«Кто лучше»

Антон Шутов КТО ЛУЧШЕ

Гарик и Тоха встретились. Весь разговор состоялся утром. Они планировали эту встречу, потому что для любого человека важно общение, но в общении иногда важно находить друзей похожих на себя. Они были похожи.

Когда появился Тоха, Гарик ни с того ни с сего хмыкнул. Причины не было, но это хмыканье всё равно имело какой-то смысл — ни плохой, ни хороший. Нейтральный.

— Привет.

— Привет. Всё нормально?

— Да. А у тебя как дела?

Солнце взошло недавно и ещё не жгло, а было по-нежному тёплым и очень приятным в утренней свежести. Все краски яркие и отчётливые.

— Послушай, Гарик, сегодня мы идём на скачки, ты не забыл.

— На какие скачки? — отозвался задумчивый Гарик.

— На автомобильные, смешной ты. Конечно на лошадиные.

Мне хочется взглянуть.

— Ну, можно.

— Тох, — спросил Гарик. — Скажи мне, что за, чёрт возьми, такое… — он призадумался, а потом продолжил. — Эти скачки, они не выходят у меня из головы, честное слово, все лошади на ипподроме бегут сломя голову ради того, чтобы добежать первыми. Представь только, все. — Он остановился, а потом медленно продолжил, чётко произнося каждое слово. Совсем не торопясь. — А Все вокруг ставят на их бег свои деньги, хотят порадоваться фортуне, но тоже понимают, что добежит первой только одна лошадь.

Тоха задумчиво смотрел на Гарика. Тот продолжал.

— И добежать первыми хотя бы две лошади никак не смогут, ну никак, так не положено ни правилами ипподромов, ни самой сущностью природы. И они решают, состязаются, кричат, болеют, ждут, что придёт всего лишь одна лошадь. И та будет лучшей. — Он взглянул на друга, взгляд был полон твёрдости и решительности. — Согласись ведь, будет лучшей?

Тоха кивнул.

— Лучшей. — подтвердил он свой кивок.

— Да даже если забыть про скачки, всё точно так же бывает. Так почему постоянно кому-то хочется быть лучшим.

— А тебе не хочется что ли? — спросил Тоха, заглядывая в глаза Гарику с той надеждой, что вся эта болтовня прекратится как можно скорее. И эта надежда была похожа на слабый блеск обиды.

— Да, может быть и хочется. — нахмурился тот. — Просто понимаешь, мне хочется, тебе хочется. Хочется этого же самого и двум собеседникам вступающим в спор, хочется оппонентам, заключающим пари. Но выход то один, кто-то будет лучшим, правда на чьей-то стороне. Видишь как, они сознательно идут на стычку, чтобы вывести себя на первое место, пусть и не всегда получается такая трава.

— Ах, чёрт возьми, какая девушка. — произнёс Тоха, чей затуманенный взгляд уже давно блуждал по пейзажам где-то за спиной Гарика.

Гарик оглянулся.

— Ну Тоха… — начал с долей укора в голосе Гарик, а потом замолчал, потому что заметил её. Он улыбнулся. — Тебе тоже нравятся блондинки?

— Да кому они не нравятся. — Тоха улыбнулся.

— Да был у меня один друг, которому… Ладно, не важно. Ты меня слушаешь?

Тоха кивнул и вернулся своим вниманием к беседе.

— Извини. — сказал он.

— Ага. Так вот, постоянное состязательство, выказывание себя, что-то странное в этом, неуместное в добрых отношениях. Когда кто-то не может быть терпимым к превосходству другого… — Гарик на мгновение нахмурился.

— Гм. Слова дурные какие-то: превосходство другого.

В общем, по-любому, тогда он начинает ставить свою ставку, выводить себя на такие же скачки. — он помолчал, смотря на Гарика. — Соревнования. Слышишь? Со-рев-но-ва-ни-я. А это такая вещь, где будет один выигравший и куча проигравших. Вторые и третьи места — кому они по сути нужны? Только проигравшим, для удовлетворения. Первый — всегда один.

— Ну и что? — сквозь зубы, но без всякой тени агрессии прошипел Тоха.

— В общем, я к тому говорю, что если уж ты нацелен на хорошие отношения, хочешь, соответственно, заботиться друг о друге, поддерживать друг-друга, то никакого причинения боли, выдвижения себя, задвижения другого тут быть лучше не должно. Терпимость, Тоха, терпимость, вот это важно. Тут сразу множество конфликтов разрешаются.

— Да ну тебя. Азарт же есть в конце-концов, прикол, игра.

— Да, но если цель прикола какой-то юмор, то никак не может быть главным обойти состязающегося. В игре свои правила и игра подразумевает выигрыш. Всё, — сказал Гарик улыбаясь. — Я начинаю ценить игры, где нет выигравших, где важен сам процесс. У таких игр своя отдача, свои впечатления и важное нечто другое, чем победа.

Гарик гордо ухмыльнулся и подмигнул Тохе. Вся суть этой улыбки была в том, что у одного из друзей отличное настроение сутра. Хорошо, когда удаётся влиять им на друзей: Тоха тоже улыбнулся.

— А азарт, — не унимался Гарик. — это и есть нехорошая вещь. В азарте зажигаются болельщики и те, кто делают ставки на таких вот скачках. И не важно, кто на поле: лошади ли, тараканы, человеческие качества или случай.

Гарик замолчал, но в его глазах где-то вилось ниточкой продолжение его размышлений.

— Ты всё? — усмехнулся Тоха.

— Да ну тебя. Всё. — засмеялся Гарик.

— Когда скачки?

— Да вот-вот начнутся.

— Вот ты балбес, сразу бы и сказал.

— А что?

— Ничто. Морально подготовиться к такому мероприятию тоже надо бы, я ни разу не был на скачках.

— В общем, Тох, как всегда, я тебе об одном, а у тебя мысли все про блондинок или про какое-то моральное приготовление. Ворчун ты.

— А ты занудой бываешь, знаешь об этом?

— А ты… — Гарик кривя губы подбирал эпитеты, какими можно было назвать Тоху, но расхохотался. Тоха тоже. И оба двинули на скачки.

— Кто сегодня участвует?

— Из лошадей что ли?

— Из слонов! Гарик, ты меня утомляешь, когда переспрашиваешь.

— М-м-м-м, не помню, но можем спросить, если хочешь.

Кажется Буран, Ветер, Рест и ещё какие-то.

— И я.

— Само собой.

— И ты, Гарик.

— Само собой.

— Я просто нервничаю.

— Расслабься. Когда я первый раз скакал, думал тут полжизни оставить, лишь бы выиграть. Расценивай это как опыт.

— Как бесценный опыт первого раза.

— Точно.

Служители ипподрома заводили уже давно приготовленных лошадей в загоны. Где-то за ипподромом на конюшне пустовали рядом два пустых стоила. На одном висела табличка «Гарик», немного кривая. На другом — «Тоха», она висела поровнее.