«Просто христианство»

Это все, что касается моих умолчаний по поводу доктрины. В книге третьей, в которой речь идет о вопросах морали, я также обошел молчанием некоторые моменты, но по иным причинам. Еще с той поры, когда я служил рядовым во время первой мировой войны, я проникся антипатией к людям, которые, сидя в безопасности штабов, издавали призывы и наставления для тех, кто находился на линии фронта. В результате я не склонен много говорить об искушениях, с которыми мне самому не приходилось сталкиваться. Я полагаю, что нет такого человека, который был бы искушаем всеми грехами. Уж так случилось, что тот импульс, который делает из людей игроков, не был заложен в меня при моем сотворении; и, вне сомнений, я расплачиваюсь за это отсутствием во мне и других, полезных импульсов, которые, будучи преувеличены или искажены, толкают человека на путь азартной игры. Поэтому я не чувствую себя достаточно сведущим, чтобы давать советы относительно того, какая азартная игра позволительна, а какая — нет: если и вообще существуют позволительные азартные игры, то мне об этом просто неизвестно. Я также обошел молчанием вопрос о противозачаточных средствах. Я не женщина, я даже не женатый человек и не священник. Поэтому я не считаю себя вправе занимать решительную позицию в вопросе, связанном с болью, опасностью и издержками, от которых я сам избавлен; кроме того, я не занимаю пасторской должности, которая обязывала бы меня к этому.

Могут возникнуть и более глубокие возражения — они и были выражены — по поводу моего понимания слова христианин, которым я обозначаю человека, разделяющего общепринятые доктрины христианства. Люди задают мне вопрос: «Кто вы такой, чтобы устанавливать, кто христианин, а кто нет?» Или: «Не могут ли многие люди, не способные поверить в эти доктрины, оказаться гораздо более истинными христианами, более близкими к духу Христа, чем те, кто в эти доктрины верит?» Это возражение в каком-то смысле очень верное, очень милосердное, очень духовное, очень чуткое. Но обладая всеми полезными свойствами, оно — бесполезно. Мы просто не можем безнаказанно пользоваться языковыми категориями так, как того хотят от нас наши оппоненты. Я постараюсь разъяснить это на примере употребления другого, гораздо менее важного слова.