«Еврейский юмор. Что можно узнать о евреях из лучших еврейских шуток и анекдотов»

Раввин Иосиф Телушкин Еврейский юмор Что можно узнать о евреях из лучших еврейских шуток и анекдотов

Нашим дочерям – Ребекке, Наоми и Шире, – которые приносят в мою жизнь столько смеха

Выражение признательности

Многие друзья и коллеги внимательно прочли эту книгу и внесли предложения, существенно улучшившие рукопись. Я особо признателен Вильяму Новаку, который в соавторстве с Моше Валдоксом издал «Большую книгу еврейского юмора». Как-то мне любезно позвонил Вильям и сказал, что слышал о моей работе над книгой по еврейскому юмору. Поскольку это было его излюбленной темой, он изъявил желание взглянуть на нее. Я был польщен его интересом и приятно удивлен, когда Новак после внимательного прочтения прислал мне восемь страниц своих предложений. Обладая чутьем истинного остряка, он предложил несколько вариантов иной подачи некоторого материала, в результате чего шутки стали значительно крепче. Вильям внес также несколько очень полезных редакторских предложений.

Профессор Рювен Кимелман, известный знаток Талмуда и еврейской истории, прочел рукопись полностью, и особенно помог в оформлении главы о еврейских шутках на тему деловой этики. В процессе работы он содействовал тому, что я смог избавиться от некоторых чреватых излишних обобщений, за что я ему глубоко признателен.

Помимо прочтения рукописи и внесения ряда полезных предложений, Рабби Як Ример прислал мне ценный, но, увы, до сих пор не опубликованный очерк о еврейском юморе, написанный им около двадцати лет назад.

Мой хороший друг Рабби Як Уолкер, знающий больше еврейских и нееврейских анекдотов, чем кто-либо из тех кто мне знаком, не только поделился знаниями, внимательно прочитав книгу, но и провел со мной несколько часов в своем бруклинском доме, спонтанно выдавая шутки на каждую из рассматриваемых тем, многие из которых не могли не попасть в эту книгу.

Мой друг и сосед Рабби Михаэль Палей внимательно прочел рукопись, что оказалось весьма полезным. где-то оспаривая, где-то поддерживая мои доводы, он рассказывал некоторые замечательные анекдоты, которые я никогда раньше не слышал.

Моя жена Двора Менаше Телушкина отложила написание своей работы, чтобы построчно отредактировать рукопись. Она вынудила меня прояснить некоторые неясные моменты и переписать целый ряд шуток, которые я слышал от нее и исказил в ранних вариантах рукописи.

Я с большой радостью хочу выразить свою признательность скрупулезной редакторской помощи Давида Сцони. Это уже моя вторая книга, которую редактирует Давид Сцони (первой была «Еврейская грамотность»). Он внес тысячи (это не опечатка) предложений, большая часть которых была мною принята. Что еще я могу сказать? Мне доставляет удовольствие поблагодарить моего хорошего друга и агента Ричарда Пайна, который обладает необычайным сочетанием деловой хватки, литературной чувствительности и истинной пристойности.

В издательстве William Morrow мне посчастливилось встретить редактора Элизу Петрини, ставшую моим близким другом. Ее критические замечания в адрес моей первой черновой рукописи были столь ценны и бесспорны, что вынудили меня переписать значительную ее часть. Слава Богу. Со времени выхода в свет «Еврейской грамотности», я познакомился с другими сотрудниками William Morrow, которые великодушно оказали мне значительную поддержку. Среди них Скип Дай, Лиза Куин, Мишель Корало и Соня Гринбаум.

В ходе написания этой книги я часто вспоминал о человеке, от которого впервые услышал конкретную шутку. Зная, что всех я не помню, все же хочу поблагодарить раввинов Ирвинга гринберга, Эфраима Бучвальда, Леонида Фельдмана, Леви Вэйман-Келмана, Нормана Ллама, Ханох Теллера, Джоэл Воловелски, Самуэля Дрэснера, Луиса Якобса и Пинхаса Пели (светлая ему память), а также судью Николаса Фигуероа, профессора Якоба Милгрома, Др. Стэнли Розенфельда, профессора Чарльза Лебмана, Др. Говарда Сигеля, Илана Езрачи, Джона Сило, Даниэла Тауба и Рута Вита. Мне бы также хотелось поблагодарить Беверли Возника.

Наконец, что, вероятно, наиболее важно: я вырос в доме, где звучали и ценились еврейские шутки. Мой отец Соломон Телушкин, светлая ему память, в общем-то, не был шутником, но моя мать Хелен Телушкина оставалась заметной рассказчицей. Действительно, мой отец часто заявлял, с известной долей преувеличения, что ради хорошей строки моя мать разнесет весь мир. Мама от души смеялась над шутками и создавала необходимую обстановку для любого подающего надежды шутника. Один из самых дорогих людей в моей жизни, мой дядя Берни Ресник, светлая ему память, тоже любил еврейские шутки и прибегал к ним уместно и часто.

И, наконец, я дошел до трех человек, которые наполнили мою жизнь смехом, – именно им я посвятил эту книгу.

Введение Что еврейского в еврейском юморе?

Когда человек попросил Рабби Гиллеля (жившего в I веке), который обращал его в веру, выразить суть иудаизма, стоя на одной ноге, тот ответил: «Не делай ближнему того, что противно тебе. Остальное – комментарии. А теперь иди и учись». Спустя около двух тысяч лет, израильский Рабби Шломо Лоринц передал ответ Гиллеля американскому экономисту Милтону Фридману, который тогда был консультантом правительства Израиля, и спросил, может ли тот выразить всю экономику одним предложением». Могу, – ответил Фридман. – Бесплатных обедов не бывает».

Можно ли выразить суть еврейского юмора одним предложением? Боюсь, что нет. Как можно вместить в одно предложение шутки о еврейских матерях, безрассудных и грубых израильских водителях и антисемитах? Надеюсь, мне удастся показать, что еврейский юмор раскрывает о евреях великое множество истин, но не одну главную истину. Действительно, 150 лет еврейских анекдотов и 2000 лет фольклора и острот обладают поразительной способностью выражать те истины, которые обычно упускаются в социологических и иных академических исследованиях.

Предупреждение: изучение евреев на основе исключительно юмора и фольклора не сможет показать некоторые очень важные стороны их жизни. В этой книге нет ничего, что отражало бы иудейское понимание всесилия Бога, того, почему евреи верят в свою богоизбранность, или отношение иудеев к контролю за рождаемостью. Я бы с радостью включил эти темы, если бы нашел шутки, к ним относящиеся, но обнаружить этого мне не удалось.

Есть множество других тем, которые стали предметом шуток, но не очень забавных. Всякий, кто когда-либо внимательно прочитывал книгу, полную анекдотов, быстро понимал, что очень много не означает очень смешно, и потому еще на раннем этапе своей работы я решил, что для моих читателей будет тяжким наказанием (пусть и весьма необычным), если я включу весь этот материал только ради того, чтобы был повод что-то сказать о шутках на данную тему.

Могу порадовать тем, что большинство важных вопросов, над которыми, часто всепоглощающе, задумываются евреи, нашли свое отражение в еврейском юморе.

Хотите знать, какова реакция евреев на обвинения со стороны антисемитов в том, что евреи контролируют правительства различных государств и господствуют в мире финансов? Пожалуйста, есть шутки на эту тему (см. гл. 5).

Приводит ли озабоченность евреев финансовым благополучием своим и своих детей – к искажению их ценностей? Этот важный вопрос рассматривался во многих религиозных трудах, но есть также и шутки по этому поводу, особенно забавная и проницательная приведена в первой главе.

Правда ли, что евреи, плод культуры, не расположенной к физическому насилию, несоразмерно склонны к вербальной свирепости и воинственности? Как вы считаете? На эту тему есть шутка, да и не одна (см. гл.4, «Еврейские гражданские войны»). Есть также шутки о евреях, которые ассимилировались или приняли христианство.

Что делает шутку еврейской? Очевидно, она должна иметь отношение к евреям, но что более важно – она должна выражать то, как евреи воспринимают мир и себя в нем. Просто дать действующим лицам еврейские имена или приписать шутке еврейские качества – это не способ создания еврейских шуток.[1]

Еврейское восприятие, тем не менее, связано именно с теми предметами и ценностями, которые привлекают среди евреев беспрецедентное внимание. антисемитизм, финансовый успех, вербальная агрессия и ассимиляция играют существенную роль в жизни евреев. Например, антисемитизм является одной из тех тем, которые фактически объединяют всех евреев. Борьбой и разоблачением антисемитизма занимается большое количество организаций американских евреев. Значительно более крупные этнические группы – американские ирландцы и итальянцы – чувствуют себя в гораздо большей безопасности, чем евреи, и потому у них гораздо меньше «защитных» организаций.

В жизни евреев профессиональный успех имеет огромное значение и всячески поощряется. Поэтому не случайно, что евреи живут достаточно богато в любом обществе, где они пользуются равными правами с коренным населением.[2]

Евреи широко известны своей словесной воинственностью и агрессивностью. «Избавь меня от рук неевреев и еврейских языков», – гласит на идише поговорка, распространенная в Восточной Европе в XIX веке. Избитая фраза американских евреев: «Три еврея, три мнения» (в другом варианте – «четыре мнения», если один из евреев окажется шизофреником). Когда другие аргументы не действуют, члены израильского Кнессета (парламента) могут прибегнуть к обвинению своих оппонентов в приверженности воззрениям, «сходным с нацистскими»,[3] и схожая несдержанность в выражениях часто отравляет жизнь американских евреев.

Есть еще ассимиляция, которую евреи в относительно терпимой Америке склонны рассматривать в качестве наибольшей угрозы своему выживанию как представителей самобытного этноса. Учитывая, что количество смешанных браков сейчас доходит, а то и превышает 50 %, бесчисленные лидеры общин, академики и другие активные участники еврейской общественно-политической жизни предупреждают американских евреев об опасности «растворения» в остальной массе населения.

Евреи испытывают беспокойство относительно всех этих тем, и один из типичных способов, которым они, как и большинство других людей, справляются со своей озабоченностью и опасениями – посмеяться над этим.

Все, над чем можно посмеяться, сразу же начинает восприниматься менее угрожающим. Чем большие опасения вызывает определенный предмет, тем больше о нем появится шуток. Например, поскольку сегодня в Америке большинство евреев чувствуют себя достаточно комфортно среди своих соседей-неевреев, появляется относительно мало шуток, связанных с антисемитизмом. Но взгляните на сборники еврейских анекдотов пятидесятилетней-шестидесятилетней давности, когда евреи в этой стране были в гораздо меньшей безопасности, и там вы найдете массу шуток, высмеивающих евреененавистников. Однако среди евреев, живущих в России, где антисемитизм все еще распространен достаточно широко, подобные шутки более распространены и продолжают появляться до сих пор (см. гл. 5, «Запретный смех»).

Другие шутки не имеют ничего общего с тем, что вызывает беспокойство евреев, но отражают определенные принципы, по которым работает ум еврея. Шутки, связанные с логикой и аргументацией, возникают непосредственно из переживания и находчивости евреев, так же как и те шутки, что касаются ассимиляции и вербальной агрессии.

Талмуд, один из краеугольных трудов иудаизма (другой – это, разумеется, Библия), очень часто требует нахождения логического решения в кажущихся неразрешимыми правовых и ритуальных вопросах. Наиболее широко изучаемый из его шестидесяти трех трактатов, Бава Меция, начинается с правовой головоломки.

Два человека приходят в суд, схватившись за одеяние. Каждый утверждает, что нашел его первым. Понятно, что никаких свидетелей этому нет. Тому, чтобы найти логический выход для определения законного владельца, посвящено несколько страниц Талмуда, и многие студенты ешивы тратят на это десятки часов.[4]

Вряд ли существует какая-либо другая культура, где так много людей занимаются столь замысловатыми правовыми вопросами. Вполне естественно, что пародии на дебаты, связанные с Талмудом, уже давно стали частью еврейского юмора.

Мужчину, которого застали с женой другого, привели к раввину.

– Вы презренный человек, – говорит ему раввин.

– Рабби, вы что, осуждаете меня прежде, чем дадите мне возможность доказать вам свою невиновность? Надеюсь, вы признаете, что я имею право иметь интимные отношения со своей женой?

– Безусловно.

– И вы допускаете, что человеку, обвинившему меня, позволительно иметь интимные отношения со своей женой?

– Само собой. Что за вопрос?!

– а может ли тот человек иметь интимные отношения с моей женой?

– Это отвратительно. Конечно – нет.

– Хорошо, Рабби, тогда все вполне логично. Вы сами признали, что мне позволительно иметь интимные отношения с той женщиной, с которой непозволительно человеку, обвинившему меня. Но в таком случае у меня есть еще больше оснований иметь интимные отношения с той женщиной, с которой это позволительно даже ему.[5]

Внутрисемейные отношения также занимают одну из центральных ролей в жизни евреев. И хотя семья важна в любом обществе, похоже, что евреи говорят об этом больше, чем представители других групп. Вот почему выражение «настоящая еврейская мать» стало означать чрезвычайно заботливую и беспокойную мать в любой этической или религиозной среде. Писатель-романист Герберт Голд как-то заметил, что когда говорят «семья», само собой напрашивается добавить: «еврейская», так же как при слове «рак» автоматически вылетает: «легких». Конечно, нельзя сказать, что описанные мной характерные черты относятся только к евреям. Если бы это было так, то еврейские шутки были бы малопривлекательными для неевреев. Однако тот факт, что евреи уже давно занимают видное положение в американских комедиях – за последние сорок лет около 80 % ведущих комедийных актеров страны были евреями,[6] – позволяет предположить, что еврейский юмор притягивает многих. При том, что все созвездие характерных черт евреев, описанных в этой книге, невозможно найти ни в одной другой группе (или в каком-то одном еврее), многие неевреи также разделяют одну или несколько навязчивых еврейских идей. Спросите американского итальянца: разве интенсивность отношений в еврейской семье выше, чем в итальянской? Нельзя также однозначно сказать, что евреи удерживают монополию в острословии, спорах и разногласиях. В самом деле, некоторые шутки, которые считаются еврейской классикой, имеют досадное обыкновение появляться в сборниках юмора других народов. Я был поражен, обнаружив в издании «Валлийские шутки» профессора Кристи Дэвиса следующую историю, чьи различные варианты появляются практически во всех основных сборниках еврейского юмора:

Валлиец (уроженец Уэльса, Великобритания. – Примеч. пер.) после кораблекрушения попадает на необитаемый остров. Когда его, по прошествии пяти лет подобрало проходившее мимо судно, экипаж был поражен, увидев, что весь остров оказался застроен замечательными строениями, которые возвел валлиец. С гордостью валлийский Робинзон Крузо провел капитана корабля по острову, показывая ему свой дом, мастерскую, электростанцию и пару часовен.

– Но зачем вам вторая часовня? – спросил капитан.

– Эта? – заметил валлиец. – Так я в нее не хожу.

Профессор Дэвис, который представил эту историю в качестве типичного примера валлийского юмора, признает, что эта история распространена и в том варианте, где главный герой – еврей. Но это совсем не означает, что в данной шутке можно использовать представителя любой национальности. Если в этой ситуации потерпевшим кораблекрушение окажется швед, итальянец или ирландец, замечает Дэвис, то это будет мало похоже на правду, поскольку шутка основана на том факте, что в иудаизме и валлийском нонконформистском протестантстве община не находится под контролем единого общепризнанного духовного лидера, вроде Папы Римского. В этих группах люди более склонны брать на себя функцию принятия решений о своих религиозных убеждениях и порядках, нежели подчиняться религиозным толкованиям и правилам, установленных другими.[7]

Несмотря на то что суть шутки и ее концовка в еврейском и валлийском вариантах фактически одинакова, есть одно существенное отличие. В большинстве еврейских трактовок в тот момент, когда человека спасают, все, что он возвел за то время, пока жил на острове, – это хижина и две синагоги («в одной я молюсь, а в другую не ступаю ни ногой»). Я слышал эту шутку десятки раз и ни разу не слышал, чтобы еврей, попавший на необитаемый остров, построил там себе мастерскую или электростанцию. Если бы там появились такие детали, то шутка потеряла бы свое правдоподобие, поскольку, согласно еврейским представлениям о себе, еврей может быть юристом, врачом, экономистом или предпринимателем, но никак не Робинзоном Крузо.

И при этом поведение валлийца соответствует именно тому, что евреи ожидают от неевреев. Джеки Масон говорит, что когда ломается машина нееврея, «через пару секунд он уже будет под машиной или над ней… Он сделает из нее самолет, и улетит». Но когда ломается машина еврея, всегда происходит одна и та же картина: «Она не едет». Муж говорит: «Не знаю, что случилось. Вероятно, что-то в капоте».

«[Жена] говорит: “а где капот?”»

«[На что муж отвечает]: “Не помню”».[8]

В шутке Масона есть как острота национального юмора, так и опасность создания негативного стереотипа. Наиболее популярной частью его продолжительного бродвейского шоу «мир по-моему» было развитие темы «отличий» евреев от неевреев: евреи честолюбивы, а неевреи работяги, евреи занимаются предпринимательством или работают в какой-то профессии, а неевреи заняты физическим трудом («Вы когда-нибудь видели [строителя], кричащего с крыши: “Благословен Песах!”» (еврейский праздник. – Примеч. пер.), евреи много едят, а неевреи много пьют спиртного.

Несмотря на то что юмор Джеки Масона вызывал гораздо больше смеха, чем нападок, стандартные стереотипы, которые присущи большей части этнического юмора, могут стать причиной для беспокойства. гораздо чаще, чем готовы признать большинство шутников, появляются некоторые неприязненные стереотипы, которые наносят реальный вред той этнической группе, которая является объектом шуток. Неумолимое изображение поляков в «польских шутках» как идиотов привело к тому, что многие стали именно так их и воспринимать, а также к тому, как смотрят на себя некоторые американские поляки. (Представьте, что этническая группа, к которой вы относитесь, стала синонимом слова «глупый».) При этом исследование 1975 года показало, что американские поляки являются третьей самой богатой этнической группой в США после евреев и японцев.[9] Из-за всех этих негативных стереотипов о поляках многие американцы склонны относиться к ним как к людям, не проявляющим всех своих возможностей.

Неиссякаемый поток «JAP-шуток» (от английского сокращения JAP – еврейско-американская принцесса. – Примеч. пер.), в которых все еврейки изображаются меркантильными, раздражительными и сексуально холодными, нанес немалый вред образу еврейских женщин. На самом деле достаточно многие еврейские мужчины оправдывают свое предпочтение нееврейкам при выборе спутниц, заявляя, что еврейские женщины чрезмерно эгоистичны, холодны и помешаны на приобретении собственности.

Еще большее беспокойство вызывает тот факт, что собирательный образ еврейских женщин, насаждаемый JAP-шутками, был использован для оправдания человека, убившего еврейку. В 1982 году судом города Феникса, штат Аризона, в составе которого все были неевреи, было рассмотрено дело Стивена Стейнберга, убившего свою жену Елану. В ходе судебного процесса для описания еврейской женщины, которая меркантильна, фригидна и ворчлива, неоднократно использовался термин «JAP» с целью показать, что Елана Стейнберг была именно таким человеком. «JAP-защита» была столь успешной, что Стейнберга оправдали и дали ему возможность унаследовать всю собственность жены. «Этого человека следовало бы не судить, а наградить медалью», – сказал один из судей репортерам.[10]

В недавние годы реальный негативизм неимоверного засилья этнического юмора и того враждебного отношения, которое он вызывает у людей, привели к тому, что многие комики стали отказываться от подобных тем. Как и следовало ожидать, на эту тему появилась еврейская шутка:

Голд рассказывает другу историю: «Собрались как-то раз Коэн и Левин…»

«Коэн и Левин, Коэн и Левин, – гневно прервал его друг. – Почему все твои шутки – о евреях? Почему бы тебе не рассказать разок о китайцах?»

Голд был озадачен. «Ты прав, – сказал он. – Собрались как-то раз Су Лун Му и Мао Дзу Ну пойти к племяннику Су Лун Му, которого звали Бар Мицва…»

На самом деле вопрос значительно глубже и сложнее, чем шутки о Бар Мицве, обрезании, и поедании свинины. Вопрос в том, можно ли рассказывать шутки о каких-то этнических группах, не дегуманизируя объект этих шуток? Возьмите любой сборник этнических анекдотов, и вы увидите, что многие клеймят итальянцев как мафиози, ирландцев – как алкоголиков, британцев – как скованных и эксцентричных, а евреев – как чрезвычайно пронырливых в деловых операциях. И хотя все мы можем согласиться с тем, что создавать стереотипы о каких-то народах неправильно, верно и то, что оскорбительные этнические анекдоты зачастую вовсе не безосновательно направлены на определенную жертву, поскольку во многих случаях есть реальное основание для приписывания различным этническим группам определенных пороков. На самом деле именно это и делает такие шутки легко узнаваемыми и смешными. Если ирландцы рассказывают много забавных историй об алкоголизме – в сборниках ирландского юмора треть (а то и больше) шуток обязательно будет связана с выпивкой – то потому, что, как заключают Натан Глазер и Даниэл Мойнихан в своем классическом исследовании этнических культур Америки «За пределами плавильного котла»: «Преобладающим социальным явлением в ирландских общинах является то, что многие хорошие люди разрушают себя выпивкой». Эти шутки продолжают рассказывать, поскольку проблема сохраняется, даже при восходящей мобильности американских ирландцев. «В некотором отношении, – пишут Глазер и Мойнихан, – ситуация сейчас даже хуже, чем была раньше, ведь портовый грузчик может пить и работать, а юрист, врач, член законодательного органа – нет».[11]

Те, кто выступает против шуток на национальные темы, хотят убедить окружающих в том, что весь этот жанр как таковой является полным вздором, что алкоголики, неврастеники, крайне чувствительные люди и темные личности есть примерно в равной степени в каждой этнической группе. При всей своей кажущейся терпимости это предположение неразумно, поскольку из него следует, что история и культура этноса никак не отражается на его представителях. Но ведь вполне очевидно, что все это оказывает свое влияние. То, что делает евреев евреями, это их религия и историческое наследие, сформировавшие их ценности и сильно повлиявшие на их мировоззрение.

Частью этой религиозной культуры является склонность к самокритике. Библейские пророки неоднократно осуждали своих собратьев-евреев за нравственные упущения, и евреи реагировали не ненавистью к пророкам, а канонизацией их слов и включением их в свои Священные Писания. Эта традиция передалась и еврейскому юмору, причем настолько, что Зигмунд Фрейд в своем новаторском труде «анекдоты и их связь с бессознательным» заявляет, что шутки, содержащие самокритику, являются одной из отличительных черт еврейского юмора. Фрейд настаивает, что самокритичные шутки евреев и то, что говорят о них (евреях) антисемиты, совершенно отличны. Последние не признают за евреями никаких достоинств и зачастую фактически лишают их всякой человечности. Только люди, крайне враждебно настроенные по отношению к евреям, могут рассказывать «шутки» вроде следующей: «Сколько евреев уместится в Фольксвагене?» «506. 6 на сиденьях, и 500 в пепельнице».[12]

Однако это не означает, что шутят об ужасных событиях в истории евреев только антисемиты. Во времена гитлера до того, как ввели душегубки, германские евреи рассказывали о двух евреях, встретившихся в Кельне: «Могу я попросить немного папиросной бумаги?» – спрашивает один другого. «Простите, – отвечает второй, – но в ту, что у меня была, я уже завернул свою порцию мяса».[13]

Проблема, с которой сталкивается рассказчик шуток на этнические темы заключается в том, чтобы четко соблюсти ту грань, что отличает проницательный, пусть даже едкий, юмор от так называемых шуток, которые фактически служат предлогом для выражения враждебности и предвзятости.

И хотя мне еще предстоит вывести четкую формулировку, отличающую приемлемый юмор на этническую тему от неприемлемого, приведенные ниже четыре руководящих установки помогут рассказчикам этнических шуток избежать разбитых носов и разорванных дружеских отношений:

1. Хотели бы вы рассказать эту шутку представителю той этнической группы, которую она высмеивает? Если нет, то почему?

2. Если представитель той группы, о которой идет речь в шутке, не находит ее столь же или даже более смешной, чем другие люди, то, возможно, она несет в себе недоброжелательность и ее не стоило рассказывать.

3. Чем более колка история в конце, тем более предусмотрительны должны быть те, кто не относится к данной этнической группе, прежде чем решат ее рассказать. В прошлом негритянский комик Дик Грегори рассказал, как его сын говорил ему, что больше не верит в Санта Клауса: «Не думаю, чтобы у какого-то белого хватило духу заявиться в наши окрестности после полуночи». Если бы эту шутку рассказал белый комик, то это бы уже вышло за рамки хорошего вкуса.

4. Наконец, если шутки преподносят членов этнической группы не как личностей, а только как типичных представителей (как в польских шутках или JAP-шутках), то они становятся оскорбительными.

Заключительное покаяние. Заявив ранее, что ни одно заявление не может суммировать еврейский юмор, я хочу привести здесь три шутки – одну европейскую, одну американскую и одну израильскую, очень четко показывающие противоречия и беспокойства, которые с давних пор характерны для многих евреев.

В 20-х годах ХХ века один еврей ездил из небольшого польского местечка, где проживали евреи, в Варшаву. По возвращении он рассказывал друзьям о тех удивительных вещах, которые ему довелось увидеть:

«Я встретил еврея, который вырос в ешиве и знает наизусть большие отрывки из Талмуда, и еврея-атеиста. Я встретил еврея, который владеет крупным магазином одежды, где работает много людей, и еврея, который оказался яростным коммунистом».

«Ну и что в этом удивительного? – спросил его друг. – Варшава – это большой город. Там должен быть миллион евреев».

«Ты не понял, – ответил первый – это был один и тот же еврей».[14]

Шутка «еврей в Варшаве» напрямую обнажает те разногласия, что разрывают души многих евреев. Например, лидеры чрезвычайно ортодоксального движения Любавич давно заметили, что значительная часть их благодетелей – совершенно нерелигиозные евреи. В том, что касается политических воззрений американского еврейства, то говорят, что «евреи зарабатывают деньги как члены епископальной церкви, а голосуют как пуэрториканцы».[15]

Другое мнение о душе еврея.

– Что такое еврейская телеграмма?

– Там написано: «Отправил письмо. Начинай волноваться».

И, наконец, моя любимая история.

Компания пожилых пенсионеров каждый день собирается в одном из кафе Тель-Авива. Они пьют кофе и часами обсуждают ситуацию в мире. Рисуя положение дел, своими разговорами они часто приводят в уныние. Как-то раз один из них заставил остальных вздрогнуть своим заявлением: «Знаете, а я – оптимист!»

Другие были сперва поражены, но потом один из них заметил нечто подозрительное: «Постой-ка, если ты оптимист, то почему ты выглядишь столь обеспокоенным?»

«А вы думаете, это так просто – быть оптимистом?»

«Сокрушающийся оптимист» задевает за живое в большинстве примеров еврейского юмора. Настаивая, что мир движется к совершенству и что в будущем наступят дни Мессии, иудаизм воодушевляет евреев быть оптимистами. Но история евреев с ее трагическими страницами Крестовых походов, изгнаний, погромов и Холокоста склоняет их к пессимизму. Поэтому, будучи евреями, мы – оптимисты с обеспокоенным лицом.

1. «Эдипов, шмедипов – лишь бы он мать свою любил» Крепкая хватка еврейской семьи

Родители и дети

Сидят на скамейке в Майами-Бич три пожилых еврейки, и каждая хвалится тем, насколько предан ей ее сын.

Первая говорит: «Мой сын настолько предан мне, что в прошлом году подарил на день рождения кругосветный круиз в каюте первого класса, где все услуги были оплачены».

Вторая говорит: «Мой сын еще преданнее. В прошлом году он устроил для меня настоящий праздник в день моего семидесятипятилетия да еще дал денег, чтобы я могла оплатить перелет моим хорошим друзьям из Нью-Йорка».

Третья говорит: «И все-таки мой сын самый преданный. Он ходит к психиатру три раза в неделю и платит по 120 долларов за час. И что вы думаете, о чем он говорит все это время? Обо мне».

Крепкие связи внутри еврейской семьи не являются вымыслом современного еврейского юмора. Корни этого идут к Пятой из Десяти Заповедей: «Почитай своих отца и мать».[16] Сегодня люди уже воспринимают как должное то, что религия поддерживает близость семейных отношений. В 1950-х годах была популярна броская фраза: «Семья, которая молится вместе – остается вместе». Но на деле прописать уважение к родителям в наиболее фундаментальном религиозном своде законов – случай весьма необычный. Новые религии обычно способствуют тому, чтобы дети отходили от своих родителей, опасаясь, что старшие могут попытаться помешать своим отпрыскам избрать жизненный путь, отличный от их родного. Многие религиозные культы в СШа примечательны тем, что ослабляют, если не разрушают, привязанность детей к семье.[17]

Враждебное отношение к родителям также характерно для радикальных, в особенности тоталитарных, политических движений. Как в нацистском, так и в коммунистическом обществе детей учили доносить партийным чиновникам об антиправительственных поступках или высказываниях своих родителей. В Советском Союзе даже еще в 80-е годы дети, вступавшие пионерскую организацию, советский аналог бойскаутов, клялись следовать по стопам Павлика Морозова. В 1930-е годы двенадцатилетний Павлик донес коммунистическим властям об антиправительственных высказываниях своего отца, которого в ускоренном порядке расстреляли. Дядя мальчика, придя от этого в ярость, убил его. На протяжении следующей половины столетия, пока к власти не пришел Горбачев, Павлик Морозов оставался для советской молодежи образцом гражданина, а в парках страны ему устанавливали памятники. Можно только представить себе неудобство родителей, когда они, прогуливаясь в парке с детьми, должны были объяснять им, чей это памятник. «Это памятник Павлику Морозову», – говорит папа (или мама). «Папа, а что он сделал?» Наверняка это доставляло неприятные ощущения.

Поразительно, что иудаизм с самого начала делал столь ярко выраженный акцент на взаимоотношениях родителей и детей.[18] При этом еврейский юмор касается тяжелой стороны этого взаимодействия, когда столь восхваляемые отношения становятся слишком ревностными. Указания на подобную чрезмерную интенсивность имеются и в Талмуде. Некоторые раввины фактически не выдвигают никаких пределов, до которых распространяется сыновний (дочерний) долг: «У Рабби Тарфона была мать, для которой он, всякий раз когда она хотела забраться в кровать, наклонялся, чтобы она [встав на него ногой] могла взойти, а когда она хотела спуститься, то наступала на него. Пойдя в ешиву, он похвастался этим. Другие ему сказали: “Ты этим не оказал ей и половины должного почтения – если она бросит у тебя на глазах в море кошелек, разве ты не начнешь ее стыдить [или злиться на] нее?”» (Киддушин, 31б)

Словно намереваясь заставить детей всегда чувствовать свою вину независимо от того, как они относятся к своим родителям, Талмуд содержит историю о праведном нееврее Даме, который был готов заключить сделку по продаже драгоценностей, собираясь выручить с нее 600 000 золотых динариев прибыли. К сожалению, ключ от сундука, где хранились драгоценности, лежал под матрасом у его отца, а тот прилег вздремнуть. Дама не стал его будить, «беспокоить его», как сказано в Талмуде. О том же Даме есть в Талмуде и другая история: «[Он] как-то надел отделанную золотом шелковую мантию и восседал среди римской знати, когда зашла его мать, сорвала ее с него, стукнула его по голове и плюнула ему в лицо, однако он никак не выразил ей свою досаду» (Киддушин, 31а).

Некоторые раввины в Талмуде предъявляют к детям столь крайние и нескончаемые требования, что один мудрец, Рабби Йоханан, сказал в отчаянии: «Счастлив тот, кто никогда не видел своих родителей» (Киддушин, 31б).

Аналогично в истории о трех женщинах в Майами-Бич наилучшим способом для сына выразить свое почтение матери, оказалось платить психиатру за возможность высказаться у него на приеме о том, что она не знает меры.

Связь между психиатрией и еврейскими матерями не случайна. Несмотря на то, что среди врачей СШа подавляющее большинство евреев, больше всего их в психиатрии (если учесть долю евреев в общем населении страны, то можно сказать, что их доля в этой специальности составляет 477 %).[19]

Широкое представительство евреев в психоаналитике началось с самого ее основания. Зигмунд Фрейд избрал г. Юнга в качестве первого президента Международной ассоциации Психоаналитиков, поскольку не хотел, чтобы психиатрия оказалась отвергнутой как «еврейская наука» (хотя нацисты все равно это сделали), а Юнг был единственным неевреем среди близких людей Фрейда. «Только благодаря появлению [Юнга], – писал Фрейд в письме к другу – психоанализ избежал участи оказаться чисто еврейским предприятием».

В еврейских шутках о психиатрии почти неизменно присутствует тема семьи, и их эволюция прошла два этапа. Вначале они были связаны с неспособностью неискушенных евреев из Восточной Европы постичь ту глубину понимания, к которой открывала доступ психиатрия.

У матери сложились очень напряженные отношения с ее четырнадцатилетним сыном. В доме стоит непрестанный крик и бушуют ссоры. В конечном итоге она решила отвести его к психоаналитику. После двух сеансов врач пригласил мать зайти в кабинет.

«У вашего сына Эдипов комплекс», – говорит он ей.

«Эдипов, шмедипов – выдает ему в ответ женщина, – лишь бы он мать свою любил».

Более поздний юмор предполагает, что современные евреи более осведомлены в психологии. «Всякий еврей либо проходит курс лечения, либо только его закончил, либо собирается пройти, либо же он врач», – гласит популярная острота. Вуди Аллен, являющий собой наиболее типичный в массовой культуре образ еврея-неврастеника, признался, что сам прибегает к услугам психоаналитиков уже более двадцати лет.

В этой связи неудивительно, что еврейские шутки о посещении психоаналитика вышли далеко за рамки «Эдипов, шмедипов»:

Голдстейн пользовался услугами психоаналитика на протяжении десяти лет, посещая его четыре раза в неделю. Наконец врач сообщил ему, что они достигли всех поставленных целей и ему больше нет необходимости приходить на прием. Человек пришел в ужас:

«Доктор, я стал сильно зависеть от этих встреч. Я не могу так взять и прекратить».

Врач дал Голдстейну номер своего домашнего телефона: «Если я когда-то понадоблюсь, – звоните в любое время».

Две недели спустя, в воскресенье, в 6 утра, в доме врача звонит телефон. На проводе Голдстейн:

«Доктор, мне снился жуткий кошмар. Мне приснилось, что вы были моей матерью, и я проснулся в страшном поту».

«И что вы сделали?»

«Я проанализировал сон, как вы учили меня на сеансах».

«И?…»

«Но я так и не смог заснуть. В итоге я спустился вниз, чтобы позавтракать».

«И что вы съели?»

«Я выпил только чашку кофе».

«И вы называете это завтраком?!»

Еврейские родители также известны (а в некоторых кругах – печально известны) тем, что стараются все время, со своими тревогами, быть рядом со своим чадом. «Еврей при живых родителях, – написал Филипп Рот в книге “Жалобы портного”, – это пятнадцатилетний мальчик, который будет оставаться таковым, пока они не умрут». Один знакомый раввин, выросший в чрезвычайно ортодоксальных окрестностях парка Боро в Бруклине, рассказал мне, что его жена научила его, как выражать любовь к своим детям, находя удовольствие в их индивидуальностях. «Мои родители – объяснил он, – выражали свою любовь посредством избыточной нервозности и беспокойства». То же самое было и в случае с Мэллом Лазарусом, создателем комикса «Мама». Вспоминая о своей слишком заботливой матушке на семинаре по еврейскому юмору, Лазарус напомнил: «У нас была масса интереснейших разговоров, например, о моей осанке».

Непомерное вмешательство матерей в жизнь своих детей может иметь несколько первопричин. Преобладающей идеологией среднего класса в 1940-е и 1950-е годы (а евреи в большинстве своем были представителями среднего класса) было то, что отец должен работать, а мать – быть дома с детьми. Многим прекрасно образованным еврейским женщинам пришлось перенести всю силу своего интеллекта, стремлений и профессиональных амбиций на своих детей, и особенно это коснулось сыновей. Сомнительно, чтобы нынешнее поколение евреек, многие из которых уже оформились как профессионалы в своем виде деятельности, стало порхать над своими чадами аналогичным образом. Кроме того, чрезмерное родительское участие может быть следствием страха, вселенного погромами, Холокостом и непрочностью еврейского государства и глубоко сидящего в евреях, боязнью того, что «следующее поколение» может вообще не выжить.

Писатель Хаим Бермант, английский еврей, точно ухватил модуляции этих родительских нервозов. Когда он работал корреспондентом во время войны Йом-Кипур 1973 года, к нему обращались несколько солдат, просивших позвонить их родителям и сообщить, что у них все в порядке. Когда писатель вернулся с фронта, он исполнил эти просьбы, и сохранил запись одного разговора:

«Алло», – начал я.

«Алло. Кто это? Что это? Кто вы?»

«Меня зовут Бермант. Я журналист, и я встречался с вашим сыном».

«С моим сыном? Как он? где он? С ним все в порядке? С ним ничего не случилось?»

«Ничего. Он в прекрасном настроении, в чудесной форме».

«И?…»

«И он просил меня передать вам привет, и сказать, чтобы вы не волновались».

«Не волновались? Если бы ваш сын был на фронте, вы бы не волновались?»

«Конечно бы волновался, и он знал, что вы будете волноваться, поэтому и попросил меня передать вам, что с ним все в порядке».

«Он попросил вас сказать мне?»

«Да».

«То есть вы хотите сказать, что с ним что-то случилось, но он хочет, чтобы я думала, что с ним все в порядке?»

«Нет. С ним все в порядке. Я видел его».

«В порядке?»

«В полном».

«Тогда почему он не позвонил сам?»

«Потому что он находится посреди пустыни».

«Сын моей соседки тоже посреди пустыни, но он позвонил».

«Возможно, он оказался возле телефона».

«Если сын соседки смог добраться до телефона, то почему не смог мой сын? Я сойду с ума от волнения».[20]

Другие шутки сосредоточены на надеждах и опасениях, которые мучают еврейских родителей. Возможно, одним из доминирующих желаний является тяга получать от детей накхас (выражение «накхас фюн киндер» часто встречается в идише). «Накхас» на иврите и идише означает нечто приятное, приносящее удовлетворение. Со временем под этим стала подразумеваться определенная родительская гордость, происходящая от успехов, которых достигают их дети.

Что же, согласно еврейскому юмору, приносит родителям наибольшее накхас? В случае сыновей это профессиональные достижения. Вот объявление из раздела светской хроники в еврейской газете:

«Мистер и Миссис Марвин Розенблум с радостью сообщают о рождении у них сына, Др. Джонатана Розенблума».

Навязчивая идея еврейских родителей, чтобы их сыновья становились врачами, составляет столь существенную часть современного фольклора («мой сын врач»), что в начале 1960-х годов, когда католические лидеры на втором ватиканском конклаве сделали предложение снять с евреев вину за убийство Христа, комик лени Брюс встал в ночном клубе и публично покаялся:

«Хорошо. Я хочу раз и навсегда положить конец всем недоразумениям, и раскаиваюсь. Да, мы делали это. Делал я, делала моя семья. Я обнаружил записку у себя в подвале. Там сказано: “Мы убили его. Подпись “Морти”».

Ко мне обращаются многие люди: «“Зачем вы убили Христа?”… Мы убили его за то, что он не захотел стать врачом. Потому мы и убили его».[21]

Язвительная острота Брюса не является признанием ответственности за убийство Христа, но во многом показывает стремления современных еврейских родителей. Если рассказать эту же шутку, но о другой этнической группе, она станет совершенно плоской. Представьте, если бы лени Брюс сказал: «Мы обнаружили записку, оставленную римским прокуратором Понтием Пилатом.

Она гласит: “Мы убили его потому, что он не хотел быть врачом, потому мы и убили его”». Никто бы не рассмеялся. а как насчет накхас от дочерей? По мере большей свободы женщин и их выдвижения в америке на ведущие рабочие места в скором времени профессиональные достижения женщин могут также стать основанием для родительского накхас. Хотя, может быть, и нет. Пусть это и несправедливо, но накхас от дочерей с давних пор формировался на основе ответов на следующие три вопроса: Она замужем? У нее есть дети? Чем занимается ее муж?

Две еврейки, не видевшиеся двадцать лет, бегут навстречу друг другу по улице.

«Как твоя дочь, Дебора? – спрашивает первая из них. – Та, что вышла замуж за юриста?»

«Они разошлись», – отвечает вторая.

«Ой, мне очень жаль».

«Но она вышла замуж за хирурга».

«Мазал тов [поздравляю]».

«С ним она тоже разошлась».

Тут первая дама решила, что лучше будет промолчать.

«Но сейчас все хорошо, – продолжила ее подруга – она вышла замуж за весьма преуспевающего архитектора».

Первая дама покачала головой.

«О-хо-хох, столько накхас от одной дочери».

Тогда как американские еврейские шутки обычно исходят из предпосылки, что родители озабочены только тем, чтобы их дочь вышла замуж (редко можно услышать шутку о неженатом сыне) среди ортодоксальных евреев не меньшее внимание уделяется женитьбе сыновей. Первая из 613 заповеди Торы гласит: «плодитесь и размножайтесь» (Бытие, 1:28). Согласно еврейскому Закону, эта обязанность вменяется только мужчине, поскольку нельзя заставлять женщину проходить через боли и муки рождения ребенка. Талмуд рассматривает неженатого мужчину как того, кто содействует уменьшению присутствия Бога в мире (поскольку каждый рожденный ребенок сотворен по образу Божию).

В ортодоксальной среде неженатый мужчина, которому уже под тридцать, подвергается нарастающему общественному порицанию и давлению. Один знакомый раввин не был женат до тридцати одного года и поддался только после длительного ухаживания. На свадьбе он поведал следующую историю.

На заре становления государства Израиль сюда было перевезено по воздуху все еврейское сообщество Йемена. Многие из прибывших эмигрантов заявляли о том, что были необычайно преклонного возраста, некоторые говорили, что им уже сто сорок, сто пятьдесят, а кому-то и сто шестьдесят лет от роду. Им было трудно поверить, и не было никакой возможности как-то подтвердить их заявления, поскольку ни у кого из них не было четких записей о дате рождения.

В один из дней недавно прибывший йеменский еврей зашел в Тель-авивский офис представительства страховой компании и сказал, что хочет приобрести полис о страховании жизни. Агент посмотрел на него и, видя, что тот далеко не молод, спросил:

«Сколько вам лет?»

«Мне семьдесят два года».

«Семьдесят два? Простите, вы уже достаточно преклонного возраста, и мы не можем продать вам полис о страховании жизни».

«Но это же несправедливо! – возмутился гражданин. – На прошлой неделе вы застраховали моего отца».

«Вашего отца? а ему сколько лет?»

«Девяносто пять».

«Быть такого не может».

«Проверьте по своим записям».

агент проверил по записям, и к своему удивлению обнаружил, что на прошлой неделе девяностопятилетний отец этого человека действительно подал заявку на страхование жизни, и, после того, как врач нашел его в прекрасной физической форме, ему был выдан страховой полис. агент вернулся и сказал:

«Вы правы. Мы действительно застраховали вашего отца, застрахуем и вас. Но для этого вам надо будет прийти во вторник, чтобы вас осмотрел наш врач».

«Во вторник я не могу».

«Почему?»

«Мой дедушка женится».

«Ваш дедушка женится?! Простите, а сколько ему лет?»

«Сто семнадцать».

«Сто семнадцать? а почему он решил жениться?»

«Да его родители допекли».

Когда дети женятся, появляется родня со стороны жены/мужа со своей долей едких замечаний, но их вряд ли можно обвинить в чрезмерной озабоченности благополучием своих зятьев/невесток.

Дело было еще в XIX веке. Две семьи из небольшого российского городишка договорились с известной ешивой выдать своих дочерей замуж за двух студентов этого заведения. Два молодых человека отправились в городишко. В пути на их поезд напали казаки и убили одного из них. Когда уцелевший парень добрался до места назначения, то между матерями двух незамужних девиц разразилась страшная баталия. Каждая заявляла, что молодой человек прибыл жениться именно на ее дочери. Сам парень не имел возможности как-то прояснить ситуацию, и вопрос был вынесен на суд местного раввина.

«Парня разрубить пополам, – постановил в конечном итоге раввин – и дать каждой девице по половине».

«Нет, только не это! – сказала мать первой девицы – Не убивайте его. Моя дочь откажется от своих притязаний».

«Что ж, рубите», – сказала мать второй.

Раввин встал и указал на вторую женщину: «Это – теща».

Шутки, касающиеся родственников мужа или жены, как правило, не уступают по своей недружелюбности и жестокости JAP-шуткам и являют собой тот вид безвкусного юмора, который по большей части в этой книге опущен. Но предыдущая история может рассматриваться как исключение благодаря как присущей ей нелепости, так и тому (что более существенно), как остроумно в ней переделана библейская история о мудрости царя Соломона (3-я Царств, 3:16–28).

Две блудницы пришли к царю, чтобы он рассудил достаточно сложную спорную ситуацию. Первая рассказала царю, что несколько дней назад каждая из них родила сына и что прошлой ночью сын другой женщины умер и та тайком подменила своего умершего ребенка ее живым сыном. Когда мать собралась утром покормить своего малыша, то обнаружила, что мертвый ребенок не был ее сыном. Вторая женщина настаивала, что все вымысел и никакой подмены не было.

Соломон попросил принести ему меч и приказал: «Разрубите ребенка напополам, и отдайте каждой по половине».

Одна из женщин взмолилась к царю с просьбой не разрубать ребенка: «Отдайте ей этого ребенка живого, и не умерщвляйте его».

Другая же женщина сказала: «Рубите, пусть не достанется ни одной, ни другой».

В итоге Соломон признал настоящую мать в сострадательной женщине, как раввин в еврейском анекдоте признал в безжалостной женщине настоящую тещу.

Родительский взгляд

«Безумие передается по наследству, – заявлял недавно умерший еврейский комик Сэм Левинсон. – Вам оно может передаться от ваших детей».

Большинство приведенных ранее шуток – высмеивающих чрезмерную амбициозность еврейских родителей, их навязчивость и невротичность – отражали то, как это воспринимается со стороны детей. Аналогичным образом Софья Портная, властная мать из «Жалоб портного» Филиппа Рота, отражает месть одного человека всем «еврейским матушкам» такого рода. Вероятно, нет чего-то более изматывающего, чем забота еврейской матери о еврейском сыне, поскольку родительская любовь к детям более проста и оберегающа, чем любовь детей к своим родителям. Старая фраза на иврите ца ар гидул баним («боль от растущих детей»), выражает давнишнее признание того факта, что дети не приносят неослабной радости.

Две хороших подруги, оставив на несколько дней своих подростков дома, отправились на модный курорт. Незадолго до ужина одна из женщин пригласила свою подругу в бар на мартини.

«Я вообще не пью», – ответила та.

«Почему?»

«В присутствии детей я не пью, поскольку считаю, что это не подобающе, а когда я вдали от них, то в этом нет необходимости».

Конечно, некоторые родители идут ради своих детей на слишком большие жертвы.

Стооднолетний мужчина и его девяностодевятилетняя супруга пришли в суд, желая развестись.

«Сколько времени прошло, с тех пор, как вы поженились?» – спрашивает судья.

«Семьдесят девять лет».

«А сколько времени вы несчастливы?»

«Почти все это время».

«Тогда почему вы решили развестись только сейчас?»

«Мы ждали, пока умрут наши дети».

Мать заходит в комнату к сыну: «Надо вставать, Берни, тебе пора в школу».

Берни натягивает одеяло себе на голову: «Не хочу в школу».

«Надо идти», – говорит мать.

«Не хочу. Учителя меня не любят, а дети смеются надо мной».

Мать стягивает одеяло: «Берни, у тебя нет выбора. Надо идти в школу».

«Ладно, – говорит Берни – приведи мне хотя бы одну причину».

«Тебе пятьдесят два года, и ты – директор».

Этот анекдот напоминает о старой пословице на идише: клейне киндер – клейне цорос; гроссе киндер – гроссе цорос («маленькие дети – маленькие проблемы; большие дети – большие проблемы»).

Заключительная шутка

Откуда мы знаем, что Иисус был евреем? Тому есть четыре причины:

1. Когда ему было тридцать лет, он был не женат и все еще жил с матерью.

2. Он стал заниматься делом своего отца.

3. Он считал свою мать девственницей.

4. А мать считала его Богом.

2. «Спускаются два человека по дымоходу» Еврейская сообразительность и игривая логика еврейского ума

Еврейские мозги, еврейская мозговитость

В начале 1900-х годов старый еврей ехал один в купе по Транссибирской железной дороге. На очередной станции к нему в купе подсел офицер царской армии. Какое-то время они ехали молча. Внезапно офицер схватил еврея за грудки и потребовал ответа: «Скажи, почему вы, евреи, настолько сообразительнее других?»

Еврей чуть помолчал, затем ответил: «Потому что мы едим селедку».

Офицер отступил, и они продолжили путешествие. Вскоре еврей достал кусок селедки и начал есть. Офицер спросил:

«Сколько есть у вас еще селедки?»

«Десяток будет».

«Сколько вы за это хотите?»

«Двадцать рублей (немалая сумма – авт.)».

Офицер достал деньги и отдал еврею. Старик дал ему селедку, тот попробовал кусочек, и застыл:

«Черт побери, да в Москве я бы купил всю эту селедку за несколько копеек!»

«Вот видите, – сказал еврей, – уже подействовало».

Многие евреи считают, что среди евреев процент сообразительных людей гораздо выше, чем среди представителей других народов. В Восточной Европе евреи имели обыкновение противопоставлять смышленого, как считалось, иддиш копа (начальника-еврея) и туповатого, как считалось, гойце копа (начальника-нееврея). В СШа многие нерелигиозные и даже вообще не связанные с религией евреи выступают против браков своих детей с неевреями. Причиной часто служит мнение, что супруг или супруга из неевреев будут уступать в смышлености и солидности еврею или еврейке.

Успех книги Эрнста ван дэн Хага «Еврейская тайна» был во многом обусловлен тем, что в ее начале автор-нееврей приводит довод в пользу генетического объяснения еврейской одаренности сообразительностью. Ван дэн Хаг отмечает, что в средневековой Европе люди почти всегда проживали жизнь в том социальном классе, к которому они принадлежали от рождения. Среди христиан для бедного, но смышленого мужчины единственным способом вырваться из нищеты была возможность пойти в священники. Многие из наиболее одаренных, но бедных мужчин из христиан избирали именно этот путь и, как следствие, принимали обеты безбрачия, что нанесло колоссальный вред христианскому обществу: «… наиболее смышленая часть населения не приносила потомства; их гены из поколения в поколение направлялись на другие нужды – на церковные – и не возвращались для мира, пусть и церковного, в качестве генетического обеспечения».[22]

В противоположность этому, юноша из бедной еврейской семьи, который показал свои способности при обучении в ешиве, вполне мог жениться на дочери успешного предпринимателя. Такого рода устроение браков способствовало тому, что многие из наиболее смышленых евреев становились состоятельными людьми и, следовательно, материально были в состоянии вырастить и дать образование большому количеству детей.

Однако некоторые евреи считают подобные заявления об интеллектуальном превосходстве эгоцентричными и глупыми. Вуди Аллен в одной из своих пародий на «Хасидские истории» Мартина Бубера говорит: «Рабби Цви Хаим Исраэль, ортодоксальный ученый и знаток Торы, человек, который развил искусство жаловаться до неслыханных на Западе высот, был единогласно провозглашен своими еврейскими последователями, которые составляли шестнадцатую часть процента от всего населения, мудрейшим мужем эпохи Возрождения».[23]

Вуди Аллен саркастически намекает, что есть некое основание для заявлений о том, что среди евреев процент титанов мысли выше, чем среди неевреев. К примеру, допустим, что евреи составляют менее одной трети от 1 % населения всего мира, тогда еврей должен получать Нобелевскую премию где-то раз в тридцать лет. Но вместо этого евреи получили этих премий столько, что если ежегодно среди награжденных не будет хотя бы одного еврея, то многие из них начнут усматривать в этом проявление антисемитизма. В Соединенных Штатах, где евреи составляют чуть больше 2 % населения, они получили 27 % премий, присужденных американским ученым.[24]

Среди американских евреев в колледжи ходит примерно в два раза больше детей, чем среди неевреев. Они также необычайно широко представлены в профессиях врача и юриста. В искусстве представительство евреев столь велико, что скрипач Исаак Штерн описал американо-советский культурный обмен следующим образом: «Они посылают к нам своих евреев из Одессы, а мы отправляем к ним наших евреев из Одессы». Эти успехи приписываются отчасти врожденному таланту и отчасти тому огромному вниманию, которое уделяется в традиционной еврейской культуре достижениям в интеллектуальной сфере, благодаря чему многие евреи добиваются потрясающих результатов. У американских евреев есть старая загадка:

Какой еврей становится бухгалтером?

Еврейский мальчик, который заикается и который не может вынести вида крови.

Подобные шутки являются странным сочетанием самопорочения и гордыни, их распространители подтрунивают над еврейским высокомерием и при этом считают еврейскую сообразительность само собой разумеющимся фактом. Отсюда недавний вклад в споры об абортах:

Католики считают зародыш полноценным человеком с момента зачатия. Евреи считают, что зародыш остается таковым, пока не получит медицинское образование.

Зазнайство евреев по поводу их сообразительности признается многими неевреями.[25] В жанре обычного этнического и религиозного юмора существуют рассказы о протестантских и католических священниках, о раввинах. В районе, где живут евреи-ортодоксы и где, собственно, я и вырос, мне довелось слышать множество подобных шуток, но последний штрих в анекдоте неизменно оставался за раввином. Я всегда предполагал, что в католических вариантах католический священник должен был бы оказываться на высоте, а в протестантских – протестантский. Потому был немало удивлен, когда из разговора с отцом Эндрю грили узнал, что в анекдотах, которые он слышал от других католиков, последний штрих ставил раввин.

Странно, но похоже, что даже антисемиты верят в интеллектуальное превосходство евреев. Эта вера является одной их характерных черт, отличающих евреененавистничество от других предубеждений. Предвзятое отвержение кого-то обычно связано с тем, что люди считают, что этот кто-то умственно ниже них. Но при том, что антисемиты регулярно рассказывают анекдоты, изображающие евреев как людей ничтожных или нечестных, они не говорят о них как о людях глупых.

С антисемитской точки зрения, сообразительность евреев вряд ли можно назвать достоинством, поскольку, заявляют они, те используют свою мозговитость в злых целях. В 1610 году медицинский факультет Венского университета официально заявил, что еврейский Закон требует, чтобы врач-еврей убивал одного из десяти пациентов-христиан.[26] (Представьте себя пришедшим на прием к врачу-еврею, когда вы видите, что перед вами очередь из девяти человек.) За полвека до этого Мартин Лютер заявил: «Если бы они [евреи] могли бы убить любого из нас, они бы делали это с радостью, неизменно, и часто делают, особенно те, кто занимается врачебной практикой. Они обладают всеми знаниями медицины Германии, и могут дать человеку яд, который убьет его через час, либо через десять или двадцать лет».[27] В недавнем прошлом Иосиф Сталин вернул к жизни обвинение Лютера, чтобы сфабриковать дело против группы врачей, почти все из которых были евреи, вменив им заговор с целью убийства его самого и остального советского руководства. Только смерть Сталина, которая произошла менее чем за неделю до начала судебного разбирательства «по делу врачей», спасла их от смерти, а остальную часть советского еврейства – от ссылки в Сибирь.[28]

В анекдоте о селедке и еврейской сообразительности офицер царской армии, скорее всего, антисемит – в силу глубоко антисемитских настроений в армии Российской империи, – считает евреев более смышлеными. Евреи смеются, поскольку, видимо, согласны с этим, но, что более важно, и потому, что здесь сила ума берет верх над силой мышц – старый и, скорее всего, хилый еврей смог провести офицера.

Но почему мы смеемся столь беззастенчиво? Разве нас не заботит, что у нас вызывает смех то, как глупый человек оказался обманутым на двадцать рублей коварным евреем? Почему мы не испытываем симпатий к тому офицеру? Возможно, тому есть пара причин: во-первых, любой, столь легковерно принимающий заявление, что можно стать сообразительным за счет потребления определенной пищи, заслуживает того, что с ним происходит. Во-вторых, что более важно, мы понимаем, что это всего лишь шутка, забавная своей концовкой. Такие уловки проходят только в анекдотах. Если бы еврей действительно разыграл такую шутку с офицером царской армии, его бы избили, забрали бы деньги назад и он вполне бы мог закончить свою поездку в тюрьме.

В Европе евреи часто чувствовали, что им просто необходимо быть «умнее их», поскольку мозговитость была решающим фактором в ситуациях «жить или умереть»:

В средние века еврейский астролог предсказал королю, что его любимая фаворитка скоро умрет. И она действительно вскорости умерла. Король был вне себя от гнева на астролога, уверенный, что женщина умерла из-за его предсказания. Он вызвал астролога и приказал: «Предскажи, когда ты умрешь».

Поняв, что король собирается безотлагательно его прикончить вне зависимости от результата прогноза, он дал такой ответ: «Я не знаю, когда умру я, но знаю, что в любом случае король умрет через три дня после моей смерти».

Помимо необходимости быть умнее при столкновениях с антисемитами, достижения евреев в интеллектуальной сфере связаны и с традиционной для них любовью к учености. Поэтому среди еврейских анекдотов редко встречаются такие, которые принижали бы важность образованности.

Из Европы на Нижний Ист-сайд (квартал на Манхэттене, заселенный в конце XIX – начале XX века евреями-хасидами из Восточной Европы. – Примеч. пер.) прибыл еврей и подал заявку на должность шамме в синагоге на Ривингтон стрит.

Руководители синагоги уже собирались его принять, как вдруг обнаружили, что он неграмотен, и решили, что для синагоги неприемлемо нанимать такого человека.

Еврей ушел и стал мелким торговцем, разносящим товар по домам. Дела пошли хорошо, и вскоре он приобрел лошадь и повозку. Продолжив далее свое дело, он открыл магазин. Потом – другой. Наконец он собрался открыть еще пять магазинов, но для этого ему понадобилось сделать заем в банке.

Он встретился с управляющим банком, и попросил кредит в пятьдесят тысяч долларов. Управляющий согласился и дал ему подписать договор. Человек начертил «Х».

Управляющий был в шоке: «Вы что, неграмотны?»

Человек кивнул головой.

«Но при этом вы смогли создать столь крупный бизнес, – отмечает управляющий. – Представьте, чего бы вы смогли достичь, если бы умели читать и писать».

«Я бы был шамме в синагоге на Ривингтон стрит».

Для евреев учеба всегда была святым делом. На иврите слово «родитель» (хорех) происходит из того же корня, что и «учитель» (морех). Одна из 613 заповеди Торы гласит: «И тебе следует учить ей [Торе] своих детей» (Второзаконие, 6:7). Почти две тысячи лет назад Талмудом было предписано открывать школу в каждом городе, а размер классных комнат должен быть таким, чтобы в ней на одного преподавателя приходилось не более двадцати пяти учеников.

В Восточной Европе оба родителя торжественно отводили ребенка в первый раз в первый класс, и угощали его сладостями, когда он осваивал алфавит. Писатель-романист Исаак Башевис Зингер, получивший Нобелевскую премию, вырос в Польше и говорил, что первый день школы у них отмечался с большим восторгом, чем Бар Мицва. Зингер вспоминает, что страница текста из Торы перед ребенком была посыпана изюмом и леденцами, чтобы учение ассоциировалось со сладостью.

Еврейская любовь к образованию сохранилась и в Америке. В статье «New York Times» о подготовке агентов по работе с недвижимостью были указаны руководящие принципы для продажи различным категориям граждан: «Если они богаты, расскажите им о ландшафте, клубе и высоком уровне людей, которых они там встретят. Если это молодая пара, покупающая свой первый дом, подчеркните низкие налоги на данную собственность. Если это евреи, расскажите им, насколько хороша в местной школе система образования».

При первом прочтении анекдот о неграмотном шамме, ставшем предпринимателем, кажется разительной противоположностью тому почтению, которое евреи выказывают образованию. Но, высмеивая образованность, он в то же время упрочивает веру в еврейскую смышленость. Если другим для достижения успеха требуется ходить в школу, то этот еврей был столь сообразителен, что безграмотность не стала препятствием для его предпринимательских достижений.

Талмуд

Молодой человек, лет двадцати пяти, стучит в дверь известного ученого Рабби Шварца.

– Меня зовут Сиан Голдстейн, – говорит он. – Я пришел к вам, поскольку хочу изучать Талмуд.

– Вы арамейский язык знаете? – спросил Рабби.

– Нет.

– а иврит?

– Нет.

– Вы Тору изучали?

– Нет, Рабби. Но не переживайте за это, в Беркли я окончил факультет философии и недавно завершил в Гарварде свою кандидатскую диссертацию (на доктора философии) по логике Сократа. И теперь я хочу завершить свое образование, немного изучив Талмуд.

– У меня есть серьезные опасения, что вы не готовы изучать Талмуд. Это сокровеннейшая книга нашего народа. Однако, если вы желаете, я бы хотел проверить, насколько вы хороши в логических рассуждениях, и если вы успешно пройдете проверку, то я возьмусь учить вас Талмуду.

Молодой человек согласился. Рабби показал два пальца:

– Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой – с чистым. Кто из них умывается?

Молодой человек уставился на раввина:

– Это что, тест на логику?

Рабби утвердительно кивнул.

– Умывает лицо тот, у кого оно грязное, – со скукой ответил молодой.

– Ответ неверный. Умывается человек с чистым лицом. Логика проста. Тот, у кого лицо испачкалось, посмотрит на того, у кого оно чистое, и решит, что и его лицо чистое. Тот, у кого лицо чистое, увидев, какое грязное лицо у другого, решит, что его лицо такое же. Поэтому умывается тот, у кого лицо чистое.

– Очень хитро, – заметил Голдстейн. – Дайте мне еще задачу.

Снова Рабби показал ему два пальца:

– Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой – с чистым. Кто из них умывается?

– Мы же уже установили, что умывается человек с чистым лицом.

– Неверно. Умываются оба. логика проста. Тот, у кого лицо грязное, смотрит на человека с чистым лицом и думает, что и его лицо чистое. Человек с чистым лицом смотрит на того, у кого лицо грязное, и решает, что и его лицо грязное, и потому идет умыться. Когда человек с грязным лицом видит, что тот, у кого лицо чистое, умывается, то тоже идет умываться. И, таким образом, умываются оба.

– Я не подумал об этом, – говорит Голдстейн. – Я в шоке от того, что допустил подобную логическую ошибку. Дайте мне еще задание.

И снова Рабби показал ему два пальца:

– Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой – с чистым. Кто из них умывается?

– Умывается каждый из них.

– Неверно. Никто из них не умывается. логика проста. Человек с грязным лицом смотрит на того, у кого лицо чистое, и решает, что и у него лицо чистое. Тот, у кого чистое лицо, смотрит на человека с грязным лицом и думает, что его лицо грязное. Но когда человек с чистым лицом замечает, что тот, у кого лицо грязное, не умывается, то он тоже решает не умываться. И, таким образом, никто из них не умывается.

Голдстейн в отчаянии:

– Я компетентен для изучения Талмуда. Пожалуйста, дайте мне еще задачу.

Он издает стон, когда видит, что Рабби показывает два пальца:

– Спускаются два человека по дымоходу. Один вышел с замаранным лицом, а другой – с чистым. Кто из них умывается?

– Никто не умывается.

– Неверно. Теперь ты видишь, Сиан, почему логика Сократа не является приемлемым основанием для изучения Талмуда? Скажи мне, как может случиться, чтобы два человека, спустившиеся по одному дымоходу, вышли оттуда один с чистым, а другой с грязным лицом? Ты что, не понял? Вопрос сам по себе наришкейт, глупость, и если ты потратишь свою жизнь, ища ответы на глупые вопросы, то все твои ответы тоже будут глупыми.[29]

В традиционной еврейской культуре сообразительность человека проявляет себя в первую очередь при изучении Талмуда. И хотя нееврейский мир зачастую рассматривает Талмуд как искаженную форму еврейского мышления (в английском языке выражение «talmudic mind» – «талмудное мышление» – указывает на скрупулезное выискивание недостатков с помощью логики), для ортодоксальных евреев он всегда олицетворял апофеоз мудрости. Сиан Голдстейн (вероятно, названный в честь своего дедушки Шмуэля; тщетно искать ирландца Шмуэля, названного в честь своего дедушки Сиана), кандидат философских наук, считает, что, уделив некоторое время изучению Талмуда, он станет образованным человеком с широким кругозором. Для Рабби Шварца логика Сократа, Беркли и степень доктора философии гарвардского университета не являются показателями весомой сообразительности. Как может молодой человек, не знающий иврита, никогда прежде не изучавший Тору, иметь чутцпах думать, что он готов к изучению Талмуда, глубочайшему из когда-либо написанных трудов?

Но интеллектуальные нападки раввина на Сиана Голдстейна – это нечто большее чем раздражение, вызванное самонадеянностью молодого человека. Религиозные евреи с давних пор скептически относятся к тому академическому способу мышления, в котором прошел подготовку Сиан. Похоже, что философы потратили неимоверные умственные усилия на бессмысленные поиски (светские евреи, изучающие философию, склонны думать то же о евреях, изучающих Талмуд). Иммануил Кант, один из титанов философии, не желал делать категорических заявлений о реальном существовании кого-то помимо него: возможно, все остальные люди – это плоды его воображения. Спустя столетие после Канта философы изнуряли себя попытками разрешить этот вопрос. Потому Рабби Шварц предупреждает: «Если ты потратишь свою жизнь, ища ответы на глупые вопросы, то все твои ответы тоже будут глупыми».

Сам Талмуд выступает против абстрактного мышления, оторванного от реальности. Подумайте над следующей выдержкой из Талмуда с концовкой, достойной Вуди Аллен.

Если оперившийся птенец будет обнаружен в пятидесяти локтях [около двадцати пяти метров]… [от границ чьего-то участка], то он принадлежит владельцу участка. Если он будет обнаружен вне этих границ, то он принадлежит нашедшему его.

Рабби Иеремия спросил: «Как поступить, если одна лапа птенца будет в пределах установленных границ, а другая – за пределами?»

За этот вопрос Рабби Иеремию вышвырнули из учебного заведения (Бава Батра 23б).[30]

Талмудические раввины были как знатоками акона, так и философами, что делало их правовые дискуссии весьма абстрактными, но при этом они пылко отрицали, что их спекуляции были непрактичны. Случаи, которые они разбирали, даже самые теоретические, всегда были для них тем, что может случиться в действительности.

Взгляните на библейский запрет, предписывающий евреям употреблять во время еврейской Пасхи только пресные продукты и перед праздником вынести из дома все изделия из непресного теста. Как следствие, всякая комната, где человек мог есть хлеб или иные продукты из непресного теста, например, пирожные, должна быть тщательнейшим образом вымыта, а все крошки – выметены. Но что делать, если комнату тщательно помыли, а потом внесли в нее хлеб? Должна ли быть снова проведена вся процедура очищения комнаты? Именно этот вопрос и стал предметом следующей дискуссии из Талмуда.

Рава [раввин, живший в Вавилонии в IV веке] спросил: «Предположим, что в комнату, которая уже была проверена на отсутствие непресного хлеба, попала мышь с кусочком хлеба во рту, которая потом выбежала с кусочком хлеба. Можно ли считать, что мышь [и хлеб], которые покинули комнату, это те же мышь и хлеб, которые в нее попали [и в этом случае нет необходимости повторно обследовать комнату]? Или же это могла быть другая мышь?»

Рава продолжил вопрос: «Предположим, что ответом на мой первый вопрос было то, что нет нужды считать, что это была другая мышь. Но как быть, если вбежала белая мышь с кусочком хлеба, а выбежала черная мышь с кусочком хлеба во рту? Нужно ли допускать, что это другой кусочек хлеба, или же можно предположить, что это тот кусочек хлеба, который бросила первая мышь и подобрала вторая?

Возможно, вы скажете: «Мыши не берут еду друг у друга». В этом случае что делать, если вбежала с кусочком хлеба мышь, а выбежала с хлебом во рту ласка? Можно ли предположить, что ласка взяла тот кусок хлеба, что был у мыши, или же у нее оказался другой кусок, поскольку ласка могла бы иметь во рту и саму мышь? Допустим тогда, что у ласки во рту были как мышь, так и хлеб. Но ведь если бы это был тот же кусок хлеба, то у ласки во рту должна была бы быть мышь, а у мыши во рту должен был бы быть кусок хлеба. Однако могло ли случиться так, что мышь от испуга выронила хлеб, а ласка ухватила мышь и хлеб по отдельности?»

Вопрос так и остался неразрешенным (Песахим, 10б).[31]

Должно быть понятно, какое удовольствие находили раввины в утонченных, зачастую чисто теоретических прениях. Неизбежно настоятельное требование Талмуда о тщательном исследовании всех возможных нюансов и последствий поступков формировало определенный стиль мышления тех, кто тратил на его изучение многие годы. Отсюда среди евреев стал популярен образ знатока Талмуда, который на основе чистой логики и минимума фактов способен приходить к проникновенным и удивительным заключениям.

Следующая история настолько типично еврейская, что ее разные варианты можно отыскать фактически в любом сборнике еврейского юмора (я старался придерживаться версии, приведенной в «Еврейском остроумии» Симона Полака):

Мистер Голдстейн возвращается поездом из Нью-Йорка в Гленс Фолс, небольшой городок на севере штата Нью-Йорк. Рядом с ним в вагоне сидит незнакомый молодой человек. Поскольку дорога длинная, Голдстейн завел разговор со своим молодым соседом. Оказалось, что того зовут Алан Левин и он тоже направляется в Гленс Фолс.

– Вы туда едете по делам? – спросил Голдстейн.

– Нет, просто дружеский визит.

– У вас там живут родственники?

– Нет.

– Вы женаты?

– Нет, не женат.

Голдстейн подумал про себя: «Он едет в Гленс Фолс, не женат, не по делам, и у него там нет родственников. Тогда зачем он туда едет? Очевидно, встретиться с девушкой или, что более вероятно, с ее семьей. Вполне возможно, чтобы определиться с их помолвкой. Но кто она? В Гленс Фолс, помимо моей, есть только три еврейских семьи – Ресники, Фелдстейны и Коэны.

Ресники отпадают, поскольку у них только сыновья. У Фелдстейнов две дочери, но одна из них уже замужем, а другая уехала на год учиться в Европу. Должно быть, это Коэны. У них три дочери: Марша, Шейла и Рахель. Марша уже замужем. Шейла очень толста и непривлекательна для столь симпатичного молодого человека. Остается Рахель. Конечно же, это Рахель! Замечательная девушка!»

С этой мыслью Голдстейн нарушает молчание и улыбается незнакомцу:

– Ну что ж, могу поздравить вас с предстоящей женитьбой на Рахель Коэн.

– Ээ… мм… но, – заикается молодой человек, – мы никому об этом не говорили. Как вы узнали?

– Ну дак это же очевидно, – отвечает Голдстейн.

Притом что в истории показан достаточно тонкий процесс рассуждений, раввины Талмуда могут не понять, что это должно быть смешно. В конечном итоге некоторые отрывки из Талмуда могут убедить любого, что Шерлок Холмс был либо евреем, либо провел по меньшей мере несколько лет в ешиве. Можно легко представить себе молодого Холмса, углубленно обдумывающего следующее событие из Талмуда:

Как-то раз два еврея попали в плен на горе Кармель (в Палестине. – Примеч. пер.). Поскольку тот, кто их захватил, шел сзади, один из пленников сказал другому:

– Верблюд, который идет перед нами по дороге, слеп на один глаз и несет два бурдюка, один – с вином, а другой – с маслом. Один из погонщиков верблюдов еврей, а другой – язычник. Услышав разговор, их конвоир спросил:

– Откуда ты это знаешь? На что ему сказали:

– По траве, которая объедена только с одной стороны дороги – с той, на которую верблюд зряч, а с другой стороны трава не тронута. Очевидно и то, что у верблюда две поклажи, одна – с вином, а другая – с растительным маслом: капли вина впитываются [землей, и она остается влажной], а капли масла остаются на поверхности, и их заметно. Также очевиден и тот факт, что один из погонщиков еврей, а другой – нет, поскольку еврей отходит от дороги, чтобы справить нужду [что видно, если взглянуть на обочину], а второй погонщик – нет.

Продолжив путь, они нагнали верблюда, шедшего впереди них, и все оказалось так, как было описано. Тогда человек, взявший их в плен, поцеловал их в головы, привел к себе домой, приготовил для них еду и услуживал им… После этого он отпустил их на волю, и те благополучно добрались в родные места (Санhедрин, 104а).[32]

Единственное, чего не хватает в этой истории, – это чтобы плененные пожали плечами и сказали: «Ну это же очевидно».

Кал ва-кhомер – принцип логики Талмуда

Из принципов логической аргументации, использованной в Талмуде, наиболее известен кал ва-кhомер, что в классическом переводе Soncino Press передается латинским fortiori. Поскольку сегодня лишь некоторые знакомы с латынью, то лучше переводить это как «то насколько больше того», например, «если законы государства приговаривают людей к смерти за воровство, кал ва-кhомер должно быть наказание за преднамеренное убийство».

Талмуд приписывает происхождение кал ва-кhомер Mоисею. В своем последнем обращении к евреям он использовал эту аргументацию для выражения своей озабоченности их неверностью: «Если вы непокорны Богу, пока я живу с вами ныне, то насколько больший размах это примет после моей смерти?» (Второзаконие, 31:27). В начале своей карьеры Моисей даже обратил кал ва-кhомер против Господа, когда тот велел потребовать от фараона освободить евреев: «…сыны Израилевы не слушают меня: как же послушает меня фараон?» (Исход, 6:12).

Среди знающих евреев из Восточной Европы кал ва-кhомер стал излюбленной темой еврейских острот. Ирвинг Кристол, интеллектуальный крестный отец неоконсервативного мышления и крупный специалист по еврейскому юмору, цитирует кал ва-кhомер одного сумасшедшего знатока Талмуда:

«Если бы у меня было право взять деньги из своего кармана, из которого другой человек взять не имеет права, то разве не обладал бы я большим правом на то, чтобы взять деньги из его кармана, из которого даже он имеет право брать деньги?»[33]

Раввины Талмуда понимали: теоретические аргументы можно выстроить так, что любая правовая система покажется абсурдной. Рабби Иоси бен Тадай из Тиверии, живший в I веке, любил использовать кал ва-кhомер для того, чтобы делать курьезные выводы. Как-то раз он бросил вызов Рабби Гамлиэлю:

Мне запрещено жениться на своей дочери, но позволено на матери моей дочери. Но не тем ли более должно быть мне запрещено жениться на дочери той, которая запретна для меня? [Поскольку] мне запрещено жениться на чьей-то жене, то мне должно быть запрещено жениться на дочери чьей-то жены. Таким образом, следует запретить любую женитьбу [помимо, как замечает Хаим Маккоби, женитьбы на дочерях незамужних матерей, вдов и разведенных женщин].[34]

Рабби Гамлиэль, интеллектуальный лидер из поколения Рабби Иоси, имел массу достоинств, но чувства юмора в этом списке явно не было. Опасаясь, что шутки Рабби Иоси приведут к ситуациям, когда аргументация, используемая раввинами, станет рассматриваться как нелепая, Рабби Гамлиэль отлучил его от церкви.

Отголоски кал ва-кhомер слышны даже в историях на совершенно светские темы. Феликс Мендельсон в своем произведении «Еврей смеется» приводит следующую классическую восточноевропейскую историю:

Два студента ешивы, Сэндер и Мэндел, обсуждали слухи о войне, охватившие ужасом всю Европу в июле 1914 года. Мэндел был катастрофически пессимистично настроен относительно будущего, и Сэндер пытался его утешить.

«На твоем месте я бы не волновался, – сказал Сэндер. – Это событие может миновать, но даже если война все же случится, у тебя все равно будет два варианта: тебя могут отправить воевать на фронт, а могут и не отправить воевать на фронт. Если тебя не отправят на фронт, то тебе не о чем волноваться, но даже если тебе предстоит отправиться на фронт, то у тебя все же остается два варианта: тебя могут ранить, а могут не ранить. Если тебя не ранят, то тебе не о чем волноваться, но даже если тебя и ранят, то у тебя все еще есть два варианта: тебя могут ранить легко, а могут ранить тяжело. Если ранение легкое, тебе не о чем волноваться, а если ранение серьезное, то у тебя по-прежнему остается два варианта: ты можешь умереть от ранения, а можешь и не умереть. Если ты не умрешь, то тебе не о чем волноваться, а если ты умрешь, то у тебя еще есть два варианта: ты можешь отправиться в благое или дурное место. Если ты отправишься в благое место, тебе не о чем волноваться, но даже если ты отправишься в дурное место, у тебя, тем не менее, есть еще вариант: войну могут не объявить, и потому тебе еще не о чем волноваться».[35]

Как ни странно, но моя любимая «талмудная» история не имеет к Талмуду никакого отношения. Когда я был студентом ешивы, у нас был один ученый раввин (я буду называть его Рабби Леви), который в преклонном возрасте ослеп. Тем не менее, поскольку раввин знал столь большие объемы Талмуда и комментариев наизусть, то мог продолжить проводить ежедневные занятия по Талмуду. К сожалению, Рабби Леви знал имя только одного студента – Голдстейна – и ежедневно вызывал его читать и объяснять ту часть Талмуда, которую изучали на занятиях. Голдстейн психовал по этому поводу, и как-то утром, когда Рабби Леви произнес: «Ну, Голдстейн, читай Талмуд», – он измененным голосом сказал: «Голдстейна сегодня нет». Рабби Леви умолк на мгновение, а потом ответил: «Раз Голдстейна нет, то читай Талмуд ты».

Здравый смысл сошел с ума: юмор абсурда

Пришло время, когда ношение таллита (иудейское молитвенное покрывало. – Примеч. пер.) и ермолки не закрывает человеку вхождение в Белый Дом – если только, разумеется, этот человек не еврей.

Джулес Фарбер, из сборника Уоллеса Маркфилда «Ты сможешь жить, если тебе позволят»

Юмор абсурда, как тот, что вдохновлен Талмудом, коренится в парадоксе и иронии. Соответственно, поскольку в иудаизме верят, что этот мир создан Богом совершенным, то это должно иметь смысл. Однако история евреев, полная антисемитского насилия и другой несправедливости, наводит на мысль, что большинство из того, что происходит в мире, не имеет вообще никакого смысла. Отсюда неучтивое мнение Уоллеса Маркфилда об американском плюрализме. При том, что еврейские ценности оказывают влияние на всеобщую культуру (христианство все же начиналось как одно из течений иудаизма), эта культура, тем не менее, не желает принять евреев.

Одним из примечательных образцов неприятия был Мартин Лютер, чей бунт против католической церкви в XVI веке был во многом подогрет его пониманием еврейской Библии. На самом деле он перевел Библию на немецкий язык, и, как он сам позже заметил: «Я старался сделать Моисея настолько немецким, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что он еврей», – что стало непреднамеренно комичным предвестием саркастического замечания Уоллеса Маркфилда.

Более, чем любой другой жанр еврейского юмора, абсурдный юмор часто подпадает под категорию «смеяться, чтобы не плакать».

К главе похоронной компании подходит человек, который хочет оформить похороны своей только что умершей супруги в кредит.

– Но мы же давали вам деньги на похороны жены три года назад, – говорит ему руководитель компании.

– Да, но я снова женился.

– О, я не знал. Мазал тов!

Помимо высмеивания неразумности мира, юмор абсурда обрушивается и на неразумность людскую.

Еврейка катит своего внука в коляске. Ее останавливает женщина и говорит:

– Какой замечательный ребенок.

– А, да разве это что-то. Вот вы бы видели его фотографии!

Бабушка совершила типичнейший проступок, являющий собой антипатию к реальности. Играет роль не то, что мы есть в действительности, а то, какой образ мы хотим представлять. Поэтому люди улыбаются на фотографиях даже тогда, когда они опечалены.

Гручо Маркс был особо искусен в указывании на губительную ошибку популярных, но неразумных убеждений (см. его комментарий на тему антисемитизма в гл. 5). Лео Ростен, друг Гручо, вспоминает, как комик однажды проколол ауру, окружавшую широко известного медиума.

В Голливуде народ был очарован человеком, проводившим дорогостоящие сеансы, на которых демонстрировал сверхъестественные силы.

Гручо сагитировали сходить на один.

Медиум ходил вокруг стола, призывая души давно умерших родителей, передавая послания к умершим и от умерших, делая поразительные предсказания и уверенно отвечая на вопросы на любую тему.

Наконец, спустя два часа, медиум сказал: «Мой ангел-посредник устал. Есть время на один вопрос. Вы можете выяснить все, что хотите».

Гручо закричал: «Что является столицей Северной Дакоты?»[36]

Три анекдота о ресторанах

Есть на удивление много анекдотов на тему еврейских ресторанов, и кажется, что абсурдность – это просто их суть. Начать хотя бы с того, что даже еврейские блюда, по крайней мере, их названия, вызывают смех. Как объяснил Стив Ален: «Такие слова, как копченая лососина, селедка, рубленая печень, куриный суп и маца, неимоверно забавнее, чем форель, окунь, тушеная баранина, овощной суп и хлеб из цельного зерна».[37] Говорят, что Ф. Скотт Фицджеральд специально ходил в гастроном, чтобы послушать, как люди говорят книш.

Возможно, лучше всего из еврейских слов о еде известно слово «кошер». В современной Америке это слово приобрело положительные оттенки, символизируя чистоплотность и чистоту. Многие кошерные продукты, в частности, мясо, покупаются неевреями и нерелигиозными евреями, которые убеждены в том, что эти продукты лучшего качества. Приведенный ниже анекдот американских евреев начала XX века показывает, что это отношение могло появиться в достаточно недавнем прошлом.

Два человека зашли в ресторан в Нижнем Ист-сайде на Манхэттене. Первый заказал чай.

Второй тоже заказал чай, но добавил официанту: «Проверьте, чтобы стакан был чистым».

Официант возвращается с двумя стаканами чая и спрашивает: «Кто из вас просил в чистом стакане?»

Следующий анекдот крутится вокруг восклицания «Axa!» на идише, которое часто используется в споре в качестве решающего штриха. Состоя только из трех букв, оно подразумевает: «Вы видите, насколько я прав и насколько неразумно было с вашей стороны противоречить мне все это время?»

Голдстейн десять лет ходил в один и тот же ресторан в Нижнем Ист-Сайде. Каждый день он начинал с одного и того же – перлового супа. Как-то раз, едва он зашел, официант тут же подал ему на стол тарелку супа.

– Я хочу, чтобы вы попробовали перловый суп, – сказал Голдстейн, когда официант развернулся уходить.

– В чем дело? – говорит официант. – Вы ежедневно заказываете перловый суп.

– Я хочу, чтобы вы попробовали перловый суп, – повторил Голдстейн.

– Вы не желаете перловый суп? – говорит официант. – Я принесу вам что-то другое.

– Я хочу, чтобы вы попробовали перловый суп, – повторил Голдстейн.

– Ну хорошо, хорошо, я попробую перловый суп, – устало говорит официант. – А где ложка?

– Axa!

Дело происходит в другом еврейском ресторане. Заходит посетитель, и у него принимает заказ официант-китаец, говорящий на безупречном идише.

После того, как официант принял заказ и отправился на кухню, человек подозвал управляющего:

– Где вы нашли официанта-китайца, который знает идиш?

– Тсс! – говорит ему управляющий. – Он думает, что изучает английский.

Старейшие абсурдные шутки связаны с Челмом и восходят к XIX веку. За жителями Челма, реального города в Польше, по неизвестным причинам оказался закрепленным образ идиотов. Большинство челмских анекдотов безвкусны, в них горожане изображены настолько глупыми, что смеяться над этим сродни тому, чтобы смеяться над умственно отсталым человеком.

Однако лучшие челмские анекдоты – не о глупости, а, скорее, о наивности, столь неординарной, что слушателей просто выбрасывает в новое видение реальности. Лос-Анджелесский комедийный актер Лари Вилде рассказывает один из них:

Хокман, еврейский учитель, и Лучинский, рабби Челма, потягивают чай и обсуждают городскую экономику.

– На бедных сваливается огромная несправедливость, – вздыхает Хокман. – Богатый, у которого денег больше, чем ему требуется, может покупать товары в рассрочку. Бедный же, у которого даже мелочь в кармане не звенит, вынужден платить за все наличными. Разве это справедливо?

– Конечно, – отвечает рабби.

– Но ведь должно же быть иначе, – настаивает Хокман. – Богатый, который при деньгах, должен платить наличными, а бедный должен иметь возможность приобретать товары в рассрочку.

– Я высоко ценю твои идеалы, – говорит рабби, – но коммерсант, который дает возможность бедным вместо богатых покупать товары в рассрочку, вскорости сам станет бедным.

– Значит, – возражает еврейский учитель, – он тогда тоже сможет покупать товары в рассрочку![38]

А вот другой анекдот:

Еврейский учитель в Челме как-то заявил:

– Если бы я был Ротшильдом, я бы был богаче, чем Ротшильд.

– Почему?

– Потому что я бы давал уроки еврейского на стороне.

Челмские евреи слышат те же слова, что и мы, но понимают их по-другому:

Еврей из Челма попал в Варшаву. В главной шуле (синагоге) он слышит, как шамме загадывает загадку:

«Сын моего отца, но не мой брат. Кто это?»

Никто не знает.

«Это я», – говорит шамме.

На челмского еврея это произвело глубокое впечатление. Вернувшись домой, он после службы в шуле спрашивает: «Сын моего отца, но не мой брат. Кто это?»

Никто не знает, и тогда челмский еврей отвечает сам: «Шамме в Варшаве».

В «Арабском политическом юморе» Халид Киштайни приводит египетский аналог этой истории, который более язвителен своей социальной критикой.

Женщина, живущая бедной жизнью, все время раздражалась тем, насколько ее муж был озабочен политикой и его восторгами по поводу бывшего президента Египта Гамаля Абделя Нассера и его партии Социалистический союз. «Посмотри на себя! Что ты получил от Нассера и всех твоих разговоров о его партии? Почему бы тебе не пойти и не попросить его? Что мы имеем с него?»

Женщина «достала» мужа, и отчаявшийся супруг решил принять ее вызов и поехал встретиться с политическим лидером. Выслушав историю, Нассер предложил ему подойти к окну и рассказать, что он видит. Там были чудесные президентские сады, идеально спланированные и чистые дорожки, величественные дворцы и четырехзвездный отель «Каир». «Теперь отправляйся к своей жене, и скажи ей, что через десять лет, под руководством Социалистического союза, таким станет весь Египет».

Человек был глубоко поражен и спешил домой рассказать обо всем жене. «Подойди к окну и расскажи, что ты видишь». Жена подошла к окну их лачуги и начала описывать, что она видела – разверзнутую помойную яму, смердящую в зной, детей в лохмотьях, дерущихся за заплесневелое печенье, кучу мусора, свалку ржавых машин и т. д. и т. п. «Еще десять лет под руководством Социалистического союза, и весь Египет станет таким», – сказал муж жене.[39]

Псевдоразумный абсурд

К «псевдоразумному абсурду» можно отнести те истории, в которых говорящий претендует на знание чего-то, но в конечном итоге демонстрирует слушателям свою некомпетентность. Вот один из примеров XIX века.

Еврей спрашивает друга:

– Как работает телеграф? Не могу понять, как им удается передавать сообщения по проводам?

– Забудь о проводах. Лучше представь огромную собаку с головой в Ковно и хвостом в Вильне. Потяни за хвост в Вильне, и собака гавкнет в Ковно.

– Понятно, – говорит друг. – Но как работает беспроводной телеграф?

– Точно также, только без собаки.[40]

Две тысячи лет назад Талмуд советовал: «Научи язык свой говорить: „Я не знаю“». Однако из-за того, что еврейская культура придает столь большое значение интеллектуальным достижениям, подобные признания даже в незначительных вопросах, даются евреям очень нелегко.[41]

В вышеприведенной истории ни один из евреев не знает, как работает телеграф, но лишь один признается в этом. Собиратель фольклора Иммануэль Олсвангер отмечает, что варианты этой истории распространены в России и арабском мире. Они, как правило, заканчиваются словами: «Потяни за хвост в Вильне, и собака гавкнет в Ковно», или чем-то вроде этого. Согласно Олсвангеру: «Значение еврейского варианта в том, что в нем есть сверхкульминация, что делает первоначальную концовку всего лишь псевдокульминацией…Рассказчик получает удовольствие от того, что у него есть возможность подразнить слушателей, и когда они начинают смеяться над псевдокульминацией, он получает огромное наслаждение, и может сказать им: „Дурни, что смеетесь? Действительно забавное еще впереди!“ Тогда те, кто рассмеялся, начинают чувствовать себя так, словно они начали аплодировать до того, как музыкант закончил играть произведение».[42]

Голдстейн говорит своему другу Сильверу:

– Жизнь подобна тарелке супа из тунца.

Сильвер помолчал минуту, затем спросил:

– А почему жизнь подобна тарелке супа из тунца?

– Откуда мне знать? Я что – философ?

В другой версии Голдстейн пожимает плечами и говорит: «Тогда она не подобна тарелке супа из тунца».

3. «И как тебе удается вызвать ураган?» Еврей в бизнесе, или анекдоты, дающие накхас антисемитам

Еврейская деловая этика

Итальянский цирюльник, подстригая клиента, узнает, что тот протестантский священник. Когда пришло время рассчитываться, цирюльник говорит: «Преподобный, конечно, я не протестант, но с уважением отношусь к любому человеку, посвятившего себя Богу. Я не возьму с вас денег». Священник был глубоко тронут, поблагодарил цирюльника и ушел. Через час он пришел обратно, принеся в подарок прекрасное издание Нового Завета.

Спустя несколько дней приходит человек с пасторским воротничком, желая подстричься. Когда пришло время рассчитываться, цирюльник говорит: «Падре, поймите, я тоже католик. Я не возьму с вас денег». Священник был глубоко тронут, поблагодарил цирюльника и ушел. Через час он пришел обратно, принеся в подарок прекрасно выполненное распятие.

Через какое-то время приходит подстричься некий человек. В ходе разговора выяснилось, что он раввин. Когда пришло время рассчитываться, цирюльник говорит: «Понятно, что я не иудей. Но я с глубоким уважением отношусь к любому духовному лидеру. Я не возьму с вас денег». Раввин был весьма тронут, поблагодарил цирюльника и вернулся через час с другим раввином.

В том, что касается юмора, имеющего отношение к евреям, то здесь зоной наибольшей чувствительности являются анекдоты, связанные с этикой и ведением бизнеса. Право, если бы не эти анекдоты, то фактически бы не осталось шуток, обидных для евреев. Истории, в которых нарочито выказывается неуважение к другим этническим группам, вменяя им определенные неприглядные качества (гангстерские связи – итальянцам, тупость – полякам и неграм, половую извращенность – британцам, арабам и грекам) не вызовут смеха, если их героями сделать евреев. Однако над анекдотами о «хитром» еврейском бизнесе смеются не только неевреи, но и в значительной степени сами евреи.

Что делает эти анекдоты смешными? Нельзя утверждать, что евреи более лживы, чем неевреи. А те евреи, которые ведут себя нечестно, чаще всего проявляют себя в беловоротничковой преступности, нежели связанной с насилием. На самом деле евреи бывают шокированы, когда слышат, что «некто из наших» был арестован за изнасилование или убийство.

Однако на заре своего появления в Америке многие евреи были замешаны в преступлениях, связанных с насилием. Для некоторых из них подобные дела даже стали родом их деятельности. В 1930-х и 1940-х годах еврейские гангстеры организовывали и возглавляли преступные группировки, которые не останавливались перед убийством для достижения своих целей, а также совершали убийства по заказам мафии.[43]

Во времена второго и третьего поколения евреев в Америке совершение насильственных преступлений их представителями стало делом редким. Как отметил Джеки Масон:

«Я никогда не видел, чтобы четверо чернокожих, идя по улице, сказали: „Посмотри, вон там еврей!“ Давайте будем честными. Вы когда-нибудь видели, чтобы кто-то боялся гулять в еврейском районе из страха быть убитым бухгалтером?»[44]

Когда речь заходит о беловоротничковой преступности, то здесь бытуют различные представления. Еврейская диаспора была скорее обескуражена и смущена, нежели шокирована, когда обнаружилось, что в списке арестованных за биржевые махинации в конце 1980-х годов преобладали еврейские фамилии. В одном известном случае информатор полиции установил подслушивающую аппаратуру у себя дома, где в пятницу вечером, накануне Шаббат, проходило собрание, в ходе которого пели «Шолом-Алейхем» (религиозный гимн, исполняемый в пятничный вечер) и читали вслух строки Киддуш, благословляя вино, а также обменивались нелегальными, но прибыльными биржевыми уловками.

За несколько лет до этого The Wall Street Journal рассказал об аресте двух известных бизнесменов из евреев, которые совершали мошенничество в области компьютерной индустрии. Изучая их прошлое, журнал обнаружил, что ранее они порвали связь с ортодоксальной синагогой и основали другую, заявив, что барьер (мекhица), разделяющий ортодоксальную синагогу на мужскую и женскую части, слишком низок. Вероятно, для некоторых людей перешагнуть моральные барьеры легче, чем барьеры ритуальные.

Почему религиозная цивилизация, имеющая столь потрясающий успех в привитии своим последователям ненависти к физическому насилию, оказывается гораздо менее удачной в том, чтобы убедить их в негожести вовлекаться в финансовые ухищрения?

Вероятно можно ответить на этот вопрос, если проследить происхождение этой ситуации, уходящей корнями в столетия, в ходе которых евреи подвергались дискриминации и обману со стороны европейских и арабских правительств. Им часто запрещали владеть землей и закрывали доступ ко многим профессиям. Поскольку немалое количество законов и налогов было направлено против еврейского сообщества, то для евреев обман такого рода правительств не выглядел чем-то неподобающим. Даже гениальный еврей Германии XVIII века Моисей Мендельсон был обязан платить специальный подушный налог (которым облагались евреи и скот), когда поселился в своем доме в Дессау. Подобные оскорбительные налоги против евреев были введены по всей Европе.

В большей части арабского мира евреи, как и христиане, были обременены специальным подушным налогом. Получив налог с дhимми (толерантного, но «второразрядного» резидента из христиан или евреев), эмир зачастую ударял его по шее, и охранник выгонял этого незадачливого налогоплательщика прочь. В средневековом Ираке налогоплательщики из евреев и христиан подвергались унижениям, когда сдавали налоги, поскольку они «не следовали истинной религии» (Коран 9:29).[45]

Неудивительно, что евреи, жившие в таких обществах, делали все что могли, дабы избежать уплаты подобных поборов. Такого рода занятия иногда становились для них способом ведения дел. Конечно же, многие ведущие раввины осуждали подобный подход. В ранние века нашей эры раввины издали постановление, где говорилось, что любой еврей, обманывающий налоговые органы, «подобен тому, кто проливает кровь – и не только проливает кровь, но и совершает идолопоклонничество, ввергается в непристойные деяния и позорит Шаббат» (Семахот 2:9). Много столетий спустя, во Франции XIII века, Рабби Моше из Коуцу стал автором классического свода законов, гласящих, что евреи должны быть особенно честны в ведении дел с неевреями, поскольку если еврей обманет нееврея, то тот решит никогда не обращаться в иудаизм.[46]

Другие, не столь возвышенные или чрезвычайно практичные раввины, допускали стандарты двойной морали. Еврею было запрещено красть у нееврея, но если последний допускал какой-либо промах при заключении сделки, то еврей не был обязан ему на это указывать.

Там, где евреи были равны перед законом с другими гражданами, например в Америке, подобный подход к ведению дел рассматривался как недобросовестный. Тем не менее для некоторых евреев, как и представителей других национальностей, зачарованность получением выгоды зачастую оказывается более поглощающей, чем сияние чистой совести. Некоторые замечательные анекдоты появляются на основе уловок, бытующих в области страхования:[47]

Левин встречает своего приятеля Шварца:

– Слышал, что твоя фабрика сгорела.

– Тсс, – шепчет ему Шварц, тревожно оглядываясь вокруг. – На следующей неделе.

Вот еще пара вариантов вышеприведенной истории.

Левин и Шварц встречаются в Майами-Бич. Левин говорит, что его предприятие сгорело год назад и все было уничтожено. Единственное, что спасло его от полного разорения, – это то, что он застраховал свое дело на полмиллиона.

Шварц говорит, что с ним тоже произошло нечто похожее: его магазин оказался затоплен в результате пронесшегося урагана. Все в магазине оказалось уничтоженным, но, к счастью, он успел застраховаться на миллион долларов. На самом деле у него осталось достаточно денег, чтобы открыть новый магазин.

– Замечательно, – говорит Левин, – но скажи, как тебе удается вызвать ураган?

Бухгалтер Голдстейн выполняет некоторую финансовую работу для одной преступной группировки. Когда грабитель-аргентинец, тоже работающий на эту группировку, скрывается с 250 000 долларов, похищенными из банка, организация посылает своего инфорсера (член преступной группировки в Америке, функцией которого является принуждение к выполнению ее требований или приведение в исполнение ее приговоров. – Примеч. пер.) и испаноговорящего Голдстейна найти этого человека. Они догнали его в Буэнос-Айресе.

– Спроси его, где деньги, – говорит инфорсер Голдстейну.

Голдстейн задает вопрос, на что грабитель банка отвечает:

– Я вам ничего не скажу.

Голдстейн переводит ответ аргентинца.

Инфорсер простреливает человеку правое колено.

– Спроси его еще раз, – говорит инфорсер.

Человек снова отвечает:

– Не скажу. Никогда не скажу.

Инфорсер простреливает ему другое колено.

– Скажи ему, что следующий выстрел будет в голову, – говорит инфорсер.

Голдстейн переводит слова инфорсера.

Аргентинец говорит:

– Скажи, что они в багажнике моего автомобиля, под запаской.

Голдстейн оборачивается к инфорсеру:

– Он говорит, что не боится умереть.

А что вы скажете о следующей истории из книги Лео Ростена «Радости инглиша»:

Одно из моих любимых воспоминаний детства связано с магазином одежды для мужчин, бывшим неподалеку от нас на Рузвельт Роуд в Чикаго, им владели два партнера, которые, по слухам, смогли отправить в колледж восьмерых детей благодаря тому, что прикидывались глухими. Изобретательная выходка галантерейщиков бесподобна своей простотой и изворотливостью, являясь заслуженным наказанием обывателям за их жадность. Вот как это работало.

Один партнер обслуживал клиента, превознося изысканность шерсти и покроя того или иного костюма. Естественно, клиент спрашивал: «Сколько это стоит?»

– Что? – спрашивал «продавец», прикладывая ладонь к уху.

– Сколько – это – стоит? – повысив голос, спрашивал клиент.

– А?

– Почем костюм? – уже кричал клиент.

– А, дак вы о цене! Я спрошу шефа.

После этого «продавец» оборачивался, и кричал в другой конец торгового зала:

– Сколько стоит замечательный темно-синий двубортный костюм?

«Хозяин» кричал в ответ:

– Сорок долларов.

«Глухой» продавец говорит клиенту:

– Шеф сказал – двадцать долларов.

Нужно ли объяснять, с какой быстротой многие люди, и молодые и пожилые, выкладывали свои двадцать долларов и спешили, исполненные ликования, покинуть магазин?[48]

В своей работе «Евреи современности» Милтон Химмелфарб, бывший редактор «Комментария», рассказал один из двух известных мне анекдотов о «праведном нееврее», термин, используемый евреями в отношении христиан, спасавших евреев во время Холокоста (второй анекдот приведен в гл. 5). Нижеследующий анекдот во многом отражает то, как, по мнению евреев, воспринимали их польские соседи.

Евреи из польской деревеньки, выжившие в гитлеровские времена, организовали птицеводческий кооператив в Израиле. Будучи благодарны своему другу, пожилому крестьянину, который помог им спастись от нацистов, и горды тем, что смогли наладить производительную и прогрессивную сельскохозяйственную деятельность, они скопили денег и отправили билет тому пожилому крестьянину, чтобы он смог приехать к ним из Польши. Хозяева показали ему свои современные методы и оборудование, на котором работают, чем весьма его впечатлили. Потом они показали, как искусственное 24-часовое освещение способствует тому, что куры несутся беспрерывно. Тот затряс головой и говорит: «Эх, жиды-жиды! Не имея под рукой честных поляков, чтобы их надувать, вы стали надувать кур».[49]

В колкой остроте ранний сионистский лидер Владимир Жаботинский соединил презрение к крестьянской бесхитростности и намек на еврейскую изворотливость: «Российский крестьянин как-то раз высказал математическую теорию: „Четыре да четыре будет восемь, с этим я согласен; но когда кто-то говорит, что пять и три тоже будет восемь, то это уже еврейские уловки“».

Кукам в еврейском юморе

На иврите слово «какам» означает «тот, кто мудр», и это один из самых значимых комплиментов, который может заслужить человек. Великого религиозного ученого называют «талмуд какам», что обычно переводится как «ученый в мудрости». Сефардские евреи (евреи испанского или португальского происхождения – примеч. пер.) часто используют для обращения к ведущим ученым раввинам термин «какам», а не «рабби».

В идише слово «какам» превратилось в «кукам», и утратило значительную часть своего блеска. Оно стало созвучно по смыслу слову «сообразительный», а не «мудрый», как показано в приведенных историях о семи кукамимах:

– Ужас, – говорит Яков своему другу. – Моя дочь завтра выходит замуж, а я пообещал ей в приданое пять тысяч рублей. Теперь половины приданого не хватает.

– Ну и что? – отвечает друг. – Обычно отдают только половину из обещанного приданого.

– Так этой-то половины и не хватает![50]

Кукам звонит городскому раввину и просит о помощи.

– Рабби, я потерял все, что имел, когда в страшном пожаре сгорел мой дом. У меня ничего не осталось.

– У вас есть письмо от вашего местного рабби, удостоверяющее этот пожар?

– Это письмо у меня было, но и оно сгорело при пожаре.

В этой истории XIX века богатый, но жадный кукам получает по заслугам.

Бедный еврей находит бумажник с пятьюстами рублей. В синагоге он слышит, что богатейший еврей в городе потерял свой бумажник, и даст пятьдесят рублей всякому, кто его вернет.

Он быстро отыскал хозяина и отдал бумажник ему. Богатей пересчитал деньги и говорит:

– Да, вижу, что ты уже взял свое вознаграждение.

– О чем вы говорите? – отвечает бедняк.

– Когда я потерял бумажник, в нем было пятьсот пятьдесят рублей.

– Но это неправда.

Двое стали пререкаться, и так дело было вынесено на суд местного раввина.

После того, как оба человека изложили свое видение ситуации, богач говорит раввину:

– Рабби, надеюсь, мне вы верите.

– Конечно, – говорит раввин.

Богач улыбается, а бедный еврей чувствует себя опустошенным. Затем раввин берет бумажник из рук богатого человека и отдает тому, кто его нашел.

– Что вы делаете? – вскрикивает в гневе богатей.

– Вы, бесспорно, честный человек, – говорит ему раввин. – И если вы говорите, что потеряли бумажник, где было пятьсот пятьдесят рублей, то не вызывает сомнений, что так оно и было. Но если бы человек, нашедший бумажник, был лжецом или вором, то он бы его вовсе не стал возвращать. Из этого следует, что бумажник принадлежит кому-то другому. Если этот человек объявится, то он получит свои деньги. В противном случае бумажник останется у человека, нашедшего его.

– А как же мои деньги? – вопрошает богатей.

– Ну а мы подождем, пока кто-нибудь найдет бумажник, в котором будет пятьсот пятьдесят рублей.

Большинство анекдотов о кукам связано с деньгами, хотя есть и исключения. Следующего кукам никак нельзя назвать денежно мудрым, хотя сообразительность в нем явно присутствует.

Кукам оставил свой небольшой штетл и отправился в деловую поездку в Киев. За пару недель ему удалось заработать более ста рублей, что было немалой суммой. Будучи в восторге, он телеграфировал о своих успехах жене. Однако в ночь перед возвращением домой проиграл в карты все, что удалось заработать. Ему в голову не приходило, что при встрече сказать своей жене. Приехав домой, он зашел, приложив одну руку к носу.

– Что случилось? – вскричала жена, увидев его.

– Случилось ужасное, – сказал он. – На выезде из Киева в наш вагон ворвалась группа бандитов, они вывели всех, и один из них сказал: «Если вы не отдадите нам все ваши деньги, мы отрежем вам носы».

– О Боже, – выдохнула жена. – А что ты? Надо было отдать им все деньги.

Убрав руку от носа, муж с улыбкой сказал:

– Ты права. Именно так я и поступил.

В похожей истории сообразительность кукама спасла его от ярости могучего нееврея:

На сиденье небольшого судна рядом с огромным спящим техасцем сидит маленький еврей. От качки еврею стало дурно, и в конечном итоге его вырвало прямо на здорового соседа.

Техасец начинает спросонья шевелиться, открывает глаза и в ужасе смотрит на себя, покрытого рвотными массами.

«Теперь вам получше?» – спрашивает маленький еврей.

Несмотря на отрицательный образ кукама в еврейском юморе, в еврейском фольклоре есть история о кукаме-нееврее:

Один человек много лет прослужил водителем фургона у рабби Езекиила Ландау из Праги (жившего в XVIII веке), сопровождая раввина в его поездках с лекциями. Очень часто рабби давал одно и то же учение, и через несколько лет водитель знал его наизусть.

Как-то раз вскоре после того, как они вдвоем приехали в город, водитель сказал рабби: «В каждом городе, в который мы приезжаем, я вижу, что люди выказывают вам глубокое уважение. Мне интересно, как чувствует себя человек, когда ему выражают такое почтение. Я знаю речь, которую вы собираетесь произнести, наизусть. Пожалуйста, один разок, когда мы въедем в центральную часть города, можно вы займете мое место водителя, а я облачусь в одежды раввина и произнесу речь?»

Рабби был человек сострадательный и согласился на предложение.

Они въехали в город, и все шло согласно их плану. Водитель произнес прекрасную речь, а рабби, одетый как водитель фургона, сидел в дальнем конце синагоги и слушал.

Когда речь была завершена, люди стали задавать оратору вопросы. Большинство из них были повторениями тех, которые он слышал в течение многих лет, и помня, как отвечал на них рабби, он легко давал ответы. Но в какой-то момент был задан очень сложный вопрос, который выходил за рамки опыта водителя.

Несколько секунд он стоял молча у аналоя, а затем сказал: «Вы считаете, что это глубокий вопрос? Я думаю он настолько прост, что на него сможет ответить даже мой водитель. И чтобы доказать вам, что я прав, я хочу попросить его выйти сюда».

Этот кукам стоит в стороне от большинства кукамов, которые были хитрецами, поскольку старается получить все в обмен на ничего.

Один кукам (давайте назовем его Голдстейн) ходил в ресторан и заказывал картофельные оладьи. Когда их приносили, он выказывал недовольство тем, как они выглядят, и менял заказ на блины. Съев их, он вставал и направлялся к выходу из ресторана.

– Одну секунду, – кричал ему управляющий. – Вы не расплатились за блины.

– Вы о чем? – говорил Голдстейн. – Те блины принесли просто на замену. Я же заказывал картофельные оладьи.

– Да, но вы не расплатились за оладьи.

– Почему я должен расплачиваться за то, чего я не ел?

Материализм

Пожилая еврейка, подошедшая к порогу смерти, зовет раввина.

– Прежде чем я умру, я бы хотела выразить два своих пожелания. Первое: я хочу, чтобы меня кремировали.

– Но это категорически запрещено, – отвечает раввин. – Еврейские Законы рассматривают кремацию как величайшее неуважение к телу усопшего.

– Это не мое дело, – настаивает женщина. – Я хочу, чтобы меня кремировали.

Спор продолжился, и раввин понял, что это безрезультатно.

– Каково ваше второе пожелание? – утомившись, спросил он.

– Я хочу, чтобы мой пепел развеяли над Блуминдейлом (один из крупнейших универмагов Нью-Йорка. – Примеч. пер.).

– О Боже, почему? Зачем вам это? – воскликнул раввин.

– Так я смогу быть уверена, что мои дочери будут навещать меня по крайней мере два раза в неделю.

Анекдоты, связанные с ведением бизнеса, обыгрывают бытующее мнение о болезненной страсти евреев к финансовой прибыли: анекдоты о материализме указывают на вменяемую им навязчивую идею о растрате денег. Многие анекдоты основаны на представлении о том, что еврейские женщины предпочитают норковые шубы.

Негритянка выигрывает в калифорнийской лотерее, и отправляется в еврейский магазин чтобы купить норковую шубу. Она примеряет одну.

– Выглядите сногсшибательно, – говорит ей продавщица.

Негритянка внимательно рассматривает себя в зеркале.

– Не кажется ли вам, что в этом я похожа на еврейку? – задает она вопрос.

Еврей приходит в дорогущий канцелярский магазин.

– Я хочу купить у вас самую тонкую перьевую ручку Montblanc ко дню рождения своей супруги, – сообщает он продавцу.

– Уверен, это будет для нее большим сюрпризом, – говорит продавец.

– Уверен, что так и будет. Ведь она ожидает норковую шубу.

А это касается еврейской «гордости» своим автомобилем.

Когда в 1950-х годах General Motors объявила об отзыве 72 000 «Кадиллаков», что по времени совпало с преддверием Йом-Кипура, комик Джек Бенни прокомментировал это: «Мне никогда в жизни еще не доводилось видеть столько евреев, идущих пешком в синагогу».[51]

Большинство евреев, без сомнения, согласится с утверждением самого популярного героя Шолом-Алейхема – Тевье-молочника: «Бедность – это не великий позор, но и не великая почесть».

Похоже, что первая часть утверждения Тевье уже неактуальна. Для большинства американских евреев быть бедным или даже относиться к малообеспеченному среднему классу, – это позор. Молодые люди из евреев, выросшие в малообеспеченных семьях среднего класса, часто говорят, насколько смущенно они себя чувствовали, когда подростками приходили в синагогу или на званые приемы со своими более многочисленными и богатыми сверстниками.

Еврейская одержимость успехом также отражается в огромном количестве слов в идише (многие из которых перешли в английский, бытующий среди американских евреев) обозначающих либо глупцов, либо неудачников: шлемил, шлемазел, шмендрик, шмо и небиш.

Джеки Масон уловил желание еврея из среднего класса, стремящегося обрести положение в обществе.

Вы когда-нибудь видели, что происходит с евреем, чей сын работает водителем грузовика? Он настолько смущен, что предпочитает прятаться в Филадельфии. Если вы знаете какого-либо еврея (где бы он ни жил), чей сын работает водителем на грузовике, спросите его: «Ваш сын водит грузовик?»

«Водит! Я бы не стал говорить, что он водит. Он сидит в грузовике. Я бы не стал говорить, что он его водит. Вы можете представить себе грузовик, который ездит при пустой кабине? Поэтому в том случае, если автомобиль выходит из-под контроля, он берет управление на себя. Он не водит его – он им управляет… Вот так! Он работает управляющим в грузовом бизнесе».[52]

В еврейском сообществе «быть не хуже Коэнов» может быть непомерно дорогостоящим занятием. Можно часто слышать о вечеринках Бар или Бат Мицва, которые обходятся в 30 000 долларов и даже больше, или свадьбах по 50 000 долларов. Несколько лет назад Бар Мицва в Майами прославилось на всю страну, когда родители сняли Orange Bowl и пригласили группу девушек поддержки, чтобы отметить событие.

Эта показушность не лишена определенной комичности. Вот пример из автобиографии Хенни Ионгмана:

Это было несколько лет назад. Я только завершил выступление на Бар Мицва на Лонг Айленде и направлялся к шведскому столу. Там я обнаружил полномасштабную фигуру юноши (с обрезанием), выполненную изо льда. Когда я накладывал в свою тарелку фруктовый салат, я услышал, как дамы за моей спиной обсуждали ледяную скульптуру:

– Потрясающе, – сказала первая дама.

– Это точная копия, – согласилась вторая. – Кто это выполнил? Эпстейн?

– Не глупи. Эпстейн работает только с рубленой печенью.[53]

Показной характер общественных мероприятий американских евреев был увековечен в сцене замужества в фильме «Прощай, Колумб». И хотя евреи, показанные в фильме, были этническими и светскими, эта проблема проникла и в среду ортодоксальных евреев. Как-то известный ортодоксальный рабби пожаловался: «Люди часто за одну ночь проматывают денег больше, чем учителя в еврейских школах зарабатывают за год».

Одной из причин столь щедрых трат богатых евреев на вечеринки (действительно, это часто выглядит как безоглядная трата денег) может быть, то, что в еврейской традиции есть немного узд, чтобы удерживать от подобных излишеств. В отличие от католицизма, который узаконил обеты бедности для своих благочестивейших членов, в иудаизме, по существу, никогда не господствовали взгляды, возводившие страстный аскетизм в разряд духовных ценностей. Даже в том месте в Библии, где евреям повелевается воздерживаться один день в неделю от работы, есть также указание: «шесть дней работай» (Исход 20:9). В ходе истории немалое количество евреев воспринимало это предписание столь серьезно, что в любом обществе, где они не были жертвами дискриминации, они становились в ведении дел несоизмеримо успешнее окружающих. (Подобная дискриминация придавала евреям некоторую нервозность, приводившую к тому, что люди считали, что достатка никогда не достаточно.)[54]

Достижения евреев в Америке были столь явными, что Отец Эндрю Грили, ведущий социолог религии, окрестил евреев «наиболее успешной группой в американском обществе».[55] Согласно социологу Стивену М. Коэну, национальный опрос 1988 года, сравнивавший евреев и неевреев, показал, что «в пересчете на душу населения, доходы евреев могут оказаться почти вдвое больше, чем у неевреев».[56] Насчитывая немногим более 2 % населения Америки, евреи, по данным ежегодного опроса журнала Forbes, составляют 23 % среди четырехсот самых богатых американцев и 40 % среди сорока богатейших людей Америки.[57]

Сам по себе финансовый успех не является непременным поводом для материалистических воззрений, и тот факт, что материалистические представления получили столь широкое распространение, вовсе не означает, что им потворствуют. В приведенном анекдоте ненасытная особа получает по заслугам:

Привлекательная молодая женщина появляется на званом обеде под руку с кавалером, который значительно старше ее. На обеде дама, сидящая рядом с ней, говорит ей:

– Ваш бриллиант просто фантастичен. По правде сказать, я думаю, это самый чудесный бриллиант из тех, что я видела.

– Спасибо, – говорит ей в ответ молодая женщина. – Это знаменитый бриллиант. Его называют «Бриллиант Плотника».

– Бриллиант с именем. Сколь романтично! А у него есть история?

– О, да. С этим бриллиантом связана одна напасть.

– Напасть? – переспросила дама. – Что за напасть?

– Мистер Плотник.[58]

Реальный вопрос, который поднимают анекдоты о материалистическом отношении, – это то, как относятся к богатству в еврейском обществе. Ответ: с большим уважением – при условии, что это дает возможность участвовать в поддержании общины и благотворительности. Несомненно, богатство играет важную (иногда – самую важную) роль в распределении общественного уважения и почета. Иудейские организации организуют ежегодные банкеты в честь щедрых богатых благотворителей, даже если при этом другие люди работали больше и пожертвовали большую долю своей прибыли.

И что, можно ли евреев назвать более материалистичными, чем другие? Я, откровенно говоря, не знаю. Наверное, не найти лучшего ответа на этот вопрос, чем тот, что приводится в старом еврейском изречении: «Евреи, они такие же как все, лишь только более».

4. «Врачу – три, а юристу – два» Самоотвращение, самовосхищение и прочие еврейские неврозы

Самоуничижение, чутцпах, и еврейское чувство самодостоинства

Антисемиты притащили двух евреев и поставили их перед группой, которая должна произвести расстрел. Один из приговоренных закричал:

– Стойте! Стойте! Вы убиваете невинных людей.

– Тсс… Тсс, – говорит ему второй, – не создавай проблему.

Два еврея прогуливаются в соседнем бандитском районе, и замечают двух крепких неевреев, которые направляются к ним.

– Ой, – говорит один еврей другому, – нам стоит уносить ноги. Их двое, а мы одни.

По Джеки Масону: «В этой стране евреи не воюют. Не знаю, заметили ли вы это. В этой стране они почти воюют. Из моих знакомых евреев каждый почти убил кого-то. Они все вам в этом признаются. „Если бы он сказал еще одно слово… он сегодня был бы уже мертв. Это факт. Я был готов к этому. Еще одно слово…“ Какое слово? Никто не знает, что это за слово».[59]

И если в том, что имеет отношение к умственной сфере, еврейское самолюбие может быть весьма звучным, то в том, что относится к миру телесному, их представления о себе могут быть очень многообразными. Классическая нервозная неуверенность в себе связана со всем телесным, будь то мышечная сила или сексуальная привлекательность. Если верить еврейскому юмору, то евреи слабее, более робкие и внешне менее привлекательные, чем неевреи. Например, несмотря на то огромное чувство гордости, которое испытывали американские евреи за успехи израильской армии в Войне за независимость 1948 года, в еврейском юморе по-прежнему преобладал образ еврея как плохого воителя. Вот типичная история тех времен.

Очень богатый американский еврей, возможно, один из тех, кто внес величайший вклад в еврейское объединение (буквально: [движение] «Объединенный Еврейский Призыв». – Примеч. пер.), приезжает в Израиль. Министр туризма инструктирует гида, приставленного к приезжему, что тот должен показывать все, что гость пожелает.

В течение пяти дней гид возил гостя по всей стране. Потом американец попросил отвезти его на могилу Неизвестного солдата. Поскольку такой могилы в Израиле нет, то ее наспех соорудили на воинском кладбище. Американца привезли туда. Когда он стал обходить могилу, то увидел сбоку надпись: «Авраам Голдман 1920–1948 гг.». Рассерженный, он обращается к гиду:

– Мне послышалось, что вы назвали это место могилой Неизвестного солдата.

– Так оно и есть, – отвечает гид.

– Но здесь указано имя этого человека.

– Он был неизвестен как солдат, – объясняет провожатый, – но как портной он был хорошо известен.[60]

Ранний сионистский лидер Шмарьяху Левин воплотил свое застенчивое самовосприятие в обличительные автобиографические мемуары. Как-то ночью, во время арабского восстания в Палестине Левин прогуливался по улице в Иерусалиме, когда увидел, что к нему направляется араб. Левин поднял отворот своего пальто, прикрыв им лицо. «Так араб был напуган, поскольку не знал, кто скрывается за отворотом пальто, а я был напуган, поскольку знал, кто скрывается за отворотом пальто».

Внешние данные – это еще один повод для еврейской неуверенности. В идише есть одно популярное выражение: шайне eu a шикса («красив как нееврей»), что показывает несформулированное нелестное допущение относительно привлекательности евреев. Действительно, из двух возможных отзывов: «Ты очень похож на еврея» или «Ты совсем не похож на еврея» – многие (а возможно, и большинство) из евреев предпочли бы второй. Например, Дэвид Геффен, на сегодня, вероятно, один из наиболее влиятельных людей в голливудской музыкальной индустрии, близок со многими прославленными тамошними звездами и магнатами. Согласно журналу Forbes, он также входит в число четырехсот самых богатых американцев. Однако когда у Геффена, который низкого роста и темнокожий, брали интервью для краткого очерка в Vanity Fair, он описал себя так: «Я просто мальчик из Бруклина, который хотел быть блондином, ростом метр восемьдесят и с голубыми глазами. Вот таков я на самом деле».[61]

Причину столь широко распространенной смущенности своим внешним видом, вероятно, следует искать в долговременном, часто несчастном проживании евреев в Европе. На протяжении многих веков евреи видели себя в злых карикатурных изображениях, на которые были столь щедры антисемиты. Иногда их изображали с рогами и хвостом и неизменно с темным обликом и длинными, скрюченными носами. Еврейский «шноцц» стал одним из главных элементов антисемитского юмора:

«Коэн победил в беге за счет своего носа».

«Почему у евреев длинные носы? Потому, что за воздух не надо платить».

Этот отрицательный стереотип и по сей день продолжает бытовать среди антисемитов. Антисемитские картинки до сих пор продолжают публиковаться по всей Европе, в арабском мире, в Южной Америке и в других регионах, где евреи изображаются с абсурдно длинными и крючковатыми носами.[62] В 1973 году советский представитель в ООН Яков Малик предостерег израильского посла от продолжения выражения своего недовольства ситуацией с антисемитизмом в Советском Союзе: «У нас в стране есть поговорка: „Если засунешь свой длинный нос в наш огород, мы его отрежем“». Последующий разбор сказанного показал, что Малик привел поговорку дословно, за исключением явно антисемитского добавления «длинный».

При столь отрицательном образе легко можно понять, почему американские евреи столь явно доминируют среди тех, у кого «носовая работа». На самом деле, сами евреи часто используют выражение «еврейский нос», и не считают это комплиментом.

Стыд от обладания подобным носом может стать причиной душевной травмы. Известный сочинитель песен Алан Шерман, автор забавной походной песни «Хэллоу, Мудда, хэллоу, Фадда», получил в начале средней школы отказ от красавицы, которая посмеялась над поступившим от него приглашением на танец, обосновав это его крючковатым носом.

«С того дня… – вспоминал позднее Шерман, – я стал настолько стыдиться своего уродливого носа, что старался не садиться ни к кому в профиль… Если случалась поездка в автобусе или трамвае, где было множество посторонних, я прикрывал нос рукой, делая вид, что тщательно его растираю. У меня было такое чувство позора, словно на мне было нечто ужасное…»[63]

Однако насколько правда то, что носы евреев настолько непривлекательнее носов неевреев? Социолог Маурис Фишберг действительно изучил носы четырех тысяч нью-йоркских евреев и обнаружил, что только около 14 % из них были на самом деле орлиными и крючковатыми. И хотя такой процент может быть несколько выше, чем среди неевреев, это также показывает, что 86 % евреев имеют прямые, вздернутые, плоские или широкие носы.[64]

В недавние годы Родни Дангерфилд и Вуди Аллен создали новый жанр самоопорочивающих шуток. В них обыгрывалось то, как проводит выходной день типичная еврейская семья. Дангерфилд говорил, что он не был обласкан любовью даже в детстве. Когда он родился, его мать не кормила его грудью, она сказала, что просто хотела, чтобы у них с самого начала были просто дружеские отношения. Как-то раз родители взяли его в парк аттракционов на Кони-Айленд. Далее предоставим слово рассказчику.

Я потерялся. Полицейский помогал мне в поиске моих родителей. Я спросил у него: «Вы думаете, мы их найдем?» На что он ответил: «Не знаю, малыш. Есть так много мест, где они могут спрятаться».[65]

Став старше, Дангерфилд не стал испытывать большего уважения со стороны жены и детей.

Как-то раз я позвонил домой и услышал [как мой сын] сказал: «Мама, это папа, ты дома?»

Домашняя обстановка у Вуди Аллена, по крайней мере, если судить по его ранним комедийным монологам, была столь же небогата любовью. Аллен даже заявил, что однажды он был похищен.

Они меня увезли и послали родителям уведомление о выкупе. Мой отец плохо читал. Он взял это уведомление с собой в кровать и прочел только половину из того, что там говорилось, после чего его одолел сон и он лег спать. А тем временем меня отвезли в Нью-Джерси, связанного и с кляпом во рту. Когда наконец мои родители осознали, что меня все-таки похитили, они немедленно приступили к действиям. Они сдали мою комнату.

Посреди монолога о ночном клубе Аллен вытаскивал прекрасные карманные золотые часы: «Вам стоит взглянуть на это, вот, пока я их достал… Это представляет предков, и это теперь мое. На самом деле мой дедушка, будучи уже на смертном одре, продал мне эти часы».

И хотя Дангерфилда и Аллена вряд ли можно назвать первыми комедиантами, использовавшими тему еврейской семьи, их шутки заметно отличаются от тех, что были раньше. Традиционно юмор на семейную тему основан на гиперболизации суровой реальности (например, избыток материнской опеки был показан в гл. 1), однако подход в юморе Дангерфилда и Аллена был основан на полном отрицании реальности. Между тем если бы описываемые события были показателем серьезного пренебрежения детьми в еврейском обществе, то анекдоты о безразличии родителей к похищению своих детей перестали бы быть смешными. Заявляя, что их родители не любили их, не заботились о том, что с ними происходит, Аллен и Дангерфилд говорят то, что настолько нелепо, что всем становится очевидно все притворство описываемых ситуаций. Это позволяет нам свободно посмеяться над тем, смех над чем в другой ситуации мог бы быть расценен как проявление садизма.

Когда Дангерфилд и Аллен стали обыгрывать другие болезненные события своей жизни, это неизменно шло из традиционного кладезя еврейского самопрезрения и мучений. Дангерфилд вспоминает:

«Когда я впервые решил познакомиться с девушкой, я встал на углу, ожидая, пока она пройдет мимо.

– Ты Линда? – спросил я ее.

– А ты Родни? – сказала она.

– Само собой.

– А я не Линда».

Дангерфилд похваляется: «Мои детки выглядят привлекательно. Слава Богу, моя жена мне изменила».

Аллен вспоминает: «Мои родители отправили меня в лагерь для детей разных вероисповеданий, где меня лупили мальчишки всех религий и народов».

В том же духе герой Вуди Аллена в фильме «Спящий» заявляет:

Я не героический тип, право. Меня били квакеры.

И в финальной вспышке самопрезрения мультипликатор Юлиус Фейфер вкладывает такие слова в уста одного из своих героев:

Я рос, чтобы выглядеть, как мой отец, говорить, как мой отец, вести себя, как мой отец, мыслить, как мой отец, и презирать себя, как моя мать презирала моего отца.

Еврейский чутцпах: «оборотная сторона» самоуничижения

Эта история, возможно, недостоверная, бытует среди американских евреев:

Когда американский президент Дуайт Эйзенхауэр встретил израильского премьер-министра Давида Бен-Гуриона, президент сказал в одной из бесед:

«Очень трудно быть президентом 170 000 000 человек». На что Бен-Гурион ответил: «Еще труднее быть премьер-министром 2 000 000 премьер-министров».

Евреи известны своей чертой держаться в тени. Когда Хаим Вейцман, российский еврей, ставший впоследствии первым президентом Израиля, спорил с несколькими делегатами от германских евреев на сионистском конгрессе, он сделал такой комментарий: «Знаете, какова проблема с германскими евреями? У них есть все немецкое обаяние и вся застенчивость евреев».

Невротичное самомнение, которое Вейцман приписал германским евреям, не в меньшей степени присуще и другим евреям. Вероятно, это можно отнести к иудейству как таковому. Как учит Талмуд, каждый человек безгранично ценен. Поэтому «тот, кто спасает одну жизнь, спасает целый мир» (Мишна Санкедрин, 4:5). Это понятие имеет в еврейском Законе столь важное значение, что даже если кто-то может спасти десять жизней, пожертвовав для этого одной, то ему нельзя делать этого, поскольку десять безграничных не стоят больше одной безграничной.[66]

Традиция, устанавливающая безграничную ценность каждой человеческой жизни, может легко способствовать тому, что ее последователи окажутся одурманены чувством собственного достоинства. Даже шнореры (еврейские нищие) известны своей петушиной самоуверенностью. В своей работе «Анекдоты и их связь с бессознательным» Фрейд приводит один из своих любимых еврейских анекдотов.[67]

Шнореру удалось заполучить некоторую сумму денег от богатого человека. Чуть позже тот человек видит шнорера сидящим в очень дорогом ресторане и поедающим изысканный балык. Он заходит в ресторан и кричит на шнорера за то, что тот покупает себе такую дорогую еду.

Шнорер отвечает ему: «Когда у меня денег нет, я не могу есть балык. Когда у меня есть деньги, мне не следует есть балык. Так когда же мне есть балык?»

Другой нищий с похожим взглядом на мир фигурирует в другой истории, тоже популярной среди австрийских евреев конца XIX века.

У шнорера возникли проблемы с сердцем, и он отправился к специалисту, услуги которого стоили очень дорого. Когда пришло время расплачиваться, шнорер говорит, что у него вообще нет денег.

– Тогда почему вы пришли ко мне? – гневно спрашивает его врач. – Вы же знаете, что у меня самый дорогой в Вене прием.

– Потому, что в том, что касается моего здоровья, я хочу только самого лучшего.

Иудаизм настаивает, что каждый еврей должен лично обращаться к Богу, и это тоже вносит свой вклад в формирование чувства собственной важности. Новый Завет учит тех, кто ему следует, приходить к Богу через Христа («Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» [От Матфея, 11:27]). В еврейской Библии, в свою очередь, Бог равнодоступен для всех: «Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем призывающим Его в истине» (Псалтирь, 145:18). И если католики не могут отслужить мессу без священника, то в иудаизме нет практически ничего из того, что раввин может сделать для кого-то, что этот человек не мог бы сделать для себя сам.

Это чувство от прямого, непосредственного доступа к Богу и право быть услышанным Им выражен в молитве еврейского предпринимателя, балансирующего на грани банкротства: «Дорогой Боже, пожалуйста, пособи мне в моем деле. Ведь Ты и так помогаешь всем страждущим, так почему бы не помочь и мне?»

В более свежем анекдоте еврей с раздутым чувством собственного достоинства встречает достойную пару себе:

Градоначальник небольшого израильского городка проходит со своей женой мимо стройки. Один из строителей окликает женщину:

– Как дела, Офра?

– Рада тебя видеть, Ицик, – отвечает женщина. Она представляет строителя своему мужу и любезно болтает с ним несколько минут.

После того как они ушли, градоначальник спрашивает жену:

– Откуда ты знаешь этого человека?

– Мы были влюблены друг друга в школе. Он даже как-то раз сделал мне предложение.

Муж рассмеялся.

– Тогда ты должна быть мне весьма благодарна. Если бы не я, то сейчас бы ты была женой строителя.

– Вовсе нет, – отвечает жена. – Если бы я вышла за него замуж, то сейчас бы он был градоначальником.

Ответ жены оживляет в памяти нехарактерный раввинский профеминистский рассказ. Благочестивая чета, рассказывают раввины, прожила вместе много лет, но поскольку у них не было детей, они решили развестись. «Разведясь, муж женился на безнравственной женщине, – завершается рассказ, – ив результате сам стал безнравственным. После развода жена тоже вышла замуж за безнравственного человека, и сделала его благонравным. Это доказывает, что все зависит от женщины». (Рабба Бытие, 17:7).

«Чутцпах», это одно из тех слов иврита, которые широко используются в английском языке. Оно указывает на стремление к самовозвеличиванию, описанное в нижеследующих рассказах. «Чутцпах» дословно означает «наглость» или «нахальство». В иврите это слово имеет очень сильный негативный подтекст, который ясно выражен в истории о человеке, убившем своих родителей, а затем молящем судью проявить к нему снисхождение, поскольку он сирота. Этот анекдот израильтяне вспомнили в 1986 году, после того как палестинский террорист ослепил себя, взорвав изготовленную им бомбу. Когда израильский суд привлек его к ответственности по обвинению в терроризме и совершенных им убийствах, преступник попросил о снисхождении, поскольку он слеп. Чутцпах террориста был, в свою очередь, сформирован антиизраильской Boston Globe, назвавшей статью о происшедшем: «Израильтяне выносят приговор слепому палестинцу» (28 октября 1986 года).[68]

Подобный же чутцпах был засвидетельствован Сирхан Сирханом, убившим сенатора Роберта Кеннеди в 1968 году. Обращаясь в 1983 году с просьбой о досрочном освобождении из тюрьмы Соледад, Сирхан утверждал: «Если бы Роберт Кеннеди был сегодня жив, он бы не одобрил мою подобную изоляцию».

Когда слово «чутцпах» перешло из иврита в идиш, оно приобрело более позитивные нотки: «нутром похожий на героя», как об этом написал лексикограф Роберт Хендриксон.[69] Алан Дершовиц, юрист и автор бестселлеров, озаглавил книгу своих воспоминаний «Чутцпах». Как подобает стилю весьма агрессивного гарвардского профессора юриспруденции, его книга сфокусирована на благовидной стороне чутцпах, его «дерзости, напористости… готовности бросить вызов традиции, оспорить авторитеты, вздернуть брови».[70] Призывая евреев больше заявить о себе в жизни Америки, Дершовиц выражает мнение, что евреям следует проявлять больше, а не меньше чутцпах.

Чутцпах и самоочернение – это видимые противоположные стороны одной монеты, которые обе подчеркивают отличность евреев от их соседей. Эта тема проходит как через еврейское богословие, так и через еврейские анекдоты. С одной стороны, евреи рассматривают себя как богоизбранный народ, а с другой стороны, они считают, что к ним предъявляют суровые требования именно в силу их избранности. «Вас одних избрал Я среди всех народов земных, – заявляет Амос от имени Бога, – посему спрошу с вас за все беззакония ваши» (3:2).

Гордые своей избранностью, но в то же время помнящие свою историю – в ходе которой с ними обходились грубо и жестоко, уничтожали и регулярно унижали, – не похоже, чтобы евреи находили успокоение в шутках, которые являют собой лишь одну из двух чаш равновесия. Вот почему анекдоты, которые высмеивают евреев, и те, что указывают на их превосходство, вызывают одинаково безудержный смех. Иногда обе указанных грани отношений могут сойтись в одном анекдоте.

Еврейская матушка идет по улице с двумя своими сыновьями.

Прохожий спрашивает о возрасте сыновей.

«Врачу – три, – отвечает матушка, – а юристу – два».

Секс, чувство вины и прочие сложности

На покаяние приходит мужчина восьмидесяти трех лет.

– Отец, – говорит он, – я должен вам кое-что поведать. Я вдовец и очень одинок. На прошлой неделе я встретил прелестную двадцатишестилетнюю девушку. Я ей очень понравился. Я пригласил ее в отель, и за минувшие пять дней мы четырнадцать раз вступали в интимную близость.

– Вам следует прочитать десять раз «Аве Мария», – говорит ему священник.

– Почему мне следует это сделать? Ведь я же иудей, святой отец.

– Иудей? Тогда зачем вы мне об этом рассказываете?

– Рассказываю вам? Да я всем рассказываю.

Еврейский юмор (и в особенности юмор на идише) не испытывает недостатка в интимных историях, и за годы это явление показало себя как плодородная почва для выражения разнообразных еврейских неврозов. Как-то раз моя матушка купила комедийный альбом на идише и была в шоке от того, что почти все шутки там оказались вульгарными. Когда она принесла альбом обратно в магазин, хозяин, еврей, рожденный в Америке, знавший немного идиш, был удивлен тем, насколько она была расстроена. «Я подумал, – сказал он, – что все шутки на идише были грязными».

На самом деле многие старые шутки на идише «грязные» – зачастую они скорее просто непристойные, чем забавные, – ив них часто клеймили раввинов, канторов и других уважаемых членов общества.

В город прибывает приезжий и спрашивает, может ли раввин собрать миньян (кворум для молитвы из десяти человек), чтобы он смог прочитать Каддиш для своего покойного отца. С трудом раввин смог собрать девять человек, и тогда он велел своей жене пойти на улицу и позвать первого встречного, чтобы тот был десятым.

На улице лил дождь, и жена раввина сильно испачкалась. Она увидела человека и спросила его: «Du vilst zein dem tzenta? [Не хотите ли вы быть десятым?]»

Мужчина посмотрел на нее и ответил: «Nit dem ershter afileh [Я бы не хотел быть даже первым]».

Кантор говорит совету директоров своей конгрегации, что он вынужден искать другую работу, поскольку не зарабатывает достаточно, чтобы обеспечивать свою семью. Управляющий синагогой говорит ему, что у них нет денег, чтобы повысить ему оклад, но они будут помогать ему иными способами.

Мясник пообещал еженедельно снабжать его семью мясом и птицей.

Булочник пообещал бесперебойно обеспечивать его хлебом и пирогами

Владелец магазина одежды пообещал одевать всю его семью.

Глава сестринской общины сказала: «Я обещаю спать с вами каждый понедельник и вторник».

В комнате наступило гробовое молчание. Наконец управляющий синагогой поинтересовался у женщины, чем вызвано подобное предложение.

«Я спросила у мужа, что мы можем дать кантору, и он сказал: „Да имели мы этого кантора“».

Возможно, в сборнике «Самые лучшие на свете грязные анекдоты на идише», наиболее распространенном собрании непристойного еврейского юмора, есть два наичистейших анекдота. Вероятно, как знак строгости евреев в вопросах нравственности и морали можно рассматривать то, что публикация вышла фактически анонимной, поскольку автор в ней указан лишь как мистер «П.».

Анекдоты американских евреев о сексе при переложении их на идиш часто становятся «грязными». Действительно, несоразмерное количество из тех слов на идише, которые знают американские евреи, являются вульгарными, и основные из них – это шмак и потц. «Шмак» происходит от немецкого слова «драгоценность». В порыве то ли сексуальной самоуверенности, то ли иронии евреи заимствовали это слово для обозначения полового члена.[71] Я всегда испытывал сочувствие к людям с фамилией Шмаклер, которая на идише в той или иной степени является аналогом английской фамилии «Прикман»[72] (досл, «prickевый человек»; англ. prick употребляется в грубой речи для обозначения полового члена и ругательства в адрес мужчины. – Примеч. пер.). В San Francisco Chronicle (28 августа 1987 года) говорилось о малоизвестном событии из разряда слухов Иран/контрас. Подполковник Роберт Эрл давал свидетельские показания перед комитетом Конгресса по делу о том, что инициатором плана по помощи контрас был «генерал Бак Шмак».

– Это его настоящее имя? – спросил глава совета Артур Лиман.

Когда Эрл подтвердил, что это было его настоящим именем, Лиман, немного знавший идиш, прокомментировал: «Единственный человек, которому следовало бы использовать псевдоним в этой ситуации, этого делать не стал».

Позднее Пентагон заявил, что генерал Бак Шмак на действительной военной службе не состоял.[73]

Подобно слову «шмак», «потц» тоже нашло широкое применение в английском языке. Большинство евреев, пользующихся этими словами, едва ли осведомлены об их изначальном значении. Со временем эти слова перекочевали в разряд бранных – «Что за потц?… Да он реальный шмак», – так дают понять, что тот, о ком идет речь, достаточно несообразителен или полный придурок.

В ряде еврейских анекдотов «шмак» появляется в кульминационный момент развязки истории, что очень ярко выражено Лео Ростеном в его сборнике «Радости идиша».

Мистер Лефковиц – шестьдесят пять лет, вдовец, – чувствуя себя очень одиноко в Майами-Бич, наблюдает за человеком своего возраста, который никогда не бывает в одиночестве…Итак, Лефковиц, [набравшись] мужества, подошел и заговорил с человеком, пользующимся успехом среди окружающих, образцом для подражания:

– Уважаемый, простите. Что мне делать, чтобы обзавестись друзьями?

– Обзаведитесь верблюдом, – с издевкой ответил собеседник. – Ездите на нем ежедневно туда-сюда по Коллинз Авеню, и вы не успеете глазом моргнуть, как все в Майами начнут спрашивать: «Кто этот человек?»…

Итак, Лефковиц… позвонил хозяину цирка и… взял на прокат верблюда.

На следующее утро Лефковиц… взбирается на верблюда и направляется на Коллинз Авеню. Где бы он ни появлялся, везде люди останавливались, что-то шумно обсуждали, таращились, показывали на него пальцами.

В течение недели Лефковиц ежедневно совершал выезды на своем верном скакуне. Однажды утром, когда он уже был почти готов к выходу, раздался телефонный звонок.

– Мистер Лефковиц! Это звонят с парковки! Ваш верблюд пропал! Его украли!

Тут же мистер Лефковиц звонит в полицию. Сержант О'Нэйл принимает звонок:

– Что?… Если я вас правильно понял, вы говорите, что у вас украли верблюда.

– Так оно и есть.

– Мм… какого он роста?

– …Не ниже, чем метр восемьдесят…

– Это был самец или самка?

– Откуда мне знать о поле верблюда? – восклицает мистер Лефковиц. – Хотя… Подождите! Это самец!

– Вы уверены?

– Абсолютно!

– Но, мистер Лефковиц, еще минуту назад вы…

– Я совершенно уверен, офицер, поскольку я точно помню, что каждый раз, где бы я на нем ни появлялся, люди кричали: «Эй, взгляните на этот шмак верблюжий».[74]

В еврейских анекдотах о сексе фигурирует неожиданно много людей преклонного возраста. Вот один из подобных случаев:

Очень богатый восьмидесятилетний человек ошеломил своих детей, заявив им, что намерен жениться на двадцатипятилетней женщине. Дети начали активно возражать, но он убедил их, что уже обеспечил их всем необходимым для жизни и теперь волен поступать так, как ему хочется. Тем временем его друг, пресыщенный жизнью, умудренный опытом, завел с ним откровенный доверительный разговор.

– Знаешь, твоя жена может почувствовать некоторую скуку, увидев, насколько ты старше ее. Возможно, ей нужна компания кого-то близкого ей по возрасту. Возьми квартиранта, и когда ты будешь чувствовать себя уставшим, они смогут развлечься вместе.

– Отличная мысль, – ответил пожилой человек.

Через год друг позвонил, поинтересоваться, как идут дела.

– Прекрасно, – отвечает пожилой человек, – моя жена на шестом месяце беременности.

– Поздравляю, – говорит друг. И, улыбаясь про себя, добавляет: – Полагаю, ты воспользовался моим советом, и взял квартиранта.

– Еще бы, – восклицает пожилой человек, – и она тоже беременна.

Большинство старых еврейских анекдотов, завязанных на сексе, отображают приятие и даже весьма благосклонное расположение, с которым иудаизм относится к интимной близости.[75] Библия, к примеру, использует термин «играние/забава» (ме-тца-кhек), который явно подразумевает чувство наслаждения, при описании отношений Исаака и Ребекки (Бытие, 26:8). В библейской Песни Песней есть значительно более подробное описание чувственных удовольствий.[76]

В большинстве строгих, кажущихся ханжескими ортодоксальных раввинских семинарий студенты в плановом порядке изучают талмудические трактаты, где излагаются нормы, связанные с женитьбой, супружескими отношениями и разводом. В Талмуде есть также фольклорный, исторический, биографический и медицинский материал, некоторая часть которого (надо сказать, весьма незначительная) достаточно вульгарна:

О Рабби Ишмаэле бен Иоси и Рабби Элиезере бен Симоне в Талмуде написано: «Их животы были столь круглыми, что когда они стояли лицом друг к другу, под их пузами могло пройти стадо овец, не коснувшись ни одного из них».

Как-то раз одна римская матрона посмеялась над ними, сказав:

– Должно быть, ваши дети появились на свет стараниями других мужчин, ведь разве может мужчина с таким животом, как у вас, произвести на свет ребенка?

На что они ответили:

– У наших жен животы еще больше наших.

Римлянка в ответ:

– Ну так это лишь усиливает мое предположение, что ваших детишек произвели на свет другие.

– Любовь одолеет плоть, – ответили они (База Меция, 84а).

Из года в год евреи посещают еженедельные службы Шаббат, где прочитывается вся Тора – документ, полный откровенных, отнюдь не эвфемистических обсуждений интимной жизни. Например, Иаков проработал семь лет на своего не имеющего моральных убеждений дядю Лавана, выплачивая таким образом выкуп за Рахель, дочь Лавана. По прошествии семи лет он сказал своему дяде: «Дай мне жену мою, потому что мне уже исполнилось время, чтобы войти к ней» (Бытие 29:21) – и это едва ли можно назвать очень деликатной манерой общения со своим будущим тестем.

Библия даже не избегает описания манер поведения, которые могут быть расценены как ненормальные. Только в книге «Бытие» описывается, как мужчины Содома пытались насиловать мужчин, попадавших в их город (19:4–5), как две дочери Лота совратили своего отца (19:30–35), как Иаков женился на двух сестрах (29:21–30), и как Иуда заплатил женщине, которую считал проституткой (но которая оказалась его невесткой), чтобы та переспала с ним (38:15–18).[77]

В отличие от католицизма, индуизма и буддизма, иудаизм никогда не идеализировал безбрачие, не возводил его в ранг идеала для любого из своих последователей. Идеал Торы в том, что «человеку [следует] оставить отца своего и мать свою, и прилепиться к жене своей, и следует быть им одной плотью» (Бытие, 2:24).

Несмотря на патриархальность древнего иудаизма, раввины считали, что для женщины половая разгрузка не менее важна, чем для мужчины. На самом деле они полагали, что «страсть женская гораздо сильнее мужской» (Бава Меция 84а). Соединяя мужской шовинизм и горячую чувственность, раввины уверяли, что мужчина, который ставит получение удовольствия женой выше своего, будет вознагражден мальчиками. Если же он, в свою очередь, поставит на первое место собственное удовольствие, то жена будет рожать девочек (Нидда 31а, б).

Поскольку раввины опасались, что женщины могут быть слишком сдержанны в проявлении инициативы в интимных отношениях, Талмуд установил минимум соитий в зависимости от рода деятельности мужчины, ниже которого муж не имеет права опускаться: «Тот муж, который живет в праздности и не обязан трудиться, должен входить к своей жене ежедневно, для рабочих это дважды в неделю, один раз в неделю – для погонщиков ослов, один раз в тридцать дней – для погонщиков верблюдов, и раз в шесть месяцев – для моряков» (Мишна Ктубот 5:6). Муж не мог менять работу без согласия жены, если эта смена повлияет на ее права в моментах интимной близости. В обществах, допускавших полигамию, этот узаконенный минимум совокуплений также защищал старших и/или менее привлекательных жен от полового игнорирования.

Половое удовлетворение считалось настолько сущностным для душевного благополучия личности, что Высший Священник в Иерусалимском Храме (должность, в какой-то степени сопоставимая с должностью Папы Римского) должен был быть женатым. Если же он таким не был, то раввины опасались, что его ум может быть склонен к сексуальным фантазиям. Вероятно, это опасение происходило из мнения Талмуда, что у великого человека и сексуальные аппетиты более велики, чем у его братьев, имеющих меньшие достижения.

[Великий] мудрец Аббай как-то услышал, как некий мужчина сказал некоей женщине: «Вставай, пойдем, прогуляемся вместе». «Пойду-ка я за ними, – подумал Аббай, – уберегу их от греха обоюдного». Он пошел вслед за ними по лугам, и когда они собирались расстаться, он услышал, как кто-то из них сказал: «Твоя компания была приятной, и путь теперь не близок». «Если бы я был на его месте, – подумал Аббай, – я бы не смог сдержаться». Пав духом, он пошел и прислонился к дверному косяку. К нему подошел старик и сказал: «Чем более велик человек, тем более велики его греховные наклонности» (Сукка 52а).[78]

Несмотря на традиционно присущие иудаизму открытость и энтузиазм в половой жизни, для современного юмора американских евреев на эту тему характерны черты, прямо противоположные названным: стереотип евреев, в особенности замужних женщин, как испытывающих отвращение к интимной близости. Эта черта наряду с приписываемым им ненасытным пристрастием к материальным ценностям и стервозностью, регулярно фигурирует при описании еврейских женщин в JAP-шутках (американская еврейская принцесса):

«Что надо сделать, чтобы еврейская девушка перестала заниматься сексом?»

«Жениться на ней».

В своих ранних пародиях Мэл Брукс играл психоаналитика, приходящего в шок, когда некто объясняет ему Эдипов комплекс: «Это гнуснейшая вещь, о которой я когда-либо слышал». Узнав, что желание переспать с собственной матерью получило свое название от древнегреческой истории, Брукс чувствовал облегчение: «Ну, я не знаю, как там живут греки. А вот будучи евреем, вы не занимаетесь подобным даже со своей женой, не говоря уже о матери».[79]

В анекдотах и еще больше в популярных произведениях евреи изображаются мучимыми угрызениями совести и сжигаемыми стыдом от своих плотских вожделений:

«Что такое еврейский порнофильм?»

«Пять минут секса, за которым следует полтора часа чувства вины».

Ближе к концу книги «Жалобы Портного» Александр Портной горюет, сколь несоразмерно он был наказан за то, что осуществил некоторые из своих невинных и не столь уж невинных сексуальных фантазий:

«Почему даже самое незначительное действие, которое я делаю ради удовольствия, тотчас же оказывается недозволенным – а при этом весь остальной мир с хохотом валяется в грязи!.. Но я, я не осмеливаюсь урвать даже немного необычного перепиха… а теперь я не могу заставить его встать! Я жалок! Боже упаси, чтобы я оторвал ярлык от своего матраца, на котором стоит клеймо: „Не удалять. Преследуется по закону“, – что дадут мне за это? Посадят на электрический стул? От всего этого хочется кричать!»

Говоря по чести, тот избыток, что был в половой жизни древнего иудаизма, в юморе американских евреев приобрел качества чувства смущения и вины. Никакая иная группа, за исключением, быть может, ирландских матрон, столь часто не изображается настолько сексуально скованной. Такой образ, как кажется, получил распространение в американском обществе благодаря еврейским комикам, которые способствовали созданию образа евреев как физически неспособных людей, что не удивительно. Нет никаких явных подтверждений, что неевреи рассматривают евреев как блеклых любовников, и интересно, что два главных секс-символа Америки минувших сорока лет, Мэрилин Монро и Элизабет Тейлор, обратились в иудаизм, а еврейский психолог Рут Вестхеймер сделал больше чем кто-либо со времен Альфреда Кинси для популяризации половых отношений, свободных от чувства вины.

Среди других этнических групп половой энтузиазм и безостановочные свершения на этой ниве стали темой, с которой связана большая часть анекдотов:

– Сколько существует поз для соития? – спрашивает преподаватель на занятии по половому воспитанию в университете.

– Семьдесят восемь, – отвечает французский студент, и начинает перечислять их.

Когда он закончил, преподаватель говорит:

– Но вы даже не упомянули об основной, когда женщина лежит на спине, а мужчина сверху.

– Mon Dieu! – восклицает француз. – Вы правы. Семьдесят девять.

Советский космонавт после полета в космос возвращается в свою деревню, расположенную в одном из самых холодных уголков Сибири. На следующий день к нему приезжает корреспондент ТАСС за интервью.

– Что вы сделали первым делом, когда вернулись домой и встретились с женой?

– Товарищ, лучше спросите меня, что я сделал после того, как завершил с первым делом.

– Что было вашим вторым делом после возвращения домой?

– Я снял лыжи.

Еврейские мужчины редко попадают в подобных анекдотах на первые роли, поскольку их обычно характеризуют как лишенных воображения, незрелых и обделенных страстностью.

Богатый еврейский предприниматель говорит своему помощнику: «Я хочу, чтобы ты нашел мне уличную проститутку – блондинку метр восемьдесят на высоких каблуках. Я хочу, чтобы она была одета в короткую и узкую французскую женскую униформу. Еще мне нужен пьяный датчанин».

Через полчаса помощник возвращается в кабинет начальника.

– Я нашел проститутку, – отчитывается он, – она во французской женской униформе. Но я не смог нигде найти пьяного датчанина.

– Эх! – восклицает начальник. – Тогда все отменяется.

В коротком жалобном монологе Хенни Ионгман восклицает: «Если бы не карманники, у меня бы не было никакой половой жизни».[80]

Тем не менее я верю, что история о крепком восьмидесятилетнем старике и молоденькой квартирантке ближе всего стоит к подлинному духу отношения евреев прошлых поколений к сексуальности. Еврейский Закон поощряет евреев обоих полов и всех возрастов продолжать поддерживать интимные отношения. Даже пожилых людей призывают жениться и, если их жены еще достаточно молоды, заводить детей. Вероятно, это одна из причин, почему существует столь удивительно большое число анекдотов о пожилых мужчинах и молодых женщинах. В том, что касается остальных евреев, похоже, сейчас в юморе американских евреев доминирует образ человека, холодного в половых отношениях.

Всякая околосексуальная всячина

У человека сломались очки, и он идет по оживленной улице, пока не натыкается на магазин, в витрине которого висят огромные очки. Он заходит, чтобы починить свои очки.

За прилавком стоит благочестивый еврей с длинной бородой.

– Я не починяю очков, – говорит он, – я – мохель [человек, совершающий обряд обрезания].

– О Боже! Тогда зачем вы вывесили на свою витрину огромные очки?

– Уважаемый, а что вы хотите, чтобы я вывесил у себя на витрине?

Обрезание – это старейший ритуал в иудаизме, восходящий еще к первому еврею Аврааму, которому Бог велел выполнить обряд обрезания, будучи уже в возрасти девяносто девяти лет (Бытие 17:9-14 и 24–25). Позднее Авраам приказал совершить обрезание своему сыну Исааку, когда тому было восемь лет (Бытие 21:4). На протяжении всех последующих нескольких тысяч лет все здоровые евреи мужского пола подвергались обрезанию еще во младенческом возрасте, через восемь дней после рождения. Церемония, называемая на иврите брит-мила, по простому – брит, представляет собой отрезание крайней плоти полового члена. И хотя обрезание, вероятней всего, является наиболее известным ритуалом иудаизма, один его аспект, метциза, малоизвестен среди неортодоксальных евреев. Предполагается, что мохелъ останавливает кровь из члена новорожденного, прикоснувшись к нему своим ртом. Несколько лет назад мой товарищ, обучающийся на раввина в еврейской Богословской семинарии, рассказал мне о загадке, курсировавшей среди будущих раввинов:

«Какое самое ужасное предписание (мицва) в иудаизме?»

«Когда ты обязан выполнять метцизу новообращенному взрослому мужчине».

И хотя может показаться, что за пределами области, связанной с этим малопонятным религиозным обрядом, не может возникнуть схожих шуток, есть очень похожий американский анекдот.

Два мужика отправились на охоту. Одного из них атаковала ядовитая змея, укусив его за член. Того пронзила мучительная боль, и его друг ринулся в ближайший населенный пункт за врачом. Он описал врачу характер травмы, и врач велел ему немедленно отправляться назад и отсосать яд ртом, каждый раз сплевывая его, сказав, что это единственный шанс спасти друга.

Человек возвращается к своему укушенному змеей другу, который уже визжит от боли: «Что сказал врач?» – спросил он сквозь стиснутые зубы.

«Он сказал, что тебе не выжить».

В этой связи надо отметить, что когда появился риск заражения СПИДом, стали применяться иные средства для остановки кровотечения, не подразумевающие прямого контакта рта мохеля и детского органа.

Надпись у писсуара в туалете Еврейского университета: «Будущее еврейского народа в твоих руках».

Недавнее демографическое исследование показало, что прирост населения в сообществе американских евреев ниже нуля. В традиционных еврейских кругах моральное давление, выражаемое, к примеру, вышеприведенными шуточными призывами, еще сильнее и подвигает еврейские пары иметь большие семьи:

Моисей возвращается с горы Синай и говорит людям, собравшимся у ее подножия: «Есть хорошая и плохая новость. Хорошая новость – в том, что мне удалось сократить список до десяти, а плохая – в том, что прелюбодеяние осталось в списке».

И, наконец, классический анекдот, который моя жена Двора услышала от Исаака Башевис Зингера.

Мужчина, обеспокоенный за супружескую верность своей жены, собирается в деловую поездку.

Перед отъездом он наказывает своему сыну:

– Следи за всем, что делает мама, и когда я вернусь, все мне подробно расскажешь.

По возвращении он спрашивает сына:

– Делала ли мама что-нибудь необычное, пока я был в отъезде?

– В ночь, когда ты уехал, – рассказывает ему сын, – к нам пришел незнакомый мужчина. Придя, он поцеловал маму в губы, и они долго обнимались.

– И что потом?

– Мама повела его в ванную.

– А дальше?

– Я смотрел в замочную скважину. Он снял с себя штаны, рубашку, а затем и трусы.

– И дальше?

– Он начал снимать с мамы всю одежду, не переставая всю ее расцеловывать.

– И что тогда?

– И тогда мама выключила свет, и мне больше ничего не было видно.

– Gott in himmel [Боже праведный]! – восклицает мужик, хлопая себя по щекам. – Эти сомнения меня прикончат!

Еврейские гражданские войны

В хорошо организованную религиозную общину приходит новый раввин.

Каждую неделю в ходе Шаббат вспыхивает баталия. Когда подходит время читать Sh'ma Yisra'el «Слушай, Израиль! Господь Всемогущий наш, Господь Един», половина общины встает, а другая половина остается сидеть. Стоящая часть говорит: «Мы непременно встаем при Sh'ma Yisra'el, поскольку это символ веры иудаизма. В ходе истории тысячи евреев умирали со словами Sh'ma на устах». Та часть, которая осталась сидеть, говорит: «Нет. Согласно Шульхан Арух [сборник еврейских религиозных законов], если вы сидели, когда подошло время Sh'ma, то вы остаетесь сидеть». Стоящие люди закричали на сидящих: «Встаньте!», тогда как сидящие кричат стоящим: «Сядьте!» Это выходит за рамки всех приличий, принятых при проведении службы, и раввин просто сходит по этому поводу с ума.

Наконец раввин узнал, что в ближайшем доме для престарелых есть девяностовосьмилетний человек, который стоял у истоков образования религиозной общины. Итак, согласно традиции Талмуда, раввин назначает делегацию из трех человек, взяв одного представителя от сторонников стоять, другого – от сторонников сидеть, и будучи сам третьим, отправляются к этому человеку. Они входят к нему в комнату, и человек от сторонников стоять при исполнении Sh'ma спешит к нему со словами:

– Ведь правда, что у нас традиционно вставали при Sh'ma?

– Нет, – слабым голосом отвечает старик. – Не было такой традиции.

Другой представитель подскочил от возбуждения:

– Традиция была сидеть при Sh'ma?

– Нет, – говорит старик. – Не было такой традиции.

Тут раввин уже не в силах сдерживаться, разъяренно кричит:

– Меня не волнует, какова была традиция! Просто скажите им делать так или иначе. Вам известно, что происходит на службе каждую неделю? Люди, которые встали, кричат на тех, кто остался сидеть, а те, кто сидит, кричат на тех, кто встал…

– Вот это-то и было традицией, – говорит старик.

Еврейская культура с давних пор питает отвращение к насилию. (В одной из историй XIX века рассказывается о еврее, вызванном на дуэль и не имеющем возможности отказаться, который говорит: «Если я опоздаю, – начинайте без меня».) В результате евреи обычно выражают свой гнев посредством скорее словесных, нежели физических, нападок. Общинная жизнь евреев, например, с давних пор отмечена интенсивными, зачастую жестокими, и неизменно невротичными распрями. Распри возникают внутри самих различных религиозных групп или между ними, между евреями, придерживающимися разных политических убеждений, и даже между евреями из разных стран. Несмотря на то, что еврейское сообщество иногда рассматривается неевреями как единое (например, в своей поддержке Израиля), те евреи, которые знают немного больше о жизни евреев, знакомы с избитой фразой: «Три еврея – три мнения».

Среди ортодоксальных евреев самые острые разногласия случаются по обрядовым вопросам, и часто это приводит к тому, что члены общины отделяются и образуют новую. Это одна из причин, по которой в США так много небольших еврейских общин, имеющих один реформистский храм, одну консервативную синагогу, и при этом еще пару или больше ортодоксальных шулов.[81]

Распри внутри ортодоксальных обществ могут приобретать более ужасное развитие, чем просто раскол. Когда ныне покойный Рабби Моше Фейнстейн, ученый, пользовавшийся почтением среди большинства ортодоксальных евреев, подобным тому, которым пользуется Папа Римский среди традиционных католиков, постановил, что искусственное оплодотворение может быть допустимо в ряде ограниченных случаев, его стали травить полуночными телефонными звонками, изливая оскорбления. По мнению анонимных абонентов, любое проявление терпимости к использованию искусственного оплодотворения было равносильно допущению прелюбодеяния, и они считали своим долгом поставить рабби об этом в известность в 4 часа утра.

Сколь бы несносным ни было такое поведение, это еще терпимо, если сравнивать его с тем, как вел себя Вильна Гаон, выдающийся ученый раввин XVIII века. Будучи сам благочестивым ортодоксом, Гаон испытывал недоверие к верительным грамотам, выданным ортодоксами новому движению хасидов, и так он предал хасидов анафеме, запретив другим евреям вступать с ними в брачные или деловые отношения. «Если бы это было в моих силах, – заявил он как-то раз, – я бы обошелся с ними, как пророк Илия поступил со священниками Вааловыми» (то есть убил бы их; см. 1-я Царств, 18:40).[82]

Со своей стороны, хасиды называли своих противников митнагдим (термин на иврите, обозначающий «противника»; сравните с тем, как характеризовала католическая церковь противных им сторонников Реформации, называя их «протестанты»). С точки зрения хасидов, митнагдимы были бессердечными, рационалистически следовавшими букве закона, и о них рассказывали неприязненные истории.

– Какая разница между митнагдимом и собакой? – спрашивает хасид своего друга.

– Не знаю, – отвечает друг. – И какая же а разница?

– Вот и я не знаю, – говорит хасид.

Распри, происходящие внутри синагог, настолько известны, что анекдоты о них включены фактически в каждый сборник еврейского юмора (см., например, Введение).[83]

Два члена общины много лет враждовали между собой. На вечер Йом-Кипура, непосредственно перед началом службы Кол Нидрей, раввин вызывает обоих к себе в кабинет.

– Вы должны помириться, – велит он. – Ради чего приходить в синагогу и молить Господа простить тебя, если ты сам не можешь простить даже своего ближнего?

Оба человека оказались глубоко тронуты, крепко обнялись и пообещали больше никогда не враждовать.

Когда служба закончилась, один кланяется другому, и говорит:

– Я молился, чтобы у тебя было все, о чем ты молился для меня.

– Что, уже начал? – отвечает второй.

Столь же мерзкие, как распри в общине, упреки, бросаемые представителями одного религиозного направления представителям другого, могут быть к тому же более шокирующими. Несколько лет назад в студенческой газете одной известной семинарии ортодоксов была опубликована заметка раввина, гласящая: «Мы должны противостоять реформаторскому иудаизму так же, как мы противостояли нацизму. Мы должны противостоять консервативному иудаизму так же, как мы противостояли марксизму».

В анекдотах, рассказываемых традиционными, в особенности ортодоксальными евреями, реформаторское движение рассматривается как лишенное иудейства.

Сидят вместе три реформаторских раввина, и каждый хвалится, сколь либеральна его община.

– На Шаббат, – говорит первый, – мы разрешаем людям курить во время службы.

– Мы еще либеральнее, – говорит второй. – На Йом-Кипур я объявил с помоста, что пост – это пережиток прошлого, и в наше время в нем нет необходимости. В дальнем конце синагоги у нас стоит еда для тех, кто проголодался.

– Да это все пустяки, – говорит третий раввин. – На Рош-hа-Шана и Йом-Кипур мы вывесили перед храмом большой плакат: «Закрыт на праздники».

В недавние годы евреи из реформаторов нанесли свой ответный удар анекдотами по ортодоксам.

К реформаторскому раввину приходит один из членов его общины, он сильно подавлен.

– Мой сын, – говорит он, – стал очень ортодоксален. Он весь день проводит в ешиве и заявляет, что в нашем доме все некошерное и потому он не может питаться с нами. И что еще хуже, под его влияние попала и наша дочь. Она ушла из дома и отправилась учиться в одну очень ортодоксальную семинарию для женщин.

– А как ваш младший сын? – спрашивает раввин. – Тот, который был в Стэнфорде?

– Это вообще ужасный случай, – отвечает мужчина. – Он связался с какими-то хасидами и теперь живет в ешиве в Израиле.

– А вы не думали проверить свой мезуза? – спросил раввин.

Этот анекдот сродни Талмуду: для его понимания требуется комментарий. Мезуза– это маленькая коробочка, внутри нее находится небольшой каллиграфический свиток со стихами из Торы, который евреи обычно прикрепляют к дверному косяку в своем доме и к косякам на входе в каждую комнату.

В ходе последних двух десятилетий некоторые ортодоксальные раввины стали заявлять о страшных трагедиях, происходящих из-за того, что евреи помещают некошерные (то есть неверно написанные) мезузы. Неверность обычно заключается в пропущенном или неправильно написанном слове, а также стертой букве. В одной истории, получившей широкое распространение, говорилось, что после того как в 1974 году в небольшом израильском городке Maалот арабскими террористами были убиты 25 еврейских школьников, в ходе проверки школьного здания было обнаружено, что 25 мезуз оказались некошерными.

Шутка здесь состоит в том, что, конечно же, «реформированные» евреи, как правило, не столь добросовестны в том, чтобы проследить кошерность мезузы в каждой комнате. Помимо этого, анекдот затрагивает явление, редко обсуждаемое в еврейской жизни, – гнев и отчаяние, которые испытывают евреи, не блюдущие традиционные обряды, когда их отпрыски становятся ортодоксальными. Дети больше не питаются в некошерных домах своих родителей и иногда презрительно отказывают своим родителям в том, что те живут жизнью евреев. Подобные трагедии, убеждают раввины, явно идут непосредственно от Бога, наказывающего человека за некоторые серьезные попрания ритуалов, – нет сомнения, что некошерные мезузы – это один из тех случаев.[84]

Третья разновидность конфликтов происходит между евреями, вышедшими из разных культурных сред. Традиция пренебрежительно отзываться о евреях из других стран достаточно стара. Например, евреи, изгнанные из Испании в 1492 году, рассматривали себя, имея на то некоторые основания, как обладающих более высоким культурным уровнем, нежели остальные евреи Европы. В своей синагоге в Амстердаме они постановили, что неиспанские евреи должны стоять на службе за деревянной перегородкой. В Лондоне потомки испанских евреев постановили, что ни один осиротевший ребенок испанского еврея, который женился на неиспанской еврейке, не получит ни гроша поддержки из фондов общины.[85]

В XX столетии румынские евреи оказались заклейменными как нечестные: «Каков рецепт пирожных в румынской поваренной книге?» «Сперва украдите десяток яиц».

В ортодоксальных синагогах евреи, повторяя Sh'ma, «Слушай, Израиль…», закрывают глаза руками. Цель этого – помочь человеку сосредоточиться на Боге. История гласит, что в румынских синагогах впереди стоит вывеска, гласящая: «Мы не несем ответственности ни перед кем, чьи карманы могут быть обчищены во время повторения Sh'ma».[86]

В Соединенных Штатах евреи-выходцы из Германии часто выражают неуважение к еврейским эмигрантам из Восточной Европы, которых они считают примитивными и неотесанными. В 1939 году психиатр из неевреев Карл Меннингер вспоминал, какое он испытывал неудобство, когда владелец The New York Times Артур Шульцбергер рассказал «историю, где имитировался еврейский акцент Др. [А. А.] Бриля [пионера восточноевропейского еврейского психоанализа], что мне показалось очень дурным вкусом. На самом деле это был уже второй раз, когда он рассказывал такое в моем присутствии…Он настолько утонченный, держащийся с достоинством человек, что я был просто поражен, услышав от него столь насмешливый акцент, когда он говорил о других евреях». Меннингер также отметил, что Шульцбергер «робел от мысли, что все будут знать, что тот, кто владеет газетой, – еврей», и было возможно, что его частые насмешки над акцентами других евреев были попыткой показать нееврейскому психоаналитику, что сам Шульцбергер, был таким же человеком, как он, и нет необходимости воспринимать его как еврея.[87]

Высмеивание Шульцбергером неправильного произношения восточноевропейских евреев напоминает об истории о еврейской паре, отправившейся в свою первую поездку на Гавайи. В самолете у них возник спор: женщина считала, что название Hawaii нужно произносить так, как написано: «Гауайи», тогда как муж говорил, что «w» («уа») в названии должно произносить как «v» («в»). Когда супруги прибыли к месту назначения, они остановили в аэропорту первого встречного, которым оказался пожилой мужчина с бородой, и муж спросил:

– Как произносится название штата, в котором мы сейчас находимся?

– Гавайи, – ответил пожилой человек.

Муж победоносно заулыбался, глядя на свою жену.

– Спасибо, – сказал он пожилому человеку.

– Ю а велком (англ. «рад помочь»; традиционно произносится «ю а уэлком». – Примеч. пер.).

Для еврейских эмигрантов характерно произнесение «уэ» как «в», но это обыгрывается и в американских анекдотах нееврейского происхождения. Роберт Уагнер (Wagner), католик по вероисповеданию, был мэром Нью-Йорка в 1950-х и начале 1960-х годов, являясь потомком германских эмигрантов. В то время была популярна комнатная игра, которая, возможно, была предшественницей игры «Риск», и состояла в том, что человек произносит слово или фразу, а другие участники подбирают вопрос, на который это могло бы быть логическим ответом. На фразу «9W» («найн уэ»), что было названием шоссе, ведущего в город Нью-Йорк, правильным вопросом было: «Мэр Вагнер (Vagner), ваша фамилия пишется через „в“ ("v")?»[88]

В 1940 году демократ Франклин Рузвельт выступал против республиканца Уэндэла Уилки. Пожилой еврей сказал своему другу:

– Я голосую за Менделя Вилки.

– Но такого кандидата нет, – говорит ему его друг. – Его имя Уэндэл Уилки.

– В таком случае, – говорит пожилой, – я голосую за Розенвельда.

И последнее мнение о еврейских общинных распрях. Несколько лет назад мой приятель, возглавлявший главный еврейский институт в Калифорнии, раздумывал баллотироваться в Конгресс США. Он встретился с влиятельным конгрессменом от Демократической партии из Лос-Анджелеса, который был очень верным и активным евреем, а тот сообщил ему со всей серьезностью: «Если ты устоял во внутриеврейских баталиях на протяжении десяти лет, то когда ты вступишь в борьбу за место в Конгрессе, это покажется тебе значительно мягче».

Еврейские проклятия[89]

В разнообразии и лютости проклятий на идише словесная агрессия евреев достигает своих высот.

Пусть у тебя выпадут все зубы, кроме одного. И пусть тот мучает тебя своей болью.

Пусть ты выиграешь в лотерею, и потратишь весь выигрыш на врачей.

Чтоб ты жил в доме с сотней комнат, и чтоб в каждой было по кровати, и чтобы ты бродил всю ночь из комнаты в комнату, от кровати к кровати, не в силах заснуть.

Чтоб стать тебе столь богатым, чтобы следующему мужу твоей вдовы не пришлось думать о том, на что жить.

Пусть у тебя вырастет еще пара рук, чтобы чесать все, что у тебя чешется.

Чтоб сел ты на вилы и схватился за горячую печь для опоры.

Определение еврейского проклятия, данное кинорежиссером Эрнстом Любицчем: «У тебя должно быть много денег, но ты должен быть не единственным в своей семье, имеющим на них права».[90]

5. «Простите, а нет ли у вас другого глобуса?» Гонения и еврейское чувство бездомности

Антисемитизм

Конец 1930-х годов, еврей едет в метро и читает еврейскую газету The Forward. Вдруг, к своему ужасу, он обнаруживает, что его друг, сидящий прямо напротив него, читает нью-йоркскую нацистскую газету. Он гневно смотрит на него: «Как ты можешь читать эту нацистскую газетенку?»

Ничуть не смутившись, его друг отрывает взгляд от газеты и смотрит на него: «Ну-ка, ну-ка, а что же ты читаешь? The Forward? И что ты там вычитываешь? В Америке продолжается экономический спад, евреи ассимилируются. В Палестине арабы учиняют массовые беспорядки и убивают евреев. В Германии они еще не отобрали все права. Ты сидишь и читаешь обо всем этом, все больше и больше погружаясь в депрессию. А я читаю в нацистской газете: мы владеем всеми банками; мы контролируем правительства».

Среди всего многообразия искаженных представлений антисемитов, одно из наиболее абсурдных – вера в мировое еврейское господство. Сам тот факт, что мировое еврейство оказалось не в силах остановить Холокост и ему даже не хватило политического влияния, чтобы убедить Союзников разбомбить железнодорожные пути, по которым людей везли в лагеря смерти, доказывает – значительная часть еврейского «политического влияния» иллюзорна.[91] «Шутка» в том, что во всемирную власть евреев верят только антисемиты. Как заявил в конце 1930-х годов сионистский лидер и первый президент Израиля Хаим Вейцман: «В мире есть два типа стран – те, что хотят изгнать евреев, и те, что не хотят их принимать»:

В 1939 году венский еврей приходит в кабинет агентства путешествий и говорит, что ему нужен билет на пароход.

– Куда? – спрашивает служащий агентства.

– Позвольте мне взглянуть на ваш глобус, пожалуйста.

Еврей начинает внимательно рассматривать глобус. Всякий раз, когда он предлагает какую-либо страну в качестве места назначения для своей поездки, служащий отвечает отказом: «В эту страну требуется виза… Эта страна больше не принимает евреев… Чтобы попасть сюда, вам нужно записываться за десять лет вперед».

Наконец еврей отрывает взгляд от глобуса, смотрит на служащего и спрашивает:

– Простите, а нет ли у вас другого глобуса?

Не удивительно, что сам Холокост послужил поводом скорее для горьких острот, нежели шуток, о чем сказано в одном из комментариев.

Когда Гитлер пришел к власти, в Германии было два типа евреев: пессимисты и оптимисты. Пессимисты попали в изгнание, а оптимисты – в газовые камеры.

И после воины…

Еврей, которому удалось выжить во времена газовых камер, потерял всех своих родственников.

Офицер в центре по переселению спрашивает его, куда бы он хотел отправиться.

– В Австралию, – отвечает тот.

– Но это же так далеко, – говорит офицер.

– Откуда? – спрашивает еврей.[92]

Как правило, евреи шутят над антисемитизмом только тогда, когда они слишком слабы, чтобы бороться с ним. В первой половине XX века, когда американские евреи были политически слабее и более уязвимыми для евреененавистников, в ходу было огромное множество анекдотов, высмеивающих антисемитов.

Во время Второй мировой войны некая южная матрона звонит на местную военную базу:

– Мы бы сочли за честь принять у себя пятерых солдат на обеде в честь Дня благодарения, – говорит она сержанту, принявшему звонок.

– Очень любезно с вашей стороны, мадам, – говорит сержант.

– Только, пожалуйста, проследите, чтобы это были не евреи.

– Понимаю, мадам.

Вечер Дня благодарения, раздается звонок, женщина открывает дверь и приходит в ужас, видя перед собой пятерых чернокожих солдат.

– Явились на обед в честь Дня благодарения, мадам, – рапортует один из солдат.

– Но… но… но ваш сержант допустил ужасную ошибку, – с трудом выговаривает женщина.

– Нет, что вы, мадам, – отвечает солдат, – сержант Гринберг никогда не допускает ошибок.

Женщина, говорящая с сильным идишским акцентом, заходит в шикарный ресторан.

– У нас не бывает евреев, – говорит ей управляющий.

– Хорошо, не беспокойтесь, – отвечает женщина, – я их не ем.

Гручо Макс был женат на нееврейке. Когда их сыну отказали в приеме в загородный клуб для ограниченного круга лиц, Гручо отправил туда телеграмму: «Поскольку мой сын еврей только наполовину, то не будете ли вы против того, чтобы он заходил в плавательный бассейн только по пояс?»

Сегодня такого рода анекдоты редко услышишь среди евреев, поскольку тот вид дискриминации, который в них описывается, уже, как правило, не встречается. Евреи сейчас могут жить или питаться фактически везде, где хотят, и, за исключением нескольких эксклюзивных клубов, могут плавать и играть в гольф, где им заблагорассудится. Первый анекдот, который выглядит насущным в более длительном промежутке времени, напоминает, что когда-то негры и евреи были в большинстве согласны, что у них общие враги. Однако сегодня взаимоотношения между двумя этими группами гораздо более напряженные, и еврей, рассказавший этот анекдот на публике, рискует оказаться обвиненным в оскорблении чернокожих.

Антисемитские настроения пошли в Америке на убыль, но даже если подобные происшествия и случаются, еврейские защитные организации, такие как Антиклеветнический союз и центр Симон Висенталь, дают им агрессивный отпор. Как результат этого, сегодня анекдотов про антисемитов и антисемитизм можно услышать гораздо меньше, чем в прошлом. Когда люди могут противостоять своим врагам, они испытывают меньшую потребность высмеивать их.

Христианский антисемитизм

До появления нацистов самые большие страдания евреям доставляли христианские антисемиты, и потому они были главным объектом еврейских юмористов.

В очереди на почте произошла стычка христианки и еврейки.

Противостояние нарастало, и христианка закричала на еврейку:

– Христоубийца!

– Ты права, – отвечает ей еврейка, – подумай, если мы смогли убить твоего Бога, что я могу сделать с тобой.

И хотя последнее замечание еврейки исторически неверно – Иисуса Христа убили римляне, а не евреи, – широко распространенное мнение, что евреи – «христоубийцы», вселяло ужас в их соседей. Ведь люди, которые смогли убить Бога, должны сами иметь силы под стать Богу, поскольку простые смертные не способны убить божество.

Мнение, что евреи убили Христа, вызывало ненависть к ним многих неевреев. Для антисемитов средневековья было недолго перейти от восприятия евреев как «христоубийц» до убеждения, что евреи убивают неевреев и пьют их кровь или что они вызвали вспышку «Черной смерти» (название чумы в Европе XIV века. – Примеч. пер.), отравив колодцы по всей Европе.

Со временем обвинения становились еще более нелепыми. В 1215 году католическая церковь изложила вероучение о замене одной субстанции другой, где говорилось, что вино и облатка, используемые в ходе литургии, чудесным образом преобразуются во время службы в подлинные кровь и тело Христовы. Антисемиты подозревали, что если облатка преобразуется в тело Христово, то евреи, уже убив Иисуса однажды, попытаются сделать это снова. И с XIII по XVIII век были убиты тысячи евреев за то, что они, якобы проникали в церковь, крали облатки и «мучили» их.[93]

Другой неприятной чертой существования евреев в средневековой Европе было то, что раввинов обязывали вступать в полемику с христианским духовенством.[94] Евреи ненавидели эти встречи, в которых они были изначально проигрышной стороной. Если раввины вели спор напористо и эффективно, их обвиняли в нападках на христианство и грозили смертью. Если же они этого не делали, то проигрывали дебаты, и предполагалось, что они должны обратиться в христианство. Не удивительно, что такая безнадежность ситуации способствовала возникновению своеобразного типа юмора.

В небольшом европейском городке жил священник, признанный знаток Библии и еврейского языка, который вызывал на спор любого еврея. Дебаты должны были проходить в определенном формате. Каждая сторона должна была предлагать другой стороне перевести какой-либо термин с иврита. Первый, кто не сможет этого сделать, будет казнен.

Местный раввин был в ужасе, поскольку знал, что священник владел ивритом лучше него. Все еврейское сообщество оказалось в затруднительном положении, поскольку знало, что всякий, кто вступит в дебаты, – умрет.

Наконец, вызвался простой еврейский рабочий, заявив: «Я готов вступить в дебаты со священником».

Все было организовано, и рабочему дали право первым задать вопрос.

– Что значит ai-neh-nee yoh-day-ah? Священник отвечает:

– Я не знаю (что дословно означает вся фраза на иврите).

И его тут же казнят.

Еврейское сообщество было под большим впечатлением от находчивости рабочего. Они устроили в его честь празднество, и один из гостей спросил его:

– Как тебе пришла в голову мысль задать священнику подобный вопрос?

На что рабочий ответил:

– Я вырос в деревне неподалеку, и у нас был очень ученый раввин, намного ученее местного здесь. И как-то раз кто-то посоветовал мне спросить того раввина: «Что значит ai-neh-nee yoh-day-ah?» Я задал ему этот вопрос, и он ответил мне: «Я не знаю». Поэтому я решил, что если тот раввин, который был столь учен, не знал, то как может знать этот священник?

Восточноевропейский антисемитизм: особо опасная порода

В ходе последней тысячи лет основными, хотя и не исключительными, жертвами антисемитизма были евреи, жившие в Европе, особенно в восточной ее части. Большинство анекдотов про антисемитов пришло из Восточной Европы.

Игнас Падеревский, премьер-министр Польши, после Первой мировой войны обсуждал проблемы, стоящие перед страной, с президентом Вудровом Вилсоном.

– Если не собрать конференцию для обсуждения наших требований, я предвижу серьезные проблемы в стране. В этом случае мои люди будут настолько разгневанны, что многие выйдут на улицы и устроят побои евреев.

– А что будет, если ваши требования будут выполнены? – спросил президент Вилсон.

– Тогда мои люди будут настолько счастливы, что напьются и устроят побои евреев.[95]

Еврейский юмор давно распознал, что причины, которыми объясняют свою ненависть антисемиты, редко имеют под собой сколь-либо реальную основу. И хотя ни один антисемит не признает, что у него сперва появляется ненависть, а уж затем он находит причины для ее объяснения, это именно то признание, которое можно сделать, и то только непреднамеренно, с помощью юмора.

Анекдот с Падеревским, который был в ходу за более чем два десятка лет до Холокоста, оказался пророческим. Одной из главных причин, по которой немцы возводили Освенцим, Треблинку и другие лагеря смерти в Польше, было то, что они знали: в польских деревнях бежавшие из них евреи встретят мало сочувствия. Из трех с половиной миллионов евреев, проживавших в Польше в 1939 году, ко времени окончания Второй мировой войны в 1945 году, более 90 % было убито.

На 1968 год в Польше оставалось менее 20 тысяч евреев, что не составляло и одного процента от того числа, что проживало там 30 лет назад. Но от этого польский антисемитизм слабее не стал. Когда в 1968 году произошли антиправительственные выступления, коммунистическое руководство организовало кампанию по обвинению евреев, составлявших менее одной десятой процента от всего населения, в устроении беспорядков. В течение нескольких месяцев в польских газетах, на телевидении и радио одной из основных тем было «разоблачение сионистов в Польше».[96] Не вызывает удивления, что в такой среде расцвел горький юмор, образцы которого были собраны у Стивена Аюкеса и Ицхака Галнура в книге «Не до шуток: собрание политических анекдотов».

Встречаются в 1968 году в Варшаве два еврея.

– Розенберг, – говорит первый, – мне сказали, что ты потерял работу, а ты при этом выглядишь хорошо, счастлив и преуспевающ. Как такое возможно? На что ты живешь?

– Я живу шантажом, – отвечает второй.

– Шантажом?…

– Очень просто. Есть одна польская семья, которая спрятала меня во время войны от нацистов.

– Ну, и…

– Я их шантажирую, [угрожая, что расскажу всем, что они спасли еврея].[97]

Конечно же не все поляки были антисемитами. Среди 30 миллионов поляков несколько тысяч рисковало своими жизнями, чтобы спасти евреев во время Холокоста. Историк Яффе Элиях разузнал историю о героическом подвиге одной польской пары и храбрости молодого польского священника. В ноябре 1942 года, когда евреев в краковском гетто систематически убивали, еврейская мать смогла тайно переправить своего сына двум друзьям из христиан, паре по фамилии Яхович. Она переслала им адреса членов своей семьи в Канаде и Соединенных Штатах, с просьбой в случае, если она и ее муж будут убиты, отправить ребенка к родственникам.

Яховичи очень преданно заботились о ребенке, и, рискуя собственной жизнью, сохранили ему жизнь. Когда госпожа Яхович узнала, что родителей мальчика убили, она нашла священника и попросила крестить ребенка.

«А каково было пожелание родителей, когда они вверяли вам и вашему мужу своего ребенка?» – спросил священник. Когда женщина рассказала о пожеланиях матери, священник отказался крестить ребенка, объяснив, что нечестно будет поступать так, пока есть надежда, что родственники мальчика смогут взять его на воспитание.

Со временем госпожа Яхович смогла установить связь с семьей мальчика, они забрали его в Америку и усыновили. Мальчик поддерживал связь с Яховичами. Где-то лет через тридцать госпожа Яхович написала ему письмо, в котором впервые рассказала о своем намерении его крестить и историю о молодом приходском священнике, отказавшемся это делать. Священник оказался кардиналом Каролем Войтылой из Кракова, который 16 октября 1978 года был избран Коллегией кардиналов Папой Иоанном Павлом II.[98]

Антисемитизм и еврейская ярость

Хотя презрение и сарказм обычно подвигают на более забавные анекдоты, чем гнев, но время от времени ярость ярко раскрывает себя. Среди девяноста шести еврейских анекдотов, приведенных Исааком Асимовым в его «Сокровищнице юмора» есть один, который я больше нигде не встречал. Он столь же абсурден, как и смешон, при этом он раскрывает интенсивную, устрашающую глубину враждебности к христианству.

Как-то раз молодой Сади Московия повел свою бабушку в кино посмотреть впечатляющее действо времен колесниц, со ставшим уже обычным искажением римской истории. Бабушка смотрела фильм с мирным неучастием до тех пор, пока не пришло время неминуемой сцены в амфитеатре, когда безоружных пленников бросают львам на растерзание.

При виде беспомощных мужчин и женщин, оказавшихся наедине с лютыми хищниками, старенькая бабушка разразилась громкими причитаниями, выкрикивая:

– Ой, бедные люди; ой, несчастные.

Сади, ужасно сконфуженный, разъяренно шепчет ей:

– Не вопите так, бабушка. Это христиане, которые подверглись наказанию со стороны римского правительства, и это только кино.

– Христиане! – сказала бабушка. – Понятно. – И она сразу успокоилась. Но не прошло и нескольких минут, как она завопила снова, на этот раз еще громче.

– Бабушка! – обратился к ней Сади. – Теперь-то что?

– Там, в углу, – показывает бабушка на экран, – тот бедный львенок. Ему ничего не достается.[99]

Смертельная враждебность в анекдоте Асимова показывает оборотную сторону «забавной» болгарской пословицы: «Крестя еврея, держи его с головой под водой пять минут».

Когда задумываешься о злости евреев по отношению к немцам и нацистам, то на ум приходит покойный премьер-министр Израиля Менахем Бегин, который совсем не зарекомендовал себя как человек, любящий повеселиться (по крайней мере на публике). Весной 1981 года, когда германский лидер Гельмут Шмидт говорил о моральных обязательствах Германии перед народом Палестины и сказал о том, что Германия рассматривает возможность продажи танков Саудовской Аравии, Бегин нанес ответный удар, заявив журналистам: «Моя семья была убита германской армией, и господин Шмидт был нацистским офицером на восточном фронте. Как я могу быть уверен, что он не один из убийц?» Зив Xафец, израильский журналист, заявил, что «израильтяне, даже та их значительная часть, которая обычно съеживалась от риторической несдержанности Бегина, воодушевленно аплодировала».[100]

Подобный вид ярости, когда разрастается (обычно его подавляют), как это произошло среди евреев, лишь изредка всплывает в еврейском юморе по отношению к немцам и нацистам.[101]

Когда евреи рассказывают анекдоты о нацистах, то обычно в них преобладает презрение и насмешка, нежели ярость. Этот шаблон оказался сломан в одном потрясающе неистовом монологе комика Mела Брукса.

«Я? Не как немцы? Почему я не как немцы? Лишь потому, что они самонадеянны и у них жирные шеи, потому, что они делают то, что им сказано, при условии, что это сурово, потому, что они убили миллионы евреев в концлагерях, и из их тел они делали мыло, а из кожи – абажуры для ламп? Разве это причина, чтобы ненавидеть их поганое нутро?[102]»

В книге «Еврейское остроумие» Лоры и Мауриса Кован приводят историю о Билли Вилдере, известном кинорежиссере из американских евреев, который во время Второй мировой войны служил в армии США в дивизионе психологической войны:

«После войны некоторые немцы хотели поставить „Страсти Господни“, и один плотник написал мне, испрашивая разрешения играть Иисуса. После того, как мы провели отбор, обнаружилось, что шестеро из апостолов были служащими гестапо, а сам плотник служил в отряде штурмовиков CA. Тогда я сказал: „Да, но при условии, что гвозди будут настоящими“».[103]

Антисемиты и еврейские слабости

Несмотря на то, что высмеивание своих врагов дает евреям хорошую возможность выпустить гнев, их склонность к самокритике остается столь заметна, что дает о себе знать даже в анекдотах о врагах евреев. Как, например, в этой загадке.

Какая разница между антисемитом и евреем?

Ответ: спросите антисемита: «Что вы думаете о евреях?» – и он вам ответит: «Отвратительные люди. Они заботятся только о себе, хитрят в бизнесе и считают, что они лучше всех».

– А как насчет Коэна?

– Коэн – исключение. Он – честный еврей.

– А Левин?

– Он, должен признаться, – хороший человек. Но спросите еврея, что он думает о евреях. Он скажет вам:

– Это богоизбранный народ. Они обогащают любое общество, в котором им приходится жить. Они щедры и ярки.

– А как насчет Коэна?

– Это мамзер [подонок].

– А Левин?

– Сукин сын.

Молодой еврей приходит домой после собеседования для устройства на работу. «Они нн… нн… не дали мм… мм… мне работу радд… радд… радиоведущего, – жалуется он. Мерзавцы, – анн… анн… антисемиты».

Паранойя по поводу антисемитизма – общераспространенная еврейская болезнь. Опрос, проведенный в 1985 году среди благодетелей Федерации еврейских сообществ Сан-Франциско, показал: одна их треть считает, что еврей не может быть избран в конгресс США от Сан-Франциско. И это тогда, когда все три члена конгресса от районов, прилегающих к городу или расположенных неподалеку от него были евреями, так же, как ими были мэр города и два сенатора штата.[104]

Не удивительно, что подобные анекдоты рассказывают среди негров, поскольку и евреям, и неграм пришлось пройти через жуткую дискриминацию и в обеих группах есть те, кто во всех своих проблемах винит посторонних. Комик Лари Вилде рассказал историю о белом, жалующемся негру:

Белый:

– Не знаю, что делать. Мой дом сгорел дотла, умерла жена, машину украли, и врач говорит, что мне необходима серьезная операция.

Черный:

– Чего ты суетишься, ты что, не белый?[105]

Завершающее еврейское высказывание об антисемитизме

Альберт Эйнштейн сказал: «Если моя теория относительности доказана верно, Германия заявит, что я немец, а Франция назовет меня человеком мира. Если моя теория относительности окажется неверной, Франция будет говорить, что я немец, а Германия заявит, что я еврей».[106]

Запретный смех: анекдоты советских евреев-диссидентов

В начале 1970-х годов Брежнев объявил на политбюро, что он отправляется с государственным визитом в Польшу и что в честь своего приезда он хочет привезти польскому народу значимый для него подарок. Решили, что Брежнев возьмет с собой большую картину, названную «Ленин в Польше». Ведь что может быть более значимым выражением советско-польской солидарности, чем портрет Ленина, кумира советского коммунизма, посещающего Польшу? К великому сожалению, Ленин никогда не посещал Польшу, и «великие мастера» Союза художников, чьи умы были стиснуты принципами соцреализма, не могли сообразить, как им изобразить Ленина в Польше.

Время бежало, и советское руководство приходило в отчаяние. Наконец решили обратиться к Рабиновичу, художнику-диссиденту. «Нам известно, что вы неоднократно выказывали недовольство своей страной, – говорит пришедшая к нему делегация КГБ, – но если вы окажете родине эту услугу, мы обещаем вам большую квартиру и много работы».

Рабинович согласился нарисовать картину о Ленине в Польше. Через три недели, за день до поездки, делегация политбюро во главе с Брежневым входит в конференц-зал, где перед большим холстом, прикрытым тканью, стоит Рабинович. «Давайте взглянем на картину», – говорит Брежнев.

Рабинович снимает покрывающую ткань, и у всех в помещении перехватывает дыхание. На картине изображен мужчина в постели с женщиной.

– Кто этот мужчина? – кричит кто-то на Рабиновича.

– Это Троцкий.

У людей снова перехватывает дыхание.

– А кто эта женщина? – орет другой член политбюро.

– Крупская, жена Ленина.

– И где же Ленин? – громко спрашивает Брежнев.

– А Ленин – в Польше.

В отличие от почти всего еврейского юмора, анекдоты советских евреев были направлены исключительно против других, и в них фактически не было ничего о еврейских слабостях. Для диссидентов не имело никакого смысла обращать подобное оружие против себя, и, помимо прочего, в Советском Союзе уже были КГБ, информаторы, ружья, тюремные лагеря и даже психушки для здравомыслящих. И осмеяние было единственным оружием в арсенале инакомыслящих.

Тем не менее, у юмора есть опасная сила. Николай Гоголь заметил: «Даже тот, кто ничего не страшится, боится смеха». Джордж Оруэлл писал: «Каждая шутка это маленькая революция». За сатирическое упоминание о Сталине в частном письме к другу, Александра Солженицына приговорили к восьми годам Архипелага Гулаг. В начале 1970-х годов четыре студента университета, которые в качестве выпускной шалости положили буханку хлеба в протянутую руку статуи Ленина, получили большие сроки в тюремных лагерях. Ситуация с советскими рассказчиками анекдотов не улучшилась, пока в 1985 году к власти не пришел Горбачев.

Анекдот «Ленин в Польше» подвергал коммунистов особенно жестокой критике вплоть до конца их правления в 1991 году. Это связано не только с тем, что они фабриковали события, которые никогда в действительности не происходили, но и представляли «свидетельство», которое «подтверждало» его. Просто заявить, что Ленин посещал Польшу, было не достаточно, должна была быть картина, иллюстрирующая данное событие. Так как для Сталина было не достаточно просто обвинить многих из своих «товарищей» в якобы замышлявшемся свержении коммунизма, было сущностно необходимо, чтобы обвиненные публично и драматично сознались в «предательстве», хотя эти признания и добывались с помощью пыток.[107] Это тоже являлось зерном для мельницы диссидентской сатиры.

Во время правления Нассера в Египте, египетские археологи обнаружили мумию, чья древность значительно превышала возраст тех, что были найдены ранее. Однако они никак не могли установить ее точные даты. Обратились к помощи зарубежных археологов, и те, проведя скурпулезнейшие исследования, так и не смогли точно определить возраст мумии. Пригласили группу советских археологов. Они тоже не смогли ничего прояснить, но бывшие в их составе сотрудники КГБ вызвались установить точные даты мумии. Их предложение отвергли: откуда им знать о подобных вещах? Наконец, после настойчивых просьб египтяне позволили трем сотрудникам КГБ пройти в комнату с мумией. Через час они вышли, и говорят:

– Мумия 3625 года до н. э.

– Откуда вам это известно? – спросили пораженные египтяне.

– Она призналась.

Помимо лжи, обычной мишенью диссидентских острот были до абсурда преувеличенные заверения правительства.

– В 2000 году, – заверяет Брежнев в своей речи перед многочисленной аудиторией, – у каждой советской семьи будет собственный самолет.

– Но товарищ Брежнев, – раздается голос, – зачем каждой советской семье свой собственный самолет?

– Дурак! – кричит Брежнев. – Представь, ты живешь в Москве, и узнаешь, что в Киеве есть картошка.

И другой вариант.

– В 2000 году, – заверяет Брежнев, – советские граждане отправятся на Марс и во все уголки космоса.

– А когда мы сможем попасть в Вену? – раздается вопрос из толпы.

Похоже, что время правления Леонида Брежнева (1964–1982) было периодом расцвета юмора как советских евреев, так и других диссидентов. В то время рассказывать анекдоты было не столь опасно, как во времена Сталина, но, поскольку Брежнев был более подавляющим, чем Хрущев, для того, чтобы вспылить, ему было достаточно даже того антагонизма, который так искрометно выражался в юморе.

Другая разновидность анекдотов, высмеивающих неэффективность коммунистического абсурдизма.

Человек смог скопить достаточно денег на покупку нового холодильника. Он направляется в нужный кабинет и вручает там деньги.

– Вы получите холодильник ровно через десять лет в этот же день, – говорит ему чиновник.

– Утром или после обеда? – спрашивает мужчина.

– Почему вам нужно знать это прямо сейчас? – вопрошает чиновник.

– Потому что водопроводчик пообещал прийти утром.

Еще один вид диссидентского юмора состоял в загадках, где прямолинейный вопрос преднамеренно понимался неверно, что позволяло респонденту отвечать на него правдиво.

– Товарищ Рабинович, почему вас не было на последнем партсобрании?

– Никто не сообщил мне, что это собрание было последним. Если бы я знал, то взял бы с собой жену и детей.

– Это правда, что и советская и американская конституции гарантируют свободу слова?

– Да. Но американская конституция гарантирует также и свободу после слов.

Диссидентский юмор также высмеивал позицию многих граждан советского общества, делающих из евреев козлов отпущения за все лишения, которые им приходилось сносить.

В четыре часа утра в Москве перед мясным магазином начала собираться очередь. В восемь появляется продавец, видит длину очереди и говорит: «Товарищи, сожалею, но мяса на всех не хватит. Вынужден попросить всех еврейских товарищей покинуть очередь».

Через час продавец открывает окно и говорит: «Сожалею, но нам сообщили, что мяса привезут меньше, чем ожидалось. Должен попросить всех беспартийных товарищей великодушно покинуть очередь».

Когда в очереди остались только члены партии, выходит товаровед и говорит: «Товарищи, когда мы тут остались одни, могу сообщить вам, что в силу непредвиденных обстоятельств, нам не было выделено мяса. Так что на этой неделе мяса не будет».

Тут народ разозлился: «Эти чертовы евреи получают все привилегии».[108]

Все ли диссидентские анекдоты были еврейскими?

Роберт Тот, бывший корреспондент Los Angeles Times в Москве, который рассказал мне анекдот «Ленин в Польше», уверен, что большинство диссидентских анекдотов было сложено евреями. Это заявление звучит убедительно. До Горбачева большая часть диссидентов были евреями, и острый сарказм – это как раз таки-то, что с давних пор характеризует еврейские политические анекдоты. В книге «Не до шуток» Люкс и Галнур приводят историю о ранних годах правления коммунистов:

Стоя на трибуне Мавзолея Ленина на Красной площади, Сталин принимает приветственные возгласы народных масс. Вдруг он поднимает руки, призывая толпу к тишине.

«Товарищи, – кричит он. – Это один из важнейших моментов в истории! Пришла поздравительная телеграмма от Льва Троцкого!»

Народ с трудом верит своим ушам. Все замерли в молчаливом ожидании.

«Москва. Кремль. Иосифу Сталину, – читает Сталин. – Ты был прав, я ошибался. Ты подлинный наследник Ленина. Приношу свои извинения. Троцкий».

Толпа разразилась ликованием.

Но в первых рядах оказался маленький еврей-портной, который неистово жестикулировал Сталину.

– Ой, – кричал он, – товарищ Сталин.

Сталин наклонился, чтобы услышать, что тот хочет сказать.

«Это такое письмо! Но вы прочли его без должного чувства».

Сталин снова поднял руки, чтобы народ утих. «Товарищи! – объявил он. – Вот здесь есть простой трудящийся, коммунист, который говорит, что я прочел письмо Троцкого без должного чувства. Я хочу попросить этого человека подняться на трибуну и самому прочесть телеграмму Троцкого».

Портной взлетел на трибуну, взял телеграмму, и стал читать:

«Москва. Кремль. Иосифу Сталину».

После этого он прочистил горло и прокричал:

«Ты был прав, я ошибался? Ты подлинный наследник Ленина? Я должен принести свои извинения?»[109]

Несмотря на то, что зачастую бывает трудно установить, кто составил определенную историю, еврейские корни некоторых диссидентских анекдотов не вызывают сомнения. Следующий, который появился на Западе в начале 1970-х годов, к прискорбию, стал актуален и в 1990-е.

Украинский еврей приходит в кабинет ОВИРа и просит разрешения на эмиграцию в Израиль.

– Почему вы хотите уехать из лучшей страны на свете? – спрашивает его работник ОВИРа.

– Есть две причины, – говорит еврей. – Когда мой сосед напивается, он стучит в мою дверь и кричит: «Вот подожди, разделаемся с коммунистами, и возьмемся за вас. Всех вас, жидов, повыкуриваем». Знаете, я не хочу дожидаться этого.

Работник ОВИРа улыбается:

– Не обращайте на него внимания, советское правление никогда не кончится.

– Вот это и есть моя вторая причина, – говорит еврей.

Последняя история подчеркивает существенное различие между диссидентами из евреев и неевреев. Диссиденты из неевреев обычно нацеливали свои нападки только на коммунизм, веря, что его падение сразу же восстановит российское общество и продвинет его выше в нравственном плане. Евреи же поняли, что падение коммунизма вряд ли решит проблему антисемитизма, поскольку эти настроения разделяются многими советскими некоммунистами и антикоммунистами. В 1881–1882 и 1903–1906 годах антисемитские погромы, повлекшие за собой убийства сотен людей, были организованы царскими властями. Во время Второй мировой войны многие из литовских и украинских антикоммунистов активно способствовали тому, что нацисты убили более миллиона евреев.

В 1970-х и в начале 1980-х годов евреи редко говорили об этих болезненных моментах из прошлого, особенно тогда, когда евреи и украинцы на Западе организовали совместную демонстрацию против нарушения прав человека в Советском Союзе. Но они также и не позабыли об этом. В начале 1980-х Эд Коч, мэр города Нью-Йорка из евреев, был приглашен в качестве ведущего парада на День Украины. Перед началом демонстрации, Коч сказал руководителю парадом: «Если бы мы оказались в старых временах, то я бы бежал по улице, а вы бы гнались за мной с ножом». В тот день случилось нечто беспрецедентное в истории евреев и Украины: десятки тысяч украинцев промаршировали вслед за евреем, который стоял во главе их. Как сказал бы Гарри Голдэн: «Только в Америке».

Завершающая мысль: с падением коммунизма и Советского Союза в 1991 году, из среды еврейских диссидентов возникло гораздо меньше антиправительственных анекдотов. Если не случится возврата к тоталитаризму, можно сказать, что расцвет советско-еврейского юмора пришел к концу. Слава Богу.

6. «А я был горбуном» Ассимиляция и связанные с ней заблуждения

Ассимиляция

Американский банкир Отто Кан был по рождению еврей, но обратился в христианство. Как-то раз он прогуливался с горбатым другом, и им случилось проходить мимо синагоги.

– Знаешь, а я был евреем, – сказал Кан.

– А я был горбуном, – ответил его друг.

В еврейском юморе непрестанно утверждается, что еврей на самом деле никогда не может действительно ассимилироваться, и это находится в согласии с иудаизмом. Согласно средневековому изречению, основанному на Талмуде, «еврей, даже если совершает грех [обращаясь в другую религию], остается евреем».[110]

В начале 1960-х годов Даниэль Руфейсен, еврей, принявший католичество и ставший монахом, решил проверить внешние границы этого религиозного принципа. Руфейсен, или брат Даниил, как он был широко известен, иммигрировал в Израиль и подал на гражданство в соответствии с законом «О Возвращении», который гарантирует любому еврею право стать гражданином Израиля по своему требованию. Руфейсен утверждал, что несмотря на то, что он был католиком по вероисповеданию, он тем не менее оставался представителем еврейского народа.

Верховный суд Израиля отклонил его заявление. Судьи разъяснили, что еврей, который живет как христианин, теряет свое право называться евреем, поскольку евреи были объединены с библейских времен (когда Руфь приняла иудаизм, она заявила: «Народ твой будет моим народом, и твой Бог будет моим Богом» [Руфь, 1:16]). А потому не может быть еврея-христианина, равно как и еврея-мусульманина. Кроме того, хотя талмудические раввины конечно же воспринимали брата Даниила как еврея, это обозначало только то, что если бы он принимал пищу на Йом-Кипур или курил на Шаббат, его бы стали считать грешащим евреем. Они не собирались осыпать евреев-отступников особыми благами, которые гарантировались законом «О Возвращении».

Еврейский юмор, Талмуд и брат Даниил в стороне от этого, на самом деле слишком многие евреи успешно ассимилировались в нееврейском мире и тем самым оказались потерянными для иудаизма. Численность евреев в мире на 40-й год нашей эры оценивалась приблизительно в семь миллионов человек.[111] Спустя почти две тысячи лет численность евреев в мире немногим больше чем удвоилась, и это при том, что население Земли сейчас удваивается более чем раз в столетие. Тогда как медленный демографический прирост евреев в ходе истории в значительной степени связан с их массовыми убийствами, свою лепту в это внес и факт ассимиляции многих евреев.

В ходе прошлого столетия наиболее яростным толчком к ассимиляции евреев оказались политические соображения. Леон Троцкий, один из лидеров российской революции и бывший одно время наиболее вероятным наследником Ленина, родился с типичным еврейским именем Лев Бронштейн. Но в революционные годы Троцкий сменил свое имя на неевреиское.[112] В 1920 году, когда Троцкий встал во главе Красной Армии, главный московский рабби Мазех попросил советского лидера защитить евреев от нападений погромщиков, обвинявших их в том, что они принесли коммунизм в Россию. Считается, что Троцкий так ответил на эту просьбу: «Почему вы обращаетесь ко мне? Я не еврей». Мазех ответил: «В этом-то и трагедия. Революцию устроили Троцкие, а расплачиваются Бронштейны». В презрении к интересам евреев Троцкий оказался крайне отличным от большинства евреев.

Богатые европейские и американские евреи – политически полярные евреям, придерживающимся левых взглядов, – также часто идут на ассимиляцию, и Отто Кан здесь один из ярких примеров. Селигманы, знаменитая семья банкиров из американских евреев, назвали одного из своих сыновей Джордж Вашингтон Селигман, а другого Альфред Линкольн Селигман, опасаясь, что Авраам Линкольн Селигман будет звучать слишком еврейски.[113]

В еврейском юморе с давних пор высмеивались такие люди, как Леон Троцкий и Отто Кан, которые считали, что могут убедить всех, кроме себя, что они не евреи. В начале 1940-х годов кинодраматург Бен Хечт начал переговоры с ведущими голливудскими режиссерами-постановщиками, большинство из которых было евреями, чтобы помочь рассказать об учиненном нацистами Холокосте. Дэвид Селзник, продюсер «Унесенных ветром», категорически отказался: «Я не хочу иметь ничего общего с вашим делом по той простой причине, что это политический вопрос евреев. Меня не интересуют политические проблемы евреев. Я американец, а не еврей».

Зная, что Селзник игрок, Хечт предложил пари: он позвонит трем людям, на которых укажет Селзник, и спросит, согласны ли они с тем, что Селзник американец, и не еврей. Если хоть один из них с этим согласится, то Хечт оставит Селзника в покое, в противном же случае Селзник должен будет помочь ему в намеченном деле. Первым, кому сказали позвонить Хечту, оказался Мартин Циглей, издатель Motion Picture Exhibitor's Herald. Циглей ответил: «Я бы сказал, что Дэвид Селзник был евреем». Киносценарист Нунали Джонсон «запинался несколько минут, но в конечном итоге дал такой же ответ». Последним шансом Слезника оставался Леланд Хэйвард, влиятельный специалист по работе с талантами. «Ради Бога, – резко оборвал Хэйвард, – что напало на Дэвида? Он еврей, и он это прекрасно знает».[114]

Уверенность Селзника в том, что все считают его исключительно американцем, является типичным образцом мышления сторонников ассимиляции. Евреи, ассимилировавшиеся в Германии, примечательны тем, что ведут себя «немчее немцев». После прихода к власти нацистов, Эрих Мария Ремарк, автор классического романа «На Западном фронте без перемен», эмигрировал из Германии. Позднее нацистский лидер встретился с ним и уговаривал вернуться домой. «Только в Германии, – сказал он Ремарку, – ваша душа сможет полностью раскрыть себя».

«Почему я должен стремиться в Германию? – сказал Ремарк. – Я что – еврей?»

Анекдот британских евреев, появившийся в начале 1950-х годов, когда большая часть Британской империи оказалась утерянной, высмеивает отрицание своего еврейства богатыми «новыми евреями».

Еврей-хасид покидает свой небольшой городишко в Польше и приезжает в Лондон. Он сразу же отказался от своих традиционных религиозных одежд и обычаев и стремился стать англичанином. Он поступил на юридический факультет и женился на девушке из престижной ассимилировавшейся еврейской семьи.

Однажды он получает телеграмму от своего престарелого отца, где тот сообщает, что скоро приедет. Человек в панике. Он отправляется в порт, встречает отца и сообщает ему: «Папа, если ты появишься в моем доме в этом длинном кителе, этой шапочке, с этой бородой, это будет конец моего пребывания там. Ты должен следовать тому, что я тебе скажу».

Отец соглашается.

Сын отвел отца к лучшему в Лондоне портному и приобрел ему лучший костюм. Но тот все еще выглядит очень по-еврейски. Тогда сын ведет его к парикмахеру. Там ему быстро сбривают бороду, и пожилой отец начинает все более и более смахивать на британского джентльмена. Но остается нерешенной еще одна проблема, пейсы, завитки волос вокруг ушей пожилого человека.

«Папа, мне очень жаль, но нам придется распрощаться и с этим».

Пожилой человек ничего не говорит. Парикмахер срезает один пейс. Никакой реакции со стороны старика. Но когда парикмахер начинает срезать второй пейс, по лицу старого отца потекли слезы.

– Папа, почему ты плачешь? – спрашивает сын.

– Я плачу от того, что мы потеряли Индию.

Еврейская пара – мужчина родился в Америке, а женщина в Европе – в отпуске. В одну из ночей ни в одной из гостиниц, куда они пытались вписаться, не оказалось свободных мест. Единственная гостиница, в которой были свободные места, оказалась предназначенной для ограниченного круга лиц – они не принимали евреев.

Мужчина говорит: «Когда придем, говорить буду я. Ты молчи, не произноси ни слова, поскольку как только ты откроешь рот, они сразу поймут, что ты еврейка».

Женщина согласилась, и они вписались без помех. На следующее утро женщина спустилась вниз к бассейну, ныряет, но вода оказывается очень холодной, и она вскрикивает: «Ой вэй». Вдруг она замечает, что все, кто находился вокруг бассейна, уставились на нее. «Шо бы то ни было», – добавляет она.

Ассимилировавшиеся евреи оказались несоразмерно представлены в числе десятков тысяч американцев, увлекшихся восточными религиями и мистицизмом. Считается, что треть или даже большую часть американцев, совершающих поездки в Индию, чтобы учиться у духовных мастеров, составляют евреи. Вот и получается как в этом анекдоте.

Пожилая еврейка отправляется из своего дома в Бруклине в Индию. Пешком она пересекает вершины и горы, долины и реки, и наконец добирается до небольшой деревушки, приютившейся на почти отвесном склоне горы. На вершине горы находится ашрам, в котором пребывает великий духовный Учитель, гуру Баба Ганеш.

Чтобы добраться до вершины, женщине потребовались все ее душевные и телесные силы и многие часы. Там она заявила, что пришла повидаться с гуру.

«Вы знаете, это невозможно, – говорит ей помощник гуру. – В течение следующих шести месяцев никто не сможет увидеться с великим гуру».

«Я должна с ним увидеться», – расплакалась пожилая женщина. И она просидела на пороге ашрама без еды и питья три дня.

Страж ворот в отчаянии, и наконец решается ей посодействовать. «Хорошо, вы сможете зайти, чтобы встретиться с нашим Учителем, но вы должны пообещать, что скажете не более трех слов».

Женщина пообещала, и человек повел ее вниз по длинной мраморной дорожке. Стены покрыты гобеленами и ниспадающими тканями. Они сворачивают в комнату в конце зала и проходят в сводчатую дверь. На бамбуковой подстилке в йогической позе сидит молодой человек и повторяет: «Ом Шанти».

Женщина подходит к нему и умоляет: «Возвращайся домой, Шелдон».

Тяготение многих американских евреев к восточным религиозным группам и культам, причиняющее серьезные муки еврейскому сообществу этой страны, вероятно, является следствием относительно бездуховной атмосферы, царящей в большинстве домов, да и в большей части религиозной жизни американских евреев. Как правило, евреи, даже раввины, редко говорят о Боге. В типичной реформаторской, реорганизованной, консерваторской или ортодоксальной синагоге на любой LU аббат вероятность того, что проповедь раввина будет о Боге или других духовных вопросах достаточно мала. Некоторые евреи, изголодавшиеся по большей духовности, пленяются Каббалой или хасидизмом. Однако многие обращаются к восточным религиозным учениям. Некоторые ученики даже становятся учителями. Возможно, одним из наиболее известных подобных гуру можно считать урожденного американца Баба Рам Дааса, чье английское имя Ричард Алперт.

Гастрономия еврейской ассимиляции

Человек заходит в китайский ресторан.

– Какое у вас на сегодня фирменное блюдо? – спрашивает он.

– Баклажанная пармигиана, – отвечает официант.

– Но это же китайский ресторан. Почему у вас в меню баклажанная пармигиана?

– Потому что это еврейский район.

Выражение «плавильный котел» указывает на кухню, и, вероятно, это не случайное совпадение, поскольку легче всего разные этнические группы ассимилируются в американскую жизнь через свои пристрастия в еде. Китайская, а за ней и итальянская кухни с давних пор являются наиболее притягательными. По последним подсчетам выяснилось, что в Соединенных Штатах есть 53 кошерных китайских ресторана и гораздо большее число кошерных пиццерий. Кошерная обстановка китайских ресторанов отражается в их названиях, соединяющих в себе еврейские и китайские составляющие: Моше Пекин, Шан-Чай и Тейн Аи-Чоу (на иврите «теин ли» означает «дайте мне») – три из наиболее известных. Это единственные места, где религиозные евреи могут заказать себе «свиные ребрышки», которые в кошерных ресторанах приготовляются из говяжьих, а не свиных ребер.

В книге «От Зелъцера: доступное руководство для четырех поколений евреев в Соединенных Штатах» Питер Хочтейн и художник Санди Хофман использовали пищу для высмеивания еврейской американизации в ходе последних семидесяти пяти лет.

Ограничения в питании евреев:

Первое поколение: все не кошерное.

Второе поколение: все не кошерное за исключением китайской кухни.

Третье поколение: все, содержащее холестерин.

Четвертое поколение: все мясное и все, что выращено искусственным путем.

В другом месте высмеиваются завтраки четырех поколений.

Первое поколение: рогалик и копченая лососина с чашкой чая.

Второе поколение: рогалик и копченая лососина с чашкой кофе.

Третье поколение: рогалик и лососина из Новой Шотландии (провинция в Канаде. – Примеч. пер.) с чашкой эспрессо.

Четвертое поколение: пара круассанов, омлет с добавлением кухонных трав и стакан снятого молока.

Структура книги «От Зелъцера», описывающая хронологию перехода четырех поколений от следования еврейским предписаниям к исключительной приверженности американизмам и ассимилированию, может восприниматься как юмористическая пародия на трагическую историю И. А. Переца, одного из великих ранних мастеров литературы на идише. В рассказе Переца «Четыре поколения, четыре завещания»[115] идет речь о завещаниях одной семьи.

Первое завещание было написано благочестивым евреем, и в нем лишь несколько строк. Автор завещает детям свои книги, просит свою жену приютить бедную девочку-сироту и непрестанно просит Божьего благословения своим наследникам.

Второе завещание написано сыном этого человека и выражает пожелание, чтобы мужская часть его наследников ежедневно изучала Талмуд и чтобы дочери и жена также изучали священное писание. Он хочет, чтобы по крайней мере десятая часть его имущества, а также десятая часть годового дохода семьи были потрачены на благотворительность.

Внук главы рода составил третье завещание. Будучи «современным» человеком, в своем завещании он почти не касается еврейских вопросов: «Надо отправить телеграмму в Париж, – начинается послание, – и отложить похороны до прибытия моего сына». Поскольку он не надеется, что сын станет читать для него поминальную молитву Каддиш, он просит, чтобы наняли образованного человека, который сможет это прочесть. Содержание завещания главным образом посвящено различным выплатам, связанным с его внушительным имуществом, и снабжено советами о том, как управлять семейным бизнесом.

Четвертое завещание составлено уже правнуком старого еврея, который был столь предан еврейским наукам, и для которого первоочередным было то, чтобы его семья жила действительно еврейской жизнью, и отсюда столь патетическое заявление: «Я, сын Морица Бендицона, покидаю этот мир без счастья и без сожаления, но из-за [его] пустоты… Я не могу больше жить, поскольку на земле мне больше нечего делать… Я менял людей и языки как перчатки». Этот человек подписал завещание и покончил с собой.

Конечно, Перец был неправ в своем предположении, что все ассимилировавшиеся евреи стали страшно несчастными. Но он был прав в том, что, когда евреи перестают читать еврейские книги и перестают проявлять благотворительность по отношению к еврейским организациям, они теряют свою связь с еврейским народом. Как писал Герман Вок в своей духовной биографии «Это мой Бог»: «[Евреи, которые ассимилируются]… теряют свою связь с иудаизмом, вот и все; теряются по дороге, которая поглотила гораздо больше евреев, чем гитлеровский террор. Конечно, они продолжают жить своей людской жизнью, но с военной точки зрения нет особой разницы между тем, была ли дивизия уничтожена или же она рассеялась по горам и весям, посбрасывав с себя свою униформу».[116]

Когда евреи становятся христианами

Христос умер за наши грехи. Осмелимся ли мы сделать его мучения бессмысленными, перестав совершать их?

Джулис Фейфер

Самым непонятным для евреев в христианском вероучении является то, что смерть Иисуса может искупить нравственные падения других людей. С другими постулатами христианства возникает меньше проблем. Например, то, что Бог смог сделать девственницу беременной, не выглядит большим чудом чем то, что он смог сделать из земли Адама, а из ребра Адама сделать Еву. Но иудаизм учит, что сам Бог не может простить злодеяния, которые люди совершают по отношению к другим.

Вера в то, что смерть Иисуса может искупить грехи других людей, является одной из причин скептического отношения евреев к богословским заявлениям тех евреев, что обратились в христианство. Вторая причина состоит в том, что в ходе истории большинство тех случаев, когда человек обращался в другую веру, было вызвано стремлением избежать проявления антисемитизма. Одним из таких людей был Даниил Хвольсон (1819–1911), один из выдающихся мыслителей России XIX – начала XX века. Видный востоковед, Хвольсон обратился в русское православие в 1855 году и стал профессором Санкт-Петербургского университета. В отличие от большинства отступников, Хвольсон поддерживал теплые отношения с еврейским сообществом и в нескольких случаях выступал против нападок на единокровников и притеснения последователей Талмуда со стороны правительства. Насколько его отстаивание этого своего выбора было убедительным, можно судить по следующей истории.

Некоторые друзья спрашивали профессора Хвольсона, почему он стал христианином.

– Из убеждения, – отвечал Хвольсон.

– Из какого убеждения? – спросили его.

– Из убеждения, что лучше быть профессором в Санкт-Петербурге, чем меламедом [еврейским школьным учителем] в Шклопе.

Искаженное замечание Хвольсона отражает печальную реальность жизни евреев по всей Европе. В 1818 году Генрих Маркс, юрист и сын раввина, стал лютеранином, чтобы избежать исключения из адвокатуры на основании нового российского закона, запрещавшего евреям заниматься юридической практикой. Шесть лет спустя, Маркс окрестил всех своих детей, среди которых был шестилетний Карл, чтобы они никогда не испытали страданий от антисемитизма. Иронией судьбы, Карл Маркс, внук двух ортодоксальных раввинов, вырос и стал ярым евреененавистником.[117]

Примерно в то же время в Англии Исаак Дизраэли обратился в англиканскую церковь, что впоследствии помогло его сыну Бенджамину стать премьер-министром. В отличие от Маркса, Дизраэли был чрезвычайно горд своим еврейским происхождением. Как-то раз, когда королева Виктория спросила его, какова была его религия по рождению, говорят, Бенджамин Дизраэли ответил: «В Библии, изданной королем Джеймсом, вначале идет Ветхий Завет, после него вставлен чистый лист, а затем идет Новый Завет. Я – это тот чистый лист».

В XIX веке в Европе было распространено обращение евреев в христианство, и в период с 1800 по 1850 год среди берлинских евреев, возможно, треть стала христианами.[118] Германский поэт Генрих Гейне, вынужденный стать еврейским отступником, назвал баптизм «входным билетом» для евреев в западное общество. Многие еврейские интеллектуалы придавали столь малое значение еврейской жизни, что Зигмунд Фрейд отметил: «Еврейские общества Вены и Университета Иерусалима (членом правления которого я являюсь), или, вкратце, все евреи, прославляют меня как подлинного героя, хотя все мое служение еврейскому делу можно свести лишь к тому, что я никогда не отрицал своего еврейства».[119]

В конце XIX – начале XX века процент евреев, принявших христианство, был в Америке существенно ниже, чем в Европе, хотя сами по себе цифры были значительные. Большинство обращенных евреев оказалось привлеченным нефундаменталистскими протестантскими религиозными направлениями. Некоторые стали квакерами, по поводу чего один острослов сказал: «Некоторые из моих лучших евреев – друзья (так называют себя сами квакеры. – Примеч. пер.)».

Однако чаще всего люди обращались в унитарную церковь. Поскольку унитаристы считают Иисуса пророком, а не Богом, их можно назвать наиболее либеральным, в богословском отношении, направлением в протестантстве. Как сказано в одной из старых американских загадок:

«В унитарной церкви имя Иисуса Христа можно услышать только тогда, когда…?

Сторож споткнется на лестнице».

Американский философ Альфред Hорт Вайтхед дал такое определение унитаристу: «Человек, считающий, что существует максимум один Бог». Несмотря на то, что протестантские фундаменталисты уже давно объявили унитаристов «язычниками», в глазах почти всех остальных американцев евреи, обратившиеся в унитарную церковь, воспринимаются как христиане.

В юморе американских евреев, новообращенные, особенно когда они стремятся, чтобы их воспринимали как традиционную американскую аристократию, быстро становятся излюбленным объектом насмешек.

Еврей, отчаявшийся получить доступ в модный загородный клуб, знает, что причиной тому является то, что он еврей. Поэтому он меняет вероисповедание и подает на членство.

– Как вас зовут? – спрашивает его председатель комитета по рассмотрению заявок на членство.

Он выдает одну из напыщенных конструкций:

– Хатчинсон Ривер Парквэй Третий.

– Какова ваша профессия?

– Я владелец места на нью-йоркской фондовой бирже, и у меня есть имение, где я выращиваю лошадей.

Похоже, что он бесспорная кандидатура на членство.

– И один последний вопрос, сэр. Какова ваша религия?

– Моя религия? С чего бы это, я – гой.

Евреи знают, что большинство евреев обращаются не потому, что хотят быть христианами, а потому, что хотят стать неевреями, гоями, частью большинства. На эту тему есть анекдот.

Еврей обратился в католицизм, и со временем стал священником. Его пригласили произнести речь в церкви. После службы местный епископ поздравляет его: «Все было прекрасно. Только, может быть, в следующий раз не стоит начинать речь со слов: „Братья и сестры, гой“».

Кстати сказать, слово «гой» не несет в себе ничего унизительного, на иврите оно используется в значении «народ, нация». В знаменитых строках из Библии евреи говорят о себе «гой»: «А вы будете у Меня царством священников и народом святым» (гой кадош; Исход, 19:6). Однако со временем евреи перестали употреблять термин «гой» по отношению к себе, и это стало означать нееврейские народы и неевреев. Слово приобрело уничижительный оттенок. В фильме «Последний дракон», снятом как комедия кун-фу, некоторые сцены происходят на макаронной фабрике с названием «Сум Дум Гой» – пример того, как слово «еврей» используется в качестве унизительного некоторыми неевреями.[120] Вот как это обыгрывается в одной истории.

Еврей обратился в христианство. На следующее утро жена видит его в гостиной, надевающим свои тфиллины (талисманы) и молящимся на иврите.

– Я думала, ты теперь христианин, – говорит она ему.

– Ой, – говорит он, шлепнув себя по лбу, – Гойше коп.

И другая история.

Трое евреев, обратившихся в христианство, сидят в загородном клубе, и каждый рассказывает, как он пришел к крещению.

– Я влюбился в христианку, – говорит первый, – и она не хотела выходить за меня замуж, пока я не стану христианином. Я ее очень любил и пошел на это.

– Я хотел получить продвижение по службе в своем банке, – говорит второй. – Я знал, что нет смысла даже подавать заявку на более высокую должность, если я буду оставаться евреем. Вот я и покрестился.

– А я покрестился, – заявляет третий, – потому что убедился в большей истинности христианского богословия и в нравственном превосходстве учений, содержащихся в Новом Завете.

Два первых пристально смотрят на него:

– Ты нас за кого принимаешь, за стадо гоев?

Несколько лет назад, когда брал интервью у видного реформаторского рабби, я спросил его, устанавливает ли реформаторское движение какие-либо религиозные стандарты для своих членов: «Например, будет ли лишен сана раввина тот рабби, который уверует, что Иисус был Богом?»

«Мы не изгоняем людей из-за их верований, – ответил рабби. – В любом случае рабби, который примет такое положение, в сущности дисквалифицирует себя в своей деятельности проповедника, и нам со своей стороны следует настоятельно порекомендовать ему обратиться к психиатру» (выделено мной).

Последний комментарий рабби был впечатляющим. Если реформаторский рабби вдруг объявляет, что после прочтения материалов о Холокосте или из-за ужасных трагедий, постигших его прихожан, у него возникли серьезные сомнения в существовании Бога, я очень сомневаюсь, что ему порекомендуют обратиться к психиатру. Однако для большинства евреев, еврей, который играет с идеей почитания другого еврея в качестве Бога, явно имеет какие-то проблемы с рассудком.

Межнациональные браки

В доме звонит телефон, мать снимает трубку – на другом конце ее дочь.

– Мама, я выхожу замуж.

– Мазал тов! – восторженно вскрикивает мать.

– Однако тебе необходимо что-то знать, мама. Джон – нееврей.

Мама смолчала.

– Еще он занят поисками работы. Сейчас у нас совсем нет денег.

– Это-то не проблема, – говорит мать. – Вы придете жить сюда, к нам с папой. Мы отдадим вам нашу спальню.

– А где вы будете жить?

– Папа будет спать на диване в гостиной.

– А ты, мама?

– О, обо мне совсем не стоит волноваться, потому что, как только я положу трубку, я выброшусь из окна.

Вплоть до 1950 года в браки с неевреями вступало менее 6 % американских евреев, и фактически все евреи рассматривали межнациональные браки как несомненное бедствие. Некоторые ортодоксальные евреи даже соблюдали обычай оплакивать ребенка или брата, или сестру, вступивших в межнациональный брак. Есть история о человеке, женившемся на нееврейке, брат которого просидел семь дней на шиве, оплакивая его, словно тот умер. В один из этих дней его брат, женившийся на нееврейке, нанес ему визит, чтобы выразить свои соболезнования!

Как бы то ни было, но за пределами мира ортодоксов евреи больше не рассказывают подобных анекдотов. С 1970-х годов количество межнациональных браков резко возросло: на сегодня около 50 /о американских евреев выбирают себе спутников жизни из неевреев.[121] И хотя эта статистика получила немалую огласку, лишь некоторые из евреев понимают, что высокий уровень межнациональных браков не является чем-то уникальным ни для Соединенных Штатов, ни для нынешних времен. Во Франции и Германии еще до Холокоста, с тех пор как евреи были «освобождены» (обрели основные гражданские права), количество межнациональных браков за три поколения также приблизилось к 50 %.

Соединенные Штаты и несколько других англоговорящих стран, таких как Канада, Австралия и Южная Африка, долгое время оставались исключением со своим низким количеством межнациональных браков. Причина этого не в том, что большинство американских евреев было благочестивыми, на деле подавляющее большинство таковым не являлось. Скорее причина была в том, что люди росли в домах, где говорили на идише (что было в большинстве семей американских евреев первого поколения), даже если жившие там не были людьми религиозными, и навряд ли могли чувствовать себя легко в социальном отношении рядом со своими потенциальными спутниками жизни из неевреев.

В 1970-1980-е годы большая часть еврейской молодежи была уже вторым поколением, рожденным в Америке и росла в англоговорящих семьях. Вся ее жизнь была переплетена с жизнью неевреев и она чувствовала себя совершенно комфортно в таком окружении. Не удивительно, что число межнациональных браков разительно возросло. Но несмотря на то, что межнациональные браки в Америке соперничают в процентном соотношении с Западной Европой XIX века, есть одно существенное отличие, касающееся их последствий. Когда евреи вступали в межнациональные браки во Франции или Германии, то либо один из супругов, бывший евреем, обращался в христианство, либо они договаривались, что их дети будут расти как христиане. В случае межнациональных браков в Америке, пара обычно решает познакомить детей с обеими религиями. Если же происходит обращение одного из супругов, то чаще всего тот из них, кто нееврей, обращается в иудаизм. По этой причине межнациональные браки уже нельзя назвать столь же неотвратным «погребальным звоном» для американских евреев, как это было для евреев в Европе. Несмотря на это, в ходе двух последних десятилетий процент обратившихся в иудаизм неевреев заметно сократился. В межнациональных браках, заключавшихся до 1965 года, 20 % неевреев обращалось в иудаизм, а с 1985 года эта цифра снизилась до 10 %.[122]

Многие обращаются в иудаизм случайно и неподобающе скоро. Один раввин из Майами регулярно заявлял, что если вы придете к нему неиудеем в 9 утра, то в 5 часов дня можете выйти от него полностью обращенным иудеем. В последние годы во всех трех основных направлениях иудаизма число неевреев, заинтересованных в серьезном следовании этой религии – в противоположность тем, чье обращение вызвано желанием избавить своих еврейских родственников со стороны мужа/жены от сердечных приступов – заметно увеличилось. Это явление послужило даже поводом для еврейских анекдотов о межнациональных браках.

Поскольку в приведенном анекдоте необходимо употреблять слово, которым евреям никогда не следует пользоваться, шикса, то сперва я сделаю краткое введение. Большинство евреев считает, что шикса означает «нееврейка», а шагец – «нееврей». (Есть анекдот о двух производителях вин, Манищевиц и Христиан Брадерз, которые слились и создали новую компанию Манишагец.) Однако шикса дословно означает «гнусавка» (от «гнусный человек». – Примеч. пер.), а шагец – «гнусак». Притом, что лишь немногие евреи знают действительное значение упомянутых слов, они догадываются, что это обидные слова. Тем не менее, если вы общаетесь на одном языке и говорите о человеке из другой группы на другом языке, вероятней всего это будет не ласковым словом. Но поскольку в приведенном анекдоте без такого слова не обойтись, не стесняйтесь его использовать, но только в данном случае.

Еврейский парень отправляется в колледж, и отец напутствует его:

– Послушай, мы никогда не были религиозной семьей, и я не требую от тебя сразу стать религиозным. Но пообещай мне, что никогда не женишься на шиксе.

Парень пообещал.

И конечно же в год выпуска он влюбился в нееврейку. Она его тоже полюбила, но он был вынужден сказать ей, что не сможет на ней жениться, поскольку она нееврейка.

– Не переживай, – сказала она, – я приму иудаизм.

После серьезного изучения девушка обратилась в иудаизм. Они поженились и отправились отмечать свой медовый месяц. Спустя четыре недели субботним утром в 9 часов у них дома раздается звонок в дверь. Это отец парня. Он очень расстроен.

– Ты же знаешь, что в последнюю субботу каждого месяца мы в офисе просматриваем все бухгалтерские книги. Почему ты не пришел?

– Я не мог прийти, – говорит парень. – Жена сказала, что это запрещено. Это Шаббат.

– Я же сказал тебе не жениться на шиксе, – заорал отец.[123]

Ирония здесь глубока. Во многих современных семьях американских евреев серьезно к религии относятся только новообращенные и обнаруживают, что еврейская семья, в которую они попали в результате замужества/женитьбы, не уважает, а то и высмеивает их религиозность.

Шломо Рискин, видный нью-йоркский и израильский ортодоксальный раввин, рассказал об очень преданной нееврейке, которую он обратил в иудаизм, но которая спустя некоторое время перестала исполнять предписания. Вскоре Рискин узнал, что семья ее мужа не только сама не следовала никаким ритуалам, освоенным новообращенной девушкой, но и настойчиво говорила ей, что ей также нет никакой необходимости их выполнять. «Из этого я вынес очень важный урок, – сказал Рабби Рискин. – Когда вы учите в классе для неевреев, которые вступают в брак с евреями и хотят обратиться в иудаизм, необходимо, чтобы их еврейский жених или невеста ходили с ними на все занятия. Потому что те евреи, которые наиболее склонны к межнациональным бракам, чаще всего столь же невежественны в иудаизме, как и их нееврейские избранники, и занятия для обращаемых им необходимы не менее».

Сегодня большинство лидеров американских евреев считают, что наибольшую угрозу для жизнеспособности американских евреев сейчас представляет не антисемитизм, а межнациональные браки. Как съязвил Милтон Химмелфарб:

«Как вы называете внуков от межнациональных браков евреев?

Христиане».[124]

7. «Если б я увидел хотя бы одно чудо» Смех над Богом, его законом и его представителем на земле

Проявляет ли Бог все свои способности?

Человек принес портному очень деликатную ткань и попросил сшить пару штанов. Когда он зашел через неделю, брюки еще не были готовы. Зашел через две недели, а они до сих пор не пошиты. Наконец через шесть недель штаны были готовы. Человек их примерил – подошли идеально. Все же, когда пришло время расплачиваться, он не смог сдержаться, чтобы не подколоть портного.

– Знаешь, – говорит он, – Богу понадобилось всего шесть дней, чтобы сотворить мир, а ты на одну пару штанов потратил шесть недель.

– Хм, – сказал портной, – так ты взгляни на эту пару штанов и посмотри на мир!

В еврейской традиции анекдоты о Боге обычно тактичны – это скорее колкая ирония, нежели безудержный смех. Непревзойденным мастером данного жанра в наши дни является Вуди Аллен: «Если б только Бог мог дать мне ясный знак о Своем существовании. Ну, к примеру, это может быть большой вклад на мое имя в швейцарском банке».[125] Герой фильма Аллена «Любовь и смерть», Борис Грушенко, мыслит в том же ключе: «Если б только я увидел чудо. Хотя бы одно-единственное чудо. Если б я увидел пылающий куст или разверзшееся море, или что мой дядя Саша нашел чек». Где-то в другом месте Аллен обращается к Богу просто и естественно: «Я не хочу обрести бессмертие благодаря моей работе, я хочу обрести его просто за счет того, что я не умру».[126]

Несоответствие между совершенством Бога и несовершенством созданного Им мира рождает массу анекдотов о Боге. На самом деле, сам дух жалоб, проходящий сквозь множество анекдотов и острот, направленных на Бога, отчасти питает свои корни из Библии и других святых иудейских писаний. И хотя Библия не изобилует юмором, там достаточно жалоб, а от кветч до анекдота лишь один шаг. «Восстань, что спишь, Господи!» – взывает певец псалма (Псалтирь, 43:23–25), протестуя против кажущегося безразличия Бога к страданиям и угнетению иудеев.

Столетия спустя, в отрывке, исполненном неподражаемой горечи, в Талмуде приводится реакция школы рабби Исмаэля на молчание Бога во время разрушения римлянами Иерусалима: «Кто есть как Ты среди немых?» (Гиттин 56б). Похоже, что в основе фактически всех библейских и раввинских жалоб лежит вопрос: «Господи, почему ты позволяешь, чтобы праведные страдали, а неправедные благоденствовали?»

Ни один из иудейских текстов никогда не давал окончательного ответа на этот вопрос, несмотря на то, что пророки неоднократно настаивали, что поскольку Бог есть благо, то справедливость когда-нибудь восторжествует. Современные иудеи, большинство из которых не имеет той духовной веры, которая была у пророков, как правило, не находят этот ответ утешительным. Возражая против шаблонной утешительной фразы, что у людей добродетельных есть, по крайней мере, одно преимущество перед недобродетельными – они лучше спят по ночам, – Вуди Аллен замечает: «Но, похоже, недобродетельные получают больше удовольствия от того времени, когда они не спят».

Заявление, сделанное хасидским ребе в Освенциме, не менее горько, чем приведенное в Талмуде, но более горько, чем то, что сделал Вуди Аллен: «Есть вероятность того, что Миродержец – лжец», – сказал ребе своим последователям.

В шоке от подобной ереси, слушатели ребе спросили: «Как это возможно?»

Ребе ответил: «Поскольку, когда Бог смотрит с Небес на то, что здесь происходит, Он говорит: „Я не в ответе за это“. А это и есть ложь». Другими словами, поскольку Бог дал человеку свободу выбора, он несет ответственность за те ужасающие злоупотребления этим, которые совершает человечество.[127]

Несмотря на то, что обвинению ребе в адрес Бога есть очевидный и логичный ответ – человек имеет свободу выбора, и поэтому, если он совершает злодеяние, это его вина, а не Бога, – остается вопрос: почему Бог создал много людей, склонных к садистскому насилию? Конечно же он мог бы дать человеку свободу выбора, не наделяя его столь жуткими чертами характера, которые так притягивают некоторых. Другими словами, нацисты могут нести всю полноту ответственности за свои действия, но это не означает, что Бог совершенно свободен от какой-либо ответственности. Как подал это Вуди Аллен (в фильме «Любовь и смерть»): «Если окажется, что Бог есть, то не думаю, чтобы Он был злым. Полагаю, наихудшее, что можно сказать о Нем, – Он не использует всех своих возможностей».

Репортер, берущий интервью у Рабби Селигмана после того, как в крышу синагоги ударила молния и та полностью разрушилась, спрашивает:

– Рабби, какова была ваша реакция, когда вы увидели это жуткое разрушение?

– Моя первая реакция? – захихикал рабби. – Я подумал: «Правый Боже, как хорошо, что мы оформили страховку от деяний Господних».[128]

Вера в избранность побуждает большинство евреев предполагать, что в сердце Господа для них имеется теплое местечко. Однако на нашей планете существование этого теплого местечка, для евреев или кого-то другого, заметно незначительно. В самом деле, на идише есть целый ряд поговорок, намекающих, что Бог весьма своенравен. Самая известная гласит: Mann trakht und Gott lakht, «Человек планирует [доел, „думает“], а Бог смеется». А Вуди Аллен цинично назвал Йом-Киппур «святым праздником, знаменующим отказ Бога от всех своих обещаний».

Среди религиозных историй о чудесах можно найти даже сказки из Талмуда, подшучивающие над своенравием Бога. В одной из них, составленной в I веке до н. э., говорится о том, как в Израиле случилась засуха и «люди послали сообщение „Хони, который рисует круги“ [популярный святой и чудотворец] с просьбой: „Помолись о дожде“. [Хони] помолился, но дождь не пошел. Тогда он нарисовал круг, и встал в центр… выкрикивая [Богу]: „Миродержец, твои дети обратились ко мне, поскольку [считают] меня членом дома Твоего. Я поклялся великим именем Твоим, что не уйду отсюда, пока Ты не окажешь милость детям Твоим“».

Ответ Бога?

«Начал срываться дождь, и ученики [Хони] сказали ему: „Мы надеемся на то, что ты спасешь нас от смерти“ [то есть дождь, который слегка поморосит, нам никак не поможет]… Тогда он воскликнул: „Я молил не об этом, а о таком дожде, что [наполнит] резервуары, каналы и котловины“».

Теперь, когда Хони ясно изложил Богу, что требуется, последовал ли должный ответ? Нет.

«Тогда дождь полил с огромной силой, каждая капля была с горлышко бочонка, и мудрецы сказали, что капля не меньше чем [объем шести яиц]».

«Его ученики сказали ему: „Учитель, мы надеемся, что ты спасешь нас от смерти, мы думаем, что дождь [что пошел сейчас] зальет весь мир“»

«Тогда он прокричал [Богу]: „Я не о таком дожде молился, но о дожде благостном, счастливом и щедром“».

«И тогда пошел нормальный дождь» (Таанит 23а).

Значит ли эта приведенная из Талмуда история, что первым шутником был Бог? Только после того, как Он «исчерпал все свои уловки», сначала поморосив, а потом наслав потопляющий ливень, дал Бог иудеям тот дождь, который, как Он знал, им был так нужен.

Мессия

В небольшом российском местечке совет сообщества решил выплачивать бедному еврею рубль в неделю, чтобы тот сидел на въезде в город и первым поприветствовал Мессию, когда тот прибудет.

Его брат пришел его навестить и недоумевал, почему тот выбрал столь низкооплачиваемую работу.

«Правда то, – отвечает бедняк, – что платят немного. Но зато это постоянная работа».

Понятие Мессии является одним из главных вложений иудаизма в западное мышление, и оно стало одним из важнейших в христианстве. Поскольку мессианские пророчества о всеобщем мире и избавлении не осуществились во времена Иисуса, иудеи отрицают христианские заявления о его мессианстве.

Для иудеев приход Мессии предстоит в будущем. В двенадцатом, наиболее знаменитом из его Тринадцати Принципов Веры, Маймонид написал: «Верую в приход Мессии, и если он задерживается, буду ждать его в любой день, когда бы он ни пришел». Во время Холокоста бесчисленное множество евреев пело эти строки, следуя в газовые камеры.

Среди многих ортодоксальных евреев, приход Mессии рассматривается как всегда наличествующая возможность. Когда хасидский ребе XIX века Леви Ицхак из Бердичева рассылал приглашения на женитьбу своего сына, он написал, что это будет происходить в Иерусалиме в такой-то день и такое-то время, но «если Господь воспрепятствует или Мессия еще не прибудет, свадьба состоится в тот же самый день и время, но здесь, в Бердичеве».

Несмотря на пылкое ожидание иудаизмом прихода Мессии, история научила евреев относиться скептически к предсказаниям о его близости, поскольку у них уже было немало плохого опыта с мнимыми мессиями.[129] B I веке Рабби Иоханан бен Заккай учил: «Если, когда вам скажут о прибытии Мессии, вы будете держать в руках саженец дерева, то сперва посадите саженец, а потом идите приветствовать Мессию».[130] Менее столетия спустя, после того, как Рабби Акива убеждал евреев следовать вероятному Mессии Симеону Бар-Кохба, Рабби Иоханан бен Торта дал ему следующее предсказание: «Из скул твоих прорастет трава, а Мессия все еще не прибудет».[131] В XII веке Mоше Маймонид порекомендовал йеменским евреям не тратить время на мистические спекуляции о времени прихода Мессии.

Есть основания полагать, что в Йемене многие евреи не стали следовать совету Маймонида. Согласно одному средневековому сказанию, в йеменский город прибыли два человека, и сообщили жителям, что ночью прибыл Мессия и переправит их всех в Израиль. Людям было велено всю ночь оставаться на крышах своих домов, однако Mессия так и не появился. Когда утром жители спустились с крыш, то странники уже пропали, равно как и многие вещи наивных горожан.

Горечь, порождаемая ложными мессиями, не осталась не отмеченной в еврейском юморе.

Еврей приходит из синагоги домой и говорит жене:

– Они сказали, что Мессия может прийти в любой день и забрать нас в Израиль.

Жена впала в истерику.

– О нет! Это будет кошмар. На то, чтобы полностью перебраться в тот район и купить дом, который мы хотим, уйдут годы. Я не хочу, чтобы Мессия забирал нас отсюда.

– Хорошо, хорошо, не волнуйся, – говорит ей муж. – Мы пережили фараона, пережили Амана. С Божьей помощью переживем и Мессию!

Противоречие между оптимистичным утверждением иудаизма о том, что придет Мессия и мир станет совершенен (тиккун олам), и тем угнетением, которое переживает еврейских народ, порождает скептицизм, дающий благодатную почву для расцвета юмора. Правда ли, что дела действительно так плохи, серьезнее, чем об этом думали некоторые евреи, и действительно ли они станут настолько хороши? Для пророков ответ определенно положительный. Согласно книге пророка Исайи, придет прекрасное будущее. Евреи вернутся в свою собственную, независимую землю, и в мире будет царить мир: «Не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать» (Исайя 2:4). Он даже предрек изменения в характере животных: «Теленок и лев будут лежать вместе, и никто не будет бояться» (11:6). Столь утопическое предсказание вряд ли могло избежать скальпеля еврейского остроумия. Согласно Вуди Аллену, предсказание следует читать: «Теленок и лев будут лежать рядом, но теленок не сможет уснуть».[132]

Или в качестве завершающего такой анекдот.

Человек пошел в зоопарк и попал к клетке со львом. Там он видит буквальное исполнение пророчества Исайи – в одной клетке лев и теленок. Изумленный, он подзывает служителя.

– Сколько времени живут в одной клетке лев и теленок?

– Уже больше года.

– Как вам это удается?

– Это не сложно. Каждое утро мы запускаем нового теленка.

Раввины

У раввина случается тяжелый сердечный приступ, и его на несколько недель помещают в больницу. Там его посещает президент синагоги.

– Рабби, я бы хотел поставить вас в известность, что вчера вечером совет директоров проголосовал за решение о вашем скорейшем выздоровлении. И оно было принято большинством голосов, двенадцать к девяти.

До недавнего времени раввины были учеными, лидерами и наиболее уважаемыми членами еврейского общества. Если составить список наиболее выдающихся евреев с I по XVII век, то, скорее всего, список возглавят такие раввины, как Гиллель, Акива, Раши и Маймонид. В еврейском фольклоре того периода главными действующими персонажами были раввины, и они почти всегда изображались либо героями, либо выдающимися личностями, либо и тем и другим.

В одном типичном для фольклора рассказе, в Испании мудрость раввина спасла от смерти все сообщество Севильи. Его, раввина, вместе с другими ведущими евреями, арестовали по обвинению одного влиятельного священника, заявившего, что они убили христианского младенца и использовали его кровь для своих религиозных обрядов (обвинение, называемое «кровавый пасквиль»). Священник набожно утверждал, что евреев будет судить Бог, а не он. Сам он просто свернул два листа бумаги и положил их в шляпу. На одном было написано «Невиновен», а на другом «Виновен». Раввину предложили самому выбрать одну из записок. Если он достанет «Невиновен», то его и всех остальных евреев отпустят. Если же будет «Виновен», всех севильских евреев сожгут.[133]

Шляпу поставили перед раввином.

«Есть по крайней мере пятьдесят процентов, что ты достанешь лист „Невиновен“», – шепнул кто-то раввину.

Однако раввин знал, что на самом деле у него нет шансов. Священник не стал бы рисковать, чтобы волей случая или Господа евреи оказались спасены, и без сомнения написал на обоих листах одно и то же: «Виновен».

– Выбирай, – приказал священник.

Раввин быстро достал листок бумаги, засунул его в рот и тут же проглотил.

– Ты что сделал? – закричал священник. – Как мы узнаем, какой листок ты проглотил?

– Взгляните на тот, что остался в шляпе, – сказал раввин. – Что бы там ни было, я проглотил противоположное.[134]

Таковы раввины из еврейского фольклора, но все же отношение к раввину как к премудрому лидеру еще сохранилось среди хасидов и многих ортодоксальных евреев.[135] Хасидские евреи, в частности, рассматривают рассказывание историй о праведных и мудрых раввинах как духовную деятельность, и компиляции подобных рассказов весьма востребованы. Многое из этого стало известно за пределами хасидских общин благодаря двухтомному сборнику Мартина Бубера «Хасидские истории».

Покойный рабби Шломо Зевин опубликовал сборник, содержащий сотни хасидских рассказов. Мне нравится история о рабби Исраэле из Вишниц, который любил ночные прогулки со своим габбаем (помощником). Как-то раз ребе остановился у дома одного из богатейших евреев Вишниц, управляющего местным банком.

«Давай зайдем», – сказал ребе.

Габбай был в недоумении. Управляющий был известен как человек светский и уж никак не последователь ребе. И потому он не мог представить, что за дела могут быть у ребе в этом доме.

Габбай постучал в дверь, управляющий открыл ее и пригласил пришедших пройти в дом. Ребе присел, и управляющий ждал, что тот начнет разговор. Однако ребе не проронил ни слова. Управляющий знал, что правила этикета не позволяют ему напрямую спрашивать ребе о цели его визита, а потому он обратился к габбаю, который просто пожал плечами, не имея ничего сказать этому человеку.

После двадцати минут молчания ребе встал.

– Шалом Алейхем [До свидания], – сказал он управляющему банком, когда уже направлялся к двери.

Человек больше не мог сдерживать свое любопытство.

– Рабби, что побудило вас зайти сюда?

– Мне было необходимо исполнить мицву [религиозное предписание].

– Что это за мицва?

– В Талмуде сказано, что если вы знаете, что ваше порицание будет принято во внимание, то необходимо его высказать, а если знаете, что порицание будет проигнорировано, то необходимо хранить молчание. Посудите, какое же это будет исполнение мицвы, если я буду сидеть дома и молчать? Напротив, я знал, что мне необходимо пойти в дом человека, который не станет слушать упрека, и посидеть там тихо, не высказывая его. Вот я и пришел сюда исполнить эту мицву.

– Но, возможно, – сказал управляющий банка, – я стану слушать.

– Боюсь, что нет, – сказал ребе.

Чем настойчивее ребе отказывался высказать упрек, тем большее любопытство охватывало управляющего. Наконец, отчаявшись, он закричал:

– Вы должны мне сказать! Пожалуй, я выслушаю.

– Конечно же вы знаете такую-то, – сказал наконец ребе, назвав имя одной вдовы, которая жила в их городе. – Она оказалась не в состоянии выплатить ипотеку, и ваш банк послал ей уведомление, что изымет ее дом за неплатеж.

– А, это, – сказал управляющий, не обратив внимания на историю. – Это не имеет ко мне никакого отношения. Я не хозяин банка, а лишь управляющий. Я не могу прощать займы, это не мои деньги. Тут я ничего не могу сделать.

– Это-то я и имел в виду, – говорит ему ребе. – Вы не станете слушать.

И он ушел, не сказав больше ни слова.

В ту ночь управляющий банка так и не смог уснуть. На следующее утро он выплатил ипотеку вдовы из своего собственного кармана.[136]

Герои следующей истории, происходившей относительно недавно, Рабби Исраэль-Меир ha-Коэн (умерший в 1933 году в Польше), был известен в еврейском мире как Хафец, Хаим («Жизнелюб»). Он был первейшим ученым, а также почитался как святой. Его знаменитая книга являет собой призыв к евреям не заниматься сплетнями.

Как-то раз арестовали его ученика, незаслуженно обвинив того в преступлении. Адвокат пригласил пожилого рабби в качестве свидетеля, который должен был дать показания о репутации подзащитного.

Прежде чем Хафец, Хаим дал свидетельские показания, адвокат попытался произвести на судью впечатление святостью Рабби.

– Знаете ли вы, что рассказывают о нем евреи? – сказал он судье. – Однажды он пришел домой и застал вора, орудующего там. Когда вор, который еще держал в руках какие-то деньги и вещи, увидел его, то бросился наутек. Рабби побежал вслед за ним, крича ему вдогонку: «Объявляю все мои вещи бесхозными!» [чтобы вор не был виновен в каком-либо воровстве].

Судья пристально посмотрел на адвоката и с явным скептицизмом спросил:

– Вы верите в то, что так оно и было в действительности?

– Не знаю, ваша честь, – сказал адвокат, – но ни о вас, ни обо мне такие истории никто не рассказывает.

Помимо праведности, говорили еще и о находчивости хасидских ребе.

Рабби Шмуаль из Сокотчева как-то пожаловался своему отцу на то, что постоянный поток посетителей, желающих увидеться с ним, не оставлял ему времени для учебы.

На что отец сказал ему: «Если они богаты, попроси у них взаймы, и они к тебе больше не придут. Если они бедны, дай им взаймы, и они больше не придут».

В середине 1980-х годов хасидского ребе спросили о его мнении об ирано-иракской войне.

– Желаю обоим сторонам Мазал тов! – ответил ребе.

В ходе восьмилетней войны между Ираном и Ираком погибло около миллиона человек, и в этом ответ ребе выглядит бессердечным. Но, учитывая, что и Иран, и Ирак намеревались уничтожить Израиль, пожелание ребе можно понять лучше.

Суровый мир американских раввинов

То, что многие из предыдущих историй пришли в Америку из-за океана, и главные действующие лица в них – это очень традиционные восточноевропейские раввины, не является случайным совпадением. Раввины из современного еврейского юмора уже другого рода. Они могут быть блестящи, а могут таковыми не быть, но одно будет несомненным – почтенными они не будут.

Ричард Рубинштейн, профессор религии и посвященный в духовный сан консервативный рабби, имеющий одно особенное отличие – он также учился в реформаторской и ортодоксальной семинариях, – написал увлекательный очерк, «Рабби умирает», в котором показывает ряд глубинных причин того, почему правления синагог, в особенности консервативных, часто изводят своих раввинов. С одной стороны, отмечает Рубинштейн, лидеры из мирян воспринимают раввинов в качестве духовного и нравственного авторитета, который им следует почитать; с другой стороны – им сложно испытывать глубокое почтение к человеку, которого они нанимают и увольняют, и который должен обращаться к ним всякий раз, когда он хочет повысить свою зарплату. Рубинштейн приводит в качестве примера одну синагогу в Пенсильвании, где отношение «членов правления» к рабби колебалось от непомерного почтения к тому, кто занял место их отцов, до неуважения, выказываемого лакею.[137]

«Почтение» современных евреев к своим раввинам привело к подобным анекдотам.

– Мой рабби настолько замечателен, – похваляется еврей другу, – что может о чем угодно говорить два часа.

– А мой рабби настолько замечателен, – отвечает друг, – что может ни о чем говорить два часа.

Раввины, которые говорят слишком много, часто высмеиваются среди евреев. Иосиф Аукштейн, раввинский проповедник, пользующийся необычайным успехом, обычно предупреждал студентов семинарии в Иешива-Университете: «Если нефть не пошла в течение двадцати минут – прекращайте бурить».

В современном еврейском юморе раввины, некогда хранители души еврея, обычно осуждаются за притворную скромность и многословие.

На большом собрании по случаю Йом-Кипура встает кантор и начинает службу. Внезапно его охватывает волнение, он убегает к ковчегу, где хранятся рукописи Торы, и громко говорит Богу: «Господи, я не достоин возглавлять это святое собрание в молитвах. Что есть я, лишь пыль да прах?»

Раввин глубоко тронут словами кантора. Он тоже бежит к ковчегу и кричит Богу: «Пред взором Твоим – я ничто. Что сделал я достойного в этой жизни?»

Это задело и шаммеса. Он подскакивает со своего места, бежит к ковчегу и кричит: «Господи, я никчемный человек, жалкий грешник, ничтожество».

Раввин хлопает кантора по плечу: «Ты только посмотри, кто называет себя ничтожеством!»

В церковных анекдотах выражение «рабби-ортодокс» служит для обозначения человека, который благочестив и не от мира сего; «рабби-реформатор» означает человека, ассимилировавшегося и невежественного в качестве еврея. Еще не так много анекдотов про раввинов-женщин.

Бизнесмен из «новых евреев» покупает себе «Ягуар» и пригоняет его рабби-ортодоксу на бракха (благословение). Рабби, не имея понятия о том, что такое «Ягуар», отправляет мужика восвояси.

Тот пригоняет машину к рабби-реформатору. Рабби прекрасно знает, что такое «Ягуар», но понятия не имеет о том, что такое «бракха».

Поскольку юмор в значительной степени основан на крайностях, то о рабби-консерваторах существует не так много анекдотов. Один из того небольшого выбора, который имеется, делает упор на «срединности» консерватизма – некоторые бы сказали «туманности» – той идеологической позиции, которую он занимает относительно двух других основных направлений иудаизма.

Рабби-ортодоксы всегда носят ермолку. Рабби-реформаторы никогда этого не делают. Рабби-консерваторы носят свою ермолку в кармане.

Анекдоты о канторах – своего рода поджанр анекдотов о раввинах, где речь часто идет о приписываемом им тщеславии и обладании голосами, которые не имеют того звучания, как, скажем, у Аучано Паваротти.

Кантор похваляется перед общиной своим гулким, ревущим голосом: «Два года назад я застраховал свой голос в лондонском Lloyds на 750 000 долларов».

В переполненном помещении наступила трепетная и тягостная тишина. Вдруг с задних рядов раздается тихий, гнусавый голос старухи: «Ну и куда ты потратил эти деньги?»

Человека наняли в качестве еще одного раввина для проведения больших служб с огромным стечением народа на Рош-hа-Шана и Йом-Кипур в общине консерваторов. «Вам следует иметь в виду одну вещь, – говорит старший раввин новоприбывшему. – Наш кантор крайне эгоистичен и не хочет позволить нам нанять второго кантора. Поэтому он молится с одной частью общины, и его голос транслируется для другой ее части. С учетом этого нам нужно убедиться, что наши проповеди будут абсолютно одинаковы по своей продолжительности. На второй день Рош-hа-Шана кантор будет молиться с вашей частью общины. Я уже подготовил проповедь на тридцать две минуты. Постарайтесь, чтобы у вас получилось так же».

Человек отправился домой и подготовил проповедь на тридцать две минуты. Однако, когда в середине речи он взглянул на свои часы с автоматическим подзаводом, обнаружилось, что они остановились. Не обращая на это внимания, зная, что речь рассчитана на тридцать две минуты, он сказал все, что планировал, и подал знак кантору, который начал петь «Итгадал ве-иткадаш», молитву из Кадиша, которая предваряет важные молитвы в ходе службы и также является поминальной молитвой по усопшим.

К сожалению, нервозность нового раввина привела к тому, что он закончил проповедь, рассчитанную на тридцать две минуты, за двадцать шесть минут.

Через пять минут прибегает старший раввин с криком:

– Ты меня выставил как идиота перед всей моей общиной.

– Ч-ч-что случилось? – запинаясь произнес новый раввин.

– Я как раз подошел к эмоциональной кульминации своей проповеди, говоря: «Сегодня есть те, кто говорит, что Бог мертв. Мертв ли Бог?» И тут кантор начинает: «Итгадал ве-иткадаш».

Кантор пришел устраиваться на работу в синагогу и перечисляет общины, где он до этого работал. Президент синагоги связался с одним из своих коллег из приведенного списка, спрашивая его рекомендации. Тот ему пишет: «Этот кантор подобен Аврааму, он как Моисей, он действительно словно ангел».

Президент тут же принял кантора на работу, но, когда тот пришел в синагогу на Шаббат, произошел полный провал. Голос кантора оказался воющим, сам он самонадеянным, а все люди – крайне разочарованными.

Утром в понедельник президент в ярости звонит тому человеку, который дал ему рекомендательное письмо.

– Как вы посмели сказать мне, что он как Авраам, Моисей и ангел?

– Все, что я сказал, – сущая правда, – настаивал человек. – Авраам не умел петь, и этот кантор не умеет петь. Моисей запинался (Исход 4:10), да и кантор запинается. А ангел не менш [человеческое существо], так вот и кантор не менш.

Человек пытается устроиться на работу кантором. Когда он вернулся после службы домой, жена спрашивает его, как все прошло.

– Ужасно. Шамес сказал, что мой голос был монотонен и мое пение никому не понравилось.

– Ай, да что ты обращаешь на него внимание? – говорит жена. – Все знают, что шамес просто повторяет то, что услышал.

Самой синагоге тоже достается своя порция насмешек.

Элегантно одетый человек поднимается по ступенькам большого храма на Йом-Кипур. У входа его останавливает охранник:

– Уважаемый, вы состоите в этой синагоге?

– Нет.

– Вы приобрели билет на посещение служб Рош-hа-Шана и Йом-Кипур в этом храме?

– Нет, не приобрел.

– Мне очень жаль, – говорит охранник, – но в таком случае вам запрещен вход в синагогу.

Человек в отчаянии.

– У меня есть очень важное сообщение для мистера Брайана Голдстейна. Это вопрос чрезвычайной важности, неотложное дело. Вы обязаны меня пропустить, чтобы я смог с ним поговорить.

– Ладно-ладно, – сказал наконец охранник, – я пропущу вас. Но если я застану вас молящимся…

Сторона жизни евреев, которая обычно остается незаметной (а если заметной, то не оцененной) для неевреев, это то, что в^дни важных религиозных праздников (Рош-ha-Шана и Йом-Кипур) в синагогу допускаются только ее члены или те из нечленов, которые заранее приобрели входные билеты. Цены на билеты для нечленов специально завышены, достигая иногда сотен долларов, и целью этого является побудить их к вступлению в синагогу. На практике большинство синагог реально не прогоняет тех, кто пытается пройти без билета, но его или ее могут попросить занять место в конце храма или постоять. Некоторые крупные синагоги нанимают охранников или просят приметных прихожан проверять билеты у всех входящих.[138]

Разумеется, подобная политика вызывает немало озлобленного недовольства. Некоторые недовольные как-то пожаловались моему дедушке, Рабби Ниссену Телушкину, который был раввином в средней по размеру и однозначно не многолюдной синагоге в Бруклине. «Это отвратительно, – говорили они, – просить людей покупать билеты, словно они идут в кино или на соревнования. Что же, теперь человеку надо будет платить деньги, чтобы помолиться в синагоге?»

«Если у человека нет денег, ему не надо платить, – согласился дедушка. – Но почти все из тех, кто хочет пройти без билета, в состоянии его купить. Они просто не хотят. Они хотят, чтобы те, кто ходит в синагогу в течение всего года, несли на себе все расходы по ее содержанию и чтобы у них была возможность посещать ее раза три в году, когда они соблаговолят туда зайти. Не кажется ли вам, что и эти люди тоже должны взять на себя часть расходов, связанных с содержанием синагоги?»

Впрочем, притом, что среди евреев принято осуждать тех, кто посещает службы только по случаю важных религиозных праздников (их иногда называют «три-дня-в-году-иудей»), в еврейском фольклоре есть истории, восхваляющие этих людей.

Как-то на Йом-Кипур в синагогу, где молился Баал Шем Тов, основавший хасидизм в XVIII веке, зашел неграмотный пастушонок. Мальчик был глубоко тронут службой, но огорчен тем, что он не мог читать молитвы. Тогда, решив сделать свое подношение Богу, он начал свистеть, поскольку это было единственным, что, как он знал, он мог делать замечательно. Собрание верующих пришло в ужас от подобного осквернения их службы. Одни закричали на мальчика, другие захотели вышвырнуть его вон. Баал Шем Тов тут же их остановил. «До этого момента, – сказал он, – я чувствовал, что наши молитвы были заблокированы, словно они пытались дойти до небесного суда. Свист юного пастуха столь чист, что прорвался сквозь все преграды и донес все наши молитвы напрямую к Богу».[139]

Анекдоты, которые рассказывают иудеи о своих прихожанах

– Если бы у меня было трое таких, как вы, – говорит раввин одному из своих противников в совете директоров синагоги, – я бы был счастливым человеком.

– Вы о чем говорите, рабби? – ответил тот человек. – Я всегда вас критикую. Почему же вы были бы счастливы, если бы таких, как я, было трое?

– Потому, что у меня таких, как вы – тридцать. И если бы было только трое, я бы был счастлив.

В 1950-х годах, по случаю ежегодного собрания Ассамблеи раввинов, ассоциации консервативных раввинов, Рабби Макс Арзи встал, чтобы сделать заявление: «Все рабби, которые довольны своими советами директоров, встречаются через полчаса на втором этаже, в телефонной будке».

Как показывают два предыдущих анекдота, запугивание со стороны правления особенно досаждает раввинам.

Иудей, чужой в этом приходе, появляется в большой синагоге и становится в ряд тех, кто хочет попасть на прием к известному раввину. Чужака сопровождает его десятилетний сын.

– Рабби, мой сын хочет стать раввином… Поскольку вы для нас в этом образец, мы проехали сотни миль, чтобы он мог с вами встретиться.

Раввин засиял, возложил свои руки на голову мальчика и тепло говорит:

– Сын, я рад, что ты желаешь стать раввином, это святое призвание. Теперь, когда ты здесь, преодолев столь большое расстояние, чтобы встретиться со мной, хочешь ли ты задать мне какой-то вопрос?

– Да, – говорит мальчик. – Помимо того, что вы произносите здесь речи, чем вы еще занимаетесь?

Раввин снимает руки с его головы, его лицо слегка искривляется, и он говорит:

– Да ты, я вижу, хочешь быть не раввином, а президентом синагоги.[140]

Наверное, самым большим разочарованием для всех раввинов является безразличие многих лидеров из мирян к самым основополагающим ценностям иудаизма.

Раввину необходимо выступить перед прихожанами, которые ищут нового духовного лидера.

– О чем вы собираетесь сказать? – спрашивает президент раввина, пока они идут к синагоге.

– О соблюдении Шаббат, о важности для иудеев того, чтобы этот день был действительно священным, без покупок, без траты денег.

– Я бы этого делать не стал, – предупреждает его президент. – У людей здесь и без того мало времени, и они вынуждены ходить за покупками тогда, когда есть возможность. Есть ли у вас еще какие-то мысли, о чем можно сказать?

– Кашрут [предписания по питанию для евреев].

– Рабби, я бы не стал в это вдаваться. Разве вы не понимаете, насколько трудно здесь соблюдать кошерность? Кошерное мясо намного дороже. Бедным хозяйкам придется иметь два набора посуды и столовое серебро и все время следить, чтобы они не перепутались между собой. Нельзя ли сказать о чем-то другом?

– Хорошо. Я скажу о еврейском образовании, важности дневной школы…

– Вы с ума сошли, рабби! Люди здесь не хотят, чтобы евреи выделялись среди всех остальных. Кроме того, занятия в дневной школе идут долго, и у детей не остается времени на уроки музыки, танца, каратэ и баскетбола.

– Не понимаю, – говорит раввин, – если я не могу говорить о Шаббате, о Кашруте, о еврейском образовании, о чем же я, по вашему мнению, должен говорить?

– Ба, да конечно же об иудаизме.

Юмор еврейских ортодоксов

В Соединенных Штатах большинство ортодоксальных евреев пользуется достаточно специфичной лексикой, в которой слова из иврита и идиша свободно переплетаются с английской речью. Если еврей из реформаторов может спросить приятеля: «Ты пойдешь в храм в пятницу вечером?», то ортодоксальный еврей, скорее всего, построит вопрос так: «В каком шуле ты давениш [молишься] на Шабо?»

В силу того, что жизнь ортодоксального еврея связана со множеством ритуалов и весьма обширным «еврейским» лексиконом, их анекдоты обычно непонятны для нетрадиционных евреев.

В ортодоксальном юморе, на удивление много бунтарского, и зачастую он нацелен на еврейские ритуалы. Например, во время Песаха Тора строго запрещает евреям потреблять или даже иметь в доме продукты брожения, называемые на иврите хамец. Утром за день до начала праздника все верующие евреи сжигают такой хамец, как хлеб, и при этом повторяют молитву, снимающую с них ответственность за те продукты, которые они по недосмотру не уничтожили.

Самые дорогие виды хамеца, такие как виски или приборы, в которых их подают, на время праздника прячутся в подвале или закрытом буфете. Поскольку правилами Торы евреям запрещено даже просто иметь хамец во время Песаха, то раввин, действуя от лица всей общины, продает эти продукты нееврею, который выплачивает символический задаток и соглашается не пользоваться этим до истечения праздника. Как только Песах проходит, нееврей сообщает раввину, что он решил не выплачивать остаток суммы. Тогда сделка тут же расторгается, и хамец возвращается обратно своим прежним еврейским обладателям. Таким образом требование Торы к евреям не обладать никаким хамецом на Песах бывает исполнено, и в то же время евреям нет необходимости выбрасывать или продавать ценный хамец по смехотворно низким ценам. Все это было своего рода подоплекой для следующего рассказа.

Несколько лет назад главный раввин Тель-Авива, Давид Халеви, постановил, что иудеям запрещено курить, на основании того, что курение угрожает здоровью, а это идет вразрез с библейским стихом: «Только берегись и тщательно храни жизнь свою» (Второзаконие, 4:9).

Как же отреагировали раввины разных религиозных направлений американских евреев на постановление Рабби Халеви?

Реформаторские раввины встретились и решили: мы не ограничиваем себя иудейским законом [халак-ха], и потому реформаторские иудеи, если желают, могут продолжать курить.

Консервативные раввины встретились и решили: «Постановление рабби Халеви обосновано. С этих пор раввинам консерваторов курить непозволительно». (Поскольку все знают, что правила консервативных раввинов касаются только их, то консервативные миряне редко придают этому значение.)

Ортодоксальные раввины встретились и решили: «Постановление рабби Халеви является обязательным. С этих пор ортодоксальный иудей, который решает курить, должен сперва продать свои легкие гою».

Анекдот, намеренно обидный для всех евреев, поскольку помимо того, что высмеивает ритуальную продажу хамеца ортодоксами, он содержит характерную критику ортодоксами неортодоксальных течений: реформаторские раввины не заботятся о том, что Тора или иудейский закон говорят о чем-либо, – это не имеет к ним отношения. В одном из межцерковных диалогов, в котором мне довелось принимать участие несколько лет назад, вскоре после того, как реформаторское движение поддержало Цесара Чавеса в бойкоте винограда, собранного низкооплачиваемыми рабочими мексиканского происхождения, консервативные раввины вывели из себя своих реформаторских коллег, подметив: «Реформаторский раввин, публично поедающий свинину на Йом-Кипур, не будет иметь никаких проблем на Главной конференции американских раввинов [ассоциации реформаторских раввинов], покуда он не достанет на десерт виноград».

Здесь досталось и консервативному движению. Консервативный иудаизм заявляет о своей верности иудейским законам, как ортодоксы, но при этом большей, чем ортодоксы, открытости для внесения изменении и преобразований в закон божий в соответствии с историческими реалиями. Однако это заявление верно скорее в теории, чем на практике. В реальной жизни евреи, связанные с консервативными синагогами, имеют склонность мало придерживаться иудейских обрядов, которым следуют раввины. Как сказал один ортодоксальный раввин, ставший духовным лидером синагоги консерваторов: «Я ортодоксальный раввин в консервативной синагоге с реформаторскими прихожанами».

Но сердцем анекдота является открытая критика широко известной юридической фикции ортодоксов. Все религиозные системы, которые основаны на текстах, имеющих божественное происхождение, нуждаются в подобных юридических фикциях (католическая церковь иногда выдает свидетельства об аннулировании брака даже парам, прожившим вместе годы, в качестве меры, позволяющей обойти запрет церкви на развод). Без подобных «необходимых фикций», религиям бы пришлось буквально следовать своим текстам, что могло бы привести к громадным финансовым потерям, как в случае с хамец, или к ужасной несправедливости, как в случае невозможности расторгнуть несчастливый брак католической пары.[141]

Значительная часть юмора ортодоксов направлена на крайний ритуальный педантизм некоторых исполнительных иудеев. Одним из спорных вопросов в жизни иудеев является кашрут. Теоретически, иудей, придерживающийся кошерности, должен иметь возможность есть в доме любого другого иудея, который также придерживается кошерности. На практике же многие ортодоксальные евреи едят только у себя дома, в домах нескольких избранных людей, которых они хорошо знают, или в ресторанах, которыми заведуют раввины. Многие особо осторожны в том, где они едят мясо, поскольку кошерные правила забоя скота очень усложненные.

В иудейской традиции есть обещание, что в «Мире Грядущем» у людей на столе будет одно из двух блюд: шор ha-бор (мясо диких волов) и левиафан (огромная рыба).

Возникает вопрос: «Почему первого блюда недостаточно, и почему Богу потребовалось добавить в меню рыбу?»

Ответ: «Это для тех очень набожных иудеев, которые будут говорить: „Я не уверен в его кашруте. Подайте мне кусок рыбы“».

Другая тема для сатиры среди ортодоксов – разговоры в синагоге, которые случаются во время службы. Утренняя служба на Шаббат достаточно длинная, и во многих приходах она может длиться часа три, а то и больше. Большинство ортодоксальных иудеев и не помышляют о том, чтобы пропустить давенинг, но когда им наскучивает, они начинают разговаривать. Эта проблема одна из давнишних в иудейской жизни, и уже в средневековых сводах правил есть предупреждения не разговаривать в ходе молитв. Несмотря на это, одна из ортодоксальных синагог в Бруклине разослала своим членам по почте следующий опросный лист.

Пожалуйста, укажите свои интересы, чтобы на службах мы могли усадить вас с теми людьми, с которыми у вас есть много общего. Вы бы предпочли сидеть с теми, кто

• говорит о фондовых биржах?

• делится местными сплетнями?

• сидит тихо и действительно молится?

• говорит о спорте?

Одна из причин столь длительной службы в том, что многие молитвы повторяются неоднократно. Наиболее важная, Шмонэ Эсрэ, сперва читается прихожанами про себя, а затем кантор читает ее вслух. Другая молитва, Екум Пуркан («Да случится избавление») читается на арамейском языке, который понимают лишь немногие из современных евреев. Она состоит из двух, весьма похожих друг на друга, абзацев, каждый из которых начинается со слов Екум Пуркан. И на эту тему не мог не появиться анекдот.

Встречаются протестант, католик и раввин. Они приходят к заключению, что из-за ужасных проблем, связанных с ненавистью и разобщенностью в мире, им необходимо разработать новую религию, к которой бы приобщились все народы.

– Ради этого, – говорит католический священник, – католики готовы отказаться от веры в непорочное зачатие.

Протестант и раввин под большим впечатлением.

– Ради этого, – говорит протестантский священник, – мы готовы отказаться от веры в искупление Христом грехов всего человечества.

Католик и раввин под большим впечатлением.

– Ради этого, – говорит иудейский священник, – мы готовы отказаться от второй части Екум Пуркан.

Несмотря на то, что многие иудеи хорошо знакомы со священным постом, проводимым на Йом-Кипур, многие не знают о шести других датах иудейского календаря, в которые тоже соблюдается пост. Среди них один день непосредственно перед Пуримом, а другой связан с первенцами-мальчиками, и проводится перед Песахом. Три других дня связаны с днями разрушения двух Храмов.

Шестой постный день проводится на третий Тишрей, на день после Рош-hа-Шана, и известен как «Цом Гедалья» (пост Гедалья). После того, как Вавилон разгромил еврейское царство Иудею в 586 году до н. э., он назначил Гедалья, еврея, в качестве управляющего провинцией. Пророк Иеремия, один из главных сторонников Гедалья, велел евреям сотрудничать с ним. Однако некоторые видели в Гедалья коллаборациониста, и в один из осенних дней (приблизительно в 585 году до н. э.) убили его. После этого Вавилон стал управлять Иудеей напрямую и жестоко. С тех пор традиционные евреи ежегодно отмечают день памяти Гедалья постом. Между тем многие евреи особо точно этих предписаний не придерживаются.

– Вы поститесь на Цом Гедалья? – спрашивает еврей своего друга.

– Нет, – отвечает тот.

– Почему нет?

– У меня есть не одна, а целых три причины. Во-первых, если бы Гедалья не умер тогда, он бы все равно умер задолго до наших дней. Во-вторых, если бы я умер раньше него, Гедалья бы не стал поститься в память обо мне. И в-третьих, если я не соблюдаю пост на Йом-Кипур, то почему я должен поститься на Цом Гедалья?

В анекдотах ортодоксальных евреев часто используются слова на иврите или арамейском языке, а их понимание предполагает основательное знание иудейских предписаний. Редко можно встретить анекдоты реформаторских или консервативных иудеев на столь специфическую тему, как пост Цом Гедалъя, поскольку большинство неортодоксальных иудеев его не соблюдает и относительно немногие вообще знают о его существовании.

Я фактически не знаю анекдотов об иудейских предписаниях, которые бы были распространены среди реформаторских иудеев. Некоторые из немногих анекдотов консерваторов были опубликованы в недавно вышедшей книге Вильяма Новака «Масорет», изданной иудейской богословской Семинарией движения консерваторов.

Берни и Бернис, относящиеся к консервативному приходу, сохраняют кошерность своего дома. Но, как большинство их друзей-прихожан, они время от времени заказывают в ресторанах более экзотические блюда. Прошлым летом Берни пригласил свою супругу в Париж, просто поесть. В последний вечер их отдыха они отправились на роскошный обед в самую запретную и притягательную парижскую закусочную, освященную веками Chez Treif. Зная, что подобный случай может никогда больше не представиться, Берни решил заказать самое дорогое и скандальное блюдо из меню. Через полтора часа в зале появились четыре официанта, несущих заказ Берни: запеченный целиком молочный поросенок, обложенный всевозможными гарнирами, вплоть до фрукта во рту.

Блюдо с заказом еще не опустилось на стол Берни, как в ресторан вошел раввин из его родного города (вероятней всего, в меню было несколько блюд, не подпадавших под категорию некошерных). Завидев их, раввин направился к столику, чтобы поздороваться, и тут Берни подскочил к нему, соображая с быстротой молнии: «Здравствуйте, рабби. Я так рад вас видеть. Вы не поверите, сколь богата на причуды фантазия местных поваров. Вы только взгляните, как они приготовили запеченное яблоко!»

Даже в тех редких случаях, когда анекдоты ортодоксов признают вопиющие нарушения иудейских предписаний, они редко бывают до конца искренни в этом. Еврей, заказывающий свинину, не фигурирует ни в анекдотах, ни в мире ортодоксов. Однако еврей, который игнорирует Цом Гедалъя или допускает нарушение некоторых других, менее значительных, обрядов, представлен таким образом:

К раввину приходит иудей.

– Я согрешил, – говорит он, – и хочу знать, что мне нужно сделать в качестве тешува [покаяния].

– Что за грех вы совершили? – спрашивает раввин.

– Это было лишь однажды, я не вымыл руки и не прочел молитву перед вкушением хлеба.

– Ну, если это действительно было лишь однажды, – говорит раввин, – то все не столь ужасно. Тем не менее, почему вы не стали мыть руки и читать молитву?

– Я чувствовал себя для этого неловко, рабби. Видите ли, я был в некошерном ресторане.

У раввина поднялись брови.

– А почему вы ели в некошерном ресторане?

– У меня не было выбора. Все кошерные рестораны были закрыты.

– А почему все кошерные рестораны были закрыты?

– Это был Йом-Кипур.

Благотворительность

В цирке силач Геркулес поражает всех изумляющими подвигами своей мощи, поднимая над головой сотни килограмм и пробивая кулаком твердую стену. В качестве финального действа, он берет лимон и выжимает его. Сперва сок каплет быстро, затем медленнее, и в конце не вытекает уже ни капли. Выходит администратор цирка и говорит:

– Я дам двести долларов всякому, кто сможет выжать из этого лимона хотя бы еще одну каплю.

Выходят два здоровых мужика, видом походящих на вышибал. Каждый изо всех сил жмет лимон, но не может выдавить ни капли.

– Есть еще желающие? – спрашивает администратор.

Выходит маленький, слабо сложенный мужичок. Народ в зале начинает хихикать. Он берет лимон, сжимает, и из него льется сок. Администратор ошарашен. Он подходит к нему с двумя сто долларовыми купюрами, и когда их вручает, то не может удержаться, чтобы не спросить:

– Кто вы? Чем вы занимаетесь?

– Сеймур Голдстейн, – отвечает человек. – Я сборщик пожертвований в пользу Еврейского Объединения (UJA – United Jewish Appeal).

Многие из наиболее важных вопросов жизни евреев и иудейских предписаний связаны с благотворительностью, в частности, понятие, что евреи – одна большая семья. В течение многих лет девизом Еврейского Объединения было: «Мы едины». Сообщество американских евреев объединено посредством сети благотворительных организаций. Стоит сделать пожертвование в пользу одной из них, как в течение нескольких месяцев к вам обратится за помощью еще десяток.[142]

Причина, по которой благотворительность служит поводом для анекдотов, – в общеизвестной неохоте, с которой люди расстаются с деньгами, а еврейские благотворительные организации известны тем, что сподвигают их именно к этому. Уровень благотворительности в еврейском сообществе гораздо выше, чем во всем американском обществе. Самая известная из еврейских благотворительных организаций, Еврейское Объединение, – организация, чьим потенциальным спонсором является менее чем каждый сороковой американец, – относится к числу крупнейших подобных заведений в США и собирает ежегодно более миллиарда долларов.

Столь высокий уровень сборов во многом является следствием того большого значения, которое в иудаизме придается благотворительности. Слово цдака («милосердие») на иврите, происходит от цдек (справедливость). В Талмуде сказано: «Цдака равносильна соединению всех остальных предписаний» (Бава Батра, 9а).[143]

Эта точка зрения делает даже шнореров крайне самоуверенными, иногда просто до наглости. В Израиле, в районах, где живут верующие, попрошайки часто уверяют подателей, что, давая им возможность исполнить предписанный свыше мицва, получающий оказывает жертвователю услугу.

Шнорер привык получать каждую неделю пожертвования от определенного человека. Как-то раз, когда он обратился за деньгами, человек сказал, что сейчас ничего не сможет ему дать:

– У меня недавно случились колоссальные расходы. Моя супруга очень серьезно заболела, и мне пришлось отправить ее на курорт в Карлсбад. Поскольку там очень холодно, я вынужден был купить ей новую одежду и меховую шубу.

– Что-о?! – завопил попрошайка. – На мои деньги?!

Рабби Як Ример, от которого я узнал эту историю, утверждает – в том, что касается иудейских предписаний, попрошайка прав: «Ведь по сути дела это были его деньги, поскольку и богач, и бедняк, оба, были представителями культуры, основанной на предпосылке, что вся собственность в конечном итоге является Божьей, а не людской, и таким образом благотворительность – предписание, а не одолжение. Эта история может быть понята лишь в том случае, если рассказать ее людям, в чьем языке понятия «справедливость» и «милосердие» выражаются одним термином».[144]

Легендарное еврейское мастерство в собирании средств происходит не исключительно из их благородного чувства обязательности. Не меньшую роль в этом играют и агрессивные методы по сбору средств, используемые еврейскими учреждениями. Некоторые местные еврейские федерации публикуют ежегодный буклет или другие бюллетени, в которых поименно перечисляют всех благодетелей и указывают суммы существенных пожертвований. И хотя у многих эти бюллетени вызывают раздражение, они все же их жадно читают, чтобы узнать, что дали их друзья и недруги. Многие из крупных благодетелей признались, что, если бы их пожертвования не приносили им общественного признания, они бы давали меньше.[145] Как написал Хаим Бермант, писатель из британских евреев: «[Раввины учат, что] тот, кто дает милостыню незаметно для других, превосходит Моисея. Но [это] не тот вид величия, к которому стремится множество евреев».[146]

К сожалению, за сосредоточенность на ковед (общественном уважении) иногда приходится расплачиваться.

Израильскому чиновнику, потерявшему надежду приобрести новый реактивный истребитель, который стоит 50 миллионов долларов, пришла в голову мысль: найти тысячу очень богатых евреев и попросить у каждого по 50 000 долларов.

– Но такой самолет никогда не сможет взлететь, – говорит ему его друг.

– Почему не сможет?

– Ты подумай, сколько будет весить тысяча благодарственных табличек на его фюзеляже?

Один очень богатый еврей никогда не делал пожертвований в фонд Еврейского Объединения. К нему приходит делегация просителей.

– Мы за вами давно наблюдаем, Голдстейн, – говорит глава группы богачу. – Мы все о вас знаем. Вы не только владеете этим домом, фактически дворцом, но у вас еще есть место в Палм Спрингс и отдаленный пастуший домик в швейцарских Альпах. Вы ездите на «Роллс-Ройсе», а у вашей супруги «Мерседес», и нам известно, что в этом году вы открыли еще двенадцать новых магазинов.

Голдстейн выслушал их речь до конца, но даже не повел бровью.

– Вы считаете, что много узнали о моей подноготной? – сказал он, когда человек закончил. – А вы выяснили, что моя мать провела три месяца в больнице с серьезными проблемами сердца? Вам известно, сколько стоят услуги круглосуточной сестры-сиделки? А вы выяснили, что мой дядя в психиатрической больнице и страховка ему ничего не оплачивает? Вам известно о моей сестре, которая вышла замуж за бездельника, который не может удержаться ни на одной работе, и у которой два ребенка учатся в модных колледжах, а вы в курсе, сколько сейчас стоит учеба в колледже?… И если я не даю ни цента никому из них, то что, вы думаете, я дам вам?

Юмор здесь состоит в том, как это объясняет Исаак Асимов, который приводит вариант подобной истории своей «Сокровищнице юмора»: «Можно отнестись с пониманием к богатому еврею, который раздумывает над тем, сделать ли пожертвование в какой-то благотворительный фонд, но богатый еврей (и даже бедный), который не желает поддерживать членов своей семьи и даже больную мать, просто немыслим».[147] Асимов приводит другой вариант этой истории:

«Как-то раз богатый мистер Голдберг погрузился в раздумья. В конечном итоге он проворчал про себя: „Что пользы мне от моей пароходной компании, от моих нефтехранилищ, от моей сети универмагов, когда моя бедная мать голодает на чердаке?“»[148]

Значительная часть еврейского фольклора также связана с благотворительностью, в особенности с теми изобретательными и остроумными методами, которыми пользуются еврейские сборщики средств, чтобы убеждать людей расстаться с гораздо большими суммами денег, чем они когда-либо предполагали.

Рабби Иосиф Каханеман учредил крайне ортодоксальную всемирно известную поневицкую ешиву в Бней-Браке, пригороде Тель-Авива. В ходе своих мировых турне Каханеман собирал средства на постройку множества еврейских школ.

Прибыв в один из городов, он услышал о необычайно богатом местном еврее. Каханеман сказал своему другу, что хотел бы обратиться к этому человеку с просьбой.

– Бесполезная трата времени, – говорит ему друг. – Этот человек чрезвычайно антиортодоксален. Как только он увидит твою длинную бороду и китель, он не даст тебе ни цента.

И действительно, когда Каханеман встретился с этим человеком, он показал свою враждебность по отношению к ортодоксам, как и говорил друг.

– Но ведь наверняка, – заявил Каханеман, – вы хотите помочь еврейским юношам получить хорошее образование?

– Вот что я вам скажу, – говорит ему тот человек. – Если образование для вас столь важно, я дам вам какую-то сумму. Я обеспечу вас всеми необходимыми средствами для постройки начальной еврейской школы, но при одном условии. Учащимся будет запрещено носить головные уборы в какое бы то ни было время, даже если они изучают Тору или читают молитву перед едой.

– И если я приму это условие, – отвечает Каханеман, – вы лично дадите всю необходимую сумму?

Человек рассмеялся.

– Такую еврейскую школу я построю с удовольствием.

Каханеман протянул ему руку:

– Согласен.

Через год этого человека пригласили на открытие школы. Наверху прекрасного здания была огромная надпись: «Новая школа Бней-Брака для девочек».[149]

Вот другая история из 1920-х годов.

Шмарьяху Левин, остроумный сионистский лидер, отправился вместе с великим поэтом Хаимом Нахманом Бяликом, писавшим на иврите, в Соединенные Штаты с целью собрать средства. Бялик хотел опубликовать классические произведения еврейской литературы в новом элегантном издании, и в качестве первой книги этой серии думал напечатать том со стихами Соломона ибн Габирола, поэта и философа XIII века, писавшего на иврите, одного из величайших деятелей золотой эпохи испанских евреев.

Бялик и Левин отправились повидаться с богатым евреем в Кливленде, и Бялик обрисовал в общих чертах свой план.

– Издание поэзии на иврите – пустая трата времени, – сказал богач Бялику. – Еврейскому народу проку от еще одной книги со стихами на иврите будет не больше, чем мне от еще одного отверстия в голове. Я не хочу транжирить свои деньги на подобные проекты.

– Но бедный поэт умер, оставив жену и шестерых малолетних детей, – вступил в разговор Левин, не став упоминать, что ибн Габирол умер около семи столетий назад.

– А, ну в таком случае, – сказал богач, доставая свою чековую книжку, – я дам вам пятьсот долларов.

Как показывает история, у многих еврейских филантропов теплые еврейские сердца, но относительно невежественные еврейские головы.

Следующая история произошла в небольшом российском местечке, где бедняки страшно страдали от жуткого холода. В один из пронзительно холодных дней к единственному богатому человеку в городе, известному своей скупостью, пришел раввин, чтобы убедить его сделать пожертвования.

Раввин стучит в дверь, и этот человек открывает.

– Проходите, рабби, – говорит богач. В отличие от всех в городе, он ходил дома в одной рубашке, поскольку его дом хорошо отапливался.

– Нет-нет, – сказал раввин. – Нет необходимости проходить в дом, я лишь на минутку.

После этого раввин завел с богачом долгий разговор, расспрашивая о каждом члене его семьи. Человек чувствовал легкую дрожь от холода, все время предлагая раввину пройти в дом, а раввин отказывался.

– А двоюродный брат вашей жены, что торгует деревом, как он? – спросил раввин.

Щеки богача были уже красными.

– Вы зачем пришли, рабби?

– Ах, вы за это, – сказал раввин, – мне нужны деньги на покупку угля для бедняков в городе.

– Так почему бы вам не пройти в дом, где мы бы могли обсудить этот вопрос?

– Потому что, если я зайду, мы расположимся возле вашего очага. Вам будет вполне тепло и удобно, и, когда я начну рассказывать о страданиях бедняков от холода, вы не сможете этого реально понять. Вы дадите рублей пять, быть может десять, и отправите меня прочь. Но сейчас, здесь, – продолжил раввин, указывая на изморозь на щеках богатого человека, – когда я говорю вам о страданиях бедняков от холода, мне кажется, вы меня понимаете лучше. Не так ли?

Человек с радостью дал раввину сто рублей, чтобы поскорее закрыть дверь и вернуться к теплому очагу.

8. «Лучше опоздать в этой жизни, чем попасть раньше в следующую» Почему так мало смешных израильских анекдотов?

Президент Никсон просит премьер-министра Голду Меир отправить генерала Моше Даяна в Соединенные Штаты в обмен на трех любых генералов, которых она пожелает.

Голда соглашается: «Мы отдаем вам Дженерал Даян, а вы отдаете нам Дженерал Моторс, Дженерал Электрик и Дженерал Телефон».

Есть не так много юмора, родившегося в Израиле, а большая часть из того, что имеется, не особо веселая, по крайней мере для неизраильтян. Поскольку имеющие власть могут справляться с проблемами напрямую, у них нет необходимости довольствоваться остротами или колким стебом в их адрес. Например, израильтяне не сочиняют анекдоты про своих арабских противников, а воюют с ними.

Анекдоты о необычайно успешной израильской армии, вроде приведенного выше, как правило, сочиняются американскими евреями и отражают американское восприятие.

Комик Давид Берри рассказал:

«Моше Даян пообещал вернуть арабские земли, да вот только теперь они оформлены на его жену».[150]

Самые смешные анекдоты израильтян связаны с теми аспектами их жизни, где они чувствуют свое бессилие: экономика, вселяющие ужас водители, бюрократия, выросшая из десятилетий государственного социализма, политизация каждого аспекта жизни, приобретшая широкие масштабы невоспитанность населения и ерида (иммиграция из Израиля).

Похоже, больше всего анекдотов связано с экономикой, и на то есть веские причины – она почти всегда в плохой форме. В сентябре 1983 года, например, 1 доллар стоил 60 израильских шекелей, а два года спустя – был уже 1,500. Всплеск инфляции породил кучу загадок.

Почему в Израиле дешевле путешествовать на автобусе, чем на такси?

Потому, что в автобусе вы платите в начале поездки, а в такси – в конце.

Какая разница между долларом и шекелем?

Доллар.

И старая неувядающая загадка, воскрешаемая во время каждого экономического кризиса.

Как заиметь в Израиле небольшое состояние?

Приехать в него с большим.

Конечно, подобные шутки гиперболичны – хотя и не на много. Во время безудержной инфляции 1980-х годов официальный обменный курс доллара к шекелю менялся дважды в день, утром и еще раз после обеда. Столь скорая инфляция оказала очень негативное влияние на моральное состояние граждан. Например, в Америке быстрая оплата счетов считается порядочностью, тогда как в Израиле это считалось глупостью. Отложите оплату счета за телефон недели на три, и за счет инфляции это обойдется вам на 10 % дешевле.

Оценка израильтянами экономической ситуации в стране как удручающей стара, как само государство. Вскоре после образования Израиля в 1948 году, получила распространение следующая история.

Премьер-министр Давид Бен-Гурион предложил своему другу должность в правительстве, назначив его министром колоний.

– Но у нас же нет колоний, – запротестовал друг.

– Ну и что? – ответил Бен-Гурион. – Каплан – министр финансов.

Этот анекдот рассказывают в разных кругах. В варианте, который ходил среди советских диссидентов в 1970-х годах, речь шла о визите министра иностранных дел Андрея Громыко в Люксембург. Ему представили все правительство, а когда дело дошло до министра обороны, Громыко рассмеялся:

– У вас такая маленькая страна, что вам защищать?

– Не вижу причин для смеха, – сказал министр. – В прошлом году я был в Москве и встречался с вашим министром правосудия.

Со времени образования Израиля в 1948 году, его обширная, вдохновленная социализмом, бюрократия разрасталась. Американцы, переехавшие в еврейское государство, обнаружили, что тратят значительную часть своего дня на те вопросы, которые в Соединенных Штатах решались почти мгновенно, например телефонная связь.

Американец перебрался в Израиль и сразу же подал заявку на установку телефона. Три недели спустя, так и не дождавшись никого из телефонной компании, он сам пошел в ее офис. Его отправили к важному начальнику.

– Когда вы подали заявку? – спросил чиновник.

Американец назвал точную дату.

– Но ведь это же всего несколько недель назад, – и чиновник достал груду значительно более ранних заявок, которые до сих пор не были удовлетворены. – Перед вами еще столько народу.

– Значит ли это, что у меня нет надежды? Израильтянин строго на него посмотрел:

– Иудею запрещено говорить: «У меня нет надежды». Вот «нет шансов», это можно.

На самом деле, государственным гимном Израиля является «Ха-Тиква», что значит «Надежда».

Другим источником анекдотов послужил характер израильтян.

Американец, поляк, китаец и израильтянин стоят на углу улицы, когда появляется человек с пюпитром.

– Простите, – говорит он, – я провожу опрос. Каково ваше мнение о мясном дефиците?

Американец спрашивает: «Что такое „дефицит“?»

Поляк спрашивает: «Что такое „мясной“?»

Китаец спрашивает: «Что такое „мнение“?»

Израильтянин спрашивает: «Что такое „простите“?»

Израильтяне обычно рассматривают свое общество не как грубое, а как дугри (ивритский жаргонизм, подразумевающий ходьбу вокруг да около). В ходе прошлых лет многие израильтяне говорили мне, что считают американцев грубыми. «Они приглашают вас к себе в гости, – жаловался мне один израильтянин, – но, когда вы пытаетесь уточнить дату, становится ясно, что приглашение было лишь на словах». На самом деле израильское общество самое гостеприимное из всех, с которыми я сколь-либо знаком.

С другой стороны, фактически каждый, побывавший в Израиле, привозит с собой по меньшей мере одну историю об агрессивности израильтян. Мой друг, ростом под два метра, стоял первым в огромной очереди на автобус. «Наконец прибыл автобус, – вспоминает он. – Как только открылись двери, все, кто стоял позади меня, ломанулись вперед. Я все еще стоял на бордюре. Даже маленькие бабульки с острыми локтями проталкивались вперед меня, пока в автобусе не осталось места». История кажется неправдоподобной только для тех, кто никогда не бывал в Израиле.

Печально, но эта агрессивность проявляется и на автомобильных дорогах. Смертельно опасное вождение, свойственное многим его гражданам, обычно вызывает в Израиле скорее муки, нежели смех. Число людей, погибших в результате аварий на дорогах Израиля, сопоставимо с числом жертв пяти арабо-израильских войн. Подавляющее число аварий в Израиле связано с превышением скорости, несоблюдением дистанции и другим безрассудством, в отличие от Соединенных Штатов, где порядка двух третей аварий со смертельным исходом являются результатом управления автомобилем в нетрезвом состоянии. О вождении в Израиле есть два афоризма:

«Лучше быть опоздавшим, чем „недавно ушедшим“».

«Лучше опоздать в этой жизни, чем попасть раньше в следующую».

Всякий, кто ездил на израильских автобусах, может оценить следующий анекдот.

В один день умирают израильский водитель автобуса и благочестивый раввин. Они попадают на Небесный суд, и водителя автобуса сразу же пропускают в рай. Раввину же велено подождать, поскольку его дело требует более тщательного изучения. Раввин возмущен:

– Я же точно знаю, что водитель автобуса был совершенно бездуховным евреем, тогда как я ежедневно давал уроки Талмуда.

– Это полная правда, – говорит ему ангел небесный. – Но когда вы учили Талмуду, многие люди засыпали, а когда этот водитель вел автобус, все люди молились.

Израильское общество крайне политизировано. В среднем на выборах на 120 мест в Кнессет (парламент) претендует 20, а то и больше, партий. Будучи избранными, парламентарии часто терзают друг друга с еще большим остервенением, чем это делают их коллеги в американских палате представителей или сенате. В ходе одних бурных дебатов 1991 года, парламентарий из ортодоксов, Рабби Менахем Пориш, обвинил Ч. К. (члена кнессета) от светской партии в потворстве нацисткоподобным отношениям к иудаизму. Тогда как многие жаловались на угасание вежливости в израильской политике, другие отметили, что нападение Пориша было «в порядке вещей». В 1963 году премьер-министр Давид Бен-Гурион заявил, что, если член Кнессета (и будущий премьер-министр) Менахем Бегин придет к власти, «он будет… править, как Гитлер правил Германией… Я не сомневаюсь, что Бегин ненавидит Гитлера, но эта ненависть не доказывает того, что он не похож [на Гитлера]».[151]

Из-за обвинений в тоталитаризме, высказываемых Бен-Гурионом в отношении Бегина в 1948–1977 годах, когда в Израиле правила Лейбористская партия Бен-Гуриона, приверженцы других партий часто испытывали сложности при приеме на работу.

В начале 1950-х годов американский еврей совершает алию [эмиграцию] в Израиль. В Тель-Авиве он приходит в государственное бюро по трудоустройству.

– Чем вы занимались в Америке? – спрашивают его.

– Я работал экономистом.

– Прекрасно. Экономисты нам нужны. Вам надо пройти в 20-й кабинет.

В 20-м кабинете его спрашивают:

– У вас есть какие-нибудь научные работы, звания?

– Я получил степень магистра гуманитарных наук в Лондонской школе экономики и степень доктора философии в Гарварде.

– Очень хорошо. Пройдите в кабинет 30.

Там его спрашивают:

– Знакома ли вам работа, связанная с пенсиями?

– Да. На самом деле именно это и было моей сферой деятельности в Министерстве труда США.

– Замечательно. Тогда вам в кабинет 40.

В кабинете 40 его спрашивают:

– Какова ваша партийная принадлежность?

– Я не состою ни в какой партии.

– Пожалуйста, пройдите вон в ту дверь А, – говорят ему.

Американец выходит в указанную дверь и оказывается на тротуаре.

Политика была не единственным испытанием, с которым сталкивались израильские рабочие. В Европе евреи редко занимались фермерством. Обычно им запрещалось владеть землей, и потому огромная их часть оказалась жителями городов. Сионизм радикально изменил жизнь евреев, настояв, что они смогут выжить в собственном государстве только в том случае, если будут сами заняты всем требуемым физическим трудом – фермерством и строительством, – что они редко делали, живя диаспорой. Сионистская мечта захватила воображение евреев: в Палестине в 1920-1930-е годы статус фермера был выше учителя или представителя другой профессии.

Тем не менее, с окончанием войны 1967 года, в Израиле оказалось почти свыше миллиона арабских граждан, и за несколько лет арабы стали выполнять большую часть физического труда, как об этом говорится в анекдоте.

Израильский мальчик прогуливается со своим дедушкой. Проходя мимо большого дерева, дедушка говорит: «Я посадил это дерево, когда был еще маленьким мальчиком». Спустя какое-то время им довелось проходить мимо красивого старого дома. «Я построил этот дом, когда был еще мальчиком», – услышал внук.

Мальчик смотрит на старика: «Дедушка, когда ты был маленьким, ты что, был арабом?»

В 1970-1980-х годах обычные профессиональные занятия израильских евреев стали напоминать те, которыми занимаются их единоверцы на Западе. Подобно своим «коллегам» из американских евреев, израильские родители переняли привычку говорить «мой сын врач», а не «мой сын кибуцник».

Отношения евреев с их арабскими соседями были, по меньшей мере, сложными. Как едко подметил Рабби Ирвинг Гринберг:

«Если мы, евреи, на 5 % лучше остальной части мира, мы можем быть „светом народам“. Если мы на 25 /о лучше остального мира, мы можем дать им Мессию. Если бы мы были лучше всего мира на 50 /о, то были бы мертвы».

Израильтяне имеют достаточные основания считать, что мир применяет к ним стандарты, не применяемые ни к какой другой стране. В те периоды, когда арабские государства убивали десятки тысяч своих собственных граждан, – в 1982 году в Сирии было убито почти 20 000 граждан в Хама,[152] а во время ирано-иракской войны Ирак уничтожил ядовитым газом тысячи своих курдов – Израиль обвинили в расизме и преступлениях, когда в столкновениях с израильскими частями были убиты палестинцы. «После двух лет арабского террора, – сказала израильский премьер-министр Голда Меир в 1969 году, – в Израиле не было приведено в исполнение ни одной смертной казни. Вместо того, чтобы казнить террористов, мы уничтожаем дома, дающие им кров. И так разрушение дома становится варварством».[153]

Предвзятое отношение к Израилю, широко распространенное в мире, очень ярко проявилось в резолюции, принятой на Генеральной Ассамблее ООН 1975 года, осудившей сионизм как разновидность расизма. Сионизм, национально-освободительное движение евреев, оказался единственным из подобных национальных движений, которое подверглось осуждению. (В 1991 году резолюция «Сионизм есть расизм» была отменена.)

В ООН считают, что Израиль не может быть прав. В конце 1970-х – начале 1980-х годов президент Ирака Садам Хусейн часто похвалялся, что создаст атомную бомбу и уничтожит Израиль. В 1981 году израильские летчики разбомбили хусеиновскии ядерный реактор в Осираке, не унеся жизни ни одного иракца. Какова была реакция? Всемирное осуждение действий Израиля.

Абба Эбан, долгое время бывший израильским министром иностранных дел и представителем Израиля в ООН, заявил, что если бы арабы внесли предложение, что мир плоский и что таким его сделали израильские танки, то на Генеральной Ассамблее за это бы проголосовало явное большинство. Не удивительно, что, когда Советский Союз ввел свои войска в Чехословакию в 1968 году, израильский юморист Эфраим Кишон предсказал, что ООН выступит с резолюцией, осуждающей Израиль за советское вторжение.

В недавние годы в Израиле рассказывали следующую историю:

Каннибалы схватили американца, англичанина и израильтянина. Перед тем, как бросить их в огромный котел с кипящей водой, каждому позволили загадать по одному желанию.

Американец снимает свое обручальное кольцо и отдает его вождю: «Пожалуйста, отправьте это моей жене».

Англичанин попросил разрешения спеть «Боже храни королеву».

Израильтянин говорит вождю: «Я хочу получить от вас крепкий пинок под зад».

Вождь выполнил просьбу, израильтянин растянулся на земле, а когда вставал, выхватил пистолет и застрелил вождя, потом стал палить по другим каннибалам, пока они все не разбежались.

Американец и англичанин очень ему признательны, но в то же время и озадачены: «Зачем ты попросил его сперва пнуть тебя под зад? Почему ты сразу не выхватил пистолет?»

«Ой, не мог я так поступить, – говорит израильтянин. – Не хотел я, чтобы меня объявили агрессором».

Этот необычно едкий анекдот основан на немалом опыте, полученном Израилем в ходе войны Йом-Кипур 1973 года. За несколько часов до того, как разразилась война, начальник штаба израильской армии Давид Элазар предупредил премьер-министра Голду Меир о неизбежности атаки со стороны Египта и Сирии и попросил разрешения нанести превентивный удар с воздуха, подобный тому, который принес Израилю победу в войне 1967 года. Меир запретила Элазару начинать наступление, поскольку, если Израиль атакует первым, какова бы ни была провокация, его объявят агрессором и Соединенные Штаты могут отказать им в поставках вооружения, необходимого для ведения войны. «Пинок под зад», полученный Израилем в войне Йом-Кипур, был хуже самых тяжких опасений Голды, и в ходе последующих недель погибло 2700 израильских солдат. «Мне придется прожить всю оставшуюся жизнь с осознанием этого ужаса», – написала она в своей автобиографии.[154]

Целью сионизма было учредить ту родную землю, на которую смогут переселиться евреи со всего мира. Однако они горько обманулись – волны иммигрантов, из которых создавалось государство, почти полностью состояли из евреев, у которых просто не было выбора: в 1930-е годы это были евреи из Германии; в 1948–1949 годах – те, кто уцелел в Холокост; в конце 1940-х и в 1950-е годы это были евреи из арабского мира; в 1980-е стали прибывать эфиопские евреи, а евреи из России прибывали в 1970-х, затем в конце 1980-х и начале 1990-х годов.

Еще большим разочарованием для израильтян оказались большие масштабы эмиграции. В обычный год число израильских евреев перебирающихся в Америку, превышает число американских евреев, переезжающих в Израиль, в пять-шесть раз. Тех, кто уезжает из Израиля, называют йордим (на иврите «йоред» означает «опускаться»). Со времени установления Государства Израиль в 1948 году, число израильтян, ставших йордимами в Соединенных Штатах, составляет примерно 500 000.

Возможно, из-за давнишнего чувства вины от того, что они покидают осажденную страну, почти все бывшие израильтяне утверждают: настанет день, когда они вернутся на свою родину, – когда заработают достаточно денег. Однако до сих пор никто не обозначил, какую именно сумму денег считать достаточной, и, в общем, лишь несколько иордимов вернулось в Израиль.

Несколько сотен тысяч израильтян, проживающих в Америке, обратились к президенту с просьбой предоставить им возможность иметь собственную маленькую страну. Просьбу удовлетворили, страну учредили, только они никак не могут найти того, кто бы согласился быть их послом в Израиле.

В израильском юморе те, кто покинули Израиль, уехав в другие страны, часто порицаются как люди, не имеющие угрызений совести.

В обособленном от мира городке американского Среднего Запада в публичный дом приходит израильтянин и говорит содержательнице, что готов заплатить 100 долларов, но только за израильтянку. «Какое чудесное совпадение, – говорит обрадованная хозяйка, – у нас как раз есть одна».

Мужчина проходит в ее комнату, где они беззвучно занимаются любовью. Когда они закончили, клиент благодарит проститутку на иврите.

– Только не говори мне, что ты тоже из Израиля, – говорит женщина.

– Да, я из Хайфы.

– Как замечательно, – говорит проститутка. – Я тоже из Хайфы. У меня там до сих пор живет брат. Может быть, ты его знаешь – Хаим Коэн?

– Знаю я его, – отвечает мужчина. – Я его хорошо знаю. Собственно говоря, он дал мне сотню долларов, чтобы я отдал тебе.[155]

* * *

Многие евреи на Западе готовы сделать для Израиля все что угодно, но только не жить там. Как сказал однажды покойный британский раввин Копул Росен: «Нет нужды говорить, что в наши дни все евреи – сионисты, но то, что все сионисты должны жить в Израиле, говорить не нужно».

Во время Шестидневной войны несколько тысяч молодых американских евреев вызвались добровольно работать в Израиле. Перед возвращением в Америку, на приеме у Голды Меир, она им высказала: «Если вы готовы умереть с нами, почему вы не хотите жить с нами?» На самом деле, из тех стран, где евреи являются равноправными гражданами, в Израиль иммигрировал лишь очень небольшой процент евреев. Редко когда больше двух-трех тысяч из пяти с половиной миллионов американских евреев совершат алию в течение года. Многие благочестивые евреи, проведшие всю свою жизнь в диаспоре, оставляют завещание, чтобы их тела были доставлены в Израиль и там похоронены. И данная категория – наряду с имеющими на все готовый ответ израильскими чиновниками – стала предметом этого финального анекдота.

Женщина прибывает в Эль АЛ в Нью-Йорке, чтобы сесть на самолет, летящий в Израиль. В небольшой специальной коробке она везет собачку.

– Я хочу взять с собой в полет собачку, – говорит она главному стюарду.

– Это не разрешается, – отвечает он.

– Я хочу, чтобы собака полетела со мной, – кричит она.

Стюард заверяет ее, что авиакомпания поместит коробку с собакой в специальное отделение багажного отсека и что собака там будет в полной безопасности. Если же она продолжит настаивать на том, чтобы собака находилась в полете при ней, то ни ее, ни собаку на борт самолета не допустят. В конечном итоге женщина сдалась, и собаку забрали.

Когда самолет приземлился в аэропорту Бен Гуриона, стюард, к своему ужасу, видит, что собака мертва. В страхе он не знает, что сказать женщине. Он зовет помощников: «Смотрите, это светло-коричневый кокер-спаниель. Давайте, мигом, в Тель-Авив, покупайте светло-коричневого кокер-спаниеля такого же размера, и сразу обратно. Она не заметит разницы».

Стюард начинает тянуть время, говоря женщине, что таможенным службам необходимо выполнить целый ряд проверок, прежде чем они разрешат ввоз собаки в страну.

Наконец помощник привозит собаку. Стюард вытаскивает мертвую собаку из коробки, заменяя ее на новую, живую, и направляется к женщине.

Только она завидела собаку, как начала кричать:

– Это не моя собака! Это не моя собака!

– Мадам, это, несомненно, ваша собака, – говорит ей стюард.

– Это не она, это не она! – кричит женщина.

– Почему вы так решили?

– Потому что моя собака умерла. Я привезла ее, чтобы похоронить на Святой Земле.

9. «Почему этот рыцарь не такой, как все другие рыцари?» Несколько финальных – и не связанных – еврейских анекдотов

Женщина просыпается в 3 часа утра и видит своего мужа, расхаживающим по комнате.

– Тебе чего не спится? – спрашивает она.

– Ты знаешь нашего соседа Сэма, я занял у него тысячу долларов, завтра утром надо отдавать, а у меня денег нет. Не знаю, что делать.

Женщина встает, открывает окно и кричит: «Сэм!», и еще несколько раз: «Сэм, Сэм!»

Наконец, напротив открывается окно, и пошатывающийся мужик спрашивает:

– Ну… Чего?

– Ты в курсе той тысячи долларов, что мой муж тебе должен? У него их нет.

Она громко захлопывает окно.

– Теперь, – говорит она мужу, – ты ложишься спать, а он пусть расхаживает по комнате.

Я часто замечал, что этот анекдот особенно нравится духовенству (и, я думаю, понравится психиатрам и другим, кто оказывает профессиональную помощь). Он напоминает мне об одной истории, приключившейся с женщиной, которая ходила общаться со своим раввином. Больше двух часов она рассказывала ему во всех подробностях о мозговой опухоли, не подлежащей операции, которую обнаружили у ее мужа, о своем женатом сыне, отце двоих детей, которого недавно уволили с работы, и о своих ужасных финансовых проблемах. Вдруг она смотрит на раввина и озаряется улыбкой: «Удивительно. Когда я пришла сюда, у меня жутко болела голова, а теперь боль прошла». «Вы ошибаетесь, мадам, – говорит ей раввин, – головная боль не прошла, она перешла. Теперь голова болит у меня».

У еврейки начинаются роды, и муж отвозит ее в больницу. Всю ночь он слышал стоны, доносящиеся из ее комнаты. Он на грани нервного истощения, ходит по коридору взад-вперед, по лицу струится пот. Наконец выбегает врач:

– Поздравляю! У вас девочка.

– Слава Богу, – говорит муж. – Ей никогда не придется проходить через то, что я здесь сейчас пережил.

Для этого человека было важно его беспокойство, а не та боль, через которую прошла его жена. Этот анекдот воскрешает в памяти слова покойного рабби Волфе Келмана: «Всегда помни! Что главное для тебя, то второстепенно для других».

Паскудник, русское слово, заимствованное идишем, указывает на гнусный характер, никчемного человека. В книге «Ура идишу!» Лео Ростен определяет значение слова паскудник посредством истории об арендодателе.

Мистер Элфенбейн говорит рабби Хуману:

– В это грустно поверить! Рабби, представьте вдову с тремя маленькими детьми, которая задолжала за квартиру четыреста долларов, и, если она не уплатит их до пятницы, ее выселят.

– Да, ужасно, – говорит рабби. – Я выступлю с обращением. И, вот, возьмите, 50 долларов, это мои личные деньги.

– Спасибо, рабби.

– Вы хороший человек, мистер Элфенбейн. Вы как-то связаны с этой вдовой?

– О, нет.

– А почему вы взялись позаботиться об этом деле?

– Я – арендодатель.

Несмотря на то, что американские евреи с давних пор были более мобильными, многие провели первые годы в этой стране живя в маленьких квартирках в больших домах, сдаваемых в аренду. Актриса Молли Пикон, чья карьера началась на еврейской сцене, часто хвасталась перед друзьями тем, что ее мать растила своих десятерых детей в четырех комнатах.

– Как ей это удавалось? – бывало спрашивал кто-то.

– Она пускала квартирантов.

В этом контексте не удивительно, что арендодатели стали мишенью множества колких анекдотов.

Молодая еврейка, получающая искусствоведческое образование, направляется в Италию, чтобы познакомиться с величайшими произведениями искусства этой страны. Поскольку ей не с кем оставить в Нью-Йорке свою бабушку, она взяла старушку с собой. В Ватикане, в Сикстинской капелле, она показывает на потолочную роспись:

– Бабуля, у Микеланджело ушло четыре года, чтобы расписать потолок.

– Бог ты мой! – говорит бабушка. – Должно быть у нас с ним был один арендодатель.

Mонолог Вуди Аллена 1960-х годов, когда он работал эстрадным артистом разговорного жанра, остается одной из его наиболее еврейских работ.

Вот история, в которую вы не поверите. Я подстрелил американского лося с первого выстрела. Я охотился в северной части штата Нью-Йорк и подстрелил американского лося.

Я прицепил его к крылу своего автомобиля и поехал по Вестсайдскому шоссе. Но я упустил из виду, что пуля в лося не вошла. Она просто чиркнула его по голове, и тот потерял сознание. И когда я ехал по туннелю Холланд, лось очнулся.

Итак, я ехал с живым лосем на моем крыле, и он указывал повороты. Но в штате Нью-Йорк есть закон, запрещающий ездить с живым лосем на крыле по вторникам, четвергам и субботам. А я жуткий паникер. И вдруг меня осенило – мой приятель устраивал костюмированную вечеринку. Мне туда. Я возьму лося. Я выпущу его на вечеринку. Я не намерен отвечать за это. Итак, я приезжаю на вечеринку, стучу в дверь, лось при мне. Хозяин подходит к двери. Я говорю ему: «Привет, Соломона знаешь?» Мы проходим. Лось смешивается с толпой. Все идет как надо. Получилось. Какой-то человек в течение полутора часов пытается всучить ему страховой полис.

Часы бьют двенадцать, и начинается вручение призов за лучший костюм вечера. Первый приз достался Берковичам, супружеской паре, нарядившейся как лоси. Лосю достается второй приз. Лось в бешенстве. Он и Берковичи скрестили рога в гостиной. Обе стороны подрались до бессознательности. Теперь я вижу, что настал мой час. Я хватаю лося, цепляю его себе на крыло и мчусь обратно в лес. Но по ошибке я схватил Берковичей.

Итак, я еду с двумя евреями на моем крыле. А в штате Нью-Йорк есть закон: по вторникам, четвергам и, особенно, субботам…

На следующее утро Берковичи просыпаются в лесу в костюме лося. Мистера Берковича подстреливают, делают чучело и выставляют в нью-йоркском спортивном клубе. А шутка в том, что «раз запрещено».[156]

Еврея, при первом чтении, в этом монологе напрягает то, что он вращается вокруг фамилии Беркович и упоминает об антисемитизме нью-йоркского спортклуба. Прочитав его снова, становится ясно, что каждый существенный элемент здесь имеет еврейские ассоциации, начиная с того, что Вуди Аллен увлекается таким парадигматически нееврейским занятием, как спортивная охота. Вальтер Ратенау, еврейский министр иностранных дел Веймарской Республики в начале 1920-х годов, который часто был среди немецкой аристократии, обожавшей охоту, отметил: «Когда еврей заявляет, что отправляется на охоту, чтобы развлечься, он лжет».

Тысячи лет назад правилами кошерного убоя скота было установлено, что всякое животное, которое позволительно употреблять в пищу, должно убиваться мгновенно, одним резким ударом ножа. В сущности, это сделало охоту недоступной для евреев, поскольку всякое животное, убитое на охоте, становится непригодным для пищи.[157]

Психологическое обоснование давнишнего отвращения евреев к охоте было изложено Генрихом Гейне в 1826 году: «Мои предки не были ни охотниками, ни дичью, и сама идея нападения… на тех, кто были моими друзьями в несчастьях, мне не по душе». Намек Гейне чрезвычайно проницателен. Когда еврей видит животное, убегающее от выстрела охотника и пытающееся укрыться, с кем еврей будет себя отождествлять – с человеком из национальной стрелковой ассоциации или его жертвой?[158]

Что происходит в монологе Вуди Аллена?

Он подстреливает животное ради развлечения, что само по себе является поступком весьма сомнительным с нравственной точки зрения. Но ему повезло в том, что животное не пострадало, и поэтому он не совершил жестокости. И притом, что рассказ начинается совсем не со смешного вступления: «Я как-то подстрелил лося», мы можем посмеяться над этим без зазрения совести.

«Я взял лося, – продолжает Аллен, – и притащил на вечеринку. Я не намерен отвечать за это».

Ответственность, как и справедливость, это еще одна навязчивая идея евреев. Одной из важнейших характеристик иудаизма является большая одержимость ответственностью, нежели правами. Например, притом, что современная американская культура уделяет большое внимание правам потребителей, еврейский Закон постановил еще два тысячелетия назад, что у потребителя есть также и обязанности. «Запрещено, – гласит Талмуд, – спрашивать у торговца цену на товар, если не собираешься его покупать» (Мишна Бава Меция, 4:10). Тогда как в американском обществе праву на свободу слова придается огромное значение, иудейский закон большое внимание уделяет той ответственности, которая лежит на говорящем, – не распространять негативную информацию о человеке, за исключением тех случаев, когда для слушателя эта информация абсолютно необходима.

Наконец, концовка, мораль, рассказа: два еврея попадают в нью-йоркский спортклуб, который с давних пор старается изгнать всех евреев. Высмеивание Алленом антисемитизма напоминает нам, возможно преднамеренно, об упоминавшейся ранее сардонической телеграмме Гручо Маркса в загородный клуб, который отказал в приеме его сыну.

Пожилой еврей прочел объявление о недорогом круизе во Флориду, всего за пятьдесят долларов. Он записался. Его тут же с сотней других мужчин загнали на галеру, приковали к сиденью и заставили грести. В проходе взад-вперед прохаживался лютого вида человек, хлыстая кнутом по спине всякого, кто греб не достаточно быстро. Пожилой человек был уже почти при смерти, когда через две недели их корабль, наконец, прибыл в Майами-Бич. Он поворачивается к своему соседу и говорит: «Мне никогда раньше не доводилось принимать участие в подобных круизах. Сколько мы должны на чай человеку с кнутом?»

Последний анекдот о еврейском чувстве вины или, пожалуй, лучше сказать, еврейском мазохизме. Этого бедного, забитого еврея, добравшегося-таки до M аиями Бич, заботило только то, как отблагодарить человека, причинившего ему страдания.

Однако анекдот скорее имеет большее отношение не к еврейскому чувству вины, а к малодушию. И хотя изначально за ударами хлыста стояло намерение «сделать порасторопнее», а за чаевыми – желание отблагодарить за хорошее обслуживание, чаевые сегодня стало принято давать даже за плохой или безразличный сервис. Как сказал об этом Вил Роджерс: «Любопытно, а может это просто наше малодушие, а не щедрость, что побуждает нас давать чаевые в большинстве случаев».

Вероятно, из-за того, что это самый широко отмечаемый иудейский праздник, о Песахе существует анекдотов больше чем о каком-либо другом празднике. Главное действо праздника – Седер, обрядовый ужин, накрываемый дома с участием всех членов семьи и друзей. Участники читают вслух Лгада, небольшую книгу, повествующую историю об исходе евреев из египетского рабства.

Самый известный отрывок из Лгада начинается со слов «Ma nish-ta-na ha-laila ha-zeh mi-kol ha-lei-lot?» («Почему же этот вечер столь отличен от других?»). Далее следуют четыре вопроса, связанных с обрядами, отличающими пасхальную трапезу от обычного приема пищи (например, «В другие дни мы едим дрожжевой и бездрожжевой хлеб, [почему мы едим] в этот вечер только бездрожжевой хлеб?»).

Ma Ниш-та-на, как иудеи называют вышеуказанный отрывок, традиционно читается самым молодым участником Седера. Еврейских детей трех-четырех лет учат, как правильно читать Четыре Вопроса. Для большинства еврейских детей повторение этих строк является первым в их жизни выступлением перед публикой. К сожалению, для немалого числа взрослых евреев это будет всем тем, что они знают на иврите. По этому поводу рассказывают следующее.

Английский еврей, известный писатель-романист и интеллектуал, получает известие, что он будет посвящен в рыцари. Специалисты обучили его и других претендентов на рыцарское звание правилам королевского этикета, необходимым на этой церемонии. Его предупредили, что, когда он будет стоять перед королевой, ему надо будет произнести определенные слова на латыни, перед тем, как он будет произведен в рыцари.

В день церемонии человек сильно волнуется, и как того и следовало ожидать, оказавшись перед королевой, он забыл латинскую фразу. Проходят драгоценные секунды, и у него вырываются единственные неанглийские слова, которые он знает: «Ma nish-ta-na ha-laila ha-zeh mi-kol ha-lei-lot?» Королева в замешательстве, поворачивается к ответственному за протокол, и спрашивает: «Почему этот рыцарь не такой, как все другие рыцари?»

Примечания

1

Например, в недавно изданной книге, насчитывающей сотни «еврейских» шуток, есть и такая: «муж приходит домой, и говорит с насмешкой: “Чего ты мучаешься, гладишь бюстгальтер? Тебе же нечего туда положить”… “Ну я же глажу твои трусы”, – ответила жена».

Это не просто распутная еврейская шутка – это вообще не еврейская, а достаточно типичная и даже неприязненная, похабная американская шутка. Она бы также оказалась не к месту и в книге «выдающихся» ирландских или итальянских шуток.

(обратно)

2

На основании сравнительного анализа между американскими евреями и неевреями, проведенного в 1988 году, социолог Стивен м. Коэн пришел к выводу: «… доход евреев при перерасчете на душу человека может оказаться в два раза выше, чем у неевреев». Результаты исследования Коэна цитируются у Сеймура Мартина Липсета в работе «особые люди в необыкновенной стране», в сборнике под редакцией Сеймура Мартина Липсета «Американский плюрализм и еврейское сообщество» (New Brunnswick, N.J.: Transaction Publishers, 1990), стр. 3. в исследовании 1975 года было отмечено, что евреи в США зарабатывают приблизительно на 72 % больше, чем люди в среднем по стране (Томас Совел, «Этническая Америка» [New York: Basic Books, 1981], стр. 5).

(обратно)

3

Приведу яркий, но вряд ли единственный в своем роде, пример. в 1963 году в ходе обсуждений в Кнессете премьер-министр Давид Бен-Гурион предрек, что если член Кнессета и будущий премьер-министр Менахем Бегин получит политическую власть, «он заменит армию… и будет править, как Гитлер правил Германией» (цитируется по Михаэлю Бар-Зохару: «Бен-Гурион: биография» [New York: Delacоrte Press, 1977], стр. 303).

(обратно)

4

В случае с двумя людьми, пришедшими в суд, держась за одну вещь, Мишна, древнейшая часть Талмуда, разрешает дело так: «Если первый говорит: “Это все мое”, и второй говорит: “Это все мое”, то в этом случае первый должен подтвердить под присягой, что ему принадлежит не менее половины, и второй должен подтвердить под присягой, что ему принадлежит не менее половины, и тогда вещь должна быть поделена между ними [то есть каждый получит половину стоимости одеяния]. Если первый говорит: “Это все мое”, а второй говорит: “Половина моя” [поскольку считает, что они одновременно нашли это], то тот, кто заявляет: “Это все мое” должен подтвердить под присягой, что ему принадлежит не менее трех четвертей, а тот, кто заявляет: “Половина моя”, должен подтвердить под присягой, что ему принадлежит не менее четверти, и соответственно первый должен получить три четверти, а второй – четверть». Логическое обоснование столь необычного приведения к присяге приводится у Луиса Якобса в книге «Еврейское право» (New York: Behrman House, 1968), стр. 33–35.

(обратно)

5

См. Салсиа Лэндман: «о еврейском юморе», «Еврейский журнал социологии», 4:2, декабрь 1962, стр. 201. Процесс логического обоснования, к которому прибег человек, обвиненный в этом анекдоте в прелюбодеянии, известен в Талмуде как кал ва-кhомер и будет обсуждаться далее в специальном разделе второй главы.

(обратно)

6

Эта оценка принадлежит Стиву Алену – нееврейскому комедийному актеру и историку американского юмора (Стив Ален, «веселые люди». Стр. 30). Ален полагает, что «американская комедия – это своего рода работа на дому для евреев» (стр. 11). Список двадцати наиболее известных комедийных актеров-американских евреев, говорит об несоизмеримом успехе в этой области: Вуди Аллен, Джек Бенни, Милтон Берли, Фани Брайс, Мел Брукс, Лени Брюс, Джордж Бернс, Сид Кесар, Билли Кристал, Родни Дангерфилд, Дани Кае, Сэм Левинсон, Джерри Льюис, Грочо Маркс, Джеки Масон, Зеро Мостел, Джоан Риверс, Морт Сал, Фил Сильверс и Хенни Йонгман.

(обратно)

7

Кристи Дэвис: «Шутки еврейские, антисемитские и о евреях», в сборнике под ред. Авнера Зива «Еврейский юмор», стр. 78.

(обратно)

8

Джеки Масон, «“Мир по-моему” Джеки Масона», стр. 74.

(обратно)

9

Томас Совел, «Этническая Америка», см. выше, стр. 5.

(обратно)

10

Ширли Фрондорф, «Смерть американской еврейской принцессы: подлинная история жертвы судебного разбирательства» (New York: Villard Books, 1988). К сожалению, возмутительное решение суда по делу Стейнберга не остановило распространение JAP-шуток и других враждебных материалов. Наблюдатели заметили в студенческом городке майки с надписью «Ты сегодня шлепнул JAP?» и плакат с женщиной, держащей карту Visa и банку с газировкой, надпись на которой гласила: «отвали, сука. Я – JAP-укротитель!» в Корнельском университете «юмористический» журнал напечатал статью, озаглавленную «JAP – ПРОЧЬ: подборка полезной информации для “Домашнего разрушителя”», где читателю предлагались инструкции, как убить JAP. Летти Коттин Погребина отметила, что «по логике, нет разницы между призывами “Убей JAP” и “Убей еврея”, поскольку женщины, которых называют “JAP” еще и еврейки. однако некоторые евреи реагируют на “JAP-шутки” чем-то вроде того ужаса и возмущения, которое может возникнуть при виде маек, надписи на которых гласят: “Ты сегодня шлепнул еврея?” или “отойди, жид, я – укротитель евреев”». (Погребина К., «Дебора, Голда и я: быть женщиной и еврейкой в Америке» [New York: Crown Publishers, Inc., 1991], стр. 232).

(обратно)

11

Натан Глазер и Даниэл Патрик Мойнихан, «За пределами плавильного котла» (Cambridge, Mass.: M.I.T. Press, 1970), стр. 257.

(обратно)

12

Заявив о жестокости этой шутки, мне необходимо признать, что есть и ее еврейский вариант, хотя он рассказывается в совершенно ином контексте. Согласно Авнеру Зиву, израильскому психологу и знатоку юмора, эта история была распространена в Израиле после окончания Йом-Кипурской войны:

Два солдата сидят в маленьком, тесном баре. «Здесь легко может уместиться целая танковая дивизия», – говорит один.

«Каким образом?»

«В урне с пеплом» (Авнер Зив, «Индивидуальность и чувство юмора», стр. 54).

Зив отмечает, что подобные шутки ходили среди танкистов и других израильских солдат, но никак не среди обычного населения. Любой израильтянин, не состоящий в армии и рассказавший подобный анекдот, рисковал быть избитым, как мог бы быть избит любой израильтянин или еврей, решивший применить подобный юмор к жертвам Холокоста.

(обратно)

13

Лора и Маурис Кован: «остроумие Иисуса», стр. 142. величайший писатель, писавший на идише, Шолом-Алейхем схожим образом соединил иронию и сарказм, когда писал о разговоре между двумя детьми, эмигрировавшими вместе со своими родителями в Америку после погромов:

«Я спросил его, что такое “погром”? Я слышу, как все эмигранты говорят о “погроме”, но не имею понятия, что это такое. Копл злорадствовал надо мной: “Ты не знаешь, что такое погром? Да ты, брат, тупишь! Сейчас погромы происходят везде. они начинаются из ничего, но когда начнутся, то длятся дня три”».

«Но что это такое, – спросил я – что-то вроде ярмарки?»

«Вроде ярмарки! они бьют окна, крушат мебель, разрывают подушки, – пух летает как снежинки».

«А зачем?»

«Зачем? Да ни зачем! Громят не только дома, но и магазины. они крушат все магазины, выбрасывают все на улицу, и растаскивают, расшвыривают все вокруг, а потом поливают все керосином, бросают спичку, и сжигают».

«Не прикалывайся».

«Ты что, считаешь, что я шучу? Потом, когда уже нечего красть, они ходят по домам с топорами и палками, и их может сопровождать полиция. они поют, свистят и орут: “Эй, народ, убьем евреев грязных!” они крушат, убивают, колют пиками…»

«Кого?»

«Что значит “кого”? Евреев!»

«Зачем?»

«Зачем? Да потому что это – погром!»

«Ну погром, но зачем?»

«Пошел, ты, придурок. Не хочу с тобой разговаривать», – говорит мне Копл, выталкивает меня прочь, и засовывает, как взрослый, руки в штаны. (Цитируется у Мейера Винера в статье «о юморе Шолом-Алейхема», напечатанной в сборнике под ред. Сары Блэчер Коэн «Еврейская гримаса: очерки о еврейском юморе», стр. 38.)

(обратно)

14

В шестнадцатитомной «Еврейской энциклопедии» есть необычайная статья о Игнатии Тимоти Требиц-Линкольне (1879–1943), который вполне мог стать прототипом для «еврея в Варшаве». в двадцать один год, еврей по рождению, Требиц-Линкольн был крещен в Гамбурге (Германия) по обряду лютеранской церкви. Пробыв там недолго, он стал пресвитерианским миссионером в Канаде. Находясь там, Игнатий Тимоти женился, и сын от этого брака исповедовал иудаизм всю свою жизнь. однако Требиц-Линкольн вскоре покинул Канаду и стал англиканским викарием (вторым священником прихода. – Примеч. пер.) в Англии. Там он стал квакером (религ. христ. община, основанная в Англии в XVII веке, отвергают институт священников, являются пацифистами. – Примеч. пер.), а в 1910 году был избран в члены Парламента от Либеральной партии.

В ходе Первой мировой войны Требиц-Линкольн был заподозрен в шпионаже в пользу Германии и бежал в США. впоследствии он был депортирован в Англию, осужден и провел три года в тюрьме. выйдя из заключения к 1920 году, Требиц-Линкольн участвовал в неудачном путче против молодой германской республики. Бежав из Германии, он смог избежать смерти и через год объявился в Китае. Там он обратился в буддизм и в 1931 году принял монашеские обеты, получив духовное имя Чао Кун. Через год Чао Кун стал сотрудничать с японской военной разведкой в Шанхае, вступив в экстремистскую группировку Японское общество Черного Дракона. он продолжил работать на японцев вплоть до своей смерти в Шанхайском госпитале в 1943 году. Увлекательная статья о Требиц-Линкольне в «Еврейской энциклопедии» (том 15) вызвала любопытство историка Бернарда Вассертейна и побудила его написать полноценную биографию этого незаурядного странствующего еврея – «Тайные жизни Требиц-Линкольна» (New Haven: Yale University Press, 1988).

(обратно)

15

Это саркастическое замечание одновременно противопоставляет некоторые стереотипные представления неевреев о евреях. Одним из типичных стереотипов о евреях на Западе является то, что их считают сторонниками левых партий, и это при том, что журналисты и правительства коммунистических стран изображали их как капиталистов. Исследования отношений неевреев к евреям показывают, что одни и те же люди могут придерживаться противоречивых представлений, – те, кто согласны с утверждением, что «евреи всегда пытаются протиснуться туда, где их не хотят видеть», вполне могут также считать, что «евреи очень обособленны, и всегда стараются держаться друг друга».

(обратно)

16

Обширный исторический и правовой материал, касающийся Пятой Заповеди, можно найти в работе Геральда Блидстейна «Почтение вам, отец и мать: сыновья ответственность в иудейском Законе и этике» (New York: Ktav Publishing, 1975).

(обратно)

17

Даже христианство, которое издавна уделяло семье большое значение, не было таковым когда только зарождалось. Иисус сказал: «Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего и матери… тот не может быть моим учеником» (Евангелие от Луки, 14:26). в Евангелии от Матфея Иисус советует молодому человеку не участвовать в похоронах своего отца, а следовать за ним [Иисусом] (8:21–22). Лишь после того, как христианство установилось, оно стало уделять внимание семейным связям.

(обратно)

18

На одной из лекций кто-то из слушателей усомнился в моем заявлении, что ранний иудаизм поддерживал тесные связи между родителями и детьми: «А разве одним из первых велений Бога Аврааму не было оставить отцовский дом?»

«Да, верно, – ответил я – но ему на тот момент было уже семьдесят пять лет [см. Бытие, 12:4], и ему это было велено».

(обратно)

19

Многие отмечают, что то, что происходит на встрече у психоаналитика, имеет немало сходства с тем, что происходит при изучении Талмуда. в отличие от большинства интеллектуальных дисциплин, Талмуд, как правило, не изучают в одиночку. Традиционно два еврея бьются вместе, исследуя и разбираясь в тексте Талмуда, подобно тому как в психоанализе врач и пациент совместными усилиями пытаются найти логическое обоснование тому, что на первый взгляд кажется необъяснимым.

(обратно)

20

Хаим Бермант, «Что есть шутка? Исследование еврейского юмора в ходе истории», стр. 150–151.

(обратно)

21

Джон Коэн – ред. «основное из Лени Брюса», стр. 40–41.

(обратно)

22

Эрнст ван дэн Хаг, «Еврейская тайна» (New York: Stein and Day,1977), стр. 15.

(обратно)

23

Вуди Аллен, «Квиты», стр. 54.

(обратно)

24

Статистика широкого представительства евреев среди обладателей Нобелевской премии подробно рассматривается у Рафаэля Патайи в работе «Еврейский ум» (New York: Charles Scribner’s Sons, 1977), стр. 339–342.

(обратно)

25

Британский ученый C. P. Сноу писал, что в молодости он дружил в Англии с влиятельной и интеллектуально энергичной еврейской семьей. Когда он однажды заметил, насколько он был поражен яркостью людей их светского круга, его родственникам это не понравилось: «Похоже, ты думаешь, что евреи умнее других. Тебе стоит взглянуть на это шире. мы можем показать тебе евреев, которые гораздо глупее и тупее любого, кого ты можешь себе представить. Просто взгляни на двоюродного брата Г и тетю Ж» (C. P. Сноу. введение к сборнику под ред. Арнольда Рогова «Еврей в нееврейском мире» [New York: Macmillan, 1961], стр. 15). оборонительная позиция, которую заняла семья Сноу в ответ на его похвальное высказывание, вероятно, имела основу, по меньшей мере частично, в их обеспокоенности. в такой ситуации переход от образа «блестящего еврея» к гораздо менее льстивому образу «коварного еврея» происходит легко и незаметно. Схожим образом в ходе тех интервью, которые проводил Ванс Пакард для своей книги «Соискатели статуса» с должностными лицами и профессионалами из неевреев, добившимися значительных успехов, он был поражен тем, насколько часто те упоминали о еврейской сообразительности. Пакард рассказал об этом своему другу-еврею, который прямиком отправился в библиотеку и принес Пакарду документацию, показывавшую, что евреи не были более смышлеными, чем неевреи (Ванс Пакард, «Соискатели статуса» (New York: David McKay Co., 1959], стр. 275.

(обратно)

26

Джошуа Трахтенберг. «Дьявол и евреи: средневековое представление о евреях и его связь с современным антисемитизмом» (New Haven: Yale University Press, 1943; Cleveland and New York: Meridian Books, 1961), стр. 97.

(обратно)

27

См. там же, стр. 99.

(обратно)

28

См.: Луис Раппапорт, «Война Сталина против евреев: заговор врачей и советские разъяснения», Михаил Хеллер и Александр Неркич, «Утопия у власти: история Советского Союза с 1917 года до настоящего времени» (New York: Summit Books, 1986), стр. 502–504.

(обратно)

29

Мой вариант этого анекдота основан на работе Сола Якобсона, «Логика Талмуда», Mindstream, том XXII, № 6, июнь/июль 1976, стр. 50.

(обратно)

30

Я использовал перевод, приведенный у Хаима Маккоби в книге «День, когда Бог смеялся», стр. 136.

(обратно)

31

Я использовал перевод, приведенный у Хаима Маккоби в книге «День, когда Бог смеялся», стр. 117.

(обратно)

32

Я использовал перевод, приведенный у Александра Фейнсилвера в книге «Талмуд для наших дней» (New York: St. Martin ’s Press, 1980), стр. 254–255.

(обратно)

33

Ирвинг Кристол. «Еврейский юмор – мертв?» Commentary, ноябрь 1951, стр. 434.

(обратно)

34

Дерек Эрец Рабба, 1:6, приводится у Хаяма Маккоби в книге «День, когда Бог смеялся», стр. 136.

(обратно)

35

С небольшими исправлениями я следовал редакции этой истории, приведенной у С. Феликса Мендельсона в книге «Еврей смеется», стр. 32. Комедийный актер Милтон Берли заявляет, что эта шутка олицетворяет его жизненную философию. В версии Берли у этой истории есть продолжение: «Ты либо отправишься в Рай, либо не отправишься в Рай. Если ты отправишься в Рай, то тебе не о чем волноваться, а если ты отправишься в другое место, ты будешь настолько чертовски занят пожимая руки всем своим старым приятелям, что У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ ВРЕМЕНИ ВОЛНОВАТЬСЯ». См. Лора и Маурис Кован, «Еврейское остроумие», стр. 80.

(обратно)

36

Лео Ростен, «Ура идишу», стр. 86. Я несколько изменил и сократил версию Ростена. Дело в пустяке: Ростен тоже приводит эту историю в своей книге «Люди, которых я любил, знал или ценил», стр. 65, только там вопрос Гручо был: «Что является столицей Южной Дакоты?»

(обратно)

37

Стив Ален, «Смешные люди», стр. 33.

(обратно)

38

Ларри Вилде, «Последняя официальная книга еврейских шуток», стр. 84.

(обратно)

39

Халид Киштайни, «Арабский политический юмор» (London: Quarter Books, 1985), стр. 151.

(обратно)

40

Иммануэль Олсвангер (ред.), Royte Pomerantsen, стр. 11

(обратно)

41

Израильтяне, например, печально известны тем, что могут указывать туристам, как пройти даже в те места, о которых они сами понятия не имеют

(обратно)

42

Олсвангер, см. там же.

(обратно)

43

Обзор преступлений евреев в Америке, связанных с насилием, приводится в книге Алберта Фрида «Взлет и падение еврейских гангстеров в Америке» (New York: Holt, Rinehart and Winston, 1980).

(обратно)

44

Джеки Масон, «Мир по-моему! Джеки Масона», стр. 42.

(обратно)

45

См. Сало Барон, «Светская и духовная история евреев» (New York: Columbia University Press, 1957), том III, стр. 167–168.

(обратно)

46

Цит. по Якоб Кати, «Исключительность и толерантность: отношения евреи – неевреи в средневековье и нагие время» (New York: Schocken Books, 1962), стр. 104.

(обратно)

47

И хотя есть основания считать, что анекдоты о евреях и страховании от пожаров были в значительной степени придуманы евреями (они включаются почти в каждый сборник еврейских анекдотов, и над ними смеются все евреи), знаток юмора профессор Кристи Дэвис утверждает, что подобные шутки играют на глубоких антисемитских стереотипах – как на уровне слов (например, евреи – плуты), так и на уровне символов: «Попытка обмануть страховую компанию, совершив преднамеренный поджог дома (вместо того чтобы, скажем, сымитировать кражу со взломом или случайную потерю), ставит под угрозу не только выгоду страховой компании, но и граждан, проживающих по соседству, которые могут пострадать от огня. Антисемитские анекдоты о евреях, совершающих поджоги, являются весьма определенной метафорой распространенного антисемитского убеждения в тайные еврейские заговоры с целью уничтожения людей, экономики и общества, способствуя этим процветанию евреев» (Кристи Дэвис, «Шутки еврейские, антисемитские и о евреях», в сборнике под ред. Авнера Зива «Еврейский юмор», стр. 87). Несмотря на то что теория, выдвинутая Дэвисом, достаточно провокационная, автор не предоставляет доказательств в пользу того, что большинство подобных анекдотов о поджогах было придумано антисемитами.

(обратно)

48

Лео Ростен, «Радости инглиша», стр. 228–229.

(обратно)

49

Милтон Химмелфарб, «Евреи современности» (New York: Basic Books, 1973), стр. 184.

(обратно)

50

Лора и Маурис Кован, «Еврейское остроумие», стр. 128.

(обратно)

51

Пока Бенни насмехался над успехами и материализмом евреев, сведущие евреи нашли его комментарий веселым по другим причинам. Поскольку еврейский Закон строго запрещает садиться за руль автомобиля в Йом-Кипур, то приход в синагогу пешком – это как раз то, что евреи обязаны делать в такой день. Но на практике многие из консервативных и почти все из числа «реформированных» евреев (а скорее всего, только с ними и был знаком Бенни) водили машину на Йом-Кипур.

Этот комментарий Джека Бенни, вероятно, самого популярного американского комика своего поколения, несколько двусмысленно обыгрывает специфическую еврейскую тему. Для евреев это было своего рода благом, поскольку наиболее выдающейся характеристикой этого человека была скаредность – та самая черта, которой с давних времен наделял всех евреев антисемитский юмор (например: «Как появилось чистилище?» «Когда еврей пытался пробраться в платный туалет».) Когда в феврале 1981 года на телеканале CBS вышел в эфир специальный выпуск телепередачи «Любовное послание Джеку Бенни», в нем был показан старый клип комика, где он объяснял, почему его шоу нельзя было назвать действительно особым: «Для меня нечто особенное – это когда цена за фунт кофе меняется с восьмидесяти пяти центов на семьдесят четыре цента». В самой известной радиопередаче Бенни раздавался голос грабителя, говорившего ему: «Жизнь или кошелек!» Затем следовала долгая пауза, под конец которой грабитель говорил: «Ну, и…?», – на что Бенни отвечал: «Я в раздумьях, я думаю».

(обратно)

52

Джеки Масон, «Мир по-моему! Джеки Масона», стр. 73.

(обратно)

53

Хенни Йонгман и Нил Карлен, «Возьми мою жизнь, пожалуйста», стр. 45

(обратно)

54

Большинство богатых евреев помнят о своих родителях или дедушках и бабушках, живших в ужасной нищете, а в случае бывшего миллиардера и беженца из Восточной Европы Роберта Максвелла пример нищеты, непомерного богатства и банкротства можно проследить на примере одного поколения.

(обратно)

55

Эндрю М. Грили, «Этническая принадлежность, деноминация и несходство» (Beverly Hills, Calif.: 1976), стр. 39.

(обратно)

56

Цит. по «Американский плюрализм и еврейское сообщество», под ред. Сеймура Мартина Липсета (New Brunswick. N.J.: Transaction Publishers, 1990), стр. 3.

(обратно)

57

Приводится «Размеры современной еврейской филантропии», Барри Космина в неопубликованной работе, Североамериканский еврейский банк данных, магистратура, Университет города Нью-Йорка, 1988 г., стр. 13.

(обратно)

58

С небольшими вариациями этот анекдот приводится у Вильяма Новака и Моше Валдокса в их работе «Большая книга еврейского юмора», стр. 264. То, что делает эту историю столь еврейской – в гораздо большей степени, чем использование имени Плотник, – это фундаментальная убежденность, что справедливость должна восторжествовать. Когда патриарх Авраам думал, что Бог поступает неверно, он без внутренних терзаний призывал его к нравственности: «Подобает ли судье всей земли поступать неправосудно?» (Бытие, 18:25). В другом библейском стихе одержимость справедливостью формально кодифицируется: «Правды, правды ищи» (Второзаконие, 16:20).

«Бриллиант Плотника» – история о неотступности справедливости и наказании несправедливости. Привлекательная молодая женщина явно вышла замуж за Плотника из-за своей тяги к богатству. В еврейской традиции подобные браки резко осуждаются: «Кто женится ради денег, – учит Талмуд, – будет иметь порочных детей» (скорее всего, подобных ему или ей; Киддушин, 70а). В другом месте содержится предупреждение, что если кто-то выдает свою дочь замуж за пожилого, возможно, богатого, человека, тот вынуждает ее стать прелюбодейкой (Санпедрин, 76а), поскольку неудовлетворенность может подвигнуть ее к супружеской неверности.

В этом анекдоте победа справедливости над жадностью очевидна. Молодая привлекательная женщина вышла замуж ради денег, и теперь она за это расплачивается.

(обратно)

59

Джеки Масон, «"Мир по-моему!" Джеки Масона», стр. 42.

(обратно)

60

Классический восточноевропейский анекдот XIX века также высмеивает отвращение евреев к физическому противоборству и шовинизм неевреев:

Группа бачерим [студентов] ешивы призвана в армию, и, ко всеобщему удивлению, стала снайперами. Их отправили на фронт. Вскоре противник предпринял атаку, и капитан приказал им стрелять. Однако никто не нажал на курок. Поскольку войска противника подходят ближе, капитан, на пределе возможностей своего организма, орет, приказывая открыть огонь. Безрезультатно.

– В чем дело? – кричит он на солдат. – Я же приказал стрелять.

– О чем вы говорите? – отвечает один из студентов ешивы. – Разве вы не видите, что там люди? Если мы начнем стрелять, мы можем кого-нибудь ранить.

Когда этот анекдот рассказывается в среде восточноевропейских или американских евреев, то он направлен главным образом на обличение воинственного характера нееврейского мира. Среди евреев, которым приходится воевать, объектом для насмешек становится скорее шлемильная черта характера студентов ешивы. В романе Примо Леви «Если не сейчас, то когда?», повествующем о еврейских борцах против нацизма, члены партизанского отряда обсуждают нравственную сторону преследования отступающих нацистских войск, и один из бойцов рассказывает вышеупомянутый анекдот. И когда рассказчик заканчивал свою историю, вошел другой партизан.

Улубину было около тридцати, он был среднего роста, крепко сложен и темнокож, с овальным, бесстрастным, всегда начисто выбритым лицом.

– Ну, почему ты не продолжаешь? Давай выслушаем конец, – сказал Улубин.

Павел продолжил, но уже с меньшей уверенностью и смаком:

– И тогда один из студентов [ешивы] говорит: «Разве вы не видите, капитан? Это не картонные мишени. Это люди, такие же как мы. Если мы выстрелим, мы можем их ранить».

Партизаны, сидящие вокруг стола отважились на несколько неуверенных сдержанных смешков, переводя взгляды с Павла на Улубина. Улубин сказал:

– Я пропустил начало. Кто были эти люди, которые не захотели стрелять?

Павел вкратце описал ему с чего начинался анекдот, и Улубин холодным голосом спросил:

– А вот вы, здесь, как бы вы все поступили?

Наступило короткое молчание, и затем раздался мягкий голос Менделя:

– Мы не бачеримы из ешивы.

(Примо Леви, «Если не сейчас, то когда?» [New York: Summit Books, 1985], стр. 116; см. также обсуждение и разбор этого анекдота у Пауля Брейнса в «Упертые евреи: политические пристрастия и нравственная дилемма американских евреев» [New York: Basic Books, 1990], стр. 136–137).

(обратно)

61

Vanity Fair, март 1991, стр. 228; Forbes (специальный выпуск «400 богатейших людей Америки», издание 1991 г., стр. 196) оценивает состояние Геффена как минимум в 880 млн долларов.

(обратно)

62

В 1913 году в American Anthropologist была опубликована статья с бросающимся в глаза заголовком: «Нос еврея и квадратная мышца верхней губы» (15:106–108). Ее автор Роберт Беннет Бин считал, что обладание большим носом было для евреев столь важно, что являлось одним из определяющих факторов при выборе супруга. Обладание большим носом – что было вызвано, согласно «научным» воззрениям Бина, беспрестанным выражением возмущения, – «является предпочтительным при выборе супругов среди большинства ортодоксов, и это передается от природы их детям. Те, у кого этот отличительный признак не столь явно выражен, могут жениться на представительницах других народов». Это напоминает о старом нью-йоркском выражении: «И если вы считаете, что в Бруклине есть мост, я бы хотел вам его показать» (см. М. Хирш Голдберг, «Лишь потому, что они евреи», стр. 30–31; книга Голдберга – это своего рода кладезь множества абсурдных мнений о евреях).

«То, что у евреев были рога и хвосты, – пишет М. Хирш. Голдберг, – шло из христианских представлений, что если евреи убили Христа, то они либо вступили в сделку с Дьяволом, либо были его непосредственным воплощением, а потому для полноты картины им было необходимо дорисовывать сатанинские рога и хвост» («Лишь потому, что они евреи» [New York: Stein and Day, 1979], стр. 28). Убеждение в том, что у евреев есть рога, получило дополнительное «подтверждение» благодаря скульптуре «Моисея-законодателя» Микеланджело, которая показывает величайшего еврейского пророка с двумя рогами, выглядывающими у него из головы. Ошибочное представление Микеланджело смахивает на антисемитизм гораздо меньше, чем неверный греческий перевод Пятикнижия. В Исходе, гл. 34, стих 35, говорится о каран (лучах света), сияющих от чела Моисеева, но в раннем греческом переводе каран было прочитано как керен, что на древнееврейском языке означало рога. Вне зависимости от того, пришло ли это из поверья о связи евреев с врагом рода человеческого или от микеланджеловского Моисея, но идея о том, что у евреев есть рога, овладела сознанием масс, и проникла из Европы в сельские районы США. Историк Джошуа Трахтенберг, автор книги «Дьявол и евреи» (New York: Yale University Press, 1943), в которой исследуется восприятие евреев христианами средневековья, говорит, что «в поездке по Канзасу… я встретил фермера, который отказывался поверить в то, что я еврей, поскольку у меня на голове не было рогов. Тогда то я и понял, что такое отношение не столь уж необычно».

(обратно)

63

Цит. по Стив Аллен, «Больше смешных людей», стр. 245.

(обратно)

64

См. Вильям Хелмрейх, «То, что они говорят у вас за спиной: стереотипы и мифы, стоящие за ними» (New York: Doubleday, 1982), стр. 35–37.

(обратно)

65

Родни Дангерфилд, «Я не встречал неуважения» (Los Angeles: Price/Stern/Sloan, 1982), без указания страниц.

(обратно)

66

Тосефта Терумот, 7:23, учит: «Если язычник скажет группе людей: „Отдайте нам одного, которого мы убьем, или же мы убьем вас всех“, то следует позволить быть всем убиенными, нежели предать одну душу израилеву. Но если был указан определенный человек, как было в случае с Савеем, сыном Бихри (2-я Царств, 20:1 – 22), то не следует допускать того, чтобы убили всех, и нужно отдать того, на кого указали». Поскольку Савей, сын Бихри, восстал против Царя Давида, то следует сделать вывод, что в соответствии с этим правилом, если человек не виновен в преступлении, наказуемом смертной казнью или очень тяжком проступке, то группа не должна предавать в чьи-либо руки того, кто не заслужил быть убиенным, даже если это повлечет за собой смерть многих невинных людей из этой группы. См. разбор этого правила у Луиса Якоба в его работе «Еврейский Закон» (New York: Behrman House, 1968), стр. 82–83.

(обратно)

67

Фрейдовский вариант анекдота есть в издании «Анекдоты и их связь с бессознательным», стр. 49–50.

(обратно)

68

Алан Дершовиц, «Чутцпах» (Boston: Little, Brown, 1991), стр. 18.

(обратно)

69

Роберт Хендриксон, «Факты из архивной энциклопедии происхождения слов и выражений» (New York: Facts on File Publications, 1987), стр. 118.

(обратно)

70

Алан Дершовиц, см. там же, стр. 18

(обратно)

71

Фольклорист Жене Блюштейн предполагает, что смысл слова шмак на идише может происходить из немецкого языка и быть связанным с «семейными драгоценностями, широко известным эвфемизмом, обозначающим мужские гениталии» (Жене Блюштейн, «Англиш/Идиш: идиш, в американской жизни и литературе» [Athens, Ga.: University of Georgia Press, 1989]), стр. 89.

(обратно)

72

Как-то раз общественный обозреватель Вильям Ф. Бакли получил очень бранное письмо от Др. Прикмана, на которое он ответил: «Друзья называют меня Бак (англ. buck – самец, хряк. – Примеч. пер.). А как называют вас ваши друзья?»

(обратно)

73

Приведено у Жене Блюштейна, см. выше, стр. 90.

(обратно)

74

Лео Ростен, «Радости идиша», стр. 361–362.

(обратно)

75

Среди тех, кто не разделял традиционный иудейский энтузиазм по поводу интимных отношений, выделялся средневековый раввин и философ Моиле Маймонид (1135–1204). Маймонид, который был еще и врачом, заявлял, что большинство людей умирает от половых излишеств. Подобное негативное отношение можно обнаружить и у ряда других еврейских ученых, особенно живших в средневековый период. Тем не менее, «однозначно отрицательное отношение [к интимной близости] было невозможно в силу того, что в иудаизме говорится, что женитьба это святая обязанность» (Луис Якобе, «Что иудаизм говорит о…?» [Jerusalem: Keter Publishing House, 1973], стр. 281). Уже во времена Талмуда, еврейский Закон гласил, что если муж вдруг решает соблюдать безбрачие, то жена вправе подать на него в суд, и тем самым обязать его соблюдать свои супружеские обязанности, либо пойти на развод.

(обратно)

76

Тонкое понимание чувственности является ведущей темой в Песне Песней, и выражается как молоденькой пастушкой, так и мужчиной, любящим ее. «Да лобзай меня лобзанием уст своих», гласят строки в начале. «Ибо ласки твои лучше вина». «Как лента алая губы твои, и уста твои любезны…Два соска твоих как двойня молодой серны…Вся ты прекрасна, возлюбленная, и пятна нет на тебе» (4:3,5,7). «Уста его – сладость, и весь он – любезность. Вот кто возлюбленный мой, и вот кто друг мой дорогой» (5:16). «Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на грозди. Подумал я: забрался бы я на пальму, ухватился бы за ветви ее. И груди твои были бы как кисти винограда, а дыхание ноздрей твоих как яблочный аромат, а уста твои как изысканнейшее вино» (7:8 – 10).

(обратно)

77

Откровенность Библии в обсуждении вопросов, связанных с половой близостью, дает богатый материал для любителей пошутить. Зигмунд Фрейд, наверное, самый нетипичный еврей из когда-либо живших на этой земле, рассказал своему другу и ученику Теодору Рейку следующее:

Маленького Изю на уроке грамоты спросили:

– Кто такой был Моисей?

– Моисей был сыном египетской принцессы.

– Неверно, – говорит учитель. – Мать Моисея была еврейкой. Египетская же принцесса нашла ребенка в корзине.

На что Изя отвечает:

– Это она так говорит.

Этот анекдот выводит из себя евреев, относящих себя к традиционным, также как бесит христиан анекдот о том, что отцом Иисуса был римский солдат, который Фрейд рассказал в 1908 году, и это показывает, что юмор зачастую дает повод не только для смеха. Где-то лет через тридцать после того, как Фрейд начал рассказывать этот анекдот, он написал свою наиболее дискуссионную книгу, «Моисей и монотеизм», чей тезис содержится в анекдоте. Моисей был египтянином, а не евреем, утверждал Фрейд, а монотеизм – обычно рассматриваемый как величайший вклад иудаизма в мировую цивилизацию – был разработан не евреями, а египтянами. Анекдот, впервые рассказанный в работе Теодора Рейка «Фрейд и еврейское остроумие», вышедшей в сборнике «Психоанализ» 2:12–20 (1954), послужил вводными строками важного труда современного ученого Иозефа Хаима Иерушалми «Фрейдовский Моисей: конечность или вневременностъ иудаизма» (New Haven: Yale University Press, 1991), стр. 1.

(обратно)

78

Антрополог Рафаэль Патай отметил, что «раввины употребляют термин „греховные наклонности“ точно в таком же смысле, в каком психоаналитики используют либидо – побудительную силу многих поступков людей в общем. Так одни говорят, что Рабби Нахман бар Шмуэль сказал: „Если бы не греховные наклонности, никто бы не стал строить дома, жениться, делать детей и заниматься коммерцией“» (Рабба Бытие 9:7); Патай, «Еврейский ум» (New York: Charles Scribner's Sons, 1977), стр. 498–499.

(обратно)

79

Цит. в «Шоу-люди: краткие биографии из индустрии развлечений», Кеннет Тунан, стр. 191.

(обратно)

80

Хенни Ионгман и Нил Карлен, «Возьми мою жизнь, пожалуйста», стр. 178.

(обратно)

81

Другая причина, по которой ортодоксальным евреям требуется больше синагог, связана с тем, что им запрещено садиться за руль по еврейским праздникам, а потому они стараются иметь шул на расстоянии пешей прогулки от своего дома.

(обратно)

82

Об этих стычках между сторонниками хасидизма и их противниками, а также относительно незначительных ритуальных нововведений хасидизма, см. Иаков Каи, «Традиция и кризис» (New York: Schocken Books, 1971), стр. 231–244; и Мордехай Виленский «Хасидско-митнагидная (митнагиды – приверженцы традиционного иудаизма, противники хасидизма. – Примеч. пер.) полемика в еврейских сообществах Восточной Европы: этап неприязни», в сборнике под ред. Герсона Давида Хундерта «Важнейшие документы по хасидизму: от истоков до наших дней» (New York: New York University Press, 1991), стр. 244–211.

(обратно)

83

Поскольку еврейский закон в консервативном иудаизме играет менее значительную роль, чем в иудаизме ортодоксальном, то баталии внутри консервативного сообщества бывают чаще направлены на личность, а не на разногласия по поводу закона. Чаще всего это бывает завязано на личности раввина. В одной видной религиозной общине 1970-х годов, экс-президент синагоги прослышал слухи, что у раввина был роман с замужней женщиной. Понимая, что, возможно, у него появился повод расторгнуть пожизненный контракт с раввином, которого он ненавидел, экс-президент нанял детективов, которые должны были ему помогать. Слухи оказались обоснованными, и менее чем через двадцать четыре часа после того, как экс-президент предоставил правлению синагоги фотографические доказательства романа раввина, имя раввина было вычеркнуто из списка сотрудников синагоги.

В одной богатой религиозной общине на юге, раввин пользовался широкой популярностью, а у президента были свои ненавистники. Когда пришла пора перевыборов, противостоящий ему кандидат послал письмо членам синагоги, обвиняя президента в «сталинской» тактике управления общиной. При том, что подобные обвинения могут казаться абсурдными для стороннего наблюдателя – ведь Сталина обвиняют в убийстве в Гулагах 20 миллионов человек, а «преступление» президента синагоги состояло в том, что он не допускал соперника в комитет, ответственный за ритуалы, совершаемые в синагоге, – подобные словесные перегибы – явление вполне нормальное для общественной жизни евреев.

В 1940-х годах предметом, вызвавшим наижесточайшие баталии в реформированных синагогах стал сионизм. Некоторые реформистские религиозные общины, фанатически настроенные против сионизма, отстаивали позицию, что иудаизм является исключительно религией, и евреи не обычный народ. В акции, которую сегодня бы назвали антисемитской, несколько общин исключили из своего состава тех евреев, которые сотрудничали с Еврейским Объединением (United Jewish Appeal). После образования Государства Израиль в 1948 году, Сионизм перестал был поводом для разногласий, и баталии снова вернулись в традиционное русло – личности раввинов.

(обратно)

84

С критическим разбором, выполненным ортодоксальным раввином, тенденции рассматривать мезузу как оберег, можно ознакомиться в работе Рабби Мартина Гордона «Мезуза: защитный амулет или религиозный символ?», напечатанной в Tradition, лето 1977, стр. 7-40.

(обратно)

85

См. X. Ж. Зиммелс «Ашкеназы и Сефарды: их взаимоотношения, отличия и проблемы, как это отражено в откликах раввинов» (London: Oxford University Press, 1958), стр. 62.

(обратно)

86

При пересказе подобных анекдотов с этнической тематикой есть риск способствовать распространению антисемитизма, но истории в этих анекдотах столь абсурдны, что, я надеюсь, юмор перевесит возможное преступление. В любом случае, я заранее приношу извинения своим румынским друзьям-евреям.

(обратно)

87

См. сборник под ред. Говарда Фолкнера и Виржинии Пруит «Избранная переписка Карла А. Менингера» (New Heaven: Yale University Press, 1988), стр. 282; ицт. у Сандера Гилмана в кн. «Еврейское тело» (New York and London: Routledge, 1991), стр. 26.

(обратно)

88

В немецком языке, также как и в идише, «найн» означает «нет».

(обратно)

89

Подкатегория проклятий на идише, еврейские эвфемизмы, была недавно описана Альбертом Ворспаном (в сотрудничестве с Паулем Крешем), и об этом говорилось во Введении. В своей работе «Словарь терминов для еврейских встреч» Ворспан и Креил отмечают разницу между тем, что люди говорят, и тем, что они на самом деле имеют в виду:

«Я не сомневаюсь в искренности заявления мистера Штейна».

Понимать: «Я сомневаюсь в искренности заявления мистера Штейна».

«Мистер Глассер – наиболее преданный и неустанный сотрудник в нашем правлении».

Понимать: «Мистер Глассер – нудник».

«Почтенные коллеги».

Понимать: «Моему бы злейшему врагу таких коллег».

«Я ограничусь несколькими краткими замечаниями».

Понимать: «Если нам повезет, то мы попадем домой к началу очень-очень поздней телепередачи».

«Макс, наш управляющий по персоналу, был неустанен и предан работе, гигант в своей сфере деятельности, и его вклад за все эти годы просто неизмерим».

Понимать: «Наш Макс – пропащий человек».

(обратно)

90

См. Джо Сингер «Проклятия на идише»; Вильям Новак и Моше Вальдокс «Большая книга еврейского юмора», стр. 152–153; и Лора и Маурис Кован «Еврейское остроумие», стр. 93.

(обратно)

91

В недавние годы выяснилось, что Союзники бомбили Освенцим летом 1944 года дважды, но у них были очень точные карты лагеря, которые позволяли ограничить нанесение бомбовых ударов только по резиновым заводам, где жителей заставляли работать на Германию, и не затрагивали районы душегубок и железнодорожных путей, ведущих к Освенциму. См.: Дэвид Вайман, «Отказ от евреев: Америка и Холокост 1941–1945» (New York: Pantheon, 1984), и Мартин Гилберт, «Освенцим и Союзники» (New York: Holt, Rinehart and Winston, 1981).

(обратно)

92

Лора и Маурис Кован, «Еврейское остроумие», стр. 126.

(обратно)

93

Три этих пасквиля, что евреи убивали неевреев и пили их кровь, что евреи отравили колодцы в Европе, и что евреи осквернили облатки, обсуждаются у Дениса Прагера и Иосифа Телушкина в книге «Почему евреи? Причины антисемитизма» (New York: Simon and Schuster, 1983), стр. 97 – 103; см. также: Джошуа Трахтенберг, «Дьявол и евреи: средневековое представление о евреях и его связь с современным антисемитизмом» (New Haven: Yale University Press, 1943; Cleveland and New York: Meridian Books), стр. 97 – 155.

(обратно)

94

Снабженный примечаниями перевод трех наиболее известных дебатов между евреями и христианами можно найти у Хаим Маккоби в книге «Испытание иудаизма: еврейско-христианские дебаты в средневековье» (Rutherford, N.J.: Fairleigh Dickinson University Press, div. of Associated University Presses, 1982).

(обратно)

95

С. Феликс Мендельсон, «Еврей смеется», стр. 46. Этот анекдот XX столетия, где заявляется, что антисемиты будут убивать евреев вне зависимости от того, была ли для этого провокация или нет, выглядит как остроумно переделанная невеселая история из Талмуда, когда один рабби рассказывает о римском императоре II века Адриане:

«Случилось как-то раз одному еврею идти по улице в тот момент, когда по ней проезжал император. Еврей поприветствовал его.

– Ты кто? – спросил Адриан.

– Я еврей, – ответил человек.

Император впал в бешенство: «Как еврей осмелился поприветствовать меня! За подобную дерзость его нужно казнить».

На другой день другому еврею приключилось быть на улице, когда по ней проезжал император. Зная участь, постигшую своего предшественника, он не дерзнул поприветствовать императора. Адриан снова разгневался:

– Ты кто? – спросил он. Человек ответил:

– Я – еврей.

Адриан закричал: «Что за наглость, проходить мимо меня и не поприветствовать меня. За подобное неуважение его нужно казнить».

Его советники сказали ему: «Ваше Величество, нам не понятна ваша политика. Вчера казнили человека за то, что он вас поприветствовал, а сегодня за то, что он вас не поприветствовал».

Адриан им ответил: «С каких пор вы стали учить меня, как вести себя со своими врагами? Что бы они ни делали – не верно»».

(обратно)

96

См. Поль Лендвай, «Антисемитизм без евреев: коммунистическая Восточная Европа» (Garden City, N.Y.: Doubleday, 1971).

(обратно)

97

Стивен Люкес и Ицхак Галнур, «Не до шуток: собрание политических анекдотов», стр. 27–28.

(обратно)

98

Яффе Элиях, «Хасидские рассказы о Холокосте» (New York: Oxford University Press, 1982), стр. 142–147.

(обратно)

99

Исаак Асимов, «Сокровищница юмора», стр. 269.

(обратно)

100

Отношение Менахема Бегина к Германии обсуждается у Зива Хафеца в книге «Герои и каски, жулики и святые: внутри Нового Израиля» (New York: William Morrow,1986), стр. 104–105.

(обратно)

101

Даже люди, которые известны исключительно как комики, редко шутят, когда говорят о чувствах, которые евреи испытывают к нацистам. В нехарактерно лишенном комичности отрывке, Вуди Аллен пишет о том, как он сидит в ресторане и слушает воспоминания о пережитом в Освенциме, которыми делится человек за соседним столиком, выживший в Холокост. Реагируя на кажущееся нормальным эмоциональное состояние этого человека и памятуя о заявлении Элли Визеля, что заключенные концлагерей редко помышляют об отмщении, Аллен пишет: «Я нашел странным, что я, который был маленьким мальчиком во время Второй мировой и к тому же жил в Америке, не имея понятия о том ужасе, через который проходили жертвы нацизма, у которого всегда была хорошая еда с мясом и картошкой и даже сладкие десерты, у которого была мягкая, безопасная и теплая кровать для сна ночью, и чьи воспоминания о тех годах отмечены только счастьем, наполнены прекрасным временем и замечательной музыкой, что я не могу думать ни о чем, кроме как об отмщении» (Вуди Аллен. «Случайные размышления посредственного ума» в сборнике под ред. Джойс Кэрол Оатес «Лучшие американские рассказы – 1991» [New York: Ticknor and Fields, 1991], стр. 2).

(обратно)

102

Цит. у Мауриса Яковера в книге «В порядке безумства: комическое искусство Мела Брукса» (New York: St. Martin's Press, 1981), стр. 17

(обратно)

103

Лора и Маурис Кован, «Еврейское остроумие», стр. 104.

(обратно)

104

Сеймур Мартин Липсет, «Уникальные люди в необычайном столетии», в сборнике под ред. Сеймура Мартина Липсета «Американский плюрализм и еврейское сообщество» (New Brunswick, N.J.: Transaction Publishers, 1990), стр. 22. Липсет отмечает, что еврейский «недостаток уверенности, будучи в большом обществе, преступает свои границы, когда дело касается антисемитизма». Всенародное исследование, проведенное Центром исследований национального мнения в 1964 году, показало, что евреи гораздо менее доверчивее большинства людей из семи других этнических групп: ирландцев, скандинавов, славян, германских протестантов, германских католиков, итальянцев и белых протестантов англо-саксонского происхождения (потомков первых переселенцев. – Примеч. пер.). «В шкале, созданной на основании ответов на шесть вопросов, идущей от плюс 4 (полное доверие) до минус 4 (полное недоверие), евреи оказались по средним показателям в районе минус 3. Ни одна другая группа не была в минусе шкалы. В вопросах были такие пункты, как „Можно ли доверять большинству людей?“ и „Если вы не будете бдительны, люди воспользуются вами“» (стр. 22).

(обратно)

105

Ларри Вилде, «Полная книга этнического юмора», стр. 51.

(обратно)

106

The New York Times, от 16 февраля 1930 года, цитирует речь Эйнштейна, которую он произнес в Сорбонне в Париже, в декабре 1929 года.

(обратно)

107

Роберт Конкуест, «Великий террор: сталинские чистки тридцатых» (New York: MacmUlan, revised edition, 1973).

(обратно)

108

Ц. Бэйн и Алан Дандес, «Вы называете это жизнью? Собрание восточноевропейских политических анекдотов», стр. 162. В версии Бэйн и Дандеса последняя строка гласит: «Чертовы грязные евреи, им опять оказали услугу – предупредили первыми».

(обратно)

109

Стивен Люкес и Ицхак Галнур, «Не до шуток: собрание политических анекдотов», стр. 163–164.

(обратно)

110

Применение этого изречения («Даже если он совершает грех, то остается евреем») к отступникам было не первоначальным намерением Талмуда, а нововведением Раили, величайшего средневекового комментатора Библии и Талмуда. Это изречение подробно обсуждается в работе Якоба Катца «Исключительность и толерантность: отношения евреи – неевреи в средневековье и нагие время» (New York: Schocken Books, 1962), стр.69-1 2.

(обратно)

111

Со всесторонним исследованием еврейского населения Римской империи можно ознакомиться у Сало Барона в книге «Светская и духовная история евреев» (New York: Columbia University Press, 2-е изд., 1952), том II, стр. 370–372.

(обратно)

112

См. Хаим Гринберг, «Внутреннее око», том II (New York: Jewish Frontier Publishing Association, 1964), стр. 229–243. «Когда Троцкий сбежал из своей ссылки в Сибирь в 1902 году, – отмечает Гринберг, – на небольшой железнодорожной станции несколько его сторонников дали ему некоторую одежду и чистый паспорт, который ему было необходимо заполнить по дороге в Самару. Когда настало время выбрать себе имя, он не стал много раздумывать и написал имя главного надзирателя одесской тюрьмы, где он провел в заключении несколько месяцев. Почему он выбрал имя тюремного надзирателя?» (стр. 237). Гринберг полагает, что Троцкий, сторонник тоталитаризма, на подсознательном уровне отождествлял себя с тюремщиком. Вот почему, даже после того, как коммунисты пришли к власти и Троцкого назначили командовать Красной Армией, он никогда не возвращался к своему еврейскому имени. По иронии судьбы, Давид Акселърод, правнук Троцкого, эмигрировал в 1980-х годах в Израиль, где стал видным последователем ныне покойного Меира Кагана, крайне правой фигуры в израильской политике («Jerusalem Report», 3 октября 1991 года, стр. 8).

(обратно)

113

Стефан Бирмингем, «Наша толпа: великие еврейские семьи Нью-Йорка» (New York: Harper and Row, 1967), стр. 150. Бирмингем сообщает, что Вильям Селигман, наиболее снобистский из братьев Селигман, в 1870-х годах прибыл в Нью-Йорк из Парижа чтобы встретиться со своим братом Джозефом. «Джо, – сказал он ему, – теперь, когда мы становимся состоятельными людьми, я предлагаю нам сменить нашу фамилию».

Джозеф Селигман сдержанно кивнул головой: «Согласен, что тебе, Вильям, стоит поменять фамилию, я бы предложил тебе назваться шлемилем» (стр. 151).

Если отойти от сарказма Джозефа Селигмана, то процесс ассимиляции кажется необратимым, даже в его семье. Когда Джеймс Селигман, один из последних потомков семьи, скончался в 1964 году, в некрологе, напечатанном в The New York Times, сообщалось, что погребальная служба пройдет в методистской церкви Христа.

(обратно)

114

Человек слова, Дэвид Селзник, согласился быть одним из спонсоров мероприятия Хечта. См.: Бен Хечт, «Дитя столетия» (New York: Simon and Schuster, 1954), стр. 539–545; цит. у Нила Габлера в книге «Империя, которой они владеют: как евреи придумали Голливуд» (New York: Crown, 1988), стр. 290–291.

(обратно)

115

Сол Аипцин, редактор и переводчик, «Перец» (New York, 1974), стр. 266–275; есть очень глубокая дискуссия истории Переца, приведенная Бенджамином Каном в статье «Свобода и идентичность: оспаривание современности» и опубликованная в сборнике под ред. Альфреда Джоспе «Традиция и современный опыт: очерк о еврейской мысли и жизни» (New York: Schocken Books, 1970), стр. 15–16. Несмотря на то, что книга Липцина больше не издавалась, история Переца была перепечатана в сборнике под редакцией Джека Римера и Натаниела Стамфера «Вот ценности, по которым тебе жить: нравственные завещания и как их составлять» (Woodstock, Vt.: Jewish Lights Publishing, 1991), стр. 217–222.

(обратно)

116

Герман Вок, «Это мой Бог» (Boston Little, Brown,1991); пылкий призыв Вока против ассимиляции евреев можно прочесть на стр. 229–235.

(обратно)

117

В своем очерке «О еврейском вопросе» Карл Маркс описывает евреев и иудаизм языком, сравнимым с нацистским: «Что есть светский культ евреев? Торговля. Что есть светский Бог? Деньги. Хорошо! Тогда освобождение от торговли и денег, от практического, реального иудаизма, будет самоосвобождением нашего времени… Деньги – это ревнивый Бог Израиля, перед которым не может устоять никакой другой Бог» (Карл Маркс, «Ранние труды», пер. Родни Ливингстона и Грегора Бентона, под ред. Квинтина Хоаре [New York: Random House, Vintage Books, 1975], стр. 236, 239). Антисемитизм Маркса нанес евреям определенный вред, поскольку его читатели, зная, что он по происхождению еврей, вероятней всего считали, что то, что он пишет о евреях, должно быть верным. Гитлер сам заявлял, что на него тоже оказали влияние широко распространенные очерки Маркса: «Вполне достаточно того, что научное знание об опасности иудаизма постепенно углубляется и что каждый человек на основе этих знаний начинает устранять в себе еврея, и я чувствую большую опасность того, что эта замечательная мысль пришла как раз-таки от еврея» (цит. у Юлиуса Карлебаха в книге «Карл Маркс и радикальная критика иудаизма» [London: Routledge and Kegan Paul, 1978], стр. 355–356).

(обратно)

118

Склад ума еврейских отступников XIX века описан у Михаэля Мейера в книге «Истоки современных евреев: еврейская идентичность и европейская культура в Германии, 1749–1824» (Detroit: Wayne State University Press, 1967).

(обратно)

119

Эрнст Л. Фрейд, ред., «Переписка Зигмунда Фрейда и Арнольда Цвейга», пер. Элейн и Вильяма Робсон-Скот, стр. 3.

(обратно)

120

К сожалению, как отметил фольклорист Жене Блюштейн, «в идише [и в иврите] нет нейтрального слова, совместимого с понятием „нееврей“». Посему «гой» с его несколько унизительным оттенком остается стандартным словом в идише/иврите для неевреев. Некоторые израильтяне используют выражение «ло-ехуди» (доел, «нееврей»), чтобы избежать употребления проблемного «гой». Между собой евреи часто используют «гой», когда речь заходит о невежественных или не соблюдающих устои евреях. Так, в романе Хаима Потока «Избранник» хасидский ребе заявляет: «Как ты думаеиль, почему я привез своих людей из России в Америку, а не в [Израиль]? Потому, что лучше жить в стране настоящих гоев, чем в стране еврейских гоев» (Жене Блюштейн, «Англиш/Идиш: идиш, в американской жизни и литературе» [Athens, Ga.: University of Georgia Press, 1989]), стр. 45).

(обратно)

121

Эдвард Норден, «Считая евреев», Commentary, октябрь 1991, стр. 36–43.

(обратно)

122

Там же, стр. 42. Одной из причин резкого уменьшения количества лиц, обратившихся в иудаизм, является решение реформаторского иудаизма внести изменения в понятие кто есть иудей. Согласно традиционному иудейскому порядку, иудеем является тот, кто родился от иудейки и принял иудаизм. Поскольку в большинстве межнациональных браков еврей женится на нееврейке, то издавна существовало серьезное давление на женщин, побуждавшее их обращаться в иудаизм, поскольку если она этого не сделает, то дети этой супружеской четы не будут иудеями. В 1983 году Главная конференция американских [реформаторских] рабби постановила, что любой ребенок, один из родителей которого иудей, воспитанный в духе иудейства, считается иудеем. Это реиление уменъилило давление на неевреек, выходящих замуж за евреев, побуждавшее их обращаться в иудаизм, поскольку их неиудейство больше не являлось препятствием для их детей быть евреями. Спад количества обращений начался с 1983 года.

(обратно)

123

Есть еще один анекдот, где термин иликса играет ведущую роль.

Ортодоксальный рабби гневно ругает своего сына:

– Говорят, ты гуляешь с шиксами.

– Но это неправда, – говорит сын.

– Плохо уже то, что об этом говорят. Не хватало еще того, чтобы это оказалось правдой! – отвечает отец.

(обратно)

124

Остроумное замечание Химмелфарба является переделанным едким ответом на древний вопрос: «Кто – еврей?» Ответ: «Тот, чьи внуки будут евреями».

(обратно)

125

Вуди Аллен, «Подборка из записных книжек Аллена», в книге Вуди Аллена «Без перьев», стр. 10.

(обратно)

126

Эрик Лаке, «Быть смешным: Вуди Аллен и комедия», стр. 232.

(обратно)

127

Утверждая, как это сделал ребе, что Бог несет ответственность за людские злодеяния, подходишь на опасную близость к умозаключению Др. Роберта Серватиуса, адвоката Адольфа Эйхмана. Зная, что особо нечего сказать в защиту того, кто заведовал убиением шести миллионов человек, Серватиус решил использовать богословие в качестве основы своей линии защиты. Евреи, аргументировал он израильскому суду, который рассматривал дело Эйхмана, являются богоизбранным народом. Разве тот факт, что Бог позволил такому количеству их быть убиенными, не означает того, что Холокост должен был быть Его волей? Тогда почему надо наказывать Эйхмана за выполнение того, чего желал Бог? Нет нужды говорить, что израильский суд это не убедило. Однако на некоторых иудеев этот аргумент Серватиуса в защиту Эйхмана произвел впечатление, а некоторые остались безучастны к резкому обвинению, выдвинутому ребе в адрес Бога.

(обратно)

128

Лео Ростен, «Радости Инглиша», стр. 273.

(обратно)

129

Еврейские ученые обычно приводят три мессианских эпизода, которые, с точки зрения евреев, были неблагоприятными. В I веке н. з. последователи Иисуса дали начало новой религии, названной его именем. Спустя сотню лет, в 132 году, Симон Бар-Кохба, военачальник в Иудее, объявил себя Мессией и устроил восстание против Рима. Когда римляне подавили восстание в 135 году, более полумиллиона евреев было убито, а десятки тысяч еврейских мужчин и женщин были проданы на римских рынках в рабы и проститутки. В ХУП веке более половины евреев в мире поверило, что турецкий еврей Шабтай Цви был Мессия. Шабтай объявил, что он может противостоять турецкому султану и вернуть Палестину евреям. Сохранились записи о том, что в еврейских общинах Англии ставили десять к одному, что в течение двух лет все евреи переберутся в Палестину. (Я долгое время думал, как они планировали собрать все ставки в своих новых местах обитания.) В Германии богатые евреи продали свое имущество и хранили продовольствие и другие ценные вещи в больших бочках, которые собирались взять с собой в мессианское путешествие. К сожалению, встреча Шабтая и султана не состоялась. Вместо этого султан отправил самозваному Мессии послание, что если тот не обратится в ислам, его казнят. Шабтай надел феску, положив тем самым конец несчастной истории еще одного еврейского Мессии. В свете плохого опыта, связанного с мессиями, многие раввины стали реилителъно сдержанны в этом вопросе. См.: Хаим Маккоби, «Революция в Иудее» (New York: Taplinger, 1980); Ехошафат Харкаби, «Синдром Бар-Кохба: риск и реализм в международной политике» (New York: Rцssel Books, 1983); Гершом Шхолем, «Шабтай Цви: мистический Мессия 1626–1676 гг.» (New Jersey: Princeton University Press, 1973).

(обратно)

130

Отцы по Рабби Натану, текст Б, глава 31, издание Шехтера.

(обратно)

131

Иерусалимский Талмуд, Таанит 4:8, 68д.

(обратно)

132

Вуди Аллен, «Свитки», в книге Вуди Аллена «Без перьев» стр. 28.

(обратно)

133

Евреи знали, что священник выдвигает не пустую угрозу. В Англии в 1255 году был один известный случай, когда за «обрядовое» убийство Хью из Линкольна, христианского мальчика, который на самом деле утонул в выгребной яме, повесили девятнадцать евреев.

(обратно)

134

Похожий вариант истории, с небольшими изменениями, приводится в «Сокровищнице еврейского фольклора», под ред. Натана Аусубеля, стр. 36.

(обратно)

135

Таким образом, если анекдот о раввине рассказывает ортодоксальный еврей, то мишенью в нем, вероятней всего, окажется раввин из реформаторов. Исключение здесь составляют анекдоты, которые рассказывают Митнагдимы (рационалисты из ортодоксальных евреев) о хасидских ребе. Вот один из них.

Хасид рассказывает другу о чуде, свидетелем которого он был. Его ребе стоял на улице, разговаривая с группой своих последователей, а неподалеку стоял Митнагид, пародируя все, что говорил ребе. Наконец ребе это надоело.

– Пусть та стена, что возле Митнагида, – произнес он, – обрушится и падет на него.

– Но ребе, – воспротивился один из последователей, – стена очень высокая, и, если она обрушится, могут пострадать и другие, невинные люди, не только Митнагид.

– Вы правы, – сказал ребе. – Пусть стена не рушится.

– И ты не поверишь! – заканчивает свой рассказ хасид. – Стена так и осталась стоять.

Рабби Элизер Шах сегодня считается лидером Митнагдимов в Израиле, а в середине 1980-х годов в Израиле ходил следующий анекдот:

Рабби Шаха спрашивают:

– Если бы вам пришлось родиться снова, а родиться иудеем не было бы возможности, кем бы вы предпочли родиться?

Рабби Шах долго молчал.

– Если бы у меня не было возможности родиться иудеем, – сказал он наконец, – то я бы предпочел родиться хасидом в Любавичах.

Ортодоксальный раввин, выражающий подобное неуважение к другим ортодоксальным иудеям, не соответствует широко распространенному мнению о монолитности ортодоксов. На самом деле раскол внутри ортодоксов зачастую бывает более ожесточенным, чем нынешнее разделение на ортодоксальных и реформаторских иудеев.

(обратно)

136

Сказано у рабби С. У. Зевина в «Сокровищнице хасидских рассказов про Тору» (New York: Mesorah Publications, 1980), стр. 189–191.

(обратно)

137

Ричард Рубинштейн, «Рабби умирает», в кн. Якоба Нэснера «Американский иудаизм: путешествие в современность» (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, Inc., 1972), стр. 46–59, см. в особенности стр. 56.

(обратно)

138

Бывают случаи, когда охранники или билетёры грубо отказывают потенциальным верующим пройти в синагогу. Комик Джоан Риверс написала в своей книге «Все еще говорю», как она купила билет на службы по случаю одного из важных религиозных праздников, проводимых в большом храме на Ман-хэттене. Но когда она опоздала на десять минут на поминальную службу по усопшим, – за несколько недель до этого она потеряла супруга – билетёр сказал ей и ее дочери, что их места уже отданы другим. И хотя синагога не была полной, билетер, который был видным членом правления, не позволил им зайти и помолиться. Она была ошеломлена и взбешена: «Я думала: это храм?; это Бог?» (Джоан Риверс, в соавторстве с Ричардом Мериманом, «Все еще говорю» [New York: Turtle Bay Books, Random House, 1991], стр. 260).

(обратно)

139

В подобной, но более ранней, истории, напечатанной в XIII веке в «Книге Благочестия (Сефер Хасидим)», неграмотный иудейский пастух возносит Господу свою собственную молитву: «Господь Мира! Тебе открыто и ведомо, что если есть у Тебя некий скот и Ты дашь его мне под присмотр, то хоть я и беру с других плату за присмотр и заботу, с Тебя я ничего не возьму, ибо люблю я Тебя».

Услышал молитву пастуха муж ученый и говорит ему:

– Глупец ты, не молятся так.

– Так как же мне молиться? – спросил пастух.

И научил ученый муж молиться пастуха по всем канонам, в порядке должном, как пищу освящать, Sh'ma («Слушай, Израиль! Господь Всемогущий наш., Господь Един») и другим главным молитвам.

Когда ученый муж ушел, пастух забыл все новые молитвы, которым его научили, и вовсе перестал молиться. Он боялся произносить свою старую молитву, поскольку ученый муж велел ему не читать ее. Как-то ночью тот ученый муж увидел сон, где голос был гласящий: «Если ты не скажешь пастуху читать молитву, к которой он привык, то падут на тебя несчастья, поскольку ты отнял у меня того, кто принадлежит Миру Грядущему».

Ученый муж нашел пастуха и говорит ему:

– Какую молитву ты сейчас читаешь?

– Никакой, – отвечает пастух, – ведь я забыл молитвы, которым вы меня научили, а ту, к которой я привык, вы запретили мне читать.

Ученый муж поведал ему о своем сне и добавил:

– Читай ту, которую ты читал обычно!

(Лионел Блу и Джонатан Магонет, «Синее руководство для жизни этой и последующей» [London: Collins, 1988], стр. 192).

(обратно)

140

Альберт Ворспан, «Начинай волноваться: подробности следуют», стр. 39–40. Раввины – чьи дни проходят в посещении заседаний комитетов, консультировании прихожан, приходящих со своими проблемами, посещении больных членов прихода, попавших в больницу, проведении занятий со взрослыми, желающими получить знания и обратиться в веру, – приходят в отчаяние от широко распространенного мнения, что их единственной обязанностью является произносить двадцатиминутные проповеди на службе по случаю Шаббат.

(обратно)

141

В правовых нормах иудаизма также есть юридическая фикция, касающаяся свода правил о разводе. Основываясь на стихе из Торы (Второзаконие, 24:1), раввины сделали заключение, что на развод может подавать только мужчина, и он должен делать это добровольно. Однако Маймонид заявил, что в том случае, если иудейский суд велит мужчине пойти на развод, а он отказывается, его должны сечь кнутом до тех пор, пока он не захочет пойти на развод. Обоснование Маймонида того, что согласие на развод, вытянутое телесными пытками, не является актом, сделанным по принуждению, выглядит несколько забавным. Его доводы таковы, что, поскольку этот человек должен был пойти на развод со своей женой, – на чем настоял иудейский суд – он совершает грех, идя против этого, и потому к нему должны быть применены подобные меры, дабы изгнать тот дух безрассудства, который им овладел. Таким образом, благодаря порке, мы можем выбить из него дух безрассудства и дать ему возможность сделать то, что его сокровенная душа знает как дело правое и благое.

(обратно)

142

Чтобы «эффективно отойти» от еврейских призывов об оказании финансовой помощи, утверждает Альберт Ворспан, «необходимо стать участником программы ФБР по переселению свидетелей и поменять идентичность своей личности» (Альберт Ворспан, «Начинай волноваться: подробности следуют», стр. 31).

(обратно)

143

О значении благотворительности в жизни евреев см.: Якоб Нэснер, «Цдакаh», а также в моей «Еврейской грамотности» (New York: William Morrow, 1991), стр. 511–514.

(обратно)

144

Як Ример, «Серьезный взгляд на современный еврейский юмор», неопубликованная рукопись автора, стр. 24.

(обратно)

145

Несколько лет назад я как раз закончил сбор средств в Лос-Анджелесе, где один из слушателей заявил, что поскольку Еврейская Федерация публикует имена благодетелей, то он не хочет давать денег. Услышав прокатившийся по залу шум согласия, я сказал: «Предположим, я говорю вам, что неподалеку от меня в Израиле [где я тогда жил] живет семья эфиопских евреев, которым удалось бежать из своей страны, но пять членов этой семьи остались в Эфиопии. Из-за голода и нападок антисемитов, этим пятерым грозит серьезная опасность. Если мне удастся собрать 25 000 долларов, то мы сможем подкупить нужных людей в Эфиопии и вызволить пятерых оставшихся. И поскольку это вопрос жизни и смерти, я собираюсь поименно называть каждого здесь присутствующего и просить его встать и сообщить, сколько он даст денег». Или я говорил: «Поскольку я не хочу оскорблять ничьих чувств, после того, как мы закончим, я оставлю здесь коробку и попрошу каждого из вас положить в нее столько, сколько сочтете возможным. Сколькие из вас, – спрашивал я, – дадут больше, когда его называют по имени, и сколькие из вас дадут ту же сумму, если пожертвование будет анонимным?» В этом и последующих случаях я обнаружил, что, как правило, около 60 % респондентов говорили, что дадут больше, когда их называют по имени, нежели если бы пожертвования делались анонимно. Понятно, что это-то и является причиной того, почему благотворительные организации публикуют списки благодетелей.

(обратно)

146

Хаим Бермант, «Евреи» (New York: Times Books, 1977), стр. 199. Бермант заявляет, что в сообществе британских евреев XIX – начала XX века, когда раввины набожно пели нараспев «Господь подаст», они обычно имели ввиду «Господина Ротшильда». В статье «Проблема именных почетных знаков», рабби Луис Якобc отмечает, что обнародование имен благотворителей на именных почетных табличках в синагоге «является стимулом для людей жертвовать деньги и дары на нужды синагоги» и в тоже время угождает «умеренному виду тщеславия» (выделено мной). Согласно Якобсу, раввины прошлого давно распознали наличие подобного тщеславия и вместо того, чтобы его искоренять, они решили манипулировать им, чтобы повлиять на людей, склоняя их к благим делам: раз для многих людей важно быть знаменитыми, то пусть они становятся знаменитыми своими благими делами. Так, Тора повествует о том, как братья Иосифа решили продать его в рабство, «но когда Рувим [старший из его братьев] услышал это, то постарался избавить его от них» (Бытие, 37:21). Комментарий мидраша: «Если бы Рувим знал, что в Писании будет об этом сказано, „но когда Рувим услышал это…“, он бы на своих плечах отнес Иосифа обратно к отцу». В то же время Книга Руфь повествует о богатом отце Воозе, накормившем истощенную Руфь «обжаренным зерном, и она ела, и наелась, и еще осталось» (2:14). Относительно этого мидраш говорит: «Если бы Вооз знал, что в Писании будет об этом сказано „м он дал ей зерно обжаренное…“, он бы накормил ее жирной телятиной» (Мидраш Рабба, Руфь, 5:6).

(обратно)

147

Исаак Асимов, «Сокровищница юмора», стр. 239.

(обратно)

148

См. Там же, стр. 240.

(обратно)

149

Согласно еврейским обычаям, евреи-мужчины всех возрастов обязаны прикрывать свою голову, а незамужние женщины и девочки – нет.

(обратно)

150

Из шоу «Сегодня вечером», 24 июля 1970 года; приводится у Сиг Алтмана в «Комичный образ еврея», стр. 91.

(обратно)

151

Михаэль Бар-Зохар, «Бен-Гурион: биография» (New York: Delacorte, 1978), стр. 303.

(обратно)

152

Томас Фридман, «От Бейрута до Иерусалима» (New York: Farrar, Straus and Giroux, 1989), стр. 76 – 105.

(обратно)

153

Отточенное здравомыслие, гнев и остроумие Голды Меир были направлены не только против израильских противников. В ранние годы после образования государства, было несколько случаев изнасилований. На заседании правительства один из участников предложил запретить женщинам появляться ночью одним, покуда не будут пойманы насильники.

«Я не понимаю вашего предложения, – сказала Голда Меир, единственная женщина в правительстве. – Ведь насилуют же мужчины. Вот и надо запретить мужчинам появляться на улицах ночью».

(обратно)

154

Из автобиографии Голды Меир «Моя жизнь», а также цитируется у Исраэля Шенкера в «Голда Меир», напечатанном в сборнике под редакцией Артура Гелба, А. М. Розенталя и Марвина Сигеля «Нью-Йорк Тайме, великие биографии XX века» (New York: Times Books, 1988), стр. 463.

(обратно)

155

Зив Хафец, «Герои и каски, жулики и святые» (New York: William Morrow,1986), стр. 216. Из тех книг, что я знаю, книга Хафеца лучше всех описывает повседневную жизнь в Израиле.

(обратно)

156

Лео Ростен, «Ура идишу!», стр. 24–29, где напечатана и обсуждается сценка Вуди с лосем.

(обратно)

157

Ответ рабби Езекииля Ландау, осуждающий охоту, переведен у Соломона Фрихофа в книге «Респонсная литература и сокровищница респонсов» (New York: Ktav Publishing, 1973), стр. 216–219.

(обратно)

158

При всем том отторжении, которое испытывают евреи к охоте, традиционная еврейская культура никогда не была склонна к особой любви к животным. В Восточной Европе собаки ассоциировались с крестьянами, которые временами спускали их на евреев. Есть старая еврейская поговорка о том, что вероотступник сохраняет две еврейские черты: он засыпает по субботам после обеда и боится собак.

(обратно)

Оглавление

Выражение признательности

Введение Что еврейского в еврейском юморе?

1. «Эдипов, шмедипов – лишь бы он мать свою любил» Крепкая хватка еврейской семьи

  Родители и дети

  Родительский взгляд

  Заключительная шутка

2. «Спускаются два человека по дымоходу» Еврейская сообразительность и игривая логика еврейского ума

  Еврейские мозги, еврейская мозговитость

  Талмуд

  Кал ва-кhомер – принцип логики Талмуда

  Здравый смысл сошел с ума: юмор абсурда

  Три анекдота о ресторанах

  Псевдоразумный абсурд

3. «И как тебе удается вызвать ураган?» Еврей в бизнесе, или анекдоты, дающие накхас антисемитам

  Еврейская деловая этика

  Кукам в еврейском юморе

  Материализм

4. «Врачу – три, а юристу – два» Самоотвращение, самовосхищение и прочие еврейские неврозы

  Самоуничижение, чутцпах, и еврейское чувство самодостоинства

  Еврейский чутцпах: «оборотная сторона» самоуничижения

  Секс, чувство вины и прочие сложности

  Всякая околосексуальная всячина

  Еврейские гражданские войны

  Еврейские проклятия[89]

5. «Простите, а нет ли у вас другого глобуса?» Гонения и еврейское чувство бездомности

  Антисемитизм

  Христианский антисемитизм

  Восточноевропейский антисемитизм: особо опасная порода

  Антисемитизм и еврейская ярость

  Антисемиты и еврейские слабости

  Завершающее еврейское высказывание об антисемитизме

  Запретный смех: анекдоты советских евреев-диссидентов

6. «А я был горбуном» Ассимиляция и связанные с ней заблуждения

  Ассимиляция

  Гастрономия еврейской ассимиляции

  Когда евреи становятся христианами

  Межнациональные браки

7. «Если б я увидел хотя бы одно чудо» Смех над Богом, его законом и его представителем на земле

  Проявляет ли Бог все свои способности?

  Мессия

  Раввины

  Суровый мир американских раввинов

  Анекдоты, которые рассказывают иудеи о своих прихожанах

  Юмор еврейских ортодоксов

  Благотворительность

8. «Лучше опоздать в этой жизни, чем попасть раньше в следующую» Почему так мало смешных израильских анекдотов?

9. «Почему этот рыцарь не такой, как все другие рыцари?» Несколько финальных – и не связанных – еврейских анекдотов

Реклама на сайте