«Добрые сказки для взрослых и детей»

Добрые сказки для взрослых и детей (fb2) - Добрые сказки для взрослых и детей 6534K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Михайловна Кочергина - Дмитрий Сергеевич Савельев

Дмитрий Савельев, Елена Кочергина Добрые сказки для взрослых и детей

– Ну что ты, мой друг! – воскликнул Бильбо. – Книги обязаны хорошо кончаться! Как тебе нравится такой вот конец: «С тех пор они больше никогда не расставались, и счастливей их не было никого на свете»?

Дж. Р. Р. Толкин. «Властелин Колец»

Предисловие для родителей, воспитанных на классической русской литературе

В нашей литературной культуре получило широкое распространение так называемое инверсивное благовестие – показывание зла во всей красе для того, чтобы подвигнуть читателя к добру. Сейчас тяжело судить, было ли оно оправдано, но факт остаётся фактом – большинство классиков русской литературы развивали именно это направление. Достаточно вспомнить многие произведения Николая Васильевича Гоголя, Фёдора Михайловича Достоевского, Михаила Афанасьевича Булгакова. В некоторых произведениях авторов, говоривших о добре через образы зла, фактически нет положительных персонажей – их нет в «Мёртвых душах» и «Ревизоре», их сложно найти в «Идиоте», «Мастере и Маргарите» и т. д. Конечно, во многих произведениях авторы пытались оттенять толпу погрязших в страстях людей одним-двумя праведниками, но образы праведников зачастую получались жалкими и неубедительными.

Мы так прониклись духом инверсивного благовестия, что персонаж, поступающий согласно велениям своей совести, кажется нам надуманным и ненатуральным – например, мальчик, отказывающийся от мировой славы из-за любви к отцу (а не рыдающий навзрыд из-за своего провала, как дети-участники известного шоу, понявшие, что не вписываются в «американскую мечту»); или юноша, который не захотел становиться самым богатым человеком на земле, а предпочёл вместо этого получить дар помощи ближним.

Мы знаем, что Евангелие – это благая весть, весть о том, что зло не всесильно, что в каждом человеке есть образ Божий, который в любой момент может восстать и превозмочь окружающее зло. Как выразить благую весть двумя словами? «Христос воскрес!» А чуть более полно? «Христос воскрес из мёртвых, смертью смерть поправ и тем, кто во гробах, жизнь даровав!» Показывать духовных мертвецов русские классики умели и любили – спору нет. Но много ли в их произведениях персонажей, которые приняли жизнь, даруемую Христом, и духовно воскресли? Очень и очень мало, что весьма и весьма печально. А ещё печальнее то, что метод инверсивного благовестия проник и в детскую литературу, и даже в сказки. А ведь сказки просто обязаны хорошо кончаться (как считал один из самых добрых сказочников XX века Дж. Р. Р. Толкин)! Но что мы видим в концовках сказок у наших классиков? «Карабас Барабас так и остался сидеть в луже под дождём»; «А с третьего щелка вышибло ум у старика»; «Слышен был плачь женщин и детей и голос министра Чернушки, который кричал: „Прощай, Алёша! Прощай навеки!“» и т. д.

У самой великой Книги на земле – самая светлая и жизнеутверждающая концовка: Христос воскрес! Почему бы русским писателям, особенно детским, не взять её на вооружение и не показывать в конце своих произведений чьё-либо духовное воскресение?

Минус инверсивного благовестия в том, что оно не столько вызывает отвращение к греховному образу жизни, сколько подвигает человека к самооправданию. «А я ведь живу получше этих персонажей, – думает читатель, – зачем мне что-то менять в своей жизни?»

Новозаветное благовестие показывает, каким должен быть настоящий человек, и подвигает читателя стремиться к этому идеалу.

Дорогие взрослые, милые дети! Перед вами редкий образец книги сказок, написанных в духе новозаветного благовестия! Пусть увеличится ваша радость и воспрянет душа от множества по-настоящему добрых вестей, которые несёт эта книга!

Старый дом

Жил да был один старый деревянный дом. Дом был волшебный. Он умел менять душу человека, который в него заходил.

Зайдёт в него пьяница – выходит трезвенник. Зайдёт в него взяточник – выходит бескорыстный человек. Зайдёт злыдень – выходит добряк. Зайдёт грубиян – выходит интеллигент. Зайдёт выскочка – выходит скромняга. Зайдёт обжора – выходит постник. Зайдёт унывальщик – выходит жизнелюб. Зайдёт трус – выходит отважный воин. Зайдёт человеконенавистник – выходит человеколюбец.

Старый дом смотрел на то, как преображаются люди, и радовался.

Но вот однажды дом заболел. Пришёл какой-то чиновник, осмотрел дом снаружи и определил его на снос. Зашёл чиновник внутрь и преобразился. Вышел из дома, радуется и детскую песенку поёт: «От улыбки станет всем светлей…» Думает: «Как же можно такой чудесный дом сносить? Надо его вылечить!»

Позвал плотников. Те в дом зашли – выходят и улыбаются, жизни радуются.

– Ну как? – спрашивает чиновник. – Можно что-нибудь сделать для больного?

– Нет, – отвечают плотники. – Неизлечимая у него болезнь – сердце почти не бьётся… Однако как же на свете жить здорово!

Позвал чиновник каменщиков. Спрашивает:

– Можете вы этот чудесный дом кирпичом обложить со всех сторон, как панцирем. Может, тогда он выздоровеет?

Зашли каменщики в дом – выходят и смеются. Говорят чиновнику:

– Какие же вокруг нас все люди добрые! Как же прекрасно жить в нашей доброй стране!

– А для старого дома вы можете что-нибудь сделать? – спрашивает их чиновник.

– Нет, тут мы бессильны помочь, – отвечают каменщики. – Чтобы дом кирпичом обложить, надо крючья железные в стены вбивать. Он как раз и рассыпется от этого в труху.

Огорчился чиновник, что для такого удивительного дома ничего сделать не может, и пошёл куда глаза глядят. Забыл и про работу свою, и про все свои дела, которые раньше ему такими важными казались. Идёт он по дороге и тяжко вздыхает, а навстречу ему – большой чёрный дятел в модной красной шапочке.

– Что вздыхаешь, мил-человек? – спрашивает дятел.

– Знал бы ты, какой чудесный дом пропадает! – жалуется ему чиновник. – Я как в него вошёл – сразу другим человеком сделался. Всех люблю и радуюсь жизни, как дитя! Позвал плотников – они говорят, что у него сердце почти не бьётся. Позвал каменщиков – они говорят, что дом вот-вот рассыпется в труху. Уж и не знаю теперь, что сделать, чтобы удивительный дом спасти!

Облизнулся дятел своим длинным-предлинным языком. А на конце языка у него – костяная иголочка, чтоб жучков-червячков на неё нанизывать, когда они удрать пытаются.

Говорит чёрный дятел чиновнику:

– Может быть, и смогу я тебе в твоей беде помочь. В определённых кругах я очень даже известный целитель. Ну-ка, веди меня к этому чудесному дому!

Посадил чиновник дятла к себе на плечо и принёс к старому дому. А тот уже на ладан дышит, вот-вот дух испустит.

Заходит чиновник внутрь.

– Отогни-ка половую доску! – командует дятел.

Послушался его чиновник – отогнул одну доску. Заглядывает под неё и видит – там всё кишмя кишит злыми зубастыми термитами. Вот какая болезнь-то, оказывается, со старым домом приключилась!

– Ну что ж, – говорит чёрный дятел, – через три дня пациент будет абсолютно здоров!

И давай термитов уплетать – только хруст стоит.

Не выдержали термиты такого массового своего истребления – собрали вещички и всей колонией покинули старый дом. Впереди идут детишки – маленькие термитики. За ними едет на носилках термитская королева. А позади регулярная армия – отход прикрывает.

Чёрный дятел так наелся, что неделю из своего дупла не вылезал – спал и видел волшебные сны. А дом выздоровел. Его доброе сердце громче прежнего бьётся, и любой, кто в него зайдёт, выходит абсолютно другим человеком. Потому что тому, у кого есть любовь, даётся ещё больше любви. Ведь любовь – это единственная вещь во вселенной, которая не умирает, а бесконечно преумножается!

Король королей

Один умный и красивый король, который правил небольшой, но процветающей страной, хотел стать королём всего мира. «Разве я не умён? – думал король Руперт. – Разве я не красив? Разве моя страна не процветает? Кто, как не я, заслуживает того, чтобы стать Королём всех королей?»

День и ночь представлял он, как будет сидеть на троне, высотою до небес, и отдавать королям, находящимся у него в подчинении, мудрые и важные распоряжения.

И вот однажды король Руперт почувствовал, что пришло время взять власть над миром в свои руки. Он разослал послов с предложением избрать себя Королём королей во все страны мира. Но ни один правитель не захотел считать Руперта своим господином. Одни правители гневно возмущались, другие вежливо отказывались, третьи расценивали предложение Руперта как весёлую шутку.

Король Руперт очень удивился. Почему никто не захотел стать вассалом такого умного и талантливого правителя, как он?

Думал-думал наш король, как убедить всех мировых правителей в том, что они нуждаются в его мудром руководстве. И придумал вот что.

Собрал он своих лучших инженеров и наказал им построить Небесного Лебедя. «Я встану у штурвала своего Лебедя и облечу все королевские дворцы в мире, – думал Руперт. – Буду сходить по трапу в королевские покои и смотреть в глаза каждому правителю. Они не выдержат моего мудрого взгляда и признают меня Главным Королём».

Наконец Небесный Лебедь был готов. Король Руперт в гордом одиночестве взошёл на борт воздушного судна, распрощался со своими подданными и отчалил в небо.

Прошёл год, потом ещё один, и ещё один. Подданные стали переживать: уж не случилось ли чего с их королём? Ведь они очень любили своего гордого и безумного правителя! Многие жители королевства отправились на поиски Руперта, но никаких следов своего государя так и не обнаружили. Они спрашивали каждого человека, которого встречали на пути: не видел ли он Небесного Лебедя и высокого красивого мужчину с гордым взором? Нет, никто не видел ни воздушное судно, ни короля Руперта…

Один добрый и храбрый юноша по имени Марк дал клятву, что не вернётся в отчий дом, пока не отыщет пропавшего государя. Он обошёл многие страны, но нигде не смог найти исчезнувшего короля.

Однажды Марк забрёл в какую-то горную деревушку, где попросился на ночлег к одной пожилой селянке. За ужином он описал женщине того, кого разыскивал, и она глубоко задумалась.

– Знаешь, добрый юноша, а ведь я, пожалуй, знаю похожего человека, – промолвила селянка. – Он высок и когда-то был очень красивым. Он мудр и уравновешен, а глаза у него… тихие-тихие, задумчивые такие глаза. Однако иногда в его взгляде проскальзывает искра былой гордости.

– Где ты видела этого человека? – встрепенулся Марк.

– Недалеко, – улыбнулась женщина. – Его хижина стоит чуть выше по склону горы. Тропинка, ведущая к ней, начинается как раз за нашей деревней.

Марк еле смог дождаться утра. Он поблагодарил свою добрую хозяйку и почти бегом стал подниматься по указанной тропинке. Не прошло и часа, как он вышел к отшельнической хижине.

– Хозяин! – тихо позвал Марк, боясь потревожить тишину этого уединённого места.

Из хижины вышел заросший волосами человек в изорванной одежде. На лице его сияла приветливая улыбка. Это был король Руперт!

Марк упал на колени перед своим государем. А тот в ответ тоже упал на колени – перед своим подданным. Так, стоя на коленях, они и обнялись.

А потом король Руперт угостил Марка мёдом диких пчёл и рассказал, что́ с ним произошло.

– Когда я всходил на борт Небесного Лебедя, я намеревался отправиться к соседнему правителю и поразить его своей красотой, мудростью и величием. Но когда я оказался в небе, мне в голову пришла мысль: «А не долетит ли мой Лебедь до Небесных Садов, о которых мне рассказывала в детстве няня? Может быть, там я смогу узнать, как подчинить всех земных правителей себе?» И я направил Небесного Лебедя ввысь. Корабль поднимался всё выше и выше – выше самых высоких облаков, выше солнца и звёзд. И вдруг я увидел Благословенную Землю! Её красота поражала ум и проникала в самую глубину сердца! Лебедь причалил к Небесному Саду, я спустил трап, сошёл на небесную траву, мягкую, словно шёлк, и пошёл по тропинке, которая чудесным образом оказалась у меня под ногами. Я видел, как лиса играет с зайчонком и ласково гладит его лапкой по голове. Видел, как волк помогает овце отнести домой заснувшего в поле ягнёнка. Видел, как тигр на человеческом языке рассказывает косуле смешную историю, а та улыбается в ответ… Наконец я увидел, что мне навстречу идёт человек. Его вид поразил меня: на руках его были сквозные раны от больших трёхгранных гвоздей, а на голове – венок, сплетённый из растения с острыми длинными шипами. И при этом человек был одет в королевскую мантию, переливающуюся всеми цветами радуги! Он был таким величественным и кротким, что я сразу догадался: передо мной Владыка Небесных Садов. Я упал перед ним на колени, хотя никогда прежде ни перед кем не вставал на колени и даже не знал, как это делается. «Что ты хочешь?» – спросил меня Владыка. «Хочу стать Королём всех королей земных!» – с дрожью в голосе ответил я. «Хочешь быть первым – стань последним, – сказал Владыка, – ибо только тот, кто смирит себя, возвысится!» Затем он поднял меня с колен, благословил, поцеловал в лоб. А потом покинул меня. Я вернулся на Небесного Лебедя и отправился назад в подлунный мир. И вот я здесь – хожу в рубище, питаюсь мёдом диких пчёл и плодами диких деревьев. И всем, кто приходит ко мне, рассказываю, как прекрасны Небесные Сады и как величествен и кроток их Владыка.

– А что стало с Небесным Лебедем? – спросил Марк.

– Он и сейчас летает по свету. Ищет людей, которые хотят возвыситься, и отвозит их в Небесные Сады, чтобы они познали кратчайший путь для осуществления своей мечты.

– И вы не вернётесь на трон?

– Мой трон – пенёк в углу моей хижины. Мои подданные – дикие пчёлы, которые делятся со мной своим мёдом. Мои братья и сёстры, короли и королевы – люди из окрестных деревень, которые приходят ко мне послушать рассказ про Небесные Сады.

– А кто же будет править нашей страной?

– Тот, кто нашёл дорогу к хижине отшельника! – сказал король Руперт. Затем он удалился в свою келью, вернулся со сверкающим венцом в руках и возложил свой венец на голову Марка.

Два богатыря на чужой земле

Послали русских солдат и офицеров на чужую землю воевать, в далёкую восточную страну. Наши ребята должны были одним арабам – передовым – помогать бить других арабов – отсталых. А отсталым арабам бить передовых помогали американцы.

Передовые арабы – трусливые, прячутся в бою за спины русских ребят. Но отсталые арабы – тоже трусливые, прячутся за спины американцев. Вот и получается, что не арабы с арабами воюют, а русские с американцами.

Воевали-воевали наши с американцами, устали от войны. Соскучились по отцам да матерям, по жёнам да детишкам. А из генерального штаба и тем и другим поступает приказ: «стоять до победного конца». Что делать? Ведь если одни победя́т, другие-то обязательно проиграют. А на белом свете ещё пожить да родные семьи увидеть – ох как всем хочется!

Тогда решили офицеры выбрать двух самых сильных и умелых воинов – по одному с каждой стороны, – чтобы те друг с другом силой померялись. Чьей стороны боец в схватке победит, той стороны и общая победа. А вторая сторона, значит, добровольно сдастся на милость победителя, и все по домам поедут. Глядишь, в генеральных штабах и не узнают, как дело было.

Сказано – сделано.

С нашей стороны выбрали сержанта Ивана Кувалдина – настоящего богатыря. Он из муромских крестьян происходил, и говорили, будто Иван дальним родственником самому Илье Муромцу приходится.

А американцы провели голосование и избрали сержанта Джона Хаммера. Тот тоже богатырь, из техасских фермеров. Правда, в плечах Джон поуже Ивана будет, зато ростом повыше.

Вот сошлись богатыри посреди поля в рукопашной схватке – бьются не на жизнь, а на смерть. А все солдаты и офицеры – и русские, и американские – стоят вокруг и болеют каждый за своего. Только один богатырь начнёт побеждать (вся его сторона ликует!), как другой богатырь извернётся – и хрясть противника своим огромным кулаком по уху! И уже второй близок к победе.

Бились богатыри час, бились другой, бились третий. Наконец сжали друг друга в тугих объятьях и свалились на землю в изнеможении. Выплюнул Иван Кувалдин капу (это такая штука, которая во время схватки зубы защищает) и говорит американцу:

– У меня жена Маша и двое ребятишек под Муромом – мальчик и девочка… Может, не будем друг друга убивать?

Джон Хаммер тоже выплюнул капу и говорит:

– А у меня моя любимая Мэри и трое ребятишек на ферме под Далласом – два крепких пацана и дочурка-красавица… И как же нам быть?

– Так ты из-под Далласа? – улыбнулся Иван. – Я, когда маленький был, сериал про Даллас смотрел. Хороший… И чего мы промеж собой воюем?

– Видать, не тех правителей себе избрали, – говорит Джон. – Однако, я сдаться не могу – за мной вся Америка.

– А за мной – Россия-матушка, – говорит Иван. – Ты во Христа веруешь?

– Ещё бы! У нас вся семья верует, что Иисус – Бог и Спаситель!

– Ну так давай Господу помолимся, чтобы Он помог нам и в живых остаться, и честь своей страны не уронить! – говорит Иван.

– Давай, – соглашается Джон.

И стали они Богу молиться.

А «болельщики» тем временем кричать начали – требуют, чтобы богатыри встали и смертельную схватку продолжили. Так разгорячились, что оружие на землю побросали и по сторонам не смотрят.

А передовые арабы в это время с отсталыми помирились, подкрались сзади к русским и американским войскам и взяли всех в плен безоружными. Посадили пленных в подземелье и потребовали от российских и американских властей немаленький выкуп за каждого пленного солдата, а за офицера – в десять раз больше.

Ох и хитрые бестии эти смуглокожие человечки! Только вот про богатырей-то они забыли. Думали, что те задушили друг друга, да и оставили лежать их посреди поля.

А Иван с Джоном молиться закончили, глядят – а никого рядом нет. Только вдалеке слышатся выкрики на арабском языке – будто собаки лают. Это арабы – русские и американские войска в плен уводили.

Смекнули Джон с Иваном, что к чему, вырубили ночью охрану и освободили пленных собратьев из подземелья. А тут как раз вертолёты поналетели – всё небо ими кишит. Это российские и американские власти спасательную операцию начали – жалко им стало такие деньжищи арабам платить.

Арабы как увидели боевые вертолёты – все разбежались со страху и в скалах попрятались. Воевать-то они не умеют, только исподтишка да со спины. А русские и американские солдаты с офицерами домой вернулись – жён любить да деток растить, родителей уважать да родину почитать.

Богатырь Иван Кувалдин тоже к своей любимой семье возвратился – целым и невредимым, на груди медаль «За отвагу». Обнял жену Машу, сыночка, дочурку, сел на трактор – и в поле. Май-месяц на дворе!

А как посевная кампания закончилась, ему почтальон посылку принёс – от американского друга, богатыря Джона Хаммера. Открывает Иван посылку, а там: семьдесят два диска – подарочное издание сериала «Даллас», все триста пятьдесят семь серий!

Русалкина любовь

Пошёл Серёжа в лес гулять и встретил русалку у лесного пруда. Глаза у неё голубые, бездонные. Личико милое. Волосы русые в косу заплетены. А хвоста рыбьего нет – вместо хвоста ножки аккуратные в серебряных туфельках с золотыми застёжками. Одета русалка в платьице изумрудное. Серьги на ней малахитовые и колечко на мизинчике с бирюзой.

В общем, влюбился Серёжа в русалку с первого взгляда. Смотрит на неё и глаз оторвать не может.

– Ты в каком классе учишься? – спрашивает его русалка, нежно улыбаясь.

– В шестой перешёл, – говорит Серёжа побледневшими от волнения губами.

– Будешь со мной встречаться и по лесу гулять?

– Конечно, – кивает Серёжа и счастью своему поверить не может.

– Ну тогда завтра на это же место приходи в три часа дня! – говорит русалка.

Скинула она платьице изумрудное и туфельки серебряные – в одном купальнике цвета морской волны осталась, – засмеялась звонким смехом и нырь в пруд. Только её и видели!

Пошёл Серёжа домой – ни жив ни мёртв от любви нахлынувшей. Куда ни посмотрит – везде ему русалка мерещится. Смотрит на кошку, во сне улыбающуюся – а ему нежная русалкина улыбка видится. Слышит блеянье соседской козы – а ему звонкий русалкин голосок слышится.

А была у Серёжи в Москве невеста – девочка из православной семьи. Весь прошлый учебный год они с ней либо в театр, либо в храм на вечернюю службу ходили. Потом Серёжа невесту до дома провожал, а она его за руку держала. Хорошая девочка, скромная, начитанная. Поехала она на лето к бабушке в Крым, а Серёжа – к своей бабушке, под Киров.

Но как встретил Серёжа русалку, сразу позабыл про свою невесту…

Пришёл он на следующий день в три часа к заветному пруду, а русалка его уже поджидает. Уселась на нижней ветке плакучей ивы и ножками болтает. Взял Серёжа её под руку, и пошли они по лесу гулять.

– Ты чего такой зажатый? – спрашивает русалка. – Не умеешь раскрепощаться?

– Вообще-то умею… – мямлит Серёжа.

– Ну так давай в догонялки играть!

Два часа носились они с русалкой по лесу, потом к пруду вернулись. Назначила русалка время следующей встречи и уплыла.

А Серёжа домой пришёл – ни есть ни пить от любви не может. Бабушка его попросила грядку вскопать, а у него руки дрожат и лопата из них выпадает. Испугалась бабушка, подумала, что заболел внук. Весь вечер его народными средствами лечила.

А он – ничего. Отоспался за ночь и опять к своей русалке побежал.

Гуляют они с русалкой по лесу.

– А откуда ты вообще? – набравшись смелости, спрашивает Серёжа.

– Из Болгарии вообще-то, – смеётся русалка.

– А почему без акцента говоришь?

– Нам, русалкам, акцент не положен!

Сказала, и давай опять по лесу носиться. А Серёжа догоняет.

Так всё лето и пролетело. Ни одной книжки Серёжа не прочитал, отощал от любви, как мартовский волк. Даже бабушка его лечить перестала. Махнула рукой: что поделаешь, возраст такой!

Пришёл Серёжа на последнее свидание с русалкой грустный.

– Уезжаю я завтра в Москву, – говорит. – Не увидимся мы до следующего лета…

– Почему это не увидимся? – смеётся русалка. – Я тоже в Москве живу, а сюда на лето приехала.

Возликовало всё внутри у Серёжи.

– А будешь со мной в театр ходить? – спрашивает он.

– Чего я там забыла? – скривила личико русалка. – Может, ты меня ещё в православный храм потащишь?

– Нет, нет, я вообще туда никогда не хожу! – соврал Серёжа. – Давай лучше по Измайловскому парку гулять. Там тоже пруды есть.

– Вот это другое дело, – успокоилась русалка. – Я вообще-то плаваньем занимаюсь, мне практика нужна…

Вечером первого сентября звонит Серёже его бывшая невеста. С началом учебного года поздравляет, рассказывает, какие книги за лето прочитала. А Серёжа её голос слышать не может. Кажется он ему каким-то скрипучим и чужим.

А на следующий день русалка позвонила. Голосок её кажется нежным-пренежным, и всё внутри у Серёжи от её голоса переворачивается. Назначила свидание в Измайловском парке, засмеялась своим звонким смехом и повесила трубку.

Вышел Сережа из метро, идёт к Красному пруду, где они с русалкой встретиться договорились. Навстречу ему – мужик с собакой. Пёс крупный, но порода – самая что ни на есть добрая – ризеншнауцер. Только поравнялись, пёс как зарычит и хвать Серёжу за ногу. Насилу его хозяин оттащил. Однако по штанине пятнышко крови растекается.

Мужик своего пса к дереву привязал и на колени перед Серёжей бухнулся.

– Только полицию не вызывайте! – умоляет. – Мне этот пёс – как сын родной! Он никогда в жизни никого не кусал. Не знаю, что на него нашло. Если вы полицию вызовете, его усыпят, а мне жизнь не мила станет!

Хоть и привитый был пёс от бешенства, а пришлось Серёже в травмпункт топать – вдруг в ранку грязь попала и заражение крови будет? Мужика-то он пожалел – полицию не вызвал, – а вот на свидание опоздал. Пытался русалке на мобильный дозвониться, но она почему-то не ответила.

Прибежал, хромая, на Красный пруд – думал, она его там дожидается. Не тут-то было! Три раза пруд вокруг обошёл, а своей русалки не нашёл.

Вечером русалка ему сама позвонила.

– Вот как, значит, Серёженька, ты меня любишь? – говорит она злым голосом. – Я тебя что, по три часа ждать должна?

Как Серёжа ни оправдывался, как ни извинялся, не простила его русалка. А в историю с собакой вообще не поверила.

– Знаю я все ваши мальчишечьи уловки! – говорит. – Буду теперь встречаться с теми, кто постарше. Они не такие вруны!

И трубку бросила.

А на следующий день звонит Серёже его православная невеста и в храм зовёт. Голос у неё приятный такой, тихий, родной. Обрадовался Серёжа и согласился.

Пока шли они от метро к храму, рассказала невеста своему жениху удивительную историю.

Приснился ей, оказывается, в ночь на второе сентября преподобный Герасим Иорданский со своим львом Иорданом.

– Ой, Иорданчик, милый! – обрадовалась девочка во сне. – Разреши, отче, мне его погладить!

– Погладь, милая, погладь! – говорит святой.

– А он точно не укусит? – спрашивает Серёжина невеста. Боязно ей всё-таки дикого зверя ласкать.

– Укусит, но не тебя! – улыбается святой.

– А кого же он укусит? – спрашивает она удивлённо.

– А того, кто самую лучшую девочку в целом свете на пустоголовую русалку променял! – отвечает святой.

Наутро стала молиться Серёжина невеста: чтобы, если уж суждено льву Иордану кого-то укусить, то укусил бы он не больно, и чтобы рана зажила бы побыстрее…

– А ты чего прихрамываешь на правую ногу? – вдруг спрашивает невеста жениха.

– Ой! – говорит смущённо Серёжа. – Я это… Вот когда поженимся, тогда расскажу!

Родная шкура

Жил в лесу мишка, добрый-предобрый. Но пришёл злой боксёр, похожий на неандертальца, и застрелил его из помпового ружья.

Боксёру не нужны были ни медвежий мех, ни медвежье мясо. Просто он хотел выложить в интернете фотографии, где он стоит рядом с убитым мишкой. Чтобы все люди на свете стали думать, что он настоящий злой мужчина из каменного века.

Господь увидел, что душа мишки отделилась от тела, и спрашивает:

– Михал Потапыч, ты сразу в рай пойдёшь или хочешь ещё на земле пожить?

– Пожил бы ещё, – говорит медведь, – да боязно назад в медвежью шкуру возвращаться – много злых людей развелось. Вот если бы стать кем-нибудь поменьше, понезаметней… А хотя бы зайцем!

– Будь по-твоему! – говорит Господь. И отправил душу медведя в его родной лес в заячьем теле.

Побежал зайчик на овсяное поле и давай овёс трескать. Очень он его любил, ещё когда был медведем. Вдруг слышит вкрадчивый голос:

– Первый раз вижу такого неосторожного зайца! Ну, прощайся с жизнью, косой!

А это лиса! Хотел заяц на неё рыкнуть по старой медвежьей привычке, а из горла только писк вырывается. И глазом моргнуть не успел, как слопала его лиса.

Увидел это Господь и говорит медвежьей душе:

– Что же ты, Михал Потапыч! Не приспособился толком к новому телу, и сразу овёс лопать побежал! Ну, так и быть, верну тебя ещё разок обратно. Кем на этот раз хочешь стать?

– Да кем-нибудь совсем маленьким, незаметным… А хотя бы мышкой!

– Будь по-твоему! – говорит Господь. – Только смотри – ни волку, ни лисе, ни филину на глаза не попадайся!

И отправил душу медведя в его родной лес в теле мышки.

Вырыл бывший медведь норку. Сидит в ней и от страха дрожит, нос высунуть боится. Но голод не тётка. Как невмоготу его терпеть стало, вылезла мышка потихонечку из норки и к овсяному полю пошла. Только завидит какую-нибудь тень, прячется за кочку и дрожит. Так мало-помалу и дошла. Наелась овса – и в обратный путь, с теми же предосторожностями.

И недели не прошло – взвыл бывший медведь от жизни такой. Думает: «Раньше я каким был? Большим и добрым. Все меня любили и уважали. А теперь никому я не нужен, ни одного друга у меня нет!»

И взмолился он Богу:

– Прости, Господи, не могу больше в чужой шкуре жить! Сделай меня обратно медведем или в рай пошли!

Улыбнулся Господь и превратил мышку в косолапого мишку. Да в такой далёкий лес его послал, где ещё нога человека не ступала.

Живёт Михал Потапыч в этом лесу и Бога славит. Особенно по воскресеньям, когда все самые добрые существа на земле празднуют Воскресение Христово.

А похожий на неандертальца боксёр Воскресение Христово не праздновал. Он в Африку поехал. Была у него мечта – сфотографироваться на фоне убитых им африканского слона, бегемота и жирафа. Но никого застрелить он больше не успел. Укусила боксёра муха цеце, и заболел он сонной болезнью[1]. Спит теперь целыми днями, и снятся ему хорошие добрые сны. В этих снах он никого не убивает, а дружит со всеми зверями земными и птицами небесными. Глядя, как он улыбается во сне, никто не думает, что он настоящий злой мужчина из каменного века…

Монстр за дверью

Открылся у Костика дар прозорливости. Всё он стал видеть: кого завтра на каком уроке спросят, кому замечание сделают, у кого родителей в школу вызовут.

Выстроилась к нему во дворе целая очередь из учеников. А Костик сидит на лавке с корзиной на коленях и прозревает. Корзина у него – для подношений: марсов-сникерсов там всяких, чипсов, жвачки и конфет. «Трудящийся достоин пропитания», – сказано в Священном Писании.

Серёге из седьмого «Б» Костик не велел назавтра в школу приходить.

– Поставят двойку по истории, – говорит, – и родителей вызовут из-за плохой успеваемости.

– А что же мне делать? – спрашивает Серёга.

– А то сам не знаешь! – удивляется Костик. – Прикинься больным или просто прогуляй. А ещё лучше – попроси Ваську тебе большой фингал перед уроками поставить. Классная отправит тебя к медсестре. Там веди себя так, будто вот-вот сознание потеряешь, и медсестра домой тебя пошлёт.

– Может, проще урок выучить? – говорит Серёга.

– Может, и проще. Только знаешь, как Бог наказывает тех, кто прозорливцев не слушает? – строго говорит Костик. – Их даже иногда из школы выгоняют!

Вздохнул Серёга, положил сникерс в корзину для подношений и домой пошёл. А к прозорливцу Леночка из шестого «А» подошла:

– Любит меня Лёша из параллельного класса или не любит? Идти мне с ним сегодня в кино или не идти?

Задумался прозорливец, в себя погрузился – будущее прозревает. Потом говорит:

– Нет тебе, девица, Божьей воли с Лёшей в кино идти! Если с ним пойдёшь, ногу подвернёшь. Иди лучше со мной.

Покраснела Леночка, но идти с Костиком в кино согласилась. Потом вся школа будет говорить, что прозорливец именно её избрал… Достала она пакетик с чипсами, но Костик от Леночкиного подношения отказался. «Даром получили, даром давайте», – процитировал он Священное Писание.

Иссякла очередь, отправился прозорливец домой. Подкрепился конфетами да сникерсами и только стал собираться идти с Леночкой в кино, как вдруг слышит: кто-то в дверь звонит. «Кто бы это мог быть? – думает Костик. – Родителям ещё рано с работы приходить, а с Леночкой мы у кинотеатра встретиться договорились». Смотрит в глазок, а там – настоящий пират, Джон Сильвер. На голове – треуголка, на плече – попугай, и нога деревянная. Испугался Костик, заперся на все замки. А в дверь опять звонят. Глянул он в глазок, а там разбойник. С золотыми зубами, длинными ножами за поясом и повязкой на глазу.

«С ума я, что ли, схожу? – думает Костик. – Не может этого быть! Современные разбойники в костюмах ходят – их каждый день по телевизору показывают. А такие только в сказках бывают!»

А в дверь опять звонят.

– Кто там? – спрашивает Костик. В глазок ему страшно смотреть – вдруг опять какую-нибудь галлюцинацию увидит.

– Твой Ангел Хранитель, – отвечают из-за двери.

– А чем докажете?

– Когда тебе было пять лет и ты в речке тонул, я тебя на руки взял и на берег вынес, – говорит голос из-за двери. – Помнишь, что́ я тебе при этом сказал?

– Помню.

– Ну вот и сейчас я тебе то же повторяю: верь, надейся и люби! Может, впустишь меня в квартиру?

Открывает Костик дверь, а в прихожую чудище вползает: на голове змеи шипящие, изо рта пар идёт, а тело – всё в щупальцах, как у гигантского осьминога. Мальчик – бегом в свою комнату, а чудище за ним. Уселось на диван и тяжко вздыхает.

Костя в угол забился и шепчет скороговоркой:

– Не ешьте меня, я ещё слишком молодой! Не ешьте меня, я ещё слишком молодой!

– Да не собираюсь я тебя есть! – говорит чудище. – Где это видано, чтобы Ангел Хранитель съел того, кого должен защищать?

– Что-то непохожи вы на моего Ангела Хранителя! – еле слышно говорит Костик. – В прошлый раз на вас светлые одежды были. И лицо светящееся, и крылья белоснежные…

– Да и ты на моего подопечного последнее время не похож, – отвечает чудище. – Был скромный, хороший мальчик, а сделался невесть кто!

– То есть это из-за меня вы в чудовище превратились? – спрашивает мальчик.

– Да не превращался я ни в какое чудовище! – возражает Ангел. – Какая душа́ у человека, таким он и своего Ангела Хранителя видит. В пять лет душа у тебя была чистая, и ты меня в истинном свете увидел. А сейчас накопилась у тебя в душе тьма от злых, нераскаянных дел – вот ты меня и увидел страшным да злым, глядя сквозь эту тьму.

– Всё равно не понимаю… – говорит Костик.

– А чего тут понимать! Перестань из себя прозорливца корчить, у ребят прощения попроси и в храм сходи исповедуйся. Тогда снова увидишь меня таким, какой я есть.

Вздохнуло чудище в последний раз и ко входной двери поползло…

Стыдно стало Костику, что он своего Ангела Хранителя до такого состояния довёл. Сделал он всё в точности так, как ему велели, и снова увидел прекрасного юношу в светлых одеждах с белоснежными крыльями. Прямо после исповеди и увидел. Они вместе всю службу отстояли, а потом Ангел Хранитель Костю собственноручно причастил (ангелам это разрешается). И расцеловал троекратно.

Больше Костя старался злых дел не совершать. Не дай Бог увидеть своего Ангела Хранителя ещё в каком-нибудь страшном обличье!

Вырос Костя и стал монахом, а потом старцем. Обычным, не прозорливым. Когда посетители просят его прозреть волю Божию, он встаёт, обнимает их ласково и говорит:

– Читайте Священное Писание, чада. Там и найдёте ответы на все свои вопросы.

И по его молитвам всё у этих людей складывается в жизни хорошо.

Милостивый енот

Дорогие дети! Никогда не купайтесь в реке Миссисипи без присмотра родителей! Там живут злые, кровожадные рептилии!..

Жил-был в реке Миссисипи безжалостный аллигатор. Всю жизнь думал он только о том, как бы получше набить своё брюхо. Заляжет неподалёку от берега, высунет рыло из воды и высматривает, кого бы ему утащить под воду и слопать.

Но однажды аллигатор заболел. Может быть, отравился несвежим мясом, может быть, простыл, когда гулял под дождём. Поднялась у него температура, начался жар. Лежит он на бережке и плачет горючими слезами. А все думают, что он просто сытно пообедал – известно ведь, отчего крокодилы обычно плачут.

Стал уже аллигатор к смерти готовиться. Провалился в забытьё, и видится ему огромный ковбой в сапогах из крокодиловой кожи, который пришёл с него шкуру содрать… Вдруг чувствует – кто-то его в бок толкает. Очнулся он, а перед ним стоит на задних лапках енот и вежливо так спрашивает:

– Мистер аллигатор, вы хорошо себя чувствуете? Может, вам какая помощь нужна?

– Помираю я, – говорит аллигатор. – В наказание за все мои грехи и безжалостность по отношению к ближним.

Пощупал енот ему лапкой лоб и говорит:

– Да у вас жар, мистер аллигатор! Вам срочная медицинская помощь требуется!

– Ничто мне уже не поможет, кроме антибиотиков… – вздыхает аллигатор.

Оживился енот и убежал куда-то. А через час возвращается с большим шприцом в лапке и говорит:

– Вот самый сильный антибиотик, который был в аптеке. Сейчас сделаю вам укол, и вы обязательно поправитесь.

– Я кровожадный хищник, – говорит аллигатор. – Зачем меня лечить? Чтобы я снова ел несчастных зверюшек, вроде тебя?

– Я знаю одно, – отвечает енот, – ближним нужно помогать. Даже если они потом тебя съедят. – И сделал аллигатору укол.

На следующий день енот пришёл и сделал ещё один укол антибиотика. А на третий день аллигатор поправился.

– Только я всё равно скоро умру от голода, – говорит своему спасителю хищник. – Не смогу я теперь не только енотов, но и вообще никаких зверюшек есть. Ты научил меня милости.

– Это дело поправимое, – говорит енот. – Лежите здесь и никуда не уходите.

Убежал он, а через час вернулся с большим-пребольшим пакетом сарделек.

– Вот, подкрепитесь, мистер аллигатор. Вам нужно силы после болезни восстанавливать!

Обрадовался наш герой, съел одним махом все сардельки, а потом опять загрустил.

– Всё равно придётся с голоду помирать, – говорит. – Не будешь же ты меня всю жизнь сардельками кормить…

– Совсем необязательно вам помирать, мистер аллигатор! Идите к нам в цирк работать! У нас трёхразовое питание, и дети радуются на представлениях, и одна большая дружная семья! Я обязательно уговорю директора взять вас в нашу труппу!

Обрадовался аллигатор, даже улыбнулся первый раз в жизни. И улыбка у него оказалась совсем не кровожадная, а милая и добрая. Вскочил он на ноги и пошёл вслед за милостивым енотом – в цирк на работу устраиваться.

Наш аллигатор исправился, кушает только продукты из супермаркета и работает в цирке. Но в реке Миссисипи по-прежнему живёт много злых, кровожадных аллигаторов. Дорогие дети, пройдитесь как-нибудь по берегу этой великой реки. Вдруг кому-нибудь из хищников нужно оказать милость?

Как лесник от уныния исцелился

Весна пришла! Розы распустились, соловьи запели, козочки заблеяли, кошки замяукали, коровы замычали:

– Встречайте весну, люди! Воспряньте от зимней печали!

А в лесу какое благоухание! Черёмуха, сирень, жасмин, запах сосен да молодой листвы! Все звери вышли из своих домов – берлог, нор да дупел, – собрались на полянках и просеках, Пасху празднуют.

В Светлое Христово Воскресение никто никого тронуть не смеет. Вот и стоят зайчики рядом с волком и лисою, кабаны – бок о бок с уссурийским тигром, тетерева – рядышком с хорьком и куницею. Все дружно поют:

– Христос воскре́се из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробе́х живот[2] даровав![3]

И правда: никого нет во гробах! Наши прабабушки и прадедушки воскресли и пасхальный тропарь вместе с ангелами дружно распевают. Не мёртвые, живые!

А какие чудеса каждый год на Пасху происходят! Хромые отбрасывают костыли, слепые прозревают, злые становятся добрыми. Если уж мёртвые вслед за Христом воскресают, то нам, живым, тем более грех унывать!

Но был один страшно унылый человек. Жил он один, работал лесником, Пасху не праздновал, в воскресение Христово не верил. Каждый раз, когда из леса слышалась пасхальная песнь, лесник запирал все двери и окна в своём доме, затыкал уши ватой и включал на полную громкость телевизор – развлекательный канал. Лишь бы не слышать пасхальный тропарь, струящийся в воздухе над лесом!

И вот однажды на Пасху сидит лесник перед телевизором с ватой в ушах и слышит, что кто-то в дверь стучится. Можно представить, как громко стучались, если он сквозь вату и шум телевизора стук расслышал!

Терпел-терпел лесник, но в конце концов не выдержал, вынул вату из ушей и пошёл дверь открывать. А за дверью – мишка косолапый стоит, немаленький. Пудов этак тридцать[4] в нём живого весу, и это после зимы!

– Мне бы куличика освящённого кусочек, – говорит медведь. – Чтобы весь год до следующей Пасхи его вкус вспоминать да любые хвори побеждать.

А за спиною медведя – тигр уссурийский, и пара-тройка волков, и пяток-десяток кабанов, и два-три десятка лисиц да куниц, и полсотни зайцев, а уж иной лесной твари – видимо-невидимо. Даже обезьяна откуда-то взялась – не иначе как из зоопарка на Пасху в лес сбежала. И все просят:

– Нам бы куличика освящённого кусочек!

А лесник как рявкнет на них:

– Нет у меня куличика освящённого! Я в церковь не хожу, в Бога не верую. Откуда у меня куличику взяться?

– А ты сходи! – говорит медведь. – Ты лесник, поэтому должен о нас, диких зверях, заботиться. Ежели мы всей гурьбой к храму за куличиком пойдём, народ испугается. А в день Святой Пасхи пугать кого-то – грех. Так что лучше ты сходи.

Задумался лесник. Ведь и правда получается, что сходить за куличиком – его святая обязанность. Только дадут ли ему в церкви куличик и хватит ли его на всех желающих?

А все звери стоят и смотрят на него умоляюще. Не выдержал лесник – надел рюкзак и в ближайшее село поехал на своём стареньком мотоцикле.

Когда лесник наш к храму подъехал, пасхальная служба уже закончилась. Улыбающийся батюшка как раз из церкви выходил.

– Тебе чего, мил-человек? – спрашивает.

– Мне бы куличик освящённый, для зверей лесных, – опустив глаза, говорит лесник.

– Будет тебе куличик! – говорит батюшка. Пошёл в свою избушку и вынес большой румяный кулич, круглобокий да дивно пахнущий. – Вот, раздай своим зверям, да и сам не забудь кусочек скушать!

Обрадовался лесник, расцеловал священника, сел на мотоцикл и назад поехал.

А звери его ждут не дождутся. Увидели, что их лесник с куличом вернулся, запрыгали от радости и пасхальный тропарь запели.

Но кулич-то хоть и большой, да один, а зверей много-премного. Даже если каждому по крошечке дать, всё равно на всех не хватит.

Вот тут-то и случилось чудо Божье, предивное, неслыханное! Сколько лесник от кулича ни отламывает, не уменьшается кулич! Всех зверей он куличом угостил, а потом и сам вкусил, ну а Бог благословил.

И стал наш лесник самым счастливым и жизнерадостным человеком на свете. Круглый год пасхальный тропарь поёт да в церковь по воскресеньям ходит, а телевизор взял да и выбросил.

А тот кулич и до сих пор у него в горнице стоит, не черствеет и не уменьшается. И каждому, кто от него кусочек съесть захочет, лесник с радостью даёт. Кто вкусит от того кулича – от уныния и любых болезней исцеляется, ближних от всей души любит, за врагов молится. А если ему сказать: «Христос воскресе!» – он так громко воскликнет: «Воистину воскресе!» – что этот возглас услышат повсюду на Земле.

Благоразумная рука

Пошёл Володя в лес по грибы. Долго ходил-бродил по лесу дремучему, целое лукошко благородных грибов набрал – боровиков, подосиновиков да поддубников. Вернулся на дачу, а его папа с мамой исчезли бесследно. И бабушка с дедушкой исчезли. И соседи все тоже куда-то пропали.

Удивился Володя, стал по деревне ходить, чтобы хоть одну живую душу найти. Нет никого!

Решил он в город на папином джипе поехать – людей искать. Папа его водить немножечко научил. Главное в управлении автомобилем: одновременно на педали газа и тормоза не нажимать и руль начинать заранее вертеть, причём в нужную сторону.

Переместил Володя водительское кресло в самое переднее положение – чтобы до педалей доставать, передвинул рычаг автоматической коробки передач и тронулся с места. «Лишь бы меня полиция не остановила!» – думает. А спустя пять минут уже по-другому думает: «Нет, пусть лучше меня полиция остановит! Тогда я снова живого человека увижу!» Но никто его не остановил.

Приехал он в город – нигде ни души. Пошёл в «Детский мир», в отдел радиоуправляемой техники. Хотел взять самый большой вертолёт и поуправлять им на улице, да рука не поднялась.

– Я же не краду, а беру взаймы! – говорит Володя руке. – Что же ты такая нерешительная!

– Чтобы взять вертолёт, нужно деньги заплатить! – возражает правая рука.

– Так некому же платить! – говорит Володя. – Продавцы-то все куда-то подевались!

– Значит, ты должен их дождаться! – возмущается рука. – Тем более у тебя и вообще денег нет!

Спорил-спорил Володя со своей правой рукой, но разве её переспоришь! Пошёл в другой отдел. Там такие игровые приставки продаются – с ума можно сойти! Распаковал он самую дорогую приставку, подключил к телевизору и хотел поиграть, а правая рука опять за своё:

– Чужая приставка, нельзя ею пользоваться!

– Я её даже из отдела не выношу! – спорит с ней Володя. – Просто проверяю перед покупкой!

– А у тебя деньги на покупку есть? Нет. Значит, ты продавца обманываешь!

– Так нет же никакого продавца!

– А вот ты его дождись, скажи, что у тебя денег нет, а потом попроси просто так поиграть. Если разрешит, то, пожалуйста, играй!

Опять победила в споре правая рука. Убрал Володя приставку назад в коробку и дальше по магазину побрёл. Увидел кафэшку.

– Ну хоть можно пару бургеров взять? – спрашивает он правую руку. – Я голодный, как мартовский волк!

– Это – самая натуральная кража! – сокрушается рука. – Разве ты на такое способен, хозяин?

– Что же мне теперь – с голоду помирать? А если мои родители и другие люди так и не найдутся никогда?

– Лучше с голоду помереть, чем чужое взять!

Сглотнул Володя слюну и пошёл к выходу из «Детского мира». Вышел на улицу, зашёл в какой-то двор, сел на скамейку и заплакал. Грустно ему без папы с мамой, голодно и заняться нечем. Вдруг кто-то говорит:

– Ой, Володя, ну наконец-то я тебя нашёл! Ты где же это был?

Поднимает мальчик глаза, а перед ним стоит Ангел – высокий, статный и сияющий.

– Сначала в лес дремучий по грибы ходил, – удивлённо отвечает Володя. – А потом папу с мамой искал…

– Как же это я тебя проглядел! – сокрушается Ангел.

– А чего случилось-то? – спрашивает Володя. – Куда все подевались?

– Ты только не пугайся, мой милый… – Ангел присел на скамейку рядом с мальчиком. – …но пока ты грибы собирал, конец света наступил. Спустились ангелы с небес и всех людей забрали, а я вот тебя проглядел…

– И чего теперь делать?

– Да на Суд мы с тобой всё равно уже опоздали, двери затворены. Будем ждать, когда Господь Землю начнёт преображать.

– А как же мама с папой?

– Вот мы их здесь и подождём. Бог даст, скоро увидишься со всеми своими родными.

– Как же так получается: всех судят, а меня судить не будут? – расстроился Володя. – Обидно!

Закрыл Ангел глаза, потом снова открыл и радостно засмеялся.

– Чего вы смеётесь? – спрашивает Володя.

– Я-то тебя проглядел, да у Господа недосмотра не бывает! Суд над тобой уже свершился! Радуйся, отрок, оправдан ты!

– Это как же: меня уже судили, а я об этом и не знаю ничего?

– А ты вспомни, что делал в «Детском мире»!

– Да ничего такого я там не делал! Хотел кое-что сделать, да правая рука не позволила…

– Вот это и были для тебя мытарства[5]! А кто мытарства прошёл, тот и в рай прямиком пошёл! А что такое рай? Преображённая Земля!

Смотрит Володя по сторонам, а кругом деревья прекрасные на глазах из асфальта вырастают – цветут благоуханно, праздничными гирляндами сами собой наряжаются. На их ветвях зверушки добродушные скачут да птицы чудесные поют, слаще соловья. Это Земля начала преображаться!

Тут из-за деревьев сказочных выходят его папа с мамой, и бабушка с дедушкой, и ещё много других родственников. Бросился к ним Володя и всех по очереди обнял обеими руками: левой – обычной, и правой – благоразумной.

Как лукашка обманулся

Жил-был на Земле злой лукашка. Он был вором. Увидит лукашка у человека в сердце светлые мысли или добрые замыслы – тотчас похищает их и превращает в злые. А потом назад человеку в сердце вкладывает. Вот и получается: хотел человек с ближним едой и одеждой поделиться, а вместо этого отнял у ближнего последнюю рубашку и последнюю краюху хлеба; хотел сироту пожалеть, а вместо этого взял да и побил; хотел Богу Единому помолиться, а вместо этого вырезал из дерева лукашкино изображение, поставил на постамент и злому вору поклоняется. И все люди на Земле мучились от лукашкиных выходок.

Но однажды пролетал над небом голубым Светлый Богатырь из златого града с хрустальными вратами. Увидел он, как люди мучаются от злого лукашки, и решил спуститься на Землю, чтобы его наказать. Но чтобы лукашка, завидев Богатыря, не спрятался и не убежал, Светлый Богатырь явился не в своём истинном обличье, а взял да и родился человеком, в семье у одних добрых людей.

Вот растёт он обычным мальчиком, учится читать-писать, плотничать отцу помогает. А лукашка ни о чём не подозревает.

Вырос Богатырь, схоронил отца, живёт с мамочкой любимой, а в сердце у него всегда только светлые мысли. Хочет лукашка эти мысли украсть, да не может – крепко охраняет своё сердце Богатырь. Тогда думает лукашка: «Выманю-ка я этого человека в пустыню – там проще будет добрые замыслы похитить».

А Богатырь и сам зачем-то в пустыню пошёл. Бегал-бегал вокруг него лукашка – ни одной доброй мысли так и не украл. Держит Богатырь своё сердце на замке.

Разозлился лукашка, зубами скрежещет: не было ещё на Земле такого человека, у которого бы вор ни одной светлой мысли не украл. «Ну, я ещё с тобой поквитаюсь, человечишко!» – думает злодей.

Выждал лукашка удобный момент и подговорил некоторых людей арестовать Богатыря по ложному обвинению. Как подговорил? Да как обычно: вынул у них из сердец добрые замыслы, поколдовал над ними, превратил в злые и обратно вложил.

Вот схватили эти люди Светлого Богатыря и отдали его судье.

– В чём виновен ты, сын плотника? – спрашивает судья.

– Ни в чём, – отвечает Богатырь.

Посмотрел судья Богатырю в глаза и говорит:

– Вижу, что ты говоришь правду. Поэтому я отпущу тебя.

А лукашка тут как тут. Украл у судьи из сердца мысль поступить по справедливости, поколдовал над ней и обратно вложил.

– Итак, я должен предать тебя злой смерти! – тотчас говорит Богатырю судья.

«Вот как поведут сына плотника на казнь, – думает лукашка, – ослабит он от горя свою защиту сердечную – тут-то я его и обворую!»

Просчитался лукашка! Светлый Богатырь от скорби только ещё сильнее сделался. Ни одной светлой мысли злому вору так и не отдал!

И умер безвинный Богатырь лютой смертью. А как умер, скинул человеческую оболочку и предстал в своём истинном обличье. Понял лукашка, как жестоко обманулся! Ведь Светлый Богатырь его уже не раз побивал – в другом месте и в другое время.

Схватил Богатырь вора за шиворот и говорит:

– Ну-ка перестань людей мучить, добрые мысли злыми подменять!

– Да людям самим нравится творить злые дела! – оправдывается лукашка. – Почему они свои сердца ни капельки не охраняют?

– И то верно, – вздыхает Богатырь. – Тогда вот как я поступлю. Пошлю на Землю своего друга – богатыря Чистого Голубя. И скажу всем людям, что они под Его защитой. Кто захочет свои добрые мысли от тебя, злодея, уберечь, пускай призывает Чистого Голубя. Тот сию минуту явится и поможет всё доброе и светлое в их сердцах сохранить и преумножить. А те, кто Чистого Голубя не призовёт, так и быть, пусть остаются в твоей власти…

Обрадовался лукашка, что ему разрешили ещё по Земле погулять да поворовать. А зря обрадовался! Людей, которые призывают Чистого Голубя, год от года всё больше. И сам Светлый Богатырь нет-нет да и заглянет на Землю: вдруг кому срочная помощь нужна?

Так что побивают и посрамляют лукашку каждый день и по многу раз – не успевает синяки да ссадины залечивать. Так и положено поступать с вором! Одно злодея спасает – наловчился он быстро бегать. А то бы насмерть прибили уже…

«А всё-таки зачем Светлый Богатырь родился человеком?» – спросите вы.

Как зачем?! Чтобы знать, как лучше защищать от воров человеческое сердце!

Великанья еда

Жил на свете великан. А великанам, как известно, тяжеловато прокормиться – вот они и тащат в рот что попало: коров, свиней, баранов, эльфов, гномов, орков и даже людей. Не по злобе, конечно, а от голода.

Вот и наш великан с английским именем Джоэл не брезговал никакой мясной пищей.

Поймал он однажды в лесу семь гномов со смешными именами, похожими на клички попугайчиков: Молчун, Ворчун, Умник и всё в этом роде. Хотели гномы задобрить великана – стали ему весёлую песенку петь да плясать. Пока они пели да плясали, великан их по очереди к себе в рот и покидал.

В другой раз поймал Джоэл эльфийку со странным именем Галадриэль и слопал не моргнув глазом. А нечего гулять одной вдали от дома! Не ахти оказалась на вкус эта самая эльфийка – жестковата. На вид-то она молодая была, да разве по внешнему виду эльфа можно судить о его истинном возрасте?

В другой раз слопал великан человеческую принцессу. Принцесса та была по совместительству пловчихой, и Джоэл выловил красавицу прямо из открытого бассейна. Прибежал её муж – принц карликового государства, – а в бассейне только вода колышется. Горько заплакал принц и поклялся найти того, кто похитил его любимую супругу.

А великан живёт себе и горя не знает.

Сидит он как-то под высоченным эвкалиптом и трёх барашков в желудке переваривает. Проходит мимо странник в стареньком плаще: на голове капюшон, за плечами сума, в руке посох.

– Стой! – окликает странника Джоэл.

Тот послушно останавливается.

– Я сейчас сытый, – говорит великан, – поэтому сразу тебя есть не буду. Давай мы с тобой посидим, о жизни побеседуем. А я тем временем проголодаюсь.

Снял странник суму, присел на камень и речь повёл:

– Жизнь – она сложная. Добро и зло в ней рядом живут и друг с другом борются. И каждому, кто рождён на земле – будь то человек, гном, эльф или даже орк, – предстоит сделать выбор, на чьей он стороне – на стороне добра или на стороне зла.

– Вот я – ни на чьей стороне! – говорит великан. – Вернее, я на своей собственной стороне. Кушать надо? Надо. Иначе с голоду помрёшь. Вот я и добываю себе пропитание, как могу.

– Да… Запущенный случай… – вздыхает странник. – А про то, что у всех, кого ты слопал, есть близкие, которые их любили, ты не думал?

– Ну, я же не идиот! – говорит Джоэл. – Конечно, думал. Даже хотел их кушать целыми семьями, чтобы некому было печалиться, да разве всех выловишь? А мне без белковой пищи никак нельзя. Когда начинаю питаться одними углеводами, здоровье резко худшеет…

– А про соевое мясо ты слышал?

– И слышал, и пробовал. У меня от него газы, и колики, и изжога. Не хочет организм нормально усваивать!

Задумался странник. Как вразумить бедное создание? Как объяснить ему, что благополучие ближних должно стоять выше своего собственного?

– Неужели тебя и совесть никогда не мучает? – спрашивает он великана.

– Почему? Бывает… Чешется что-то такое между лопаток, как будто летучая мышь укусила…

Вздохнул странник, вынул из-под плаща волшебную палочку и превратил Джоэла в кролика.

– Живи теперь, мой друг, в этом обличье и надейся на милость Божию. А я через месяц приду на это же место и посмотрю, проснулась ли твоя совесть.

Взвалил на плечи суму, взял свой дорожный посох и ушёл.

А кролик по лесу бегает и едва успевает от зубов хищников да от пуль охотников уворачиваться. Все его съесть норовят! Ни поспать ему как следует не удаётся, ни травки вволю пощипать – только на минутку передохнуть остановится, сразу лиса или охотник появляются, надо дёру давать. Такого лиха вкусил – врагу не пожелаешь. Намучился он, похудел страшно – одна кожа да кости остались…

Прибегает через месяц к эвкалипту, а странник уже на камне сидит, его поджидает. Прыгнул кролик к нему на руки, в глаза смотрит слёзно, а ни одного слова вымолвить не может – голосовые связки не приспособлены.

Улыбнулся странник, достал волшебную палочку и превратил кролика назад в великана.

– Буду теперь только соевое мясо есть! – выдохнул Джоэл, едва обрёл дар речи. – Пускай меня колики с изжогой замучат!.. А могу я что-нибудь сделать для близких всех тех, кого я сожрал?

– Ты – ничего не можешь. А вот Господь может вернуть им любимых – воскресить всех погибших, – если ты искренне раскаешься в своих грехах. Он всегда исправляет дела рук наших.

Заплакал великан, встал на колени и стал молить Бога о прощении.

Услышал Господь великанов плач и простил Джоэла. И, как в сказке, выскочили из его живота все те, кого он за свою жизнь слопал – и люди, и эльфы, и гномы, и орки, и коровы, и свиньи, и бараны! И стали все дружно благодарить Бога!

Семь милых гномов вернулись к Белоснежке – она уже с ног сбилась, понять не может, куда пропали её добрые друзья. То-то Белоснежка обрадовалась!

Эльфийка Галадриэль вернулась к своему мужу Келеборну и внучке Арвен – те тоже нарадоваться не могли, что любимая бабуля оказалась жива и невредима.

А принц карликового государства как увидел свою возлюбленную принцессу – бросился её целовать да обнимать. И родились у них через девять месяцев близнецы – мальчик и девочка.

Великан Джоэл стал добрым и хорошим великаном, кушает только соевое мясо и гречку, а по праздникам катает на себе детей. Недавно он спас целую деревню от наводнения и его наградили медалью.

Ну а странник на Афон пошёл. И как только ступил он на землю святой горы, превратился его старый плащ в схимническое облачение, а волшебная палочка стала наперсным крестом…

Папа для Лёни

У Лёни не было папы. Никогда не было. Он слышал, что у других ребят папы иногда сбегают к чужим мамам или даже умирают… Но Лёнин папа не сбежал и не умер – его попросту никогда не было. А Лёне так хотелось, чтобы кто-то сажал его сильными руками на шею и кричал «иго-го», а Лёня бы смеялся и кидал лассо, как настоящий ковбой!

Вова из соседнего двора сказал Лёне, что без пап дети не рождаются. Просто иногда случается, что ни ребёнок, ни мама папу никогда не видели. Это называется «биологический родитель». Как у рыбок – мама отложила икру, а папа её оплодотворил и навсегда уплыл. Только в обратной последовательности.

Вова рассказывал, что отдыхал в лагере с парнишкой, у которого отцом был какой-то старенький певец. Этого дяденьку часто показывали по телевизору, но ни сам парнишка, ни его мама вживую своего папу не видели.

Лёня спросил свою маму: неужели она тоже никогда не видела их папу? Но мама почему-то засмеялась и сказала: «Вырастешь – поймёшь!»

Мама у Лёни была молодая – ей исполнилось всего двадцать шесть лет. Но никто из мужчин не ухаживал за ней, потому что она с утра до вечера работала, чтобы прокормить семью. А семьёй были он, Лёня, и тётя Катя, в квартире которой они жили. У тёти Кати скакало давление, и работать она не могла. Зато много занималась с Лёней, отводила его в школу и вкусно готовила.

И вот однажды Лёня пошёл с друзьями играть на пустыре. Они поиграли в казаки-разбойники и расселись вокруг костровища – тут взрослые ребята по вечерам пили пиво и жгли костры. Серёжка из параллельного класса стал рассказывать про своего папу. Серёжкин отец был культуристом – участвовал в разных шоу, двигал железнодорожные вагоны и получал за это хорошие деньги. Лёня не мог понять: зачем платить человеку за то, что он тащит несколько вагонов, когда любой задрипанный тепловозик может сделать это абсолютно бесплатно?

А Пашка сказал, что его папа худой и не может сдвинуть даже холодильник, но зато он учёный и зарабатывает деньги головой… А Вадик сказал, что его папа работает спасателем МЧС и поэтому приносит самую большую пользу обществу…

Лёня вдруг почувствовал, что у него на глазах наворачиваются слёзы, и сделал вид, что идёт в кусты по нужде. В кустах он уселся на поваленный ствол дерева и принялся жалеть себя. Почему ему так не повезло в жизни? Неужели лучшие годы его юности так и пройдут без папы? Ну хоть бы какой-нибудь захудаленький дядечка женился на маме! Пускай не культурист, не учёный, не спасатель – лишь бы добрый! Где же раздобыть себе папу?

– Ой, щекотно! – сказал вдруг кто-то весёлым баском.

Лёня так и вскочил с поваленного ствола.

– Кто здесь? – испуганно спросил он.

– А кто тебе нужен? – спросил ствол дерева, на котором Лёня только что сидел.

– Вообще-то, мне нужен папа, – признался Лёня, – но я не знаю, где его взять.

– А ты вот что сделай, – сказал ствол. – Возьми долото, рубанок. Да перчатки прорезиненные не забудь, чтоб заноз не нацеплять! Приходи завтра сюда с инструментом и выдолби из меня себе папу!

– Надо мной все смеяться будут! – возразил Лёня. – У всех папы из плоти и крови, а у меня что, деревянный будет, как Буратино?

– Не хочешь, не приходи! – обиделся ствол. – Тебе нужен папа, не мне!

Тут Лёня услышал, что его зовут ребята, и вынырнул из кустов.

А на следующий день он пришёл на пустырь один, с рубанком и долотом. Конечно, и киянку не забыл. И давай выдалбливать себе папу! А ствол только хохочет и кричит: «Щекотно!»

Несколько часов Лёня трудился, но ствол всё никак не хотел походить на человека. Намаялся мальчонка, запыхался и пошёл к костровищу передохнуть. Присел на полено, задумался, вдруг чувствует – кто-то положил ему руку на плечо. Оглянулся – стоит перед ним складный человек с русой бородкой и улыбается.

– Вы кто? – спрашивает Лёня.

– Не узнал меня, сынок? Я твой папа!

Взял человек Лёню за руку, и пошли они домой.

– Ой, а как же рубанок, долото и киянка? – вспомнил Лёня на полпути.

– В рюкзаке всё! – говорит папа и показывает рюкзак на спине. – Как же можно инструмент бросить?

– А вдруг мама тебя на порог не пустит? – спрашивает Лёня.

– А я у неё прощения попрошу, – отвечает папа.

– За что? – спрашивает Лёня.

– За то, что девять лет пропадал, – говорит папа.

Пришли они домой, звонят в дверь, открывает мама. Ей тётя Катя позвонила, сказала, что сын загулял, и мама с работы отпросилась, идти искать собиралась.

Увидела мама папу и как зарыдает! Бросилась в комнату, уткнулась в подушку и вся сотрясается от плача. А Лёня с папой её утешают.

Простила мама папу. Стали они одной семьёй жить. А в скором времени мама с папой даже поженились и обвенчались, потому что, оказывается, ещё не были женаты. А потом у Лёни родились две сестрёнки и братишка.

Когда Лёня немного подрос, папа рассказал ему свою историю:

– В последнем классе школы мы с мамой стали встречаться. У неё внутри появился ты, а я испугался ответственности, сбежал на море и сделался юнгой на теплоходе. Много лет я бороздил моря. Но однажды во время дальнего рейса выпил лишнего, упал за борт и стал тонуть. Я звал на помощь, но никто меня не услышал, и я потерял сознание. Очнулся я в непроглядной тьме и подумал, что уже умер. Но тут вдруг услышал голос: «Ты жив, но судьба твоя висит на волоске. Вспомни, что ты должен сделать!» И я вспомнил про твою маму и про ребёнка, который должен был у неё родиться восемь лет назад. Мне стало очень стыдно. И я первый раз в жизни начал молиться. «Господи, – говорил я, – услышь меня из чрева преисподней и извлеки на свет Божий. Я исправлюсь, стану хорошим человеком. Я найду свою невесту и обязательно женюсь на ней!» Три дня и три ночи я молился, изнемогая от голода и жажды. На мне были водонепроницаемые адмиральские часы с подсветкой, поэтому я знал, сколько прошло времени. И вот, когда третьи сутки подошли к концу, я увидел свет. Потом я почувствовал сильный толчок и оказался на морском берегу. Ко мне сразу же подошли люди, дали мне напиться и сказали, что видели, как меня изверг из своего чрева огромный кит. Немного придя в себя, я сразу же пошёл в храм и поблагодарил Господа за чудесное спасение. И вот я вернулся в родной город, узнал, где вы живёте, но не решился позвонить к вам в дверь. Тогда я стал следить за тобой. Я думал, что если приду к нашей маме, держа тебя за руку, она обязательно простит меня. И вот в тот день на пустыре я наконец решился заговорить с тобой… Ну а дальше ты знаешь!

– А как же поваленный ствол дерева? – изумился Лёня. – Ведь он разговаривал со мной!

– Ещё одно Божье чудо… – прошептал папа и перекрестился.

Как дед помирать шёл

Жил-был дед. Звали его Прохор. И было у него два внука – Кузьма да Демьян. Жили они все втроём в дедовой квартире.

Пенсия у деда Прохора была маленькая, а квартира – большая. Вот внуки и выгнали его из дома. «У нас, – говорят, – вся жизнь впереди! Некогда нам со старым дедом возиться».

Дед Прохор погоревал-погоревал, да и пошёл в лес помирать.

Встретился ему зайчик. Спрашивает:

– Куда, дедушка, путь держишь?

– Внучеки меня из дома выгнали, – отвечает дед Прохор. – Иду в лесную чащу – помирать.

– Вот беда! – говорит зайчик. – Пустил бы я тебя, дедушка, к себе в норку жить, да не поместишься ты! Разве что одну ногу только просунешь. Вот, возьми, дедушка, морковку, подкрепись!

Поблагодарил дед зайчика, схрумкал морковку (зубы-то у него ещё остались!) и дальше пошёл.

Встречается ему серый волк. Спрашивает:

– Куда, старенький, путь держишь?

– Так и так, – говорит дед Прохор. – Внучеки из дома выгнали, иду в чащу – помирать.

Расстроился волк.

– Даже не знаю, как тебе помочь, – говорит. – В моей норе мы с тобой вдвоём не поместимся. Да и кормить мне тебя нечем. Разве что барашка украду, поровну разделим?

– Спасибо тебе, добрый волчек, за участие. Я уж всё равно старый, так и так скоро помирать. А в тягость никому быть не хочу! Об одном тебя прошу: помолись о душе моей грешной!

– Обязательно помолюсь, дедушка! – обещает волк. – Наша волчья молитва, знаешь, какая сильная!

Идёт дальше дед Прохор и думает: «Вот бы медведя доброго встретить! Мы бы вдвоём с ним в берлоге поместились, а он бы меня малиновым вареньем кормил».

Зашёл в самую чащу. И видит: стоит Избушка на курьих ножках. К лесу задом стоит, а к деду Прохору передом.

«Вот и смерть моя подоспела», – думает старик. Он ведь раньше в школе литературу преподавал и знал, что Избушка на курьих ножках – место перехода из земного мира в потусторонний.

Тут из Избушки выходит прекрасная дева в старинном наряде и делает реверанс.

– Пришло моё время, Бабулька-Ягулька, – говорит дед Прохор. – Открывай мне дверцу в мир иной!

А глаза у девы так и сияют! Губки алые, щёчки румяные, ресницы длинные! Подходит она к нашему деду и целует его троекратно.

– Странно ты как-то себя ведёшь, Бабка-Ёжка! – удивляется старик. – И одета как-то чудно́… И нос у тебя прямой…

Ничего не сказала на это дева, а ушла в Избушку и вернулась с зеркальцем в красивом окладе. Смотрится в него дед Прохор и надивиться не может. Лицо у него молодое, брови чёрные, ни одной морщинки на лице. Помолодел старик от девичьего поцелуя!

– Я с тобою, мил-человек, под венец хочу! – говорит Прохору дева. – А зовут меня Василисою.

Чувствует Прохор: тело его силушкой богатырскою наливается от такого предложения. Жену-то он лет тридцать уже как схоронил!

– А вот и возьму тебя замуж, красна-девица Василиса! – говорит.

– Только чтобы всё честь по чести! – грозит пальчиком дева. – Чтобы в православном храме обвенчаться да по Божьим законам жить-поживать, детей наживать!

– Будь по-твоему! – говорит Прохор, берёт деву за руку да ведёт из лесу к себе домой.

И живёт теперь помолодевший Прохор с молодой женой в своей большой квартире. Живут-поживают, детей рожают, горя не знают. А внуки его – Кузька да Дёмка – в общежитии ютятся. Квартира-то по закону деду принадлежала! Как стали плохо себя вести, Василиса их в техникум учиться отправила. И сказала, чтобы не возвращались, пока не научатся старших уважать и ближних не обижать!

Райская долина

Жила-была семья муравьедов – муравьед-папа, муравьедица-мама и сыночек-муравьедик. Была у них очень важная работа. Заведутся у кого-нибудь во саду-огороде противные рыжие муравьи – люди сразу вызывают по телефону муравьедов. А не вызовешь вовремя – муравьи все корни у овощей подгрызут, на плодовые кусты и деревья полчища тли напустят и нароют повсюду огромные кучи земли – школы и детские сады для своих муравьят.

Конечно, семья муравьедов не только за лёгкие, но и за серьёзные случаи бралась: папа спасает плодовые деревья, мама – огород, а сыночек борется с тлёй в кустах. Только завидят рыжие муравьи спасателей – тотчас хватают коконы с ещё не рождёнными муравьишками и бежать!

Вот собрались однажды представители нескольких муравьиных колоний на совет – думают, как им от муравьедов избавиться. Никакой жизни от них не стало! Думали-думали и надумали муравьедика-сынишку похитить. А потом ультиматум его родителям поставить: не уберётесь из нашей местности, никогда своего сынишку не увидите.

Выступили в поход десять тысяч муравьиных солдат. Подкараулила муравьиная армия муравьедика, когда он один по лесу гулял, и напала на беззащитного ребёнка. Но ни один солдат так и не вернулся домой…

Выступили в поход сто тысяч муравьиных солдат. Подкараулила стотысячная армия муравьедика, когда он из речки вылезал после купания, и напала. Но ни один муравей из стотысячной армии так и не вернулся домой…

Выступили в поход миллион муравьёв под руководством опытных генералов. Применили муравьиные генералы тактическую хитрость – подвели своё миллионное войско к муравьедику, когда он кверху брюхом на солнце нежился, и напали. Но не только ни один солдат, но даже ни один генерал так и не вернулся домой…

Делать нечего – собрали остальные муравьи свои пожитки и решили навсегда покинуть местность, в которой родились. Идут по тропинке, горько плачут. Вдруг видят: прямо у них на пути сидит малыш-муравьедик. Ох какая паника в отряде беженцев началась! Наконец вышли вперёд самые мудрые старые муравьи и говорят муравьедику:

– С нами можешь делать что хочешь, но смилостивись – не трогай муравьих и муравьят!

– Не трону я муравьих и муравьят, – отвечает муравьедик. – И вас не трону. Я дал себе слово кушать только фрукты да ягоды и никогда больше не кушать муравьёв.

– А куда же делись один миллион и сто тысяч и десять тысяч наших солдат и генералов? – спрашивают муравьи-старики. – Разве не ты их пожрал?

– Нет, что вы! Дело было так: как-то раз я гулял далеко от дома и обнаружил чудесную долину. Там растёт много диких яблонь и груш, а уж малиновых и смородиновых кустов – видимо-невидимо. Мне стало интересно, кто живёт в этой долине, но я так никого и не нашёл. «Вот роскошное место для рыжих муравьёв!» – подумал я. И когда ваша десятитысячная армия напала на меня, я сказал солдатам, что могу проводить их в ту долину. Ох как они обрадовались, когда туда пришли! Потом я проводил туда же вашу стотысячную армию и миллионное войско. А генералам обещал, что в скором времени приведу и вас – стариков, муравьих и муравьят. Потому что все животные на земле – братья!

Заулыбались муравьи-старики и спрашивают:

– Почему ты такой добрый, юный муравьед?

– Я узнал от странствующего монаха, что нашим миром управляет добрый-предобрый Создатель, – говорит муравьедик, – и хочу стать похожим на Него!

И отвёл муравьедик всех оставшихся рыжих муравьёв в райскую долину.

Садовники-огородники с той поры зажили счастливо – больше никто не вредил их деревьям, кустам и овощам. Узнав о поступке сынишки-муравьедика, они поклялись, что будут кормить семью муравьедов самыми вкусными фруктами и ягодами всю жизнь.

Папа-муравьед и мама-муравьедица попробовали фрукты да ягоды и решили, что на вкус они ничуть не хуже муравьёв. Теперь они ходят от дома к дому, рассказывают людям эту историю и говорят:

– Вот какой у нас добрый-предобрый сын! Весь в нашего Создателя пошёл!

Кусачие насельники

У одного человека завелись на голове вши – маленькие кусачие козявочки, питающиеся человеческой кровью. Утешал он одного бездомного на улице, вот вши к нему с бездомного и перескочили.

А человек тот был верующим, и звали его Пересвет – в честь святого воина, сразившего татарского богатыря Челубея в Куликовской битве.

«Что же мне теперь делать? – думает Пересвет. – Не поднимется у меня рука тварь Божью погубить!»

– Не хочешь вшей морить, убирайся из дому! – говорит ему жена. – Хочешь меня тоже вшами заразить?

– Но ведь мы, верующие, питаем наши души и тела́ кровью Господа Иисуса Христа, – отвечает ей Пересвет. – И Господь терпит все наши беззакония. Почему бы и нам не потерпеть тех, кто питается нашей кровью?

– Совсем из ума выжил! – сказала жена и вытолкала его шваброй за дверь. – Пока вшей не поморишь, домой не приходи!

Пошёл Пересвет в храм, рассказал батюшке о своей проблеме.

– Иди-ка ты, чадо, в аптеку, – говорит батюшка, – купи средство против вшей и голову им помой. Вот такое тебе послушание.

– Но ведь они от этого умрут! – возражает Пересвет. – Получается, что я должен своими руками погубить тварь, которую Бог создал?

– Суемудрствуешь ты, чадо! – строго говорит батюшка. – Лучше бы о ближних подумал. Хочешь меня и всех остальных прихожан вшами заразить? В общем, пока вшей не поморишь, в храм больше не приходи!

Расстроился Пересвет, но в аптеку не пошёл. «Лучше, – думает, – я буду на улице жить и в храм перестану ходить, чем души живые погублю!»

И стал жить на улице. Неделю живёт, другую. Кончились деньги в кошельке, а кушать хочется. Сел Пересвет неподалёку от храма и милостыньку стал просить. Вдруг подходит к нему какой-то старичок и говорит:

– Ай-ай-ай-ай-ай! Что же это ты, раб Божий, вытворяешь?

Поднял Пересвет глаза на старичка и видит – на старичке облачение схимническое.

– Да я… это… не могу тварь Божью погубить, которая у меня на голове поселилась. Насельники они мои, можно сказать. Братство у них – крови моей несколько раз в день причащаются…

Посмотрел схимник Пересвету в глаза, улыбнулся и говорит:

– Доброе сердце у тебя, мил-человек, а ума мало совсем. Можно же и по-другому от вшей избавиться – не губя никого.

– Это как? – удивляется Пересвет. – Налысо, что ли, побриться? Они тогда с голоду помрут!

– А вот так! – говорит схимник и целует его в макушку долгим-предолгим поцелуем. – Ну вот, чадо, теперь все твои насельники ко мне перебежали. Я их у себя в монастыре на волю выпущу, и будут они не кровью, а солнечным светом и росою питаться. Ну а ты, милый, иди-ка в храм и проси у Бога прощения за своё неразумие. А если опять насельники на голове заведутся, ты к нам в лавру приезжай. У нас все паразиты работягами становятся, а хищники – миролюбивыми и травоядными. Благодать!

– Обязательно приеду! – обрадовался Пересвет, обнял монаха на прощание и побежал в храм – за грех глупости каяться.

Кукушонок

У Богдана Тарасыча было трое сыновей: Мыколка – старшой, Микитка – средний, а самый младшенький – Владька. Младшенького Богдан Тарасыч не любил – он был подкидышем. Услышал однажды Богдан Тарасыч детские крики за окном, открывает дверь, а на пороге – корзинка с младенцем. В корзинке записка: «Спасите мальчика, люди добрые, Христа ради! Крещён с именем Владислав».

Хотел Богдан Тарасыч подкидыша в приют сдать, да рука не поднялась. Вдруг Бог его за это накажет? Просили-то именем Христа! «Где два сына, там и три, – решил Богдан. – Подымем как-нибудь!»

Но чем старше Владька становился, тем меньше отец его любил. Придирался по малейшему поводу, бранил почём зря. А когда мамка померла, совсем озверел батька. «Где этот кукушонок?! – на всю хату орёт. – Почему сапоги не чищены, печь не растоплена, сало не солено?! А ну марш работать, порождение чужих чресел!»

Владька с ног сбился – отцу угодить изо всех сил пытается. А Мыколка да Микитка – бездельники, на плэйстэйшине режутся, да над братом потешаются.

Не выдержал мало́й жизни такой – решил из дома сбежать. Ушёл в дремучий лес. Скитается, грибами да ягодами питается, ночью на лапнике спит. Совсем загибаться от неправильного питания стал. Как вдруг одним ясным вечером видит: приземляется неподалёку летающая тарелка размером с корову, а из неё маленькие человечки в сверкающих одеждах как горох высыпаются. Интересно стало Владьке: кто они такие, откуда прилетели да чего хотят? Хотел он за ними проследить осторожненько, но заметили его человечки, окружили. А двое – хвать его за ногу. Испугался Владька, что бесов видит, и давай крестное знамение творить. Кричит:

– Сгинь, нечистая сила!

А человечки говорят:

– Какая же мы нечистая сила? Мы – люди, такие же, как и ты.

– А почему такие маленькие? – спрашивает мальчик.

– Чем меньше масса корабля, тем проще путешествовать во времени, – отвечает самый красивый и статный из человечков. Вот мы и уменьшили себя.

– А чем докажете, что вы – не бесы?

Человечек нажимает какую-то кнопку на руке и начинает расти. Вырос он в здорового дядечку, расстёгивает сверкающий комбинезон и показывает Владьке крестик на серебряной цепочке.

Тут все человечки нажали на кнопочки и выросли в больших дядей и тётей. А те двое, которые Владьку за ногу хватали, – ну его обнимать! И приговаривают:

– Вот, сы́ночка, мы за тобой и вернулись!

Пригляделся пацан – дядя с тётей и впрямь на него похожи, да и сердце чувствует – родные души. И он тоже обнял их от всего сердца.

Красивый и статный дядечка, который вырос первым, оказался капитаном корабля, путешествующего по прошлому. Фамилия его была Смирнов.

Достал капитан Смирнов два разноцветных тюбика из кармана – из одного сам стал есть, другой Владьке дал. Попробовал парень – ничего вкуснее этой пасты он в жизни не ел! Так и слопал одним махом весь тюбик. Владькины родители и другие члены экипажа тоже подкрепились.

Расселись все на валежнике, и Смирнов стал рассказывать мальчику его историю. Родители-то его от радости дар связной речи на время потеряли!

– Корабль у нас научно-исследовательский, – говорит капитан. – Экспериментальная модель, единственная в своём роде. Мы все добровольно вызвались в экспедицию и не знаем, вернёмся ли когда-нибудь в своё родное будущее время. Ведь коридоры времени открываются и закрываются в произвольном порядке, и управлять ими мы не умеем. Можем только перемещаться по тем коридорам, которые в данное время открыты… Теперь о тебе. Родился ты у Владимира и Светланы в одна тысяча пятьсот шестьдесят шестом году, когда Русью правил грозный царь Иван Четвёртый. Наши комбинезоны умеют принимать вид одежды того времени, в котором мы сейчас находимся. Вот твои родители «переоделись», пошли в храм Божий и окрестили тебя Владиславом. Собрав все необходимые исторические сведения, мы покинули то время и скакнули в начало двадцать первого века. Тут у нас поломался бортовой компьютер, и штурман сказал, что при следующем временно́м скачке мы можем не выйти из коридора и застрять в межвременье. Нас бы всех ожидала страшная смерть! Родители испугались за тебя и решили оставить в этой эпохе. Но самим им долг не велел покидать экспедицию, поэтому они не могли остаться вместе с тобой. Они пошли на ближайший хутор и подкинули тебя зажиточному фермеру. Наш штурман оказался прав – мы не смогли выйти из коридора времени. Тогда мы всем экипажем встали на колени перед иконой Спасителя и стали молить Его, чтобы Он избавил нас от лютой смерти. И произошло чудо: компьютер вдруг починился и вывел наш корабль из коридора. Мы оказались в девятьсот восемьдесят восьмом году и наблюдали Крещение Руси. Конечно же, родители очень скучали по тебе, но мы вынуждены были продолжать экспедицию в надежде, что когда-нибудь опять попадём в начало двадцать первого века и сможем забрать тебя. И вот так оно и случилось – мы здесь! Выйдя из коридора времени, мы определили твоё местоположение по вживлённому под кожу датчику и прилетели за тобой!

– Какой же ты стал большой, сынок! – сказала мама Света. – Какие же у тебя светлые глаза! Приёмный отец любит тебя?

– Конечно, мамочка, очень любит! – отвечает Владька. – Он очень хороший человек, и я всю жизнь буду молиться за него! А когда мы отправимся в путешествие?

– Да прямо сейчас, сыночек! – говорит папа Володя. – Эта эпоха и так очень хорошо изучена, и делать здесь нам нечего. Жаль только, что тебе нельзя проститься с приёмной семьёй – ведь они, наверное, тебя так любят, что не отпустят с нами…

А Богдан Тарасыч и впрямь переживает за пропавшего сына, ищет его повсюду, милицию на уши поднял. «Зачем, – думает, – я мальчонку довёл? Почему же я сделался таким злым? Неужто никогда его больше не увижу?»

Выходит он однажды утром на крылечко и видит корзинку, полную каких-то разноцветных тюбиков. А в корзинке записка: «Спасибо, что спасли и вырастили нашего сына таким чудесным человеком! И простите Христа ради, что вынуждены его забрать. Всегда будем молиться за вас! Примите от нас в дар это чудо генной инженерии. (Только больше одного тюбика зараз есть нельзя – это вредно для здоровья!) Ещё раз простите за всё! Родители Владислава».

Стоит Богдан Тарасыч, а по его щекам текут солёные-пресолёные отцовские слёзы.

Путь наверх

Жил-был мальчик. Звали его Серёжей. Родители у него были мягкосердечные, как и большинство родителей в наше время. Ох и натерпелись же они от него! Мать ли с отцом избаловали сыночка, или он сам избаловался – не имеет значения. Но мальчик наш был – сущий бесёнок. Ему говорят: «не лижи железо на морозе», – а он лижет. Ему говорят: «не прыгай со второго этажа», – а он прыгает. Ему говорят: «не ешь жёлуди», – а он ест. Ему говорят: «не суй ногу в огонь», – а он непременно сунет. В поликлинике все врачи знали, как его зовут.

И вот однажды пошёл мальчик с мамой в магазин. Увидел большую лужу, разбежался и как прыгнет в неё со всего размаху! И неожиданно понимает, что с головой провалился под воду. Задирает он свою буйную головушку вверх и видит: солнечные лучи, плачущая мама, а рядом с ней – незнакомый человек, который суёт в лужу палку. Серёжа хотел ухватиться за неё, чтоб его вытащили, но вдруг чувствует – кто-то тянет его за ногу вниз. А мужчина с палкой поворачивается к маме и говорит как будто на другом конце тоннеля: «Да здесь не больше тридцати сантиметров!»

И тут Серёжа вынырнул, но не наверх, а вниз, в полутёмный подземный коридор. Напротив него стоит толстый мужчина в оранжевой спецовке и ухмыляется.

– Вы кто, строитель метрополитена? – спрашивает Серёжа.

– Ты что, с ума сошёл? – говорит мужчина. – В нашем городе метро отродясь не было!

– А-а, вы чините канализацию! – догадался Серёжа.

– Можно и так сказать, – ухмыляется мужчина. – Вернее, я в ней живу! – И он разразился жутким сумасшедшим хохотом.

Серёжа испугался, но не слишком. Он подумал, что рабочий разыгрывает перед ним дешёвый спектакль с целью его напугать.

– Как отсюда выбраться? – спрашивает он рабочего.

Тот вдруг сделался серьёзным, обнял его за плечи и говорит:

– Не знаю, мальчик, не знаю. Я сам тридцать лет ищу выход на поверхность…

Серёжа всё никак не мог поверить, что мужчина говорит серьёзно.

– Ну тогда расскажите мне, как я сюда попал!

– Это – пожалуйста! Это – сколько угодно! – оживился мужчина. – Иду я по тоннелю, вдруг вижу: чья-то нога из земли торчит. Думаю: надо помочь человеку! И выдернул тебя. Хорошо ещё, что ты не задохнулся в земле!

– Всё вы врёте! – рассердился Серёжа. – Я провалился под воду, а не под землю!

– Ну и где твоя вода? – спрашивает рабочий и зажигает фонарик на каске.

Видит Серёжа в свете фонарика: стоят они в круглом земляном тоннеле. В одном конце тоннеля – слабый свет, а другой уходит в темноту. Воды́ действительно нигде не наблюдается. Тут у него что-то кольнуло в сердце.

– Чудеса какие-то! – говорит мальчик. На самом деле в чудеса и различные сказки он не верил с пяти лет, когда подглядел в дверную щёлку, как папа заползает под ёлку с кульком подарков «от Деда Мороза».

– Сынок, скажи спасибо, что спасся! – засмеялся рабочий, видя изумление на Серёжином лице.

– А кто вы такой и что здесь делаете? – спрашивает мальчик.

– Эдуард! – представляется рабочий и протягивает ему свою огромную ладонь для рукопожатия. – А ты кто такой?

– Серёжа, – говорит Серёжа.

– Да я не про то спрашиваю! Я говорю, ты кто – лентяй, хулиган, двоечник, ябеда, лгун?

– Наверное, всё сразу…

– Всё сразу не бывает! – говорит Эдуард. – Каждый проваливается за что-то одно.

– Тогда я этот… Непослушник! Никого не слушаюсь. Делаю, что хочу.

– Вот это да! – присвистнул рабочий. – Совсем никого?

– Нет, бывает, что слушаюсь. Когда меня обманывают.

– Это как?

– Ну, вот мама хочет, чтобы я съел курицу. И строго-настрого запрещает мне её есть. Я, конечно, попадаюсь на удочку и эту курицу съедаю, а мама довольна. Но теперь я эти штуки научился раскусывать.

– Молодец! – хвалит его рабочий. – Вырастешь, станешь у нас президентом! А я, когда жил на поверхности, был ябедой…

– Где это – у вас? – перебивает его Серёжа.

– В Подземелье, конечно! Ты разве ещё не понял? Слышал, как дети пропадают без вести? Ещё их фотографии по телевизору показывают… Мы и есть – те самые дети! А страна наша называется Подземелье, хотя где она находится на самом деле, никто не знает.

Тут Серёжа почему-то заплакал.

– Да ты не расстраивайся! – утешает его рабочий. – Жизнь у нас – лучше некуда! Еды и питья вдоволь! Ну, пойдём, пойдём.

Эдуард взял его за руку и повёл в ту сторону тоннеля, откуда исходил слабый свет. Тоннель сначала был шириной метра три, а постепенно становился ещё шире.

– А я ещё ни разу не видел, как кто-нибудь к нам проваливается! – говорит Эдуард. – Вот чудо-то, выдернул тебя из земли так легко, будто из воды!

– А назад-то хоть кто-нибудь возвращается?

– Это куда? На Землю, что ли? Ты это брось! Нет ничего хуже, чем ложные надежды! Надо быть прагматиком. Да ты не волнуйся! Пообвыкнешь, устроишься.

– Но вы же сами сказали, что тридцать лет ищете выход на поверхность!

– Это я пошутил! Чувство юмора благотворно воздействует на организм, разве ты не знаешь? Зачем искать выход, которого нет? Другие искали, поумнее нас с тобой, и не нашли!

– А как вы узнали, что у нас в городе нет метрополитена? Сами-то вы откуда? – спрашивает Серёжа.

– Да мы же с тобой земляки! Я это сразу понял, как тебя увидел! – Эдуард радостно хлопнул Серёжу по спине и опять разразился своим сумасшедшим хохотом.

– Как, по лицу, что ли? – удивляется Серёжа.

– Много будешь знать, скоро состаришься! Меня специально за тобой послали. Нам в ведомство пришёл указ: встретить там-то такого-то оттуда-то. Ну, я и вызвался, раз земляк. Хочу расспросить тебя, как там у нас. Ностальгия, знаешь ли… Новый кинотеатр уже построили?

– Ещё когда папа был маленький… Значит, кто-то знал, что я провалюсь?

– Ну конечно! Они там, наверху, всё знают!.. Вот и пришли!

Они вышли в гигантское подземное помещение. Оно было хорошо освещено электричеством. Кругом стояли похожие друг на друга серые дома в три-пять этажей высотой. По улице шли люди в оранжевых спецовках поверх одежды, как у Эдуарда, а некоторые – в рабочих комбинезонах, тоже оранжевых.

Серёжа всё время себя щипал и думал, что вот-вот проснётся. Но поскольку он никак не просыпался, то решил как следует расспросить своего провожатого.

– А кто это у вас наверху?

– У нас, голубчик, у нас! – смеётся Эдуард. – Теперь ты – тоже житель Подземелья! Откуда же нам знать, кто наверху? Нам приходят факсы с указами, а кто на другом конце провода – неизвестно.

– А как же президент? Вы же говорили, что президент у вас есть!

– А что президент? Он сам только на факсе сидит! Отпетым хулиганом, между прочим, был на поверхности!

Тут они подошли к трёхэтажному серому зданию, смахивающему на административное. Эдуард распахнул перед мальчиком широкую дверь и говорит: «Милости просим!»

– Что, новенького привёл, свежесвалившегося? – спрашивает бородатый вахтёр.

– Его са́мого, – говорит Эдуард. – Покажу ему пока наше ведомство, а там будем ждать указа!

Они пошли вдоль рядов письменных столов, заваленных бумагами. Люди, сидящие за столами, весело приветствовали Серёжу. Некоторые были почти его ровесники, другие – постарше, третьи – взрослые люди, но все – мужского пола. За одним столом сидел дед лет восьмидесяти на вид.

У Серёжи назрело сразу два вопроса.

– А женщины у вас есть? – спрашивает он.

– С женщинами туго, – грустно отвечает Эдуард. – Отсутствуют напрочь. А то бы я давно женился. Ребята шутят, будто они живут в другом Подземелье, да как туда попасть?

– А вот этот дедушка, которого мы прошли, ну, он… – Серёжа замялся.

– Говори, говори, не стесняйся! – подбадривает Эдуард. – Здесь, в Подземелье, секретов не бывает. Обо всём можно говорить!

– Ну, он умрёт?

Тут Эдуард начал так громко смеяться, что из-за столов встали несколько человек и подошли узнать, в чём дело.

– Этого я не знаю, – наконец говорит Эдуард. – Но провалится под землю, это уж точно! – И он опять принялся гоготать, держась за бока.

Остальные, разобравшись, в чём дело, тоже начали смеяться. А один молодой человек завалился на спину и задрыгал ногами от хохота. Серёжа никак не мог понять, что тут смешного. А когда ему объяснили, стало не смешно, а страшно. Оказывается, когда время человека в этом мире подходило к концу, он проваливался под землю точно так же, как Серёжа провалился под воду, и никто о нём больше ничего не слышал. Некоторые проваливались через месяц после того, как сюда попали, другие – через годы, десятилетия, а кое-кто доживал в Подземелье до глубокой старости, но потом всё равно проваливался. В общем, смерти в обычном, земном понимании тут не было…

Отсмеявшись, Эдуард препоручил мальчика своим коллегам и отправился на своё рабочее место. Серёжу проводили в столовую, накормили и напоили. А в это время начальнику ведомства пришёл «сверху» факс о том, что новичок будет работать у него в конторе «младшим канцеляром» и должен немедленно приступать к своим обязанностям. Начальник выдал Серёже оранжевый комбинезон, посадил за письменный стол, на котором лежала огромная стопка каких-то документов, и поручил раскладывать бумаги на несколько стопок по номерам.

Когда рабочее время закончилось, Серёжу отвели в общежитие, расположенное в двух кварталах от конторы. Там ему выделили личную комнату, показали, где столовая и санузел, и велели через двенадцать часов снова явиться на работу.

И потекли скучные трудовые будни. Учиться в Подземелье не надо. Развлечений никаких нет, кроме как вспоминать свою жизнь наверху да общаться с соседями по общежитию и коллегами по работе. Все старались шутить и смеяться, но получалось это у них как-то ненатурально. Везде царило чувство обречённости.

Подземелье было похоже на город, в нём жило несколько тысяч человек. Одежда, еда, питьё и всё необходимое для жизни поставлялось неизвестно откуда на гигантском конвейере. Рядом с конвейером из земли выходил огромный кабель, и весь город питался через него электричеством.

От центрального Подземелья шли ходы в разные стороны – вроде того, в который свалился Серёжа. Но все они заканчивались тупиками или выводили назад в основное помещение. Жители надевали каски с фонариками и прогуливались после работы по тоннелям, болтая о том о сём.

Серёжа узнал, что периодически кто-нибудь из жителей брал инструменты и пытался выкопаться на поверхность, но порода была такой твёрдой, что её ничто не могло взять.

Мальчик всё время думал о солнце, небе, траве, деревьях, вспоминал маму с папой и горько плакал перед сном, когда его никто не видел. Он надеялся, что однажды проснётся у себя дома и увидит лучи солнца, пробивающиеся сквозь занавеску. Но просыпался опять в своей постели в общежитии, и в окно его бил жёлтый свет фонаря. В Подземелье царила вечная ночь.

Так прошло несколько месяцев. Однажды, когда Серёжа шёл на работу, он почувствовал, будто за ним кто-то идёт. Он оглянулся, но никого не увидел.

После работы, когда он прогуливался с одним из сослуживцев – мальчиком всего на год старше его, – ему опять почудилось, что за ними следом кто-то идёт. Серёжа рассказал об этом своему товарищу.

– Не дури! – сказал сослуживец. – Ты выдумываешь всё это от скуки. Первое время со всеми так. А потом привыкаешь, и ничего. Жить можно! Главное, что много еды.

Когда Серёжа пришёл с прогулки и лёг в постель, ему стало так тоскливо и одиноко, как не было ещё ни разу в жизни. Он уже давно перестал считать всё происходящее сном, а теперь вдруг явственно осознал, что ему никогда не выбраться из этого ужасного места.

Тут мальчик опять почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то невидимый – тот, кто весь день ходил за ним по пятам, – был в его комнате. «Покажись, кто бы ты ни был! – зашептал Серёжа как заклинание. – Если ты можешь помочь мне, покажи себя!»

И сразу, как только он произнёс эти слова, он увидел какой-то тёмный силуэт на фоне окна. Это был силуэт человека, но лица́ разглядеть было нельзя – видно было лишь его глаза, светящиеся ярким голубым огнём. Этот свет не походил ни на что из того, что Серёжа когда-либо видел. Мальчик мгновенно сел на постели, чувствуя одновременно радость и страх.

– Кто вы? – спросил он незнакомца.

– Я тот, кто ответственен за всё в этом мире, – тихо сказал человек. Его голос показался Серёже удивительно знакомым и родным.

– Значит, вы можете меня спасти?

– Могу, – сказал незнакомец.

– Я имею в виду, отправить обратно на Землю?

– Только ты сам можешь отправить себя обратно!

– Но ведь вы же сказали…

– Я могу тебя спасти, только если ты сам захочешь вернуться.

– Я хочу, очень хочу! – закричал Серёжа так громко, что сосед по общежитию застучал кулаком в стену.

– Одного желания недостаточно, – сказал человек.

– Тогда скажите, что́ я должен сделать!

– Покаяться.

– Я каюсь! – сказал Серёжа. Он вдруг почувствовал, что человек сейчас исчезнет, и задал вопрос, не дающий ему покоя: – Скажите, это ведь ад, да?

– Никакого ада снаружи нас нет. Когда мы не слушаемся тех, кого должны слушаться, когда мы злимся или ненавидим кого-то, когда забываем о том, зачем пришли в мир, – мы оказываемся в аду. Ад внутри нас!

И тут человек исчез.

Серёжа проплакал почти всё время, отведённое для сна. Он просил прощения у папы и мамы, у всех, кого обижал в своей жизни. Он обещал быть послушным, всех любить и никогда не злиться. Наконец он устал от слёз и забылся тяжёлым сном.

Когда Серёжа проснулся от дребезжанья будильника, он обнаружил себя всё в той же комнате. А в окно всё так же бил жёлтый свет фонаря. «Неужели человек со светящимися голубым светом глазами мог меня обмануть? – подумал Серёжа. – Я ведь искренне покаялся!» Он оделся и, даже не позавтракав, поплёлся на работу.

У входа в ведомство стоял Эдуард и болтал с несколькими сослуживцами. Серёжу, как обычно, бурно поприветствовали. Но в тот момент, когда он жал руку Эдуарду, Серёжа почувствовал, что начал проваливаться под землю. Все отпрыгнули от него в стороны, как от чумного, и затихли.

– Во дела! Ещё полгода не проработал и до свидания! – сказал Эдуард. – За что ж его так?

Тут Серёжа почувствовал, что проваливается не вниз, а вверх, и выныривает из той самой лужи, куда прыгнул в тот злополучный день.

Мама бросается к нему со слезами и причитает:

– Сынок, зачем ты меня опять напугал? Ты что, задержал дыхание и целую минуту сидел под водой? Мокрый весь! Я вот и гражданина побеспокоила!

– Ничего-ничего, бывает, – говорит мужчина с палкой и улыбается. – У меня у самого такой же сорванец растёт!

– Мамочка, прости меня за всё! – обнимает маму Серёжа.

Тут мама насторожилась и говорит:

– Это – не мой сын! От своего я таких слов никогда не слышала!

– Да, не твой, – отвечает Серёжа. – Знаешь такого человека – с ярко-голубым светом из глаз?

Как Терра перестала вращаться

Жила-была одна хорошая планета. Звали её красивым латинским именем – Терра.

На её поверхности жило много злых людей. Они убивали друг друга, истребляли милых животных, губили мудрые деревья, отравляли почву, водоёмы и сам голубой воздух Планеты.

Терпела-терпела Терра их безобразия, да и не выдержала – взяла и перестала вращаться вокруг собственной оси. А знаете, что бывает, когда планета перестаёт вращаться вокруг оси? На одной её половине всё время стоит день и нестерпимая жара, а на другой – всё время ночь и антарктический холод.

Испугались люди, стали просить Планету снова начать вращаться.

Собрались самые известные политики – лидеры богатых и влиятельных государств. И говорят:

– Мы, сильные мира сего, смиренно просим тебя начать вращаться!

– Это вы развязывали братоубийственные войны! – говорит Планета. – С вашего позволения отравляли мои реки, озёра, моря и океаны, загрязняли мой чудесный воздух, убивали беззащитных животных, вырубали девственные леса! И теперь вы просите меня начать вращаться, чтобы продолжить творить своё зло?!

И не стала вращаться.

Посовещались политики. Они привыкли всеми манипулировать, вот и решили: «Раз Планета такая жалостливая, мы будем давить на жалость, чтобы добиться нашей цели!»

Собрали они самых умных и красивых детей со всего мира и велели им просить Терру начать вращаться.

– Милая Планета! – говорят дети. – Нам так плохо! Мы изнываем от жары и холода! Мы ни в чём не виноваты. Пожалуйста, начни снова вращаться!

Подумала Терра и говорит:

– Вы у́читесь в престижных школах и с ранних лет жизни любите всеми командовать. Разве не из вас вырастают злые политики, которые развязывают войны, уничтожают животных, отравляют мой голубой воздух? Мне очень жаль, что вам приходится страдать, но внутри вы такие же, как и те, кто вас послал.

И не стала вращаться.

Собрали политики паралимпийских чемпионов. (Это такие люди с ограниченными возможностями, которые на олимпийских играх для инвалидов победили других людей с ограниченными возможностями.) И требуют от чемпионов, чтобы они разжалобили Планету.

– Посмотри на нас! – говорят чемпионы Терре. – У нас ограничены возможности, но мы преодолели себя и смогли доказать, что чего-то сто́им. Неужели ты не сжалишься над такими людьми, как мы?

Подумала Планета и говорит:

– Да, у вас ограничены физические возможности. Но душа, ум и сердце у вас на месте. Вместо того, чтобы доказывать другим людям, что вы не хуже их, вы могли учить детей добру, спасать животных от истребления, бороться за сохранение окружающей среды! Мне очень жаль, что вам приходится страдать, но вы ничем не лучше тех, кто вас послал.

И не стала вращаться.

Собрали политики десять тысяч йоркширских терьеров. И приказывают пёсикам разжалобить Планету.

Пёсики как начали все дружно скулить! Такой жалобный вой к небесам несётся, что у всех людей на свете сердце кровью обливается! Но и йоркширчики не смогли разжалобить Терру.

А политики думают: кого же ещё послать? Кто сможет уговорить Планету начать вращаться?

Тут один старенький политик из Восточной Европы говорит:

– А давайте пошлём афонских монахов! Они скажут, что всё оставили ради любви к Богу и никому никогда не делали зла. Тут, глядишь, Терра и разжалобится!

– Нет, – возражает лидер одного государства из Западной Европы, – эти ни за что не согласятся делать, что им скажут. Хоть их режь!

– Так надо им не приказывать, а попросить! – говорит старенький политик. – Вот все вместе отправимся на Афон и вежливо попросим! Монахи утверждают, что на всё готовы ради спасения ближних. Так пускай докажут, что это не пустые слова!

Отправились политики на Афон, заглядывают в один монастырь, в другой – никого нет. Чудеса! Вдруг видят: стоит под ливанским кедром келейка, а на пороге сидит старый-престарый монах с длинной-предлинной бородой, как у Карабаса-Барабаса.

– А где все остальные монахи? – спрашивают его политики.

– Как где? Маслины собирают! – отвечает монах.

– У нас тут катастрофа планетарного масштаба, – говорят ему политики, – а вы маслины собираете!

– А какая катастрофа-то? – интересуется монах.

– Терра перестала вращаться!

– Надо же, а мы и не заметили! – говорит монах.

– Короче, дедушка, – говорят политики, – собери всех монахов. Мы вас ОЧЕНЬ ПРОСИМ пойти на поклон к нашей планете и уговорить её возобновить своё вращение. Иначе всем труба!

– Зачем же людей от дела отрывать? – удивляется монах. – Я и сам могу её попросить!

Встаёт дедушка с табуреточки, ложится на землю и говорит тихим голосом:

– Терра, лапушка, ты чего же это разбезобразничалась? Зачем добрых людей напужала?

– Как зачем? – улыбается Планета. – Чтобы вспомнили, чьими молитвами мир держится! Не будь вас, афонских монахов, я давным-давно бы уже перестала вращаться!

– Ты вот что, милая, – говорит дедушка, – запускай свой двигатель и больше не хулигань без спросу!

– Сию минуту! – отвечает Терра. – Прости, отче, за своеволие!

Закрутилась Планета, завертелась пуще прежнего.

Как тут все обрадовались! И известные политики, и умные дети, и паралимпийские чемпионы, и йоркширские терьеры!

А больше всех радовались афонские монахи! Ведь когда всем людям хорошо, и у тебя на сердце праздник!

Золотая мышь

В норке на краю поля жил чудесный мышонок с бархатной серой шкуркой. Имя у него было – Пищип, но все звали его просто Пип. Он родился осенью, в ноябре, а в начале весны родители уже выставили его из дома вместе с братишками и сестрёнками. Так у мышей принято, ничего не поделаешь! Ведь у его мамы с папой родились новые мышата, а никто не хочет кормить лишних нахлебников.

Пищип вырыл себе миленькую двухместную норку и зажил припищаючи. Почему двухместную? Да потому что мыш[6] надеялся скоро найти себе супругу: в мае ему исполнялось полгода, а этот возраст считается у мышей совершеннолетием. Всё вокруг цвело и благоухало, но Пипу было не до красот природы. Из головы у него не шли два десятка прелестных молоденьких мышек, живших неподалёку. Природа брала своё!

Однажды рано утром к нему зашёл кузен, живший по соседству, и рассказал историю о золотой мыши. Он сказал, что на другом конце света, в городе, живёт молодая белая мышь с золотой шкуркой. Белая она – по наследству от родителей, а золотая – из-за проводившихся над ней химических опытов. В детстве она жила в лаборатории, из которой потом сбежала. Давным-давно было предсказано, что появится такая мышь и что она выйдет замуж за самого достойного из фермеров и станет королевой мышей. И тогда для всего мышиного племени наступит рай на Земле. Кошки больше не будут преследовать мышей и потреблять в пищу, а, наоборот, будут кланяться им до земли. Великаны больше не будут мышей травить и ставить мышеловки. Даже лисы и совы оставят их в покое! Одним словом, мыши будут в большом уважении и почёте – так гласит легенда. А пока что золотая мышь ищет себе супруга, и не может найти. Она уже отвергла не одну сотню великолепных породистых деревенских мы́шей, а на городских она и смотреть не хочет, ведь она верит в предсказание.

– А как же её зовут? – спросил Пип, который тут же влюбился в прекрасную незнакомку.

– Златошкурка, конечно! – ответил кузен. – Хотя, наверное, это – псевдоним…

Тут его позвала невеста, и кузен убежал. А Пип сразу же забыл всех соседских красавиц и начал мечтать о золотой мыши. И до того размечтался, что собрал себе котомку и отправился в город искать своё счастье.

Путь ему предстоял огромный – несколько десятков километров. Для мышей это – всё равно что слетать на Марс. А сколько опасностей ждало его на этом пути! Но Пищип не унывал, бодро вышагивал по тропинке и насвистывал песенку «Тише, мыши, кот на крыше». Друзья посоветовали ему воспользоваться современным общественным транспортом, чтобы быстрее добраться до цели. И Пип направлялся к автобусной остановке. Вдруг он увидел старого облезлого кота, который шёл в ту же сторону. Недалеко от остановки был продуктовый магазин, где окормлялся этот дедок. Видел старик очень плохо, слышал тоже. Только обоняние у него пока что работало, но оно у кошек не очень хорошее. «Если кошке с мышкой по пути, отчего ж тогда не подвезти?» – подумал Пищип и уцепился за кошачий хвост. Тот всю дорогу болтался из стороны в сторону, но мышонок держался крепко. А кот несколько раз останавливался и принюхивался, но повернуть голову ему было лень.

Наконец они добрались до магазина. Пищип спрыгнул на землю и со всех ног побежал к остановке, до которой было уже рукой подать.

На остановке сидел большой голодный пёс неизвестной породы. По морде было видно, что он не брезгует мышами. Обоняние у него было хорошее, на зрение и слух он тоже не жаловался. Увидев мышонка, пёс демонстративно отвернулся, делая вид, что такая мелюзга его не интересует. Но Пищип почуял неладное и полез на тополь, одиноко стоявший рядом с остановкой, – к счастью, он хорошо лазил. Пёс сделал рывок в его сторону, но опоздал – Пип был уже высоко. Тогда блохастый встал на задние лапы, передние упёр в дерево и давай скалить зубы. Думал, наверное, что со страху добыча сама свалится ему в пасть. А мыш уселся на ветке и не ведётся на провокации. Тут как раз подъехал автобус. «Вот кстати!» – подумал Пищип и прыгнул прямо ему на крышу. Так и началось его путешествие.

Автобус уже сделал два рейса к железнодорожной станции и обратно в деревню, когда Пип решился наконец спрыгнуть с крыши. Когда бандура в третий раз подъехала к станции, Пип зажмурился и сиганул вниз. Конечно, он не разбился (мыши хорошо умеют приземляться), но лапки немного отбил. Он сидел на асфальте и приходил в себя, когда вдруг раздался ужасный пронзительный крик – даже уши заложило. Его увидели две великанши! Деревенские великанши так дико не визжат – им не привыкать видеть мышей. Но эти, видно, приехали из города, а может, вообще с Луны свалились. Тут же прибежал великаний полицейский – он думал, что кого-то грабят. Тем временем Пип очухался и нырнул между прутьями решётки в водосточный жёлоб. И как раз вовремя – тяжёлый каблук ударил по тому месту, где он только что сидел. «Вот так кочевая жизнь! – думал мыш, приходя в себя от пережитого ужаса. – Одни смертельные опасности!» Но тут он вспомнил о прекрасной мыши с золотой шкуркой и решил продолжить своё путешествие. Пищип выкарабкался из жёлоба обратно на улицу и помчался к платформе, боясь опоздать на электричку.

Попасть в тамбур стоящей с открытыми дверями электрички легко, а вот попасть из тамбура в салон – целое дело. Огромная дверь ездит туда-сюда, топают ноги великанов, и все пассажиры внимательно смотрят на того, кто входит в салон. Но наш мыш справился с этой задачей, спрятавшись под полы плаща одного пожилого великана, и, едва оказался в салоне, сразу же шмыгнул под лавку. Вскоре под ногами жутко затарахтело – это был моторный вагон, – и поезд тронулся.

На следующей станции кто-то уселся на лавку, под которой сидел наш путешественник, и поставил у себя в ногах пластмассовую корзинку. Сквозь дырочки Пищип разглядел сидящую в ней симпатичную сиамскую киску. Она зевала и улыбалась. «Вот так соседство! Везде эти кошки!» – подумал мышонок, но перебегать под другую лавку не стал: зачем лишний раз светиться?

В вагон вошли контролёры и стали выгонять зайцев. «А я ведь тоже грызун!» – подумал Пип, но, к счастью, его не заметили. На полпути к городу он задремал. Его разбудил рык: в вагон вошёл пёс, причём вполне известной породы. Это был ротвейлер! Но он был в наморднике и на поводке. Пёс уселся рядом с соседней лавкой. Он учуял и мыша, и кошечку – и стал смотреть в их сторону недобрым глазом. «Когда же всё это кончится?!» – запищал Пип в голос, а кошка и ротвейлер, услышав писк, навострили уши. «Да всё только начинается! – сказал мышонку внутренний голос. – Ради счастья надо сначала потерпеть несчастья!» Пип вздрогнул. Голос был его собственный, внутренний, и в то же время будто бы не его. Раньше такого с ним не бывало.

Наконец электричка приехала на вокзал, и все вышли из вагона. Вышел и Пищип. Он был в центре огромного, ужасного и непонятного города! Даже многие местные мыши боятся путешествовать по нему и сидят всю жизнь в своём родном подвале… Что делать дальше? Где искать эту золотую мышь? Скорее всего, она отвергнет его, как и других. Лучше всего, пока не поздно, сесть на обратную электричку и поехать к себе домой.

Страсть Пищипа к золотой мыши весьма заметно уменьшилась. Но тут им завладела другая страсть, которая была гораздо сильнее прежней. Ах, эта молодость! Пип стал воображать себя спасителем всего мышиного рода! Да он возьмёт и заставит эту дурацкую мышь выйти за него замуж! От того, вступит она в брак или нет, зависит судьба всех мышей, а она привередничает!

Пип в сильном возбуждении запрыгал по перрону в сторону вокзальных зданий. Новые друзья, новые приключения, что может быть прекраснее? А ради спасения всех мышей и жизнью рисковать не страшно!

Вдруг он обо что-то споткнулся и сразу же налетел на что-то большое, серое и мягкое. Это было крысиное пузо! Два больших наглых ухмыляющихся крыса стояли около Пипа. Тот, который сделал ему подножку, схватил его за шиворот, а тот, который подставил ему брюхо, спросил противным голосом:

– Ты откуда, малыш?

Пип хотел было рассказать ему про себя и цель своего путешествия, но увидел, что на них катится грузовая тележка и закричал: «Берегись!» Они все втроём едва успели выпрыгнуть из-под колёс. В следующую секунду мыш осознал, что сидит верхом на крысе, который задавал вопрос, и крепко держится за его шубу, а тот мчится галопом к краю перрона. «Лихой скакун» ловко спрыгнул на пути и нырнул в крысиный лаз под платформой, второй крыс последовал его примеру. Они вбежали в просторную комнату, Пип слез со своего «скакуна», и все трое стали отдыхиваться.

– Меня зовут Грызлий, – наконец сказал крыс, на котором Пип ехал верхом, как-то по-новому глядя на мышонка. – Похоже, ты спас мне жизнь!

– А меня зовут Кусалий, – сказал второй крыс. – Похоже, ты спас жизнь мне и моему старшему брату! Пойдём пообедаем вместе!

Крысы могут быть грубыми, противными, невоспитанными и даже глупыми, но никто никогда не видел неблагодарную крысу. Пищипа накормили до отвала. Он и не подозревал, что успел так сильно проголодаться. Грызлий рассказал, что они – местные рэкетиры и хотели отнять у него котомку. Но теперь они не только не тронут мыша, но готовы даже взять его к себе в банду, чтобы он выполнял всякие мелкие поручения.

– Конечно, жизнь у нас здесь – не сахар, – сказал Кусалий. – Но и жаловаться не приходится. По крайней мере, без куска хлеба не останешься!

– А пойдёмте со мной путешествовать по городу! – вдруг сказал Пищип.

Он и сам не ожидал, что предложит такое. Видно, тут не обошлось без подсказки внутреннего голоса. Но крысы только усмехнулись в ответ.

– Ты не представляешь, как это опасно! – сказал Грызлий. – Голод, холод, нищета… У вас в деревне совсем другая жизнь!

– Зато у меня есть цель, за которую я готов умереть! – сказал Пип, и опять ему показалось, как будто говорил не он сам, а его устами – внутренний голос. Крысы переглянулись.

– А ты – сильная личность! – сказал Кусалий. – Не испорченная цивилизацией!

– Я с детства мечтал попутешествовать… – начал Грызлий, но брат дёрнул его за хвост. – Да, мечтал… Но теперь я знаю, что такое – реальная жизнь. Не все мечты сбываются. Оставайся с нами, малыш! Мир огромен, а мы не такие уж крупные существа. К тому же мы – грызуны. Ты, видно, ещё не понял, как ужасно быть грызуном (если ты, конечно, не родился капибарой[7]). Тебя может съесть любой – собака, кошка, ястреб, сокол, орёл… Да, да, даже орлы нами не брезгуют! Мы, крысы, достаточно крупны и достаточно вкусны. А во время блокады Ленинграда…

– Всё это хорошо, – прервал Грызлия Пищип, – но именно поэтому я и отправился в путь.

– Чтобы тебя съели? – удивился Кусалий.

– Чтобы освободить нас всех от бессмысленного истребления, от пищевого рабства! – И он рассказал им о своей миссии. Братья расхохотались.

– И ты веришь в эти сказки? – спросил Кусалий, держась за живот.

– Этого не случится никогда, будь реалистом! – сказал Грызлий. – К тому же в легенде ничего не сказано про крыс! «Мы живём, чтобы есть, а едим, чтобы жить» – вот девиз всех грызунов! Чем искуснее и ловчее ты будешь, тем дольше ты проживёшь. Так говорил наш дедушка, Царство ему Небесное!

– А что с ним случилось? – не удержался от вопроса Пип.

– Раздавлен автомобилем такси в расцвете лет, – грустно сказал крыс. – Злая судьба!

– Значит, он был достаточно ловким, достаточно быстрым, и всё равно погиб?

– Да.

– А может, у него просто не было высокой цели? Я и сам лишь недавно осознал эту простую истину: если грызун живёт, чтобы есть, то ему незачем жить. Если он живёт ради потомства, его жизнь тоже бессмысленна. Нет, он будет посчастливее, он хоть кого-то любит кроме себя. Но когда-нибудь он умрёт. И его дети и внуки тоже умрут. Сможет ли он дать им что-нибудь, кроме грязного куска хлеба и затрёпанного девиза «мы живём, чтобы есть, а едим, чтобы жить»? У некоторых великанов, я слышал, и то есть цель – они служат каким-то богам. А уж омерзительнее существа, чем великан, и представить невозможно. Совы, кошки и собаки – просто ангелы по сравнению с ними. Так что же, мы, грызуны, будем глупее и хуже великанов?

Он замолчал, теребя в передних лапках свой хвост. Два крыса тоже молчали. Кто сказал эту пламенную речь – молодой неопытный мыш или его внутренний голос?

– Я ухожу! – наконец сказал Пищип. – Пусть меня съедят, но я умру как истинный мыш-воин, а не как блоха! Я лучше поверю в чудо, которого нет, чем всю жизнь буду ползать на брюхе и питаться отбросами, упиваясь своим скепсисом[8]!

Грызлий догнал его у порога.

– Я иду с тобой! – сказал крыс.

– А Кусалий?

– Он не пойдёт. Я не виню его, он весь пошёл в дедушку – прагматичен и не очень храбр…

Уже начало темнеть, и весьма кстати. В лужах плескалась грязная вода. Пип и Грызлий передвигались короткими перебежками – от столба к столбу, от чемодана к чемодану, от ноги к ноге. Сколько здесь было великанов! И все носились как угорелые. «Абсолютно другая порода», – решил мышонок, понаблюдав за их действиями (он не знал, что деревенские великаны, пожив в городе, становятся такими же). Великаны постоянно ели и бросали остатки еды прямо на асфальт. Голуби и воробьи мгновенно накидывались на пищу, их разгоняли бродячие собаки – вялые и обдолбанные. Пока грызунами никто не интересовался, но надо было держать ухо востро.

Внезапно на их пути возникла тень какого-то большого существа. «Сейчас я вас съем!» – прошипел голос над самым ухом у мыша. Но Пищип не растерялся, а мгновенно взобрался на фонарный столб на недосягаемую высоту. В тусклом свете он разглядел нелепую тушку Грызлия, пытающегося карабкаться вслед за ним на фонарь, но постоянно съезжающего вниз. Над крысом нависла стройная фигура сиамской кошечки. «Да ведь это та самая кошка, которую я видел в корзине, в электричке!» – подумал Пищип. А дальше произошло что-то совсем неожиданное.

– Оставь моего друга в покое! – закричал мыш и прыгнул прямо на голову кошке.

Почему он так поступил? Такое не могло привидеться ему даже в самом страшном сне. Пип вцепился лапками хищнице в загривок и попытался прокусить её короткошёрстную шкуру. Кошка дико взвыла и вдруг… села и заплакала.

– Да отпусти ты меня, идиот! – стонала она. – Я есть хочу, я потерялась!

– Так пойди и найди себе колбасу! Почему надо обязательно есть моего друга? – возмутился Пищип, продолжая сидеть на кошке верхом.

– Да я никогда в жизни не ела такую дрянь! Я питаюсь витаминизированными кошачьими консервами и сырой говяжьей печёнкой! – сказала кошка.

– Это я – дрянь? – спросил Грызлий, начинающий приходить в себя после пережитого ужаса. – Я очень даже вкусный. Любой орёл…

– А что же ты на нас напала? – перебил его мышонок.

– Инстинкт, наверно, – попыталась оправдаться агрессорша. – Вы не поможете мне найти хозяина?

– И после твоего бандитского нападения мы должны ещё тебе помогать?! – завопил крыс, наглея на глазах.

– Подожди, Грызлий! – сказал Пищип, слезая с кошачьей спины на землю. – Она не нарочно. Если бы она на самом деле хотела нас съесть, то не стала бы извещать о своём намерении. И вообще, сначала надо познакомиться. Как тебя зовут, красавица?

– Пуся, – застенчиво представилась киска. – На нас с хозяином напал ротвейлер. Корзинка раскрылась, я выскочила и залезла на дерево. А хозяина куда-то увели. Я ждала, когда приедет служба спасения – меня раньше уже два раза спасали с дерева. Но в этот раз про меня все забыли. Потом я захотела кушать и каким-то чудом слезла сама. Оказывается, слезать с дерева нужно не передом, а задом! Я пошла искать хозяина и увидела вас… Какой ужас, я пропустила ужин! Такого никогда не случалось! Я боюсь, что меня украдут. Я дорого сто́ю…

– Я – Пищип, он – Грызлий. Нам надо посоветоваться! – деловито сказал мыш, и они с крысом отошли в сторонку. – Что будем делать? – спросил он своего товарища.

Крыс вытаращил свои чёрные глазки.

– Смываться, конечно!

– Только не бросайте меня одну в этом страшном месте! Я никого здесь не знаю, – жалобно замяукала кошка, услышавшая слова Грызлия.

– Этому избалованному существу нужна помощь! – отчеканил Пищип. – Ей выжить на улице будет ещё труднее, чем нам!

– Да ты в своём уме?! – возмутился крыс. – Где это видано…

– Именно ум мне и подсказывает, что мы должны ей помочь. Во-первых, кошка, даже такая – хороший союзник. Во-вторых, ей действительно требуется помощь. В этом жестоком мире, где правят великаны, звери должны помогать друг другу. Иначе они становятся частью этого ужасного мира. Помнишь, как я помог тебе избежать дедушкиной участи, хотя ты собирался меня попросту ограбить?

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… – сказал Грызлий, а про себя подумал: «Этот мир сходит с ума, и я вместе с ним».

Мыш решил взять командование на себя.

– Так, Пуся, ты идёшь с нами! Обещаю, что постараюсь тебе помочь, чем смогу. А пока будем пробираться в ближайший двор, на ту сторону проспекта. Я иду во главе процессии, Грызлий – за мной и внимательно смотрит по сторонам, Пуся будет прикрывать тыл. Шагом марш!

– Можно, я буду звать тебя боссом? – пробормотал крыс, но Пип не ответил.

Автомобили ехали сплошным потоком, но потом встали на светофоре, и отряду удалось добежать до разделительной полосы. Таким же манером они перебежали и вторую половину дороги. Наконец они шмыгнули в подворотню и оказались во дворе большого дома. Здесь было поспокойнее, но все чувствовали какое-то странное напряжение.

– Местные жители! – догадался Пищип. – Они могут напасть на нас в любую минуту! Слушай мою команду, отряд! Занимаем позицию в кустах, разворачиваемся боевым треугольником и готовимся к обороне!

– Я никогда в жизни не дралась! – замяукала Пуся.

Крыс презрительно посмотрел на неё и хотел что-то сказать, но Пип скомандовал:

– Отставить разговорчики в строю!

Ждать событий пришлось недолго. К ним подлетела большая наглая ворона.

– Транзитом или как? – каркнула она с заговорщицким видом.

– Я думал, вороны ночью спят! – прошептал Грызлий.

– Нам хотелось бы немного отдохнуть в вашем дворе, – сказал мыш.

– Тогда платите пошлину или выметайтесь! – заявила ворона.

– А кто, собственно, начальник двора? – спросил Пищип.

Глазки у вороны забе́гали, и она ответила, глядя в сторону:

– Большой и страшный зверь. Я – его официальная представительница!

– Понятно! – сказал мыш. – А что будет, если мы не заплатим и останемся?

Ворона вызывающе посмотрела на них.

– Во-первых, вы познакомитесь с Мистером Мохнатым. А что будет во-вторых, после встречи с Мистером Мохнатым вас вряд ли будет волновать!

– У них во дворе анархия[9] или борьба за власть, – сказал Пип друзьям и снова обратился к вороне: – А Мистеру Мохнатому не может понадобиться наша помощь?

– Какая от вас может быть помощь, шмакодявки?

– У вас во дворе всё решает физическая сила? – задушевно сказал мышонок. – Закон «ты – мне, я – тебе»?.. О дружбе, сплочённости, милости и жертве вы, наверное, даже не слышали?

– Да никак ты – пророк? – усмехнулась ворона. – Видали мы таких!

– Нет, я – практик, – ответил Пищип. – У тебя плохо видят глаза в темноте? Я – обычный мышонок, а рядом со мной вокзальный бандит и сиамская кошка! Это самая жестокая порода, выведенная когда-либо! И они готовы умереть за меня!

Конечно, насчёт «умереть» наш мыш несколько преувеличил (у него открылся ораторский дар), но на ворону это произвело сильное впечатление. Чтобы подыграть «боссу» Грызлий окрысился, а Пуся тихонько зашипела.

– Мне надо… доложить обстановку, – промямлила ворона и улетела, тревожно озираясь.

– Спасибо! – сказал Пип своим подопечным. – Сохраняем боевой порядок!

Минут через пять к ним приковылял Мистер Мохнатый собственной персоной. Это был огромный длинношёрстный дворовый пёс с разорванным ухом. Увидев его, Пуся задрожала и напряглась, крыс вжался в землю, но мыш не сдвинулся с места.

– Я вижу, вы – не из трусливых, – сказал Мистер Мохнатый, склонив голову набок, – и не боитесь, что вас могут укусить…

Он показал свои острые белые зубы.

– Выживает сильнейший? – спросил его Пищип. – Эволюция, естественный отбор? Я в эти бредни не верю!

У Мохнатого даже челюсть отвисла от удивления.

– Тогда во что же ты веришь? – спросил он.

– Я верю в предназначение, верю в чудеса! – сказал мышонок. – Вселенские законы не дадут умереть тому, кто не исполнил своё предназначение. Умирают только бесполезные существа, пусть даже и очень сильные. В схватке побеждает тот, у кого есть высокая цель, кто думает не только о себе!

– Значит, по твоей теории, ты, недомерок, можешь победить меня, если у тебя есть высокая цель? – спросил пёс. – Миром правят материальные законы, а ты мне – на один укус. Как же ты со мной справишься?

Мыш устало махнул хвостом. Он уже перестал различать, когда говорил он сам, а когда – его внутренний голос.

– Судьба не даст в обиду того, у кого есть высокая цель. Откуда я знаю, что конкретно произойдёт? Может, у тебя случится инфаркт, появятся великаны или незнакомые злобные псы, землетрясение случится…

В этот момент у Мохнатого и правда кольнуло в сердце. «Странно, – подумал он, – чудно́ он говорит, но что-то в его словах есть». А вслух сказал:

– Псы действительно в любой момент могут появиться. Меня хотят выжить из этого двора. Но до утра можете считать, что вы под моим покровительством, и я буду защищать вас как своих гостей. А сейчас прошу к столу! Я только что распотрошил пакет с мусором из квартиры, где живут богатые привередливые великаны!

Они ужинали впятером. «Официальная представительница» Мистера Мохнатого ворона Дарья уплетала головы от креветок, сам Мистер Мохнатый – «докторскую» колбасу второй свежести, Грызлий обнаружил шкурки от сала, Пуся – куриные потрошка, которые показались ей гораздо вкуснее витаминизированных консервов, а Пищип отказался от подсохшего голландского сыра и довольствовался коркой чёрного хлеба. «Я буду поститься до тех пор, пока не выполню свою миссию!» – пояснил он своим друзьям.

– Ты ничего не слышал о золотой мыши? – спросил Пип Мистера Мохнатого, утолив голод.

– Я не особо интересовался мышами до сего дня, – ответил пёс. – С тех пор как меня выгнали из дома, жизнь у меня – не сахар…

– Я знаю, где её найти! – вдруг сказала Дарья. – На юго-западе отсюда есть высокое здание, похожее на за́мок. Говорят, где-то в лабиринтах этого здания она и живёт. В том районе очень опасно: на крыше замка живут соколы! Даже я их побаиваюсь, а вам, грызунам…

– Далеко туда добираться? – перебил её Пип, вскакивая на ноги.

– Мне – десять минут лёта, а вам, наверное, очень долго, – сказала ворона. – Я буду вас сопровождать и указывать направление.

– Ты? – удивился Мистер Мохнатый. – Ты, плутовка, будешь работать задаром?

– Что-то в них такое есть, – сказала ворона вполголоса, обращаясь будто к самой себе. – Вряд ли я ещё когда-нибудь в жизни встречу столь любопытные экземпляры…

– Ты поедешь на мне! – заявила мышу расхрабрившаяся Пуся. – Всё равно я не знаю, как попасть домой.

– А я подвезу этого крыса, – задумчиво сказал пёс. – Всё равно меня скоро выпрут из этого двора.

Они сидели в уютном закутке рядом с мусорным баком. Массивная фигура пса закрывала проход, из-за неё слышались писк, карканье и кошачье мяуканье. Вдруг какое-то существо подкралось сзади и напало на Мистера Мохнатого. В лапе этого существа блестело что-то металлическое и острое, вроде маленькой шпаги. Пёс взвыл от боли.

– Оставь в покое моего брата, злодей! – кричал нападающий, коля Мохнатого булавкой и размахивая хвостом.

– Да я его и не трогаю! – отбрёхивался Мистер Мохнатый, вертясь волчком. Наконец он огрел лапой нападавшего, булавка отлетела в сторону, и все увидели Кусалия, растянувшегося на асфальте.

– А ещё сало осталось? – спросил Кусалий, когда ему растолковали, что к чему.

Странная процессия отправилась в путь среди ночи. У Отряда Спасения Грызунов во главе с полковником Пищипом ещё оставалось несколько часов, прежде чем город проснётся. Майору Мохнатому пришлось везти двух рядовых крысов вместо одного. Лейтенант Пуся с главнокомандующим на загривке перемещалась осторожными зигзагами из тени в тень. Сержант Дарья летала туда-сюда, разведывая направление и предупреждая об опасностях.

Часов в шесть утра они решили взять штурмом какой-нибудь подвал и переждать там день. Они проходили мимо железобетонной девятиэтажки, когда Пуся воскликнула:

– Ой, это же мой дом!

– Стой, раз-два! – скомандовал полковник майору Мохнатому. – Вы уверены, лейтенант?

– Я два раза сбегала из дома и знаю, как он выглядит со стороны! – возмутилась Пуся. – К тому же у меня инстинкт! За кого вы меня принимаете?

– Ну что ж, – грустно сказал мыш, – жаль, конечно, расставаться… Но я обещал вам помочь, а моё слово незыблемо. Мы доставим вас по месту проживания и продолжим боевую операцию.

– Но как мне попасть в квартиру? – заволновалась Пуся. – Она на третьем этаже. Раньше меня выходили искать, а теперь никто не знает, что я здесь!

– Где ваши окна, лейтенант?

Пуся показала:

– Вон за тем окном – комната моего хозяина, а за другими двумя – комната его родителей и кухня.

Тут как раз прилетела сержант Дарья, и они стали совещаться.

* * *

Хозяин сиамской кошки по выходе из травмпункта долго и безуспешно искал свою питомицу. Он оплакивал её потерю до позднего вечера, а утром собирался опять отправляться к вокзалу на поиски. Около шести утра он был разбужен громким стуком в окно. Стук производился вороньим клювом. «Кыш отсюда!» – закричал хозяин, подбегая к окну. Из окна он увидел ужасную картину: большой бродячий пёс загнал на дерево сиамскую кошку и громко лаял на неё. Кошка издавала отчаянные крики о помощи. Приглядевшись, хозяин понял, что случилось чудо: это была ЕГО кошка! Каким-то образом она сумела преодолеть расстояние в несколько километров и найти дорогу домой. Хозяин схватил веник и бросился на помощь. Едва завидев его, пёс кинулся наутёк. Кошка сидела на нижней ветке, а хозяин хорошо лазил по деревьям. Через несколько секунд он залез на ветку и увидел странную вещь: на спине у кошки сидел мышонок и смотрел на него внимательными чёрными глазками…

* * *

– Значит, это твой друг? Чудеса! – восклицал молодой великан.

Пуся и Пищип уплетали кошачьи консервы из одной и той же миски. Киска выбирала кусочки мяса, а постящийся мыш – морковку.

– И ты не собираешься его есть? – спросил великан.

Вместо ответа Пуся ласково лизнула мышонка.

– А не он ли помог тебе добраться домой? – вдруг догадался хозяин.

В знак согласия Пуся запрыгнула ему на колени и стала делать лапками массаж ноги.

– Чудеса! Никогда бы не подумал! Как будто в сказку попал!

Тут хозяин принюхался и сказал:

– Пуся, почему от тебя пахнет псиной? Как будто ты этой ночью спала бок о бок с немытым барбосом?

Надо сказать, что именно так оно и было – перед началом похода члены отряда немного вздремнули, тесно прижавшись друг к другу.

Пусю искупали в ванне, а вместе с ней искупали и Пипа. Намокшая киска сделалась похожа на большую крысу, и все долго смеялись. День прошёл весело.

К вечеру полковник Пищип стал собираться в дорогу. Он хорошо отдохнул и был готов к новым приключениям. Несколько раз прилетала сержант Дарья и докладывала обстановку. У сержанта нашлись родственники в этом дворе, и ей удалось на день разместить отряд в подвале. Наконец Пищип попрощался с лейтенантом Пусей, закрепив за ней воинское звание, и пообещал в случае необходимости опять вызвать её на фронт.

Для того чтобы ускорить выполнение операции, сержант с большой неохотой согласилась посадить главнокомандующего себе на спину и доставить его до места. Хотя Дарья могла летать ночью в городе из-за искусственного освещения, она наотрез отказалась везти полковника после того, как окончательно стемнеет.

– Нельзя создавать аварийные ситуации! – сказала она. – Когда я чего-нибудь несу, у меня нарушается координация, а плохая видимость увеличивает риск!

Но у них ещё оставалась пара часов в запасе, и мыш надеялся успеть. Пуся подсадила его на форточку, он спрыгнул на спину к сержанту, и они полетели. Сзади послышался грустный прощальный мяв.

Майор Мохнатый с двумя рядовыми крысами специального назначения на спине бежал внизу по улицам, стараясь не упускать Дарью из виду.

– Зачем тебе эти крысиные балбесы? – спросила ворона своего командира. – С ними одни только проблемы.

– Дорогая Дарья! – проникновенно заговорил Пищип. – Ты так ничего и не поняла! По отдельности мы – ничто. Когда мы собираемся вместе и готовы жертвовать собой за друзей, управляющая вселенной сила начинает помогать нам. Мы становимся сильны, мы становимся неуязвимы. Мы решаем любые задачи с помощью мозгового штурма[10]. И пусть не все из нас ставят перед собой высокую цель. Главное, что я́ иду к ней, а остальные верят в меня. Слава того, кого избрала судьба, передаётся и тем, кто избирает его!

Тем временем впереди замаячило какое-то пустое пространство. Ворона снизилась и каркнула майору и рядовым:

– Внимание! Опасная зона! Ожидайте нападения с воздуха!

Братья немедленно зарылись поглубже в шерсть майора.

– Мы на подступах к замку! – сказала сержант Дарья полковнику. – И не спрашивай меня, командир, летают ли соколы в сумерки. У нас в городе все сумасшедшие!

Началось открытое пространство площади, посреди которой располагался замок золотой мыши.

* * *

Сокол Самсон сидел на парапете крыши своего замка и оглядывал окрестности. В поле зрения не наблюдалось ни одного залётного голубя, даже самого захудалого. В желудке урчало. Вдруг его глаза-телескопы засекли какое-то движение. Собака и ворона. Самсон из любопытства стал увеличивать изображение. Его шея вытянулась, а пёрышки на ней распушились. Так! Шпионы-грызуны! Интересно, как они заручились поддержкой более сильных зверей – наобещали с три короба? подкупили? Сокол сглотнул слюну и ринулся вниз.

* * *

– Нас атакуют! – закричала Дарья и попыталась увернуться от удара. Первым её импульсом было скинуть командира на землю и удрать, но она почувствовала в себе движение той самой силы, о которой говорил мыш минуту назад, и не сделала этого. Крылатый камень пронёсся в нескольких сантиметрах от них и задел их кончиком крыла. «Буду сражаться до последнего!» – решила ворона.

Самсон стал заходить на вираж для новый атаки. Его план был прост: либо схватить грызуна прямо со спины вороны, либо вынудить её скинуть ездока, а потом заняться теми, которые едут на собаке. Он думал разделаться со всеми ними играючи и веселился от души. Деваться им было некуда.

После второй атаки ворона полетела кувырком, но всё-таки сумела выровнять полёт, а Пищип умудрился удержаться «в седле». Тут они увидели под собой дерево.

– Высади меня рядом со стволом! Это приказ! – запищал полковник в ухо сержанту, и Дарья немедленно исполнила приказание.

Самсон не видел ничего, кроме мыши, а эта противная мышь карабкалась по стволу ясенелистного клёна. Он бросился на неё, промазал, скользнул по коре острыми когтями, задел крылом ветку и растянулся у подножия дерева. Но не успел он вскочить на лапы, как что-то схватило его за перья на хвосте, а на крыльях как будто повисли две тяжёлые гири. Но у сокола ещё оставался страшный крючковатый клюв. Он раскрыл его, пытаясь дотянуться до гирьки на крыле, но что-то сероватое подлетело сбоку и набросило на клюв лассо из бечёвки.

– Мы поймали его, босс! – сказал рядовой Грызлий командиру, когда сержант Дарья закончила связывать противника бечёвкой.

– Что будем делать с этим агрессором? – спросил майор Мохнатый, отплевав все перья изо рта.

– Я проведу с ним воспитательную беседу, – заявил главнокомандующий. – Развяжите ему клюв и отойдите в сторонку.

– Дорогой сокол… – начал Пищип.

– Самсон… – буркнул хищник и отвернулся. Ещё не хватало ему выслушивать наставления от жалкого мышонка, которым даже не наешься досыта!

– Дорогой сокол Самсон! Я не сержусь на тебя за агрессию и не хочу отомстить тебе. Мы с тобой абсолютно разные. Но есть то, что нас объединяет, и оно намного важнее различий. Это – наша смерть. Мы оба с тобой умрём. Подумай о своей смерти! Если бы мы были бессмертны, мы могли бы делать всё что угодно. Но перед лицом смерти все наши поступки имеют огромное значение. Поступали мы по велению своего сердца или нет? Думали мы перед тем, как что-то сделать, или действовали бездумно? Что принесёт нам смерть? Муки совести или успокоение? Может, вот это самое мгновение судьбоносно, и тебе даётся шанс приобщиться к чему-то великому и прекрасному? Я могу дать команду майору загрызть тебя, а могу приказать развязать и отпустить, если ты поклянёшься никогда больше не причинять вреда нашему отряду и его миссии. Я знаю, о чём ты думаешь – моя высокая цель наделяет меня способностью читать в сердцах. Ты хочешь обмануть и отомстить. Но это у тебя не получится. Смирись! Прими милость тех, кто великодушнее тебя! Вспомни своих благородных родственников – орлов…

При слове «орлы» Грызлий навострил уши и подошёл поближе.

А потом произошло чудо: налитые кровью, гневные глаза Самсона на секунду затуманились, а потом просветлели. Что-то изменилось внутри него. Может быть, он почувствовал дыхание смерти на своём хвосте?

– Хорошо, я клянусь! – сказал сокол торжественным голосом.

Пищип позвал свой отряд, и Самсон повторил:

– Я клянусь никогда впредь не причинять вреда вашему отряду и вашей миссии!

– Не верьте ему, командир! – зарычал Мистер Мохнатый. – Он не сдержит сло́ва!

– Нет, майор, – ответил полковник. – Сила коснулась его и обожгла его сердце любовью. Отныне он – не враг, а друг!

Сокол сдержал своё слово и даже проследил за тем, чтобы никто из его родственников не тронул отряда. Уже совсем стемнело, когда они наконец добрались до места назначения. Дарья куда-то улетела передохнуть, Мистер Мохнатый обнаружил мусорный бак, подзакусил и занял пост на улице, а крысы в качестве телохранителей отправились с Пищипом внутрь замка. Под помещениями для великанов были обширные лабиринты для грызунов, и трое путешественников стали бродить по ним наугад.

Вскоре им встретились две молоденькие белые мышки. Пищип обнаружил, что они его абсолютно не интересуют в качестве невест. Природа отступила. Мышки поклонились, испуганно косясь на Грызлия с Кусалием, и объяснили, как попасть в Священные Покои Златошкурки. Они называли Пищипа «искателем».

– Босс, такое впечатление, что они никогда не видели крысов! – сказал Грызлий, когда мышки убежали.

– Наверное, они и голубей никогда не видели, – ответил Пищип. – Неудивительно, когда у тебя такие соседи! – Он указал лапкой вверх.

Им ещё несколько раз попадались мыши и указывали дорогу. Наконец они оказались в таком узком проходе, что протиснуться дальше крысы были не в состоянии.

– Ждите меня здесь! – распорядился мыш и отправился в темноту.

Миновав очередной поворот, он попал в просторное помещение, дальний угол которого был отгорожен цветастой ширмой. По залу бегало несколько десятков белых мышек – по всей видимости, фрейлин Златошкурки. Пищип понял, что достиг цели своего пути.

Среди фрейлин пронёсся шепоток. «Искатель пришёл!» – передавалось из уст в уста.

– Искатель пришёл! – доложила старшая фрейлина, встав на задние лапки рядом с ширмой.

– Ведите его сюда! – раздался тоненький голос из-за перегородки.

Пищипа провели по Священным Покоям и усадили неподалёку от ширмы.

– А теперь оставьте нас наедине! – сказала будущая королева всех мышей.

– Только не вздумайте заглядывать туда! – шепнула старшая фрейлина искателю. – Если будет нужно, госпожа выйдет к вам сама!

Все мышки сгрудились в противоположном конце зала и затихли.

– Что ж, рассказывай всё о себе! – сказал голос из-за перегородки. – Особенно подробно о том, как ты добирался сюда.

И Пищип рассказал всё без утайки. И про внутренний голос, и про открывшийся ораторский дар, и про кошку, и про пса, и про сокола.

– Я очень сильно изменился за последние дни! – закончил он. – У меня появилось множество друзей! Я хочу жениться на тебе и спасти всех мышей!

Наступила тишина.

– Я отклоняю твоё предложение! – сказала Златошкурка после длительного молчания. – Ты недостоин меня. Возвращайся домой и женись на фермерской дочке!

Пищип почувствовал, как в нём закипает гнев. Как он сможет теперь смотреть в глаза своим друзьям? Значит, он оказался пустым мечтателем, и они рисковали своей жизнью просто так? Неужели из-за капризов какой-то глупой мыши будет и дальше страдать весь род грызунов? Пути назад не было.

– Это твоё окончательное решение? – спросил мыш.

– Самое что ни на есть! – ответили из-за перегородки.

Тогда Пищип вскочил и решительно отодвинул ширму в сторону. Фрейлины встревоженно запищали, а мыш похолодел от ужаса: он увидел кроватку, на которой лежал толстенький пожилой ангорский хомяк. Шерсть у хомяка пожелтела от старости и в полутьме казалась золотой.

– Где Златошкурка?! Что ты с ней сделал? – закричал Пищип.

– Видишь ли, это я и есть, – спокойно ответил хомяк. – Никакой другой золотой мыши не существует.

– Вы – простой обманщик! – сказал мыш презрительно. – Как вам не стыдно поселять надежду в сердцах зверей, эксплуатировать[11] их высокие чувства?

– Мальчик мой! Золотая мышь – это метафора, – улыбнулся хомяк. – Золото – символ богатства, мышь – символ соединения, дружбы. Жениться на золотой мыши означает обогатиться друзьями. Предсказание сбылось на тебе самом! Хищники не хотят тебя есть, великаны кормят и моют. Что тебе ещё нужно? Неужели ты думаешь, что этот ужасный мир можно изменить глобально?

– Всё было бессмысленно. Мне незачем больше жить… – Разочарованию Пищипа не было предела. – Моя высокая цель умерла. Я не хотел счастья для себя, я хотел счастья для всего своего народа! Я желаю спасения всем грызунам, желаю любви всем несчастным созданиям, выброшенным на улицу, как наш Мохнатый! Их никто никогда не полюбит!

– Да, ты прав. Большинство великанов ещё несчастнее зверей, им не до любви. Но зато в тебе, мой милый, достаточно любви, достаточно жертвенности и достаточно ума. Ты понял, что нету злых, а есть только несчастные. Ты понял, что все звери стенают и мучаются вместе с великанами. Ты прошёл тест. Раз в твоём неразумном народе стали появляться такие, как ты, значит твой народ готов к восприятию Благой Вести. Так садись же и слушай!

Старый хомяк говорил и говорил. Он говорил, что рай на Земле никогда не наступит, но Царство Божие внутри нас. Он говорил, что не надо бояться убивающих тело, но надо бояться тех, кто и тело и душу может погубить. Он говорил, что каждый, кто делает зло, есть раб греха, а тот, кто со смирением претерпевает зло, свободен в Боге. Он говорил, что нынешние наши страдания – ничто в сравнении с той славой, которая откроется в нас. Он говорил, что поклоняться Богу надо в Духе и Истине…

– Христос спас не только своих детей-великанов. Он спас весь мир, всю вселенную! Ведь мы, звери, покорились суете не добровольно, но по воле покорившего нас. Многие из нас ожидают освобождения от рабства смерти в свободу славы детей Божиих! – закончил хомяк.

– Но моя цель не осуществилась! – сказал Пищип. – Я не нашёл золотую мышь!

– Теперь у тебя есть ещё более высокая цель! До этого ты хотел спасти свой народ от физического истребления, а теперь ты будешь спасать его духовно, в вечности. Ты станешь проповедником Царства Небесного. Более высокой цели не существует и быть не может! Или ты думал, что женишься на золотой мыши, и спасение произойдёт само собой? Ты нашёл себе супругу – ты соединился с золотом Благовестия! Ты добыл себе Златошкурку – приобрёл одеяние мудрости! Так иди же и проповедуй, сын мой!

– Но я так мал и слаб! Меня быстро убьют…

– Именно потому, что ты мал и слаб, Господь и избрал тебя. Сила наша в немощи совершается! Иди! Я буду помогать, пока я жив. Начни со своей родной деревни. Если они не послушают тебя, не теряй времени, иди в другую деревню. Если хоть часть народа послушает, найди себе преемника, оставь его вместо себя и иди дальше. У тебя есть друзья, команда. Они будут помогать. Иди!

Все фрейлины восторженно пищали – ведь они знали, кто скрывается за ширмой, и долго ждали этого дня. Мышки набросили Пищипу на голову лавровый венок и пошли провожать его к выходу из замка.

Завидев босса в лавровом венце, Грызлий подмигнул Кусалию и хотел поздравить своего командира с помолвкой, но тот потребовал тишины. Он боялся забыть что-нибудь из того, что сказал хомяк, и закреплял его слова в памяти.

Наконец фрейлины тепло распрощались с путешественниками и отправились восвояси. А достойнейший из мы́шей и двое отважных крысов вышли на улицу – навстречу первым солнечным лучам и новой жизни.

У мусорного бака их ждали сокол Самсон, майор Мохнатый и сержант Дарья. Пищип усадил их вокруг себя кружком и принялся рассказывать всё, что узнал, – про Бога и ангелов, про сотворение мира, про грехопадение великанов и про Искупление. Его никто не перебивал. В заключение он сказал, что теперь стал проповедником Царства Небесного и должен отправляться в свою родную деревню.

– Я довезу тебя! – каркнула Дарья. – Не вопрос!

– Э нет, голубушка! – сказал Самсон. – Я сам этим займусь. Слушай, парень! Я не понял ничего из того, о чём ты тут рассказывал. Но я знаю, что отныне должен помогать тебе. Полезай ко мне на спину! Прокатимся с ветерком!

– Босс! А что делать нам? – возопили Грызлий с Кусалием.

– Путешествуйте по городским подвалам и всем, кто чает спасения, говорите, что приблизилось Царство Божие! Бог даст, ещё свидимся!

Ласково попрощавшись с крысами, вороной и псом, Пищип полез на спину к Самсону.

– Кусалий, Грызлий! Начинайте со спальных районов! Разбудите их! – крикнул он на прощание, и соколиный истребитель стрелой взвился в небо.

Поросячья мечта, или Сказка о настоящем человеке

Жил да был в лесу поросёнок, и звали его Хрюк. Жил он один-одинёшенек в маленьком домике, родителей у него не было. Он даже не помнил, как выглядели его мама с папой, и поэтому часто сомневался, были ли они у него вообще когда-нибудь. Друзей у него в лесу тоже не было, хотя там обитало множество самых разнообразных созданий. У Хрюка, правда, имелось несколько приятелей – Макака, Бобёр, Суслик, – но он не мог их назвать своими друзьями.

Зато у него была заветная мечта – стать настоящим человеком. Странная, конечно, мечта для поросёнка, но что поделаешь – он был необычным существом. Собственно говоря, именно из-за этой мечты у Хрюка и не было друзей. Ведь он хотел дружить только с людьми, а их в лесу не водилось. Всех же других обитателей леса он считал недостойными себя (ведь у них не было такой высокой мечты!) и глядел на них свысока. «Что возьмёшь с этих неразумных, примитивных тварей? – думал Хрюк. – Они не могут понять моей утончённой натуры, моих возвышенных чувств и желаний! Да, они не чета мне! Вот если бы в лесу поселился человек, он бы сразу оценил меня по достоинству и стал бы мне настоящим другом!»

Хрюк искренне верил, что люди произошли от свиней, поэтому полагал, что они являются его ближайшими родственниками. Он даже выдумал целую теорию, доказывающую это, и часто излагал её своим соседям, захаживая к ним в гости. Эта теория так всем надоела, что многие звери притворялись, что их нет дома, когда видели рыльце поросёнка в своём дверном глазке.

Макака часто оспаривала теорию Хрюка, ведь это она считалась общепризнанной роднёй людям, и у неё одной из всех обитателей леса не было хвоста, чем она очень гордилась.

– Какие доказательства происхождения человека от обезьяны ты можешь привести, – спрашивал её поросёнок, – кроме чисто внешнего сходства, да и то сомнительного?

– А как же переходные формы? – возмущалась Макака.

– Вот именно! – вопил Хрюк. – Их нет! Промежуточного звена так и не нашли! Одни подделки!

– А какие есть доказательства происхождения человека от свиньи, кроме чисто внешнего различия? – пыталась шутить Макака.

– А такие! Когда американские учёные фальсифицировали недостающее звено, че́й зуб они выдали за зуб обезьяночеловека? Зуб свиньи́! Люди сами доказали, что их истинный прародитель – свинья!

– А почему же тогда никто не пишет про это в учебниках?

– Потому что из-за своей гордости люди не хотят признавать, что мы – их настоящие предки! А если взглянуть на факты, то это просто неоспоримо! Кто может вынашивать человеческих детёнышей? Свиньи! Чьи органы и кожу пересаживают людям? Свинячьи! А сколько выражений, поговорок и ругательств связано со свиньями! Люди испокон веков жили с нами бок о бок именно потому, что видели в нас родственную душу!

Таким образом поросёнок и обезьянка могли препираться очень долго. Научные сведения они черпали из книг, найденных на свалке на окраине леса. А туда их привёз на тачке один молодой человек, который решил очистить свой дом от ненужного хлама. Но наши друзья об этом не знали и удивлялись, как такие ценные книги оказались на помойке.

Бывало, что споры Хрюка и Макаки заканчивались небольшой потасовкой, победительницей из которой всегда выходила обезьянка.

И вот однажды, после очередной беседы со своей приятельницей, поросёнок возвращался домой немного помятый и рассерженный – в споре опять победила «эта выскочка приматка», как за глаза называл Макаку Хрюк. И тут с ним произошла удивительная история.

Стоял чудесный весенний полдень. Ярко светило солнце, пели птицы, вся земля была покрыта жёлтыми и синими цветочками. Но Хрюк не видел всей этой красоты. Он думал о превратностях своей судьбы и о том, как несправедлив и враждебен к нему этот мир. «Какие все звери в нашем лесу злые и ограниченные! – размышлял маленький свин. – Не хочу больше с ними общаться! Вот уйду в другой лес, тогда они пожалеют, что не ценили моё общество!»

Поросёнок так погрузился в свои мысли, что не замечал ничего вокруг. Не заметил он и того, что одно дерево угрожающе нависло над тропинкой, по которой он шёл. И вот как раз в тот момент, когда Хрюк окончательно решил покинуть родной лес, что-то над его головой затрещало и с шумом обрушилось прямо на него.

На какое-то время поросёнок потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что лежит под упавшим клёном. Правое заднее копытце было защемлено между стволом и большим суком и сильно болело. Хрюк попытался высвободить его и не смог. Тогда поросёнок стал звать на помощь, но никто не приходил. Так он и лежал под деревом, раненый, одинокий и никому не нужный. Горячие слёзы катились по его щекам и начисто смывали все мысли о другом лесе из его головы. Теперь он был бы рад даже Макаке, но надежды на то, что кто-нибудь из зверей найдёт его, становилось всё меньше.

Хрюку очень не хотелось умирать, так и не став человеком. Он понял, что ещё ничего не сделал, чтобы хоть на шаг приблизиться к своей заветной мечте.

Поросёнок смотрел на прозрачное синее небо, просвечивающее сквозь ветви деревьев, и думал о том, что скоро навсегда покинет этот весенний прекрасный мир. Почему он не радовался чудесному миру когда только было можно? Почему относился к другим существам с презрением?

Хрюк совсем отчаялся и стал готовиться к смерти. Он пытался вспомнить своих родителей, но никак не мог. «Интересно, как выглядела моя мама? – думал он. – Как бы мне хотелось увидеть её! Прости меня, мама, что я забыл тебя! Наверное, это случилось оттого, что я стал плохим, злым поросёнком. Прости меня!»

Тут совсем близко от себя Хрюк услышал какой-то звук. Он поднял заплаканные глаза и увидел Человека. До этого он видел людей только на рисунках в медицинской энциклопедии. Но там они были какие-то странные: некоторые совсем без кожи, некоторые в виде скелета, у некоторых были видны внутренние органы. По таким картинкам сложно составить верное представление о человеке.

Настоящий Человек оказался совсем другим: у него были длинные волосы, изящное хрупкое тело, и он был одет в просторное платье до земли. Однако поросёнок всё-таки догадался, кто перед ним стоит: прекрасней и чудесней существа он никогда раньше не видел! У него даже дух захватило от восхищения. Он забыл о том, какой он несчастный, забыл о боли в копытце, забыл о само́й смерти! Хрюк неотрывно глядел на Прекрасную Незнакомку. Она тоже смотрела на него, и в её бездонных глазах он видел тихую радость, мир, любовь и красоту. Она была неземная, лёгкая, почти бесплотная, и в то же время такая живая, близкая и настоящая!

Хрюку захотелось обнять Её, погладить мягкие шелковистые волосы, покрыть поцелуями ласковые нежные руки. Чем больше он смотрел на Неё, тем больше ему казалось, что Она не стоит, а висит в воздухе в сантиметре от земли и в любой момент может раствориться или улететь в небо. Но Она не улетела, а медленно подошла, вернее подплыла к дереву, которым был придавлен поросёнок, подняла тяжёлый ствол (а может, дерево само поднялось от прикосновения её руки) и отбросила его прочь. Затем Она наклонилась к Хрюку и поцеловала его в лоб. Слёзы радости покатились у него из глаз, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди от счастья! А Прекрасная Незнакомка ещё раз ласково, но с лёгким укором посмотрела на него и исчезла.

Может быть, всё это поросёнку только привиделось, но вскоре он осознал, что сидит на земле, упавшее дерево лежит в нескольких метрах от него, защемленное копытце цело и невредимо, а солнце уже клонится к горизонту. На душе у него было радостно и грустно одновременно. А ещё Хрюку было стыдно. «Так вот они какие, люди! Я, оказывается, совсем не похож на них, – думал он. – Да и Макака тоже, хоть она и без хвоста. Нет, человек не мог произойти ни от свиньи, ни от обезьяны! Но как же мне всё-таки сделаться им?»

* * *

После встречи с Прекрасной Незнакомкой желание поросёнка стать человеком стократ возросло. Хрюк чувствовал, что такое преображение возможно, несмотря на огромную разницу между людьми и свиньями, которую он теперь осознал. «Без магии мне, скорее всего, не обойтись, – думал он. – А кому же знать её, как не Ворону? Он у нас в лесу самый старый и мудрый. Ворон обязательно поможет мне!»

И вот одним ясным вечером Хрюк решил наведаться к мудрой птице.

Ворон жил в дупле большого раскидистого дуба. За свою жизнь он проштудировал огромное количество книг с нескольких окрестных свалок. Память у Ворона была хорошая, поэтому он в любое время мог процитировать отрывок из какого-нибудь научного трактата или энциклопедии, что он, собственно говоря, всё время и делал, чтобы произвести впечатление на собеседника. Его длинные фразы с множеством трудно выговариваемых слов были очень похожи на заклинания, и Ворон прослыл в лесу магом, а постепенно и действительно им стал. Прочитав «Основы фармацевтики», он научился варить всевозможные зелья, а изучив «Современные методы психотерапии», овладел искусством вызывания духов. Он умел входить в глубокий транс, связываться с потусторонним миром и вещать утробным голосом от имени разных бестелесных созданий. Правда, почему-то Ворон вещал только то, что и так знал. Когда же его на этом ловили, маг говорил, что это вполне логично: ведь он так много знает, что сверхъестественные существа не могут сообщить участникам спиритического сеанса ничего из того, в чём он не осведомлён. Звери часто обращались к Ворону за помощью, и он им никогда не отказывал.

В тот день Ворон как раз учился варить приворотное зелье, поэтому не сразу заметил, что в дверь стучат.

– Здравствуйте, почтенный Ворон! – сказал Хрюк, когда ему наконец разрешили войти в дупло.

– Бабезиозы – инвазионные болезни крупного и части мелкого рогатого скота, – откликнулся маг. – Вызываются простейшими, паразитирующими в жидкой ткани, циркулирующей в кровеносной системе позвоночных животных. Симптомы: лихорадка, желтуха! – добавил он страшным утробным голосом.

Поросёнка немного пробрало, но он набрался духу и спросил:

– Вы не поможете мне превратиться в человека?

– Было у меня что-то… – сказал Ворон, роясь на полке среди пузырьков. – Вот именно! Лептолиды, отряд книдарий, класс гидроидных. Полипы образуют колонии, медузы выпочковываются на теле полипов и у большинства видов остаются прикреплёнными. В СССР около двухсот восьмидесяти видов! – И он выхватил с полочки маленькую бутылочку с мутно-зелёной жидкостью.

Хрюк с опаской поглядел на неё.

– И я должен эти… как их?.. лептолиды выпить?

– Всё до капли! – сказал Ворон. – На рассвете пойдёшь на восточную опушку, сядешь на большом валуне и выпьешь сие снадобье с первыми лучами солнца. Предупреждаю: книдарии отвратительны на вкус! Но ты станешь похож на человека, как брат-близнец! А теперь иди, у меня вот-вот начнётся сеанс связи с духом Тутанхамона!

– А не хотите ли вы получить от меня что-нибудь взамен? – неожиданно для самого себя спросил Хрюк.

Ворон задумался.

– Быть может… – пробормотал он. – Быть может, ты научишь меня издавать те нежные мелодичные звуки, которые в простонародье именуют хрюканьем? Но это в другой раз. Прощай!

«Маленький глупыш! – прошептал Ворон себе под нос, когда Хрюк покинул дупло. – Внутренность его моё снадобье не изменит, но ума должно прибавить!»

«Странный этот Ворон! – думал поросёнок по пути домой. – Если я стану человеком, хрюкать-то я наверняка разучусь!»

На следующее утро, встав задолго до зари, Хрюк поскакал к восточной опушке леса. Ему не терпелось поскорее превратиться в человека! Найдя подходящий камень, он уселся на него и стал ёрзать от нетерпения, ожидая первых солнечных лучей.

И вот наконец краешек солнца показался над горизонтом. Поросёнок откупорил бутылочку и влил её содержимое себе в рот. Его чуть не вывернуло наизнанку – такой противной была жидкость, – но он заставил себя проглотить всё до капли. Потом Хрюк лёг на траву и стал прислушиваться к своим внутренним ощущениям. Что-то с ним явно происходило. Его тельце распухало и вытягивалось. В конце концов он не выдержал и помчался к ближайшему ручью, чтобы узнать, как он теперь выглядит. Двигаться почему-то было тяжело.

Ворон не обманул! Заглянув в воду, Хрюк увидел, что действительно стал похож на человека. Но не на Прекрасную Незнакомку, а на человека, больного водянкой, которого он видел в медицинской энциклопедии!

* * *

Примерно через неделю Хрюк явился к Ворону и стал просить превратить его обратно в поросёнка – быть таким человеком оказалось крайне сложно. Он с трудом передвигался, не мог больше валяться в лужах и подрывать рылом землю. В лесу не осталось ни одного зверя, который бы ни пришёл полюбоваться на Хрюка. Некоторые (включая Макаку) уходили, держась за животы от смеха. Поросёнку не хотелось больше быть всеобщим посмешищем. Кроме того, он осознал, что стремился не совсем к тому, что с ним произошло. Видимо, «стать человеком» и «превратиться в человека» означало разное.

Ворон дал Хрюку другое снадобье, и дурацкое обличье в считанные минуты спа́ло.

– А теперь можно приступать к нашим упражнениям! – сказал Ворон, хитро взглянув на поросёнка.

И до позднего вечера Хрюк обучал мага искусству мелодичного хрюканья.

В скором времени Ворон научил этому искусству некоторых своих сородичей. И если, будучи в сельской местности, вы услышите откуда-то сверху нежные гортанные звуки, будьте уверены – это кто-то из его учеников.

«Никогда больше не буду обращаться за помощью к магам! – подумал поросёнок на следующее утро. – Она бы такое не одобрила».

После этого случая Хрюк ещё чаще стал вспоминать о чудесной встрече с Человеком и постепенно все свои мысли, чувства и действия начал оценивать с точки зрения того, понравились бы они Ей или нет. Он так полюбил эту Прекрасную Незнакомку, что не хотел ничем огорчать Её! Только поросёнок начинал кого-нибудь осуждать или злиться, перед ним вставал Её образ. Как наяву видел он кроткие добрые глаза, с укором и лёгкой грустью глядящие на него. Тогда Хрюку становилось ужасно стыдно, и он просил у Прекрасной Незнакомки прощения. В такие минуты он хотел только одного: чтобы ласковая улыбка озарила это дивное лицо.

Но Хрюку почему-то казалось, что для того, чтобы вновь встретиться с Нею в реальности, ему непременно нужно стать человеком. И у него созрел новый план. Он решил, что тот, кто хочет стать человеком, должен начать делать то, что свойственно людям.

Поросёнок разузнал всё, что смог, о жизни людей и начал действовать. Перво-наперво он решил раздобыть себе одежду и обратился за помощью к Макаке. Обезьянка пожертвовала своим коммунистическим флагом, который нашла когда-то на свалке, и сшила Хрюку алый пиджак. Бобёр склеил поросёнку штаны из картона, а Суслик подарил большую соломенную шляпу, увенчанную шишкой.

В ярко-алом пиджаке, штанах и шляпе Хрюк выглядел, по мнению всех зверей, необычайно представительно. Но он не умел стоять на задних копытах, и это портило впечатление. Однако Суслик дал ему несколько уроков прямостояния, и поросёнок постепенно освоил это умение, хотя по-прежнему бегал по лесу, используя все четыре конечности. В будущем же он намеревался освоить и прямохождение.

Вычитав в одной книге, что люди стирают вещи, которые носят, Хрюк наведался в гости к Еноту-полоскуну. Тот взял грязную тряпку и научил его худо-бедно стирать. Однажды, вывалявшись в грязной луже (это произошло совершенно случайно; Хрюк знал, что люди так не делают, но сработал старый рефлекс), поросёнок решил постирать в ручье свою одежду. Пиджак стал гораздо чище, а картонные штаны развалились, и Хрюк стал ходить без штанов.

Следующим шагом поросёнка было овладение столовым прибором, то есть алюминиевой ложкой, которую он нарыл где-то в лесу, и тарелкой, которую сделал из куска жести. Он решил больше не есть с земли, а питаться исключительно с помощью данных приспособлений, что оказалось невероятно трудно. Целую неделю Хрюк учился этому сложному человеческому искусству и сильно исхудал, но не сдался. Наконец он всё-таки смог поесть с помощью ложки и тарелки. Тогда Хрюк позвал на демонстрацию своего умения всех своих знакомых, и они долго восхищались им. Суслик даже сказал речь:

– Мы все очень рады, что рядом с нами живёт такое необычное существо, которое носит одежду, умеет стоять на задних копытах, стирать свои вещи и пользоваться столовым прибором! Мы гордимся тем, что являемся его товарищами! Глядя, как он очеловечивается, мы и сами становимся немного человекообразными! Ура нашему дорогому Хрюку!

И все звери закричали «ура», а поросёнок подумал, что если дело пойдёт так и дальше, то он, может быть, начнёт называть их своими друзьями.

Хрюк так увлёкся человеческими делами, что стал забывать Прекрасную Незнакомку. Её образ всё реже и реже возникал перед его внутренним взором и в конце концов сделался каким-то смутным и неясным. Теперь Хрюк не мог вспомнить даже её чудесных глаз.

Поросёнок каждый день подолгу любовался на своё отражение в ручье, а встречая кого-то из соседей, вставал на задние копыта, задирал рыло кверху и позировал. Ему стало казаться, что он вот-вот станет настоящим человеком. Характер Хрюка, начавший было исправляться, опять стал портиться. Он снова начал глядеть на приятелей свысока и требовал от них, чтобы они непрестанно им восхищались. Так в погоне за человеческим обликом поросёнок опять освинел…

* * *

Хрюк давно мечтал научиться курить, потому что знал, что многие люди это делают. И как-то раз солнечным летним днём Макака принесла и с победоносным видом вручила ему коробку сигар и спички. Как она их добыла, поросёнок так и не узнал.

Хрюк засунул одну сигару в рот и немного попозировал перед обезьянкой, а когда она ушла, стал эту сигару раскуривать.

Спустя некоторое время в дверь кто-то робко постучал.

– Входите! – сказал Хрюк осипшим голосом. Он был очень недоволен, что ему помешали заниматься таким важным делом.

В дверь неуклюже протиснулся Бобёр и сразу же закашлялся от едкого сигарного дыма. Он был зверем скромным и работящим, а за помощью к другим обращался только в экстренных случаях. Собственно говоря, он ещё ни разу не обращался к поросёнку за помощью.

Бобёр увидел следующую картину: Хрюк в человеческой позе (закинув копыто на копыто) восседал на недавно сколоченном Енотом стуле, как на троне, держа в зубах дымящуюся сигару. Поросёнок величественным жестом предложил товарищу присесть на коврик у своих ног, но тот отказался.

– Я на минутку заскочил, – сказал Бобёр, прокашлявшись. – Такое дело, брат… Уровень воды в реке резко поднялся, и плотину вот-вот прорвёт. Дольше ждать нельзя. Мы все сироты. Надо бы, брат, всем нам собраться…

– Ты что, Бобёр, не знаешь, что ли, как надо ко мне обращаться? – прервал его поросёнок. – Какой я тебе брат? Называй меня «господин Хрюк» и на «вы»!

– Извините, господин Хрюк, вы не соизволите выслушать меня? – покорно сказал Бобёр. – Если мы все не соберёмся и не примем срочных мер…

– Я – не «все»! – рявкнул Хрюк. – Я уже почти человек, а ты равняешь меня со «всеми»! Это – оскорбление человеческой личности!

– Так вы поможете укреплять плотину, господин Хрюк? – спросил Бобёр, начиная потихоньку пятиться к двери.

– Я должен вам помогать?! – завопил поросёнок, вскакивая со стула и роняя от возмущения сигару. – Вам, жрущим прямо с земли без столового прибора?! Вам, бегающим нагишом и не знающим правил этикета?!

– Нет, нет, я просто сдуру ляпнул! – попытался оправдаться Бобёр, который был уже на улице.

– Оно и видно! – сказал Хрюк, захлопывая за ним дверь и подбирая с пола сигару. – Никакой управы на этих зверей нету! Занимаешься важным делом, а они шастают и шастают!

На следующее утро поросёнок, ещё полностью не проснувшись, побежал к ручью полюбоваться на своё отражение. Двигаться было как-то непривычно. «Может, я уже стал человеком?» – подумал Хрюк. Но взглянув на водную гладь, он издал дикий вопль: из ручья на него смотрело жуткое чудовище! Его маленькое аккуратненькое рыльце превратилось в огромное, покрытое слизью рылище с острым рогом на конце; клыки вылезли изо рта и торчали, как у кабана; глаза выпучились и налились кровью; уши свесились до земли; тело расплылось и покрылось складками кожи, как у бегемота; а хвостик выпрямился, оброс жёсткой противной шерстью и стелился по земле.

Не веря отражению, Хрюк стал ощупывать и осматривать себя и убедился, что вода не врёт. Он не мог взять в толк, как такое могло с ним случиться, но понял, что надо срочно бежать к Ворону.

По дороге к Воронову дуплу поросёнок, к счастью, никого не встретил. Как только он постучал в дверь, Ворон сразу разрешил ему войти.

– Я подозревал, что рано или поздно это с тобой произойдёт, – сказал старый маг, осмотрев Хрюка. – У меня нет средства от этой болезни, но оно есть у тебя!

– У меня?!

– Оно сокрыто у тебя в душе. Тебе надо кое-что изменить внутри себя, и прежний облик вернётся к тебе.

– Что́ изменить?

– Этого я не могу тебе сказать. Ты должен сам догадаться!

Поросёнок горько заплакал и поплёлся к себе домой. Почему Ворон не хочет ему помогать? Что ему теперь делать?

На полпути он столкнулся с Макакой. Обезьянка завизжала от испуга и забралась на ближайшее дерево. «Это же я!» – попытался сказать Хрюк, но изо рта у него вырвались только какие-то нечленораздельные звуки – видимо, болезнь прогрессировала. Услышав, что чудовище заревело, Макака бросилась удирать, перепрыгивая с дерева на дерево.

Поросёнок зарыдал с новой силой, будучи не в состоянии выдержать навалившейся на него беды. Кое-как он добрался до дома, лёг в постель и провалился в тяжёлый сон отчаяния.

Перед Хрюком стояла человеческая фигура. Лица́ разглядеть он не мог – вся она была окутана покрывалом из света. Но вот покрывало спа́ло, и поросёнок увидел босую женщину в рубище, а в её сердце – о ужас! – было воткнуто семь длинных стрел. Большие сверкающие слёзы текли из её чудесных глаз. Хрюк с ужасом узнал в этой страдалице Прекрасную Незнакомку, которая спасла его когда-то от смерти! Несмотря на нищенское одеяние, в этот раз Она казалась ещё величественней и прекрасней – грубая одежда лишь подчёркивала Её неземную лёгкость и хрупкость. Какое-то внутреннее чувство подсказало Хрюку, что перед ним стоит Королева.

Прекрасная Незнакомка с болью посмотрела ему в глаза, и сердце поросёнка чуть не разорвалось от горя и стыда. Хрюк вдруг понял, что это он выпустил в Неё ужасные стрелы, что это он нанёс ей жестокие раны, что именно он – причина Её великой скорби и горячих слёз! Но хуже всего остального было для Хрюка сознание того, что Она не сердится на него за всё то зло, которое он Ей причинил, и никогда ничем не попрекнёт его. Внезапно Хрюк понял, что Она – его настоящая мать, и любовь к Ней заполнила его сердце до краёв. Он упал Королеве в ноги, стал целовать Её босые ступни, повторяя: «Мама, прости меня за всё!» – и проснулся.

Первой его мыслью после пробуждения было: «Как я смел назвать Её матерью! Я – грубое злое животное, а Она – Королева! Я оскорбил саму Чистоту!»

Глянув в окно, Хрюк увидел, что начинается буря. Он не знал, как долго он спал и какое сейчас время суток. Было сумрачно, сверкали молнии, деревья гнулись к земле от резких порывов ветра. «Сейчас ливанёт! – подумал поросёнок. – А у Макаки-то крыша прохудилась – она на днях просила помочь починить, а я был занят человеческими делами! Надо позвать её переждать грозу у меня… Ой, нет! Как только она увидит меня…» И вдруг Хрюк понял, что он больше не чудовище. Королева исцелила его!

Тогда он опрометью кинулся за обезьянкой, но едва выбежал на улицу, как хлынул сильный дождь. Поросёнок заскочил обратно в дом. «Может, немного польёт и перестанет», – подумал он.

Но дождь не собирался прекращаться, а, наоборот, усиливался. «Наверное, Макака, бедняжка, уже вся вымокла и лежит теперь где-нибудь в уголке одна-одинёшенька, дрожа от страха и холода, – думал Хрюк. – И никто не поможет ей, никто не спасёт её от беды!» Он опять чуть было не выскочил из дома, но тут какой-то голос зашептал внутри него: «Ну куда ты пойдёшь в такую погоду? Ты простудишься и умрёшь от воспаления лёгких! Обезьянка наверняка уже давно сидит в уютном сухом домике у кого-нибудь из соседей и рассказывает о своей встрече с чудовищем. Зачем тебе напрасно рисковать жизнью?»

Хрюк совсем было успокоился и решил остаться дома, однако гроза разыгралась пуще прежнего. Ветер завывал со страшной силой, трещали и падали деревья, на домик поросёнка обрушивались целые реки воды. И вдруг Хрюк отчётливо услышал плач. Это был Её плач. Неужели он опять опечалил Королеву? Этого поросёнок вынести не мог и, больше не раздумывая, выбежал на улицу и помчался к домику Макаки.

Хрюк поскальзывался на кочках, увязал в грязи, спотыкался о поваленные стволы, но как только замедлял ход, слышал плач Королевы, и припускался бежать с новой силой. Наконец он добрался до лужайки, где жила обезьянка. Её домика там не было! Через место, где он раньше стоял, тёк бурлящий поток воды. Срывая голос, Хрюк стал звать обезьянку в надежде, что она сидит на одном из ближайших деревьев, но никто ему не ответил. В отчаянии поросёнок бросился на землю и зарыдал, однако через некоторое время понял, что от слёз толку нет, и решил действовать. «Думай, свинья, думай! – подстёгивал он себя. – Если Макака была в домике, а его смыло водой, тогда где она может быть сейчас? Этот поток наверняка впадает в реку, и домик должен был застрять у речной плотины! Бобёр помог обезьянке выбраться, и теперь она сидит у него в хатке и весело болтает… Только бы плотина выдержала напор воды!» Хрюк вспомнил, что отказался помогать укреплять плотину, и ему стало ужасно стыдно. Не теряя времени, он бросился кратчайшим путём к хатке Бобра.

Добраться туда оказалось гораздо сложнее, чем он думал. Пришлось преодолевать множество препятствий и сделать большой крюк, чтобы обойти низину, всю залитую водой. Однако, превозмогая усталость и страх, поросёнок дошёл-таки до того места, где лес обычно расступался, открывая вид на запруженную реку. Плотины не было! Стремительная полноводная река, сметающая всё на своём пути, протекала там, где раньше была спокойная лесная речушка! Ни домика Макаки, ни хатки Бобра нигде не было видно. Хрюк смотрел на реку и думал о том, что вместо того чтобы спасти одного друга, он потерял сразу двоих. Измученный и удручённый, он решил пойти к Ворону, живущему неподалёку, чтобы переждать у него наводнение и бурю, которая всё никак не собиралась утихать.

На месте, где жил старый маг, поросёнка ждал ещё один неприятный сюрприз: дуб рухнул, да так неудачно, что вход в дупло оказался завален огромными узловатыми сучьями. Из последних сил Хрюк попытался разгрести завал, надеясь, что спасёт хотя бы Ворона. Его копытца окоченели от холода и почти не слушались, от усталости он еле держался на ногах, а сучья были такие большие и тяжёлые! Но поросёнок не сдавался и мало-помалу расчистил вход в дупло.

– Во-о-орон, ты здесь? – закричал Хрюк в тёмный проём, но ответом ему была тишина.

«Может, он лежит без сознания?» – подумал поросёнок. Он залез внутрь и стал ощупывать пространство, ища Ворона. Постепенно его глаза привыкли к темноте, и Хрюк смог разглядеть валявшиеся в беспорядке книги, разбитые склянки из-под снадобий и большой искорёженный котёл. Ворона в дупле не оказалось. «Значит, гроза застала его в полёте, он не смог побороть ветер, упал и разбился насмерть! – подумал несчастный поросёнок. – Неужели кроме меня никого не осталось в живых? Неужели наступил конец света?»

Хрюк вылез из дупла и увидел, что буря кончилась и сквозь рваные тучи просвечивает солнце. Полумёртвый от скорби и утомления он брёл по лесу, и его глазам открывалось ужасное зрелище. Местность изменилась до неузнаваемости! Больше половины деревьев повалило ветром или снесло потоками воды, а те, что остались, стояли голые, потому что ураган сорвал с них все листья. Земля была изрезана глубокими оврагами, кругом валялись кучи изломанных стволов и вывороченных камней.

Картина полного разрушения просто ошеломила маленького поросёнка! Теперь он не сомневался, что все звери погибли и он остался один в этом мёртвом искорёженном мире. Он никогда больше не увидит ни одной живой души!

И тут Хрюк вдруг ясно осознал: всё, что он делал в жизни, было абсолютно пустым и бессмысленным. Он никого не любил по-настоящему, причинял всем одни только неприятности. За всю свою жизнь он хотел сделать лишь одно доброе дело – спасти кого-нибудь от бури, – и даже это ему не удалось! Он, конечно, получил то, что заслужил – остался один у разбитого корыта. Его заветная мечта никогда не осуществится – он не может стать человеком просто потому, что недостоин этого! Так какой смысл жить дальше?

Поросёнок лёг на мокрую холодную землю и стал дожидаться смерти – он был уверен, что она не замедлит прийти за ним. Вскоре он провалился в беспамятство, а когда очнулся, то увидел, что по лесу действительно кто-то идёт. Это существо хромало, спотыкалось и тяжко вздыхало. Хрюк встрепенулся: вдруг кто-то из его друзей выжил? Но существо, ковылявшее в сторону поросёнка, не походило ни на одного из зверей. Оно было очень большим и на нём была тёмная мантия с капюшоном, украшенная серебряными звёздами и лунными серпами. Поросёнку почудилось, что он уже не раз встречался с этим существом.

– Один ты у меня остался! – сказало существо скрипучим голосом, когда поравнялось с Хрюком. – Пойдёшь со мной?

– А кто вы? – спросил поросёнок.

– Смерть, – проскрипело существо и откинуло капюшон.

Хрюк ожидал увидеть голый череп, но под капюшоном обнаружилась голова человекообразной обезьяны, скорее всего, гориллы.

– Что, непохож? – спросило существо, заметив изумление поросёнка.

– На кого?

– На твоего папочку. Меня часто сравнивают с ним. А по-моему, я гораздо красивее! – загоготало существо. – Совсем забыл – папашу-то своего ты не помнишь!.. Пойдёшь со мной?

– Не пойду! – твёрдо сказал Хрюк.

– Ну как знаешь! – сказало существо, накинуло капюшон и заковыляло прочь.

По небу летели клочья облаков, где-то журчала вода, голые деревья поскрипывали на ветру. И через какое-то время Хрюку стало казаться, что горилла в мантии колдуна ему примерещилась. Вскоре он опять забылся, а потом снова очнулся. «Вот бы мне перед смертью ещё хоть раз увидеть Королеву! – подумал поросёнок. – Нет, она не обидится, если я назову её мамой. Мама, услышь меня! Я люблю тебя!» И он уже окончательно провалился в беспамятство.

* * *

Хрюк открыл глаза и увидел, что лежит в своей постели, которая показалась ему удивительно мягкой. «Наверное, мне приснился кошмар», – подумал поросёнок.

Он вышел из домика. Лес утопал в зелени, щебетали птицы, сквозь листву просвечивало ласковое утреннее солнце, отовсюду неслись прекрасные запахи. А по тропинке к нему шла Та, которую он хотел увидеть больше всего на свете! Теперь Она была в королевских одеждах.

Хрюк бросился Ей навстречу, обнял и восторженно проговорил:

– Как хорошо, что я жив, и лес такой чудесный, и все мои друзья… А я ведь жив? – вдруг усомнился он. – Или вижу предсмертный сон?

– Конечно, жив, сынок! – засмеялась Она, и смех её струился, как прохладный ручеёк в лесу. – Более, чем когда-либо прежде!

– И никакой бури не было? Конец света мне приснился?

– Буря была, дорогой. Но она была в другом месте, – тихо и как-то немного печально промолвила Королева.

– А ты больше не покинешь меня? Я не могу жить без тебя!

– Никогда не покину, сынок! Мы теперь всегда будем вместе!

– Прошу, не называй меня своим сыном! Я недостоин этого! Ты так прекрасна, а я всего лишь жалкая уродливая свинья!

– Это хорошо, это очень хорошо, что ты это осознал! – Королева мягко улыбнулась. – Но ты больше не свинья! Посмотри на себя!

И вдруг Хрюк понял, что вместо копыт у него – человеческие руки и ноги, а одет он во всё белое. Королева подала ему зеркальце, и там он увидел лицо прекрасного юноши со светлыми волосами.

– Неужели это я? – воскликнул Хрюк. – Неужели я стал человеком?

– Да. Ты опять стал человеком. – Она взяла его за руку и повела к опушке леса. – Ты приходишься мне родным сыном и был рождён принцем. И зовут тебя не Хрюк, а Христиан. Бобёр, и Макака, и Ворон, и Суслик, и Енот, и все остальные жители леса – твои родные братья и сёстры. В детстве вы попали под власть злого колдуна, ушли из дома, поселились в лесу, превратились в зверей и забыли о том, что вы – дети Короля и Королевы. Колдун внушил вам, что каждый из вас – самый важный во всей вселенной, и что никаких Короля с Королевой нет. Ваш Отец победил колдуна, но этого оказалось недостаточно, чтобы развеять злые чары, потому что частица зла поселилась в каждом из вас. Чтобы вернуться в отчий дом, вы должны были сами изгнать зло из своих душ и понять, как ужасно жить вдали от родителей… Но теперь всё позади!

– А какой он, мой Отец? – спросил юноша.

– Скоро ты сам с Ним встретишься! Он – самый настоящий из всех людей. Вы все, и даже я – Его отражения в зеркале любви.

Тем временем они вышли на опушку, и их взору открылся великолепный дворец, сияющий, как солнце. Через прозрачные ворота, распахнутые настежь, мать и сын попали в дивный сад, окружающий дворец. В саду, среди душистых цветов, прогуливались необыкновенные существа: лев с такой огненной гривой, что от неё летели искры и пыхало жаром, синий бык с огромными человеческими глазами и много других удивительных животных. А над садом парил золотой орёл, и взор этого орла был таким ясным, что его невозможно было забыть. Животные поклоном приветствовали Королеву и принца и направлялись ко дворцу вслед за ними.

Они не прошли ещё и половины сада, когда заметили, что навстречу им бежит светловолосая девушка в белом сарафане. Её красота слепила глаза.

– Это твоя сестра, принцесса Марфа! – сказала Королева, но принц уже и сам узнал свою сестру.

– Здравствуй, братик! – сказала принцесса, подбегая и целуя брата в щёку. – Ты прости меня, пожалуйста, что я так часто колотила тебя в том ужасном заколдованном лесу!

– Ой, это ты меня за всё прости! – воскликнул принц. – Я звал тебя за глаза «этой выскочкой приматкой»!

И они засмеялись так счастливо, как могут смеяться лишь королевские дети, только что вырвавшиеся из-под власти страшного заклятия и вернувшиеся домой. А со всех сторон к ним бежали принцы и принцессы в белых одеждах. Они сразу же узнавали своего брата, а он узнавал каждого из них, и всеобщему восторгу, объятиям и поцелуям не было конца.

Когда первая радость встречи немного утихла, они все вместе дружной ликующей толпой пошли в сторону дворца.

– И давно вы здесь? – спросил Христиан Марфу.

– Сложно сказать. Солнце тут не заходит и время не чувствуется. Мама привела нас в сад одного за другим. Он такой огромный, и здесь столько удивительных вещей! Папу мы ещё не видели, Он встретит нас во дворце. Там готовится пир. Все говорят, что он брачный, но кто на ком женится, я так и не поняла. Лев сказал, что на пир можно будет идти, когда все мы будем в сборе. Мы ждали только тебя!

– А что произошло с тобой во время бури? Твою крышу-то я не починил…

– В тот день все, кто жил в лесу, собрались вместе у запруды укреплять плотину. Все, кроме тебя. Знаешь, отчего поднялся уровень воды в реке? От наших слёз! Все мы тосковали по своим потерянным родителям, и в последнее время тоска сделалась непереносимой… И вот мы взялись за руки и торжественно пообещали друг другу никогда больше не делать зла, не мыслить худого и считать друг друга братьями и сёстрами. Тогда заклятие начало спадать. Оно было таким сильным, что напоследок вызвало бурю. Нас расшвыряло в разные стороны, я ударилась головой о камень и потеряла сознание, а очнулась уже в своём домике. Мама пришла за мной и привела сюда.

– Значит, я был самый плохой из всех?

– Все мы были хороши! Кто из нас не считал себя центром вселенной? И ведь знаешь, это только так говорится, что колдун наложил на нас заклятие. Не дай мы ему власти над собой, ничего у него бы не вышло! Представляешь, как он смеялся над нами? Отлучил нас от родителей, обрёк на одиночество, превратил в зверей, а потом заставил считать себя самыми хорошими, умными и важными на свете!

Тут Марфа замолчала, потому что они увидели такое, отчего их сердца затрепетали от восторга. По широким белокаменным ступеням парадной лестницы дворца к ним спускался бородатый великан. Он был таким огромным, что казалось, будто все они спокойно поместятся у него на ладони. Сам Владыка земли и неба вышел навстречу своим любимым сыновьям и дочерям!

– Вот твои заблудшие дети, Король! – произнесла Королева.

– Добро пожаловать домой, чада! – сказал Король и засмеялся громовым смехом. – Войдите в радость Отца своего!

Как Клеопатра Илью на себе женила

1

В одном старинном городе жил добрый и скромный юноша. Он был высок и ясен взором, у него было красивое лицо и светлые волосы, что в этой местности являлось большой редкостью. Звали юношу Ильёй, и работал он продавцом в лавке своего дяди.

Влюбилась в Илью знатная избалованная девица, названная в честь египетской царицы Клеопатрой. Правда, за глаза её все звали Клёпкой. Девица была недурна собой, но её эгоизм не знал предела. Если Клеопатра чего-то хотела, она это получала. Мать её давно умерла, а богатый отец ни в чём любимой дочери не отказывал.

И вот надумала Клёпка выдать себя замуж за Илью. Отец заикнулся было, что Илья не знатного рода, но дочь устроила такой скандал, что отец тотчас смирился с её выбором.

Каждый день Клеопатра проходила мимо окна лавки, в которой работал Илья, в новых модных нарядах. Но скромный юноша опускал глаза в пол или прятался в подсобное помещение.

Наконец Клёпка не выдержала – зашла в лавку, одетая в самый лучший из своих нарядов, гордо посмотрела на Илью и сказала:

– Хочешь жениться на мне?

– Что́ вы, прекрасная госпожа, я недостоин вашей руки! – ответил молодой человек.

– У тебя есть невеста? – с вызовом спросила Клеопатра.

– Нет, госпожа.

– Так почему ты отказываешься взять меня в жёны?

– Дело в том, что я… – замялся юноша, – …я хочу посвятить себя Богу…

– Богу???!!! – возмутилась Клёпка. – Какому ещё Богу?!

– Господу Иисусу Христу… – произнёс Илья, запинаясь. – Распятому за наши грехи и воскресшему…

– Ты что, маленький мальчик, чтобы верить во всякие сказки?! – презрительно сказала девица. – Если женишься на мне, будешь жить в богатом доме, у тебя будет куча слуг и тебе не придётся больше работать в лавке!

– Мне кажется, я не создан для семьи, – мягко сказал юноша.

– Значит, не создан? – поджала губы Клеопатра. – Ну хорошо. Скоро ты сам придёшь к моему отцу просить моей руки!

И она покинула лавку, громко хлопнув дверью.

2

Думала-думала Клёпка, как ей заполучить в мужья помешанного на религии красавца, и надумала пойти к колдуну. Жил у них в городе один сильный колдун по имени Горгонелиус.

Пришла к нему девица, бросила на стол мешочек с золотыми монетами и говорит:

– Можешь сделать так, чтобы племянник лавочника Илья пришёл ко мне свататься?

Колдун пересчитал золотые монеты и вернул половину Клеопатре.

– Этого достаточно, – говорит. – Совсем простая магия. Только расскажи сперва про этого племянничка.

– А что рассказывать? Красивый он, высокий, стройный. Только вот богонутый – во Христа шибко верует, – обрисовывает картину Клёпка. – Но я из него эту дурь быстро выбью!

– Во Христа, говоришь, верует? Тогда приворот будет в два раза дороже стоить, – говорит Горгонелиус и протягивает лапу за монетами, которые только что вернул.

– Ещё он Богу собирается себя посвятить, – продолжает Клеопатра.

– Тогда ещё в два раза дороже, – задумчиво говорит колдун и протягивает лапу за новыми монетами. – И результат не гарантирую.

– А за что же тогда деньги дерёшь?! – возмущается Клёпка, но лезет в сумочку за монетами.

– За попытку, милая, за попытку. Риск очень большой. Про Киприана из Антиохии слышала? Великий колдун был. И как раз на привороте погорел! С христианкой связался… Теперь в митре ходит и псалмы распевает.

– Ну ладно, – говорит Клеопатра. – Если получится, так я тебе премию выпишу. А не получится, ещё что-нибудь придумаю.

– По рукам! – соглашается Горгонелиус и денежки в сейф убирает. – Только нужен клок волос этого красавчика и кусочек твоего ногтя – чтобы магия сильнее подействовала.

3

Пришла домой Клёпка, позвала служанку и говорит:

– Хоть в лепёшку расшибись, а добудь мне клок волос с головы Ильи!

Служанка не дура была – решила действовать хитростью. Прикинулась вольной художницей и сказала Илье, что такого необычного цвета волос, как у него, она в жизни не встречала. И просит маленькую прядку – якобы она по этому образцу будет краски на палитре смешивать.

Илья-то добрый был – отрезал у себя прядь волос и дал служанке, а та – бегом к своей госпоже. Ну а госпожа отчикала кусочек своего ногтя – и к колдуну.

Взял Горгонелиус волосы и ноготь – и пошёл к себе в лабораторию. Слепил из воска фигурку мужчины, налепил ей на голову прядь волос Ильи – любуется, какая красота у него получилась. Прочитал заклинание, разрезал фигурке грудь, вложил туда Клёпкин ноготь. Залепил дырку – и ещё одно заклинание прочитал. Только хотел идти спокойно поужинать – вдруг восковая фигурка как оживёт! Бегает по столу и колдуну кулаком грозит.

Матёрый колдун был Горгонелиус, а и у него душа в пятки ушла. «Наверное, – думает, – один из духов, которых я заклинанием призывал, по ошибке в фигурку вселился!»

Стал он бегающего человечка заговаривать, а тот вдруг как схватит ножичек: разрезал себе грудь, вырвал оттуда Клёпкин ноготь, а сам в открытое окно выпрыгнул. Не сработала магия!

Рассердился колдун – как-никак его репутация поставлена на кон. Дал себе слово: любым способом Илью на Клеопатре женить. Дело колдовской чести!

Наложил на себя чары и обернулся нищим стариком. «Христианам, – думает, – положено нищебродов привечать. Пустит меня Илья в обличье старичка в дом, а я его во сне и околдую».

Поздним вечером стучится Горгонелиус к Илье в окно. Тот выглядывает.

– Помоги старику, добрый человек! – говорит колдун и кашляет жалобно-прежалобно. – Изголодался я, целый год в постели не спал. Того гляди замертво свалюсь. Обогрей меня, накорми, пусти переночевать…

– Я бы с радостью, – отвечает Илья, – да только не похож ты на нищего! Лицо у тебя вон какое круглое, и животик немаленький, и одежда дорогущая. Может, тебя, отец, в жёлтый дом проводить? У нас там опытные душеправы работают… А там, глядишь, и родственники тебя хватятся – ты же, по всему видать, человек знатный…

Сверкнул глазами колдун и ушёл. Не сработала магия! Решил на простых людях проверить – подошёл к ночному воинскому патрулю и говорит:

– Почему не приветствуете меня как положено, солдатское отродье?

Солдатики разозлились на такую дерзость нищего бродяги и намяли ему бока.

«Ой не надо было с христианином связываться! – думает Горгонелиус, ковыляя к себе домой. – Предупреждали ведь братья-колдуны!»

Но отступить ему колдовская гордость не позволяет. Снял с себя оборотные чары и стал выдумывать новую каверзу.

«Ага! – думает. – Надо Илюшку во грех ввести! Тогда он раздумает себя Богу посвящать и на Клёпке женится. Только надо дурёхе сказать, чтобы она христианкой притворилась – тогда и сладится дело».

Пошёл колдун в свою лабораторию и давай стату́ю из гипса лепить. Всю ночь над ней трудился – наконец вылепил. Поставил гипсовую бабу на ноги – любуется, какая красотища у него получилась. Теперь дело за малым стало – оживить своё произведение искусства! Но это для опытного колдуна – дело нехитрое.

Начал было заклинание читать, а потом думает: «Что я, маг-недоучка, что ли, какой, чтобы время на заклинания тратить? Попрошу духа, который мне покровительствует, вселиться в гипсовую бабу – он и без всяких заклинаний мою просьбу выполнит!»

Дух и правда артачиться не стал. Только одну капельку крови у колдуна попросил, чтобы запахом человеческой плоти проникнуться. Ожила гипсовая баба! Наглыми да бесстыжими глазищами хлопает и окружающую обстановку оценивает. А красивая – аж смотреть страшно!

– Ты вот что, голубушка, – говорит Горгонелиус, – иди-ка оденься поприличней, да в лавку к Илюшке направляйся. Скажи ему, что твоих мать с отцом в соседнем городе казнили за то, что они были христианами. А ты чудом спаслась и не знаешь, что тебе делать теперь. Он тебя на ночь приютит, тут-то ты его во грех и введёшь! Только смотри – глаз на него не поднимай, а то он тебя сразу раскусит. И крестное знамение почаще твори. Знаю, тяжело тебе креститься, но ты уж постарайся!

Освоился дух в гипсовом теле – заулыбалась баба и пошла поручения выполнять.

4

Сидит Илья у себя в лавке, молитвы вполголоса читает – к монашеской жизни потихоньку готовится. Заходит ожившая баба в лавку и рассказывает Илье свою грустную историю.

С молоком матери впитала христианскую веру… Злой градоначальник воздвиг гонения… На глазах казнили родителей… Добрые люди вывели ночью из города… Что теперь делать – неизвестно…

Смотрит на неё Илья – девушка и правда хорошая, скромная. Глаз от пола не поднимает, крестное знамение как положено кладёт. «Оставлю, – думает, – у себя на ночь. А там Господь подскажет, как поступить».

Дождались они конца рабочего дня и пошли к Илье в домик. Накормил Илья девушку, свою комнату ей уступил. А сам решил всю ночь в молитве провести, чтоб Господь подсказал, как с гостьей поступить. Только встал на колени перед иконами, слышит – звуки подозрительные из спальни. «Это искушение, – думает Илья. – Видать, бесы меня на грех подбивают, чтоб я в монастырь раздумал идти». И давай изо всех сил молиться, чтоб Господь помиловал. А звуки усиливаются. А Илья пуще прежнего молится. Наконец звуки в визг перешли, а затем всё стихло.

Как солнце взошло, стучится юноша в спальню и слышит тихое: «Войдите». Открывает дверь, а на постели сидит вчерашняя девушка и смотрит на него. А взор у неё ясный-преясный!

Илья вспомнил, что за весь вчерашний день девушка на него ни разу глаз не поднимала. А почему она теперь так ясно на него смотрит – не может понять.

– Валерией меня зовут! – говорит девушка и улыбается.

Илья вспомнил, что имени-то у девушки вчера так и не спросил. Как такое могло случиться?

– Нет тебе Божьей воли в монастырь идти, – говорит девушка. – Лучше на Клеопатре женись!

Встаёт и к выходу из домика направляется.

– Постой, – говорит Илья. – А что произошло-то?

– Чудо Божье произошло, – говорит девушка. – Но грядёт ещё одно. А может быть, даже два!

С тем и оставила она Илью – озадаченного да растерянного.

5

А Горгонелиус тем временем Клёпку науськивает:

– Если хочешь, чтобы Илюшка на тебе женился, ты должна христианкой прикинуться! Я полдела сделал – вторая половина за тобой.

– Как я христианкой прикинусь, если я некрещёная? – ноет Клеопатра.

– Ну так крестись! – говорит колдун. – Чего тебе сто́ит? Меня мать тоже в детстве крестила, а я вот известным магом стал!

Послушалась его Клёпка и пошла в храм креститься. Зашла с именем прославленной языческой царицы – Клеопатры Филопа́тор, а вышла с именем прославленной христианской святой – Клеопатры Палестинской.

Идёт по улице, улыбается. Навстречу ей – Илья.

– Ты меня прости, – говорит девушка, – что я тебя силой на себе женить хотела. Очень это не по-христиански было… Ну так я ведь до сегодняшнего дня язычницей и была!

– А теперь что? – спрашивает Илья.

– А теперь я крестилась и буду праведную жизнь вести. А ты за меня в своём монастыре молиться будешь.

– Знаешь что, – говорит Илья, – а ведь это знак от Господа – то, что ты крестилась! Нет мне дороги в монастырь. Так что выходи-ка ты за меня замуж, коли желаешь!

Взвизгнула Клеопатра и бросилась ему на шею. Она ведь на самом деле Илью любила, просто не умела свою любовь выразить. А через неделю они обвенчались и жили долго, дружно и счастливо!

6

А колдун Горгонелиус сидел у себя в лаборатории и вдруг слышит – дверь за спиной тихонько открывается.

– А, вернулась, – не оборачиваясь, говорит колдун. – Ну так лезь в сундук. Может, ещё когда пригодишься.

– Душно мне будет в сундуке, – отвечает девичий голос, – душно и одиноко.

– Да вылазь уже из неё, – говорит колдун духу. – Сделал дело – гуляй смело!

– Да бесёнок твой уж давным-давно удрал, – улыбается Валерия.

Вскочил колдун, глянул в ясные девичьи глаза, и такой страх его объял, какого он за всю свою чародейскую жизнь не испытывал. Упал он на колени и стал горючими слезами заливаться.

Подошла к нему девушка, раскрыла ладонь, а на ладони – серебряный крестик на серебряной цепочке.

– С ним тебя крестили, раб Божий Георгий, – говорит Валерия. – Надень и никогда больше не снимай!

Пронеслись перед мысленным взором колдуна все его злые чародейские дела и заплакал он ещё горше. Вспомнил, как мама наказывала ему этот крестик не снимать, а он снял на третий день после её смерти и пошёл учиться в школу магии… Неужели Бог сможет всё ему простить?

Взял Георгий крестик и надел себе на шею. Тепло ему стало, хорошо. Как будто маленькая звёздочка зажглась у него в груди! Обнял он Валерию от всей души, и пошли они вместе в Божий храм.

Небесное воинство в помощь

В маленькой квартирке в большом городе жил мальчик Славик со своим папой. Мама их бросила – нашла себе нового, богатого мужа. Разъезжала она теперь по свету, жила на дорогих виллах, а детей больше не рожала. Да и Славика называла не иначе как «ошибкой молодости».

А папа жениться второй раз не стал. Работал он на дому, зарабатывал мало, но сына очень любил. А Славик любил папу.

Ещё папа любил хоккей и отдал любимого сыночка в хоккейную секцию в Ледовом дворце. Когда Славику выбили несколько передних зубов, он понял, что не разделяет папиной любви к хоккею, и стал футболистом. Но в тринадцать лет он полез на тополь спасать соседскую кошку, сорвался и повредил позвоночник. Футболом ему заниматься запретили. Однако Славик так любил футбол и своих друзей по команде, что выучился на массажиста и остался в клубе.

Папа, конечно, хотел, чтобы Славик поступил в институт и получил «приличную» профессию, но сын и слышать ничего об этом не хотел. Пятеро его друзей-футболистов перешли играть в профессиональную лигу, и Славика взяли вместе с ними. Теперь он работал вторым массажистом в дубле известной команды. Потом двух его ближайших друзей – Вовку и Андрюху – перевели в основной состав, а там как раз уволился один из массажистов. Вовка с Андрюхой уговорили руководство взять на освободившееся место Славика, и он стал летать вместе с футбольной командой по стране.

Однажды Славику приснился Ангел в воинском облачении.

– Кто ты? – строго спросил он молодого человека.

– Я человек… – ответил Славик.

– Нет, – возразил Ангел. – Кто ты на самом деле?

– Я любящий сын своего отца и хороший друг, – сказал Славик.

– Нет, – тихо промолвил Ангел. – Пока ещё ты – никто. Но тебе предстоит стать тем, кем ты должен быть.

Ангел ласково посмотрел на Славика и улетел в небо. И тут юноша проснулся.

Целую неделю Славик размышлял над тем, к чему́ был этот сон и что́ имел в виду Ангел. А в следующую субботу у его команды был выездной матч и им предстояло лететь на самолёте в далёкий сибирский город.

Тяжело было на сердце у Славика. Он разминал мышцы Вовке и Андрюхе перед последней домашней тренировкой и как-то по-особому, с тревогой и печалью смотрел на своих друзей. А те улыбались и шутили, как обычно.

И вот настало пятничное утро. Команда вылетела на клубном самолёте в Сибирь. Во время рейса Славик ненадолго задремал и опять увидел того Ангела.

– Готовься! – сказал Ангел и благословил юношу размашистым крестом.

Славик очнулся и понял, что самолёт терпит бедствие. Воздушное судно всё тряслось, как животное в предсмертной агонии. В воздухе звенело напряжение, люди надевали кислородные маски. Вдруг раздался страшный треск, и Славик оказался в тёмной воде сибирской реки. Кругом бушевало пламя, горящие обломки самолёта оглушительно шипели, испаряя воду. И тут Славик увидел Андрюху. Тот лежал на куске обшивки лицом вверх – руки раскинуты в стороны, левая щека обожжена. Славик схватил своего друга за шиворот и поплыл к берегу, минуя раскалённые обломки.

Славик вытащил на берег одиннадцать людей. Находя в кипящем аду очередную жертву авиакатастрофы, он каждый раз надеялся, что это второй его друг детства – Вовка. Но Вовку в тот день ему спасти так и не удалось…

Спустя несколько месяцев Славик стоял на службе в Успенском храме перед иконой Архангела Михаила. Когда юноша на отпевании своего друга Владимира в первый раз увидел эту икону, он сразу понял, что именно Предводитель Ангельского воинства являлся ему дважды. И Славик не уставал благодарить Архангела за своё чудесное спасение, за спасение раба Божия Андрея и других людей.

Вдруг Архангел Михаил на иконе встряхнул крыльями и посмотрел Славе в глаза.

– Теперь я ста́л человеком и хорошим другом? – спросил юноша Архангела.

– Нет, – тихо промолвил Предводитель Ангелов. – Пока ещё – нет. Но тебе предстоит стать тем, кем ты должен быть.

– Кем же я должен стать?

– Чадом Божиим, – сказал Архангел. – А это – ох как непросто! Но знай – всё Небесное воинство будет помогать тебе.

В Крестовоздвиженском соборе одного известного монастыря есть чудесная икона святого Архистратига Михаила. Часто перед ней можно увидеть довольно молодого монаха с седой как лунь бородой. Его глаза полны слёз, а губы шепчут молитвы – горячие молитвы о безвременно погибших друзьях своих. О тех, кого он не смог спасти из бурлящей сибирской реки, но обязательно спасёт в вечности.

Добрые сказки

Сказка первая. Божий дар, или Приключения Теодоро

«Эх, рассказал бы мне кто-нибудь на ночь сказку!» – подумал Петя. Его родители ушли в гости и велели самому ложиться спать.

Тут в комнату заходит дед Вася, садится на стул, сажает внука на колени и спрашивает:

– Какую же сказку тебе рассказать, внучок?

– Ну, какую-нибудь хорошую, добрую, классиками написанную…

– Много хороших и весьма поучительных сказок написали русские классики, родной. Очень много написали. Тут тебе и «Золотой ключик», и «Чёрная курица», и «Премудрый пескарь», и «Сказка о попе и о работнике его Балде»… Да много ли среди всех этих сказок по-настоящему ДОБРЫХ сказок?

– Я думал, что все детские сказки добрые! – удивляется Петя.

– Нет, внучок. Знаешь, что сказано в са́мой мудрой книге на свете? Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его.[12] Да-а-а… Умных людей у нас в стране много, добрых – тоже хватает. А такого, чтоб и умный и добрый был – днём с огнём тяжело сыскать. Вот так и повелось на Руси: умные – книжки пишут, добрые – двор подметают, а те, которые и умные и добрые, все в монастырях – Богу за злых да за дураков молятся. Если кто-нибудь из умных и добрых в миру заведётся и добрую книжку для детей напишет – это чудо настоящее, все ангелы на небе радуются и сам Господь улыбается!

– А как отличить добрую книжку от недоброй? – спрашивает внук.

– Добрая книжка небесному уму-разуму учит, а недобрая – земному. Добрая книжка говорит: люби ближних, раздавай милостыню, защищай отечество, ни на кого не злись – и не жди за всё это награды на земле. А недобрая говорит: будешь жестоким, жадным, трусливым и злым – будешь наказан и не получишь признания от людей. Получается, чему она учит? Стремлению к награде, любви к себе! Мол, если любишь себя, так не совершай злых поступков и будешь счастлив на земле… Разве книга, учащая земному, научит отказаться от всего, чтобы пойти за Христом, или отдать себя на мучения за правду Божью? Разве она покажет, что милость выше справедливости и что искреннее покаяние может изменить самую суть человека?

– Не знаю, – говорит Петя. – Ты мне расскажи по-настоящему ДОБРУЮ сказку, и я всё пойму!

Дед Вася уложил внука в постель, сел на краешек кровати, взял его за руку и начал сказку сказывать.

* * *

Жил-был в Италии один бедный человек. Звали его Антонио. Жениться он себе не мог позволить из-за бедности, и детей у него не было. А он так мечтал о сыне!

Вот взял Антонио да и выстругал себе сыночка из чурбана. Поставил статуэтку в углу, любуется и мечтает, как будто это его настоящий сын. Увидел Господь, какое светлое сердце у Антонио, и сотворил чудо – превратил деревянную болванку в настоящего живого мальчика!

Антонио как раз суп из луковицы варил. Очага у него, конечно, не было, внучок, – только электроплитка старенькая. Вот варит Антонио свой суп на электроплитке, вдруг чувствует – кто-то его сзади за рубаху дёргает. Мальчонка кудрявый, черноволосый!

– Ты кто? – спрашивает Антонио.

– Я сын твой – Теодоро, – слышит он в ответ. – Меня Бог тебе даровал.

Обрадовался Антонио, схватил сына на руки и ну кружиться по подвальному помещению, в коем обитал!

И зажили они счастливо вдвоём. Антонио плотничает, чтобы на кусок хлеба себе и сыну заработать. Теодоро грамоту изучает и отцу во всём помогает. А по воскресеньям отец и сын в храм Божий ходят, Святых Христовых Тайн причащаются.

Красивым мальчиком рос Теодоро. Вот раз пошёл он за хлебом в супермаркет, и увидел его директор бродячего цирка – синьор Барбарелио. «Хороший гимнаст получится из этого парнишки!» – подумал синьор и решил похитить Теодоро.

Были у синьора Барбарелио двое подручных жуликов – муж с женой. Клички у жуликов были Кот и Лиса, а как их на самом деле звали – никто не знал. Вот синьор и поручил Коту с Лисой выкрасть Теодоро – сам он руки марать не хотел.

Подошли жулики к сыну плотника на улице, когда рядом не было никого. И говорят:

– Ах какой красивый мальчик! Хочешь стать известным артистом, путешествовать из города в город?

– Нет, не хочу, – отвечает Теодоро. – Папе это не понравится.

– Неужели ты не хочешь жить в большом доме, кушать всякие деликатесы, ездить на дорогом лимузине?

– Зачем мне всё это? – спрашивает мальчик. – Я лучше буду жить в подвале с любимым папой, ходить пешком и есть суп из луковицы.

– Не хочешь по-хорошему, придётся по-плохому! – говорят Кот с Лисой. Сунули его в мешок, рот кляпом заткнули и уволокли.

Притащили в цирк к синьору Барбарелио, вытряхнули из мешка, поклонились хозяину и убежали. Директор смотрит на Теодоро да свою густую длинную бороду наглаживает.

– И за что же такого хорошего мальчика посадили в мешок? – спрашивает синьор.

– За любовь к отцу, – отвечает Теодоро, смело глядя в глаза директору. А это ох как непросто – выдержать взгляд хитрого и порочного взрослого человека!

– А разве хорошо отказываться от благ, которые тебе предлагают? – говорит бородач. – Я бы мог сделать из тебя звезду первой величины!

– Чтобы отказаться от благ, нужно мужество, – говорит мальчик. – Проявить мужество – хорошо, пойти на поводу у своих желаний – плохо. А вы считаете, что всё наоборот?

Расхохотался синьор Барбарелио и говорит:

– Воля у тебя крепкая. И мозги есть. Будешь моим «золотым ключиком» к карманам зрителей – гимнастом на трапеции!

А папа Антонио в это время ходит по городу, ищет пропавшего сына. Сунулся было в полицию – да куда там! «Через три дня, – говорят, – придёшь заявление писать». Ходил-ходил Антонио, искал-искал своего Теодоро – да так и не нашёл. Пошёл в Божий храм – у Господа помощи попросить. Стоит перед Распятием на коленях, горькие слёзы льёт. А рядом другой человек поклоны кладёт. Вот подходит этот человек к Антонио и спрашивает:

– Брат, может тебе какая помощь нужна?

– Сыночка у меня украли единственного, дар Божий! – говорит плотник.

– А сам он не мог из дома сбежать?

– Мой Теодоро ни за что бы меня не бросил! Нет, чует родительское сердце – похитили его…

Поднял человек Антонио с колен, усадил на лавку и говорит:

– Не бойся, мил-человек, найдём мы твоего сыночка! – И рацию достаёт.

Смахнул плотник слёзы с глаз и видит – перед ним начальник городской полиции. Кого-кого, а его-то Антонио никак не ожидал встретить в храме!

Дальше известно что – объявили спецоперацию, нашли свидетелей, которые видели, как двое подозрительных типов тащили большой мешок в цирк, направили туда отряд полицейских. И вот уже обнимает Антонио своего ненаглядного сына в кабинете начальника полиции.

Тут вводят в кабинет троих преступников в наручниках. Ох и жалкий у них был вид! Помяли их полицейские во время задержания…

– Серьёзное преступление вы совершили, синьоры и синьора, – говорит начальник полиции всей троице. – Похищение ребёнка по предварительному преступному сговору… Много лет в колонии строгого режима вам придётся провести!

Заплакали Кот с Лисой – стыдно им стало, что они Божий дар похитили. А синьор Барбарелио ругается и требует адвоката.

– Христом Богом тебя прошу, – говорит Антонио начальнику полиции, – отпусти ты их с миром! Понял я теперь: что́ Бог дал, того человек отнять не может! А значит они ничего и не сделали!

Снял начальник полиции наручники с преступников и отпустил их Христа ради.

Так удивился синьор Барбарелио поступку Антонио, что покаялся перед Богом за свои злые дела, продал свой цирк, а на вырученные деньги купил детский театр марионеток и квартиру для Теодоро и его отца, с балкончиком. Теперь Антонио работает в театре синьора Барбарелио и горя не знает. Кот и Лиса ему представления ставить помогают. А детский смех им всем – лучшая награда за труд.

Ну а Теодоро в школу пошёл. Там у него много хороших друзей. Ведь каждому ребёнку хочется хоть одним мизинчиком прикоснуться к чудесному Божьему дару!

* * *

– Вот такая вот ДОБРАЯ сказка получилась! – улыбнулся дед Вася, закончив рассказ. – И про Творца Всеблагого в ней есть, и про милость, и про покаяние! Почему же нашему классику Алексею Николаевичу Толстому не пришло в голову написать сказку, где злодеи исправляются, а те, кого эти злодеи обижали, прощают им всё?..

– Деда, а я вот ещё чего не пойму, – спрашивает Петя. – Ты же вроде умер три года назад. А почему ты сидишь рядом со мною, и руки у тебя тёплые, и пахнет так хорошо?

– Разве ты не знаешь, внучок, что у Бога на Небе все живы? – весело подмигивает дед. – Кстати, недавно я видел и Пушкина, и Салтыкова-Щедрина, и Погорельского, и Толстого. Переживают они очень, что так мало ДОБРЫХ сказок написали! Что не писали про Бога, когда Божья правда сама просилась в сказку. Ты вот что, внучок, если станешь писателем, когда вырастешь, пиши только ДОБРЫЕ сказки! А уж мы с Пушкиным, Толстым, Погорельским и Салтыковым-Щедриным все вместе за тебя порадуемся!

Сказка вторая, о Балде и о работодателе его – попе

Лежал как-то Петя в постели и не мог заснуть. «Вот бы, – думает, – пришёл дед Вася и рассказал мне какую-нибудь ДОБРУЮ сказку!»

Деда Васи уже несколько лет как не стало на земле. Но он иногда приходил к любимому внуку с Неба и рассказывал на ночь ДОБРЫЕ сказки.

Не успел Петя сказать Богу своё желание, как видит: упали несколько звёздочек с небосклона и залетели прямо к нему в окно. Повертелись-покружились, и соткалась из них человеческая фигура. Смотрит Петя: стоит перед ним дед Вася и улыбается.

– Звал меня, внучок?

– Звал, деда! Расскажи мне, как там на Небе Пушкин с Погорельским поживают?

– В целом хорошо поживают, – говорит дед Вася. – Да только вот Александр Сергеевич мне кое-какое поручение дал. Вспомнил он намедни, что написал одну недобрую сказку – про попа и его работника Балду. Поссорился он тогда с Богом и решил на священнический сан, а заодно и на Церковь Святую тень бросить. Частенько такое бывает с великими людьми… Раскаялся Пушкин на смертном одре за тот случай, а сказка-то всё равно осталась! Живёт она своей жизнью и смущает умы людей – талантливо ведь написана. Вот Александр Сергеевич и попросил меня придумать ДОБРУЮ сказку о попе да тебе рассказать.

– Деда, а я ведь как раз хотел просить тебя о ДОБРОЙ сказке!

– Знаю, внучок, знаю! – Дедушка присел на постель рядом с внуком. – Устраивайся-ка ты поудобнее и слушай!

* * *

Жил-был на свете жадный поп. «Поп» – это вовсе не обзывательство, внучок, просто так в старину принято было священников называть. Слово это в переводе с греческого означает «папа», «отец» – ведь священники должны быть отцами всем нам, обычным людям. Но лучше сейчас так священника не называть, а то он и обидеться может. Лучше звать его «отцом» или даже ласково – «батюшкой». Но у нас-то сказка старинная, а в старину священников все звали попами…

Ты спросишь: почему же тот, кто должен быть всем отцом, был жадным?

Что ж, случается и такое в жизни. Ты же знаешь – родителей не выбирают! Если наши родители по плоти, а тем более духовные родители страдают каким-нибудь пороком, что́ мы можем сделать? Только одно – любить их, не осуждать и постараться не перенять у них этот порок.

Но давай-ка продолжим нашу сказку. Итак, жил-был на свете жадный поп. Однажды он решил найти себе работника, который бы помогал ему по хозяйству – корову доил да индюшек кормил, огород поливал да дом подметал, печку топил да его, попа, вкусно кормил. И желательно всё это задарма! Жалко попу было денег на работника – ведь он копил монеты на дорогую иностранную карету. «Куплю, – думает поп, – я себе чёрную немецкую карету с механическим кучером и гидроусилителем вожжей – тогда будут меня все любить да почитать!»

И вот начал поп работника искать. Объявление везде поразвешивал: «Ищу умного человека, который будет работать абсолютно бесплатно. Работа интересная – по хозяйству. Возможен карьерный рост».

Месяц проходит, другой – никто по объявлению не приходит. Ни одного умного человека не нашлось! Уж совсем было отчаялся наш поп, вдруг слышит – кто-то в дверь его домика барабанит.

– Входите, пожалуйста, – говорит поп. – Милости прошу! – Он хоть и жадным был, но вежливым.

И вошёл очень-очень странный человек. Одет он был в какую-то бесформенную выцветшую одежду – не то робу, не то платье. На голове платок цветастый повязан. Какого он возраста, тоже сложно было определить. Даже непонятно сразу было, мужчина это или женщина. Но поп подумал, что всё-таки мужчина – раз у него усы да густая борода на лице растут.

– Здравствуйте, – тоже вежливо здоровается человек с попом, – а не вы ли работника себе искали?

– А, так вы по объявлению пришли! – обрадовался поп.

– Не совсем, – говорит пришелец. – Меня к вам послали. – И он как-то неопределённо махнул рукой – то ли вверх показал, то ли вниз.

– Что ж, это дело доброе! – улыбается поп. – А вы действительно готовы работать бесплатно?

– Ну, деньги мне не нужно платить, – говорит странный человек.

– А что нужно? – спрашивает поп.

– Хочу, чтобы по истечении трёх лет работы отдали вы мне свои сердце, ум и волю. А больше ничего не нужно!

Задумался наш поп крепко-накрепко. Как же священнику без сердца, ума и воли Богу служить? Никак ведь нельзя! А потом сообразил – речь-то о духовных понятиях идёт. Как можно у человека волю или ум отобрать? Да и сердце у него никто выреза́ть не собирается – по закону не положено. Значит, шутит странный пришелец, юродствует то бишь!

Обрадовался пуще прежнего поп: это какая же удача – юродивого повстречать! И согласился.

Ударили по рукам.

– Как же звать-то тебя, мил-человек? – спрашивает поп у своего нового работника, на «ты» переходя.

– При крещении Валентином нарекли, – отвечает тот, – но все кличут Балдой, сколько себя помню. А я и не обижаюсь.

– А что, «Балда» – хорошо звучит, – говорит поп. – Коротко и ёмко!

Так и стали все в округе попова работника Балдой величать – коротко и ёмко. А он и не обижался.

Хорошим работником оказался Балда. Мало того что всю работу по хозяйству выполняет – ещё и в храме прислуживает. Скотину любит, прихожан не обижает, готовит вкусно, огород поливает. Чего ещё надо? Смотрит поп на Балду и нарадоваться не может, что такого чудесного работника ему Бог послал.

Вот служит Балда попу год, служит второй, а за вторым, как водится, и третий пошёл. Тут стали нашего попа сомнения глодать. Скоро уж срок подоспеет расплачиваться – сердце, ум и волю отдавать. А вдруг и правда заберёт их как-нибудь Балда? Очень не хотелось попу расставаться с такими ценными вещами…

Уж месяц остался до расплаты. Совсем было наш поп в депрессию впал, как вдруг приходит к нему одна старая прихожанка, что на берегу озера жила, и говорит:

– Батюшка, завелись у нас в озере черти. Совсем житья от них не стало! По ночам воют – спать не дают. Яйца воруют. Молоко из-за них киснет и капуста завяла. Христом Богом, миленький, прошу – приди, освяти озеро, чтоб нечистый перестал безобразить! А уж я в долгу не останусь!

Задумался поп: нет как будто такого чина – на освящение озера от нечистой силы. На освящение храмины – есть, на освящение колесницы – имеется, а на освящение озера от чертей – нету, хоть ты тресни! Конечно, если будешь кого-то крестить, водоём нужно освятить, но он-то никого крестить не собирается!

«Пошлю-ка, – думает, – я туда Балду, пущай он с бесовским племенем разбирается! Разберётся – хорошо, денежку за это баба Дуня заплатит. А коли утащат работника черти – так расплачиваться мне сердцем, умом и волей не нужно будет. Так и так я в выигрыше!»

Позвал поп к себе Балду да и говорит:

– Поди, Балдушка, на берег озера, вызови чертей и повели им Христовым именем убираться подобру-поздорову к себе в преисподнюю. А не исполнишь поручение – выгоню тебя из работников, и останешься без вознаграждения, хотя тебе всего месяц доработать осталось!

Делать нечего, взял Балда длинную палку и отправился к озеру. Стал он в озере палкой водить – чертей выманивать. Не выходят черти!

– Да что ж это я, дурак, нечистых духов в озере ищу? – думает Балда. – Совсем забыл, что духи злобы поднебесной в духовном, а не в физическом мире живут! Значит, надо их духовными вещами приманивать – мыслями плохими, желаниями нечистыми, сквернословием.

Стал Балда изо всех сил в мыслях попа ругать – такой он, мол, и сякой, совсем никудышный человечишко, славолюбец и скупердяй! И глядь – тут как тут уже бесёнок маленький вокруг него вьётся, крылышками перепончатыми машет и копытца довольно потирает.

Обрадовался Балда, что его затея удалась, да и говорит бесёнку:

– Что ж это вы, бесята, совсем Бога перестали бояться? Яйца воруете, молоко портите, да по ночам воете – народ православный пугаете? Будете и дальше хулиганить, я ваше племя молитвою и крестным знамением изведу!

– Знаем всё про тебя, Балда, – усмехается бесёнок, – и молитвы твоей не боимся! Однако готовы заключить с тобой сделку.

– Какую ещё сделку? – спрашивает попов работник.

– А такую: пройдёшь три наших испытания, оставим бабу Дуню в покое и дадим тебе спокойно твой срок дослужить. А не пройдёшь – душу свою бессмертную нашему князю отдашь. Годятся такие условия?

Почесал Балда в затылке, да и согласился на бесовские условия. Обидно ведь три года работать и без вознаграждения остаться!

– Ну, поехали! – говорит бесёнок и копытцем о копытце – хлоп!

Видит Балда: очутился он во дворце расчудесном. Везде в том дворце золото да парча, ковры персидские да люстры хрустальные, огромные телевизоры заморские да центры музыкальные из красного дерева. А во дворе – целый парк карет с механическими кучерами и гидроусилителями вожжей.

Погулял Балда по дворцу, прилёг отдохнуть на расшитый золотом диван. Откуда ни возьмись – появляются три распрекрасных девицы-красавицы и давай ему яства отменные да пития вкуснейшие подносить. Напился Балда, наелся от души – сидит, любуется на красна-девиц, а те перед ним танцы разные танцуют. «Вот это жизнь! – думает Балда. – Ни о чём заботиться не надо, живи и радуйся!»

Так и зажил в расчудесном дворце с тремя прислужницами – живёт и горя не знает. Но однажды вдруг замечает, что одна из красна-девиц пригорюнилась – всё время вздыхает тяжко и взгляд у неё грустный сделался, как у собаки, скучающей по хозяину. Подзывает от ту де́вицу и спрашивает:

– Что грустишь, девица-красавица? Али тебе у меня живётся плохо?

– Нет, мой господин, – отвечает красна-девица, – живётся мне у тебя хорошо. Да только когда я в город на заработки поехала, остались у меня в деревне родители старые, немощные. Одни они живут, больше-то у них, кроме меня, никого и нет. Некому старикам даже кружку воды подать.

Пожалел Балда девицу. Дал ей мешочек с золотом, чтобы было на что жить, и отпустил домой с миром. Да наказал, чтоб за стариками своими усердно ухаживала.

Отпустить-то отпустил, только красавица та была поварихой знатной, и все яства заморские именно она ему готовила. Как уехала девица к своим старикам, пришлось Балде на фастфуд перейти, который готовить почти не надо, и живот у него стал частенько побаливать…

Живёт Балда дальше в своём дворце расчудесном. Любуется на двух оставшихся красна-девиц, которые и дворец ему пылесосят-убирают, и посуду моют, и другую разную домашнюю работу за него делают. Но вот однажды замечает он, что личико одной девицы погрустнело, затуманилось, того и гляди из ясных глазок слёзки польются горькие.

Подозвал Балда к себе красавицу и спрашивает:

– Что печалишься, девица-красавица? Али тебе у меня живётся плохо?

– Нет, мой господин, – отвечает ему девица, – живётся мне у тебя очень хорошо. Да только когда я в город на заработки поехала, у меня в деревне жених остался. Скучаю я по нему – сил уже нет разлуку терпеть.

Пожалел и эту красну-девицу Балда, дал ей мешочек с золотом в качестве приданого и отпустил домой с миром. Да наказал, чтоб сразу замуж за своего жениха вышла и верность мужу всю жизнь хранила. «Ничего, – думает, – я и из пластиковой одноразовой посуды есть могу». Девица та ведь посудомойкой у него служила!

Стал Балда из пластиковой посуды есть, и начали у него глаза слезиться да кожа пятнами пошла – аллергия на пластик совсем замучила…

Однако живёт себе дальше Балда в своих хоромах, на оставшуюся красавицу слезящимися глазами любуется. Но и та вдруг закручинилась-запечалилась. Слёзки украдкой платочком шёлковым утирает.

Подозвал Балда к себе последнюю девицу и спрашивает:

– Что же ты пригорюнилась, девица-красавица? Али тебе у меня живётся плохо?

– Нет, мой господин, – отвечает ему та, – живётся мне у тебя лучше некуда. Да только вот осталась у меня в родном городе сестрёнка младшенькая. Сиротки мы с ней, я ей мать с малолетства заменяла. И пока я тут деньги зарабатывала, продали её злые люди в рабство. Даже не знаю, что теперь делать…

Сказала так и голову повесила.

Призадумался тут Балда: «Если и эту красавицу опущу домой, придётся мне самому дворец свой огромный пылесосить и пыль везде вытирать! И так весь желудок себе фастфудом испортил, и пятнистый стал, как лягушка-свинюшка (зверь такой есть диковинный, внучок)[13]».

А девица стоит перед ним, молчит, только слезинки с ясных глаз платочком вытирает.

– А, ладно! – пожалел Балда красавицу. – Займусь сам уборкой, не привыкать, чай. Сейчас дам тебе мешочек с золотом – иди сестрёнку из рабства выкупать!

И только вымолвил он эти слова, как исчез дворец распрекрасный вместе с девицей-красавицей и оказался Балда снова на берегу озера. Бесёнок рядом вьётся – рожа у него кислая и хвост из стороны в сторону ходит, как у кота рассерженного. Понял Балда, что прошёл первое испытание.

– Ну, посмотрим, как ты справишься со вторым! – говорит бесёнок и копытцем о копытце – хлоп!

Очутился Балда в пустыне каменной. Ни одной живой души вокруг нет, сколько видит глаз, да и растительности вовсе не наблюдается. И еды с водой тоже нет. А солнце как ненормальное шпарит! Как из этой пустыни выбираться – совершенно неясно. Но не стоять же на месте до скончания веков! Вот и решил Балда идти вперёд пока сил хватит.

Идёт час, идёт другой, идёт третий. И вдруг видит в каменном углублении небольшую лужицу, полную чистой голубоватой воды. А Балда уже совсем от жажды измучился! Подошёл он к той лужице, наклонился, чтобы воды испить, а лужица ему и говорит тоненьким голоском:

– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!

«Это у меня от жары разум помутился!» – думает Балда и зачёрпывает горсть воды. Смотрит – а в воде той крошечные жучки-червячки-пиявочки плещутся, жизни радуются. Увидели они, что Балда их выпить собирается, и как закричат все хором:

– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!

Отлегло у Балды на сердце: он уж думал, что у него галлюцинация слуховая была – бездушная лужа человеческим языком заговорила! А это всего-навсего живая тварь Божья себе пощады просит!

Пожалел он жучков-червячков-пиявочек, вылил воду обратно и дальше пошёл. Совсем от жажды изнемогать стал! Вдруг видит другую лужу – побольше. Только хотел водицы испить, слышит – говорит кто-то тенором:

– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!

Зачерпнул он горсть воды, присмотрелся – не видать в воде никаких червячков-пиявочек. Раскрывает рот, чтобы воды испить, а кто-то пуще прежнего кричит:

– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!

Вылил он воду обратно, присмотрелся, а на берегу лужи лягушата сидят и жалобно квакают:

– Если ты всю воду выпьешь, нам жить негде будет и мы на жаре лютой смертью погибнем!

Пожалел Балда тварь Божью – не стал воду пить и дальше пошёл. А сам от жажды еле на ногах держится. Вдруг выходит к берегу пруда. «Ну, – думает, – теперь-то я точно напьюсь! В этом пруду водицы на всех хватит». Только к воде припал, а из пруда кто-то говорит густым басом:

– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!

Зачерпнул Балда горсть воды – жучков-червячков нет, посмотрел на берег пруда – лягушат тоже не наблюдается. И крикнул охрипшим от жажды голосом:

– А кто говорит-то?!

Высовывает из пруда голову пресноводный кит и молвит грустным-прегрустным голосом:

– Я говорю. Тяжело мне в этом прудике живётся – каждая капля воды на вес золота. Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!

Пожалел Балда кита и не стал воду из пруда пить. Лёг на землю и помирать приготовился. Вдруг чувствует – лежит не на камне, а на мягкой траве. Вскочил и видит – оказался он опять на берегу баба Дуниного озера. Хотел было напиться – да, оказывается, пить-то ему больше не хочется. Кончилось второе бесовское испытание!

Бесёнок по-прежнему рядом вьётся – крылышками перепончатыми бяк-бяк-бяк. И рожа у него кислая-прекислая. «Кажись, я и второе испытание прошёл!» – думает Балда. А бесёнок говорит:

– Ну, Балда, если выдержишь и третье испытание, будешь герой. А не выдержишь – души́ своей бессмертной навсегда лишишься! – И копытцем о копытце – хлоп!

Видит Балда: оказался он на крыше дворца многоэтажного. Дворец тот – выше египетских пирамид, вся крыша деревьями экзотическими засажена, а посередь сада – большой фонтан в виде древнегреческих сказочных существ, посейдонов всяческих да нереид.

Не успел осмотреться он как следует – подбегает к нему дева прекрасная. Волосы у неё короткие и в белый цвет покрашенные, а одета она и того чуднее – в пиджак и юбку выше колен, а на ногах рейтузы прозрачные натянуты. Усмехнулся про себя Балда её странному наряду, а дева его на какой-то совет директоров зовёт. И говорит, что он, Балда, в этом совете директоров самый главный директор – что-то вроде правителя денежной империи. А другие директора – вроде как его министры. «Вот уж не думал, что императором доведётся стать!» – думает Балда.

Зашли они с девой в передвижную комнату с зеркалами и приехали в огромную светлую залу. А там уже все министры собрались, императору Балде в ноги кланяются и на самое почётное место его сажают. Затем встают все дружно, поют гимн своей империи и начинают своему правителю планы завоевания разных компаний-государств предлагать.

Один предложил завоевать государство, которое делает чудесные игрушки для детей. Другой – захватить государство, которое добрые книги печатает. Третий – покорить государство, которое редких животных от злых людей защищает.

«Почему бы и не захватить все эти государства? – думает Балда. – Тогда МОЯ империя будет чудесные игрушки делать, добрые книги выпускать и редких животных от злых людей спасать!»

И дал добро своим министрам на завоевание государств, которые детские игрушки делали, добрые книги печатали да редких животных защищали.

Зажил Балда во дворце многоэтажном со множеством прислужников. Ест, пьёт, по экзотическому саду гуляет, в фонтане купается да на прекрасных дев в рейтузах прозрачных любуется – и горя не знает.

Но тут вдруг приходит к нему правитель государства, которое детские игрушки делало, и говорит:

– Не завоёвывай, пожалуйста, ты моё государство, император Балда! Мне оно от моего отца по наследству досталось. Мой отец в него всю душу вложил и на смертном одре завещал, чтобы я, его сын, им мудро и достойно управлял. А твои министры на моих заводах, где сейчас выпускают чудесные игрушки, станут делать дальнобойные пушки.

Зовёт Балда самого заслуженного из министров и спрашивает:

– Правда, что, если захватим мы это государство, на заводах, где выпускают игрушки, будут делать дальнобойные пушки?

– Правда, ваше императорское величество, – отвечает старый министр. – Коли мы продолжим делать игрушки, разорится наша великая империя и распадётся на части. Ведь пушки-то стоят намного дороже, чем игрушки!

Пожалел Балда правителя игрушечного государства и запретил министрам его компанию захватывать. Живёт дальше во дворце-небоскрёбе, с прекрасными девами в фонтане купается, да с Посейдоном и нереидами веселится. (Это такой оборот речи, внучок. На самом деле Посейдон и нереиды из мрамора были!)

Тут приходит к нему правитель государства, которое добрые книги печатало, и говорит:

– Не завоёвывай, пожалуйста, ты моё государство, император Балда! У меня работают добрые писатели, а твои министры их всех выгонят и возьмут на их место злых. Эти злые будут ужастики да боевики всякие сочинять, зло в мире умножать. А его и так слишком много.

Опять зовёт Балда самого заслуженного министра и спрашивает:

– Правда, что, если захватим мы это государство, на фабриках, где выпускают добрые книги, будут злые книги печатать?

– Правда, ваше императорское величество, – отвечает министр. – Коли мы продолжим издавать добрые книжки, разорится наша великая империя и распадётся на части. Ведь злые-то книги народ гораздо лучше покупает, чем добрые!

Пожалел Балда правителя доброго книжного государства и запретил министрам его страну завоёвывать. Живёт дальше во дворце до неба. Полюбилась ему одна дева прекрасная, и хотел наш Балда уж на ней жениться. Да тут приходит к нему правитель государства, которое редких животных от злых людей защищало. Лица́ на нём нет, голос убитый.

– Захватили, – говорит, – твои министры моё государство. Все заповедники, в которых мы животных спасали, разорить хотят, а на их месте меховые заводы построить. Чтоб из вымирающих зверей шубы для богачей делать. Пощади ни в чём не повинных зверюшек, император Балда, не губи их зазря!

Почесал в затылке Балда. Это что же получается – обманули его министры? Он хотел детские игрушки и добрые книжки выпускать да зверей защищать, а они что устраивают?

Зовёт Балда старого министра и хочет разнос ему устроить – за то что он зверюшек беззащитных на шубы пустить собирается. А министр усмехается так недобро и говорит своему императору:

– Если ваше императорское величество и это государство пожалеет, мы, министры, свергнем его императорское величество, и вместо того чтобы под венец идти, будет императорское величество на помойке еду в мусорных баках искать!

Ох как тяжко стало Балде! Привык он к весёлой и беззаботной жизни, к тому, что его все почитают да на руках носят. А теперь из-за каких-то зверей, которых он никогда в жизни не видел, надо с этой расчудесной жизнью распрощаться, невесты лишиться и на помойку идти? Забыл Балда, что это всего лишь испытание и что живёт он в небоскрёбе не по-настоящему. И хотел уж было отказать правителю государства, которое животных защищало, в его прошении. Но тут вспомнил, как у него в детстве морская свинка была по имени Хихика, которую маленький Балда очень и очень любил. Представил он, как злой министр отобрал бы у него свинку, убил бы её и пустил на шубу. А чем все эти животные хуже его любимой Хихики? «Нет уж, – думает Балда, – лучше я прекрасной невесты лишусь и буду на помойке отбросами питаться, чем тварь Божью ни в чём не повинную под нож пущу!»

– Не бывать бессмысленному убийству животных! – говорит Балда.

И как только он это сказал, сразу же очутился на берегу баба Дуниного озера, а злой министр в бесёнка с перепончатыми крылышками превратился. Рожа у бесёнка – кислее не придумаешь, хвост уже не болтается – обвис, да и крылышки хлопают как-то неритмично. Понял Балда – прошёл он и третье испытание, победил бесовское племя!

А бесёнок говорит:

– Не станем мы уговор исполнять! Мы – духи лживые, с нами сделки только дураки заключают! Нас баба Дуня знаешь как хорошо своими суевериями подкармливает!

– А вот я сейчас Христу Богу от всей души помолюсь – живо наш уговор исполните! – грозит нечистому духу Балда.

– Будь по-твоему! – нехотя говорит бесёнок. – Не надо молиться!

Задрожал юный искуситель и исчез – убежал к себе в духовный мир, а точнее – в преисподнюю.

«Вот дивно! – думает Балда. – В прошлый раз-то он моей молитвы не испугался. Никак изменилось что-то с тех пор?»

Пошёл Балда к попу, идёт и дальше размышляет. «Что-то все три моих испытания больно одно на другое похожи были, – думает. – К чему бы это?»

Вот приходит он к попу и докладывает, что поручение исполнил. А поп как своего работника увидал, сразу же за сердце схватился. Оказывается, уже ровно месяц миновал, как Балда к озеру пошёл, и все его пропавшим без вести считали. А сегодня – как раз день расплаты настал.

Упал поп к Балде в ноги и просит о помиловании – не отбирать сердце, ум и волю.

– Не могу я вас помиловать, – грустно говорит Балда. – Я же говорил, что меня к вам послали.

– И кто же тебя послал? – спрашивает поп. А лицо у него белое-белое.

– Старец послал – батюшка Амвросий, – отвечает Балда. – Я один тяжкий грех совершил, жестокосердие по отношению к ближнему проявил. Пошёл к батюшке Амвросию на исповедь. А он мне говорит: «Мало в грехе сознаться, надобно свой грех ещё делом искупить». – «Я готов», – отвечаю. «Тогда, – говорит старец, – оденься похуже, иди к такому-то священнику – он как раз себе работника ищет – и служи у него три года забесплатно. А по истечении срока отберёшь у него сердце, ум и волю, если он за это время в своей жадности не раскается». – «Как же я смогу такие вещи у человека отобрать?» – спрашиваю я. «Просто скажи: „недостоин ты стоять перед Престолом Божиим“, и всё само произойдёт», – говорит старец. А теперь рассудите: если я послушание старца не исполню, мне мой собственный грех не отпустится!

Заплакал поп горючими слезами, ползает у Балды в ногах и молит о пощаде:

– Если меня священнического сана лишить, я и правда рассудок и волю потеряю! А се́рдца я и так уже, наверное, лишился, когда отправил тебя на берег озера да понадеялся, что тебя черти утащат! Прости меня, Балдушка, Христа ради, не губи!

– А, ладно! – не выдержал Балда. – Ослушаюсь старца! Лучше уж сам буду в аду гореть, чем другого человека на жизнь без сердца, ума и воли обреку!

И только он это сказал, как заходит к ним в домик сам батюшка Амвросий. Поднял старец с колен нашего попа и обнял обоих – и попа и Балду.

– Вот, дети мои, вы и познали, что такое истинная жалость! – говорит старец. – Это когда ты готов душу свою на адские муки обречь, лишь бы душа ближнего спаслась. Ещё эту жалость называют любовью Христовой! – И отпустил обоим все их грехи.

Вот такие вот бывают чудеса! Стал наш поп после этого случая самым щедрым попом на свете, а все деньги, которые на немецкую карету копил, нищим раздал. И все прихожане стали считать его своим любящим и заботливым отцом.

А Балда до самой старости прослужил у него работником – не потому что старец так велел, а потому что не было ему на свете человека дороже, чем бывший жадный поп!

* * *

– Ну, как думаешь, внучок, понравилась Пушкину ДОБРАЯ сказка про попа? – спросил дед Вася, когда закончил рассказ. – Он ведь тоже мою сказку слушал, когда я тебе её рассказывал.

– Деда, а почему, когда кто-то приходит с Неба, одни его видят, а другие – нет? – интересуется Петя.

– Небожителей видит тот, у кого сердце чистое. Вот как у вас, юноша, – говорит кто-то со стороны окна.

Сел в постели Петя и видит при свете ночника: стоит у окна великий поэт собственной персоной. Бакенбарды, длинненький нос, задумчивые глаза – всё, как на портрете.

– Вам понравилась дедушкина сказка? – спрашивает его Петя.

– Очень, мой милый, очень! – говорит Александр Сергеевич. – Если вы, молодой человек, станете поэтом или писателем, когда вырастете, пишите только такие вот ДОБРЫЕ сказки. Вот я написал много красивых талантливых сказок и прославился на земле. А ваш дедушка при жизни никаких сказок не сочинял, просто жил по заповедям Божьим – всех любил, никого не обижал и сам ни на кого не обижался. И на Небе его слава стократно затмевает мою. Я, как маленький ребёнок у отца, спрашиваю у вашего дедушки совета и учусь у него любить Бога. Поэтому лучше быть на земле никому не известным добрым сказочником, чем всемирно известным недобрым. Мало кто понимает эту простую истину, а жаль…

– По́лно уж вам, Александр Сергеевич! – говорит дед Вася. – Время покаяния для вас давно закончилось, а настало время истинной любви и радости! А внучок мой, наверное, и так уже всё понял – он сообразительный.

– Ну тогда я раскланиваюсь! – улыбнулся Пушкин, превратился в звёздный вихрь и вылетел в окно.

– Любит театральные эффекты! – подмигнул дедушка Пете. – А ты спи, мой дорогой внучок, и пусть тебе снятся только добрые сны!

Сказка третья. Розовый фламинго, или Небесные жители

Отдыхал как-то Петя в спортивно-оздоровительном лагере. Вот отбой уж давно прозвучал, все соседи по палате заснули, а Петя лежит и в потолок смотрит. Не спится ему!

Вспомнил про деда Васю, помолился ему, даже всплакнул самую малость. А тут как раз дед Вася в палату заходит и рядом с внуком на стульчик садится.

Хотел Петя что-то крикнуть от радости, но дедушка палец к губам приложил и говорит:

– Тихо, дорогой мой внучок, не разбуди других ребят. Меня-то они не увидят и не услышат, а про тебя Бог весть что могут подумать.

– Хорошо, – шепчет Петя. – Скажи, деда, а Пушкин меня вспоминает?

– Ну а как же, внучок, он очень хороший человек. Мы с ним вместе за тебя молимся.

– Вот бы ещё Погорельского и Салтыкова-Щедрина увидеть! – говорит внук.

– Увидишь когда-нибудь! – улыбается дедушка. – Но сначала проживи красивую и достойную жизнь.

– А ты мне ДОБРУЮ сказку пришёл рассказать?

– Ну а зачем же ещё, внучок? Вижу, сегодня ты без ДОБРОЙ сказки не уснёшь, вот и пришёл. Так что давай устраивайся поудобнее и слушай!

* * *

В одном королевстве жил-был рыцарь по имени Роберт. Но рыцарь тот был ещё маленьким, и все звали его Бобом, а иногда и Бобиком… Шучу я, Петенька! «Бобик» – это русское уменьшительное от его имени, а на языке королевства, в котором он жил, уменьшительное звучало – «Бобби».

Жил наш рыцарь в пансионе для маленьких рыцарей и целыми днями грыз науку своими крепкими зубками. Только не подумай, что он был каким-то зверем, внучок! Выражение «грыз науку крепкими зубками» означает просто, что учился маленький рыцарь очень хорошо.

Королевство, в котором он жил, было могучее и славное – настоящая мировая империя. Но большинство жителей этого королевства по уму были как дети. И поэтому все от короля до преподавателей пансиона были уверены, что умён не тот, кто хорошо разбирается в духовных законах жизни, а тот, кто знает наизусть много разных книг. «Чем больше книг выучит наизусть юный рыцарь, тем он станет умнее, – говорили преподаватели. – А умные рыцари ещё больше прославят наше великое королевство!»

Вот пошёл как-то рыцарь Боб на берег озера Мичиган – домашнее задание делать. А задали ему выучить наизусть книгу о том, как человек от обезьяны произошёл.

«Скоро вырасту я большой, – думает Бобби, – и буду сражаться на рыцарских турнирах. Скажет мне какой-нибудь иноземный рыцарь, будто человек не от обезьяны произошёл, а я его возьму и побью в поединке. А кто победил, тот и прав! И весь мир будет считать, что нашими предками были обезьянки!»

Учит рыцарь Боб свою книгу – аж язык высунул от напряжения. Вдруг слышит звук какой-то необычный. Поднимает глаза и видит: опускаются на водную гладь несколько розовых птиц с загнутыми книзу клювами, чёрными на конце.

Рыцарь видел таких птиц на картинке и знал, что они называются фламинго. И ещё он знал, что в его королевстве эти птицы не водятся. Очень удивился юный рыцарь, отложил книгу и подошёл к самой воде, чтобы рассмотреть птиц получше.

А фламинго бродят себе по мелководью, вылавливают из ила каких-то рачков или моллюсков и внимания не обращают на рыцаря Боба. Да и вообще ни на что вокруг не обращают внимания. Оголодали, видно, очень.

Вдруг видит рыцарь: высовывается из воды хищная зубастая морда и тянется к одному из фламинго. Крокодил! И откуда он мог взяться в озере Мичиган? А, понятно откуда – сбежал у кого-то из отдыхающих. На шее-то у крокодила ошейник с железной бляшкой! Стало быть, питомец это домашний потерявшийся, а не дикий зверь!

Жалко стало Бобу бедного голодного крокодильчика, но фламинго ещё жальче. Закричал он страшным голосом, замахал руками. Увидели фламинго крокодила и взлетели – один едва-едва успел крокодильих зубов избежать. И вот уж скрылась розовая стая вдали.

А рыцарь спасателей вызвал. Те приехали и давай крокодила спасать – ловить и в клетку запихивать. Насилу спасли. Потом позвонили по телефонному номеру, указанному на бляхе, и сдали питомца с рук на руки его хозяину. Уж как тот обрадовался, что «свою ненаглядную морду» снова увидал! Вынул крокодильчика из клетки, взял на руки, в макушку его целует, колбасой кормит и приговаривает: «Соскучился по своему папочке, мой любимый? Больше мы никогда с тобой не расстанемся!»

А юный рыцарь в свой пансион пошёл в приподнятом состоянии духа. Ещё бы, два добрых поступка совершил за день: фламинго спас и милого питомца хозяину вернул!

Вообще-то, пансион – это учебное заведение с общежитием и полным содержанием учащихся. Как ты представляешь себе комнату в общежитии, внучок? Всю заставленную кроватями? Я тоже. Однако пансион, где проживал и обучался рыцарь Боб, был элитным, и у каждого ученика было по комнате с балконом.

Вернулся в свою комнату юный рыцарь, поужинал. Почему у себя в комнате, а не в столовой поужинал? Потому что в элитных пансионах маленьким рыцарям ужин слуги прямо в постель приносят! В общем, поужинал наш рыцарь, доучил книгу про обезьян и спать лёг. Только начал в сон проваливаться, слышит – кто-то в балконную дверь тихонько стучит. Открывает он эту дверь и видит того самого розового фламинго, которого от крокодильих зубов сегодня спас.

– Ну-ну! – улыбается Бобби. – Поблагодарить прилетел? Сейчас я тебе круассан с шоколадной начинкой дам!

– Спасибо тебе, добрый мальчик, – говорит фламинго, – но я круассаны не ем.

Странно так говорит он это, даже рта не раскрывает. И голос почему-то у него тоненький-претоненький. Что за чудеса такие? Однако рыцарь Боб виду не показывает, что удивлён.

– Не хочешь круассан, погрызи чипсиков! – предлагает он птице.

– Слушай, Бобби, – говорит тот же тоненький голос, – ты хочешь на небе побывать?

– А как же! Вот поживу хорошенько на земле, а там и на небо отправлюсь!

– И при этом думаешь, что человек от обезьяны произошёл?

– А как мне ещё думать, если так в учебнике написано? – удивляется рыцарь.

– Ну а прямо сейчас хочешь на небо отправиться?

– Не-е, не хочу. Я ещё слишком молод, – объясняет Боб.

– Да с возвращением же! – говорит голос. – На пару часов!

«Странный этот фламинго всё-таки какой-то! – думает рыцарь. – Может, он просто меня на спине хочет покатать? Так не поднимет же – я в несколько раз больше него вешу!»

– Ну, хочешь или не хочешь? – настойчиво спрашивает голос.

– Ладно, твоя взяла! – говорит рыцарь Боб и давай усаживаться птице на спину. А фламинго вдруг начинает расти, расти и вырастает в огромное такое розовое животное. А Бобби сидит в самом низу его шеи, у основания крыльев, и чувствует, что кто-то крепко держит его сзади за плечи.

– Ты кто? – спрашивает рыцарь того, кто его держит.

– Я небесный житель.

– Так это с тобой я разговаривал, а не с этой птахой? – догадался Боб.

– Истинно так, – отвечает небесный житель. – А теперь обними фламинго покрепче за шею и не разговаривай, а то свалишься.

Рыцарь и глазом моргнуть не успел, как оказался в ночном небе верхом на розовом фламинго с небесным жителем за спиной.

– А далеко ли до неба лететь? – спрашивает Боб.

– Видишь вон то облако? Это портал, как в твоей компьютерной игре, – объясняет небесный житель. – Пролетим его насквозь и окажемся в межпространственном туннеле, а потом и в небесной стране.

Долго ли, коротко ли они летели – одному Богу ведомо. Прилетели в небесную страну. Спрыгнули с фламинго на землю – тут только и смог рыцарь как следует своего провожатого разглядеть. Складненький такой человечек, волосы светлые, ушки остренькие – на эльфа похож. А одёжка на нём прямо как на Питере Пэне – смешная и зелёная. На груди – серебряный крестик на верёвочке. Как у жителей одного восточного королевства.

Поклонился небесный житель рыцарю в ноги и говорит:

– Спаси Господи, что меня и мою птицу от крокодильих зубов избавил. Сейчас пойдём на приём к нашему королю, и он тебя наградит за твой рыцарский поступок.

– Награда – это хорошо, – радуется Бобби. – Папа мне так и говорит: «если будешь много трудиться и добрые дела делать, Бог тебя наградит. Станешь ты очень богатым человеком, а все богатые люди счастливы и обязательно на небо после смерти попадают».

Посмотрел небесный житель на рыцаря как-то удивлённо, но ничего не сказал.

Вот пошли они по дорожке к расчудесному дворцу, золотом сверкающему. А вокруг красота – ни в сказке сказать, ни пером описать! Слева – сад волшебный с распрекраснейшими деревьями плодовыми. Справа – озеро прелести невиданной. А в том озере сотни фламинго плещутся, играются.

– А почему у вас фламинго такие большие? – спрашивает рыцарь Боб своего провожатого.

– Это не фламинго большие, это мы маленькие! – смеётся небесный житель.

– Значит, я тоже уменьшился? – сообразил рыцарь. – Это что, магия такая – как в «Гарри Поттере»?

– Не магия, а чудо, – объясняет провожатый. – Мы Бога просим, а Он наши просьбы исполняет – чудеса творит.

– Крутой у вас Бог! – восхищается Бобби. – Вот я нашего просил контрольный пакет акций компьютерной компании мне даровать, а у Него ничего не вышло.

Подошли они ко дворцу – а их целая толпа небесных жителей встречает. Все радуются, шляпами своими смешными машут. Так всей толпой и пошли на приём к королю.

А король – самый весёлый и жизнерадостный из всех оказался. Обнял он юного рыцаря, как родного сына, поблагодарил за спасение своего подданного и спрашивает, какую награду хочет получить спаситель.

Задумался рыцарь – чего он хочет? Стать самым богатым человеком на свете? Или стать королём в своём великом королевстве и подчинить своему владычеству все королевства на земле? Или остаться жить в небесной стране, каждый день есть чудесные плоды из волшебного сада и кататься на фламинго? Никак не может решить.

– Может, тебе подсказать что-нибудь? – ласково спрашивает небесный король. – Хочешь получить дар исцеления больных детей? Или дар молитвы за весь мир? Или, например, такой дар: все, кто будет с тобой общаться, будут становиться лучше и добрее?

Удивился рыцарь Боб: как ему самому такие хорошие вещи в голову не пришли? Правда, он не совсем понял, зачем нужно молиться за весь мир, но и это предложение небесного короля ему очень и очень понравилось. Думал он, думал и говорит:

– А можно такой дар – будущее иногда предсказывать?

– Зачем же тебе будущее предсказывать? – интересуется небесный король.

– Ну вот хочет, например, мой друг рыцарь Джим полететь на самолёте. А я смотрю в будущее и вижу, что этот самолёт разобьётся. Я предостерегаю Джима и спасаю ему жизнь. Здо́рово, правда?

– Здо́рово! – говорит король. – Спасать жизнь людям – очень хорошее желание. Да будет так!

Помолился небесный король своему Богу, положил руку на голову Боба и сказал:

– Теперь ты владеешь даром предсказания будущего. Захочешь что-то узнать – выйди на свежий воздух, посмотри в небо, спроси, что будет, и получишь ответ. Только гляди, не употребляй свой дар во зло, а то отнимется он у тебя!

Пошли они все вместе – рыцарь Боб, небесный король и все его подданные – в волшебный сад, а там уже столы накрыты, которые от чудесных плодов ломятся. Наелся рыцарь ароматных сладчайших плодов и заснул прямо за столом. А проснулся уже в своей постели.

«Что это со мной было? – думает. – Неужели обычный сон? Или не сон? А мы это сейчас проверим!»

Вышел он на балкон, смотрит в небо и говорит вполголоса:

– Хочу знать, спросит меня сегодня на уроке мистер Оук или нет!

И вдруг в голове у него возникает мысль: «Мистер Оук заболел сенной лихорадкой».

Приходит рыцарь Боб после завтрака в класс и узнаёт: то, что ему внутренний голос сказал, – чистейшая правда: заболел мистер Оук. Значит, не во сне привиделась Бобби небесная страна и есть у него теперь дар предсказания! Вот как полезно совершать добрые поступки!

«Только не употребляй свой дар во зло!» – вспомнилось ему предостережение небесного короля.

«С какой стати я буду употреблять его во зло? Я ведь хороший человек!» – сказал сам себе рыцарь Боб.

Вырос наш рыцарь, стал именоваться Робертом и учиться в престижном университете. Но к дару небесного короля он всегда относился бережно и действительно не раз спасал жизнь окружающим его людям. Только вот однажды ему в очередной раз захотелось разбогатеть, и он решил узнать, куда вложить деньги почившего недавно отца. «Какое же зло может быть в том, чтобы узнать, акции каких компаний мне приобрести?» – подумал Роберт и вышел на балкон.

– Хочу знать, акции каких компаний в ближайшее время резко возрастут в цене! – сказал рыцарь, глядя в небо.

Прислушался к внутреннему голосу – тишина. Ещё раз спросил – безрезультатно. Пошёл назад в комнату, зарылся лицом в подушку и заплакал. Понял рыцарь Роберт, что лишился своего чудесного дара. Вдруг слышит – стучит кто-то клювом в балконную дверь. «Розовый фламинго!» – обрадовался рыцарь.

И точно: стоит на балконе небесная птаха, а на спине у неё сидит крошечный человечек в смешной зелёной одежде.

– Прости меня, – говорит рыцарь Роберт, – что-то я не то спросил. Но хоть убей не пойму, какое зло может быть в богатстве?

– Знаешь, вряд ли я сам смогу тебе это объяснить, – говорит небесный житель. – Но я знаю земное королевство, где живёт много людей, которые смогут это сделать. И мой фламинго может отвезти тебя туда.

– Так за чем же дело стало? – улыбается Роберт. – Немедленно вези меня к этим людям!

Теперь рыцарь Роберт живёт в восточном королевстве, где люди носят на груди серебряные крестики и причащаются Святых Христовых Тайн. Он молится за весь мир и особенно за жителей великого королевства, в котором когда-то родился. Ведь наш рыцарь отлично знает: ничего не может быть грустнее, чем верить, будто человек произошёл от обезьяны!

* * *

– Ну как тебе моя ДОБРАЯ сказочка про рыцаря Боба? – спросил дед Вася, закончив рассказ.

– Это ты «Чёрную курицу» пересказал на современный манер! – смекнул Петя.

– Так и есть, внучок. Знаменитая сказка Погорельского – далеко не самая мрачная и беспросветная из написанных нашими классиками сказок. Но видишь, насколько больше можно было вложить света и любви в тот же сюжет?

Посмотрел Петя на доброе дедушкино лицо и растрогался вконец.

– Спасибо, – говорит, – деда, что ты у меня есть!

– А ещё у тебя есть Господь Иисус Христос, и Пресвятая Богородица, и святитель Николай Угодник, и Александр Сергеевич Пушкин, и много кто ещё. Мы есть у тебя, а ты, Петенька, есть у нас. Наши два мира – мир живых и мир мёртвых – очень тесно переплетены. И в нашем мире живых делается всё для того, чтобы в вашем мире мёртвых ожило как можно больше людей. Ой, внучок, ты, наверное, не совсем понял то, что я сейчас сказал?

– Всё я, дедушка, понял. Что я, не вижу, что ли, что у нашей вожатой глаза, как у мертвеца? И у директора лагеря, и у некоторых ребят… Деда, помолись за них как следует! Я так хочу, чтобы они ожили!

– Какой ты у меня всё-таки добрый, внучок! – сказал дед Вася и поцеловал Петю в лоб.

Сказка четвёртая. Премудрый сом

Поехал Петя с родителями на дачу. Отправили его папа с мамой спать в мансарду, а сами на первом этаже с друзьями веселятся – ну как тут уснёшь?

Ходили они с отцом сегодня на рыбалку, да ничего не поймали – нету клёва, хоть ты тресни.

Ворочается Петя с боку на бок, деда Васю вспоминает. А он уже тут как тут! Сидит на кресле возле кровати и на внука ласково смотрит.

– Ой, деда, ты опять ко мне с Неба пришёл?!

– А откуда же ещё? – смеётся дед. – Вижу, что ты заснуть не можешь, вот и спустился. Утешить, обласкать, ДОБРУЮ сказку рассказать.

– А мы с папой сегодня на рыбалку ходили, но ни одной рыбёшки не поймали!

– Вот хорошо! Спасибо за радостную новость!

– Чего ж хорошего? – удивляется Петя.

– Хорошо, что ни одна живая душа не погибла!

– А папка говорит, что рыбу Бог человеку для еды создал.

– Ошибается папка. Священное Писание не читал, вот и ошибается. Рыбу Бог создал для того, чтобы она, так же как и человек, жизни радовалась и Его, Творца, своим дыханием хвалила. Всякое дыхание да хвалит Господа![14] А убивать и кушать живую тварь Бог разрешает человеку только в одном случае – чтобы с голоду не помереть. Когда человек делает это не из-за голода, а для того, чтобы угодить своему чреву (то есть животу), согрешает он. Грех этот так и называется – убийство животных ради чревоугодия.

– Ну, сам-то Христос и апостолы, я знаю, что жили впроголодь, поэтому они рыбу и ели, – говорит Петя. – А вот сейчас мясо почти все едят не из-за голода. Так что же, все, кто ест мясо, – грешат?

– Грех – это то, что расстраивает Бога. Сам подумай: неужели Господу нравится смотреть на то, как его дети – люди – убивают и едят живых существ, которых Он для радости создал? Больно Ему видеть, когда христиане, как последние дикари, хватают курочек, барашков, свинок, коровок и режут им горло для того, чтобы вкусно поужинать! Многие великие святые не хотели расстраивать Творца и поэтому мяса не ели. Да и не поднялась бы у них рука прервать дыхание, хвалящее Господа!

– Всё, дедушка, убедил! Отныне я – не рыбак! – расчувствовался Петя. – Мне вообще-то всегда не нравилось к заснувшей рыбе руками прикасаться. А друзья надо мной смеялись! А мне, оказывается, просто жалко было, что рыбье дыхание прервалось…

– Ну вот и молодец! – говорит дед Вася. – А для закрепления материала я тебе сейчас добрую-предобрую сказку расскажу!

* * *

В озере под большущей корягой жил-был старый мудрый сом. Звали его Дед Хасан. Усищи у Деда Хасана длинные, глазищи круглые. Не дай Бог такая морда во сне привидится!

Вообще-то, сомы по природе хищники. Кто помельче – мальками, рачками да лягушками промышляют. Кто покрупнее – взрослой рыбкой да мелкой водоплавающей птицей. Но наш сом был вегетарианцем. Кушал водоросли, кувшинки и другую озёрную растительность. Так его родители воспитали. Добрые были! «Как можно убивать тварь Божью, губить душу живую для того, чтоб набить себе брюхо?» – говаривал отец Деда Хасана, когда наш сом был ещё не дедом, а совсем маленькой рыбкой. На всю жизнь ему запомнились слова отца. И каждый раз, когда было искушение кого-нибудь скушать, Дед Хасан говорил себе: «Что же я, нехристь, что ли, какой? Как погублю тварь, Богом созданную? Как потом буду смотреть в глаза другим рыбам?» Дед Хасан сглатывал слюну, махал тому, кого чуть не скушал, правым плавником и плыл жевать свои водоросли. А ведь водоросли и кувшинки совсем не такие вкусные, как свежая рыбка или, скажем, сырокопчёная колбаса. Но чего не сделаешь ради любви к ближнему?

Караси и лещи, живущие окрест, сначала побаивались Деда Хасана. Но, распознав, что дедушка сом удивительно добрый, они стали безбоязненно проплывать мимо его коряги и приветливо улыбаться старику.

На берегу озера, в котором жил Дед Хасан, стояла маленькая деревенька. На краю деревеньки был домик с садиком-огородиком, а в том домике жили сестрёнка и братишка – Манечка да Ванечка. Манечка была ровно на год и три дня старше Ванечки. А Ванечка – как это ни удивительно! – был ровно на год и три дня младше Манечки. Жили они у бабушки Вали, вместе с симпатичным йоркширчиком по имени Феня.

Вообще-то, Манечка и Ванечка были городскими ребятами. Но недавно у них в семье случилась беда – родители поругались. Да так крепко, что решили продать квартиру, в которой они все вместе дружно жили целых семь лет. Продать и купить на вырученные деньги две маленьких квартирки в разных концах города, чтобы жить отдельно. А вслед за квартирой родители хотели делить Манечку и Ванечку. А ведь брат с сестрой так любили друг друга, маму, папу и Феню! Они не хотели, чтобы их семья разделилась надвое!

Но родители уже всё решили и отправили сына с дочкой к бабушке Вале, чтобы дети не мешали продавать квартиру. Бабушка Валя была очень добрая и страшно переживала за судьбу своих внуков. Но что она могла поделать?

Манечка и Ванечка всё делали вместе – играли, смотрели телевизор, помогали бабушке по огороду. Но иногда они уставали друг от друга и на время разлучались, чтобы соскучиться. Тем, кто любит, это бывает очень полезно.

И вот в один прекрасный солнечный день брат с сестрой решили отдохнуть друг от друга. Ванечка пошёл на рыбалку, а Манечка – в гости к соседской девочке.

Клёв давно прошёл, но Ванечка ловил рыбу из спортивного интереса, а не ради вкусного ужина. Если Ване удавалось кого-нибудь поймать, он фотографировал добычу на свой смартфон, снимал с крючка и отпускал обратно в озеро. Ему казалось неправильным взять, выдернуть кого-то из родного дома и не вернуть обратно. Что если прилетят инопланетяне, надёргают людей прямо с улиц города и не вернут обратно? Если хотят посмотреть-пофотографировать – пускай смотрят-фотографируют, а взять и куда-то утащить! Форменное свинство! У людей есть папы-мамы, дедушки-бабушки, кошечки-собачки. И все родные будут плакать и ужасно сильно скучать, если инопланетяне так и не вернут тех, кого похитили, обратно!

Вот так же и с рыбой: ты смотришь, как твой улов поджаривается на сковородке, обрастает золотистой корочкой, испускает вкусный аромат… А родители пойманного тобой подлещика льют горючие слёзы, ме́ста себе не находят и понять не могут, что стало с их единственным возлюбленным сыном! Ужас!

Поэтому Ванечка строго-настрого запретил себе уносить рыбу из её дома и занимался исключительно фоторыбалкой.

День уже клонился к полудню, а Ванечка так никого и не вытянул. Он стоял с удочкой по колено в воде и подумывал, а не пора ли домой, как вдруг сердце у него ушло в пятки: метрах в трёх от него из воды высунулась страшная усато-губастая морда. «Сом!» – догадался Ваня и похолодел от ужаса. Ему вспомнились страшные рассказы деревенских мальчишек о том, как старые сомы целиком заглатывали уток, собак и даже маленьких детей.

– Не ешь меня… – выдавил из себя Ванечка, пятясь потихоньку к берегу.

– Зачем же я буду есть такого хорошего мальчика? – мягко проговорил Дед Хасан (вы, конечно, догадались, что это был именно он).

«Зубы заговаривает, – подумал Ваня. – А только я повернусь к нему спиной, схватит и сожрёт!»

– Я и вообще вегетарианец, – продолжал Дед Хасан. – Меня папа с мамой научили, что кушать Божью тварь нехорошо.

– А с чего ты взял, что я хороший мальчик? – подозрительно спросил Ванечка. – У меня что, это на носу написано?

– Весьма-весьма разумный вопрос, – сказал Дед Хасан. – Скажи мне, сколько у тебя фотографий рыб в твоём смартфоне?

– Ну… десятка три наберётся…

– Ну вот, – улыбнулся Дед Хасан. – Те, кто на них запечатлён, называют тебя хорошим мальчиком. Как думаешь, почему?

Ваня посмотрел на старого сома и расхохотался. А Дед Хасан рассмеялся вслед за ним.

Так они и стали друзьями. Каждый день Ванечка бегал на берег озера поболтать с мудрым сомом. А тот катал его на своей спине вдоль берега и рассказывал удивительные истории про подводную жизнь.

– С какой премудростью всё сотворено! – повторял мальчик слова своего друга бабушке, сестрёнке и йоркширчику Фене. – Как гармоничен и продуман наш чудесный мир!

– Когда же ты познакомишь нас со своим мудрым товарищем? – спрашивали те в ответ.

– Скоро, уже скоро! – говорил Ваня. – Дед Хасан никогда не был в обществе и боится, что будет вести себя неправильно. Я готовлю его к встрече с вами, рассказываю о наших обычаях, обучаю этикету. Как будет здорово, когда вы наконец с ним встретитесь!

– Скорей бы уже, – вздыхала Манечка. – Ждать сил уже нет!

Но однажды утром Ваня пошёл на берег озера, а к обеду не вернулся домой…

«Что-то случилось!» – подумала Манечка и побежала к озеру. Вот рубашонка брата – синенький смартфон торчит из кармана, – вот его шорты, шлёпанцы, удочка – а самого́ Ванечки нет.

Маня подбежала к самой воде и пронзительно крикнула:

– Дед Хасан!!!

Тотчас из воды высунулась большая усатая морда.

– Дед Хасан, это ты?

– Я, – тихо произнёс старый сом.

– Дед Хасан, Ванечка не вернулся домой! – всхлипнула Маня. – Ты не знаешь, что с ним стало?

– Знаю, – проговорил Дед Хасан со слезами на глазах, – я его проглотил…

– Как проглотил? – не поверила своим ушам Манечка. – Брат сказал, что ты вегетарианец…

– И на старуху бывает проруха, – грустно сказал старый сом. – Заигрались мы с ним, я пасть, старый дурак, разинул и… – Дед Хасан зарыдал. – …как-то всё само собой получилось. Никогда себе этого не прощу!

Манечка побледнела и села на прибрежный песок.

– Мне теперь одно только нужно, – продолжал сквозь слёзы Дед Хасан, – повиниться перед вашими родителями. Хочу отдать себя на их суд. Иначе не будет мне покоя ни в этой жизни, ни в будущей… Одного я теперь заслуживаю – быть изжаренным на сковороде. Единственный друг за всю жизнь появился – и того я слопал…

Больше Манечка уже ничего не слышала. Рыдая, она бежала домой, к бабушке и Фене – сообщить им ужасное известие. А через двадцать минут рыдающая бабушка уже говорила по телефону с рыдающей мамой, а рыдающий папа, который минуту назад обсуждал с мамой условия продажи их любимой квартиры, в отчаянии бил себя ладонью по лбу.

Ещё через два часа к домику подъехала машина, и рыдающие родители стали обнимать и целовать свою рыдающую дочь.

– Что мы наделали! – говорила сквозь слёзы мама. – Это Бог покарал нас за то, что мы хотели разрушить нашу счастливую семью!

– Я сегодня же откажу всем агентствам недвижимости! – с горечью восклицал папа. – Будем пуще зеницы ока беречь единственного ребёнка, который у нас остался!

– Не убивайте Деда Хасана! – заливалась слезами Манечка. – Он хороший, он не нарочно Ванечку проглотил!

Отрыдавшись, вся семья пошла на берег озера. Не успели они позвать Деда Хасана, как из воды показалась большая сомья голова.

– Простите меня, братья и сёстры… – начал Дед Хасан.

– Простить?! – закричал папа. – Да ты отнял у меня единственного сына! Пускай это была лишь глупая случайность, но простить такое не в моих силах!

– Простите меня… – повторил Дед Хасан.

– Когда ты понесёшь справедливое наказание, вот тогда я, может быть, прощу тебя! – выкрикнула мама.

– Доченька, зятёк, – спокойно сказала бабушка Валя, – прошу вас, дайте человеку договорить!

Мама и папа немного успокоились.

– Простите меня, дорогие мои! – в третий раз сказал Дед Хасан. – Простите за то, что был вынужден солгать вашей дочери, чтобы привести вас в разум и спасти вашу чудесную семью! Простите за эти минуты горести, которые вновь сплотили и объединили вас! Простите за ваши горячие слёзы, через которые вы очистились и стали светлее! Все слёзы когда-нибудь высохнут, скорбь пройдёт, а бесконечная радость останется! Ведь так премудро всё сотворено!

– Мама, папа, я жив! – сказал Ванечка, выходя на берег из густого кустарника. – Простите меня и Деда Хасана! Честное слово, мы больше не будем!

Теперь Манечка, Ванечка, мама, папа и йоркширчик Феня вновь счастливо живут в своей любимой квартире, и никто их больше не сможет разлучить! Каждые выходные они приезжают в гости к бабушке Вале, идут на берег озера и беседуют с мудрым старым сомом. Дед Хасан рассказывает им про подводную речную жизнь – про то, как прекрасны первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь толщу воды; как загадочно сверкает в этих лучах чешуя его друзей-карасей; как грациозны лягушки и величественны раки на заре.

– С какой премудростью сотворён наш чудесный мир! – восклицает добрый сом.

А Ванечка и Манечка обнимают его за шею и целуют в щёки, как родного дедушку!

* * *

– Ну что, Петенька, понравилась тебе сказка про Деда Хасана? – спрашивает дед Вася.

– Да уж побольше, чем сказка про премудрого пескаря! – улыбается внук. – После твоих сказок мне, знаешь, какие сны хорошие снятся! А после «Премудрого пескаря» или «Чёрной курицы» вообще не уснёшь!

– Ну а по поводу рыбалки… Видишь, внучок, поспешил ты сказать: «я отныне не рыбак». В рыбалке ничего плохого нет. Плохо рыбку убивать и на сковороду класть, чтобы своё чрево потешить. А фоторыбалка – очень даже интересное занятие, и никакого греха в нём нет.

– Ты попробуй папе это объясни! Он до жареной рыбы большой охотник!

– Нет, мой милый, это придётся сделать тебе. Знаешь, что сказал Христос своим ученикам? Идите, научи́те все народы, ‹…› уча их соблюдать всё, что Я повелел вам.[15] Хочешь стать учеником Господа? Тогда иди и уговаривай людей не совершать грехи против воли Божьей – не расстраивать своего Создателя. И начни со своего папы.

– Да он не послушает меня!

– Один раз не послушает, другой раз не послушает. А на третий раз стыдно ему станет, что он хуже собственного сына живёт, и начнёт он работать над собой. Как думаешь?

Встал Петя, оделся, расцеловал деда в обе щеки и пошёл на первый этаж – веселящихся родителей с их друзьями вразумлять.

* * *

Вырос Петя и стал писать ДОБРЫЕ сказки для детей. И про мудрого сома, и про небесных жителей, и про попа с Балдой, и про Теодоро – все дедушкины сказки пересказал, да ещё много других чудесных сказок написал. А дед Вася, Александр Пушкин, Антоний Погорельский, Алексей Толстой и Михаил Салтыков-Щедрин смотрят и нарадоваться на него не могут! Ведь нет ничего на свете прекраснее, чем видеть, как в мире умножается добро!

1

Муха цеце является переносчиком сонной болезни – опасного заболевания, вызывающего спутанность сознания, а иногда и смерть. (Прим. авторов.)

(обратно)

2

Живот – (церк.-слав.) жизнь.

(обратно)

3

Тропарь Пасхи. Тропарь – краткая церковная песнь, выражающая сущность праздника.

(обратно)

4

Тридцать пудов – около полтонны.

(обратно)

5

Мытарства – в православной культуре: посмертные испытания.

(обратно)

6

МЫШ (мужской род) – мышь мужеского пола (по аналогии со словом «крыс»). (Прим. авторов.)

(обратно)

7

Капибара, или водосвинка – полуводное травоядное млекопитающее, самый крупный среди современных грызунов. Длина тела взрослой капибары достигает 1–1,35 м., высота в холке – 50–60 см., вес – 34–65 кг.

(обратно)

8

Скепсис – критически недоверчивое отношение к чему-либо, сомнение в истинности определённых вещей.

(обратно)

9

Анархия – безвластие, безначалие, бесконтрольность.

(обратно)

10

Мозговой штурм – подход к решению проблем, при котором люди собираются вместе и спонтанно выдвигают всевозможные предложения о способах решения проблемы.

(обратно)

11

Эксплуатировать – пользоваться чем-либо или кем-либо для извлечения выгоды.

(обратно)

12

Лк. 6:45.

(обратно)

13

Более правильно сей диковинный зверь с поросячьим рыльцем называется «лягушка-поросёнок». (Прим. авторов.)

(обратно)

14

Пс. 150:6.

(обратно)

15

Мф. 28:19–20.

(обратно)

Оглавление

Предисловие для родителей, воспитанных на классической русской литературе

Старый дом

Король королей

Два богатыря на чужой земле

Русалкина любовь

Родная шкура

Монстр за дверью

Милостивый енот

Как лесник от уныния исцелился

Благоразумная рука

Как лукашка обманулся

Великанья еда

Папа для Лёни

Как дед помирать шёл

Райская долина

Кусачие насельники

Кукушонок

Путь наверх

Как Терра перестала вращаться

Золотая мышь

Поросячья мечта, или Сказка о настоящем человеке

Как Клеопатра Илью на себе женила

Небесное воинство в помощь

Добрые сказки

  Сказка первая. Божий дар, или Приключения Теодоро

  Сказка вторая, о Балде и о работодателе его – попе

  Сказка третья. Розовый фламинго, или Небесные жители

  Сказка четвёртая. Премудрый сом Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg