«Трагическая гибель Мельпоменуса Джонса»

Есть люди — разумеется, не вы и не я, ведь мы с вами обладаем таким твердым характером, — итак, есть люди, которые почему-то никак не могут сказать «до свидания», когда забегают мимоходом к своим знакомым или приходят провести у них вечерок. Чувствуя, что наступил момент, когда пора отправляться домой, гость встает и произносит, запинаясь:

— Вот что… По-моему, мне…

Тогда хозяева говорят:

— Ах, что вы! Неужели вам уже надо идти? Ведь еще так рано!

И тут начинается нелепое состязание в вежливости.

Пожалуй, самым прискорбным из всех известных мне случаев подобного рода был случай с моим бедным другом Мельпоменусом Джонсом — помощником приходского священника, милейшим молодым человеком. И ведь ему было всего только двадцать три года! Он буквально не мог уходить из гостей. Он был слишком робок, чтобы солгать, и слишком добрый христианин, чтобы позволить себе быть грубым. И вот, как-то летом, в первый же день своего отпуска, он зашел к знакомым. Впереди у него было целых шесть недель — шесть свободных, всецело принадлежащих ему недель. Он немного поболтал, выпил две чашки чая, а потом, набравшись храбрости, неожиданно произнес:

— Вот что… По-моему, мне…

Но хозяйка дома возразила:

— О нет, мистер Джонс! Неужели вы не можете посидеть еще немного?

Джонс всегда был правдив.

— Могу, — сказал он. — Да, конечно… гм… я могу посидеть.

— Ну тогда, пожалуйста, не уходите.

Он остался. Он выпил одиннадцать чашек чая. Начало темнеть. Он снова встал.

— Ну вот, — сказал он робко, — теперь, пожалуй, мне действительно…

— Вам уже пора идти? — вежливо спросила хозяйка. — А я думала, что вы могли бы остаться и пообедать с нами.

— Да, разумеется, мог бы, — сказал Джонс, — если только…

— В таком случае, пожалуйста, останьтесь. Я уверена, что муж будет очень рад.

— Хорошо, — сказал он покорно, — я останусь.

И Джонс снова опустился в кресло, чувствуя, что он переполнен чаем и очень несчастен.

Пришел папа. Сели за стол. Во время обеда Джонс не переставая думал о том, как бы уйти в половине девятого. А все семейство гадало, почему это мистер Джонс наводит такую тоску — только ли потому, что он осел, или потому, что он и осел и зануда.