«Грибники ходят с ножами»

Но лимона не оказалось. И чаю — тоже. И вечер был теплый.

Пока все спали, я перелистывал странички. Ну и что? Кому, трезвому или пьяному, понравится это? Разве что самому Лейкину, которого не существует. Может, Леха, при его могучих связях, куда-то втолкнет?

Я шел на кухню, накрывал его еще и одеялом.

Леха приезжал ко мне раз в неделю. Я работал тогда инженером-электриком в одной скучной конторе, и чтоб от службы той осталась хоть какая память, замечу на том языке: амплитуда событий нарастала. Литературная моя карьера в Москве совершала, со слов Лехи, безумные скачки вверх и вниз.

— Твардовскому твой рассказ понравился. Он — за!

Ура!

— Но Солженицын — резко против! Говорит, правды мало.

— При чем здесь Солженицын-то? — стонал я. — Кто дал ему?

— Я, — говорил неумолимый Леха.

Лучше бы он свой рассказ дал Солженицыну, а не меня мучил!

Трудные это были годы...

— Все! Я еду с тобой!

— Пожалуйста... только хуже будет, — проговорил Леха, уязвленно усмехнувшись. И оказался прав.

Ненастным утром в Москве мы долго добирались до лехиной бедняцкой квартирки, странным образом расположенной в треугольнике между тремя железнодорожными насыпями. Потому, наверное, он и железнодорожник?

Хоть отчасти я отомстил ему — выпил целый заварочный чайник его чая, сожрал полколбасы. Вот так вот. Наш ответ Чемберлену! Теперь мы гостим!

Он вышел в коммунальный коридор позвонить и вернулся на удивление быстро, зловеще усмехаясь.

— Будут все!

— Все? Неужели?! — Я не то чтобы был рад...

— Мое слово кое-что значит для них! — веско проговорил Леха.

Видимо — возил.

— Только выпивону с собой возьми, а то в Доме литератора обдерут как липку. Все так делают.

И я теперь — как все! Отдавая мне старый долг, он сварливо упрекал меня в стремлении к роскоши, несовместимой со званием писателя. Я горячо это отрицал. С двумя тяжелыми брякающими портфелями мы вошли, исподлобья озираясь, в высокий резной ресторан Дома литератора.

— Ну... нет никого пока, — пробормотал Леха.

— Никого?

Это было почти счастье!

— Давай тогда немного выпьем. Чтобы не волноваться! — радостно предложил я.

За нашим столом оказалась красивая, холеная дама средних лет. Впрочем, именно таких здесь было немало. Именно они, как я сразу же умно догадался, и определяют тут политику!

— Не хотите ли немного выпить?