«Душа и ее механизм»

“Легко показать, что во взаимодействии между телом и душой не больше загадок, чем в любом другом примере причинно-следственной связи, и что только неоправданная уверенность в том, что мы что-то понимаем в одном случае, вызывает наше удивление, что мы ничего не понимаем в другом”.

Рудольф Герман Лотце

“Смысл, что нисходит от “я”, нашей главной надежды, наполняет тело; оно становится совокупностью значений, а не просто совокупностью клеток. Его органы — не простые составляющие, но символы, опасные и глубокие. Оно в целом становится носителем ценности, красоты или уродства, грации и слаженности механизма, внутренней философии; гордость и стыд, ненасытный интерес к искусству, гибкая выразительность танца, — все становится объяснимым. Поза, жест, миллионы тончайших выразительных оттенков цвета и напряжения лица становятся непосредственными, естественными проявлениями внутренних движений. Поэзия и мораль, религия и логика вновь заявляют о себе в членах нашего тела, также как и в наших умах, и мир снова обретает то конкретное единство, которого наша склонность в анализу угрожала нас лишить”.

“‘Я’, его тело и свобода”.

У.Е.Хоукинг, стр.97

9]

Нашим отношением к философской и психологической мысли Востока является большей частью либо безрассудное благоговение, либо столь же безрассудное недоверие. Жаль, что это так. Обожатели так же никчемны, как и недоверчивые. Ни благоговение, ни недоверие не позволяют нам правильно оценить обширную сферу восточного мышления, своеобразного и очень отличающегося от нашего собственного и все же — как вскоре обнаруживается — фундаментально такого же в своих глубинных поисках.

Именно эти крайности, несомненно, виной тому, что восточная мысль почти полностью отсутствует в наших философских и психологических книгах. Есть и еще одна причина. У Востока свои собственные идиомы, которые Западу трудно понять и перевести. Из-за них восточные писания кажутся каким-то странным жаргоном, использующимся для причудливого поэтизирования или мистификации.