«Так откуда у нас взялись варяги?»

Дополнительные доказательства моей теории

Так откуда у нас взялись варяги?

   Норманнская теория немецкого теоретика русской истории Миллера считается признанной, особенно русской властью. Отчего и в школе нас учат именно по ней. Про то, как именно нашел Петр I в Кенигсбергской библиотеке «радзивилловскую» летопись нашего историка Нестора я уже писал не один раз. Здесь же только заявляю, что это невообразимая чушь, вранье и подделка. Для этой статьи — это голые слова, хотя они и доказаны в соответствующем месте. Для этой статьи у меня есть новые доказательства, ранее не представлявшиеся.

   Начнем с того, что норманн — это северный человек, и только. Не обязательно со Скандинавии, хотя на Западе и считается, что это именно так. Дескать, норманны завоевали не только французскую Нормандию, но и Сицилию. Пусть так, я здесь с этим спорить не буду, хотя в своей книге и посмеялся вдоволь над этой небылицей. И вспомнил здесь об этом лишь потому, что на Руси норманнов дескать называли варягами, которых дескать финно–угорские (русские) лесные дикари позвали «володеть» собою. Как будто в истории есть хотя бы один подобный пример.

   Я–то давно знаю, что варяги пришли владеть нами совсем с другой стороны, с юга, и поэтому мне очень смешно, когда я читаю, что — с севера, из Скандинавии. Особенно смешно потому, что ни один народ в достоверной истории не звал иностранцев владеть собою. И потому, что у историков, я думаю специально, вышло — с противоположной стороны, чтоб было как в идиотской загадке о зеленой селедке, висящей в гостиной, и все это, «чтоб труднее отгадать». Я это неоднократно доказал в других своих работах. Теперь то же самое буду доказывать другим методом.

   Известно, что любой язык меняется каждые пятьдесят лет до неузнаваемости, но это не касается корней слов. Это примерно как в моде на одежду: штаны остаются штанами, платье — платьем, но вот детали на них — как галька на пляже: нет двух одинаковых. Поэтому исследовать корни слов в сочетании с «гальками» — одно удовольствие, но и не только: познавательность важнее.