«Черные руны»

Этот рыбацкий поселок, жители которого издревле занимались промыслом сельди, не в пример другим таким же местечкам никогда и нигде не упоминался, о нем молчали; лишь однажды поселок привлек к себе внимание, потому, очевидно, что на протяжении всей своей историй полностью отвечал исконному назначению, тогда как другие изменяли этому назначению под влиянием неумолимого времени.

Поселок лежит в глубине длинного фьорда, у подножия крутых гор, и плодородной почвы вокруг почти нет — впрочем, основатели поселка намеревались черпать достаток из глубин морских, притом в кратчайшие сроки, а не выжимать из скудной пашни жалкие урожаи. Край этот был, таким образом, землей суровой, первобытной, неспособной что-нибудь родить. Формально он входил в состав одного из церковных приходов, но священники и взглядов не удостаивали эту землю, до тех пор пока одному норвежскому авантюристу, еле сводившему у себя на родине концы с концами, не предложили взять весь этот участок в аренду и расширить промысел сельди. Стараниями норвежца жизнь здесь забила ключом, а в руки его быстро потекло богатство. И люди потянулись сюда даже из тех мест, где земли были плодороднее, и начали ловить сельдь для норвежца. А раз появились люди, значит, и за событиями дело не стало. Потом вдруг селедка пропала, и норвежец куда-то исчез, а у людей осталась масса свободного времени, кое-какие воспоминания и никаких средств к существованию. Однако спасение было не за горами, и вскоре во главе растерявшихся людей стал другой, а назначение поселка осталось прежним — давать барыши ловким дельцам. Этот другой не был таким авантюристом, как норвежец, и богатство его росло не столь быстро. В нынешние времена сказали бы, что для человека его способностей он обладал хорошей хваткой.