«Последний Мессия»

I

В давно ушедшие времена человек пробудился в ночи и огляделся.

Он увидел себя обнаженным перед космосом и бездомным в собственной плоти.

Все вещи, затаившиеся перед его испытующей мыслью, чудо чудес, ужас ужасов,

развернулись в его разуме.

Тогда проснулась женщина и сказала, что пришло время пойти и убить что-

нибудь. И он взял свои лук и стрелы, плод союза духа и руки, и вышел под звезды.

Но как только звери пришли к водопою, где он привычно поджидал их, он

почувствовал уже не прыжок тигра в своей крови, но великий псалом о братстве

в страдании меж всем живым.

В тот день он не вернулся с добычей, и, когда его нашли следующей луной, он

сидел у водопоя мертвым.

II

Что же произошло? Брешь в единстве жизни, биологический парадокс,

чудовищность, абсурд; губительная природа хватила через край. Жизнь

промахнулась мимо цели и взорвала саму себя. Один вид оказался перевооружен:

дух делает всемогущим, но в равной степени угрожает самому благополучию. Его

оружие подобно мечу без рукояти с обоюдоострым лезвием: владеющий им должен

обратить один край против себя.

Несмотря на новое зрение, человек все еще был укоренен в материи, а его душа

привязана к ней и подчинена ее слепым законам. И, оглядев материю как чужак,

он сравнил себя со всеми явлениями, узнал и увидел свои жизненные процессы.

Он явился в природу незваным гостем, тщетно простирая руки в примирении

со своим создателем: Природа больше не отвечала, она сотворила чудо

с человеком, но после не знала его. Он потерял право пребывания во вселенной,

вкусил от Древа Познания и был изгнан из рая. Он овладел окружающим миром,

но проклял эту свою власть, купленную ценой гармонии души, невинности,

внутреннего мира в объятьях жизни.

Он остался со своими видениями, преданный вселенной, в изумлении и страхе.

Зверь тоже хорошо знал страх, страх грозы и львиного когтя. Но человек испугался

самой жизни, существования. Жизнь была для зверя игрой силы, в ней были тепло

и игры, борьба и голод, а после — склонение перед порядком вещей. В звере

страдание ограничено, в человеке оно отворяет страх перед миром и отчаяньем