«Маше»

Кирилл Сёмкин МАШЕ

Мы выходим на московский проспект.

Радость переполняет, и мы прибавляем шаг.

Ярко светящие фонари, красивые витрины, прохладный воздух в лицо. На секунду понимаешь: это именно то, ради чего живешь! В ушах звенит музыка, мы двигаемся в ритм по направлению жизни! Все вокруг меняется очень быстро, прекрасные картинки простого человеческого бытия возникают и исчезают, оставляя на душе щемящее чувство свободы.

Иногда мы касаемся друг друга, я беру тебя за руку, чувствую твой обворожительный взгляд, и мы снова расстаемся на некоторое время, чтобы случайно не задеть, не толкнуть, не потревожить людей вокруг.

Ты перепрыгиваешь маленькие лужи и еле заметные трещины на асфальте, заливаясь очаровательным смехом. Сегодня и всегда ты само совершенство. А кто мог знать еще пару недель назад, что все так сложится. Кто мог знать, что за этими карими глазами скрывается такое богатство?

Я пытаюсь догнать тебя, но не могу, так как ты вдруг опять срываешься с места и бежишь, по привычке поправляя синий берет.

Ты появилась в моей жизни именно тогда, когда я отчаялся; отчаялся что-либо понять и что-либо найти. Мое разочарование не знало предела, мой физический и моральный потенциал равнялся нулю. Я уже слишком давно не проявлял какой-то инициативы, зная по печальному опыту, что это не принесет ничего хорошего. Боже, я уже почти понимал, что могу сойти с ума от того образа жизни, в который погрузился. Ведь стоять на месте во всем для человека моего склада не выносимо.

Людей становится все больше.

Внезапно мы чувствуем запах свежих горячих бутербродов. Наши глаза вновь встречаются и приходят к согласию. Мы на минутку останавливаемся, покупаем мягкие, еще горячие бутерброды, залитые томатным соусом, и вновь срываемся с места. Как безумные мы продолжаем свой путь подгоняемые любовью.

Тот день навсегда останется в моей памяти. Я случайно подошел к книжному развалу, стал рассеяно, хаотично брать и рассматривать книги. Я не ожидал найти что-либо интересное и новое, так как вчера просмотрел все очень тщательно с моим непонятным упорством и азартом. Я переходил от латка к латку, пытаясь просто убить время, как вдруг заметил то, что давно искал: книгу по философии серебряного века. Но в тот же момент ее взяли чьи-то хрупкие руки, я поморщилась, и встал рядом в ожидании водворения книги на место, но человек достал деньги, заплатил за книгу и убрал ее в сумку. Только тогда я взглянул на того, кто так бесцеремонно отобрал у меня единственное утешение. Ее лицо, полное собственного превосходства, поразили меня в первые же секунды.

Теперь мы попали в самую гущу событий. Приходится сбросить темп и прижаться к друг другу, чтобы не потеряться. Пестрота сменяющихся картин перед глазами одновременно пугает своей скоростью и завораживает. Во рту все горит от острого соуса, и я останавливаюсь купить воды.

Уже тогда я все знал. Я схватил незнакомку за рукав и начал что-то говорить. Говорить слова практически несвязанные между собой, но она понимала меня. Понимала! И ее глаза улыбались мне. Затем дверь ее подъезда, номер телефона на кусочке бумаге, первый мой звонок утром следующего дня, первое осознанное свидание, первый поцелуй. Во всех этих со стороны банальных вещах я находил исцеление, исцеление от той страшной меланхолии, что мучила меня. Ко мне возвращались силы и вдохновение.

Силы практически на исходе. Мы начинаем уставать от постоянного гула машин и людей вокруг. Крепко сжимая наши руки, сворачиваем в небольшой переулок. Но перемена очень сильно действуют на наше состояние. Мы внезапно останавливаемся, понимая, что хотели совсем не это. Плохо освещенный тротуар, подъездная вонь. Мы становимся друг против друга, так близко, что ощущаем свое дыхание, мои руки нежно сжимают тебя. Ты вся в моей власти. Твои глаза нежно закрываются и я целую их.

Прости меня, прости, это слишком хорошо, что бы быть реальностью. Ты слишком очаровательна, ты слишком прекрасна, ты… Я не должен сейчас об этом говорить, но я тебя не достоин. Мышка, ты слышишь? Я испорчу тебе жизнь, я превращу ее в сущий ад, я не могу любить!

Твое лицо искажается гримасой ужаса. Ты отстраняешь меня и в следующую долю секунды бегом устремляешься обратно, на московский проспект, туда, где ты чувствовала себя счастливой.

PS: Последние несколько моих работ не находили обширных откликов народных масс, видимо потому, что очень сильно увлекся религией и философией, вещами практически никому не нужными в наше «прогрессивное» время. Этим небольшим рассказом я опять возвращаюсь к тривиальному сентиментализму.