Ноябрь в этом году начался во второй половине сентября. За короткие промежутки времени, когда по недоразумению солнцу удавалось протиснуться в просветы между тучами, земля не успевала ни прогреться, ни просохнуть. Вода была везде – в земле, в воздухе, в небе.
Тучи тяжело ворочались, прижимаясь к земле, и выдавливали из себя влагу. Ливней не было, просто с туч сочилось на землю, стекало по деревьям, стенам зданий и лицам людей.
Бабье лето закончилось, так и не начавшись, и разом побуревшие листья падали с деревьев тяжело. Даже листопад толком не получился. Кроны просто расползались прядями выпадающих волос под холодными пальцами непрерывного мелкого дождя.
Палача это устраивало. Люди прятали свои лица под капюшонами и зонтами, и можно было не отводить взгляда от пустых глаз прохожих. Тучи, дождь и туман пригибали людей к грязи, и в этом Палач видел только проявление справедливости. Грязь к грязи.
Палач был далек от цитирования святого писания. Люди не вышли из грязи – они и были грязью. Такие же липкие, скользкие, засасывающие. Как каждая лужа мнила себя болотом, так и каждый человек мнил себя вершителем судеб и центром вселенной.
Каждая лужа с жадным всплеском хваталась за ноги, надеясь, что уж вот этого то она точно затащит в бездну, прохожий спокойно шел дальше, а лужа разочаровано всхлипывала, забывая что всей бездны в ней – несколько сантиметров. А люди думали, что в них скрыта целая вселенная, что они могут распоряжаться собой и другими… И вселенной в них было только на несколько сантиметров, и могли они только, подобно грязи, лишь испачкать. И подобно грязи, могли они брать только массой.
Затопить все вокруг, залепить, изгадить – в этом смысл существования грязи и людей.
Палач любил ходить по залитым дождем улицам, рассматривать людишек, копошащихся в грязи под дождем. Придя домой, он яростно отчищал обувь от налипшей грязи, и ему в этот момент казалось, что он делает то, ради чего родился, ради чего живет. Ему казалось, что он убивает.
Палач понимал, что жить ему осталось недолго. Он и так уже украл у них несколько лишних месяцев. Он должен был остаться лежать в яростной духоте июльского ада, там, где остались… Палач научился не думать об этом. Так вышло. Был ли он виноват, не был – Палач не думал об этом.
Комментарии к книге «Под кровью - грязь», Александр Золотько
Всего 0 комментариев