Софокл

Антигона

Жанр:

Античная литература

Автор:

Софокл

«Антигона»

7054

Описание

Классический сюжет древнегреческой трагедии. Семеро против Фив, битва проиграна. Мужчины сыграли свою роль. Осталась роль женщины - похоронить убитого брата. Но нет счастья в жизни детей Эдипа, тяготеет над ними проклятье...

читать постранично

Настроики

Фон текста:

Текст
Текст
Текст
Текст

Аа
Roboto
Аа
Garamond
Аа
Fira Sans
Аа
Times

Действующие лица

Антигона, Исмена — дочери Эдипа

Креонт, фиванский царь

Евридика, его жена

Гемон, их сын

Тиресий, слепой старик — прорицатель

Страж

Вестник

Домочадец Креонта

Хор фиванских старцев

Без слов: слуги Креонта; прислужницы Евридики.

Действие происходит перед царским дворцом в Фивах.

Толкуй себе, что здраво, что нездраво, Но отыщи виновника, — не то Поймешь: корысть чревата злой невзгодой.

Делить любовь — удел мой, не вражду.

Креонт

Стража уводит Антигону и Исмену.

Креонт остается на орхестре.

758 Что ж, называй! Но не на радость, верь мне, К хуле и брань прибавил ты. (Страже) Эй вы! 760 Сюда преступницу ведите! Тотчас На жениха глазах ее казню.

Гемон

Нет, этого не будет! Глаз моих Уж не увидят боле ни невеста В мученьях казни горестной, ни ты: Других ищи союзников безумью!

За городом, в пустыне нелюдимой, Врыт в землю склеп;[23] из камня свод его. Туда живую заключу, немного Ей пищи дав — так, как обряд велит, Чтоб города не запятнать убийством, Пусть там Аиду молится — его ведь Она считает богом одного! Быть может, он спасет ее от смерти. А не спасет — на опыте узнает, 780 Что почитать подземных — праздный труд.

Уходит во дворец.

Стасим Третий

Хор

Строфа

Эрот, твой стяг[24] — знамя побед! Эрот, ловец лучших добыч, Ты и смертному сердце жжешь С нежных щек миловидной девы. Подводный мир чует твой лет; в чаще лесной гость ты; Вся бессмертная рать воле твоей служит; Всех покорил людей ты — 790 И, покорив, безумишь.

Антистрофа

Тобой не раз праведный ум В неправды сеть был вовлечен; Ты и ныне лихую рознь В эти души вселил родные. Преграды снес негой любви взор молодой девы — Той любви, что в кругу высших держав судит. Нет поражений играм 800 Царственной Афродиты!

Эписодий Четвертый

Из дворца выходит, окруженная стражей, Антигона.

Корифей

О, что вижу? И сам послушания долг Позабыть я готов, и из старческих глаз Неудержно струится горючий родник. Антигону ведут — ах, не в дом жениха: Ее ждет всеприемлющий терем!

Коммос

Царица дорогая, все я видел И все, как есть, по правде расскажу. К чему утайкой робкой вызывать Ближайшей обличение минуты? Надежно ведь лишь истина стоит. Слуга царя, последовал за ним я На край долины, где лежал в позоре Труп Полиника; псами был жестоко Истерзан он. С молитвой мы воззвали 1200 К царю теней и к девственной Гекате,[49] Распутий бдительной богине, гнев свой Чтоб милостиво отпустили нам. Затем, омыв в струях купели чистой Все то, что от царевича осталось, На свежих отпрысках маслины дикой Мы упокоили в огне его. Крутой насыпав холм земли родимой Покойнику, мы поспешили дальше, В могильный терем, где на ложе камня Невеста Ада жениха ждала. Вдруг, издали еще, один из нас Услышал громкий вопль — из той гробницы Заброшенной он доносился. Тотчас Обратно устремился он к царю. 1210 Прибавил шагу тот. Вторично вопль Раздался, жалкий и протяжный. Вскрикнул Несчастный царь: «О боги! Что за звуки? Недоброе вещает сердце мне! О безотрадный путь! То голос сына Ласкает слух мне — лаской смертоносной! Бегите, слуги![50] В устье подземелья Раздвиньте камни и скорей взгляните, Не Гемона ль то голос был, иль боги Меня морочат». Так сказал он нам, Едва живой от страха. Мы приказ 1220 Исполнили. И вот, в глуби гробницы Пред нами оба — Гемон, Антигона. Она висит, повязки крепкотканной Петлею шею нежную обвив; Он, как прильнул к ее груди, так держит Ее в объятьях, проклиная свадьбы Подземной ужас, и надежды гибель, И суд суровый своего отца. За нами и Креонт его увидел — И с криком раздирающим к нему Помчался в склеп. «Несчастный, — возопил он, — Зачем ты здесь? Иль помрачен твой разум? Какой безумья вихрь тебя принес? 1230 Дитя мое, богами заклинаю, Оставь могилу!» Гемон дикий взор В него вперил и, меч за рукоятку Схвативши, замахнулся на него. Царь отступил, и в воздухе повис Отцеубийственный удар. Тогда лишь Пришел в себя он — и в порыве новом Отчаянья, внезапно в грудь свою Свои меч вонзил… Еще сознанья искра В нем тлела, видно: слабою рукою Лежащий труп невесты обнял он, Прильнул к устам — и, испуская дух, Умершей девы бледную ланиту Румянцем жаркой крови обагрил. 1240 Труп возле трупа — так они лежали; Союз их брачный Ад благословил. Да будет же их участь всем наукой, Что неразумье — злейшее из зол.

Евридика, выслушав, молча уходит во дворец.

Корифей

Что это значит? В гробовом молчанье Ушла царица: это ли — ответ?

Вестник

Антистрофа I

Креонт

Где ты, Адова гавань мутная! Смертью быстрою упокой меня! Весть несчастную возвестивший мне, Снявший тьмы покров с горя лютого, О зачем терзать сердце мертвое, Посылать на казнь труп безжизненный? 1290 О жена! Ах, ужели там жертвой новою Жертвы прежней боль ты усилила?

Открываются двери дворца.

В глубине видно тело Евридики.

Домочадец

Раскрылась дверь;[52] царица пред тобой.

Креонт

Увы! Какую бездну горя вижу я! О, чего ж еще, о, чего мне ждать? Сына труп в руках я держу своих — Очи ранит вид трупа нового; Отовсюду смерть на меня глядит. 1300 Мать несчастная! Бедное дитя!

Домочадец

На алтаре она ножом священным Желанный мрак на очи навела, Оплакав славный жребий Мегарея,[53] Рок Гемона — и в третьем, смертном вопле Детоубийцу-мужа проклиная.

Строфа II

Антистрофа II

Хор покидает орхестру.

Список сокращений

Трагедии Софокла

А. «Аякс» ЦЭ. «Царь Эдип»

АН. «Антигона» ЭК. «Эдип в Колоне»

Т. «Трахинянки» Эл. «Электра»

Ф. «Филоктет»

Другие античные авторы и произведения

АС Античные свидетельства о жизни и творчестве Софокла

Аполлод. Аполлодор

Афин. Афиней

Гес. Гесиод

Теог. «Теогония»

Т.и Д. «Труды и Дни»

Диод. Диодор Сицилийский

Евр. Еврипид

Андр. «Андромаха»

Ипп. «Ипполит»

Иф. Авл. «Ифигения в Авлиде»

Мед. «Медея»

Финик. «Финикиянки»

Эл. «Электра»

Ж Жизнеописание Софокла

Ил. «Илиада»

Од. «Одиссея»

Павс. Павсаний

Пинд. Пиндар

Истм. Истмийские оды

Нем. Немейские оды

Ол. Олимпийские оды

Пиф. Пифийские оды

Туск. «Тускуланские беседы» (Цицерона)

Эсх. Эсхил

Аг. «Агамемнон»

Евм. «Евмениды»

Мол. «Молящие»

Пс. «Персы»

Пр. «Прометей»

Сем. «Семеро против Фив»

Хо. «Хоэфоры»

Современная литература

Бернабе Poetarum Epicorum Graecorum testimonia et fragmenta. P. I / Ed. A. Bernabe. Lpz., 1987

Джебб Sophocles. The Plays and Fragments / By Sir R. Jebb. Cambridge, 1883—1896. P. I—VII. (Repr. 1962—1966).

Доу Sophocles. Tragoediae / Ed. R. W. Dawe. Lpz., 1984—1985. T. I—II.

Дэн Sophocle. T. I—III. Texte etabli par A. Dain. P. 1956—1960.

Пирсон Sophocles. Fabulae / Rec. A. C. Pearson. Oxf., 1928.

P Oxy The Oxyrhynchus Papyri. Egypt. Exploration Society. Oxf., 1898—1987. V. I—LIV.

TrGF Tragicorum Graecorum Fragmenta. Gottingen, 1977—1986. T. 1-4. (По этому изданию даются ссылки на фрагменты Эсхила и других греческих трагиков, кроме Еврипида, для которого источником служит изд.: Tragicorum Graecorum fragmenta. Rec. A. Nauck. Lpz., 1889.)

ZPE Zeitschrift fur Papyrologie nnd Epigraphik. Bonn, 1967—1989. Bd. 1-76.

Отечественные журналы

ЖМНП «Журнал министерства народного просвещения»

ФО «Филологическое обозрение»

Примечания

{* Фрагменты Гесиода указываются по изд.: Fragmenta Hesiodea / Ed. R. Merkelbach et M. West. Oxi., 1967; Архилох — по изд.: Iambi et elegi Graeci… / Ed. M. L. West. Oxf., 1978. V. I; Анакреонт и Симонид по изд.: Poetae melici Graeci / Ed. D. Page. Oxf., 1962. Фрагменты Аристофана, Кратина, Фриниха по изд.: The Fragments of Attic comedy… / By J. M. Edmons. Leiden, 1957. V. I. Фрагменты римских трагиков по изд.: Remains of Old Latin / Ed. and transi, by E. H. Warmington. London; Cambr., Massachusetts, 1967—1979. V. I—II. Номер при имени Гигина обозначает соответствующий рассказ в его «Историях» (Fabulae).

Ссылки на номера стихов даются везде по оригиналу; найти соответствующий стих в пределах десятков, отмеченных при русском тексте Софокла, не должно составить особого труда. Обозначение «стих» или «ст.» большей частью опускается. Сокращение «сх.» обозначает схолии к древним авторам; «Ркп.» — «рукопись», «рукописи», «рукописный». Отсылка Dawe R. Studies обозначает его: Studies on the text of Sophocles. Leiden, 1973—1978. V. 1—3.

Перевод стихотворных цитат, кроме особо оговоренных, принадлежит составителю примечаний.}

Предварительные сведения

От античных времен не сохранилось документальных свидетельств о распространении текста трагедий Софокла при его жизни. Однако нет оснований предполагать для них иную судьбу, чем для произведений других древнегреческих трагиков: с авторского экземпляра снимались копии, которые могли приобретаться достаточно состоятельными любителями отечественной словесности, а в IV в., с возникновением в Афинах философских школ в Академии и Ликее, — также храниться в библиотеках, обслуживавших научные занятия Платона и Аристотеля. Без этого невозможно объяснить наличие в их сочинениях множества цитат из трагиков, и притом не только из трех, наиболее знаменитых (Эсхила, Софокла и Еврипида), но и из менее выдающихся.

Поскольку при посмертных постановках трагедий (а исполнение на театральных празднествах одной «старой» драмы перед началом состязания трагических поэтов стало нормой с 387 г.) режиссер и актеры могли позволять себе известные вольности, в середине IV в. афинским политическим деятелем Ликургом был проведен закон, согласно которому создавалось государственное собрание всех пьес трех трагических авторов, и в дальнейшем их исполнении надлежало придерживаться зафиксированного в этом своде текста (АС 56). Насколько высоко ценили афиняне свою коллекцию, видно из рассказа о том, как примерно столетие спустя они согласились предоставить ее для временного пользования египетскому царю Птолемею Евергету под залог в 15 талантов (ок. 22 тыс. рублей серебром). Впрочем, афиняне недооценили материальные возможности восточного монарха: Птолемей велел сделать со всего собрания копию и именно ее вернул в Афины, потеряв таким образом отданные в виде залога деньги, но зато оставив у себя оригинал (АС 64). Возможно, что именно этим собранием — наряду с другими источниками — пользовались впоследствии ученые филологи, занимавшиеся во второй половине III в. классификацией рукописей в знаменитой Александрийской библиотеке (АС 105).

Полное собрание сочинений Софокла подготовил, по-видимому, в первой половине следующего века знаменитый филолог Аристофан Византийский, ставший главным библиотекарем после 195 г. Под именем Аристофана дошло до нас античное «предисловие» к «Антигоне» (А С 105). Упоминается Аристофан и в «Жизнеописании» Софокла (18), в некоторых схолиях к сохранившимся трагедиям и в папирусных отрывках из сатировской драмы «Следопыты». Текст издания Аристофана Византийского послужил основой для большинства, если не всех последующих папирусных копий. В настоящее время известны отрывки из 17 папирусных экземпляров, содержащих текст дошедших до нас трагедий Софокла. По времени они охватывают не менее 600 лет самый ранний образец относится к концу I в. до н. э. или к началу I в. н. э.; самый поздний — к рубежу VI—VII в. н. э. Чаще других встречаются здесь «Царь Эдип» в «Аякс» — по 4 экземпляра; тремя экземплярами представлены «Трахинянки», двумя — «Электра» и «Антигона», одним — «Эдип в Колоне» и «Филоктет».

К этому следует прибавить отрывки из папирусного кодекса V—VI вв. н. э., который опознан теперь как собрание семи трагедий Софокла {См.: Luppe W. P. Vindob. G 29779 — ein Sophokles-Kodex // Wiener Studie 1985. В. 19. S. 89-104.}. Здесь тексту трагедии предшествовало собрание «предисловий» к ним (см. АС 95-113), среди которых содержались неизвестные нам из других источников предисловия к «Аяксу» и «Филоктету» и еще одно стихотворное (ср. А С 95) к «Царю Эдипу». Издание Аристофана, судя по всему было предназначено не для ученых, а для широкой публики, — в нем, в частности кроме уже упоминавшихся «предисловий», не было никакого другого вспомогательной аппарата. Со временем, однако, по мере того, как эпоха Софокла все дальше уходила в прошлое, читателям стали требоваться разъяснения и по части языка, и в отношении реалий, и разного рода историко-литературные справки к тексту, — все то, что в античные времена называлось схолиями.

Составление таких схолиев — в том числе и к Софоклу — взял на себя необыкновенно начитанный и усердный грамматик августовского времени Дидим (современники называли его человеком «с медными внутренностями»). К труду Дидима восходит наиболее древний пласт в корпусе схолиев, известных нам уже по средневековым рукописям Софокла.

На пути к ним, однако, творческое наследие Софокла испытало ту же судьбу, которая постигла и других древнегреческих драматургов: во времена римского император Адриана (117—138 гг. н. э.) из примерно трех сотен пьес Эсхила, Софокла и Еврипида был сделан отбор наиболее читаемых; не последнюю роль играли здесь и нужды школы. В результате в обиходе широкой публики осталось только семь трагедий Софокла, известных нам сейчас полностью. В IV в. н. э. участие в редактировании новы изданий принял римский грамматик Салустий (может быть, один из друзей византийского императора Юлиана), — его имя сохранилось в более поздних «предисловиях (АС 104, 106).

Остальные трагедии Софокла, оставшиеся за пределами «семерки», исчезли отнюдь не сразу и не бесследно: находимые в Египте папирусы с отрывками из не дошедши до нас его пьес датируются вплоть до III в. н. э. Стало быть, на эллинизированном Востоке достаточно полные собрания сочинений Софокла могли еще находиться и в библиотеках, и у книгопродавцев, и в частном пользовании. На европейской же почве с драм, не вошедших в состав «семерки», уцелели только отдельные отрывки в различны антологиях, лексикографических и грамматических сочинениях. Зато отобранные семь продолжали переписывать из рукописи в рукопись с обширными предисловиям и схолиями. Один из таких кодексов, написанный унциальным письмом (т. е. заглавными буквами) примерно в V в. н. э., и стал, как полагают историки текста Софокл, прообразом византийских рукописей с его трагедиями.

Самой ранней из этих рукописей является кодекс из библиотеки Лоренцо Медич (Laurentianus XXXII, 9), широко известный среди филологов, так как кроме трагедв Софокла в нем содержатся также трагедии Эсхила и «Аргонавтика» Аполлония Родосского. Написан кодекс в середине X в. н. э. К тому же прототипу, что кодекс Медичи восходит и так называемый Лейденский палимпсест, т. е. пергаменная книга, на котрую в конце X в. занесли текст Софокла, а еще через четыре столетия его соскоблили, чтобы написать на освободившихся полутора сотнях страниц сочинения религиозного характера. Открытый в 1926 г. Лейденский палимпсест с восстановленным текстом Софокла является, наряду с кодексом Медичи, древнейшим источником для современных изданий.

Эти две рукописи, наряду с еще другими десятью, более поздними (XIII—XVI вв.), представляют особую ценность потому, что содержат все семь трагедий Софокла. Огромное большинство других рукописей (около 170 из общего числа, достигающего примерно 200 экземпляров), ограничивается так называемой византийской триадой («Аякс», «Электра», «Царь Эдип»), образовавшейся в результате нового отбора, произведенного в Константинополе ок. 500 г. н. э. Составителем этой триады считают обычно византийского грамматика Евгения (АС 94).

К изданию трагедий Софокла (преимущественно вошедших в триаду) в XIII—XIV вв. были причастны известные византийские филологи Максим Плануд, Фома Магистр, Мосхопулос, Деметрий Триклиний. К этому же времени относятся и поздние схолии, составленные в помощь любителям классической филологии и учащимся.

Первое печатное издание Софокла вышло в 1502 г. из типографии венецианца Альда Мануция. После этого трагедии Софокла издавались вместе и порознь несчетное число раз.

В настоящее время издатели Софокла оперируют тремя группами византийских рукописей, причем все больше утверждается убеждение, что группы эти не носили «закрытого» характера, т. е. переписчики при своей работе могли пользоваться не одним экземпляром, восходящим к определенному прототипу, а двумя или больше, сопоставляя их между собой и выбирая из каждого то чтение, которое представлялось им наиболее предпочтительным. Поэтому может случиться, что какая-нибудь из рукописей, во всем остальном мало примечательная, сохранила где-нибудь наиболее древнее чтение. Сличение рукописей, внесение поправок (конъектур), выбор и обоснование принятого чтения и составляет до сих пор главную задачу каждого нового издателя древнегреческого текста {К истории текста Софокла см. подробнее: The fragments of Sophocles / Edited… by A. C. Pearson. Cambridge. 1917 (Repr. Amsterdam, 1963). P. XXXII—XLVI; TurynA. Studies in the manuscript tradition of the tragedies of Sophocles. Urbana, 1952; Dain A. Sophocle. V. I. P. XX—XLVIII; Dawe R. Studies on the text of Sophocles. Leiden, 1973. V. I. P. 3—112; Treue K. Kleine Klassikerfragmente. N 3//Festschrift zum 150 jahr. Bestehen des Berliner Agyptischen Museums. Berlin, 1974. S 434 f; Renner T. Four Michigan papyri of classical Greek authors. ZPE. 1978. 29. P. 13—15. 27 f.}.

В наше время в научном обиходе приняты три издания трагедий Софокла:

• Sophocles. Fabulae / Rec. A. С. Pearson. Oxford, 1924 (исправленное издание — 1928; многократные перепечатки вплоть до начала 60-х годов). (В дальнейшем — Пирсон).

• Sophocle. / Texte etabli par A. Dain…. Paris, 1956—1960. T. I—III. (в дальнейшем — Дэн).

• Sophocles. Tragoediae / Ed. R. W. Dawe. Leipzig, 1975—1979. T. I—II. (второе издание — 1984—1985). (в дальнейшем — Доу).

Не утратили своего значения и старые комментированные издания, в которых каждой трагедии посвящен специальный том:

• Sophocles. The Plays and Fragments / By Sir R. Jebb. Cambridge, 1883—1896. T. I—VII (Перепечатано в 1962—1966) (в дальнейшем — Джебб).

• Sophocles / Erklart von F. W. Schneidewin, Berlin, 1909—1914. (Издание, переработанное Э. Вруном и Л. Радермахером).

В последние десятилетия к ним прибавились две новые серии комментариев: Каmerbeek J. С. The Plays of Sophocles. Commentaries. Leiden, 1959—1984. (Комментарий без греческого текста, но с указанием отступлений от издания Пирсона, принимаемых Камербиком.) Cambridge Greek and Latin Classics: Oedipus Rex / Ed. by R. D. Dawe. 1982; Philoctetes/Ed. by T. B. L. Webster. 1970; Electra / Ed. by J. H. Kelles. 1973; Trachiniae / Ed. by P. E. Easterling. 1982.

Все названные выше издания были в той или иной степени использованы при подготовке настоящего однотомника.

При этом следует иметь в виду, что при издании русского перевода далеко не все разночтения оригинала нуждаются в констатации или обосновании. Очень часто они касаются таких вопросов, которые не могут получить отражения в русском тексте. Так, например, в поэтическом языке V в. до н. э. наряду с более употребительными формами имперфекта с приращением могли встретиться и формы без приращения (например, АН. 1164: ηὔϑυνε в одних ркп., εὔϑυνε — в других), — для русского перевода это различие не имеет значения. Иногда разночтения возникают в порядке слов в достаточно прихотливых по своему построению партиях хора, — в русском переводе это опять-таки не может быть учтено. Но даже и в тех случаях, когда разночтение касается отдельных слов, оно не всегда может быть отражено в русском переводе. Вот несколько примеров.

ЦЭ, 722 — в одних ркп. ϑανεῖν («умереть»), в других — πανεῖν («вынести» гибель от руки сына); в переводе в любом случае будет: «пасть», «погибнуть».

ЭК. 15 — все ркп. дают чтение στέγουσιν — башни «покрывают», «защищают» город; конъектура, введенная Доу в его издание, — στέϕουσιν «увенчивают». В переводе это слово и создаваемый им образ совсем выпали. А. 295 — почти все ркп. дают чтение λέγειν и только две — ϕράζειν. В широком смысле эти глаголы — синонимы; они различаются между собой примерно как русское «говорить» и «молвить», «изрекать». Вполне возможно, однако, что в русском переводе и тот и другой греческие глаголы окажутся переведенными как «молвить» или «сказать». Поэтому в дальнейшем в примечаниях к отдельным трагедиям отмечаются только такие разночтения и конъектуры, которые способствуют пониманию текста и хода мысли автора, насколько оно может быть отражено в русском переводе.

Остается сказать о принятом в этом однотомнике порядке размещения трагедий. Наиболее естественной была бы хронологическая их последовательность, чему, однако, мешает отсутствие документальных данных о времени постановки пяти трагедий из семи. С другой стороны, и русскому читателю несомненно удобнее пользоваться текстом трагедий, относящихся к одному мифологическому циклу, в порядке развития событий в пределах каждого цикла, и в примечаниях в этом случае можно избежать лишних отсылок к еще не прочитанной трагедии. Поэтому было признано целесообразным поместить сначала три трагедии, восходящие к фиванскому циклу мифов («Царь Эдип», «Эдип в Колоне», «Антигона») и по содержанию служащие одна продолжением другой, хотя на самом деле Софокл такой связной трилогии не писал и поставленная раньше двух остальных «Антигона» (ок. 442 г.) оказывается при размещении по сюжетному принципу после «Эдипа в Колоне», созданного в самом конце жизни поэта. Затем следуют три трагедии на сюжеты Троянского цикла («Аякс», «Филоктет», «Электра») — опять в той последовательности, в какой находятся изображаемые в них события. Последней из сохранившихся трагедий помещены «Трахинянки»; к ним присоединяется обнаруженная в довольно крупных папирусных фрагментах драма сатиров «Следопыты», за которой идут отрывки из других не сохранившихся драм.

Антигона

Документальных данных о постановке трагедии нет, но сохранилось сообщение, что афиняне избрали Софокла стратегом на 441 г. для ведения войны против Самоса (АС 105), воодушевленные его «Антигоной». Выборы стратегов происходили летом, и, следовательно, «Антигону» надо датировать мартом-апрелем 442 г., когда справляли Великие Дионисии, если даже в этом свидетельстве простая последовательность во времени истолкована как причина и следствие.

История Антигоны примыкает непосредственно к мифу о братоубийственной вражде Этеокла и Полиника, излагаемому в античных источниках более или менее единообразно. Однако дочерям Эдипа до Софокла не уделяется почти никакого внимания. Сохранилось только сообщение, возводимое к поэту VI в. Мимнерму, об убийстве Исмены Тидеем (см. А С 106). Хронологически значительно ближе к трагедии Софокла эсхиловские «Семеро против Фив», в финале которых (1005—1078) выводятся Антигона и Исмена, по-разному реагирующие на приказ городских властей оставить без погребения тело Полиника: в то время как Исмена проявляет послушание, Антигона отказывается повиноваться приказу и вместе с половиной хора уходит хоронить брата. Подлинность этого финала была давно заподозрена учеными и до сих пор находится под сомнением по целому ряду достаточно веских причин (см.: Ярхо В. Н. Трагедия Софокла «Антигона». М., 1986. С. 29—32). Поэтому вернее будет считать, что именно Софокл впервые сделал Антигону главной участницей событий, происшедших после гибели братьев.

Вместе с этим известно и другое. После гибели семи нападавших вождей фиванцы отказались выдать родным их трупы. Тогда организатор всего похода, аргосский царь Адраст обратился за помощью в Афины, и Фесей сумел убедить фиванцев не нарушать божественных и человеческих установлений в отношении умерших. Тела семи вождей были выданы афинянам и погребены в древнем религиозном центре Аттики Элевсине. Так излагалась эта история и в недошедшей трагедии Эсхила «Элевсинцы» (фр. 53 а, 54), и в двух случаях у Пиндара (Нем. 9, 24, -474 г.; Ол. 6, 16, — ок. 468 г.), с той лишь разницей, что Пиндар как патриот своих родных Фив отвергал постороннее вмешательство: семь костров для семи умерших были воздвигнуты в самих Фивах. Важно, что в обеих версиях не делается никакого исключения для Полиника, и эта традиция сохраняется в «Просительницах» Еврипида (ср. 928—931), поставленных через 20 лет после «Антигоны».

Наряду с этим сохранилось свидетельство Павсания, позволяющее предположить наличие фиванского варианта, в котором особо выделялась роль Антигоны (IX, 25, 2). Согласно этому варианту, труп Полиника оставлен без погребения, но Антигоне удается, прилагая все свои силы, дотащить его до места сожжения тела Этеокла и положить на еще горящий костер. Никаких санкций по адресу Антигоны, согласно Павсанию, не последовало, поскольку жестокость победителей не заходила в Греции так далеко, чтобы не позволить родным отдать последний долг покойнику. Следовательно и здесь Софокл был первым, кто вывел Антигону ослушницей царского приказа: запрет хоронить павших полководцев он сосредоточил в своей трагедии на одном Полинике; а исполнение Антигоной ее родственного долга изобразил как нарушение указа, изданного новым царем — Креонтом.

Структура трагедии достаточно традиционна: за прологом (1-99) и пародом (100—161) следуют пять эписодиев (162—331; 384—581; 631—780; 806—943; 988—1114), к которым примыкают пять стасимов (332—375; 582—625; 781—800; 944—987; 1115—1154), — последний из них выполняет функции гипорхемы. 2-й, 3-й и 4-й эписодии вводятся небольшими анапестическими вступлениями (376—383; 626—630; 801—805). Кроме того, первую (большую) половину 4-го эписодия составляет коммос Антигоны с хором (806—882), перемежаемый два раза анапестами (817—822 и 834—838). В эксод (1155—1352) также включен обширный коммос (1261—1347) Креонта с хором и анапестическое заключение (1348—1352).

Роли между тремя актерами могли распределяться следующим образом: протагонист — Антигона, Тиресий, Евридика; девтерагонист — Исмена, Страж, Гемон, Вестник, Домочадец Креонта, тритагонист — Креонт (см. А С 59).

После Софокла трагедии, названные именем Антигоны, написали в Греции Еврипид (см. АС 105 и прим.) и трагик IV в. Астидамант-младший (TrGF 1. Э 60, Т. 5), а в Риме — Акций (фр. 87—95), несомненно использовавший софокловский прототип.

Для настоящего издания заново переведены следующие стихи: 10-13 43 45-48 58, 75, 80 сл., 83, *88 сл., *95-97, 99, 162 сл., 175,179, 181—183, *200 сл., 207—209, *210, 228—230, 235 сл., *244, 249—252, 263 сл., 292, 323—326, *365—367, 405, 428, 459, 464, 497 сл., 504 сл., 509 сл., *511, 517 сл., 536, 548, 556 сл., 565, *569 сл., *572—574, 576, 580 сл., 593 сл., 614—617, 631, *637, 687—691, 705 сл., 709, 715—717, 730, 744 сл., 771 сл., 782, 829 сл., 845—848, 855, 899, 925 сл., 994, 996, 1002, 1027, 1060—1063, 1088—1090, 1104, 1106 сл., 1111 сл., 1114, 1136—1139, 1197, 1216 сл., 1229, 1269, 1278 сл., 1337 сл.

Сост. В. Н. Ярхо

Софокл Антигона Трагедия (пер. Сергея Шервинского)

Действующие лица

Антигона, Исмена — дочери Эдипа

Креонт, фиванский царь

Эвридика, жена Креонта

Гемон, их сын

Тиресий, слепец-прорицатель

Хор фиванских старейшин

Страж

Вестник 1-й

Вестник 2-й

Без речей:

Мальчик, поводырь Тиресия

Действие происходит перед царским дворцом в Фивах

Уходят.

Парод

Хор

Строфа 1

Солнца луч, никогда еще 100 Светом ты не дарил таким Семивратные Фивы! Лик ты нам наконец явил, Око рдяного дня, взойдя Над потоком Диркейским.[2] Воин Артоса, тот, что к нам, Весь закован в броню, пришел Со щитом своим белым, Быстрым бегом назад бежит, Пораженный тобою. 110 Он на нашу страну для раздора пошел, Приведен Полиником, и, словно орел, Он с пронзительным криком над ней пролетел, Белоснежными скрытый крылами, и был Он толпой окружен меченосных бойцов, В шлемах, конскою гривой венчанных.

Антистрофа 1

Он у наших домов стоял; Грабил все у семи ворот С пикой, жаждущей крови; Но назад он ушел, не смог 120 Ни голодную пасть свою Напитать нашей кровью, Ни Гефеста огню предать Наших башен венцы, такой Шум был поднят Ареем! Столь тяжелой была борьба С необорным драконом, Ибо Зевс хвастунов громогласный язык Ненавидит извечно и, их увидав, Как широким потоком подходят они, 130 Златом в поле гремя, за кичливую спесь Мечет молнию в них, — а мечтали они С наших стен возгласить о победе.

Строфа 2

На землю гулко упал, Факел сжимая[3] в руке, Тот, кто недавно на нас В гневе своем ополчась, Вакхом исполнен, безумствовал здесь, Злобой, как ветром, влекомый. Но, обманув надежды его, 140 Был многомилостив к нам Арей, — Иначе бранный бог порешил. Беды сея на темя врагов, Он прочь отогнал их. Здесь, к семи подступивши фиванским вратам, Стали семь полководцев противу семи. Перед Зевсом, вершителем сечи, Бой окончив, сложили доспехи свои. Лишь двоим приказала судьба, Беспощадным копьем друг друга пронзив, 150 Обоюдную встретить кончину.

Антистрофа 2

К нам наконец низошла С именем громким Победа, Светлой улыбкой приветствуя Град беговых колесниц. Так предадим же забвенью теперь Ужас промчавшейся брани! В храмы бессмертных богов пойдем. Пусть ликованье гремит всю ночь Пенья и плясок священных! Пусть Топчет землю фиванскую Вакх И нами предводит. Но смотрите, вон сын Менекеев, Креонт, Приближается, нашей страны государь, Нойый царь наш по воле богов. О, какие решенья приносит он нам? Всем он ныне собраться велел Чрез глашатая, всех он собрал на совет Семивратного града старейшин.

Входит Креонт.

Ушлю туда, где людям не пройти, Живую спрячу в каменной пещере, Оставив малость пищи, сколько надо, Чтоб оскверненью не подвергнуть град. Аид она лишь почитает — пусть же, 790 Молясь ему, избавится от смерти Или по крайней мере убедится, Что тщетный труд умерших почитать.

Уходит.

Стасим Третий

Хор

Строфа 1

О Эрос-бог, ты в битвах могуч! О Эрос-бог, ты грозный ловец! На ланитах дев ты ночуешь ночь, Ты над морем паришь, входишь в логи зверей, И никто из богов не избег тебя, И никто из людей: Все, кому ты являлся, — безумны!

Антистрофа 1

800 Не раз сердца справедливых ты К неправде манил, на погибель влек И теперь родных в поединке свел. Но в невесты очах пыл любви сильней! Вековечный устав утвердил ее власть. То богини закон, Всепобедной, святой Афродиты! Послушанье уже я не в силах блюсти, Видя все, что свершается, я не могу Горьких слез удержать — и струятся ручьем. В темный брачный чертог, усыпляющий 810 всех, Навеки уйдет Антигона.

Входит Антигона под стражей

Эписодий Четвертый

Коммос

Дойдя до крайнего дерзанья, О трон высокий правосудья 870 Преткнулась больно ты, дитя, И платишься за грех отцовский.

Антистрофа 2

Антигона

Ты коснулся злейшей скорби, Злополучной отчей участи, Общей доли достославных Лабдакидов! О преступное матери ложе, Разделенное с собственным сыном! О злосчастный их брак, от которого Я на свет родилась, злополучная! 880 И к родителям ныне, проклятая, Я в обитель подземную Отправляюсь навеки. Даже свадебных песен Услыхать не успела, увы! В брак вступил ты несчастливый,[11] О мой брат, — и сам погиб ты И меня, сестру, сгубил!..

Антистрофа 3

Хор

Чтить мертвых — дело благочестья, Но власть стоящего у власти Переступать нельзя: сгубил Тебя порыв твой своевольный.

Эпод

Антигона

Неоплакана, без близких, Не изведавшая брака, Ухожу я, злополучная, В предназначенный мне путь. И очей священных солнца Мне не зреть уже, несчастной. Неоплаканную долю Не проводит стон друзей.

Входит Креонт.

Креонт

900 Коль разрешить пред смертью плач и вопли, Им не было б конца — известно всем. Так уведите же ее и спрячьте В пещере сводчатой, как я велел, И там одну оставьте: пусть умрет Или в пещере той сыграет свадьбу. Мы перед девой чисты, но она Обречена не жить на этом свете.

Антигона

О склеп могильный, брачный терем мой И вечный страж — подземное жилище! 910 Иду к своим, без счета Персефоной В обитель мертвых принятым. Из них Последняя и с наихудшей долей Схожу в Аид, хоть жизни путь не кончен. Но верится, что там отрадой буду Отцу; тебе я милой буду, мать, И милою тебе, мой брат несчастный: Умерших, вас я собственной рукой Омыла, убрала и возлиянья Надгробные свершила. Полиник! Прикрыв твой прах, вот что терплю 920 я ныне, Хотя в глазах разумного поступок Мой праведен. Когда была 6 я мать Или жена и видела истлевший Прах мужа своего, я против граждан Не шла бы. Почему так рассуждаю? Нашла бы я себе другого мужа, Он мне принес бы новое дитя; Но если мать с отцом в Аид сокрылись, Уж никогда не народится брат. 930 Я соблюла закон, тебя почтила, Меня ж назвал преступницей Креонт И нечестивой, о мой брат родимый! И вот меня схватили и ведут, Безбрачную, без свадебных напевов, Младенца не кормившую. Одна, Несчастная, лишенная друзей, Живая ухожу в обитель мертвых. Какой богов закон я преступила? Зачем — несчастной — обращать мне взоры 940 К богам, их звать на помощь, если я Безбожной названа за благочестье? Я, пострадав, могу, богам в угоду, Признать вину, но коль ошиблись боги Не меньше пусть они потерпят зла, Чем я сейчас терплю от них неправды.

Хор

Не стихает жестокая буря в душе Этой девы — бушуют порывы!

Креонт

Потому и придется ее сторожам Пожалеть о своем промедленье.

Антигона

Горе мне! В этом слове я смерти моей Приближение слышу.

Креонт

Нет, надеждой не стану тебя утешать, Что твоя не исполнится доля.

Антигона

Город предков! Столица фиванской земли Боги древние нашего рода! Вот уводят меня… Не могу не идти… На меня посмотрите, правители Фив, На последнюю в роде фиванских царей, Как терплю, от кого я терплю — лишь за то, 960 Что почтила богов почитаньем!..

Иди же, поспешай, не жди других.

Креонт

1120 Немедля я пойду. Сюда, эй, слуги! Все поскорей с собой кирки берите Бегите все туда… отсюда видно. А я, раз это решено, пойду Ту выпустить, которую связал. Я понял: чтить до самой смерти должно От века установленный закон.

Уходит.

Стасим Пятый (Гипорхема)

Хор

Строфа 1

Многоименный[21], слава девы кадмейской, Зевса, гремящего грозно, сын! Стражем стоящий Италии славной,[22] 1130 В гостеприимных долинах царящий Элевсинской Деметры, о Вакх! Ты, проживающий в Фивах, Матери-граде вакханок, Около струй Исмена, Там, где был сев посеян Злого Дракона![23]

Антистрофа 1

Там тебя видят, там, где факелов пламя Светит с вершин двуглавой горы.[24] Где корикийские нимфы пляской 1140 Служат тебе — твои вакханки, Там, где струится Кастальский ключ! Ты приходишь со склонов Нисы,[25] плющом увитых И вином изобильных; Ты, богами прославлен, К Фивам приходишь!

Строфа 2

Чтишь ты их выше всех городов, Как сраженная молнией мать! И теперь, когда тяжкий недуг 1150 Поражает весь город наш, О, направь свой целительный шаг К нам с Парнаса, над пенным морем!

Антистрофа 2

О водитель огненных звезд! Господин ночных голосов! Сын возлюбленный Зевса, — царь Нам со свитой Фиад предстань, Что всю долгую ночь тебя, Благ подателя, славят Иакха!

Входит вестник 1-й

Коммос

Строфа 1

Креонт

Увы! Грехи души затуманенной, Упорные, смерть несущие! Смотрите теперь на отца вы все, Убившего сына несчастного! 1270 Слепым поддавался я замыслам! О сын мой, угасший в юности! Ты ушел, ты погиб; Но не ты, я один — безумец!

Хор

Увы, ты правду видишь слишком поздно.

Строфа 2

Креонт

Увы! Урок мой тяжек. Некий бог, увы, Обременил меня громадой горя, Мне бедствия жестокие послал, Увы, всю радость истребив мою! 1280 О муки злые злых людских страданий!

Входит вестник 2-й.

Вестник 2-й

Я все желанья в этой слил мольбе.

Хор

Нет, не молись: ведь людям от скорбей Ниспосланных не обрести спасенья.

Антистрофа 4

Креонт

Уведите вы прочь безумца, меня! Я убил тебя, сын, и тебя, жена! И нельзя никуда обратить мне взор: Все, что было в руках, в стороне лежит; 1340 И теперь на меня низвергает судьба Все терзанья, и вынести их нет сил!

Хор

Мудрость — высшее благо для нас, И гневить божество не дозволено. Гордецов горделивая речь Отомщает им грозным ударом, Их самих поразив, И под старость их мудрости учит.

Примечания

Документальных данных о постановке трагедии нет, но сохранилось сообщение, что афиняне избрали Софокла стратегом на 441 г. для ведения войны против Самоса, воодушевленные его «Антигоной». Выборы стратегов происходили летом, и, следовательно, «Антигону» надо датировать мартом — апрелем 442 г., когда справляли Великие Дионисии, если даже в этом свидетельстве простая последовательность во времени истолкована как причина и следствие.

История Антигоны примыкает непосредственно к мифу о братоубийственной вражде Этеокла и Полиника, излагаемому в античных источниках более или менее единообразно. Однако дочерям Эдипа до Софокла не уделялось почти никакого внимания. В финале эсхиловской трагедии «Семеро против Фив» выводятся Антигона и Исмена, по-разному реагирующие на приказ городских властей оставить без погребения тело Полиника: в то время как Исмена проявляет послушание, Антигона отказывается повиноваться приказу и вместе с половиной хора уходит хоронить брата. Подлинность этого финала была давно под подозрением у ученых и до сих пор считается сомнительной по целому ряду достаточно веских причин (см.: Ярхо В. Н. Трагедия Ссфокла «Антигона». М., 1986. С. 29—32). Поэтому вернее будет считать, что именно Софокл впервые сделал Антигону главной участницей событий, происшедших после гибели братьев.

Вместе с этим известно и другое. После гибели семи нападавших вождей фиванцы отказались выдать родным их трупы. Тогда организатор всего похода, аргосский царь Адраст обратился за помощью в Афины, и Фесей сумел убедить фиванцев не нарушать божественных и человеческих установлений в отношении умерших. Тела семи вождей были выданы афинянам и погребены в древнем религиозном центре Аттики Элевсине. Так излагалась эта история и в недошедшей трагедии Эсхила «Элевсинцы», и в двух случаях у Пиндара, с той лишь разницей, что Пиндар как патриот своих родных Фив отвергал постороннее вмешательство: семь костров для семи умерших были воздвигнуты в самих Фивах. Важно, что в обеих версиях не делается никакого исключения для Полиника, и эта традиция сохраняется в «Просительницах» Еврипида, поставленных через 20 лет после «Антигоны».

Наряду с этим сохранилось свидетельство Павсания, позволяющее предположить наличие фиванского варианта, в котором особо выделялась роль Антигоны. Согласно этому варианту, труп Полиника оставлен без погребения, но Антигоне удается, прилагая все свои силы, дотащить его до места сожжения тела Этеокла и положить на еще горящий костер. Никаких санкций по адресу Антигоны, согласно Павсанию, не последовало, поскольку победителей не заходила в Греции так далеко, чтобы не позволить родным отдать последний долг покойнику. Следовательно и здесь Софокл был первым, кто вывел Антигону ослушницей царского приказа: запрет хоронить павших полководцев он сосредоточил в своей трагедии на одном Полинике; а исполнение Антигоной ее родственного долга изобразил как нарушение указа, изданного новым царем — Креонтом. Роли между тремя актерами могли распределяться следующим образом: протагонист — Антигона, Тиресий, Эвридика; девтерагонист — Исмена, Страж, Гемон, Вестник, Домочадец Креонта, тритагонист — Креонт. После Софокла трагедии, названные именем Антигоны, написали в Греции Еврипид и трагик IV в. до н. э. Астидамант-младший, а в Риме — Акций, несомненно использовавший софокловский прототип.

(В. Н. Ярхо)

Софокл Антигона Трагедия (пер. Дмитрия Мережковского)

Действующие лица

Антигона, Исмена — дочери царя Эдипа.

Креонт — новый правитель Фив.

Эвридика — жена Креонта.

Гемон — сын Креонта и жених Антигоны.

Страж.

Вестник.

Слуга.

Хор старейшин фиванских.

Тиресий — прорицатель.

Строфа I

В мире много сил великих, Но сильнее человека Нет в природе ничего. Мчится он, непобедимый, По волнам седого моря, Сквозь ревущий ураган. Плугом взрывает он борозды Вместе с работницей-лошадью, Вечно терзая Праматери, Неутомимо рождающей, Лоно богини Земли.

Антистрофа I

Зверя хищного в дубраве, Быстрых птиц и рыб, свободных Обитательниц морей, Силой мысли побеждая, Уловляет он, раскинув Им невидимую сеть. Горного зверя и дикого Порабощает он хитростью, И на коня густогривого, И на быка непокорного Он возлагает ярмо.

Строфа II

Создал речь и вольной мыслью Овладел, подобной ветру, И законы начертал, И нашел приют под кровлей От губительных морозов, Бурь осенних и дождей. Злой недуг он побеждает И грядущее предвидит, Многоумный человек. Только не спасется, Только не избегнет Смерти никогда.

Антистрофа II

И, гордясь умом и знаньем, Не умеет он порою Отличить добро от зла. Человеческую правду И небесные законы Ниспровергнуть он готов. Но и царь непобедимый, Если нет в нем правды вечной, На погибель обречен: Я ни чувств, ни мыслей, Ни огня, ни кровли С ним не разделю!

Вдали показывается Антигона. Ее ведут под стражей.

Хор

Кто это, боги? Какое видение чудное! Ты ль, Антигона, Эдипа великого, Многострадального Скорбная дочь? Ныне ведут Антигону под грозною стражею. Ты ли, законам людским непокорная, Смело нарушила Волю царя?

Иди же ты в Аид И там люби. А на земле я женам Царить не дам, — клянусь, — пока я жив!

Стражи ведут Исмену.

Она умрет! Не медлите, рабы: Во внутренность дворца их уведите. Вы там должны стеречь их, никуда Не выпускать: спасенья ищут в бегстве И смелые, когда грозит им казнь. Рабы уводят под стражей Антигону и Исмену.

Креонт

Что? Что говоришь?.. Клянусь Олимпом вечным, Не отомстив, я не снесу такой Обиды!.. Воины, сюда ведите Преступницу: она умрет сейчас же, Здесь, на глазах его!

Гемон

Нет, не увидят Глаза мои: я ухожу, отец, И не вернусь; и с этих пор один, Среди рабов безумствовать ты можешь! (Уходит.)

Сцена 2

Эписодий Четвертый

Сцена 1

Коммос

Креонт Вы знаете ль, что если б плач и стоны Могли помочь, — преступник никогда Не прекратил бы жалоб перед смертью? Ведите же на казнь ее скорей И, заперев, как я велел, в гробницу Подземную, вы там ее одну Оставьте: пусть живет иль умирает. Но света ей отныне никогда Уж не видать. А я руки убийством Не осквернил, я пред богами чист. Антигона Подземная гробница, ты мой вечный Приют, увы! мой свадебный чертог! Я ухожу навеки к вам, о тени Любимые, бесчисленные, к вам, Сошедшие в жилище Персефоны! Теперь и я последняя иду, Покинув жизнь до срока, но с надеждой, Что встретите вы радостно меня, Отец, и мать, и милый брат. Бывало С молитвами я каждому из вас Надгробные творила возлиянья, Обмыв тела, украсив и почтив, И вот теперь за то, что Полиника Я предала земле, иду на казнь. Но добрые меня прославят: верьте, Что если бы я матерью была, То, вопреки законам, ни супруга, Ни сыновей не погребла бы, нет! Вот почему: других детей и мужа Могла бы я иметь, когда бы муж Иль сын погиб, — но не другого брата, Затем, что мой отец и мать туда Ушли навек, откуда нет возврата… О милый мой, я чтила выше всех Тебя, и вот за что меня преступной Назвал Креонт, и вот за что, схватив, От всех друзей увлек, от милых сердцу, Бездетную, не знавшую любви, Чтоб с мертвыми похоронить живую! Но в чем вина моя, о боги?.. Нет, Зачем к богам невнемлющим взываю, Кого из них о помощи молю? Воздав им честь, я гибну за нечестье! Когда неправду терпят сами боги, Пускай умру, пускай меня зовут Преступною, — но коль и вы преступны, Враги мои, то не желаю вам Страдать сильней, чем я теперь страдаю! Хор Та же буря в душе, та же сила и гнев. О, мятежное, гордое сердце! Креонт (страже) Уведите ее: горе вам, о рабы, Если вы еще будете медлить! Антигона Это слово мне смерть возвещает… Креонт И знай, Что веленья мои неизменны: Не избегнешь ты смерти! Антигона О город родной, О великие боги отчизны, Без вины умираю! Старейшины Фив, И вожди, и народ, посмотрите, На какие страданья какой человек Дочь владыки, меня, обрекает за то, Что почтила я волю бессмертных!

Антигону уводят.

Стасим IV

Хор

Строфа I

Небесного света лишилась, как ты, Даная в тюрьме медностенной, Подобной могиле, меж тем, о дитя, Была она славного рода: К ней сам Громовержец, любя, нисходил На лоно дождем златострунным. Но ужасна сила Рока: От нее спасти не могут Ни твердыни, ни войска, Ни сокровища, ни в море Ударяемых волнами Стаи черных кораблей.

Антистрофа I

Так в каменный гроб заключил Дионис Дриантова буйного сына, Владыку Эдонов, за гордость и гнев: Как ты, он в темнице томился. Пред силою бога смиряется гнев В бессильной груди человека: Он раскаялся, что Вакха Оскорбил надменной речью, Вырвал светочи из рук У божественных вакханок, Что прогневал муз, влюбленных В звуки сладостные флейт.

Строфа II

Близ черных утесов двух смежных морей, Где в грозный обрыв Сальмидесса, На диком прибрежье фракийском, валы Босфора, шумя, ударяют, Где вечно царит беспощадный Арей, — Погибли два сына Финея: Злая мачеха пронзила Им страдальческие очи Острием веретена; Свет потух для них навеки, И о мщенье возопила Кровь пролитая к богам.

Антистрофа II

Тоскуя, они вспоминали в тюрьме, Как бедная мать их погибла. А царственным родом была и она Из древней семьи Эрехтидов; Ее в полуночных пещерах Борей, Отец, убаюкивал бурей. Дева мощная взбегала На вершины ледяные Легче быстрого коня, Но, увы! И дочь Борея Парки дряхлые настигли, Как и всех, мое дитя!

Узнай же все: еще немного раз Обычный круг колеса бога солнца На небесах свершат, и — смерть за смерть — На голову, любимую тобою, Обрушится отмщение за то, Что заключил ты в гроб живую душу, Невинную к теням низверг в Аид, А мертвого — в земле лишил приюта Последнего и обесчестил труп, На что ни люди права не имеют, Ни боги. Ты насилье совершил, Ты преступил закон, и духи мщенья, Эриннии божественные, смерть Несущие, тебя подстерегают, Чтоб муками за муки отплатить. Ты назовешь и нынче речь пророка Подкупною?.. Но близок час, Креонт, Когда твой дом наполнят стоны женщин И вопль мужей; восстанут города Враждебные, где птица, пес голодный Иль зверь кусок добычи проносил И осквернял тяжелый запах трупа Святой огонь семейных алтарей? Как в цель стрелок, тебе я прямо в сердце Кидаю стрелы гнева моего, И ты от ран их жгучих не спасешься!.. Домой, дитя! Я слишком стар; пускай Не надо мной — над теми, кто моложе, Он истощит свой гнев. Уйдем скорей: Должна Судьба надменного смиренью И мудрости безумца научить.

Сцена 2

Хор

Недоброе предвижу я: царица От нас ушла, ни слова не сказав.

Вестник

И я смущен: быть может, скорбь о сыне Она толпе стыдится показать И во дворец пошла к своим рабыням Оплакивать семейную беду? За женщину столь мудрую бояться Нам нечего…

Хор

Не знаю. Но в беде Великое безмолвие — такой же Недобрый знак, как и великий плач.

Вестник

Я во дворец пойду узнать скорее, Не скрыла ли чего-нибудь в душе Несчастная. Ты прав: зловещий признак — Молчание среди великих бед.

Вестник удаляется. Входит Креонт.

Он несет на руках труп сына.

Сцена 4

Хор

Вот и царь. Мертвый сын на руках у него, — Труп холодный, свидетель безмолвный, Что над ним — страшно молвить, увы! — не чужой, Сам отец совершил злодеянье.

Коммос

Строфа I

Креонт

О, жестокое, непоправимое Дело рук моих! Вот, Вот чего я достиг! Посмотрите: убитый с убийцею Связан узами кровными. Ты ушел от меня, Сын мой! В смерти твоей Неповинен ты, нет, — Сам сразил я тебя в цвете жизни, безвременно!

Хор

Увы! Постиг ты правду слишком поздно.

Строфа II

Креонт

Правду постиг я! О, горе мне! Яростный Бог, поражая, лишил меня разума, К бездне увлек, — и теперь Он торжествует, поправ мое счастье. О, как бесцельна вся жизнь мимолетная, Весь человеческий труд!

Сцена 5

Входит слуга.

Слуга

Ты жертва, царь, всех бедствий: мертвый Гемон — В руках твоих, а за стеной дворца Уж новое страданье ждет.

Креонт

Какое Страдание ужаснее того, Что я терплю!

Слуга

Жена твоя погибла, Мать Гемона, пронзив себя мечом.

Антистрофа I

О милости последней я молю!

Хор

Оставь мольбы и знай: спасенья нет — Для смертного судьба неотвратима.

Антистрофа IV

Креонт

Сына убийцу и матери Прочь уведите скорее, Прочь!.. Но куда мне идти? Все, что любил я, потеряно, И на главу мою пала Страшная кара богов!.. Слуги уводят Креонта.

Хор

Стремишься ли к счастью ты, — прежде всего Будь мудрым и воли бессмертных, О смертный, вовек не дерзай преступать; И верь, что за дерзкие речи Постигнет безумца великая скорбь И мудрости поздней научит.

Примечания

(обратно)

19

И в справедливом деле, и в ином. — Креонт требует от своих подданных повиновения и справедливому, и несправедливому приказу. Между тем, древние греки считали такого рода нерассуждающую покорность уделом раба, а не свободного человека. Ср. поговорку:

Повинуйся господину в правом и в неправом, раб

Многозванный… — Начинающийся здесь стасим по своему тону и назначению соответствует гипорхеме.

Комментарии к книге «Антигона», Софокл

Всего 0 комментариев

Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

Войти

Аа

Аа

Аа

Аа

Софокл

«Антигона»

Описание

Аа

Аа

Аа

Аа

Действующие лица

Пролог

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигена

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Антигона

Исмена

Парод

Строфа I

Хор

Корифей

Антистрофа I

Хор

Корифей

Строфа II

Хор

Корифей

Антистрофа II

Хор

Корифей

Эписодий Первый

Креонт

Корифей

Креонт

Корифей

Креонт

Корифей

Креонт

Корифей

Креонт

Страж

Креонт

Страж

Креонт

Страж

Креонт

Страж

Креонт

Страж

Корифей

Креонт

Страж

Креонт

Страж

Креонт