священник Константин Пархоменко
Можно ли дружить с неверующими?
Оглавление
Предисловие
Мы и мир вокруг нас
Камешек, о который споткнутся
Для чистых все чисто
Н. Пестов. Об отношении к окружающим
Они все знают
О настоящих христианах
Рассказ митрополита Антония (Блюма)
Им так много нужно объяснять…
Дружба – не только твое желание
Н.Пестов. «Случайные встречи»
Ты в ответе за тех, кого приручил
Так с кем же дружить?
о. Александр Ельчанинов. Из «записей»
Не бросайте их
Мне хочется обратиться отдельно к Ольге
Лирическое отступление
Все люди – чада Отца Небесного
Святые отцы об отношении к ближнему
По благословению Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского ВЛАДИМИРА
ПРЕДИСЛОВИЕ
«Возлюби ближнего своего», – заповедует нам Господь. «Дружба миру – вражда Богу есть», – в другом месте Священного Писания предупреждает нас апостол. Во все времена христианство жило напряжением противоположных, казалось бы, устремлений: ухода от мира в поисках единения с Богом и обращения к миру с благой вестью о Христе.
Но внутреннего противоречия в этом нет: чтобы нести миру Христа, надо сначала обрести Его в своей душе. Церковь никогда не провозглашала принципиального «замыкания» от мира. «Отречение от мира» – это лишь отказ от дел, мыслей, желаний, враждебных Христу. Но никак не от наших ближних. Даже самые суровые аскеты уходили в затвор для того, чтобы, избавившись от страстей, посвятить себя молитве за мир и служению людям.
В притче о самарянине, который спас случайного встречного от смерти, Иисус Христос подчеркивает, что самым близким пострадавшему оказался человек иного вероисповедания. Этим Господь учит апостолов, а через них и нас, понимать под «ближним» не только близкого по духу человека, но близкого буквально – того, кто сейчас рядом.
Сегодня, ссылаясь на «жестокие времена», приверженностью Христу оправдывают, на самом деле, далекие от христианства поступки и побуждения. В том числе, равнодушие и даже неприязнь к родным, знакомым, коллегам по работе; нежелание общаться с ними. Проблеме отношений между верующими и неверующими, общения с ближними в духе любви и мира посвящена эта небольшая брошюра. Она построена по принципу диалога и объединяет разные реплики. Наряду с высказываниями авторов – священников Александра Рябкова и Константина Пархоменко – мы включили в книжку фрагменты проповедей и трудов современных подвижников благочестия: митрополита Антония Сурожского, Н.Е. Пестова, о. Александра Ельчанинова, а также выдержки из писаний святых отцов.
Отец Александр и отец Константин – клирики Санкт-Петербургской епархии. О. Александр Рябков служит в церкви св. великомученика Димитрия Солунского, а о. Константин Пархоменко – в соборе Святой Живоначальной Троицы лейб-гвардии Измайловского полка. Оба преподают в воскресных школах при храмах.
МЫ И МИР ВОКРУГ НАС
Отец Александр:
Дружба – это всегда открытость по отношению к другому. И если мы говорим о дружбе в свете христианского учения, то мы, в первую очередь, задаемся вопросом: а предполагает ли христианство эту открытость или оно, наоборот, замкнуто и закрыто в себе.
Будем глядеть в начало, в корень, отбросив в сторону впечатления, подаренные нам учебниками истории о нравах средневековой Европы и синодального периода в России. Эти времена печальны не только для светского общества того времени, но и для Церкви. Многие сокрушались о трагизме этих столетий. Сокрушался и В.В. Розанов, описывая действительно христианскую открытость: «Увы, нигде нет этой галилейской свободы и простоты, этой религии на улицах и в поле, с захождением в дома для простых бесед, с проповедью на озере, на горе, днем или ночью, – религии среди знакомых и друзей!» Первые христиане не жили отдельными кварталами, как иудеи. По древним мученическим актам видно, что христианином мог быть человек любого социального положения и рода занятий: патриций, военачальник, солдат, ремесленник, земледелец, раб. Исторические документы и свидетельства Священного Писания говорят об их совместных молитвах и трапезах, что немыслимо у язычников.
Время, в которое нам суждено жить, скорее, языческое, чем христианское. Язычество – в растущей популярности оккультизма. Книжные лотки завалены изданиями оккультной тематики. Язычество – в социальном расслоении. Общество, и даже семья, как составляющая общества, дробится по клубным интересам. Элита нуждается в сепаративном досуге, не стесненном присутствием посторонних, неудачников.
Круг лиц, не достигших элиты, гораздо шире, и они-то весьма нуждаются в публичном признании своих амбиций. Им важны новые связи, им хочется чувствовать себя участниками светской жизни. Им важно чувствовать себя «обществом».
Дружба в евангельском смысле не имеет ничего общего с нужными знакомствами, которые мы все стремимся завязать. Христос говорит об этом виде отношений так: когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, ни родственников твоих, ни соседей богатых, чтобы и они тебя когда не позвали, и не получил ты воздаяния (Лк. 14, 12). Но настоящая дружба вознесена Евангелием на необычайную высоту. Дружба – служение Богу. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 12-13).
Общество, состоящее из людей, стремящихся замкнуться в себе, становится все глуше к чужой боли, к чужой радости. И что делать христианину в это время, тоже замыкаться? Или, наоборот, разрушить эту замкнутость? Нужно ли нам, верующим людям, бояться открытости в обществе растущего индивидуализма?
Современность показывает, что именно тоталитарные секты требуют от своих членов разрыва всех социальных связей. Христова Церковь в этом не нуждается, только ложь сектантства требует глубокой консервации, иначе тлетворность ее будет очевидна. Если Церковь и христианство будут закрыты для общения, то у мира нет надежды на спасение.
Мы знаем слова Христа о том, что не возненавидевший родство свое не достоин Его. Но значит ли это, что нужно ненавидеть свою родню? Нет! Здесь Господь говорит о приходе Царствия Небесного и об освящении всей земной жизни человека, при котором рамки привычных отношений стираются, и родней каждому из нас становится весь мир во Христе. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского… ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3, 28).
Господь говорил своим апостолам, а через них и нам: Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами <...> но Я назвал вас друзьями (Ин. 15, 14-15). Если Христос сделал нас себе друзьями, то, по Его примеру, и мы должны стремиться устранить плод греха в мире – разделение. Настоящая жизнь заключается в общении с Богом через любовь к ближнему, ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин. 4, 20).
Понятие «дружба» несет в себе божественный принцип, но в мире многое искажено грехом, и потому апостол Иаков говорит: дружба с миром есть вражда против Бога (Иак. 4, 4). Мир здесь – не творение, а та бесцельность и нецеломудренность, которая царит в сердцах людей. Господь предостерегает нас от дружбы со злом, от компромисса с неправдой. Но мир как творение не должен быть нам чужд, это – реализация Божиих идей. Христос пришел в мир, Он принял мир в Себя и обновил его Своим пришествием. Он дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить (Тит. 2, 14).
КАМЕШЕК, О КОТОРЫЙ СПОТКНУТСЯ
Рассказ прихожанки:
В воскресенье утром в нашу церковь не войти: столько народу. Люди идут и идут, и встают друг за другом – до самых дверей.
Вот бы наш храм – в два раза увеличить!
Но я сейчас о другом. Пусть все эти неудобства, пусть мне к столику с «запивкой» не протолкнуть ребенка, как я рада, что сегодня столько людей пришло сюда! Молодежь, мужчины, семьи с детьми… Как бы я хотела, чтобы все – от мала до велика, дворники и бизнесмены, политики и поэты – шли в воскресенье в одно место – в церковь. Может, наступит для нашей страны такое время?
Но мы, мы должны активно участвовать в этом. Ведь как бывает: человек впервые переступил порог церкви, и что он видит? Его молча обольют холодным презрением: он же не наш, он не знает, куда свечку поставить, и вообще опоздал. Никак не понять, что человек сюда пришел Божиим промыслом. И не нам судить – что он делает и как. Вот такой пример. Жил в некоем монастыре нерадивый монах… он часто опаздывал к службе, огорчал этим братий и вынуждал гневаться игумена. И вот этот монах заболел, болезнь усиливалась, и он уже приближался к смерти. Огорчены были братья, что погибнет душа несчастного. Но что они видят: этот монах умирал смертью праведника. «Какое утешение получил ты?» – спросили братия, когда он немного очнулся. Умирающий, собрав последние силы, отвечал: «Я услышал голос с неба: «Не судите, да не судимы будете! Этот монах не осудил никого, и Я прощаю его!». Братия, вы осуждали меня и осуждали справедливо, а я, грешный, не судил никого» (из книги архимандрита Рафаила (Карелина) «Путь христианина»).
Вот такой урок… У любого человека своя жизнь, свои пути. Кто-то с рождения рос в православной семье, с молоком матери впитал все церковные традиции. А кто-то всю жизнь шел к вере, крестился на старости лет: Не знаем ведь – кто как перед Господом станет, а осуждаем. Не ходим по улицам, не агитируем, так давайте хоть пришедшего в храм окружим доверием, вниманием, возьмем его в ладони и подышим на него – чтобы отогрелся. И пришел снова и снова.
Существует такое мнение: когда надо будет Господу, тогда и приведет человека. И без нашей помощи. А что свечница резко ответит или толкнет кто – ничего, если вера крепка, придет опять. А это, мол, дьявол искушает. Но вспомним, что апостола Павла, в чьей судьбе участие Господа трудно оспорить, за руку привели в Дамаск, и понадобился-таки человек по имени Анания, чтобы взять Павла за руку и открыть ему глаза.
Самое распространенное чувство сейчас, по-моему, среди верующих – это праведный гнев. Читаю-перечитываю заповеди: где сказано – возлюби ближнего своего, но только того, кто крепко уверовал и с тобой в церкви рядом стоит? Где написано: обличи гневно брата твоего, если он еще не пришел к Богу, и отойди от него? Мы же от всех невоцерковленных знакомых отходим, хорошо, если молча. Нас ночью разбуди, мы скажем: потому что этот такой-то, а этот такой-то. Не сделав ни одного усилия – осудили в душе и отошли: так проще.
А как мы к родственникам относимся? Мы говорим: «Да они в Бога не веруют, у меня нет с ними ничего общего». Тем более мы должны заботиться о них, чтобы примером своей любви, примером добрых, доброжелательных отношений к ним возбудить их интерес к христианству. Мы же, наоборот, ощетиниваемся на них, отгораживаемся от них, бежим от них, как от прокаженных. Вот какие мы недобрые христиане!» (из книги архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Опыт построения исповеди»).
Я писал вам в послании – не сообщаться с блудниками; впрочем не вообще с блудниками мира сего, или лихоимцами, или хищниками, или идолослужителями, ибо иначе надлежало бы вам выйти из мира сего… Ибо что мне судить и внешних? Не внутренних ли вы судите? Внешних же судит Бог (1-е Кор. 5, 9-13).
Я хочу любить их – своих «внешних», потому что Господь их любит. И ждет, что они придут к Нему. Так как же мне в это не верить? Великая радость – течением ли жизни своей, словом ли, книгой ли, молитвой ли послужить хотя бы не тропочкой, а камешком, о который споткнутся, поднимут глаза и увидят – тропочку.
ДЛЯ ЧИСТЫХ ВСЕ ЧИСТО
Отец Александр:
Помните то место в книге Деяний святых Апостолов (Деян. 10, 10-20), где Петру было видение сосуда с неба и голос Божий. Петр готовился Богом к проповеди Корнилию и вообще язычникам. Господь сказал ему: что Бог очистил, того не почитай нечистым (Деян. 10, 15). И потому для христиан нет препонов в общении с людьми, – и нецерковными, и неверующими, ибо для чистых все чисто, а для оскверненных и неверных нет ничего чистого (Тит. 1, 15). И потому нам надо очищать себя от всякой скверны плоти и духа (2 Кор. 7, 1). Скверна духа в плане взаимоотношений – ханжество, лицемерие, превозношение, тщеславие, законничество. Если сердца наши будут чисты, то в отношениях с ближним всегда будет искренность, и общение это будет не только плодотворным, но и угодным Богу.
Мы вспомнили Корнилия и проповедь Петра ему. Петр считал сначала, что общение с необрезанным, какой бы хороший человек он ни был, может осквернить правоверного. Голос Бога заставил Петра отказаться от этой мысли. И если мы сегодня в какой-то мере посчитали зашедшего в храм новичка недостойным или ниже себя, мы сугубо согрешаем против воли Божией, против того добра, которое Господь вложил в сердце этого человека.
Вообще, когда мы осуждаем кого-то, мы противимся воле Божьей. Вспомним, что Иисус Христос обличал книжников и фарисеев, то есть людей, уже пришедших к Богу. Всех же приходящих к Нему грешников Он принимал. Кто из вас без греха, пусть первый бросит в нее камень, — сказал Господь людям, возжелавшим наказать блудницу. Это Он сказал и нам. Тот уличный сброд, устыдившись, разошелся в смущении. Если мы, не смущаясь, продолжаем осуждать, одергивать (подчас из-за пустяков) людей, впервые зашедших в храм, значит, мы хуже тех иудеев.
Замыкание христиан в себе таит и другую опасность. У нас пока не сложились традиции общения вне храма. Ведь о чем зачастую ведутся беседы между церковными людьми? Лишь немногие будут говорить о богословии, книжных новинках, о духовной жизни и ее построении, о молитве и ее плодах. Обычно общение скатывается к личному тщеславию, к обсуждению людей, порядков, постановлений. В этом вакууме отсутствия духовного роста рождаются нестроения и расколы. Напротив, общение с нецерковным человеком может внести новую струю в застоявшееся и замкнутое на стереотипах сознание. И разговор о литературе, изобразительном искусстве, истории, науке обогатит и ту и другую сторону.
Надо страшиться клановости, фарисейства, обособленности – это чуждо христианскому благовестию. Например, есть много устоявшихся обычаев общения между православными. Как приветствуют миряне друг друга, как приветствует мирянин священника… Не всегда нецерковный человек знает эти обычаи, не всегда ему легко эти обычаи принять сразу. Ну, действительно, всю жизнь мужчины при встрече пожимали друг другу руки, а тут нужно руку поцеловать…
Мне как священнику приходилось общаться с разными людьми. С церковными, нецерковными, с неверующими. И всем надо передать весть о Христе, о Его любви, милосердии, о Его дружбе, которую Он нам предлагает. И если я, молодой священник, отчитаю пожилого человека за то, что он не берет у меня благословения и не целует руку, то он никогда, наверное, уже не поверит мне, говорящему о Христовой любви. И потому я спешу сам протянуть ему руку, вкладывая в это рукопожатие все уважение к его годам, образованности, многолетнему труду.
Ошибки духовной жизни, неточно выбранные в ней ориентиры, перегибы какие-то рождают неправильное представление о вере. Вот и получается, что наше общение с людьми не только не несет христианского православного свидетельства в мир, но и дает результат, противный миссионерской природе Церкви…
Н. ПЕСТОВ. ОБ ОТНОШЕНИИ К ОКРУЖАЮЩИМ
Всех людей, с которыми мы встречаемся в жизни, можно подразделить на несколько групп. Всего более зависит наша жизнь от тех из наших близких, с которыми мы находимся под одной кровлей, и от тех, с которыми мы постоянно общаемся. По промыслу Божьему мы сведены в жизни с ними, и через них мы имеем возможность более всего приобрести «прибыли» для Царства Небесного на выданные нам Господом таланты – силы и времени. Здесь в качестве общего и первого правила надо поставить себе Евангельскую заповедь быть всем слугою (Мф. 20, 26).
Не все христиане в силах духовно помогать ближним, просвещать их истиною, приводить к вере, укреплять духовную радость. Это преимущественно задачи старцев, пастырей, духовных наставников и духовно зрелых христиан. Поэтому те христиане, которые могут помогать ближним духовно, не должны пренебрегать этим и по силам оказывать необходимую помощь малодушным, смущенным, огорченным, заблуждающимся и слабым в вере, надежде и уповании.
Старец Алексей Мечев так говорил об отношениях с окружающими: «Окружающие люди – вот где вы должны трудиться. Это ваша земля, ваша нива, ваш участок, посланный нам от Господа для возделывания. К душе ближнего надо подходить тихо, осторожно, как к какому-нибудь нежному, распускающемуся цветку. Нужно ближнего успокоить, его беречь от всяких неприятностей, жить его жизнью, забыть себя совсем. Все для него. В голове должна быть одна мысль, как бы его не потревожить, как бы его не обидеть, как бы его утешить, чем бы его успокоить. Резкости не должно быть никакой. Все нежно, все любовно, все тихо».
Мы должны «разгружать» друг друга: когда видим, что человеку тяжело, нужно подойти к нему, взять на себя его груз, облегчить, помочь чем можно. Выслушивая других, мы берем на себя их груз. Ведь горе, рассказанное другому, – уже полгоря. Так поступая, входишь в жизнь других: живя ими, можно совсем отречься от своего «я», совсем про него забыть. О том же пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Береги всемерно свое сердце или искренность сердечную, способность сочувствия ближним и в их радостях и скорбях, и как яда смертельного беги холодности и равнодушия к разным бедам, напастям, болезням, нуждам людским; ибо в сочувствии, особенно деятельном, вырабатывается любовь и доброта христианина. Оставляй долги должникам своим с радостью, как радуется добрый сын тому, что имеет случай исполнить волю любимого отца своего».
Вот основные законы общежития, отклонение от которых есть нарушение заповеди о любви. Поэтому суровость, недружелюбие, нелюдимость, жестокость есть духовные пороки сердца, которые надо лечить. По этому вопросу апостол Павел дает такое указание Римлянам: Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью, в почтительности друг друга предупреждайте; в усердии не ослабевайте (Рим. 12, 10). Епископ Феофан Затворник указывает, что во всех делах и даже в мелочах надо бояться в чем-либо затруднять ближних. Так он советует – «Старайся всегда писать разборчиво».
Высоко ценит и щедро награждает Господь духовные подвиги отрекшихся от мира, живущих в затворах, пустынях и уединении. Но не то спрашивает Господь у тех, кто живет в миру и постоянном общении с ближними. Здесь Господь ценит прежде всего взаимную любовь, мир и согласие во взаимоотношениях.
Для тех, кто в силе это делать, повторяем, самым важным делом по отношению к близким является поддержание в них бодрого, радостного настроения, укрепление их мужества и веры. «Утешайте, укрепляйте и ободряйте всех, кого только можете и чем только можете», – дают такой совет старцы. Здесь позволительны и невинные шутки, и веселые рассказы, и истории с основой нравоучения.
Неизменно бодрым и веселым был всегда старец Амвросий Оптинский, любивший пошутить, говорить в рифму и старавшийся всячески поддерживать веселость и бодрость в своих духовных детях. Так же поступал и преподобный Серафим Саровский. Вот одно из наставлений, преподанное им одной из начальствующих Дивеевских сестер. Она рассказывает: «Вот, бывало, спросит: что, матушка, ты с сестрами завтракаешь, когда они кушают?» – «Нет, батюшка», – скажешь.
— Что же так, матушка? Нет, ты, радость моя, не хочешь кушать, не кушай, а садись всегда за стол с ними. Они, знаешь, придут усталые, унылые, а как увидят, что ты сама села и ласкова, и весела с ними, и бодра духом, ну и они приободряются, и возвеселятся, и покушают-то более с великой радостью. Ведь веселость не грех, матушка, она отгоняет усталость, а от усталости ведь уныние бывает и хуже его нет, оно все приводит с собою.
Вот и я, как поступил в монастырь-то, матушка, на клиросе тоже был и какой веселый-то был, радость моя, бывало, как ни приду на клирос-то, братья устанут, ну и уныние нападет на них, и поют уже не так, а иные и вовсе не придут. Все соберутся, я и веселю их, они и усталости не чувствуют. Ведь дурное что говорить ли, делать ли нехорошо и в храме Божием не подобает, а сказать слово ласковое, приветливое да веселое, чтобы у всех перед лицом Господа дух всегда весел, а не уныл был, – вовсе не грешно, матушка».
«Держись проще и веселее, – советует о. Александр Ельчанинов, – христианин не должен представлять собою какую-то мрачную фигуру, изможденную аскетическим подвигом и служащую живым укором для других людей».
Часто в жизни бывает, что нас окружают люди, чуждые нам по духу. Значит ли, что мы должны стараться как-то изолироваться от них, не входить в их интересы, не разделять их скорбей, не служить им в этом, в чем это бывает возможно? Конечно, нет. Вот как об этом пишет епископ Михаил Таврический: «Мы не от мира сего, это однако не значит, что мы должны внутренне чуждаться тех людей, с которыми сводит нас действительная жизнь, и мечтать о других существах, которые более подходили бы к нашему идеалу. Да, мы должны быть как можно дальше от всего худого и в нас, и в других. Наш долг бороться с этим неустанно и беспощадно.
Но ведь это худое есть то, что отчуждает людей друг от друга и производит между ними вражду и нестроения. Удаляясь от этого, христианин именно уходит из этого стихийного мира, где люди – взаимные враги, в тот мир, где они могут быть друзьями и братьями. Но этот мир не в мечтательной выси фантазии, а как раз в той же самой среде и в тех же самых людях, среди которых мы живем».
Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби, — учит Евангелие (Мф. 10, 16). Простота ничего не имеет общего с глупостью и ограниченностью. Простой человек всегда приятный – «легкий» для окружающих человек, которого легко понимать. Он говорит бесхитростно, правдиво и не требует напряжения ума у собеседника, чтобы угадывать, что еще невысказанное скрывается за его словами.
Между тем, как обычно бывает с мирскими людьми, мы всегда невольно с большой нагрузкой работаем умом, чтобы подсознательно угадать, что имеет человек в уме и на сердце по отношению к нам и к сказанному в дополнение к тем словам и чувствам, которые он высказал и выказал. Как говорил старец Парфений Киевский: «В простых сердцах почивает Дух Святый. Простота внутренняя должна изливаться и на все внешнее наше, – простота во всем: в речах, в наружности. Не представляйся благоговейным, не смотри вниз, не говори притворно тихим голосом, а то, хотя и с добрым намерением, сочиняешь наружность свою, – благодать отступит от тебя».
Поэтому простота есть основная черта характера христианина, проявляемая в отношении с ближними и есть также следствие сопребывания с ним Святого Духа. Простота сердца обычно связана и с отсутствием осуждения ближнего. А соединение этих двух добродетелей с нищетой духа уже ведет ко спасению. Преподобный Серафим Саровский так говорил про монаха Павла, жившего рядом с его кельей: «Брат Павел за простоту своего сердца без труда войдет в Царство Божие: он сам никогда никого не судит и не завидует никому, а только знает собственные грехи и свое ничтожество».
При отсутствии простоты часто проявляется подозрительность, не имеющая для себя серьезного основания. Она тем более греховна, что здесь ложь сочетается с недоброжелательностью – с грехом против любви. Мы строим в нашем воображении разные предположения, приписывая близким злые чувства и намерения, и черним их поэтому в своей душе. А по правде у нас самих душа бывает в это время черна от вражды к ближнему.
В наших отношениях с ближними часто возникает опасность недоразумения, пререканий и упреков. Для таких случаев у аввы Дорофея есть золотое правило: считать во всем виноватым только самого себя и поэтому не осуждать другого, не прекословить, не спорить и даже не оправдываться перед ближним. Поэтому в недоразумениях надо прежде всего смириться самому, признать свою вину и искренно просить у ближнего прощения. Старец Амвросий Оптинский писал: «Самооправдание только кажется облегчающим, а на самом деле приносит в душу мрак и смущение».
Хорошей привычкой является привычка во всем, в чем только можно, самим обслужить себя. В этом случае отпадают наши требования и претензии к услугам ближних, и мы не будем им в тягость. Точно так же не следует обременять просьбой ближних без особой нужды: лучше потерпеть в чем-либо нужду, чем затруднять близких и быть в чем-либо им в тягость. Святые и подвижники в этих случаях рассуждали так: если что мне нужно, то Господь Сам расположит сердце ближнего предоставить мне необходимое и без моей просьбы.
Однако простота в обхождении с людьми не исключает необходимости проявлять и здесь рассудительность. Мы живем в мире, про который евангелист Иоанн говорит, что весь мир лежит во зле (1 Ин. 5, 19). Как часто вокруг нас мы замечаем ложь и обман. Поэтому и доверие к людям добродетельным, искренним и простосердечным не исключает большой осторожности в обращении с людьми, преданными миру и злу.
ОНИ ВСЕ ЗНАЮТ
Галина, 36 лет, педагог-психолог в детском саду: Конечно, я могу дружить с верующим человеком. Религия – для многих это то, что для меня, например, психология. Это то, в чем они разбираются. Это не моя вера, но я поняла, что могу с уважением относиться к тому, что люди верят. Я, вообще, считаю, что человек рождается на этот свет беззащитным. Все по-разному к этой беззащитности относятся. Кто-то вообще не задумывается всю жизнь об этом, а кому-то сразу начинает тяжело быть. Для меня жизнь всегда была непростым делом, то есть я о многом думала, много анализировала, переживала. Я просто поняла, что для других это тоже актуально, не все могут только легкими удовольствиями жить. И мне кажется, неважно, что будет их поддерживать, пусть это будет вера, или друзья, или любимая работа, какая разница, в чем человек найдет поддержку.
Я, в основном, не приемлю все, что пропагандируется верующими людьми, мне изначально не по душе их основные установки. Я недавно поняла, что я в жизни сама могу для себя что-то сделать. Не то чтобы борюсь, а спокойно взвешиваю и думаю, что бы я могла изменить в этой ситуации. В христианстве же больше терпения, смиренного ничегонеделания. Такая позиция для меня губительна. У нас есть несколько детей из верующих семей. Меня просто удивляет одна родительница. Сколько я ее ни видела, она все время печальная, неулыбающаяся. Нет, улыбалась, но такой улыбкой Джоконды. И все у нее плохо. Дети болеют, дома – плохо. Про мужа рассказывала, какой он весь больной, а потом мы его увидели – здоровый розовощекий мужик… Человек, видимо, мазохический путь выбрал такой, – терпение, смирение…
Ощущение от моего общения с верующими: они все знают. Некоторая такая непробиваемость. И снисходительность ко всем остальным, «незнающим». Я бы даже сказала – безответственность. Есть учитель, он знает, и мы этому следуем. Все. Никакой ответственности. Зачем родился? Вот есть книжка, взял ее – и шпарь. Вот это вызывает во мне просто ужас.
Самое страшное, мне кажется, это фанатизм. Фанатизм в том, что человек не принимает какие-то другие позиции. Более того, узаконивает и канонизирует то, что понято им не так. Начинает видеть что-то одно, пропуская многое. Выхватывает что-то одно, подстраивает под себя – и все.
О НАСТОЯЩИХ ХРИСТИАНАХ
Отец Константин:
Мнение Галины – прекрасный пример светского интеллигентно-корректного отношения к религии.
Галина смотрит вокруг себя, анализирует, пытается, как психолог, «разложить по полочкам», почему верующие так или иначе себя ведут. Однако ей, видимо, не всегда попадались лучшие из христиан. Вернее, я думаю, христиане-то были хорошие, но Галина не разглядела в них ничего, кроме того, что ее рассердило и вызвало негодование. А может быть, это сознательное высматривание в верующих чего-то плохого? Во всяком случае, меня поражают слова: «я не приемлю все, что пропагандируется верующими людьми, мне изначально не по душе их основные установки». Почему «изначально»?.. Что это, как не предубеждение? Галина обвиняет верующих в том, что они себя ведут так, как будто все знают. Эти слова вынесены и в заголовок: «Они все знают».
А сама Галина?.. Которая «изначально» против христианства. Не мыслит ли она так же? Что она все знает?..
Ее размышления наводят на грустные мысли. Галина увидела, что есть среди христиан те, для кого вера – уютная раковина, куда можно спрятаться от невзгод жизни. Есть христиане, которые стали таковыми не из желания вместе с Богом трудиться для преображения мира, а чтобы спасти свою (и только свою) душу. Обычно это люди, которые не смогли себя найти в миру, для них христианство – действительно «безрадостный мазохизм». Если человек не имел настоящих друзей, ссорился с сослуживцами на работе, не сумел создать крепкую и любящую семью, – обратившись к Богу, он начинает проклинать мир, говорить: в этом мире ничего нет хорошего.
Такие люди не хотят жить по-новому, как учит Христос, жить без лжи, фальши, лицемерия, слабости…
А ведь и в безрелигиозном мире есть любовь и преданность, чистота и порядочность, дружба и верность, стремление к Правде и поиск высшего смысла.
Мы все знаем слова Христовы: любите врагов ваших… В одном из древних аграфов (так называют не вошедшие в Новый Завет, но, тем не менее, подлинные слова и выражения Иисуса Христа) Спаситель добавляет: «ибо завтра они могут стать друзьями вашими».
Это очень важно!.. Мы любим в человеке не грех, не его распущенность или одержимость страстью. Мы любим бесценную личность, но знаем, что та болеет грехом. Мы любим в человеке то, что отличает его от других: особый взгляд на мир, душевные порывы, интеллектуальные старания… А значит, любя это доброе в человеке, мы должны помочь ему преодолеть злое в своей душе. Любовь – это не сентиментальное обожание, не потакание слабостям и страстям. Любовь к человеку означает: я хочу, чтобы этот человек стал лучше. Чтобы его прекрасная душа стала лучше, чище, чтобы человек победил в себе грех.
«Любите врагов ваших, ибо завтра они могут стать друзьями вашими» – не хитрая уловка, не выгодная сделка, это свидетельство того, что я буду трудиться над другими людьми, чтобы они стали лучше, выросли из «врагов» Правды и Истины в друзей всему доброму.
Галина ошибается, когда говорит: «В христианстве больше терпения, смиренного ничегонеделания».
Смирения – да!
Но смирение лишь означает неожесточенность, незлобивость. Смирение – это когда на зло, причиненное тебе, отвечают добром, тем самым пресекая дальнейшее распространение зла.
Смирение – это когда ты случайно толкнувшему тебя в транспорте отвечаешь улыбкой. Но уже не смирение, а потакание злу – когда ты униженно молчишь перед хамом, улыбаешься наглецу. Не смирение, когда ты молчишь, видя как оскорбляют другого.
Христианство призывает верующих к активному утверждению добра в мире, к борьбе со злом. В истории бывало, что для защиты добра и для борьбы со злом в руки приходилось брать и меч.
И, наконец, два слова о женщине, у которой было «все плохо».
Прибедняться, ныть – вообще-то не характерно для христианина. Христианин радуется всему, что с ним происходит, во всем видит Промысл Божий. За все благодарите (1 Фес. 5, 18), – восклицает апостол Павел и, выполняя его совет, умирающий в ссылке и страданиях Иоанн Златоуст поет гимн: «Слава Богу за все!» Эти слова: «Слава Богу за все» – смело можно считать девизом христианской жизни.
РАССКАЗ МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ (БЛЮМА)
Есть старое присловье о том, что никто не может отвернуться от греха, от старой неправды, если не увидит в глазах или на лице хоть одного человека сияние вечной жизни. Именно это, думаю, поражало всех, кто встречал христиан. У нас есть рассказ о том, как умирал первый диакон Стефан. За веру его избивали камнями, и свидетели говорили, что его лицо просияло, как солнце: радостью, верой – да; но еще и чем-то иным: сиянием вечной жизни.
Я не раз ставил себе вопрос: чтобы это могло быть? Каким образом лицо человека может просиять?.. Мы все знаем, как человек просиявает радостью, когда он полюбит кого-нибудь, его лицо делается совершенно иным, когда он встретит любимого человека, в его глазах свет. Но я думал о чем-то другом. Мне казалось, что должно быть что-то иное, более властное, более сильное, что могло поразить людей, встречающих христиан.
И раз в жизни я столкнулся с этим с такой ясностью, с такой силой, что никогда не смог этого забыть.
Мне тогда было 17 лет. Я пришел в церковь, где никогда раньше не бывал. Она находилась тогда в подвальном помещении, я ее долго искал и опоздал. Служба отошла, люди уже уходили. Одним из последних поднимался по лестнице из бывшего подземного гаража, где тогда ютилась наша церковь, широкоплечий священник высокого роста; и когда я взглянул ему в лицо, я обомлел: я никогда до того не встречал такой абсолютной внутренней собранности и такого света. На его лице не было улыбки, – он меня тогда не видел, не было экстаза, восторга. Была только глубочайшая собранность, и что-то из него сияло: не вещественный свет, а какое-то внутреннее сияние. Я помню, как я тогда к нему подошел и сказал: я не знаю, кто вы, но я хочу вас просить быть моим духовным отцом… И затем, в течение одиннадцати лет, до его смерти, он был моим духовником.
Я думаю, что нечто в этом роде происходило с язычниками, когда они встречали христиан, людей, которые стали собранными, все силы которых нашли свое средоточие, которые стали цельными, то есть были исцелены, исцелились. И вот эта цельность, эта собранность, которая собирала все силы ума, воли, сердца, все, что в человеке было, в одну точку, откуда они могли действовать, несомненно доходила до сознания язычников, потому что они видели в христианах людей другого рода. (Из книги митрополита Сурожского Антония «О молитве».)
ИМ ТАК МНОГО НУЖНО ОБЪЯСНЯТЬ…
Ольга, 21 год, студентка-художница: Когда я училась в 11-м классе, была такая скука! И предметы давались не те, какие бы мне хотелось лучше знать, да и коллектив такой был: с интересами, которые мне совсем не близки. И мне даже не с кем было пообщаться.
Потом я поступила в институт, и на первом курсе мы с группой очень хорошо дружили. Мне было интересно: все художники, все такие разные, оригинально одетые, обвешенные всякими фенечками… Мы проводили очень много времени вместе, ходили по кафе, театрам. Я дома почти не появлялась, пропадала целыми днями. Нам задавали рисовать наброски, по целой пачке, и мы везде ходили по городу, на крыши забирались, дома сверху рисовали, в метро сидели. К нам часто подходили, мы знакомились… Вот такая жизнь была.
А сейчас у нас группы расформировывали, и я оказалась в группе, где все цивильные такие, обычные люди. Не с хипповскими этими замашками, а обычные, простые. Сначала я подумала, что попала в ужасно скучную группу! А потом выяснилось, что это очень интересные, без всякого напускного антуража, люди. Они живут своей жизнью, кто-то работает, у кого-то дети. У нас хорошие, деловые отношения. Но чтобы где-то собраться, потусоваться вместе – такого не получается. Меня они удовлетворяют хотя бы тем, что не курят, не пьянствуют, нормальные спокойные люди. Кто как к религии относится – мы об этом не говорим, потому что это считается личным делом каждого. Наверное, они знают, что я православная, потому что вот когда я церковь расписывала, никто даже не удивился.
Так уж получилось, что я совсем одна. Дома – с сестрой, мамой, папой… А вся эта дружба – что-то нереальное. Сколько я ни дружила в своей жизни, – ничего не складывалось. Наверное, у меня такой характер. Может быть, я от дружбы жду чего-то очень большого, какого-то самопожертвования…
Мне хотелось бы прийти к человеку, хотя бы раз в полгода, и знать, что тебя не просто терпят, раз уж пришла, а любят. Но у меня нет такой подруги.
И мне, конечно, хочется вместе с друзьями, компанией, где-то собираться. Мне так тяжело, особенно летом, когда все куда-то ездят, а я дома сижу. Не знаю, к кому можно примкнуть… Честно говоря, мне все эти люди, неправославные, кажутся немного странными. Наверное, я не смогла бы дружить с неверующими. Им так много надо будет объяснять, – почему я то делаю, это не делаю… Мне не хочется объяснять. Да и неинтересно мне с такими людьми! Может, и бывают среди них какие-то нестандартные, интересные, вот, и по телевизору таких можно увидеть, но в общей массе…
Я бы хотела присоединиться к какой-нибудь компании православных молодых людей, лучше, объединенных каким-нибудь общим делом. Чтобы не скучно было, и не надо было бы копаться друг в друге, задавать какие-то вопросы. Это потом уже. А сначала, когда незнакомы, лучше что-нибудь делать сообща.
Не знаю, наверное, это проблема не православного человека, а просто – моя. Я не могу вписаться в чужую компанию. Если бы я знала их давным-давно, и они бы уже ко мне хорошо относились, и я бы не чувствовала себя лишней…
ДРУЖБА – НЕ ТОЛЬКО ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ
Кирилл, предприниматель, 38 лет: У меня совсем немного друзей, хотя круг общения, то есть круг людей, с которыми я постоянно общаюсь по тому или другому поводу и поддерживаю хорошие отношения – очень большой.
У меня есть Паша, с которым мы знакомы с 9-го класса. Мы вместе работаем, у нас одна контора. Не знаю, можно ли назвать это дружбой… но мы понимаем друг друга даже не с полуслова, а со взгляда. С усмешки. Просто с жеста. Общаемся мы каждый день, но очень мало. Мы очень много вместе прожили и пережили, и это наше дело настолько нас сплотило, что мы стали как две половинки неотъемлемые. Это человек, с которым у меня абсолютное взаимопонимание. И мне от этого, конечно, хорошо, – знать, что существует такой человек.
Мы всегда друг друга дополняли. Так уж получилось. Он человек очень интуитивный. Иногда ему такие хорошие мысли приходят, чтo я просто поражаюсь. У меня вот такого не бывает. Мне интуиция вообще не дана. Я всегда уважение к людям испытывал, которые сидят-сидят – и раз, такая мысль светлейшая приходит… Но у него воли мало. А у меня воли очень много. И получается так, что он бросает какую-то мысль, а я начинаю над ней работать. А он видит результаты моей работы, и тоже на что-то вдохновляется.
Вот так и с приходом в Церковь у нас получилось. Я даже помню, какая его мысль меня натолкнула на эти мои изменения.
Меня музыка мучила 24 года. С 12-ти и до 36-ти. У меня же 308 компактов было! Года полтора назад сидим мы, приемник играет, что-то такое там др-р-р. И вдруг Паша заходит и говорит: «Кирилл, представь, а ведь именно так в аду будут играть. Черти. Тебе слушать уже не хочется, а они тебе все равно будут, все время играть». Я себе как представил… Мамочки, думаю: Ужас! А ведь действительно так! Вот ты не хочешь, а они тебе на гитарах – тр-р-р-р… И меня это так поразило… И я же отдал компакты тогда, все, знакомому одному. Не сразу, конечно, полгода вызревало… И вторая мысль была тоже замечательная, примерно в это же время. Знаешь, говорит, а что такое ад? Это, говорит, например, ты умер, а тебе курить хочется. А курить-то нечем. А хочется. И тебя будет вечно мучить жажда курить… И у меня как-то вот эти слова запали. А если я что-то действительно понял, то начинаю работать, чтобы это реализовать. А Пашка сказал – и забыл. В результате, я от компакт-дисков освободился, много еще от чего… Это страсти, на самом деле. Которые мучают-то нас. Ад, это что? Это страсти, беспрерывно мучащие нас, а удовлетворить ты их не можешь. И я стал пытаться по возможности эти страсти свои распихивать. Видимо, мое распихивание привело Пашку к тому, что он курить бросил.
Вот так мы и в храм пришли, друг за другом, – с интервалом в год. Я в прошлом году, а он, по-настоящему, – в этом.
С кем я еще общаюсь? Я много лет играю в баскетбол со своими старыми приятелями. Тоже, вроде бы, друзья были. Но так со временем сложилось, что уже никто ничем не близок стал… Старые воспоминания о старом. Эти воспоминания настолько уже далеки, и настолько отличаются от того, чем я сейчас живу… что даже не просто неинтересно, а даже им нет вообще места во мне. Они ушли…
Дружба с неверующими людьми – нужна. Не то, что ты обязан это делать. Потому что дружба – это все-таки такая тонкая вещь, ты не можешь захотеть и начать дружить. Это более тонкая сфера. Но, конечно, если это есть – замечательно, потому что ты своей верой можешь человека привести. Открыть ему что-то, что не открывается иначе. Другое дело, что на тебя твоя вера накладывает очень большие обязательства. Ведь человек живет для того, чтобы прославлять Бога. А славить Бога он может своими делами, мыслями, образом жизни, и тем, что глядя на него – какой он хороший – другие бы славили Бога. Если ты сможешь своей дружбой сделать так, что твой друг скажет: слава Богу за то, что у меня есть такой друг, то это здорово.
Нужно, конечно, поддерживать все дружеские связи, которые были прежде. Но поддерживать нельзя искусственно. Если с человеком неинтересно, ты отдаляешься… Тут с этим ничего не поделаешь. Ведь все что происходит – происходит не случайно. Жизнь – такая удивительная вещь! Вдруг всплывают какие-то старые-старые знакомые, ты, может, кого-то 15 лет не видел, а вдруг человек появляется на твоем горизонте, и уже в нынешнем твоем состоянии ты понимаешь, что это не случайно… Поэтому нужно ли дружить, не нужно – некорректный вопрос. Потому что дружба – это не только твое желание. Но и Божье, наверное.
Н.ПЕСТОВ. «СЛУЧАЙНЫЕ ВСТРЕЧИ»
Есть люди, с которыми мы «случайно» встречаемся, может быть, всего один раз в жизни, на несколько дней, часов, а может быть, даже минут. Надо помнить, что в мире нет никаких случайностей и все совершается по неизменному Промыслу Божию, для всего имеется высокая цель, определенная в предвечности. Надо помнить, что все происходящее вписывается в книгу жизни христианина и все имеет решающее значение для судьбы души его в будущем веке – в эре его новой вечной жизни.
Вот как пишет об этом о. Александр Ельчанинов: «Нет случайных встреч: или Бог посылает нужного нам человека, или мы посылаемся кому-то Богом, неведомо для нас. Мы умоляем Бога о помощи, а когда Он посылает нам ее через определенное лицо, мы отвергаем ее с небрежностью, невниманием, грубостью. Как сделать, чтобы не было скучно с человеком? Надо понять, что Бог творит Свою волю о нас через людей, которых Он посылает к нам».
А старец о. Алексий Мечев давал по этому поводу такие указания: «Господь сталкивает нас с людьми не напрасно. Мы вот все относимся к людям, встречающимся с нами в жизни, равнодушно, без внимания, а между тем Господь приводит к тебе человека, чтобы ты дал ему, чего у него нет. Помог бы ему не только материально, но и духовно: научил любви, смирению, кротости, словом, привлек ко Христу своим примером. Если ты ему откажешь, ни в чем не послужишь, то помни, что он все-таки не будет лишен этого. Господь дает тебе случай сделать добро, приблизиться к нему. Если ты не хочешь, Он найдет другого человека, который даст требующему должное и нужное ему.
Господь так любит нас, так благ к нам, так внимателен, что все эти «случаи» – встречи с разными людьми – не «случаи», а это все Господь через людей действует… Нужно хранить себя, быть чистым сосудом, чтобы Господь мог свободно располагать человеком для спасения других».
Благо тем людям, которые способны встречному раскрыть в нужной мере свое сердце, во встречном видеть «младшего» брата Христа и не жалеть ни сил, ни времени для того, чтобы послужить и ему в самом нужном для него в данный момент. Нам надо всегда помнить слова схиархимандрита Софрония, что «каждый человек есть непреходящая вечная ценность, большая, чем весь прочий мир и что дорог перед Богом каждый «единый из самых сих»».
ТЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО ПРИРУЧИЛ
Татьяна, 32 года, преподаватель:
Я, наверное, очень счастливый человек: у меня много друзей. Может, потому что я всегда очень дорожила дружбой, всегда поддерживала даже такие отношения, которые едва теплились.
Не знаю, говорят, у человека должен быть один друг. Даже поговорка есть: «Друзей много, а друг – один». Обычно в детстве или в юности так бывает: лучшая, «закадычная» подружка. Везде вместе ходят эти подружки, все-все рассказывают… Потом взрослеют, выходят замуж, и такой «подружкой», в идеале, становится муж… У меня же сложилось по-другому: вокруг всегда много знакомых-приятелей-подруг (не знаю, как правильно назвать), и все они мне чем-то близки и дороги. И среди них – лишь одна православная по-настоящему. Остальные – сочувствующие, как я это называю.
Сначала, когда я стала глубоко жить церковной жизнью, мне показалось, что вокруг – пустота. Те мои знакомые, с которыми я не могла говорить о самом важном для меня – о Боге, – не могли быть мне по-прежнему близки. Я чувствовала себя очень одинокой, хотя вокруг по-прежнему были люди. Я общалась с ними, но за спиной все время как будто тикали какие-то невидимые часы, отсчитывая время, которое, мне казалось, я безвозвратно упускаю.
Вот, пишу сейчас и сама удивляюсь, переосмысливая заново: ведь все это прошло! Само собой получилось так, что все стало на свои места. Слава Богу!
Кто-то тихо, бесшумно отсеялся. Это были такие люди, которые какими-то глобальными установками на жизнь расходились со мной. Другие остались.
Шло время, и знакомые перестали удивляться, что я хожу в церковь. Они даже иногда стали спрашивать меня, по мере возникновения вопросов, как, например, причащать ребенка, или когда поминовение усопших. Я никого не агитировала, никому не навязывала своего мнения, мне даже кажется, что я всегда была чересчур осторожна и, может быть, пассивна. Я просто продолжала со всеми дружить, при этом ЖИВЯ ЦЕРКОВНОЙ ЖИЗНЬЮ. И как-то так получилось со временем, что сейчас о вере я уже могу поговорить со всеми своими подружками. Кто-то начал причащаться, кто-то уговорил креститься мужа…
Я не только считаю, что нужно дружить с неверующими или невоцерковленными людьми, но и вижу в этом глубокий смысл.
Бывает такое, что мне неинтересно с человеком, и я понимаю, что в смысле приведения его к Богу, – я просто теряю время, свое драгоценное время! Но, все равно, мне жалко обрывать эти связи. Я не могу просто сказать: у меня с ним нет ничего общего – и отойти. Иногда мне кажется, что если я отойду от человека – как концы обрублю. Что потом будет с ним без меня? Как будто я в ответе за них…
Я перестаю общаться только с теми, с которыми уже просто не могу: что-то меня коробит в них, я некомфортно себя чувствую. А остальные – неплохие люди. Все – неплохие. Со своими достоинствами и недостатками. Ну – невоцерковленные. А я, что ли, всегда была воцерковленной? Около пяти лет назад я познакомилась с Юлей. Мы быстро нашли общий язык (хотя я трудно схожусь, вообще-то, с новыми людьми), стали забегать друг к другу в гости. И вот как-то случился у нас особо задушевный разговор. И Юля сказала мне, что она верующая и ходит в церковь. Кстати, разговор о вере тогда я завела. В то время я тоже глубоко верила в Бога, но, так сказать, еще с конфессией не определилась. Помню, моя первая мысль была: надо же! нормальный, вроде бы, современный человек – и православная… Вот так, через эту Юлю, я привыкала к Церкви, всматривалась в нее…
Конечно, мне со всеми моими друзьями-приятелями хочется сесть и говорить часами о Боге. Но я знаю: в половине случаев бесполезно. А иногда, в какой-то ситуации, – и к месту. У меня так было, немного раз, конечно, – раза два за три года, но все равно мне греет душу. И я думаю: не зря эти люди ко мне прилепились. Даже если они мне сейчас не нужны – значит такое у них в жизни обстоятельство, что им нужна я.
Недавно отыскал меня мой бывший ученик. Я у этих ребят в колледже была куратором, и они привыкли, что я все время с ними возилась. Вот и сейчас он звонит мне периодически, в гости иногда заходит. Муж один раз спросил: и о чем ты с ним разговариваешь? Действительно, точек соприкосновения особых у нас нет. Я просто выслушиваю, что он мне рассказывает; или он со мной советуется, например, какую куртку ему купить. Я знаю, что ему посоветоваться-то больше и не с кем. К тому же он сейчас «в раздумье» – начинать ли ему заниматься медитацией, или нет. Я чувствую, у него такой момент в жизни сейчас, что он ищет на что бы ему потустороннее опереться. Думаю, 50 на 50 – подастся он в буддизм или крестится. Я его не уговариваю, просто общаюсь с ним. Он, может, таким образом через меня присматривается к православию, приценивается.
Еще я считаю, что иногда важно просто житейским советом помочь человеку прийти к какому-то морально-этическому стержню. Например, у меня знакомая была одна случайная, вместе учились, она размышляла: встречаться ли ей с женатым мужчиной или нет. Все ее подруги говорили: да плюнь ты на эти условности, подумай о себе! А я, не касаясь никаких заповедей (тут уж не до хорошего), твердила: нет, так нельзя, это плохо; приводила какие-то жизненные примеры, что это оканчивается внутренним опустошением, глубоким разочарованием…
А иногда кажется – все это ерунда, вся эта моя дружба. И в пустых разговорах и пустом времяпрепровождении я гроблю собственное Время. Время, когда могла бы молиться, читать духовную литературу, разговаривать с собственными детьми, да мало ли еще чего!
Не то, что я не могу одна. Раньше так было, до веры. Сейчас – люблю одна. Но и с ними со всеми – люблю…
ТАК С КЕМ ЖЕ ДРУЖИТЬ?
Отец Александр:
Среди окружающих нас людей всегда есть тот, кто особо близок, кто помогает нам в жизни. Такая дружба была и у святых апостолов: Павла и Варнавы, Петра и Марка. Павел и Варнава сотрудничали в проповеди. Марк был сподвижником Петра и, по преданию, записал свое Евангелие со слов этого апостола. Так же и святые: Кирилл и Мефодий, Антоний и Феодосий Печерские и т.д. Мы в своей жизни тоже вольны выбрать себе помощника. Личные качества и общие интересы объединяют и сплачивают. Кириллу повезло, у него есть такой друг. Но как святые не замыкались в узком кругу, так и мы не должны ограничивать общение с другими людьми, ибо то, что замыкается – гибнет.
Христианин всегда в ответе за мир, ибо он – соль этого мира. Приходя к Христу, мы всегда чем-то жертвуем. Господь изымает нас из привычной среды, как ни странно, чтобы потом снова в нее вернуть, как апостолов для проповеди. Но и среду за это время Господь тоже изменяет, помогает и нам, и им, заботится о всех нас. Однако Бог не меняет наше окружение окончательно, дает и нам поле для деятельности.
В отношениях с ближними, когда мы стремимся помочь человеку, важно не переоценить свои силы. Конечно, нам могут встречаться трудности. И трудности большие.
Мне пришлось общаться с человеком, который глубоко «завяз» в потустороннем. Он считал, что ушел из Церкви в «высшие духовные сферы». Но при этом ему не давало покоя то, что он оскорбил так называемый «эгрегор» – это, в терминологии оккультистов, некое «стадное чувство» верующих, намоленность, общая энергетика, устремленная к Богу. Человек не хотел покаяться и вернуться в Церковь, но хотел, используя меня как представителя Церкви, совершить какой-то формальный акт примирения, который позволил бы ему идти дальше «по энергетическим потокам», продолжая жить в нехристианском мистицизме.
Я спросил у него: «Кого вы обидели? Если Христа, то Он на вас не обижается, в Него много плевали и без вас. Кого-то конкретно? Я не могу простить вам обиду этого человека. Если вы хотите покаяться, то я могу принять покаяние только у верующего во Христа человека. Поскольку я священник Церкви Христовой, а не какой-то космической».
Разговаривать с ним было невозможно. Внутренне напряженный человек, не слышащий никаких доводов, отвергающий все и вся. Диавол обладает такими людьми, и это обладание может разрушить только Бог.
Каждый, трезво оценивая себя, должен понять: где я могу помочь человеку, а где навредить – и ему, и себе. В некоторых случаях нам лишь остается, и это мы и должны делать – молиться о нем. Чистым искренним сердцем молиться Богу.
Другой пример. У меня есть знакомый, в сущности, нецерковный человек. По своей гордости он расстался с любимой женщиной, из-за чего сильно переживал. Ни он, ни она не сделали ничего, чтобы сохранить эту искреннюю связь, которая была им обоим дорога. В этой трудной для него жизненной ситуации он периодически приходил ко мне за советом. Он предлагал свои решения проблемы и интересовался, правильно ли так будет с церковной точки зрения. А я пытался ему глубоко объяснить, когда он думал неверно. Пытался вскрыть причины этой неверности.
Если он и не исправлял ситуацию до конца, то, по крайней мере, не усугублял ее еще большими ошибками. И за время моего общения с этим человеком я увидел, что он начал воспринимать то, что я ему говорю. Знаете, как у радистов: прием-прием. Есть прием!
Бывает, человек делает в своей жизни немало ошибок, которые приносят ему страдания. Но внутренняя заинтересованность ближним, а не собой, внутренняя честность и воспитанность оставляют в нем поле деятельности для Бога. Он вполне может принимать в сердце слова, нами сказанные тоже от сердца, и не будет их отвергать, если они искренни. Значит, здесь есть работа для нас…
О. АЛЕКСАНДР ЕЛЬЧАНИНОВ. ИЗ «ЗАПИСЕЙ»
Чем больше человек будет, забывая себя и свое, отдавать свое сердце Богу, делу и людям, тем легче будет ему становиться, пока он не достигнет мира, тишины и радости – удела простых и смиренных душ.
В первом послании евангелиста Иоанна (1 Ин., 4) говорится о любви Божественной, о той любви, которая покрывает множество грехов, которая отменяет закон, заменяет исполнение всех заповедей; о той любви, которая дает жизнь, потому что приводит в соприкосновение с Источником Жизни; которая дает высшее ведение: Кто не любит, тот не познал Бога (1 Ин. 4, 8), и наоборот, – Всякий любящий – знает Бога (1 Ин. 4, 7). Знает Его по закону подобия.
Мы думаем о себе, что все мы причастны этой любви: каждый из нас любит что-либо, кого-либо. Если и есть редкие люди, которые ничего не любят, уже здесь пребывающие во «мраке преисподнейшем», то это редчайшее явление. Мы все любим близких, родных, друзей, людей нашего образа мыслей. Но та ли это любовь, которой ожидает от нас Христос? Относительно любви к родным, всем ясно, что эта та же эгоистическая любовь к своему, к себе. Но любовь к друзьям, близким – не есть ли это то же самое? Из бесконечного количества явлений и лиц мы выбираем родственные нам, включаем их в свое расширенное «я» и любим их. Но стоит им отойти немного от того, за что мы их избрали, как мы изольем на них полную меру ненависти, презрения, в лучшем случае – равнодушия. Это человеческое, плотское, природное чувство, часто очень ценное в этом мире, но теряющее свой смысл в свете жизни вечной. Оно не прочно, легко переходит в свое противоположение, принимает демонический характер.
Если бы в нас была действительно стихия любви, то она изливалась бы на всякого – на доброго и злого, на приятного и отвратительного.
Но как это возможно? – Заповедь Евангельская не может быть неисполнимой, иначе бы Евангелие оказалось собранием прекрасных слов, неприменимых к жизни. К таким словам относится и слово о любви к врагам. Как возможна такая любовь?
Два обстоятельства закрывают нам путь к пониманию этой заповеди: первое, это что мы не исполнили предыдущей заповеди – Если кто хочет идти за Мной, да отвержется себя — заповедь о нищете духовной. Только на пути отречения от себя и своего, от своих симпатий и антипатий, суждений, привычек, точек зрения, можно понять Евангелие, и, в частности, заповедь о любви к врагам.
Второе – надо отказаться и от той точки зрения, что в человечестве есть два враждебных стана, две породы людей: праведные и грешные, предназначенные блаженству и обреченные гибели. Этого нет. Мы все грешны, все поражены первородным грехом, и за всех нас пострадал Господь. Он друг грешников, Он предостерегает считающих себя праведными, что мытари и блудницы впереди них идут в Царство Небесное. Ему дороги одинаково все, и это Ему принадлежит окончательный суд. Вот почему непосредственно за словами Христа о любви идут слова о неосуждении – Не судите, да не судимы будете. Не судите – вам легче будет тогда полюбить всякого, не судите – и у вас не будет врагов. Смотрите на «врагов», как на больных одной с вами болезнью, как на погибающих. Оставьте точку зрения личного суда и станьте на точку зрения Божьего дела в мире. Вспомните, что добро должно победить окончательно и повсюду, ничего не оставив дьяволу.
НЕ БРОСАЙТЕ ИХ
Отец Константин:
Татьяна, по-моему, прекрасно и правильно пишет о своем общении с неверующими друзьями.
В некотором смысле, для женщины это легче. В кругу мужчин чаще всего не обсуждаются личные, интимные стороны жизни. Работа, рыбалка, новая машина, техосмотр, политика, спорт и прочее. Где бы вы видели мужчину, к которому прибегает друг в обеденном перерыве, чтобы посоветоваться на тему: что одеть в ресторан, и как обаять свою новую знакомую. Если разговор заходит о любви, это не излияние души, не «советование» друзей, а часто подчеркнуто-циничная беседа на тему секса.
Вообще, обсуждать вопросы личной жизни, плакаться о неудачах и радоваться победам не свойственно мужчине. Мужчина, может быть, в силу воспитания, в силу стереотипов считает это проявлением слабости. Так же, если это не заседание религиозно-философского кружка, в мужской компании редко услышишь глубокий и вдумчивый разговор о религии. Религия зачисляется в разряд «женских» тем, куда мужчины относят и кулинарию, воспитание детей, кройку и шитье, гороскопы, гадания и т.д.
Женщина более эмоциональна. Поэтому задушевные часовые (и по телефону в том числе) разговоры между подружками могут включать в себя и обсуждение религиозных вопросов. И здесь, при желании собеседника слушать, верующему человеку нетрудно свидетельствовать о Христе.
Женщины, вообще, легче принимают в своих компаниях верующих подружек. Для мужчины же, как ни странно, это сложнее. Если он не поддерживает разговоры о новой модели автомобиля, если ему не интересна таблица полуфинальных матчей, если, наконец, он просто отказывается выпить с друзьями, – он становится лишним в компании.
Конечно, когда мужчина особенно интересен как личность, и друзья у него хорошие, живущие не только мелкими мещанскими интересами, общение и дружба могут продолжаться.
Скажу про себя. Когда я пришел в Церковь, мне мучительно не хотелось порывать со всеми моими неверующими друзьями. Но их компании были для меня чужими, их интересы и разговоры были мне неинтересны. Я не автолюбитель, не поклонник свободной любви, я не мог ходить с ними в баню или выезжать на шашлыки и выпивать.
Даже несмотря на определенный кредит доверия и симпатии ко мне, другу-чудаку, поехавшему в Петербург учиться в Семинарии, глубоких разговоров на религиозную тему у нас с ними не получалось.
Я сумел не порвать с моими друзьями. Выручает то, что прежние, неверующие, товарищи – в другом городе, так что мы друг другу не надоедаем. В дни моих приездов мы встречаемся, общаемся, но близости, общности интересов, увы, нет.
Здесь же у меня круг новых друзей, верующих. Конечно, с ними общение складывается хорошо.
Считаю, что дружить с неверующими нужно, просто необходимо, хотя бы для того, чтобы они видели рядом с собой свидетеля жизни с Богом, человека, живущего иными, небесными, ценностями. Но для этого надо быть настоящим христианином. Для этого необходимо работать над собой: быть искренним, приветливым, открытым и, главное, радостным. И никогда не идти на компромисс: не напиваться, чтобы считали своим, не хохотать над пошлыми анекдотами, не поддерживать пустые разговоры.
Христианин – он должен быть свидетелем присутствия чего-то иного. Как инок (от слова иной), – известный данными им (и такими, как нам кажется, странными) обетами: безбрачием, нестяжательством, послушанием, всегда появляющийся на людях в «странной» одежде, – напоминает миру, пусть хотя бы напоминает, что есть другое измерение, другие ценности, ради которых стоит жить, так и каждый христианин должен напоминать миру и людям (и друзьям и родственникам), что он принадлежит Христу, что он человек другого уровня ценностей.
Если ты христианин и бывает, что у тебя не складывается общение с друзьями, нет общих тем и интересов, просто побудь с ними. Будь хоть и молчаливым, но неравнодушным к их заботам и проблемам. И когда нужно, тебя спросят, посоветуются.
Ведь дружба – это еще и отдавание себя другому. И иногда следует не жадничать собой и не смотреть, кто верующий, а кто нет, а побыть с человеком, поддержать. Потому что если мы пришли к Богу уже в сознательном возрасте, и у нас в нашей прежней жизни были друзья, нехорошо бросать тех, с кем связаны общие переживания, интересы. Это, в некотором роде, предательство.
МНЕ ХОЧЕТСЯ ОБРАТИТЬСЯ ОТДЕЛЬНО К ОЛЬГЕ
Отец Александр:
Человек всегда проходит стадии роста и формирования духа. Господь ему в этом помогает, если человек не сопротивляется. Иногда мы замечаем, что выросли сами из себя. Нам уже тесно в тех формах, которые устраивали нас вчера. Молодежная клубная жизнь, тусовки – это сначала кажется жизнью, лишенной статики и застоя. Наверное, у всех нас есть опыт усталости и опустошенности от этих встреч, несущих суету и хаос под видом кипучей деятельности. И завтра эта активность надоедает, и становится очевидным, что мы не по реке плывем, а сидим в грязной луже. Каждый способен это понять. Кто-то раньше, кто-то позже, а кто-то всю жизнь будет играть и себя обманывать. Ведь пределы «щекотания» нервов в мирской суетной жизни можно поднимать все выше и выше. «Подавайте нам увеселения, вечеринки, акробатов и фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, мотоциклы-геликоптеры, порнографию и наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие автоматические рефлексы! Если драма бессодержательна, фильм пустой, а комедия бездарна, дайте мне дозу возбуждающего – ударьте по нервам оглушительной музыкой! И мне будет казаться, что я реагирую на пьесу, тогда как это всего-навсего механическая реакция на звуковолны» (Брэдбери Р. «451° по Фаренгейту»).
Мы также вырастаем из окружающего нас общества. Яркая одежда, необычные прически, «странный» внешний вид – это способ скрыть внутреннюю бессодержательность, хотя нет, скорее, бесцельность, временную пустоту. Не хочется думать, что множество людей попросту пусты, верится, что Бог в любом человеке хранит часть Себя и потенциал для развития этой богоподобности есть у каждого. Царствие Божие внутри нас есть. У меня был случай, когда у одной прихожанки крестился отец (не просто крестился, а с верою), – немолодой уже человек, бывший коммунист, а в недавнем прошлом, к тому же, закончивший курсы экстрасенсов. В общем, казалось бы, абсолютно далекий от Бога человек. Все же – крестился, чем вызвал изумление многочисленных неверующих родственников.
В любых отношениях, в том числе, наверное, и в деловых, есть место дружбе. Ольга ждет самопожертвования от кого-то, но самопожертвование, в первую очередь, должно исходить от нее. Тот самый апостольский принцип: нет больше той любви, как если кто положит душу за друзей своих, или у апостола Павла: друг друга тяготы носите и так исполните закон Христов. Если не хватает в жизни личного подвига, он может быть нам доступен в самых разнообразных ситуациях.
«Братие, я знавал человека, который в любви своей прилагал тысячи разных стараний и ухищрений, чтобы отвратить людей близких от их дурных дел и мыслей, одного покоряя словом, другого – каким-либо благодеянием, третьего – с помощью какого-нибудь представившегося случая… Видел я сего человека столь плачущим над этим и стенающим над тем, что он в каком-то смысле облекался в них, вменяя себе преступления, совершенные ими…
Знавал я и человека, который столь радовался браням и победам братьев своих и становился столь счастлив, видя продвижение их по пути добродетели, что ему бы, пожалуй, раньше, чем им, подобало получить награду за эти труды и добродетели.
Наконец, знавал я и человека, столь пламенно желавшего спасти братьев своих, что часто с горячими слезами просил Бога от всего сердца и в преизбытке ревности, достойной Моисея, чтобы братья его были спасены с ним вместе или чтобы вместе с ними он был осужден» (Прп. Симеон Новый Богослов. Слова).
Чтобы иметь в своей жизни настоящих друзей или настоящую дружбу, нам нужно подружиться, вернее, заключить союз дружбы со Христом. Надо наладить связь с Ним, принять Его в свою жизнь, пропитать свою жизнь общением с Ним. Он в силах раскрасить нашу жизнь яркими красками, обогатить нас знаниями, дать нам мудрость. С этими дарами, полученными от Него, мы, приходя в общество, обогатим людей, наполним общение с ними новым смыслом. Как бы странно это ни звучало, нам нужно сперва заинтересоваться Христом, и тогда мы приобретем интерес к людям, которых Он любит и всегда старается спасти.
Главное для каждого из нас – не оставаться со своими проблемами, со своей тоской, печалью наедине, а приносить все это Богу в молитве. А уж Он-то устроит все наилучшим для нас образом.
Если Христос обещал апостолам, а через них и нам, что верой мы будем побеждать всякую силу вражью, Оля, задай себе вопрос: а что дает тебе твоя вера? Тихую домашнюю жизнь? Боязнь запачкать свою веру о нечистоту этого мира? Страх перед реальным безрелигиозным обществом? Тогда что это за вера…
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Отец Александр:
Нас всех иногда посещает чувство усталости. Не просто физической усталости, а какой-то духовной истощенности. Нет сил уничтожить это чувство молитвой. Но сил на Иисусову молитву, кажется, хватает всегда. Молитвой Господу Иисусу и молитвой Кресту держишься целый день, но потом сдаешься, отступаешь перед унынием и гордостью.
Всякая ссора, гнев и тому подобное – плод гордости. Видимо, как гордость – корень всякого греха, так смирение – начало добродетели.
Открываешь Святое Писание и читаешь о людях, которые не переставали верить в помощь Бога и потому получали ее. Стоит только усомниться в плодотворности молитвы, и волна отчаяния тотчас захлестнет.
Слушать слово и исполнять – значит строить свой дом на камне.
Кажется, потому так легко нас борют искушения, что мы не созидаем себя изнутри, не следим за собой, слишком расхлябанно ведем себя в обыденной жизни, делаем себе поблажки, думаем: ничего страшного, и так сойдет. На песке строим дом, лишь бы наскоро. Видимо, во многом виновата лень.
Прошел маленький дождь, не буря, не ураган, а так, морось, и нашу трухлявую веру размыло до основания, и дальше – отчаяние, тьма, тоска, холод в душе, разбитые сердца близких.
Человек говорит мне о своем горе, чувствуешь, надо помочь, высушить его слезы. А не можешь. Ощущаешь внутреннюю безразличность к чужому горю. Успокаиваешь себя – своих проблем хватает, а совесть говорит: твои проблемы с его скорбями не идут ни в какое сравнение.
Лепечешь общие фразы в ответ. Повторяешь одно и то же человеку, которому тяжело и больно. Внутреннее мещанское затхлое болото говорит «про себя»: отстань, не до тебя, а совесть мечется, бьет по щекам застывшую душу, ругает меня подлецом.
Господи, прости и помоги. Господи, приведи меня в чувство. Я себя забывать начинаю. Мелкие страстишки и желания растаскивают мое существо по своим темным уголкам и тихо съедают его, моя целостность разрушается, как парализованный, даже не пытаюсь сопротивляться.
Самое страшное – в мещанском желании комфорта, чтоб никто не трогал твой мирок. Самое страшное – это теплохладность.
Когда предстает перед чужой болью теплохладное сердце, оно не может сострадать, соболезновать, а значит, искренне молиться, и не сможет помочь. Дружба, любовь – чувства, требующие постоянного истощения себя ради другого. Если нет этого, то никогда не будет чувства угодности твоей жизни Богу, не будет удовлетворенности этой жизнью, не будет и жизни…
ВСЕ ЛЮДИ – ЧАДА ОТЦА НЕБЕСНОГО
Отец Константин:
Если попытаться подвести итоги беседе, проведенной нами на страницах этой книги, то сразу следует сказать: христианин вообще не должен проводить границу между верующими и неверующими. Все люди – чада Отца Небесного. Но кто-то об этом знает, а кто-то еще нет.
Мы должны общаться с человеком не потому, что он нам выгоден, или мы с ним принадлежим к одной партии или конфессии, а потому что мы друг другу интересны.
Христианин не должен искать себе друзей. Сама жизнь сдружит верующего человека с людьми. Или не сдружит. В любом случае, у христианина есть сонм небесных друзей: ангелы и святые. А искусственно пытаться «сдружиться» – недостойно звания христианина. На все воля Божия.
Христианин также всегда должен помнить, что он взял на себя обеты жизни в подражании Христу.
Анонимный автор второго века, сочинение которого всегда почиталось Церковью, пишет письмо некоему Диогнету, в котором объясняет, кто такие христиане. Автор отмечает, что христиане живут везде и не отличаются от обычных людей «ни страною, ни языком, ни житейскими обычаями. Они не населяют где-либо отдельных городов, не употребляют какого-либо необыкновенного наречия и ведут жизнь, ничем не отличную от других. Но, обитая в эллинских и варварских городах, где кому досталось, и, следуя обычаям их жителей в одежде, пище и всем прочем, они представляют по истине удивительный и невероятный образ жизни. Живут они в своем отечестве, но как пришельцы, имеют во всем участие как граждане, и все терпят как чужестранцы. Для них всякая чужая страна есть отечество, и всякое отечество – чужая страна… Находятся на земле и суть граждане небесные. Повинуются поставленным законам, но своею жизнью превосходят самые законы…» (Послание к Диогнету).
Дай нам Господь силы быть настоящими Гражданами Царства Небесного!
Помоги нам быть хорошими друзьями.
СВЯТЫЕ ОТЦЫ ОБ ОТНОШЕНИИ К БЛИЖНЕМУ
Если ближний и недостоин любви твоей, по твоему мнению, то достоин Бог, Которого он есть раб и Которого образ на себе носит: достоин Христос, Который кровь Свою за него излил.
Свт. Тихон Задонский
Видя груду золотоносной земли, незнающий презрит ее, а знающий не презрит ради крупиц золота, в ней заключенных. Подобно сему, смотря на человека, представляющего неприятный вид необразованности, грубости, беспорядка, порока, невнимательный презрит его, а внимательный пожалеет, но не презрит, потому что и в сей неблагообразной глыбе есть золото – существо человека, и особенно его душа.
Свт. Филарет Московский
Истинную любовь имеет тот, кто и друга любит в Боге, и врага любит ради Бога.
Свт. Григорий Двоеслов
Люби грешников, но ненавидь дела их.
Прп. Исаак Сирин
Польза каждого заключается в пользе ближнего, и польза ближнего в его пользе.
Свт. Иоанн Златоуст
И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажи почтение, как образу Божию, что тебе до их немощей и недостатков! Наблюдай за собою, чтоб тебе не иметь недостатка в любви.
Совершенство христианства – в совершенной любви к ближнему.
Свт. Игнатий Брянчанинов
Первоисточник azbyka.ru
Больше книг на Golden-Ship.ru
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Можно ли дружить с неверующими?», Константин Владимирович Пархоменко
Всего 0 комментариев