«Непричесанные мысли»

Ошибка становится ошибкой, когда рождается как истина.

Воскреснуть могут лишь мертвые. Живым труднее.

Предпочитаю надпись «Вход воспрещен» надписи «Выхода нет».

Когда миф сталкивается с мифом, столкновение происходит вполне реальное.

Брюки протираются даже на троне.

Окно в мир можно закрыть газетой.

Я красивый, я сильный, я умный, я добрый. И я сам все это открыл.

Свободу нельзя симулировать.

Если бы козла отпущения можно было еще и доить!

Надо умножить количество мыслей так, чтобы на них не хватило надзирателей.

Не могу кипеть от возмущения, слыша имя Герострата, пока не увижу архитектуры храма Дианы в Эфесе.

Кому посватать свободу, чтобы она не осталась бесплодной.

Толстяки живут меньше. Зато едят больше.

Не знаю, кто правомочен,– я правожаден.

Уже сам знак параграфа выглядит как орудие пытки.

И мазохисты признаются во всем под пыткой. Из благодарности.

Он напоминает мне вошь на лысине. Вокруг столько блеску – а все равно вошь.

Преданнее всего поддерживают мифы наемники.

Розы пахнут профессионально.

Все надо принести в жертву человеку. Только не других людей.

Легче обозвать кого-нибудь шлюхой, чем быть ею.

У каждого века есть свое средневековье.

Идею можно докультивировать до культа.

А голые женщины тоже умны?

Многие из тех, кто лез в светила, повисли на фонарях.

Никто не желает чувствовать вкус дрожжей в тесте, которое на них взошло.

Не пиши кредо на заборе.

Там, где господствуют жестокие законы, люди тоскуют по беззаконию.

Только когда он въехал на колеснице, все поняли, что это кучер.

Мечта рабов: рынок, где можно было бы покупать себе господ.

Замыслы попадают в голову изнутри.

Когда враг потирает руки,– твой час! Давай волю своим!

В опасные времена не уходи в себя, там тебя наверняка отыщут.

Часто крыша над головой мешает людям расти.

Помни: если позицию нельзя защитить, ее можно занять.

Мир вовсе не безумен, хотя и не приспособлен для нормальных людей. Он только для нормированных.

Сколько догматов у атеиста!

Даже в лабиринтах уже висят надписи: «Заблуждаться запрещается!»

Бывают времена, когда философ на смертном одре может заявить: «К счастью, я остался непонятым!»

Задаю окольные вопросы, чтобы предотвратить уклончивые ответы.

Предоставив определенным мыслям убежище у себя в голове, я не могу их выдавать.