«Мент»

Пулей выскочив на крыльцо, старлей Бабкин на секунду застыл в негодовании.

– Стой, мать твою! Стрелять буду! – во все горло заорал он, бросившись вслед отъезжающей машине.

«Уазик» затормозил настолько неожиданно, что Бабкин не успел среагировать.

Проскользив по льду метра три, он чуть не протаранил головой заднюю дверцу и, не удержавшись на ногах, словно мячик, отскочил назад, на разъезженную колею.

Тишину двора разорвал его протяжный стон, а потом посыпались ругательства.

– Ты че, совсем сдурел?! – прохрипел высунувшийся из окошка «уазика» майор Дорофеев и покрутил указательным пальцем у виска. – Машина только из ремонта…

Получилось смешно, хотя майор на такой эффект вовсе не рассчитывал.

– Да ладно тебе, Вань, – смущенно пробормотал Бабкин, поднимаясь и стряхивая с брюк ледяную крошку. – Черт! Мокрый, как скотина. Представляю, какие, будут глаза у Таньки…

– Ну, ты даешь! У меня труп, а он о бабах… – Дорофеев повернулся к водителю и хотел было поторопить его, но Бабкин уже вскочил в машину.

– Нам по пути, – невозмутимо проговорил он, потеснив на заднем сиденье эксперта и следователя.

Ловя на себе неодобрительные взгляды коллег, он нервно заерзал.

– Чего вылупились? – не выдержал он. – Конец света, что ли?..

Не найдя слов, чтобы Выразить свое возмущение, Дорофеев сплюнул под ноги и сердито ткнул локтем водителя.

– Гони, Славик. А то, не дай бог, ребятки из прокуратуры опередят нас.

Потом хлопот не оберешься.

Колеса «уазика», раз-другой провернувшись вхолостую, нащупали земную твердь, и машина рывком взяла с места. Минут пять ехали молча. Бабкин попытался замять неловкую ситуацию.

– Может, хватит дуться? Все равно за пару минут с вашим трупом ничего не случится.

Майор промолчал, показывая, что им не о чем говорить. Человек незлопамятный и отходчивый, минут через пять он сдался.

– По-моему, в прошлый раз тебя в Химки подбрасывали? – полюбопытствовал он.

– Так это ж в прошлый, – оживился Бабкин. – Не-ет, со Светкой у меня все.

– Значит, новая пассия?

– Йес, – подтвердил старлей и, уткнувшись носом в стекло, негромко спросил:

– А чего там, на Пырьева, стряслось?

– Да мужика в упор расстреляли. На лице Бабкина появилось сочувственное выражение.

– Снова глухарь?

– Похоже на то.