«Сказочные притчи для умных и добрых»

Сказочные притчи для умных и добрых (fb2) - Сказочные притчи для умных и добрых 732K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Елена Михайловна Кочергина - Дмитрий Сергеевич Савельев

Дмитрий Савельев, Елена Кочергина Сказочные притчи для умных и добрых

Спешите делать добро!

Доктор Гааз

Солнечный юноша и армия тьмы

Жило-было солнце. Яркое, весёлое, искрящееся. И ничто в целом мире не могло заставить его перестать светиться.

Вращалась вокруг солнца планета, населённая очень странными существами. Существа эти назывались «люди», они день-деньской трудились, добывая хлеб свой насущный. Редко люди поднимали глаза на небо, ещё реже смотрели на солнце, потому что боялись ослепнуть.

Та часть людей, которая находилась на солнечной стороне планеты, возмущалась, что солнце слишком яркое. А та часть людей, которая находилась на другой, тёмной стороне, роптала, что солнце их покинуло. Но планета вращалась вокруг собственной оси, поэтому эти две группы недовольных солнцем людей всё время менялись местами.

И вот однажды родился человек, который полюбил солнце. Он не думал о хлебе насущном и никогда не роптал на солнце, а, наоборот, хотел с ним подружиться.

Как-то раз сидел солнцелюбец на солнечном берегу реки и играл с разноцветными камешками – он был ещё очень молод. И вдруг солнце заговорило со своим поклонником.

– Почему ты не ропщешь на меня, как все остальные люди? – спросило небесное светило.

– Ты красивое и тёплое! Ты мне нравишься! – ответил молодой человек и без страха посмотрел на искрящийся шар.

– Не смотри на меня прямо, ты ещё не готов! – предостерегло поклонника солнце. – А если я тебе нравлюсь, почему ты не злишься на меня, когда я покидаю твою сторону планеты?

– Потому что разлука только усиливает мою любовь к тебе!

– Ты такой юный, а уже такой мудрый! – улыбнулось солнце. – Я готово с тобой подружиться.

Небесное светило протянуло к молодому человеку один из своих сверкающих протуберанцев, и юноша мгновенно преобразился. Его лицо засияло от радости, плечи расправились, лёгкие вобрали в себя много-много солнечного воздуха, и он, как воздушный шарик, понёсся над землёй. Он летел и пел радостную песнь о своём новом друге.

Увидев солнечного юношу, одни люди светлели лицом и тоже начинали петь хвалу солнцу, устремляясь вслед за ним, а другие мрачнели и прятались в своих домах, поплотнее задёргивая шторы.

Юноша облетел всю планету вдоль и поперёк, и вскоре за ним уже следовала целая армия новоявленных солнцелюбцев. Но другая армия, гораздо бо́льшая числом, собралась на тёмной стороне планеты и задумала погубить сияющий шар и его друга.

– Как-нибудь и без солнца проживём! – шептали пять пар мрачных людей, возглавляющих тёмную армию. – Если мы не примем срочных мер, все последуют за этим обжигающим шаром и его сумасшедшим поклонником. И все погибнут от голода, потому что перестанут добывать насущный хлеб. Надо немедленно спасать человечество от тлетворного влияния этой ослепительной парочки!

Думали-думали пять пар вождей, как лучше солнце погубить, и решили запустить в его сторону огромную бомбу. Но не долетела бомба до солнца – взорвалась от перегрева на полпути к своей цели и сама стала маленьким солнышком, вернее луной.

– Не удалось уничтожить основной источник зла, так уничтожим его последователя! – решили вожди и подослали к солнечному юноше наёмного убийцу.

Замахнулся убийца на юношу рукой, в которой был зажат острый клинок, но не успел опустить оружие на свою жертву. Посмотрел солнцелюбец своему убийце в глаза, и тот вдруг выронил из руки клинок, сам засиял, как маленькое солнышко, и вознёсся над землёй.

– Пой! – радостно крикнул солнечный юноша новому солнцелюбцу, и тот запел хвалу небесному светилу.

Ещё много раз пять пар вождей подсылали наёмных убийц к солнечному юноше. Но каждый раз те преображались и сами становились солнцелюбцами…

Ты, наверное, хочешь знать, чем закончилась эта история? Но она пока не закончилась, мой друг! Солнечный юноша до сих пор путешествует по своей планете и старается заразить мрачных людей своим радостным сиянием. А пять пар вождей до сих пор решают и не могут решить, как его лучше погубить. И каждый житель планеты должен сердцем сделать выбор, за кем ему следовать – за животворящим шаром и его друзьями или за сумрачными вождями и их тёмной армией. Вот так!

Спасительный свет

Жил-был огромный, бескрайний океан. Если что-то живое попадало в него, оно тотчас засыпало и уже никогда не просыпалось. А океан радовался, что его коллекция спящих существ пополнилась новым экспонатом.

Океан не был злым, он был холодным и солёным. Таким, каким его создал Творец.

Но однажды с неба спустился Огонь. Он завис над океаном и стал пристально всматриваться в его глубину. Разглядел Огонь в холодной пучине океана мириады спящих существ и решил их разбудить.

– Если ты прикоснёшься ко мне, то погибнешь, – предупредил его океан. – Вода сильнее огня!

– Я могу погрузиться на самую глубокую твою глубину, не дотрагиваясь до тебя, – ответил Огонь.

– Я не любитель софистики и всякой философии, – усмехнулся океан. – Я реалист. Как только ты погрузишься в меня, раздастся громкое шипение, и ты перестанешь существовать. Так было с горящей головешкой, которую сунул в меня один мальчик, желающий разбудить свою мать.

– Я же сказал, что не собираюсь дотрагиваться до тебя, – повторил Огонь. – Разве ты не знаешь, что я излучаю свет? А свет сильнее воды. Яркий свет может проникнуть на самую глубокую твою глубину и разбудить всех, кого ты усыпил.

– Нет в мире такого света, который может пробить всю толщу моей тёмной солёной воды! – возразил океан.

– Ты прав, в мире такого света нет, – согласился Огонь, – но я пришёл не от мира сего. И те, кого разбудит и напитает мой свет, тоже станут неотмирными.

Испугался океан, что его коллекция спящих существ может уменьшиться, и поднял великую бурю на своей поверхности. Он надеялся дотянуться своими огромными волнами до Огня и потушить его сияние, но только зря потратил силы.

Когда океан выдохся и сник, Огонь сказал:

– Шахматная партия началась! Только что ты сделал классический ход пешкой «е2–е4». Следующий ход – мой.

И они бились и сражались много дней. Наконец настал ключевой момент игры, и Огонь решил пожертвовать ферзём. Увидев, что ферзь загородил собой пешку, принимая удар на себя, океан возрадовался лёгкой добыче и немедленно убил ферзя. Но радость его была недолгой. Пешка дошла до последней линии клеток, и ферзь в славе вернулся на доску, чтобы поставить королю противника шах и мат.

Океан проиграл битву и сделался тихим и смиренным. Тогда Огонь разгорелся с необычайной силой и пронзил своими лучами всю толщу холодной солёной воды до самого дна. Спящие существа проснулись от яркого света, стали плясать и кувыркаться под водой.

– Всплывайте на поверхность и летите ко мне! – позвал их Огонь.

– Чтобы обжечь крылышки, как мотыльки? Нет, нам и здесь хорошо, – сказали одни.

– Мы не умеем летать, – сказали другие.

– Вы должны принять мой свет в себя! – крикнул Огонь. – Иначе опять заснёте, уже навечно.

Тогда некоторые существа задумались: так ли хорошо жить в холодном солёном океане, будучи его экспонатами? Да ещё рискуя навечно заснуть, когда животворящее сияние исчезнет?

Маленькими, неуверенными глотками они стали принимать свет внутрь себя. И почувствовали себя великолепно! Свет заструился по их венам, наполнил тела необычайной силой, даровал умение возноситься над землёй. Они всплыли на поверхность, взлетели в небо и устремились к спасительному Огню. И тот ни капельки их не опалил!

А те, которые отказались принимать в себя свет, так и барахтаются в губительной океанской воде, бессмысленно двигая конечностями. Если они не поторопятся наполниться светом, Огонь удалится от земли, и неразумные существа снова станут холодными безжизненными экспонатами – уже навечно.

Предсмертное покаяние дракона

Жил-был старый безобразный дракон. Жил он в клетке, в саду у римского императора, и уже давным-давно не плевался огнём. На самом деле изрыгать пламя он не разучился – просто в его рационе питания не было серы. А ведь только благодаря потреблению серы драконы обретают свою прославленную способность! Но стражники добавлять серу в драконью баланду почему-то не желали. Наверное, их можно понять.

И вот захотел дракон на старости лет обрести свободу. Навестить свою маму, если она ещё жива. Нарыть и погрызть корнеплодов, которые он очень любил. А может быть, и сыночка успеть родить, прежде чем настанет пора отходить в мир иной.

Но как вырваться из проклятой клетки? Как сбежать из центра Константинополя? Старые крылья, наверное, не удержат его в воздухе. И быть ему заколоту длинными римскими копьями…

Совсем было отчаялся наш дракон, как вдруг у него появился товарищ. Приставили к клетке молодого весёлого стражника, а тот – давай болтать с чудовищем.

– Скучаешь, дедушка дракон?

– Скучаю. Даже словечком не с кем перемолвиться. Сослуживцы-то твои неразговорчивы.

– Расскажи мне, как жил в молодости на воле.

– Плохо жил. Грешил много. Поля трудяг-землепашцев разорял, дома их жёг… Гулял почём зря – семью собственную так и не создал… Матушку родную редко навещал… Вот Господь меня и наказал за все мои беззакония…

– Эх, будь моя воля, я бы тебя освободил! – говорит стражник. – Добрый ты. Только мне за это голову отрубят.

– Твоя правда, – вздыхает дракон, а у самого́ глаза загорелись, хвост расправился, и план в голове начал созревать. – Слушай, недолго мне жить осталось. Так хочется напоследок морковки покушать! А мне какой-то фарш крысиный с варёной полбой дают. В горло он мне уже не лезет!

– Это дело поправимое, – улыбается стражник. – Добуду я тебе ведро морковки, дедушка!

– Вот спасибо, добрый ты человек! Всю оставшуюся жизнь буду тебя в молитвах поминать!

Так и проболтали они со стражником всю ночь. Римский солдат на посту не спит: если его за этим делом офицер застанет, в тот же день голову с телом разлучат. А за разговором время быстрее пролетает.

На следующий вечер принёс стражник дракону ведро морковки. Заглотил тот пару морковин и головой поник.

– Что печалишься, дедушка дракон? – интересуется молодой человек. – Уж и морковке не рад? Расскажи, что тебя гложет.

– Много лет я уж крылья свои не разминал, – отвечает дракон. – Даже не знаю, служат они мне по-прежнему али нет…

– Это дело поправимое, – говорит стражник. – Постараюсь я твою проблему решить.

И на следующий вечер приносит ошейник с цепью да намордник.

– Ну, дедушка, суй голову в дырку для баланды!

Дракон послушался. Надел солдат старику ошейник да намордник, а цепь к клетке прицепил. Открыл дверцу и отбежал на длину цепи – когти-то у чудовища длинные и хвост сильный.

– Не доверяешь? – грустно спрашивает дракон. – Я тебя не виню…

– Не теряй времени, дедушка, разминай свои крылышки! – поторапливает его стражник.

Вылез дракон, полетал вокруг клетки – всё в порядке: не атрофировались крылья! Кивнул он солдату благодарно и назад в клетку смиренно полез.

Дружат они неделю, дружат вторую. Всю морковь, репу и свёклу с императорской кухни стражник своему товарищу перетаскал. А тот день ото дня всё лучше выглядит. Молодеет на глазах, озорной блеск в очах появился.

Но однажды заступает стражник на дежурство и видит: лежит дракон в углу клетки, свернувшись калачиком, и жалобно постанывает.

– Что с тобой, дедушка?!

– Смертушка моя ко мне сегодня приходила да с собой звала. Выторговал я у неё себе ещё один день жизни, а больше не дала… Прощай, мой добрый друг! Завтра к вечеру я уж мёртвый буду…

Опечалился стражник. Привязался он за это время к старику, жалко расставаться.

– Что же сделать мне для тебя на прощание? – давя накатывающуюся слезу, спрашивает солдат.

– Ничего мне уж боле не нужно. Разве что священника какого хорошего позовёшь – покаяться бы мне перед смертью во всех своих грехах…

– Сейчас же приведу! – восклицает стражник. – Хоть и нельзя мне пост покидать, но ради тебя готов я и головой рискнуть.

Вышел солдат из дворца незамеченным, а через час вернулся со священником – вроде как известным константинопольским духовником. И увещевает духовное лицо:

– Такое дело, отче, тварь Божья помирает. Нельзя ей дать помереть нераскаянной!

Перекрестился священник и в клетку бесстрашно вошёл. Прочитал молитвы перед исповедью и наклонился к морде дракона – предсмертное покаяние принимать.

А дракон обвил священника хвостом и кричит стражнику:

– Прости меня, мой добрый друг, но я взял заложника. Зови сюда своего императора с пергаментом и императорской печатью. Пусть подписывает указ о моём освобождении. А я как из Константинополя вылечу, священника вашего отпущу. Слово дракона!

Ушёл стражник. А через некоторое время возвращается в императорском облачении и с монеткой в руке.

– Не узнал меня, дедушка дракон, в солдатской одежде? – говорит самодержец и свой профиль на монетке ему показывает. – Ох и глуп же ты!

– Глуп-то я глуп, да у меня твой священник! – смеётся в ответ дракон. – А все знают, что ты человек верующий да справедливый. Не будешь ты жизнью добросовестного священнослужителя рисковать, его чад без окормления оставлять. А стало быть, подпишешь указ о моём освобождении!

– Так ты же его всё равно убьёшь! – говорит император. – Такие, как ты, свидетелей не оставляют!

– Может, убью, а может, и помилую. А ты, коли меня не освободишь, до конца жизни терзаться будешь, что мог человеку жизнь спасти да не спас.

– Дедушка, дедушка! А ты внимательно на священника-то посмотри!

Присмотрелся дракон, потрогал лапой лицо своего заложника, а у того борода-то и отклеилась! А под бородой – рожа уголовная с масляными глазками.

– Честь имею представить, – говорит властитель, – главный преступник Римской империи! На руках этого злодея кровь сотен безвинных людей! Полчаса назад я приговорил его к лютой казни через съедение драконом!

– И он добровольно так ко мне в клетку и полез? – сомневается дракон.

– А куда ж ему деваться? Не полез бы – забичевали бы его до смерти, а это весьма болезненно… Итак, я повелеваю тебе немедленно съесть преступника во исполнение моего указа!

Подумал-подумал старый дракон – и не стал убивать своего заложника. Назло императору!

Теперь живут они рядышком в клетке и души́ друг в друге не чают. Болтают целыми днями и ночами напролёт. А император им от своих щедрот каждый день ведро морковки посылает. И всем своим подданным говорит:

– Хочешь стать настоящим христианином – обмани обманщика. Как Господь Иисус Христос с сатаной сделал!

Рычаг, переворачивающий всё

Жила-была вселенная. Однажды собрались мудрейшие представители её ведущих галактик за круглым столом и стали обсуждать, что происходит в галактике Млечный Путь, на небольшой планете под названием Терра.

– По моим данным, там произошла духовная революция, – сказал человек-лягушка. – Разумная цивилизация, обитающая на Терре, переходит на качественно новый уровень развития сознания. Она осознала свою дикость и стала стремительно меняться. Даже к неразумным тварям появилось разумное отношение.

– Мне кажется, цивилизация Терры изобрела средство избавления от духовных паразитов, – сказала женщина-ягуар. – Часть населения уже успешно борется с жестокими тварями, оккупировавшими эту разумную планету. А другая часть – на грани вступления в эту борьбу.

– Знаете, по-моему, у представителей разумной жизни на Терре просто появилась совесть, – улыбнулся человек-скорпион. – В полном смысле слова жители планеты только сейчас становятся разумными, потому что разум без совести – это животный разум.

– Возможно, на Терре произошло какое-то событие планетарного масштаба, которое изменило ход истории, – предположил мужчина-дельфин. – Может быть, появилась великая личность, учение которой затронуло множество сердец?

– Скорее всего, в жизнь этой цивилизации вмешался представитель другой, сверхцивилизации, – встряхнул крылами человек-сокол. – И он дал жителям Терры духовный рычаг, с помощью которого они могут перевернуть свою планету. А быть может, и другие планеты.

Когда все версии иссякли, слово взял представитель самой могущественной цивилизации во вселенной. Его звали Великий Мастер, он был Дух и нечасто принимал какую-то определённую форму. Голос его слышался как бы отовсюду.

– Все вы правы! – похвалил Великий Мастер сидящих за круглым столом людей. – Только в одном вы немного ошиблись. Их действительно посетил представитель сверхцивилизации. И вы, наверное, догадываетесь, какой именно. Но он не давал людям Терры никакого рычага. Он сам стал рычагом, который переворачивает всё.

– Это ваш сын? – прослезилась женщина-ягуар, раньше других осознавшая слова Великого Мастера.

Вместо ответа Великий Мастер материализовался в образе жителя Терры и почесал свою любимую ягуаршу за ухом.

О́ктопус импекабили́тас[1]

У меня в аквариуме живёт осьминог. День и ночь за мной наблюдает его мудрый правый глаз. Левый глаз моего питомца смотрит прямо в духовный мир и созерцает вечность.

Когда я думаю о ком-то несправедливо, в правом глазу осьминога загораются гневные искорки. И тут же приходит мысль: «Если я буду попирать справедливость, то справедливость рано или поздно растопчет меня».

Когда я желаю смерти какому-нибудь негодяю с очередного Майдана, в правом глазу осьминога появляется грусть. Рождается мысль: «В очах Творца жизнь каждого сотворённого Им существа неимоверно ценна. Как я, жалкая букашка, дерзаю ставить себя выше Творца?»

Когда я хочу съесть кусочек аппетитного йогуртового торта или сырокопчёной колбаски, я вижу в правом глазу осьминога безграничную печаль и страх за мою судьбу. Вспоминаю, что Христос не ел ни тортиков, ни колбасы́, а бо́льшую часть жизни питался ячменными лепёшками, и мне становится очень совестно.

А когда я думаю о Творце, о Его милости и всепрощении, осьминог поворачивается ко мне своим левым глазом, и я вижу, что этот глаз наполнен светом. Мне кажется, что это – нетварный свет, который даёт мне увидеть Господь через сию безгрешную морскую тварь. По всему телу начинают бегать мурашки, и даже усы топорщатся от переполняющих меня чувств. Я часами могу сидеть перед аквариумом, и огромная любовь заполняет всё моё существо.

С тех пор, как в доме появился аквариум, всё изменилось в моей жизни. Я перестал смотреть детективные сериалы и даже новости включаю теперь не каждый день. Мой осьминог не раз давал мне понять, что он плохо относится к телевизору. Когда в новостях показывают взорванные автомобили и искалеченных людей, он втискивается в жестяную банку из-под кофе и не вылезает оттуда до позднего вечера. А если показывают сюжеты из жизни звёзд, мой питомец выпускает чернильное пятно, и я не вижу его чудесные глаза, пока краска не осядет.

Его взгляд наполняет меня мужеством, и я даже стал подумывать: а не выйти ли мне первый раз в жизни из дома? Но мне пока ещё очень страшно. Чем встретит меня этот большой и непредсказуемый мир?

А недавно я подумал, что моя квартира – это тот же аквариум. Здесь есть всё, необходимое для жизни – еда, вода, туалет… И главное, здесь есть Господь. Каждый из нас живёт в своей тюрьме. Иногда кому-то кажется, что он вырвался из душной камеры, но это всего лишь иллюзия. Просто он сменил одну тюрьму на другую, и вот-вот начнёт задыхаться в новой духоте.

Конечно же, вырваться можно. Но не наружу, а вовнутрь. Не на холодную мокрую улицу, а в Царство Божие, сокрытое внутри каждого из нас. И тогда наша тюрьма окажется дверью в иную, великолепную реальность, где нет зла и боли, где друг в друга не кидаются камнями и не перерезают горло своим братьям и сёстрам. Надо только поверить словам Того, Кто взошёл ради нас на крест…

Господи, умножь во мне веру! Дай мне мужество переносить моё тяжкое заключение, одари меня смирением! Ведь мне осталось потерпеть всего несколько лет, прежде чем меня настигнет радость! Наш век недолог, а я уже немолод… Благодарю тебя, что послал мне в помощь это чудесное морское создание с удивительными глазами! Теперь я точно знаю: без него бы мне не спастись… И ещё молю тебя обо всех людях. Эти существа жалки и безобразны, но и они нуждаются в Твоём спасении не меньше, чем мы! Помилуй, Господи, этих заносчивых чудищ с лягушачьей кожей, погрязших в суете и борьбе за место под солнцем! Я знаю, Ты создал их для вечной радости, как и нас, котов!

Сны богов

Жило-было несколько тысяч мутных существ. Они спали в кромешной темноте в мрачном промышленном ангаре и видели сны. О, какие великолепные сны они видели! Почти каждое мутное создание видело себя во сне красивым статным человеком – повелителем целого мира или нескольких миров. Оно управляло народами, а потом уединялось в комнате для медитаций и размышляло над сущностью мироздания. И тогда создание понимало, что оно – не человек, а бог, который видит красочный сон, в котором является правителем мира…

Но иногда зажигался яркий свет и мутные существа просыпались от своих грёз. Появлялся человек в белом халате с бурыми пятнами на животе, накидывал одному из созданий на шею верёвку и тащил его вон из ангара. Созерцая эту картину, остальные существа начинали визжать от страха. Но свет снова гас, и они вновь засыпали сладким сном. И видели в своих снах себя богами, принявшими человеческий облик, чтобы управлять целыми мирами.

Снова зажигался яркий свет, и вновь одно из созданий утаскивали из ангара. И так до бесконечности…

Но некоторые мутные существа видели себя во сне не правителями и богами, а грязными свиньями, ожидающими, когда за ними придёт забойщик и уволочёт в забойный цех, чтобы предать лютой смерти. В их грёзах им было очень стыдно, что они такие толстые, грязные и бесполезные. Когда зажигался яркий свет, они понимали, что их сны полностью совпадают с реальностью.

Но человек в окровавленном халате никогда не останавливался взглядом на этих свиньях, попросту не замечал их. Он тащил в забойный цех только тех, кто видел себя правителями и богами.

Так продолжалось до тех пор, пока в ангаре не осталось ни одной «божественной» свиньи. Тогда человек пересчитал всех тех, кто остался. Их оказалось меньше сотни.

Человек вздохнул, снял с себя окровавленный халат, и смиренные свиньи увидели под ним алую королевскую мантию.

– Сон кончается, – провозгласил король. – Сейчас вы проснётесь и узрите, кем являетесь на самом деле!

Мрачные стены и серая крыша ангара затрепетали, стали растворяться, как мираж в пустыне. И восемьдесят три кристально прозрачных существа выпорхнули в вечность на радужных крыльях смирения…

Баблоян и русалка

Жил-был бизнесмен по фамилии Баблоян. Ехал он как-то на своей дорогой иномарке китайского производства по своим важным бизнесменским делам. Не справился с управлением и упал с моста в реку. Умный бортовой компьютер тут же намертво заблокировал все двери, а стёкла были бронированные…

В общем, сидит Баблоян на дне реки и ждёт, когда кислород в салоне закончится. За окнами рыбки плавают… Внутрь машины потихоньку просачивается водичка… Хорошо! Жаль только, что мобильник на глубине не работает, а то бы можно было с мамой попрощаться.

Был бы наш бизнесмен верующим, он бы, конечно, помолился. Покаялся бы, там, перед смертью или попросил бы Ангела Хранителя избавить от лютого обстояния. Но всю свою жизнь Баблоян усердно зарабатывал бабло, и у него не было времени подумать о Боге. А теперь уже поздно было… А может быть, и не поздно? Может быть, он успеет перед смертью постучаться в Отчий Дом, и ему отворят? Не успел Баблоян так подумать, как слышит в голове скрипучий голос: «Щас, размечтался! Раньше нужно было чухаться!»

«Да что я теряю? – думает бизнесмен. – Жить-то несколько минут осталось… Вот возьму и помолюсь!»

Только промолвил: «Боже милостивый, спаси меня, урода никчёмного!» – как видит: плывёт за окном русалка модельной внешности. «Плохо дело, – думает Баблоян, – по народным поверьям в русалок утопленницы превращаются. Значит, и я сейчас умру и стану утопленником…»

А дальше – всё как в фантастическом американском фильме! Подплыла красавица-русалка к лобовому стеклу и показывает Баблояну, чтобы он побольше воздуха в грудь набрал. Раздулась так смешно, рот свой раскрыла и ладонью машет. Ну он исполнил, что просят. А русалка разбила хвостом бронированное стекло, схватила его подмышки и на поверхность всплыла. Однако бизнесмен всё равно воды наглотался… Выволокла его хвостатая бестия на берег и искусственное дыхание сделала – рот в рот. Отплевал Баблоян воду из лёгких, тут как раз рыбаки прибежали, стали куда-то по мобильникам звонить. А русалка – нырь в реку, только её и видели!

Уже на следующий день Баблояна выписали из больницы. Стал он размышлять: от Бога это чудо было или от дьявола? С одной стороны, русалка – как ни крути, а всё-таки нечисть. И грудь у неё голая была, и хвост рыбий… С другой стороны, появилась-то она после того, как он помолился! И губы у неё жаркие, а не холодные, как у ожившей утопленницы…

Пошёл Баблоян в православный храм: мама-то у него русская была, а отец-армянин сбежал из семьи много-много лет назад. Правда, крестили маленького баблоянчика в армянском соборе, но с тех пор он ни разу в церкви и не был… Рассказал он историю своего чудесного спасения батюшке, а тот крепко призадумался.

– Хвост у неё настоящий был? – спрашивает наконец священник.

– Вряд ли пристяжным хвостом можно бронированное стекло разбить! – отвечает Баблоян.

– И акваланга на ней не было?

– Не было… Я бы, наверное, заметил!

– А на душе у тебя светло при воспоминании об этой русалке?

– Очень светло. Не могу забыть её, хоть режь меня!

– Да, интересный случай, – говорит батюшка. – Надо бы тебе со старцем посоветоваться…

Старец выслушал баблоянскую историю и говорит:

– Ну что ж, ищи свою русалку!

– Где же мне её искать?! – изумился бизнесмен. – В Москва-реке или в Оке?

– В храме ищи. Если чудо было от Бога, найдёшь ты свою спасительницу. А если не от Бога – всё польза будет. Может, хоть чуть-чуть к церковной жизни приобщишься.

Купил Баблоян российский внедорожник без бронированных стёкол и умного бортового компьютера. И стал ездить по храмам да монастырям. Сотни храмов объездил, ко многим мощам приложился, пять акафистов наизусть выучил и даже причастился несколько раз в древних соборах.

Проезжает как-то через одно невзрачное село и видит недалеко от дороги храм красивый. Заходит – там вечерняя служба идёт. А на клиросе – его русалка в длинной юбке и платочке зелёненьком поёт.

Дождался наш герой окончания службы, бросился перед девушкой на колени и всё ей рассказал. Думал, она пальцем у виска покрутит и пойдёт своей дорогой. А русалка сама на колени – бух, и в слёзы.

Успокоил он красавицу, а она его на чай пригласила. Оказывается, она в этом селе у одной старушки комнату снимала. И поведала девушка бизнесмену свою историю.

Победила она в восемнадцать лет на одном из конкурсов красоты. Её тут же в элитный стрип-клуб работать пригласили. Танцевала она там, услаждала взоры престарелых богачей… Потом в водном шоу участвовать стала: прицепляла хвост, ныряла в аквариум и там кувыркалась. В общем, тошно ей от своей жизни стало и начала она в храм заглядывать. Но работу пока не бросала – жить-то надо на что-то, а больше ничего она делать не умеет. И вот однажды во время шоу ей так противно сделалось, что она от всей души Богу взмолилась, чтобы Он чудо сотворил и её из греховной жизни вырвал. Прямо в аквариуме взмолилась…

И вдруг видит себя на дне реки, а рядом с ней в запертой машине человек погибает… Спасла его, как внутренний голос подсказал, а потом видение закончилось и она опять в стрип-клубе оказалась. В ту же ночь девушка уволилась с поганой работы, а потом воцерковилась и сюда жить переехала. Она была уверена, что то был метафорический сон от Господа: мол, хоть ты и грешница с голой грудью, бросай свою работу и спасай людей. И вдруг сегодня видит воочию того, кого она спасла…

На том и закончилась эта удивительная история. А что было дальше? Да ничего интересного! Живёт где-то в России счастливая семья по фамилии Баблоян: красавец-папа, красавица-мама и несколько маленьких озорных баблоянчиков. Живут они и горя не знают. Почему? Да потому что смогли найти дорогу в Отчий Дом!

Баба Фрося и киднепперы

Жила да поживала баба Фрося – верующая русская бабуся. Всех любила, всем желала спасения.

Едет, например, юнец на мотоцикле – аж у всех уши закладывает (не столько от шума двигателя, сколько от шума Motörhead’а). Неверующие бабушки ему вслед кулаком грозят, а баба Фрося посмотрит на него ласково, перекрестит и говорит:

– Чтоб тебе спастись, ушлёпок раскосушенный[2]! Чтоб тебе в Царство Небесное войти, металлюга упоротый[3]!

Или идёт размалёванная девица, бёдрами виляет. Неверующие бабушки её шлюхой обзывают, а баба Фрося улыбнётся доброю улыбкой и говорит ей вслед с любовью:

– Помилуй тебя Господи, неандерталиха отмороженная! Спаси тебя Богоматерь, дешёвка крашеная!

В молодости баба Фрося отмотала срок за кражу общественного имущества – увела гипсовый бюст Ленина из деревенского клуба. А попалась, когда хотела загнать Ильича в райцентре за червонец. Получила три года исправительных работ. На зоне и уверовала.

Правда, крестилась она, уже когда безбожная плотина разрушилась и вера хлынула на русский народ мощным потоком, сметая всё на своём пути…

Баба Фрося была продвинутой христианкой. Читала святых отцов – большей частью тех, которые ещё живы; свято блюла все посты, особенно в плане воздержания от супружеских отношений – благо, замуж она так ни за кого и не вышла. Умела брать благословение, прикладываться к иконам и пользовать крещенскую воду. Только вот до исповеди и причастия дело у неё всё никак не доходило. Но тут была не бабы Фросина вина – просто ей до сих пор не попался духоносный священник, который бы «вывернул душу наизнанку» и смыл с неё все грехи, начиная с кражи Ленина.

И вот однажды случилось с нашей бабушкой несчастье – похитили её киднепперы. Да-да, эти злобные хищники в человечьей шкуре крадут не только детей, но даже престарелых людей – можете посмотреть в энциклопедии[4]!

Вы спросите: у них что, совсем мозгов не было? Кто станет платить выкуп за одинокую старуху? Нет, мозги у них очень даже были. И логика в поступках была, только своеобразная.

В общем, прознали киднепперы, что баба Фрося – самая заядлая прихожанка в Покровской церкви. Ни одной службы не пропускает, раньше всех к литургии приходит, да ещё молодых девчонок за руку хватает и учит, как правильно надо креститься. А приход, сразу видно, не бедный – купола позолотили, иконостас отреставрировали, роспись на стенах начали обновлять. Одним словом, скинутся приходские благотворители и отвалят за свою образцово-показательную старушенцию немалую сумму зелени. Так решили бандиты, планируя своё дьявольское преступление.

Пошла баба Фрося как-то в супермаркет за постной сметаной и постными яйцами. Вдруг выскакивают откуда-то два амбала и запихивают её в автомобиль.

– Ах волки́ позорные, храни вас Господь! – надрывается старушка. – Куда ж это вы меня везёте, гниды ползучие, благослови вас Боже?!

– Ты, бабушка, кончай нас благословлять, а лучше письмо пока в уме придумывай к настоятелю Покровской церкви, – говорит один верзила. – Чтобы он нам за твою жизнь кругленькую сумму выложил. Надо, чтобы письмо твоей рукою было написано, а то он нам-то, глядишь, не поверит, что мы тебя скиднеппили.

– Да откуда ему мой почерк знать, если я с ним ни разу не говаривала! Надо было вам старосту храма похищать, долбачи заширенные[5], помилуй вас Господи!

– Что ты гонишь, бабуль? – ухмыляется другой верзила. – Мы сами видели, как ты к бате несколько раз подходила!

– Так то ж я благословение брала, – заплакала бабушка. – Никто за мою жизнь денег не заплотит…

– Ну, это мы ещё посмотрим, – говорит первый верзила. – Отошлём настоятелю в конвертике сначала твоё ушко, потом пальчик… Глядишь, и раскошелится батяня, всё-таки христианин!

И получил настоятель Покровского храма письмо следующего содержания:

«Дорогой отец Георгий! Вы меня, наверно, не помните, потому что я ни разу не ходила к исповеди и причастию. Зато я у вас благословение брала, и стояла всю службу до конца, и гасила свечи, когда баба Маша болела. Также наставляла в вере молодых прихожанок, учила их церковной премудрости – правильно креститься, прикладываться и т. д. Одним словом, заплати́те за меня выкуп этим крысиным отродьям киднепперам, спаси их Господи! А то они мне палец или ухо отрежут и вам в конверте пришлют. Баба Фрося.»

Испугался настоятель, хотел тут же в полицию бежать. Он ведь бабу Фросю очень даже хорошо знал, только в душу к ней не лез – думал, сама до исповеди дозреет. А тут такая беда с ней приключилась!

Вдруг звонит ему духовное чадо – то, которое на купола, иконостас и роспись деньги жертвовало. Рассказал отец Георгий своему чаду, какое несчастье произошло. А чадо спрашивает:

– Сколько требуют бандиты?

Настоятель назвал многозначную цифру, приписанную внизу письма.

– Мне как раз на прошлой неделе Бог такую сумму послал, – говорит чадо. – А я думаю, куда бы её приспособить. Вот и дело благое подоспело!

– Может, всё-таки в полицию заявить? – сомневается отец Георгий.

– А если они нашу старушку покалечат или того хуже? – вопрошает чадо. – Коли Бог деньги послал, отчего бы не заплатить?

В общем, отговорило оно настоятеля от обращения в полицию. Стали ждать звонка похитителей, чтобы о выкупе договориться.

А баба Фрося сидит на полу, привязанная к батарее, и всю свою жизнь вспоминает. Стыдно ей вдруг так сделалось – и за украденный бюст вождя, и за то, что женихов всех от себя отвадила (последнего – в шестьдесят лет), и за сквернословие своё треклятое. Поняла баба Фрося, что никакая она не верующая, а самая натуральная язычница. Решила отныне начать исправляться – вести себя по-христиански. И зовёт амбалов:

– Эй, ребятушки, подите сюды!

Те сразу нарисовались – как двое из ларца, одинаковых с лица.

– Скажите имена ваши, детки, я за вас помолиться хочу.

– Хочешь молиться – молись. А имена-то тебе зачем? – с подозрением спрашивает первый верзила.

– А чтоб молитву Господь быстрее услышал. Сами посудите, как лучше звучит: «помилуй, Господи, рабов твоих Михаила и Александра» или «помилуй тех двух выродков, которые людей крадут»?

– А ты откуда узнала, что нас Михаилом и Александром зовут? – побледнел второй верзила.

– Так это ж я для примеру сказала, первые попавшиеся имена. А вас и взаправду так зовут? – удивляется баба Фрося.

– Ты погоди, бабусь, нам пошептаться надо, – отвечает первый верзила. И вместе со своим напарником – вон из комнаты.

– Кажись, мы святую старуху похитили! – шепчет Михаил Александру, дрожа как осиновый лист. – Это она нарочно говорит, что первые попавшиеся имена назвала, таких совпадений не бывает! Это ей Бог всё про нас открыл!

– Так и есть! – шепчет Александр Михаилу. – Надо обратно возвращать! Только вдруг она нас ментам сдаст?

– Если ментам сдаст – ерунда. Главное, чтобы не прокляла! Если святой проклянёт – пиши пропало!

– Слушай, а давай мы ей бабок отвалим, у нас ещё с прошлого дела остались. Тогда она нас не только не проклянёт, а ваще молиться будет, чтоб у нас всё тип-топ было!

– Ну и дурень ты! Святая бабка бабки не возьмёт. Надо их настоятелю всучить!

А отец Георгий с чадом в ожидании звонка от бандитов – чаи гоняют да за бабу Фросю переживают. Уже и деньги наготове лежат.

Вдруг слышат: стучит кто-то в дверь священнического домика.

Открывает настоятель дверь, а на пороге – накачанный амбал в маске улыбающегося бегемотика. Зрелище, прямо скажем, противоестественное.

– Отец Георгий? – спрашивает бегемотик.

– Да, – растерянно отвечает священник.

– Вот вам на бабу Фросю! – говорит детина и вручает ему немаленькую пачку зелёных купюр. – Проследите, чтобы кушала она хорошо и ваще не бедствовала. Окей?

– Окей. А где она сама-то?

– Дома, где ж ей ещё быть? «Игру престолов» смотрит да за нас, грешных, молится…

На следующий день пришла баба Фрося в церковь ранёхонько. К аналою исповедальному поближе встала и молитвы перед причастием читает.

Выскакивает отец Георгий из алтаря – и прямо к ней. А в руке письмо её сочинения зажато.

– Потрудитесь объяснить, раба Божия Ефросинья, что́ всё это значит!

А бабушка – бух на колени и ручки лодочкой сложила. Да плачет от радости, что к ней впервые в жизни сам настоятель обратился.

– Киднепперы похитили, отче святый! Заставили сие письмо написать! А потом я за свою нечистую жизнь раскаялась, и Господь чудо сотворил. Отвезли они меня домой и бережно до квартиры довели – как раз к любимому сериалу успела…

– Ну, раз уж ты на коленях стоишь, так давай исповедуйся как положено, – говорит отец Георгий.

Вот так бабушка Ефросинья первый раз в жизни исповедалась и причастилась…

Дорогой читатель, тебе наверняка интересно, что стало с «грязными» бандитскими деньгами? А это надо у само́й бабы Фроси спросить – настоятель ей на сберкнижку всю сумму положил. Думаю, что они пошли на богоугодные дела и таким образом очистились.

Да и деньги духовного чада даром не пропали. Воистину, всегда найдётся, куда приспособить многозначную цифру, коли таковую Бог послал.

Баба Фрося теперь следит за своим языком, молодых прихожанок не обижает и регулярно исповедуется да причащается. Ум у неё от этого дела просветлел, и она волевым усилием завязала с «Игрой престолов».

А Михаил и Александр покончили с бандитским ремеслом и… Что-то я и так много лишнего наговорил! Дорогой читатель, давай-ка ты сам придумаешь, что стало с этими удивительными господами!

Варкрафт – искусство духовной брани

Митрофан родился на свет самым обычным человеком. И в то же время он был особенным – слышащим глас Божий.

Он слышал Божий глас, когда рыбачил с отцом на моторной лодке в восхитительных волжских просторах; слышал, когда целовался с одноклассницей Людой Пущиной и ощущал вкус девичьих губ, смешанный с запахом водки и табака; слышал, когда резался по сети в свой любимый Варкрафт; слышал даже тогда, когда врубал на полную мощность песни панк-рокеров и заходился в безумном харизматическом танце.

Глас Божий рождался в душе ощущением лёгкого томления по чему-то давно забытому и перерастал в мощную депрессуху.

Сначала Митрофан думал, что это его прошлые жизни напоминают о себе чувством щемящей тоски. Затем – что инопланетяне пытаются наладить с ним контакт. Потом – что идеальная женщина, его будущая любовь, призывает Митрофанушку к себе.

А когда двадцатилетний Митрофан на пике депрессии пытался приспособить намыленную верёвку к крюку от разбитой только что люстры – он наконец понял, КТО его зовёт.

– Двадцать лет Ты мне жить не даёшь! – закричал молодой человек в исступлении. – Я не могу наслаждаться играми и рыбалкой, как другие парни! У меня ни разу не было секса с женщиной моложе сорока лет! Я даже нормальным наркоманом не смог стать! Так вот на́ Тебе, получай!

Митрофан извернулся и выбил из-под себя табуретку.

Капроновая верёвка оказалась прочная. А вот крюк не выдержал его веса и вместе с куском бетона выдрался из потолка. Бетонный осколок ударил Митрофана по макушке, и он потерял сознание.

Очнулся наш герой не в больнице, как можно было бы предположить, а в какой-то тёмной хижине на нетёсаном топчане. Он долго лежал, уставившись в тростниковый потолок, сквозь который просвечивало небо, а потом услышал осторожные шаги. Дверца тихо скрипнула и в помещение просунулась смуглая волосатая рука с нестрижеными грязными ногтями.

«Дядя Том! – ошарашенно подумал Митрофан, вспомнив бессмертное произведение Бичер-Стоу. – Как же я оказался в его хижине?»

Вслед за рукой появилось и всё остальное.

«Слава Тебе, Господи! – облегчённо вздохнул юноша. – А я уж думал, что мне придётся делить хижину с черномазым!»

Смуглая волосатая рука принадлежала не негру – она принадлежала орку. Странное существо, похожее на неандертальца, с массивной челюстью и кривыми ногами, с интересом рассматривало Митрофана.

«Интересно, он меня убьёт, прежде чем сожрать, или будет есть живьём, отламывая по кусочку? – стал размышлять юноша. – А вдруг возьмёт и скажет: „ты храбрый воин, ты умрёшь через тумбу-юмбу“?»

Орк облизнулся, приоткрыл клыкастую пасть и спросил с каким-то китайским акцентом:

– Си-ла-век?

– Да какой я человек? Право называться человеком нужно ещё заслужить…

– Силавек, – сам себе кивнул орк. Потом подумал и добавил: – Вкусять хось?

– Только вот не надо доброго дядечку из себя разыгрывать! – вознегодовал Митрофан. – Собираешься меня откармливать, чтобы потом сожрать, – так и скажи!

Орк почесал в затылке грязной пятернёй, затем вынул из-под топчана что-то, завёрнутое в тряпицу, и протянул своему нежданному гостю.

«Разве можно брать еду у орка?» – говаривал кто-то из хоббитов. Митрофан решил внять этому совету и не взял.

– Болеесь? – сочувственно спросило безобразное создание.

– С чего бы это мне болеть! – возмутился юноша и попытался встать с топчана. Но вдруг понял, что не чувствует ног.

Его мозг судорожно пытался придумать рациональное объяснение всему происходящему.

«Итак, последнее что я помню – это как упал на пол, пытаясь свести счёты с жизнью. Возможно, падая, я повредил позвоночник. Предположим, пока я лежал без сознания, открылся портал в другой мир и началось нашествие орков. Они ворвались ко мне в квартиру, схватили и перетащили через портал в параллельную вселенную… Но зачем я им тут нужен? И почему на морде этого орка было удивление, когда он меня увидел?»

– Болеесь, – кивнул орк и снял несколько мешочков, закреплённых под потолком хижины. Судя по запаху, в них были травы. – Но́ски не хоздя́т?

– Ты, типа, собираешься меня лечить? – удивился Митрофан. – Думаешь, от твоих травок у меня трещина в позвоночнике срастётся?

– Одни травки не помо́сь, – согласился орк. – Кое-сё надо есё…

– Слушай, а где эта хижина находится? – решил разведать обстановку молодой человек.

– В мире. – Орк сделал размашистый жест руками.

– А почему у тебя лапы грязные?

– В земле замазал. На реську не ходил, тебя усюял.

Митрофана передёрнуло. Нехилый же нюх у этих чудищ!

– А другие такие, как ты, поблизости есть?

– Другие далеко. Салуй – отсельник.

– Так тебя зовут Салуй? А меня – Митрюха. Приятно познакомиться! – усмехнулся юноша, но свою длань для рукопожатия протягивать не стал.

– И Салую осень, осень приятно! – оскалился орк. – Салуй никогда не смотрел силавека зивьём!

«Понятно, он падальщик, – мелькнула догадка у Митрофана. – Человеческими трупами питается! Только где он их добывает?»

– Нам известно о силавеках из предания, – пояснило создание, заметив ужас в глазах своего гостя. – Не бойся, Салуй отсельник. Салуй не мось делать никакого зла.

– А русский язык ты тоже из своего предания узнал?

– Твой язык – сакральный язык. На нём вся слузба стои́т. Но Салуй знать его не осень хоросо. Салуй – простой серноризец, а не усёный.

– Серноризец – это шаман, что ли?

Орк посмотрел юноше в глаза, облизнулся и сказал:

– Пускай будет сяман.

– А почему ты всё время облизываешься? Не завтракал?

– Ты прав. Я вкусяю только раз в день, весером.

Салуй сходил на речку, отмыл руки и принёс ведро воды. Опять достал из-под топчана свёрток и развернул тряпицу. Там оказался маисовый хлеб. Митрофан с осторожностью его съел.

Орк развёл на улице огонь, заварил травки и напоил гостя пряным отваром. А затем сделал «кое-сё есё» – обкурил юношу благовониями и спел несколько «шаманских заклинаний» на китайский манер: «Ангел вопиясе благодатней…», «Воскресение Христово видевси…» и «Помози ми, яко немосню, окорми мя, яко странна…».

Через неделю такой заботы Митрофан стал потихонечку вставать на ноги. Видимо, трещина в позвоночнике начала срастаться. Наконец он смог выйти из хижины и увидел, что вокруг раскинулся ослепительно прекрасный пейзаж.

Хижина стояла на зелёном холме в излучине живописной реки. Слева от неё был разбит небольшой огородик, а справа расстилалось кукурузное поле – початки только-только начали созревать. У задней стены была лежанка из лапника – Салуй сделал её, чтобы лишний раз не смущать гостя своим присутствием. А чуть дальше начинался ароматный сосновый лес…

В общем, услышал Митрофанушка снова глас Божий, с невероятной силой услышал! Но ни прокуренных сорокалетних женщин, ни Варкрафта, ни сенсимильи, ни долби сурраунда здесь не было. Ничто заглушить Божий глас не могло. Упал юноша на землю и стал целовать душистое разноцветье чужого мира.

Салуй подумал, что у Митрофана ноги опять отказали, и кинулся на помощь. А юноша перевернулся на спину и как засмеётся в безоблачное небо! Потом вскочил и хотел орка обнять, но тот ловко увернулся – оказывается, «серноризцам объятия не полозены».

– Я ведь чуть не повесился Богу назло… – признался молодой человек своему исцелителю. – А может, я всё-таки умер и после смерти перенёсся сюда?

– Если бы умер серез повесенье, ты бы не на цветусей траве был, а в другом месте, – улыбнулся Салуй.

– Только не знаю, чем мне дальше заниматься, – вдруг расстроился Митрофан.

– А ты просто зиви, – посоветовал орк. – Помогай мне растить еду. Господь всё управит.

И Митрофан стал просто жить. Радовался каждому дню – солнцу, небу, соснам, кукурузе. Работал в огороде. Бегал купаться на реку. К слову сказать, вода в реке была кристально прозрачная и очень вкусная. Это окончательно убедило юношу, что он не на Земле, где сто́ит попить из любой речки – и сразу в больнице окажешься.

Однажды Митрофан попросил Салуя рассказать всё, что он знает о «силавеках», а заодно и о своём мире. Отшельник сел на камень у входа в хижину и неторопливо повёл свой рассказ.

– Предание гласит, сто когда-то народ насего мира, увазаюсий только военное искусство, напал на вас мир, пройдя серез открывсийся портал. В васем мире он был побездён русскими крестоносцами и наусен искусству духовной брани. Теперь мы сразаемся не с зивыми сусествами, а с духами зла, сразаемся не ради себя, а ради Христа. И по сей день много великих воинов в насем народе, но все они – воины Христовы… Сто есё сказать? Мы стараемся бересь насу планету и зивём натуральным хозяйством.

– Что-то я не слышал про русских крестоносцев! – изумился юноша, когда отшельник замолчал.

– Тут всё просто. Русские крестоносцы – это подвизники, с упорством несусие свой крест. Они остановили насествие насих предков силой молитвы. Наси зестокие воины преклонились пред их великой силой и стали называть зителей васего мира сила-веками.

– А я совсем не силавек, – потупил глаза Митрофанушка. – Я – слабый чел.

– Раз ты это осознал, скоро станесь силавеком, – улыбнулся Салуй.

– А часто к вам попадают люди из нашего мира?

– Говорят, сто иногда слусяется.

– И как они возвращаются на Землю?

– Мозно вернуться серез главный портал. Он до сих пор действует. Он далеко на востоке…

Митрофан вспомнил свою сорокалетнюю прокуренную подружку, бессонные ночи за Варкрафтом, трещащие косяки, трансвестита, который предлагал себя за пятьдесят баксов в ночном клубе… Посмотрел на девственную красоту вокруг, послушал пение птиц… Взглянул на доброе лицо пожилого орка, в его сияющие глаза… И подумал: «А на фига мне нужна эта загаженная, испоганенная, обезображенная Земля?»

А потом неожиданно для себя самого запел «шаманскую песнь»:

– Ангел вопияше благодатней: «Чистая дево, радуйся!»…

Умно-жжение

Жил-был один предприниматель. И решил он пожертвовать деньги на храм Божий. Добрые люди сказали, что это полезно для бизнеса.

Выделил предприниматель определённую сумму и перевёл её на расчётный счёт небогатого храма.

В следующую субботу стал подсчитывать прибыль за неделю и видит: заработанная сумма ровно в тридцать раз превышает сумму пожертвования. Продрало мужика! Решил он продолжить эксперимент и пожертвовал на храм сумму гораздо бо́льшую, чем в первый раз.

Опять та же история! Куча деловых партнёров вдруг объявилась и давай всё скупать, не торгуясь. И в итоге заработанная за неделю сумма – ровнёхонько в тридцать раз больше пожертвованной.

Другой предприниматель так и жал бы на кнопочку, как обезьянка, пока бананы на голову падать не перестанут, то есть пока мистика не закончится и умножение не прекратится. Но наш был не дурак. «Если ты нашёл золотую жилу, разрабатывай её медленно и осторожно, – подумал он. – Тут действует какой-то хитрый закон, и надо его вычислить. Может быть, можно преумножать не только деньги?»

Да, в логике и прагматизме ему отказать нельзя. Любой человек, работающий с цифрами, должен понимать, что мо́жно списать на случайное совпадение, а что нельзя.

В общем, стал предприниматель ждать момента проверить действие обнаруженного закона в какой-нибудь другой области. И дождался!

Припарковался он как-то в центре города и вдруг видит: лежит на тротуаре бабушка и тихо постанывает. А все прохожие её аккуратно так сторонкой обходят и взгляды отводят. «Шейка бедра», – определил предприниматель по позе, в которой лежала бабушка, и бросился ей на помощь. Подложил под голову подушечку из салона своей машины, вызвал скорую помощь и стал успокаивать в ожидании приезда медицинской бригады.

Пока ждали медработников, выяснилось, что бабушка одинокая и пенсия у неё маленькая. Предприниматель поехал с ней в больницу и уложил в платное отделение, пообещал регулярно навещать, а уже потом в свой офис отправился.

На следующий день улетел он в командировку, а в два часа ночи звонит жена и говорит: «Слава Богу, все живы и невредимы!» А было вот что. Некоторое время назад в его усадьбе меняли распределительный щит. Видно, накосячили электрики, и поздно вечером дом загорелся. Жена и трое детей оказались в ловушке из дыма и пламени. И спасли их (ни за что не догадаетесь!) – двое воришек, планировавших этой ночью выкрасть из ангара один из вездеходов.

Конечно, предприниматель немедленно вылетел обратно. Жену и детей той же ночью выпустили из больницы – только пара синяков и тройка царапин на четверых… Воришкам он подарил по вездеходу, и те обещали вести отныне порядочный образ жизни… Усадьба была застрахована… Одним словом, всё закончилось хорошо.

«Умно-жжение! Горение ума… – подумал наш герой. – Я помог одной бабушке, а золотой закон спас от смерти четверых моих самых близких людей! Надо продолжать эксперимент!» И поехал навестить облагодетельствованную старушку да проверить, отрабатывает ли медперсонал потраченные им деньги.

Стал предприниматель кормить бомжей, пристраивать сирот, открыл центр для страдающих наркотической зависимостью. И каждый раз чувствовал: ни одно его доброе дело не пропадёт, за всё воздастся сторицей. «Мерою доброю, утрясённою, нагнетённою и переполненною отсыплют вам в лоно ваше[6], – сказал священник того храма, на который предприниматель жертвовал деньги. – Если не в этой жизни, то в будущей. Господь преумножает всё доброе, что мы делаем, и ни один, даже самый маленький добрый поступок не останется у Бога незамеченным».

Наш предприниматель был расчётливым прагматиком, истинным бизнесменом, а не картонным чучелом со значками доллара в глазах. Поэтому он решил посвятить свою дальнейшую жизнь Богу и начать копить духовные сокровища взамен материальных. Молодец!

Кстати, все настоящие христиане – суперрасчётливые прагматики. Но это не мешает им быть самыми лучшими и умнейшими людьми на белом свете. Главное – хорошо уметь считать, а сердечная доброта – дело наживное!

Рождество в сортире

Один индус-кришнаит украл в храме Евангелие. А дело было в канун Рождества…

Поймала вора просфорница тётя Лиза, когда он через забор перелезал, и давай скалкой охаживать. У тёти Лизы мускулы на руках не меньше, чем у Шварценеггера. Все бока индусу обмяла, да и заперла на ночь в уличном сортире, чтобы вразумился и от языческого заблуждения отошёл.

Батюшке службу Божию торжественную справлять, а Евангелие исчезло – несчастного чуть кондратий не хватил. Тут идёт тётя Лиза со скалкой, улыбается, а подмышкой у неё – Священная Книга. Вот радости-то было, когда она рассказала, как святыню от поругательства спасла!

А на улице – минус тридцать. В сортире, конечно, потеплее – надышал вор-индус, да и в дерьме процессы гниения идут, тепло выделяется. Однако ж всё равно минус приличный.

Чувствует индус – не переживёт он рождественскую ночь. Стал Кришну на помощь призывать, и тот не подвёл своего почитателя – явился прямо во плоти[7].

– Что тебе от меня надобно, человече?

Индус поклонился, как сумел, и говорит:

– О блистательный! Выведи меня из этого нужника!

А сортир новенький, прочный. Подёргал Кришна дверцу, постучал в стены и говорит:

– Сам себя в нужник загнал, сам и выводи! И меня заодно.

– Неужели ты, блистательный, не можешь покинуть нужник тем же способом, которым пришёл в него?

– У меня последнее время программа воплощения сбоит. Теперь минимум часа на три я здесь с тобой застрял. В следующий раз будь добр – призывай меня на открытом воздухе!

– Да был бы я на открытом воздухе, блистательный, ты бы мне и не понадобился!

– Вот так всегда, – расстроился Кришна, – призываете меня, только когда к стенке прижмёт. То ли дело православные – эти по любви своего Бога призывают, а не тогда, когда в нужнике на морозе застрянут.

– Так я тоже могу их Бога призвать! – обрадовался индус. – Может, у него программа не сбоит?

– Не получится, – цокает языком божество. – Он – Бог любви. Призовёшь Его не по любви – вообще пол под тобой провалится, и утонешь в дерьме.

Подумал индус и говорит:

– А я его не по прошлой любви призову, а по будущей! Если Он меня от холодной смерти в нужнике спасёт, разве я Его не полюблю? – И как запоёт: – Рождество Твое, Христе Спасе, ангелы поют на небесех, и нас на земле сподоби чистым сердцем Тебе славити!

А тётя Лиза стоит на службе. Внешне-то она вроде как радуется, что Бог во плоти родился, но в душе переживает, что замёрзнет насмерть темнолицый воришка. Только в разгар рождественской службы храм покидать – грех немаленький.

«Лучше уж тако́й грех на душу взять, чем человека, пускай даже иноверного расхитителя святынь, лютой смертью заморозить!» – не выдержала просфорница и бегом из храма прямо к сортиру. Отодвигает шпингалет, а индус выскакивает, ей на шею бросается и кричит:

– С Рождеством тебя, матушка! – А потом дверь сортира захлопывает и шпингалет поворачивает.

– Ты чего? – удивляется тётя Лиза.

– Этого не выпускайте! – просит индус. – Пусть ещё дерьмо понюхает, раз ничего-ничегошеньки не может!

– Беса-то, который из тебя вышел? – улыбается тётя Лиза. – Да ни в жисть не выпущу! Ему там самое место!

И пошли они в великой радости – петь хвалу Богомладенцу Иисусу, Господу нашему.

Чудеса на Пасху

Жил-был батюшка, который не верил в воскресение мёртвых. Казалось бы, духовное звание обязывало верить – а он не верил.

И вот как-то запретили его в служении на три года. Не за маловерие, а за то, что бесов без благословения по монашескому чину изгонял. Ну, батюшка взял да и запил.

Пост великий начался, а он пьёт. Благовещенье приспело – а он пьёт. Уж Великая Суббота настала, а наш батюшка сидит на кладбище, на могилке жены, и водку глушит.

А Христос тем временем по традиции в ад спустился и всех праведников оттуда стал выводить. Видит батюшка Авраама с Саррой, видит Исаака с Ревеккой, видит царя Давида со всеми своими жёнами и наложницами. Все ему ручкой машут, улыбаются и на небо вслед за Христом восходят.

Батюшка им тоже ручкой помахал и мигом со страху протрезвел. Думал, у него «белочка» начинается – в воскресение-то он не верил. Разбил он бутылку с остатками водки о могильную плиту и давай себя по щекам ладонью со всей силы хлопать. «Ну всё, – думает, – пора к нормальной жизни возвращаться!»

Вдруг слышит страшный такой скрежет – вся кожа мурашками покрылась. А это плита могильная отодвигается. Из-под неё рука высовывается и давай по краю могилы шарить. Батюшка хотел было бежать, что есть духу, да ужас его к месту пригвоздил. И слышит он голос своей жены покойной:

– Ты мне руку, старый дурень, подашь? Или я должна сама из ямы выбираться?

Го́лоса этого батюшка никогда не смел ослушаться. Протянул руку и вытащил свою супругу из могилы.

А она молодая такая, румяная, вся сияет от радости и пасхальный тропарь напевает. Ступила на невидимую лестницу и вслед за последней наложницей Давида стала на небо подниматься. Но в последний момент обернулась и говорит:

– До чего же ты, отче, себя довёл! Сначала в воскресение не верил, потом бесов за деньги стал изгонять, а теперь за бутылку схватился! И не стыдно тебе?

– Стыдно, – понурился батюшка.

– А коли стыдно, так собери волю в кулак и заставь себя поверить! А мы там все за тебя молиться будем. Запомни: маловерие от слабоволия!

И ушла на небо.

А батюшка всю пасхальную ночь у пустой могилки просидел и проплакал. Да и в могилку пару раз слазил – чтобы наверняка удостовериться…

Так случилось, что правящий архиерей на утреннюю литургию как раз в местный храм служить приехал. Выходит из храма радостный, направляется к своему сверкающему на солнце лимузину и видит: бежит к нему здоровущий мужик с всклокоченной бородой и изрядно выпачканный в земле. Владыка сходу и не узнал в нём своего подопечного!

Иподьяконы как увидели огромного мужика неадекватного – все со страху поразбежались, как тараканы. А наш батюшка сгрёб архиерея в охапку и давай целовать, а сам слезами заливается.

– Ты чего это, отче, уж не запил ли? – принюхивается владыка, распознав наконец, с кем имеет дело. Но запаха алкоголя – нет как не было.

– Христос воскре́се из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробе́х живот даровав! – орёт батюшка ему в ухо.

– Воистину воскресе! – отвечает владыка.

– И жёнушка моя воскресла, молодющая! На моих глазах вместе с наложницами царя Давида в Царство Небесное вошла!

Тут архиерей сразу всё и понял. Посадил батюшку к себе в лимузин и повёз в свою резиденцию. Разорвал у него на глазах указ о запрещении в служении (он ещё в делопроизводство не пошёл) и обнял как брата во Христе.

Вот такие бывают чудеса на Пасху!

Не только крысы

Жил-был один православный. И завёлся у него в освящённом загородном доме барабашка. Что ни ночь: «тук-тук-тук», «хр-хр-хррр» слышится то из шкафа, то из стены. Православный шумные места крестит и святой водой брызгает, но нечистый не унимается.

«Наверное, освящение слетело, – думает православный. – Как давеча прошивка у моего лопатника[8]». И вызвал священника переосвятить свой домишко о трёх этажах (если не считать цокольного с сауной).

Священник упарился, пока все этажи освятил да ладаном обкурил, но был щедро вознаграждён за безропотность.

Однако в первую же ночь после переосвящения: «тук-тук-тук», «хр-хр-хррр» послышалось из шкафов и стен с новой силой. Ни свет ни заря звонит православный священнику и обвиняет, что тот плохо свою работу сделал.

– Ты когда, голубчик, последний раз исповедовался и причащался? – спрашивает священник.

– В прошлом месяце.

– В общем, приходи сегодня на литургию, исповедаешь мне все, даже самые тайные грехи, и я тебя, так уж и быть, без говения причащу, в связи с особыми обстоятельствами. Глядишь, стуки-хрюки твои прекратятся.

Православный расстарался, всю семью свою на исповедь и причастие привёл – чтобы уж наверняка от нечистого избавиться. Исповедовались до глубины души, причастились, благодарственные молитвы прочитали, счастливые все.

Однако как только ночь настала: «тук-тук-тук», «хр-хр-хррр» возобновилось с прежней силой. Православный – к священнику. Вместе к благочинному поехали. Благочинный подумал-подумал и говорит:

– Крысы!

– Да, грешны мы, кто ж спорит, – понурились священник и православный. – Но делать-то что теперь?

– Да не вы крысы! – смеётся благочинный. – Крысы в доме завелись, а они ладана не боятся в отличие от бесов. Надо ультразвуковых отпугивателей по всему дому наставить – и не будет больше никаких стуков и хрюков!

Православный благочинному в ноги поклонился и отправился закупать отпугиватели. Десять штук накупил для верности. А потом на птичий рынок заехал и котяру здорового приобрёл, форменного мейн-куна. Фактически за бесценок отдали да ещё рекомендательное письмо вручили, где написано, что котяра – крысолов с большим стажем.

Расставил православный отпугиватели по всему дому, врубил их на полную мощность, котяру специально ужином не покормил и на охоту выпустил. А сам спать лёг со спокойной душой.

Посреди ночи просыпается: «тук-тук-тук», «хр-хр-хррр» слышится отовсюду, как раньше. Плюс ещё громко кот завывает от голода и отпугиватели противно стрекочут, даром что ультразвуковые. Православный чувствует – ещё чуть-чуть, и свихнётся он от этой мегаозвучки. Вскочил в автомобиль – и к священнику. Будит его в утренних сумерках и горькие слёзы льёт.

Священник за сердце схватился.

– У меня идеи иссякли, – говорит. – Не к владыке же по такому поводу обращаться. Видно, нет тебе Божьей воли в этом доме жить, а надо его продать и себе какой-нибудь поменьше купить – без сауны и цокольного этажа. Разницу в цене на благотворительность отдай – тогда уж точно тебя Господь от нечистого избавит.

– Нет уж! – возражает православный. – Не буду я ближнему такую свинью подкладывать! Где гарантия, что барабашка исчезнет, если я съеду? И вообще, я этот дом, можно сказать, по брёвнышку складывал – не расстанусь я с ним, пока жив.

– Ну тогда меня отныне не буди! – рассердился священник. – Я ничем больше помочь не могу.

На следующую ночь, как только стуки и хрюки раздались, вскочил православный с постели и давай истово молиться. Час молится, другой – тук-туки как будто бы потише стали. Потом и вовсе прекратились. Однако наш герой всю ночь до рассвета на молитве простоял.

С тех пор так и делает: если хочет, чтобы стучать перестало, встаёт и акафисты читает. А ангел, который его на молитву поставлен побуждать, рад-радёшенек – тотчас рядышком пристраивается, чтобы икосы исполнять.

Люди, запомните раз и навсегда: не только крысы не боятся ладана!

Как избавиться от упырей

Жила-была Церковь вампиров. Не сказать, чтобы все её члены были вампирами – попадались и вполне приличные люди, всем сердцем старающиеся соблюдать заповеди Божьи. Но вот что касается руководящих постов…

Из-за обилия кровососов в управлении Церковь вела себя очень плохо. Например, она пожирала своих лучших сынов, как безумная свинья жрёт своих самых чудесных, самых любящих её поросят…

В вампира человек превращается не сразу, сперва это обратимый процесс.

Всё начинается с чёрных траурных одежд. Будущий вампир старается носить всё чёрное, заранее соблюдая траур по своей умирающей душе. Его постоянно тянет на чьи-нибудь поминки, и часто хочется покушать бифштекс с кровью.

На втором этапе человек начинает бояться солнечного света, его кожа приобретает мертвенную бледность. Если присмотреться: он уже почти не отбрасывает тени. Сто́ит солнечному лучику коснуться его тела, человек шипит и прячется от света, боясь, что кто-нибудь разглядит его преображающуюся сущность.

На третьем этапе появляется непреодолимая тяга спать в гробу. Потенциальный упырь вылезает из гроба окрылённым и сравнивает себя с великими святыми, которые ночевали в гробницах, чтобы стяжать память смертную. На этом этапе ему не обойтись без донорской крови, смешанной с томатным соком. Но ужасный процесс превращения в вампира ещё можно обратить вспять, если с душой перечитать Евангелие или хотя бы Нагорную проповедь…

Потом наступает последняя, необратимая стадия. У бывшего человека вырастают клыки и появляется непреодолимая жажда горячей живой крови – он начинает кусаться. Кусает кровопийца в основном мирян, священников и монахов, не заражённых вампирской проказой. Нецерковные ему перепадают редко.

Вопреки распространённому заблуждению, упырь не может передать свою болезнь тому, кого укусил, против воли своей жертвы. Стать вампиром – всегда свободное решение, акт добровольного выбора.

Почему люди встают на этот путь? Вероятно, они недостаточно верят в вечную жизнь после смерти, и их прельщает вечная жизнь на земле. Которая, конечно, никакая не вечная, а просто сытая и комфортная…

Итак, жила-была Церковь с кучей вампиров внутри. Но в то же время она была Церковью Христовой. Как такое может быть? Спроси́те кого-нибудь другого, я не силён в богословии.

И вот нашёлся человек, который вздумал эту Церковь исцелить. Он прошёл все стадии превращения в упыря, и руководящие вампиры приняли его в свои ряды с распростёртыми объятиями. Но они не знали, что целитель был магистром маскировки. Он ходил на поминки для того, чтобы молиться об усопших, а не красоваться в чёрном наряде; ел бифштексы из соевого мяса; имитировал боязнь солнечного света; спал в гробу ради того, чтобы научиться истинной Иисусовой молитве, а не раздувать своё самомнение; и пил томатный сок без крови своих ближних. А когда он начал кусать людей (на самом деле целитель их, конечно, целовал), те заражались от него верой и любовью, а не вампиризмом.

В итоге целитель стал «кротом» в самом сердце упыриной кодлы, и никто из матёрых кровопийц не подозревал, что скоро будет лишён возможности сосать кровь ближних.

Всё произошло очень быстро. Великий властитель той страны, где жила Церковь, захваченная вампирами, вызвал к себе целителя и беседовал с ним несколько часов. Потом в средствах массовой информации стали появляться сведения о самых громких укусах руководящих упырей. Этих сведений становилось больше и больше. Вскоре всё общество объявило войну кровопийцам, и те были вынуждены спрятаться и затаиться до поры до времени.

Великий властитель открыл народу всю правду о целителе и поставил его во главе Церкви. Наступили блаженные времена. Но, как и любая счастливая эпоха, время блаженства скоро закончилось, и вампиры вновь начали обретать власть…

Вот так и живёт та Церковь: от ада к раю, от рая к аду; от мученичества к благоденствию, от благоденствия к мученичеству… Ведь там, где Божья кровь, – там и кровь человеческая; а там, где человеческая кровь, обязательно заведутся и упыри. Никуда от них не денешься!

Главное, самому не превратиться в вампира. А для этого нужно трезво мыслить и блюсти себя от идолов. По-другому – никак!

Шутерная радость

Жила-была одна радость в жизни. Жила она в виртуальном компьютерном пространстве, и имя ей было «шутеры». Каждый день миллионы людей причащались этой радости и заряжались бодрой воинственной энергией. Кровавые ошмётки вражеских солдат, инопланетных чудовищ, мутантов и зомбиков не взывали к отмщению, и невинные убийцы преспокойно отправлялись на работу, в институт, школу или детский сад. Одни лишь пенсионеры никуда не отправлялись и с утра пораньше начинали наводить порядок в компьютерных мирах.

Начиналась радость обычно с кулака, ножичка, дубинки или гаечного ключа. Потом на подмогу примитивному орудию смерти приходил пистолет или простенький бластер. О, какое счастье – продырявливать вражине башку обычными пулями из «макарыча», а не расквашивать кулаком или дубинкой с пятого-шестого удара! А ведь есть ещё «калаш», пулемёт, гранатомёт и много другой вожделенной техники. Лишь бы не подвела интуиция и во вражеском тайнике нашёлся подходящий боекомплект! Лишь бы в самый ответственный момент не кончилось здоровье!

У пенсионеров здоровье заканчивалось чаще, чем у молодых, и их увозили в больницу на вполне материальной, а не на виртуальной каталке. Но когда приступ проходил, сердобольный внук притаскивал дедушке в палату свой старенький ноутбук, и бойня продолжалась. Вечером дедушка звонил внуку, жаловался на слабенькую видюху[9] («мутанты движутся рывками и невозможно как следует прицелиться») и просил купить ноут с джифорсом[10] в счёт будущих пенсий. Внук жалел дедушку, покупал себе новый крутой ноут, а старику отдавал свой нынешний, с дискретной видюхой. Старый же ноут доставался семилетнему братишке – пусть тренируется на третьем «Думе» и «Хафлайфе», до «Сталкера» и «Обители зла» нужно ещё дорасти.

Братишка учился быстро бегать по подземным лабиринтам, прятаться в потайных комнатах, не попадаться монстрам на глаза. И потихоньку лабиринты секретной лаборатории превращались в школьные коридоры, потайные комнаты – в пустые кабинеты, а монстры – в учителей и старшеклассников. Зачищать же уровень надо было от мелких монстров – одноклассников, – которые могли натравить на тебя монстров покрупнее. В конце уровня надо было завалить главного босса – директора школы, но это никак не удавалось, потому что при попытке уничтожить этого злодея игрок проваливался на скрытый уровень, на него надевали смирительную рубашку и вкалывали успокоительное средство. Братишка приходил в себя и вдруг обнаруживал, что он уже взрослый человек, а куда исчезли десять лет жизни – неизвестно.

Дедушка уже давно лежал в могиле, застреленный четырёхруким мутантом сразу из двух автоматов. А старший брат безбожно пьянствовал и пропивал свой последний ноут, потому что из-за пятого «Дума» от него ушла любимая жена с двумя детьми…

Жила-была одна мерзость. Жила она не в виртуальном пространстве, как казалось некоторым, а в сердцах и умах людей. И там она будет жить до скончания времён. Имя ей – «лудомания».

P.S. Между прочим, в итоге и дедушка, и оба внука попали в Царствие Небесное. Дедушка – как мученик, а внуки побороли пагубную страсть, и всё у них в жизни стало хорошо.

Настоящий дирижабль

Жил-был межзвёздный дирижабль. Он плавал между великолепными светилами, блуждал в тёмных туманностях, сражался с вредными планетоидами, летал наперегонки с кометами, заглядывал в чёрные дыры и созерцал в открытом космосе множество удивительных вещей. Межзвёздный дирижабль свысока смотрел на своего младшего брата – межпланетный дирижабль.

А тот не вылетал за пределы Солнечной системы, но и ему открывалось множество прекраснейших явлений. Он подставлял лицо солнечному ветру, выполнял двойной оборот и крест на кольцах Сатурна, купался в поясе астероидов, прохлаждался на ледяных гигантах Нептуне и Уране. Что и говорить, межпланетный дирижабль снисходительно относился к своему меньшему брату – земному дирижаблю.

А тот плыл в нижних слоях стратосферы и восхищённо смотрел на землю – на голубые реки, озёра, моря и океаны, на величественные горы в белых шапочках и пыхтящие вулканы, на вечную мерзлоту Арктики и Антарктики, на африканские пустыни, американские прерии, азиатские степи, европейские леса, пашни и огромные города. Земной дирижабль не завидовал старшим братьям, он всегда благодарил свою судьбу и чувствовал себя абсолютно счастливым существом.

А в спальне у Миши жил игрушечный дирижабль. Он тихо парил вокруг люстры и совсем не гордился своей «возвышенной участью». Зато каждый раз с улыбкой прилетал в руки к мальчику, когда тот хотел с ним поиграть. И оба они смеялись от радости.

Миша вырос и стал капитаном земного дирижабля. А потом – капитаном межпланетного дирижабля. А когда старенький капитан межзвёздного дирижабля ушёл в отставку, Миша взошёл на его мостик и долгие годы управлял этим необычайным судном.

Когда пассажиры собирались в кают-компании и начинали нахваливать межзвёздный дирижабль так, что у того краска приливала к щекам, Миша вёл их в капитанскую каюту и звал своего друга детства – игрушечный дирижабль. Тот радостно подлетал к своему хозяину и тыкался сверкающим носом в его мужественную руку.

– Вот это – настоящий дирижабль! – с гордостью говорил Миша. – А тот, внутри которого мы с вами бороздим бескрайние космические пространства, – всего лишь навороченная игрушка.

Между двух небес

Между водой и небом жила-была водомерка. Часто она думала, что живёт между небом и небом, потому что на ровной глади тёмного пруда небо отражалось во всей своей красе.

«Вот я скольжу по небу, и надо мною бездонное небо, и значит я живу в самой глубине небес», – радовалась водомерка, поедая трупы других насекомых.

– В глубине небес живут святые, – сказал водяной ослик, когда водомерка поделилась с ним своими мыслями. – А ты – клоп и питаешься плотью живых существ. Я слышал, некоторые водомерки пьют кровь людей.

– Кто бы говорил! – возмутилась водомерка. – Тюфяк ракообразный! Отправляйся на своё дно и кушай там всякую тухлятину! – И она спихнула ослика с водяной лилии, на которой он сидел.

«Мало ли, чем я питаюсь и к какому отряду отношусь, – стала думать водомерка. – Человека нельзя осуждать за его гастрономические предпочтения!»

Однажды небо потемнело и началась гроза. Прудовая гладь подёрнулась рябью и стала отражать мрачные тяжёлые тучи и яркие молнии, которые их прорезали.

– Я оказалась в самой глубине ада! – воскликнула водомерка и спряталась под кувшинку.

Когда гроза закончилась, водомерка хотела выбраться из-под кувшинки, но обнаружила, что запуталась в паутине паука-серебрянки. Она стала звать на помощь, но никто из обитателей пруда не откликнулся. Одни держали на водомерку обиду за высокомерное обращение, другие боялись стать объектом её кулинарных предпочтений.

Зато её зов услышал создатель паутины.

– Чего раскричалась? – спросил паук, с пристрастием ощупывая водомерку. – Что-то ты худовата…

– Не ешьте меня, дядюшка паук! – взмолилась бедняжка. – Я ещё совсем-совсем мало пожила на белом свете!

А водяной паук и не собирался её есть. Просто он был наслышан о гордом нраве водомерки и решил поучить её жизни.

– Ладно, ладно, не стану я тебя есть, – успокоил он пленницу. – Я сытый. А вот мои детки голодные, отдам тебя ребятам на ужин.

– Это очень нехорошо – питаться живыми существами! – в сердцах воскликнула водомерка, уже почти смирившись со своей печальной судьбой.

– Рад, что ты это осознала! – улыбнулся паук и распутал её ноги от своей подводной паутины. – Плыви с миром!

С тех пор водомерка старается есть только растительную пищу и ласково разговаривать с другими обитателями пруда. Даётся ей это, прямо скажем, нелегко. Но тот, кто не работает над собой, никогда не окажется в настоящей глубине небес. Ведь истинные небеса в отличие от дешёвых земных декораций не могут вместить тщеславцев и трупоедов!

Послания дяди Сэма нововылупленному племяннику

Первое послание

Дорогой племянничек! Я только вчера узнал о твоём существовании от тётушки Сороки. А ты о моём, наверное, и вовсе пока не подозреваешь. Это не беда! Ведь тебе от роду всего несколько дней, у тебя впереди ещё столько открытий!

Как ты, возможно, успел догадаться, я твой дядя – дядя Сэм, гусь лапчатый. Когда лапчатым гусём называют человека, речь идёт о плуте и хитреце, запускающем свои лапы куда не следует. Но я, как и ты, – гусь лапчатый от рождения, стало быть являюсь абсолютно честным и бесхитростным существом на попечении у бабушки Лиды. Выражение «на попечении» означает, что бабушка обо мне печётся, заботится.

Хозяйство у нас – большое по нынешним временам, и бабушка Лида еле-еле справляется со всеми нами. За последний год она сильно сдала. Не «сдала» в смысле «чего-то кому-то передала», а «сдала» в смысле «постарела». Но говорить «постарела» невежливо, поэтому если ты видишь, что кто-то постарел, надо говорить, что он «сдал». Однако расскажу обо всём по порядку.

Когда я только-только вылупился из яйца и был, как ты сейчас, жёлтым пушистым комочком, меня посадили в коробку и привезли к бабушке Лиде. Всем премудростям гусиной жизни меня научила пожилая гусыня тётушка Марта – теперь её, к сожалению, нет с нами. Она заменила мне маму, с которой я вынужден был расстаться в столь юном возрасте.

На птичьем дворе я зовусь старожилом. Это совсем не значит, что я очень старый, я – ровесник твоей матушки, моей сестры. Просто я появился здесь раньше, чем многие другие обитатели, живу со «старых» времён. Поэтому меня и называют «старо-жилом».

Тебе, наверное, интересно, кто ещё проживает со мной в птичнике? О-о-о, это целая история. Из гусей я только один – «для порядку», как говорит бабушка Лида. А вот уток, кур и индеек у нас предостаточно. У уток предводительствует мускусная утка Эстела. Она гордится своим латиноамериканским происхождением (это значит, что она родом из Южной Америки) и модными красными очками, которыми её наделила матушка-природа. А курами управляет галльский петух Жирард – тот ещё субъект! Индейками руководит индюк дон Педро – мой старый приятель и потомственный испанский дворянин.

Но есть у нас кое-кто и покрасивее! Год назад какой-то заезжий фермер подарил бабушке Лиде… держись крепче лапками за землю!.. он подарил бабушке Лиде… БЕЛОГО ПАВЛИНА! Бабушка выделила ему для проживания старую осину, а под ней поставила утеплённый домик, наподобие собачьей будки, чтобы он не замёрз зимой. Каждое утро этот китайский вельможа по имени Линь-ю взбирается на осину и оглашает окрестности своим «пением». Только в детстве ему на ухо наступил медведь! Ой, ты, мой дорогой племянничек, наверное, не знаешь: так говорят, если кто-то очень плохо поёт… Так вот, Линь-ю поёт – хуже чем Жирард кукарекает. Иначе как болезненным хрипом это пение назвать нельзя. Зато все сразу просыпаются, и уже не могут заснуть, пока Линь-ю не напоётся вволю.

Но это ещё не всё! Есть у нас некто и посильнее и, прямо скажем, покрупнее, чем все мы вместе взятые. Это африканский страус Мамба! Парень он простой, работящий, но с характером.

Ну вот, вроде пернатых всех перечислил, расскажу тебе про млекопитающих. Это такие удивительные создания, которые вылупляются не из яйца, а прямо из мамы! Первое время после вылупления они настолько беспомощны, что не могут даже сами щипать траву! И мама вынуждена питать их молоком. В древности молоко называли «млеком», вот их и прозвали «млеко-питающими».

Из млекопитающих у нас в хозяйстве обитают следующие представители: среднеазиатская овчарка по имени Анжела – она всех нас охраняет; персидский кот Лёва – он живёт на бабушкиной постели и не умеет ловить мышей; козёл Степан со своей супругой козой Степанидой – они родом из Украины; целый выводок кролей во главе с крольчихой Розеттой, корова Ульяна и овцы. Как зовут главную овцу, я до сих пор не могу запомнить – то ли Мебекка, то ли Бемекка. А возможно даже – Ребекка. На самом деле, мы с ней редко общаемся.

Когда ты, мой дорогой племянничек, подрастёшь, научишься плавать и станешь из жёлтого белым, если Бог даст, мы обязательно свидимся. Я сто лет не видел твою маму и свою сестру, а тебя – вообще никогда не видел. С удовольствием познакомил бы тебя со своими друзьями и немного поучил бы уму-разуму.

Но сейчас я уже заканчиваю своё послание – больше тётушке Сороке не запомнить, хотя память у неё феноменальная. «Феноменальная» означает «очень хорошая».

Добавлю только одно: вчера я узнал, что к бабушке Лиде должен приехать сын, которого мы не видели года три. И я подозреваю – это очень даже неспроста. Расскажу обо всём в следующих посланиях.

До свидания, мой дорогой племянник! Передавай горячий привет своей матушке и моей сестре!

Второе послание

Дорогой племянничек! Наша бесценная почтальонша – тётушка Сорока – была очень занята последние две недели. Ведь она в одиночку обслуживает весь Ивановский район!

И вот наконец она снова залетела к нам в хозяйство. Я решил воспользоваться этой оказией, чтобы отправить тебе второе послание. Кстати, я употребил слово «оказия» в значении «удобный случай», а то некоторые подразумевают под этим словом какое-нибудь неприятное происшествие. Мол, экая оказия случилась – ни с того ни с сего сел в лужу. Для нас-то, гусей, сесть в лужу совсем не зазорно (то есть не стыдно), а для некоторых представителей семейства собачьих или кошачьих сесть в лужу значит опозориться.

За прошедшие две недели у нас столько всего случилось! Однако расскажу всё по порядку: как ты, мой юный родственник, наверное, успел заметить, я очень люблю порядок.

Бабушка Лида – наша любимая попечительница – уехала в санаторий поправлять здоровье. Санаторий – это такое заведение, где правильно питаются, много гуляют и ни в коем случае не работают. Причём всё это – под наблюдением врачей. Можно сказать, что санаторий – курортная больница нестрогого режима.

«А кто же теперь заботится обо всех животных?» – спросишь ты. Это очень правильный вопрос, и я спешу дать на него ответ. Теперь мы на попечении у двух милых людей – сына бабушки Лиды и его супруги.

Сына нашей бабушки зовут Олег, он – славный малый. На самом деле он совсем не малый, а очень даже большой и длинный, как жердь. А выражение «славный малый» означает, что он хороший человек.

Человек-то он хороший, но частенько забывает нас кормить и убирать то, что остаётся от пищи после её переработки организмом. Зато очки у него – не хуже, чем у нашей утки Эстелы, и он читает очень много книг.

А жену его зовут Алевтина. Она – женщина весьма симпатичная во многих отношениях. Только у неё есть один маленький недостаток: она хочет всех нас убить и съесть. В отличие от бабушки Лиды она считает, что домашние животные созданы не для красоты, а для еды.

Когда я сказал, что Алевтина хочет всех нас съесть, я, конечно, немного преувеличил. Съесть она хочет лишь меня, утку Эстелу с семейством, петуха Жирарда со всеми курами, индюка дона Педро с его подругами, страуса Мамбу, кроликов, овец и корову Ульяну. Кот Лёва, овчарка Анжела, козёл с козой и павлин Линь-ю в список её кулинарных интересов не попали. Правда, павлин рассма́тривался на предмет съедения. Алевтина прочитала в интернете, что в Англии богачи зажаривают павлинов целиком и подают на рождественский стол вместо индейки. Но в итоге она решила, что гораздо выгоднее павлина продать и на вырученные деньги купить свинью.

Собак и кошек люди не едят (по крайней мере, в нашей стране). А козёл Степан и коза Степанида – пожилые и худосочные. Алевтина решила, что не будет их есть, а просто убьёт и скормит свинье, когда та заведётся у нас в хозяйстве.

Тебе, мой дорогой племянник, наверное, интересно знать: боюсь ли я смерти? Нет, не боюсь! Ведь пока бабушка Лида жива, Алевтина и пальцем никого из нас не тронет. Я сказал, что она хочет всех нас съесть. Пускай себе хочет на здоровье! Хотеть и мочь – это две разные вещи. Пускай она взвешивает нас каждый день, пускай учит наизусть кулинарные рецепты! Бабушка Лида обязательно выздоровеет, вернётся домой и всё будет, как было раньше. Олег и Алевтина уедут к себе в город, а мы будем жить дружной семьёй и во всём друг другу помогать!

До свидания, мой милый! Верь в добро и никогда не унывай!

Третье послание

Дорогой племянничек! У меня плохие новости! В скором времени ты можешь лишиться своего, надеюсь, уже любимого дяди, то есть меня.

У бабушки Лиды – этого ангела в человеческом теле – обнаружили тяжёлую болезнь. Из санатория её перевезли в больницу, откуда она, возможно, никогда больше не выйдет.

Алевтина съездила в магазин и купила набор тесаков разной длины. Тесаком называют и средневековое холодное оружие, и плотничий топор. Но Алевтина купила не холодное оружие и не топор для тесания дерева. Она купила ножи для мясника. А мясник – это… Лучше тебе пока не знать, кто такой мясник.

Она попросила заточить тесаки своего мужа Олега. Но Олег не умеет обращаться с точилом, поэтому Алевтина стала затачивать ножи сама. И, конечно же, повредила себе руку. Теперь она не может доить корову Ульяну и возложила эту миссию (то есть важную задачу) на бедного Олега, который с нашим кормлением-то еле-еле справляется.

Алевтина злится и говорит, что как только у неё заживёт рука, она пустит нашу Ульянушку в расход самой первой, а то с коровой одни проблемы. Если ты не знаешь, «пустить в расход» означает «лишить жизни»…

Вопрос у нас только один: решится ли Алевтина кого-нибудь из нас съесть, пока бабушка Лида жива, или дождётся её блаженной кончины?

Я считаю себя весьма мудрым гусём, но абсолютно не представляю, что́ нам теперь делать. Готовиться к побегу? Поднимать восстание?

Может быть, ты, мой дорогой племянник, посмотришь своим детским, незашоренным (то есть чистым) взглядом на нашу катастрофическую ситуацию и подскажешь, на что решиться?

И Жирард, и Эстела, и дон Педро, и Мамба, и Бемекка (или Ребекка?), и Розетта – все столпились вокруг меня и паникуют. А я стараюсь сохранять хладнокровие. На самом деле кровь-то у нас, гусей, горячая, как у человека, а не холодная, как у ящериц или лягушек, которых я очень уважаю (конечно, в виде закуски). Выражение «сохранять хладнокровие» означает «оставаться спокойным».

Но в действительности я абсолютно не спокоен, а только пытаюсь выглядеть таковым, потому что все считают меня лидером. Вот и спрашиваю совета у тебя, совсем недавно вылупившегося на свет. Можно ли умереть достойно, то есть принять смерть с честью, когда тебе рубят голову тесаком, чтобы употребить твою плоть в пищу? Или достойная смерть – смерть от голода и диких зверей в лесу, куда мы можем сбежать? Или смерть в сражении за свободу?

Так или иначе, всем нам рано или поздно придётся умереть. Быть может, смерть от старости в ныне разрушенном бабушки-Лидином раю была бы ничуть не лучше, чем смерть в бою?

До свидания, мой милый! Или лучше сказать «прощай»?

Четвёртое послание

Дорогой племянничек! Я не ожидал, что ты уже так мудр в столь юном возрасте. Ты станешь великим гусём!

«Надежда на чудо» – именно те слова, которых мне не хватало. Они вытряхнули меня из греховного сна и подвигли к покаянию.

Да, я зажрался! Да, я стал материалистом и перестал верить в вечную жизнь после смерти! Да, я сделался суетным и привременным существом!

Выздоровление бабушки Лиды – всеми нами желанное чудо. Если Алевтина в одночасье станет доброй вегетарианкой – это тоже будет чудо. Но и умереть с верой, с именем Господа на устах – неслыханное, удивительное чудо!

И совсем не важно, какова будет смерть на вкус и внешний вид. Многие святые мученики умерли через отсечение головы, и такая смерть мне больше не кажется позорной. Плоть некоторых из них была скормлена диким зверям и стервятникам… В самом деле, какая разница, что произойдёт с испорченной оболочкой, которую покинула душа? Ты же, мой милый племянник, не задумываешься о том, что стало со скорлупой, которую ты сбросил, когда вылуплялся! А, скорее всего, её скормили курам…

Смерть не бывает достойной или позорной. Достойным или позорным бывает только состояние души, летящей из темноты Земли на свет вечной жизни. И не важно, где умирать – в сражении за отчизну, в сыром подвале, в газовой камере или на скотобойне. Важно, КАК ты будешь умирать. В смирении, любви и молитве за своих убийц или проклиная Бога, свою жизнь и весь подлунный мир.

Мы не будем готовиться к побегу и не будем поднимать восстание. А будем молиться и надеяться на чудо, как ты посоветовал! Если чудом будет жизнь – хорошо. Если чудом будет добрая смерть – ещё лучше. Ибо если живём – для Господа живём, и если умираем – для Господа умираем.

Так что теперь я укрепился в вере и твёрдо тебе говорю не «прощай», а «до свидания». До встречи! До чудесной встречи! Где бы она ни произошла – на Земле или на небе!

О пятом послании дяди Сэма

Дорогой читатель! У тётушки Сороки случилась лёгкая амнезия, и пятое послание лапчатого гуся дяди Сэма, к сожалению, не сохранилось для потомков. От него осталось лишь несколько слов: «радость», «свет», «вечность», «чудо», «беспредельность», «солнце правды», «любовь».

Нам приходится только гадать, чем закончилась эта удивительная история и закончилась ли она вообще. Как сказал философ, в этом мире всё начинается, но ничего не заканчивается…

Зато мы знаем теперь твёрдо и наверняка: у гусей есть душа, она бессмертна и может познавать Творца.

И ещё: все мы – гуси, индюки, утки, петухи, коровы, овцы, козлы, собаки, коты, кролики, павлины, страусы или свиньи. И ко всем нам скоро приедет Алевтина с набором тесаков. Весь вопрос – ка́к мы пойдём на мучения? Сияя от радости? Или визжа от ужаса, пронзительно кукарекая, истошно блея и истерично мыча?

Царь зверей с пятачком

Давным-давно это было – в седую старину. А может быть, совсем недавно…

В ту пору преставился ко Господу Косолапый Медведь, царь русских зверей. А наследника не оставил. Народ поговаривал, будто царь упился до смерти. Может, так оно и было. Выглядел он в последнее время неважно, на публичных выступлениях с трудом выговаривал слова́. А иногда становился на четвереньки и злобно рычал на весь западный мир, только никто из иноземных царей его уже давно не боялся… В общем, Царство мишке Небесное!

Стали звери думать: кого избрать новым царём? Волк слишком прямолинеен, лисица себе на уме, лось уж чересчур травояден – сожрут его западные государи (у которых что ни царь, то тигр или крокодил), сожрут и не поморщатся.

И пал общий выбор на кабана: он и достаточно всеяден, и не то чтобы очень прямолинеен (если сильно не разозлится, конечно), и Россию вроде как любит. И что самое главное – излишними нравственными принципами не обременён. Все ведь знают: совестливый царь на троне – государству кирдык.

А кабан считал себя чудесным малым. Жил себе да не тужил и с соседями дружил. Жёлуди уничтожал и коренья подрывал. Ближним часто помогал, даже роды принимал. У кого? У оленихи и разочек у лосихи. Спроси́те их сами, если не верите!

И вот предложили нашему кабану взойти на престол. Он сначала немного удивился, но отказываться от предложения не стал. «А что, – думает, – клыки у меня длинные, шерсть густая, большая голова на плечах. Я прям-таки не кабан, а форменный вепрь, если не сказать матёрый секач. Всем на загляденье получится из меня правитель!»

Первое время кабан правил мудро, отношения с соседними царствами не портил, на чужое не зарился, судил справедливо. Даже принял роды у одной западной царицы-гепардихи и стал крёстным отцом народившихся малюток. Мир, достаток и порядок воцарились на Руси.

Но чем чаще смотрелся государь в зеркало, тем больше его начинала раздражать собственная внешность, а конкретно – пятак. Уж он его и гримировал, и припудривал, и респиратор надевал (якобы для защиты от гриппа) – торчит гадское рыло и выдаёт свинячью натуру!

Сделался повелитель раздражительным. Кажется ему, будто за его спиной все над ним потешаются и скабрёзные анекдоты рассказывают. Начал он травоядный народ угнетать, а права хищников ущемлять. Особенно об ущемлении своих прав негодовали волки, а также лесные лабрадоры – выходцы из Северной Америки, обосновавшиеся в русских лесах.

Волкам пришлось получать разрешение на каждую продовольственно-охотничью вылазку, а чиновники требовали кучу справок: об отсутствии блох и глистов, о наличии здоровых зубов и умеренной лохматости хвостов[11]. В итоге волки начали питаться замороженным мясом и испортили себе желудки.

Лесным лабрадорам запретили есть экскременты и заниматься однополой любовью в общественных местах. А русский лес – одно сплошное общественное место. Пришлось беднягам учиться лазать по деревьям, чтобы там предаваться своим традиционным увлечениям. Нередко они оттуда срывались и потом годами не могли получить инвалидность, которую заработали за две секунды.

А властительный кабан тем временем бросил свою немолодую кабаниху и завёл любовницу – свеженькую свинью татарской породы из передового спортивного совхоза. Хотел доказать всем, что ещё молод, полон сил и не заслуживает насмешек, но добился обратного эффекта – количество скабрёзных анекдотов только возросло.

Тогда рыластый владыка решил «явить силу, взывающую к уважению» и поругался с западными царями. Хищных птиц услали бомбардировать экскрементами вражеские страны, а хищных зверей направили на укрепление границ российской государственности. Травоядные граждане в отсутствие хищников так расплодились, что съели бо́льшую часть природной растительности, и наступил экологический коллапс. Тут-то уж всем пришлось несладко!

И понял кабан: что он ни делает, всё к худшему, потому что он – не Бог. Значит, надо попытаться стать похожим на Господа Бога – хоть самую малость, хоть немного!

А тут как раз западный крестничек вырос в большого красивого гепарда и стал править вместо своей матушки.

Наш царь зверей с пятачком оставил спортивную любовницу, помирился с женой и выдал старшую дочь замуж за красавца-крестника. Свадьба длилась целый месяц, пока всё спиртное в погребах не закончилось.

«Вот народите сына – гепардокабана, – благословил кабан молодых, – и будет этот невиданный зверь когда-нибудь царствовать на Руси вместо меня… А пока я и сам как-нибудь управлюсь». И продолжил править, но по-другому.

Хищных зверей и птиц отозвали из районов боевых действий. На радостях они скушали всех избыточных травоядных, и экология восстановилась.

Процедуру получения справок и разрешений упростили, и волки опять стали питаться свежим мясом.

Лабрадорам разрешили есть экскременты и заниматься однополой любовью в строго специализированных местах, то есть в «утешительных норах», а тем, которые стояли в очереди на инвалидность, дали её без всякой очереди.

В довершение всего издали указ, чтобы в скабрёзных анекдотах все матерные слова заменялись эвфемизмами.

А кабан принял роды у тигрицы и тем самым вернул себе уважение подданных. Но пятак у него так и торчит – ничего с этим органом не сделаешь. А ведь и не нужно ничего делать! Ты веди себя как человек, и рыло станет предметом гордости, а не насмешек!

Небесное домостроительство

В одной далёкой-предалёкой стране жили-были люди… Хотя, возможно, страна была совсем не далёкая, а близкая-преблизкая.

Жили люди в небольших бревенчатых срубах без окон и дверей, с массивной крышей. Что происходит на улице, обитатели срубов не ведали. Их радовало, что у каждого есть свой собственный дом и что каждый сам себе хозяин.

О существовании других людей срубники (так называли себя жители той страны) узнавали по телевизору. Но телепередачи казались им ненадёжным источником информации, поэтому существование себе подобных срубники считали фактом достаточно эфемерным.

В срубах было довольно темно и довольно душно, но люди не замечали темноты и духоты. Они не помнили, как оказались в своём странном жилище, но знали, что жить в срубе без окон и дверей – уютно и безопасно.

Правда, некоторые особенно любопытные срубники прорезали крошечные оконца, чтобы смотреть на улицу. Но из них начинал идти такой одуряюще свежий воздух, что им приходилось затягивать свои окошечки бычьим пузырём. А много ли можно разглядеть через бычий пузырь?

Иногда мутная поверхность бычьего пузыря начинала слабо светиться – это на неё попадали солнечные лучи. Пятно света казалось людям таким ярким, что они зажмуривали глаза, побыстрее задёргивали шторы и дожидались, когда свечение закончится. В эти моменты им становилось ясно, что они живут почти в полной темноте.

Телевизор рассказывал срубникам о множестве интересных вещей, но многие телезрители полагали, что за пределами их домов ничего настоящего нет, а все передачи создаются в Центральном Пропагандистском Срубе. Жители срубов плохо умели отличать правду от лжи.

Люди в той стране жили долго, но со временем их жилища ветшали и в конце концов массивная крыша обрушивалась и хоронила под собой обитателя сруба. Те, у кого были оконца, чувствуя, что крыша скоро рухнет, частенько пытались выбраться наружу. Но это им никогда не удавалось: отучневшее тело не хотело пролезать в маленькое окошко, а свежий воздух и солнечный свет действовали на ветхую плоть разрушительно…

И вот одна девушка решила прорубить окошечко на улицу, чтобы взглянуть на солнце. Стена её сруба была довольно толстая, и как девушка ни работала разными инструментами, это ей не удалось. Она очень расстроилась, горько заплакала и стала просить, чтобы кто-нибудь пришёл и помог ей. Она даже и не подозревала, что добрая искренняя просьба с плачем называется молитвою. А молитва не может остаться неуслышанной.

Однажды девушка проснулась и увидела в своём доме маленькое солнце. Оно весело искрилось и совсем не слепило глаза. А самым удивительным было то, что у неё в срубе завелась не копия настоящего солнца, светившего на улице, и не его зеркальное отражение. Нет, это было то самое чудесное светило, дающее миру жизнь, которое мы видим в небесной синеве. Оно предстало во всём своём блеске и великолепии, но миниатюрным, ибо снизошло до уровня восприятия бедной срубницы.

Вы, конечно, скептически улыбнётесь: мол, огромный огненный шар не может поместиться в крошечном домике. Конечно же, может! Но при одном маленьком условии – если он живой и всемогущий. «Раз эти несчастные люди не могут выйти ко мне, я само войду к ним в дома́! – примерно так размышляло солнце. – И почему бы не начать с до́ма вот этой девушки, которая так усердно молится о даровании шанса взглянуть на меня?»

Познакомившись с солнцем, девушка сразу же решила прибраться в своём жилище. Живя в полутьме, она и не подозревала, как много грязи накопилось за её не очень долгую жизнь. Солнце осветило самые глухие углы дома, чтобы девушка могла как следует вымести мусор.

С этого дня жизнь девушки полностью и навсегда преобразилась. В ней больше не было мрака и затхлости, в неё вошли радость и чистота. И ещё кое-что произошло: из её жизни исчез телевизор. Увидев солнце, он в голос заверещал, подскочил на своих длинных ножках, с размаху ударился о стену и разбился.

Дальше было ещё чудеснее. Солнце прожгло в стенах сруба двери и окна, чтобы девушка могла выйти наружу и взглянуть на мир. Что та немедленно и сделала!

И увидала она множество одиноких строений без окон и дверей, бесконечно тянущихся вдаль. А между срубами росли деревья, цвели цветы и пели птицы…

– Давай выпустим всех срубников на свежий воздух! – предложила девушка солнцу, которое чудесным образом находилось сразу в двух местах – в небесной синеве и здесь, рядом с нею.

– Давай попробуем! – улыбнулось солнце.

– Когда срубы обветшают и их крыши обрушатся, мои соотечественники не погибнут, если в зданиях будут окна и двери!

– Так и случится! – засмеялось солнце. – Сколько же я ждало этого момента!

– Какого момента?

– Когда вы, мои родные, будете готовы! – закричало солнце и бросилось прожигать отверстия в мрачных домах.

И вот – свершилось! Кто мог такое вообразить даже в самых смелых мечтах? Срубы стали настоящими домами, а не страшными темницами с добровольными заключёнными, какими были до этого. Люди нарожали детей, те выросли и построили себе новые светлые и просторные дома, продуваемые тёплым солнечным ветром. А когда здание приходило в негодность, за его обитателями прилетало маленькое солнышко в виде сияющей колесницы и уносило людей к большому солнцу.

Однако не всем жителям той страны понравились новые дома. Некоторые так привыкли жить во мраке и духоте со своим телевизором, что не хотели выходить на свет. Солнце резало им глаза, вызывало отторжение и депрессию. Кроме того, в домах у них накопилось огромное количество грязи и мусора, которые срубники не хотели вычищать. И они нашли выход из положения – сделали себе железные ставни на окна, тяжёлые металлические двери с засовами и стали жить по-прежнему.

Кое-кто превратил свои дома в настоящие крепости, у других запоры на дверях и окнах были послабее. Но солнце время от времени врывалось и в самые укреплённые дома. Ведь никакими силами невозможно удержать небесный поток свежего ветра и света, очищающий и преображающий всё вокруг!

Знайте, братишки и сестрёнки, это совершенно бессмысленное занятие – укреплять свои темницы! Лучше поскорее убраться в своём уме и сердце, чтобы не было мучительно стыдно, когда солнце ворвётся к вам в дом!

Усатая нечисть и благочестивый Мишенька

Жил-был один батюшка, и было у него в храме множество тараканов. Что только батюшка с ними ни делал – и травил, и морил, и слёзно уговаривал покинуть Дом Божий. Ничего не помогает! Даже кота Василия просил, чтобы, если увидит таракана, тотчас хватал его лапой. Но кот Василий сказал, что тараканы не имеют никакого отношения к его непосредственной специализации, а крыс, мышей и землероек в храме нет, поэтому он полностью отрабатывает свои сосиски и не собирается трудиться сверхурочно.

До такой степени отчаяния дошёл батюшка, что даже помолиться решил. Специальную молитву в интернете нашёл – на избавление от усатой нечисти. Прокадил каждый уголок в храме архиерейским ладаном, сто раз прочитал означенную молитву, окропил все углы крещенской водой. Но и столь внушительные меры не помогли.

Делать нечего – пошёл батюшка с повинной к епархиальному духовнику. Так мол и так, говорит, грешен есмь и недостоин службу Божию справляти. По грехам моим приемлю тараканов и готов понести самое строгое наказание.

– Все мы грешные, – говорит духовник. – Потерпи, родненький, ещё месяц-другой, не подавай прошение о запрещении в служении. Я тоже помолюсь.

Обрадовался наш батюшка: уж если епархиальный духовник помолится, то пропадут вредные насекомые, никуда не денутся!

Проходит месяц, ещё один. А паразитов в храме только больше сделалось! Из всех щелей они на батюшку нагло так глядят и ухмыляются. Мол, прощайся со служением, глупый поп, и переучивайся на дворника!

Написал батюшка прошение и пошёл к епископу. Заходит к владыке в кабинет, а у самого́ слёзы из глаз капают. Так и так, говорит, умножишася беззакония моя, яко тараканы. Хотя столько и беззаконий не бывает, сколько у меня в храме тараканов. Обличил меня Господь через паразитов сих, и недостоин более служити.

– Ты бумажку-то свою порви! – строго говорит епископ. – У всех у нас беззаконий хватает. Буду каждое утро молиться, чтобы Бог избавил тебя от лютого обстояния, глядишь, вместе и отмолим твой храм!

И стали они все вместе молиться – и батюшка, и епархиальный духовник, и епископ. А усатые гады плодятся и плодятся! Даже народ на службу ходить перестал, решил, что батюшка в смертный грех какой впал. Ну а кому охота у смертного грешника исповедоваться и причащаться?

– Иди-ка ты к старцу всея Руси! – говорит владыка батюшке. – Проблема твоя оказалась серьёзнее, чем я предполагал.

Пришёл батюшка к старцу, отстоял очередь, вошёл в келью и бух на колени. Наказывает меня Господь тараканами, говорит, а за какой грех – не знаю. Уж сто раз все грехи исповедовал, а толку никакого нет.

Засмеялся старец всея Руси и достал из-под кровати клетку. А в клетке сидит невиданный зверь хамелеон и на батюшку смотрит с немалым интересом.

– Вот он, Мишенька, твой новый хозяин и кормилец, – говорит старец зверюге. – Слушайся его во всём и не жалея живота истребляй усатую нечисть в Доме Божьем!

…Через месяц от тараканов в батюшкином храме не осталось и следа. Но Мишенька продолжает нести неусыпную службу – вдруг ещё какой враг просочится? Сидит он на стене рядом с Владимирской Богоматерью и благоговейно слушает пение хора (особенно любит херувимскую песнь). Но никто его, конечно же, не видит. Как и положено благочестивому храмовому зверю, Мишенька скрывается от глаз прихожан с помощью врождённой способности к мимикрии.

А с котом Василием они весьма крепко подружились. Мишенька даже избавил своего коллегу от блох!

Бомж знает, что делать!

Егор Луковкин вернулся из армии совсем не таким, каким уходил служить. От его общительности и жизнерадостности не осталось и следа. Он стал походить на девушку, лишённую чести не по своей воле.

Егор действительно подвергся насилию. Его не только пару раз били по лицу и заставляли мыть туалет, делали с ним кое-какую вещь и похуже. Юношу вынудили регулярно стирать сержантские трусы! А что может быть омерзительнее этого?

В общем, Луковкин был обижен до глубины души и день-деньской лил незримые слёзы, а в его голове вертелись картинки несбыточной мести. Он представлял, как якобы случайно спихивает сержанта Горилкина под товарный поезд. Как подсовывает старшине Качкову солёные грибочки с бледной поганкой. Как заражает прапорщика Рыкова вирусом Эбола, и тот гибнет в мучениях…

Со временем обида Егора начала затухать, но он по-прежнему не хотел тусоваться с друзьями и встречаться с девушками – ему казалось, что от него всё ещё пахнет сержантскими трусами.

Однажды Луковкин встретил армейского приятеля, и тот пригласил его посидеть в кафе.

– Ты не поверишь, Егорка, что я щас тебе расскажу! – сказал приятель, усевшись за столик. – Помнишь прапора Рыкова, старшину Качкова и сержанта Горилкина, которые над нами издевались? Никого из них больше нет в живых!

– Как нет в живых? – разинул рот Егорка.

– А вот так! Горилкин пьяный упал под товарняк – он из них троих быстрее всех отмучился. Качков отравился маринованными грибами, конфискованными у новобранцев, – помер на третий день. А Рыков уволился из Вооружённых Сил, устроился матросом на торговое судно и уплыл в Африку. Через полгода матери пришла телеграмма, что он умер от Эбола. Такие дела! Видно, кара Божия постигла! Хотя лично я им зла не желал…

В эту ночь Егор так и не смог заснуть. Никакой радости от полученных вестей он не испытывал, скорее наоборот. Почему всё произошло именно так, как он рисовал у себя в уме? Неужели у него открылась способность к чёрной магии?

Егору казалось, что это он стал причиной смерти троих людей, что руки у него по локоть в крови. И он не знал, как с этим всем дальше жить.

Пришла мысль покончить с собой, но Егор сразу понял, что чересчур малодушен для такого шага. Самоубийцами становятся либо идиоты, либо отчаянные смельчаки, а Луковкин не был ни тем, ни другим.

Тогда Егор решил, что надо кому-то всё рассказать, чтобы облегчить душу. Но кому? Ведь любой человек сочтёт его мнительным придурком и лишь посмеётся над его проблемой. Если только…

Молодой человек оделся, взял пакет с бутербродами и отправился на поиски бомжа. Вот он, идеальный выход из положения! Кто, кроме бомжа, сможет разделить Егорову скорбь и не будет потешаться?

Бомжей в их городе за последнее время почти всех переловили менты, чтобы отправить на реабилитацию. Но нет-нет да появлялся какой-нибудь новый бездомный. Бог даст, Егору повезёт его найти!

После двух часов безуспешных поисков Егор наконец наткнулся на подходящую кандидатуру. Бомж, заросший по самые уши бородой, сидел у выхода из подземного перехода на раскладной табуреточке с жестяной кружкой в руке и что-то беззвучно шептал посиневшими от холода губами. Одет он был в длинное чёрное платье с заплатами на самых видных местах. Наверное, какая-нибудь бабушенция выбросила старую одёжку в мусорный бак, а бездомный достал и надел, чтобы хоть немного согреться.

Егор присел рядом на корточки и сказал, что хочет кое-что рассказать. Бомж перестал шевелить губами и с интересом посмотрел на молодого человека. Глаза у него были живые и с хитрецой. Егор догадался, чего от него хотят, и вынул из кармана бутерброды.

Бомж с большим аппетитом их умял, только колбасу зачем-то выкинул – похоже, организм дошёл до такой степени истощения, что не принимал мяса. Потом стряхнул с бороды крошки, уселся поудобнее и сказал неожиданно сильным голосом:

– Слушаю, ваше боголюбие.

И Егор всё ему рассказал – в красках и со всеми подробностями.

– Мне всё время кажется, будто это я их убил, – закончил он свой рассказ. – Не знаю, что теперь делать…

– Ты и убил, – нагло заявил бомж, вместо того чтобы утешить рассказчика. – Всяк, гневающийся на брата своего всуе, повинен есть суду совести.

– Так я ж гневался не всуе, – начал оправдываться Егор. – Они меня унижали…

– Эх, ваше боголюбие! Разве внезапная, преждевременная кончина – достойное наказание за унижение? Тот, кто представляет в воображении, как его брат люто гибнет, уже убийца в сердце своём.

– Так что же теперь делать?

– Как что? Искуплять! Ты «Преступление и наказание» читал?

– У меня другая ситуация. Меня на каторгу не возьмут.

– А ты добрыми делами искупляй! А ещё лучше – приезжай к нам в Никольский монастырь. Там такая каторга – залюбуешься! Настоятель у нас злющий! Видишь, как издевается: меня, заслуженного пожилого иеромонаха, заставил подрясник заплатанный надеть и на холоде милостыню просить. Просто зверь в человеческом обличье! Мы все в нём души́ не чаем.

Тут-то у Егора глаза и открылись. Как на текущую ситуацию, так и на своё положение в целом. Внезапно он оценил покрой чёрного «платья», разглядел крест на жестяной кружке, чётки, намотанные на левое запястье «бомжа», и понял, почему менты не отправили того на реабилитацию. Егор ясно осознал, как ему действовать дальше.

Три месяца он готовился, узнавал необходимую информацию, читал нужные книги и беседовал с умными людьми. А потом поехал в Никольский монастырь и отдался на растерзание «зверя в человеческом обличье». Теперь тоже в нём души́ не чает!

Свято место пусто не бывает

Жил-был миссионер. Шёл он как-то по полю и впал в лапы к православным стервятникам. Стервятники окружили его, повалили на землю и давай выклёвывать внутренности.

Проходил мимо священник, покачал головой и дальше пошёл. Проходил мимо дьякон, почмокал губами и пошёл своей дорогой. Проходил мимо лидер оккультной организации. Увидел миссионера, узнал его, вспомнил, сколько зла причинил этот дранобородый человечишка его организации. Хотел было мимо пройти, да не смог. Схватил палку и говорит предводителю стервятников:

– Оставьте человека сего!

– Не лезь не в своё дело! – отвечает предводитель. – У меня благословение от самого патриарха преследовать паразитов сих!

Замахнулся оккультист на него палкой, и стервятников как ветром сдуло. Оказал он миссионеру первую помощь, отвёз в частную клинику и оплатил месяц лечения из своего кармана. А хирургу сказал:

– У меня большие связи. Если этот человек не выживет, я с вас три шкуры спущу!

Узнали все члены оккультной организации о поступке своего лидера, низложили его и выгнали вон. А он взял и в церковь пошёл, стал молиться о тяжко болящем миссионере.

А православные стервятники узнали, что в оккультной организации больше платят, побросали своих духовников и устроились туда работать. В самом деле, какая разница, на кого работаешь? Лишь бы внутренности миссионеров можно было пожирать!

Кто из нас без греха?

Жил-был на свете старый-престарый сом. На рыбу он уже лет тридцать не охотился – вышел на пенсию. Промышлял всё больше уточкой или собачонкой.

Но однажды после захода солнца на озеро пришла купаться целая орава ребятишек. А пенсионер наш уже неделю ничего не ел. Вот и покусился он на малолетика – утянул его на дно, спрятал под корягой, подождал, пока мяско размягчится, и скушал с превеликим удовольствием.

И случилась с нашим дедушкой беда – стал он на старости лет людоедом. Думать ни о чём не может, кроме как о сочных детишках, резвящихся на мелководье, и таскает их одного за другим.

А люди уже в панике – ищут серийного убийцу, настоящую травлю устроили. И стал наш дедушка-людоед думать-гадать, как ему от расплаты уйти. Думал-думал и вот что решил: «Возьму и стану у людей епископом! Не поднимется у них рука на своего духовного окормителя!»

Сказано – сделано! Принял сан, затем постриг, стал читать лекции о милосердии, говорить слёзные проповеди. Так и взошёл на епископскую кафедру!

Кормить его стали нежнейшей форелькой да копчёненьким тунцом, стерляжьей ушицей да осетровым балычком. А в Великий Пост его преосвященство показывал чудеса воздержания и переходил на крабов и омаров – благо, что Устав морепродукты не запрещал, а то помер бы с голоду наш подвижник.

Тридцать лет восседал на епископском троне старый сом, умер от глубокой старости и был похоронен с превеликими почестями. Уже ставится вопрос о его прославлении.

– А как же пожранные детишки и йоркширские терьеры? – спросите вы. – Неужели они так и остались неотмщёнными?

– Рыба – такая же тварь Божья! – отвечу я. – Кто из вас не балуется форелькой и тунцом, пусть первым бросит в него камень!

Спящий ангел

Жил-был ангел, который любил предаваться сновидениям. Вообще-то ангелы не нуждаются в сне. У них нет потребности регулярно погружаться в сон, чтобы отдохнуть от мира, по той простой причине, что они не устают от мира. Но способность мечтать и видеть сновидения у ангелов есть, как и у всех разумных существ.

Звали нашего ангела Дримии́л, и больше всего на свете он любил «сновидеть». Сначала Дримиил сновидел Бога, потом – других ангелов, потом – людей. И вот однажды приснился Дримиилу бес. Приснился он Дримиилу не в виде мерзкой серой твари с когтями и хвостиком, а в виде самого́ Дримиила.

– Я – твоё отражение, – промолвил падший собрат. – Хочешь стать целостным, познать обратную сторону мира? Тогда стань мной, а я стану тобой!

Как и большинство сновидцев, Дримиил не допускал мысли, что во сне с ним может случиться что-то плохое. Ведь сон – не реальность. А в крайнем случае всегда можно проснуться. И он легко согласился поменяться местами со своим двойником.

И вот какая вышла штука: сон затянулся. Дримиил искушал людей, развращал женщин, делал властолюбцами мужчин, а детей – эгоистами. Ему всё больше начинало нравиться то, чем он занимается, и Дримиил забыл, что в любой момент может проснуться. Он даже позабыл своё небесное имя и величал себя просто «дух зла». Но однажды ему стало скучно искушать глупеньких людишек, и в голову пришла мысль искусить светлого ангела.

Тогда дух зла явился одному наивному ангелочку, предающемуся мечтаниям, и предложил ему поменяться местами, чтобы ангелочек смог познать «обратную сторону мира». Мечтатель с радостью согласился…

Дримиил проснулся в своей облачной постели, с ужасом подумал: «Что же я натворил!» – и горько заплакал.

– Не плачь, дитя! Нет повода для скорби! – услышал он свой самый любимый голос и увидел Христа, склонившегося над его постелью.

– Значит, это был всего лишь дурной сон? – спросил Дримиил.

– Для тебя это был всего лишь дурной сон, дитя, – ответил ему Господь. – Сейчас такой же сон видит твой брат Сомнамбуи́л.

– А для тех бедных людей, которых я искушал, это тоже было сном? – спросил Дримиил.

– Чадо, я рассказываю каждому только его собственную историю! – был ответ.

Дилемма поповича

Жил-был попович – хороший добрый православный христианин. Всё, что положено христианину, делал и даже благотворительностью занимался.

А в одном подъезде с ним жил неофит, безбожниками воспитанный. Без году неделя православный, а всё твердит о любви ко Христу.

– Когда ты воцерковился? – спрашивает он поповича.

– Я с детства воцерковлён, сколько себя помню, – снисходительно улыбаясь, отвечает тот.

– А когда Христа возлюбил? – спрашивает неофит.

– Всю жизнь люблю, сколько себя помню.

– А когда твоя вера осознанной сделалась?

– Всегда была осознанной, у меня же отец – священник!

Вот идёт раз попович по улице и видит: дом горит двухэтажный. На втором этаже – балкончик, на нём мечется молодая женщина и кричит: «Спасите-помогите!» А никто её не спасает.

«Стал бы мой отец-священник ей помогать? – думает попович. – Не противоречит ли такой поступок православному учению?»

А девушка громче прежнего кричит-надрывается.

«Вдруг она язычница? – думает попович. – Как предписывает наша православная традиция поступать в таких случаях? Вдруг Господь её огнём очистить решил, а я стану её спасать и против Божьей воли пойду? Может, это её последний шанс спастись – перед смертью о Боге вспомнить, и если я спасу её из огня, душа её погибнет, а я буду нести за это ответственность перед Богом?»

Увидела девушка поповича и стала пуще прежнего умолять ей помочь. А сама – красивая!

«Это точно искушение, морок бесовский! – думает попович. – Почему она просит помочь именно меня? Не иначе как во грех блуда хочет ввести!»

Зажмурился попович, прочитал три раза «Отче наш» и молитву против нечистой силы. Открывает глаза – нет никакой девушки на балконе, слава Тебе Господи!

А это его сосед неофит мимо проходил, забежал в горящий дом и вынес девушку на руках. Она, кстати, верующая оказалась.

Женился неофит на спасённой девушке, и родилось у них пятеро детей. Все выросли боголюбивыми, а один сын даже монахом стал…

И попович тоже женился – на поповне. У них аж семеро детей родилось. Все выросли поповичами, а один сын даже священником стал…

Пить или не пить?

Жил-был один пьяница. Звали его дядя Коля. Пил он больше половины жизни, как раз с техникума. Там у него был друг – дядя Федя, с ним-то и начинали. Только дядя Федя завязал, а дядя Коля продолжал.

Постепенно от дяди Коли отвернулись все друзья (кроме дяди Феди). Потом соседи перестали здороваться. Потом и все родные, включая жену, куда-то испарились. Несколько раз дядя Коля чуть не умер по пьяному делу, но каждый раз дядя Федя его спасал.

Так устал дядя Коля от алкоголизма, что взмолился Богу, чтобы Бог его исцелил. И произошло чудо. Проснулся на следующее утро дядя Коля не пьяницей, а здоровым человеком. Нос порозовел, печень не болит, походка стала твёрдой. И самое главное – ни капельки не хочется пить.

Неделя проходит, месяц, год – дядя Коля ни грамма в рот не берёт. Старые друзья вернулись, да и новые появились. Соседи здороваются с улыбкою. Молодая жена завелась вместе с кучей голодранной родни.

А у дяди Коли – гиперактивность. Он и деньги на всю семью зарабатывает, и науку вперёд движет, и общественной деятельностью занимается. Так резко в гору пошёл, что только держись. За все потерянные в пьянстве годы хочет отыграться. Несколько организаций возглавил, семинары и веб-конференции ведёт, новые теории разрабатывает. И на телевидение его приглашают, и на радио, и в журналах публикуют. Интересная стала жизнь, насыщенная. Время летит как сумасшедшее, а раньше двигалось ползком.

Однажды звонит дяде Коле самый старый и верный друг – дядя Федя – и просит приехать вечером в гости. Как дяде Феде откажешь, если ты ему жизнью обязан?

Поехал дядя Коля. Старый друг открывает дверь, проводит его на кухню, усаживает на табурет. И даёт ему в правую руку стакан водки, а в левую – солёный огурец.

Вытаращил глаза дядя Коля на дядю Федю и говорит:

– Ты что это делаешь? Мы же с тобой непьющие!

– Значит, запьём, – говорит дядя Федя.

– С какой это стати я буду пить? Меня Бог от пьянства исцелил!

– А ты Бога любишь?

– Естественно! Если бы не Он, я бы так и сдох под забором!

– Тогда пей, родной, во славу Божию!

– Не понимаю…

– А чего тут понимать? Пока ты пил, ты был тихим, хорошим человеком. Себя полагал ничтожеством, никому не делал зла. Так бы и умер во смирении, как Мармеладов, и в Царство Небесное попал бы. А я, дурак, тебя от смерти спасал. Теперь вот ты физически здоров, а духовно мёртв; бесов с перепою не видишь, а под их дудку пляшешь. Стал корыстным и славолюбивым, через ближнего тебе переступить – раз плюнуть, считаешь себя выдающейся личностью и требуешь всеобщего внимания. Ты глаза свои видел в зеркале? Помереть в таком состоянии – прямая дорога в ад. Так что давай пей, если хочешь душу спасти!

– Да пошёл ты! – возмутился дядя Коля и вылил водку на пол. – Хочешь во второй раз меня в бездну греховную ввергнуть, как тогда в техникуме? Не выйдет!

Встал и ушёл. А дядя Федя заплакал. Потому что знал: дядя Коля никогда больше не запьёт и не прекратит переступать через ближних – ведь новая страсть гораздо сильнее старой.

А вот дяди Колин Ангел Хранитель не плакал, а искал выход из почти безвыходного положения. Его ангельский взгляд наткнулся на инвалидную коляску с парализованным человеком. Глаза у паралитика были светлые и смиренные.

«Эврика!» – радостно воскликнул ангел и отправился спасать своего подопечного.

Приключения Сёвы Моржова в Православном Царстве

Жил-был на свете юноша Севастьян Моржов. Не везло ему по жизни: то телега его переедет, то камень в голову попадёт, то злая собака в попу вцепится. Но Сёва был оптимистом, отряхивался, залечивал раны и шёл дальше по жизненному пути.

И вот однажды узнал юноша, что есть Бог. Решил Сёва этого Бога найти и задать Ему несколько вопросов. Про телегу, про камень, про собаку и много про что ещё. Стал юноша всех вокруг спрашивать: где ему найти Бога? И люди посоветовали пойти в Православное Царство, которым Бог вроде как управляет.

Собрал юноша в котомку несколько добродетелей – терпение, милосердие, трудолюбие – и отправился в дальний путь. Только вот ум Сёва позабыл с собой захватить…

Долго ли, коротко ли шёл – пришёл в Православное Царство. Красиво там! Повсюду золочёные вещи развешаны, на перекрёстках – иконы праздничные в дорогих окладах с самоцветами, женщины по улицам ходят в красивых одеждах до земли.

Обрадовался Сёва. «Теперь-то я точно Бога найду!» – думает. И спрашивает первую попавшуюся женщину в длинных одеждах:

– Мадам, не подскажете, где здесь у вас Бог проживает?

– А я не женщина, я батюшка! – смеётся человек в ответ. – Просто у меня борода пока не выросла!

– Ну тогда вы точно знаете, где Бог живёт! – восклицает Сёва.

– Ещё бы, мне-то и не знать! – улыбается батюшка. – Он в алтаре живёт, кровь Свою на обедне проливает, да нам пить даёт!

– Хочу я Ему несколько вопросов задать, – поясняет Сёва.

Посуровел батюшка, брови насупил и строго так говорит:

– Нам, простым смертным, не положено с Богом напрямую общаться. Только через святых.

– Тогда скажите, где ваши святые живут.

– Разве ты не знаешь, мил-человек, что святые в раках покоятся?

– При чём здесь раки? – удивляется Сёва. – Да и как святой может в рака залезть? Ему же надо было бы в тысячу раз уменьшиться!

– Совсем ты необразованный, видать, – сокрушается священник. – Рака – это ящик такой, куда тело святого кладут, после того как из земли выкопают.

– И как же я через мертвецов буду с Богом общаться? – не понимает Сёва.

– А ты пойди в храм, посмотри на икону, где святой изображён, и представь, будто он с тобой разговаривает.

– То есть я как бы буду сам задавать вопросы и сам себе отвечать от имени святого, то бишь от имени Бога?

– Ну, примерно так. А святой и Бог будут тебе невидимо подсказывать, что самому себе отвечать.

– Здо́рово! – обрадовался Сёва и хотел было уже в храм рвануть, но батюшка его остановил.

– Куда же это ты без благословения собрался? – возмущается.

– Ну так благословите меня по-быстрому, вы же священник! И я побегу – уж не терпится мне с Богом через святого пообщаться!

– Как же я тебя благословлю на такое дело, если я – не твой духовный отец?

– А у меня и нет духовного отца…

– А ты вот сначала найди себе духовного отца, возьми у него благословение, а потом со святым дерзай разговаривать!

– И где же мне этого духовного отца найти?

– Молись Богу, чтобы послал.

– Так вы ж мне с Богом общаться запретили без благословения! Что-то я запутался совсем…

– Одно дело – общаться, а другое дело – просить! – объясняет батюшка. – Выпросишь у Бога духовного отца, тот тебя благословит к святому обратиться, тогда, может, через святого и с Богом пообщаешься. А не пошлёт Бог духовного отца – значит не дано тебе выше просительной молитвы подняться.

– Сложно это всё мне понять, – расстраивается Сёва. – Я ведь ум-то дома забыл…

– Что же это ты без ума в Православное Царство пришёл! – корит его священник. – Это тебе надо было в Протестантское Королевство сворачивать. Оно на полпути к нашему царству. Там всех принимают. А у нас без ума нельзя.

Распрощался юноша с безбородым священником и сделал вид, что восвояси отправился. А сам задами, задами, да к храму прокрался. Вошёл тихонько, встал у иконы какого-то святого и говорит вполголоса: «Разреши мне, дорогой святой, с тобой без благословения поговорить!»

Не успел он это сказать, как выскакивает из алтаря другой батюшка, с бородой, и спрашивает:

– Ты кто таков будешь и что перед иконой святителя Николая делаешь?

– Да пообщаться хотел… – стушевался Сёва и давай потихоньку к выходу пятиться.

– А благословение духовного отца у тебя есть?

– Нет у меня духовного отца…

– Тогда возьми благословение у старца, – говорит бородатый священник. – Он в домике напротив храма живёт.

Обрадовался Сёва, что можно без духовного отца обойтись, пошёл к старцу. Длинную очередь отстоял, заходит в приёмную и видит маленького сухонького старичка.

– Мне бы это… благословение на общение со святителем Николаем, – говорит юноша.

– Хорошее дело, – отвечает старец. – Благословляю тебя, чадо!

– А ещё мне бы Богу несколько вопросов задать…

– Хорошее дело, благословляю!

– А ещё хочу много детских книжек наиздавать.

– Хорошее дело, благословляю!

– А ещё хочу православный пионерлагерь создать.

– Хорошее дело, благословляю!

– А ещё хочу ферму крокодиловую организовать. Будущее у России есть только в том случае, если есть будущее у русской деревни!

– Хорошее дело, благословляю!

– А можно, я ферму так и назову – «Старческое благословение»?

– Благословляю!

И благословил старец Сёву на десятки богоугодных дел, и даже разрешил говорить всем, что он – духовный отец юноши.

Теперь Сёва живёт в Православном Царстве, и что бы он ни делал, всегда говорит, что его благословил на это дело известный старец, его духовный отец. И ни один священник – ни бородатый, ни безбородый – не смеет Сёве что-то запретить!

Совет душевного лекаря

Жили-были дед да баба. По паспорту они были молодые – что-то между двадцатью и тридцатью годами, – но ду́ши у них были старые. Они постоянно думали о завтрашнем дне – вырабатывали пенсионный стаж, копили денежки на случай, если приключится с ними тяжёлое заболевание, планировали, где им провести свои преклонные годы так, чтобы не ухудшилось качество жизни. А если у деда с бабой появлялись лишние деньжата, они отрывались где-нибудь в Европе: катались на сноубордах в заповедной Швейцарии, загорали на пляжах солнечной Италии, дегустировали изысканные блюда в распущенном Париже…

Так и жили они своею стариковской жизнью, и не чуяли, что от их душ за километр несёт плесенью эгоизма и тлетворным запахом духовного разложения. Но вот однажды повстречался им молодой человек – лет пятидесяти по паспорту, но с юной ликующей душой. Этот человек попытался заразить их своей молодостью и беззаботностью. А был он сирота.

«Эпидемия веры в самом разгаре! – подумали дед да баба. – Заразился, видать, бедолага!» И решили они взять молодого человека в свой дом, чтобы вылечить от пагубного вируса. Самим-то деду с бабой этот вирус был не страшен – они сделали от него прививки ещё лет десять назад. В общем, усыновили они радостотворного отрока…

Решили пристроить его к себе на фирму – чтобы не терял время попусту и пенсионный стаж вырабатывал. Но молодой человек целыми днями хохочет, по снегу босиком бегает да радостные сказки пишет, а торговать навороченными китайскими смартфонами не хочет.

Как только дед с бабой его не вразумляли! Говорили, что живём мы все один раз; что ежели, не дай Бог, приключится какой-нибудь рак или омар, сыну нечем будет оплачивать химиотерапию; что окажется он на старости лет в доме престарелых и будет умирать не на элитном курорте, а в пропахшей нечистотами палате… Не вразумляется отрок!

– Как Богу будет угодно, так и умру! – кричит. – И встречусь наконец с моим возлюбленным Господом Иисусом Христом! Наша жизнь – мгновение, а впереди – вечность!

Ужасаются дед с бабой от таких слов: пятьдесят лет человеку, а он в загробную жизнь, как пятилетний ребёнок, верит! Видно, глубоко проник в его тело вирус веры – уже и мозг отчасти поражён.

И повели они приёмного сыночка в дорогую клинику к известному психотерапевту. Кто тут может помочь, как не мозгоправ?

Побеседовал душевный лекарь с молодым человеком часок-другой и говорит родителям:

– С головой у вашего сына всё в порядке.

– А чего он чушь всякую порет? – не соглашаются дед да баба.

– Каждый может верить, во что захочет. У нас в Конституции прописана свобода вероисповедания.

– Вера – это вирус, уничтожающий цивилизации, – говорит старик. – Из-за неё все войны на Земле!

Вздохнул психотерапевт и говорит:

– Если вы так в этом уверены, тогда отрекитесь от своей веры и прекратите воевать со своим сыном.

– От какой такой веры мы должны отречься? – не понимает старуха.

– Послушайте, ни я, ни вы, ни любой другой человек на Земле не знаем наверняка, как оно там на самом деле. К сожалению, вы – не меньшие религиозные фанатики, чем ваш сын. Просто он верит в хорошее, а вы – в смерть и разрушение. Вы называете себя реалистами, прагматиками, рационалистами, но в действительности вы – глубоко верующие во власть материи пессимисты. А я целитель душ и знаю, что вера во всемогущество материи разрушает человеческие души. Поэтому, как и ваш сын, я верю в Бога.

– А ещё учёный! А ещё еврей! – возмущается старик.

– Альберт Эйнштейн тоже был верующим евреем, и тысячи других учёных вместе с ним. По-вашему, все они – дерьмо собачье, а вы – молодые русские гении, ведающие истину о всемогуществе материи?.. Знаете, кого мне действительно жаль? Владимира Крестителя, Александра Невского, Дмитрия Донского и других великих вождей русского народа, совершавших удивительные подвиги веры. Думаете, им не больно там, на небесах, видеть, как вы, их жалкие потомки, регрессировавшие до прагматичных крысят, поносите Бога, которому они посвятили свои жизни?

– Да вы сами – дичайший религиозный фанатик! – взвизгнула старуха и выскочила из кабинета, волоча за собою деда.

– А сынок наш где? – вдруг вспомнил старик, когда они стали садиться в машину.

А пятидесятилетний сынок бегал по клинике и приветствовал всех встречных – и русских, и евреев:

– Христос воскресе!

– Воистину воскресе! – отвечали ему, хотя до Пасхи было ещё полгода.

Подумали дед да баба и решили: пусть остаётся жить здесь. Где ему ещё место, как не в психиатрической клинике?

Прошло пятьдесят лет. Померли дед с бабой. Хорошо померли – в собственном домике на элитном курорте, сидя в шезлонгах с коктейлями в руках. И даже одновременно. Правда, не своей смертью померли – террорист-ваххабит кинул гранату в «зажратых русских собак».

Стоя́т их испуганные души и смотрят, как санитары грузят в труповозку обезображенные старые тела. Вдруг видят они рядом с собой своего приёмного сыночка, сияющего, как маленькое солнышко.

– Радуйтесь, папа и мама! – восклицает сыночек. – Выпросил у Христа для вас мученическую кончину!

– Мы же неверующие. Нас в рай не возьмут, – уныло говорит дед.

– Христос воскресе! – кричит сияющий сын.

– Воистину воскресе, – грустно отвечает его мать.

– Ну вот и вера в вас начала пробуждаться! – радуется сын. – Всё будет хорошо! И не таких дураков отмаливали!

Сердце Енисея Мазуркина

Жил-был бородатый мужичок по имени Енисей Мазуркин. Жил он неплохо, очень даже хорошо жил! Всё у него было: и своя фирма, и длинноногая жена с детишками, и трёхэтажная дача, и несколько квартир, и огромная машина, и даже японский мотоцикл с байкерской косухой. Всё это он добыл своими собственными руками.

Когда Еня был молодой, у него был очень вредный, злой и плешивый начальник. Этот начальник всё время уязвлял Енино самолюбие, заставлял Еню ходить к себе на ковёр и принимать разные нездоровые душевные позы. И Еня понял: единственный способ избежать ковра и поз – самому́ стать главным. Так он и сделал.

Переступив через десяток жалких слабовольных человечков, Еня оказался наверху – сам стал начальником. Это оказалось очень приятно. Теперь он сам заставлял людей ходить к себе на ковёр и принимать нездоровые позы. Словом, всё произошло как в американской компьютерной игре – когда хороший человек занимает плохое место, он почему-то становится плохим.

И вот как-то задумал Еня отправиться в Америку и поколесить по американским городам и весям на своём двухколёсном друге. Жену он, конечно, решил с собой не брать. Во-первых, кто-то должен был заботиться о детях. Во-вторых, жена не умела ездить на мотоцикле. А в-третьих, ей могло не понравиться, что он уединяется с байкерскими девочками в каждом новом мотеле. Естественно, дальше скандала бы она не пошла – ей довольно хорошо жилось, и она старалась не обращать внимания на любовные похождения мужа. Но нервы бы, без сомнения, потрепала, и вполне заслуженный Енин отдых был бы испорчен.

В общем, жену Еня в Америку не взял. Зато взял своего младшего брата, работающего Ениным заместителем. Брат очень гордился тем, что на ковре ему приходится принимать не несколько различных поз, как всем остальным Ениным подчинённым, а всего одну – суперпозу младшего брата.

Еня братишку даже по-своему любил. Разрешал ему кататься на своём мотоцикле и использовать девушек, которых уже попользовал сам. О, эта кровная братская любовь! Кто познал тебя до самой глубокой твоей глубины?!

И вот едут Енисей с братом по американским городам и весям на своих железных друзьях, радуются жизни. И вдруг – несчастье. Будь проклята американская резиновая промышленность! И хоть чернокожая байкерская девочка уверяла, что принимает таблеточки, Еня потащил её к юристу. Зачем ему нужен американский ребёнок-мулат? Чтобы потом к Малакиеву на шоу всей толпой заявиться? Да видал он этого раздутого от тщеславия еврейчика в гробу!

Одним словом, подписала девица все необходимые бумаги, получила свои двести долларов и была такова. А Еня с братом в Москву вернулись.

Но ведь не даром в народе говорят: чем дальше в лес, тем больше стресс. Заболел Еня через какое-то время гриппом, стал бегать по врачам, а те его – на анализы. И обнаружился у Ени страшный смертоносный вирус.

Енисей испугался и разозлился. Хотел разыскать ту негритянскую девицу и жестоко отомстить. Мстительности он ещё у своего первого плешивого начальника научился. Но правосудия Еня боялся больше, чем вируса, поэтому от мечты о мести пришлось отказаться. Тем более врачи обещали, что он может протянуть лет двадцать, если будет соблюдать необходимые меры. Не хотелось бы провести их в американской тюрьме…

Идёт как-то Енисей по улице и проходит мимо храма, на который кучу денег пожертвовал. На самом деле ему только казалось, что он их кучу пожертвовал: отданная сумма не превышала и половины стоимости его пятикомнатной квартиры. Однако пол мраморной плиткой в храме выложили и иконостас доделали.

Заходит Еня в храм и видит настоятеля, которому денежные конвертики в руки давал. Опустить деньги в щёлку ящичка для пожертвований у Ени рука не поднималась. Надо же, чтобы настоятель знал, кто и сколько пожертвовал, как же иначе?

И стал Еня жаловаться священнику на несправедливость судьбы. Мол, не мог этот Бог устроить, чтобы несчастье не с Еней, а с его младшим братом произошло? Брат всегда за него отдувался, мог выручить и на этот раз. Еня ведь до девяноста лет собирался жить, уже всю старость себе распланировал. Денег сколько этому Богу отвалил, а Бог так с ним нехорошо поступил! Где же хвалёная Божья справедливость?

Слушал священник своего благотворителя молча. Слушал-слушал, а когда поток Ениных жалоб иссяк, взял да и сказал Ене всю правду-матку. Что прелюбодеяние – страшный грех, который некоторые святые отцы приравнивали к убийству. Что в сделки Бог ни с кем не вступает, и купить себе место в Царствии Небесном нельзя, если только платой не будет всецелое искреннее покаяние. Что властолюбие – тоже тяжёлый грех, и нормальный человек должен избегать власти любой ценой. Что властолюбцы всем противны, и у них не бывает истинных почитателей, а восхваляют их одни глупцы и льстецы. И много чего ещё сказал.

Еня выслушал священника с открытым ртом. Первым его импульсом было – ударить этого неблагодарного попа по лицу, но Еня, разумеется, сдержался. К тому же Еня догадывался, как поступит подлый поп, если треснуть его по щеке – подставит свою вторую щёку.

В общем, вышел Енисей из храма на ватных ногах и с обгаженной душой. «Больше в церковь ни ногой!» – думает. На следующий день заявился к своему лечащему врачу – а тот фиксирует ничем не объяснимый резкий прогресс заболевания. Уже не двадцать лет обещает – дай Бог три годочка протянуть.

Совсем Еня впал в отчаяние. На фирму свою плюнул – пускай брат там хозяйничает. Лечится изо всех сил, а состояние день ото дня всё ухудшается, болезнь уже в последнюю стадию вошла. Не сегодня-завтра сляжет больной и больше с постели уже не встанет.

Побежал опять Еня к настоятелю облагодетельствованного им храма. В глаза священнику заглядывает и, как побитая собака, жалобно скулит.

– Ну что, дозрел, мой милый? – спрашивает священник.

– До чего дозрел? До отпевания? – вытаращил глаза Енисей.

– До покаяния всецелого, – вздыхает священник.

– Не знаю, – мямлит Еня. – А сколько нужно за него заплатить?

– Всё что есть! – говорит священник.

– В смысле, и фирму продать? И недвижимость?

– Больше!

– Только не мотоцикл! – сокрушается Еня. – Я его старшему сыну хотел вместе с косухой завещать – в память о безвременно ушедшем отце…

– Ещё больше!

– Да у меня, считай, больше ничего и нет! Только коттедж один в Испании, но про него даже жена не знает. И ещё пара счетов на чёрный день, не особо крупных. Я всю прибыль в развитие фирмы вкладывал!

– Куда как больше! – улыбается священник. – «Сын, дай мне твоё сердце!» – говорит Господь. А сердце куда больше всех материальных благ – оно весь мир может вместить.

– Если я отдам Богу своё сердце, я точно поправлюсь? – спрашивает Енисей.

– Не знаю, поправишься ты физически или нет, но душой исцелеешь – это точно! И перво-наперво ты девушку ту несчастную должен простить, которая тебя вирусом заразила.

И повёл священник Енисея к аналою, на котором Евангелие и крест покоились.

А что было дальше, я не расскажу. Даже и не проси́те! Ни про то, как Енин врач признал первую в своей практике серьёзную ошибку и обвинил во всём лабораторию, перепутавшую анализы. Ни про то, что страшный смертоносный вирус оказался обычным осложнением после гриппа, которое за неделю было вылечено специальными антибиотиками. Ни про то, как Еня покаялся перед женой и поклялся перед Богом никогда ей больше не изменять. Ни про то, что он передал фирму брату, всё лишнее имущество раздал больным детям и переехал жить с семьёй в деревню… Вы и сло́ва от меня обо всём этом не услышите! Я человек строгих правил. И когда я говорю «нет» – это значит «нет»!

Мужелюбие

Одна блондинка постоянно выходила замуж. Мужья липли к ней как мухи.

Проходит она, например, лечение в психиатрической клинике. Бац – лечащий врач уже бросил семью и на ней женился.

Или лежит она в наркологическом реабилитационном центре после запоя. Бац – один из реабилитаторов уже собирается идти с ней в ЗАГС.

А другой раз вызовет она по объявлению «мужа на час», а он ей мужем на целый месяц становится, а то и на два.

Квартира у неё была однокомнатная, поэтому когда блондинка приводила нового мужа, предыдущий муж не выдерживал и через какое-то время уходил.

Когда ме́ста для печатей в паспорте не осталось, работники ЗАГСа строго-настрого запретили ей приводить к ним новых мужей. Тогда она решила узаконивать отношения более простым способом: повесила на стену меловую доску, слева написала своё имя, справа вписывала имя текущего мужа, а ниже маленькими буковками – имя предыдущего. Это оказалось очень полезно, так как блондинка имена своих мужей частенько забывала, а спрашивать было неудобно. Раньше, когда она кричала «зайка» или «котик», прибегали сразу оба мужа – текущий и тот, который ещё не успел уйти. А теперь таких проблем не возникало: девушка смотрела на доску и безошибочно именовала того, кого хотела подозвать.

Возраст её мужей колебался в диапазоне от шестнадцати до шестидесяти пяти лет. Блондинка была девушкой вполне приличной и понимала, что выходить замуж за подростка или за старика – ниже её достоинства. Выходить замуж за женщину она тоже ни разу не пыталась, хотя с интересом посмотрела передачу о том, как это делается за рубежом.

И вот однажды пошла она в ночной клуб в поисках нового мужа, а старого оставила дома готовить еду. И видит блондинка чудесной красоты юношу, дёргающегося на танцполе. Как увидела – так сразу и влюбилась. Так сильно влюбилась, что позвала юношу в «лабиринт страсти» и незамедлительно вступила с ним в брак.

Потом они поехали к ней домой, чтобы продолжить брачные отношения. И только прошли в комнату, как из кухни появляется предыдущий муж. В одной руке у него тарелка с кавказским кушаньем, а в другой – большой кухонный нож.

– У нас на Кавказе такое нэ принято! – говорит бывший муж прекрасному юноше. – Сэйчас я тэбэ самае дарагое рэзать буду!

– Ну что ж, попробуй! – говорит юноша и скидывает свою модную кепочку. А под кепочкой у него – рога.

Попятился кавказец и выронил тарелку с кавказским кушаньем.

А юноша тут же скидывает джинсы, а под джинсами у него – волосатые копыта и длинный чёрный хвост.

Ещё сильнее попятился кавказец и выронил большой кухонный нож.

Тряхнул юноша своим длинным чёрным хвостом, и кавказца такой страх обуял, что он немедленно покинул квартиру своей бывшей жены.

– Ну что ж, продолжим наши любовные утехи? – повернулся удивительный юноша к девушке.

– Слушай, а ты кто вообще? – не удержалась от вопроса блондинка.

– Разве ты не видишь? Я – фавн!

– Слушай, я девушка приличная, я фавнов себе в мужья не беру. Вали-ка ты подобру-поздорову из моей квартиры!

– Ну, как знаешь, – обиделся фавн. Натянул джинсы и кепочку, да и пошёл обратно в ночной клуб. Мало там, что ли, других девушек, готовых пойти с ним в «лабиринт страсти»?

Блондинка после того случая совсем другой сделалась – даже близкие подруги её не узнаю́т. С кавказцами она больше дела не имеет и, прежде чем начать с кем-то встречаться, тщательно ощупывает его голову на предмет рогов. Да и вообще перестала называть своих бойфрендов мужьями, а себя всё чаще называет вавилонской блудницей. Наверное, Библию читает…

Волчья шерсть

Жил-был добрый, благостный православный писатель. Он писал, что надо всей душою любить Бога и ближних, увещевал своих читателей очищать души от греха и стяжать мирный дух, размышлял о вреде осуждения, зависти и других человеческих пороков. Очень любил творения преподобного Силуана Афонского и всё время цитировал их…

Никто из читателей и не подозревал, что писатель этот был оборотнем. Как только захлопывал он крышку ноутбука, так сразу превращался в волчару! Мнил себя непризнанным гением, мечтал о Патриаршей литературной премии и исступлённо требовал у Бога поставить во главе русского народа сильного вожака. (Самое смешное, что он даже не заметил, когда сильный вожак в действительности пришёл, потому что представлял его в своих грёзах совсем другим.)

По отношению к своим ближним оборотень вёл себя ужасно и в итоге распугал всех, кто его любил и поддерживал, включая собственную жену. Едва кто-нибудь пытался протянуть ему руку помощи или проявить братскую любовь, писатель прижимал уши, рычал и щерился. А если помочь пытался кто-то из писательской братии, оборотень бросался на него и старался побольнее укусить, забывая, что всего десять минут назад проникновенно рассуждал в текстовом редакторе о том, какой разрушительной силой обладают зависть и ненависть. Когда же кто-нибудь говорил бедняге, что у него острые клыки и лохматый хвост, писатель дико обижался и гордо удалялся в лесную чащу с украденной овечкой в зубах.

Так бы и жил этот удивительный субъект – кровожадный хищник и проповедник смирения одновременно – в своей писательской берлоге, пропитанной запахом волчьей шерсти и табака, – если бы Господь его не спас.

Всё случилось ясным летним вечером. Только собрался писатель заняться «нощным бдением» со своим ноутбуком, как в его окно кто-то постучал. И это было бы не удивительно, если бы жил он на первом этаже – но оборотень жил не на первом, а на двадцать первом. Подошёл он к окну и видит сияющий хромом автомобиль. Водительское стекло опущено, и благообразный возница в белой ливрее вежливо так постукивает в писательское окно.

Оборотень внутренне напрягся: где-то он о чём-то таком как будто бы читал… Но окно распахнул – из любопытства.

– Вы стали лауреатом самой главной литературной премии в духовном мире! – с лакейской улыбочкой говорит возница. – И я должен отвезти вас на торжественную церемонию вручения!

Писатель наконец вспомнил, что читал такую историю: один монах жил в горах и предавался нощным бдениям. Однажды ночью к нему явилась сияющая колесница, и кучер объявил, что монаха избрали архиепископом той страны и просят занять кафедру. Монах, ликуя, шагнул в сияющую колесницу, упал со скалы и разбился – ведь это было бесовское наваждение.

– Нашли дурака! – возмутился писатель и хотел уже захлопнуть окно. Но возница говорит:

– Я от Бога, а не от бесов. Если не верите, можете перекрестить мой лимузин.

Писатель вспомнил историю о другом монахе. Он, так же как и первый, жил в горах отшельником, к нему тоже явилась сияющая колесница, но монах был благоразумен и, прежде чем ступить в неё, перекрестил. Тогда видение растаяло как дым.

Писатель тут же перекрестил лимузин в полной уверенности, что тот немедленно растворится в воздухе. Но этого не произошло.

– Автомобиль антигравитационный, вы не разобьётесь, – заверил оборотня возница. – Пощупайте его бок: это лакированный металл, а не бесовский морок.

В общем, не выдержал наш герой, поддался на уговоры и уселся в антигравитационную колесницу. И правда не упал с двадцать первого этажа – крестное знамение не может ошибиться! Лимузин рванул в небо, прошёл через портал и перенёс писателя в иной мир, прямо на церемонию вручения литературной премии.

В роскошном зале сидело невиданное множество антропоморфных животных в дорогих нарядах. Холёные самки были украшены великолепными драгоценностями, блистательные самцы одеты в костюмы от лучших модельеров. Писатель с удивлением обнаружил, что и сам предстал не в образе человека, а в образе волка – породистого альфа-самца во фраке.

Его обступили фоторепортёры, стали приветствовать ведущие церемонии. Потом усадили на почётное место в первом ряду, и мероприятие началось.

Два ведущих зайца – один белый и один чёрный – начали называть различные номинации и объявлять победителей, перечисляя их литературные заслуги.

Приз за лучший любовный роман получила пожилая дикобразиха из Латинской Америки. Она была старой девой, поэтому тонко чувствовала психологию любви.

Приз за лучшее произведение для тинейджеров получила супружеская пара стервятников из Средиземноморья. Собственных детей у них не было, зато они преподавали в школе для умственно отсталых подростков и отлично изучили внутренний мир своих учеников.

Победителем в номинации «Лучший детектив» стал сурок из Канады. Пока все его сородичи пребывали в зимней спячке, он придумывал романы с запутанным сюжетом и размещал их на своём сайте – в итоге собрал десять миллионов просмотров. Получив памятную медаль с Эркюлем Пуаро, писатель заснул прямо на сцене.

В номинации «Научная фантастика» победил упитанный хорёк из Соединённого Королевства. В номинации «Ужасы и мистика» – тасманский дьявол. Приз за лучший приключенческий роман вручили непоседливой гепардихе, которая сразу же куда-то убежала.

Наконец белый заяц торжественно пошевелил длинными ушами и провозгласил:

– А теперь главный лауреат нашей премии, автор бестселлера, которым зачитываются ангелы, достойный продолжатель традиций Толстого и Достоевского – человек-волк из России с романом «Где же ты, православный вожак?»!

Писатель смущённо вышел на сцену и поклонился публике.

– Расскажите, как вам пришла в голову идея написать столь злободневный роман? – вопросил чёрный заяц.

– Ну, наша стая… в смысле, наше общество… нуждается в сильном лидере. И мне представился образ: живёт в маленькой деревеньке честный русский мужик, разводит овец, молится Богу. Он и ведать не ведает, что самим Промыслом ему суждено возглавить русский народ. Трагедия моего романа в том, что страна ищет своего вожака и не может найти. А сам будущий вожак настолько чист и смиренен, что и не помышляет о том, чтобы стать лидером Святой Руси. Весь сюжет романа построен на том, смогут ли они найти друг друга: невеста – жениха, стая – вожака, Церковь – спасителя. Или этого никогда не произойдёт?

– Да, действительно, вы осветили самую глобальную русскую проблему: как посадить святого на трон, – посочувствовал белый заяц. – Как Сергий Радонежский бегал от митрополитства, так любой честный, добрый и умный человек избегает трона – никуда от этого не деться. В общем, наши вам поздравления!

Писателя наградили Платиновой Книжкой, и он, выпятив грудь колесом, проследовал на своё место в зале.

– А теперь заключительная часть церемонии – вакханалия! – объявил чёрный ведущий. – Хищники могут кушать травоядных. А мы вынуждены откланяться и пожелать всем удачи!

Зайцы стремглав прыснули со сцены, а в зале послышалось нездоровое шевеление…

Оргия была в самом разгаре. Чета писателей-стервятников блаженно пировала на трупе капибары… Канадский мастер детектива с удивительной для себя резвостью уворачивался от зубов койота… Дикобразиха ощерилась иглами на молодую лисицу – видимо, не знающую толк в любовных переживаниях… Фантаст-хорёк с фантастической скоростью преследовал орущего благим матом петуха… Тасманский дьявол противно завывал, пытаясь сожрать коалу… А гепардиха уединилась в углу с упитанной газелью… Во все стороны летели ошмётки дорогих нарядов, серьги, браслеты, колье…

А вот нашему писателю не хотелось никого кушать. Он задумчиво сидел в сторонке и размышлял – на этот раз не о судьбе России, а о своей собственной судьбе. Почему-то ему вдруг стало совестно, что он такой зубастый, лохматый и плотоядный…

Писатель прикрыл глаза, и по лохматым волчьим щекам скатилось несколько чистых покаянных слезинок. А когда глаза вновь открылись, писатель увидел, что сидит в своей прокуренной комнате за ноутбуком. Глянул в окно: там сияющая колесница стремительно уносится вдаль. На письменном столе – Платиновая Книжка на подставочке. Нет, не сон это был…

И решил писатель круто изменить свою жизнь. Стал как волонтёр ухаживать за инвалидами, бросил курить, перестал есть мясо. Не обрастает он больше волчьей шерстью, и даже жена к нему вернулась. И пишет он теперь не чудны́е романы про латентных вожаков русского народа, а добрые детские сказки. Вот так всё здорово закончилось!

Нашего писателя Господь спа́с… Но есть ещё на Святой Руси немало писателей-оборотней. Если вы встретите такого – пожалейте беднягу, помоли́тесь за него. Только по голове лучше не гладьте – может ненароком и цапнуть!

Живые и мёртвая

Жила-была злая фермерша. Звали её Алина Буженинкина. Если бы фермерша была добрая, выращивала бы она себе помидорчики, огурчики, лук, тыкву и баклажаны, и горя бы не знала… Но она была злая и с детства мечтала заниматься животноводством.

Да, Алина всегда любила домашних животных, тщательно их изучала. Особенно её интересовало, из каких витаминов и микроэлементов наши меньшие братья состоят.

И вот появилась у Алины своя ферма. Каждый день она убивала уточек, барашков, козлят, кроликов, перепелов, индюшек. А уж как мечтала завести свиней! Но ей не разрешали – в области был карантин. Тогда она завела себе страусов – чем страус не свинья?

Самое удивительно, что фермерша была верующей. По крайней мере, считала себя таковой. В своём блоге она частенько размышляла о Боге, о его Промысле и мудром устройстве Божьего мира.

«Православные» записи в Живом Журнале перемежались с кровожадными, где Буженинкина описывала, какие чудесные блюда получаются из зверюшек, которых она только что забила.

А какие возвышенные стихи она писала!

О Боже, крастелей[12] пошли Народу своему! Набив утробы, воспоём Тотчас Тебе хвалу! Чем будут крастели сочней, Тем будем мы тучней! Возлюбим мы Тебя сильней, И Ты пошлёшь свиней!

Своим сыновьям она тоже с малолетства прививала любовь к животным. Учила обращаться с тесаком, сдирать с козлёнка шкуру, ощипывать птицу. А главное – воспринимать запах разлагающейся плоти в качестве дивного аромата питательной субстанции. «Коли в жизни прижмёт, не пропадут, – думала Алина. – Завсегда в морг устроятся работать».

А однажды фермерша взяла и написала книгу. Да не просто какую-то там книгу, а добрую детскую сказку! Сюжетные события происходили, конечно, на животноводческой ферме. Сначала гуси, утки, индюки и бараны делали людям всякие гадости и хотели убежать. Но потом смирились своей жестокой участи, предписанной самим Господом Богом, и безропотно отправились на алтарь чрева, то бишь в забойный цех.

Настал год свиньи, и Алина стала надеяться, что жизнь изменится к лучшему – что свиной карантин наконец снимут. Но вместо этого случилась беда: Буженинкина заболела одной нехорошей болезнью – той, которой многие чревоугодники-мясоеды заболевают. Живот у неё вывалился и округлился, как у беременной, а ножки и ручки высохли, сделались тоненькие и слабенькие. Стала она похожа на паучиху из «Властелина колец».

Но цыплятам всё равно головы продолжала свинчивать и грозила сатане сухоньким кулачком: мол, нас так просто не возьмёшь. Куда ж без диетического цыплячьего бульона, богатого всеми витаминами и микроэлементами!

Наконец стало ей совсем худо. И провалилась Алина в болезненную дрёму. Кажется ей, что идёт она по тёмному лесу, а вокруг мёртвые уточки да перепела на ветках сидят и мёртвыми крылышками хлопают. Вот ей под ноги бросается мёртвый кролик, вот бодает в бок мёртвый козлёнок. А вот на неё со всей дури несётся мёртвый страус Васька, которого она собственноручно обезглавила прошлой осенью. Она отскакивает в сторону, сворачивается под деревом в клубок и начинает горько плакать.

И вдруг понимает, что все эти звери – живые. Пусть плоть их скушали тучные чревоугодники, но их души отправились к Отцу и вместе с ангелами славят Сотворшего вся. А вот сама Алина – мёртвая, мертвее не бывает. И гниющее тело – всего лишь отражение загнившей души. Заплакала женщина ещё горше и проснулась.

Но что это?! Опухший живот исчез, высохшие руки и ноги укрепились. От страшной болезни не осталось и следа! Исцелилась покаянием душа – исцелилось и тело.

Ныне добрая фермерша Алина выращивает картошку, перец, капусту, баклажаны и кабачки – ферма у неё теперь овощная. А животные у неё в хозяйстве – для красоты. Согласитесь, нет никого прекраснее страуса или мускусной утки!

Каждый день Алина читает семьдесят седьмой псалом:

…и, как пыль, одождил на них мясо и, как песок морской, птиц пернатых: поверг их среди стана их, около жилищ их, – и они ели и пресытились; и желаемое ими дал им. Но ещё не прошла прихоть их, ещё пища была в устах их, гнев Божий пришёл на них, убил тучных их и юношей Израилевых низложил. При всём этом они продолжали грешить и не верили чудесам Его. И погубил дни их в суете и лета их в смятении. Когда Он убивал их, они искали Его и обращались, и с раннего утра прибегали к Богу, и вспоминали, что Бог – их прибежище, и Бог Всевышний – Избавитель их…[13]

Да-а-а, фермерша Алина каждый день читает этот псалом… Зачем? А чтоб не забывать, к чему приводит чревоугодное мясоядение!

Падение свинарника

Один батюшка очень любил Сталина и решил его канонизировать. Но упрямый Синод батюшкино предложение отверг.

Однако батюшка не сдался и раздобыл кусочек мумии своего кумира. Оказывается, один преданный сталинист успел оттяпать частицу вождя народов, прежде чем того захоронили. Состряпал батюшка антиминс с псевдомощами, освятил его у раскольного епископа Каинания и принялся строить храм в честь «равноапостольного Иосифа, Всесоветского чудотворца и страстотерпца».

Надо сказать, что денег у батюшки было много. Он долгие годы занимался отчиткой и скопил приличное состояние. Правда, ни одного беса батюшка не изгнал, но бесноватые и их родственники всё равно были очень довольны – они ценили саму попытку изгнания и делали щедрые пожертвования. А уж бесы-то как радовались! Они вовсю подыгрывали батюшке и кричали на весь храм: «Нету меня, нету, всё, я вышел!» А когда у «клиента» случался очередной приступ бесноватости, батюшка со скорбным лицом объяснял, что «выйти-то бес вышел, но потом взял да и вернулся; в Евангелии так и написано: Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идёт и берёт с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого[14]. Так что сами виноваты, что в доме убрались».

В общем, денежки у батюшки водились. Но коли в патриархии узнали бы, какой он храм строит, его живо бы сана лишили. И решил он замаскировать коммунистическое святилище под свинарник. Специально слух пустил, будто закупил породистых йоркширских свиней и будет заниматься их разводом.

И вот настал долгожданный день – свинарник построили. Недалеко от входа сделали что-то вроде братской могилы, венков навалили для пущей наглядности. У батюшки как раз любимый кобель преставился, так он его в братскую могилу захоронил вместе с ёжиком, которого сбил своим джипом, – чтоб не пустовала. Написали: «вечная память павшим». А позади могилы танк Т-70 на постаменте поставили, и батюшка собственноручно написал на башне: «за Родину! за Сталина!».

Раскольный епископ свинарник освятил, собрались служить первую литургию под покровом ночи. Народу понаехало! И идеолог православного коммунизма писатель Саша Прошкин со своей свитой, и пяток действующих архиереев-сталинистов с окладистыми бородами, и даже несколько государственных мужей во главе с министром культуры. Конечно же, все – инкогнито.

А литургия-то сорвалась! Не успел наш батюшка «Благословенно Царство…» возгласить, как в алтаре свинарника крыша начала обрушиваться. Бедолага еле выскочить успел со своим бесценным антиминсом.

Но посидели всё равно потом душевно. Поговорили о том, как бы побыстрее воцерковить коммунизм, помолились своему усатому покровителю. Вспомнили так называемых жертв сталинского террора, а на самом деле мучеников, искусственно созданных гением равноапостольного Иосифа, чтобы они молились на Небе за нашу погибающую от алкоголизма Родину.

Батюшку все сильно хвалили, называли «умом, честью и совестью» нашей эпохи. Договорились повторить мероприятие через месяц, когда крышу восстановят.

Тем временем народ со всей округи стал требовать свиного мяса, собрались уже на приступ свинарника идти. «Так ведь пост идёт!» – как может, отбивается батюшка. «Очень хорошо, что пост! – наседают мужики. – Сделаем холодец, будет чем разговляться!»

И вот один ушлый мужичок внутрь свинарника забрался. (Как он протиснулся в крошечное окошко под потолком – одному Богу ведомо.) Зыркает мужичок по сторонам и с ужасом понимает: свиньями тут и не пахнет. Бросился он к железной двери – та на несколько замков заперта. Хотел в МЧС звонить, да, оказывается, мобильник дома забыл. Полез назад в окошко – и застрял. «Караул!» – хриплым голосом кричит мужичок.

А караул тут как тут. Выдернули его из окошка, к стулу привязали и батюшку вызвали.

– Что же нам теперь с тобой, мил-человек, делать? – вслух рассуждает батюшка.

Мужичок мычит и глаза пучит. Сказал бы он, что с ним надо делать, крепко сказал бы на народно-разговорном наречии – да кляп мешает.

– Ты же ведь язык за зубами держать не умеешь?

Мужичок интенсивно кивает.

– Не умеешь, стало быть…

Мужичок машет головой из стороны в сторону.

– Ну вот, сам признался… А давай-ка, мил-человек, сделаем мы из тебя мученика! По заветам равноапостольного Иосифа! Будешь за наш алкоголичный народ на Небе молиться!

Мужичок притих, видать, понял, что не отвертится от сурового наказания. Вот до чего любовь к свинине может довести!

Обзвонил батюшка своих самых близких друзей – писателя Сашу Прошкина, владыку Каинания и министра культуры – да попросил явиться к двенадцати часам ночи в храм равноапостольного Иосифа. Будет, мол, у них НАСТОЯЩАЯ литургия, с отнюдь не бескровной жертвой.

Ближе к полуночи мужичка стали готовить к «таинству» – раздели, помыли, разложили на жертвеннике. (Крышу в алтаре как раз накануне закончили чинить.) Дали ему стакан водки для храбрости, но будущий новомученик почему-то пить отказался.

Тут как раз и трое «причастников» подтянулись. Саша Прошкин привёз «копие» в локоть длиной, позаимствованное из музея КГБ. По преданию, сие «орудие избавления» принадлежало самому́ Ежову. Владыка Каинаний – широкий дискос белого золота. Министр культуры – гравированный потир, конфискованный у подростковой секты «вурдалаков».

Кляп мужичку изо рта уже давно вынули, но он сидел тихо, приготавливаясь к принятию мученической кончины. Только когда почти что невинный страдалец увидел остро заточенное копие, он не выдержал и заверещал: «Пресвятая Богородица, спаси меня!»

– Она тебя и спасает, – ласково говорит батюшка, – спасает от алкоголизма и вечной смерти, уготавливая через принятие мученического венца к вечной блаженной жизни в Царстве Небесном!

И мягкой поступью направляется к жертвеннику с блестящим копием в руке.

Вдруг все слышат – в железную дверь кто-то стучит.

– Ну кого там ещё принесло? – вздыхает батюшка и делает знак караулу, чтобы посмотрели.

Караул открывает дверь, и входит в помещение женщина в длинной белой одежде – то ли в платье, то ли в саване. Глаза у неё – как сияющие звёздочки, кожа – белее жемчуга. Караул сразу как мёртвый сделался, а мужичок вскочил с жертвенника и женщине в ноги – бух. «Матушка, – шепчет, – Царица всеблагая!»

А четверо сталинистов смотрят на неё в оцепенении и оторвать взгляда не могут.

Женщина погладила мужичка по голове, посмотрела на палачей и улыбнулась. Как будто детей застала за невинной шалостью. И поманила за собой.

И видит наш мужичок: идут четыре суровых дядьки за женщиной в саване, как гамельнские крысы за Дудочником. Выходят из свинарника и исчезают вдали…

Что и говорить: исчезновение было громкое! Журналисты выдвинули около пятнадцати самобытных гипотез, а ряд должностных лиц лишились своих постов.

Через три месяца, после двадцати шести допросов и других следственных процедур, фээсбэшники отпустили мужичка восвояси, взяв подписку о невыезде. Правда, он выезжать никуда и не собирался.

Зато каждое воскресенье его стали видеть в храме за чтением акафиста Пресвятой Богородице. А свинину несостоявшийся мученик больше никогда в жизни в рот не брал. Да и вообще сделался вегетарианцем.

Свинарник разрушили японским бульдозером и на его месте приют для бездомных животных построили.

А в одном северном православном монастыре появилось четверо новых послушников. Один взял на себя подвиг плача о грехах своих. Второй – подвиг чтения неусыпаемой псалтири. Двое других, самых учёных – подвиг перевода греческих старцев на русский язык. И все они счастливы, как бывают счастливы блудные дети, вернувшиеся в отчий дом.

Осколки дьявольского зеркала

Жила-была хозяйка православного издательства. Вначале она издавала много хороших книг, была вежлива с авторами, ласкова с сотрудниками. Особенно любила одну бабушку-писательницу, у которой в семьдесят лет вдруг открылся дар написания книг в стиле «фэнтези».

А потом с издательницей приключилось несчастье – ей в сердце и в глаза попали осколки дьявольского зеркала. Помните начало «Снежной королевы»? А я вот подзабыл, так что перечитаю заново.

«…жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором всё доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, всё же негодное и безобразное, напротив, выступало ещё ярче, казалось ещё хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нём варёным шпинатом, а лучшие из людей – уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во всё лицо.

Дьявола всё это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля – у него была своя школа – рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.

– Теперь только, – говорили они, – можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!

И вот они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нём в искажённом виде.

Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим Творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись ещё, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, ещё больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть всё навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, – ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало.

Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда. Были между этими осколками и большие, такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, только беда была, если люди надевали их с целью смотреть на вещи и судить о них вернее! А злой тролль хохотал до колик, так приятно щекотал его успех этой выдумки…»[15]

Так вот, нашей издательнице в сердце и в глаза попали осколки дьявольского зеркала, и всё великое и прекрасное стало казаться ей ничтожным и гадким.

«Что это за мерзость?! – восклицала она, читая рукописи добрейшего детского сказочника. – Какой графоман написал такое уродство?»

«В России нет ни одного нормального православного писателя, – возмущалась она, давая интервью крупному порталу. – Одни ничтожества и бумагомараки!»

«Современная литература – клоака, полная нечистот, – жаловалась она подруге. – Да и классическая, честно признаться, тоже. Не так давно я пыталась перечитывать Достоевского – так меня чуть не стошнило!»

Окружающие не знали про осколки дьявольского зеркала и не могли понять, почему издательница из доброй и ласковой превратилась в жестокую и злую; почему она наговорила гадостей авторам и перестала издавать хорошие книги; почему стала унижать и оскорблять работников своего издательства.

Только фэнтезийную бабушку издательница ценила и не изводила – ведь лишь благодаря книгам этой бабушки издательство держалось на плаву. Но добрая бабушка взяла да и померла – такое с бабушками иногда случается. Царство ей Небесное!

После смерти бабушки издательница как с цепи сорвалась! Она решила извести всех православных писателей, как тараканов, и предать забвению всю художественную литературу как исчадие греха. Решить-то она решила, да вот только руки у неё были коротки. Ведь такое не под силу даже патриарху!

«Патриарху-то оно, может, и не под силу, а вот президенту такая работа по плечу!» – подумала издательница. И купила книгу по чёрной магии…

Вы только не подумайте, что она на самом деле стала злой – во всём виновато дьявольское зеркало! В глубине души издательница оставалась милостивым и кротким человеком (как и бедняжка Кай из сказки Андерсена). Просто хитрый бес захватил её сердце, разум и зрение.

Забыла издательница про свою православность и начала колдовать. И таких достигла успехов на этом поприще, что стала во сне являться самому́ президенту и внушать ему, что́ нужно делать.

Под воздействием чёрной магии ополчился властитель одной седьмой (или одной девятой?) части земной суши на художественную литературу. «Если все будут книжки читать, то кто будет работать? Кто будет Новую Россию строить?» – говорит. И велел все художественные книги сжечь, оставить только научные. А ведущий интернет-магазин электронных книг обвинил в нарушении авторских прав и отдал на растерзание Роскомнадзора.

Нашёлся и поэт-подпевала, Новый Маяковский. (Это он себе такой псевдоним взял – Новый Маяковский. Викентий Пимхусович Свинорезов был по паспорту.) И написал гениально-пропагандистское стихотворение в стиле Старого Маяковского:

Кончай мантру, Виктор! Борис, не жируй! Напяливай робу И мост строить дуй!

Сначала Свинорезов хотел написать: «и дом строить дуй». Но потом решил сделать стих более злободневным, посмотрел репортаж о строительстве Керченского моста и заменил «дом» на «мост». Президенту понравилось!

А наша издательница целыми днями бегала по книжным магазинам и лазила по интернету в поисках нарушителей. Если продавец книжной лавки подозрительно подмигивал, она мило улыбалась и говорила заветное слово. Когда же тот вынимал из-под прилавка книгу Пелевина или Акунина, вызывала полицию. А на сайты, распространяющие художественные книги, натравливала Роскомнадзор.

Светские писатели вместе с Гоголем, Толстым и Достоевским ушли в подполье, а православные – забились в щели, как тараканы, и замолчали насовсем. А издательница вместо того чтобы радоваться, что добилась своей цели, вдруг затосковала. Чуть до суицида дело не дошло – с православными, практикующими чёрную магию, такое иногда случается. Но слава Богу – не дошло.

«Почему все ваши сказки хорошо кончаются? – возмутится читатель. – Развели тут голливудщину с хэппи-эндами! Надо, чтоб она в реке утопилась за все свои злые дела!»

Даже не знаю, что на это сказать. Может, это нескромно прозвучит, но когда пишешь книжку для умных и добрых, ты должен сам в значительной степени обладать этими качествами. Ну и посудите сами: разве может умный и добрый человек написать сказку с несчастливым концом? Вы вообще видели рисунок на обложке?!

Однако вернёмся к нашей издательнице. Вы уже догадываетесь, что она спаслась от хитрого беса и от дьявольских осколков. Весь вопрос – как?

А у неё, как и у Кая, нашёлся добрый друг, который вызволил её сердце из ледяного плена. И кто бы это мог быть? А та самая бабушка – фэнтезийная писательница! Ну и что, что она померла. Мёртвые – они гораздо круче живых (при условии, конечно, что правильно жили на земле).

«…Тогда Герда заплакала; горячие слёзы её упали ему на грудь, проникли в сердце, растопили его ледяную кору и расплавили осколок. Кай взглянул на Герду, а она запела:

Розы цветут… Красота, красота! Скоро узрим мы Младенца Христа.

Кай вдруг залился слезами и плакал так долго и так сильно, что осколок вытек из глаза вместе со слезами. Тогда он узнал Герду и очень обрадовался.

– Герда! Милая моя Герда!.. Где же это ты была так долго? Где был я сам? – И он оглянулся вокруг. – Как здесь холодно, пустынно!

И он крепко прижался к Герде. Она смеялась и плакала от радости. Да, радость была такая, что даже льдины пустились в пляс, а когда устали, улеглись и составили то самое слово, которое задала сложить Каю Снежная королева; сложив его, он мог сделаться сам себе господином, да ещё получить от неё в дар весь свет и пару новых коньков. Герда поцеловала Кая в обе щёки, и они опять зацвели розами; поцеловала его в глаза, и они заблистали, как её глаза; поцеловала его руки и ноги, и он опять стал бодрым и здоровым…»

Вот что творит рождественский псалом! Вот что творят горячие молитвенные слёзы! Вот что творит воспоминание о вечной жизни – ведь именно слово «вечность» должен был составить Кай и не мог, пока был под властью хитрого ледяного беса!

Наша издательница очнулась от дьявольского сна, сделалась сама себе госпожой и получила в подарок весь мир и пару новых коньков в придачу. Бабушка-писательница нарадоваться на неё не может!

И властитель одной какой-то там части земной суши тоже очнулся от сна, навеянного чёрной магией. Да как закричит: «Немедленно приставить Витьку и Борьку к награде за стойкость в борьбе с системой! И Серёжку не забудьте – фантасты, они тоже нужны России!»

Роскомнадзор разблокировал все сайты художественной литературы. Сожжённые книги переиздали. А Нового Маяковского-Свинорезова торжественно выгнали из Союза писателей и объявили «врагом читающего народа».

Все православные писатели повылезали из щелей и ломанулись издаваться к нашей издательнице. А она никому больше не отказывала, была со всеми мила и ласкова, даже пересела с кроссовера «Лексус» на «Ладу Иксрэй» – чтобы поддержать отечественную промышленность. А фэнтезийная бабушка…

«…Бабушка сидела на солнышке и громко читала Евангелие: Если не будете как дети, не войдёте в Царствие Небесное[16]!

Кай и Герда взглянули друг на друга и тут только поняли смысл старого псалма:

Розы цветут… Красота, красота! Скоро узрим мы Младенца Христа.

Так сидели они рядышком, оба уже взрослые, но дети сердцем и душою, а на дворе стояло тёплое, благодатное лето!»

1

Octopus impeccabilitas – осьминог безгрешный (лат.).

(обратно)

2

Ушлёпок раскосушенный – дурачок в косухе. (Прим. авторов.)

(обратно)

3

Металлюга упоротый – металлист, находящийся под воздействием наркотиков. (Прим. авторов.)

(обратно)

4

Слово киднеппинг происходит не от слова kid (ребёнок), а от слова kidnap (похищать). (Прим. авторов.)

(обратно)

5

Долбачи заширенные – наркоманы с большим стажем. (Прим. авторов.)

(обратно)

6

Лк. 6:38.

(обратно)

7

Индус был не ортодоксальным кришнаитом, а сектантом, и верил в то, что Кришна есть верховное божество, которое может воплощаться множество раз. (Прим. авторов.)

(обратно)

8

Лопатник (нар. – разг.) – фаблет, большой смартфон.

(обратно)

9

Видюха (комп. сленг) – видеокарта.

(обратно)

10

GeForce – семейство графических микропроцессоров компании NVIDIA.

(обратно)

11

Первые три справки – во избежание заражения жертвы паразитами или инфекцией, а четвёртая – чтобы поберечь чувства лохматохвостофобов. (Прим. авторов.)

(обратно)

12

Крастели – коростели, перепела (церк.-слав.).

(обратно)

13

Пс. 77:27–35.

(обратно)

14

Мф. 12:43–45.

(обратно)

15

Здесь и далее: Г. Х. Андерсен. «Снежная королева».

(обратно)

16

Мф. 18:3.

(обратно)

Оглавление

Солнечный юноша и армия тьмы

Спасительный свет

Предсмертное покаяние дракона

Рычаг, переворачивающий всё

О́ктопус импекабили́тас[1]

Сны богов

Баблоян и русалка

Баба Фрося и киднепперы

Варкрафт – искусство духовной брани

Умно-жжение

Рождество в сортире

Чудеса на Пасху

Не только крысы

Как избавиться от упырей

Шутерная радость

Настоящий дирижабль

Между двух небес

Послания дяди Сэма нововылупленному племяннику

  Первое послание

  Второе послание

  Третье послание

  Четвёртое послание

  О пятом послании дяди Сэма

Царь зверей с пятачком

Небесное домостроительство

Усатая нечисть и благочестивый Мишенька

Бомж знает, что делать!

Свято место пусто не бывает

Кто из нас без греха?

Спящий ангел

Дилемма поповича

Пить или не пить?

Приключения Сёвы Моржова в Православном Царстве

Совет душевного лекаря

Сердце Енисея Мазуркина

Мужелюбие

Волчья шерсть

Живые и мёртвая

Падение свинарника

Осколки дьявольского зеркала Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg