«Записки бывшего атеиста»

Людей можно разделить лишь на три категории:

к первой относятся те, что обрели Бога и служат Ему;

ко второй — те, что, не обретя, ищут Его;

к третьей — те, что существуют, не обретя и не утруждая себя поисками.

Первые разумны и счастливы, третьи безумны и несчастны, те, что посередине, — несчастны и разумны.

Когда я был атеистом, все было просто: жизнь — бесконечна, пространство — беспредельно, время — без начала и конца, а миром правила борьба классов и пролетарии всех стран хотели соединиться, чтобы построить коммунизм, то есть рай земной без насилия, без войн и эксплуатации человека человеком, как в романе Ивана Ефремова «Туманность Андромеды».

Хорошее было время! «Фонтаны били голубые, и розы алые цвели» пели Татьяна и Сергей Никитины.

Однако были и некоторые недоумения, которые не укладывались в простую схему, нарисованную выше. Например, вот одно из моих самых первых связных детских воспоминаний.

Весна, теплый радостный день, ярко светит солнце. Я иду с мамой за ручку по Киеву 1955 года. И вдруг замечаю, как что-то неуловимо изменилось. Все люди вокруг улыбаются друг другу и несут в руках веточки, усеянные пушистыми почками. Это меня так поразило, что я почти закричал: «Мама, мама! Что это?». И мама мне ответила, тоже улыбаясь: «Это — Вербное Воскресенье!» Эти необычные слова так поразили меня, что я запомнил их на всю жизнь, хотя их смысл мне открылся лет так через тридцать…

Или другой эпизод. По воскресеньям в наш дом, к бабушке приходила тётя Пая, как мы её с братом называли. А на самом деле Прасковья Харьковская, урожденная Ушакова, правнучка легендарного адмирала Ушакова и вдова бабушкиного брата, умершего вскоре после революции. Она всегда приносила бабушке просфорки, и по большому секрету мы знали, что это из церкви. О том, что такое просфорки, я тоже узнал тридцать лет спустя.