«Терпение»

Терпение (fb2) - Терпение (пер. Владимир Георгиевич Тихомиров) 226K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Автор Неизвестен -- Европейская старинная литература

Терпение

Терпение – добродетель, | но зело докучная, А все же всякую | в сердце обиду, Как огонь, оно гасит, | безглагольно смиренное, Ибо злу оно пагуба | и остуда злобе; Ибо радость обрящет, | кто кроток в горе Гордый же и непреклонный – | еще большие горести; Стало быть, должно невзгоды | сносить безропотно, – Что мне с трудом дается! – | не сердясь и не споря. Я же на службах в храме | слышу Матфея Глаголы о Господе, | Его поучения присным (Осемью дарами, | и всякий – драгоценен, Судил он добродетелям | воздать по их достоинствам): Блаженны будут, | убогие сердцем, Ибо, воистину, | им Царствие небесное, Блаженны тоже | незлобивые в унижении, Ибо власть над светом | и все в их воле будет, Блаженны люди, | слезы льющие в горе, Ибо, где бы ни были, | будут утешены, Блажен, кто алчет | слова праведного, Ибо насытится | и добром преисполнится, Блажен и всякий, | кто сердцем милостив, Ибо им же воздастся| по их милосердию. Блаженны тоже | и духом чистые, Ибо предстанут | перед престолом Спасителя, Блаженны кроткие | и миротворящие, Ибо, истинно, | они – сыны Божие, Блажен, кто сердце | укрепил терпением, Ибо, как уже сказано, | таковым же Царствие Небесное. Вот награды, назначенные | за любовь к этим Девам, За служение им ежеденное, – | а всего же их восемь: Девы Бедность и Жалость | и дева Раскаяние, Девы Кротость и Милосердие, | Чистота – превеселая дева, Тоже Мир и Терпение. | И блажен, кто украшен единой, Осемью же – куда как лучше; | но коль скоро мне сужена Дева Бедность, | стало быть, и Терпение Мне нужна – | пусть со мною пребудут обе, Ибо в мое рассужденье | впряжены они парой, Двуедины первая с последней, | и по праву получат Плату равную, премудрые, | какую запросят; Говорю я, воистину, | они равно прекрасные. Где же Бедность поселилась, – | силой ее не изгонишь, Все равно будет жить, | где пожелает, И коль скоро она явилась, | не стони, человек, напрасно, Не поможет ропот, | поневоле терпеть придется, Ибо Бедность и Терпение – | родные сестры. Коль пристали они, | значит, нужно притерпеться, – Лучше с ними жить | в любви и согласии, Чем зачахнуть, прогневив их, | или что похуже. Уж коль скоро | такова моя участь, Что мне пользы | яриться и ругаться? Ведь когда мой хозяин | меня посылает Верхом или пешим ходом, | хоть до самого Рима, Что проку ворчать – | только худшего и добьешься! Иль велит: реки! – | я же, косноязычный, Возглаголю, не из страха | покорившись силе, Но желая угодить ему, | как должно в моем положении. Вот ведь древле Иона | супротивничал в Иудее, Он бежал, спасаясь, | а препнулся о худшее. Не спеши, постой, | наберись терпения – Расскажу тебе все, | что рассказано в книге. Древле было | в земле иудейской, Благородный Иона | был послан пророчить, Глас Божий слыша, | забыл веселье, Слово Господа | слух его поразило: «Встань, – он слышал, – | ступай немедля, И ничтоже сумняшися, | спеши в Ниневию, По всему тому граду | глаголь о том граде Слово Мое, | что вложу в твое сердце: Вот же, вижу Я, | ниневийцы порочны стали, Закоснели в зле, – | нет Моего терпенья! – И отмщение грядет им | за их мерзости. Ну, ступай, спеши, | реки им сказанное!» Смолк Господень глас, | поразивший пророка; Тут взъярился Иона, | возмутился сердцем: «Коль склонюсь пред Ним, | пойду в Ниневию, Принесу им весть, | мне же хуже будет, Ибо Сам Он рек, мол, | злоумышленники там и бесы: Только слово молвлю, | тут же меня и схватят, И посадят за стены, | и наденут колодки, Руки-ноги переломают, | очи вырвут. Кто же смертного | ко тьме адских приспешников Посылает, в стан вражий, | да с этакой вестью? Знать, умыслил Господь | предать мукам пророка, Погубить меня | за малые пригрешения. Не пойду, – подумал Иона, – | в ту сторону, А пойду туда, | где меня не сыщут, Поспешу-ка я в Тарсис, | там на время укроюсь, Коль удастся, пережду, – | Он, глядишь, про меня и забудет». И собрался Иона, | и пустился в дорогу, В град приморский Йаффу | поспешал он, злобясь, Мол, награды не надо мне – | избежать бы мучений, А Господь Творец, мол, | пропади Он пропадом. «Ибо наш Владыка, | он сидит на высоком месте В свете, в славе; | Ему и горя мало, Коли схватят меня | да разуют-разденут, Да распнут на кресте | рядом с татями в Ниневии», – Так страшился Иона, | поспешая в град Йаффу, И нашел там корабль, | снаряженный в море, И сошелся он с мореходами, | и дал им цену, Чтобы сей же час | в Тарсис отплыли. Как взошел он на борт, | тут же пошла работа, Подяли они парус | и напружили снасти, Из вод воротом | выбрали якорь, Второй парус, косой, | на носу натянули, И отчалил корабль, | и расправился парус; Обсушили весла, | а ветер веселый, Дуя в спину им, | наполнил ветрила, И гнал славное судно | прямо в море. И счастливей Ионы | не было тогда иудея, Ибо, дерзкий, надеялся, | что ушел от длани Господней, Мол, среди моря | невмочь Создателю Ни найти его, | ни достать, ни настигнуть. Так от Бога он в бега ударился, – | ах, он, бедный, ах, неразумный! – Бедам худшим встречь, | к бóльшим лишеньям. Вот ведь как оплошал, | заплутавши в своей премудрости! – Бог узрит тебя, | будь ты хоть в Самарии! Ибо видит по воле Своей | близь и даль равно, И воистину, | прав был царь Давид, Из царей благороднейший, | что приметил однажды И псалом о том | поместил в Псалтирь: «О, вы, люди | твердолобые, рассудите-ка, В неразумье погрязшие, | напрягите умишко: Разве может быть глух | сотворивший вам уши? Разве может быть слеп | отверзший вам очи?» Но Иона, будто к старости | стал рассудком слаб, В Тарсис по морю шел, | ничего не страшился, Да ушел недалеко, | как настигнут был, И, увы, куда плыл, | не приплыл и вовсе. Ибо Сам Господь всезнающий, | все провидящий, Недреманный, всемогущий, | всепамятливый, Он воззвал | к Своим созданиям, Пробудил от сна | и поволил: «Эй, вы, Эрус с восхода, | Аквилон же тож, Оба вейте по воле Моей | по над серыми водами!» Столь охотно оба | воле Его покорствовали, Что не смолк еще глас, | а они – тут как тут: И с востока, и с севера | на серое море Набежали вихри, | закружили с воем, Заходили тучи грозные, | покраснело небо, Застонала бездна – | вот звук диковинный! – И сплелись воды с вихрями, | и ввысь воздвиглись Валы страшные, | и перекатываются, И над бездной рушатся, | ажно рыбы в ужасе Прочь бегут в глубину, | на дне прячутся. Между небом и морем | защемило корабль, – На беду корабельщикам | был Иона среди них! – Закрутило, заболтало | на крутых волнах В щепу дерево | под ударами их, И правило пополам, | и кормило расщеплено, Снасти рвутся, | мачта рушится, Парус на воду лег, | накренился борт И хлебнул ледяной воды, | и раздался вопль. Мачту рубят одни, | режут вервие, Чтобы сбросить прочь, | а все прочие Воду с днища вычерпывают,| для спасенья своего – Тяжело человеку жить, | а все жизнь мила! Всем хватало дел: | они за борт метали Все тюки свои, мешки, | сундуки и бочонки, И одежи тож – | удержаться бы на плаву Да сберечь корабль, | коли даст течь. Но все громче над водами | ветры воют, И все выше гневливые | волны вздымаются, Корабельщикам изнуренным | уповать больше не на что, И воззвали к богам – | кто каким веровал: Возопили одни | к богу Вернагу, А иные к Диане, | а иные к Нептуну, К Магомету, к Магогу, | к Луне и к Солнцу, – Всяк по вере своей | творил молитву. И вот вышел вперед | из них мудрейший: «Мы за чьи-то грехи, | мореходы, терпим, Тут преступник скрывается, | божество прогневивший. По вине его | всем тонуть для чего нам? Пусть же бросят жеребий | все, кто есть на борту, А судьбою обиженного | в бездну ринем, Ибо, взявши повинного, | повелитель вихрей Может статься, и смилуется | над остатними нами!» Порешили на том, | обошли корабль И всех кликали, | да никто б не отлынул. Сам же кормщик | обыскал нутро, Вдруг туда кто-ни-кто | с испугу спрятался. И попался кормщику | лишь один такой – Иудей Иона, | он в утробу корабельную, Убоясь грозы, | сбежал, спрятался, Там, на днище дощаном, | пал ниц, на лицо, Лежал, съежившись, | середь гнева Божия, И в беспамятный сон, | впал, храпел, исслюнявился. «Ну-ка, нечего тут лежать!» – | пнул его кормчий, Будто дьявол за цепь | из сна вытащил, Взявши за волосы, | подъял на ноги, Взвалил на спину, | швырнул на палубу; Удивились корабельщики, | отчего бы старику Беспробудно спать | середь напасти этакой? Трижды бросили жеребий | все они, как единый, А жеребий всякий раз | казал на Иону. Тут обстали его, | выспрашивать стали: «Что наделал ты, злодей, | старичина-дурень?» «Для чего ты здесь, | с нами, в море?» «За грехи ли за твои | погибать мореходам?» «Или бога нет у тебя, | чтоб мольбами умилостивить – Потому ты и спал | середь пагубы?» «Кто ты родом? И что | среди хлябей ты делаешь?» «Куда держишь путь, | по какой такой надобности?» «Пал жеребий на тебя – | помирать тебе По грехам твоим мерзостным, | так молись же богам своим!» «Я еврей, – в ответ Иона, – | из земли израильской, А Господь мой есть Бог, | сотворивший Словом Все сущее – | свод небесный и землю, Ветер, звезды | и всякую тварь живую; А напасть сию | на меня наслал Он, Ибо Господу солгав, | Его я прогневал. Ну, хватайте же меня, | бросайте в бездну, А иначе вам, истинно, | уповать будет не на что». Так он знаками внятными | объяснил им, Что от лика Всемогущего | убежал он. И объял их страх, | и попятились, Отступились от Ионы, | не вредя ему; И вот дальше плывут, | упершись веслами В море с двух бортов – | ведь ветрила-то сорваны, – Дабы против волн | удержать корабль; Труд напрасен их | и тщетны старанья: Волны пенные | преломили им весла; Пособить себе | чем еще они в силах? Нет иного им выбора, | выбирать им не из чего, Кроме как, не долго думая, | покарать иудея. И призвали они | Бога пророков, Не прогневался бы, | даровал бы им милость, Да не будут их руки | в крови невинного, Коль Его человека | они в водах утопят. Тут же за руки, за ноги | ухватили Иону, И в пучину ужасную | поспешили бросить. И вот только что бросили, | как утишился ветер, И не сразу, но вскорости | успокоилось море, И хоть паруса нет | и поломаны весла, А теченье попутное | корабль подхватило, Повлекло его | прямиком, беспрепятственно, И приткнул его ветер | к нужному берегу. И хвалу вознесли они, | на землю ступивши, Милосердному Богу | всемогущему, Моисееву, И воздали Ему жертвами | и торжественными обетами, И признали Его единым, | а других отринули. Им-то радость, веселье, | да Ионе – бедствие: Думал сбечь от бед, | а добился лишь худшего! Будь молва то людская, | ни словечку не поверил бы, Об Ионе же сказанно | слово истинное: Как Ионе быть утоплену | выпала доля, Как средь бури он | брошен был за борт, Тут по воле по Божией | рыба-кит пребольшая Восплыла из вод | и на волнах качалась, Как увидела рыба, | что в пучину Иону мечут, Тут же встала на хвост | и пасть распахнула, И прияла Иону | прямо из рук их, И ни зубом не погрызала, | но заживо заглотила; Поплыла та рыба-кит | по хлябям моря Мимо многих земель, | мимо скал прибойных, А в утробе у рыбы | пророк, как безумный, Ибо страх и туга | его душу гложут; Но Иона воистину | храним был Богом, Ибо кто ж поверит, | в естестве нашем сведущий, Чтобы смертная плоть, | в пасти у диавола Столько времени быв, | да в живых оставалась? Так Владыка Небесный | упас Иону, Хоть во чреве у рыбины | пербывал тот во мраке, И в пучинах плыл, | и качало его, И сколь зябко там, Боже, | и сколь ужасно! Теперь ведал Иона, | что все велие скорби (был и в бездну он брошен, | был и рыбой заглотан, И попал ей в пасть), | все напасти – Лишь пылинка на паперти, | ибо в этой пасти – спасенье. И скользнул он вниз | по липкой грязи Прямо в глотку | – спуск широк был и гладок, – А потом кувырком, | и скатился он В преогромный грот | вроде зала; Там он сел, | в темноте огляделся: Там, в желудке китовом, | что зловонней диавола, Среди мягкого сала, | в адском смраде, Там убежище тому, | кто от мук бежал. Он глядел во тьму – | где тут место получше? – И облазал весь зал – | всюду грязь и вонища В животе у кита, – | и найти не смог Ни угла, ни покоя. | Но Господь Бог добр! И смирился Иона | и воззвал к Нему: «Сжалься, Боже, | над рабом Твоим, Был я глуп, Твой пророк, | и порочен был и неверен, Отмени Свой гнев | надо мной ради милости! Вот я мерзок и лжив, | наименьший из Твоих пророков, Ты же, Бог, велик | и владыка всякому благу, Отпусти же рабу Твоему | тьму его прегрешений, Покажи Свою волю | над землей и над водами!» И нашлась для Ионы | там нора невеликая, Где ни тук, ни тлен | не тек по стенам, Умостился там, | хоть во тьме, да не в сыри, Как дотоле было | в корабельной утробе. В той в утробе китовой | он, живой, невредимый, Ждал три дни и три ночи, | помышляя о Боге, О могуществе Его, | милосердии, снисхождении, – Так в беде познал Его, | не познавши в радости. Рыба-кит плыла | вдаль по безднам, Мимо многих земель, | понуждаема мукой, Ибо малая порошинка, | но живая, в утробе, Как мала ни была, | а жгла пребольно. А Иона во чреве, | час за часом внимавший, Как вода обтекает | рыбьи бока и хребтину, Вдруг из сердца воззвал, | вознес молитву, Как я в книге прочел, | нарочито многословесную: «Я глаголю, о Господи, | к Тебе в горе великом! Я из ямы преисподней вопиял, | и Ты внял мне, Глух был глас мой, | но Ты услышал И восхитил из глубин | в глубину Своего духа. Вот же, воды великие | объяли меня, Вот же хляби бездонные | и разливы морские, И теченья в пучинах, | коим счета нет, – Все объяли меня, | и нет мне спасения, А все молвлю я | со дна моря: От очей Твоих чистых | отлученный ныне, Тоской мучимый, | уповаю на лучшее – Будет время, и вниду | вновь во храм Твой; Вот же, горе мне, | хляби вод кругом, В бездне бедное тело, | я же бедствую в нем, И вращаются воды | над моей головою, Под стопами гор | пропадаю я, И пороги прибрежные | на дороге моей Не пускают из вод меня. | На все воля Твоя! Но уснул Твой гнев, | охрани же, о Боже, Гора веры моей, | раба Твоего! Лишь в беде, когда | исстрадался я в муках, Тут и вспомнил я | всемогущего Господа, И взмолился, мол, сжалься, | услышь пророка, И да внидут в святая святых | мои моленья. Хоть о тайнах Твоих | рек я много, А познал лишь сегодня: | сколь безумны те люди, Что всуе твердя о вере, | суетой ее подтверждая, Полагая, мол, все ничто же, | обретают же горе. Клянусь истинно | жить отныне по истине И служить Тебе, | коль спасешь меня, И воздам я Тебе | должной жертвой, И, ей-ей пойду, | куда Ты поволишь». И поволил Отец, | и велел той твари, Да извергнет Иону | из чрева наземь; Поплыла рыба-кит | к пределу моря Изрыгнула узника | по божьему изъявлению. Вышел пленник на сушу | весь в грязи и тлене, И была его платью | потребна стирка; А земля, что узрел он,| пред ним лежавшая, Была той землей, | от которой он бегал. И вот снова снизошло | Слово, как ветер: «Ну, а ныне | пойдешь ли в Ниневию?» И ответил слуга: | «Благослови меня, Господи! Тебе покорствуя, | стяжаю благо». «Так восстань же, возвести | – вот то место! – Мое слово (оно – в тебе). | Иди проповедуй». Молча встал пророк | и в путь пустился, За единую ночь | добежал до Ниневии. Град просторен был | и широк, и пространен – На три дни пути | пешим ходом; Но вошел Иона | и шел без розхдыху И ни слова не молвил | встречным людям, А потом вскричал, и все услышали, Слово молвил, словно | власть имущий: «Сорок дней, вам срок! | Сорок дней минет – Стены ваши падут, | станут перстью, Рухнет град в прах | и прахом останется, Кверху дном | в преиподнюю бездну, И возьмет его | земля темная, Все живое утратит в нем | живот и дыханье». Речь пророка | разносилась над градом, Ко младому и старому | в дом входила, И объял их ужас | и страх, и трепет, И веселье покинуло их, | и сердце застыло. А пророк неумолчно | молвил все то же: «Глаголю истинно: | ополчился Господь на город!» И вот в голос | город восплакал, Страхом Божия гнева | сердца заскорбели, И в покровы грубые | облачались люди, Власяницы надели | на тела нагие, И посыпали головы | перстью, пылью, Угодить бы Господу | по грехам их покаянием. Вопияли на улицах, и царь их услышал, И вот, встал тот царь| и сошел с престола, Царский убор сбросил | и наг остался Середь народа на площади, | о пощаде молящем, И гласом, хриплым от плача, | велел подать власяницу, Облачился во власяницу | и умягчился сердцем; Лег в пыли он | и лил слезы, Дивно рыдая | об издавнем своем непотребстве, Молвил слугам: | «Бегите, спешите, Мою волю | объявите повсюду, Пусть всякая тварь | в это граде – Бессловесная и человеки, | жены и дети, Всяк начальник | и всяк священник, Пусть постятся, | да простятся грехи им; И младенца от груди | отрывайте – пусть плачет, Травоядным не давайте | ни травы, ни веток, Ни былинки с пастушни, | ни листочка с куста, Ни волу – соломы, | ни коню – воды, Но да молят все | у Бога милости, Вопияют к небесам, | и Он отступится, Нам отпустит вину, | коль Ему угодим мы, Высоко восседающий, | по благой Своей милости, Ибо этот владыка, | сколь бы ни гневался, Милосерден к нам | в свое премудрости; Так отринем же радости | мерзостей грешных И направим стопы свои | на путь Его, И остынет гнев Его, | и стихнет ярость, Коль признаем: вот – Бог, | и в Него увернуем». И признали закон Его, | и отринули беззакония, И свершили покаяние | по указу царскому, И простил их Господь | по пророчеству царскому, Вопреки пророчетву, | Им же посланному. И тоска великая | взяла Иону, Воспылал пророк | против Господа нашего, И столь яр был, | что вскричал он, И взмолился Всевышнему, | и пенял Ему: «Боже мой, воссядь | и суди Сам Себя! Или ныне не сбылось | мною сказанное Там, в земле моей, | когда Ты мне велел В этот город идти | и глаголить здесь? Вот же, знал я, сколь | терпелив Ты и милостив, Сколь Ты добр, | сколь незлобопамятлив, Не обидчив, не вспыльчив | и не скор на расправу: Велика вина – | велико же и снисхождение. И вот, ведал же я: | как я волю Твою Возвещу гордецам | погрязшим в грехе, Они муками малыми | и мольбой Тебя умилостивят; Оттого-то и в Тарсис | я утек тогда. Так побей же меня, Бог, | зажился я здесь, Да исторгнется из меня | вопль предсмертный, Ибо мне, ей-ей, | смерть милее, Чем за слово Твое | прослыть лжецом». Тогда Божий глас | вошел в уши Ионы, Укоряя пророка, | строго молвил: «Эй, несчастный! | Ты ли гневаешься На Меня за все, | что Я дал тебе?» Тут Иона, в печали | бормоча, побрел На восток из стен | того града постылого, И на месте пустом | стал ждать, Куда будет ему | путь указан. И поставил себе шалаш, | покрыл папоротниками С корневищами сладкими, | сеном, травами, Ибо в том месте безлесном | тени древесной не было, Для спасения плоти | от палящего солнца. И вот, влез он под кров | спиной к солнцу, Задремал в печали | и всю ночь проспал он; А покуда спал он, | Господь Своей милостью Над ним вырастил невиданную | лозу вьющуюся. И послал Господь | утро и день, И под сенью плюща | проснулся Иона И увидел листву | над головою трепещущую. Превосходней обители | вовек не бывало: Обширная понизу, | с возвышенным сводом, С толстые стенами, | построенная величаво, С широким входом, | глядящим на север, Листвою крытая, | тенистая и прохладная. И зрел он с радостью | зелень листев, Как овевает их | ласковый ветер, А палящего солнца | луч ни единой Не нашел прорехи | в шалаше человечьем. И по нарву пророку | пришлось жилище, Он разлегся удобно | и глядит на город, И толико ему приятно | в том обиталище, Что и еды не надо: | «Черт с нею, с едою!» – Так он смеялся, | справляя новоселие, И жалел об одном лишь, | что не в родной сторонке, На Эфраимских высотах | или в холмах Хермонских. – «Удобней этого дома | никогда у меня не бывало!» Но вот ночь наступила, | и ко сну отошел он, Задремал и уснул | под притихшими листьями; А Господь наслал | червя, корни грызущего, Да подгрыз бы лозу, | к утру да увяла бы, А еще разбудил Он | ветер западный, Приказал Зефиру, | мол, будь тих и тепел, Дабы ни облачко | не застило солнца, И подъял Он солнце, | жаркое, как факел. И вот, человек очнулся | от своих снов чудесных, Обратил глаза к лозе, | а зелень ее увяла, – Сил лишился Иона, – | листья ее опали, Покуда спал он, | солнце их опалило. А солнце все ярче, | и жжет нежадно, А западный ветер | листву уносит, И нет уже крова, | и укрыться негде, Ибо зачахло растение, | и заплакал Иона. И взъярился он, | и возопил он в гневе: «Что же Ты, Творец, | и на то ли Тебе могущество, Чтобы пророка бедного | разить пред лицом народов? Ужли вовек не сжалишься, | унижая меня для забавы? Я поставил себе шалаш, | но, увы, Ты его разрушил, Иссушил мой плющ, | от палящего солнца спасавший, Знать, решил лишить меня | всякого утешения. Так пошли же мне смерть, | ибо нет терпения моего!» А Владыка наш | снова упрямцу молвил: «Вот же какой ты праведник – | бунтарь и гордынник. Что же восстал ты | за растение вьющееся? Молвишь слово гневное | из-за этакой малости!» «То не малость! - | молвил в ответ Иона. – И воистину, с миром | я хотел бы проститья!» «Сам помысли! | Вот же, дорого тебе твое дело, Что ж дивишься, | что и Я Свое упасаю? Вот же, в гневе ты | из-за древа, а сам-то Не потратил и часу, | дабы взрастить его, – Я его сотворил, | и Я уничтожил, – Ты же, неиствуя, | молишь Меня о смерти. Не вини же Меня, | что храню Я Мое творение, Что щажу многогрешных, | взыскующих Моей милости, Ибо я сотворил их вначале | Моим подобием, И Я пекся о них | и путь им указывал, И труды бы Мои | прахом пошли, Сокруши Я град, | отвернувшийся от Меня. Да и сам бы Я | в Своем сердце опечалился бы, Да и сам бы Я оплакивал их, | хоть и грешны они; А к тому же, безумцы | неповинны ни в чем, Тож младенцы, | ибо непорочны, Тож и жены, | по глупости не отличающие, Левой руки от правой, | правящей миром, А еще бессловесные твари, | живущие в этом граде, Греха не знающие, | не ведающие печали. Для чего же губить их, | коль скоро раскаялись И признали власть Мою | и закон Мой? Было б Небо, как ты, | столь же торопко, Не имей Я терпения, | тут не многие процветали бы! Мне ли злобиться | и неистовствовать? Власть казнить обуздай | уздой милосердия! Ты же, мил человек, | не будь Гренделем, И в страданье и в радости – | терпелив и отважен, Кто ж спешит, избавляется | от одежи изношенной, Без лохомотьев останется, | ткет на ветер». Сокрушенному нищетой | и многими горестями, Надлежит мне страдать, | пребывая в молчании, Ибо мука и покаяние | то доказывают, Что терпение – добродетель, | хотя и зело докучная. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg