«Катастрофа»

Человек был дураком… О его глупости можно было бы говорить с утра до вечера, но лучше всего об этом говорили факты — 35 лет, а не женат; работая руководителем группы, мечтает найти работу истопника в котельной; ненавидит телевизионные передачи, не может запомнить фамилии знаменитых артистов и многое многое другое… Человека постоянно грызла тоска, потому что друзей у него по пальцам пересчитать можно, вернее считать нечего — ни одного друга, но он не виноват — в этом городе все были умнее его — по этой причине дружить с ним никто не хотел. «Если я тоскую, значит я не совсем дурак, потому что дуракам на этом свете живется весело», — думал человек, но такое самоутешение не помогало — даже наоборот… Человек мог бы умереть от тоски, но помог случай — очищая сарай от накопившегося мусора, нашел ветхий, с облупившейся инкрустацией, ларчик. Не выбросил — отнес на-ходку домой. Открывал с помощью молотка и зубила. Ларчик раскололся. На пол высыпалась груда часов. Все без стекол, многие с обломанными стрелками — дореволюционные: швейцарские, немецкие, французские, американские — были и отечественные. Человек с любопытством рассматривал это богатство. Пересчитал: 24 карманных и 5 будильников. Отложив восемь карманных (серебряный корпус!) хотел остальные выбросить в мусоропровод, но передумал: «Отремонтировать — неплохая была бы коллекция». С этого момента у него появилось хобби. Часовых инструментов в магазинах не было, приобретал втридорога у часовщика. Приходя с работы, наспех ужинал и допоздна возился с часами. Работа двигалась медленно, но упорство победило — пять будильников украсили верх шифоньера… Приступил к остальным. Для реставрации были выбраны карманные часы с серебряным корпусом. Человек осмотрел их снаружи: головка проворачивалась, циферблат был без стрелок выщербленный, с рисками как для минут, так и для секунд. Под цифрой XII значилось — Павел Буре. Крышек было две. Между ними увидел записку. Отложив часы в сторону, осторожно развернул пожелтевшую бумагу. Текст был микроскопический — пришлось взять лупу, — склонив голову над текстом, начал читать: