«Свет клином сошелся»

Марина Серова Свет клином сошелся Глава 1

Когда я выходила утром из дома, я даже не могла представить, что не захочу туда возвращаться. Я нарезала на своем «Мини-Купере» круги по городу, не зная не только куда мне податься, но и как вообще жить дальше. Все изменила одна случайная встреча. Несколько часов назад я столкнулась на улице с бывшим одноклассником Антоном Ярцевым. Вместо приветствия он одарил меня уничтожающим взглядом и уже хотел пройти мимо, но я остановила его, спросив:

– Антон, что-то случилось?

– С чего ты взяла?

– Мне показалось или у тебя ко мне какие-то претензии? – спросила я.

– Ну какие у меня могут быть претензии к бывшей однокласснице? Ты сама по себе, я сам по себе. – В словах Ярцева был явный вызов. – Кстати, как там твой дед поживает?

– Спасибо, все нормально.

– Нормально… Ну, конечно, что будет этому старому катале? – зло усмехнулся Антон, и, скосив глаза на пакеты у меня в руках, добавил: – Я смотрю, ты по магазинам бегала. Горячо любимый дедуля деньжат на шопинг подкинул? Ну-ну…

– Антон, что все это значит? – потребовала я объяснений.

– Ты действительно хочешь это знать? – Ярцев прищурился. – Я могу тебе кое-что рассказать. Только вряд ли тебе, Казакова, это понравится…

– Мне уже не нравится твое поведение, но я тебя выслушаю, потому что хочу знать, с чего это вдруг ты так ополчился на меня и Аришу.

– Аришу, – ядовито усмехнувшись, повторил он. – Уж больно неподходящую кличку ты придумала для своего деда.

– Это не кличка, – я еле сдержала себя от прилюдного проявления высшей степени своего негодования, – а уменьшительно-ласкательная производная от имени Аристарх.

– Вот-вот, – многозначительно кивнул Ярцев, – Аристарх… В этом-то все и дело.

– Все, Антон, мне надоели твои загадки! Либо ты прямо сейчас выкладываешь, какие у тебя претензии ко мне и к моему деду, либо я…

– Что – ты? – грубо оборвал меня однокашник.

– Буду считать тебя… жалким ничтожеством, который пытается компенсировать свои профессиональные неудачи необоснованными нападками на окружающих, – выпалила я, наплевав на всякую дипломатию.

– Это я-то жалкое ничтожество? – вскипел Ярцев и стал стрелять в меня словами, как патронами: – Интересно, а кто тогда ты, Казакова? Удачливым юристом тебя уж точно не назовешь. Согласись, светоч юриспруденции из тебя не вышел… Ах, да, ты мнишь себя этакой защитницей униженных и оскорбленных. Интересно, что ты будешь делать, когда узнаешь правду о своем обожаемом Арише, мисс Робин Гуд?

– Хватит сотрясать воздух пустыми словами! Если тебе есть что сказать по существу, говори! – потребовала я, едва сдержавшись от того, чтобы не дать Ярцеву пощечину.

– Ну не здесь же! – Антон просканировал взглядом окружающее пространство. – Пойдем вон в то кафе!

– Пойдем, – не раздумывая согласилась я и поспешила за своим однокашником, быстрой походкой направившимся к «Подсолнуху».

Для обеда было уже поздно, а для ужина – еще рано, поэтому посетителей в кафе не наблюдалось. Мы устроились за столиком у окна, сразу же заказали по чашке кофе и стали гипнотизировать друг друга взглядами. Я ждала от Антона немедленных объяснений, но он почему-то не спешил с ними, вероятно, обдумывая, с чего начать.

– Ну и?.. – поторопила я.

– Две недели назад повесился отец моей девушки, – глухо проговорил Антон.

– Прими мои соболезнования, – отозвалась я, еще не понимая, к чему он клонит.

– Он оставил предсмертную записку, из которой следует, что в петлю его подтолкнул… твой дед.

– Что?! – крикнула я, заставив оглянуться на наш столик двух официанток и бармена. Пришлось понизить тон: – Там что, так и было написано: «Казаков Аристарх Владиленович»?

– Почти, – подтвердил мой однокашник. – Только имя, а оно у твоего деда весьма редкое. Кроме того, мне удалось выяснить, что они, я имею в виду Никиного отца и твоего деда, пересекались, причем не единожды. Догадываешься, где?

К нам подошла официантка, поставила на стол две чашки эспрессо и поспешила сразу же удалиться, вероятно, почувствовав напряженность в наших отношениях.

– Допустим, Ариша был знаком с… этим, ну как его там?.. Ты, кажется, так и не назвал имя и фамилию человека, решившегося на суицид?

– Булатов Иван Иванович. – Ярцев сделал глоток кофе.

– Никогда не слышала от деда это имя. В круг его близких друзей он точно не входил, – заметила я, уверенная в том, что Антон ошибся со своими умозаключениями.

– Я допускаю, что ты никогда не слышала об этом человеке. Зачем старику рассказывать тебе о том, кого он хладнокровно обыграл до последней нитки? – Ярцев испытующе уставился на меня.

После этих слов моя уверенность в невиновности деда заметно поубавилась. Сколько я знала своего прародителя, он всегда играл в карты: и тогда, когда понятия «игорный бизнес» в нашей стране в принципе не было, и, разумеется, тогда, когда легально существовали казино, и даже теперь, когда на азартные игры был наложен строжайший запрет. Карты являлись для него не просто источником дохода, но и образом жизни. Теоретически то, о чем говорил Ярцев, могло быть правдой. Я слышала от деда, что иногда игроки кончали жизнь самоубийством, потому что не могли расплатиться с карточными долгами. Но я отказывалась верить, что мой Ариша вынудил кого-то пойти на столь крайние меры. Последние две недели дедуля вел себя, как обычно.

– Антон, мне кажется, ты заблуждаешься. Прежде чем делать такие заявления, надо было все досконально проверить.

– А я и проверил. Я был на улице Конева, в подпольном казино, которое посещал Иван Иваныч, и навел там кое-какие справки. Мне подтвердили, что Аристарх Казаков выиграл у Ивана Булатова очень крупную сумму. Потом записка… Надеюсь, ты понимаешь, что люди перед смертью не врут. Никин отец винил в своей смерти именно Аристарха… – Ярцев запнулся.

– Странно, а почему моего деда до сих пор не вызвали в полицию? – удивилась я.

– Могли бы, но я уговорил Нику, а она, в свою очередь, свою маму, Веру Николаевну, не показывать предсмертную записку следователю. Только благодарить меня за это не надо. Я вообще не собирался ничего тебе об этом рассказывать. Но ты, Полина, сама настояла на этом, так что пеняй теперь на себя. Тебе с этим жить дальше. Окажись на месте твоего деда посторонний человек, ты наверняка бросилась бы его наказывать. Но я уверен, ты ничего не предпримешь против своего Ариши, – Антон произнес имя моего деда с явным пренебрежением. Затем, скосив глаза на пакеты, стоящие на соседнем от меня стуле, добавил: – Уж не знаю, будешь ли ты теперь с удовольствием носить яркие тряпки, которые ты накупила на булатовские деньги, а Ника и ее мама не снимают траурных одежд.

– Антон, я… – Мне не удалось закончить свою фразу, потому что Ярцев меня перебил.

– Мы заявление в загс собирались подать, но Булатовым сейчас не до свадьбы. Собственно, это все, что я могу тебе сказать. – Ярцев допил кофе, небрежно бросил на стол сотку и вышел из кафе, не попрощавшись со мной.

Я была настолько ошарашена услышанным, что в упор не замечала нарисовавшуюся около меня официантку.

– Вы еще что-нибудь заказывать будете? – спросила она, наклонившись буквально к моему лицу.

– Нет, спасибо. – Я встала и пошла к выходу.

– Вещи! Вы забыли свои вещи! – крикнула мне вслед официантка. Я остановилась, оглянулась, но возвращаться за оставленными пакетами не спешила. Мысль о том, что сегодняшние покупки сделаны на деньги, которые мой дед выиграл у Булатова, ввела меня в ступор. Девушка взяла со стула пакеты и всучила мне их со словами: – Вот, возьмите, пожалуйста.

– Спасибо. – Я вышла на улицу и машинально побрела по улице в сторону центра.

Дойдя до перекрестка, я вдруг поняла, что отдаляюсь от своего «Мини-Купера», который стоял на парковке около торгового центра «Юпитер». Загорелся зеленый свет, пешеходы стали переходить дорогу, я же развернулась и побрела обратно. Дойдя до своей машины, я бросила пакеты в багажник, села за руль и поняла, что мне некуда ехать – возвращаться домой не хотелось. А если честно, то я даже боялась туда вернуться. Меня пугало, что дед подтвердит слова Ярцева.

Мне никогда не нравилось Аришино увлечение. Я не раз просила его бросить это занятие, но он даже не пытался давать мне пустые обещания. Дед упрямо говорил, что именно игральные карты, а не оловянные солдатики или деревянные лошадки, были его первыми игрушками, он не изменял им на протяжении всей своей жизни и даже просил похоронить его с новенькой колодой карт в кармане ритуального смокинга. Осознав, что переделать Аришу невозможно, я попыталась изменить свое отношение к его увлечению. В конце концов, дед играл не с детьми, у которых еще не окрепла психика, а со взрослыми вполне состоявшимися людьми, которые, садясь за стол, отдавали себе отчет в том, что могут проиграть, причем проиграть много, порой очень много. Я взяла за правило отдавать часть выигранных Аришей денег на благотворительность или тратила их на благое дело восстановления справедливости.

Антон неспроста назвал меня мисс Робин Гуд. С некоторых пор по примеру этого героя средневековых английских баллад, я отстаивала интересы тех, кого не смог защитить закон. Если бы Ярцев не уговорил дочь Ивана Ивановича утаить от следствия предсмертную записку, то моего деда могли бы привлечь к уголовной ответственности за доведение до самоубийства. Семья Булатовых имела бы законное право еще и счет моему единственному родственнику выставить за моральный и материальный ущерб. Но мой бывший одноклассник помешал им это осуществить, сделав меня заложницей собственных принципов. Он прекрасно знал, что я не могла пройти мимо несправедливости, но и мстить своему деду, который один растил меня с четырнадцати лет, тоже была не в состоянии. Я попала в тиски, которые сжимали мою голову, разрывая мозг от неразрешимых вопросов, сдавливали грудь, выворачивая душу наизнанку. Как жить дальше под одной крышей с дедом, если он виновен в смерти хорошего человека? Что делать с вещами, которые я покупала на деньги, выигранные Аришей в карты? Порвать и выбросить в мусорку? Или развести рядом с домом большой костер и спалить там едва ли не все свои платья, юбки и блузки?

Я невольно вспомнила про ванну с золочеными ножками в виде львиных лап, которую дед установил в своей ванной комнате. Это было чуть больше двух недель назад. Он вернулся домой с большим выигрышем, а на следующий день заказал по каталогу эту ванну. Конечно, старый «чугун» давно надо было менять, и я несколько раз предлагала ему различные варианты «акрила», но Ариша колебался. Оказывается, он вынашивал в душе совсем другие планы. Аристократическая купальня потребовала полной перепланировки его ванной комнаты. Потом и мне захотелось сделать ремонт на своей территории. Сейчас он шел полным ходом, поэтому я была вынуждена переехать в гостевую комнату. Желания продолжать ремонт уже не было. В один момент он стал для меня неприятной реальностью…

Дом, в котором мы с Аришей прожили без малого пятнадцать лет и в котором я прежде любила каждый уголок, превратился в моем сознании в склад дорогих, но не так уж нужных вещей, купленных на грязные деньги. Меня перестало туда тянуть, но другого дома у меня не было, поэтому я колесила по городу, не зная, куда податься. На душе стало еще паршивее, когда я подумала о том, что «Мини-Купер», за рулем которого я сидела, тоже был приобретен отчасти на Аришины деньги. Моей зарплаты юрисконсульта кирпичного завода не хватало на то, чтобы приобрести машину моей мечты. Дедуля великодушно добавил к моим сбережениям крупную сумму, и я стала счастливой обладательницей единственного в нашей городе «Мини-Купера». На тот момент – единственного. И я была на тот момент абсолютно счастливой. Сейчас в Горовске появились еще два автомобиля той же модели, правда, другого цвета. А счастье оказалось каким-то призрачным. Да и что такое счастье? Наверное, это состояние полного душевного равновесия. До встречи с Ярцевым я его испытывала, но Антон легко смог его пошатнуть…

Чисто инстинктивно я заехала во двор дома, в котором жила моя лучшая подруга Алина Нечаева. Рядом с ее парадной стоял «Фиат Пунто» синего цвета. Это авто принадлежало ее новому бойфренду. Как же я забыла, что он должен был вернуться сегодня утром из командировки! Я развернулась и выехала со двора – Нечаевой сейчас явно было не до меня. Намотав еще несколько километров по центральной части города, я достала из сумки мобильник и набрала номер.

– Алло! – ответил хорошо знакомый голос.

– Женя, можно я к тебе сейчас приеду? – спросила я без всяких приветствий и пространных объяснений.

Крючков, застигнутый врасплох моим вопросом, сделал небольшую паузу, после чего произнес:

– Конечно. Если не трудно, купи пачку чая, желательно черного.

– Хорошо. – Отключив связь, я бросила мобильник обратно в сумку и поехала в сторону железнодорожного вокзала, рядом с которым жил Евгений.

* * *

Когда я подошла к Женькиной парадной, из нее выскочила девушка лет двадцати двух – двадцати трех со слезами на глазах. Она оставила дверь открытой, поэтому я не стала пользоваться домофоном, а поднялась на нужный этаж и позвонила в квартиру. Крючков сразу же открыл мне.

– Ты так быстро? – удивился он. – Но что же ты стоишь? Проходи. У тебя что-то случилось?

Я не спешила сразу же вываливать на Крючкова свои проблемы.

– Вот, – я протянула ему пачку чая, купленную в магазине, расположенном в соседнем доме. – Подойдет?

– Сгодится, – кивнул Женька. – Я как раз ужинать собирался. Составишь мне компанию?

– Чисто символически. У меня совершенно нет аппетита.

– А я чертовски голоден! – Женька направился в кухню, я последовала за ним. – Поля, у тебя был такой голос по телефону…

– Какой?

– Мне показалось, что ты попала в безвыходную ситуацию. Я прав? – уточнил Евгений, глядя мне в глаза. Я кивнула, подтверждая его догадку. – А знаешь, Полина, меня это ничуть не удивляет! Путь, который ты выбрала, рано или поздно должен был привести тебя в тупик.

– Ты говоришь так, будто рад этому, – я отстранилась от Женьки. – Зря я к тебе пришла…

– Не зря. Я постараюсь тебе помочь. Давай, рассказывай, что же все-таки случилось.

– Я только что узнала, что один человек повесился из-за того, что мой дед обыграл его в карты…

– Так. – Евгений усадил меня за стол, потом расположился напротив меня. – Откуда тебе это известно?

– Я встретила Антошку Ярцева, моего бывшего одноклассника. – Я передала Крючкову практически слово в слово все, о чем поведал мне Ярцев, а потом стала изливать ему свою душу: – Женя, я понимаю, что карты – это зло, но Ариша мой единственный родственник. Он всегда баловал меня… И что же теперь? По идее, мне надо закрыть глаза на то, что произошло, но я не могу вернуться домой и общаться дальше с Аришей как ни в чем не бывало, не могу смотреть на вещи, которые куплены на его выигрыши…

– Да, ситуация непростая, – Женька положил свою руку на мою ладонь. – С твоим обостренным чувством справедливости действительно будет нелегко забыть эту историю… Полина, а вдруг Аристарх Владиленович не причастен к самоубийству Булатова?

– Но тот же оставил записку, – напомнила я.

– Ты ее видела? – уточнил Крючков.

– Нет, но Ярцев сказал, что в ней было написано буквально следующее: «В моей смерти прошу винить Аристарха»…

– Мало ли какого Аристарха он имел в виду?

– Женя, я понимаю, что ты хочешь меня успокоить, но, скорее всего, несостоявшийся Антошкин тесть имел в виду именно моего деда. Ярцев выяснил, что и мой Ариша, и Иван Иванович бывали в одном подпольном казино. Две-три недели назад дед вернулся домой с солидным выигрышем. Так что, вполне вероятно, что именно он обыграл Булатова в пух и прах.

– Полина, а вдруг это подстава? – удивил меня своим вопросом Крючков.

– В смысле?

– Вдруг кому-нибудь понадобилось поссорить тебя с дедом? – предположил Крючков. – Например, кому-нибудь из тех, кому ты отомстила в духе Робин Гуда.

– Не знаю, я в этом направлении не думала.

– А ты подумай! А я пока накрою на стол.

Я стала мысленно прокручивать все мои мстительные операции. Начала я, естественно, с самой первой, когда решилась призвать к ответу бывшего прокурора города, в пьяном виде сбившего автомобиль, в котором ехали мои родители. Это случилось около пятнадцати лет назад. Тогда Синдяков не только не был наказан, но и умудрился взыскать с моего деда ущерб, причиненный его новенькой иномарке. Трагедия произошла на моих глазах, и я, будучи наивным подростком, не могла понять, как такое возможно. Только повзрослев, получив юридическое образование и некоторый опыт работы по специальности, я поняла, что подобное происходит сплошь и рядом – закон чаще всего защищает тех, у кого есть деньги и власть. Я была твердо убеждена, что так быть не должно, поэтому встала на сторону «униженных и оскорбленных». Но для начала я наказала убийцу моих родителей. В результате моих усилий он стал неизлечимым пациентом психбольницы. В числе тех, кого я призвала к ответу за безнаказанные злодейства, были самые разные люди: генеральный директор кирпичного завода, владелица кадрового агентства, главврач клиники пластической хирургии, директор страховой компании, адвокат, нотариус и даже сантехник. Кстати, последний из этого далеко не полного списка был убийцей, которого суд присяжных оправдал благодаря стараниям адвоката Крючкова. Женька добросовестно заблуждался насчет своего подзащитного и только через несколько лет, встретив его в областном центре, понял, что совершил профессиональную ошибку. И я, по настоятельной просьбе Евгения, помогла ее исправить. Всякий раз, занимаясь благим делом восстановления справедливости, я старалась найти слабые места своих оппонентов, чтобы потом ударить по ним. Так, может, Крючков прав, утверждая, что кто-то решил нанести удар по моей болевой точке? Кто-то из тех, кому я перешла дорогу…

– Многие имеют на меня зуб, – признала я. – Спасибо, что открыл мне на это глаза. Знаешь, я, пожалуй, поеду домой и поговорю с Аришей. Я не успокоюсь, пока не сделаю этого.

– Нет, я тебя не отпущу, – воспротивился Женька. – Ты сейчас слишком возбуждена, а потому тебе противопоказано садиться за руль. С дедом, конечно, надо поговорить, но завтра, когда эмоции более или менее улягутся. С этой новостью, как говорится, надо переспать.

– То есть ты предлагаешь мне остаться у тебя?

– Ну, разумеется, – Крючков поставил на стол початую бутылку коньяка. – Для начала предлагаю выпить, чтобы расслабиться. Если не трудно, достань рюмочки. Они в шкафу, у тебя за спиной.

– Сейчас. – Я встала, открыла дверку и первое, что увидела, – пачку с надписью на английском языке: «Tea». У Женьки был чай, но он послал меня за ним в магазин. Зачем? В следующую секунду я вспомнила заплаканное лицо девушки, выбегающей из парадной. Неужели Крючков озвучил первую пришедшую ему на ум просьбу, чтобы как-то задержать меня, а затем стал спешно спроваживать свою юную гостью?

– Нашла рюмки? – спросил Евгений.

Я попыталась прогнать догадку, пришедшую мне в голову, но она упорствовала.

– Нашла. – Я достала открытую пачку чая и бросила ее на стол, внимательно наблюдая за реакцией хозяина этой квартиры.

– Так вот он где! – Женька искренне обрадовался моей находке. – Ведь помнил же, что чай должен быть, но на месте его почему-то не оказалось. – А где рюмки?

Мне не хотелось опускаться до банальнейшей сцены ревности, поэтому я молча достала две рюмочки и поставила их на стол. В голове же прочно засел вопрос: «Так, может, та девица и переложила пачку чая, когда хозяйничала на этой кухне?» Ведь кто-то же нажарил котлет. По идее, мне надо было радоваться, что Женька предпочел провести время со мной, а не с той, другой, но я испытывала совсем другие эмоции.

– Ты извини, – сказала я, выйдя из-за стола, – я все же поеду домой.

– Полина, не уходи. – Мой институтский приятель попытался меня задержать, но я все равно ушла.

И моя ревность была тут совсем ни при чем. Просто я почувствовала, что должна немедленно поговорить с Аришей.

* * *

– Полетт, ты где это пропадала? – спросил дед, встретив меня в прихожей. – Я долго не решался сесть ужинать без тебя, а потом не выдержал и разогрел себе остатки вчерашнего плова. Простишь меня?

– За плов – прощу, – холодно ответила я и стала подниматься по лестнице на второй этаж. Открыв по привычке дверь в свою комнату, я увидела там строительный бардак, закрыла ее и шагнула к гостевой комнате.

– Полетт, у рабочих случился какой-то форс-мажор, поэтому они не смогли сегодня приехать к нам, – раздалось за моей спиной. – Отзвонился их бригадир, извинился и пообещал, что завтра все войдет в нормальный график. Полетт, что-то случилось?

– Случилось, – ответила я, не оборачиваясь. – Нам предстоит очень серьезный разговор. Я сейчас переоденусь и спущусь вниз. Подожди меня в кантри-зале.

– Ты сегодня такая загадочная, – произнес дед, похоже, даже не подозревая, о чем пойдет речь.

Я знала, что разговор будет непростым, но даже не думала насколько. Перебрав в уме несколько вариантов, я решила, что не стоит долго мучить Аришу длинными предисловиями. Переступив порог гостиной, выполненной в уютном стиле кантри, я буквально с порога спросила:

– Дед, а сколько ты выиграл у Булатова?

– У кого? – уточнил Ариша. – Прости, я не расслышал.

– У Булатова Ивана Ивановича, – четко повторила я, усаживаясь напротив своего прародителя. – Только не говори, что ты не знаешь этого человека.

– Но я действительно его не знаю. Полетт, может быть, ты потрудишься объяснить, чем вызван этот допрос? – Дед заерзал в кресле.

– Две недели назад этот человек… повесился. Из-за карточного долга. Что скажешь на это?

– Повесился из-за карточного долга? – переспросил Ариша, явно давая себе время на размышления. – Такое, к сожалению, бывает. Но только при чем здесь я? Разве я один играю в Горовске в карты?

– Не один. Но разве среди тех, кто посещает подпольное казино на улице Конева, есть кто-то еще по имени Аристарх?

– Нет. За всю свою долгую жизнь я только один раз встретился со своим тезкой, да и то это было в другом городе.

– Значит, Булатов написал в своей предсмертной записке именно про тебя. А ты пытаешься доказать мне, что не был с ним знаком.

– Видишь ли, Полетт, – Ариша начал нервно теребить бородку, – с тех пор, как азартные игры попали под запрет, люди стараются не афишировать свои имена и регалии. Так что, садясь за карточный стол, я зачастую не знаю фамилии своих оппонентов. Иногда в разговоре кто-то кого-то может назвать по имени, фамилии или даже кличке. Я, естественно, наматываю это на ус. Но официально представлять друг другу всех участников игры теперь не принято. Как ты понимаешь, мое имя тоже известно далеко не всем…

– Тем не менее Булатову оно было известно.

– Так, Полетт, откуда ты знаешь этого человека и почему меня до сих пор не закрыли в СИЗО, если перед своей смертью он решил так грубо меня подставить? – поинтересовался дед, сменив позу.

– Я сегодня встретила в городе Антона Ярцева. Вместо приветствия он посмотрел на меня как на своего личного врага. Я потребовала объяснений. Он немного поломался, а потом все-таки раскололся. Оказывается, он с Никой уже собирался идти под венец, но тут повесился ее отец, оставив записку, в которой упомянул твое имя. Антон догадался, что речь идет о тебе, и попросил свою невесту не предавать ее огласке. Так что ты, дедуля, теперь в неоплатном долгу перед моим однокашником…

– Ерунда какая-то, – растерялся Ариша. – Никого я настолько не обыгрывал в последнее время, чтобы этот человек мог полезть от безысходности в петлю. И потом, Полетт, ты, наверное, плохо представляешь себе всю эту кухню. Я попробую тебе объяснить, что к чему. Чтобы сесть за игровой стол, надо купить фишки. Проиграть их за одну партию больше, чем у тебя имеется в наличии, невозможно. Допустим, некто потратил все свои фишки, и если он хочет отыграться в следующей партии, то ему необходимо купить новые. Допустим, наличности у него при себе больше нет. Это не проблема. Ему могут оформить кредит. Кому-то дают его без залога, а кому-то только под залог. Последнее правило особенно касается новичков и тех, кто плохо возвращал прежние кредиты. Сначала такие игроки закладывают свои часы, потом ключи от машины, словом то, что имеется при них. Если и это не помогает отыграться, то они запрашивают ссуду уже под залог своего бизнеса или квартиры. Естественно, при нарушении срока возврата кредита квота закрывается и включается «счетчик». Коль скоро некто, в данном случае Булатов, проиграл все, что имел, то он, вероятнее всего, стал бы винить в этом хозяина казино, а не отдельно взятого игрока. Я пока не могу объяснить, как мое имя попало в предсмертную записку отца девушки Антона, но это какая-то ошибка, и я хочу разобраться, почему она произошла…

Аришино объяснение меня вполне убедило. Иван Иванович не мог проиграть все свое состояние одному моему деду. Но почему тогда он сделал крайнего именно из него? Я должна была докопаться до истины. Взяв трубку домашнего телефона, я набрала по памяти номер Ярцева.

– Алло! – не сразу, но все-таки он ответил.

– Антон, мне нужна фотография Булатова, а также записка, если она, конечно, еще не уничтожена.

– Будешь прессовать своего деда? – удивился Антон. – Скажу честно, не ожидал. Думал, ты спустишь все на тормозах. Ладно, жди, вышлю тебе фотки по электронке.

Я пошла за ноутбуком. Минут через пятнадцать Ярцев прислал письмо с вложениями. Я открыла фотографию лысоватого мужчины лет пятидесяти. Ариша приблизил лицо к монитору, чтобы получше ее рассмотреть.

– Да, я помню этого человека, – не стал скрывать дедуля. – Первый раз он появился в казино месяца два назад, с тех пор стал там регулярным посетителем, а вот пару недель назад действительно исчез. Я и представить себе не мог, что он больше не жилец.

– Ты играл с ним?

– Один или два раза, не больше, – припомнил Ариша. Тем временем я открыла второй вложенный в письмо файл. Дед снова подался всем корпусом вперед и даже надел очки, чтобы внимательнейшим образом изучить короткий текст предсмертной записки: – Полетт, ну и с чего вы с Антоном взяли, что Булатов указывал на меня? Тут же написано «Аристо»… Знаешь, фамилия Аристов встречается не так уж и редко.

– Действительно, – подтвердила я, – даже не «Ариста»… Ярцев не сказал мне, что имя было не дописано. Дедуля, а в вашей среде есть Аристовы?

– Николай Кузьмич Аристов был одним из совладельцев казино «Крестовый король», но он не только отошел от дел, но и переехал из Горовска в областной центр. А вот его дальний родственник, носящий ту же фамилию, иногда грешит по выходным карточными играми. Я даже видел его за одним столом с тем, чью фотографию мы только что с тобой лицезрели. Вот что, Полетт, ты мне распечатай фото Булатова, я завтра покажу его своим приятелям. Может, кто-то что-то и вспомнит об этом человеке…

К концу разговора я уже забыла, в какой напряженной атмосфере он начинался. Все-таки я правильно сделала, что не осталась у Крючкова, а вернулась домой и поговорила начистоту с Аришей! Ярцев ошибся со своими умозаключениями, а потом и меня сбил с толку. Женька тоже хорош! Подстава ему какая-то почудилась. Интересно, та плачущая девушка все-таки от него выбежала или я это себе придумала? Немного поразмыслив над этим вопросом, я поняла, что ответить на него мне все равно не удастся, а потому постаралась выбросить этот эпизод из головы.

Глава 2

На следующий день дедуля отправился добывать информацию о Булатове. Мне не сиделось дома, но пришлось остаться, поскольку должны были прийти рабочие. Кроме того, накопилась масса домашних дел…

Ариша вернулся домой ближе к вечеру и заглянул ко мне в гостиную рококо.

– Ну что тебе сказать, Полетт, – многозначительно начал дед, по-барски усевшись в глубокое антикварное кресло, – я был прав, Булатов действительно появился в казино на Конева примерно два месяца назад. А привел его туда Руслан Хазаров.

– Это кто? – поинтересовалась я.

– Бизнесмен средней руки, который и до этого испытывал свою судьбу за карточным столом. Говорят, в тот вечер Руслан сначала сидел с Булатовым в кафе, они что-то долго и бурно обсуждали за рюмкой коньяка, а потом уже оказались в соседнем помещении, где, собственно, и функционирует казино и куда доступ посторонним закрыт. В первый раз Иван Иванович не играл, только с интересом присматривался к происходящему, будто впервые попал в подобное заведение. Между тем его там узнали. Коля Шустрый несколько раз встречался с Булатовым в областном центре еще в те времена, когда казино существовали на легальной основе. Какие это были времена! – Ариша ностальгически вздохнул. – Дамы в вечерних платьях с оголенными плечами, мужчины в смокингах…

– Дедуля, не отвлекайся, – попросила я, зная, как долго и эмоционально он может рассуждать на свою любимую тему.

– Как скажешь, ma chére. Так вот, Коля, знававший ранее Иваныча, припомнил, как прежде горели у того глаза. Теперь же в них не было прежнего азарта, хотя за игрой Хазарова он следил и не без интереса. Через несколько дней Булатов появился в игорном доме один и с тех пор стал бывать там регулярно – по несколько раз в неделю. Надо сказать, в преферансе Иваныч был гораздо слабее, нежели в покере. Или же ему не слишком везло с соперниками? – Ариша ненадолго смолк. – Я сейчас прокрутил в памяти те «пульки», которые мне довелось с ним расписать, и понял, в чем его ошибка. Если я получаю удовольствие от самого процесса игры, то Иваныч был слишком зациклен на конечном результате. Впрочем, поначалу Фортуна ему улыбалась, но недолго. Булатов стал проигрывать все чаще и чаще, а суммы все больше и больше, а потом и вовсе исчез. Никто из моих приятелей не мог предположить, что он залез из-за карточного долга в петлю и перешел в мир иной – со стороны его проигрыши не казались такими уж фатальными.

– Дедуля, а тебе удалось что-нибудь выяснить об Аристовых?

– Кое-что. Что касается Виктора, то ему в последнее время Фортуна ничего, кроме саркастической ухмылки, не показывала. Они с Булатовым были, так сказать, товарищами по несчастью, так что не мог Иваныч винить Витю Аристова в своей смерти. Николай Кузьмич не только уехал в областной центр, но и перепрофилировал там свой бизнес – занялся продюсированием какой-то юной, но уже подающей надежды певички. Так что у Булатова вряд ли были с ним в последнее время точки соприкосновения. В итоге под подозрением остаюсь только я один, – горько усмехнулся Ариша. – Не знаю, может, Иваныч не смог мне простить именно те пятьдесят тысяч…

– Ну что такое ты говоришь? – Я постаралась приободрить деда, в виновность которого уже не верила.

– А что еще я могу тебе сказать? – развел он руками. – Все правильно, любой человек, мало-мальски вхожий в нашу среду, прочитав ту записку, сразу укажет на меня. Так что я на твоего однокашника не в обиде. Что у него было на уме, то оказалось и на языке. Было бы гораздо хуже, если бы он промолчал. И для нас и для него. Носить в себе подозрения и обиды не так просто.

– Ариша, а что если кто-то хотел тебя подставить? – озвучила я мысль, подсказанную мне вчера Крючковым.

– Ну кому это надо? – В голосе моего прародителя отчетливо слышался скепсис. – Я вроде никому не переходил дорогу, по крайней мере в последнее время…

– А вот я переходила, и не раз, – заметила я. – Вдруг это мне кто-то решил отомстить, причем моими же методами? Я даже не удивлюсь, если Булатов не сам в петлю залез, а его туда засунули, а перед этим заставили накарябать записку. Только по случайному стечению обстоятельств она не попала в руки правоохранительных органов. Если бы не Ярцев, то ходить бы тебе, Ариша, в Следственный комитет на допросы…

– Если так, то в самое ближайшее время надо ждать очередной нападки, эта ведь, по существу, провалилась. Полетт, у тебя уже есть предположения, кто именно мог объявить тебе войну? – поинтересовался дедуля, удивительно быстро согласившийся с Женькиной версией.

– В том-то и дело, что конкретных подозрений нет. Даже если отбросить тех, кто в результате моих актов возмездия оказался на зоне или в психушке, то остается человек десять, если не больше. Каждый из них мог озаботиться вопросом, кому он обязан своими неприятностями, и логическим путем прийти к выводу, что их автор – это я…

– И что же теперь делать? Сидеть и сложа руки ждать следующего удара? – Ариша стал нервно теребить бородку. – Полетт, пойми, я не за себя переживаю, а за тебя.

– А вот это совершенно напрасно – мы попробуем предотвратить следующий удар. Для этого надо будет навести подробные справки о Булатове. Может быть, у нас окажутся общие знакомые помимо Ярцева?

– Хорошая мысль, – благосклонно кивнул Ариша и, немного подумав, предложил: – Я, пожалуй, позвоню Курбатову и попрошу его пробить покойника по базе данных ФСБ.

– А заодно и Хазарова, – добавила я.

– Хорошо.

– А я еще раз поговорю с Антоном. – Я тут же взяла мобильник и набрала номер телефона своего бывшего одноклассника.

– Опять ты? – нехотя отозвался Ярцев. – Полина, ну что тебе еще от меня надо?

– Антон, я хотела бы с тобой встретиться. Желательно сегодня.

– У меня много дел, – слова Антона следовало воспринимать как отказ, но я не думала сдаваться.

– Антон, я провела небольшое расследование и пришла к выводу, что нас с дедом, возможно, кто-то подставляет. Без твоей помощи мне не выяснить, так ли это.

– Вряд ли я чем-нибудь смогу тебе помочь. – Ярцев продолжал демонстрировать мне свое «фи».

– Жаль, а я думала, что тебе тоже небезынтересно будет узнать, что же на самом деле произошло с отцом Ники…

– Ладно, давай встретимся, – все-таки сдался Ярцев. – Как скоро ты подъедешь к редакции, где я работаю?

– Минут через сорок.

– Как будешь на месте, позвони, я к тебе спущусь. – Интонацией своего голоса одноклассник дал мне понять, что делает мне величайшее одолжение. – Но если опоздаешь, пеняй на себя, я тебя ждать не буду.

Отправившись без промедления в город, я прибыла на место даже раньше, чем обещала, и, припарковавшись около редакции газеты «Горовск сегодня», позвонила Ярцеву. Только он не ответил. Неужели решил меня кинуть? В следующую секунду я поняла, что ошиблась в своих подозрениях, – Антон вышел на улицу и направился прямиком к «Мини-Куперу».

– Ну и о чем ты хотела со мной поговорить? – холодно осведомился мой однокашник, подсев в мою машину.

– У нас сейчас с тобой одна тема – самоубийство Булатова. Так что расскажи-ка мне для начала о его семье, – попросила я.

– Семья как семья, – Антон сделал небольшую паузу, – была до того, как с Иваном Ивановичем случилось это несчастье. А теперь на них лежит клеймо… Соседи шушукаются, глядя им вслед…

– Скажи, Иван Иванович точно сам повесился? Может, ему помогли?

– Все указывает на то, что сам. Ника говорила: отец в последнее время сильно нервничал, а когда они с матерью спрашивали его, в чем дело, он говорил, что проблемы на работе, избегая при этом каких-либо подробностей. В тот роковой день, уходя на работу, Иван Иванович попрощался с Никой и Верой Николаевной так, будто никогда их больше не увидит. Часа через два им позвонила его секретарша и, захлебываясь слезами, сообщила, что Булатов повесился в своем кабинете.

– Значит, он уже с утра, а то и накануне замыслил суицид, – подвела я резюме.

– Выходит, что так, – подтвердил Ярцев. – Что касается записки, то Ника нашла ее дома только на следующий день. Смятый листок бумаги валялся за мусорным ведром. Похоже, ее отец промахнулся, когда выбрасывал его.

– Антон, ты наверняка обратил внимание, что в записке написано «Аристо», а не «Ариста». Если имя Аристарх крайне редкое, то фамилия Аристов достаточно распространенная. Может, у Ивана Ивановича были знакомые с такой фамилией?

– Вряд ли. Ника с Верой Николаевной не могли сообразить, кого он имел в виду. Правда, я тоже не сразу на твоего деда подумал, а только тогда, когда узнал, что Булатов играл в карты. А что касается последней буквы, то тут все просто – Никин отец не дописал хвостик. Мне кажется, он не был уверен, что сможет совершить задуманное, поэтому смял бумагу с незаконченным текстом и выбросил ее в мусорку. Или же передумал облегчать работу следствию, – журналист поделился со мной своими соображениями, которые показались мне неубедительными.

– Знаешь, мой дед действительно выиграл у Булатова около пятидесяти тысяч рублей. Сумма эта немаленькая, но и не такая уж большая, чтобы лезть из-за нее в петлю. Иван Иванович еще многим, кроме него, проиграл – кому-то больше, кому-то меньше этой суммы. Антон, почему же он винил в своей смерти именно Аристарха? – Я не нападала на Ярцева, а предложила ему поразмышлять вместе со мной на эту тему.

У того сразу же нашелся ответ:

– Возможно, он сначала хотел перечислить имена всех, кому проиграл, а потом передумал.

Я не могла с этим согласиться.

– Антон, скажи, к чему винить таких же игроков, как и он сам? Пан или пропал – это дело случая. Если Булатов все чаще и чаще оказывался в проигрыше, то он, скорее всего, был вынужден брать деньги в кредит, а там при просрочке такие проценты набегают, которые могут в несколько раз превышать сумму самого кредита. Не исключено, что некий Аристов ссудил ему определенную сумму. С возвратом возникли проблемы, поэтому первоначальная сумма стала расти в геометрической прогрессии и достигла такого потолка, который Булатову было уже финансово не осилить. – Я заметила, что журналиста заинтересовал ход моих мыслей, поэтому продолжила: – Но, возможно, все происходило совсем по другому сценарию. Иван Иванович кому-то мешал и его убрали, бросив при этом тень подозрений на моего деда.

– Он повесился сам. Секретарша Булатова утверждала, что никто в кабинет ее босса не входил. А влезть туда через окно невозможно – на окнах решетки. У следствия ее показания не вызывают сомнений.

– А где работал Булатов? – запоздало поинтересовалась я.

– У него был свой мини-заводик «АБЦ» по производству бытовой химии: средств для мытья окон, чистки труб, унитазов… Так вот, судя по документам, найденным в сейфе, накануне своего самоубийства Иван Иванович продал свой завод за очень даже приличную сумму, но не сказал об этом ни своим сотрудникам, ни родным.

– А кто стал новым хозяином этого предприятия? – не могла не поинтересоваться я.

– По бумагам права собственности перешли к фирме «Оксид», зарегистрированной в соседней области.

– Фирма наверняка подставная, – предположила я.

– Правоохранительные органы с этим разбираются. Примечательно, что денег у Никиного отца не нашли ни наличкой, ни на счетах. «АБЦ» был банкротом. Какой отсюда вывод напрашивается? – спросил меня Ярцев.

– Пока не знаю.

– Все, что он получил от продажи заводских стен и оборудования, а также нереализованных остатков продукции, ушло в погашение карточного долга, пусть не твоему деду, а кому-то другому, – высказался Антон.

– А откуда вообще стало известно, что Иван Иванович игрок? – спросила я у Ярцева.

– Мне Ника рассказала, что ее отец проигрался в карты, а откуда и когда ей стало это известно, я не в курсе. Она не хочет распространяться на эту тему.

– Антон, а ты можешь устроить мне встречу с ней? – попросила я.

– Не думаю, что это хорошая идея. Ника так потрясена произошедшим, что не желает ни с кем общаться, даже со мной. У нее страшная депрессия. Да и у Веры Николаевны состояние не лучше. Я рад бы им хоть как-то помочь, но боюсь, что это не в моих силах.

– Антон, мне кажется, самое лучшее, что ты можешь для них сделать, это узнать правду. Надеюсь, ты уже не думаешь, что это мой дед склонил Булатова к суициду?

– Скажу тебе прямо, я все еще не исключаю такой вариант, но признаю, что возможны и другие.

– Уже кое-что, – благосклонно заметила я. – Мне удалось выяснить, что Ивана Ивановича привел в казино некий Хазаров. Ты о нем что-нибудь слышал?

– Нет.

– Надо как-то деликатно расспросить Нику и ее маму, знают ли они этого человека.

– Я попробую.

– И еще, надо найти выходы на кого-нибудь из сотрудников Булатова, чтобы выяснить, почему фирма обанкротилась.

– Я видел на похоронах Сашку Заломного. Ты его помнишь?

– Нет. Кто это?

– Он в параллельном классе учился. Так вот, Сашка, оказывается, работает на заводе «АБЦ» химиком-технологом.

– Слушай, а это случайно не Заломнов в десятом классе едва не взорвал кабинет химии? – уточнила я.

– Он, – подтвердил мой однокашник.

– Сможешь наладить с ним контакт?

– Попробую, – без особого энтузиазма произнес журналист.

– Антон, а где этот завод находится? Что-то я раньше ничего о нем не слышала.

– На севере Горовска, в промзоне.

Зазвонил мой мобильник, судя по мелодии, это был Крючков.

– Алло! – ответила я.

– Здравствуй, Поля! Извини, что не позвонил раньше, – было много работы. Скажи, как твои дела? Поговорила с Аристархом Владиленовичем? – спросил Женька.

Ярцев махнул мне рукой, прощаясь, и вылез из «Мини-Купера».

– Поговорила, – сказала я, провожая Антона взглядом. – И очень хорошо, что я сделала это именно вчера. Ариша ни при чем. Ярцев перемудрил, ведь в записке было написано «Аристо»…

– «Аристо»? – переспросил Крючков, сделав ударение на букву «о».

– Да. «В моей смерти прошу винить Аристо»… На этом текст обрывается.

– Слушай, так, может, Булатов имел в виду Аристотеля? – предположил Женька.

– Интересно, почему не Конфуция или Сократа? – сострила я.

– Полина, напрасно ты иронизируешь. Аристотель – это горовский вор в законе. Он в городе контролирует весь наркобизнес, – просветил меня адвокат, и у меня сразу же родилась одна идея.

– Женя, кажется, пазл начинает складываться. Я только что выяснила, что Булатов накануне самоубийства лишился завода по производству бытовой химии. Скорее всего, он не захотел устраивать там побочное наркопроизводство. Тогда его подсадили на карты и забрали предприятие в качестве карточного долга. А стоит за этим Аристотель…

– Пока фактов маловато. Или тебе что-то еще известно?

– Больше ничего. Хотя есть еще одна фамилия – Хазаров. Этот бизнесмен привел Ивана Ивановича в казино, где тот стал регулярно бывать и также регулярно проигрывать…

– Нет, этого человека я не знаю, но твоя версия о том, что Аристотель положил глаз на химическое производство, представляется мне вполне вероятной. Он не приемлет отказов, а потому любой ценой достигает своей цели… Одно радует – твой дед оказался не при делах. – После некоторой паузы Крючков предложил: – Полина, а давай сегодня поужинаем в ресторане!

– Как-нибудь в другой раз, – ответила я, вспомнив про чай и девушку, в слезах выбегающую из Женькиной парадной.

– В другой так в другой, – Крючков не стал проявлять чрезмерную настойчивость.

* * *

Ариши дома не оказалось. Поднявшись на второй этаж, я заглянула в свою спальню. До окончания ремонта еще было очень далеко. Затем я зашла в соседнюю комнату, в которую была вынуждена временно перебазироваться. Включив компьютер, я на всякий случай посмотрела записи с камер скрытого видеонаблюдения, установленных в доме, и обнаружила, что один из рабочих вел себя весьма подозрительно. Он использовал любой мало-мальски подходящий момент, чтобы отлынить от своих прямых обязанностей и заглянуть в помещения, не требующие ремонта. Особенно его заинтересовала наша гостиная, выполненная в буржуазном стиле рококо. Увеличив изображение с камеры, установленной там, я увидела, что рабочий достал из кармана носовой платок и с его помощью, не боясь оставить отпечатки пальцев, стал поочередно открывать дверцы шкафов и ящики комодов. В одном из них он нашел закрытую антикварную шкатулку, ключ от которой давно и безнадежно был потерян. Честно говоря, я уже и не помнила, что в ней хранится. Повертев шкатулку в руках, рабочий поставил ее на место и вышел из гостиной. После этого он как ни в чем не бывало присоединился к своим товарищам.

Сначала я хотела созвониться с менеджером строительно-дизайнерской фирмы и рассказать о произошедшем, но потом передумала. Спе-цифика моей работы такова, что никогда не помешает держать кого-то на коротком поводке, чтобы в нужный момент воспользоваться его нестандартными услугами. Я не исключала, что завтра этот рабочий предпримет попытку прибрать что-нибудь к рукам, а потому решила к этому подготовиться…

Ариша вернулся домой поздно вечером. По его лукавому взгляду я поняла, что он собирается меня чем-то удивить.

– Полетт, я сегодня понял, что от скромности мы с тобой не умрем, – заявил дед, пригладив бородку. – Вот ты, ma chére, предположила, что некто решил подставить меня, чтобы досадить тебе. Я нашел это вполне возможным и… совершенно напрасно. Ты даже представить себе не можешь, о ком, скорее всего, говорилось в предсмертной записке Булатова.

– Ну почему же? Как раз-таки могу, – ответила я с деланым равнодушием. Интригующее выражение как рукой стерлось с Аришиного лица. – Вероятно, об Аристотеле.

– По паспорту – Аркадии Истомине, – уточнил дедуля.

– Даже так? А как ты об этом узнал?

– Благодаря Курбатову. Я позвонил ему, попросил навести справки о Булатове, он согласился, ни о чем не спрашивая. Тогда я поинтересовался еще и Русланом Хазаровым, и вот тут уж Сергей не смог удержаться от вопроса, что у меня общего с этим пособником вора в законе по кличке Аристотель. Услышав это, я сразу же смекнул, кого имел в виду Иваныч. Я наболтал Сергею всякой удобоваримой чепухи, а потом решил прогуляться до Севрина. Он дважды сидел в местах не столь отдаленных, и я подумал, что ему известна вся криминальная иерархия Горовска. Севрин давно приглашал меня в гости, вот я и принял его приглашение. Мы сыграли с ним в бильярд. Между делом мне удалось выяснить, что Аристотель…

– Контролирует наркобизнес, – опять-таки проявила я свою осведомленность.

– Ну, ничем тебя не удивишь, Полетт! – вполне добродушно заметил Ариша. – Ладно, попробуй ты меня удивить. Вдруг ты знаешь то, чего не знаю я?

– У меня есть одно предположение… Я думаю, что Аристотелю мог понадобиться химзавод Булатова.

– А что? – согласно закивал дедуля. – Там удобно хранить большие партии наркотиков, а то и производить их. Надо полагать, Булатов отказался этим заниматься, у него решили забрать предприятие. И забрали. За карточные долги. Оставшись на бобах, Иваныч не нашел ничего лучше, как залезть в петлю. Хотя лично мне не совсем понятен такой поступок. У Булатова все-таки была семья – жена, дочь. Только ради них стоило продолжать жить.

– Возможно, мы чего-то еще не знаем, – предположила я.

– Наверняка, – Ариша застыл с глубокомысленным лицом. Через какое-то время он выдал: – Полетт, ты не находишь, что семье Булатовых стоит показать записку следователю? Если они ее, конечно, сохранили… Коль мы с тобой так быстро во всем разобрались, то и он может догадаться, из-за кого Иваныч решил свести счеты с жизнью.

– Я сильно сомневаюсь, что Аристотеля обвинят в том, что он довел Ивана Ивановича до самоубийства. Тем более автор записки оборвал ее на полуслове. В лучшем случае Аркадия Истомина разок вызовут на допрос, куда он придет в сопровождении лучшего горовского адвоката и будет категорически отрицать сам факт своего знакомства с Булатовым. Думаю, они лично никогда и не контактировали.

– Скорее всего, что так, – согласился со мной дедуля. – По крайней мере, мы с тобой выяснили, что я не имею никакого отношении к самоубийству Иваныча. Проблема, как говорится, исчерпана.

– Эта – да, но у нас появилась другая…

– Какая? – встревожился Ариша.

– Один из рабочих замыслил нас ограбить. Сегодня он исследовал едва ли не весь дом, проявив особый интерес к гостиной рококо. Хорошо, что я установила там скрытую камеру. Не удивлюсь, если завтра он постарается что-нибудь стащить оттуда.

– Эту проблему решить несложно – достаточно завтра утром позвонить в офис, обрисовать ситуацию и попросить заменить этого рабочего, а то и всю бригаду целиком.

– Нет никакой гарантии, что и в ней не будет паршивой овцы.

– Да, такое не исключено. А что ты предлагаешь, Полетт? – поинтересовался дедуля, и я охотно поделилась с ним своим планом. Моя идея ему понравилась.

Глава 3

На следующий день, когда пришли рабочие, я нарочито громко сказала деду, что уезжаю в город на весь день. Вышла из дома, села в «Мини-Купер», выехала на соседнюю улицу, припарковавшись около местного магазина, окольными путями вернулась к коттеджу. Устроившись в беседке, расположенной в нашем садике, я открыла ноутбук и стала наблюдать за тем, что происходит в доме. Ариша уединился в своей комнате, включил на полную катушку телевизор, предоставив строителям полную свободу действий. Примерно через час рабочий (сегодня я услышала, что его зовут Олег) вышел из комнаты, озираясь, шагнул к лестнице, спустился на первый этаж и юркнул в приоткрытую дверь гостиной рококо. Подойдя к буфету, он надел тонкие резиновые перчатки, открыл дверцу, достал шкатулку и стал умело орудовать отмычкой. И вот, когда ему удалось открыть ее, я тихонько подошла к открытому окошку и громко произнесла:

– Спасибо, Олег!

Вор вздрогнул от неожиданности и едва не выронил шкатулку из рук.

– Я не хотел, – произнес он дрожащими губами.

– Понимаю.

– Я не хотел ничего брать, просто шел мимо, дверь была приоткрыта, мне стало интересно, что здесь такое, и я зашел…

– Да, конечно, резиновые перчатки именно это и подтверждают, – усмехнулась я. – И отмычка, понятное дело, у тебя с собой совершенно случайно оказалась. Как ты думаешь, за что это я тебя поблагодарила? Ладно, не буду томить загадками. Ключ от шкатулки потерялся, а ты ее нам открыл.

Олег поставил шкатулку на место, снял перчатки и вдруг резко рванул к двери. Только сбежать ему не удалось, поскольку за дверью стоял Ариша – я позвонила ему сразу же, как только камера зафиксировала присутствие в гостиной постороннего человека.

– Ну и куда мы так спешим? – спросил его дедуля. – Неужели проснулся трудовой энтузиазм? Флаг в руки не нужен?

– Спасибо, не надо.

– Может, полицию вызвать?

– Тоже не надо.

– А мне, сынок, кажется, что надо, – Ариша достал из кармана трубку.

– Вы ничего не знаете! Я бы никогда не решился на это, у меня обстоятельства, – стал оправдываться вороватый рабочий.

– Какие такие обстоятельства? – поинтересовался дед. – Наркотики купить не на что?

– Я не наркоман, я… отец-одиночка. Жена три месяца назад родила двух близнецов, а сама умерла в тот же день. Бабушек-дедушек у нас нет, пришлось нанять няню. Ее услуги немалых денег стоят, плюс памперсы и детское питание… Вы даже представить себе не можете, сколько уходит в месяц на все это, плюс коммунальные платежи. У меня уже долг за оплату услуг ЖКХ накопился за три месяца. Если я его не погашу, нас выселить могут, не посмотрят, что дети там прописаны… Да что я вам все это рассказываю! Вам меня не понять!

– Ну почему же? Я сам вдовец, поэтому могу тебя понять, – дед снисходительно похлопал Олега по плечу. – Фотография ребятишек есть?

– Была, в мобильнике, но я его с собой уже две недели не ношу – нет смысла, поскольку на счету ни копейки. А зачем вам фотография моих детей? – насторожился Олег.

– Так, из чистого любопытства.

– Понятно, не верите мне. Ваше право. Только я сказал вам чистую правду. Если можно, не говорите о том, что здесь произошло, моему начальству, иначе мне больше никуда на работу не устроиться. Я уволюсь. Сам. Пойду на стройку, буду вместе с гастарбайтерами из Средней Азии кирпич класть. Сашку с Машкой ведь надо чем-то кормить…

– Ладно, Олег, мы пойдем тебе навстречу, – произнесла я через открытое окно. – Ситуация у тебя, как я поняла, критическая.

– Так и быть, мы не станем вызывать полицию и ничего не скажем твоему начальству, – вторил мне дед, – можешь продолжать здесь работать.

– Только знай, у нас есть запись того, что здесь произошло, – предупредила я.

– Какая запись? – насторожился рабочий.

Я отогнула пышный куст суданской розы, стоящей на подоконнике, продемонстрировав камеру, прикрепленную к ее стволу.

– Если же ты снова выкинешь подобный фортель, то мы сразу же напишем на тебя заявление в полицию.

– Нет, что вы, я ни на что такое больше не пойду, – пообещал Олег. – Такое было у меня впервые. Я урок на всю жизнь запомню.

– Михайлов! – раздалось в недрах дома. – Ты… куда пропал?

– Мужики зовут. Я пойду к ним? – спросил рабочий у деда.

– Иди, – Ариша посторонился, выпуская Олега из гостиной.

Я зашла в дом и первым делом заглянула в шкатулку, которую открыл Михайлов. В ней лежали мамины украшения – сережки, два колечка и цепочка с кулончиком в виде рака, ее знака зодиака.

– Полетт, как ты думаешь, в его словах хоть что-то было правдой? – озадачил меня дедуля.

– Не знаю.

– А я уверен, что не было. Его надо уволить.

– Я не была бы столь категоричной.

Раздалась негромкая трель мобильного телефона, Ариша достал его из кармана и приложил к уху.

– Алло! Да, Сергей! Рад тебя слышать… Так, это надо записать. – Дед огляделся по сторонам, обнаружил на каминной полке журнал, в котором разгадывал вчера сканворд, подошел к камину и стал что-то записывать. – Ну что ж, Сережа, спасибо, что не забыл про мою просьбу. Да, все хорошо. Я передам ей от тебя «привет». И тебе доброго здоровья!

– Это был Курбатов? – догадалась я.

– Да, я ведь забыл ему сказать, что нас больше не интересуют ни Булатов, ни тем более Хазаров, вот он и навел о них справки. Мне пришлось выслушать его, чтобы не показаться невежливым.

– Любопытно, что же дядя Сережа тебе сообщил? – Я протянула руку к журналу, на котором дед что-то записал, но Ариша отодвинул его в сторону и положил на него свою ладонь.

– Полетт, зачем тебе эта информация? Надеюсь, ты не собираешься бросить вызов вору в законе?

– Возможно.

– Знаешь, что я тебе скажу, ma chére, это тот случай, когда лучше не ввязываться в драку, а отступить без боя.

– Это почему же?

– Все твои прежние акты возмездия были направлены против чиновников и бизнесменов. Аристотель – бандит, он беспредельщик. Ты даже не можешь представить себе, на что он способен!

– На что?

– Будь уверена, церемониться с тобой не станут. Я похоронил жену, сына, невестку и просто не переживу, если с тобой, Полетт, что-то случится. И потом, насколько мне известно, Булатовы не просили тебя наказывать того, кто довел Иваныча до самоубийства. А чрезмерная инициатива, да будет тебе известно, всегда наказуема. – Дедуля взял с полки журнал и вышел из гостиной.

Булатовы меня действительно ни о чем не просили, но мне было чем с ними поделиться. Немного подумав, я позвонила Ярцеву:

– Алло! – ответил Антон. – Знаешь, я как раз собирался тебе звонить.

– Вот как?

– Я сегодня был у Ники. Она сказала, что дело закрыли за отсутствием состава преступления, и набросилась на меня с упреками.

– Разве ты в чем-то перед ней виноват? – удивилась я.

– Только в том, что я упросил ее скрыть предсмертную записку. Мне пришлось оправдываться перед Никой, и так, слово за слово, я рассказал ей, чем ты занимаешься. Короче, она захотела, чтобы ты нашла того, кто заставил ее отца свести счеты с жизнью, ну и, разумеется, наказать преступника. Возьмешься за это?

– Возьмусь, – не раздумывая, ответила я.

Но тут прозвучал постскриптум:

– Полина, только у Ники нет денег, да и я сейчас на мели. Но ты ведь не откажешься из-за этого?

– Платить должен тот, кто виновен в смерти Ивана Ивановича, то есть… Аристотель.

– Аристотель? – переспросил Ярцев. – Ну точно! Есть в Горовске такой вор в законе. Странно, что я сам о нем не вспомнил.

– Действительно, странно. Ты ведь не светские новости освещаешь, а ведешь криминальную хронику, – уколола я журналиста.

– Веду, – подтвердил Антон. – Только мне новый редактор и двух строчек напечатать об Аристотеле не дает, поэтому в последнее время приходится размениваться по мелочам. Полина, нам надо срочно с тобой встретиться!

Именно это я и сама хотела ему предложить, поэтому спросила:

– Ты где сейчас?

– Я только что вернулся от Ники к себе в редакцию.

– Хорошо, я через час к тебе подъеду. – Отключив связь, я поднялась на второй этаж, заглянула в свою комнату, проконтролировала работу строителей, а затем зашла к Арише со словами: – Я собираюсь поехать в город…

– Нет, это я туда собираюсь, – возразил мне дед. – У меня важное дело, отложить которое я никак не могу. В свете последних событий оставлять строителей без присмотра нежелательно, поэтому тебе, ma chére, придется остаться на хозяйстве. Я уже вызвал такси.

– Ладно, – мне пришлось с этим смириться, поскольку Ариша был не обязан следить за рабочими, которые делают ремонт в моей комнате. – Я только перегоню «Мини-Купер» с соседней улицы обратно в гараж.

– Поторопись, такси обещали подать через пятнадцать минут.

Я вышла из дома и позвонила Ярцеву:

– Антон, у меня изменились обстоятельства. Я не могу приехать в город. Может, ты ко мне подскочишь?

– Договорились, – на удивление легко согласился журналист.

* * *

Ярцев приехал примерно через час, и мы устроились с ним в гостиной, выполненной в стиле хай-тек.

– Полина, я должен тебе кое-что рассказать, – начал Антон, размешивая сахар в чашке с горячим кофе. – Многое из этого я сам узнал только сегодня.

– Слушаю тебя, – заинтересованно произнесла я.

– Никина семья переехала в Горовск два с небольшим года назад, – начал вещать мой однокашник. – Раньше они жили в областном центре. Ее отец был одним из основных акционеров химкомбината. Они жили в трехкомнатной квартире в элитном районе. Ника заочно училась в московском вузе. Ее жизнь была полна перспектив, но однажды случилось страшное – ее отец пристрастился к карточным играм и постепенно проиграл все, что имел. Сначала он отдал за долги то, что было у него на счете, потом автомобиль, акции предприятия. Дело даже дошло до того, что Иван Иванович взял кредит под квартиру. Правда, ему как-то удалось отыграться и сохранить жилье. Вера Николаевна и Ника, конечно, догадывались, что с отцом происходит что-то неладное. Но о том, что он игрок, они узнали от каких-то общих знакомых уже тогда, когда Иван Иванович успел проиграть едва ли не половину семейного состояния.

– Они как-нибудь пытались бороться с его пагубным пристрастием? – поинтересовалась я, поскольку сама в любой момент могла столкнуться с этой же проблемой.

– Конечно. Дело доходило до того, что Вера Николаевна, уходя в больницу на ночную смену, закрывала мужа на ключ. Только он все равно умудрялся вырываться из-под домашнего ареста, перелезая через лоджию к соседям. Кредит, взятый под залог квартиры, стал последней каплей. Никина мама поставила Ивану Ивановичу условие – либо он пойдет к психотерапевту, чтобы излечиться от игровой зависимости, либо она подаст на развод. А Ника пообещала, что бросит институт и устроится в ночной клуб танцовщицей, если отец не завяжет с картами. Это сработало – Иван Иванович стал посещать сеансы психотерапевта.

– А мне такое в голову не приходило, – призналась я.

– Шантажировать деда сменой профессии? Слушай, Поля, а я уже представляю тебя у шеста, – сострил Ярцев.

– Не смешно! Ариша на шантаж, тем более такой примитивный, ни за что не поддастся. Но договориться с ним можно. Если найти правильный подход, дед согласится из любопытства пойти к психотерапевту. Но вот будет ли из этого толк? Скажи, Булатову помогли сеансы?

– Да, Ивана Ивановича перестало тянуть в казино, но… его стало душить чувство вины перед женой и дочерью. И было ведь из-за чего! Прежний уровень жизни его стараниями был безвозвратно утерян. Лишившись акций химзавода, Булатов, естественно, слетел с руководящей должности. Зарплата рядового химика не приносила большого дохода, поэтому об отдыхе за границей, занятиях в фитнес-центре, да и о многом другом Нике и ее маме пришлось забыть. От Вероники даже некоторые подружки отвернулись, узнав, что она подрабатывает расклейщицей объявлений. А она была вынуждена это делать, чтобы ездить в Москву на сессии… Полина, прости, а еще кофе можно?

– Да, конечно, сейчас сварю.

Я пошла в столовую, засыпала в электрическую кофеварку молотый кофе и вскоре вернулась в гостиную с чашкой ароматного напитка.

– На чем я остановился? – спросил Ярцев.

– На том, что Ника расклеивала объявления, а ее отца мучило чувство вины.

– Иван Иванович попытался заглушить это чувство алкоголем. – Антон пригубил горячий напиток.

– Пожалуй, деду не стоит идти к подобному специалисту, – вставила я замечание в образовавшуюся паузу. – Еще не хватало, чтобы Ариша превратился из игрока в запойного пьяницу.

– Погоди делать преждевременные выводы. Слушай дальше. Тот же психотерапевт посоветовал Вере Николаевне сменить обстановку и загрузить мужа каким-нибудь интересным делом, разумеется, на новом месте. Ника с мамой всю голову сломали, как это осуществить…

– Я их понимаю, – заметила я.

– Но тут, – продолжил Ярцев, сделав несколько глотков кофе, – у Веры Николаевны умер отец, который жил в Горовске, оставив ей неплохое наследство. Ника к тому времени окончила институт, получив диплом переводчицы английского языка. На семейном совете было решено продать квартиру в областном центре и переехать в Горовск, вложив деньги от продажи жилья в какой-нибудь бизнес. Пересмотрев разные варианты, Булатовы остановились на том, чтобы открыть химзавод. Психотерапевт не ошибся – Иван Иванович втянулся в собственное дело и перестал пить. Об азартных играх он тоже не вспоминал. Да и где ему было просаживать деньги, если казино к тому времени официально закрыли? Полина, ну не смотри на меня так! Новоиспеченному жителю Горовска не просто было найти злачное место.

– Согласна, чтобы попасть в подпольное казино, нужно чье-нибудь поручительство. Вот Хазаров за него и поручился… Ладно, что было дальше?

– Завод «АБЦ» стал приносить устойчивую прибыль месяцев через восемь. Жизнь, как говорится, стала налаживаться. И вдруг все пошло под откос по тому же сценарию, только гораздо быстрее. За месяц с небольшим Никин отец проиграл свои сбережения, автомобиль и фирму. В принципе было понятно, отчего Иван Иванович решил свести счеты с жизнью, но вот его записка, пусть и недописанная, заставляла посмотреть на произошедшее под другим углом. Ника говорит, что ее отец по своей натуре не был склонен искать виноватых. По ее словам, в первый раз он понимал, что вся ответственность за разорение лежит на нем самом. А второй раз Иван Иванович нашел виновного, хотя и не решился обнародовать его имя. Теперь ясно почему. Если бы он бросил тень на Аристотеля, то у Ники с Верой Николаевной после его смерти возникли бы проблемы. Они пока об этом даже не догадываются. Я ведь сегодня озвучил им две твои версии. Булатовы склонились к первой, то есть к тому, что «Аристо» – это тот, кто ссужал Ивану Ивановичу деньги под кабальные проценты. А вторая, согласно которой твоего деда кто-то решил подставить, дабы достать тебя, показалась им совсем уж неправдоподобной. Они просто не понимают, при чем тут Иван Иванович.

– Оказалось, что ни при чем. Обе эти версии провалились, как только я услышала об Аристотеле. А когда выяснилось, что Руслан Хазаров работает на человека, контролирующего в Горовске весь наркобизнес, все окончательно сложилось. Если бы у Булатова была, к примеру, мини-пекарня или швейная фабрика, да еще где-нибудь в центре города, это дело вряд ли заинтересовало Аристотеля. А химзаводик на окраине Горовска – для него лакомый кусок. Кстати, а откуда взялось такое странное название «АБЦ»? Оно что-то означает?

– Это Ника придумала. Только за этими буквами ничего конкретного не стоит. У Булатовых были какие-то другие варианты, но в реестре налоговой они уже значились. Вот она и предложила первый пришедший ей на ум набор букв: «АБЦ». Но давай вернемся к нашим «баранам», – Ярцев закрыл лишнюю тему. – Ника сегодня рассказала мне, что Руслан когда-то сам пришел к ее отцу и сделал ему выгодное коммерческое предложение. Понимаешь, сам пришел?

– Понимаю, – кивнула я. – А какое именно предложение он сделал?

– Он предложил Ивану Ивановичу реализовывать его продукцию через свою торговую сеть «Вариант». Как только они заключили первый контракт, прибыли «АБЦ» стали неуклонно расти. Хазаров стал частенько бывать у Булатовых дома и даже начал подбивать клинья к Нике, – в голосе Ярцева послышались нотки ревности. – Но после того, как она встретила Руслана в торговом центре с женой и сыном, он оставил свои поползновения.

– Понятное дело, прокололся, – усмехнулась я.

Дверь в гостиную с шумом распахнулась, и бригадир заявил с порога:

– Хозяйка, мы на сегодня закончили! Работу принимать будете?

– Конечно, – ответила я и, поднявшись с кресла, обратилась к Антону: – Подождешь меня?

– Да, – кивнул журналист, – мне как раз надо сделать несколько звонков по работе.

Зайдя в свою комнату, я стала придирчиво осматривать стены. Мне показалось, что глубина ниши получилась меньше, чем было запланировано по проекту, поэтому я взяла рулетку.

– Так и есть, – сказала я, – не хватает двух сантиметров. Как это понимать?

– Так получилось, – бригадир виновато потупил взор и, не поднимая на меня глаз, промямлил: – Полина Андреевна, может, оставим как есть?

– Нет, не оставим. Придется все переделать так, как было в проекте. Кстати, а где провода для телевизора?

– Мы их потом вытянем, – заверил меня бригадир.

Я могла бы поверить ему на слово, но если бы я с самого начала проявила малодушие, то рабочие продолжали бы каждый день портачить. Кузьмич ждал от меня поблажки, но свой план по добрым поступкам я уже выполнила – оставила Олега без наказания.

– Не думаю, что это возможно, – строго сказала я и, повернувшись к двери, добавила: – Так что придется все переделать. Разумеется, завтра. На сегодня все свободны.

Когда я вернулась в гостиную хай-тек, Антон сказал мне:

– Ты ушла, оставив дверь открытой, поэтому я слышал каждое твое слово. А ты, Полина, круто обошлась со строителями! Не боишься, что они сбегут?

– Никуда они не денутся. Я плачу им хорошие деньги, поэтому имею полное право требовать идеального результата.

– Кстати, когда работяги проходили мимо, мне показалось, что одного из них я где-то раньше видел…

– Кого именно? – спросила я.

– Самого высокого.

– Олега?

– Точно! Это Олег Михайлов, бывший вор-домушник. Он дважды сидел – один раз в «малолетке», а потом уже в обычной колонии. Я писал о том, как устраиваются в жизни бывшие заключенные. Михайлову, одному из немногих героев моей статьи, удалось после отсидки быстро найти работу, создать семью. На тот момент, когда я брал у Олега интервью, он трудился разнорабочим в типографии. Значит, надолго там не задержался. Полина, я бы на твоем месте приглядывал за ним, – посоветовал мне Ярцев. – Мало ли что?

– Антон, а у тебя остались какие-нибудь контакты Михайлова – номер его телефона, домашний адрес?

– Может, и остались. Только зачем они тебе? – удивился Ярцев.

Я ответила уклончиво:

– Хочу кое-что проверить.

– С собой ничего нет, – сказал журналист, покопавшись в своем мобильнике, – но дома могу поискать записи в прошлогоднем ежедневнике.

– Поищи, пожалуйста, – попросила я.

– Не знаю, зачем тебе это понадобилось, но, так и быть, сделаю. Полина, принеси сюда ноутбук, – попросил Ярцев.

– Зачем?

– Пока ты строила рабочих, мне позвонила Ника… В общем, она хочет пообщаться с тобой по скайпу.

– Мой ноут стоит на зарядке, давай поднимемся наверх.

Антон не заставил себя уговаривать. Он тут же встал и направился к выходу. Вскоре мы расположились с ним перед компьютером. На мониторе появилась Ника.

– Привет, это мы! – Ярцев помахал ей рукой. – Знакомься, это Полина. А это – Ника.

Булатова чуть склонила голову, а потом спросила:

– Полина, скажи, ты действительно можешь наказать того, кто виноват в смерти моего папы?

– Это только вопрос времени.

– Я никуда не тороплюсь. Главное – результат. Понимаешь, я всегда была папиной дочкой. Мы с ним ходили на лыжах, катались на велосипедах в парке, – у Ники на глазах проступили слезы. – Мне всегда была важно именно его одобрение. Я знала, что мама легко найдет, за что меня похвалить, да и поругать тоже. А папа… он хвалил меня только тогда, когда я это действительно заслуживала. А вот ругать – не ругал. Просто молчал. Не знаю, зачем я сейчас об этом говорю. Наверное, потому, что мне не хватает отца. Я злилась на него, когда он стал играл в карты и проиграл целое состояние. В результате мы были вынуждены переехать из областного центра в Горовск…

– Ника, если бы ты не переехала сюда, то мы бы с тобой не встретились, – заметил Ярцев, и, как мне показалось, совершенно неуместно.

– Я злилась на него за то, – продолжила Булатова, оставив без внимания замечание своего жениха, – что он снова стал играть. Теперь мне кажется, если бы я снисходительней отнеслась к этому, папа не решился бы на такое… Он испытывал передо мной и мамой чувство вины, поэтому расстался с жизнью.

– Ника, да что ты такое говоришь! – возмутился Антон. – Ни ты, ни Вера Николаевна ни в чем не виноваты. Слышишь меня? Ни в чем! Вы отреагировали на происходящее так, как должны были. Нельзя же поощрять игроманию! Вы не могли предусмотреть, что кое-кто загнал твоего отца в тиски, из которых он не выбрался. Теперь мы знаем, кто это сделал и почему…

Булатова стала вытирать слезы, непрерывно стекающие по ее щекам. Я незаметно ущипнула Ярцева, чтобы он замолчал. Наверное, он говорил правильные слова, но его девушка сейчас была не в том состоянии, чтобы их адекватно воспринимать. Она задумала высказаться, выплеснуть на меня все то, что у нее наболело, поэтому продолжила:

– Я не должна была ставить отцу никаких условий. Мне стоило вызвать его на откровенность, выслушать и попытаться хоть как-то помочь. Мы наверняка смогли бы вместе придумать какой-нибудь выход из ситуации, в которую он попал, но я упустила эту возможность. Я снова принялась шантажировать его тем, что пойду в ночной клуб работать танцовщицей, если он не бросит играть. Если бы я знала, что он уже проиграл завод! Я бы… я бы… я не знаю, что я бы сделала, но, наверное, дала бы папе шанс начать все заново. Он не хотел нас с мамой снова разочаровывать, но не знал, как выпутаться… Я не смогла помочь ему при жизни, поэтому должна сейчас сделать все, чтобы те люди, которые довели его до такого отчаянного шага, были наказаны. Это мой долг. Если я его не верну, то зачем мне жить дальше?

– Ника, что ты такое говоришь? – Антон подался всем телом вперед и едва не проткнул носом монитор. Я потянула его за руку, чтобы вернуть в исходное положение, а Булатова тем временем отключилась. – Полина, ты слышала? Ты это слышала? Ника винит во всем себя и сама подумывает о смерти… Я не знаю, что мне с ней делать.

– Это со временем пройдет. Поверь мне, – в знак дружеского расположения я положила Антону на плечо свою руку. – Когда погибли мои родители, я тоже не понимала, зачем мне жить дальше…

– Ты была тогда ребенком, а Ника уже взрослая… Я понял! – Ярцев вскочил со стула. – Она меня не любит, поэтому отменила свадьбу…

– Антон, она не отменила, а перенесла свадьбу из-за траура. Вот пройдут сорок дней…

– Я не настаивал на каких-то пышных торжествах, – оборвал меня Антон. – Мы могли бы просто прийти в загс и расписаться, а она отказалась. Все девушки только и мечтают о том, чтобы в их паспорте появился штамп о регистрации брака. Только не Ника! Она будто ждала подходящего предлога, чтобы отказать мне…

– Сядь! – прикрикнула я на своего одноклассника. – Не мельтеши перед глазами. У Вероники горе, а ты не можешь подождать, когда она от него оправится.

– Да она не хочет от него оправляться! Она сидит дома и с утра до вечера плачет. Даже Вера Николаевна, и та уже более или менее смирилась с обстоятельствами. А Ника изводит себя чувством мнимой вины. – Ярцев вдруг присел передо мною на корточки. – Полина, вся надежда только на тебя. Чем быстрее ты отомстишь убийцам Ивана Ивановича, тем быстрее Ника войдет в нормальный жизненный ритм.

– Разве я отказываюсь? И встань, пожалуйста, – попросила я.

– Ладно. – Ярцев сел обратно на стул, только отодвинул его чуть в сторону от моего. – Давай для начала обсудим, что будем делать с Хазаровым.

– Антон, я понимаю, что у тебя к Руслану имеются еще и личные претензии, ведь он пытался клеить твою девушку…

– Да при чем здесь это! – возмутился журналист. – Это ведь Хазаров привел Булатова в казино, причем не для того, чтобы его там развлечь, а конкретно затем, чтобы оставить своего делового партнера без копейки, а значит, сделать зависимым. Разве Руслан не заслуживает за это соответствующего наказания? Лично мне представляется самым оптимальным лишить его торговой сети «Вариант».

– Неплохая идея, – согласилась я, – только не следует забывать, что наша основная мишень – Аристотель.

– А ты в курсе, что Аристотель не выезжает из дома без машины сопровождения? – проявил неожиданную осведомленность журналист.

– Пока нет, – не постеснялась признаться я.

– Я тебе больше скажу – когда он едет в ресторан, оттуда заблаговременно выпроваживают всех посетителей и закрывают заведение на спецобслуживание…

– То есть ты знаешь, где он живет и какие рестораны посещает?

– Ну, где он живет, это не тайна. Видела особняк, обнесенный высоченным забором, в начале Профсоюзной улицы?

– Честно говоря, нет. Я не часто бываю в том районе.

– А вот меня туда работа забрасывала. Аристотель, можно сказать, живет в крепости, на территорию которой мышь не проскочит незамеченной, не то что человек. Камеры стоят по периметру всей усадьбы. Чуть кто посторонний рядом появится, сразу охранник выходит разбираться, что ему в этих краях надо. Обслуга проверяется почище, чем при приеме на службу в ФСБ. А рестораны… Я слышал, что он их меняет по своему усмотрению без какой-либо схемы.

– Что тебе известно о делах Аристотеля?

– Ну, так, – Ярцев задумался. – Весь Горовск поделен на сферы влияния. Почти всю западную часть контролирует как раз Аристотель. А восточную – Мороз. Еще небольшой кусок этого «пирога» на юге города находится в руках у Гранита, в частности ваш коттеджный поселок.

– Никогда не слышала об этом. Скажи, а кому подконтрольна территория, на которой находился завод «АБЦ», – Аристотелю или Морозу?

– До меня доходили слухи, что промзона – это спорная территория. Она раньше была под Мотылем, но тот в прошлом году приказал долго жить. Его бывшие владения имели точечную локализацию и были разбросаны по всему Горовску. После смерти старого вора они автоматически попали под контроль к тому, на чьей территории находились эти анклавы. А промзона расположена на границе двух зон влияния. Я тебе, Полина, больше скажу – высокопоставленные сотрудники правоохранительных органов стоят на довольствии у криминальных авторитетов, поэтому оборот наркотиков с каждым годом увеличивается, автомобильные угоны не раскрываются, да и проституция процветает. Если вдруг задерживают распространителя героина, находят чью-то угнанную тачку или делают облаву на жриц любви, то все это происходит с разрешения криминальных авторитетов. И Мороз, и Аристотель, и Гранит понимают, что полиция должна создавать хоть какую-то видимость работы, вот и дает иногда «добро» на отстрел своих самых слабых и больных особей.

– Цинично, – заметила я.

– Вот мне точно так же редактор сказал, когда я положил ему на стол статью на эту тему, а потом добавил, что жители нашего города хотят читать что-то гораздо более оптимистичное.

Я слушала журналиста и не понимала, почему ему сразу не пришло в голову, что Булатов винил в своей смерти Аристотеля. Стоило ему взглянуть на недописанную, смятую и брошенную мимо мусорного ведра записку Никиного отца, как его посетила мысль насчет моего Ариши.

– Антон, а ты уже разыскал Сашку Заломного?

– Пока нет. Говорят, Коля Рудин с ним поддерживает связь, но Коли сейчас нет в Горовске. Он на днях с курорта вернется… Знаешь, Полина, я все же хотел вернуться к Хазарову.

– Не волнуйся, он не останется безнаказанным. Для начала надо насобирать о Хазарове и, разумеется, об Аристотеле как можно больше информации.

– Хорошо, я этим займусь. А что будешь делать ты? – поинтересовался Ярцев так, будто он выдал мне солидный аванс и считал своим долгом узнать, как я его буду отрабатывать.

– На данном этапе – тоже собирать сведения об этих людях. В этом деле спешить не стоит.

– Тогда я пойду.

– Я тебя провожу.

Когда мы спустились на первый этаж и подошли к двери, я напомнила:

– Антон, не забудь мне прислать информацию о Михайлове.

– Могла бы и не повторять, я склерозом пока не страдаю. – Ярцев взялся за ручку входной двери.

Едва я проводила своего одноклассника, как в кармане моих джинсов завибрировал мобильник. Достав его, я увидела на дисплее Аришину фотографию и ответила:

– Алло!

– Так, Полетт, слушай сюда, – негромко, но внушительно произнес дедуля, – я скоро приеду, но не один, а с очень хорошим человеком.

– Ариша, а не поздновато ли для гостей?

– Нормально. Тем более что у тебя завтра день рождения…

– Что? – опешила я.

– Не перебивай, а слушай вводную. Я сказал, что у моей единственной дочери, то есть у тебя, Полетт, есть… физический недостаток, какой именно, я не успел придумать. Так что тебе придется развить эту тему самой. Предупреждаю сразу – глухота не годится, поскольку гость будет играть для тебя на скрипке.

– Играть для меня? Зачем? – Я растерялась. – Ариша, что ты задумал?

– Полетт, нет времени что-либо объяснять. Просто сделай так, как я тебя прошу. Слушай, а может, тебе сымитировать горб? – предложил дед. – Да, по-моему, это не плохая идея! А главное – не так уж сложна в исполнении.

– Это отвратительнейшая идея! – возразила я.

– Придумай что-нибудь получше, если сможешь, – Ариша проявил великодушие, не став настаивать на своем, – только не слишком с этим затягивай. Мы приедем примерно через час. Все, я отключаюсь.

Ну, Ариша, удивил так удивил! Что же послужило толчком для такого замысловатого скачка его фантазии? Осознав, что мне этого оперативно не разгадать, я озаботилась вопросом, как же мне себя… изуродовать? Ответ пришел сам собой, когда я взглянула в окно – напротив нас жили мать и сын Ромашкины. Полгода назад Александру Владимировну парализовало, и она стала передвигаться по дому в инвалидном кресле.

Глава 4

Минут через пять я уже звонила к соседям.

– Полина? Какая приятная неожиданность! – Вадим посторонился, впуская меня в дом. – Ты ко мне или к матушке?

– Даже не знаю… Дело в том, что мне нужно инвалидное кресло, – за неимением времени я прыгнула с места в карьер.

Реакция Ромашкина оказалась непредсказуемой.

– Полина, крепись! – Сосед участливо взял меня за руку. – Я знаю, как неожиданно это случается и как меняет жизнь. Проходи, я сейчас напишу, в какую фирму тебе следует обратиться…

– Вадим, ты меня неправильно понял. Кресло нужно срочно.

– Я понимаю, Аристарх Владиленович не сможет долго лежать в постели, он ведь привык к активному образу жизни. Но ты не беспокойся, там всегда есть в наличии большой ассортимент кресел, а главное – можно поменять товар, если вдруг он не подойдет. Например, мою матушку устроило только третье кресло…

– Вадим, а чем она сейчас занимается? – поинтересовалась я.

– Спит.

– То есть Александре Владимировне кресло до утра не понадобится? – уточнила я.

– Трудно сказать… Погоди, ты что, пришла к нам за маминым креслом? – наконец-то догадался Ромашкин.

– Именно так, – подтвердила я, испытывая некоторую неловкость.

– Прости, но я боюсь, что оно не подойдет для Аристарха Владиленовича. У них разный рост, разная весовая категория…

– Понимаешь, я прошу кресло не для своего деда.

– А для кого? – спросил Вадим.

Я не знала, как объяснить ему Аришину причуду, поэтому попросила:

– Просто дай мне кресло напрокат на несколько часов, если это, конечно, возможно. Если «нет», то так и скажи. Я не обижусь.

– Нет, – отрезал Ромашкин.

– Ладно, тогда я пойду. – Я уже повернулась к двери, как вдруг услышала в глубине дома женский голос, заставивший меня задержаться.

– Вадим, сынок, разве так можно? Если Полина решилась обратиться к нам с такой неординарной просьбой, – голос тети Шуры звучал все ближе и ближе, – значит, на то имеются веские причины. Почему бы нам не пойти ей навстречу? Соседи должны помогать друг другу. Здравствуй, Полиночка!

– Добрый вечер, Александра Владимировна! – кивнула я пожилой женщине, въехавшей в прихожую на инвалидном кресле с автоматическим управлением.

– Мама, так ты все слышала? А я думал, что ты уже спишь.

– Как видишь, нет. – Ромашкина подъехала поближе к сыну. – Вадик, отнеси меня в мою комнату.

– Но, мама, – запротестовал тот, – кресло может тебе понадобиться… Ты ведь зачастую не спишь по ночам.

Пожилая женщина сдернула со своих ног плед и подала руку сыну. Вадим не осмелился больше перечить матери, подхватил ее на руки и понес в комнату. Я дождалась, когда он вернется, попросила дать мне краткую инструкцию по эксплуатации кресла, и, пообещав вернуть его не позже завтрашнего утра, выкатила свой трофей на улицу.

* * *

Услышав лязг дверного замка, я нажала на кнопку, расположенную на правом подлокотнике, и поехала в прихожую. Дед на мгновенье остолбенел, увидев меня в инвалидном кресле, но быстро совладал с собой. Легким кивком головы он дал мне понять, что я справилась с его заданием на «отлично».

– Это моя дочка Полина, – представил меня Ариша плохо одетому человеку лет шестидесяти – шестидесяти пяти. – А это – величайший музыкант нашего времени Семен Полетаев!

Я запоздало заметила в руках визитера обшарпанный футляр для скрипки, растянула рот в широчайшей улыбке и произнесла дежурную фразу:

– Очень приятно!

– Взаимно, – поклонился скрипач, явно польщенный представлением.

– Семен, ты не тушуйся, – Ариша похлопал по плечу гостя, несмело топчущегося у порога. Он явно не хотел разуваться, но и проходить дальше порога в грязных, сильно поношенных ботинках тоже не решался. – У нас все просто. А главное – здесь любят живую музыку.

– Это так, – подтвердила я и, развернув кресло, направилась к гостиной, выполненной в стиле кантри.

Но дедуле почему-то показалось, что будет уместнее принять Полетаева в гостиной, интерьер которой был выдержан в стиле рококо. Он распахнул двери туда и, сделав широкий жест рукой, торжественно провозгласил:

– Прошу сюда!

Мне пришлось повернуть назад. Я въехала в гостиную и, мысленно ругая деда за его непонятную инициативу, не без труда добралась до окна, около которого и остановилась. Передвигаться в инвалидном кресле было не сложно, но только не по ковру, тем более с таким большим ворсом, как у нас в комнате. Дедуля расположился на небольшом диванчике с гнутыми ножками и захлопал в ладоши, приглашая артиста. Полетаев прокашлялся и вошел в залу. В руках у него была скрипка без футляра.

– Полетт, ты знаешь, какую неловкость я испытывал из-за того, что не смог отвезти тебя в областную филармонию на концерт струнного оркестра. Сегодня, в канун твоего дня рождения, я попробую хоть немного реабилитироваться. Семен будет играть для тебя, ma chére, – проникновенно произнес Ариша. – Прошу, маэстро!

– Мадемуазель, – обратился ко мне в знак почтения Полетаев, тряхнул своей лохматой головой, приложил инструмент к плечу, театрально взмахнул смычком и стал извлекать из него душераздирающие звуки.

То ли скрипка была сильно расстроена, то ли скрипач, которого дед подобрал где-то на улице и зачем-то притащил к нам в дом, был совершенно никудышным, я сразу же почувствовала себя неуютно, правда, старалась не показывать, что сильно разочарована услышанным. А вот дедуля, кажется, был в полном восторге. Он с таким наслаждением внимал игре уличного музыканта, что я стала всерьез опасаться, а не спятил ли он на старости лет. Но в какой-то момент в игре настал перелом, скрипач разыгрался. Мне было уже неважно, что он стоит в грязных ботинках на начищенном до блеска паркете и под его видавшим виды пиджаком надета не белая рубашка с бабочкой, а майка, причем далеко не первой свежести. Важна была только музыка, которой он наполнил нашу гостиную. Действительно, именно здесь, в интерьере рококо, должны были звучать Глазунов и Мендельсон, Чайковский и Штраус!

Полетаев играл поистине божественно! Неужели дед просто услышал его игру на улице и решил пригласить этого талантливого музыканта к нам в дом, чтобы и я смогла насладиться шедеврами скрипичной музыки в его исполнении? Вряд ли. В этом случае Ариша не стал бы представлять меня своей дочкой (а не внучкой!), к тому же имеющей серьезный физический недостаток. Но дед зачем-то соврал, и не только насчет степени нашего родства, моего здоровья, но и насчет моего дня рождения. Я собиралась отмечать его не завтра, а только через несколько месяцев. Этот нищий музыкант наверняка согласился бы приехать сюда и продемонстрировать мне свои таланты без всякого повода за вполне умеренную плату.

– Брависсимо! – выкрикнул дед со своего места, когда музыка стихла. Я ограничилась лишь аплодисментами. Ариша повторил, вставая с диванчика: – Брависсимо! Семен, ты просто бог!

– Вы мне льстите, Аристарх Владиленович, – поклонившись, произнес скрипач, после чего устремил свой взор на меня, ожидая каких-то комментариев.

– Папа прав, вы играли божественно, – подтвердила я. – Я еще никогда не слышала такой оригинальной манеры исполнения. Вам надо выступать на большой сцене. В Горовске такой нет, да и в областном центре, пожалуй, не найти подходящего для вас зала!

– Благодарю вас, – учтиво поклонился мне Полетаев, сделал несколько шагов вперед и тут же вернулся назад, вероятно, осознав, что наступать в грязных ботинках на ковер – это уже верх неприличия. Я рад, что моя игра пришлась вам по душе. Аристарх Владиленович говорил, что вы тоже музицируете…

– Музицировала, – поправила я, – после аварии мне уже не до сцены. Я, конечно, иногда играю для себя и для папы на саксофоне, но не более того.

– Я ненадолго оставлю вас. – Ариша вышел из гостиной.

Полетаев положил скрипку со смычком на комод, присел на пуф, стоящий у дверей, и негромко заговорил:

– Полина, я хочу вам сказать, что ваш отец вас так любит, так любит… Вы для него свет в окошке. Не обижайте его!

Я никак не ожидала услышать от этого маргинала подобные слова, но он почему-то посчитал своим долгом донести их до меня. Неужели Ариша пожаловался на меня первому встречному?

– У нас полное взаимопонимание, – фыркнула я.

– Вот и замечательно! Вот и берегите это чувство! Нет ничего сильнее в мире, чем отцовская любовь. Я знаю, о чем говорю. – Полетаев поднялся с пуфа, взял свой инструмент и, оглянувшись на меня, повторил: – Отец так любит вас, так любит… Однако поздно уже, я пойду…

– Погоди, Семен, – Ариша перехватил гостя в прихожей. – Ты доставил нам большую радость, поэтому мы не можем сразу же отпустить тебя. Ты должен отужинать с нами. И никакие отказы не принимаются!

– Ладно, я не против, – скрипач не заставил себя долго уговаривать.

Я встала, направилась к двери и через несколько шагов поняла, что едва не прокололась. Вернувшись назад, я села обратно в кресло и поехала в столовую. Мне было очень интересно, чем же дед собирается угощать нашего гостя. Ужина ведь я не успела приготовить. Будь я на ногах, то могла бы быстренько подсуетиться, но прикованность к инвалидному креслу делала меня нерасторопной. Ариша и не ждал от меня прыткости опытной домработницы, поэтому взял всю готовку на себя. Впрочем, «готовка» – это было слишком сильно сказано. Дед начал с того, что поставил в центр стола бутылку коньяка, а затем стал окружать ее закусками. Благо в холодильнике кроме колбасы и сыра нашлись маринованные грибочки и даже оливки, фаршированные красной рыбой.

– Семен, ты не обессудь, у нас праздничный стол завтра планировался, а сегодня это так, прелюдия.

– Ничего, главное – это не еда, а компания, – философствовал скрипач, не сводя глаз с бутылки.

Дед перехватил его взгляд и поспешил наполнить рюмки.

– Ну что, Семен, я предлагаю выпить за твой талант.

Одной рюмки коньяка вполне хватило для того, чтобы у Полетаева развязался язык.

– Аристарх Владиленович, вы счастливый человек, – начал он, – ваша дочь рядом с вами. А моя… моя далеко, хотя живет в Горовске.

– Как это так? – поинтересовался Ариша, снова наполняя рюмки.

– Да вот так, знать она меня не желает. А что, спрашивается, я ей плохого сделал? Ничего! Мы с Ольгой, моей покойной женой, только ради дочери и жили. Одевали ее, как куколку, все капризы исполняли… Хотя о чем это я? Никаких капризов до поры до времени и не было. Таечка росла хорошей, послушной девочкой, музыкальную школу по классу фортепиано окончила с отличием, в консерваторию поступать собиралась. – На глазах рассказчика проступили слезы.

– Семен, тебе надо выпить. – Ариша подвинул к нему рюмку и проследил, чтобы тот вылил в себя ее содержимое. – Вот так, хорошо… Так что же помешало твоей дочери учиться музыке дальше?

– Любовь, – обреченно вздохнул Полетаев, – будь она неладна! Таисия еще в школе училась, когда Аркашку встретила. Мы с Ольгой сразу поняли, что он ей не пара.

– Это почему же? – поинтересовалась я.

– Да потому, что он был старше ее почти на десять лет!

– Разве это так уж криминально? – спросил Ариша.

– Вот-вот, криминально, – тряхнул лохматой головой скрипач. – Наша девочка была еще неискушенной школьницей, а он вовсю криминалом занимался – «комки», коммерческие ларьки, которых в те годы было пруд пруди, крышевал. Деньги были для него, что вода из-под крана – только подходи и подставляй крынку. Он и подставлял… в одном месте, в другом, в третьем. Аркадий днем дань по нашему району собирал, а вечерами в кабаках кутил. Он и нашу Таю приучил к ресторанам, дорогим шмоткам… А потом его посадили. Мы с Ольгой обрадовались, но рано…

– Рано? – переспросила я, подталкивая нашего гостя к дальнейшим откровениям, ведь он почему-то замкнулся.

– Вам, наверное, все это неинтересно? – спохватился вдруг Полетаев. – У вас завтра такой знаменательный день, а я вываливаю на вас свои семейные проблемы.

– Вываливай! – великодушно разрешил ему Ариша. – Мы с дочкой всегда готовы выслушать хорошего человека и оказать ему посильную помощь.

– Да-да, все так и есть, – подтвердила я, заинтересовавшись рассказом скрипача.

– На чем я остановился? – уточнил Полетаев.

– Вы сказали, что Аркадия посадили, но радоваться было еще рано.

– Вот-вот, – кивнул Семен. – Дочка-то наша успела от него забеременеть. А ведь она тогда еще в школе училась. Мы с Ольгой погоревали-погоревали, да и смирились с этим. Не она первая, не она последняя в таком юном возрасте без мужа рожать собралась. Перевели мы, значит, Таю в вечернюю школу и стали готовиться к рождению внука. Супруга распашонки шила, пинетки вязала, а я стал соглашаться на любую подработку, чтобы заработать на коляску, кроватку и манеж с игрушками для будущего малыша. Таисия родила в положенный срок мальчика, хорошенького такого… Костей его назвали, в честь моего отца. Дочка, правда, другое имя хотела ему дать, иностранное, какого и в святцах-то нет. Но потом она все же одумалась и согласилась, что Константин гораздо лучше звучит, чем Брюс. Да и отчество от него благозвучнее получится.

– Ну, разумеется, – подтвердил дед. – Ладно, я – Владиленович, это уж куда ни шло, но Брюсович, Брюсовна – совсем уж нелепо.

– Константин – красивое имя, – высказалась я.

– Я помню первый самостоятельный шаг своего внука: он оторвался от кроватки и пошел мне навстречу, – продолжил свои душевные излияния Семен. – Не скрою от вас, я мечтал, что Костик так же, как и я, будет играть на скрипке, но, увы…

– Неужели у него проблемы со слухом? – по-свойски поинтересовался Ариша.

– Ошибаетесь, Аристарх Владиленович, со слухом у мальчика как раз все было в полном порядке. В два года он говорил мало – так, всего несколько слов… Но при этом слух у него был исключительный. Я как-то захожу в комнату, а внучок сидит на полу и настукивает игрушкой по ножке стола, и не просто так стучит, от баловства, а мелодию отстукивает, ту, которую я на скрипке играл. Вы представить себе не можете, что я испытал в тот момент. – Семен нашел глазами бутылку и замолчал. Дед подметил это и наполнил его рюмку. Выпив ее и закусив оливкой, скрипач продолжил свои откровения: – Мы с Ольгой собирались отдать внучка в садик для одаренных детей, но не успели…

– Как не успели? С вашим внуком что-то случилось? – не смогла я удержаться от этих вопросов.

– Случилось, еще как случилось! – подтвердил Полетаев и, как положено артисту, стал выдерживать интригующую паузу. Убедившись, что мы с Аришей уже сгораем от любопытства, он продолжил: – Его отца условно-досрочно освободили, и кончилось наше с Олей спокойствие. Тая забрала сына и ушла с ним к Истомину…

– К Истомину? – переспросила я и заметила в глазах Ариши лукавые искорки, свидетельствующие о том, что он заранее знал о таком повороте событий.

Ну и дедуля! Я, наконец, поняла, зачем он привел к нам уличного скрипача. Оказывается, тот не просто знал горовского вора в законе по кличке Аристотель, но и доводился ему тестем.

– Да, к Аркашке, – подтвердил Семен. – Костику тогда уже три годика было – самое время для развития творческих способностей. Вы можете представить себе, какие таланты мог развить у нашего мальчика отец с криминальным прошлым?

– Так, может, он после отсидки одумался, завязал? – предположил Ариша. – Все-таки жена, сын-наследник – это большой стимул для того, чтобы закон не нарушать больше.

– Мы с Ольгой сначала тоже на это надеялись, но совершенно напрасно. Не прошло и полугода, как Аркадий вернулся в колонию – ограбил кого-то, поэтому к его прежнему сроку добавили новый. Вы думаете, после этого Тая с Костиком обратно к нам вернулись? Нет, они остались жить у родителей Аркадия. Таково было условие этого уголовника, и наша единственная дочь, красавица, умница, его выполнила, – с досадой заметил Полетаев. – Мы с внуком стали видеться только по выходным, а потом нам вообще запретили с ним встречаться.

– Почему?

– Я до сих пор не могу понять этого. Мать Аркадия заявила, что мы с Ольгой дурно влияем на мальчика.

– Да, дела, – сочувственно протянул Ариша. – Я не могу вообразить, что кто-то стал бы запрещать мне видеться с дочкой, с ее детьми…

– Вот именно, что «кто-то», – Семен сделал акцент на местоимении. – Аркашка даже мужем нашей Тае не был. Они ни в загсе не расписывались, ни в церкви не венчались. Только Таисия наша слушалась его всегда и во всем. Равно как и свекровь свою, хотя она, по сути, ей вовсе и не свекровь, а мать сожителя. Так вот, эта женщина запретила нам с Олей появляться на дорожке, ведущей к их дому, а Тае с Костиком – приближаться к нашему. Сердце у моей супружницы не выдержало, и она отошла в мир иной. Остался я один на всем белом свете. Вроде бы дочка и внучок имеются, а вроде и нет их.

– Так что же, вы с ними так и не общаетесь?

– Можно сказать, и так, – подтвердил скрипач. – Последний раз я разговаривал с дочерью три года назад на кладбище. Была как раз годовщина Олиной смерти. Таисия приехала на кладбище на крутой тачке с водителем, положила на могилку охапку чайных роз. Мы стояли с ней рядом и молчали. Потом я осмелился и спросил Таю, почему она без Костика, а она ответила, что он учится за границей, а где именно, не сказала. Зато дочь упрекнула меня в том, что мне никогда ее Аркадий не нравился, а он, дескать, любит ее и сына, но главное – обеспечивает им такой уровень жизни, какой мне и не снился. Из уст родной дочери это прозвучало как упрек.

– Ну и ну, – обескураженно произнес Ариша. – Так, значит, твоя дочь, Семен, все-таки расписалась с Истоминым?

– Да где там, – отмахнулся Полетаев. – Мою фамилию она до сих пор носит, как и Костик. Нельзя Аркадию жениться на Таисии.

– Это почему же? – спросила я для поддержания разговора. – У него уже есть жена?

– Не в том дело. Он – вор, вор в законе, – стыдливо признался скрипач. – Нельзя ему иметь семью, не по понятиям это. Так что живут они с Таей без регистрации брака, хотя и под одной крышей. Да, я никогда не смог бы обеспечить ей такой богатой жизни, поскольку труд музыканта не слишком высоко оплачивается. Таких, как Спиваков, у нас единицы…

– Семен, честное слово, ты играешь на скрипке ничуть не хуже него.

– Спасибо, искренняя похвала была для меня всегда важнее заработанных денег. А Таисия не в меня пошла. Для нее самым важным оказалось материальное благополучие, она через чувства родителей переступила, лишь бы жить в достатке. Года полтора тому назад я видел дочь в последний раз. Она вышла из шикарной машины, вся такая расфуфыренная, в дорогой шубе до пят, и прошла мимо меня не узнав. Я хотел ее окликнуть, да голос подвел – открыл рот, а произнести вслух ничего не смог. Так и стоял, глядя ей вслед, пока она не зашла в ресторан. – Семен взял рюмку, которую пододвинул к нему Ариша, и выпил ее, закусив прозрачным кусочком сыра. После этого речь Полетаева стала какой-то бессвязной. Он стал перескакивать с одного на другое, то жалуясь на свою судьбу, то потчуя нас с Аришей новыми, но уже малоинтересными для нас подробностями своих взаимоотношений с дочерью, то умоляя меня не поступать с отцом так, как поступила с ним Таисия.

Дед понял, что больше ничего стоящего Полетаев нам не расскажет, поэтому вызвал ему такси. Оно пришло минут через пятнадцать. Ариша усадил музыканта в автомобиль, всучил ему скрипку, сказал водителю, куда отвезти пассажира, и заранее оплатил проезд. Вернувшись в дом, он спросил:

– Что скажешь, Полетт?

– Скажу, что быть инвалидом невесело.

– Прости, ma chére, мне пришлось разжалобить музыканта тем, что моя единственная дочь имеет физический недостаток, поэтому не может приехать в парк и послушать его игру. А ты здорово вышла из положения, – Ариша кивнул на кресло. – Обездвижила Ромашкину?

– А что мне еще оставалось? – развела я руками. – Сейчас возвращать кресло уже поздно, у соседей нет света ни в одном окне. Скажи, дедуля, а как ты вообще вышел на этого скрипача?

– Я сел в такси, водитель поставил диск со скрипичным концертом. Таксист сказал, что ему всю ночь работать, и только такая музыка его бодрит. Так вот, послушал я скрипку и вспомнил одну занятную историю, произошедшую в ресторане моего приятеля. Пришел как-то к нему в «Сытый слон» один серьезный господин пообедать, а скрипач возьми и откажись для него играть. Бабенко и так его уговаривал выйти на сцену и сяк – не уломал. Пришлось Стасу оправдываться перед серьезным гостем, что музыкант внезапно заболел. А потом выяснилось, что тот посетитель – криминальный авторитет, хотя с виду так сразу и не подумаешь – костюм от Армани, разговоры по мобильнику о бизнесе… Только скрипач сразу его узнал, едва тот вошел в зал. Как выяснилось позже, Семен отказался для него играть, потому что тот лишил его дочери и внука. Нет, не убил, а запретил им видеться. То ли Бабенко не называл кличку того вора в законе, то ли мне она не запомнилась, но я на всякий случай поехал в «Сытый слон» и уточнил у Стаса, о ком тогда шла речь. Бабенко сказал, что об Аристотеле. Я хотел поговорить с тем скрипачом, но он вскоре после того случая уволился. Нет, Бабенко тут ни при чем. Семен сам так решил, и удержать его в ресторане не было никакой возможности. Стас думал, что Полетаев нашел заведение, где ему лучше платят, но один официант сказал, что несколько раз видел Семена в городском парке – он играл там для влюбленных парочек. Я поехал наудачу в парк и без труда нашел там Полетаева. Дождавшись, когда он сыграет свой мини-концерт, я подошел к нему и сделал предложение, от которого, как мне казалось, он не сможет отказаться. Но я ошибся. Семена не заинтересовала сумма, которую я предложил ему за домашний концерт.

– Дедуля, неужели ты пожадничал?

– Полетт, ну как тебе не стыдно обвинять меня в скопидомстве? Разве я когда-нибудь жадничал?

– Нет, – была вынуждена признать я. – Беру свои слова обратно.

– То-то же, – Ариша пригладил свою бородку. – Получив отказ, я призадумался и понял, что Полетаев по своей природе бессребреник. Для него главное, чтобы публика была достойна его музыки. Аристотель был не достоин слышать звуки его скрипки, вот Семен и ушел в подсобку ресторана, завидев его в зале. Стас также говорил, что этот скрипач патологически зациклен на своих отцовских чувствах. Вот я и стал на ходу придумывать байку о том, что у меня есть дочь, саксофонистка, у которой не все в порядке со здоровьем, а я будто бы испытываю из-за этого глубочайшее чувство вины. Полетаев не просто заглотил мою наживку, но и пожелал сыграть для тебя совершенно бесплатно.

– Так он играл бесплатно?

– Абсолютно. Я благосклонно принял его альтруистический жест, – дедуля лукаво улыбнулся. – Но вот за его интересный рассказ я заплатил ровно столько, сколько предложил ему за концерт. Я положил несколько крупных купюр во внутренний карман его задрипанного пиджака, когда сажал его в такси. Хорошо, что заранее спросил у Семена, где он живет.

– Надеюсь, Полетаева по дороге не обчистят.

– Не должны. Я попросил таксиста проконтролировать, чтобы пассажир благополучно зашел в дом. Так что ты думаешь, ma chére, обо всем этом?

– Аристотель вот уже двадцать лет любит одну женщину, Таисию. Она – его уязвимое место. Надо подумать, как можно использовать это обстоятельство.

– Полностью с тобой согласен.

– Ариша, а что это ты вдруг взялся мне помогать? – поинтересовалась я.

– Я понял, что отговорить тебя от борьбы с этим наркодельцом будет невозможно, поэтому лучше возглавить этот процесс. По крайней мере, так мне будет спокойнее. Однако длинный сегодня выдался денек, – дедуля зевнул, прикрыв рот рукой. – Пора и на боковую.

– Спокойной ночи! – пожелала я ему.

– И тебе, Полетт, приятных снов!

Вымыв посуду, я поднялась наверх и перед тем, как лечь спать, завела будильник – мне ведь надо было еще засветло вернуть инвалидное кресло Александре Владимировне. Взяв со стола мобильник, я обнаружила, что от Ярцева пришли две эсэмэски. В одной из них он указал номер мобильного телефона Олега Михайлова, а в другой – его домашний адрес. Я пока не знала, понадобится ли мне эта информация, или нет, но исполнительность Антона меня порадовала. Сегодня мы с ним снова пребывали на одной волне, не то что несколько дней назад, когда встретились на улице и он огорошил меня своими обвинениями в адрес моего деда.

Глава 5

Утром Михайлов подошел к Арише и стал ему что-то показывать. Судя по обрывкам их разговора, доносящегося до меня, я поняла, что Олег демонстрирует ему фотографию своих близняшек. Дедуля хоть и отвесил в адрес ребятишек какой-то заезженный комплимент, но, похоже, не слишком поверил в то, что на фотке изображены именно дети Михайлова.

– Знаешь, Полетт, – сказал мне чуть позже Ариша, – за этим парнем нужен глаз да глаз. Уж больно он хочет выглядеть порядочным человеком. Фотографию каких-то малышей мне показал. Что-то я никакого внешнего сходства с ним не заметил. Не удивлюсь, если он скачал ее из Интернета.

– Зачем ему это нужно?

– Наверное, надеется притупить нашу бдительность, а потом сорвать куш и дать деру.

– Не думаю… Ариша, а ты сегодня чем планируешь заняться?

– Пока у меня никаких конкретных планов нет.

– Тогда я смотаюсь в город?

– Изволь, я прослежу за рабочими, – пошел мне навстречу дедуля.

* * *

Сев в автомобиль, я настроила навигатор, чтобы уточнить, где находится Вязовский переулок. Оказалось, что в завокзальной части города, где я не так часто бывала. Недалеко от него, в начале Профсоюзной улицы, самой длинной в нашем городе, жил Аристотель. Это мне было на руку. Минут через сорок я зарулила в Вязовский переулок. Припарковавшись с торца нужного дома, я зашла во двор и сразу же увидела бабушку, прогуливающуюся с коляской.

– Здравствуйте! – обратилась я к ней.

– Тише, ребенка разбудишь, – отозвалась та, любовно глядя на своего спящего внука.

– Вы извините, что беспокою вас. Понимаете, я тут ищу одного человека, – почти шепотом продолжила я. – Вы не могли бы мне помочь?

– Какого человека? – уточнила пожилая женщина.

– Олега, он живет в этом доме и у него двое детей – близняшки, Маша и Саша.

– Михайлова, значит, – сразу же сообразила бабуля и кивнула в сторону первого подъезда, – вдовец наш в той парадной живет. Только его сейчас дома нет, на работе он. А тебе Олег зачем?

– Мне сказали, что он няню ищет.

– Неужели и Анна Петровна Михайлова не устроила? – удивилась бабушка. – С виду очень приличная женщина, заботливая, доброжелательная. Не то что предыдущие были. Одна вовсе гулять на улицу с малышами не выходила – поставит коляску на балкон, а сама телевизор с утра до вечера смотрит и на крики малышей не реагирует.

– Какой кошмар! – возмутилась я.

– Вторая, напротив, все время, даже в дождь, на улице с детьми торчала вон под тем «грибочком», – бабуля оглянулась на детскую площадку, – глазки местным парням строила. Одного из второго подъезда даже закадрила. Он стал похаживать в квартиру Олега, пока тот на работе был. Ясно дело, что няньке, покуда она с ним развлекалась, не до детишек было. Третья курила как паровоз. Я ей не раз замечания делала: хочешь травить свой организм этой гадостью, трави, но коляску поставь так, чтобы на ребятишек дым не шел. Она только огрызалась в ответ. А вот про Анну Петровну я ничего плохого сказать не могу. Со стороны все чинно выглядит. Я даже подумала, наконец-то повезло сироткам с няней. Неужто-то и она проштрафилась?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Скажите, а Анна Петровна давно сидит с Машей и Сашей?

– Да уже недели две, – припомнила бабуля.

– То есть недавно? Значит, это я затормозила. Пока со старой работы увольнялась, Олег уже нашел няню. Ладно, буду искать другую работу. Спасибо вам за консультацию. До свидания, – я подмигнула проснувшемуся малышу и вышла со двора.

Михайлов нас с дедом не обманул. Он действительно отец-одиночка, которому не просто оплачивать услуги хорошей няни…

Сев в автомобиль, я выехала на Профсоюзную улицу и минут через пятнадцать была уже около дома, числящегося под номером один. Рисоваться около него мне не хотелось – на заборе через каждые пять-шесть метров, как Ярцев и говорил, были натыканы камеры наружного видеонаблюдения. Проехав вперед, я уперлась в забор – Аристотель прихватил себе гектара два земли на краю города, перекрыв проезд к реке. Мне не оставалось ничего другого, кроме как развернуться и двинуть обратно. Я догадывалась, что кто-нибудь из охраны Аристотеля сейчас непременно наблюдает за мной в монитор и думает о том, с какой стати сюда занесло черный «Мини-Купер»? Не ровен час, заподозрят меня в шпионаже и для порядка пробьют мое авто по базе данных. Чтобы этого не случилось, я решила сделать «финт ушами», подъехав к дому номер два, расположенному напротив особняка Истомина. Выйдя из машины, я подошла к калитке и позвонила в домофон.

– Вы к кому? – раздалось из переговорного устройства.

– Здравствуйте, я по объявлению, ищу работу няни, – ответила я наобум.

– Проходите! – Дверь совершенно неожиданно отворилась, и я вошла.

– Сюда, пожалуйста, – позвала меня с веранды женщина лет тридцати пяти. Когда я подошла ближе, она поинтересовалась: – Как вас зовут?

– Оля. – Я по своему обыкновению назвала имя, созвучное с моим собственным.

– А меня Эльвира. Присаживайтесь, пожалуйста, – хозяйка указала рукой на плетеное кресло из ротанга. – У вас есть рекомендации?

– Нет, – честно призналась я.

– Вы просто не захватили их с собой или у вас их нет в принципе? – уточнила работодательница.

– Нет в принципе, – пояснила я без всякого стеснения. – Понимаете, я раньше не работала в семьях.

– Вот как? – удивилась моя собеседница. – А у вас вообще есть педагогическое образование и хоть какой-то опыт работы?

– Да, я работала в школе, учителем французского языка, – соврала я, чтобы не вызывать подозрений.

– Оля, я не спрашиваю вас, почему вы решили сменить место работы. Это ваше личное дело. Более того, я скорее всего взяла бы вас гувернанткой для моего Артема – мне всегда нравился французский язык. Но пока мой сын еще слишком мал, только полтора года, и ему нужна не гувернантка, а няня, – Эльвира виновато улыбнулась.

Эта деликатная женщина даже не могла представить себе, что именно отказа я от нее и ждала. Для приличия я сделала расстроенное лицо, извинилась за то, что отняла у нее время, и направилась к выходу. Эльвира меня проводила до ворот и даже пожелала мне напоследок удачи. Теперь я могла не беспокоиться, что мой «Мини-Купер», попавший в фокус камер видеослежения соседнего дома, вызовет хоть малейшее подозрение у охраны Аристотеля.

Едва я села в свой автомобиль, как из ворот напротив выехал красный «Феррари Фиорано», один, без всякого сопровождения. А Ярцев говорил мне, что Аристотель без охраны нигде не появляется. Машина была слишком уж заметная, к тому же это спортивное купе подходило по своему характеру скорее для молодого человека, нежели для пятидесятилетнего вора в законе. Это обстоятельство натолкнуло меня на мысль, что за рулем итальянской иномарки сидит сын Аристотеля. А почему нет? По моим подсчетам, Костик достиг совершеннолетия еще год назад, и он вполне мог позволить себе разъезжать по городу на такой дорогущей тачке.

Я ехала за «Феррари», сверкающим в лучах июльского солнца, как запрещающий сигнал светофора, особо не беспокоясь, что его водитель, кто бы он ни был, заподозрит меня в слежке. Профсоюзная улица вела в центр города, так что нам вполне могло быть просто по пути. Надо сказать, водитель спорткара не только ни разу не превысил скоростной режим, но и проявил удивительную вежливость, притормозив, чтобы пропустить мужчину, задумавшего перейти дорогу в неположенном месте. Другой на его месте отпугнул бы клаксоном незадачливого пешехода и поехал бы дальше, не останавливаясь.

Ближе к центру «итальянец» неожиданно свернул направо, я не стала рисковать и проехала прямо. «Феррари» слишком заметное авто, поэтому найти его в городе не было большой проблемой. Свернув направо на следующем перекрестке, я проехала два квартала и увидела, что красное купе припарковано около клуба «Планета Икс». Рядом было свободное местечко, но я проехала мимо и пристроила свой «Мини-Купер» на парковке за углом. Надев парик – черное каре, я вышла из автомобиля и направилась в клуб.

– Позвольте взглянуть на вашу клубную карту, – предельно вежливо попросил меня охранник, одетый в строгий черный костюм.

– Минуточку, – я стала неторопливо копаться в своей сумочке.

Терпеливо выждав несколько минут, охранник стал искать достойный выход из сложившейся ситуации:

– Вероятно, вы забыли ее дома.

– Так и есть, – подтвердила я, мило улыбнувшись.

– Сожалею, но без клубной карты я не могу вас пропустить. Вы наверняка знаете наши правила, поэтому не будете ни на чем настаивать.

– Не буду, – подтвердила я.

– Ждем вас в следующий раз, – секьюрити распахнул дверь.

В клуб меня не пустили, но отрицательный результат – тоже результат. Пока я усердно искала пропуск в элитный клуб, мне удалось услышать фразу, брошенную проходившими мимо девушками.

– Ну как тебе Костик?

– Красавчик. У него такой прикольный акцент!

У меня не было сомнений, что речь шла именно о сыне Аристотеля. Он несколько лет учился за границей, поэтому у него не только мог, но и должен был появиться иностранный акцент. Итак, Костик в Горовске, и разъезжает он на очень приметной тачке, не слишком тревожась о своей безопасности. Впрочем, с этим как раз все ясно. Зачем молодому парню нужен «хвост»? Вряд ли Константину хочется, чтобы охрана докладывала о каждом его шаге и о каждом новом знакомстве отцу. А о том, что его может подстерегать в родном городе какая-то опасность, Полетаев, наверное, даже не догадывается. Другое дело – сам Аристотель. Если уж он так печется о своей безопасности, то должен осознавать, что у него есть уязвимые места – сын и его мать. Но он то ли этого не понимает, то ли уверен, что ни у кого не хватит смелости посягнуть на жизнь и здоровье членов его семьи, пусть и не узаконенной печатью. Второй вариант мне представлялся более вероятным.

Я пока не знала, как достать Аристотеля через его сына, но подумала, что будет не лишним познакомиться с Костей поближе. Клуб «Планета Икс» казался мне вполне подходящим местом для этого. Сев в автомобиль, я позвонила своей подружке Алинке, некогда заядлой тусовщице.

– Алло! – промурлыкала Нечаева.

– Привет! Чем занимаешься?

– Сижу в интернет-магазине.

– Я к тебе сейчас подъеду?

– Давай. – Алинка отключилась.

Минут через двадцать я уже сидела у Нечаевой и слушала, что она заказала и с какими скидками. Шопоголизм налицо. Правда, раньше моя подружка предпочитала реальные магазины, а не виртуальные. После знакомства с Николашей ее приоритеты поменялись.

– Ну а перфоратор тебе зачем? – удивилась я. – Надеюсь, ты не перепутала его со стайлером?

– Я, что, по-твоему, совсем блондинка? – спросила меня Алинка, накручивая на указательный палец прядь своих натуральных светлых волос. Мы встретились взглядами и расхохотались. – Поля, перфоратор я не для себя, а для Николаши заказала. Он ремонт у своих родителей собрался делать…

– Понятно. Алина, скажи, а тебе что-нибудь известно о клубе «Планета Икс»?

– Конечно, – подтвердила Нечаева. – Там собираются сливки горовского общества. Днем они усердно работают над совершенствованием своего тела в тренажерных залах, а вечером легко набирают не без труда сброшенные калории в ресторане. Собственно, все, как в других клубах, но в этом царит атмосфера неприкрытого снобизма.

– Алина, а как ты туда попала? – поинтересовалась я.

– Это целая история. Помнишь, я встречалась с Володькой, племянником вице-мэра? – уточнила Нечаева.

– Что-то такое припоминаю.

– Так вот, он не вылезал из этого клуба. О чем бы Вовчик не начинал говорить, обязательно скатывался на «Планету Икс». Мне захотелось своими глазами посмотреть, что там, да как, но Володька не спешил вести меня в этот клуб. А знаешь почему?

– Почему?

– Не хотел платить за меня вступительный взнос. Мы с Володькой потому и расстались, что он был патологически жаден. Но в клуб я все-таки попала – по абонементу его сестры. Он сказал, что мы с ней внешне похожи, а потому я могу воспользоваться Дашкиной клубной картой, пока она загорает на тайском пляже. Для пущей важности я подвела глаза, как Дашка это всегда делала, и накрутила мелкие кудряшки, как у нее. Так что не только охранник, но и завсегдатаи этого клуба приняли меня за Володькину сестру. Все было нормально, пока один чудак не подошел ко мне и не спросил что-то о Доу-Джонсоне. Я сказала, что не знаю такого артиста и уточнила, где он снимался. Все, кто стоял рядом с нами, уставились на меня так, будто я действительно с планеты Икс прилетела.

– Алина, есть такой индекс…

– Не умничай, – оборвала меня подружка. – Я уже в курсе. Володька меня просветил, что к чему. А потом он посетовал, что сделал это не до того, как вручил Дашкин абонемент, а после того, как я выставила его сестру полной дурой. Она ведь в банке работает…

– Да, тяжелый случай, – высказалась я. – К твоему ответу следовало отнестись с чувством юмора, но, похоже, у «инопланетян» с ним проблема.

– Еще какая, – согласилась со мной Алинка.

– Значит, попасть в «Планету Икс» проблематично?

– Поля, я вообще удивляюсь, что ты у меня об этом спрашиваешь, а не у Крючкова. Я видела его там. Он шел по коридору, сверкая своими татуировками.

– Алина, а почему ты мне раньше об этом не говорила?

– Забыла, наверное. А почему ты вдруг «Планетой Икс» заинтересовалась?

– По работе, – уклончиво ответила я.

– Не хочешь ничего рассказывать, не надо, – Нечаева обиженно поджала губки. – Только вдруг мне еще что-нибудь известно?

– Ну, хорошо. Меня интересует член этого клуба, Костя Полетаев.

– Не знаю такого. А он кто?

– Сын вора в законе.

– Нет, я с такими людьми предпочитаю не заводить знакомств.

Общение с подружкой оказалось не слишком продуктивным, если не считать одной зацепки – она встретилась в «Планете Икс» с Женькой. Распрощавшись с Нечаевой, я вышла на улицу, села в автомобиль и позвонила ему на мобильный.

– Слушаю вас, – ответил адвокат суперофициальным тоном, будто его аппарат не определил моего номера.

– Привет! Ты сейчас занят? – уточнила я.

– Да, я вам перезвоню, – Женька отключил связь.

Я поехала обратно к клубу «Планета Икс», но красного «Феррари Фиорано» рядом с ним уже не было. Тем не менее мне пришлось припарковаться – позвонил Крючков. Я и не ожидала, что это произойдет так быстро.

– Алло! – ответила я.

– Полина, ты извини, что я сразу не смог уделить тебе внимание, – стал оправдываться Женька.

– Ничего, у тебя есть шанс реабилитироваться. Помнишь, ты предлагал вместе поужинать? Так вот, я готова, – произнесла я на одном дыхании, самоуверенно полагая, что Крючков обрадуется. Но он молчал, заставляя меня гадать, чем вызвана его затянувшаяся пауза.

– Помню, – наконец произнес он, – но сегодня, к сожалению, ничего не выйдет. У меня запланирована на вечер одна деловая встреча. А вот пообедать мы могли бы, если ты, Поля, сможешь приехать в Горовск в течение получаса.

– Я уже здесь.

– Правда? А где ты сейчас находишься? – спросил Женька и, услышав мой ответ, предложил: – Как насчет бистро «Наполеон»?

– Годится, – согласилась я.

* * *

К бистро мы с Крючковым подъехали почти одновременно. Было время ланча, поэтому нам с трудом удалось найти в зале два свободных местечка – и те за дальним, еще не убранным столиком. Правда, стоило нам присесть, как подошла девушка и собрала грязную посуду. Пока она этим занималась, нам пришлось держать подносы в руках.

Если я пришла в бистро, чтобы пообщаться со своим институтским приятелем, то он – пообедать. В буквальном смысле этого слова. Блюда, которые он взял на раздаче, даже не уместились на его подносе, он поставил кое-что на мой. Я ведь ограничилась чашечкой эспрессо и десертом.

– Как поживает Аристарх Владиленович? – поинтересовался Крючков, справившись с салатом.

– Нормально. Женя, не подскажешь, как стать членом клуба «Планета Икс»? – спросила я, пока он не приступил к борщу. Отрывать голодного мужчину от этого блюда было бы кощунственно.

– Во-первых, необходимы рекомендации одного из его членов. А во-вторых, нужно приобрести клубную карту. А стоит она, скажу я тебе, как чугунный мост. – Женька сделал рокировку столовых приборов и стал уплетать остывающий борщ. Когда стало просвечивать дно тарелки, он спросил: – Полина, а тебе это зачем?

– Что за вопрос? Просто хочу посетить элитный клуб.

– Так я тебе и поверил! Колись, кто из «инопланетян» тебя вдруг заинтересовал?

Я тут же переадресовала ему этот вопрос:

– А тебя?

– Меня? – Женька стал с аппетитом уплетать киевскую котлету. Разделавшись с ней, Крючков вытер рот салфеткой и выдал: – Значит, твоя подружка меня сдала. Ну, конечно, разве Нечаева может удержать язык за зубами! А я уж и забыл, что мы виделись с ней в том клубе. Что же ты у нее не спросила, как попасть в «Планету Икс»?

– Спрашивала, – не стала скрывать я, – но ее способ для меня не годится. Алинка банально воспользовалась чужой клубной картой.

– А я и вовсе без нее туда прошел. Мне это было необходимо по работе, – Женька придвинул к себе стакан с соком и тарелку с творожной запеканкой.

– То есть ты показал охраннику адвокатское удостоверение, и он тебя пропустил? – не поверила я.

– Нет, – мотнул головой Крючков и поднес ко рту кусочек запеканки. Прожевав, он продолжил: – Я услышал, что «Планете Икс» требуется диджей, и решил тряхнуть стариной.

– Смело! – признала я. – И как успехи? Удается совмещать юриспруденцию и шоу-бизнес?

– На работу меня не взяли, – разоткровенничался бывший диджей Крюк, под музыку которого студенты-юристы зажигали на институтских дискотеках, – но я и не слишком на это рассчитывал. Все, что мне было нужно в «Планете Икс», так это проверить показания бармена, проходившего свидетелем по делу, которое я вел. Они, к слову сказать, не подтвердились… Поля, а что же все-таки тебя потянуло в этот клуб?

– Не что, а кто. – Выдержав небольшую паузу, я негромко произнесла: – Константин Полетаев.

– Не знаю такого, – Крючков, насытившись, откинулся на спинку стула. – И кто это, если не секрет?

– Простите, вы уже покушали? – обратилась к нам женщина с полным подносом.

Нам пришлось освободить ей место.

– Это сын Аристотеля, – сказала я, когда мы с Женькой вышли на улицу.

– У него есть сын? – удивился адвокат. – Он же в законе…

– Его отпрыск носит фамилию матери, а его брак, естественно, не зарегистрирован.

– Такая информированность может означать только одно – ты решила ввязаться в драку с самим Аристотелем, – Крючков осуждающе покачал головой. – Полина, скажи, зачем тебе это нужно?

– Если я не ошибаюсь, как раз Аристотель сказал, что мы ведем войну, чтобы жить в мире, – процитировала я древнегреческого философа.

– Не ошибаешься, но боюсь, что даже не можешь представить себе, какая пропасть между тем Аристотелем и этим. Истомин ведет войну ради войны.

– С кем? – уточнила я, но Женька молчал. Я поняла, что он не хочет вести столь серьезный разговор на многолюдной улице, поэтому предложила: – Может, поговорим в моей машине?

Крючков взглянул на часы и сказал:

– У меня осталось минут десять.

– Не волнуйся, я тебя не стану удерживать силой.

– Жаль. – Женька сел в салон моего «Мини-Купера».

– Ты сказал, что Аристотель ведет с кем-то войну, – напомнила я, расположившись за рулем.

– Ведет, – подтвердил адвокат, не называя никаких имен.

– С кем?

– Да хотя бы с Морозом. Это тоже вор в законе. Казалось бы, они одного поля ягоды, но находятся друг с другом в непримиримых контрах.

– Из-за спорных территорий? – сумничала я.

– Не только. Каждый из них строго охраняет свою сферу криминальной деятельности, не пуская туда посторонних.

– А если конкретней? – Я задалась целью выжать из Крючкова максимум информации за отведенный мне минимум времени.

– Аристотель курирует весь наркобизнес, а Мороз – все, что так или иначе связано с машинами, – авторынки, СТО. Ну и, разумеется, ни один угон без ведома Мороза не проходит… Полина, ты извини, мне пора, – Женька потянулся к двери, но, перед тем как ее открыть, добавил: – Аристотель и его люди стольких людей подсадили на наркоту! У моей матери близкая подруга есть, так вот недавно ее младший сын умер от передоза… Знаешь, я сам с большим удовольствием отправил бы Истомина если не на зону, то хотя бы в психушку.

– Так в чем же дело?

– Его одинаково сложно осудить или свести с ума. Бороться с Аристотелем значит бороться со всей криминальной системой. Подумай об этом, Полина, – назидательно произнес Крючков, пересел в свой автомобиль и, мигнув мне фарами, тронулся с места.

Я же никуда уезжать пока не спешила. Женька, сам того не подозревая, подсказал мне идею, которую следовало хорошенько обмозговать. Действительно, бросать вызов Аристотелю было бы слишком самонадеянно с моей стороны. Но зачем же это делать лично, если есть возможность как-то использовать вражду горовских воров в законе? Пожалуй, для начала надо найти у Аристотеля и Мороза точки соприкосновения. Может быть, спорная территория на севере города? Нет, не годится. Если б это был такой уж лакомый кусочек, они бы уже давно сожрали друг друга из-за него. Похоже, раздел промзоны – это для них всего лишь один из рабочих моментов. При этом у каждого из этих воров своя «работа». Аристотель делает деньги на наркотиках. Мороз – на автомобилях… Ну как тут было не вспомнить о «Феррари»! Я, разумеется, вспомнила об этом спортивном купе вызывающе красного цвета и позвонила своему знакомому гаишнику.

– Алло! – ответил тот.

– Витя, привет! У меня есть к тебе один серьезный разговор…

– Слушаю, – заинтересованно произнес Копылов.

– Не по телефону. Когда мы можем с тобой встретиться?

– Если разговор недолгий, то хоть сейчас. Можешь ко мне подъехать?

– Могу, жди в ближайшее время моего звонка. – Я отключила связь и поехала к городскому управлению внутренних дел. Минут через двадцать я набрала тот же номер: – Витя, я на месте. Выходи.

Копылов не заставил себя долго ждать.

– Вот и я, – широко улыбнулся он, подсев в мою машину. – Что в этот раз тебя интересует?

– Красный «Феррари Фиорано».

– Есть такая тачка, – кивнул Виктор, – около месяца назад она появилась в Горовске. Я даже знаю, кому она принадлежит.

– Кому? – на всякий случай уточнила я.

– Константину Аркадьевичу Полетаеву. Авто страшно дорогое, поэтому я ради любопытства посмотрел, на ком оно числится, – пояснил Копылов, – и очень удивился, что имя владельца не на слуху. Полина, ты случайно не знаешь, кто это?

– Пока нет, – слукавила я, – но собираюсь это выяснить. Ты говорил, что по долгу службы просматриваешь записи с камер видеонаблюдения, установленных на горовских улицах.

– Все так и есть, – подтвердил гаишник.

– Это очень хорошо. Значит, ты можешь сообщать мне о передвижениях «Феррари»? – осторожно поинтересовалась я.

– Полина, я не знаю, зачем тебе это нужно, но, наверное, нужно… Только то, о чем ты меня в этот раз просишь, может стоить мне места работы, а я не готов с ним расстаться. Вдруг мое начальство узнает, что я способствую утечке информации, предназначенной для внутреннего пользования?

– Сколько ты хочешь в качестве страховки?

Виктор немного подумал и назвал сумму, в которую он оценил свой профессиональный риск. Цифра эта была немаленькая, но я согласилась на нее без всяких колебаний и даже выдала аванс.

– Ой, Полина, что-то ты серьезное замышляешь! – Копылов убрал деньги в карман.

– Это всего лишь невинное дамское развлечение.

– Оно дорого тебе стоит, – добавил гаишник с непонятным мне сарказмом, вылез из моего авто и направился в свою контору.

* * *

Домой я вернулась к ужину и первым делом проверила работу строителей. Сегодня они меня порадовали. Вчерашние недочеты были исправлены, а новый объем работ был выполнен в точном соответствии с дизайн-проектом.

– Полина Андреевна, – обратился ко мне Олег, отделившись от своих товарищей, – мне надо с вами поговорить.

– Пойдемте, – я спустилась на первый этаж и распахнула дверь в гостиную кантри. – Проходите.

– Полина, – Михайлов остановился на пороге, – я хотел вас спросить, где можно приобрести такую же камеру, как та, на которую вы меня сняли. Понимаете, я хочу проследить за няней моих детей…

– Понимаю, – кивнула я. – Это дельная мысль – установить дома видеонаблюдение. Знаете что, у меня есть лишняя камера…

– Я готов купить ее у вас. – Олег произнес это так, что я поняла – подачки он не возьмет.

– Договоримся.

* * *

– Полетт, что у тебя за дела с Михайловым? – поинтересовался у меня дедуля, застукав его выходящим из гостиной.

– Он интересовался, где купить камеру, чтобы следить за няней своих детей.

– И ты ему поверила? Он, наверное, замыслил новую кражу, а ты решила по доброте своей душевной ему поспособствовать, – Ариша осуждающе покачал головой. – Полетт, я тебя не узнаю…

– Дедуля, я проверила. Михайлов действительно отец-одиночка, и ему хронически не везет с няньками. Правда, о последней няне его соседка неплохо отзывалась, но Олег уже столько раз обжигался, что уже никому не верит…

– Все равно, не нравится мне этот рабочий. Скользкий какой-то, – Ариша озадаченно тряхнул бородкой.

В начале седьмого мне позвонил Копылов.

– Короче, я как вернулся в дежурку, сразу поискал «итальянца». Он на проспекте Молодых Энтузиастов стоял на парковке около длинного углового дома. У нас как раз там камера видеофиксации висит, вот он на ней и засветился.

– Это пересечение с улицей Горького? – уточнила я.

– Оно самое, там раньше такое хорошее рыбное место было, – ностальгически вздохнул Витек. – Теперь нарушителей камера ловит…

– Спасибо за сигнал.

Глава 6

После завтрака я позвонила Ярцеву.

– Слушаю, – ответил он не сразу и сонным голосом.

– Привет, Антон! – бодро крикнула я в трубку. – Я тебя разбудила?

– Ага, – признался журналист. – Чего так рано звонишь? У тебя что-то экстренное?

– Нет, я просто хотела поговорить с тобой о деле. Извини, что нарушила твой сон. Просто я не знала, что ты сова…

– Никакая я не сова! Я ночью работал, домой вернулся только под утро, – стал оправдываться мой одноклассник, – мобильник забыл отключить, а тут ты…

– И где же ты, интересно, по ночам работаешь? Уж не в стриптиз-шоу случайно?

– Вот не надо этого сарказма! Чтобы писать о тех, кто ведет ночной образ жизни, иногда нужно и самому ночку-другую не поспать. – Ярцев звучно зевнул. – Сегодня я, например, был за городом на Студеном шоссе. Там молодежь автогонки устраивает в духе американского экшена «Форсаж». Жители Колонтаевки, чьи дома находятся вдоль трассы, прислали нам в газету коллективное письмо с жалобой. Вот мне шеф и поручил разобраться со всем этим на месте.

– Скажи, Антоша, а красное спортивное купе ты там случайно не видел?

– Было «Феррари Фиорано», – подтвердил журналист, – как раз красного цвета. В одной из отборочных гонок эта тачка сошла с дистанции. Ее водитель – совсем зеленый пацан.

– Надеюсь, он не сильно пострадал?

– Совсем не пострадал.

– А его тачка?

– С ней тоже все в порядке. «Феррари» сильно занесло на повороте. Пока неопытный гонщик возвращал его на трассу, время было безнадежно упущено. Полина, а ты почему вдруг пилотом «Феррари» интересуешься?

– Антон, ты не поверишь, но этот зеленый пацан – сын Аристотеля.

– Шутишь?! – Судя по этому экспрессивному возгласу, моя информация развеяла у Ярцева последние остатки сна.

– Какой мне резон шутки шутить? – парировала я. – По моим данным, Костик его внебрачный сын.

– Точно, девчонки водителя «Феррари» Костиком называли! Они так и вились вокруг него стайкой! Только Костян вел себя слишком скромно и для владельца такой нехилой тачки, а тем более для сына Аристотеля.

– Вероятно, еще не обжился здесь.

– Так он не местный?

– Местный, только учился несколько последних лет за границей. Антон, а тебе удалось раздобыть какую-нибудь информацию об интересующих нас лицах?

– Так, кое-что о Хазарове – его домашний адрес, номер телефона, марку и номер авто…

– Ясно, дальше того, чтобы расспросить как следует Веронику, ты не продвинулся.

– То есть тебе эта инфа не нужна? – обиделся Ярцев.

– Нужна, – примирительно произнесла я. – Антон, а что с Заломновым?

– Я с ним встретился. Санек сказал, что на территории завода сейчас налаживается производство новой линии, какой именно, держится в тайне. Сотрудников туда будут набирать новых. Больше он ничего не знает. Я попросил Заломнова держать меня в курсе, если появится какая-то информация.

– Скажи, а про нового владельца ты его спрашивал?

– Конечно, только он не знает, кто его теперешний хозяин.

– А кто управляющий?

– Обязанности директора исполняет Михальчук Александр Анатольевич. Кто он такой, местный или приезжий, тоже неизвестно. С ним пришла команда из трех человек, они как раз занимаются организацией нового производства. Старых работников туда не допускают, да и Хазаров после смерти Ивана Ивановича на химзаводе больше не засветился.

– А что ему там еще делать? Он свою миссию уже выполнил. А то, что происходит на заводе, как раз подтверждает нашу догадку о том, что там собираются производить наркотики.

– Согласен.

– Антон, ты сбрось мне данные на Хазарова по электронке, – попросила я своего одноклассника и отключила связь.

Получив от Ярцева письмо, я обнаружила один интересный факт – Руслан Хазаров жил рядом с Нечаевой. Их дома располагались напротив друг друга. Недолго думая, я позвонила своей подружке:

– Алина, привет! Какие у тебя планы на сегодняшний день?

– Пока никаких. Николашу я на работу уже проводила, теперь буду ждать его со службы.

– О, да ты прямо примерная жена!

– Вот это меня и пугает. Мы еще официально не оформили наши отношения, а я уже начинаю разочаровываться в семейной жизни. Знаешь, это такое болото! Боюсь, если дело и дальше так пойдет, я перестану следить за собой, разжирею, подурнею, и Николаша меня бросит.

– То есть тихое семейное счастье не для тебя?

– Похоже, что так, – вздохнула Нечаева.

– Мне кажется, тебе не хватает драмы, эмоционального накала.

– Не хватает, – подтвердила Алинка.

– Тогда тебе повезло, у меня как раз есть для тебя одно предложение.

– Какое? – заинтересовалась Алинка.

– Надо кое за кем последить.

– Полина, ты в своем репертуаре! – возмутилась моя подружка. – Я думала, ты предложишь мне пройтись по магазинам или, на худой конец, записаться на аквааэробику, а ты снова втягиваешь меня в свои игры.

– Заняться совместным шопингом я предлагала тебе на прошлой неделе, ты отказалась.

– Извини, просто в тот день Николаша приехал из командировки, мы столько дней с ним не виделись, – стала оправдываться Алинка.

– Что касается аквааэробики, то я сама на нее уже второй месяц не хожу – бассейн закрыли на летнюю профилактику.

– Ладно, за кем надо проследить? – неожиданно быстро сдалась Нечаева. Похоже, она устала от роли примерной жены-домоседки. – Пожалуй, я могу этим заняться. Конечно, в дневное время.

– За человеком, который живет с тобой по соседству. Собственно, поэтому я и обратилась именно к тебе с этой просьбой. Зовут его Хазаров Руслан, у него черный «Ниссан Жук». – Я назвала номерной знак этого кроссовера.

– Полька, что же ты мне сразу не сказала, что надо пасти именно его?! – крикнула в трубку Алина. – Я давно на водителя этого «Жука» зуб имею. Представляешь, он повадился ставить свое авто около нашего дома! Несколько раз он даже занимал место моего «Рено», поэтому мне приходилось ставить свою машинку в конце двора, а там за ней неудобно наблюдать из окна.

– Вот видишь, оказывается, Хазаров и тебе насолил.

– А кому еще? – поинтересовалась Нечаева.

– Ярцеву. Точнее, его невесте.

– Нике? – проявила свою осведомленность подружка.

– Так ты ее знаешь?

– Не так чтобы очень, но Антон мне ее представлял. Мы с Николашей встретили их месяца полтора назад в ресторане. Они там как раз свою помолвку отмечали. Наконец-то нашлась та, ради которой наш одноклассник решился выйти из отряда закоренелых холостяков. Кстати, Поля, а почему он не позвал нас на свадьбу?

– Дело в том, что свадьбу отменили – у Ники траур, – пояснила я. – Недавно ее отца вынудили покончить с собой.

– Кто? Почему?

– Алина, это не телефонный разговор.

– Скажи, а Хазаров имеет к этому какое-то отношение? – Нечаева продолжала докапываться до сути.

– Самое непосредственное.

– Вот с этого и надо было начинать! – патетично заявила моя подруга. – Все, считай, что я уже сижу на хвосте у его «Жука».

– Алина, будь предельно осторожна. Этот человек тесно связан с людьми, с которыми ты предпочитаешь не общаться, – я напомнила ей наш прошлый разговор.

– Поняла. – По одному этому слову было понятно, что решимости у моей добровольной помощницы поубавилось, но она пока не дошла до нулевой отметки.

Я должна была предупредить Нечаеву, с кем ей предстоит иметь дело, в целях ее же безопасности. А вот давать своей подружке другие советы по части слежки даже и не собиралась – она занималась этим не раз, причем весьма успешно.

– Удачи! – пожелала я ей и отключилась.

Едва мы с дедом отобедали, как раздался звонок домашнего телефона.

– Алло! – ответила я.

– Полиночка, добрый день! – поприветствовала меня Ромашкина.

– Здравствуйте, Александра Владимировна!

– Полина, ты сейчас не очень занята?

– Не очень, – ответила я, уже догадываясь, к чему клонит наша соседка.

– Вот и замечательно! – обрадовалась женщина. – Значит, ты сможешь скрасить мое одиночество. Вадик еще с утра уехал по делам в город. Домработница отпросилась у меня до завтра по семейным обстоятельствам. Так что я сижу дома совершенно одна, скучаю… Зайдешь ко мне в гости?

Подобные приглашения случались и раньше. Однажды я имела неосторожность принять его и едва ли не весь день просидела у Ромашкиной, слушая ее мемуары, которые ничего, кроме зевоты, у меня не вызывали. В следующий раз я отправила к соседке деда. Его хватило только часа на два – он обыграл Александру Владимировну во все известные ей карточные игры и поспешил откланяться. Затем мы с Аришей отказывались от приглашений нашей соседки под самыми благовидными и не очень предлогами. Но сегодня у меня просто язык не повернулся сказать тете Шуре «нет». Она ведь на днях оказала мне неоценимую услугу, одолжив на время свое инвалидное кресло.

– Конечно, Александра Владимировна! С радостью!

– Жду, – удовлетворенно произнесла Ромашкина и отключилась.

– Ариша, я иду в гости, – сообщила я деду, и тот сочувственно улыбнулся мне. – У меня будет к тебе просьба.

– Какая?

– Через полчасика позвони мне на сотовый. Это будет предлогом, чтобы сразу сбежать от тети Шуры. Иначе она будет терзать меня своим нудными рассказами до самого вечера, пока Вадим не вернется.

– Договорились.

* * *

Ромашкина впустила меня в дом и проехала в просторную гостиную, где стоял белый рояль. Я последовала за ней.

– Присаживайся, Полиночка! Чаю хочешь? – предложила хозяйка соседнего коттеджа.

– Нет, спасибо, мы с дедом только что пообедали.

– Как Аристарх Владиленович себя чувствует?

– На тридцать лет.

Ромашкина улыбнулась моей шутке, после чего спросила:

– Полина, как-то вечером я слышала дивную музыку, льющуюся из ваших окон. Это была скрипка. Кто же это играл?

– Аришин приятель.

– Так это для него ты просила мое кресло? – предположила тетя Шура. В ответ я неопределенно мотнула головой. – А как зовут скрипача?

– Семен, – ответила я, понимая, что Ромашкина, которая сама была пианисткой, от меня не отстанет.

– Уж не Полетаев ли? – Александра Владимировна попала не в бровь, а в глаз.

– А как вы догадались?

– Не узнать манеру исполнения Семена Полетаева невозможно. Он – гений! Виртуоз! Неужели и его тоже парализовало? А как же он тогда добрался до вас? Давно ли Аристарх Владиленович познакомился с ним? – Соседка буквально забросала меня вопросами.

Сначала я хотела ей соврать, но потом поняла, что не стоит этого делать. Ромашкина была женщиной общительной. Вадик не раз мне жаловался, что еле успевает пополнять счет ее мобильного телефона. Все, что тетя Шура услышала бы от меня о своем старом знакомом, она непременно стала бы пересказывать своим многочисленным приятельницам. Мое вранье могло бы довольно быстро всплыть на поверхность.

– На самом деле мой дед не так уж хорошо знает этого скрипача, – медленно произнесла я, осмысливая, о чем можно рассказать своей собеседнице, а о чем следует умолчать. – Просто Ариша проигрался мне в карты, и должен был выполнить мое желание. А я возьми да скажи, что хочу послушать живую скрипку! Даже не знаю, что на меня нашло…

– Абсолютно нормальное желание, – поддержала меня Ромашкина. – Если бы я тогда знала, что у вас будет играть сам Полетаев, то непременно напросилась бы к вам в гости. А кресло? Ты брала мое кресло для него?

– Нет, Александра Владимировна, для себя. – Заинтриговав соседку, я пояснила: – Семен оказался музыкантом капризным, поэтому наотрез отказался ехать к нам в поселок. Тогда дедуля сказал ему, что я временно прикована к инвалидному креслу, и тот сдался.

– Узнаю Семена, он всегда был с характером! Только Ольга с ее ангельским терпением смогла с ним ужиться. Даже собственная дочка не слишком ладила с ним…

Аришин звонок раздался в самый неподходящий момент. Я достала из кармана мобильник, извинилась перед Ромашкиной и ответила:

– Алло!

– Полетт, прости, я замешкался и вспомнил о тебе только через сорок минут. Тебя, наверное, уже тошнит от историй, насквозь пропитанных нафталином?

– Нет, «ароматизатор» оказался неожиданно приятным.

– Вот как? – удивился дедуля. – Тогда я отключаюсь.

– А вот Вадик купил отвратительно слащавый освежитель воздуха для санузла, – вставила Ромашкина к слову. – Полиночка, ты бы посоветовала что-нибудь моему сыну.

– Хорошо, Александра Владимировна. Вы говорили, что Семен Полетаев не слишком ладил со своей дочерью, – напомнила я.

– Да, это так, – подтвердила она. – Надо сказать, у девочки не было ни особых музыкальных талантов, ни желания учиться игре на фортепиано. Но Семен был уверен, что дар у нее есть, но она просто ленится. Тая пропускала занятия, а если приходила на них, то совершенно неподготовленной. Ее переводили из класса в класс только из уважения к родителям. Экзамены она чуть не завалила. Правда, в свидетельстве об окончании музыкальной школы у нее стоят вполне приличные оценки. Ольга лично просила всех преподавателей, чтобы они проявили к девочке лояльность. Мне довелось принимать у Таисии экзамен по специальности. Я должна была поставить ей «тройку», но мне пришлось пойти на должностное преступление и оценить ее бездарнейшую игру на высший балл. Сейчас, когда прошло столько времени, об этом уже можно говорить вслух, не опасаясь за свою репутацию. Да, я была необъективна, но только лишь потому, что не хотела расстраивать Полетаева. Он обожал свою Таисию! Можно было всерьез опасаться, что у него пропадет дар, если она не оправдает его надежд. Это была какая-то нереальная, всепоглощающая любовь отца к дочери.

– И что же Таисия? Как сложилась ее дальнейшая жизнь? – поинтересовалась я.

– Она рано родила сына, не будучи замужем… Семен не слишком распространялся на эту тему. Да и потом судьба развела нас: мы переехали в этот поселок, я устроилась на другую работу, поближе к дому. Полетаева я не видела уже лет пятнадцать. До меня дошли слухи, что его супруга умерла от инфаркта. А вот Таю я пару раз видела, – вспомнила Ромашкина, – не так давно…

– Как же вы ее узнали?

– Не скрою от тебя, Полина, после смерти мужа я стала испытывать финансовые трудности, поэтому решила заложить свои украшения и отправилась в ломбард «Корона». Там я и встретила шикарно одетую молодую женщину. Ее лицо показалось мне знакомым. И только когда директор ломбарда обратился к ней по имени-отчеству, я поняла, кто стоит рядом со мной. Таисия Семеновна не закладывала золото, она его покупала, причем что-то безумно дорогое. Кажется, браслет. Уходя она попросила директора сообщать ей обо всех интересных поступлениях. Спустя несколько месяцев я встретила ее снова. К нам в Горовск каким-то чудом занесло столичных оперных звезд. Цены на их концерт были просто заоблачными, конечно же, по меркам нашего захолустья. Мы с приятельницей смогли позволить себе лишь места на галерке, – не без некоторого стеснения заметила Ромашкина, – а вот в губернаторской ложе сидела Таисия с какой-то женщиной. Позади них стояли мужчины. Нет, не мужья, по всей видимости, охранники. На каждой было столько золота, платины и бриллиантов, будто они пришли в Ла Скала, а не в наш глубоко провинциальный театрик с его облезлыми колоннами на входе и дырявым занавесом на сцене. Надо сказать, вся публика делилась на две части. Первая пришла послушать оперные арии в исполнении именитых артистов, а вторая – показать себя. Таисия и ее подруга затмили всех!

– Да, похоже, она удачно вышла замуж. Наверняка ее супруг крупный бизнесмен или же чиновник…

– Я тоже так подумала, пока не услышала в антракте один разговор… Полиночка, не сочти меня за сплетницу, но раз уж у нас с тобой завязалась такая доверительная беседа, я просто не могу тебе не сообщить – супруг Таисии… горовский бандит, – Ромашкина заговорщески понизила голос.

– Бандит? – Я сделала вид, что впервые об этом слышу.

– Именно так. Бедный Семен! Я представляю, как ему это претит. Он ведь сам порядочнейший человек! Если б он был хоть немного проворнее, то давно бы жил в столице. Иногда, знаете ли, надо кое-кому сделать презент, кое с кем полюбезничать, но Полетаеву подобные ухищрения дипломатии были в тягость. В результате на всевозможные конкурсы и фестивали отправляли молодых да ранних. Они там бездарно проваливались, но возвращались, зараженные звездной болезнью. Без них не обходился ни один праздничный концерт. Для них печатали броские афиши за счет спонсоров, а Полетаев все время оставался в тени. Я слышала, что молодые дарования оттеснили Семена настолько, что он стал выступать в ресторанах на потребу жующей и пьющей публике. Я не осуждаю Полетаева. Как говорил классик, это не вина, а беда его. Полиночка, если Аристарх Владиленович снова пригласит Семена в гости, то не забудьте обо мне. Я ведь его давняя поклонница.

– Конечно, Александра Владимировна, мы вас тоже пригласим, – пообещала я.

Ромашкина посчитала эту тему законченной и перескочила на кулинарную, которая была неисчерпаемой. Хорошо, что вернулся Вадим, и я смогла без зазрения совести оставить полупарализованную женщину на попечение ее сына.

Когда я вернулась домой, Ариши там уже не было. Он отпустил строителей и сам сразу же куда-то исчез. В начале седьмого раздался звонок на трубку.

– Это я, – произнес гаишник.

– Слушаю!

– Короче, «итальянец» засветился только двадцать минут назад. Сначала двигался по Профсоюзной в центр, затем свернул на Осипова, а потом зарулил в глубь седьмого микрорайона, – Витька назвал мне четыре улицы, которые его очерчивают. – Там у нас камер нет, так что точнее я тебе его нынешнее расположение обозначить не могу. Сегодня больше данных не будет – мой рабочий день уже закончился.

– Ну что ж, будет день – будет и пища, – попрощавшись, я отключила связь.

Вскоре отзвонилась и Алинка.

– Поля, сегодня ничего не вышло, – сразу же заявила она, – «Жук» появился во дворе только пять минут назад. Даже если он снова куда-то уедет, то я не смогу за ним проследить. С минуты на минуту Николаша с работы вернется.

– Ясно, по мере возможности пригляди за Хазаровым завтра.

– Постараюсь, – пообещала Нечаева и побежала открывать дверь.

Ни от одного «агента» не поступило толковой информации, и, поскольку день у меня выдался каким-то пустым, я решила взять сверхурочные…

* * *

Когда на фиолетовом небе вспыхнули яркие звезды, я вышла из дома и встретилась около ворот с Аришей.

– Полетт, ты только что приехала или же куда-то уезжаешь? – спросил дедуля, критически рассматривая меня со всех сторон.

– Уезжаю.

– На ночь глядя? В таком виде? – Ариша осуждающе покачал головой. – Я не пойму, на тебе шорты или трусы?

– Дедуля, не будь ханжой! И вообще, я уже взрослая девочка, поэтому могу позволить себе бодрствовать в темное время суток.

– Можешь, – вздохнул Ариша и зашел в дом.

Я же села в машину, выехала из коттеджного поселка и направилась по кольцевой дороге в сторону Колонтаевки – у меня возникла шальная мысль поучаствовать в автогонках. Уже не первый год я сижу за рулем «Мини-Купера», но еще ни разу не выжимала из него максимальную скорость. Так почему бы не наверстать упущенное?

На подъезде к Колонтаевке было столпотворение машин и людей. На появление «Мини» никто не обратил особого внимания. Одна половина присутствующих, преимущественно мужская, ждала окончания первого заезда. Вторая, преимущественно женская, толпилась около красного «Феррари», а точнее ее водителя. Я не стала выбиваться из этой матрицы и присоединилась к девчонкам, окучивающим Костика всеми доступными им способами.

– Скажи, а ты кого-нибудь из королевской семьи видел? – поинтересовалась у него рыжеволосая девушка в черном комбинезоне, повторяющем все изгибы ее не слишком стройного тела.

– Чарльза. Он был с визитом в нашем колледже. – Ответ парня, недавно вернувшегося из Лондона, видимо, разочаровал любопытную девушку.

– А Уильяма и Кейт, значит, не видел? – на всякий случай уточнила она, махнув своей рыжей гривой.

Полетаев пожал плечами и, развернувшись, хотел отойти от своего авто, но перед ним возникла другая девушка.

– А я вот еще вчера спросить хотела… – Высокая брюнетка с розовой прядью волос прижалась к нему оголенным плечом.

– Ну спроси, – разрешил тот.

Девица воздела свой взор к звездному небу, словно что-то припоминая, затем резко перевела его на Константина и выдала:

– Какое у тебя время разгона?

Девчонки, стоящие вокруг этой парочки, прыснули.

– Не понял? – Полетаев смешно нахмурил лоб.

– Ну не у тебя, у твоего «Феррари»? – поправилась брюнетка. – Какое у твоей тачки время разгона?

Похоже, она заранее заучила этот технический вопрос, чтобы произвести впечатление на симпатичного владельца крутого спорткара.

– Три и семь десятых секунды, – Костик улыбнулся, демонстрируя свою ослепительную улыбку.

– Вот я так и думала! Еще я хотела узнать…

Приближающийся гул моторов заставил толпу ринуться к трассе, на которой появились участники первого заезда. Лидировала «Нива», пестрящая наклейками, но за несколько метров до финиша черный «УАЗ Патриот» резко вырвался вперед и первым пересек линию, начерченную мелом на асфальте. Толпа с улюлюканьем бросилась к победителю, на какое-то время оставив в покое светловолосого красавчика с английским акцентом.

– Слушай, ты, – обратился к Константину невысокий, но атлетически сложенный парень, – держись от моей Лизки подальше. Если я еще раз тебя с ней увижу…

– А твоя Лизка – это кто? – перебил его Полетаев, ничуть не устрашившись угрозы.

– Самая красивая здесь, понял?

– Нет.

Коротышка размахнулся, намереваясь врезать Костику кулаком в челюсть, но у того оказалась хорошая реакция – он перехватил руку, вывернул ее назад и через несколько секунд отпустил.

– Я тебя все равно достану, урод! – Из уст невзрачного парня это прозвучало достаточно комично. – В гонке достану.

– Нет проблем! – ответил на вызов Полетаев.

– Только уговор такой – если я приду первым, а я приду первым, – заверил своего противника низкорослый выскочка, – ты здесь больше не появляешься.

– Договорились, – кивнул Константин.

Тут же стали приниматься ставки на этот заезд.

– На BMW.

– Вот-вот, на Spyder. На кого же еще?

– На него же, – тряхнул кудрявой головой стоящий рядом со мной парень и небрежным жестом бросил на капот несколько крупных купюр. Я заметила на запястье его правой руки татуировку в виде логотипа «Мерседеса».

– На Ромку. Само собой.

– Конечно, на Солнцева.

Молодые люди, делающие ставки, перешли c авто, заявленного в одну из гонок, на личность ее водителя. Никто из них не задумывался о том, что по техническим характеристикам спорткар их приятеля значительно уступает автомобилю соперника. Просто Костика пока не воспринимали здесь всерьез. Некоторые девушки, возможно, и хотели бы уравновесить ставки, но, скорее всего, были неплатежеспособны.

– Ставлю на «Феррари», – я открыла счет с другой стороны, не надеясь вернуть свои деньги. Просто захотелось поддержать новичка и внести в предстоящую гонку хоть какую-то интригу.

Мой широкий жест был поднят на смех представителями сильного пола и вызвал ненависть, замешанную на ревности, у прекрасной половины этой тусовки. Вероятно, девушки думали, что Полетаев после этого с радостью примет меня в свои объятья. Но он лишь сдержанным кивком поблагодарил меня за поддержку и уставился куда-то вдаль. Устремив взгляд в ту же сторону, я увидела подъехавшее такси. Из него выпорхнула миниатюрная девушка в коротенькой джинсовой юбочке и белой маечке на бретельках. Костик устремился ей навстречу, подхватил ее на руки, как пушинку, поцеловал и поставил на землю.

– Я не могла оставаться дома в такую ночь, – громко сообщила она, стараясь перекричать гул моторов. – Как только мои заснули, я тихонько вышла из квартиры, поймала такси и рванула сюда.

– Лера, ты молодчина! – Полетаев наклонился и снова поцеловал свою девушку, давая понять, что по достоинству оценил этот героический поступок. После чего он подошел к такси и расплатился с водителем.

– Тебе с ним ничего не светит, так что не стоило тратиться, – злорадно шепнула мне на ухо девица, интересовавшаяся временем разгона.

– Посмотрим. – Я отошла в сторону и стала наблюдать за трассой.

Как раз в это время из-за пригорка показался низкий седан белого цвета с черными полосками на капоте и крыше. Его догоняла другая иномарка, тоже белого цвета, со стеклами дверей, не имеющими рамок. Борьба велась с переменным успехом – то одна тачка выскакивала на пару метров вперед, то другая. К финишу оба спорткара выровнялись, так что увидеть издалека, кто из них пришел первым, было проблематично. И только болельщики, стоящие у финишной черты, смогли определить, что победителем стал именно пилот Audi A5, а не его соперник на BMW Spyder, на таком же автомобиле, как и Солнцев.

До гонки, в которой предстояло участвовать Полетаеву и Солнцеву, было еще два заезда. Наблюдая за ними и слушая разговоры бывалых, я смогла усвоить, что все-таки в гонках главное – это опыт, а посему Костику и сегодня не поймать удачи. Когда «Феррари Фиорано» порулил к стартовой отметке, я скрестила пальцы на обеих руках.

Полетаев помахал рукой из приоткрытого окна своей девушке, в ответ она послала ему воздушный поцелуй. Лиза пожелала Солнцеву победы, но, отойдя от BMW в сторону, бросила ревнивый взгляд на Леру, потом на меня. Не трудно было догадаться, что в глубине души она болеет за парня с английским акцентом.

Высокая девушка в кожаных шортах и облегающем серебристом топе встала между машинами, подняла руки вверх и начала обратный отсчет:

– Три, два, старт! – Крикнула она, и Spyder мгновенно рванул с места.

«Фиорано» почему-то затормозил на пару секунд. Я смотрела вслед итальянскому купе и думала о том, что моя ночная прогулка оказалась слишком затратной. Может, все-таки стоило самой записаться на участие в гонке? Пожалуй, я бы рискнула, если бы нашла достойного соперника, точнее соперницу. Девушек-гонщиц здесь не было, а мериться силами с представителем противоположного пола мне не хотелось.

На какое-то время спорткары, участвующие в заезде, скрылись за поворотом. А когда они снова предстали перед взорами своих болельщиков, то сразу стало ясно, что расстояние между ними увеличивается, причем не в пользу «Феррари», у которого под капотом было в два раза больше «лошадей», чем у соперника. Я не могла понять, зачем Костик выбрал себе именно эту тачку, если скорость – это не его стихия. Неужели все дело только в ее цене, а точнее – в желании выпендриться? Вероятно, папа сказал ему, что он может выбрать себе любую машину, и тот выбрал… самую дорогую.

Я перестала наблюдать за происходящим на трассе и отошла к своему «Мини-Куперу» – исход гонки и так был ясен. Но вдруг по настроению толпы я поняла – что-то изменилось в расстановке сил. У меня снова проснулся азарт, я пробралась в первый ряд болельщиков и увидела, что расстояние между участниками гонки начинает сокращаться. Похоже, на прямом участке дороги Костик перестал осторожничать, вдавив на полную катушку педаль газа. Перед самым поворотом ему, наконец, удалось вырваться вперед и более или менее сносно вписаться в него. Ромка же преодолел вираж практически идеально и сократил тем самым расстояние. До финиша осталось километра три, но следующий участок дороги располагался за пригорком, так что я не могла наблюдать за борьбой двух пилотов. Зато у меня была возможность проследить за реакцией их девушек. Лера, сцепив руки в замок, напряженно всматривалась туда, откуда должны были показаться спорткары. Лиза казалась абсолютно равнодушной к исходу гонки. Я решила снова сдаться на волю естественного хода событий, поэтому опять-таки отошла от дороги.

Приближающийся шум моторов и неистовые крики толпы возвестили о том, что на трассе появились участники. В сводном хоре болельщиков преобладали женские голоса, поэтому я предположила, что лидирует Полетаев. Только радоваться было рано. Сколько раз все решали последние метры! Я снова скрестила пальцы и не разжимала их до тех пор, пока не услышала в свой адрес:

– А тебе повезло! Костик сделал Ромку!

Эти слова принадлежали девице с розовой прядью волос. Она подтолкнула меня к букмекерам, и я получила на руки сумму, во много раз превышающую ту, что поставила на «Феррари». Ну что ж, эти деньги можно пустить на борьбу с Аристотелем. Парням, которые поставили свои кровные на BMW, осталось лишь стиснуть челюсти от досады.

Далее должны были соперничать между собой победители четных и нечетных заездов. Первая пара уже готовилась к старту, когда нагрянули полицейские машины. Вероятно, их вызвали жители Колонтаевки, вдоль которой проходила большая часть гоночной трассы.

– Так, сейчас будем составлять протокол, – заявил толстый майор и шагнул к тачке с помятым боком, которая участвовала в одном из первых заездов. – Вмятина, как я погляжу, свежая… Фонарь разбит…

К гибэдэдэшнику подошли двое парней.

– Разговор есть, – сказал один из них, а потом что-то еще негромко добавил.

Майор мотнул головой, приглашая переговорщиков сесть к нему в машину.

– Эти все уладят, – шепнула мне на ухо все та же девица с клоком розовых волос.

– С чего ты взяла?

– Так один из них сын прокурора. Думаешь, почему гонки до сих пор не разогнали?

– Не знаю, – я пожала плечами.

– Здесь такие люди стресс снимают, что трогать их никто не смеет, а менты так для порядка сюда периодически приезжают. Сейчас сынок Покровского прочистит майору мозги, и тот укатит отсюда без всяких протоколов. Кстати, меня Яной зовут. А тебя?

– Олей, – я проглотила первый звук.

Яна не ошиблась – никого штрафовать полицейские не стали, но велели свернуть гонки. Следующий этап ралли был перенесен на неопределенное время.

– Оля, подкинешь подругу по несчастью до города? – спросила Яна.

– Какому еще несчастью? – не поняла я.

Девушка оглянулась на «Феррари» и прокомментировала:

– Нас с тобой продинамили из-за этой Дюймовочки. Разве не обидно?

– Мне – нет. Было бы из-за чего переживать, – я легкомысленно махнула рукой. – Мало ли свободных мужиков? С этим не получилось, с другим получится. Садись.

Яна с радостью запрыгнула в салон моего «Мини-Купера».

– А мне Костик, как только я его здесь увидела, сразу понравился. Понаблюдав за ним, я поняла, что на какую-нибудь дурочку он не клюнет, поэтому решила заговорить с ним на мужскую тему…

– Яна, а знаешь, чем Константин занимается? – поинтересовалась я.

– Ну, он учился в Лондоне, а его отец какой-то крупный бизнесмен…

– Бизнесмен?

– Да, Костик сказал, что его отец бизнесом занимается.

– Интересно каким?

– Этого он не уточнил.

Ну, конечно, наркобизнес не пиарят. Или Костик сам толком не знает, чем занимается его отец? Не исключено, что пока он был маленьким, от него это скрывали, а когда мальчик подрос – его отправили в Лондон. Не сколько для того, чтобы он получил там хорошее образование, сколько для того, чтобы в пору своего взросления он был подальше от Горовска. Мало ли кому взбредет в голову раскрыть Костику правду о том, откуда в дом попадают деньги? Узнав эту суровую правду жизни, парень с неокрепшей психикой мог наломать немало дров. Однако годы учебы быстро пролетели, и сын Аристотеля вернулся в Горовск…

– А ты где живешь? – спросила я у Яны.

– Недалеко отсюда, на Веселой улице.

Я довезла свою новую знакомую до дома, а потом поехала в коттеджный поселок. В голове так и вертелась избитая до дыр фраза: «Дети за родителей не отвечают». Вопреки моим ожиданиям, Константин произвел на меня самое благоприятное впечатление. Он упорно отказывался от плодов искушения, которыми наперебой угощали его самые разные девушки. Он с невозмутимым спокойствием принял вызов, брошенный ему, в сущности, не по делу. Принял, выиграл гонку, но не возомнил себя этаким божком, как предыдущие победители отборочных заездов… Дети за родителей не отвечают. Впрочем, Костик и не должен был отвечать за своего отца, причастного к смерти Ивана Ивановича. Его самого я трогать не собиралась, только его автомобиль…

Солнце еще не взошло, когда я вернулась домой, но рассвет был уже близко. Поднявшись на второй этаж, я услышала, как дедуля негромко похрапывает в своей спальне. Я тихонько шмыгнула за дверь соседней комнаты, разобрала постель и, едва коснувшись головой подушки, провалилась в сон.

Глава 7

Пробудилась я от шума работающей дрели и поняла, что выспаться мне уже не удастся. Я встала, приняла душ, спустилась в столовую и взбодрила себя крепким кофе. Припомнив некоторые подробности ночных автогонок, я набрала номер Ярцева.

– Алло! – раздалось в трубке.

– Привет, Антон! Ты уже написал статью?

– Какую именно?

– Про ночные гонки.

– Да, завтра выйдет. А что?

– Я не знаю, в каком ракурсе ты собираешься осветить эту тему, но хочу тебе сказать – после твоей публикации гонки должны прекратиться.

– Неужели ты настолько беспокоишься о сне жителей Колонтаевки? – удивился Ярцев.

– Скажу тебе честно – меня больше всего волнует «Феррари». Не хочу, чтобы это авто раньше времени потеряло товарный вид.

– С чего такая забота о тачке сынка Аристотеля?

– Чистый маркетинг, не более того. – Я не стала раскрывать журналисту свои намерения, зато поделилась с ним своими наблюдениями: – Не знаю, что тебе, Антон, удалось разузнать о ночном развлечении «золотой молодежи», но лично я выяснила, что один из организаторов гонок – сын прокурора Покровского. А менты пляшут под его дудку.

– Вот как? Придется мне внести кое-какие правки в статью.

– Внеси, – поддержала я журналиста, – только про «Феррари» там не должно быть сказано ни слова.

– Полина, я хочу знать, почему ты так печешься об этом мажорике и его роскошном средстве передвижения?

– Узнаешь, всему свое время.

Поговорив с Ярцевым, я перебралась в гостиную кантри и, уютно устроившись в глубоком кресле, стала мысленно прорабатывать операцию по стравливанию двух «пауков».

* * *

– О чем задумалась, ma chére? – спросил Ариша, зайдя в гостиную.

– Знаешь, в последнее время столько угонов происходит…

– Стоит ли забивать этим свою голову? На твоем «Мини-Купере» стоит хорошая сигнализация. К тому же у тебя есть страховка КАСКО, – напомнил мне дедуля. – Или ты забыла ее продлить?

– Ариша, я не о своей машине сейчас беспокоюсь, а думаю о «Феррари Фиорано», на котором разъезжает сын Аристотеля. Я посмотрела в Интернете, сколько стоит эта модель, и попыталась посчитать, сколько доз героина надо продать, чтобы ее купить… Я в шоке.

– Могу себе представить, – дедуля понимающе кивнул мне. – Продажа наркотиков – весьма прибыльный бизнес. Но есть и обратная сторона. Я вчера смотрел по телевизору передачу про наркоманов. Один отца родного зарезал из-за денег, вторая в окно выбросилась… С ним что-то надо делать… Полетт, у тебя уже появились какие-либо идеи?

– Я собираюсь столкнуть лбами Аристотеля и Мороза. Как настроить первого против второго, я более или менее представляю. А вот наоборот – нет.

– Так, давай по порядку. Что ты уже придумала?

– Мороз курирует автоугоны. Я подумала, что надо сделать его людям заказ на «Феррари». Аристотель, разумеется, сразу догадается, кто стоит за угоном тачки его сына и кинет Морозу предъяву. Было бы неплохо, чтобы у Морозова появился повод выставить встречный иск Истомину. Но я пока не представляю какой. Подсаживать кого-либо из ближайшего окружения Мороза на наркотики, я, разумеется, не собираюсь. Нужно найти у этих воров еще какую-то точку соприкосновения.

– Идея, в целом неплохая, – поддержал меня дедуля, – но над деталями надо поработать.

– Ариша, вот я как раз и хотела тебя попросить, чтобы ты нашел человека, который пожелал бы приобрести угнанную тачку. Если понадобится, я изменю его внешность, снабжу его «серой» симкой, придумаю ему легенду… Скажи, у тебя есть на примете подходящий человек?

– Так сразу и не скажешь, – дедуля углубился в размышления. – Полетт, а как ты думаешь, сколько угонщики могут запросить за «Феррари»?

– Это неважно. Заказчику придется согласиться на любую сумму, поскольку выкупать угнанный «Феррари» он все равно не будет. Я допускаю, что у него запросят аванс, вот тут торг будет уместен. Хотя я неплохо заработала этой ночью. – Я заметила, что Аришу шокировало мое признание. Он схватился рукой за сердце, и, чтобы не усугублять ситуацию, я пояснила: – Представляешь, я одна поставила на «Феррари», а человек десять – на его соперника. Костик пришел первым, так что все деньги мои!

– Уф, – Ариша расслабленно выдохнул. – Полетт, а ты, оказывается, везучая! Надо будет как-нибудь взять тебя на ипподром. Что касается твоей просьбы, я над ней покумекаю. Не всякий сможет произвести впечатление человека, которому по карману такая тачка, пусть даже угнанная. Скажи, а как скоро ты хочешь провернуть эту операцию?

– Дедуля, я тебя не тороплю. Тем более, я еще сама не знаю, как ополчить Мороза против Аристотеля. Да и насчет Хазарова моя фантазия совершенно не работает. Может, Алинке удастся что-то на него накопать?

* * *

Напрасно я надеялась, что соседство Нечаевой и Хазарова принесет мне какие-то дивиденды. Руслан имел обыкновение уезжать на работу рано утром, когда моя подруга не могла сесть ему на «хвост», а в течение дня он домой не заезжал.

Зато мне совершенно неожиданно позвонил Крючков.

– Полина, ты сейчас где?

– Дома.

– Сильно занята?

– Ну так, – протянула я. – А что такое?

– Давай пересечемся, – предложил Женька.

– Где? Когда? – сдержанно поинтересовалась я. Крючков медлил, и тогда я договорилась о встрече в летнем кафе одного из скверов Горовска.

Сегодня у Женьки был уже не такой хороший аппетит, как в прошлый раз. Когда я сказала официантке, что буду кофе и мороженое, он, не раздумывая, присоединился к моему заказу.

– Знаешь, Полина, я долго думал и понял, что не могу оставаться в стороне от того, чем ты сейчас занимаешься. Все существующие способы борьбы с наркотиками неэффективны, количество наркоманов растет в геометрической прогрессии. Я вчера вечером зашел в свою парадную и почувствовал слабый запах анаши. У нас два подростка на первом этаже живут. Похоже, это они курили эту дрянь. Со временем эти парни на более серьезные наркотики могут перейти. Этого нельзя допустить! – рассуждал Крючков, как на митинге. – Сегодня к нам в контору пришла одна женщина, она хочет, чтобы мы защищали ее сына-наркомана. Его задержали за то, что он нападал в малолюдных местах на одиноких женщин, вырывал у них сумки, срывал украшения…

– Ой, вы знаете, а на меня тоже недавно напали, когда я вечером домой возвращалась, – заметила официантка, подошедшая с подносом к нашему столу.

– Когда это произошло? – уточнил Крючков.

– Два дня назад.

– Опознать нападавшего сможете?

– Нет, он со спины ко мне подлетел, сумку выхватил, цепочку сорвал и бросился бежать. Я только пятки, то есть подошвы его кроссовок, и видела.

– Свидетели нападения есть?

– Нет.

– Тогда писать заявление бессмысленно, – бесстрастно заключил Крючков и положил несколько ложечек пломбира в горячий кофе-американо.

Официантка, беспардонно вклинившаяся в наш разговор, потопталась около нашего столика и удалилась, осознав, что продолжать с ней разговор о краже никто не собирается.

– Женя, я рада, что ты хочешь мне помочь. Давай с тобой подумаем, как остановить производство наркотиков на заводе, который забрали у Булатова.

– А ты уверена, что их там производят?

– Пока нет, но, похоже, все к этому идет. Пока новая линия не запущена, ничего не докажешь, а ждать, когда начнется серийный выпуск, не хочется. Что с этим делать, ума не приложу. Может, у тебя найдутся интересные мысли? – Пока я говорила, мороженое стало таять, так что я стала поглощать его с удвоенной скоростью.

Крючков не торопился с ответом, что-то обдумывал, смаковал пломбир.

– Полина, а что тебе известно о нынешних владельцах этого завода? – наконец поинтересовался мой институтский приятель. – Они как-то связаны с Аристотелем?

– Вот этого я не знаю. Можно только догадываться о следующем: если Аристотель курирует здесь наркобизнес, то вряд ли кто-то осмелится затеять производство наркоты без его ведома.

– Ты права. Скорее всего, это производство инициировал Истомин, только по бумагам он сам вряд ли где-то проходит. А вот его гражданская жена или внебрачный сын – вполне возможно. Напомни мне, как их зовут.

– Полетаева Таисия Семеновна и Полетаев Константин Аркадьевич. Женя, мне вот что еще известно, – я пригубила остывший кофе, – накануне своего самоубийства Булатов подписал бумаги, по которым завод по производству бытовой химии перешел в собственность фирмы «Оксид», зарегистрированной в соседней области. Новым управляющим стал Михальчук Александр Анатольевич. Собственно, это все.

– Для начала информации достаточно. Я попробую раскрутить ее дальше. Только ты меня не торопи, у меня ведь и своей работы хватает. Это у тебя телефон звонит?

– Извини, – я полезла в сумку за мобильником.

Копылов написал мне, что «объект» опять около дома номер сто двадцать три, что на углу проспекта Молодых Энтузиастов и улицы Горького. Это было не ново – Костик подруливал к этому дому едва ли не каждый день. Такое постоянство определенно должно было что-то означать. Поскольку я находилась в двух кварталах от этого места, у меня был шанс застать там Константина.

– Что-то серьезное? – поинтересовался Крючков, кивая на мой мобильник.

– Оперативная информация, надо ее проверить. Женя, ты не обидишься, если мы сейчас разбежимся?

– Нет, мне тоже пора возвращаться в контору. Я позвоню, – сказал Женька уже мне вслед.

* * *

Когда я подъехала к дому, расположенному на углу проспекта Молодых Энтузиастов и улицы Горького, «Феррари» около него уже не было. Но Витька не сообщил мне, что объект нашего наблюдения куда-то переместился. То ли он проглядел этот момент, то ли не имел возможности оперативно проинформировать меня об этом.

Заняв единственное свободное место на парковке перед входом в салон красоты «Эвридика», я задумалась, почему несколько дней подряд Константин парковался именно здесь. Вряд ли он делал маникюр, наращивал ресницы или стригся горячими ножницами в этом салоне. Я перевела взгляд левее и увидела вывеску «Карась». Вполне возможно, Полетаев присматривал что-то в рыболовном магазине – усадьба, в которой он проживает, находится на берегу речки. Так что Костик вполне мог увлекаться рыбной ловлей. Впрочем, в городе полно других подобных магазинов. Почему он выбрал именно этот? Может, Полетаев приезжал в гости к тому, кто проживает в этом или в одном из соседних домов? Я могла еще сколько угодно строить свои версии, но в большом витражном окне салона красоты показался знакомый силуэт. Может, показалось? Я вышла из машины, поднялась по ступенькам и открыла дверь в салон красоты «Эвридика».

– Здравствуйте, – обратилась ко мне администраторша. – Чем я могу вам помочь?

– Я хотела бы постричься.

– На какое время вы записаны?

– Я не записывалась, просто проезжала мимо, увидела красивую вывеску и решила заглянуть сюда.

– Ясно. Сейчас я посмотрю, есть ли свободные мастера… Вы знаете, к сожалению, все заняты. Разве что у Кати будет небольшое окно в конце дня. Вас записать? – уточнила администраторша.

– Я подумаю. Скажите, а маникюрши тоже заняты?

– Сейчас уточню… Так, Кристина свободна. Пойдемте, я вас провожу к ней.

Чтобы попасть в кабинет маникюрши, надо было пересечь зал, где работали парикмахерши, так что я смогла по ходу рассмотреть всех женских мастеров. Я не ошиблась – здесь работала Лера, девушка Константина. Неудивительно, что он буквально каждый день к ней сюда наведывался. Она хоть и взглянула на меня, но явно не узнала – отправляясь ночью на загородную трассу, я не забыла изменить свою внешность. Без жгуче-черного парика и накладных ресниц «а ля паучьи лапки» меня ей было не узнать.

Я объяснила Кристине, какими бы хотела видеть свои ногти и отдалась во власть профессионалки. Дверь в соседний зал была открыта, поэтому я могла слышать каждое сказанное там слово.

– Лерочка, вас что-то сегодня расстроило, – заметила ее клиентка.

– Вам показалось, – возразила та, – все нормально.

– Нет, мне не показалось. Лерочка, я уже целый год хожу к вам сюда, поэтому могу безошибочно судить о вашем настроении. Примерно месяц назад я увидела «крылья» за вашей спиной и сразу поняла – это любовь. А сегодня я не вижу блеска у вас в глазах, не слышу песни в вашем голосе. Неужели так быстро пришло разочарование?

– Нет, это не разочарование, – еле слышно пролепетала парикмахерша.

– А что тогда? – Клиентка беспардонно лезла в душу своего мастера.

– Костик сказал мне сегодня, что скоро снова уедет из Горовска. Я его и так несколько лет ждала, пока он учился за границей. Не успел он вернуться, как снова уезжает, теперь уже в Москву, продолжить учебу. Так решили его родители. Они не видят здесь для него никаких перспектив.

– Лерочка, в Горовске действительно мало перспектив для амбициозных молодых людей. Почему бы вам не поехать вместе с ним?

– Меня мама не отпустит. Да и вообще, мне лучше забыть Костика. Ничего у меня с ним не выйдет. Он из такой богатой семьи, а я… – голос юной парикмахерши сник.

– А ты очень красивая и добрая девочка, – подбодрила ее клиентка.

– Для его матери это не аргументы.

– Так Костик уже познакомил вас с мамой?

– Нет, но я знаю, что это за женщина. Мы ведь с Костиком когда-то учились в одном классе. Таисия Семеновна, его мать, очень властная женщина. Она запрещала сыну играть на барабанах в школьной рок-группе, дружить с Эдиком, да еще много чего.

– А кто этот Эдик? Он, наверное, был хулиганом? – предположила клиентка.

– Нет, что вы! Его отец в милиции работал, а мать – в суде. А сам Эдик был отличником, а еще он так классно играл на гитаре.

Я невольно улыбнулась, услышав это – из всех возможных вариантов, Костик выбрал самый неподходящий. Разумеется, с точки зрения его родителей.

– Странно, очень странно, – задумчиво произнесла Лерина клиентка. – А чем же мама Константина сама занимается?

– Владеет… салоном меха «Княгиня».

– Я была как-то в этом салоне, там представлен исключительно эксклюзив, который мало кому по карману. И что удивительно, ни сезонных распродаж, ни дисконтных программ в «Княгине» не предусмотрено! А охранников там больше, чем манекенов, и они в каждом покупателе видят потенциального вора. Нет-нет, Лерочка, челку чуть покороче сделайте.

– Так?

– Да-да. Лерочка, ваша история мне сильно напоминает мою собственную. – Клиентка стала рассказывать о своей первой любви, не закончившейся хеппи-эндом.

– Значит, и мне рассчитывать не на что, – парикмахерша шмыгнула носом.

– Не факт. Я слишком рано капитулировала, о чем нет-нет да и пожалею. Я для того вам, Лерочка, рассказала об этом, чтобы вы не повторяли моих ошибок. За свое личное счастье надо бороться, – посоветовала женщина, но никаких конкретных рекомендаций не дала.

* * *

Вопрос о том, куда ехать после маникюра, передо мной не стоял. Конечно же, в салон меха «Княгиня». И совсем не важно, что на улице самый разгар лета. Зима когда-нибудь настанет. В бутике, принадлежащем гражданской жене Аристотеля, меня встретила прохлада, не только создаваемая кондиционером, но и персоналом. Как это ни странно, но обслуживание там было глубоко со знаком «минус». На лице охранника, стоящего на входе, так и читался вопрос: «А ты случайно адресом не ошиблась?» Обойдя габаритного секьюрити, я целенаправленно устремилась к мехам. За мной тут же бросился второй охранник, развлекавший до этого продавщицу. Она же не сочла необходимым даже двинуться с места, чтобы помочь мне выбрать товар. Пришлось разбираться в мехах самой. Делала я это с большим азартом и не обращала никакого внимания на охранника, следящего за каждым моим шагом. Найдя шубу своей мечты, я обратилась к продавщице:

– Девушка, вы мне поможете?

– В смысле? – спросила та, оставаясь за кассой.

– Помогите мне, пожалуйста, примерить это манто, – пояснила я ей, хотя вряд ли мою просьбу можно было трактовать как-то иначе.

Продавщица нехотя подошла ко мне и предупредила:

– Скидок у нас нет.

– Я в курсе.

– Кредит здесь мы тоже не оформляем.

– Я не поняла, вы намекаете, что эта шуба мне не по карману? – прямо спросила я.

– Ну что вы? – одарив меня искусственной улыбкой, продавщица надела на меня манто из норки. Оно почему-то оказалось таким тяжелым, что я даже присела.

– Не то. Примерю другую шубку…

Я около часа напрягала продавщицу, она только успевала подавать мне меха. И что примечательно – за это время в магазин не заглянул ни один покупатель. Немногочисленному персоналу «Княгини» надо бы радоваться, что хоть кто-то вознамерился приобрести дорогостоящую шубу задолго до наступления зимнего сезона. Но не тут-то было! Мое естественное желание выбрать наиболее подходящую «шкурку» очень быстро стало раздражать продавщицу. Когда я обратила свой взор на очередное манто, она раздраженно заметила:

– Вы бы уж как-нибудь определились, что хотите! Норку так норку, соболя так соболя!

– Соболя! Вот этого, – я кивнула на манекен.

– Это очень дорогая шуба, и если у вас нет намерения ее покупать, то и примерять не стоит. Зачем лишний раз трогать руками ценный мех?

– А как я, по-вашему, должна определить, идет мне это манто или нет? Буду мерить! – пошла я на принцип.

Продавщица уставилась на охранника, ища у него поддержки. Я обратила внимания, что у него на униформе нет нашивки с названием охранной фирмы. Стало быть, он был штатным.

– Так, – секьюрити сделал шаг в мою сторону, – это очень дорогостоящий товар. Мы должны быть уверены в вашей платежеспособности.

– А я должна быть уверена в качестве продукции. – Я шагнула к манекену, отогнула полу надетой на него соболиной шубы и стала рассматривать подкладку. – Странно, мех дорогой, а подкладка такая дешевая. Покажите мне, пожалуйста, сертификат на это изделие.

– Какой еще сертификат? – фыркнула продавщица. – Вся информация о шубе есть на этикетке.

– Значит, сертификата качества нет, – заключила я. – Похоже, я зря убила здесь столько времени. Поеду в другой бутик.

В любом нормальном магазине расстроились бы из-за того, что покупатель ушел ни с чем, но только не здесь. В «Княгине» даже обрадовались, что я, наконец-то, ухожу. Второй охранник, все время остававшийся на входе, услужливо отворил передо мной стеклянную дверь, поскорее выпроваживая на улицу. Тут было о чем всерьез задуматься! Я даже мысли не могла допустить, что такая властная женщина, как Таисия Семеновна Полетаева, пустила свой бизнес на самотек. И вряд ли персонал ее магазина по собственной инициативе так профессионально отпугивал клиентов. Но что тогда это было? Мне вспомнился диалог Леры с ее клиенткой:

– А чем же мама Константина сама занимается?

– Владеет… салоном меха «Княгиня».

Я вдруг поняла, что ключевое слово здесь «владеет». У гражданской жены Аристотеля был бизнес, с виду весьма солидный. Судя по цифрам, проставленным на ценниках, через этот салон меха должны проходить солидные суммы. Скорее всего, они и проходят по бухгалтерии, хотя фактически нет никаких продаж, ну или почти никаких. Немногочисленный персонал всячески способствует тому, чтобы покупательский спрос не был удовлетворен, что совершенно противоестественно. Вывод из всего этого слишком очевиден – «Княгиня» создана для отмывания денег, полученных от продажи наркотиков.

«Княгиня»! Какое пафосное название салона! Но, скорее всего, оно возникло не случайно. Наверняка Таисия мнит себя именно княгиней, хотя является всего лишь сожительницей наркоторговца. На могиле матери Тая ясно дала понять отцу – она ничуть не жалеет, что связала свою жизнь с Аркадием, который смог удовлетворить ее самые высокие запросы. А вот мечта Семена лицезреть дочь за роялем на сцене и слышать громкие аплодисменты в ее адрес не сбылась, да и отцовские чувства были уязвлены дальше некуда – Таисия прошла мимо, не узнав его.

Лично я глубоко сомневалась, что можно не узнать близкого человека, не видев его всего пару лет. Ну, хорошо, внешность может измениться. Но как же зов крови? Скорее всего, Тая просто сделала вид, что не знакома с плохо одетым уличным музыкантом. Ей, по существу, не о чем было с ним разговаривать, тем более при посторонних. Не о музыке же? Чувствуется, Таисия ненавидела ее всей душой. Такое часто бывает, когда родители заставляют детей ходить в музыкальную школу против их желания. Полетаев, одержимый слепой любовью к бездарной дочери, был уверен, что та поступила бы в консерваторию, если бы не встретила Аркашку и не забеременела от него в шестнадцать лет. Не исключено, что Таисия стала встречаться с парнем, чьи интересы были далеки от классической музыки, назло своими родителям, которые расписали ее будущее на свой лад. Она пошла своим путем, и тогда Ольга с Семеном принялись за внука, у которого очень рано обнаружился исключительный музыкальный слух. Они хотели отдать его в садик для одаренных детишек, но мать мальчика этого не допустила. Она предпочла жить с родителями Аркадия, чем со своими собственными, лишь бы оградить сына от их музыкальной экспансии.

Несмотря на то что Костик долгое время не общался со своим дедом-скрипачом и бабушкой-пианисткой, гены взяли свое – он стал играть в школьной рок-группе. Правильно говорят, что таланты передаются через поколение. Таисия, на которой родительские гены решили отдохнуть, воспротивилась этому категорически, хотя нет ничего зазорного в том, чтобы тинейджер в свободное от учебы время стучал на барабанах. Может, все дело в том, что Константин сдружился с гитаристом, отец которого работал в милиции, а мать – в суде? Они могли узнать, кто отец Константина, и запретить Эдику водить дружбу с сыном вора в законе. Запретить, не объясняя причины – это еще полбеды. Они могли бы прямо сказать Эдуарду: «Если Костин отец наркоторговец, то и его сын непременно пойдет по тому же пути. От осинки не родятся апельсинки. Так что держись, сынок, от него подальше, ведь ты совершенно другого поля ягода». Но хуже всего, если некоторые детали родословной Полетаева распространились бы по всей школе и дошли бы до самого Константина, причем в искаженном виде…

Костик при первом же знакомстве произвел на меня благоприятное впечатление, что было весьма удивительно для отпрыска этой семьи. Его мать я пока даже не видела, но уже составила о ней крайне отрицательное мнение. Сопоставив рассказы Семена, Александры Владимировны и Леры, я пришла к выводу, что для Полетаевой главное – это богатство, которое она не стеснялась выпячивать на каждом шагу, несмотря на то что создано оно было криминальным путем. Эту женщину не жалко было использовать в своей игре…

Проезжая мимо киоска «Роспечати», я решила остановиться.

– Скажите, есть свежий номер газеты «Горовск сегодня»? – обратилась я к киоскерше.

– Сейчас посмотрю. Вот, последний экземпляр остался, – женщина подала мне газету.

Я протянула киоскерше мелочь и по дороге к машине успела пролистать газету в поисках Антошкиной статьи. На последнем развороте мне бросился в глаза заголовок «Скоростной режим». Сев в «Мини-Купер», я принялась читать: «Не было дороги до Колонтаевки, и не стоило ее ремонтировать. Ямочная болезнь – это не самое страшное. Гладкая лента асфальта, огибающая эту деревню, стала для ее жителей одной большой удавкой…» Начало мне понравилось. Непосвященного в тему человека оно должно было заинтриговать с первых же строк. А что там дальше? «Ночной покой закатали в асфальт». Оригинально! «Ностальгия по рытвинам, ухабам и кочкам». Трогательно! «Прокурорские детки строят офицеров ДПС». Смело! Оказывается, Ярцев еще не растратил свой журналистский дар. Я достала мобильник и набрала Антона.

– Привет акулам пера!

– Привет! Надо полагать, ты прочитала мою статью?

– Да, только что, и она мне понравилась. Перчика хватает. А ты говорил, что главный редактор зарубает на корню все острые статьи.

– Зарубает, – подтвердил Ярцев. – Как Афанасьев приедет из Москвы, точно меня четвертует.

– Так он в командировке?

– Нет, уехал в столицу дочь замуж выдавать.

– Значит, вернется добрым и простит тебя. Хотя мне кажется, тебя надо не прощать, а поощрять за смелость. Ты хоть и не назвал фамилии Покровского, но все равно понятно, о ком идет речь. Он ведь один у нас исполняющий обязанности. Думаю, и.о. прокурора города проведет с сыном профилактическую работу, и тот свернет гонки, хотя бы на время, пока его самого не назначили на должность постоянно.

– Полина, я твою просьбу выполнил, теперь ты, наконец, расскажешь, что задумала? Зачем тебе понадобился «Феррари»?

– Расскажу. – Я задумалась, когда нам лучше встретиться и где. – Антон, ты сможешь ко мне сегодня вечерком снова подъехать?

– Вечером я обещал к Нике заскочить.

– А вы вместе с ней ко мне и приезжайте, – предложила я.

– Ладно, я поговорю с ней. Действительно, хватит уже Нике сидеть дома наедине со своей скорбью, разъедающей душу, как моль шерстяную одежду. Пора бы ей проветриться, выйти в люди.

* * *

Когда я вернулась домой, дедуля сообщил мне:

– Ты знаешь, Полетт, а ведь твой протеже сегодня не вышел на работу.

– Мой протеже? – Я не сразу сообразила, о ком идет речь. – Олег, что ли?

– Именно он. Я поинтересовался у Кузьмича, почему бригада не в полном составе, он сказал мне, что Михайлов просто взял и не появился. Завтра им обещали дать нового рабочего, так что срок окончания работ не сорвется. Полетт, я как чувствовал, что нельзя доверять Олегу! Это я про то, что не стоило снабжать его видеокамерой, – пояснил Ариша. – Он наверняка установил за кем-нибудь наблюдение и теперь ждет подходящего момента, чтобы запустить свою руку в чужие закрома.

– Дедуля, подобные камеры продаются в любом магазине электроники. И если Михайлов строил какие-то криминальные планы, то ему проще было пойти в магазин и купить там все, что нужно для видеослежения, чем спрашивать об этом у меня.

– Полетт, я не понимаю, почему ты его все время защищаешь. Неужели Олег тебе приглянулся? Ma chére, – Ариша нахмурил брови, – ты хоть осознаешь, что у него не только криминальное прошлое, но и весьма сомнительное настоящее? Я уже не говорю про двоих детей…

– Вот-вот, у Олега двое детей грудного возраста, которых ему совершенно не с кем оставить. Вдруг ему снова пришлось уволить няню?

– С тобой бесполезно разговаривать на эту тему, ты найдешь для этого вора любое оправдание, – дедуля махнул рукой и направился в свою комнату. В его глазах Михайлов был закоренелым преступником, который только спит и видит, как бы кого ограбить. А я ему почему-то верила…

Отзвонился Ярцев и сказал, что часам к семи будет у меня вместе с Вероникой. Я решила испечь по этому случаю шарлотку с яблоками. И вот, когда я взбивала блендером тесто, раздался звонок в дверь.

– Я открою, – бросил мне дедуля, который как раз вертелся в прихожей.

Вскоре в столовую с каменном лицом и на деревянных ногах зашла моя подруга Алина и молча рухнула на стул. Примерно такой же вид у нее был тогда, когда она потеряла органайзер со всеми своими дисконтными картами…

Глава 8

– Что случилось, Алина? – спросила я, заливая жидким тестом разложенные в формочке кусочки яблок.

– Случилось! – подтвердила моя подружка с явным вызовом. – Из-за тебя, Поля, я рассталась с Николашей.

– Из-за меня???

– Да, из-за тебя. Это ведь ты заставила меня следить за Хазаровым. Значит, из-за тебя!

Прямой связи между этими обстоятельствами я не видела, поэтому стала разбираться:

– Так, Алина, давай по порядку! Начнем с твоего соседа. Я тебя действительно просила проследить за ним. Ты сказала мне, что можешь заняться этим только днем, когда твой Николаша на работе, так?

– Так, – подтвердила Нечаева.

– Руслан несколько дней выезжал из дома рано утром и пропадал на весь день, так?

– Так, – кивнула моя подружка. – Но сегодня он почему-то задержался. Его «Ниссан Жук» почти до одиннадцати стоял во дворе. Я была на стреме. Увидев в окно, что Хазаров приближается к своей тачке, я выбежала из дома, запрыгнула в свой автомобиь и рванула следом за ним. Тот поехал прямиком на новое кладбище. Там он кое с кем встретился, я зафиксировала это на камеру на своем мобильнике. Потом после кладбища Руслан проехал по магазинам сети «Вариант» и часам к четырем вернулся домой.

– Алина, надеюсь, он тебя не срисовал?

– Поля, я тебя умоляю! Таких машин, как у меня, в городе полным-полно. А вот тебе, моя дорогая, надо поменять авто. «Мини-Купер» слишком заметная тачка, чтобы следить за кем-либо. Так, – Алинка о чем-то задумалась, – поняла! Ты потому и сбросила на меня слежку, чтобы не засветиться. Полина, ты должна знать, что я помогла тебе ценой своей личной жизни. Пока я колесила по городу за Хазаровым, Николаша совершенно неожиданно вернулся домой…

– Ну вернулся и вернулся… Что в этом страшного? Ты же не обязана весь день сидеть дома!

Алинка немного поколебалась и выдала:

– Он вернулся, а у меня на кухне тетя Маша варит борщ.

– Так, а вот это уже интересно, – я присела напротив Алинки. – Кто такая тетя Маша, и почему она на твоей кухне варит борщ?

– Примерно такие же вопросы Николаша задал мне по телефону. Ты бы слышала его интонации! Я сразу поняла по ним – он взбешен.

– Алина, а что ты ему ответила? – поинтересовалась я.

– Да что я могла ему ответить?! Во-первых, я в тот момент следила за «Жуком», а, во-вторых, тетя Маша уже сдала меня с потрохами! – Нечаева выдержала солидную паузу, после которой выдала: – Тетя Маша – это моя соседка, пенсионерка. Она очень хорошо готовит, поэтому, сойдясь с Николашей, я попросила ее взять на себя основную готовку.

– Ну попросила и попросила. Сейчас многие держат прислугу…

– Полина, как ты не понимаешь? Я же говорила Николаше, что готовлю сама. Он каждый день нахваливал «мои» борщи, рассольники, пловы, пельмени…

– Алина, а зачем же ты врала Коле?

– Когда мы с ним познакомились, я сразу поняла, что он из тех, к чьему сердцу можно попасть только через желудок…

– Хорошо, что не через печень, – вставила я и нарвалась на новую порцию обвинений.

– Остришь! Я так и знала, что тебе на меня наплевать! Ты сама от скуки здесь страдаешь, пироги вон печешь. Вместо того, чтобы самой следить за Хазаровым, ты решила напрячь меня, без пяти минут замужнюю женщину. Если бы я была дома в тот момент, когда неожиданно вернулся Николаша, я смогла бы как-то отболтаться. А тетя Маша по простоте душевной выложила ему все, как есть, да еще спросила, что ему на ужин приготовить – зразы с грибами или жареную рыбу…

– Да, Алина, вот до чего доводит вранье! Неужели ты думала, что Коля так никогда и не узнает, что кухня – это не твой конек?

– Да, именно так я и думала! Я смотрела, как тетя Маша готовит, и училась у нее. Так что со временем у меня был шанс стать заправской кулинаркой.

– Себе-то не ври!

– А я и не вру. Между прочим, у меня рассольник уже стал получаться, как у нее… А теперь мне не для кого его варить.

– Если Николаша твой мужчина, то никуда он от тебя не денется, – я попыталась приободрить свою подружку.

– Нет, он ко мне не вернется. Это точно. Даже не знаю, что я теперь буду делать с перфоратором, который я для него заказала. Мне-то он ни к чему…

– Честно говоря, я не совсем понимаю, что ты нашла в Николаше. Он не так богат, как твои предыдущие поклонники… Внешне, уж прости меня, он тоже не Аполлон.

Нечаева молчала, кусая губу, потом не выдержала и призналась:

– Мне визу в Испанию больше не дают, и я не могу съездить к маме. В консульстве мне сказали, что у замужних женщин нет никаких препятствий для получения визы, а мне она не светит. Испанцы боятся, что я у них насовсем останусь, ведь в России меня вроде как ничто не держит…

– Значит, ты Николашу не любишь? Но зачем надо было идти на такие жертвы? Не проще ли было оформить с кем-нибудь фиктивный брак?

– С кем? – Нечаева безнадежно вздохнула.

– Девочки, я ухожу, – раздалось из прихожей. – Буду поздно. Не скучайте!

– До свидания, Аристарх Владиленович, – Алина выглянула в дверной проем, провожая взглядом моего деда. – Полина, а может?..

– Даже не думай! – приструнила я ее. – Будем искать более подходящего тебе по возрасту кандидата.

– Я искала, но не нашла. А Коля… он мне нравится. Возможно, именно тем, что не похож на моих прежних бойфрендов. Он такой мастеровой… Николаша, оказывается, сам умеет менять шины! А еще он запросто справляется с протекающими кранами, потому что знает, где и как можно отключить на время стояк. А скрипучие двери? Я думала, это безнадежно и собиралась поменять весь шкаф из-за одной дверцы, но, оказывается, это лечится. Коля что-то там подтянул, потом где-то там смазал, и шкаф как новенький! Ни единого звука! – Нечаева стала к чему-то принюхиваться. – Полина, а у тебя ничего не горит?

– Конечно, горит! – Я открыла духовку и достала сильно подрумяненную шарлотку. – Алина, ты меня заговорила. Гости придут, а мне даже угостить их нечем.

– Гости? Ты ждешь гостей?

– Да, скоро Антон с Никой должны подъехать. Будем обсуждать наши дальнейшие планы.

– Я останусь? – спросила Нечаева.

– Конечно, оставайся, ты ведь тоже в деле.

– Полина, я знаю, как спасти шарлотку, – удивила меня Алина. – Меня тетя Маша научила. Надо срезать сильно подгоревшие края, а перед самой подачей на стол украсить взбитыми сливками. У тебя есть взбитые сливки?

– Где-то был баллончик, – я заглянула в холодильник, – да, он здесь.

– Поля, а как продвигается ремонт в твоей комнате? – поинтересовалась моя подружка.

– Пойдем, покажу, – мы вышли из столовой. – Знаешь, я решила не загромождать мебелью свою спальню, а использовать ниши в качестве полочек.

– А как же твой шкаф-купе?

– Сейчас увидишь, – я распахнула дверь в комнату.

– Поля, как здесь стало просторно! – Нечаева просканировала пристрастным взглядом пустое помещение. – Так, а что это за дверь?

– В гардеробную.

– В гардеробную? Ты что, сделала гардеробную из моей любимой гостевой комнаты?

– Ну чем-то всегда приходится жертвовать, – пожала я плечами.

– И почему именно той комнатой, в которой я люблю останавливаться? – обиделась моя подружка.

– Потому что она соседствует с моей спальней. Не переживай, Алина, я воспроизведу в другой гостевой интерьер, который так пришелся тебе по душе.

– Ну, тогда ладно, – Нечаева прошла к окну. – Кажется, Ярцев приехал. Паркуется на другой стороне улицы. Выходит, подает руку Нике…

– Пойду открывать им дверь.

– Погоди, я с тобой! – Нечаева бросилась за мной вдогонку.

* * *

Вероника все еще носила траур. На ней было строгое черное платье без рукавов, которое смотрелось очень уж мешковато. Похоже, за последние три недели девушка похудела килограммов на пять-шесть. Но избави нас бог от таких «диет»!

– Алина, и ты здесь? – удивился Антон.

– Ну, разумеется, я же в деле, – похвасталась Нечаева.

– Ника, ты помнишь Алину? – спросил Ярцев свою спутницу, та виновато улыбнулась, что следовало принимать за отрицательный ответ.

– Ну как же, Антон познакомил нас в ресторане, – стала напирать на нее моя подружка. – У вас еще тогда помолвка была…

– «Помолвка»? – неуверенно переспросила Вероника, будто усомнившись, было ли такое событие в ее жизни.

– Антон мне так сказал. – Алина перевела взгляд на Ярцева, ища у него поддержки.

– Ника…

– Я вспомнила, – Булатова повернулась к Нечаевой, – на тебе было платье лаймового цвета.

– Точно!

Вероника перевела свой взгляд на меня:

– Полина, извини, что я прервала наше общение по скайпу. Просто я была не в состоянии продолжить разговор…

– Я понимаю… Ну что же мы стоим у порога? Проходите, – я пригласила гостей в гостиную, выполненную в стиле кантри.

– Может, сначала чайку попьем? – предложила Алинка. – Мы с Полей такую шарлотку испекли! Пальчики оближете!

Ника смотрела на мою подружку с опаской. Ее можно было понять – она пришла сюда, чтобы обсудить обстоятельства очень деликатного дела, а тут вдруг нарисовались посторонние… Сама же Нечаева чувствовала себя как рыба в воде. Трудно было даже предположить, что еще час назад она переживала личную трагедию. Ветер подул в другую сторону, и настроение у моей подружки кардинально поменялось. Впрочем, для меня это было не ново.

Оставив гостей на попечение Нечаевой, я отправилась в столовую. А когда вернулась в гостиную, то заметила, что моей подружке удалось передать Веронике частичку своего природного оптимизма. Булатова с интересом слушала, как я, разумеется, не без ее, Алинкиной, помощи, наказала пластического хирурга, изуродовавшего лицо молодой женщины.

– Короче, мы вернули шубу, которую он подарил Полине, обратно в магазин, и на эти деньги Ольга сделала себе повторную операцию в Москве.

– Никогда бы не поверила, что у этой грустной истории может быть хеппи-энд. Правда, у меня совсем другой случай. Отца уже не вернуть. – Ника снова нырнула в океан безнадежности.

Я подкатила сервировочный столик к овальному столу, стоящему в центре гостиной. Алина помогла мне расставить приборы и не забыла при этом еще раз упомянуть, что шарлотку мы готовили с ней вместе. Она же первой заговорила о деле. Достав из сумочки мобильник, Нечаева стала демонстрировать фотографии, иллюстрирующие передвижения и контакты Хазарова.

– Погоди, погоди, – остановил ее Ярцев. – Вернись к предыдущей фотке. Увеличь ее… Ну точно, он! Я думал, мне показалось. Это что же получается?..

Мы все уставились на Антона, ожидая его комментариев. Но он размышлял о чем-то своем, не спеша делиться с нами своими соображениями.

– Антоша, ты кого-то узнал? – робко подала голос Вероника. – Кого?

– А Руслан-то на два фронта работает! То есть, вы не знаете, кто это? – Журналист показал на человека, с которым контактировал на кладбище Хазаров. Мы молчали, и тогда Ярцев выдал: – Это Мороз.

– Мороз? – удивилась я. – Антон, ты уверен?

– Ну, разумеется. Я все-таки веду криминальную хронику. Ее героев, даже потенциальных, надо знать в лицо.

– Выходит, Руслан за спиной Аристотеля общается с Морозом. Алина, ты даже не представляешь, что ты сделала!

– Что? – Нечаева не поняла, хвалю я ее или ругаю.

– Ты совершила прорыв. Я все никак не могла придумать, как наказать Руслана, а теперь, благодаря тебе, знаю. Достаточно просто показать эту фотографию Аристотелю, и тот сотрет Хазарова в порошок. Правда, надо выбрать для этого подходящий способ…

– Погодите, погодите, я ничего не могу понять, – вклинилась в наш разговор Булатова. – Кто такой этот Мороз? Может быть, Руслан совершенно случайно встретился с ним на кладбище?

– Ника, Мороз – это тоже вор в законе, как и Аристотель. По существу, они враги. Судя по всему, Хазаров работает на обоих…

– Может быть, Руслан посредник? – предположила Булатова. – Вдруг он встречался с Морозом по заданию Аристотеля?

– Исключено! – возразил Ярцев. – Алина, если я правильно понял, то эта встреча была обставлена как случайная?

– Да, Хазаров подошел к одной могиле, а через пару минут у соседней нарисовался этот, – Нечаева увеличила фотографию Мороза. – С ним было еще двое, но они держались подальше.

– Скорее всего, это были охранники Морозова… Алина, а как долго они разговаривали? – уточнила я.

– Недолго. Всего минуты три. Со стороны все выглядело как случайная встреча. Но когда я увидела, что Руслан что-то передает человеку, стоящему у соседней могилы, то поняла, что они обо всем договорились заранее.

– Интересно, что Хазаров передал Морозу? – задумалась я.

– Скорее всего, флешку, – предположила Нечаева. – Во всяком случае, что-то небольшое, умещающееся в кулаке.

– Алина, ты серьезно рисковала, – заметил Ярцев. – Надеюсь, они тебя не заметили?

– Обижаешь, Антон. Конечно, заметили. Я так рыдала на могиле какой-то старушки, что не засечь меня было невозможно, – усмехнулась Алинка.

– Правильно сделала, – похвалила я ее. – Если хочешь остаться незамеченной, лезь в глаза. Тогда тебя никто не заподозрит в слежке.

– Да, девочки, я смотрю, у вас свои правила игры, – журналист был обескуражен нашими методами. – Алина, а ты случайно не выяснила, около каких могил стояли Хазаров с Морозом?

– Выяснила. Похоже, Руслан назначил встречу у могилы своей матери. Проходя мимо, я заметила надпись на памятнике: Хазарова Нелли Михайловна.

– Да, это действительно его мать, – подтвердила Ника, – она прошлым летом умерла. Руслан тогда частенько бывал у нас в гостях. Папа даже ходил на похороны его матери…

– Закроем эту тему, – сказал Ярцев, который все еще ревновал Веронику к Руслану. – Полина, а ведь ты так и не объяснила, какие виды у тебя на «Феррари», принадлежащий сыну Аристотеля.

– Я хочу сделать заказ на ее угон людям Мороза. Конечно, не сама, а через подставных лиц.

– Ты думаешь, что потеря машины, пусть и такой дорогой, как эта, сопоставима с потерей близкого человека? – В голосе Ники было разочарование.

– Не сопоставима, – согласилась я. – Угон – это лишь повод для того, чтобы разжечь войну между Аристотелем и Морозом. Но, чтобы мой план сработал наверняка, нужен еще какой-то параллельный ход…

– Если надо осветить это в прессе, то я готов, – предложил свои услуги Ярцев.

– Это не совсем то, что я имела в виду. Надо сделать так, чтобы Аристотель тоже чем-то насолил Морозу… Но мне о последнем мало что известно. Антон, может быть, ты в курсе личной жизни Мороза?

– Я в курсе, – несмело произнесла Вероника.

– Ника, ну откуда ты можешь знать подробности личной жизни Мороза, если еще пять минут назад вообще не знала, кто это такой? – Ярцев не принял робкое заявление своей девушки всерьез.

– Антон, не повышай на меня голос, – осадила его Булатова. – Я просто кое-что вспомнила…

– Ярцев, не мешай! – Нечаева прикрикнула на нашего одноклассника. – Пусть Ника расскажет, что она вспомнила.

– Молчу. – Антон пересел на диван и, приняв глубокомысленную позу, стал внимать рассказу девушки.

– За два дня до Нового года у нас в бюро, как, наверное, в любой другой фирме был корпоратив. Шадрина, это наша начальница, – пояснила Булатова, – пришла в ресторан, обвешанная дорогими украшениями, не хуже новогодней елки. Откровенно говоря, меня это удивило, потому что мужа у нее нет, а зарплаты у нас не ахти какие. Светка, переводчица с немецкого, несколько перебрала с алкоголем, и у нее развязался язык… Короче, она сболтнула, что дочка Шадриной сожительствует с Морозовым, который еще в лихие девяностые держал в страхе весь Горовск. Наша начальница, конечно, была в шоке, когда узнала, что ее единственная дочь сошлась с мужчиной, который ей не только годится в отцы, но еще и связан с криминалом. А потом как-то быстро смирилась с этим. Мороз просто-напросто купил ее расположение. У Шадриной стали появляться новые наряды, потом автомобиль, ну и те самые драгоценности, в которых она засветилась на новогоднем корпоративе… Собственно, это все, что мне известно. Мало, наверное?

– Ника, это очень ценная информация, – заметила я, задумавшись о том, как эти сведения можно использовать на практике.

– Да-да, очень ценная, – вторила Алинка для того, чтобы не выглядеть глупее меня.

– Я смотрю, вы здесь спелись, – процедил сквозь зубы журналист. – Куда я попал? Женсовет текстильной фабрики, ни больше ни меньше…

– Антоша, – Ника оглянулась назад, – ты же сам привел меня сюда.

– Все, молчу, молчу…

В моей голове закончила выстраиваться логическая цепочка, и я озвучила основную мысль:

– Гражданская жена Аристотеля тоже любит блеснуть ювелиркой. Почему бы не подбросить ей что-нибудь из украшений Шадриной?

Все молчали, хотя каждый невербально высказал свою реакцию на мое предложение. Кривая ухмылка Антона красноречиво свидетельствовала о том, что он считает его женской причудой, не имеющей никакого отношения к тому, ради чего мы здесь собрались. Взгляд Нечаевой, блуждающий по потолку, был мне хорошо знаком. Она так делала всякий раз, когда ждала пояснений, пытаясь скрыть несостоятельность своей интуиции. Ника сосредоточенно смотрела в одну точку прямо перед собой, при этом ни один мимический мускул на ее лице не пришел в движение, но вот руки… они отчаянно теребили бумажную салфетку. Когда она превратилась в комок, Булатова бросила салфетку в блюдце, взяла ложку и стала мусолить ее, пока не уронила на пол.

– Я подниму, – Ярцев вскочил с дивана. – Ника, может, мы уже пойдем?

– Антон, погоди, я должна кое-что уточнить… Полина, если я правильно тебя поняла, кто-то должен украсть у моей начальницы драгоценности?

– Именно так, – подтвердила я.

– Ника, она шутит. – Ярцев стал подмигивать мне, чтобы я подтвердила его слова.

– Поля, разве ты пошутила? – удивилась Нечаева.

– Нет. Вероника правильно все поняла.

– Украсть драгоценности… А кто это сделает? Люди Аристотеля? – предположила Булатова и, не дожидаясь моего ответа, добавила: – Если честно, то мне эта идея понравилась. Я работаю в бюро переводов около двух лет, и за это время Зинаида Львовна мне столько нервов попортила! Несколько месяцев назад мне надо было перевести с английского завещание. Так Шадрина потребовала, чтобы я допустила одну неточность при переводе, и эта неточность стоила бы одному из наследников очень приличной суммы. Я, разумеется, отказалась. Тогда она вызвала из отпуска Купцову, которая все время пляшет под ее дудку. Думаю, Элла сделала так, как ее попросила начальница…

– Ника, ты никогда не рассказывала мне об этом, – заметил Ярцев.

– Не до того было. Я вот еще что вспомнила! Как-то по весне Зинаида Львовна пришла на работу с опозданием. Оказалось, что она вышла из дома, а тут из-за угла вывернул ее сосед на «Ладе Гранте» и обрызгал ее водой из лужи. Шадриной пришлось вернуться домой и переодеться. Пришла она тогда на работу крайне возбужденная и сразу стала звонить своей дочери, жаловаться на соседа… Прошло несколько дней, Зинаида Львовна снова позвонила дочери и стала рассказывать ей о том, что у того самого соседа угнали машину. Я помню, с каким сарказмом она произнесла: «Бог шельму метит!» Тогда я подумала, что это простое совпадение. Мне ведь было невдомек, чем занимается сожитель ее дочери. Теперь я думаю, что тот угон был не случайным. Его организовал Мороз, чтобы наказать соседа Шадриной.

– Ника, это всего лишь твои фантазии, – высказался Антон.

– А мне кажется, что такое вполне возможно, – поддержала я Булатову. – Она лишила соседа авто, а мы лишим ее драгоценностей, на которые она ни копейки собственной не потратила. Это будет справедливо.

– Наверное, – согласилась со мной Вероника. – Говорят, до того, как дочка Шадриной сошлась с Морозом, она не была такой наглой. Но я ее другой не знала, мне сравнивать не с чем. Помню, когда я только устроилась на работу, за спиной начальницы все обсуждали, что она новый сейф для документов домой утащила. А еще… еще она периодически выписывает для нас премии и забирает их себе.

– Ника, твоя работа не имеет никакого отношения к тому, что мы обсуждаем, – заметил Ярцев. – В конце концов, ты можешь просто взять и уволиться.

– Интересно, где я еще найду работу переводчицы, если на весь Горовск всего одно бюро переводов? Когда я поступила на «иняз», мы жили в областном центре, там эта профессия была гораздо более востребована.

– Это отдельная тема. Мы ее обсудим в другой раз. Пойдем! – Ярцев снова попытался увести свою девушку. – Уже поздно, Вера Николаевна будет волноваться.

– Не будет. У мамы сегодня ночная смена. Антон, если хочешь, поезжай домой. Тебе завтра утром надо быть в редакции, а я в отпуске. Ты не переживай, я потом доберусь на такси.

– Куда ж я поеду без тебя? – Ярцев плюхнулся обратно на диван. – Полина, не буду скрывать, на этот раз твой план кажется мне очень слабым. Прости, говорю, что думаю. Надеюсь, ты не забыла, что мы собирались наказать того, кто виноват в смерти Ивана Ивановича?

– Не забыла.

– Тогда скажи, какое отношение «Феррари», который Аристотель презентовал своему сыну, и цацки, которыми Мороз задобрил мамашу своей любовницы, имеют к нашему делу?

– Я попробую это объяснить еще раз, для тех, кто не понял.

– Уж будь добра. – Ярцев закинул ногу на ногу.

– Аристотель слишком одиозная фигура. На мелкие уколы он просто не отреагирует, они для него все равно что слону дробина. Если сделать выпад в его сторону посерьезней, то он, не задумываясь, растопчет того, кто путается у него под ногами.

– Выходит, нет никаких шансов его наказать? – В глазах Вероники так и сквозила обреченность.

– Ну почему же? Просто нам придется воспользоваться чужой пробивной силой. Для этого надо взять в оборот того, кто находится в той же весовой категории, что и Аристотель.

– Ну и кого же? – прожал тупить Ярцев.

– Антон, ты же сам говорил мне, что весь Горовск поделен на три зоны влияния. Достойным противником Аристотеля мог бы стать и Гранит, но обстоятельства складываются так, что использовать в нашей игре Мороза предпочтительнее. Если правильно сработать, то Истомин предъявит претензии Морозову за угон «Феррари» своего сына, а Морозов Истомину – за кражу цацек своей «тещи». Между ними начнется война не на жизнь, а на смерть. Такие люди, как правило, не прощают личных обид.

– В теории это все, конечно, заманчиво, – был вынужден признать журналист. – Но как осуществить это на практике, не подставив себя?

– Собственно, так, как я это всегда делаю – осторожно, взвешенно и соблюдая строжайшую конспирацию.

– Да, да, именно так мы всегда и поступаем, – Алинка не могла не подчеркнуть свое участие практически во всех моих актах возмездия.

– А что? Мне эта идея нравится! – высказалась Вероника. – И потом, «быть смелым – значит считать далеким все страшное и близким все, внушающее смелость». Это не я, это Аристотель так сказал, настоящий Аристотель, тот который философ, а не бандит. Антон, если ты боишься…

– Ну, что ты, дорогая? Как ты могла обо мне такое подумать? Я на все согласен. Только меня интересует, кто же ограбит Шадрину?

– Найти подходящего человека не проблема, особенно такого, чтобы качественно сработал на подготовленной почве, – заметила я.

– Мне кажется, я догадываюсь, кого ты имеешь в виду, – высказался Антон.

Ну, разумеется, он вспомнил о Михайлове, которого видел в этом доме! Я не стала ни опровергать, ни подтверждать его догадки, а обратилась к Нике:

– Как ты думаешь, твоя начальница хранит украшения дома?

– Думаю, да. У нее был всего час для того, чтобы заехать после работы домой и переодеться для ресторана. Вряд ли бы она успела смотаться за ними в банк или к дочери. Я слышала, что та живет за городом. И потом, для чего Шадрина стащила с работы сейф, если не для своих украшений?

– Логично. Ника, ты знаешь, где живет твоя начальница?

– Да, я как-то была у нее, год назад. Она приболела, и мне пришлось отвезти ей на подпись кое-какие бумаги.

– Ника, скажи, а когда заканчивается твой отпуск?

– Вообще-то, у меня есть еще неделя, но если надо, я могу хоть завтра выйти на работу. Там такой аврал!

– Надо выйти. – Я объяснила Булатовой, что она должна будет сделать, после чего повернулась к Ярцеву: – Так, Антон, а тебе придется пристроить в газету одну из Алининых фотографий.

– Какую? – Нечаева достала свой мобильник.

– Желательно вот эту, – я выбрала самую показательную. – Надо обнародовать, что Хазаров водит дружбу с Морозом.

– Да куда ж я ее пристрою? В какую рубрику? – замахал руками Ярцев.

– Важна не рубрика, а страница. Эта фотка должна быть на первой полосе.

– Мои материалы никогда не печатают на первой полосе. Она отведена для позитивных событий. А тут – кладбище. Может, разместить эти снимки в Интернете?

– Это – само собой, но чтобы удар был больнее, нужна публикация в газете. Кстати, а ведь на этом кладбище недавно сделали ремонт – заасфальтировали дорожки, покрасили забор, поставили за счет местного бюджета мраморные памятники на могилах ветеранов вой-ны. Ну чем тебе это не позитив?

– Хорошо, я подумаю. – Антон стал закачивать фотки в свой мобильник.

Когда он вернул ей телефон, я посоветовала Алине удалить эти фотографии, а потом дала ей новое задание…

Глава 9

На следующий день в строительной бригаде появился новый человек вместо исчезнувшего Михайлова.

– Ну конечно, зачем Олегу было здесь оставаться! – усмехнулся Ариша. – Это ведь пустая трата времени, поскольку у нас ничего уже не возьмешь…

– Дедуля, я не понимаю, почему ты его так невзлюбил?

– Зато ты, я смотрю, успела проникнуться к этому рецидивисту глубокой симпатией. Хорошо, что у него хватило ума исчезнуть из нашей жизни. Надеюсь, что навсегда.

Я не ответила на это замечание, но тут же собралась и поехала в город, причем не куда-нибудь, а в Вязовский переулок, где проживал Михайлов. Мне надо было выяснить, почему он так внезапно пропал и чем сейчас занимается. Припарковавшись у соседнего дома, я надела все тот же черный парик, очки с большими темными стеклами и пошла на разведку. Заглянув во двор нужного дома, я увидела на скамейке Михайлова, покачивающего коляску с близнецами. Все-таки мои предположения оказались верными – Олег не вышел на работу, потому что ему не с кем было оставить своих трехмесячных детей.

С одной стороны, меня порадовало, что Михайлов (с его-то криминальным прошлым!) оказался таким заботливым отцом. Но с другой стороны, я поняла, что не имею морального права сбивать его с пути истинного, а посему мне надо искать другого исполнителя квартирной кражи или вообще отказаться от этой затеи.

Тем временем из второго подъезда вышла женщина лет пятидесяти и подошла к Олегу. Он дал ей какие-то указания и, оставив своих детишек на ее попечение, направился в мою сторону. Я сразу же скрылась за углом дома, но не пошла к своему авто, а решила на всякий случай проследить, куда он держит свой путь. Так, из чисто женского любопытства. Маршрут молодого отца оказался донельзя банальным – он зашел в продуктовый супермаркет, расположенный в соседнем квартале. По идее, мне не стоило больше терять на него время, но я на всякий случай тоже заглянула в магазин. Олег взял пустую корзинку, но входить в торговый зал не спешил, чего-то выжидал. Достав из кармана пакет (с виду пустой!), он зачем-то убрал его в камеру хранения, а затем пошел за покупками. Я тоже взяла корзинку и направилась следом за ним. Михайлов покрутился в ближайшем ко входу овощном отделе, но ничего не взял и, пройдя мимо кассы, вернулся к камерам хранения. До меня наконец-то дошло, что он задумал. В тот момент, когда Олег поднес руку к ячейке, я подошла к нему сзади и негромко произнесла:

– Не надо этого делать.

Он одернул руку, оглянулся и, не узнав меня, спросил:

– Простите, это вы мне?

Я сняла очки и назидательно повторила:

– Не надо этого делать, Олег.

– Полина, вы что, за мной следите?

Проигнорировав его вопрос, я задала свой:

– Мне показалось или ты перепутал ячейку?

– Действительно перепутал, – ловким движением руки Михайлов спрятал отмычку в рукав и достал оттуда же ключ с биркой. – Полина, вы что, так и будете стоять у меня за спиной?

– Буду! У меня есть к тебе разговор, так что забирай свои вещи и пойдем туда, – я кивнула на выход. – Нечего здесь рисоваться!

Олег взял из камеры хранения пустой пакет и направился за мной. Когда мы оказались на улице, он сказал:

– Я помню, что обещал с зарплаты расплатиться с вами за камеру. Но так уж случилось, что мне пришлось уволиться – няня нас неожиданно бросила. У нее муж слег после инсульта, вот она и не вышла вчера на работу. Я не смог оперативно найти ей замену, поэтому пришлось самому остаться дома, с детьми… Полина, можно я верну вам камеру вместо денег?

– Что, совсем с финансами туго? – как можно мягче поинтересовалась я.

– Совсем, – признался Михайлов. – Я даже не знаю, чем буду завтра кормить Сашку и Машку. Зачем вы мне помешали?

– Затем, чтобы тебя снова не упекли за решетку.

– Не упекли бы, я все продумал. – Олег не стал хитрить, признавшись в своих преступных планах.

– Если бы ты все продумал, то не пошел бы на дело в своем микрорайоне. Если тебя здесь, по счастливой случайности, никто не узнал бы, то вычислили бы по «пальчикам» на раз-два.

– Это вряд ли, – Михайлов раскрыл передо мной свои ладони, и я увидела, что подушечки его пальцев заклеены клеем БФ.

– Предусмотрительно… А про видеонаблюдение ты снова забыл? Ячейки как раз попадают в фокус одной из камер.

– Я знаю, поэтому встал так, что за моей спиной не было бы видно, какую именно ячейку я открываю. Так вы возьмете назад камеру? Или подождете, пока я…

– Пока ты не украдешь у какой-нибудь старушки кошелек. Хотя нет, кошельки все при себе носят, а в камеры сдают покупки, сделанные в других магазинах… А вдруг то, что лежало в ячейке, тебе бы не понадобилось?

– Я видел, там была упаковка памперсов…

– Кого-то, может быть, простили бы за пачку подгузников, но не тебя. Это уже рецидив.

– Да, я вор. Так получилось, – произнес Михайлов, не поднимая на меня глаз. – Я был бы рад завязать, но жить-то на что-то надо… Не отдавать же Машку с Сашкой в дом малютки. Я сам рос в детском доме и для них такой участи не желаю… Конечно, вы можете меня осуждать, даже презирать, мне все равно…

Я не осуждала и уж тем более не презирала Михайлова, а искренне сочувствовала его трудностям, поэтому решилась пойти на сделку с собственной совестью.

– Олег, я хочу тебе помочь.

– Неужели пойдете ко мне нянькой? – спросил Михайлов полушутя-полусерьезно.

– Не пойду, для этого есть специально обученные люди. Но у меня к тебе имеется деловое предложение.

– Какое? – заинтересовался отец-одиночка.

Я не спешила его озвучивать, размышляя, стоит ли вовлекать Олега в квартирную кражу. Здравый смысл в лице Ариши говорил, что рискованно вовлекать в свою игру человека, имеющего за спиной две судимости. Но мой внутренний голос по-прежнему не соглашался с этим доводом. На данном отрезке жизненного пути мы с Михайловым были полезны друг другу. Ему нужны были деньги, причем не для развлечений, а для того, чтобы прокормить себя и, главным образом, своих детей. Честно заработать их не получалось – не с кем было надолго оставить Машку с Сашкой. Что касается меня, то мне нужны были ловкие руки Олега, способные открыть любой, или почти любой, замок. И двигала мной отнюдь не корысть, а желание восстановить справедливость. Оценив все это, я пришла к выводу, что мое предложение при всей его противозаконности и безнравственности, возможно, единственно верное в сложившейся ситуации. Дождавшись момента, когда поблизости с нами не окажется случайных прохожих, я его озвучила:

– Надо обчистить одну квартиру.

– Так вот в чем дело! Знаешь, – Михайлов позволил себе перейти на «ты», – я все это уже проходил. Пока работал на себя, все было нормально, как только согласился выполнить заказ, сразу оказался в камере. Второй раз на те же грабли наступать не собираюсь. Надеюсь, ты не будешь шантажировать меня своими записями? В конце концов, я ничего не украл, просто полюбовался старинной шкатулкой…

– Ты просто не успел достать ее содержимое и переложить его к себе в карман, – уточнила я. – Но не об этом сейчас речь. Олег, я не поняла, ты отказываешься от моего предложения?

– Я никому, кроме себя, не доверяю.

– Мне нравится твой ответ. Если бы ты сразу согласился, я бы, пожалуй, сама передумала бы и дала задний ход. У тебя есть голова на плечах, и это очень важно. Что касается доверия… Неужели я его действительно не заслужила? – Провокационно осведомилась я.

– Даже не знаю, что сказать, – невооруженным глазом было видно, что Михайлову и хочется и колется принять мое предложение.

Я решила его заинтересовать:

– Олег, в случае, если ты согласишься на эту «работу», то сегодня же получишь аванс, на который сможешь купить продукты, подгузники, игрушки, реанимировать свой мобильный телефон, нанять квалифицированную няню с хорошими рекомендациями. Основное условие – добропорядочный образ жизни. Даже если что-то будет плохо лежать на твоем пути или само плыть тебе в руки, тебе придется закрыть на это глаза, перешагнуть и пойти дальше.

– Так уж и перешагнуть?

– Именно так, – подтвердила я со всей серьезностью. – Нужно исключить все, что может завалить предстоящую операцию. После того, как она будет выполнена, ты получишь окончательный расчет. Его хватит на то, чтобы погасить долг по коммуналке, купить детям одежду… Осень-то уж не за горами…

– Звучит заманчиво, но как-то туманно. Хотелось бы узнать, что за хата, кто ее хозяин и чем он богат…

– Не хозяин, хозяйка, – уточнила я, – живет она одна в типовой девятиэтажке… Чем богата? Пока тебе это знать не обязательно…

– Нужно понаблюдать за ее домом, выяснить, какие у нее замки, найти подходящий момент. На все это уйдет неделя, не меньше, – размышлял вслух Михайлов.

– Надо полагать, ты согласен взяться за это дело?

– Еще не решил. Меня беспокоит, что будет с моими детьми, если меня поймают, – признался вор.

– Я их усыновлю, – ляпнула я прежде, чем подумала.

– Ты это серьезно?

– Вполне. Но я не сказала главного – что бы ни случилось, никто не должен знать, от кого тебе поступил этот заказ.

– Понятное дело, – не слишком убедительно произнес Михайлов.

– Прости, мне крайне неприятно тебе об этом говорить, но придется. Если ты сдашь меня, то люди, которые стоят за мной, отправят твоих детей в разные детдома, откуда отдадут их на усыновление за границу.

– А как же закон Димы Яковлева?

– Он запрещает усыновлять наших детей гражданами США, но не других стран… Короче, развяжешь язык, детей своих больше никогда не увидишь. Да и близняшки расстанутся друг с другом навсегда, – блефовала я, страшно ненавидя себя в этот момент, но другого выхода у меня не было. – У тебя еще есть шанс отказаться и забыть о том, что мы сейчас обсуждаем…

– Мне надо подумать.

– Думай. Золотых гор эта «работа» тебе не сулит, но ее безупречное выполнение даст тебе возможность выбраться из той финансовой ямы, в которой ты сейчас находишься.

– Я согласен, – сказал Олег, и я поняла, что это решение далось ему нелегко. – Только я должен хорошо подготовиться.

– Всю предварительную подготовку проведут другие люди…

– Нет, это нереально! Я не смогу работать по чужому сценарию, – запротестовал Михайлов.

– Даже у высококлассных хирургов есть ассистенты. Так вот, твои ассистенты все подготовят, тебе придется только прийти и продемонстрировать свое мастерство. Либо так, либо никак, – произнесла я негромко, но в ультимативной форме.

– Хорошо, – сдался Олег, но в его голосе не было убедительности.

– Повтори мои условия, – попросила я.

– Ни во что не ввязываться, держать язык за зубами, – с вынужденной покорностью произнес Олег. – Не волнуйся, я не подведу.

– Вот так-то лучше. – Я полезла в сумку, достала пачку денежных купюр и протянула ее Михайлову. – В течение ближайшей недели ты будешь получать информацию, которая понадобится тебе для дела. Как мне с тобой связаться?

Михайлов назвал мне номер своего мобильного телефона, тот самый, который я уже знала от Ярцева. Мы обсудили с Олегом еще кое-какие детали, после чего разошлись.

* * *

Сев в «Мини-Купер», я достала мобильник и обнаружила, что от Копылова пришло несколько эсэмэсок. Прочитав их, я поняла, что сегодняшний маршрут «Феррари» мало чем отличался от вчерашнего или позавчерашнего – клуб «Планета Икс», салон «Эвридика», седьмой микрорайон. Итальянский спорткар и сейчас находился в спальном районе восточной части города, находящейся под негласным контролем Мороза. Я решила съездить туда и, если повезет, выяснить, что же Костик там делает едва ли не каждый день. Увы, меня постигла неудача – едва я свернула на улицу Хользунова, как увидела «Феррари», который ехал мне навстречу. При первой возможности я развернулась и поехала в обратном направлении. Догнав итальянский спорткар, я поняла, что Костик, скорее всего, направляется домой. Слежку можно было сворачивать.

* * *

К вечеру мне позвонила Ника.

– Я тут немного пофотографировала. – сказала она. – Куда переслать тебе фотки – на электронную почту или на мобильник эсэмэской?

– Никуда отправлять их не надо – не будем оставлять следов, даже виртуальных. Я сейчас в Горовске, давай где-нибудь пересечемся, – предложила я. – Ты сейчас где находишься?

– Стою на остановке, около нашего офиса, жду Антона. Он должен за мной подъехать и отвезти домой. – Ника назвала свой адрес.

– Поняла, минут через пятнадцать я туда подскочу.

– Договорились.

К дому, в котором жили Булатовы, я подъехала даже раньше, чем Ника с Антоном. Мне пришлось их подождать. Только через полчаса около моего «Мини-Купера» остановился «Рено Дастер».

– Полина, извини, – начал Ярцев, высунувшись из открытого окна своего автомобиля. – Меня задержал главный редактор по поводу статьи «Скоростной режим».

– Получил от него взбучку? – предположила я.

– Не то чтобы очень. Статья, на удивление, ему понравилась, только реакция читателей на нее оказалась непредсказуемой. Пересаживайся ко мне, поговорим.

– Привет! – кивнула я Веронике, устраиваясь на заднем сиденье.

– На нас обрушился шквал звонков, – продолжил Антон, – от жителей… поселка Бурцево. К ним «прилипла» болезнь, от которой с моей подачи излечились жители Колонтаевки.

– То есть ты хочешь сказать, что гонки переместились со Студеного шоссе на Ново-Московский тракт?

– Выходит, что так. Придется мне сегодня ночью самому туда смотаться. Не желаешь составить мне компанию?

– Нет. – Я перевела взгляд на Нику, молчаливо сидящую в кресле переднего пассажира. – Рассказывай, какие фотографии ты мне хотела показать?

– Мне просто повезло. Шадрина что-то искала в своей сумке и никак не могла найти, поэтому стала вынимать оттуда все подряд. Я незаметно щелкнула мобильником связку ключей, потом еще раз, с другого ракурса. Вот, – Булатова протянула мне свой телефон.

– Полина, ты что всерьез думаешь, что по фотографии можно изготовить дубликаты? – Ярцев даже не пытался скрыть своего скептицизма.

– Нет, я так не думаю.

– Но зачем тогда все это? Полина, неужели ты не понимаешь, что подставляешь Нику?

– Антон, никто меня не подставляет, – возразила Вероника. – Я приняла решение отомстить за папу, и я это сделаю, чего бы мне это не стоило.

– Ты же сама сказала, что тебе повезло. А если бы твоя начальница не выложила ключи, ты бы стала шарить в ее сумке?

– Нет, я просто ждала бы подходящего момента. Везение состоит только в том, что ждать долго не пришлось.

– Передай мне эти фотки по Bluetooth, – попросила я, войдя в соответствующее меню своего мобильника.

– Лови.

– Интересно, Полина, тебя именно этому на юрфаке учили? – Ярцев снова попытался меня поддеть, но я пропустила его колкость мимо ушей.

Зато на нее отреагировала Ника:

– Антон, ну что ты цепляешься к Полине?

– Я просто устал. Денек сегодня сумасшедший.

– Так поезжай домой, отдохни, – посоветовала ему невеста. – Возможно, тебе удастся поспать часок-другой перед тем, как отправиться за город.

– То есть ты меня к себе не приглашаешь?

– Не сегодня, – Вероника открыла дверцу. – До завтра, Антон!

– Пока. – Я тоже покинула салон «Дастера» и села за руль «Мини-Купера».

Ярцев дождался, когда его девушка скроется за дверью своей парадной, и, не жалея колесной резины, резко рванул с места. Я же плавно вывела свое авто на дорогу и поехала к Алинке.

– Как дела? – поинтересовалась я, переступив порог ее квартиры.

– Николаша не звонил, – что у моей подружки было на уме, то оказалось и на языке.

– Разве ты ждешь его звонка? – удивилась я. – Ты же сама убеждала меня в том, что он не из тех, кто меняет свое решение.

– Убеждала, но в глубине души я все-таки надеялась, что он за эти сутки все переосмыслит и поймет, что я для его же блага старалась.

– Выходит, не понял… Алина, а ты ездила на Первомайскую?

– Ну, разумеется. Сейчас найду свои записи. – Нечаева достала из сумки блокнот. – Короче, я обнаружила два достаточно продолжительных периода, когда из парадной Шадриной никто не выходил и никто туда не входил. Первый – си доа второй – си доВ остальное время народец там так и снует туда-сюда.

– Алина, неужели ты весь день проторчала на «объекте»? – усомнилась я.

– Почти. Там напротив есть такая классная кафешечка, я дважды туда заходила. Сидишь себе за столиком у окна, потягиваешь из трубочки фреш и наблюдаешь за домом…

– Кафешечка, говоришь? А как там насчет наружных камер видеонаблюдения?

– Я ничего такого не заметила.

– Ну что ж, Алина, ты неплохо потрудилась. Завтра можешь отдохнуть.

– Отдохнуть? – расстроилась Нечаева. – Поля, лучше загрузи меня еще чем-нибудь, иначе я буду думать о Николаше и потихоньку сходить с ума от мысли, что он меня бросил. Раньше я всех бросала, но, похоже, старею, если даже Коля посмел от меня уйти.

– Да, Алина, тебя действительно надо чем-нибудь загрузить… Слушай, а ты не могла бы завтра последить за моими рабочими?

– Зачем?

– Понимаешь, не доверяю я этой братии. У меня хоть и стоят по всему дому камеры, но за строителями все равно нужен глаз да глаз. Представляешь, вчера стала просматривать записи, и обнаружила, что дед на полчаса отлучился из дома, так один из рабочих сразу же высыпал мусор в напольную вазу, стоящую в прихожей?

– Он что, совсем идиот?

– Не знаю, я ни у кого справки из психдиспансера не требовала. Вообще-то, мы с Аришей стараемся одновременно не отлучаться из коттеджа, но вот завтра это не получается. Дед прислал мне эсэмэску, что уйдет из дома на весь день. У меня тоже есть дела в Горовске. Выручишь нас? – Я заметила, что Алина колеблется, поэтому добавила: – Телевизор, Интернет, холодильник – все это будет в твоем полном распоряжении.

Нечаева немного поломалась и дала свое «добро». Еще бы она отказалась! Когда ей еще придется почувствовать себя полноправной хозяйкой большого загородного коттеджа?

Глава 10

Дед куда-то отправился ни свет ни заря. Как я вчера не расспрашивала его, какие у него планы, он не проронил о них ни слова. Ладно, подождем до вечера. Нечаева подъехала ко мне часам к девяти. Я представила ее бригадиру строителей, как мою сестру, и уехала в город. Несколько часов я провела в окрестностях дома, в котором проживала Шадрина. Действительно, примерно с половины одиннадцатого двор опустел. Только через полчаса к интересующей меня парадной подошел какой-то старичок и сразу же скрылся за дверью. Потом было еще полчаса затишья, но ближе к полудню народ снова повалил, как из дома, так и домой.

Я зашла в кафе, взяла кофе-гляссе, села за столик у окна и позвонила Михайлову.

– Алло! – ответил он.

– Это я. Узнал?

– Да, конечно.

– Няню нашел? – поинтересовалась я.

– Нашел, правда, не знаю, надолго ли она у нас задержится…

– Ну что за пессимизм!

– Нет-нет, никакого пессимизма, – возразил Олег. – Жизнь налаживается. Скажи, а как продвигается подготовка?

– Вот об этом я как раз хотела с тобой поговорить. Мы можем встретиться?

– Наташа приступит к своим обязанностям только после обеда. Сейчас она доделывает какие-то свои дела…

– Хорошо, давай встретимся в пять часов в скверике. – Я объяснила, в каком именно, и отключила связь. Потом позвонила Алине:

– Привет! Как там у тебя дела?

– Ни минуты покоя! – крикнула в трубку Нечаева. – Поля, ну ты и распустила своих рабочих!

– В смысле?

– Я обнаружила около дома целую гору окурков и поняла, что они курят прямо в комнате и бросают «бычки» в окно. Но ты не переживай – они за собой все убрали. Потом эти меловые следы от их ног на лестнице… Не понимаю, как ты это терпишь? Я потребовала, чтобы завтра они пришли в бахилах…

Нечаева явно переусердствовала, но в этом был один «плюс» – за этими хлопотами ей было некогда упиваться жалостью к себе. Откровенно говоря, мне можно было сегодня и не заниматься повторным мониторингом людских потоков в отдельно взятом горовском дворе. Работа эта нудная, к тому же Алина, ободренная возложенной на нее важной миссией, выполнила ее вчера на совесть. Второй период относительного затишья, которой я зафиксировала сегодня, попадал в те же временные рамки, что и зафиксировала моя подруга. После трех часов дня и до половины пятого маловероятнее всего можно было нарваться на соседей Шадриной.

Когда я училась на юридическом факультете, то даже не могла себе представить, что буду планировать квартирные кражи. Исполнителя я нашла, сумела его мотивировать, но это все пустяки. Самым сложным было минимизировать риски, организовав все так, чтобы он не попался в руки полиции и не потянул меня за собой.

* * *

Войдя в сквер, я сразу же увидела Михайлова. И первое, что мне бросилось в глаза, – на нем были новые темно-синие джинсы и белая рубашка с воротником-поло. Олежек позаботился о своей внешности, это уже хорошо. А то выглядел раньше как-то жалко – потертые штаны, застиранная рубаха, рваные кроссовки. Волей-неволей он обращал на себя внимание. Так и хотелось спросить, почему этот симпатичный, атлетически сложенный молодой человек одет как бомж.

– Привет! Давно ждешь? – спросила я, подойдя к нему поближе.

– Нет, только что подошел.

Я присела на ближайшую скамейку. Олег расположился на некотором расстоянии от меня. Достав из сумки распечатки, я протянула их Михайлову:

– Посмотри-ка! Что скажешь об этих ключах?

– Ключи как ключи. От чего они?

– А ты сам не догадываешься?

– Надо полагать, они от той хаты, которую… – Михайлов замолчал, потому что мимо нас как раз проходили люди.

– От нее, – подтвердила я. – Ты по этим ключам можешь определить сложность замков?

– Сложность? – Олег усмехнулся. – На каждый из них мне надо не больше минуты. А с сейфом придется немного дольше повозиться.

– С сейфом?

– Ну да, один из этих ключей от сейфа, такие обычно в офисах держат – для бумаг и то не слишком ценных. Для денег ящики круче покупают, с электронными замками. А эти так, от ленивых…

– Надо же, ты отгадал! – впечатлилась я.

– На самом деле, самое сложное – это войти незамеченным в подъезд. Магнитные замки – не мой профиль. Я вижу здесь ключик от такого замка. Нужен дубликат, а то как-то не хочется обзванивать квартиры в надежде, что какая-нибудь старушка поверить в байку о сантехнике и откроет дверь.

– Ясно, мы решим эту проблемку.

– Интересно, и что же такое в этом сейфе хранится? – поинтересовался Михайлов.

– Придет время, узнаешь.

– Так что же мне совсем ничего о деле спросить нельзя? Честно говоря, я чувствую себя марионеткой, которую дергают за веревочки…

– Олег, ты не прав. Люди обратились к тебе как к «высококлассному» специалисту, взяв при этом всю черновую работу на себя. Не буду скрывать, я очень надеюсь, что это будет последняя подобная «работа» в твоей жизни. Пора завязывать!

– Все это как-то странно. Сначала ты делаешь заказ, за выполнение которого я могу получить еще один срок, а потом говоришь мне, что я должен завязать. Что-то здесь не так.

– Хорошо, я попробую тебе объяснить. Нашей целью является не столько завладение чужим имуществом, сколько наказание плохих людей. Мы понимаем, что это противозаконно, поэтому стараемся минимизировать риски. Каждый выполняет свою часть работы. Тебе ни к чему заранее светиться на месте… – я хотела сказать «преступления», но мой язык не повернулся произнести его вслух. – Короче, ты понял, где именно…

– Значит, вы хотите кого-то наказать. – Михайлов задумался. – Ладно, пусть будет так. Я вот еще что хотел сказать. Мне нужно алиби…

– Будет тебе алиби. На сегодня это все, – я поднялась со скамейки. – Я свяжусь с тобой в самом скором времени. До свидания!

Я направилась к выходу из сквера, кожей чувствуя, что Олег смотрит мне вслед. Сев в автомобиль, я позвонила Ярцеву:

– Антон, привет!

– Привет!

– Я все ждала, что ты позвонишь мне и расскажешь о ночных забавах, но ты молчишь.

– Да там рассказывать особенно не о чем. Народу и, соответственно, машин около Бурцева было вдвое меньше, чем собиралось у Колонтаевки. «Феррари» я там не видел, в гонках в основном принимали участие отечественные тачки да мотобайки.

– То есть шуму еще больше, чем от иностранных спорткаров? У нас же любят ездить без глушителей…

– Ты отгадала. Кстати, сынок Покровского там тоже не засветился. Похоже, папаша-прокурор серьезно поговорил с ним. Вот сижу и сочиняю, в каком ракурсе описать ситуацию…

– Ты дома или в редакции? – уточнила я.

– В редакции. Мне здесь до позднего вечера торчать.

– Скажи, а что с публикацией фотографии?

– Статья о кладбище уже готова. Ее Светка Петина написала по моей просьбе. Редактору этот материал понравился, но он его притормозил.

– А почему?

– Сказал, что пустит его в номер, как только не будет других положительных новостей. Все, Полина, не отвлекай! Меня мысль интересная посетила. – Журналист отключился.

Я поняла, что заезжать за Никой Антон сегодня не собирается, поэтому быстренько свернула с ним разговор и поехала к дому Булатовых. Мне нужно было поговорить с Вероникой с глазу на глаз. Подъехав к ее дому, я постояла минут пять и увидела, что она выходит из маршрутки.

– Ника! – позвала я девушку в черной юбке-карандаш и атласной блузке в черно-белую полоску.

– Здравствуй, Полина! – поприветствовала она меня, усаживаясь в «Мини-Купер». – Что нового?

– Замки, что стоят на двери в квартиру, легко открываются универсальной отмычкой, с сейфом тоже проблем не будет. Нужно как-то раздобыть магнитный ключ от подъездной двери.

– Как?

– У меня есть одна мыслишка, но боюсь, что реализовать ее на практике будет не просто.

– А если подробнее? – поинтересовалась Булатова.

– Практически все магнитные ключи внешне похожи. Более того, они частенько выходят из строя, потому что размагничиваются, особенно если часто ходить через рамку терминала.

– В нашем здании как раз есть такая рамка, правда, мой ключ ни разу не размагничивался…

– Такие случаи бывают, я слышала. Было бы неплохо незаметно поменять ключ Шадриной на любой другой. Она не сможет открыть им дверь и решит, что он просто размагнитился.

– А если она что-то заподозрит?

– Что она может заподозрить, если ты завтра расскажешь, что с тобой именно такой случай и произошел? Сотрудникам вашего бюро останется только гадать, кто следующий…

– Ну не знаю, конечно, я могла бы взять папин ключ и поменять его. Они действительно похожи. Но выдастся ли подходящий случай? Хотя… у нас сейчас две девочки в отпуске, так что народу в офисе мало. К тому же Зинаида Львовна часто оставляет сумку без присмотра.

– Надеюсь, камер у вас в офисе нет?

– Нет.

– А у Шадриной случайно квартира не поставлена на сигнализацию?

– Не думаю. В нашем здании есть охранная фирма, так вот оттуда приходили и агитировали ставить квартиры на сигнализацию. Зинаида Львовна отнеслась к этому весьма скептически. – После некоторой паузы Вероника пообещала: – Я постараюсь поменять ключи.

– Ника, я тебя очень прошу – будь осторожна. Лучше откажись от этой затеи, если не уверена, что сможешь осуществить ее безукоризненно, – наставляла я Нику, догадываясь, что Ярцев будет в бешенстве, если узнает об этом. – И не забудь о своих «пальчиках». Протри все платочком.

– Да-да, я понимаю, что сделать все надо аккуратно.

– Антону лучше ничего об этом не говорить, – добавила я.

– Я уже поняла, – Ника вздохнула. – Он всячески хочет оградить меня от любых неприятностей. Только Антоша забывает, что все это прежде всего необходимо мне самой. Я должна отомстить за папу. Пока я этого не сделаю, ни о какой свадьбе не может быть и речи.

В отличие от Ярцева я с уважением отнеслась к такому решению. Пообщавшись еще немного с Булатовой, я поехала домой.

– Поля, ну наконец-то! – Нечаева вышла встречать меня в прихожую. – Ты даже не представляешь, как я вымоталась! За этими строителями нужен глаз да глаз! От них нельзя отойти ни на шаг.

– Алина, не стоило так глубоко погружаться в эту тему. Я пригласила тебя сюда только для того, чтобы рабочие, зная, что они не одни, не шастали по всему дому и не играли в домино вместо того, чтобы заниматься делом.

– А почему ты сразу мне об этом не сказала?

Я не успела ничего ей ответить, потому что на лестнице показался Кузьмич.

– Полина Андреевна, как хорошо, что вы вернулись. Мы на сегодня закончили работу. Смотреть будете?

– Обязательно! – Я поднимаюсь на второй этаж. Зайдя в свою комнату, я поняла, что за сегодняшний день там мало что изменилось. – Так, я что-то не поняла…

– Ребята, выйдете отсюда, – бригадир спровадил своих подчиненных в коридор. Закрыв за ними плотно дверь, он, несколько смущаясь, стал говорить: – Полина Андреевна, вы меня, конечно, извините, но я скажу, как есть. Вы больше свою сестру к нам не присылайте!

– Это почему же?

– Загоняла она моих мужиков, понимаете? Что она им не скажет, они готовы все тут же выполнить. Заставила двор убирать – они взялись за веники, сказала мебель передвинуть – пожалуйста. Завтра она прикажет им сигануть с крыши вниз, и они друг за дружкой прыгнут, лишь бы ей угодить. А знаете почему?

– Почему?

– На ней же юбка такая, что короче, наверное, не бывает. А кофточка… она же ей мала – пуговицы того и гляди расстегнутся. Вот они и ловят моменты, идиоты! – по-простому объяснил мне ситуацию Кузьмич. – Мое слово против ее не котируется. Знаете, что, если вам с Аристархом Владиленовичем понадобится на весь день отлучиться, отлучайтесь. Я лучше сам прослежу за порядком. Гарантирую. Так больше толку будет, нежели ваша сестра опять станет моих архаровцев искушать.

– Я поняла вас. Рабочий день окончен. Жду вас завтра, – не отличившись многословностью, я вышла в коридор.

– Скажите, а завтра Алина придет? – спросил меня невзрачный мужичок лет сорока, который заменил Михайлова.

– Вас это не должно волновать, – строго сказала я и стала спускаться вниз.

Судя по работающему блендеру, Нечаева была в столовой.

– Ну как там дела? – спросила она.

– Все нормально. Спасибо тебе, что выручила меня.

– Пустяки, обращайся. А я вот тут смусси решила сделать. А то весь день на ногах, даже перекусить было некогда. Будешь?

– Не откажусь.

– Поля, я подумала, если завтра снова надо последить за твоими рабочими…

– Не надо, – перебила я свою подружку, бестолковый энтузиазм которой удлинил мой ремонт минимум на один день. – У меня будет к тебе другая просьба.

– Какая?

– Практически каждый день сын Аристотеля бывает в седьмом микрорайоне.

– Это такая глушь! Помнишь, мы к нашей химичке туда в гости ходили, когда она ногу сломала?

– Помню, вот мне и любопытно, что Костик делает в этой глуши. Я никак не могу его там застать. Алина, тебе добираться до седьмого микрорайона удобнее, чем мне отсюда. Как только ко мне поступит сигнал, что «Феррари» зарулил в эту рабочую окраину, я дам тебе знать, и ты попробуешь отыскать, где он паркуется.

– Договорились. – Нечаева стала разливать по стаканам молочно-фруктовый смусси.

– И еще, надо бы зайти в салон меха «Княгиня».

– Это я с удовольствием, – обрадовалась Алинка. – Знаешь, я как раз хотела меховую жилетку купить. Сейчас там, наверное, большие скидки.

– Увы, скидок там не бывает. Хозяйкой «Княгини» числится гражданская жена Аристотеля. Шубы у нее никто не покупает. Не для того она открыла этот бизнес, – я поделилась с Алинкой своими соображениями.

– Значит, ты считаешь, что через «Княгиню» отмывают деньги? Зачем же тогда идти в этот салон?

– Чтобы подставить Хазарова.

– Да он сам себя уже подставил, когда замутил что-то с Морозом. Поля, разве не достаточно будет опубликовать мои фотографии?

– Это еще неизвестно, когда произойдет. Так что, попробуем обратить внимание начальника службы безопасности Аристотеля на Хазарова.

– А какая связь между салоном меха и Русланом? – уточнила Алинка.

– В том-то и дело, что никакой. Ты зайдешь в «Княгиню», тебя предупредят, что дисконтных программ нет, а ты сильно удивишься этому, захлопаешь глазками и скажешь, что Руслан Хазаров обещал тебе пятидесятипроцентную скидку. Охранники наверняка доложат об этом маленьком инциденте своему боссу. Я понимаю, что Хазаров будет все отрицать, и ему, скорее всего, на первый раз поверят. Мало ли однофамильцев! Потом на первой полосе газеты появится интересная фотография… Все это заставит Аристотеля задуматься, друг ли ему Хазаров или нет… А дальше, я еще что-нибудь придумаю… Кстати, ты готовишь отличный смусси!

– Спасибо.

Я дала Алинке кое-какие инструкции по поводу завтрашнего дня, и она уехала.

* * *

Ариша вернулся домой поздно вечером и в приподнятом настроении. Поскольку ни вчера вечером, ни сегодня утром из него невозможно было вытянуть ни одного слова, я не стала лезть к нему с расспросами. Захочет – сам расскажет. Так и случилось.

– Ну что, Полетт, я нашел человека, который закажет «Феррари», – выдал дедуля, устав меня интриговать. – Пришлось ради этого смотаться в областной центр, но игра стоила свеч.

– Теперь понятно, почему ты ушел из дома так рано. Хотел успеть на первую электричку? – Ариша кивнул, подтверждая это. – Мог бы еще вчера сказать, куда ты собираешься и зачем?

– Я не был уверен, что найду там нужного человека и, тем более, столкуюсь с ним. К чему дарить тебе пустую надежду? Но все срослось. Шахрат согласился поучаствовать в нашем спектакле.

– Ариша, ты никогда не рассказывал мне ни о каком Шахрате. Откуда он взялся? Можно ли ему доверять?

– Шахрат мой старинный приятель, у него кавказские корни, хотя сам он на родине предков никогда не был. В быту он говорит по-русски без акцента, но если надо придать своей речи кавказского флера, нет проблем. Сама понимаешь, у него это получается весьма органично. Так вот, Полетт, я долго думал над тем, кто сделает людям Мороза заказ, и пришел к выводу, что это должен быть человек не местный, это во-первых. А во-вторых, не вызывающий никакого сомнения в своей платежеспособности. Лучшей кандидатуры, чем Шахрат, просто не сыскать. Он уехал из Горовска лет десять назад, так что его здесь мало кто помнит. Скажу тебе больше – я сам его узнал с большим трудом. Густую шапку его черных волос пробила благородная седина, появился живот, придающий ему солидности. Правда, его надо приодеть соответствующим образом и немножко поработать над его манерами. Я уже дал Шахрату кое-какие рекомендации. Если он их учтет, то будет похож на человека, взглянув на которого, никто не усомнится – этот может позволить себе завести в гараже «Феррари» с перебитыми номерами. А как у тебя дела, Полетт? Придумала ответный ход?

– Да, – кивнула я, но посвящать Аришу в детали не спешила. Пришлось бы рассказать о роли, которую я отвела Михайлову, а дедуле это бы определенно не понравилось. – Совсем забыла, мне надо позвонить. Я пойду…

– Шахрат приедет в субботу, – бросил мне вдогонку дедуля.

– Послезавтра? – я задержалась в дверях. – Рановато будет. У нас еще ничего толком не готово.

– Да не в эту субботу, а в следующую, – успокоил меня дедуля. – Думаешь, я не понимаю, что все еще очень сыро? Надо ведь найти людей, которым Шахрат сделает заказ. Я уже стал аккуратно наводить справки на этот счет, но толкового ответа пока не получил.

– Ладно, Ариша, я – к себе.

– Да и мне пора уже на боковую.

* * *

– Полетт, я не понял, что это рабочие сегодня вздумали все как один надеть бахилы? – спросил дед, зайдя утром в мою комнату.

– Это им Алина вчера велела, – я невольно улыбнулась, вспомнив какого шороха навела здесь вчера моя подружка.

– Но зачем?

– Да что ты не знаешь Нечаеву! Она же уверена, что ее миссия состоит в том, чтобы спасти своей красотой мир, по крайней мире, свести до минимума хаос на отдельно взятой территории. Алинка посчитала, что чисто не там, где убирают, а там, где не оставляют следов, вот и велела строителям прийти сегодня с бахилами.

– Странно, что они ее послушались, – дедуля озадаченно пригладил свою бородку.

– Как выяснилось, у Нечаевой все-таки есть дар убеждения. Ариша, если хочешь немного развлечься, посмотри записи за вчерашний день.

– А что там может быть интересного?

– Сцена первая – Алина в короткой юбке поднимается по лестнице. Двое рабочих стоят внизу и, раскрыв рты, смотрят ей вслед. Она неожиданно оглядывается, они молниеносно поворачиваются друг к другу, стукаясь лбами… Короче, немое кино в духе Чарли Чаплина, только в цвете.

– Это должно быть любопытно, – Ариша сдержанно улыбнулся, – только не мой жанр. Это у тебя телефон звонит?

– Да, – я вынула из сумки мобильник. – Забыла выключить на ночь.

Дедуля, проявил элементарную вежливость, выйдя из комнаты.

– Алло! – ответила я.

– Привет! Наш «итальянец» сегодня сменил приоритеты. Обычно он к вечеру ныряет в рабочую окраину. А тут его с утра туда зачем-то понесло.

– Ясно, приму это к сведению.

Получив сигнал от гибэдэдэшника, я сразу же набрала Нечаеву.

– Да, Поля, слушаю тебя, – проворковала моя подружка.

– Так, Алина, пора на выезд! Костик заехал в квадрат, который я тебе вчера обозначила. Ты еще можешь успеть его там застать.

– А что так рано? – закапризничала подружка. – Я хотела сначала в меховой салон сходить. Вот, экспериментирую со своей внешностью. Ты же сказала мне вчера, что ее надо изменить, вот я пытаюсь… Только ни мою красоту, ни индивидуальность ничем не замаскируешь…

– Алиночка, потом будешь экспериментировать, сейчас важно не упустить момент. Поторопись, пожалуйста.

– Блондинка! – крикнула в трубку Нечаева. – Точно, я буду блондинкой! Надо взять у соседки парик.

– Алина, ты и так блондинка, – обескураженно заметила я. – Зачем тебе парик в тон твоих волос?

– Так в этом весь фокус. Я как бы невзначай поправлю его, чтобы все поняли – волосы у меня накладные. При этом никому не придет в голову, что мои собственные волосы точно такие же. Круто я придумала? – похвалила себя Нечаева.

– Круто, еще как круто! Только визит в «Княгиню» придется на время отложить. Алиночка, я тебя очень прошу, поспеши на восток Горовска.

– Хорошо, сейчас поеду. Только к Еве по пути загляну, а то она уйдет куда-нибудь, и я останусь без парика.

– Алина! – крикнула я в трубку, чтобы сделать ей очередное внушение.

– Что, Поля? – мягко промурлыкала та.

– Ни во что не ввязывайся. Просто выясни, рядом с каким зданием паркуется «Феррари»…

– Полина, ну что ты меня задерживаешь! Я все это уже вчера от тебя слышала. Пока, – Нечаева отключилась.

Часа через два я решила позвонить Алине и узнать, как у нее дела. Она почему-то сбросила мой вызов. Подождав минут десять, я снова попыталась с ней связаться, но ее мобильник находился уже вне зоны доступа. Может, зарядка закончилась, а может, моя подружка влезла куда не следует. В порыве бестолкового энтузиазма Алинка вполне могла забыть обо всех моих наставлениях и пойти на контакт с обладателем дорогущей тачки или с теми, к кому он приезжает каждый день. А райончик там был ой-ой-ой! Конечно, сам Костик производил вполне благоприятное впечатление, но все же не следовало забывать, что он сын Аристотеля. Как знать, может, папаша уже начал передавать сыночку свое дело?

Меня стали одолевать самые мрачные предчувствия, как вдруг прорезалась моя подружка.

– Поля, привет! – проговорила она шепотом. – Я в подвале была, там плохая связь…

– В каком подвале? Алина, с тобой все в порядке?

– Да, нормально у меня все, нормально, – эмоционально шептала Нечаева. – Я тут продюсированием рок-группы занимаюсь…

– Чем занимаешься? – Я не поверила своим ушам.

– Продюсированием, – повторила подружка. – Скоро освобожусь и перезвоню тебе.

Это «скоро» настало только часа через полтора. Что я только за это время не передумала! Услышав мелодию, запрограммированную на звонок моей лучшей подруги, я крикнула в трубку:

– Алло!

– Ну, что, Поля, можешь меня поздравить, – радостно заговорила Нечаева, – я не только выяснила, зачем Костик каждый день в седьмой микрорайон катает, но и завела с ним знакомство.

– Алина, я же тебя предупреждала – никаких контактов!

– Поля, не ругай меня, так получилось, как-то само собой вышло… Понимаешь, найти «Феррари» не составило особого труда. Он стоял в таких трущобах! Ну, прямо как бриллиант в навозной куче… Я подумала, что ты все равно захочешь узнать, к кому Костик приезжает, и стала расспрашивать местное население. Мне показали, в какой подвал водитель этой крутой тачки ныряет, и я решила посмотреть, что там. Еще, не открывая туда двери, я поняла, что за ней происходит…

– Что?

– Репетиция. Оттуда такой тяжелый рок доносился!

– Значит, Костик решил осуществить мечту, которую ему не удалось реализовать в школьные годы, – догадалась я.

– Именно, он собрал своих школьных друзей, купил инструменты… Я постояла-постояла под дверью, а потом решила напроситься к ним в солистки.

– Алина, ты в своем уме? – набросилась я на свою подружку.

– А что, я в караоке всегда неплохие баллы зарабатываю… Короче, спела я им пару песенок, правда, они оказались не в их формате. Тогда я сказала, что могу договориться с лучшим звукорежиссером Горовска о записи альбома.

– Алина!

– Поля, ну что такое? Я ведь действительно это могу. Помнишь, у меня был роман с Олегом Грибовским? Мы с ним расстались друзьями, он даже предлагал обращаться к нему, если я захочу пойти в шоу-бизнес. В качестве певицы мне туда идти поздно, – самокритично призналась Нечаева, – а вот в качестве продюсера в самый раз. Поля, мне кажется, я, наконец-то, нашла свое призвание! И ребята в меня поверили. Я уже предварительно договорилась с Грибовским о записи демо-альбома.

– Алина, хочу тебя разочаровать, эта группа, скорее всего, долго не продержится. Родители отправляют Костика в столицу.

– Ты ошибаешься, никуда он не собирается! – возразила мне Нечаева. – Я слышала краем уха, если Костик примет какое-то условие отца, то останется здесь. Он вроде бы готов его принять. Правда, Эдик, бас-гитарист, его отговаривает. Он сказал, что надо всем в Москву перебираться, там возможностей больше. А Никита, другой гитарист, считает, что в столице они затеряются, поэтому надо сначала заявить о себе здесь на полную катушку.

– А мнение своего «продюсера» они не спросили? – поинтересовалась я не без сарказма.

– Нет, этот разговор был еще до того, как я свалилась им на голову. Я просто-напросто его подслушала через щель в двери. Поля, неужели ты меня так и не похвалишь за то, что я сделала?

– Алина, ты ведь в курсе, что мы затеваем. Вдруг подозрения падут на тебя?

– С какой стати? – фыркнула Нечаева.

– С такой, что ты ворвалась в жизнь этих рок-музыкантов неизвестно откуда. Удивляюсь, что тебе удалось свободно вписаться в их реальность.

– Вот я так и думала, что ты не оценишь мои труды! Даже не знаю теперь, идти в «Княгиню» или нет, – набивала себе цену моя креативная подружка.

– Ты парик у Евы взяла?

– Пока нет, ее дома не оказалось. А что тебе моя идея перевоплотиться из натуральной блондинки в искусственную понравилась? – спросила Алина.

– Да, есть в этом какая-то безуминка.

– Безуминка? Не пойму, это комплимент, или как? – поинтересовалась Нечаева.

– Конечно, комплимент, – подтвердила я, чтобы ее не расстраивать.

Поговорив с Алинкой, я спустилась в столовую.

– Полетт, проходя мимо твоей комнаты, я невольно услышал, что ты разговаривала с Нечаевой на повышенных тонах. Она снова что-то учудила? – полюбопытствовал Ариша.

– Да, она опять-таки проявила чрезмерную инициативу. Похоже, развивая кипучую деятельность, Алинка старается отвлечься от очередной личной драмы. В этот раз она решила заняться продюсированием одной рок-группы.

– Ясно, Нечаеву понесло не в ту сторону.

– Возможно, как раз в ту… Дедуля, знаешь, как фамилия ударника?

– Понятия не имею, – Ариша скучно пожал плечами. – Полетт, мы скоро обедать будем?

– Полетаев, – произнесла я, проигнорировав вопрос деда. Он никак на это не отреагировал, будто не расслышал меня. – Сейчас сварю пельмени…

– Полетт, что ты сказала? Полетаев? – запоздало опомнился Ариша. – Уж не внук ли это Семена?

– Он самый. Костик еще в школе пытался играть в рок-группе, на барабанах. К слову сказать, бас-гитаристом был сын сотрудников правоохранительных органов. Его мать, узнав об этом, предприняла все для того, чтобы школьная администрация распустила эту группу. Потом Костика отправили в Лондон. Он вернулся, собрал школьных друзей и даже купил все необходимые музыкальные инструменты…

– Семен был бы этому рад, – задумчиво произнес Ариша. – Полетт, может, порадовать старика и свести его с внуком?

– Неплохая идея. Тем более что база этой рок-группы находится в том же районе, где живет скрипач.

– Странно, что Константина занесло в такую глушь.

– Алинка сказала, что помещение, в котором развернули свою деятельность рок-музыканты, принадлежит отцу одного гитариста. Но эта дислокация временная. Не исключено, что они уедут покорять Москву. Нечаева уже договорилась со своим бывшим бойфрендом, звукорежиссером, о записи демо-альбома.

– Прыткая особа. А концерт она им устраивать в ближайшее время случайно не собирается? Я бы нашел способ пригласить туда Семена. А ты бы мне помогла.

– В инвалидном кресле? Не думаю. – Мы встретились с дедулей взглядами и рассмеялись.

Вечером я позвонила Алинке, чтобы узнать подробности ее похода в «Княгиню».

– Алло, – негромко ответила она.

– Привет! Как дела?

– Плохо, хуже не бывает, – упадническим голосом произнесла моя подружка, но объяснять причину резкой смены своего настроения не стала.

Пришлось у нее выпытывать:

– Ну и что случилось? Персонал мехового салона был не слишком вежлив с тобой?

– Холодно.

– Вот и со мной там тоже общались холодно.

– Ты не отгадала, – глухо проговорила Алина. – Холодно – значит далеко от истины. Вот ты от нее, Поля, сейчас очень далеко.

Я на секунду-другую задумалась о том, что могло стать причиной Алинкиной депрессии, и выдала следующую версию:

– Николаша?

– Он, – призналась Нечаева. – Пока я по твоему заданию ездила в меховой салон, приходил Николаша. Он кое-что забыл из своих вещей, вот и вернулся за ними. Забрал и бросил ключи в почтовый ящик. Теперь мне надеяться больше не на что. Если бы я была дома, мы могли бы с ними объясниться, но я поехала в салон меха…

– Алина, я не поняла, ты снова меня обвиняешь?

– Нет, я просто констатирую факт – пока я была в «Княгине», приходил Николаша. Поля, вот скажи мне, почему я такая невезучая?

– Хочешь, я к тебе приеду?

– Нет, я хочу побыть одна.

– Как знаешь. – Я оторвала мобильник от уха и уже собиралась отключиться, но услышала Алинкин голос.

– А в меховом салоне все прошло нормально, – добавила она. – Я раз пять повторила фамилию своего «соседа». Удивлению охранников не было предела. Ну все, пока!

Резкие смены настроения у моей подружки случались и раньше. Оставалось только надеяться, что ее депрессия продлится недолго и, проснувшись завтра утром, она поймет, что нет никакого смысла оплакивать Николашу. Тем более что каждый новый день сулит новые встречи и приключения.

Глава 11

На следующий день на первой полосе газеты «Горовск сегодня» была напечатана статья под скромным названием «Помним», проиллюстрированная Алинкиной фотографией. На недавно заасфальтированной центральной аллее кладбища стояли двое мужчин. В перспективе был виден отреставрированный забор. Все по теме, описанной в статье. Но у кого-то из читателей, обративших внимание на фотографию, мог возникнуть ряд вопросов. Почему эти мужчины оказались в одно время на кладбище, причем у соседних могил? Что Хазаров передает Морозу? Случайно ли эта сценка попала в фокус фотокамеры? Если первые два вопроса следовало адресовать Руслану, то последний – газетчикам. Осознав это, я позвонила Антону.

– Алло! – ответил он.

– Антон, привет! Я по поводу фотки. Боюсь, что мы подставили Петину.

– А ты не бойся, Светка загорает на Золотых песках Болгарии. Она еще в субботу туда улетела. Передавай Нечаевой привет и мои поздравления. Не всем удается разместить свои любительские фото на первой странице, да еще таким крупным планом. Правда, на гонорар пусть не рассчитывает – пришлось сохранить ее авторство в тайне.

– Спасибо, передам.

Я позвонила Алинке, она все еще была в депрессии. Новость о том, что в газете наконец-то опубликовали фотографию, которую она сделала на кладбище, ее не вдохновила. Вот если бы ее саму напечатали на обложке какого-нибудь глянцевого журнала, она бы сразу перестала хандрить. Впрочем, кое-кому все-таки удалось вернуть мою хандрящую подружку к активной жизнедеятельности. Бас-гитарист Эдик позвонил Нечаевой и поинтересовался, куда она пропала, и остается ли в силе ее договоренность со звукорежиссером. Осознав, что она кому-то все-таки нужна, Нечаева воспрянула духом, созвонилась с Олежкой Грибовским и пригласила его в подвал в седьмом микрорайоне. Тот, конечно, поморщился, увидев, в каких условиях играют начинающие музыканты, но дорогие инструменты, красноречиво свидетельствующие о финансовой состоятельности рок-музыкантов, заставили его остаться и послушать несколько песен в их исполнении.

– Неплохо, – выдал свой вердикт Олег. – У вас, ребята, есть свой почерк. Так что я втисну вас на следующей неделе в какое-нибудь окошко. А как вы называетесь?

– «Нежуки», – ответил за всех Константин.

– Типа не «Битлы», что ли? – уточнил Грибовский и, получив утвердительный ответ, сделал свою оценку: – Что-то в этом есть…

* * *

От Копылова продолжали приходить эсэмэски примерно одного и того же содержания. Костик изо дня в день бывал в одних и тех же местах: салон красоты «Эвридика», клуб «Планета Икс», седьмой микрорайон. Поскольку Нечаева завязала с сыном Аристотеля деловой контакт, уже не было никакого смысла следить за его передвижениями по городу. Я позвонила Витьке и дала ему отбой. Он тут же напомнил об окончательном расчете. Мы договорились с ним встретиться после работы, в квартале от его конторы.

– Вот, – я протянула гибэдэдэшнику оговоренную сумму плюс премиальные.

– Спасибо, – он убрал деньги в нагрудный карман форменной рубашки. – Полина, ты обращайся, если что-то еще понадобится.

– Обращусь.

* * *

Во вторник Веронике Булатовой удалось подменить магнитный ключ от двери в парадную своей начальницы, о чем она сразу же иносказательно сообщила мне эсэмэской. На следующий день Шадрина устроила на проходной небольшой скандальчик, потребовав убрать рамку терминала.

– Вчера у меня ключ размагнитился, а завтра пластиковые карты выйдут из строя, – выговаривала она охраннику. – Неужели так уж обязательно проходить через нее?

– Это вопрос не моей компетенции, – сухо ответил тот.

– А чьей?

– Обращайтесь к арендодателю, это он установил терминал. Между прочим, в целях вашей же безопасности, – заметил охранник.

Не найдя поддержки у других работников офисного здания, Зинаида Львовна отправилась в свой кабинет.

В тот же день я встретилась с Михайловым опять-таки в сквере около его дома.

– Значит так, Олег. Мероприятие будем планировать на завтра, – начала я с главного.

– Наконец-то. Я уж думал, что все повисло в воздухе и там растворилось.

– Нет, не повисло, мы прорабатывали все детали, и прежде всего твое алиби.

– И что же вы придумали? – поинтересовался Михайлов.

– Тебе надо заказать на свое имя сегодня по Интернету два билета в кинотеатр «Водолей» на завтра наЗапоминай, большой зал, мистический блокбастер, – я озвучила название фильма. – Справишься с этим?

– Не проблема, только это какое-то хиленькое алиби, – заметил вор.

– Нормальное. Сегодня ты закажешь билеты, а завтра за полчаса до начала сеанса их выкупишь, при этом постараешься сделать все, чтобы кассирша тебя запомнила. Потом мы с тобой покрутимся в фойе перед камерами. Там их две штуки – я их тебе покажу. За пять минут до начала ты пойдешь в туалет, а ко мне вместо тебя присоединится другой человек, одетый так же, как ты. – Я протянула Олегу пакет, в котором лежала ярко-желтая футболка. – Так что твое место в зрительном зале пустовать не будет. Выждав какое-то время, ты выйдешь из кинотеатра. В фойе по-прежнему будет много народа, потому что через полчаса в малом зале начнется другой фильм. Не забудь, как бы невзначай, прикрывать лицо рукой, когда будешь проходить мимо камер. Из «Водолея» дворами дойдешь до места. На это уйдет минут десять.

– А что с магнитным ключом? – поинтересовался Михайлов.

– Вот, – я достала из кармана и протянула ему этот ключ. – Скажу тебе прямо, где именно в квартире находится сейф, нам неизвестно. Придется его поискать. Только аккуратно. Никакого беспорядка в квартире быть не должно…

– Могла бы об этом не говорить. Не думаю, что в хате так много мест, где можно спрятать железный ящик размером с микроволновку. Мне брать все, что будет лежать в сейфе, или выборочно?

– Нас интересуют только ювелирные украшения.

– О, как! – Олег присвистнул. – Я почему-то думал, что речь идет о каких-нибудь документах. За ювелирку срок могут такой накрутить, что и рисковать не стоит…

– Ты еще можешь отказаться, – спокойно произнесла я.

Михайлов задумался.

– Ладно, – изрек он через пару минут. – План вроде неплохой. А какие гарантии, что хозяйка домой не вернется?

– Она в это время будет на работе под нашим наблюдением. Если задумает куда-то отправиться, ее либо задержат, либо подадут нам сигнал. В любом случае тебе придется работать быстро, поскольку к кинотеатру надо будет вернуться к концу сеанса. Фильм идет полтора часа. Вопросы есть?

– Адрес! Ты мне не сказала адрес хаты. – В голосе Михайлова проскользнула какая-то хитреца.

– Ты узнаешь его завтра в последний момент.

– Не доверяешь, значит? – усмехнулся Олег.

– Не доверяю, – я не стала юлить.

– Ладно, мне лишняя информация ни к чему. – Михайлов о чем-то задумался. – Мне что, с цацками тащиться в кинотеатр?

– Я ждала этого вопроса. Отвечаю – ты выйдешь из дома с мусорным пакетом, куда предварительно положишь всю ювелирку. Повторяю – всю. Напротив дома стоят мусорные контейнеры – ты бросишь пакет в крайний слева, то есть ближайший к парадной. И не переживай, если увидишь поблизости бомжа в синей шапочке. Это наш человек, он сделает свою часть работы. И вообще, Олег, хочешь ты этого или нет, но за тобой будут постоянно наблюдать, – предупредила я вора. – Так что без глупостей!

– Уж какие тут глупости, когда дома у меня Машка с Сашкой? – напомнил мне отец-одиночка.

– Да, они действительно твои гарантии. Ты правильно понимаешь, – подметила я для пущей важности.

– Я рискую самым дорогим, – проникновенно произнес Олег.

Интересно, а он думал о своих детях, когда пытался стырить пачку памперсов из камеры хранения в супермаркете? Как мне ни хотелось задать ему такой вопрос, но я воздержалась от него.

– На самом деле, каждый, кто задействован в этой операции, чем-то рискует и каждый надеется на то, что все пройдет без сучка и задоринки. – Я упорно давала Михайлову понять, что нас в деле много, поэтому он постоянно будет под наблюдением.

Откровенно говоря, я не исключала, что Олег может меня кинуть – обчистить сейф, припрятать где-нибудь драгоценности, а мне сказать, что ничего не нашел. И ведь никаких рычагов давления у меня на него не было. Разу-меется, я не собиралась отправлять его детей в приют и уж тем более отдавать их на усыновление за границу. Это было выше моих реальных возможностей и ниже моральных принципов.

– Когда я получу полный расчет? – осведомился Михайлов.

– Встретившись с тобой около кинотеатра, мы немного прогуляемся по бульвару, засветимся перед продавцами мороженого и кваса. Для укрепления алиби. Вот еще что, – добавила я, – почитай, о чем фильм, а потом удали из журнала посещений эту страницу.

– Я смотрю, вы действительно все предусмотрели, – был вынужден признать Олег.

– Мы старались. У тебя есть еще ко мне вопросы?

– Надо подумать, – Михайлов откинулся на спинку скамейки и некоторое время сидел в глубокой задумчивости. – Нет, пока вопросов больше нет. Если что-то появится, завтра уточню.

– Надеюсь, няня не подведет?

– Не должна.

Пообщавшись с Олегом, я поехала на старое кладбище, где проживали бомжи Вася и Люся. Они уже не раз помогали мне вершить возмездие, причем делали это с большим энтузиазмом и практически бескорыстно. Я объяснила бомжам, что им предстоит завтра делать.

– Кинет! Как пить дать, кинет, – заволновалась Люся, услышав про драгоценности.

– У меня тоже есть такое опасение, поэтому я хочу подстраховаться. Надо, чтобы кто-нибудь из вас контролировал чердак, – я поделилась с бомжами своими незамысловатыми соображениями.

Люся с Васей выслушали меня и, посовещавшись, решили, что он возьмет на себя контроль чердака, а она – выход из парадной и стоящие неподалеку мусорные баки.

– Полина, а ты чего так на меня смотришь? – спросил Василий, поправив свою синюю шапочку, которую он носил и зимой, и летом.

– Вася, а ты мог бы на время расстаться со своим головным убором? – поинтересовалась я.

– Нет! – отчаянно запротестовал бомж и надвинул свою любимую шапочку едва ли не на глаза.

Я поняла, что было бы неправильно лишать его этого талисмана, поэтому решила купить Люсе другой головной убор того же цвета. И зачем я только указала Олегу на эту примету?

– Ладно, проехали, – сказала я, и Вася расслабился. – А скажите-ка, мобильник, который я вам в прошлый раз давала, еще работает?

– Да мы им не пользуемся. Кому нам звонить? – Люся повертела головой туда-сюда. – У здешних постояльцев нет мобил.

Ее шуточка была достаточно циничной, но я все-таки улыбнулась, после чего сказала:

– Надо бы проверить, не сели ли батарейки, не обнулился ли баланс.

– Метнись за трубой, – скомандовала Люся.

Ее приятель послушно поднялся с деревянного ящика и отправился в глубь кладбища, демонстрируя излишнюю прыть. Не прошло и пяти минут, как он вернулся обратно. Я включила мобильник и увидела, что столбик зарядки опустился на две трети. Но на пару-тройку звонков ее должно было хватить. Запросив баланс, я убедилась, что бомжи не развлекали себя телефонными шутками – на счету как было около восьмидесяти рублей, так и осталось.

– Ну а сейчас прокатимся до объекта, – сказала я. – Хочу, чтобы вы запомнили туда дорогу, да и привязку на местности надо сделать.

– На твоей тачке – с удовольствием, – оживилась Люся.

По пути я остановилась около стихийного базарчика и купила вязаную крючком беретку синего цвета. Людмилиной радости не было предела. О Василии я тоже не забыла – ему досталась новенькая зажигалка. Я знала, что он питал к ним слабость, хоть и не курил. Во дворе дома Шадриной я еще раз рассказала бомжам, какая задача перед ними стоит, вручила Васе дубликат ключа от подъездной двери, а потом повезла бомжей обратно, на старое кладбище.

* * *

Разрабатывая детальный план завтрашней операции, я как-то сразу решила, что дублером Олега будет Антон. Они ведь одного роста и примерно одного телосложения. Проблема была только в том, чтобы правильно донести до Ярцева эту информацию. Я позвонила Веронике:

– Привет! Завтра можно запускать «проект», но есть кое-какие нерешенные вопросы. Ника, придется все рассказать Антону. Без его помощи не обойтись.

– Ладно, давайте встретимся у меня, после работы, – предложила Булатова.

– А твоя мама нам не помешает?

– Нет, у нее ночное дежурство.

* * *

Когда Ника открыла мне дверь своей квартиры, я сразу отметила про себя, что в ее одежде уже не было черного цвета, но в глазах по-прежнему читалась безмерная скорбь.

– Привет, Полина! – В прихожую вышел Ярцев. – Ты одна, без Нечаевой? То есть «женсовет» пройдет не в полном составе?

– Антоша, ну не начинай! – осадила его Булатова. – Проходи, Полина, в зал, а я разогрею ужин.

Оставшись наедине со своим одноклассником, я сразу же решила кое-что прояснить.

– Антон, скажи, ты хочешь, чтобы я разобралась с теми, кто подтолкнул Никиного отца в петлю, или нет? Кстати, это он, да? – Я кивнула на фотографию в рамке, висящую на стене.

– Да, это Иван Иванович, – подтвердил Ярцев. – Хороший был мужик, потому я к тебе и обратился… А почему ты спрашиваешь?

– Потому что ты ведешь себя очень непоследовательно. Вот что это за приколы насчет «женсовета»?

– Хорошо, что ты, Поля, сама об этом заговорила. – Ярцев посмотрел на дверь и снизил тон, чтобы Ника, суетящаяся в кухне, его не услышала. – Зачем ты привлекла к этому делу Нечаеву?

– Она всегда мне помогает.

– Помогает? – Антон усмехнулся. – Она же клиническая… блондинка. Чем она может помочь? Я до сих пор не забуду, как она спросила на уроке английского, почему в словарях нет содержания… Вот в этом вся Нечаева!

– Ярцев, ты заблуждаешься.

В гостиную зашла Вероника.

– О чем вы тут спорите?

– Мы не спорим, тебе показалось, – успокоил ее Антон.

Хозяйка пригласила нас за стол, и мы переместились в кухню. Когда Ярцев разделался с салатом, я спросила у него ни к чему не обязывающим тоном:

– Антон, скажи, а ты завтра сможешь слинять на пару часиков из редакции?

– Смотря в какое время.

– После обеда, а если точнее, то ты нужен нам, – я перевела взгляд на Нику, – с трех до пяти.

– Вкак раз пресс-конференция начнется. У меня аккредитация. А что вы, девочки, хотели? Может, перенесем это на первую половину дня или на послезавтра?

– Нет, перенести ничего не получится. А что за пресс-конференция? – поинтересовалась я, пытаясь понять, не вешает ли Ярцев нам лапшу на уши.

– Завтра, в первой половине дня, должны будут огласить приговор педофилу Кочеткову. Судебный процесс закрытый, прессу на заседания не пускают. Результаты будут обнародованы на пресс-конференции. Сами понимаете, город жаждет узнать, посадят его или отправят в психушку. – Антон не врал, и это меня удручало. Заметив, что я сильно расстроилась, он спросил: – Полина, а что случилось? Зачем я вам понадобился именно в это время?

Я встретилась взглядом с Никой. В нем так и читалось: «Кто расскажет ему, я или ты?» Антон изначально был против ограбления Шадриной. Осуждать его за это было глупо. Он опасался, как бы мы на чем-нибудь не прокололись и не угодили за решетку. Нам пришлось действовать за его спиной, но сегодня я собиралась во всем признаться Ярцеву, доказав ему, что мы разработали идеальный план, в котором есть место и для него. Как выяснилось, Антон, по вполне уважительной причине, не мог стать дублером Олега, обеспечивающим его алиби. Так стоило ли посвящать его в детали? Мне казалось, что следовало промолчать.

– Не бери в голову, так, пустяки, – отмахнулась я. – Вопрос снимается с повестки дня.

– Что-то вы, девчонки, крутите! – Ярцев повернулся к Нике, та слишком уж откровенно прикрыла лицо рукой. – Быстро признавайтесь, что задумали!

Звонок моего мобильника раздался как нельзя кстати. Это был дед.

– Да, Ариша! – ответила я.

– Полетт, ну ты где пропадаешь? К тебе тут гости пожаловали, а тебя все нет и нет.

– Надеюсь, это не Ромашкина?

– Нет. Это Евгений. Ты скоро вернешься? – уточнил дедуля.

– Минут через сорок. Ариша, развлеки его чем-нибудь, пусть Крючков меня обязательно дождется.

– Постараюсь.

– Ника, Антон, мне срочно надо ехать домой, – я направилась в прихожую. Булатова последовала за мной.

– Он от меня не отстанет, – шепнула мне Ника. – Может, рассказать?

– Не надо. Отболтайся. А завтра держи Шадрину на контроле.

– Эй, вы чего там шепчетесь? – крикнул Ярцев.

– Всем пока! – Я вышла на лестничную площадку.

* * *

До дома я доехала за полчаса. Ариша с Женькой играли в кантри-зале в дурака. Это было так предсказуемо! Стоило мне заглянуть к ним на огонек, как дедуля сослался на усталость и оставил нас вдвоем.

– Женя, ты бы предупредил меня, что заедешь, – сказала я, усаживаясь напротив Крючкова.

– Как-то все спонтанно вышло. Мой новый клиент проживает в этом поселке, я был у него по делам, потом решил зайти к тебе. Аристарх Владиленович никак не хотел меня отпускать…

– Да, в гостеприимстве ему не откажешь. Женя, скажи, ты сильно занят завтра во второй половине дня?

Крючков достал смартфон, покопался в заметках и сказал:

– Нау меня назначена одна встреча, но я могу ее перенести, если нужно.

– Как ты смотришь на то, чтобы сходить в кино?

– Здорово! Я уже больше года не был в кино. Все дела-дела… Давай в выходные сходим, – с воодушевлением произнес адвокат.

– Не в выходные, а завтра, вя обозначила время, внимательно наблюдая за реакцией Крючкова.

– Полина, это что, шутка такая? – Женька явно не принял мое предложение всерьез.

– Нет.

– Тогда я не понимаю, зачем надо идти в кино в рабочее время. Детский сад какой-то!

– Извини, я просто хотела проверить, остался ли у тебя еще дух авантюризма. Похоже, что он выветрился в окно твоей адвокатской конторы. Жаль!

– Если бы он выветрился, я бы не стал заниматься вот этим. – Крючков положил к себе на колени кожаный портфель, который стоял до этого на полу рядом с его стулом и достал из него какие-то бумаги. – Сейчас полистаешь или потом?

– Интересно, что это такое? – я стала просматривать документы. Они меня заинтересовали. – Откуда у тебя эти материалы?

– Я сделал наудачу запрос в соседнюю область. Конечно, запрос негласный, я воспользовался личными связями, и вот результат.

– Странно, «Оксид» является дочерней фирмой полиграфического комбината. Я еще могу понять, почему «Оксид» стал преемником «АБЦ». Тут даже по названию ясно, что сфера деятельности химическая. Но зачем предприятию, которое печатает книжки и журналы, понадобилась такая «дочка»?

– Мне тоже показалось это странным, и тогда я навел справки насчет учредителей. И вот тут стала вырисовываться достаточно интересная картинка. Оказывается, учредителем «Оксида» является Михальчук Владимир Анатольевич…

– Погоди, а новый управляющий «АБЦ» – Михальчук Александр Анатольевич. Они братья?

– Братья, но самое интересное – другое. Взгляни сюда – видишь, кто основной акционер полиграфкомбината?

– Истомин Аркадий Алексеевич, – прочитала я. – Ничего себе! Выходит, у Аристотеля есть бизнес в соседней области? А что ворам в законе можно официально иметь бизнес?

– Конечно, в воровской среде это не слишком приветствуется, но сейчас понятия уже не те, что были, скажем, лет двадцать назад. Не удивлюсь, если здесь никто и не знает, что у Аристотеля есть солидный портфель акций полиграфкомбината «Альфа и Омега».

– Странно, а почему он решил вложиться именно в этот бизнес, а, к примеру, не в нефтяной? Купил бы себе какую-нибудь вышку…

– Аристотель ничего не покупал. Акции достались ему по наследству от отца, Истомина Алексея Аркадьевича. Я и о нем навел справки. Алексей Аркадьевич был женат трижды. С матерью своего единственного сына он прожил всего три года, после развода он переехал в соседнюю область и там вскоре снова женился. От второго брака у него есть дочь, Светлана. Она глухонемая. С ее матерью Истомин прожил около десяти лет. В третьем браке у него детей не было. Не знаю, как Алексей Аркадьевич распорядился другим своим имуществом, но акции он оставил своему сыну. Аристотель стал держателем акций ОАО «Альфа и Омега» примерно четыре года назад. Надо сказать, тогда его портфель был гораздо тоньше, чем сейчас. Судя по всему, Аристотель вел целенаправленную работу по увеличению этого пакета, хотя его самого там никто никогда и не видел.

– Действовал через доверенных лиц? – догадалась я.

– Именно. Если капнуть поглубже, то наверняка можно наткнуться на чьи-нибудь трупы, но я за такой короткий срок и тем более на расстоянии не смог проделать эту работу. Зато я выяснил кое-что другое. По сроку и месту последняя отсидка Аристотеля соприкасается с отсидкой Владимира Михальчука, старшего из братьев, – пояснил Крючков.

– А за что сидел Михальчук?

– За взятку в особо крупном размере. Он был начальником Комитета по защите окружающей среды соседней области и получил семь лет. После освобождения Михальчук около года проваландался у себя на родине, но, похоже, так и не смог найти себе применение, и тогда подался к нам. Чем здесь Владимир занимался, мне выяснить не удалось. Регистрация по месту жительства была, а вот постановки на налоговый учет – не было. Скорее всего, он трудился на Аристотеля. Три с лишним года назад Михальчук вернулся на свою малую родину. А два года назад он стал учредителем ООО «Оксид», которое занимается поставками химпродукции, в том числе и для полиграфкомбината. А вот теперь взгляни на эту статью, – Женька придвинул ко мне газету.

– Здесь пишут, что в области резко увеличилось число наркоманов, употребляющих какой-то новый синтетический наркотик, смертность от которого просто зашкаливает. – Взглянув на другой документ, я кое-что проверила и подвела резюме: – По срокам это совпадает с началом деятельности ООО «Оксид».

– Да, Полина, ты сразу же ухватила самую суть. А теперь прикинь, что будет, когда заработает новое производство на «АБЦ»?

– Боюсь себе это даже представить. Женя, как ты думаешь, можно ли дать этим документам официальный ход? – спросила я и поняла несуразность своего вопроса. – Ну, да, это все наши догадки.

– Полина, ты знаешь, я всегда был сторонником законных методов работы, но в этот раз я умываю руки. При нашей коррумпированной системе все эти материалы не больше, чем бумажки для розжига костра. Тем более что они попали ко мне неофициальным путем. Боюсь, что другого способа покончить с Аристотелем, кроме того, что предлагаешь ты – нет. Скажи, я могу как-то поучаствовать в этом?

– Можешь, – я выдержала небольшую паузу. – Пошли завтра в кино!

Глава 12

Утром мне позвонила Алинка.

– Поля, я не знаю, хорошо это или плохо, но сегодня ночью Хазаров сбежал куда-то вместе со своей семьей, – протараторила моя подружка.

– Куда сбежал? Откуда ты знаешь, что ночью?

– Да потому, что ночью, прости меня за такие подробности, я встала в туалет – наелась на ночь арбуза. Из окна донесся звук тормозящих колес. Я вышла на балкон посмотреть, что там происходит, и увидела, что Хазаров грузит в багажник такси чемоданы. А потом из парадного вышла его жена с сыном. Они все трое сели в такси и укатили. Его машина еще днем исчезла со двора.

– Может, они отправились куда-нибудь отдыхать?

– Не похоже было, что Хазаровы на отдых собрались. Руслан был какой-то нервный, все время оглядывался по сторонам…

– Неужели ночью можно было разглядеть, что он нервничал? – усомнилась я.

– Представь себе! Такси как раз под фонарем стояло. Поля, я тебе точно говорю, он сбежал из Горовска, причем вместе с семьей!

– Возможно, ты и права. Не успел Хазаров объясниться перед Аристотелем, почему он послал в его «прачечную», существующую под вывеской салона меха, какую-то блондинку, да еще и наобещал ей мифических скидок, как в газете появилась компрометирующая его фотография. Если казус в «Княгине» еще мог сойти Руслану с рук, то контакт с Морозом – вряд ли. Что ему еще остается? Конечно же, бежать из города.

– А я тебе о чем говорю?

– Алина, а ведь это твоя заслуга, – похвалила я подружку.

– Что я с этой заслугой буду делать? У меня личная жизнь, можно сказать, из-за Хазарова разбилась. Николаша меня бросил, а это значит, не видать мне визы в Испанию. А я так по маме соскучилась…

– Не переживай, я обещала тебе что-нибудь придумать, значит, придумаю.

– Думай поскорее.

Едва я закончила болтать с Алинкой, ко мне заглянул Ариша.

– Полетт, мне надо отлучиться после обеда. Ты ведь никуда не собираешься? – поинтересовался он.

– Собираюсь.

– И что же нам теперь делать? – развел руками дедуля. – Тянуть жребий насчет того, кто останется дома, или опять приглашать Нечаеву?

– После того, как Алинка навела здесь шороха, Кузьмич дал мне понять, что автономная работа будет гораздо эффективнее, чем под ее началом. Он гарантировал мне порядок и дисциплину. Попробуем поверить бригадиру на слово. В конце концов, хоть кому-то надо верить!

– Надо, но камеры все равно не забудь включить, – напомнил мне Ариша.

* * *

Олег ждал меня у входа в кинотеатр «Водолей». Я еще издалека отметила, что не угадала с размером желтой футболки, она была ему впритык. Зато в ней он заметно выделялся в толпе. Увидев меня, Михайлов махнул рукой, я ответила ему кивком головы.

– Что с билетами? – поинтересовалась я, поздоровавшись.

– Я заказал их по Интернету. Пойдем, – Олег осторожно взял меня под локоток и подтолкнул ко входу. Затем, протиснувшись к окошку кассы, он наклонился и сказал: – Девушка, я заказывал два билета на сеанс вМоя фамилия Михайлов. Ми-хай-лов.

– Да, есть такой заказ. Ряд восьмой, места десятое и одиннадцатое. Все правильно? – уточнила кассирша.

– Как восьмой? Разве не десятый? – возра-зил Олег, пытаясь запомниться ей.

– У меня отмечено, что восьмой, – настаивала на своем девушка в окошке.

– Точно! Я что-то напутал. Сколько с меня?

– Четыреста рублей.

Олег протянул тысячу и попросил:

– А вы могли бы дать сдачу мелкими купюрами, пятидесятками или даже десятками?

– Десятки только железные.

– Нет, железными не надо. Их терминалы не принимают. Спасибо. – Олег отошел от окошка и посмотрел на меня, ожидая оценки своих действий.

Легким кивком я дала ему понять, что с этим заданием он справился. Затем мы прошли в фойе. Михайлов стал как-то неуверенно озираться по сторонам.

– Ты нервничаешь, или мне показалось? – негромко спросила я.

– Я просто хотел предложить тебе попкорн, но не знаю, как ты к этому отнесешься.

– Если честно, то я его терпеть не могу. Камеры срисовал? – осведомилась я полушепотом.

– Только одну. А где вторая?

– Напротив входа в большой зал.

– Ясно, – кивнул он.

Мы встали за колонну, и я поинтересовалась:

– У тебя мобильник с собой?

– Ну, разумеется.

– Покажи, – попросила я.

Михайлов достал из кармана джинсов мобильник. Я взяла его и бросила к себе в сумку.

– Ты что делаешь? Как это понимать?

– Успокойся, не кричи, – процедила я сквозь зубы, – на нас же люди смотрят. Это твое алиби. Слышал про биллинг?

– Нет, а что это?

– По сигналу мобильника можно вычислить его местоположение, – пояснила я.

– Конечно, хорошо, что вы и это предусмотрели. Только я остаюсь без связи. Ты не сможешь меня предупредить, если случится какой-то форс-мажор, – встревожился вор.

– Держи, – я протянула Олегу нигде еще не засвеченную трубку. – Потом поменяемся.

– Ладно, – Михайлов засунул ее в карман. – Ну а где мой двойник?

Я и сама хотела бы знать, где Крючков. До начала сеанса оставалось пятнадцать минут, а еще не появился.

– Скоро подойдет.

– Полина, ты сказала тогда, если меня закроют, то усыновишь моих детей, – напомнил Михайлов. – Ты это серьезно?

– Я надеюсь, что до этого дело не дойдет.

– Я тоже на это надеюсь, только мне интересно, зачем тебе это надо.

– Сейчас не время и не место обсуждать этот вопрос. – Я наконец заметила в толпе знакомое лицо. – Так, Олег, запоминай адрес… Первомайская, дом сорок шесть, квартира двадцать четыре. Повтори!

– Сорок шесть, двадцать четыре. Не перепутать бы.

– В памяти телефона забито два номера. Один – мой, другой – подсказка. Последние цифры: 105-46-24. Сечешь аналогию?

– Не дурак.

– До начала сеанса осталось пять минут. Странно, что еще не начали запускать зрителей в зал. Все равно, пошли ближе ко входу.

Вскоре Михайлов растворился в толпе зрителей, а ко мне присоединился Крючков. Ему футболка была велика. И ростом он был ниже, чем Олег. Я вдруг поняла, если кто-то будет досконально изучать алиби Михайлова, то легко обнаружит подмену. Оставалось надеяться, что до этого дело не дойдет.

– А вы неплохо смотрелись с ним вместе, – шепнул мне на ухо Женька.

Я проигнорировала этот дурацкий подкол. Мне было не до шуток. Теперь, когда маховик организованного мною преступления приведен в движение, я поняла, что его исход во многом зависит от случайных факторов, которые невозможно предусмотреть заранее. Каждый из тех, кто оказался на скамье подсудимых за совершение преднамеренного преступления, наверняка, изначально думал, что его план безупречен, что ни один, даже самый гениальный следователь не сможет докопаться до истины. Только почему-то суды завалены такими делами, а зоны – преступниками всех мастей. Самым безнадежным в этой ситуации было то, что я вовлекла в дело Крючкова, лишив себя, в случае неблагоприятного исхода, единственного адвоката, которому могла полностью доверять.

– Полина, успокойся, все будет хорошо, – шепнул мне Евгений, положив свою руку на мою ладонь.

На экране люди, превращаясь в мистических сущностей, воевали друг с другом, и только победители снова принимали человеческое обличье. В основе сюжета лежало извечное противостояние добра и зла. Какие силы, светлые или темные, одержат верх, зависело от финальной схватки. Я никогда не любила блокбастеры, тем более мистические, но сегодня фильм меня захватил. В самый напряженный момент в моей сумке завибрировал мобильник. Я достала его и поднесла к уху:

– Алле! – крикнула в трубку Люся. – Твой чел хотел свинтить, если б не Васька, он бы ушел крышей. Потом еще конкурент нарисовался… Я еле ноги от него унесла. Расскажу все при встрече.

Люся отключилась, оставив меня в полной растерянности. Я так и не поняла, у нее драгоценности или нет. Чем закончилась битва мистических сущностей, я тоже проглядела. Но это не беда, об этом можно спросить потом у Женьки – он не сводил глаз с экрана. О каком конкуренте говорила Люся? Откуда он взялся? Неужели Олег действительно хотел сбежать?

– Ну что там у тебя? – спросил меня Крючков, когда сюжетное напряжение спало.

– Вроде все нормально, – ответила я, решив, что голос у Люси был не слишком расстроенный.

Под титры зрители стали выходить из зала. Так случилось, что на улице я оказалась между двух молодых людей, одетых в одинаковые желтые футболки. Одному она была мала, другому велика. Парни несколько секунд сверлили друг друга взглядами, после чего Женька шепнул мне на ухо:

– Я тебе позвоню.

Потом он растворился в толпе. Я взяла Олега под руку и повела его к бульвару.

– Ну что сбежать не удалось? – подтрунила я над ним.

– Я и не собирался никуда бежать, просто снизу кто-то поднимался пешком, лифт был занят, и мне пришлось пойти наверх. А твой бомж неправильно меня понял.

– Ну да, ну да, – я не очень-то поверила в сказку Михайлова.

– Слушай, а к чему вообще эта театраль-щина?

– В смысле?

– Зачем твои люди под бомжей косили? Особенно эта тетка в голубой беретке. По ней же невооруженным глазом видно, что она тюремной надзирательницей работала. Я таких повидал на пересылочных пунктах – они женщин конвоировали. По жестокости с ними никто не сравнится.

Я не могла поверить, что Олег говорит именно про мою Люсю, эту добрейшую женщину.

– Ну насчет жестокости ты загнул…

– Не загнул, – стоял на своем Михайлов. – Когда бомж достал из мусорного бака мой пакет, она подлетела к нему и огрела палкой по голове. Точно так же надзиратели своими дубинками орудуют. Так вот, я не понял, к чему они передо мной этот спектакль разыгрывали. Может, объяснишь?

– Для устрашения.

На самом деле я так не думала. Услышав про драку, я поняла, о чем говорила мне Люся. По всей видимости, около мусорных баков совершенно случайно оказался местный бомж, который сразу же и полез за пакетом, выброшенным Олегом. Люся, конечно же, не могла допустить, чтобы тот забрал то, что ему не предназначалось, поэтому огрела конкурента по голове подручным средством. А что ей еще оставалось, если Васи рядом не оказалось?

– Ну так что насчет окончательного расчета? – спросил Михайлов. – Там цацек на пол-лимона было, не меньше, Хотя обстановка в квартире так себе, средненькая. Кстати, знаешь, куда она сейф спрятала?

– Куда?

– В диванный ящик для постельного белья. Местечко вполне себе предсказуемое.

– Что еще в сейфе было кроме драгоценностей? – поинтересовалась я.

– Бумажки какие-то. Я в них не заглядывал – уговора не было, да и время нужно, чтобы вникнуть в их суть. А мне задерживаться там не хотелось.

– А деньги?

– Не было там денег, – не слишком убедительно возразил Михайлов.

– Ну не было, так не было, – я сделала вид, что поверила ему, после чего произвела с ним окончательный расчет. – Ну вот и все, Олег. Надеюсь, это было последнее подобное дело в твоей жизни.

– Я тоже на это надеюсь.

– Прощай!

– То есть мы больше не увидимся? А как же камера?

– Это мой подарок, – я развернулась и пошла обратно.

Сев в «Мини-Купер», я поехала на старое кладбище. Бомжи стали наперебой рассказывать мне о том, что с ними приключилось.

– Понимаешь, он идет на меня, а у меня против него ничего нет. И вдруг я сую руку в карман, а там – твоя зажигалка. – Вася разжал ладонь, демонстрируя нам свою новую игрушку. – Я достал ее и чиркнул прямо у него перед носом. Он никак не ожидал этого и отшатнулся назад.

– Хватит огоньком забавляться! Газ быстро закончится, – пожурила своего приятеля Люся. – Ты бы со своей зажигалочкой подоспел, когда тот старикан у меня из-под носа хотел брюлики увести. Хорошо, мне дубина крепкая под руку попалась, иначе бы я с ним не справилась.

– Люся, Вася, спасибо вам за помощь. Это вам, – я презентовала бомжам сумку с нехитрым провиантом.

– О, да у нас сегодня праздник! – Людмила заглянула внутрь и облизнулась. – Сухая лапша, тушенка, чипсы…

– А беленькой нет? – поинтересовался Вася, запустив руку в пакет, но вместо водки достал банку пива. – А что? И это сгодится.

Я села в автомобиль и огляделась по сторонам – по близости никого не было. Развернув содержимое пакета, я ахнула – каких только камней там не было! Бриллианты, изумруды, топазы. В платине, в золоте, в серебре. Старинные украшения и современные. Чувствовалось, что обладательница этих сокровищ не отличалась определенными пристрастиями – что ей перепадало от «зятя», тому она и радовалась, как сорока. Наверняка, Шадрина и носить-то все это не умела. Да и куда ей надевать эти украшения? В офис – не скромно, даже вызывающе. Ну не соответствует ее статус этим вещицам и все тут! О чем только думал Мороз, когда задабривал ими свою «тещу»? Хотя некоторые люди живут по принципу: излишек – вещь необходимая…

То ли дело Таисия! Судя по рассказам ее отца и бывшей учительницы музыки, гражданская жена Аристотеля умела выгуливать меха и драгоценности. Она посещала дорогие рестораны, театральные постановки, модные выставки, нарочито выставляя напоказ роскошь, доступную не многим жителям нашего райцентра. Я вдруг вспомнила, что на будущей неделе в Горовском музее краеведения откроется выставка Федора Мантулина, столичного художника, который, подобно передвижникам, решил нести красоту в народные массы, вот и колесил со своей экспозицией по малым городам России. Вряд ли Таисия пропустит это мероприятие, ведь в нашем захолустье не так-то много происходит интересных событий. Было бы неплохо, если бы Полетаева засветилась в музее с каким-нибудь из этих украшений. Только как снабдить ее этим великолепием?

Я убрала украшения обратно в пакет и задумалась о том, куда его положить. Где вообще хранить украденные драгоценности? У себя дома – опасно. Банковской ячейки у меня нет. Конечно, можно ее арендовать, но сегодня вечером уже не получится. Камера хранения на вокзале – слишком уж предсказуемый вариант. Нечаева? Вообще не вариант, она ведь не выдержит и наденет что-нибудь из этих вещичек. Куда? Да хоть в ближайший продуктовый супермаркет.

Время шло, а я так и не могла ничего придумать. Ну не сидеть же мне в авто около кладбища до самой ночи! Я бросила пакет в бардачок, проехала несколько метров, остановилась, вынула из бардачка пакет и сунула его в потайной ящик, расположенный под креслом переднего пассажира, после чего двинула дальше. На выезде из города я заметила гибэдэдэшников. В последнее время они очень редко там стояли. Увидев их, я почему-то сразу поняла, что они меня остановят. Так и есть, один из них махнул своим полосатым жезлом.

Я остановилась, опустила боковое стекло.

– Инспектор Махарян, – представился гаишник. – Ваши документы, пожалуйста!

– Простите, разве я что-то нарушила?

– Конечно, нарушили. Вы не включили свет ближних фар. – Я посмотрела на приборную панель и убедилась в справедливости его претензий.

– Виновата, выписывайте квитанцию, – я протянула инспектору свои права.

– Полина Андреевна, на первый раз мы вас прощаем, но впредь будьте внимательнее, – сделав внушение, Махарян вернул мне водительское удостоверение.

Никогда прежде я не забывала включать фары, но я никогда раньше и не перевозила в своей машине краденные драгоценности, тем более, на такую значительную сумму. Это все нервы. Надо взять себя в руки.

Заехав в гараж, я достала из потайного ящика пакет и пошла с ними в сад. Уже на подъезде к дому у меня родилась идея о том, что можно временно спрятать украшения в беседке. Там была одна скамейка с секретом…

– Полетт, ты неважно выглядишь, – неделикатно заметил Ариша, встретив меня в прихожей. – Что-то случилось?

– Все нормально, просто устала. На дорогах жуткие пробки, да еще гибэдэдэшник не по делу остановил, – отболталась я.

– А чем ты вообще занималась сегодня? – Дедуля стал проявлять излишнее любопытство, будто почувствовал что-то неладное.

Мне не хотелось рассказывать ему про квартирную кражу, несмотря на то, что она прошла удачно. Врать я тоже не хотела. Хотя что такое ложь? Это припудренная со всех сторон правда. Ариша ждал от меня ответа, поэтому молчать дальше было неприлично.

– Встречалась с Крючковым, – ответила я, не погрешив против истины, но затем все-таки немного приврала: – Он мне вчера интересные документы привез, мы обсудили, как их можно использовать против Аристотеля. А что у тебя новенького?

– Есть новенькое, – Ариша многозначительно улыбнулся. – Но мы же не будем обсуждать серьезные вещи у порога, правильно? После ужина расскажу.

– Да, конечно. – Я поднялась на второй этаж, заглянула в свою комнату и поняла, что Кузьмич не подвел. Если работа и дальше пойдет такими темпами, то на следующей неделе можно будет уже переселиться в свою комнату.

Я вспомнила, что забыла позвонить Нике, поэтому, зайдя в свое временное пристанище, закрыла поплотнее дверь и набрала ее номер.

– Алло, – упадническим голосом произнесла Булатова.

– Ника, привет! Это я. У меня все в порядке…

– Точно? А почему ты тогда мне не позвонила? – набросилась на меня невеста Ярцева. – Я ждала-ждала, сама набрать тебя не решилась. Мало ли что…

– Все нормально. Побрякушки у меня. Следи завтра за реакцией своей начальницы.

– Ладно, будет что-то интересное, позвоню.

Во время ужина с дедова лица не сходило загадочное выражение. Но я набралась терпения и не лезла к нему с расспросами. Потом, когда с чувством приятной сытости мы перебрались с ним в гостиную кантри, Ариша показал мне фотографию в своем мобильнике:

– Вот, к этому человеку можно обратиться насчет угона. В криминальных кругах его кличут Капотом, а по паспорту он – Саша Белецкий. У меня даже номерок его мобильного телефончика имеется, но существует одна проблемка… Нужна легенда.

– Какая легенда? – уточнила я, пытаясь вспомнить, где я видела этого парня.

– Шахрат может позвонить этому Капоту и сделать заказ на «Феррари», но он должен сослаться на того, кто ему рекомендовал к нему обратиться. Скажу тебе прямо – человек, снабдивший меня этим контактом, не годится.

Я молчала, вглядываясь в черты лица Саши Белецкого. Эти хамоватые глаза были определенно мне знакомы. Но стрижка под ноль, обнажающая квадратный череп, сбивала с толку. Только когда я закрыла ладонью верхнюю часть головы, все встало на свои места.

– Вспомнила! – воскликнула я. – Совсем недавно я видела этого человека также близко, как тебя, дедуля, сейчас. Мы с ним были, можно сказать, конкурентами. Я поставила на «Феррари Фиорано», а еще несколько человек, в том числе этот парень, – на BMW Spyder. Только он сейчас имеет довольно пышную растительность на голове и постарше лет на пять будет…

– Ну, естественно, – усмехнулся дед, – это ведь фотка из уголовного дела. Пришлось вот снова к Курбатову обращаться…

– Теперь ясно, почему нельзя сослаться на человека, снабдившего тебя этой информацией. А что тебе еще дядя Сережа рассказал про Капота?

– Не так уж много. Три года Белецкий отсидел за угон, но вот уж пару лет гуляет на свободе. Ходит он, как ты, наверное, догадываешься, под Морозом. Говорят, Капот может угнать любую тачку.

– Любую не надо, надо «Феррари Фиорано». – Я взяла трубку и набрала Ярцева. – Антон, привет! Как прошла пресс-конференция?

– Педофилу дали пожизненное. Я раскопал кое-что про него в соцсетях, вот сижу, работаю над статьей. У тебя что-то срочное?

– Антон, скажи, а ты уже писал про гонки близ Бурцева?

– Пока для моей статьи места не нашлось.

– Вот и хорошо!

– Полина, что-то я тебя не понимаю. Раньше ты просила меня поспособствовать тому, чтобы гонки запретили. А теперь, если я правильно понял, ты хочешь, чтобы молодежь продолжала развлекаться на загородных трассах. Это как-то связано с «Феррари»?

– Напрямую.

– А если поточнее?

– Потом расскажу, у тебя сейчас все равно голова другим забита. Не буду тебя отвлекать, – я отключилась.

– А мне расскажешь, что задумала? – поинтересовался дедуля.

– Понимаешь, я видела Капота на Студеном шоссе, и в гонках там принимали участие самые крутые тачки Горовска. Не удивительно, что Капот там засветился. Наверняка, приглядывал очередную «жертву». После Антошкиной статьи гонки переместились на Ново-Московское шоссе. Я сама там не была, но слышала от Ярцева, что масштаб там уже не тот. Чтобы у нас все срослось, надо в ночь с субботы на воскресенье заманить туда и Костика и Капота.

– Но как?

– Легко! Брошу в соцсетях инфу о том, что около Бурцева намечается крупномасштабное ралли. Так что, дедуля, вызывай Шахрата.

– Как скажешь, – Ариша пригладил свою седую бородку.

У меня зазвонил мобильник, и дедуля, проявив деликатность, вышел из гостиной.

– Алло!

– Поля, ну как все прошло? – поинтересовался Крючков.

– Нормально.

– Извини, что не мог раньше позвонить. Сама понимаешь – работа…

– Женя, я у тебя вот что хотела спросить, – я сделала небольшую паузу, чтобы сформулировать свой вопрос. – Мне для легенды нужно имя человека, который был бы в авторитете у людей Мороза. Но желательно, чтобы в Горовске его сейчас не было.

– Погоди, надо подумать… Знаешь, кроме Бульбы мне никто на ум не приходит. Только он умер примерно полгода назад.

– А кто это?

– Сподручный Мороза. У него были белорусские корни, отсюда и кличка.

– Его убили?

– Нет, он умер от онкологии. Я слышал, Бульба усердно лечился, даже в Израиль ездил, но ничего не помогло…

– Спасибо, Женя, ты меня очень выручил.

* * *

Утром ко мне приехала Алинка.

– Ты знаешь, Поля, я как-то исчерпала себя в роли продюсера, – пожаловалась она. – Мальчишки ждут от меня каких-то действий, а я ума не приложу, что предпринять. Нет, конечно, я им говорю, что работаю – кому-то звоню, с кем-то веду переговоры, но это не так. Им клавишник нужен, а у меня нет никого на примете. Самое большее, что я могу для ребят сделать, так это напомнить Грибовскому, что во вторник у нас запись. Поля, может, мне все это бросить, пока я совсем не заигралась?

– Бросишь, Алина, обязательно бросишь, но только после того, как организуешь хотя бы один маленький концертик.

– Ну и зачем это нужно? – такой скучнейшей мины я давно не видела на лице моей подружки.

– Хочу свести деда с внуком, – я вкратце рассказала Нечаевой историю семьи Полетаевых.

– Ну и стерва эта Таисия! – Возмутилась Алинка. – Не понимаю, почему она не дает Костику общаться с дедом? А заниматься музыкой? Знаешь, я на днях зашла в подвал, Полетаева еще не было, а Эдик с Вовчиком кое-что обсуждали. Вроде бы мамаша Костика изо всех сил старается выпроводить сына из Горовска. Его ведь три года здесь не было. Выходит, что она по нему вовсе и не соскучилась. Странно это как-то…

– Знаешь, Алина, может, Полетаева и правильно делает, что отправляет Константина в Москву. Думаю, она опасается, что Аристотель его к своим делам будет привлекать. Но оправданий тому, что она наплевательски относится к собственному отцу, нет. Семен перебивается нестабильными заработками уличного музыканта, которых еле-еле хватает, чтобы не умереть с голоду. У него даже приличной одежды нет, а она купается в роскоши.

Зазвонил мой мобильник, и я, прервав свой диалог с Нечаевой, ответила:

– Алло!

– Полина, это я. Представляешь, ничего не произошло, – уведомила меня Ника скучным голосом. – Она пришла на работу, как ни в чем не бывало. Похоже, пока ничего не обнаружила. Может, она только через месяц туда заглянет, а то и позже…

– В этом есть свои плюсы и минусы. С одной стороны, она не будет знать точной даты произошедшего, что является для нас дополнительным гарантом безопасности…

– Погоди, разве нам что-то угрожает? – встревожилась Вероника.

– Нет, но дополнительная подушка безопасности никогда не бывает лишней. С другой стороны, плохо, если она заметит пропажу не скоро. «Обмен любезностями» должен произойти примерно в одно время. Ответный ход запланирован на этот уик-енд.

– Все, не могу больше говорить, – Булатова отключилась.

– Полька, что же ты молчала! Оказывается, драгоценности Никиной начальницы уже у тебя, а я их до сих пор не видела, – набросилась на меня Нечаева.

– Тише! – Я оглянулась на дверь. – Что ты что кричишь? Ариша не в курсе.

– Поля, покажи мне украшения, – попросила подружка.

– Сейчас не до этого, в доме полно посторонних…

– Это ты про строителей, что ли? – Неча-ева оживилась. – Пойду поздороваюсь с ними, что ли…

– Алина! – остановила я ее. – Не отвлекай их. Лучше подскажи мне, как подбросить Таисии какую-нибудь драгоценную вещичку.

– Сейчас подумаю. – Моя подружка стала симулировать напряженную работу мысли. – Не знаю, ничего не приходит в голову. Я же не видела эти побрякушки… Поля, неужели у тебя нет совсем никаких соображений по этому поводу?

– Вообще-то, есть одна мыслишка…

– Какая?

– Моя соседка несколько лет назад встретила Таисию в ломбарде «Корона». У нее создалось впечатление, что Полетаева частенько туда захаживает и покупает самые дорогие антикварные украшения. Среди того, что мы вчера взяли у Шадриной, – я понизила голос, чтобы нас никто ненароком не услышал, – есть несколько вещиц, которые ее, наверняка бы, заинтересовали…

– Так в чем же дело? – всплеснула рукой Нечаева. – Надо их туда сдать.

– Алина, сбывать краденое через ломбард очень опасно. Если уж это делать, то через подставных лиц и без оформления, по личной договоренности с хозяином ломбарда. Конечно, это можно провернуть, но не так быстро.

– А что мы куда-то торопимся?

– На следующей неделе в нашем краеведческом музее открывается выставка картин Федора Мантулина. Что-то мне подсказывает Таисия не обойдет ее вниманием. Неплохой повод надеть новое украшение, не так ли?

– Наверное.

– На таких мероприятиях обычно полно фотокорреспондентов, так что краденые украшения засветятся в средствах массовой информации.

– Засветятся, – скучно произнесла Алина.

– Я вижу тебе это неинтересно. Давай вернемся к рок-группе, которую ты продюсируешь.

– Давай…

Нечаева напрочь утратила интерес к нашему разговору. Я спросила себя, в какой момент это произошло. Ответ нашелся довольно быстро – после того, как я отказалась продемонстрировать ей драгоценности Шадриной. Может, все-таки устроить Алинке маленький праздник для души? Как бы она снова не впала в депрессию.

В прихожей хлопнула дверь.

– Кажется, Ариша ушел. Пойдем в сад! – предложила я.

– Зачем?

– Я тебе кое-что покажу. Просто при дедуле не хотела…

– Пойдем, – сразу же воодушевилась Нечаева.

Мы зашли в беседку, я достала из укромного местечка пакет и продемонстрировала своей подружке его содержимое. В ее глазах сверкнул блеск одержимости.

– Красота-то какая! Обалдеть! Вот это бриллиантище! Интересно, сколько в нем каратов? А это изумруд, да? – Алинка перебирала драгоценности. – Я такого никогда не видела! Слушай, а дай мне что-нибудь поносить.

– Ты что, очумела? Это же все было краденое…

– Ну и что? – Нечаева примерила колечко. – Хозяйка ведь еще не опомнилась. Да и не увидит меня никто. Я из дома в этой красоте не выйду.

– А в чем тогда смысл?

– Понимаешь, у Евы скоро день рождения. Она меня пригласила. Мне так хочется прийти к ней в новых сережках или с новым колечком, Полечка, ну, пожалуйста, – стала канючить Алинка, устремив на меня молящий взор. – Меня правда-правда никто посторонний не увидит, только Ева и ее домашние.

– Это уже много. Вы еще чего доброго фотографироваться начнете, да выкладывать снимки в Интернет. Нет, Алина, даже не проси!

– Поля, ну какая ты скучная! Скажи, неужели тебе самой не хочется что-то из этого себе оставить?

– Мне хочется побыстрее от этого избавиться.

– Знаешь, у тебя точно не будет никогда таких друзей, как бриллианты, сапфиры, изумруды… Для тебя драгоценные камни – это не друзья, а солдаты твоей армии спасения.

– Слушай, Алина, как здорово ты это сказала! Не хуже, чем Коко Шанель. Шадринские камни действительно могут послужить солдатами армии спасения…

– Да, Поля, тяжелый случай… Все!

Я засунула всю ювелирку обратно в пакет и убрала его в тайник.

– Пойдем, кофейку попьем.

– Знаешь, я, наверное, поеду домой, – прогундосила Алинка.

– Не обижайся, что я ничего не дала тебе поносить. Пойми, это ради твоей же безопасности.

– Ладно, проехали, – Нечаева на удивление быстро осознала, что ее просьба невыполнима. Мы зашли через черный ход в столовую, и я стала молоть кофейные зерна. Алинка села за барную стойку и застыла с мечтательной улыбкой на губах. Я поинтересовалась у нее:

– О чем задумалась?

– Да так, – Нечаева свернула улыбку. – Прикидываю, где бы концерт для ребят устроить. Они мальчишки талантливые. Одним словом – «Нежуки».

– Ты там случайно ни на кого из них еще глаз не положила?

– Да ты что! – отмахнулась Алинка. – Мне Костик, Эдик и Вовчик как младшие братья. Поля, ты сказала Нике, что ответный ход запланирован на этот уик-энд. Если я правильно поняла, то в эти выходные Полетаев может лишиться «Феррари», так?

– Тебе его жалко?

– Не знаю. Он ведь в сущности парень хороший, без гонора. Я раньше думала, что у тех, кто не имеет финансовых проблем, нет мечты, ведь они могут осуществить любой свой каприз. Но, познакомившись с Костиком, поняла, что это не так. Его родители безумно богаты. Теоретически они могут купить ему абсолютно все, что он ни пожелает. Но он хочет добиться всего самостоятельно.

– Алина, по-моему, ты идеализируешь своего «подшефного» барабанщика.

– Вовсе нет, – возразила Нечаева.

– Вот ты говоришь, что Костик страстно желает добиться всего сам, но при этом он с большим удовольствием садится за руль «Феррари», который стоит как несколько тачек, приличествующих его возрасту и статусу. Кстати, а на чьи деньги куплены музыкальные инструменты? – Моя подружка молчала. – И автомобиль, и барабаны с гитарами приобретены на деньги, полученные от продажи наркотиков. Костику просто удобно делать вид, что он не знает, на каком грязном финансовом потоке сидит его отец.

– Поля, мне кажется, он действительно этого не знает.

– С трудом в это верится. Ты сказала, что ребята из группы «Нежуки» для тебя как младшие братья. Но к «братьям» тоже можно прикипеть душой. Имей это в виду.

– Ни к кому из них я не прикипела. Я предложила им себя в качестве продюсера только для того, чтобы быть ближе к Полетаеву. Поверь, я не меньше тебя хочу помочь Нике расквитаться с убийцами ее отца.

– Ну если так, то намекни Костику, что в ночь с субботы на воскресенье около поселка Бурцево крутые гонки намечаются. Я, конечно, распространила эту информацию в социальных сетях, но подстраховаться не помешает.

– Ладно, скажу. – Алинка быстрыми глотками выпила кофе и засобиралась: – Знаешь, Поля, мне пора.

Вечером мне позвонила Яна, девушка с которой я познакомилась около Колонтаевки.

– Привет, Оля! Я не знаю, интересно тебе это или нет, но гоночная трасса теперь вокруг Бурцева проходит. Следующей ночью там что-то интересное намечается, – сообщила моя случайная знакомая.

– Да ты что?! – обрадовалась я. – Класс! А я думала, что гонки навсегда закрыли и мне так и не удастся в них поучаствовать.

– Если ты на это решишься, я на твой «Мини-Купер» поставлю.

– Надо сначала соперницу найти. С парнями я соревноваться не буду.

– Да при чем здесь пол, главное, какая тачка! – эмоционально проговорила Яна. – На твоей можно любого мужика на «отечественном автопроме» сделать. Ты подумай об этом. Бабки там хорошие крутятся. Впрочем, ты это и сама знаешь.

– Ладно, я подумаю. Спасибо, что подкинула идею, а то я совсем от скуки умираю.

Глава 13

Следующим утром я поехала туда, куда перебазировались автогонщики. Хотелось посмотреть, смогу ли я справиться с трассой. По масляным пятнам и отпечаткам шин на асфальте не трудно было определить, где пилоты стартуют, а где финишируют. Машин на дороге почти не было. Я сделала один круг, не превышая допустимой скорости, и поняла, что есть два опасных поворота. Если проходить их, приближая стрелку спидометра к максимуму, то можно запросто улететь в кювет. Значит, надо сбавлять скорость, причем сбавлять постепенно и также плавно ее потом наращивать. Второй раз я прошла тот же круг гораздо быстрее. Едва я собралась стартовать в третий раз, зазвонил мобильник.

– Алло! – ответила я.

– Полька, привет! – прокричала в трубку Алина. – Я тут к мальчикам в подвал ненадолго заезжала. Они захотели познакомить меня со своим клавишником. Он тоже в их школе учился, только на год младше. Так вот, первое, что я услышала – Костик собирается сегодня принять участие в гонках. Мне даже не пришлось направлять его туда. Похоже, он в соцсети твой клич прочитал. Ладно, Поля, я на маникюр опаздываю. Пока!

– Спасибо за звоночек. Пока!

Поговорив с подружкой, я еще раз проехала по гоночной трассе, отметив для себя кое-какие нюансы асфальтового покрытия на последнем ее отрезке. Уверенности в том, что я смогу победить, было не много. Все зависело от соперника и его машины.

Вернувшись домой, я заглянула к деду – он раскладывал пасьянс.

– Не помешала?

– Ну что ты, Полетт? – Ариша оторвал глаза от карт. – Заходи. Какие новости?

– У меня все идет по плану. – Я присела на подлокотник кресла, в котором сидел дед. – Ты дозвонился до Шахрата? Он приедет?

– Дозвонился. К вечеру он будет у нас.

– А что так поздно? Тут езды-то два с половиной часа.

– У Шахрата с утра какие-то свои дела в областном центре нарисовались, так что раньше никак не получается. Не переживай – он мужик толковый. У нас еще будет время его понатаскать. Да, Полетт, ты насчет кухни не суетись, – преду-предил меня дедуля. – Я уже позвонил Стасу и заказал в его ресторане блюда кавказской кухни.

– Неплохая идея, тем более, что я не умею готовить ни чахохбили, ни долму. Что там еще готовят?

– Вот вечером и узнаешь. А пасьянс-то сошелся! – Ариша удовлетворенно улыбнулся.

Заказ из ресторана привезли в начале шестого, а примерно через час около нашего дома остановилась серенькая «Лада Приора». Из нее вышел господин, которому был бы скорее под стать седан импортного производства с личным водителем, а никак не эта среднестатистическая тачка. Я отошла от окна и спустилась вниз. Дедуля уже встречал своего приятеля у порога. Они как раз пожимали друг другу руки.

– Шахрат, позволь представить тебе мою внучку, – Ариша оглянулся на меня, – Полину Андреевну.

Я сделала шаг вперед и протянула гостю руку для приветствия. Он поднес мою ладонь к своим губам, после чего произнес без всякого акцента:

– Рад знакомству. Вы очень похожи на своего отца.

– Вы знали моего папу?

– Да, нам доводилось встречаться и не раз.

После небольшого обмена любезностями Ариша увел гостя в гостиную рококо, а я отправилась в столовую, чтобы разогреть уже успевшие остыть блюда, доставленные нам из ресторана «Сытый слон». Мое первое впечатление о Шахрате было вполне благоприятным. Правда, одет он был не совсем подходяще для ночного загородного ралли, точнее, совсем неподходяще. Ночью около Колонтаевки я не заметила ни одного мужчины в костюме и при галстуке. А лаковые ботинки с острыми носами – это отдельная песня… Интересно, какой у него размер? Может, что-то из Аришиной обуви ему подойдет? Задумавшись о том, как бы придать облику Шахрата демократичности, не лишая его при этом успешности, я едва не сожгла долму.

– Полетт, ну ты скоро? – в дверном проеме показался Ариша.

– Да-да, у меня почти все готово.

– Как тебе Шахрат? – поинтересовался дед, подойдя ко мне ближе.

– Надо бы его переодеть и переобуть. Ну что это за лаковые ботинки?

– Я тоже обратил на них внимание. Но стоит ли его так строго судить за них?

– Судить не стоит, но поменять придется. – Я повернулась к Арише, тот кивнул, давая понять, что согласен со мной.

За ужином Шахрат не закрывал рта. Он то сыпал комплиментами в мой адрес, то рассказывал анекдоты про армянское радио, демонстрируя южный акцент.

– Ну как, похоже, что я только вчера приехал оттуда? – спросил наш гость.

– Акцент убедительный, а вот слов должно быть гораздо меньше. Тебе придется говорить мало и исключительно по делу. Шахрат, представь себя человеком, чьи мысли и действия твое ближайшее окружение привыкло предугадывать, – стал учить его Ариша. – К примеру, ты повернулся, а водитель уже распахивает перед тобой дверцу персонального авто. Вскинул взгляд на прислугу, и она сразу же пошла за чашечкой чая.

– Так? – Шахрат взглянул на меня исподлобья, при этом в его глазах промелькнули смешливые огоньки.

– Дружище, если ты так посмотришь на свою прислугу, она пойдет за чаем, но вернется не скоро, потому что сначала зацепится за кого-нибудь языком, а потом забудет, зачем пошла. – Дед без всякого стеснения говорил то, что думает. – Пойми, твой взгляд должен вызывать если не страх, то…

– Внутренний трепет, – подсказала я, догадавшись, что он не может найти подходящего слова.

– Именно так. – Ариша продемонстрировал подобный взгляд.

– Уже иду, – рассмеялась я, но задержалась в дверях.

После нескольких неуклюжих попыток Шахрат, наконец, смог придать своему взгляду непререкаемую суровость.

– Ну как-то так, – одобрительно кивнула я, после чего отправилась заваривать чай.

Когда же я вернулась в гостиную, то увидела сценку, которая заставила меня улыбнуться – дедуля учил Шахрата красиво вынимать бумажник из внутреннего кармана пиджака.

– Пойми, ты покупаешь не «Феррари», ты покупаешь человека, которому предстоит оказать тебе услугу, – со знанием дела говорил Ариша. – А посему это не ты должен волноваться, получится ли у него угнать спорткар. Это Капот должен беспокоиться о том, что он много потеряет, если не выполнит твой заказ. Попробуй еще раз… Уже лучше, но много суеты. Да-да, вот именно с такой небрежностью ты должен будешь это проделать. Что скажешь, Полетт?

– Скажу, что галстук придется снять.

– Но это очень дорогой галстук. Я выиграл его в карты у одного чиновника областного масштаба.

– Да, галстук действительно хорош, но для другого случая. – Я перевела взгляд на лаковые ботинки. – У вас какой размер обуви?

– Сорок второй, а что? – Шахрат стал смущенно переминаться с ноги на ногу.

– Дедуля, поищешь что-нибудь подходящее? – спросила я, на что Ариша подмигнул мне.

– Не понимаю, чем вам не нравятся мои ботинки? Я купил их в очень дорогом магазине…

– Знаешь, дорогой, – дед похлопал своего приятеля по плечу, – до нас эта мода еще не дошла. Так что тебя могут здесь неправильно понять.

Оценив скрытый сарказм Ариши, я критично оглядела кавказца с головы до ног и добавила:

– Рубашку надо поменять на темную, причем надеть ее, не заправляя в брюки. Не помешали бы еще швейцарские часы, толстая золотая цепочка и… четки.

– Здесь поблизости есть магазин, где все это продают? – спросил Шахрат и небрежным жестом вынул из кармана бумажник.

– Ну вот, как-то так, – похвалил его Ариша. – Вот выпьем чаю и отправимся на «шопинг».

Шахрат оказался весьма обучаемым. Во время чаепития он уже не хохмил, стараясь быть душой нашей компании. От пустых слов наш гость перешел к языку мимики и скупых жестов. Сначала он оценивал вкус предложенного ему напитка, а сделав это, стал определять характеры людей, сидящих с ним за одним столом. К каким выводам пришел Шахрат, понять было невозможно, но меня это не расстраивало. Капот не должен был проникнуть в подкорку этого «актера», так что его загадочность приветствовалась.

После ужина Ариша повел гостя в свою комнату, где должен был, согласно моим рекомендациям, довести образ состоятельного кавказца до ума. Я отнесла посуду в столовую, загрузила ее в посудомоечную машину, после чего поднялась к себе. Мне тоже предстояло заняться изменением своей внешности. В тусовке автогонщиков меня, наверняка, запомнили, как жгучую брюнетку с ресницами «а ля паучьи лапки», так что менять этот образ не было смысла. А вот второй раз светиться в той же среде в мини-шортах из латекса было как-то неприлично. Да и ночь эта была прохладнее, чем та, – наступил август. Покопавшись в шкафу, я отыскала джинсы с рваным эффектом, болеро, также из джинсовой ткани, и белую футболку. Облачившись во все это, я вышла в коридор и едва не столкнулась с мужчинами, как раз проходившими мимо моей комнаты. Несколько секунд мы изучали друг друга.

– Детка, ты не хотела бы провести со мной остаток этой ночи? – спросил Шахрат, перебирая четки.

– Как-нибудь в другой раз, – ответила я и шагнула к лестнице.

Притормозив внизу, я услышала, как дед наставлял своего приятеля:

– Детка, мы проведем с тобой остаток этой ночи! Вот если бы ты так бескомпромиссно это произнес, то получил бы совсем другой ответ. Разумеется, не от Полины. Она отказала бы тебе в любом случае.

– Аристарх, да как ты мог подумать? Я же просто отрабатывал определенную манеру поведения.

– Я так и понял.

* * *

В половине двенадцатого мы с Шахратом отправились на «Мини-Купере» к поселку Бурцево. Дедулю я уговорила остаться дома, да он и не слишком рвался ехать вместе с нами, поскольку не жаловал подобные ночные развлечения на свежем воздухе. Все-таки возраст уже не тот… По дороге я еще раз проэкзаменовала Шахрата и пришла к выводу, что его можно отпускать в самостоятельное плавание.

Высадила я своего пассажира на окраине Бурцева, откуда ему предстояло дойти до места автомобильной тусовки пешком. Расчет был на то, что в ночной суматохе никто из гонщиков и болельщиков не обратит внимания, откуда он взялся. Так что до скопления машин и людей, одержимых большими скоростями, я доехала одна. Едва я вышла из салона, около меня сразу же нарисовалась Яна и сообщила:

– Знаешь, Оля, две девочки собираются сегодня соревноваться между собой. Присоединишься к ним?

– А что можно стартовать втроем? – Я вспомнила, что на Студеном шоссе заезды были только парными.

– Здесь – хоть вчетвером! Дорога-то двухполосная в обе стороны.

– А что у них за тачки?

– Не переживай – тебе и в подметки не годятся. У одной – «Калина», правда, движок у нее не вазовский. Я слышала, она так говорила. Но вряд ли то, что она поставила на свою «Ладу», может конкурировать с твоим «Мини». А у второй – «Опель», гоночный вариант, – Яна кивнула на эту тачку апельсинового цвета. – Не знаю, сколько у него лошадей, но вот сама девчонка сидит за рулем всего несколько месяцев. В гонках уже участвовала, но каждый раз неудачно. Видишь, правое крыло уже помято?

– Вижу, – кивнула я, прикидывая, есть ли смысл участвовать в гонке. – Яна, а сколько надо ставить на кон?

– Это вы должны между собой договориться. Парни обычно в первом туре по полтиннику ставят.

– Яна, а ты, я смотрю, в теме!

– Ну, разумеется, я ведь сама гоняла, пока свою тачку в хлам не разбила. Сама чудом жива осталась. – Брюнетка с розовым клоком волос рассказывала о своем «подвиге» с гордостью.

– Тебе повезло, – высказалась я, стараясь не показать Яне, что мне после ее рассказа стало как-то не по себе.

Вспомнилось, при каких обстоятельствах погибли мои папа и мама – в них врезался пьяный прокурор, мчавшийся на бешеной скорости. Может, отказаться от гонок? У меня ведь нет никакого опыта в этом деле… Я огляделась вокруг себя. Сначала в поле моего зрения попал только что подъехавший «Феррари», затем парень с кудрявой головой. Пока Капот даже не смотрел в сторону итальянского спорткара, но Шахрату предстояло обратить внимание угонщика на авто с логотипом в виде коня, поднявшегося на дыбы. Мы с Аришей понимали, что эта работа стоит немалых денег, а точнее, очень даже больших. Аванс соответственно тоже будет немалым. Мы отдали Шахрату почти все наши сбережения. А жить-то на что-то дальше будем? Конечно, дедуля снова попытает счастья в казино, но почему бы и мне не рискнуть? Только где наш кавказский друг? Неужели с ним что-то приключилось, пока он шел сюда пешком от Бурцева? Или того хуже – вдруг Шахрат решил нас кинуть? Деньги, конечно, было жалко, но не так, как дедовы швейцарские часы. Да и вся моя операция была под угрозой срыва.

– Оля, так что ты решила? – Яна так и подначивала меня принять участие в гонке.

Я, наконец, увидела Аришиного приятеля, стоявшего на небольшом пригорке и взирающего на происходящее внизу с видом заносчивого бедуинского верблюда. Почему-то именно такое сравнение пришло мне в голову. На мой взгляд, Шахрат не совсем въехал в нужный образ. Но то, что он нас не кинул, уже радовало.

– Пожалуй, я рискну.

– Тогда пойдем, я сведу тебя с гонщицами. Договоритесь о ставках.

– Пойдем! – Я направилась за Яной.

Она подвела меня к двум девчонкам, стоящим неподалеку от машины местных букмекеров.

– Вот, она тоже хочет поучаствовать в гонке, – моя новоявленная подружка подтолкнула меня вперед.

Девицы, обе крашенные блондинки, устремили на меня свои изучающие взгляды.

– Ну и какая у тебя тачка? – насмешливо спросила та, что была повыше ростом. Я заметила у нее в руках брелок от «Опеля».

– «Мини-Купер», – скромно ответила я.

– Я не против, – отреагировала высокая девица в леггинсах леопардовой расцветки и повернулась к своей сопернице. – А ты?

– Смотря какие ставки, – особой радости в словах девушки в желтых шортах не звучало.

– А какие у вас приняты? – поинтересовалась я.

– Если нас будет уже трое, то выигрыш в любом случае увеличится. Значит, можно по десятке поставить, – предложила девица, у которой была «Лада Калина».

– Я не против, – согласилась с ней вторая.

– Что-то я драйва у вас не вижу, – заметила я. – Может, по пятнашке?

– Идет, – кивнула девица в леггинсах и посмотрела на ту, что была в шортах.

– Ладно, по пятнашке, так по пятнашке, – сдалась та.

Я обрадовалась, что они не повысили ставки, поскольку больше денег у меня при себе не было. Мы ударили по рукам и подошли к букмекерам.

– Три дамы в третьем заезде! – звучно продекламировал парень восточной наружности. – «Опель GT», «Лада Калина» и «Мини-Купер»! Делайте ваши ставки, господа!

– Ну почему же только господа? На «Мини», – Яна бросила на стол несколько купюр, а потом сжала мою руку и шепнула мне в ухо: – Я в тебя верю, Оля.

– На «Опель», – громыхнул зычным басом мужчина средних лет.

– На «Калинку», – парень в тельняшке подмигнул девушке в желтых шортах.

Несколько человек подряд поставили на «Опель», потом я услышала знакомый голос:

– На «Купер».

Оглянувшись, я встретилась взглядом с Константином и, поблагодарив его легким кивком за ответный шаг, отошла в сторону. У меня начался внутренний мандраж. То ли из-за предстоящей гонки, то ли из-за Шахрата, который снова куда-то исчез. Зато прямо передо мной нарисовался Капот. Как ни странно, но он поставил на «Мини-Купер». Надеюсь, этот угонщик не облюбовал его в качестве своего будущего трофея? Я подошла к своей тачке. Вскоре ко мне присоединилась Яна.

– Оля, ты хоть и первый раз здесь участвуешь, но на тебя многие ставят, – подбадривала она меня. – Знаешь, самое главное – на старте в центре не оказаться, а то они тебя зажмут и не дадут простора для маневра. Пойдем, сейчас первый заезд начнется. Кстати, Костик стартует после тебя, в четвертом заезде, в нем сразу четыре тачки будут участвовать. Это – победители той ночи, когда гибэдэдэшники всех у Колонтаевки разогнали.

Перед стартовой чертой выстроились в ряд три отечественных внедорожника: две «Нивы», белая и синяя, черный «УАЗ Патриот» и «УАЗ Хантер» болотного цвета. Я обратила внимание, что пилот синей «Нивы» слегка запоздал со стартом, и сделал он это, скорее всего, сознательно, чтобы не толкаться с соперниками. При первом же удобном случае белая «Нива» на пару с «Патриотом» выжала легкий «Хантер» с асфальта на щебенку. Пока он восстанавливался на трассе, несколько драгоценных секунд было упущено. Тем временем водитель синего авто, не отвлекаясь на посторонние маневры, уверенно вышел вперед. Он долго лидировал, но после второго виража стал сдавать свои позиции «Патриоту», который и пришел первым.

– Смотри-смотри, к Костику опять его Дюймовочка на такси прикатила, – дернула меня за руку Яна.

Оглянувшись назад, я обратила внимание на другое – мои соперницы о чем-то шушукались. Они явно решили объединить свои усилия в борьбе против меня. Интересно, что же эти блондинки задумали? Лучше бы Яна не отвлекала меня своими пустыми разговорами, а повертелась около них. Может, и подслушала бы, о чем сговорились эти интриганки.

Во втором заезде были три участника. На старте повторилась та же ситуация – одна из тачек, серебристая «десятка», затормозила, и это опоздание дало ей определенное преимущество. Пока ее соперники сражались за право пройти первый поворот по малому кругу, «десятка» легко обошла их по большому радиусу, а дальше врубила такую скорость, которой лично я от оте-чественного авто никак не ожидала. Не исключено, что и «Лада Калина», с которой мне совсем скоро предстояло соревноваться, могла выжать из своего импортного движка нечто подобное. Увы, пилот «десятки» забыл или не успел сбросить скорость перед вторым поворотом и ушел в кювет. К нему сразу же бросились спасатели из числа зрителей. Парень, кажется, не сильно пострадал. А вот его тачку, наверняка, придется увозить отсюда на эвакуаторе. Пока я размышляла об этом, два отечественных хэчбека миновали финишную черту. Мне было совсем неважно, кто из них пришел первым – надо было готовиться к своему заезду.

Когда я подъехала к линии старта, оба фланга были уже заняты моими прыткими соперницами, причем они оставили мне минимум места в центре. Я аккуратно втиснулась между ними. Две девушки в белых одеждах, стоящие напротив друг друга на противоположных обочинах, синхронно махнули флажками, и я рванула вперед. Мои же соперницы затормозили, решив, что я поступлю так, как поступали пилоты первых заездов. Что еще могли придумать эти блондинки, кроме того, чтобы зажать меня на первых же метрах трассы? Этот трюк им не удался, в результате я умчалась далеко вперед и, совершенно ничем не рискуя, сбавила скорость на первом повороте. Затем на прямом участке трассы я укрепила свои позиции, поэтому могла позволить себе сбросить скорость и на втором вираже. На последнем участке трассы я все же дала своим соперницам надежду меня обогнать, задержав стрелку на середине шкалы спидометра. Еще утром я обратила внимание на неровности асфальта, так что спешить на ДТП со своим участием не было никакого смысла. Мое благоразумие едва не стоило мне кругленькой суммы. Я пришла первой, обогнав «Опель» лишь на полкузова. А «Калина» и вовсе разочаровала своих болельщиков, по непонятным причинам отстав от нас на несколько минут. Стоило мне выйти из машины, как Яна бросилась меня обнимать и целовать.

Программа минимум была выполнена – я заработала на гонках неплохую сумму. Но что же с программой максимум? Повертев головой, я увидела Шахрата – он стоял у трассы, не сводя глаз с «Феррари», занявшего крайне левую позицию у стартовой линии. Капот суетился около букмекеров. Он неплохо заработал на мне.

Костик пришел в четвертом заезде вторым. Хорошо, что я не делала сегодня никаких ставок. И без того адреналина хватало. Да и нельзя злоупотреблять благосклонностью Фортуны. «Выиграл сам, дай выиграть другим», – Ариша частенько повторял это, как заклинание. Возможно, именно этот принцип игры помогал ему не проиграть все до последней нитки, как это дважды случалось с Булатовым.

Поискав глазами Шахрата, я увидела, что он куда-то направляется вместе с Капотом. Кудрявый паренек распахнул перед ним дверь «Форда Маверик». Ну что ж контакт с автоугонщиком установлен, начались переговоры, осталось только ждать, чем они закончатся. Мне повезло, что к Яне стал клеится какой-то подвыпивший молодой человек, поэтому она забыла обо мне. Я села в свой автомобиль. Минут через пятнадцать в зеркале заднего вида сменилась картинка. Капот вылез из своего внедорожника, обошел его спереди и стал оглядываться по сторонам. Убедившись, что все увлечены очередным заездом, он выпустил Шахрата. Затем кудрявый паренек достал из кармана мобильник и сел обратно в машину. Вскоре я заметила, что за Аришиным приятелем следят два мужика, один помоложе, другой постарше. Вероятно, это были люди Капота. Выходит, он решил подстраховаться и пустить за заказчиком наружку, чтобы понять, не подстава ли это. Мне надо было как-то спасать Шахрата. Я позвонила ему.

– Алло! – ответил он.

– За вами следят. Двое – парень в серой толстовке с капюшоном и мужчина в клетчатой рубашке. Я попробую их отвлечь.

– Обоих?

– Разумеется. И еще, я сейчас отгоню машину к лесополосе и оставлю дверцы разблокированными. Как только поймете, что на вас не смотрят, отходите к «Мини-Куперу» и ныряйте на заднее сиденье.

– Хорошо. – Шахрат убрал мобильник в карман.

Я переставила машину в темное место, потом пошла разыскивать Яну. На мое счастье, она уже избавилась от своего назойливого ухажера.

– Ты куда это пропала? – спросила моя новоиспеченная подружка.

– Так, кое-кого встретила. Слушай, Яна, ты можешь мне помочь?

– Конечно. А что надо? – с готовностью исполнить любую мою просьбу спросила она.

– Тут парень нарисовался, – я кивнула на одного из тех, кто наблюдал за Шахратом. – Ты его случайно не знаешь?

– Ну видела пару раз, но лично не знакома. А что?

– Он очень похож на одного человека… Короче, я думала, что он умер, разбился в ДТП. Ты не могла бы выяснить, как его зовут? Может, я обозналась?

– В принципе, это не проблема. – Яна, недолго думая, направилась к парню в серой толстовке.

А я подошла к мужику в клетчатой рубашке, то и дело поглядывающему на Шахрата.

– Простите, вы не одолжите мне свой мобильник? – обратилась я к нему. – А то у моего батарейки сдохли.

– Одолжу. – Мужик полез в карман, достал смартфон и протянул мне его.

– Спасибо, вы меня так выручили! – Периферическим зрением я заметила, что Шахрат, воспользовавшись благоприятным моментом, стал удаляться под покровом ночи в лесопосадки. – Ой, а я не знаю, как тут экран разблокировать!

– Очень просто, вот так. – Мужчина разблокировал дисплей, оглянулся назад и не увидел объекта своего наблюдения.

Я нажала случайные кнопки и стала ждать. Бесстрастный голос автоответчика сообщил, что аппарат вызываемого абонента выключен.

– Ночью мало до кого можно дозвониться, – сказал хозяин смартфона и забрал у меня свой аппарат. – Извините, мне пора.

После этого он подошел к парню в серой толстовке, с которым кокетничала Яна, и увел его в сторону. Девушка пожала плечами и стала искать меня.

– Его зовут Вадиком, – сообщила мне Яна.

– Значит, я ошиблась.

– Оля, а ты меня до дома подбросишь? Здесь уже ничего интересного не будет.

– А, вот ты, Яночка, где, – не слишком трезвый молодой человек обнял мою подружку. – Почему ты от меня сбежала?

– А сам не догадываешься?

– Нет, а что такое? – Парень еле стоял на ногах.

Я нырнула в толпу самых стойких болельщиков, ожидающих исхода последнего заезда, а затем окольными путями добралась до своей машины.

– Шахрат, как вы там? – спросила я, оглянувшись назад.

– Что? – встрепенулся он. – Я едва не заснул. Сейчас такое время суток, что бороться со сном уже невозможно.

– А вот мне совсем спать не хочется, – я отключила мобильник, чтобы Яна не могла до меня дозвониться, и вывела «Мини-Купер» на трассу. – Расскажите в общих чертах, как все прошло.

– Мне показалось, что все нормально. Странно, что Капот приставил ко мне тех ребят.

– Это нормально. Проверка, никогда не помешает, тем более, в таком рискованном деле.

– Полина, как вы думаете, его не насторожит, что я куда-то пропал?

– Не думаю. Человек, который хочет приобрести заведомо угнанный автомобиль, должен уметь заметать следы.

Как мне ни хотелось узнать все подробности общения Шахрата с Капотом, я решила не напрягать своего пассажира рассказом. Во-первых, он засыпал на ходу. А во-вторых, ему все равно пришлось бы все это пересказывать при Арише.

Когда мы подъехали к коттеджу, Шахрат вовсю храпел, развалившись на заднем сиденье. Но стоило мне заглушить мотор, как он проснулся. Мы старались не шуметь, заходя в дом, но дедуля, как выяснилось, всю ночь не мог сомкнуть глаз. Он то и дело вставал и подходил к окну. И только когда забрезжил рассвет, он, наконец, увидел мою машину, накинул шелковый халат и спустился вниз.

– Как все прошло? – поинтересовался дедуля.

– Аристарх, твоя внучка – прирожденная гонщица, – сразу же сдал меня Шахрат.

– Вот это и настораживает. Полетт, надеюсь, подобная забава не войдет у тебя в привычку?

– Ну что ты, мне хватило одного раза, – я чмокнула Аришу в щечку. – Пойду кофе поставлю.

– Если можно, то мне – крепкого чая, – Шахрат с трудом боролся с зевотой.

– Конечно, можно, – я направилась в столовую.

Мужчины последовали за мной. Молоть кофейные зерна у меня не было сил, поэтому я включила электрический чайник и засыпала в свою чашку две ложки с горкой гранулированного кофе.

– Мне – одну, – заметил Ариша.

– Шахрат, вы не побрезгуете чаем в пакетиках? – уточнила я.

– Ну что вы, Полина, дома я только такой и пью.

Чайник отключился, и я разлила кипяток по чашкам.

– Давай, Шахрат, рассказывай по порядку, как все прошло, – попросил своего приятеля Ариша.

– Я не сразу нашел Капота, там было столько народу! Скажу вам больше – сначала я принял за него совсем другого человека. Когда же я подошел к нему ближе, то понял, что это не тот, чью фотографию вы мне показывали. Потом я увидел кудрявого парня со спины и долго ждал, когда он повернется ко мне лицом. Стоило ему это сделать, я убедился, что это – он, – Шахрат отхлебнул чай из чашки.

– Ты давай покороче, без ненужных подробностей, – попросил его Ариша, размешивая сахар.

– Короче так короче. Я встал рядом с Капотом и, перебирая четки, стал сверлить глазами «Феррари». Как хорошо, Полина придумала с этими четками! Иначе бы я не знал, куда деть руки…

– Ближе к делу, – снова поторопил его дед.

– Да я уж и так подошел к нему, ближе некуда. Капот обратил внимание, что меня заинтересовало красное авто, и даже что-то сострил по этому поводу. Вроде как не для меня оно. Тогда я спросил нагловатого парня, не он ли Капотом будет. Парень сильно удивился этому и поинтересовался, откуда я его знаю. Я сказал, что мне Бульба о нем рассказывал, когда мы с ним в одной израильской больничке лежали. Капот спросил, когда это было, о чем мы еще с ним говорили, но я, как ты Аристарх, меня учил, не стал унижаться до ответов на проверочные вопросы. Я задал свой – сколько времени надо на то, чтобы поменять у «Феррари» хозяина. Капот назвал меня авантюристом и куда-то ушел. Я решил, что завалил дело, и сильно расстроился. Но потом он сам меня нашел и предложил поговорить в его машине. Я согласился. Когда мы сели в его «Форд», Капот попросил меня подтвердить, серьезны ли мои намерения приобрести «Феррари». Я это подтвердил. Тогда он уточнил, осо-знаю ли я, сколько проблем может быть с такой тачкой. Я сказал, что у меня их вообще не будет, что у себя в республике я не последний человек, поэтому никто проверять документы на тачку даже не посмеет. У Капота сразу же возник следующий вопрос – представляю ли я себе, как доставить эту «игрушку» к себе на родину? Я сказал, что у меня здесь на разгрузке стоит фура с грушами, которую было бы глупо гнать обратно порожняком. После этого я спросил, сколько будет стоить мой заказ. Капот показал мне свой мобильник, в который вбил цифру. Я подумал, что только полный идиот может столько отдать за угнанную тачку, и решил, что торг уместен. Мне удалось сбить цену на десять процентов. Затем речь пошла об авансе. Капот хотел получить тридцать процентов от той суммы, но завтра, то есть уже сегодня, – Шахрат взглянул на дедовы часы, расстегнул браслет и вернул их законному владельцу. – Но я предложил вариант, который мы с вами проработали. Капот услышал, какую сумму я готов сразу же внести, подумал и согласился. Я уточнил срок исполнения заказа и отдал ему деньги, не забыв предупредить, что мои люди из-под земли его достанут и привезут ко мне в рефрижераторе, если он вздумает меня кинуть. Капот стал разглагольствовать про свои понятия, которые не позволяют ему кидать таких серьезных людей, как я.

– Понятно, – кивнула я. – Так какой срок исполнения заказа?

– Три дня. Потом, когда «Феррари» будет находиться в надежном месте, мне надо будет внести пятьдесят процентов от оставшейся суммы, а после того, как ее перекрасят в синий цвет и перебьют номера двигателя и кузова, – всю оставшуюся сумму. Аристарх, Полина, – Шахрат поочередно посмотрел на меня и деда, – я не смогу остаться здесь до среды. У меня работа.

– Этого и не потребуется, – успокоил Ариша своего приятеля. – Главное, чтобы тачку угнали, а дальше пусть Капот и его люди делают с ней, что хотят.

– Вы обговорили канал связи?

– Ну да, я попросил, как только «конь перейдет в другое стойло», прислать эсэмэску на тот номер, который вы мне сказали. В ней мне укажут время и место для передачи следующего транша.

– Ну что ж, Шахрат, ты справился с заданием на все сто. – Ариша зевнул, прикрыв рот рукой. – Все-таки растворимый кофе не так бодрит, как натуральный. Лично я бы поспал часок-другой.

– Да и я бы вздремнуть не отказался, – признался наш гость.

Я постелила ему на диване в гостиной кантри и поднялась к себе, легла прямо в одежде на кровать и провалилась в сон.

Глава 14

В понедельник в районе обеда мне позвонила Вероника:

– Полина, это я. Тут такое дело… Зинаида Львовна пришла сегодня на работу с некоторым опозданием, вся такая задумчивая, молчаливая. Мы, естественно, стали расспрашивать ее, что случилось, но она ничего не рассказала. Я подумала, что за выходные она все-таки обнаружила пропажу, но ее поведение сбивает с толку. Панова еще в пятницу отпрашивалась у Шадриной на часок, чтобы отнести какие-то бумаги в жилконтору, но та ее не отпустила. Она вообще в рабочее время никого никуда не отпускает, а тут сама вспомнила про Панову и разрешила ей уйти из бюро на два часа раньше. Удивительно, но факт – за полдня наша начальница голоса ни на кого не повысила. Обычно она себя не сдерживает… Тут вот еще какой случай произошел. Пришла клиентка и стала жаловаться, что ей не перевели сноски в тексте, а она этого сразу не заметила. Шадрина извинилась перед ней и тут же взяла и перевела их за Доброскокову, которая сейчас в отпуске. Она даже звонить ей и портить отдых не стала. Полина, все это так не похоже на Шадрину! Я ее такой мягкой и пушистой никогда прежде не видела и даже усомнилась, что кража может повлиять на человека в лучшую сторону. Мало ли что еще могло произойти за выходные? Может, влюбилась? Но потом случайно подслушала один разговор и поняла – она обнаружила пропажу драгоценностей.

– С кем же Зинаида Львовна разговаривала об этом? – спросила я.

– Со своей дочерью. Я была в туалете, когда она туда зашла, разговаривая по телефону. А разговор их сводился к следующему, – Булатова перевела дыхание. – Как мне показалось, Таня пыталась убедить мать, что Мороз не имеет никакого отношения к краже, а Зинаида Львовна в это не поверила. Она сказала дочери, если он решил забрать у нее свои дары, причем втихаря, то скорее всего скоро выгонит Татьяну на улицу, отобрав у нее наряды, драгоценности и машину. Шадрина посоветовала дочери не дожидаться этого и самой уйти от него. Та вроде бы осталась при своем мнении. Что скажешь об этом, Полина?

– Скажу, что твоя начальница сделала неправильный вывод, и нам это на руку. Если честно, то я даже не могла предположить, что кража пойдет ей на пользу. Благодаря этому событию, Зинаида Львовна осознала, что нельзя рассчитывать на покровительство «зятя», и стала вести себя в рамках приличий.

– Это так, – подтвердила Вероника, – только ведь нашей целью было не это. Антон прав, я в любой момент могу уволиться, а значит, сменить начальницу. А папу уже не вернешь. Полина, ты уже придумала, что делать с драгоценностями дальше? Как их подбросить Таисии?

– Да, я прорабатываю сейчас один вариант, – обтекаемо ответила я.

– А что с машиной?

– Заказ сделан.

– Ну, ладно, – подвела черту Вероника, – у меня обед заканчивается. Мне пора возвращаться в офис.

– Звони мне, если будут новости.

Разговор с Никой подхлестнул меня вплотную заняться драгоценностями. Другого способа передать их гражданской жене Аристотеля, кроме как через ломбард «Корона», я не видела. Этот ломбард находился на территории, которая была подконтрольна Аристотелю. Таисию Семеновну там хорошо знали. Она просила директора сообщать ей о новых поступлениях. Почему бы не использовать это обстоятельство? Но сначала надо выбрать подходящее украшение, самое броское и дорогое. Зайдя в беседку, я достала из тайника пакет с ювелиркой. Мой выбор пал на платиновое колье с бриллиантами.

* * *

До закрытия ломбарда «Корона» оставалось десять минут. Без пяти восемь оттуда вышли последние посетители. Ровно вна окна опустились жалюзи, и вскоре на крыльце появились двое: пожилой мужчина и девушка. Она тут же юркнула в поджидающий ее автомобиль и укатила. Он закрыл ломбард, поставил его на сигнализацию, огляделся по сторонам и не спеша пошел в сторону центра. Я вышла из «Мини-Купера» и последовала за ним. Идти долго не пришлось – директор ломбарда проживал в двух кварталах от своей работы в пятиэтажном доме с тихим уютным двориком. Там, как полагается, была детская площадка со скамейками по периметру, а чуть поодаль стояли мусорные контейнеры…

Я вернулась к ломбарду, села в машину и поехала на кладбище, но Люсю с Васей там не нашла. Вероятно, они были где-то на промысле. Мало ли вокруг стихийных свалок и организованных мусорок, куда заевшиеся и расточительные горожане выкидывают еще вполне пригодные для использования вещи? Случаются и казусы – то колечко с руки слетело и попало в мусорный бак, то заначка в карманах старенькой одежды осталась. Каждый может выбросить что-то ценное – по неосторожности или забывчивости. А вот найти такие вещи может далеко не каждый. Больше всего шансов у того, кто их специально ищет, то есть у бомжей.

У Васи с Люсей улов сегодня удался – они притащили откуда-то две увесистые сумки. То ли будет завтра!

– Бог в помощь, – поприветствовала я их. – У меня снова дело к вам нарисовалось.

– Срочное? – уточнил Вася.

– Завтра надо первый акт спектакля сыграть, а послезавтра – второй, – я рассказала бомжам, что им предстоит делать.

– Да, тут есть что играть! – Люся аж приосанилась.

Вася отреагировал сдержаннее:

– Можешь на нас рассчитывать.

* * *

К полудню, как мы и условились с Люсей, я подъехала к центральным воротам кладбища. Бомжи меня уже ждали. Вася сел на заднее сиденье «Мини-Купера», а Люся устроилась рядом со мной.

– Держи, – я достала из сумки слегка потертый бархатный мешочек, который с незапамятных пор валялся у меня в тумбочке.

Бомжиха извлекла из него колье и сказала:

– Значит, эту цацку надо прилюдно найти в мусорке?

– Да, чем больше народу ее увидит, тем лучше.

– Сделаю, – подтвердила Люся, убрала колье обратно в мешочек, который потом засунула за пазуху.

Вскоре мы подъехали к нужному дому. Я высадила бомжей и въехала во двор, потому что не могла пропустить предстоящий спектакль. Время для него было выбрано очень удачно. Зрителей хватало – мамочки с детишками, две старушки-сплетницы, собачницы с питомцами мелких пород, автолюбитель со старой полуразобранной «Волгой» и велосипедист-подросток. Во двор зашли Вася с Люсей и направились прямиком к мусорным бакам. Местные жители посматривали на них с нескрываемой брезгливостью, но не выгоняли вон. Только одна мелкая шавка на поводке облаяла их, чем привлекла к этой непрезентабельной парочке внимание тех, кто находился в глубине двора. Бомжи стали без стеснения ковыряться в контейнерах, доверху заполненных бытовыми отходами. Вася нашел вполне еще приличные брюки и приложил их к себе. Однако размерчик оказался не тот, и бомж швырнул штаны обратно.

– Глянь-ка! – закричала Люся на весь двор, вынимая из мешочка колье, поблескивающее на солнышке своими камушками. – Как ты думаешь, это настоящее?

Мамочки, стоявшие неподалеку от них, шагнули из любопытства ближе к бомжам.

– Нет, стекляшки, – возразил Вася. – Какой дурак настоящие цацки сюда выбросит?

– А я все равно возьму. – Люся подняла драгоценность выше, чтобы ее увидело как можно больше народу. – Красота! Буду по праздникам надевать.

– Эй! – обратилась к ней женщина, выгуливающая японского хина. – Зачем тебе эта штуковина? Хочешь, я тебе за нее сто рублей дам?

– Сколько? – переспросила Люся.

– Двести, – та сразу же повысила ставку.

– Не-а, – бомжиха убрала свою находку за пазуху и продолжила, как ни в чем не бывало, копаться в мусорке.

Вася, помня о своей роли телохранителя, стоял рядом с Люсей, сканируя окружающее пространство, дабы предотвратить возможное нападение. Молодые мамочки стали шушукаться, обсуждая, драгоценное ли колье нашла бомжиха, или бижутерию. Женщина средних лет выпустила японского хина на свободу, чтобы он не болтался под ногами, достала из сумочки кошелек, вынула оттуда несколько купюр и протянула их Васе со словами:

– Вы представляете, сколько водки можно купить на эти деньги? – Ни Вася, ни Люся никак не отреагировали на это предложение.

– Алла Геннадиевна, простите, – обратилась к ней одна из мамочек. – Вы что же думаете, бриллианты настоящие?

– Это неважно. Я просто хочу оказать этим людям посильную материальную помощь. Эй, берите! Что же вы медлите?

К мусорке подтянулись все, кто был во дворе, в том числе автолюбитель и велосипедист. Мужчина, вникнув в разговор, смекнул, что происходит, и начал качать права:

– Послушайте, это моя вещь. Вы же все видели, что я последний мусор выкидывал, причем именно в крайний контейнер. Ну не знал я, что жена в мешочек свои украшения положила.

– Василий Степанович, откуда у вашей жены колье с бри… – женщина осеклась, осознав, что, подтвердив ценность находки, она его уже не увидит.

Мужчина угрожающе двинулся на бомжей, помахивая гаечным ключом.

– Тикаем! – бросил клич Вася, после чего они с Люсей бросились в мою сторону.

– Санек, догоняй! – скомандовал автомобилист велосипедисту, и тот сразу же оседлал своего двухколесного коня.

Я быстро сориентировалась и перекрыла своим «Мини-Купером» дорогу. Бомжи оббежали мое авто по газону, а подросток был вынужден прекратить погоню.

– Дядя Вася, а зачем надо было их догонять? – спросил он подоспевшего автомобилиста.

– Э-ээх! – раздраженно махнул рукой Степаныч. – Такое сокровище упустили! А вы, девушка, зачем дорогу перекрыли?

– Ничего я не перекрывала, просто разворачиваюсь, – бросила я ему, подняла боковое стекло и поехала прочь.

В зеркало заднего вида мне было видно, как оживленно местные жители обсуждают случившееся. К ним присоединились только что вышедшие из дома женщины. У меня не было никакого сомнения – информация о том, что залетные бомжи нашли в здешней мусорке платиновое колье с бриллиантами, облетит всех местных жителей. И уж конечно она не обойдет директора ломбарда.

Через квартал я подхватила запыхавшихся от быстрого бега Люсю и Васю и повезла их туда, откуда взяла.

– Ну как я сыграла? – осведомилась Людмила.

– Как мы сыграли? – поправил ее Василий.

– Ваша игра достойна «Золотой маски». Только не забудьте, что завтра будет продолжение.

Возвращаясь домой, я обратила внимание, что на дорогах слишком уж много гибэдэдэшников. Может, опять держат трассу для высоких гостей?

* * *

Вечером мне позвонил Виктор.

– Алло! – ответила я.

– Здравствуй, Полина! – слишком уж официально обратился ко мне Копылов, и мне это не понравилось.

– Привет!

– Нам надо встретиться.

– А что случилось? – попыталась выяснить я.

– Ты сама знаешь, что случилось, – сухо ответил Виктор.

– Понятия не имею.

– «Феррари» угнали, вот, что случилось, – выдал Копылов. – Я знаю, что ты сейчас в коттеджном поселке – посмотрел по камерам. Могу подъехать туда через полчаса. Все для твоего удобства.

– Договорились, – я поняла, что отказываться от встречи бесполезно.

– Короче, в сам поселок я въезжать не буду, встретимся на развилке, – гибэдэдэшник отключился.

Не прошло и три дня, как Капот выполнил заказ. Наверное, ему подвернулся подходящий случай. Все-таки он рисковый парень! А, может, просто не знает, что тачка принадлежит сыну самого Аристотеля? А знал бы, не принял бы заказ к исполнению. Странно, что он не прислал Шахрату эсэмэску. Я на всякий случай проверила трубку – никаких сообщений не было. Ладно, срок еще не вышел.

– Полетт, – дедуля заглянул в мою комнату, – лично я уже проголодался.

– Ариша, ты не возражаешь, если мы на часок перенесем ужин? Мне надо ненадолго отлучиться.

– Ладно, пожую пока фрукты.

Когда я выехала за ворота нашего поселка, то сразу же увидела на развилке черный «Фольксваген Поло». Копылов был на месте, и я припарковалась рядом. Витька не спешил выходить из своей машины, ждал, когда я подсяду к нему. Привычка постового гибэдэдэшника оказалась неистребимой.

– И снова здравствуй! – бросила я ему, усаживаясь в кресло переднего пассажира.

– Здоровались уже, – недобро отозвался Витек. – Когда ты просила меня пробить водителей тачек, которые то подрезали, то царапали твой «Купер», я пробивал, не удивляясь, почему так часто с тобой что-то происходит. Хамов на дорогах у нас много. Когда ты просила меня перекрыть движение, чтобы тормознуть авто твоего бывшего бойфренда, я это сделал. У меня у самого есть сестра, которую то и дело кто-то бросает без объяснения причин. Когда же ты попросила меня следить за «Феррари Фиорано», я понял – здесь что-то не так. А как услышал сегодня про угон в седьмом микрорайоне, все сразу встало на свои места. Твоих это дело рук, Полина. Сомнений быть не может!

– Витя, ты мне льстишь, – я изо всех сил старалась не выдать своего внутреннего волнения. – Я свою-то машину недавно открыть не смогла, потому что в брелоке сели батарейки. Пришлось домой за вторыми ключами на такси ехать. А любая другая тачка для меня как неприступная крепость.

– Думаешь, я не знаю, что угонщики обычно действуют бандой? – Копылов усмехнулся. – Один наводит на объект, второй отключает сигнализацию и открывает двери, третий заводит двигатель, четвертый отгоняет тачку в отстойник, пятый перебивает номера двигателя и кузова…

– А шестой, твой коллега, оформляет поддельные документы, – с той же интонацией продолжила я.

– Вот видишь, ты знаешь всю цепочку.

– Эту цепочку знает каждый, кто смотрит телевизор. У нас по ящику механизм самых популярных преступлений по винтикам разбирают. Если кто-то сам до чего-то противозаконного еще не додумался, телевизионщики ему помогут. Витя, я что-то не понимаю, ты к чему меня из дома дернул, разговор этот дурацкий завел?

– Короче, ты причастна к угону «Феррари Фиорано», и если не хочешь, чтобы эта информация пошла дальше, тебе придется заплатить.

– Витя, ты заблуждаешься. Если бы я что-то такое замыслила, то не стала бы перед тобой светиться.

– Вот не надо разыгрывать из себя саму невинность! Мы оба знаем, как все было на самом деле. Так вот, если не хочешь, чтобы об этом стало известно еще кому-то, то готовь полмиллиона, и я все забуду. Думаю, что тебе такая сумма вполне по силам. Тачка у тебя не самая дешевая, – Копылов посмотрел в сторону моего «Мини-Купера», живешь ты в элитном поселке, постоянно какие-то аферы проворачиваешь… Я мог бы у тебя и больше запросить, но мне больше не надо. Хочу новую машину купить, а то на этой уже четыре года езжу. Мне как раз пятьсот тысяч не хватает…

– И не хватит! Я же понимаю, что ты не будешь стучать сам на себя. Тебя же уволят!

– Так я тебя Аристотелю солью, – Копылов посмотрел на мою реакцию.

– Кому-кому? – Я сделала вид, что не поняла, о ком идет речь.

– Я все думал, откуда у двадцатилетнего парня «Феррари». Оказалось, он внебрачный сын вора в законе по кличке Аристотель. Но ты-то об этом наверняка раньше меня узнала. Как ты думаешь, что он с тобой сделает, когда узнает, что ты навела угонщиков на тачку его сына?

– А с тобой?

– Этот разговор может длиться бесконечно, поэтому подвожу черту. У тебя есть три дня на то, чтобы собрать деньги. Если через три дня бабок не будет, инфа уйдет Аристотелю.

– Да кто ты такой, чтоб он стал тебя слушать! – усмехнулась я.

– Я лично с ним общаться и не собираюсь. У меня напарник был, так вот он из наших рядов уволился и перешел в службу безопасности Аристотеля. Я ему шепну о тебе, и этого будет достаточно для того, чтобы у тебя начались неприятности. Усекла? – в конец обнаглел гибэдэдэшник.

– Напрасно ты, Витя, так себя ведешь, – бросила я Копылову и пересела в свой «Мини-Купер».

Такой выходки от Копылова я никак не ожидала. Надо было сдать его УСБ еще год назад, когда он буквально на пустом месте вымогал у меня взятку на дороге, но я этого не сделала, а завязала с ним дружеско-деловые отношения. Мне нужна была помощь этого гибэдэдэшника для того, чтобы вершить возмездие, а ему банально нужны были бабки, вот он и выполнял любую мою просьбу. Я кормила его едва ли не с ложечки, и вдруг Витек раскрыл пасть пошире, решив откусить мне руку по локоть. Наглец! Я смотрела вслед удаляющемуся «Поло» и пыталась понять, насколько серьезна его угроза. Вполне возможно, что он блефует. Но в любом случае нельзя поваживать шантажистам, они ведь ненасытны.

Вспомнив, что Ариша сидит голодный, я завела двигатель и поехала домой. От дедули не укрылось, что я чем-то сильно озадачена, и он принялся расспрашивать меня, что случилось. Только я не стала плакаться ему в жилетку. Сама кашу заварила, самой и расхлебывать.

Глава 15

Несмотря на то, что надо мной нависла Витькина угроза, я не отказалась от своих планов и поехала на следующий день в ломбард. Мне надо было выяснить, докатилась ли до директора ломбарда удивительная история о том, как бомжи нашли в его дворе платиновое колье с бриллиантами. Я зашла в «Корону» и сразу же направилась к витрине со столовым серебром.

– Вы что-то определенное ищите? – поинтересовалась у меня девушка, стоящая за прилавком.

– Да, вот такую ложечку, – я продемонстрировала ей образец. – У меня был полный комплект, но одна куда-то подевалась.

– Бывает, – сочувственно вздохнула девушка. – У нас, к сожалению, таких ложек сейчас нет.

– Ума не приложу, куда она могла подеваться? Разве что только я по ошибке ее в пустую коробку из-под торта засунула, а потом выбросила…

– Вы знаете, – в разговор включился директор ломбарда, – вчера у нас во дворе произошел прелюбопытнейший случай. Бомжи ковырялись в мусорке и нашли платиновое колье.

– Не может быть! – не поверила ему помощница.

– Действительно, как колье могло попасть в мусорку? – я сделала удивленные глаза.

– Наверное, кто-то выбросил его по ошибке, как вы – ложечку. Во дворе такой переполох поднялся! Моя супруга спустилась вниз, чтобы узнать, в чем дело. Соседки ей и рассказали, что к чему.

– Семен Иванович, может, это бижутерия была, к тому же сломанная? – предположила сотрудница ломбарда.

– Не думаю. Ближе всех то колье видела Алла Геннадиевна, супруга самого… – Директор воздел глаза к потолку, давая понять, какое высокое положение занимает этот человек. – Уж она-то может отличить настоящее ювелирное украшение от дешевой бижутерии!

– Семен Иванович, а что же бомжи? – полюбопытствовала сотрудница ломбарда.

– Убежали, вместе с колье, – ответил тот, устремив свой взгляд на вошедшую посетительницу.

Я убрала свою ложечку в сумку и вышла из ломбарда. Почва для Люсиного визита в «Корону» была подготовлена. Можно было ехать на кладбище. Минут через пятнадцать я подкатила к его воротам и невольно улыбнулась, завидев бомжиху-актрису. Люся надела свое лучшее, как ей, наверное, казалось, платье, причесалась и даже напомадилась. Правда, выглядеть как лицо без определенного места жительства она все равно не перестала. Вася же не стал ничего менять в своем облике, ему было и так комфортно.

Вскоре мы подъехали к дому, соседнему с ломбардом. Бомжи пошли доигрывать вчерашний спектакль. Я бы очень дорого отдала за то, чтобы посмотреть Люсину игру. Увы, мне пришлось довольствовать только ее рассказом о том, как все происходило.

Мои приятели широко распахнули дверь в «Корону» и разыграли на пороге небольшую сценку, привлекая к себе внимание сотрудников и посетителей. Вася будто бы намеревался зайти внутрь вместе со своей подругой, а она стала выталкивать его обратно на улицу. Он был вынужден ей подчиниться и закрыл дверь с той стороны. Людмила с важным видом подошла к прилавку, приценилась к золотым украшениям, лежащим под стеклом. Затем шагнула к другому прилавку – с серебром. Две посетительницы почему-то сразу же вышли вон.

– Я могу вам чем-то помочь? – обратился к ней директор ломбарда.

– Не знаю. Может, и можете, – кокетливо проговорила Люся, после чего подалась вперед и добавила: – Я хочу кое-что сдать.

– Что же?

Людмила немного поколебалась и вынула из видавшей виды сумочки бархатный мешочек, из которого достала колье.

– Вот. Сколько вы мне за него дадите? – поинтересовалась она.

У мужчины по ту сторону прилавка задрожали руки, у девушки подкосились ноги, и она села на стул.

– Какая любопытная вещица! Откуда она у вас? – спросил директор, едва справившись со своими эмоциями.

– Мама в наследство оставила, – не моргнув глазом, ответила Люся.

– Ну-да, ну-да… Мама, значит… Ну что ж, мы примем это колье на комиссию, – согласился директор. – Гражданочка, давайте ваш паспорт.

– Паспорт? – Посетительница стала копаться в сумочке. – Вы знаете, я забыла его дома.

– Забыли?

– По правде говоря, просто не взяла. Я ведь не собиралась прямо сегодня сдавать колье, хотела только узнать цену. Так сколько вы мне можете за него дать?

Семен Иванович повернулся к своей помощнице, они стали негромко совещаться.

– Пять тысяч, – произнес директор.

– Сколько? Сколько? – Людмила протянула руку к колье. – Да мне в соседнем борде… в смысле, ломбарде в несколько раз больше предлагали…

– Десять, – Семен Иванович повысил цену вдвое, – причем деньги сразу.

– Ну не знаю, – Люся приняла глубокомысленную позу. – Ладно, сдам сегодня, чтобы дважды к вам не ходить.

Директор ломбарда удовлетворенно кивнул и подошел к кассовому аппарату.

– Вам какие купюры предпочтительнее? – осведомился он. – Мелкие? Крупные?

К такому вопросу Людмила не была готова, поэтому взяла время на раздумья.

– Разными! – наконец изрекла она.

Семен Иванович положил перед ней не очень толстую пачку разнокалиберных купюр. Люся внимательно все пересчитала, убрала деньги в сумочку и с гордо поднятой головой вышла из ломбарда. Затем она взяла Васю под руку, и парочка направилась в сторону моего «Мини-Купера».

– Вот, Полина, забирай, – Людмила протянула мне деньги.

– Нет-нет, – возразила я, – оставьте их себе.

Бомжи переглянулись. «Себе, так себе», – читалось в их обоюдных взглядах. Для них эти деньги были целым состоянием, но они даже не могли представить себе, сколько в реальности стоит это колье. Я была уверена, что Семен Иванович не станет выставлять его в открытую продажу и очень надеялась, что он предложит его именно Таисии. Мало кто из горовчан мог позволить себе приобрести такую дорогую вещицу.

* * *

В обеденный перерыв мне позвонила Вероника.

– Полина, привет! Сегодня у мамы снова ночное дежурство, поэтому я решила устроить сбор всех участников нашего «проекта». Ты не против?

– Нет, нам действительно надо встретиться.

– Антона я уже пригласила… Да, Поля, он все знает про Шадрину… Мне пришлось ему рассказать, – призналась Булатова.

– Как он отреагировал? – поинтересовалась я.

– Нормально. Я ведь начала с конца – сказала, что моя начальница сильно изменилась, а потом объяснила почему. Поскольку у нас все прошло без сучка и задоринки, он не особо возмущался.

– Понятно.

– Поля, позвони, пожалуйста, Алине, – попросила Булатова, – а то мы с ней так и не обменялись номерами телефонов.

– Хорошо. Ника, а ты не против, если я приглашу еще одного человека? Он тоже кое-что предпринимает по нашему делу…

– Ну, если ты считаешь, что это необходимо, то зови, – не стала возражать невеста Ярцева.

Сначала я позвонила Нечаевой, но она оказалась недоступна. Тогда я набрала Крючкова.

– Женя, привет! Что ты делаешь сегодня вечером?

– Еще не знаю. У тебя есть какие-то предложения?

– Я хочу пригласить тебя в гости… к Нике Булатовой. – Крючков молчал. – Мы хотим подвести итог тому, что нам уже удалось сделать, и выработать дальнейшую стратегию…

– Хорошо, – согласился адвокат. – Где мы с тобой встретимся?

– А где ты будешь в шесть часов?

– В своей конторе.

– Я заеду за тобой, – поговорив с Крючковым, я снова набрала Алину, но она все еще находилась вне зоны доступа.

На всякий случай я позвонила ей на домашний телефон, но он тоже не отвечал. И куда только Алина могла запропаститься? Я стала нервничать, но, вспомнив, что сегодня рок-группа «Нежуки» записывается в студии, несколько успокоилась. Правда, ненадолго – вспомнился ультиматум, который поставил мне гибэдэдэшник. Из трех суток, отведенных мне Копыловым на сбор денег, одни были уже на исходе. Как закрыть этот вопрос, я все еще не знала. Перекладывать его решение на чужие плечи мне не хотелось. В конце концов, это я обратилась за информацией не к тому человеку, а не Ярцев, Булатова, Крючков или даже Нечаева. И это мне предстояло как-то урегулировать свои отношения с Копыловым.

Я снова позвонила Алине. Ничего не изменилось, она по-прежнему была вне зоны доступа. Уж не заигралась ли моя подружка в продюсера? В пять часов я выехала из дома с тем расчетом, чтобы заехать за Нечаевой. Поскольку моя подружка когда-то знакомила меня с Грибовским и даже приглашала меня в его студию звукозаписи, я решила туда наведаться. Тем более что мне это было по пути. Ни Алинки, ни ее музыкантов я в студии не застала. Олег же сказал мне, что Нечаева еще вчера вечером отменила по телефону запись, не объясняя никаких причин. Я предположила, что отмену такого важного для «Нежуков» мероприятия скорее всего спровоцировал угон «Феррари». Барабанщик явно был не в том настроении, чтобы, как следует, отстукивать ритм. Его можно было понять. Но куда делась Алинка? Из студии звукозаписи я поехала к ней домой. Может, у ее мобильника банально сели батарейки, а домашний телефон отключили за неоплаченные международные звонки?

Увидев напротив парадной «Рено Логан», я сначала обрадовалась, а потом огорчилась – Нечаева не отреагировала на звонок домофона. Ее машина была здесь, а самой Алины дома не было. Куда же она подевалась? Или она все-таки дома, но отключила всю связь с внешним миром, впав в очередную депрессию? Дождавшись, когда подъездная дверь откроется изнутри, я вошла в парадную, быстренько поднялась на нужный этаж и стала барабанить в дверь квартиры. Никакой реакции на это не последовало. Тогда я спустилась на этаж ниже и постучала в квартиру Евы.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Полина, подруга Алины, – представилась я, после чего дверь сразу же открылась. – Привет! Ты случайно не знаешь, где Нечаева?

– Нет. А что случилось? – поинтересовалась Ева, продолжая держать меня на пороге.

– Я не смогла до нее дозвониться, поэтому приехала сюда. Алинкин «Логан» на месте, а ее самой дома нет. Я подумала, может быть, ты что-нибудь знаешь?

– Честно говоря, она не посвящала меня в свои сегодняшние планы.

Я поняла, что наш диалог исчерпан, поэтому уже собиралась попрощаться с Евой, но тут в дверях показался ее муж.

– Я краем уха услышал, что вы Алину ищите, – сказал он. – Так вот, я видел в окно, что она сегодня утром садилась в черный джип.

– В джип?

– Ну, да, в «Jeep». Я еще подумал, что не долго Алина по Николаю горевала – и недели не прошло, как у нее новый бойфренд появился.

– Странно, если бы у нее появился новый бойфренд, я бы об этом знала, – удивилась Ева.

– Я бы тоже, – добавила я, одолеваемая самыми мрачными предчувствиями.

– Хотя стоит ли всему этому удивляться, у Алины такая влюбчивая натура, – заметила Ева и взялась рукой за дверь.

– Извините, что побеспокоила. – Я повернулась к лестнице, но потом оглянулась назад и успела спросить до того, как двери захлопнули: – А номер того джипа вы случайно не запомнили?

– Нет, – ответил мужской голос.

Сев в свою машину, я еще раз набрала Нечаеву. Больше всего мне хотелось знать, где же находилась та зона, в которую опять не было доступа. Что-то мне подсказывало – Алину взяли люди Аристотеля, заподозрив ее в угоне «Феррари».

Мобильник, который я держала в руках, стал вибрировать. Я тут же поднесла его к уху, крикнув:

– Алло!

– Полина, ну ты где? – спросил Крючков. – Я тебя жду, жду…

– Скоро буду.

Минут через десять я подъехала к адвокатской конторе. Женька стоял около своего кроссовера. Я припарковалась рядышком и вышла из «Мини-Купера».

– Поедем на моей? – уточнил Крючков.

– Не знаю. Надо сначала кое-что обсудить.

– Садись, – Крючков распахнул передо мной дверцу. Устроившись рядом со мной, он спросил: – Что-то случилось?

– Алина пропала. Соседи видели, что утром она садилась в черный джип.

– Разве это повод для паники? – удивился Евгений.

– Повод, – подтвердила я. – Похоже, я подставила Алину.

– Объясни, – попросил Крючков.

Я рассказала ему, каким образом Нечаева познакомилась с сыном Аристотеля, а затем подвела итог:

– Скорее всего, его служба безопасности заподозрила Алину в угоне. Пробить по номеру телефона адрес несложно. Вот ее и подкараулили у дома, заманили в джип и увезли на допрос.

– Да, такое вполне возможно. Нечаева абсолютно новый человек в окружении Константина. Кого еще было подозревать в причастности к угону, если не ее? – согласился со мной Евгений.

– Женя, надо как-то спасать Нечаеву.

– А мне кажется, что спасать надо тебя, Полина. Твоя подруга тебя сдаст и даже сама этого не поймет.

– Да, Алинка запросто может проболтаться… Что же делать? – спросила я и почувствовала вибрацию своего мобильника. Достав его из сумки, я посмотрела на дисплей. – Номер не определяется. Ответить?

– Отвечай, – кивнул мне Крючков.

– Алло!

– Полина, привет! Это я, – заговорщески тихо проговорила Нечаева. – Тут такое дело… я на аквааэробику сегодня не пойду, так что меня не жди.

Поскольку ни на какую аквааэробику мы с ней сегодня идти и не собирались, было нетрудно догадаться, что Алинка пытается иносказательно о чем-то сообщить мне.

– Почему? – строго спросила я.

– У меня обстоятельства…

– Я, можно сказать, только из-за тебя абонемент купила, а ты меня бросаешь. Что у тебя еще за обстоятельства? – накинулась я на Нечаеву, пытаясь хоть что-то прощупать.

– Понимаешь, произошло недоразумение, – шептала моя подружка, – меня подозревают в угоне авто…

– Зачем тебе угонять чье-то авто, если у тебя свое есть?

– Вот я им точно так же сказала…

– Кому это «им»? – уточнила я.

– Ну как тебе сказать, у одного парня из группы, которую я продюсирую, очень крутой отец. Я не знаю, чем он занимается, но у него своя служба безопасности… Короче, пока они не убедятся, что я ни при чем, меня не выпустят.

– Алина, так тебя похитили? – тревожно вскрикнула я. – Может, в полицию заявить?

– Не надо. Со мной тут очень хорошо обращаются, а поскольку я ни в чем не виновата, то меня скоро отпустят, – уверила меня подружка. – Я тебе позвонила, чтобы ты без меня поехала в бассейн…

– А почему не со своего телефона? – сознательно тупила я.

– У меня его забрали, но один из парней, которых ко мне приставили, забыл на столе свой мобильник, вот я им и воспользовалась… Кажется, кто-то идет, все, не могу больше говорить, – Нечаева отключилась.

– Ну что там? – поинтересовался Крючков.

– Как я и предполагала, Алину заподозрили в угоне. Обращаются с ней нормально и обещают отпустить, если выяснится, что она ни в чем не виновата. Мобильник у нее забрали. Наверняка, пробивают все контакты. Хорошо, что в нем нет номера Ники Булатовой…

– Ты в этом уверена?

– Да, мне Вероника сегодня сказала, что они забыли обменяться телефонами… Знаешь, Женя, я думаю, охранник нарочно оставил свой мобильник, чтобы выяснить, кому она станет звонить…

– Да, ваш разговор наверняка прослушивали, – высказался Крючков. – Твоя подружка случайно ничего лишнего не сболтнула?

– Нет, Алина оказалась не так глупа, как мы о ней думали. Мне кажется, она вообще далеко не дура, но иногда сознательно косит под нее, потому что так проще жить.

– Хорошо, если так.

Телефон, который я все еще держала в руках, снова завибрировал. Увидев на дисплее лицо Ярцева, я ответила:

– Алло!

– Полина, я не понял, вы где? Вас вообще ждать или нет? – вопрошал Антон.

– Скоро будем, – ответила я. Отключившись, я предложила Женьке: – Давай поедем к Нике на твоей машине.

– Ну естественно. – Крючков завел двигатель, а потом добавил: – Отключи на всякий случай свой мобильник. Вдруг тебя взяли под контроль…

– Хорошо. – Я тут же вырубила связь и объяснила Женьке, где живет Ника.

Не проехали мы и квартала, как в моей сумке снова завибрировал мобильник.

– Я не понял, а это что за зуммер? – удивился адвокат. – Ты что так и не выключила телефон?

– Выключила, это другой. – Я достала серую трубку и прочитала вслух текст эсэмэски: – Пицца готова. Жду у Сильвио вкто-то, – предположил Крючков. – Сколько у тебя еще аппаратов?

– Много, но сегодня с собой – два. Этот номер знали только два человека: Шахрат и Капот. – Осмыслив текст, я перевела его для Крючкова: – Пицца готова – значит, заказ выполнен. Далее Капот назначает Шахрату встречу в пиццерии «У Сильвио», чтобы получить следующий транш. Представляешь, как он удивится, что заказчик не придет?

– Не представляю, – сказал Женька, внимательно следя за дорогой. – Я вообще плохо представляю, на какой результат ты надеялась, угоняя тачки и обворовывая квартиры.

– Ты же знаешь, я хотела стравить Аристотеля с Морозом.

– Получилось? – без какой-либо эмоциональной окраски спросил адвокат.

– Пока говорить об этом рано. Определенные результаты есть, но они промежуточные. Мы для того и едем к Нике, чтобы скоординировать наши дальнейшие планы. Знаешь, Женя, я думаю, не стоит говорить Ярцеву и Булатовой, что Алину взяли в заложницы. Как бы они не стали проявлять ненужную инициативу по ее освобождению.

– Ты права. Насколько я понял, пока ей ничто не угрожает. – Крючков подъехал к нужному дому.

* * *

Я представила Евгения Нике и Антону. Мужчины пожали друг другу руки.

– А где Алина? – поинтересовалась у меня Вероника. – А она вообще придет?

– Нет.

– Я так и знал, что она предпочтет другую компанию нашей, – усмехнулся Антон. – Для нее ведь все это несерьезно.

– Нечаева отсутствует по уважительной причине, – встала я на защиту своей подружки.

– Так и есть, – подтвердил мои слова Крючков.

– Жаль, что ее не будет, – вздохнула Булатова. – Я пять порций жульена приготовила…

– Не переживай, мне больше достанется, – Антон обнял Нику за плечи.

Мы с Женькой прошли в гостиную, где уже был накрыт стол. Заморив червячка, Ярцев заговорил о деле.

– Ну так что там с Хазаровым? Нечаева продолжает за ним наблюдать?

– Уже нет, – я сделала небольшую паузу. – Последний раз она видела, как он усаживал семью и грузил чемоданы в такси. У нее создалось впечатление, что он сбегает из Горовска под покровом ночи.

– Интересно, что же Руслан передавал Морозу? – задумчиво произнесла Ника.

– Я могу ошибаться, – подал голос Крючков, – но мне кажется, что Хазаров мог снабдить Мороза кое-какой информацией об Аристотеле, которую тот не афишировал. А именно тем, что Аркадий Истомин является одним из совладельцев ОАО «Альфа и Омега».

– Ты думаешь, Руслан знал об этом? – спросила я у Женьки.

– Я не думаю, я уверен. Дело в том, что среди поставщиков сети магазинов «Вариант», принадлежащей Хазарову, числится и полиграфкомбинат «Альфа и Омега».

– Женя, а это как тебе удалось выяснить?

– Все по тем же личным каналам, – Крючков снова не назвал мне никаких имен.

– Так, ребята, это нечестно, – подал голос Ярцев. – Вы знаете об Аристотеле то, что не знаем мы.

– Дело в том, что четыре года назад Аристотель получил в наследство от своего отца акции полиграфкомбината, находящегося в соседней области. А примерно два года назад было организовано дочернее предприятие «Оксид», которое после небезызвестных событий, – Женька мельком взглянул на Веронику, – стало правопреемником «АБЦ».

– Это лишний раз доказывает, что за смертью Ивана Ивановича стоит Аристотель, – высказался Антон.

– Тут вот еще что, – добавила я, – соседнюю область заполонили синтетические наркотики. По времени это совпадает с открытием ООО «Оксид». Похоже, скоро эта дрянь будет производиться и у нас.

– Мне Заломнов звонил сегодня, собственно, поэтому я и предложил Нике собраться, – пояснил Ярцев. – Он сказал, что на завод стали завозить сырье. Не сегодня завтра пустят новое производство. С этим надо что-то делать…

– Папа столько труда вложил в «АБЦ», – на глазах у Ники появились слезы. – Он ведь начал здесь все с нуля, а они… они…

Булатова разрыдалась. Антон стал ее успокаивать. А я повернулась к Женьке и сказала:

– Другого способа бороться с этим, кроме как все спалить, я не вижу.

– Я тоже, – согласился со мной Крючков. – Стены, оборудование, сырье, пусть все горит синим пламенем!

– Главное, чтобы люди не пострадали, – добавила я.

– Вы это серьезно? – уточнила Ника, услышав нас сквозь свои рыдания. – Насчет пожара?

– Серьезно, – подтвердила я и повернулась к своему однокласснику. – Антон, нам понадобится помощь Заломнова. Ты думаешь, ему можно доверять?

– Я пообщался с Сашкой и понял – он уже и сам догадывается, что собираются производить на заводе. Короче, он написал заявление на увольнение. Ему дали три дня на передачу дел, то есть до конца этой недели. – Ярцев задумался. – Не знаю… Не уверен, что Заломнов согласится лично «зажечь спичку».

– Этого и не требуется, – сказала я. – Надо только выяснить у него, как охраняется завод, где находятся склады и так далее… Антон, ты сможешь, расспросить его об этом?

– Если он сразу не догадается, зачем мне эта информация, то после пожара точно сообразит. Понимаете, все, о чем я раньше его спрашивал, это вроде как для статьи, а не для подготовки теракта. Простите, но я – «пас».

Никто из нас не имел морального права осуждать Ярцева за этот отказ. То, что мы задумали, было уголовно наказуемо.

– Я могу встретиться с вашим школьным приятелем, – предложил вдруг Крючков. – Он меня в лицо не знает, так что это снижает риски. Думаю, мне удастся найти для Заломнова аргументы, которые заставили бы его поделиться со мной нужной информацией.

Женька был так убедителен, что мы приняли его план. Потом Ника вспомнила про мой, так и не реализованный до конца проект по стравливанию Аристотеля и Мороза.

– Неужели все это было зря? – спросила она. – Кража драгоценностей Шадриной, угон «Феррари»?

– Ну почему же зря? Одно другому не мешает. Тачка стоит сейчас где-то в отстойнике, а люди Аристотеля землю роют, пытаясь найти ее. Не думаю, что они не понимают, кто непосредственно угнал машину. Уверена, они пытаются понять, по чьему заказу это было сделано. Такие эксклюзивные авто, как «Феррари», наобум не угоняют. Но наш заказчик отсюда далеко. Что касается драгоценностей, то одно из них, самое дорогое, сдано в ломбард, – я рассказала, каким образом оно туда попало, рассмешив своих приятелей до слез. – Велика вероятность того, что оно скоро попадет к сожительнице Аристотеля, а та где-нибудь засветится с ним. Антон, ты бы шепнул кому-нибудь из своих коллег, которые освещают светские мероприятия насчет выставки картин Мантулина. Она откроется в четверг в краеведческом музее.

– Ты думаешь, Таисия может там появиться? – Ярцев почесал бровь.

– Чем черт не шутит.

Глава 16

Ремонт в моей комнате вот уж несколько дней как был закончен, но мне было недосуг туда переезжать. Навалилось много разных проблем. Одна из них – ультиматум Копылова. Я уже всю голову себе сломала, как обу-здать Витьку. Машину он, видите ли, решил поменять за мой счет! Шантажировать меня вздумал! Раздражение внутри меня все нарастало и нарастало. Мне было просто необходимо на кого-то выплеснуть свои эмоции, но рядом никого не было – дедуля уехал в город. Я запоздало вспомнила о саксофоне…

Игра на этом инструменте не только помогла мне нормализовать свое внутреннее состояние, но и активизировала мои мозговые центры. Стоило мне извлечь первые звуки, как сразу же пошла работа мысли. «Копылов угрожал тем, что сдаст меня Аристотелю, как соучастницу угонщиков. Но стоит ли этого опасаться, если в самом скором времени у этого вора в законе начнутся такие проблемы, что до угона «Феррари» ему не будет никакого дела? Надо просто тянуть время. В конце концов, Витька заинтересован в том, чтобы получить с меня деньги, а не в том, чтобы отдать меня на растерзание наркодельца. Что ж, буду кормить Копылова завтраками», – придя к такому выводу, я мысленно переметнулась на фигуру Аристотеля, но тут услышала звонок в домофон.

Отняв саксофон от губ, я подошла к окну и увидела сначала «Рено Логан», а затем и Алину. Мою подругу отпустили, и она сразу же поехала ко мне. Я понимала, что, кроме меня, ей не с кем поделиться тем, что она пережила. Но зачем же так подставлять меня?

– Алиночка, – я чмокнула подружку в щечку, – рада тебя видеть. Надо понимать, у тебя уже все в порядке?

– Да, они во всем разобрались, – Нечаева прошла прямиком в гостиную рококо. – Знаешь, раньше я думала, что круче твоего коттеджа не бывает, но тот, где я провела последние сутки, еще круче…

– А где ты провела последние сутки? – Было бы странно, если бы я этим не поинтересовалась.

– Знаешь, я обещала никому об этом не рассказывать, – Алина покосилась на свою сумку, давая понять, что в ней, скорее всего, сидит «жучок».

– Но мне-то можно…

– Поля, ну зачем тебе ненужная информация?

– В принципе, не за чем.

– Слушай, я чего к тебе приехала-то… У меня дома отключили воду. Можно, я у тебя хотя бы душ приму?

– Нет проблем. Сейчас я дам тебе полотенце, халат.

– Я знала, что ты мне не откажешь…

Алина оставила свою сумку в гостиной рококо и пошла за мной. Я привела ее в кантри-залу.

– Ну вот, здесь нас не услышат. Рассказывай, как все произошло!

– Позавчера вечером мне позвонил Костик и совершенно убитым голосом сказал, что запись отменяется. Я, конечно, сразу поняла, в чем дело, но для порядка спросила его, что случилось. Только он ничего не рассказал мне про угон. А вчера утром я пошла в магазин. Выхожу, значит, из подъезда, а около него черный джип стоит. Водитель спросил, не я ли Алина, продюсер группы «Нежуки». Я это подтвердила, тогда он сказал, что Константин просил привезти меня к нему. Разумеется, я поняла, что Костик ни о чем таком не просил, но отказать не смогла. Мы поехали на Профсоюзную, дом один. Дом у Костика раза в три больше, чем этот. Меня попросили отдать мобильник, завели в какую-то комнату и велели подождать. Вскоре туда зашел мужчина лет пятидесяти. Сначала я подумала, что это сам Аристотель, но потом поняла, что это кто-то из его охраны. Он стал задавать мне разные вопросы. Начал с того, как я вышла на группу никому не известных музыкантов.

– И что ты сказала?

– Сказала, что меня давно привлекает шоу-бизнес, а тут я шла мимо подвала, услышала музыку и заглянула на огонек. Поговорив с ребятами, я поняла, что им нужен продюсер и предложила свои услуги. А почему нет? У меня ведь есть связи.

– И тебе поверили?

– Меня спросили, что я вообще делала в седьмом микрорайоне. Я сказала, что шла навестить свою любимую учительницу Лидию Михайловну. А что такого? Разве ее только на день учителя и 8 Марта можно навещать?

– Неужели тебе опять поверили? – усомнилась я.

– Не знаю. Потом меня стали спрашивать, кому я рассказывала про «Феррари». Я была вынуждена признаться, что тебе, поскольку мой мобильник все равно был у них и определить, что тебе я звоню чаще, чем кому-либо другому, не сложно.

– Проехали. Что было дальше?

– Меня спросили, чем ты занимаешься. Я сказала, что ты не работаешь, поскольку разочаровалась в своей профессии, ну еще кое-какую чушь про нас с тобой наплела. А потом, потом в комнату зашел другой охранник, один из тех, что дежурил в «Княгине», когда я требовала там скидку от Хазарова. Он меня вроде бы узнал и стал ходить вокруг меня кругами, пытаясь понять, в парике я или нет. Потом сымитировал, что мне на голову муха села, и дернул за волосы. Убедившись, что я натуральная блондинка, он сильно озадачился.

– Да, Алина, твоя идея насчет парика блондинки оказалась гениальной, – была вынуждена признать я. – Что дальше было?

– Дальше мне еще какие-то дурацкие вопросы задали, а потом отвели в другую комнату и сказали, что я там пробуду до выяснения всех обстоятельств. Комната эта на третьем этаже, из окна не вылезешь. К тому же в коридоре все время охранник сидел. Я попробовала установить контакт – он пошел на сближение. Мы поговорили с ним на отвлеченные темы, потом я попросила его принести мне фруктов. Он пошел за ними, а мобильник оставил. Я, конечно, догадалась, что это не случайно, и сначала вообще никуда звонить не собиралась, а потом подумала – это вызовет подозрения, и набрала тебя.

– Правильно сделала.

– Честно говоря, я думала, что меня еще вчера отпустят, но пришлось там заночевать. Поля, ты бы видела, какая там ванна! Мечта просто, а не ванна! А какая кровать! Как в президентском номере пятизвездочного отеля. Правда, спала я неважно. Думы разные одолевали. Как получить визу в Испанию? Почему Николаша не захотел со мной объясниться? Как скоро меня отпустят? Утром мне принесли… нет, не кофе, а извинения за причиненные неудобства и отвезли обратно домой. Я покопалась в своей сумке, нашла «жучок» и решила, раз уж они про тебя все равно знают, поеду к тебе.

– По-моему, тебе пора возвращаться из душа.

Мы вернулись в гостиную рококо.

– Хорошая водичка! – нарочито громко произнесла Алина. – Слушай, а вот гель для душа тебе надо поменять.

– Почему это?

– Мне показалось, что он мужской, – фантазировала Нечаева для правдоподобности.

– Тебе действительно это показалось.

Алинка просидела у меня еще часа два. Мы болтали с ней о нашем, девичьем. Ни одного слова о «Феррари Фиорано» сказано не было.

* * *

Ближе к вечеру мне позвонил Копылов и спросил, готова ли я встретиться с ним.

– Не готова, – ответила я.

– Тогда я сегодня же встречусь со своим приятелем, тем самый, который теперь в частной охране работает…

– Ну погоди, – жалобно попросила я. – Зачем так спешить? Думаешь, так просто собрать нужную сумму?

– Я готов получить ее частями.

– А что же ты сразу не сказал? У меня дома ничего нет. Все в банке.

– Банкоматы работают круглосуточно, – подсказал мне гибэдэдэшник.

– То есть тебе прямо сейчас деньги нужны, до утра ты подождать не можешь?

– В принципе могу.

– Тогда до завтра, – я отключилась.

Конечно, маленькая временная поблажка не решала вопроса в корне, но передышку давала. Тем более, на этот вечер у меня были совсем другие планы. Мне нужно было поработать над Женькиной внешностью. Догадываясь, что Витька теперь следит за моими передвижениями, я поехала к Крючкову на такси. Поскольку у меня за плечами были курсы визажистов, я могла любого человека изменить до неузнаваемости, хоть мужчину, хоть женщину.

– Ну что ж, Женя, ты готов к экспериментам?

– Согласен на все, только не брей меня налысо, – попросил адвокат. – Мои коллеги, да и клиенты этого не поймут.

– Ну что ты, – я взъерошила его волосы, – у тебя не та форма черепа, чтобы его оголять. Может, прямой пробор сделаем? Нет, так ты похож на клерка из банка. В принципе, тебе идет, но будет как-то неубедительно… Слушай, а ты вообще, какую легенду себе придумал?

– Я еще не решил, представиться ли мне опером, приехавшим сюда из соседней области, или тем, чей близкий родственник умер от синтетического наркотика.

– Знаешь, первая идея мне нравится больше. А у тебя есть подходящая ксива?

– Есть одни левые корочки, – признался Крючков. – Думаю, химик не станет в них вчитываться.

– Слушай, у тебя такие волосы непослушные!

– И что же теперь делать?

– Просто надеть какой-нибудь головной убор. Его мы будем подбирать под усы, – я открыла небольшой чемоданчик.

– Откуда у тебя этот шпионский набор? – поинтересовался Крючков.

– Это не шпионский набор, а набор для домашнего театра. «Гусарские» усы – это перебор, а «щеточка» над губами – в самый раз, – я стала приклеивать Женьке усы. – Что скажешь?

– Непривычно как-то.

– Ничего, привыкнешь. А теперь выбирай линзы. Но лично я посоветовала бы серые, поскольку у тебя свои глаза карие.

– Может, лучше очки надеть? У меня есть очки без диоптрий. Я купил их для солидности, когда только стал работать адвокатом, но так ни разу и не надел.

– Хорошо, очки, так очки.

Когда на город опустились сумерки, мы с Женькой отправились к дому, в котором жил химик-технолог завода «АБЦ». Ярцев сказал, что каждый день, как только стемнеет, Заломнов выгуливает своего добермана. Этот вечер не стал исключением. Я наблюдала издалека, как Крючков подошел к Сашке, показал ему удостоверение, а затем стал что-то говорить, говорить, говорить. Поскольку Заломнов стоял ко мне спиной, я не могла понять, какова его реакция. И только когда Женька хлопнул его по плечу, я поняла, что им удалось договориться.

– Ну что, Александр оказался вполне сговорчивым парнем, – сказал Крючков, усаживаясь в машину. – Завтра он принесет мне схему расположения корпусов.

– И у него не возникло никаких вопросов, например, зачем тебе она нужна, почему ты обратился именно к нему?

– Полина, ты, кажется, забыла, кем я работаю. Чтобы у прокурора не возникли дополнительные вопросы к моим подзащитным или свидетелям, я задаю их сам. Тут главное, правильно их сформулировать. Так вот, я сначала сам объяснил Заломнову все то, о чем он мог меня спросить, а потом уже обратился к нему со своей просьбой. Он, по-моему, понял, как высока возложенная на него миссия, поэтому не подведет.

– Да, Женя, я даже не представляла, насколько ты талантлив.

* * *

На следующий день мне снова позвонил Копылов.

– Ну что, ты была в банке? – спросил он.

– Была, но там очень удивились, что я хочу сегодня снять деньги, потому что завтра капнут хорошие проценты. Короче, я подумала, что лучше все-таки закрыть счет завтра, – я взяла на вооружение Алинкину манеру поведения, прикинувшись самой непосредственностью.

– А вот и напрасно! Я тебя на счетчик поставлю, – стал угрожать мне вконец обнаглевший гибэдэдэшник.

– Не надо! Я завтра все тебе отдам, – я отключилась.

* * *

Вечером я снова поехала на такси к Женьке, подкорректировала его внешность, после чего мы отправились на встречу с Заломновым. Заняв удобную позицию в глубине двора, мы стали ждать, когда появится Сашка со своим доберманом. Доберман появился, а Сашка – нет. С собакой этой породы вышла гулять какая-то женщина.

– Испугался, что ли? – Крючков задумался. – Где же я перегнул палку? Или, наоборот, недогнул? Может, не надо было так сильно напирать на него, но я и не напирал…

– Успокойся, это была не та собака. Вон Сашка вышел, с другим доберманом.

Я спряталась за трансформаторную будку, а Крючков направился к Заломнову. Издалека мне было видно, что тот передает Женьке какие-то бумаги и что-то говорит ему, говорит, говорит. Сегодня, как ни странно, они поменялись ролями. Как реагирует на его слова адвокат, прикинувшийся опером из соседней области, издалека было не понять. Только когда Крючков подошел ближе, я поняла, что все в порядке. Мы зашли за угол и сели в машину.

– Поля, прикинь, он принес мне еще результат химанализа порошка, который недавно привезли на склад. Один мешок порвался и просыпался у склада. Так вот, Сашка подсуетился и выяснил, что это, – Женька прочитал название химиката по бумажке, – может служить сырьем для производства наркотиков. Хотя на мешках было написано, что в них – тринатрийфосфат, из которого делают чистящие порошки. А еще он описал мне свойства просыпанного химиката. Я понял главное – он горюч, так что достаточно маленькой искры…

– Судя по этой схеме, склад занимает левое крыло корпуса, а он находится недалеко от забора…

– А если точнее, в пятнадцати метрах. Знаешь, в институте мне приходилось метать учебные гранты. – Женька продолжил мою мысль. – Только где их взять?

– А петарды на что?

– Тоже правильно. Только покупать их надо не в Горовске.

– Согласна. Я смотаюсь завтра за ними в областной центр, – предложила я.

– Хорошо, а то у меня завтра заседание суда.

* * *

На следующий день я выехала из дома так рано, что Копылов не только еще не был на работе, но, наверное, еще спал. Там я купила петарды, которые мне вчера порекомендовал Женька, и к полудню уже была в Горовске. Причем поставила я свою машину на парковке около «Конус-банка». Мой выбор пал именно на него, потому что эта парковка попадала в фокус камеры видеофиксации. Так что Витька при желании мог увидеть мой «Мини-Купер». Около часу дня зазвонил мой мобильник.

– Алло! – ответила я.

– Ну что скажешь? – спросил Копылов без всяких приветствий.

– Я в банке.

– Как долго ты там пробудешь?

– Не знаю, тут компьютеры зависли.

– Почему у тебя вечно какие-то проблемы? – возмутился гибэдэдэшник. – Да, товарищ капитан…

Витька отключился, но позвонил мне через час:

– Получила? – спросил он.

– Нет.

– А почему?

– Все по той же причине.

– Но ты все еще в банке?

– Нет, мне надоело там торчать, и я пошла в соседнее здание на маникюр. Чего время зря терять? – именно так поступила бы моя подружка.

– Я позже позвоню, – Копылов отключился.

Он, конечно, был на взводе, но, кажется, все еще продолжал на что-то надеяться. Часа через полтора Витька позвонил снова.

– Извини, я как раз сейчас не могу говорить, – сказала я вместо «алло» и отключилась. Пусть думает, что я именно в этот момент получаю деньги.

Я давно была в коттеджном поселке. А в это самое время Таисия Полетаева в сопровождении двух охранников приехала на открытие выставки в краеведческий музей. На ней было то самое колье… Фотографы только и успевали щелкать затворами своих камер.

Прошел час, два, но Копылов мне не звонил. Жаль, я придумала для него новую отмазку. В вечерних теленовостях передали, что в лесопосадках, в пятнадцати километрах от Горовска найден угнанный несколько дней назад «Феррари». Капот не дождался заказчика и избавился от угнанной тачки, не причинив ей никакого вреда. Похоже, Витя-шантажист узнал об этом и притих, размышляя, так же же ценна его информация для Аристотеля или же она упала в цене.

На следующий день во всех местных СМИ появились фотографии Таисии Полетаевой. Ника купила по дороге на работу одну из газет и положила ее на стол так, чтобы Шадрина обратила внимание на фотографию.

– Вероника, можно, я посмотрю газету? – попросила Зинаида Львовна.

– Да, конечно.

Рассмотрев внимательно фотографию на первой полосе, она взяла газету, мобильник и вышла из кабинета. Сомнений не было – она пошла звонить дочери.

Ближе к обеду наконец-то позвонил Копылов.

– Ну что, деньги приготовила? – спросил он.

– Даже и не собиралась.

– То есть как это? Ты же обещала? Ты же снимала деньги?

– Если моя машина полдня простояла около банка, это еще ничего не значит, – усмехнулась я. – Неужели ты действительно думал, что я тебе что-то заплачу?

– Да я сегодня же расскажу все своему приятелю!

– Я слышала, тачка нашлась, так что твоя информация уже пахнет тухлятиной.

– Ничего не пахнет, Аристотель все равно не откажется узнать, кто сыграл с ним такую шутку.

– Так это ты, Витя. Кто же еще?

– Ну знаешь ли! – гибэдэдэшник выругался.

– Какой же ты дурак, Копылов! Я просто раньше не знала об этом. А теперь вот узнала, поэтому больше обращаться к тебе не буду. Пока!

Конечно, я и раньше могла сказать Витьке нечто в этом духе, но мне понравилось водить его за нос.

Той же ночью возник пожар в одном из корпусов завода «АБЦ», охранники стали тушить его собственными силами, потому что не могли допустить туда пожарных. Инспектора стали бы выяснять, что явилось причиной возгорания и почему он так быстро стал распространяться. Экспертиза показала бы, что на самом деле хранилось на складе. Мы с Крючковым именно на это и надеялись, но вышел облом.

Зато мой первоначальный план сработал. Люди Аристотеля нашли отстойник с угнанными тачками и разгромили его. Мороз организовал налет на меховой салон «Княгиня», в результате которого все шубы были порезаны на полоски. А через несколько дней после этого события мне позвонила Алина и сообщила:

– Костик все-таки уезжает в Москву, учиться дальше. А вот его родители продают здесь дом и перебираются в соседнюю область, у них там полиграфический бизнес. Я случайно услышала, как Эдик говорил Вовчику, что был сходняк воров, после которого Аристотель спешно засобирался из Горовска.

– Видать, там предъявили ему, что он живет не по понятиям – семья, бизнес…

– Возможно. Кстати, перед отъездом Костика «Нежуки» выступят на Дне города. Я договорилась с организатором праздника и насчет твоего скрипача. Семену Полетаеву пришлют официальное приглашение.

– Спасибо, Алина.

– Между прочим, я могу и тебя с саксофоном в программу впихнуть.

– Вот этого не надо. Я за популярностью не гонюсь.

ОглавлениеГлава 1Глава 2Глава 3Глава 4Глава 5Глава 6Глава 7Глава 8Глава 9Глава 10Глава 11Глава 12Глава 13Глава 14Глава 15Глава 16