«Рассказы»

Рикард Фухс Рассказы

Человек-тостер

— Я — тостер, — сказал он.

Я взглянул на него. Он не был похож на тостер: обыкновенный человек лет сорока в сером костюме, бежевой рубашке и серовато-бежевом галстуке. Никогда я еще не видел тостер в серовато-бежеватом галстуке.

— Вот как? — сказал я.

— Я — тостер, — повторил человек.

Он напоминает пластинку, которую заело, подумал я. Но с другой стороны, я никогда не видел пластинки в серовато-бежеватом галстуке.

— Я — тостер, — сказал человек в третий раз. — Вот посмотрите, — добавил человек в сером костюме и серовато-бежеватом галстуке. Из внутреннего кармана он достал два ломтика белой французской булки. — Посмотрите, — повторил он. И засунул по ломтику хлеба в боковые карманы, один — в левый, другой — в правый. — Вы какой любите хлеб? — спросил он. — Сильноподжаристый, средне или слегка? Или вы предпочитаете сильноподрумяненный?

— Спасибо, я люблю среднеподжаристый, — ответил я.

Конечно, я не поверил ему, но я никогда не любил сильноподжаристый хлеб и поэтому попросил среднеподжаристый. Человек стоял молча. Примерно через сорок пять секунд из его карманов выскочили ломтики хлеба. Все это время он держал руки за спиной. Ломтики выскакивали сами собой, и человек быстро ловил их в воздухе, не давая им упасть на пол.

— Пожалуйста, — сказал он и протянул мне хлебцы. Они были что надо. Мне они даже показались немного пережаренными.

— Как это у вас получилось? — спросил я.

— Я — тостер, — ответил человек.

— То есть вы хотите сказать, что у вас в кармане тостер, — поправил я.

— Нет, — возразил человек, — у меня нет тостера в кармане. Я сам — тостер.

— Вы — тостер? — глупо повторил я.

— Да, я — тостер. Вы, вероятно, знаете, что это такое?

— Да, — ответил я тихо. — Я знаю, что такое тостер. Но...

— В этом нет ничего особенного, — спокойно сказал человек. — Одни становятся инженерами, другие — врачами, уборщиками, столярами, электриками или машинистами поездов. А вот я стал тостером.

— Вы — тостер? Вы стали тостером?

— Конечно. А что тут удивительного? Одни люди учат, другие рисуют. Я же — тостер. Мой брат, например, пылесос.

— Как, ваш брат — пылесос? Пылесос?

— Да, и к тому же очень хороший. Сильный и надежный, прекрасно всасывает пыль. Ему только надо раз в полгода менять мешочек для пыли.

— Вот как, — сказал я. — Раз в полгода. У вас еще есть братья и сестры?

Человек в сером костюме утвердительно кивнул.

— Еще есть сестра, — сказал он.

— А что она делает? — с сомнением в голосе спросил я. — Она что, тоже пылесос?

— Нет, она продавщица.

— Ах, вот оно что. Не покажете ли вы еще раз свой фокус с хлебом? Получается забавно.

— Вы хотите, чтобы я поджарил хлеб? С удовольствием.

Из внутреннего кармана пиджака он достал два новых ломтика белой французской булки и по одному засунул их в боковые карманы.

— Вы как предпочитаете: сильно-, средне- или слабоподжаристый? — спросил он.

— Спасибо, средне.

Человек заложил руки за спину и мечтательно уставился в потолок. Через сорок секунд из его карманов выскочили ломтики средней поджаристости. Человек слегка поклонился и исчез.

Я снова встретил его уже через несколько лет. Я сразу подошел к нему и поздоровался.

— Вы — тостер, — сказал я, дабы показать, что помню его. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Простите, что вы сказали?

— Вы — тостер, — повторил я. — Мы с вами встречались раньше, и я помню, что вы — тостер. Вы мне показывали свою работу: засовывали в карманы ломтики хлеба и поджаривали их. А потом они сами выскакивали оттуда.

Человек посмотрел на меня с удивлением.

— Вы говорите, что я — тостер? — сказал он.

— Ну да, — настойчиво подтвердил я. — Вы же поджаривали ломтики хлеба в карманах пиджака. А потом они сами выскакивали оттуда.

— Что само выскакивало, карманы?

— Да нет же. Ломтики хлеба. Они сами выскакивали из карманов. Уже поджаренные.

Человек смотрел на меня с таким видом, точно разглядывал сумасшедшего. Со смесью любопытства и страха.

— Так вот оно что, значит, я — тостер? — тихо сказал он, немного отступив назад.

Меня охватило сомнение. Может быть, я спутал человека-тостера с кем-то другим? Нет, это был тот же самый мужчина, я хорошо его запомнил.

— Друг мой, — сказал он, — я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите. Никакой я не тостер, никогда им не был и не собираюсь быть. Я думаю, вам следует обратиться к врачу. — Человек поклонился так же, как и при нашей первой встрече, и исчез.

Вот странный тип, подумал я. Почему он отрицает, что был тостером? Он ведь сам говорил об этом да еще показывал тогда свою работу. Ненормальный он, что ли? И почему он советовал мне обратиться к врачу? Наверное, совсем спятил! Разве холодильники ходят к врачу? Я сильно задрожал и слегка подкрутил свой термостат. Пришло время меня размораживать, и как можно скорее.

Сумасшедший автомобилист

Аллан Перссон — один из самых удивительных сумасшедших, которых я когда-либо встречал, он просто помешан на машинах. Вообще-то таких помешанных хоть пруд пруди. Им бы только мчаться с бешеной скоростью, с кем-нибудь сталкиваться, кого-нибудь насмерть давить. Эти сумасшедшие точно чума, свирепствовавшая в прежние времена, препятствуют перенаселению планеты. Как и войны, автомобилисты помогают поддерживать стабильность населения. Хороший автомобилист в машине средней тяжести соответствует по разрушительной силе примерно взводу автоматчиков. Страна, которая первой вооружит своих солдат небольшими личными автомашинами вместо винтовок, выиграет любую войну. А страна, которая оснастит солдат спортивными машинами с верхним расположением распредвала, завоюет мир. Итак, сумасшедших автомобилистов на земле предостаточно, но Аллан Перссон не обычный сумасшедший. Он, можно сказать, уникальный сумасшедший автомобилист.

Вообще Аллан слыл пренеприятным типом. Он запросто наживал врагов. Для этого ему лишь надо было оставаться самим собой. Говорил Аллан резким, визгливым голосом, который проникал до мозга костей. Он постоянно злился и ненавидел все и вся. Пожалуй, он бы с удовольствием пнул и собственную тень.

Аллан считал, что окружающие его не любят, и это не было заблуждением. Он вызывал неприязнь повсюду и, где бы ни появлялся — во дворе дома или на лестничной площадке, — так и норовил толкнуть кого-нибудь. Подставлял ножки пожилым женщинам и не упускал случая ударить зонтиком ребенка, играющего на детской площадке. В общении это был не человек, а сущий дьявол. В гости его более одного раза никто не приглашал. На вечеринках, прежде чем вступить в разговор, он долго думал, а потом выдавал нечто язвительное — нормальному человеку такое и в голову не придет. Кроме того, Аллана знали как забияку и неряху. В школе он постоянно задирался. Он мог оскорбить кого угодно — будь то учитель, ученик или повариха из столовой. Он провоцировал ссоры, дразнил своих товарищей и повсюду устраивал скандалы. Став взрослым, он мало изменился, разве что драться стал реже. Никто его не любил. Само собой разумеется, у него не было друзей. Люди, знавшие Аллана, говорили: он такой злой, что и сироту не пощадит.

У Аллана была спортивная машина: небольшая, ярко-красная и необычная; она развивала бешеную скорость и гудела, как реактивный самолет, когда Аллан поддавал газ. Аллан нежно ухаживал за машиной, гордился ею и относился к ней как к самой большой ценности. Ему нравилось выезжать на своем автомобиле мощностью в триста лошадиных сил, и он часто совершал длительные путешествия без всякой цели, только ради того, чтобы посидеть за рулем. Как и многие автомобилисты, он тогда преображался.

Аллан устраивался за обтянутым кожей рулем своей элегантной спортивной машины и делался совершенно другим. Этот жуткий брюзга и смутьян, опустившись на мягкое уютное сиденье чашеобразного водительского кресла, становился ангелом — спокойным, вежливым, предупредительным. Он говорил приятным, негромким голосом, так непохожим на его обычный — пронзительный, напоминающий звук автомобильной сирены в туманной ночи. В эти минуты Аллана переполняли милосердие и вселенская доброта. Он вел автомобиль спокойно и уверенно, уступая дорогу другим машинам, приветствуя их улыбкой. Он строго придерживался правил уличного движения и ни разу не поддался соблазну превысить скорость, хотя его мощный автомобиль мог выжимать до двухсот сорока километров в час. Аллану даже не приходило в голову совершить дерзкий обгон; когда же обгоняли его, он первый сбавлял скорость. Если какой-нибудь неумеха пытался оттеснить его, Аллан не ругался. Он даже не повышал голоса, когда чудом избегал столкновения с ним. Не опускал оконное стекло и не кричал: «Ты что, чертов идиот, с ума спятил, куда тебя несет!» — как поступил бы любой нормальный водитель. Только не Аллан, нет. Он лишь слегка снисходительно улыбался и покачивал головой. Да, честно говоря, Аллан действительно был удивительным сумасшедшим автомобилистом.

Однажды какой-то водитель задел и поцарапал его автомобиль. Водитель был полностью виноват. Аллан опустил стекло, посмотрел на царапину, которая так обезобразила его машину, и дружелюбно сказал: «Ну что тут поделаешь! Хорошо, что я застраховал свою старушку, не волнуйтесь и не казните себя. Я понимаю, как трудно ехать навеселе против движения, да еще одностороннего. Любой может растеряться». Провинившийся автомобилист сначала не мог вымолвить ни слова. Он ожидал самых страшных ругательств, крика, шума и, возможно, хорошего удара в челюсть. А вместо этого был обласкан. Растяпа-водитель, наверное, робкий бухгалтер, просто онемел. А когда по прошествии нескольких секунд обрел дар речи, то закричал, устремив на Аллана злобный, затуманенный вином взгляд: «Ты что, с ума сошел! Как ты водишь свою машину! Псих ненормальный!»

Да, за рулем Аллан действительно был сущим ангелом. Пока он сидел в машине, его терпению и дружелюбию не было предела. Но стоило ему только выйти из нее, как в него точно вселялся бес. Он снова становился агрессивным и злым. Заперев машину, он принимался оглядываться по сторонам; у него так и чесались руки, чтобы бросить камень в малыша или толкнуть немощную старуху. В мире преобладают ангелы, в которых вселяется дьявол, лишь только они садятся за руль. Но Аллан был не из их числа. Среди агрессивных, сквернословящих, злобных водителей Аллан, спокойный и предупредительный в машине, казался абсолютно ненормальным. Вот почему другие водители добродушно называли его «сумасшедшим автомобилистом».

Аллан был холостяком. Что неудивительно, если учесть его характер. Аллан был абсолютно «демократичен». Он не делал никакого различия между полами, расами, религиями и политическими взглядами, Ему в равной мере были противны все: и мужчины, и женщины. Он толкался, отпускал едкие замечания, ругался, затевал ссоры. Ну кому, спрашивается, захочется выйти замуж за такого человека? Правда, говорят, что для каждого кто-нибудь да найдется, но в данном случае было очень сомнительно, чтобы такой скандалист, как Аллан, нашел себе подругу жизни.

Однажды вечером, когда Аллан ехал на автомобиле, он увидел девушку, голосовавшую у обочины. Она стояла возле машины. Аллан притормозил и остановился.

— Может быть, ты меня подвезешь? — спросила девушка. — Моя машина сломалась, я позвонила на станцию техобслуживания, но они приедут только завтра утром. Подвези меня до города!

Аллан посмотрел на девушку. Она была его ровесницей, в красном платье и показалась ему очень миловидной. Аллан радостно улыбнулся.

— Конечно, — мягко сказал он, — садись.

Девушка в красном платье назвала свое имя — Эллен.

— Смешно, — сказал Аллан, — меня зовут Аллан, а тебя Эллен.

Эллен это тоже показалось забавным. По дороге в город они разговорились, и Эллен сразу отметила, как уверенно Аллан чувствует себя за рулем.

— Ты прекрасный водитель. Знаешь, по тому, как человек управляет машиной, можно многое о нем узнать. Как он ведет машину, таков он и в жизни. Ты, должно быть, очень предупредительный и добрый человек.

Аллан ничего не ответил, он целиком был поглощен дорогой.

Аллан и Эллен понравились друг другу и условились снова встретиться. Аллан высадил девушку около ее подъезда, и они договорились, что увидятся завтра вечером.

— Мы можем немного покататься, — предложил Аллан. — Я заеду за тобой в семь тридцать, посигналю, и ты спустишься ко мне.

Эллен пришла в восторг от этого предложения, поблагодарила Аллана за то, что он подвез ее, и вышла из машины. Со счастливой улыбкой на губах Аллан поехал домой. Эллен оказалась такой милой девушкой. С ней так легко говорить. Пожалуй, и Аллан ей понравился. Он был доволен. Ничего подобного прежде с ним не случалось. Раньше общение Аллана с женщинами сводилось к перепалкам и взаимным оскорблениям. Но еще никогда он не разговаривал ни с одной женщиной в машине. А это было так чудесно. Не то что перебранки с соседками по столу, которые он затевал в тех редких случаях, когда его приглашали на обед. Эллен такая приятная и мягкая девушка, думал Аллан. Он подъехал к своему дому и поставил машину. Когда он ее запирал, его случайно задела проходившая мимо подслеповатая пожилая дама.

— Извините, — сказал она, — я плохо вижу.

— Куда лезешь, старая рухлядь? — взревел Аллан. — Смотри, куда идешь, иначе я...

Он грубо толкнул старушку и вошел в дом.

На следующий вечер, точно в условленное время, Аллан посигналил у дома Эллен. Она выбежала ему навстречу. На ней были коричневые бархатные брючки и зеленая блузка. Аллану она показалась красивой. Они совершили большую прогулку на машине за город. Им было что сказать друг другу, и они много смеялись и шутили. Аллан вел машину спокойно и осторожно, чем еще больше убедил Эллен: по тому, как человек ведет машину, можно судить, каков он в жизни. Он действительно добрый, обаятельный и приятный парень, думала Эллен. Не то что другие мужчины, с которыми ей приходилось ездить. Они только и делали, что ругали водителей и злились. Вот они-то и есть настоящие сумасшедшие автомобилисты. Аллан же совсем другой.

Аллан и Эллен стали часто встречаться. Каждый раз Аллан подъезжал к дому девушки и она садилась в его машину. Он сигналил ей, не покидая автомобиля, а Эллен выбегала к нему, обаятельно улыбаясь и сверкая глазами. Они долго катались в автомобиле, разговаривали, смеялись, целовались, и им было хорошо. Так они продолжали встречаться каждый день около двух недель, после чего Эллен решила, что было бы неплохо, если бы Аллан пришел к ней в гости.

— С удовольствием, — сказал Аллан.

Они условились, что он придет к ней обедать на следующий вечер. Аллан явился вовремя, одетый в свой лучший костюм. Он позвонил, Эллен открыла дверь, он вошел в прихожую и сразу же стал принюхиваться.

— Чем это пахнет? — спросил он. — Неужели твоими отвратительными духами или у тебя подгорела еда?

Вечер был испорчен. Аллан злобно ругал еду, язвил по поводу одежды Эллен, ее мебели и вкуса. Эллен ничего не могла понять. Что произошло? Аллана, самого доброго и симпатичного человека на свете, будто подменили. Он был раздражен и явно вызывал ее на ссору. Его обычно такой мягкий и теплый голос стал крикливым и неприятным. Тем не менее они решили встретиться и покататься на машине через несколько дней.

— Спускайся сразу же, как только услышишь сигнал, — сказал Аллан ворчливо. — Терпеть не могу сидеть и ждать в машине.

Эллен ничего не ответила. Она всегда тотчас же выходила, как только Аллан подъезжал к ее дому.

Во время этой прогулки Аллан был снова таким, каким его привыкла видеть Эллен, — дружелюбным, предупредительным и веселым. Когда же она попыталась узнать, почему он был так раздражен и сварлив у нее дома, Аллан ничего не ответил. Эллен не хотела упорствовать и портить хорошее настроение и больше вопросов не задавала.

Аллан и Эллен по-прежнему встречались каждый вечер, всякий раз совершая прогулки на автомобиле. Эллен решила, что было бы интересно посмотреть, как живет Аллан.

— Конечно, обязательно приходи, — сказал он. — Поехали ко мне сейчас же.

Они отправились к нему домой, и как только вошли в квартиру, Аллан недовольно сказал:

— Вытри как следует ноги, а то наследишь.

Сам же он и не подумал снять обувь и даже не вытер ноги о коврик.

Так же, как и обед у Эллен вечер, проведенный у Аллана, был испорчен. Аллан находился в своем обычном дурном расположении духа, в котором пребывал постоянно, когда оказывался вне машины. Он без конца грубил Эллен. Вскоре ей это надоело, и, поблагодарив за прием, она сказала, что должна идти домой. Ей нужно еще погладить блузки. Очень неохотно согласилась она встретиться завтра и покататься на машине.

Во время автомобильной прогулки на следующий день, когда Аллан, как обычно, был сама любезность, Эллен снова попыталась узнать, почему накануне он был с ней так невежлив; она настаивала на объяснении и хотела знать причину. Аллан вынужден был рассказать ей всю правду. В машине он ведет себя как приятный и располагающий к себе человек, но стоит ему только выйти из нее, как он преображается.

— Тогда я становлюсь злым и ворчливым. Таким я был в детстве, таким остался и теперь. Только в машине я добрый.

Эллен поняла все. Она сказала, что Аллан, сидящий за рулем автомобиля, ей очень нравится, но ей трудно с ним, когда он покидает свою машину. Аллан признался, что с Эллен ему всегда очень хорошо. Что же им было делать?

Свадьбу сыграли в огромной машине. На заднем сиденье устроились Эллен и Аллан, а несколько озадаченный священник и свидетели втиснулись на переднее сиденье.

— Берешь ли ты в мужья Аллана Перссона, чтобы в радости и в горе делить с ним автомобиль? — спросил священник.

Свадебное путешествие на Ривьеру совершили на машине. Новобрачные жили в машине, и Аллан покидал ее в случае крайней необходимости и только в одиночку Путешествие удалось на славу, и новобрачные сожалели лишь о том что настала пора возвращаться к будням. Эллен переехала в дом к Аллану, но чтобы сберечь свое счастье, им пришлось прибегнуть к некоторым ухищрениям.

Возвращаясь вечером домой после работы, Аллан сразу же идет в гостиную, где садится в небольшой, перестроенный спортивный автомобиль. Когда приходит время еды, он выруливает в нем на кухню и пристраивается у стола. Дома у супругов Перссон всегда превосходное настроение. После ужина Аллан и Эллен сидят в гостиной, разговаривают или смотрят телевизор. Обычно Эллен устраивается в кресле, а Аллан — в своей маленькой машине. Когда же надо идти спать, Аллан въезжает на ней прямо в спальню. Там супруги располагаются на ночь в большом спальном автофургоне, который они установили на месте бывшей кровати Аллана.

— У нас все точно так, как во время свадебного путешествия, — посмеивается Эллен.

Аллан и Эллен никогда не принимают никаких приглашений, но у них в доме гости бывают часто. Им нравится проводить время у такой приятной четы, как супруги Перссон.

Тех гостей, которые впервые появляются у них, удивляет, почему Аллан всегда принимает их в маленьком автомобильчике.

— Почему он дома сидит в машине? — спрашивают они.

Эллен таинственно улыбается.

— Почему он сидит в машине? Да потому, — поясняет она, — что он настоящий сумасшедший автомобилист. Настоящий сумасшедший автомобилист.

Оглавление