Аверин постучал воблой о стол и умело, несколькими движениями очистил ее. Потом отхлебнул глоток холодного тверского пива, положил на язык кусочек вяленой рыбы и блаженно прикрыл глаза.
В полутьме комнаты светился экран телевизора, в его глубине что-то приглушенно вещал диктор. Аверин потянулся к дистанционному пульту и прибавил звук. Говорящая голова невесело зудела что-то о Верховном Совете — главном рассаднике антирыночных настроений. Аверин нажал кнопку переключения программ. По второй показывали новый фильм, повествующий о жизни отделения сумасшедшего дома, где проходят реабилитацию самоубийцы. Отечественная пленка «Свема» придавала предметам мутновато-зеленые оттенки. На экране героиня билась в истерике, ее пытались насиловать двое санитаров. Это было новое кино — даже не чернуха, а нечто такое, что не умещалось ни в какие этические и эстетические рамки — полет освобожденного от всех оков болезненного духа.
Щелк — третья программа.
— О, знакомые лица, — Аверин хлопнул ладонью по столу.
В студии учил любить родину и людей, заботиться о старших не кто иной, как Председатель фонда футбола, известный спортсмен, знатный благотворитель и главарь московской мафии Отари Квадраташвили.
Аверин выключил телевизор и отхлебнул еще глоток пива. Он любил пить пиво маленькими глотками и отщипывать от воблы узкие полоски, неторопливо посасывая их. Он ловил маленькие радости жизни, наслаждался ими сполна, поскольку привык пренебрегать радостями большими.
Комментарии к книге «Скованные намертво», Илья Рясной
Всего 0 комментариев