«Тора для атеиста»

Я родился в 1929 году — в год Великого перелома (позвоночника Советскому народу). И ледяной ветер свирепых перемен продувал мою колыбель и продолжался непрерывно во времена моего детства, отрочества, юности, зрелости — и по сей день он дует уже на старости моих лет. Одним словом, кожа задубела, но боль не притупилась.

В 2004 году, когда я гостил в Израиле у моих детей, Правительством страны была сделана первая попытка изгнания поселенцев из Газы с целью передачи палестинцам евреями взлелеянных мест. Тогда я звонил по телефону прямо на квартиры членам центра правящей партии ЛИКУД с настоятельной просьбой не делать этого. Один абонент спросил:

— А почему ты на этом настаиваешь?

— Потому что в 33-м году во время голодомора меня украли на холодец, едва в кастрюлю не угодил.

Не знаю — дошло до абонента или нет, и причем тут одно к другому? Я то знаю причем, вернее чувствую нутром. Но как же это объяснить словами, как передать? Каким членораздельным криком? И не только это. Почему, например, мой папа — ребенок из ортодоксальной еврейской семьи — сделался русским революционером? Почему устраивал маевки, кидал бомбы, назвал меня Эмилем в честь своего товарища-боевика, который кого-то подорвал из высокого начальства. Почему он и его товарищи яростно спорили с Владимиром — Зеевом Жаботинским? Почему Жаботинский предсказал моему отцу его и мою судьбу? Почему предсказание сбылось? Почему отца расстреляли в 1938 году?

Или: Почему знакомый ортодоксальный раввин отказался от Бога, вступил в большевистскую партию, стал чекистом и мучил собратьев своих в застенках НКВД, обращаясь к ним на языке лошем кайдеш — так называли тогда иврит? Почему соседи во время немецкой оккупации пытались выдать нас им на растерзание? Почему же мы только в этот момент и осознали свое еврейство — да так поздно — лишь на краю нашей братской могилы? А где же мы раньше были?

Эти вопросы можно задавать бесконечно. Всю жизнь они мучили меня — в разных вариантах и в бесконечных сочетаниях. Впрочем, не одного меня. Мое поколение бьется над этими вопросами по сей день. Ибо моя судьба — не что-то особенное. Лишь только типичная тривиальная каторга души и тела. Как и у прочих всех. А что делать? Остается только предупредить детей и внуков. Ибо наш негативный опыт важнее их позитивного.