему. Но я боюсь, что ты втянешь меня во что-то опасное…

— Ты втянута в это с того момента, когда пришла ко мне и рассказала, что на тебя напали летучие мыши. Они искали у тебя нечто ценное — то, что твой отец мог припрятать по просьбе старых друзей.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Тем лучше.

Она покачала головой.

— Нет, Виктор, я не согласна участвовать в твоей афере.

Вещий подошёл ко мне и хлопнул ладонью по спине.

— Хватит, Тесла. Хоть я и сказал тебе, что не доверяю кое-кому, но если ты продолжишь в том же духе, то я буду вынужден ему сообщить. Так что у тебя один выход: что бы ты ни задумал — выпутывайся сам.

Боль быстро растекалась по всему телу. Время действия последних остатков зелья в моём теле истекло. Я сглотнул комок в горле и проговорил:

— Вообще-то у вас у всех своя роль. И если вы не хотите соглашаться добровольно… — я отодвинул полу плаща, показав кобуру с пистолетом.

— Что ещё за фокусы? — насторожено спросил Олег, на всякий случай вставая между мной и Евой. — Немедленно отдай мне оружие!

Я осклабился. Два вихря — синий и золотой — на мгновение окутали мои руки. Это был плохой знак — впервые за четыре года я терял над собой контроль. Кажется, Кария хотела мне что-то об этом сказать.

— Отдай мне оружие, — настойчиво повторил Олег. — Пока ты не наделал каких-нибудь глупостей.

Я вынул «Немо» из кобуры. Вокруг его рукояти плясал воздух, и Олег с Евой с удивлением и ужасом смотрели на пистолет.

— В прошлом я уже сделал много глупого, — сказал я. — И сейчас из-за этого кто-то пришёл по мою душу. Но только я так просто не дамся.

Очередной приступ резкой боли обжег моё тело. Я стиснул зубы и непроизвольно согнулся пополам; в тот же момент Олег бросился на меня и, сбив с ног, повалил на пол. Он прижал к полу руку с пистолетом и придавил меня коленом.

С полминуты Олег в нерешительности смотрел на «Немо», и мне показалось, что он боится даже дотронуться до него.

— Убери оружие, — сказал наконец он. — И успокойся.

Я с трудом кивнул. Тогда Вещий отпустил меня. Я встал и, выругавшись, вышел из магазина.

Глава 17

Ева догнала меня, когда я уже садился в машину.

— Я помогу тебе, — сказала она. — Но не думай, что ты добился этого тем, что сделал. Просто ты попал в переделку, а я, в отличие от тебя, Виктор, не бессердечная сволочь.

— Извини, — тихо сказал я.

— Что? — переспросила Ева. — Сначала ты направляешь на нас оружие, а потом извиняешься? Да что ты вообще за человек такой?

— Ты права. Я не очень хороший человек. Но по-другому я уже не могу.

— Нет, Виктор, — мягко сказала она. — Тебе надо просто хоть немного доверять другим и понимать, что они тоже люди. Давай договоримся: я поверю тебе, а ты поверишь мне?

Я посмотрел ей в глаза.

И согласился.

— Это плохая идея, если хочешь знать моё мнение, — проворчал подошедший Олег. — Я буду помогать ему только при условии, что он больше никогда не будет направлять на меня эту штуковину. И никаких фокусов!

Я кивнул, пересиливая желание сказать что-нибудь колкое.

— Договорились. Садитесь в машину.

Олег с Евой переглянулись. Первой в машину села Снеговская. Олег последовал за ней, смерив меня взглядом.

— Хорошо, — сказал я, закрыв дверцу. — Теперь можно поговорить не боясь, что нас подслушают.

— Выкладывай. И побыстрее, — проговорил Вещий. — Мне начинает надоедать твоя паранойя.

— Мне нужно, чтобы ты пустил слух, будто бы Ева в больнице. И нужно, чтобы этот слух распространился быстро и далеко.

Олег нахмурился.

— Если это и есть твой план, то в чём тут подвох?

— В том, что информация, которую ты будешь давать, будет немного различаться. Но никто кроме нас не должен знать об этой мелочи.

Некоторое время он думал, а затем коротко кивнул.

— Понимаю. Так мы сможем определить стукача.

— Или хотя бы сузить круг подозреваемых. Возможно, главарь сам явится за лакомым кусочком.

— А если нет? — спросил Олег. — Если он пришлёт кого-то другого вместо себя?

— Тогда мы, по крайней мере, лишим его сообщников.

— Погоди-ка! — вмешалась Ева. — Виктор, что ты имеешь в виду под словом «лишим»? Я уже говорила, что не собираюсь участвовать ни в чём таком…

Я повернулся к ней. Она сидела, насупившись, и исподлобья смотрела на меня, поджав губы. По тому, как Ева теребила шнурок, свисавший откуда-то с воротника её куртки, заметно было, что она нервничает.

— Не беспокойся, — расслабленно проговорил я, отворачиваясь. — Ты будешь в стороне. Я просто вырублю того, кто явится по твою душу, и передам его Олегу.

— Хотелось бы верить, — мрачно сказал Вещий.

— Роли ясны? — спросил я. Ответа не последовало.

Дождавшись, пока Снеговская закроет магазин, я поехал с ней, предварительно наказав Олегу начинать «операцию» через час. Мне нужно было немного времени на подготовку.

Никаких соображений относительно того, где можно спрятать Еву у меня не было, так что я решил отвезти её к себе домой. Да, там была Кария, чьи поступки вызывали у меня сомнения по поводу её честности, однако я мог, в случае чего, защитить Снеговскую.

Почти всю дорогу она молчала и время от времени искоса поглядывала на меня. Я, в свою очередь, — на неё. Она была довольна симпатична. Волосы, небрежно собранные в хвост, падали на откинутый капюшон куртки, и тонкие пальцы Евы продолжали нервно теребить шнурок, свисавший с него. На ней не было почти никакого макияжа, но мне показалось, что он даже был бы лишним. Свет уличных фонарей проскальзывал по её бледному лицу и отражался в глазах — тогда в них будто вспыхивали две искорки. Также я заметил, что она не носила никаких украшений, кроме тонкой цепочки на шее. Этим она напоминала мне одну мою знакомую из прошлого, и я отвернулся, полностью сосредоточив своё внимание на дороге, чтобы не вспоминать.

— Ты странный, Виктор, — сказала Снеговская, когда мы уже подъезжали к моему дому. — Настолько странный, что это даже нехорошо. Как вообще можно додуматься направить на человека оружие? Я всегда подозревала, что ты можешь пригрозить, но не думала, что ты можешь быть действительно опасен.

— Разве? — спросил я.

Она усмехнулась.

— Ты ведь сразу согласился помочь мне только потому, что увидел в этом свою выгоду, не так ли?

Я промолчал.

— Ты же не всегда был таким?

— Не всегда, — проговорил я. — Но бывают вещи, которые меняют нас.

Ева поправила выбившийся локон и повернулась ко мне.

— Тогда объясни мне, что сделало тебя таким? Что может так покалечить человеческую душу?

Я остановил машину и вышел.

— Её отсутствие, например.

— Ох, прекрати, — вздохнула она, вылезая из машины и накидывая капюшон. — Почему ты считаешь себя каким-то чудовищем?

Я хотел было спросить, нужно ли мне проделать фокус с пистолетом ещё раз, но не стал. В конце концов, я ведь обещал Еве, что буду верить ей. Кто знает, быть может, она и права.

Выждав момент, когда Ева отвернулась, я подхватил машину и подбросил её, уменьшая. Обернувшаяся секунду спустя Снеговская несколько раз удивлённо моргнула.

— А… Где?.. — она показала пальцем туда, где только что стояла моя машина.

Я развёл руками и ответил:

— Дым и зеркала.

— Раньше я была уверена, что ты ни на что не годный шарлатан, — с легкой улыбкой сказала она, поднимаясь по ступенькам к моей двери после того, как я отключил защиту. Впрочем, Ева этого даже не заметила.

— Раньше я был уверен, что ты учительница, — ответил я. — Журнал-то…

— Всё-таки ты действительно странный. Чудной. С чего ты вообще взял, что это был школьный журнал?

— Ну-у… — я задумался на секунду, открывая замок. — Он так выглядел. И надпись на нём…

— Знаешь, — заговорщически шепнула она, — в книгах может быть не то, что ты думаешь.

Меня будто током ударило. Я замер на несколько секунд с открытым ртом, а затем, выйдя из ступора, быстро затолкал Еву в дом и зашёл сам, закрывшись на все замки и снова активировав защиту.

Она была совершенно права, в книгах не всегда то, что мы думаем. С досады я готов был биться головой о стену. Как я раньше не догадался?!

— Кари! — крикнул я.

Дриада выскользнула в прихожую, где я сразу же схватил её за горло, приставил спиной к стене, приподняв над полом, и уткнул дуло пистолета ей в лоб. Ева простонала что-то невнятное и хлопнула себя ладонью по лбу.

— Неожиданный поворот, — прохрипела дрыгающаяся дриада.

— Вынужденная мера, — ответил я. — Что, непросто сбежать, если не касаешься дерева?

Она оскалилась и сказала что-то на непонятном мне языке. Я так понял, что выругалась.

— Послушай, — процедил я сквозь зубы. — Действие твоего зелья закончилось уже довольно давно, так что мне сейчас больно. И я могу нечаянно выстрелить. Поэтому давай точные ответы, и как можно быстрее.

Кария попыталась кивнуть, что было не так-то просто, учитывая, что я сжимал её горло.

— Зачем ты сдала меня Ка-Бхарату?

— Ты не понимаешь, как всё серьёзно. Помнишь, когда ты убегал от оберона, я спела песню? После этого ты… ты засиял. Дело в том, что моя песня должна была активировать ближайшую магическую защиту, если такая вообще есть в округе.

— Хочешь сказать, что этой «ближайшей защитой» оказался я?

— Похоже на то. Но она сработала как-то неправильно. То есть, не сработала вообще.

— О, спасибо! Я заметил.

Кария мотнула головой.

— Я такого прежде не встречала. Поэтому и спросила Ка-Бхарата — он многое знает.

Меня удивило то, что Обезьян вдруг решил пообщаться с Карией. Особенно, учитывая, что он весьма нелестно отзывался о ней.

— Он рассказал, — продолжала дриада. — Ты слишком долго не пользовался своей магией. Это опасно, она может выйти из-под твоего контроля. И, кажется, это уже происходит.

Я сглотнул комок в горле и спросил:

— Что же мне делать?

— Ясно что! Нужно воспользоваться ею. Я помню, ты говорил, что не можешь, но постарайся найти способ. Мне не хочется оказаться рядом со свихнувшимся магом, над которым взяла верх его сила.

— Да, — сказал я, отпуская Карию. — Мне бы тоже этого не хотелось.

Едва её ноги коснулись пола, дриада залепила мне пощёчину.

— Не смей больше так делать! — рявкнула она. Кария потёрла шею и глубоко вздохнула. — Придурок. Я уж думала, что ты меня задушишь.

— Ничего особенного, — сказала Ева, скрестив руки. — Я, например, сегодня думала, что он меня застрелит.

Кария посмотрела на неё, потом перевела взгляд на меня и строгим тоном заявила, что она не будет варить обезболивающее, и я могу идти куда подальше со своими ушибами и растяжениями. После этого дриада ушла в комнату и уселась на диване, изображая, что ей ни до чего нет дела. Однако время от времени она поглядывала на нас с Евой и наклоняла голову, прислушиваясь к разговору. Как я понял по выражению лица Карии, в ближайшие час-два совершенно бесполезно было пытаться выудить из неё ещё хоть какую-то информацию.

— Я, наверное, сошла с ума, — устало проговорила Ева. Она хотела сесть рядом с Карией, но дриада метнула на неё такой свирепый взгляд, что Ева попятилась и прижалась спиной к стене. — Согласилась поехать домой к незнакомому мужчине и теперь слушаю какие-то бредни. Зачем?

— Потому, наверное, что хотела что-то понять, — ответил я по пути на кухню. — О себе.

Снеговская молча наблюдала, как я достаю из холодильника остатки вчерашнего ужина и ставлю их на плиту. Потом она сказала:

— Ты говоришь, что я могу чувствовать эмоции других людей. Но какая от этого может быть польза?

— Например, ты сможешь чувствовать настроение собеседника и тонко манипулировать им, переводя разговор в нужное русло. Или…

Я хотел добавить ещё, но не стал, решив не давать Еве ложных надежд. Однако Кария сказала это за меня:

— А если у тебя хватит сил, то ты сможешь даже воздействовать на людей, заставляя их делать то, что тебе нужно.

— Но я не хочу никем манипулировать! — воскликнула Ева.

В ответ дриада только криво усмехнулась.

— Значит, — пробормотала Снеговская, — я тоже маг?

Я мотнул головой.

— Не-а. Эмпатия — редкий дар, и не все маги имеют к нему способности. Но ирония в том, что они тем сильнее, чем ближе ты к человеку. Поэтому эмпаты занимают промежуточное положение между волшебниками и людьми.

— Ох, — вздохнула Ева. — Это сложно…

Я прекрасно понимал её. Я оказался в почти такой же ситуации шесть лет назад, когда оказалось, что кроме моего мира, где вселенная существует по строгим законам, где всё поддаётся объяснению, где нет места магии, существуют и другие. Миры, где правят иные силы, где взглядом можно разжечь огонь, волей сдвинуть скалу, а неосторожно брошенным проклятием — убить.

Я был человеком, по чьей-то ошибке или непонятному мне умыслу получившим огромную силу. Опьянённый этой силой, я слишком поздно понял, что и в других мирах есть свои правила и ограничения. К тому времени я сделал уже столько ошибок, что их нельзя было исправить. Радужное, весёлое, простое волшебство вокруг меня лопнуло, как мыльный пузырь. Я не мог вернуться домой — тот мир стал навсегда закрыт для меня. Я не мог остаться, потому что стал причиной катастрофы. Мне пришлось бежать, чтобы сохранить хотя бы то, что ещё оставалось.

— Виктор? — спросила Ева, подумав с минуту над чем-то. — Скажи, если магия существует, значит в мире есть и вампиры, оборотни, привидения… Так?

— Так, — коротко ответил я.

Она обхватила плечи руками, как будто ей вдруг стало холодно.

— Это жутковато.

— Этот город — зона, свободная от вампиров, — сказал я, подойдя к дивану. — Оборотни тоже встречаются редко и, как правило, они сами стараются держаться подальше от людей. Тебе не их стоит бояться.

Ева подняла на меня глаза.

— А кого тогда?

— Тех, у кого есть мозги. Кто может перехитрить тебя и вырвать твоё сердце только для того, чтобы вызвать какого-нибудь джинна и потребовать у него кофе со сливками.

— Но… У меня ведь нету таких, особых, способностей…

— «Особые способности», как ты выразилась, здесь ни при чём, — я развернулся на пятках и прошёлся по комнате. — Где-то есть боги, после них идут ангелы, демоны и прочие полуэнергетические формы жизни. Далее следуют маги, за ними волшебники, и так далее, по убывающей. Но эта иерархия практически ничего не значит. Да, магам легче черпать энергию, а вот волшебники вынуждены пользоваться штуками вроде этой, — я взял из угла посох и показал его Еве. — Но хороший волшебник с какой-нибудь игрушечной волшебной палочкой запросто может заткнуть за пояс нескольких сильных магов. Сила не только в том, сколько энергии ты можешь перекачать, но ещё и в том, сколько у тебя знаний. И в том, как ты умеешь ими пользоваться.

— Так ты маг или волшебник?

— Ни то, ни другое, — я поставил посох на место. — Кстати, не стоит забывать, что волшебник, собрав все свои силы в кулак, может сотворить заклинание и без артефактов. А маги, в свою очередь, любят эти самые артефакты использовать. Поэтому можно сказать, что различия между ними чисто условные.

Я вернулся на кухню. Следом за мной сиреневым облачком выскользнула из комнаты Кария. Подобравшись поближе, она материализовалась.

— Прибереги свои фокусы на потом, — тихо сказал я. — Не стоит нервировать Еву ещё сильнее.

— Не беспокойся, она не заметила, — шёпотом ответила Кария. — Что это, Виктор? Ни одной издёвки, ни одной колкой шутки в её адрес… Бедняжка… Девочка ведь подумает, что ты вдруг разом изменился. Мне много лет, Виктор. Я встречала таких как ты. Ты всего лишь допустил её в свой круг доверия. Почему? Из-за ладненькой фигурки? Ну, так и я, — дриада выставила бедро и провела по нему пальцем, — не хуже. Или, может, она тебе кого-то напоминает?

— Это не твоё дело, — резко ответил я. — Лучше скажи мне кое-что.

— Ах, ну да! — надулась Кария. — Что ещё от тебя можно было ожидать? Ты же во всех видишь выгоду. Ладно, что ты хотел?

— Через какие предметы колдун может передавать Ремесло?

— Ну, обычно это клубки и веники, мётлы… Но, в принципе, предмет может быть любым.

— И книгой тоже?

Кария усмехнулась.

— Разумеется. Я же сказала, предмет может быть любым. Хотя, я бы назвала это странным. Если бы не знала о той записной книжке, которую ты припрятал. Неужели, ты, наконец, догадался, что это?!

— Ты знала?! — удивлённо спросил я.

— Виктор, да от этой штуки тёмной магией разит как от помойки!

— Тогда почему ты всё это время молчала?

Дриада вдруг снова обратилась в сиреневое облачко. Перед тем, как исчезнуть в полу, она сказала:

— Я уже говорила тебе: не хочу оказаться рядом со свихнувшимся магом.

На кухню выглянула Ева. Посмотрев по сторонам, она спросила:

— Всё нормально?

Некоторое я смотрел туда, где только что стояла Кария.

— Да. Давай ужинать.

Глава 18

Я не торопясь шёл по больничному коридору, насквозь пропахшему лекарствами и бинтами, держа в руках по стаканчику кофе, а в зубах сладкую булочку. Булочка предназначалась мне, и поэтому уже была частично мной съедена.

За окнами смеркалось. Мы проторчали здесь с самого утра. Мне пришлось наложить на один из больничных коридоров небольшое ментальное заклятие, чтобы не привлекать особого внимания персонала. Лишние вопросы или, ещё хуже, разговоры и слухи, могли сорвать всю операцию. Поэтому, вот уже десять часов, как проходящие мимо врачи, медсестры, санитары, уборщики и посетители почему-то здоровались со мной или просто кивали в знак приветствия. Я понятия не имел, кем там им представлялся, но подозревал, что при наложении заклятия где-то здорово переборщил.

До окончания его действия оставалось ещё примерно полчаса, после чего мы должны были созвониться с Олегом. Он дежурил в больнице на другом конце города, естественно, без малейшего намёка на магию, так что ему приходилось сложнее. Вещий изображал, будто собирается устроиться там на какую-то должность, а на деле весь день слонялся по зданию. О том, что Ева там, он сказал только Икрамову. Так что, если старый следователь что-то темнил и имел дела с Маларьей, делясь с ним информацией, то колдун или его помощники заявились бы к Олегу. В противном случае… В противном случае у нас оставалась куча подозреваемых. Это была, по словам Вещего, самая слабая сторона моего плана. Но у меня, в отличие от него, был какой-никакой шанс противостоять «плохим парням», когда они заявятся за Евой. А в том, что они заявятся, я был совершенно уверен. Маларьа уже наверняка доложил своему хозяину о том, что все точки выхода в городе стали вдруг вести себя странно. Они просто-напросто закрывались и открывались вновь, будто бы мерцая. Об этом я просил Ка-Бхарата в нашу последнюю встречу. У колдуна не оставалось иного выхода, кроме как искать самую стабильную точку. Конечно, он мог догадаться, что это ловушка. Однако отступать было поздно, а малейший сбой в источнике энергии мог сорвать ему весь обряд. Я загнал его в угол, и в глубине души торжествовал.

Я остановился у окна, чтобы поставить один стаканчик на узкий подоконник и доесть булочку, уже почти насквозь прокушенную и грозившую вот-вот упасть на пол. Что-то промелькнуло у меня за спиной. Я тряхнул головой и напрягся, всматриваясь в отражение в тёмном окне. Пара человеческих силуэтов приблизились ко мне и снова пропали, передёрнувшись лёгкой дымкой.

«Вот зараза», — подумал я. — «Прячутся!»

Я развернулся на пятках и, будто случайно, плеснул горячим кофе в пустоту. Злобное шипение сразу же привлекло моё внимание и заклятие на странных посетителях рассеялось как дым. Я увидел перед собой одного из гомункулов Маларьи, выглядящего горой мускулов по сравнению со своим спутником — невысоким, коротко стриженым мужчиной средних лет с бледной кожей и острыми, бегающими глазками. В профиль он был похож на какого-то ящера, высматривающего добычу. Мне сразу бросилась в глаза цепочка у него на шее. Если это был один из прихвостней колдуна, то это вполне могла быть «Надежда Царей». Потом я заметил, что указательный палец его правой руки вытянут и из-за него выглядывает тонкая деревянная волшебная палочка. Волшебник, понял я. Лёгок на помине! Я ждал, что медальон у меня на шее среагирует на его злобные проклятия, но ничего подобного не произошло.

Будь у волшебника что-то посерьёзней этой палочки, я бы ещё задумался над своими дальнейшими действиями, но что он мог сотворить такой ерундой?! Хотя уже минуту спустя я осознал: меня должно было насторожить как раз то, что у него была одна только эта волшебная палочка.

Едва гомункул и волшебник прошли мимо, я схватил цепочку на шее второго и изо всех сил дёрнул за неё. Звенья разошлись, что-то, звякнув, упало на пол. Волшебник схватился за шею и, резко обернувшись, отскочил в сторону. Он удивлённо пялился на меня, не сразу сообразив, в чём дело.

— Амулет! Подбери амулет, болван! — опомнившись, закричал он двинувшемуся на меня амбалу. Ещё не хватало, подумал я, чтобы на его крик выглянула Ева.

Пока гомункул не подобрал «Надежду Царей», я изо всех сил пнул амулет в дальний угол. Что-то в его центре блеснуло бледно-синим цветом, когда он с металлическим звоном ударился о стену. Я заметил, что волшебник в этот момент сильно побледнел и вздрогнул. Гомункул замер, выбирая, видимо, между мной и амулетом. Несколько секунд мы все стояли, затаив дыхание, пока, наконец, хлопнувшая где-то дверь не нарушила это равновесие. В тот же самый миг волшебник бросился в сторону амулета. Я последовал за ним, и в пару прыжков преодолел это расстояние, лишь на какую-то долю секунды опередив его. Я повалился на пол, схватил амулет и с разворота бросил его в противоположную стену. От удара синий камешек в амулете то ли треснул, то ли разбился, и из него повалил густой сизый дым. Волшебник побледнел ещё сильнее, от чего его кожа стала почти белой, и издал гортанный звук. Он откатился в угол, вскочил на ноги, крикнул: «Дурак!», и, несколько раз широко взмахнув волшебной палочкой, произнёс заклинание. На том месте, где он стоял, на полу появился светящийся красный круг из каких-то знаков, быстро движущихся против часовой стрелки. Гомункул последовал его примеру, разбив перед собой колбу с защитным заклятием. Следуя их примеру, я схватился за свой медальон, активируя его.

Казалось, что в коридоре начался ураган. Сизое облако с воем кругами носилось по нему, снося всё, что оказывалось на пути. Мимо меня несколько раз пролетел разбитый цветочный горшок. Оберег то и дело окутывал меня ярко-оранжевой сферой защитного поля, когда это облако проносилось чересчур близко. Оказавшись возле стеклянных дверей на другом конце коридора, оно, было, покрутилось там, будто бы раздумывая, не вышибить ли и их, но потом снова начало дико выть и носиться из стороны в сторону.

— Слишком много магии, — бормотал я, отползая к двери палаты, где ждала Ева. — Слишком много магии…

— Не выходи! — закричал волшебник. Я едва успел заметить движение палочки и пригнуться, как сноп искр накрепко припечатал уже приоткрытую дверь палаты. Тогда-то я с досадой понял, что здорово ошибался в мощности волшебных палочек.

— Оно не должно вырваться! — пояснил он, продолжая держать палочку наготове. — Нельзя допустить, чтобы оно в кого-нибудь вселилось! Нельзя допустить жертв!

Сказанное им меня сильно удивило. С чего бы волшебнику, работающему на колдуна, убивающего налево и направо, заботиться о других людях?

— Хочешь, чтобы оно вселилось в одного из нас? — с издёвкой спросил я.

— Уж лучше так, — ответил он, его голос дрогнул. — Никто не выйдет отсюда!

— Вот и оставайся, — пробормотал я, вставая на ноги. Взявшись за защитный медальон, я активировал следующую ступень защиты.

Сначала мне показалось, что в помещении закончился воздух. Я выгнулся вперёд и с хрипом вдохнул. Лёгкие будто обожгло, я закашлялся и повалился на колени, но, немного придя в себя, поднялся и осмотрелся. Первым, что я увидел, были десятки ярких фиолетовых огней, неторопливо летающих по коридору; они были похожи на светлячков, залетевших в помещение. Приглядевшись, я заметил, что среди них есть и огни других цветов.

— Что это? — пробормотал я, пытаясь поймать один из них. «Светлячок» прошёл сквозь мою руку и полетел дальше. Я проследил за ним взглядом и остановился на волшебнике.

Тот замер на месте с вытянутой рукой. Гомункул держал одну ногу задранной, собираясь сделать шаг по направлению к окну. Белые слова вокруг него продолжали двигаться, разве что слегка замедлились. Похоже, в этих колбах действительно очень сильные заклятия.

Повернув голову в другую сторону, я увидел несущееся на меня облако. Оно даже и не думало замедляться. Казалось, что для него времени вообще не существовало. Я приготовился отпрыгнуть в сторону, но облако вдруг остановилось и повисло в полуметре от меня. В сизых клубах вспыхнули два синих глаза.

Какое-то время мы, не двигаясь, стояли друг напротив друга. Только светящиеся глаза в облаке покачивались, будто что-то внутри него поворачивалось, пытаясь получше рассмотреть меня. Я тоже наклонил голову набок и, подождав немного, проговорил:

— Так вот, значит, что ты такое.

Глаза облака замерли. Я затаил дыхание.

Передо мной стоял Адский Пёс. Или какая-то его разновидность, порода, если хотите.

Теперь мне стало ясно, как работал амулет. Тот, кто его сделал, заключил в камень Адского Пса — демоническое животное из самых глубин Преисподней. Это его Лао называл «Душой Шакала». С одной стороны, это куда благоразумнее, чем заталкивать в камень полноценного демона, но и присутствие Адского Пса может здорово повлиять на психику носителя амулета. Тот, кто надевал его, заключал своего рода сделку: Пёс лечил его раны в считанные секунды, однако в случае смерти владельца «Надежды Царей» получал полный контроль над ним. Возможно, в теле оставались ещё какие-то воспоминания, но, уверен, вскоре и они полностью выветривались. Носитель амулета в прямом смысле становился ни живым, ни мёртвым.

Я представил, что могло случиться, если бы камень в амулете снайпера треснул, когда я бил по нему из напульсников. Учитывая синяк от вдавившегося в грудь амулета, оставшийся на теле снайпера, это было более чем вероятно. Адский Пёс, вырвавшийся на свободу посреди улицы, мог стать серьёзной проблемой. Вот почему те, кто собирает «Надежду Царей» живут отшельниками — они просто хотят избежать кучи жертв, если что-то вдруг пойдёт не так.

— Ты видишь, кто я, — сказал я Псу. — Я знаю, кто ты.

Пёс фыркнул, выпустив пару тонких струй сизого дыма, и отвернулся. В следующий момент мой оберег отключил замедление времени, и оно продолжило свой ход. Фиолетовые огни разом погасли, оставшись где-то с другой стороны реальности.

Между тем, защита вокруг гомункула начала слабеть, отдельные её блоки вываливались и таяли. Адский Пёс принялся кружить вокруг пытавшегося отбиться от него амбала.

— Надолго ещё хватит твоего барьера? — спросил я волшебника. Он оглядел уже начавший мерцать круг и отрицательно покачал головой. Вопрос теперь состоял в том, чья защита падёт раньше, а волшебник был единственным из нас, кто лишился мобильности и вдобавок был зажат в угол. Несколько секунд я, раздумывая, смотрел на него. Если он окажется к Псу ближе, чем гомункул, то будет обречён.

Я принял решение.

Закрыв глаза, я попытался вспомнить забытые ощущения, оживить давние воспоминания, коснуться оставленного. По спине пробежали мурашки, тепло влилось в руки, и я почувствовал лёгкую эйфорию от наполнившей меня силы. Когда я открыл глаза, мои руки были будто объяты лёгким пламенем: синим и золотым. Не теряя ни секунды, я подошёл к волшебнику и коснулся красного круга на полу, пополняя его защитное заклинание новой энергией. Круг тотчас вспыхнул ярче, а я поспешил заблокировать свою силу, и размашистыми движениями, будто стряхивая воду, погасил пляшущую на руках магию.

Я пропустил тот момент, когда Адский Пёс пробился сквозь защиту гомункула. Прежде мне никогда не доводилось видеть, как что-то вселяется в человека; эта картина показалась мне жутковатой. Сизый дым втягивался в амбала через нос и рот, пока не заполнил его. Гомункул стоял, согнувшись пополам, и издавал такие звуки, будто его вот-вот стошнит.

— Им конец, — произнёс волшебник.

Я кивнул, попутно отключая свой оберег — он уже был мне не нужен. Адский Пёс зря выбрал здоровяка. Дело в том, что вселяющимся сущностям, как правило, необходимо первым делом поработить душу, а у гомункулов души нет. Они всего лишь биороботы, запрограммированные создавшим их алхимиком на определённые действия. У них нет ни воспоминаний, ни эмоций. Они не способны развиваться. Даже Лао был всего лишь качественной имитацией, нужной Маларье только для того, чтобы направить меня в нужную демону сторону.

Гомункул повалился на пол и начал кататься, разрывая на себе одежду, а когда ему это удалось, он попытался разорвать кожу на груди и животе. Внезапно амбал замер и, секунду спустя, рассыпался в прах, который тут же начал таять как снег, превращаясь в грязную лужицу.

Волшебник убрал свой защитный барьер и посмотрел на меня.

— Я понятия не имею, что ты такое, но ты спас мне жизнь, — сказал он. — Спасибо, кем бы ты ни был.

Затем волшебник убрал палочку обратно в рукав, слегка кивнул мне и ушёл.

— Да что это вообще было? — пробормотал я, всё ещё косясь в сторону исчезающего пятна — всего, что осталось от здоровенного мужика.

Я прошёл к двери палаты, в которой ждала Ева, и открыл её, раздумывая над объяснением того, что только что произошло в коридоре…

Сильный удар оглушил меня, и я начал терять сознание. Отчаянно цепляясь за него, я смутно увидел Икрамова и ещё кого-то, державшего на руках оглушённую Снеговскую.

Вот проклятье, подумал я, значит, они пробрались внутрь в то время, пока я отвлёкся на Адского Пса, а он был занят нами…

— Не сильно ты его? — поинтересовался Икрамов.

— Что с ним станет? — усмехнулся знакомый голос. Дон! — Пошли.

Следователь подошёл ко мне и наклонился, заглядывая в глаза. Я посмотрел в его, и слегка улыбнулся.

— Так это не ты, — вяло пробормотал я. — Ты не он…

— Кажется, ты всё-таки перестарался. Я скажу кому-нибудь, чтобы его осмотрели, — проговорил он, обращаясь к Маларье. Затем Икрамов снова повернулся ко мне и сказал: — Извини, Тесла. Так надо. Либо я доставлю её, и она останется жить, либо они возьмут её кровь как у других — убив. Я не могу допустить жертв. Поэтому и ты не лезь. Так надо, — повторил он.

А после этого я окончательно отключился.

Сознание вернулось ко мне от резкого запаха нашатырного спирта, который совала мне под нос перепуганная молоденькая медсестра. Стоявший рядом с ней стоял пожилой врач сразу же посоветовал мне:

— Не двигайтесь, у вас может быть сотрясение и…

— Плевать, — отрезал я. — Дриада что-нибудь сварит.

Они переглянулись, подумав, видимо, а не лучше ли будет вызвать пару крепких санитаров со смирительной рубашкой. Я достал из кармана телефон и посмотрел на часы — прошло около получаса с того момента, как Маларьа вырубил меня. Мысленно попрекнув медиков за то, что они так долго шли, я набрал номер Олега. Он долго не отвечал. Подозрительно долго. Потом, наконец, я услышал его усталый голос.

— Да, Тесла?

— Ева у них, — сказал я, пытаясь встать на ноги. Голова гудела и кружилась, так что подняться мне удалось только при помощи врача. — Ты был прав, у Икрамова дела с Маларьей.

— Значит… — неуверенно начал Вещий.

— Нет, — ответил я. — Это не он.

— И как же ты это определил?

— Есть способы, — расплывчато ответил я. Вряд ли Олега устроил бы ответ: «Я видел отражение в его глазах».

А я видел. И оно не было перевёрнутым, как у колдунов. Но если Икрамов не мог быть колдуном, тогда кто?

— Он помогает Дону, чтобы избежать жертв. Он думает, что так сможет сохранить Еве жизнь.

Олег немного помолчал и спросил:

— Тебе удалось взять кого-нибудь из их помощников?

— Нет. Один мёртв, другой ушёл.

— Чёрт! — выругался Вещий. — Ко мне тоже заглянул один из тех охранников, которых мы встретили в клубе. Мне удалось его скрутить, но он сломал наручники и… А, чёрт! Осторожнее!

— Что там у тебя? — поинтересовался я.

— Этот ублюдок сломал мне руку и сбежал.

Вещему явно везло на травмы. Я ещё немного послушал его пререкания с теми, кто накладывал ему гипс и сказал:

— Олег, я иду за ней. Я иду за Евой.

— Ты знаешь, где их искать? — спросил он.

— Да. Ты со мной?

Он утвердительно промычал в ответ.

— Хорошо, — согласился я. — Ты найдешь меня в аэропорту «Ташкент-Южный».

— Там? — удивился Олег.

— Где-то на взлётной полосе.

Я не стал слушать остальные его вопросы и, отключив телефон, поплёлся к выходу.

Моя машина была припаркована на достаточном расстоянии от больницы, чтобы не «засветиться». Я доковылял до неё и остановился, всматриваясь в темноту вокруг себя. Наконец откуда-то сверху упало несколько летучих мышей Ка-Бхарата. Они пролетели мимо, а затем вернулись и устроились на нерабочем фонаре, повиснув вниз головами.

— Передайте, что мы начинаем, — проговорил я.

Цвиркнув, мыши сорвались с фонаря и исчезли в наступавшей ночи.

Глава 19

Я понятия не имел, с кем и чем мог столкнуться, и поэтому не знал, насколько сильными окажутся мои противники. Только в одном я был полностью уверен: Маларьа тоже будет там. Мне пришлось собирать всё, что могло понадобиться. Первым делом я перезарядил «Немо»; очень важно, чтобы магазин был полон — это могло спасти мне жизнь. Также в снаряжение вошёл элементаристский посох, который я заткнул сзади за ремень, и он хоть и стеснял движения, но в какой-то момент тоже мог на многое сгодиться. Затем я одел усиленные перчатки и кинул в карман плаща колбу с защитным заклинанием. Я старательно заправил плотные джинсы в сапоги — привычка, появившаяся у меня после того, как один зловредный полтергейст создал иллюзию полчищ насекомых, залезающих ко мне в штанины. И хотя это был всего-навсего морок, повторять подобный опыт мне не хотелось. А даже простой «деревенский» колдун способен вызвать уже не иллюзию, а самых что ни на есть настоящих тварей.

По моим расчетам, вокруг колдуна уже не должно было оставаться много помощников. Ведь, помимо всего прочего, он наверняка захочет исключить любую вероятность того, что кто-то дотронется до заряженного предмета раньше него, забрав всё Ремесло себе. Пожалуй, он попытается провести ритуал самостоятельно, либо с помощью гомункулов Маларьи — без души, которую можно отдать в залог, колдуном не стать. Черти для этой цели вряд ли подходили — слишком уж велико их желание причинить кому-нибудь вред — они могли сорвать обряд.

Но если колдун сделает всё, чтобы гарантированно получить Ремесло, чтобы никого и близко к нему не подпустить, то он не оставит в живых ни Снеговскую, ни Икрамова.

Если бы я только догадался посмотреть в глаза каждому, с кем общался, парой дней раньше, то многого можно было бы избежать. Теперь же мне оставалось разве что сопоставлять в голове то, что происходило в последние дни, и я постепенно понимал, кто может за всем этим стоять.

Кто пришёл ко мне и попросил «помощи»? Тщеславие затуманило мне разум, и я не почувствовал неладное. Я не такая известная персона, чтобы кто-то мог меня рекомендовать — и для чего! Помочь разобраться в странных знаках! Просто бесы, служащие своему хозяину, заметили, кто прихватил с собой из бара одну, казалось бы, незначительную вещицу. Они же доложили об этом Маларье, который, возможно, всего лишь использовал колдуна, чтобы найти меня. Кто всё время присутствовал при расследовании и знал практически каждый наш шаг? Кто «успел» уйти за минуту до того, как на нас с Вещим попытались наложить проклятие?

Я не мог понять только одного: зачем участковому понадобилось стать колдуном? Он не производил впечатления человека, жаждущего власти. Понимает ли он, что не справится с такой силищей; а если понимает, то почему старается заполучить её?

— Виктор, — тихо позвала Кария, отрывая меня от раздумий. — Я сварила немного зелья… Оно слабее предыдущих, так что не заблокирует боль, а только притупит её. Действует постепенно, так что лучше пей сейчас. Хватит на полчаса, от силы час.

— Спасибо, — пробормотал я, и залпом выпил мутноватую буро-зелёную, обжигающую внутренности жидкость из предложенной чашки. На вкус зелье было таким, как будто оно закисло, протухло и заплесневело разом ещё с месяц назад.

— А вдруг это был яд? — с сарказмом спросила Кария.

— Будем считать, что я поверил тебе на слово, — ответил я, борясь с приступом тошноты. — Кари, что это за гадость?

Дриада пожала плечами.

— Тухлое яйцо, полынь, имбирь, пара тараканов, немного крысиной шерсти, ещё кое-какие травы, мой плевок…

— Плевок?!

— Извини, не сдержалась.

Я выругался и пошёл на веранду. Там я надел кольца — те, что с рубином и янтарём. Второе я активировал сразу. Слабое жёлто-оранжевое сияние обволокло меня и вокруг сразу стало теплее. Я многое учёл, и не хотел, чтобы в мои планы вмешивался холод октябрьской ночи.

— Ты знаешь, что будешь похож на маяк в темноте? — поинтересовалась Кария.

— Меня там будут ждать. Чёртов демон! заморочил меня своими играми.

— О чём это ты?

— Маларьа ведёт двойную игру. Он пытается прикончить меня и одновременно с этим что-то сказать, но делает всё в какой-то извращённой форме.

Она выгнула бровь.

— Почему бы ему просто не сказать напрямую, чего он от тебя хочет?

— Контракт, Кари. Контракт, — пояснил я. — Согласно условиям заключённого с колдуном контракта, он не может причинить вред своему хозяину ни напрямую, ни косвенно. Дон говорил мне, что сам приложил руку к созданию этого пункта. Единственное условие, при котором контракт будет разорван — смерть одной из сторон.

— Но ты, конечно, что-то уже придумал, — сказала Кария, искоса хитро взглянув на меня.

Я задумался на несколько секунд и ответил:

— Что-нибудь обязательно придумаю.

В последнюю очередь я зашёл в ванную и достал из тайника записную книжку. Кто бы мог подумать, что в ней содержится сила, ремесло, тайное знание…

— Я надеялась, что ты не будешь брать её, — проговорила дриада.

Я поднял на неё взгляд, но ничего не сказал. Она подошла и положила руку мне на плечо.

— Виктор, не надо.

— Надо, — возразил я.

— Как ты собираешься добраться на место? — сменила тему Кария, следуя за мной в зал.

— Доганьеры не пустят меня с оружием на взлётную полосу. Значит, придётся идти в обход них — телепортироваться.

— Тогда следует узнать координаты, начертить портал…

— У меня нет на это времени.

Кария поперхнулась.

— Ты… Ты собрался прыгать?!

— Именно так, — ответил я.

— Ты что, убиться хочешь?! — крикнула мне в спину дриада.

Я замер и медленно повернулся к ней. Ответ оказался прост, я даже почувствовал досаду от того, что не додумался до этого раньше.

— Точно, — сказал я. — Вот в чём дело. Вот, что ему нужно.

— Что ты там бормочешь? — осторожно спросила Кария. — Я не понимаю.

— Да как это, не понимаешь?! — я схватил её за плечи и сильно встряхнул. — Это же так просто! На Маларье куча контрактов, некоторые из них ему невыгодны. Он хочет, чтобы его убили!

— Демон-суицидник?

— Да нет, же! Слушай: это освободит его от части контрактов. Вот почему он не может мне что-то сказать!

— То есть, если я правильно поняла, ты сначала убьёшь его, а затем оживишь?

— В точку!

Кария посмотрела по сторонам.

— Знаешь, Тесла, у тебя взгляд безумный.

— О, правда? — удивлённо спросил я, отпуская её. — Ладно. Пожалуй, мне пора.

Дриаде потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, после чего она продолжила убеждать меня отказаться от безумной идеи с телепортацией.

— Это не просто очень опасно, — говорила она, следуя за мной по пятам, — для такого способа требуется очень много энергии. Скажи мне, Виктор, как ты собираешься её взять, не пользуясь своей…

Кто-то громко и настойчиво позвонил в дверь. Мы с Карией переглянулись. Я приложил палец к губам. Дриада кивнула и юркнула в шкаф. Достав «Немо», я подкрался к входной двери и прислушался. С другой стороны не доносилось никаких звуков. В первые секунды у меня в голове пронеслись живописные картинки с толпой наёмных убийц, подосланных Маларьей или колдуном. Но потом я подумал, что если Дон действительно хочет, чтобы я его убил, он не допустит такого. Однако немного осторожности ещё никому не мешало. Так что, едва открыв дверь, я сразу же выставил перед собой пистолет, направляя его туда, где, по идее, должна была находиться голова незваного гостя.

Мужчина в лёгкой тёмной куртке с накинутым на голову капюшоном сперва опешил от такого приёма и громко выругался. Затем он поднял руки, держа их ладонями ко мне, и медленно сделал шаг назад. Некоторое время мы стояли так, ожидая друг от друга каких-нибудь действий. Я слегка наклонил голову и попытался заглянуть под капюшон.

— Ты спас мне жизнь, — проговорил, наконец, мужчина, и я узнал в нём волшебника, который был в госпитале. — Я не хочу оставаться в долгу.

— Как ты меня нашел? — спросил я.

— Мы давно о тебе знали. Босс не разрешал вмешиваться.

— Ага. Снайпер, который стоя на воздухе, расстреливал людей и целился в меня, ни во что не вмешивался, так?

— Ты был опасен, Тесла, — ответил он.

— А сейчас?

— Я вне игры. Мне надо скрыться, он не оставит меня в живых, — волшебник тяжело и часто дышал, облачка пара вырывались из-под капюшона. — Дам тебе совет. Возможно, это тебе поможет.

Я опустил пистолет.

— О чём ты?

— Демон поставит вокруг места проведения обряда барьер. Не пытайся пройти с наскока, это может плохо закончиться. И… У демона есть меч. Он не совсем обычный. Камни в нём…

— Делают меч огненным, — закончил я. — Знаю.

— С другой стороны ещё камни, — продолжил волшебник. — Они делают его быстрым, очень быстрым. Я видел один раз, как это действует, и больше не хочу.

Волшебник начинал заметно нервничать, его руки сильно дрожали. Он приподнял рукав куртки и посмотрел на какой-то браслет.

— Здесь становится небезопасно, что-то сползается, — сказал он, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Мне пора идти.

Он сделал ещё несколько шагов назад и побежал прочь. Проводив его взглядом, я закрыл дверь.

Если волшебник говорил правду, то дело было дрянь. В клубе Маларьи мне удалось увернуться от его лап только потому, что я был готов к нападению. Но если он станет ещё быстрее, у меня практически не будет шансов. «Практически» — потому, что защитный медальон, с помощью которого я мог замедлить время, мне бы очень пригодился. Но вероятность того, что он даст мне возможность соревноваться с высшим демоном, была очень мала.

Собравшись с мыслями, я прогнал все сомнения и вернулся в зал. Там меня уже ждала Кария. Она сидела на столе, закинув ногу на ногу.

— Кто-то знакомый? — с интересом спросила она.

Я пожал плечами.

— Вроде того.

— Он тебя не переубедил, да? Жаль, — дриада покачала ногами в воздухе и спрыгнула со стола. — Ты так и не ответил мне, откуда собираешься взять энергию для прыжка.

— Я её позаимствую.

— Что ты…

Кария замолчала, наблюдая, как я отодвигаю стол с середины комнаты. Оттащив его к стене, я откинул тяжёлый палас и открыл огромную печать, нарисованную на полу белой краской. Это было ещё одна точка выхода которую Обезьян по моей просьбе оставил работать. Взяв на кухне нож, я встал посреди печати и ткнул остриём в палец. Когда на месте пореза выступили алые капли, я дотронулся рукой до печати, оставляя на ней свою кровь.

У меня под ногами будто включился огромный вентилятор. Полы плаща взметнулись вверх так, что я едва не запутался в одежде. Несколько книг, лежавших на краю стола, подлетели к потолку, размахивая страницами, и, сделав круг под потолком, упали где-то позади меня. Люстра здорово качнулась, но выдержала. Кария с визгом отбежала в сторону, прикрывая лицо рукой.

Я слишком давно сдерживал эту точку. Должно было пройти ещё несколько минут, прежде чем поток энергии нормализовался. Но мне некогда было наблюдать за этим. Я быстро активировал свой оберег — мало ли, куда меня могло перенести — и крикнул Карии, стараясь перекричать шум ветра:

— Скоро энергия снова заблокируется, последи за печатью до тех пор! Волшебник был прав, в городе сейчас туговато с магией, так что сюда могут сползтись какие-нибудь сущности.

Дриада кивнула.

— Ну, поехали… — прошептал я.

И прыгнул. Прямо на взлётную полосу.

Глава 20

Телепортация не относится к тем приёмам, которые можно назвать эффектными в плане зрелищности. Дрожь воздуха вокруг меня, вызванная искажением пространства, была совершенно незаметна в урагане посреди пробудившейся точки выхода. Я буквально чувствовал, как магия проходит сквозь меня, наполняя тело бушующей первозданной энергией. Я вбирал её в себя, позволял растечься по венам, биться в сердце, затуманить разум. Маги и волшебники — последние особенно — часто прибегают к подобным «подзарядкам» и, по негласной статистике, шестая часть их оказывается неспособна пересилить магию, растворяясь в ней, становясь её частью. Я считал, что поступаю разумно, используя не полноценную точку выхода, а лишь её относительно слабое ответвление, но даже так мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вернуться к реальности.

Что же касается ощущений при перемещении, то как раз здесь и проявляется вся «эффектность». Мне показалось, будто я за долю секунды разогнался до первой-второй космической скорости и так же резко остановился. В глазах потемнело, а некоторые внутренние органы ощущались так, словно решили вдруг поменять своё местоположение. Отвыкший от прыжков, я упал на колени и закашлялся, борясь с приступом тошноты. В итоге, я, тяжело дыша, лёг на спину и закрыл лицо руками. Когда мир вокруг перестал бешено вращаться и ко мне пришло осознание того, что земля на самом деле находится внизу, а небо вверху, а не наоборот, я убрал руки от лица и медленно открыл глаза.

Небо и впрямь было сверху. Почти зимнее, густое и неподвижное, бледно-лиловое. Оно было повсюду, раскинулось, окружило меня. Снежинки появлялись из ниоткуда и падали, кружась, мне на лицо, ощущаясь на коже как лёгкие прикосновения маленьких ледяных иголочек. Кольцо, которое должно было согревать меня, вероятно, отключилось во время резкой телепортации. Я медленно потянулся к нему и постучал костяшкой указательного пальца по янтарю. Тёплое оранжевое сияние вновь окутало меня, и воздух заметно потеплел. Снежинки перестали падать мне на лицо — они таяли за несколько сантиметров до кожи и оседали на ней мелкими капельками воды. В тот момент, когда я подумал, что мог бы ещё долго лежать так, не двигаясь, не вспоминая о проблемах, зазвонил мобильник.

— Что тебе надо? — вяло спросил я, усаживаясь, поджав под себя ноги.

— Тесла, ты где? — спросил Олег.

— Я мог бы продолжить отвечать вопросом на вопрос, но…

— Если ты в аэропорту, мой тебе совет: сваливай оттуда как можно скорее.

— Что так? — поинтересовался я всё тем же ленивым тоном. — Нанесёшь ядерный удар?

— Заткнись и слушай, — рявкнул он, — через десять-пятнадцать минут там будут «маски-шоу», ясно?! И тогда мне будет плевать, там ты или нет! Икрамов не отвечает на звонки, и если с ним что-то случилось, я его подыхать не брошу. Вот в чём наша с тобой разница, Тесла!

Я задумчиво хмыкнул.

— Всё сказал? У меня здесь свой интерес, так что я останусь на столько, на сколько сочту нужным.

— Катись к чёрту! — прошипел Вещий.

Я убрал телефон во внутренний карман, встал и, осмотревшись, сказал:

— Уже прикатился.

Мне здорово повезло, что защитный медальон не отключился так же, как кольцо, иначе я вряд ли прожил бы дольше нескольких секунд. Защитное поле то и дело вспыхивало, отражая атаки десятков чертей, нападавших со всех сторон. Оно с успехом справлялось со своей задачей, но, проклятье! их было слишком много! В итоге они могли использовать своё количественное преимущество, чтобы грубым подбором найти брешь или хотя бы слабое место в моей защите. Я достал пистолет, снял его с предохранителя и крикнул:

— Отступитесь! Я не хочу стрелять по вам, но если вы не остановитесь…

Они, казалось, не слышали меня.

Я замер, всматриваясь в белесую пелену. Где-то в её глубине, а может быть и за ней, слабо светились огни аэропорта. Что-то едва заметное, почти прозрачное, металось в густом тумане вокруг. Черти, если захотят, могут запросто стать невидимыми человеческому глазу, и мне следовало бы подумать об этом и сварить ещё какого-нибудь зелья, чтобы различать их. Сейчас же, мне не оставалось ничего, кроме как стрелять наугад в надежде на то, что они хотя бы испугаются и разбегутся.

Несколько раз я нажал на спусковой крючок. Пистолет грянул как самая настоящая пушка, и следовало бы ожидать соответствующей отдачи, способной вывихнуть суставы. Но он не был собран людьми, и его детали были сделаны не из обычных материалов. Зачарованная, накачанная магией, и ею же питающаяся тёмная сталь при каждом выстреле лишь слегка вздрагивала в руке. Обычные пули не причинили бы потусторонним существам никакого вреда, но заряженные магией они становились поистине грозным оружием. Видимо, одна из них задела какого-то не успевшего увернуться чёрта — он завизжал и стал чуть менее прозрачным. Я успел заметить существо высотой чуть меньше метра, покрытое клочьями иссиня чёрной шерсти, после чего оно, истошно визжа и катаясь по земле, растаяло, превратившись в пар.

На несколько секунд всё вокруг затихло, но затем нападки начались с удвоенной силой. Я стрелял снова, и снова, и снова, пока не разрядил почти всю обойму. Но после первого выстрела черти стали осторожнее, и легко уворачивались от пуль, хохоча и дразнясь.

— Раздражает, не правда ли? — услышал я голос позади себя. Обернувшись, я увидел Маларью, спокойно стоявшего посреди всей этой своры. Он лишь изредка отпихивал ногой налетавших на него чертенят и осыпал их беззлобными проклятиями.

— Надо сказать, что их старшие собраться оказались куда выше в своём развитии, сумев побороть свою зловредность, — продолжал он. — К сожалению, эти всё ещё находятся в первобытном состоянии, поэтому колдунам так легко ими управлять. Кыш!

Нечисть бросилась во все стороны, и уже через секунду-две мы с Маларьей остались наедине.

— Итак, — сказал он, — ты пришёл померяться силами или снова собираешься выкинуть какую-то штуку?

— И то, и другое, — спокойно ответил я.

Дон умехнулся.

— Ты же не думаешь, что сможешь побить меня с помощью этих детских игрушек? Нет, я не верю, что ты настолько глуп.

— Не стоит меня недооценивать, Дон.

— Мне это нравится, — оскалился демон. — Давай начнём!

Маларьа поднял правую руку, вытянув её горизонтально над землёй и растопырил пальцы. В тот момент, когда он начал сжимать их в кулак, в воздухе блеснуло что-то белое, и через мгновение в руке Дона уже был фламберг со змеёй.

Это не очень хорошо, подумал я. Я только раз в жизни видел призываемое оружие и до сих пор слабо понимаю, как выжил после встречи с ним. Наличие такого у Маларьи означало, что он может в любой момент метнуть в меня этим мечом, не боясь остаться безоружным — одна короткая команда или едва заметное движение, и меч снова окажется у него в руке.

Выходит, он тоже подготовился к встрече со мной.

Я начал потихоньку накачивать энергию в кольцо с рубином, готовясь в любую секунду уклониться от удара. Маларьа выставил меч перед собой и медленно обходил меня по кругу. Я тоже двигался, стараясь не сокращать дистанцию между нами. Полагаю, мы были похожи на двух ковбоев из фильма про Дикий Запад, которые вот-вот выхватят револьверы и пристрелят друг друга. Не хватало только деревянных домишек вокруг, жаркого полудня и шаров перекати-поле, которые кувыркались бы по жёлтому песку.

— Чему это ты улыбаешься? — настороженно спросил Маларьа.

— Не беспокойся, тебя это не касается.

— А я и не беспокоюсь.

Он дёрнулся вперёд. Поняв, что это сигнал к действию, я отскочил в сторону и метнул в спину пронёсшемуся мимо демону огненный шар. Продолжая буквально скользить по земле, Дон развернулся на сто восемьдесят градусов и рассёк огонь мечом. Ничего из этой затеи не вышло — пламя всё равно добралось до него, хоть и не причинило никакого вреда, разве что небольшие неудобства, но Маларьа этого почти не заметил. Мысль, что он и не пытался отмахнуться от огня, пришла мне в голову в тот момент, когда я заметил, что Дон продолжает поворачиваться. Вращаясь с удивительной, смертельной грацией, демон двинулся в мою сторону и, если бы я не отпрыгнул два раза назад, он определённо достал бы меня.

Моя защита — то, на что я надеялся больше всего — не работала! Меч Маларьи просто проходил сквозь неё, будто медальон и не работал вовсе. Я с ужасом схватился за него, но обнаружил, что заклинания светились, как и должны были, просто Дон был сильнее защитного поля.

Тем временем он завершил серию атак и замер, присев на одно колено, держа меч на отлёте. Демон шумно выдохнул и поднял на меня взгляд.

— Я же сказал, — проговорил он, — что тебе не одолеть меня такой ерундой.

Ничего ему не отвечая, я отступал на достаточное расстояние, чтобы он не мог сразу дотянуться до меня клинком. Дождавшись, когда Маларьа выпрямится в полный рост, я поднял пистолет и дважды выстрелил, целясь ему в корпус. Дон только сделал одно короткое движение мечом, отразив сразу две пули. Держа меч двумя руками, он направил его остриём в землю, готовясь снова повторить этот трюк.

— Как же мне тебя убивать, если ты сопротивляешься? — спросил я, понемногу увеличивая расстояние между нами.

— Да ты даже не пытаешся, — ответил Дон.

— А что я сейчас, по-твоему, делаю?! — возмущённо протянул я.

— Боишься ударить.

С этими словами он опять бросился на меня, в движении поднимая меч по диагонали. Едва не достав меня, он опустил меч вертикально вниз и вогнал клинок на несколько сантиметров в землю на том самом месте, где я стоял секундой раньше. В этот момент голова демона оказалась незащищённой и я воспользовался этим шансом, выпустив в него ещё пулю. Дон увернулся, и я лишь слегка задел его. На щеке демона проявилась тонкая полоска крови.

— Ха, почти попал! — усмехнулся он. — Но ты всё ещё не хочешь драться по-настоящему. Если уж решил бить противника, то бей.

Маларьа провёл тыльной стороной ладони по виску, стирая кровь, и я увидел, что у него на лице не осталось даже шрама. бычно демонам требуется несколько минут на полное заживление ран, но у Дона, похоже, имелись выдающиеся способности к регенерации. С такими способностями он, пересекая границы миров, мог восстановиться достаточно быстро, а это значит, что всё, рассказанное им о его спасении от рук фанатиков и службе колдуну в благодарность — правда в ещё меньшей степени, чем следовало бы ожидать. Он просто играл, чтобы незаметно подобраться ко мне.

— Знаешь, — сказал я, — человеческая медицина отдала бы всё, что угодно за изучение твоей крови.

Дон усмехнулся.

— Люди пролили бы галлоны крови за одну пробирку.

— Нет. Думаю, они бы просто убивали друг друга до тех пор, пока не окажется, что лечить больше некого.

— Пожалуй, ты прав. Но мы, кажется, собирались устроить весёлую драку. Ты что же, хочешь, чтобы я умер от скуки? — поинтересовался Дон с отрешённым видом.

— Не дождёшься! — фыркнул я, выпуская в него подготовленный огненный шар и сразу же, не давая ему опомниться, добавляя: — «Effrego!»

Быть может, это моё заклинание, и в самом деле, полная чушь, но что-то с силой тряхнуло Дона изнутри. Правда, он лишь крякнул и, подняв меч, побежал на меня. Раз за разом он взмахивал им, пытаясь рассечь меня одним ударом. Но я не стал отступать назад, решив попробовать другую тактику.

Схватившись за защитный медальон, я замедлил время. И снова оказался среди плывущих мимо цветных огней. Здесь их было гораздо больше, чем в больничном коридоре, они были разных цветов и плыли с различной скоростью — какие-то медленнее, какие-то быстрее, а некоторые и вовсе носились как сумасшедшие. И надо сказать, что они здорово мне мешали. Разглядеть что-то среди этой сияющей феерии было не просто сложно, а практически невозможно — я будто бы оказался посреди фейерверка в тот самый момент, когда он разлетелся на разноцветные искры. Если это и впрямь была ставшая видимой магия, то в центре точки выхода должно было твориться нечто вообще невообразимое, так что разумно было воздержаться там от замедления времени.

Я попытался обойти кругом то место, где должен был стоять демон. Достигнув той точки, откуда можно было нанести ему удар в спину, я остановился и, подняв пистолет, опрометчиво шагнул вперёд.

И чуть было не налетел на лезвие меча.

— Сюрприз! — протянул Дон. — Не ждал, да?

Я не успел отпрянуть назад, когда он попытался ударить меня по ногам. Я подпрыгнул, но Дон сделал полный разворот и, взявшись за меч второй рукой, с силой полоснул меня остриём клинка по груди. Защитный медальон соскользнул с порванной цепочки, кожа плаща и ткань одежды расползлись, и я увидел на себе кровь. Свою кровь.

Этот козёл всё-таки достал меня!

Я неуклюже повалился на землю и стал бешено шарить руками вокруг, пытаясь нащупать упавший медальон, подгоняемый мыслью, что Маларьа где-то там, в ускоренном времени, и он может в любой момент добить меня, а я даже не замечу его. Но он вышел сам.

— Тебе не говорили, что это опасно? — спросил Дон. — Все живут в своём темпе, а ты — тик-так — изнашиваешь себя быстрее. Глупо. Есть более эффективные способы, — он замер на месте, присматриваясь ко мне. — Интересно. Какое странное зелье. Оно тёмное, как болото, но яркое и тёплое как солнце. Обезболивающее, так? Не могу понять, что там за ингридиент…

— Это плевок, — прохрипел я, поднимаясь, и направляя на него пистолет.

— Брось, — усмехнулся Дон. — Пусто! Сколько там может быть — в обойме? Десять? Двадцать?

— Там припрятано кое-что, — ответил я. — Моя любимая пуля, двадцать первая. Горячая штучка.

Я выстрелил.

Выгравированные на стволе пистолета узоры вспыхнули жёлто-оранжевым светом и грянул такой выстрел, будто рядом разом взорвался целый склад снарядов. Поток огня вырвался из дула, сметая всё на своём пути, отдача дёрнула мою руку вверх и в сторону, едва не вывихнув плечо, мне пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы не потерять равновесие. И наступила звенящая тишина.

Дон выстоял. Некоторое время мы с ним смотрели друг на друга, а затем опустили взгляды на меч. Хоть ему и удалось отбить эту пулю, Дон был серъёзно ранен в левую руку. И он повредил клинок — по одной стороне меча тянулась длинная выбоина, оставленная пулей, а часть символов, выгравированных на клинке, оказалась просто стёрта. Впервые за всё время я увидел на лице Маларьи такое удивление.

— Что за?.. — недоумённо выдохнул он, поднимая глаза на меня. — Кто сделал тебе этот пистолет?

Я не ответил. Вообще-то я надеялся убить его этим выстрелом. Теперь, когда других вариантов не осталось, изворачиваться было бессмысленно.

— Ты заплатишь за это! — прорычал Маларьа. Его движения стали быстрыми, и размытыми, но демон не атаковал. Вместо этого он начертил одной рукой в воздухе какой-то замысловатый иероглиф и с выражением и силой в голосе произнёс: — Печать связывания Сэйгё тринадцатого уровня!

Я ещё успел подумать, что тринадцатый уровень — это плохо.

Печати связывания представляют собой магический аналог сети или цепей, которые используются для временного обездвиживания всевозможных объектов: от замысловатой причёски до инженерных сооружений — в зависимости от номера печати. Известных и хорошо изученных магами печатей всего десять, но, по слухам, существует ещё несколько тайных, запретных Печатей связывания.

Одну из таких мне и представился шанс опробовать на себе.

Нарисованный Доном иероглиф материализовался в какую-то чёрную массу, которая налетела на меня и, облепив, сбила с ног. Эта дрянь воняла тухлятиной и, казалось, была непомерно тяжёлой. Я попытался пошевелиться, но чёрная масса только сжалась ещё сильнее и начала пульсировать, от чего возникло ощущение, будто мне в тело воткнулась куча раскалённых игл. «Если мне так хреново с зельем Карии», — подумал я, — «то каково должно быть тому, кто его не пил?».

Маларьа подошёл и встал рядом, оперевшись на меч так, чтобы я его видел. Тогда я заметил, что символы на клинке постепенно восстанавливаются — похоже было, что распылённая сталь просто собиралась на прежнем месте. Даже с моего ракурса это выглядело… ух, это выглядело круто!

— Этот меч перенимает способности своего владельца, — не торопясь проговорил Дон. — Ты бы сломал его, будь на моём месте кто-нибудь другой. И не пытайся вырваться, у тебя ничего не выйдет. Печать тринадцатого уровня содержит в себе чёрную магию. Да, магию, которая уже обладает интеллектом. Когда ты пытаешься высвободиться, она пьёт твою кровь. Не будешь сильно барахтаться — печать не выпьет из тебя всё сразу.

Он ухмыльнулся и наклонился ко мне.

— А знаешь, чей у меня меч?

— О-ох, — процедил я сквозь зубы. — Избавь меня от своего хвастовства.

— Тебе это будет интересно, — продолжал Дон. — У неё тёмные волосы, светлая кожа, фиалковые глаза…

У меня внутри всё похолодело.

— Что? — спросил я. — Ты…

— Я взял этот меч из её рук. И убью им тебя — какая ирония! Ты не находишь? Ах, это было уже так давно… по человеческим меркам, естественно. А ты, Тесла, в это время прохлаждался здесь, бросив их всех.

Я зажмурился и пробормотал ругательство, пытаясь не слушать то, что нашёптывал демон. Этого просто не могло быть. Не могло. Нет, только не так!

И за это я был готов убить его.

У меня всё ещё оставалась колба с защитным барьером от магии, но она не могла помочь мне избавиться от действия Печати — та просто оказалась бы внутри, вот и всё. Но помимо неё, мне нужно было избавиться от Маларьи, и я видел лишь один способ сделать всё это. Мне уже не стоило трудов убедить себя, что это как раз тот крайний случай, когда можно перешагнуть барьер. После активации защитного барьера у меня в распоряжении будет всего десять-пятнадцать минут. Этого вполне должно было хватить.

Нащупав в кармане плаща стеклянную колбу, я раздавил её.

Глава 21

Как только заклинания окутали меня белым облаком, я позволил магии смешаться с кровью, абсолютно не сдерживая её. Воздух зазвенел и закружился, вызывая ураган ничуть не слабее поднявшегося при активации точки выхода у меня дома. Пыль и снежинки носились вокруг меня, и я ощущал себя как в центре торнадо, где, несмотря на разрушения со всех сторон, тихо и солнечно.

Но вдруг туман с пыльной бурей исчезли, и я увидел разноцветные звёзды над собой, сизые силуэты чертей, скачущих вокруг, красную ауру Дона и глубокую черноту, крепко вцепившуюся в меня. Мир вокруг стал похож на безумный акварельный рисунок человека, который вместо точных форм видел только яркие пятна.

Вонючая чёрная дрянь попыталась снова сдавить мне грудь, но вдруг вздрогнула и ослабила хватку, став заметно легче. Я встал, покачиваясь, и повернулся к Дону, который заметил, что что-то не так, и одним движением переместился в сторону.

— Отвали от меня! — рявкнул я, сбрасывая с себя прилепившуюся массу. Она попыталась провалиться через защитные заклинания, но застряла в них и стала быстро таять, превращаясь в грязную слизь.

Видение аур закрылось и туман снова стал скрывать всё вокруг. Ветер продолжал кружить, хоть и заметно ослаб. Я медленно поднял руки, охваченные синим и жёлтым сиянием — вены на них светились прямо сквозь рукава, что, наверное, совершенно невозможно с точки зрения любой физики. Незаметным движением плеча я вызвал один из мечей. Первая волна яркого синего света сформировала на правой ладони рукоять меча, вторая и третья — клинок. Языки синего пламени закружились вокруг него, причудливо извиваясь, похожие на маленьких лазуритовых ящериц.

Маларьа фыркнул и сбросил свою завесу, представ в истинном обличии. Помимо огромных рогов и светящихся красных глаз, у него появился длинный хвост, а в холодном воздухе запахло горячим асфальтом.

Я поднял клинок на уровень лица, посмотрел сквозь него на Дона, а затем сказал, отведя меч в сторону:

— Вот теперь мы можем начать.

Мы сошлись в битве не на жизнь, а на смерть, двигаясь с невообразимой скоростью, нанося и отражая десятки ударов в секунду. В какой-то момент меч Дона вспыхнул, и я почувствовал жар самого что ни на есть настоящего огня.

Чёрт! Этот клинок и впрямь оказался пламенеющим!

Думаю, со стороны это выглядело странно. Два существа, сцепившихся в драке, слишком быстрой для человеческого глаза, пытались достать друг друга: один чем-то похожим на меч из синего стекла, другой — полосой огня.

Маларьа подпрыгнул, собираясь обрушить меч на меня с воздуха, но я не собирался отставать и подпрыгнул следом за ним. Мы встретились на высоте пяти-шести метров, где я, отбив несколько ударов, полоснул Дона по спине. Дорогой костюм, в который он был одет, разошёлся, но порез на спине тут же затянулся и зажил, оставив лишь едва заметный шрам. Чтобы победить демона, мне надо было лишить его возможности восстанавливаться, а для этого требовалось знать точку, где он «переваривает» энергию. Знаю, это звучит диковато, но демоны устроены не совсем так же как люди. Хотя высшие демоны и антропоморфны — похожи на людей внешне — но их организм питает не просто кровь, а энергия, магия, которая в избытке присутствует в их крови. В человеческой она тоже может быть, но организм людей не приспособлен под её использование так, как у ангелов или демонов.

Я снова взглянул на ауры, на этот раз осознанно, всего на секунду с лишним. Однако и этого с лихвой хватило, чтобы потерять ориентацию в пространстве. Мы дрались буквально стоя на воздухе, и я, не удержав равновесия, полетел вниз, получив от Дона вдогонку пару порезов. Но зато теперь я знал, где его слабое место: на равномерно-красном пятне ауры Дона чётко выделялись несколько более ярких пятен, которые, помимо этого, ещё и шевелились. Это были его жизненно важные точки, и, чтобы победить демона, я должен был нанести хотя бы по одной из них, самой яркой.

Едва Дон коснулся ногами земли, я убрал свой меч и рванул к демону с такой скоростью, что позади меня остался мой размытый образ, как будто часть изображения забыла, что она должна быть со мной одним целым. Приблизившись к Маларье, я согнул пальцы левой руки наподобие когтей и, с силой ударив его в солнечное сплетение, повернул руку против часовой стрелки, выпуская наскоро придуманное заклинание, а затем несколько раз ударил усиленными перчатками по остальным точкам. Тёмная магия влилась в тело Дона и начала разрушать связи и блокировать энергетические потоки внутри него.

Тёмная и чёрная магия — не одно и то же. Как и светлая с белой. Чёрная и белая магии — это почти самостоятельные энергетические сущности, они уже обладают некоторым интеллектом и способны даже оценивать свои действия. С тёмной и светлой всё гораздо проще. Это всего лишь энергии, одна из которых направлена на разрушение, а другая — на созидание. Они исполняют поставленные задачи, не задумываясь о своём месте в этом мире. И, кстати, белая магия так же опасна, как и чёрная. Это просто две сумасшедших штуки, которые можно попытаться использовать, но которыми нельзя управлять. С ними никогда нельзя быть точно уверенным, что всё пойдёт по плану. То, что Маларьа применил против меня тайную Печать связывания на основе чёрной магии, говорило о его желании вынудить меня на активные действия.

Что ж… вот он их и получал. Помните, я говорил, что в магии не бывает честных драк?

Я остановился позади Дона и обернулся. Задыхаясь, он согнулся пополам, выронив меч, и упал на колени, уставившись в полосу льда там, где я прошёл.

— Что… — прохрипел он. — Что это было?

— Мне нравится слышать это снова и снова, — ухмыляясь, ответил я. — Время умирать, Дон.

Он повернул голову ко мне и повалился набок.

В моём распоряжении было всего несколько минут.

И, вообще-то, я понятия не имел, как реанимировать демона.

Первым делом я перевернул его на спину и попытался нащупать пульс. Пульса не было — то, что надо!

— Даже не надейся на дыхание «рот в рот», — пробормотал я, садясь на землю рядом с мёртвым демоном.

Разорвав на его груди одежду, я с силой ударил Дона кулаком по рёбрам. Потом ещё раз. И ещё. Сломать ему кости я не боялся — у демонов они гораздо крепче человеческих.

Честно говоря, первую помощь я видел только в фильмах, поэтому то, что я считал массажем сердца, могло оказаться каким-нибудь изощрённым методом убийства. К тому же сердце Маларьи вполне могло находиться в каком-нибудь другом месте, и правая сторона в таком случае была бы слишком тривиальной.

— Чёрта-с-два ты сдохнешь! — орал я, исступлённо лупя Дона по груди. Вокруг медленно плавали силуэты чертей, должно быть, впервые видевших такое представление. Разозлённый я вскочил и пнул Дона в бок. Его лицо уже казалось мне умиротворённо-довольным, как будто он издевался надо мной, что унёс свои секреты в могилу.

У меня оставалось всего ничего времени до начала необратимых процессов. Демоны умирают не так, как люди. Их тела обычно начинают распадаться через несколько минут после полной смерти. Они исчезают, становясь тем, что заслужили при жизни. Мёртвый демон может рассыпаться в пепел или, например, кучу светлячков, а может и окаменеть, превратившись в статую.

— Даже не думай, — сказал я, вытаскивая из-за спины посох. Я встал над Доном и, держа посох обеими руками, поставил его демону на грудь.

А потом начал выкачивать электричество. Благо, вокруг его было более, чем достаточно.

Огни аэропорта, слабо виднешиеся сквозь туман, погасли. Раздался глухой гул, мои руки ощутили вибрацию, подобную той, которая чувствуется, если кто-то приближался к моему дому и пытался пересечь линию оберегов. Будто толстая басовая струна вибрировала внутри деревянного посоха. Он ярко светился сиреневым, вобрав в себя всё электричество, какое смог найти в радиусе километра-двух. Решив, что я уже набрал достаточно энергии, я в одно мгновение разрядил посох в демона.

Его тело дёрнулось так, как будто он, будучи мёртвым, решил станцевать джигу. О том, что такой заряд мог просто поджарить его, я подумал уже потом, когда мои руки прошли сквозь почерневший посох и он рассыпался у меня в руках. Ветер быстро унёс остатки того, что когда-то было красным деревом. Вдали снова загорелись лампы и мне показалось, что туман даже чуть-чуть посветлел.

Дон широко распахнул глаза и, резко поднявшись, шумно втянул в себя холодный воздух.

— Охренеть! — выговорил он.

— Охренеть! — повторил я. — Сработало!

Маларьа пытался сесть, но не удержался и завалился набок. Когда ему наконец удалось вернуть контроль над конечностями, он встал на ноги и перевёл на меня полуосознанный взгляд.

— Я был мёртв? — спросил Дон.

— Технически, — ответил я. — Всего пару минут.

— Ясно, — он развернулся и медленно побрёл прочь, поправляя на себе остатки когда-то дорогого, идеального костюма.

— Подожди! — крикнул я ему в спину. — Ты ничего не хочешь объяснить?

Дон остановился и повернулся ко мне.

— Контракт выполнен, — проговорил он. — Условия соблюдены, нарушений отмечено не было.

Я почувствовал, что мои брови поползли вверх.

— Выполнен?! Но… я же тебя убил?

Маларьа кивнул.

— Мне заказали найти Виктора Теслу — След Нарады. Заказчик, пожелавший остаться анонимным даже в случае моей гибели, отдал распоряжение вызвать тебя на бой. Она сказала, это единственный способ узнать, тот ли ты, кого я ищу.

— Она? — спросил я. — Как её имя?

— Ты что, глухой? Заказчик пожелал остаться анонимным.

— И это всё? Ты должен был просто найти меня, чтобы подраться?

— Да, — коротко ответил Дон. Он подумал немного и добавил: — Если б я не вернулся, это означало бы, что я тебя нашёл. И ты победил меня.

— Но ты вернёшься, — сказал я. — Ведь теперь-то ты жив.

— Условия соблюдены, нарушений отмечено не было, — повторил демон. Он хитро улыбнулся. — Ты же сам сказал: технически, я был мёртв.

— Ты этого и добивался! — воскликнул я. — Поэтому ты передал мне колбу с защитой от магии и оставил тот посох.

— Нет, — покачал головой Маларьа. — Но я был уверен, что ты что-нибудь придумаешь.

Я выругался. Усмехнувшись, он развернулся и собрался уходить.

— Дон! — снова окликнул его я. — Ты забыл меч.

— Оставь его себе, Тесла, — ответил Маларьа. — Спасибо, что помог. Кстати, та завеса, которой я закрыл Ниязова… Это тебе посылка из Ада.

А потом, вместо того, чтобы уйти пешком, как подобает поражённому противнику, он телепортировался. Он здорово получил, на восстановление энергетических центров уйдёт ещё некоторое время — неделя-другая. Но мне почему-то казалось, что больше я о нём не услышу.

— Ты, должно быть, думал, что сможешь подкрасться незаметно? — устало спросил я, оборачиваясь. У меня за спиной стоял оберон с занесённой для удара лапой. Он казался немного ошарашенным. Я оценил состояние защитног заклинания — от него остались только редкие белые слова, вяло плавающие вокруг меня. Оберон нагнулся ко мне и шумно выдохнул через нос, выпустив густые клубы пара.

— Смертный, — произнёс он. — Что за шутки?

Но не успел я ответить ему какой-нибудь гадостью, как что-то пронеслось мимо меня и слилось с обероном. Я уже видел подобное, когда Адский Пёс вселился в гомункула. Оберон взвыл и попытался разорвать на себе кожу-кору. Под этим древесным слоем явно что-то двигалось, оно ползало там как червь, прогрызающий пути в дереве. Наконец оберон издал такой рёв, что у меня заложило уши. Он выгнулся и повалился на землю, вызвав такое сотрясение, что я с трудом устоял на ногах.

Оберон быстро превращался в простую корягу.

— Миленько, правда? — спросила Кария у меня из-за плеча. Я вздрогнул от неожиданности.

— Это ты сделала? — удивлённо спросил я.

— Угу.

Я усмехнулся: она только что убила громадного монстра, и была совершенно расслаблена, как будто не сделала ничего особенного.

— Давай, я осмотрю тебя, — предложила дриада, бесцеремонно разворачивая меня к себе. — Ого, кто это тебя так здорово порезал?

Не дожидаясь ответа, она провела по порезу у меня на груди рукой, оставляя на коже какой-то липкий зелёный сок. Края пореза сразу же схватились и я почувствовал лёгкое жжение. От этого сока мои раны стали заживать так же, как на Доне.

Я совсем забыл, что Кария гораздо старше большинства существ на земле, а её знания, вероятно, куда глубже, чем может представить себе человечество. Она родилась ещё тогда, когда первое дерево только пробивалось сквозь почву, она питалась силами любой травы, которая оказывалась поблизости и Кария, возможно, имела практически неограниченную власть над растениями. Скорее всего, она могла синтезировать любые растительные соки и использовать их в любой момент. Возможно даже, что её плевок в зелье был не таким уж лишним, как она сказала.

— Вот и всё, — сказала Кария, обработав большую часть моих порезов. Она посмотрела на меня совершенно серьёзно и добавила: — Теперь иди. Закончи то, что начал.

Я кивнул и, не оглядываясь, быстро пошёл туда, где в редеющем тумане показался малиновый барьер завесы.

Подойдя ближе, я увидел знаки, начерченные на земле. Это был огромный круг метров десять в диаметре и всё, что происходило внутри него, было скрыто дымкой. Где-то там ждала моей помощи Ева, и она могла быть ранена. Я удостоверился, что записная книжка по-прежнему у меня в кармане. Оставалось сделать всего несколько шагов до получения колдовского ремесла. Только я почему-то уже сомневался, что оно мне так уж сильно нужно.

— Посылка, говоришь? — пробормотал я себе под нос. — Ну давай посмотрим, что там внутри.

Сделав глубокий вдох, я отбросил все сомнения и шагнул внутрь круга.

Глава 22

Вы, должно быть, подумали, что я поступил глупо, отпустив Дона? Ну, это не так-то просто объяснить. Во-первых, я проиграл бой. Да, как бы парадоксально это не звучало. Я думал, что задачей Дона было погибнуть и освободиться от контрактов, но, как оказалось, это было лишь его бонусом к победе. Его настоящей целью было заставить меня использовать Силу, и тогда кто-то — анонимный заказчик — смог бы уловить всплеск магии и использовать его как маяк, чтобы определить, где я прячусь. Гибель Маларьи всего лишь доказала бы этому заказчику, что он (точнее, она) на верном пути. Но Дон обхитрил её, дав мне возможность укрыться. Он знал, что если я захочу услышать всю правду, то приложу максимум усилий, чтобы оживить его. И вот так я остался незамеченным, а Дон — живым и свободным. Условия, действительно, были соблюдены, контракт выполнен. А то, что результат не устроит заказчика — Маларью уже не волновало.

Во-вторых, я ведь собирался убить его. Но неужели вы думаете, что, вернув Дона к жизни, я снова бы его прикончил, и повторял так до бесконечности? Нет. Я просто хотел ему отомстить и сделал это. И здесь мы возвращаемся к первому пункту: желание понять истинные причины всей этой заварушки заставило меня оживить демона, подыграв ему.

Малиновое марево рассеялось и я обнаружил, что стою в глухом лесу. Высокие, вековые, подобные древним колоннам сосны тянулись к самому небу. Ветер шипел в их ветвях, скользя сквозь иголки. Косые лучи солнца касались сосновых стволов, оставляя на них светлые пятна, а там, где свет падал на подлесок, густо разросшийся между деревьями, каждая травинка начинала блестеть и светиться. Со всех сторон на меня нахлынули звуки. Пищали комары, пролетавшие мимо лица, в глубине леса отрывисто, с частыми передышками, стучал дятел, шумел сосновый бор…

Что-то здесь было неправильно. Я замер, осторожно потянул воздух ноздрями. В лесу пахло сырой землёй, травой, хвоей и тёплым деревом. Здесь были запахи. Иллюзии не пахнут. Я сделал глубокий вдох, приводя мысли в порядок. Где это я, чёрт подери, оказался?!

Что-то зашуршало у меня за спиной. Резко обернувшись, я увидел подошедшую ко мне молодую женщину в белом платье. Она медленно ступала по земле босыми ногами, собранные в хвост чёрные волнистые волосы открывали вид на пару маленьких рожек чуть повыше лба. Её движения, резкие черты лица и фиалковые глаза я узнал бы даже через сотню лет после нашей последней встречи. Сглотнув комок в горле, я произнёс её имя:

— Лючия.

Она молча покачала головой.

— Нет, Виктор. Я лишь сообщение, воспроизводимое через её образ.

— Иллюзия?

Она кивнула.

— А это всё? — я неопределённо махнул рукой, показывая на лес.

— Смоделированное Вневремя, — ответила Люси-иллюзия.

— Что-то новенькое, — пробормотал я, пытаясь припомнить эту технологию. Когда я покидал Ад, там таких ещё и близко не было. Однако я, как След Нарады, делал нечто подобное.

— Да. Мы берём модели растений, животных и ландшафта и помещаем их в ограниченную область первичной пустоты, которая…

— Не надо, — остановил её я. — Обойдёмся без подробностей. Лучше ответь мне на вопрос: зачем?

— Вопрос некорректен, — коротко сказала она.

— Проклятье! — выругался я. — Я что, должен задавать корректные вопросы? Но откуда я знаю, что нужно спрашивать?

— Ты можешь спросить, что я хотела передать тебе.

Я несколько раз моргнул, уставившись на неё.

— Извини. И… что же ты хотела передать мне?

Люси-иллюзия улыбнулась.

— Подарок. И послание.

— А если это не я? В смысле, если послание получит не Виктор Тесла?

— Это исключено, — уверенно ответила она. — Я позаботилась о том, чтобы оно было передано исключительно тебе. К тому же, для других попытка получить моё послание закончится плачевно.

— Тогда… — я тряхнул головой, собираясь с мыслями. — Что ты можешь сказать мне о демоне по имени Дон Маларьа?

Некоторое время Люси-иллюзия «думала», по-видимому, обрабатывая очередной ответ.

— Он должен был доставить тебе послание. Будь осторожен с ним: он наёмник и у него свои методы. Я бы не советовала тебе доверять Маларье — он может втянуть тебя во что-нибудь. К сожалению, у меня не было иного выбора.

Я глубоко вздохнул.

— Поздно пить боржоми… Так что за подарок?

Ничего мне не ответив, она подошла ближе и, приподнявшись на цыпочках, поцеловала меня. С минуту я смотрел на неё, а потом эмоции захлестнули меня с головой. Голова закружилась, тело налилось свинцом и стало непомерно тяжёлым. Позабыв, что передо мной просто иллюзия, я упал перед ней на колени и, уткнувшись лбом в её живот, проговорил:

— Люсь… Ты не представляешь, как я устал… Я запутался… Я бежал, думая, что так надо, я был уверен в этом, но, снова увидев тебя, сомневаюсь. Мне кажется, я схожу с ума. Я думал, что не превратился в чудовище, но все только и твердят мне обратное. Помоги мне.

Люси подняла мою голову и тихо, мягко сказала:

— Виктор, ты тот, кто ты есть. И не важно, где ты — я знаю, что в тебе всегда останется частичка того человека, которого я знала. Человека, не чудовища. Пожалуйста, пообещай мне одну вещь.

Я кивнул.

— Виктор, если ты любишь меня, прошу, не… — она запнулась, — возвращайся.

Изображение дёрнулось. На какое-то мгновение оно сменилось, и вместо белого платья на Люси появилась совершенно другая одежда: чёрная кожаная куртка и камуфляжные штаны. Её волосы были собраны в хвост, левая рука перевязана и закреплена бинтом, накинутым на шею, а на лице красовался тёмный синяк. Звуки леса перекрылись шумом, похожим на помехи по рации.

Но всё это исчезло, едва появившись.

— Критическая ошибка, — констатировала Люси-иллюзия. — Подготавливается аварийное завершение.

Я вскочил на ноги и потребовал:

— Когда было создано сообщение? Как давно? Отвечай!

— Восемьсот восемьдесят два дня, — ровно ответила иллюзия перед тем, как растаять в воздухе.

Я остался один в лесу.

Где-то вдали, на границе тумана мне почудился женский силуэт. Потом ещё один, и ещё, до тех пор, пока я не оказался окружён копиями Люси. «Не… возвращайся», — твердила каждая из них, повторяя это всё громче и громче. Их голоса слились в непрерывный гул, я схватился за ствол ближайшего дерева и, оттолкнувшись ногами от земли, полез вверх. Такая мелочь, как гравитация, слабо волновала меня в тот момент.

Достигнув вершины высоченной сосны, я встал на показавшуюся крепкой ветку и посмотрел по сторонам. Отсюда лес был уже не так бесконечен, как казалось снизу. Видневшаяся вдалеке малиновая дымка, становилась ярче и плотнее, стремительно приближаясь с каждой секундой. Не прошло и полуминуты, как она окутала меня, принеся с собой холод октябрьского ночного воздуха. Дерево подо мной исчезло, и я начал падать. Видимо, это и было «аварийным завершением». Мне следовало подумать о том, что, поднявшись во Вневремени, я окажусь на той же высоте, когда вернусь в обычный мир. Чувства вновь подвели меня.

Мне казалось, что я падаю слишком долго. Ветер шумел в ушах, земля, ставшая видимой в тающем тумане, стремительно приближалась. Вскоре я увидел внизу огромную, жирно нарисованную белым мелом печать, посреди которой лежала Ева. За пределами печати ползал раненый Икрамов. Он держался за одно плечо и никак не мог подняться на ноги.

Ещё я увидел, что вокруг Ниязова, собралось, должно быть, не меньше сотни чертей. Рядом с ним они даже не пытались скрываться, их копошащаяся масса была похожа на тёмную жижу, готовую разорвать любого, кто сунется к ним во время совершения ритуала.

Я не имел возможности надеть защитный амулет, однако теперь у меня было кое-что получше. Вытянув левую руку, я мысленно позвал меч, оставленный мне Доном. Через пару секунд его холодная ребристая рукоять оказалась у меня в ладони. Сжав её покрепче, я направил свою магию в меч. Если я всё правильно понял, то он должен был подействовать как некое подобие отводящего канала, используя магию своего владельца как свою собственную, а это освобождало меня от необходимости призывать своё оружие.

Жёлтое пламя охватило клинок, я направил его остриём вниз и, едва коснувшись ногами земли, со всей силы вогнал меч в асфальт. Мелкие камни полетели во все стороны, яркий горячий свет, поднявшийся на несколько метров над землёй, образовав купол, буквально смёл чёртей, разрывая их на куски. Выдернув меч из земли, я одним рывком переместился к центру печати, где Ниязов уже занёс над Евой изогнутый нож, и, выхватив Снеговскую, отнёс её подальше.

Она открыла глаза и посмотрела на меня одурманенным взглядом.

— Тесла, — вяло пробормотала Ева, — ты что, с неба свалился?

— Пространство не такая уж важная штука, — ответил я. — Если, конечно, у тебя достаточно способностей.

Она слабо улыбнулась и подняла правую руку, показывая мне длинный тонкий разрез, из которого сочилась кровь. Я перевёл взгляд на Ниязова. Он ещё не понял, что произошло, но заклинание уже было приведено в действие. Нож всё же полоснул Еву, капли её крови попали на символы печати. Оставалось только завершить обряд.

Осторожно отпустив Снеговскую, я достал из внутреннего кармана записную книжку и поднял её, показывая Ниязову. Глаза колдуна расширились, он выронил нож и сгорбился.

— Всё кончено! — крикнул я ему. — Ремесло получит тот, кто первым коснётся книжки. Я держу её, мне осталось только подойти ближе. Ты проиграл. Но даже при всём том, что ты сделал, ты не враг мне, и я не хочу драться. Уходи.

— Не могу, — ответил Ниязов. — Я не имею права уйти. Я не могу отдать тебе эту силу… Зачем она тебе?

— Затем же, зачем и всем. Зачем она была нужна твоим помощникам, которых ты перебил. Я просто хочу больше силы. Признай, ты не сможешь справиться с тем, что заключено в этой чёртовой записной книжке. Оно разрушит тебя.

Он с вызовом и гневом посмотрел на меня.

— Моя дочь умирает, и все говорят, что ничего нельзя сделать! Но тогда, в девяностых, я встретил нечто такое, что перевернуло мою жизнь. Я тогда впервые увидел колдуна. Настоящего. Почти всесильного. Как думаешь, насколько нужно отчаяться, чтобы поверить в магию и заключить договор с тёмными силами? Я отчаялся ровно настолько. И когда я понял, что кто-то отобрал у того колдуна Ремесло и заключил её в некий сосуд, я чуть с ума не сошёл. Мне стоило огромных трудов узнать, что за обряд они провели, и ещё больших — узнать, как его обратить. Да, я воспользовался помощью всяких отбросов волшебного мира, чтобы найти участников обряда и убить их. Эти люди, Тесла, были самой настоящей падалью, монстрами, изображавшими невинных овечек. Я не хотел убивать их, но они просто не согласились бы окропить своей кровью печати. Теперь я в шаге от завершения. От лекарства для дочери. Если и это мне не поможет, то я смирюсь… Но ещё есть надежда, а значит, я дойду хоть до самой Преисподней ради своего ребёнка. И никто, слышишь, никто меня не остановит!

— Он говорит правду, — тихо сказала Ева.

Я с сомнением глянул на неё.

— Ты веришь мне? — спросила она. — Ты обещал мне верить, Виктор.

Рядом из ниоткуда появился Обезьян, окружённый своими летучими мышами. Увидев его жуткую морду с клювом и стаю механических животных, будто бы вышедших из фильма ужасов, Снеговская охнула и потеряла сознание. Некоторое время Ка-Бхарат рассматривал её, а затем перевёл взгляд на Ниязова и спросил:

— Это тот самый колдун?

— Да, — коротко ответил я. Обезьян направился было к оцепеневшему Ниязову, но я остановил его, вытянув перед ним меч.

— Дай ему отсрочку, — попросил я. — Двадцать четыре часа.

— Что-о?! — взревел Обезьян со смесью раздражения и удивления в голосе. — Как смеешь ты, смертный, говорить мне, что делать?! Ты понимаешь, кто перед тобой…

— Заткнись, — оборвал его я. — Мы оба знаем друг о друге. Хочешь попробовать сразиться со мной? Это будет интересно.

Я бросил записную книжку Ниязову. Он поймал её и… ничего не произошло. То есть я ждал каких-никаких спецэффектов или чего-нибудь вроде того, но он просто взял книжку и стал другим. Его кожа побледнела, глаза ввалились, а движения стали нервными и отрывистыми.

— Ты не враг мне, — повторил я. — У тебя есть максимум сутки, чтобы помочь своей дочери. После этого силы, с которыми ты только что заключил контракт, поглотят твою душу, и тогда Ка-Бхарат придёт, чтобы убить тебя.

— Что ты делаешь? — прошипел Обезьян.

— Впервые за эти годы поступаю правильно, — ответил я. — Просто дай ему двадцать четыре часа.

— Хорошо, — недовольно сказал Обезьян, исчезая. — Пусть будет так.

Едва он окончательно испарился, я устало опёрся на меч и посмотрел по сторонам.

— Тесла! — окликнул меня Ниязов.

Я повернулся к нему.

— Что ещё?

— Спасибо.

— Что-то часто я это сегодня слышу, — пробормотал я себе под нос, глядя в спину уходящему колдуну. Проклятье! Обезьян запросто мог стереть меня в порошок, если бы решился драться со мной. — И зачем я всё это делаю?

Кария положила руку мне на плечо.

— Как бы там ни было, ты сделал правильный выбор, Виктор. Я так думаю, если тебе это интересно.

Я слабо улыбнулся.

— Идём, — сказала дриада, прислушиваясь к становившимся всё громче завываниям сирен. — Нам тоже пора. Скоро здесь будет слишком много людей.

— Да, — кивнул я. — Уходим.

* * *

Я растянулся на диване и от нечего делать изучал потолок, изредка тяжело вздыхая. кария дремала где-то в стенке шкафа. «Хрустальный» шар пылился, телефон молчал. Уже вторую неделю не было ни одного посетителя.

«Мёртвый сезон» был в самом разгаре.

Дверной звонок кротко звякнул и затих.

— Кари! — позвал я. — Там кто-то припёрся.

Дриада выскочила из шкафа, обругала меня за нежелание сдвинуться с места, на ходу смахнула пыль с шара и убежала открывать дверь. Через минуту на пороге комнаты появился Икрамов, опирающийся на трость. Кашлянув, он прошёл в зал и остановился рядом со столом, глядя на меня.

— Что с ним? — тихо спросил он у следовавшей за ним Карии.

— Ску-учно, — протянул я в ответ.

Следователь хмыкнул и, замявшись, положил на стол маленький пакет, в который было завёрнуто что-то, похожее на пачку денег.

— Скучно, — повторил я, косясь на пакет.

— Я зашёл расплатиться, — сказал он.

— За что? Я провалил всё, что только мог.

— Ты спас жизнь человеку, Виктор. Думаю, это меньшее, чем можно отплатить.

— Как там Ева? — спросил я.

— В порядке. Если не считать нескольких швов на руке, — он заметил, что я разглядываю его трость и пояснил: — Ниязов мне тоже ногу распорол. Вряд ли он хотел убивать меня. Только ранил, чтобы вывести из строя… Кстати, Вещий рвёт и мечет. Он считает, что ты дал Ниязову уйти, но ничего не может доказать. Они нашли на взлётной полосе странные рисунки, раненых людей, какое-то странное бревно, похожее на великана…

— А вы как считаете?

Икрамов пожал плечами.

— Я считаю, что потерял много крови и если что-то и видел, то это были галлюцинации. Какие-то рогатые существа, светящиеся обезьяны, малиновое марево, ты, Тесла, свалившийся с неба со светящимся мечом… Да, именно так — галлюцинации. Я в этом совершенно уверен.

— А что насчёт…

— Ниязова?

Я кивнул.

— Ну, с ним как раз довольно непонятно. Его жена утверждает, будто в ту ночь, когда всё это произошло, она слышала, как кто-то ходил по их квартире. Потом входная дверь хлопнула и… всё. С той ночи его дочь резко пошла на поправку. Врачи разводят руками, говорят, чудо, — Икрамов вздохнул. — Да. Раз уж у вас теперь нет участкового, то, думаю, я мог бы занять его место.

Я выгнул бровь.

— Понижение в должности?

— Нет. Просто я ранен, стар, хочу спокойной работы… Ну и должен же кто-то присматривать за тобой, пока ты ещё чего не натворил. А как ты сам?

— Что сказать? — я задумался. — Я всё-таки получил из этой переделки кое-что важное для себя.

— И что же?

— Ты можешь выписаться в любое время, но никогда не сможешь уйти, — повторил я слова из «Отель Калифорния».

Икрамов положил на стол ещё что-то, тоже завёрнутое в пакет.

— Вот, — сказал он. — Извини, что ударил тебя из этих штук… Наверное, будет лучше, если они останутся у тебя, а не среди вещдоков.

Он вернул мои напульсники.

— Олег, когда я его спрашивал, выбрал синюю таблетку, — медленно проговорил я. — Вам, Фаррух Рашидович, похоже, насильно скормили красную.

Икрамов пригладил седые волосы на затылке и усмехнулся.

— Ну, не так уж насильно. По крайней мере, теперь я знаю, насколько глубока кроличья нора.

Я скептически посмотрел на него.

— Ну, нет. Вы только-только узнали о её существовании.

У меня над головой зазвонил телефон. Я потянулся к нему, взял трубку и нехотя спросил:

— Чё?

Кария выхватила у меня трубку и прощебетала в неё:

— Агентство Виктора Теслы. Предсказания, установка на успех, экзорцизм… Да. Хорошо, — повернувшись ко мне, она зашипела: — Это тот клиент с кикиморой. Хочет знать, долго ли ему ещё терпеть эту тварь?

Чуть помедлив, я соскочил с дивана и потянулся, разминая мышцы.

— Надо же! — воскликнул я. — Не думал, что он ещё жив. Крепкий мужик попался. Кари! в рабочем столе должно быть что-нибудь от кикимор: обереги, сушёные травы… Поищи.

Я хлопнул в ладоши и потёр руки.

— За работу!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg